Л. Алексеева
Как известно, Литва вместе с Эстонией и Латвией оказалась отданной Советскому Союзу по тайному договору между СССР и гитлеровской Германией в августе 1939 г., так называемому Пакту Молотова - Риббентропа. В отличие от Эстонии и Латвии, литовский президент Сметона не подписал формального отречения от власти и не передал ее новому правительству, поддерживаемому Советским Союзом, оккупировавшим Прибалтийские республики в июне 1940 г. (дипломатическая служба бывшего литовского правительства находится в Риме и имеет своих официальных представителей в государствах, не признавших аннексии Прибалтики Советским Союзом, и в Ватикане).
С первых дней установления нового режима началось подавление возможного сопротивления.
В 1940 г., в ночь с 11 на 12 июля, перед выборами в сейм, было арестовано 1,5 тысячи литовских интеллигентов. Первая депортация произошла в июне 1941 г. Она распространилась на 36 тысяч наиболее политически активных граждан (в основном интеллигентов). В годы немецкой оккупации потери литовской нации составили около 270 тыс. человек. Эти потери коснулись всех слоев населения.
В 1944 г. при приближении советских войск отправились в эмиграцию около 60 тыс. человек, среди них - цвет литовской интеллигенции (около 3 тыс. специалистов разных профессий, 2 тыс. студентов университетов и 3300 школьников старших классов).
Вскоре после восстановления советского режима (в 1944 г.) в Литве началась партизанская война против советизации страны. Эта война продолжалась более десятилетия; последние партизанские отряды были уничтожены в 1956 г. Погибло около 50 тыс. человек - в боях и в результате расстрелов за участие в партизанской войне. 50 тыс. отправились в лагеря на 25-летние сроки. По другому самиздатскому источнику общие потери с 1945 по 1950 гг. составили 270 тыс. человек - столько же, сколько в годы немецкой оккупации. Обескровленными оказались все слои населения, все возрастные группы.
Вооруженное сопротивление было подавлено к середине 50-х годов. Оккупация стала заданным условием существования Литвы. Крестьяне вынуждены были принять колхозы. Интеллигенция пошла на государственную службу. Церковь не могла продолжать активную проповедническую деятельность. Быт советизировался, мышление людей приспособилось к <новой жизни>, она определяет и планы личных судеб, и национальные устремления. Перемены, произошедшие за четверть века после того, как открытое вооруженное сопротивление нации было подавлено, особенно заметны при сравнении человеческих типов литовца-лагерника с 25-летним сроком и основной массы нынешних его соотечественников. Многие из участников национально-освободительной борьбы никогда не жили на воле при советской власти. Юными взяли они оружие в руки при вторжении советских войск, да так и просидели по лагерям до старости. Эти люди сохранили прежние представления о жизни, традиции, песни, привычки, и когда они возвращаются на родину, то выглядят очень инородно, как перенесенные машиной времени из далекого прошлого. Буковский отмечает сохранившееся у этих лагерников отношение к труду, какого уже нет на воле. Даже в лагере они работали старательно, упорно, с любовью к делу. Весьма отличаются от нынешних и их представления о взаимоотношениях между литовской нацией и советским режимом.
Колоссальные потери нации парализовали ее сопротивление по меньшей мере на полтора десятка лет, до начала 70-х годов. Этот период анабиоза независимой общественной жизни для многих литовцев был периодом напряженных раздумий - переоценки ценностей, поисков новых путей, так как прежние показали свою непригодность в советских условиях. Нынешнее национальное сопротивление в Литве, во всем его многообразии, не является продолжением партизанской традиции, это новая борьба других людей в новых условиях.
Кроме ... анонимных редакций самиздатских журналов, в Литве возникли открытые общественные ассоциации - Католический комитет защиты прав верующих и Литовская Хельсинкская группа, однако обе они являются не национальными, а правозащитными объединениями.
Католический комитет защиты прав верующих - рупор наиболее организованной и наиболее массовой независимой общественной силы в Литве - католического движения. Базой этого движения являются сельские местности и маленькие города, хотя в последнее время при общем усилении влияния католицизма оно стало заметным и в крупных центрах.
Ведущую роль в этом движении играет литовская церковь - священники и активные верующие.
Католическая церковь стала подвергаться преследованиям с момента вступления советской армии в Литву. Уже 2 июля 1942 г. были порваны дипломатические отношения с Ватиканом и аннулирован конкордpат. Немедленно после этого были запрещены все католические организации, национализированы католические школы, запрещена католическая пресса и издание книг. Монастыри были разграблены. Из четырех католических семинарий сохранилась лишь одна - Каунасская, но и у нее отняли помещение. Численность воспитанников в ней уменьшилось с 300 до 150 к 1946 г., а позднее - до 25. К 1979 г. в семинарии было 75 слушателей. В 1946-1947 гг. были арестованы все епископы, кроме одного. Вильнюсский епископ М. Рейнис погиб во Владимирской тюрьме в 1953 г. В
1947 г. был расстрелян тельшяйский епископ Борисявичюс. В 40-е - 50-е годы около 600 литовских католических священников (более трети общего их числа) прошли через тюрьмы. Многие церкви были закрыты. По свидетельству католических священников, <долгие годы католическая церковь в Советском Союзе была как бы полумертвой>.
Силы служителей церкви уходили на то, чтобы уберечь ее от полного разрушения.
Не имея возможности открыто выполнять все свои функции, католическая церковь в Литве разделила свою деятельность на открытую и тайную (<катакомбную>). Это позволило, хоть и в служебных масштабах, продолжить существование монастырей, подготавливать юношей к священству, обеспечивать принятие святых таинств теми верующими, кому по занимаемой должности опасно было посещать церковь (преподаватели, ответственные государственные служащие, члены партии), и - самое главное - подготавливать детей к причастию и миропомазанию. Этот последний пункт - наиболее чувствительный в конфликте властей и церкви. Церковь уделяет обучению детей катехизису очень большое внимание, видя в этом основу своего сохранения как выразительницы духовной жизни нации. Власти, понимая обоснованность такой точки зрения на религиозное воспитание детей, тоже сосредоточили свое внимание на помехах именно этой стороне деятельности церкви.
С ослаблением репрессий катакомбная деятельность католической церкви в Литве и обучение детей принимали все более широкие масштабы. В 1970 г. власти попытались пресечь эту деятельность привычным способом - возобновив репрессии против священников, <уличенных> в обучении детей катехизису. В 1970 г. это вызвало небывалую прежде ответную реакцию. В сентябре 1970 г. священник Антанас Шешкявичюс был приговорен судом к 1 году лагеря строгого режима за преподавание катехизиса школьникам младшего и среднего возраста по просьбе их родителей (хотя последнее обстоятельство делало его деятельность абсолютно законной). Приговор вызвал петицию протеста в ЦК КП Литвы и в ЦК КПСС более 100 священников разных епархий.
Летом 1971 г. по аналогичному поводу заявили протест уже не священники, а прихожане. 18 июля верующие Пренайского прихода обратились с жалобой в Контрольную комиссию ЦК КПСС в связи с тем, что их священнику Ю. Здебскису местные власти помешали проверять знания детей, готовящихся к первому причастию. Через несколько дней Здебскис был арестован. Протест против его ареста, направленный в прокуратуру, подписали 450 верующих. Другой протест - в ЦК КП Лит. ССР и генеральному прокурору Литвы - подписали еще 350 человек. В ноябре 1971 г. состоялся суд. Около здания суда собралось около 600 сочувствующих обвиняемому. Милиция разогнала толпу, избив собравшихся.
Здебскис был приговорен к 1 году лагеря общего режима.
Одновременно с Ю. Здебскисом был осужден сельский викарий П. Бубнис, тоже за обучение детей катехизису. Он также получил 1 год лагерей общего режима. В декабре 1971 г. 1344 католика Расейнянского прихода, в котором находился костел, где служил Бубнис, обратились в Президиум Верховного Совета СССР с просьбой об его освобождении.
В январе 1972 г. 17054 католика Литвы послали меморандум Брежневу. В меморандуме перечислялись факты ущемления прав верующих и выдвигалось требование обеспечить верующим свободу совести, гарантированную советской конституцией. Авторы меморандума указывали на препятствия, чинимые сбору подписей под ним и заявляли, что если жалоба не встретит понимания, они обратятся в международные инстанции - к папе Римскому и в ООН. Это было сделано в феврале 1972 г.
Меморандум Брежневу долгое время был рекордным по числу подписей под ним. Предшествующие петиции были подписаны почти исключительно крестьянами, заступавшимися за <своего> священника. Меморандум был вселитовским - под ним стоят подписи, собранные по всей республике, - и крестьян, и горожан, но первые и в данном случае превалируют. Ответы не поступили ни от папы, ни от Брежнева, ни из ООН. Возможно, поэтому долгое время не предпринимались новые попытки такого рода. Но в начале 1979 г. тому же Брежневу была направлена новая петиция с требованием вернуть верующим собор в Клайпеде, построенный на средства верующих и отобранный у них в 1961 г. Эта петиция тоже была вселитовской. Под ней собрано 148149 подписей - в 8 раз больше, чем под меморандумом 1972 г.
Нельзя, ссылаясь на эти цифры, настаивать, что именно в такой пропорции выросли силы католического движения в Литве. Но все-таки <прирост> этот весьма знаменателен, тем более, что он подтверждается активизацией основной массы литовских священников в борьбе за права церкви. Так, под петицией о возвращении из ссылки епископа Ю. Степонавичюса в 1970 г. решились поставить свои подписи 61 из 100 священников Вильнюсской епархии. В 1975 г. такую же петицию подписали 65 священников этой епархии. [27] В 1978 г. 552 из 708 литовских священников (т.е. 78%) поддержали куда более <криминальный>, чем петиции в защиту опальных братьев, документ № 5 Католического комитета, - с требованием отменить Положение о религиозных объединениях, принятое Президиумом Верховного Совета Лит. ССР в июле 1976 г., как неприемлемое для католической церкви. Священники заявили, что они не могут и не будут его соблюдать, так как оно противоречит канонам римской католической церкви (речь идет о несколько смягченном варианте <Положения>, по которому практически без сопротивления живет русская православная церковь с 1968 г.).
С марта 1972 г. стала выходить <Хроника Литовской католической церкви> - информационное издание, которое регистрирует нарушения прав верующих и сообщает о протестах против этих нарушений. Значительная часть материалов Хроники ЛКЦ - о верующих школьниках, от которых добиваются отречения от веры и которых преследуют вплоть до исключения из школы в случае неотречения. Эти материалы выделены в специальный раздел Хроники ЛКЦ <В советской школе>.
<Хроника ЛКЦ> помещает обращения и речи священников в защиту прав верующих, а также петиции и протесты верующих по поводу стеснений свободы совести в Литве.
<Хроника ЛКЦ> распространена довольно широко. Начиная с 1973 г. власти периодически проводят обыски, чтобы обнаружить издателей <Хроники> (ее редакция анонимна) и конфисковать ее тиражи. При этом изымались не только пишущие машинки, но и множительные аппараты <Эра>, ротаторы, сотни килограммов печатного шрифта, самодельные печатные станки, запасы бумаги и готовая продукция - религиозная литература в сотнях и даже тысячах экземпляров... Властям ни разу не удалось обнаружить редакцию Хроники ЛКЦ, но было несколько судов за ее размножение и распространение...
В ноябре 1978 г. был организован специальный правозащитный орган католического движения - Католический комитет защиты прав верующих. В отличие от <Хроники ЛКЦ>, Комитет объявил имена своих членов. Его основали 5 священников. В ноябре 1980 г. в Комитет были приняты еще трое священников, а 22 декабря 1980 г. - преподаватель Вильнюсского университета геолог Витаутас Скуодис, осужденный в этот день за авторство книги <Духовный геноцид в Литве> и сотрудничество в самиздатских журналах <Перспективы> и .
Католический комитет выпускает документы и обращения, в которых сообщается о конкретных случаях нарушения прав верующих и разъясняется незаконность преследований с точки зрения советской конституции и международных пактов, одобренных Советским Союзом. Комитет выступил инициатором отказа священников от исполнения навязываемого властями нового Положения о религиозных объединениях - ввиду его неканоничности и неконституционности. Большинство католических священников открыто поддержало это заявление Католического комитета, и благодаря этому новое Положение практически не действует в Литве. В ноябре 1980 г. Католический комитет обратился к Мадридской конференции стран, подписавших Хельсинкские соглашения, с описанием положения католиков в Литве и указал на ущемления свободы вероисповедания и прав верующих.
Католическое движение в Литве, в отличие от национального, /было/ хорошо организовано. Его естественными лидерами являются высшие иерархи литовской католической церкви епископы Ю. Степонавичюс и В. Сладкявичюс.
Они оба были высланы без суда из своих епархий на север Литвы в маленькие городки (Степонавичюс - в 1961 г., Сладкявичус - в 1959 г.), и находились на положении ссыльных - за то, что смели не всегда соглашаться с председателем Совета по делам религий и культов Лит. ССР. Однако многие литовские священники продолжали считать опальных епископов своими духовными руководителями и постоянно ездили к ним за советами и благословениями, а по праздникам в места их ссылки происходили массовые паломничества верующих. Ватикан не снял с высланных епископов их званий и не назначил на их должности других священников. Более того - папа Иоанн-Павел II произвел одного из литовских священнослужителей в кардиналы, не обнародовав его имени. Есть основания полагать, что речь идет о Ю. Степонавичюсе. В 1982 г. В. Сладкявичюсу разрешили покинуть ссылку, а в 1983 г. он был включен в делегацию католических священников из СССР, посетивших Ватикан.
Священники являются костяком католического движения, а центрами его стали приходские церкви (к 1980 г. в Литве было 628 действующих церквей, их обслуживали 708 священников). Поскольку в Литве сохранилось компактное в национальном отношении население и большинство литовцев - верующие, то литовское католическое движение имеет массовую, прочную и мобильную базу...
Массовая поддержка церкви вынуждает власти пойти на некоторые уступки. В январе 1977 г. представитель Совета по делам религий Макарцев предупредил партийных работников Литвы, что со священниками нужно обращаться <повежливее>. Он сказал, что государственная политика по отношению к церкви смягчается. В некоторых церквях было разрешено по праздникам звонить в колокола. Реже стали преследования за организацию религиозный шествий. Увеличился ежегодный прием в духовную семинарию и т.д.
В последующие годы политика по отношению к литовской католической церкви колебалась от <послаблений> к большей жестокости и обратно, но положение католической церкви в Литве гораздо лучше, чем других церквей в Советском Союзе.
Показателем этого было, в частности, возвращение верующим собора в Клайпеде, причем расходы по перестройке (после конфискации у верующих собор был превращен в филармонию) государство взяло на себя.
Литовское католическое движение имеет четко выраженную национальную окраску, однако взгляд на русских диссидентов как на друзей и союзников литовских католиков был свойственен католическому движению с самого начала и благодаря влиянию этого движения получил довольно широкое распространение в Литве, что ощущается в значительной части самиздата.
С момента возникновения <Хроники Литовской католической церкви> ее издатели имели контакты с московскими правозащитниками, помогавшими в распространении Хроники ЛКЦ и передаче ее выпусков на Запад.
В 1975 г. в Вильнюсе состоялся суд над одним из ведущих правозащитников - Сергеем Ковалевым. Среди предъявленных ему обвинений было хранение нескольких выпусков Хроники ЛКЦ и использование их содержания при составлении издававшейся в Москве самиздатом <Хроники текущих событий>. Власти использовали это обстоятельство, чтобы перенести суд из Москвы в Вильнюс, подальше от западных корреспондентов. Думаю, это было просчетом. Суд в Вильнюсе над русским, обвиняемым в помощи литовским католикам, привлек внимание и вовсе не интересующихся <политикой> литовцев, произвел в Литве огромное впечатление и весьма расширил симпатии к московским правозащитникам. В Вильнюс приехали в надежде попасть на суд своего друга А.Д. Сахаров и его единомышленники. На суд их не пустили, и они стояли у здания суда. Туда же устремились литовцы, оповещенные о суде зарубежными радиостанциями, вещающими на Литву. Власти всячески препятствовали появлению у суда сочувствующих обвиняемому, но все-таки около 50 литовцев, в основном активные участники католического движения, провели эти дни вместе с приехавшими из Москвы. Они пригласили москвичей на ночлег в свои дома. Русские и литовцы своеобразно отметили вручение А.Д. Сахарову Нобелевской премии мира - и в этот день они вместе с лауреатом мерзли у здания суда. Там завязались личные связи, очень укрепившие деловые контакты между обоими движениями и способствовавшие совместным выступлениям в дальнейшем (общие документы Московской и Литовской хельсинкских групп, Христианского и Католического комитетов защиты прав верующих, обмен приветствиями между <Хроникой текущих событий> и <Хроникой ЛКЦ> в годовщины этих изданий, постоянный обмен материалами - см. соответствующие разделы главы <Правозащитное движение>).
Католическое движение, вышедшее на поверхность в начале 70-х годов, ни в коем случае не является воспреемником освободительного движения 40-х - 50-х годов. Эти движения различаются и по форме и по сути. В 40-х - 50-х годах целью движения была независимость Литвы, и этой цели добивались с оружием в руках. Католическое движение добивается свободы вероисповедания...
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.baznica.info