Реферат: Нюрнбергский процесс над нацистскими военными преступниками
Введение. 3
Нюрнбергский процесс. 5
Обвинительное заключение 6
Раздел 1 7
Общий план или заговор. Формула обвинения. 7
Нацистская партия, как центр общего плана или заговора 8
Использование нацистского контроля для агрессии против иностранных государств 19
Агрессивные действия против Австрии и Чехословакии 20
Выработка плана нападения на Польшу: подготовка и начало агрессивной войны март 1939 - сентябрь 1939 года 21
Перерастание войны в агрессивную войну против всего мира, планирование и осуществление нападений на Данию, Норвегию, Бельгию, Нидерланды, Люксембург, Югославию, Грецию: 1939 год - апрель 1941 года 22
Вторжение Германии на территорию СССР в нарушение пакта о ненападении от 23 августа 1939 года 23
Сотрудничество с Италией и Японией и агрессивная война против США: ноябрь 1936 года - декабрь 1941 года 23
Раздел 2 24
Преступление против мира. Формула обвинения 24
Раздел 3 25
Военные преступления. Формула обвинения 25
Убийства и жестокое обращение с гражданским населением на оккупированных территориях и в открытом море 26
Увод гражданского населения оккупированных территорий в рабство и для других целей. 30
Убийства и жестокое обращение с военнопленными и военнослужащими стран, с которыми Германия находилась в состоянии войны, а так же с лицами, находившимися в плавании в открытом море. 31
Бесцельные разрушения больших и малых городов и деревень, опустошения, не оправданные военной необходимостью. 32
Германизация оккупированных территорий. 35
Раздел 4. 36
Преступления против человечности. 36
ЗАКЛЮЧЕНИЕ - ПРИГОВОР 37
Список литературы: 40
Введение.
Почти без перехода, словно одно мгновение сменило другое, со смертью Гитлера и капитуляцией исчез и национал-социализм, как будто он был всего лишь движением, состоянием опьянения и катастрофой, которую он же и породил. Не случайно в сообщениях весны 1945 года нередко фигурируют выражения о вдруг улетучившихся “чарах”, о растаявшем “призраке” : такого рода формулы, взятые из сферы магического, наглядно характеризовали как на удивление ирреальный характер режима, так и внезапную природу его конца. Специалисты гитлеровской пропаганды неустанно твердили об альпийских твердынях, редутах сопротивления, а также о многочисленных подразделениях вервольфов-“оборотней”1 и предсказывали продолжение войны и после ее окончания — все это оказалось блефом. Еще раз выяснилось, насколько же национал-социализм — да и фашизм вообще — в своей сути зависел от превосходящей силы, амбициозности, триумфа, и каким неподготовленным был он, в сущности, к моменту поражения. Недаром же указывалось на то, что Германия была единственной побежденной страной, не породившей никакого движения Сопротивления.
Это отсутствие прочности не в последнюю очередь наглядно прослеживается и на поведении ведущих действующих лиц и функционеров режима. Прежде всего, ход Нюрнбергского процесса, а также последующих судебных разбирательств продемонстрировал, за весьма немногими исключениями, явные старания идеологически дистанцироваться от того, что происходило, а преступные деяния преуменьшить или оспорить, дабы в конечном счете все — насилие, война, геноцид — обрело характер некоего страшного и глупого недоразумения. Все это способствовало созданию впечатления, будто национал- социализм вовсе не был явлением, охватывающим целую эпоху, а явился порождением жажды власти у одного конкретного человека, а также комплекса чувств зависти и ненависти у одного беспокойного, жаждущего завоеваний народа, ибо если бы национал- социализм имел глубокие корни в своем времени и был одним из непременных движений оного, то военное поражение не смогло бы устранить и так круто оттеснить его в забвении.
А ведь он всего лишь за какие-то двенадцать лет придал миру новый облик, и очевидно, что столь мощные процессы едва ли могут быть достаточным образом объяснены капризом дорвавшегося до власти одиночки. Ибо только если этот одиночка является фигурой, интегрирующей разнообразнейшие эмоции, страхи или интересы, если влекут его вперед мощные, приходящие из дальних далей энергии, становятся возможными подобные события.
Нюрнбергский процесс.
Судебный процесс по делу главных военных нацистских преступников проходил в Нюрнберге (Германия) в Международном военном трибунале с 20 ноября 1945 года по 1 октября 1946 года. 407 заседаний.
Судебный процесс над главными немецкими военными преступниками. Союз Советских Социалистических Республик, Соединенное королевство Великобритании и Северной Ирландии, Соединенные Штаты Америки, Французская республика против обвиняемых:
Германа Вильгельма Геринга, Рудольфа Гесса, Иоахима фон Риббентропа, Роберта Лея, Вильгельма Кейтеля, Эрнста Кальтенбрунера. Альфреда Розенберга, Ганса Франка, Вильгельма Фрика, Юлиуса Штрейхера, Вальтера Функа, Гельмана Шахта, Густава Крупп фон Болен унд Гальбаха, Карла Деница, Эриха Редера, Бальдура фон Шираха, Фрица Заукеля, Альфреда Иодуля, Мартина Бормана, Франца фон Папена, Артура Зейсс-Инкварта, Альберта Шпеера, Константина фон Нейрата, Ганса Фриче - индивидуально и как членов любой из следующих групп или организаций, к которым они соответственно принадлежали, а именно: правительственный кабинет, руководящий состав национал-социалистской партии, охранные отряды германской национал-социалистской партии (С С), включая службу безопасности (С Д), государственная тайная полиция (гестапо), штурмовые отряды германской национал-социалистской партии (С А), генеральный штаб и высшие командование германских вооруженных сил.
Обвинительное заключение
Союз Советских Социалистических Республик, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии, Соединенные Штаты Америки, Французская республика в лице нижеподписавшихся Руденко Р.А., Хартли Шоукросса, Роберта Г. Джексона, Франсуа де Ментона, должным образом уполномоченных своими Правительствами для расследования обвинений и судебного обвинения главных военных преступников в соответствии с Лондонским соглашением от 8 августа 1945 года, и Уставом данного Трибунала, настоящие обвиняют в преступлениях против мира, в военных преступлениях, в преступлениях против человечности и в создании общего плана или заговора для совершения этих преступлений, перечисленных в уставе Трибунала, и в соответствии с изложенным обвиняют перечисленных выше лиц обвиняемыми в нижеуказанных преступлениях.
Раздел 1
Общий план или заговор. Формула обвинения.
Все обвиняемые совместно с другими лицами в течение нескольких лет, предшествующих 8 мая 1945 года, являлись руководителями, организаторами, подстрекателями и соучастниками создания и осуществления общего плана или заговора для совершения преступлений против мира, военных преступлений и преступлений против человечности, как они определяются в уставе данного Трибунала, и в соответствии с положением Устава несут индивидуально ответственность за свои собственные действия и за все действия, совершённые любым лицом для осуществления такого плана или заговора. Общий план или заговор включал совершение преступлений против мира, выразившееся в том, что подсудимые планировали, подготавливали и вели агрессивные войны, которые являлись также войнами, нарушающими международные договоры, соглашения и обязательства. В своем развитии общий план или заговор охватывал военные преступления, выражавшиеся в том, что обвиняемые намечали и осуществляли бесчеловечные войны против стран и народов, нарушая все правила и обычаи ведения войны, систематически применяя такие способы, как убийства, зверское обращение, посылка на рабский труд гражданского населения оккупированных территорий, убийства, зверское обращение с военнопленными и лицами, находящимися в плавании в открытом море, взятие и убийства заложников, грабеж общественной и частной собственности, бессмысленное разрушение больших и малых городов деревень и неоправданное военной необходимостью опустошение. Общим планом или заговором предусматривались, а подсудимыми предписывались к исполнению такие средства, как убийства, истребление, обращение в рабство, ссылки и другие бесчеловечные акты как в Германии, так и на оккупированных территориях, совершённые до и во время войны против гражданского населения, преследования по политическим, расовым и религиозным мотивам во исполнение плана по подготовке и осуществлению беззаконных или агрессивных войн. Многие из таких действий были совершены в нарушение внутренних законов соответствующих стран.
Нацистская партия, как центр общего плана или заговора
В 1921 году Адольф Гитлер стал главным руководителем, или "фюрером", германской национал-социалистической партии, известной как нацистская партия, организованной в Германии в 1920 году. Он занимал этот пост всё время, охватываемое этим обвинительным актом. Нацистская партия вместе со своими вспомогательными организациями стала средством сплочения между обвиняемыми и их соучастниками и инструментом для выполнения целей и задач их заговора. Каждый обвиняемый стал членом нацистской партии и участником заговора, зная их цели и задачи, или, будучи осведомленным о них, стал соучастником в проведении в жизнь этих целей и задач на том или ином этапе развития заговора.2
Идея спасения была для Гитлера неразрывно связана с самоутверждением Европы. рядом с которой не существовало никакой иной части света, никакой иной сколько-нибудь значительной культуры, все другие континенты были лишь географическими понятиями, пространством для рабовладения и эксплуатации — пустыми плоскостями. Да и само выступление Гитлера было одновременно и последним гиперболизированным выражением европейского притязания оставаться хозяином собственной, а тем самым и всей истории вообще. В его картине мира Европа, в конечном счете, играла ту же роль, что и немецкий дух в сознании поры его молодости : это была находившаяся под угрозой, уже почти утраченная высшая ценность.
И хотя сам он был фигурой демократического века, он олицетворял собой лишь его антилиберальный вариант, характеризуемый сочетанием манипуляции голосами путем плебисцитов и харизмы вождя. Одним из непреходящих горьких уроков ноябрьской революции 1918 года было осознание того, что существует неясная взаимосвязь между демократией и анархией, что хаотические состояния и являются собственным, неподдельным выражением подлинного народовластия, а произвол — его законом. Отсюда нетрудно истолковать восхождение Гитлера и как последнюю отчаянную попытку удержать старую Европу в условиях привычного величия. К парадоксам явления Гитлера относится то, что он с помощью краха пытался защитить чувства порядка и авторитета перед лицом восходящей эпохи демократии с ее правами решающего голоса для масс, эмансипацией и распадом национальной и расовой идентичности. Но он выразил также и долго копившийся протест против презренного эгоизма крупного капитала, против коррумпирующей мешанины буржуазной идеологией и материального интереса.
Феномен застылости, с которым так часто сталкиваешься на протяжении всей этой жизни, и обретает именно на таком фоне свое истинное значение : он хотел остановить то неповторимое мгновение, какое являл собой мир в пору его, Гитлера, становления. В отличие от фашистского типа вообще, от Муссолини, Морраса или даже Гиммлера, Гитлер был соблазнен не историей, а тем, что пережил он в период своего формирования, — ознобом счастья и страха. Поэтому и спасение, которое он стремился принести, непременно должно было идти под знаком великого XIX века. Вся картина мира Гитлера, его маниакальные представления о борьбе за жизнь, о расе, пространстве, как и сохранившееся у него до самого конца восхищение идолами и великими мужами его молодости, да и вообще великими мужами, чьим простым рефлексом воли и представлялась ему история вплоть до последних его дней, до абсурдных его надежд, связанных со смертью Рузвельта в апреле 1945 года, — именно это, как и многое другое, и характеризует всю меру его фиксации.3 То же самое сказывается и в многочисленных трудностях, мешавших ему представить себе горизонты текущего века : постоянно всплывавшая в его выступлениях пугающая цифра — 140 жителей на один квадратный километр, — которой он стремился оправдать свои притязания на расширение “ жизненного пространства “, раскрывает его неспособность найти современные по своей сути решения, направленные на завоевание, так сказать, внутреннего жизненного пространства, срывает с него маску поборника модернизации, по крайней мере, частично, как всего лишь показной атрибут. В целом же мир, уже стоявший тогда на пороге атомного века, оставался в его представлении идентичным тому, на который — так заявлял он не без оттенка благодарной признательности еще в феврале 1942 года — когда-то открыл ему глаза Карл Май.
Однако характерным для этой связи является как раз то. что она была полна изломов и необычностей : несмотря на все свои мелкобуржуазные наклонности, он в действительности не принадлежал к этому миру, во всяком случае, его корни никогда не достигали тут достаточной глубины, чтобы он разглядел ограниченность, присущую ему. По этой же причине его оборонительная реакция и была преисполнена таких неприязненных чувств, и поэтому-то он довел оборону мира, о защите которого говорил, до разрушения этого мира.
И все же поразительным образом этот обращенный в прошлое, совершенно очевидно сформированный XIX-м веком человек вывел Германию, равно как и немалые части зараженного его динамизмом мира, в XX-е столетие : место Гитлера в истории куда ближе к великим революционерам, нежели к тормозившим ее, консервативным власть имущим. Конечно, свои решающие стимулы Гитлер черпал из стремления воспрепятствовать приходу новых времен и путем внесения великой, всемирно-исторической поправки вернуться к исходной точке всех ложных дорог и заблуждений : он — как это он сам сформулировал — выступил революционером против революции. Но та мобилизация сил и воли к действию, которых потребовала его операция по спасению, чрезвычайно ускорила процесс эмансипации, а перенапряжение авторитета, стиля, порядка, связанное с его выступлением, как раз и ослабило взятые ими на себя обязательства и привело к успеху те демократические идеологии, которым он противопоставлял такую отчаянную энергию. Ненавидя революцию, он стал, на деле, немецким феноменом революции.4
Конечно, самое позднее уже с 1918 года в Германии шел процесс острых перемен. Но этот процесс проходил половинчато и чрезвычайно нерешительно. И только Гитлер придал ему ту радикальность, которая и сделала процесс по сути революционным и кардинально изменила застывшую и удерживаемую в рамках определенных авторитарных социальных структур страну. Только теперь, под воздействием притязаний фюрерского государства, рухнули почтенные институты, были вырваны из привычных связей люди, устранены привилегии и разрушены все авторитеты, не исходившие от самого Гитлера или не санкционированные им. При этом ему удалось либо погасить страхи, которые сопровождают обычно разрыв с прошлым, либо преобразовать их в энергию на пользу общества, поскольку он умел достаточно достоверным образом преподнести себя массам в качестве всеобъемлющего авторитета, но главным тут явилось то, что он ликвидировал наиболее конкретную форму проявления страха перед революционным будущим.
Конечно, было пущено в ход насилие. Но он никогда — с самого начала — не делал ставку только на грубую силу. С намного большим успехом Гитлер противопоставил мифу о мировой революции и об определяющей ход истории силе пролетариата свою собственную, конкурирующую с этим идеологию. Клара Цеткин видела приверженцев фашизма в первую очередь в разочарованных людях всех слоев, в “ наиболее усердных, сильных, решительных, отважных элементах всех классов “, и вот Гитлеру и удалось объединить их всех в новом мощном массовом движении. Во всяком случае, идеологическая инициатива в 30-е годы перешла на некоторое время от Москвы к Берлину, и утопия о классовом примирении оказалась настолько явно сильнее утопии о диктатуре одного класса над всеми другими, что Гитлер смог привлечь на свою сторону значительные отряда даже вызывавшего такой страх пролетариата и включить их в пестрый состав своих сторонников, где были люди всех классов, всех категорий сознания и имущественного положения.
Как фигура социальной революции Гитлер, следовательно, представляет собой явление, чье неоднократно отмечавшаяся “ двойная суть “ не проявляется нигде столь явственно, как именно в этой связи. Ибо нельзя сказать, что революция, которая была делом его рук, случилась якобы вопреки его намерениям : революционная мысль об “ обновлении “, о преобразовании государства и общества в свободную от конфликтов, по-боевому сплоченную “ народную общность “ была доминирующей всегда. Обладал Гитлер и волей к переменам, и представлением о цели, и готовностью к соединению воедино того и другого. Сопутствовавшие обстоятельства национал - социалистической революции, ее прямая радикальность и кажущаяся лишенной программы всеядность легко могут служить основанием для того, чтобы назвать ее вдохновителя и руководителя революционером, ибо с более близкого расстояния почти все процессы насильственных преобразований видятся “ кровавым шарлатанством “. Поэтому и господство Гитлера следует, может быть, рассматривать не изолированно, а как террористическую, в определенном смысле якобинскую фазу в ходе той широкомасштабной социальной революции, которая привела Германию в ХХ-й век.
И все-таки тут не может не возникнуть сомнение : не была ли эта революция в большей степени случайной, слепой и лишенной цели, не лежали ли в основе перемен не долгое размышление, а лишь волюнтаризм и безоглядность Гитлера, недостаточное понимание им того, чем бала Германия в плане ее социального, исторического и психологического своеобразия, и не имел ли он в виду, взывая к ярким образам прошлого, всего-навсего пустой традиционализм, помогавший ему скрывать за декорациями в фольклорном духе ужас перед будущим?
Не в последнюю очередь эти сомнения порождаются склонностью национал - социализма идеологически рядиться в максимально “ консервативные “ одежды. Вот что он не намеревался делать ни при каких обстоятельствах, так это реставрировать доиндустриальное государство привилегий, и никакие маскарады не должны затмевать тот факт, что он — вопреки своей амбиции восстановить немецкое прошлое, его достоинство, его аристократию — с помощью радикального насилия втолкнул страну в современность и раз и навсегда отрезал обратные пути в то авторитарно - государственное прошлое, которое благодаря охранительному темпераменту немцев держались открытыми несмотря на все социальные изменения. Парадоксально, но только с ним в Германии завершился XIX-й век. И какое бы впечатление не производил Гитлер, он был современнее или хотя бы решительнее по своей ориентации на современность, чем все его внутриполитические антагонисты. Трагичность консервативного Сопротивления как раз и заключается в том, что у его участников понимание морали во многом превосходило понимание политики : там авторитарная, глубоко погрязшая в своей романтической запоздалости Германия вела бесперспективную войну с современностью. Превосходство Гитлера над всеми его соперниками, включая и социал - демократов, основывалось именно на том, что он острее и решительнее их осознал необходимость перемен. Отрицание им современного мира проходило как раз под знаком современности, а своему аффекту он придал черты духа времени. Да и тот разлад, чье жертвой стал он как революционер, вполне им осознавался ; с одной стороны, он воздавал должное заслугам германской социал - демократии за то, что в 1918 году была устранена монархия, но, с другой стороны, говорил о “ тяжких страданиях “, которые причиняются любым общественным поворотом. А в конечном же счете внутренне желание назвать его революционером целиком связано, наверное, с тем, что идея революции представляется сознанию в тесном единстве с идеей прогресса. Но господство Гитлера не оставило незатронутой и терминологию, и одним из последствий этого не в последнюю очередь является и то, что понятие революции лишилось тут той моральной амбиции, на которую оно долго претендовало.
Однако национал - социалистическая революция захватила и разрушила не только устаревшие социальные структуры ; не менее глубокими были ее психологические последствия, и , возможно, именно в этом заключался ее важнейший аспект : она коренным образом изменила все отношение немцев к политике. До этого немецкий народ чуждался политики и ориентировался на частные взгляды, качества и цели ; успех Гитлера был частично связан с этим. А бросающееся в глаза на протяжении длительных периодов отсутствие людей, выступающих лишь при случае и как бы издалека как пассивный элемент, как инструмент или декорация, отражает что-то от традиционного немецкого воздержания от политики, что в психологическом плане так играло на руку режиму и было умело использовано им. Ибо в целом нация, которой разрешалось только маршировать, тянуть в знак приветствия руки и аплодировать, воспринимала себя не столько Гитлером выключенной из политики, сколько избавленной от нее. Всему набору ценностей — таких как “ третий рейх “, народная общность, вождизм, судьба или величие — были гарантированы массовые рукоплескания не в последнюю очередь как раз потому, что они означали отказ от политики, от мира партий и парламентов, от уловок и компромиссов. Мало что воспринималось и понималось столь спонтанно, как склонность Гитлера мыслить категориями героики, а не политики, трагики, а не социальности и замещать Вульгарную заинтересованность подавляющими мистическими суррогатами. О Рихарде Вагнере сказано, что он делал музыку для людей без музыкального слуха, с тем же правом можно сказать, что Гитлер делал политику для аполитичных.
Враждебное отношение немцев к политике Гитлер использовал двояким образом : вначале он непрерывной тотальной мобилизацией заставил людей втянуться в общественную сферу, и хотя это в подавляющей степени шло под знаком одурманивающих массовых празднеств, которые как раз и имели своей целью извести весь политический интерес, он все же не мог воспрепятствовать тому, что тем самым была порождена новая сфера переживаний : впервые нация последовательно отчуждалась от своего приватного мира. Пусть режим допускал или требовал лишь ритуальных форм участия — но сознание-то они все-таки изменяли. В результате же , в подрывных действиях социальной революции, рушился и весь привычный немецкий интерьер, вся сфера личного довольства бытием с ее мечтами, ее отчужденным от всего мирского счастьем и тоской по политике без политики.
Но, с другой стороны, и шок политической и моральной катастрофы, уготованный Гитлером стране, повлиял на изменение ее сознания. Освенцим явился символом фиаско приватного немецкого мира и его эгоцентрической самозабвенности. Конечно, это правда, что большинство немцев ничего не знало о том, что творилось в лагерях уничтожения и уж, во всяком случае, было куда хуже осведомлено об этом, нежели мировая общественность, с конца 1941 года непрерывно получавшая все новые тревожные свидетельства этого массового преступления. С немецкой стороны это подтверждается фразой Гиммлера насчет того, что немецкая общественность является политически недостаточно зрелой, чтобы понять меры по истреблению, и, следовательно, СС обязаны “ унести тайну с собой в могилу “. Отсутствие у людей реакции на ходившие слухи нельзя понять, не принимая во внимание традицию, которая издавна считала сферу политики исключительной компетенцией государства.
Использование нацистского контроля для агрессии против иностранных государств
К середине 1933 года нацистские заговорщики, захватив правительственный контроль над Германией, были в состоянии заняться дальнейшим и более детальным составлением своего плана, с уделением особого внимания внешней политике.
Агрессивные действия против Австрии и Чехословакии
Вторжение в Австрию началось 12 марта 1938 года. 13 марта Гитлер провозгласил себя главой австрийского государства и взял на себя командование вооруженными силами Австрии. Законом от того же числа Австрия была присоединена к Германии.
Одновременно с аннексией Австрии нацистские заговорщики дали лживые заверения Чехословацкому Правительству, что они не нападут на эту страну. Но в свете захвата Австрии, планы заговорщиков изменились.
21 апреля 1938 года они собрались и решили начать нападение на Чехословакию не позднее 1 октября 1938 года. С 21 апреля 1938 года и позднее нацистские заговорщики подготовили подробные и точные военные планы, предназначенные осуществить такое нападение в любой возможный момент и рассчитанные на преодоление чехословацкого сопротивления в течение четырех дней, чтобы таким образом поставить мир перед совершившимся фактом и тем самым избежать сопротивления извне. В течение мая, июня, июля, августа, сентября эти планы подвергались более точной и детальной разработке, и к 3 сентября 1938 года было решено, что все войска должны быть готовы для выступления 28 сентября 1938 года.
В течение этого же периода немецкая верхушка использовала в своих целях вопросы национальных меньшинств Чехословакии, особенно в Судетской области, вызвав дипломатический кризис в августе и сентябре 1938 года. После того как Германия угрожала войной, Соединенное Королевство и Франция 29 сентября 1938 года в Мюнхене заключили соглашение с Германией и Италией, предусматривающее уступку Судетской области Германии. От Чехословакии потребовали согласиться с этим. 1 октября 1938 года немецкие войска оккупировали Судетскую область.
15 марта 1939 года немецкое правительство выполнило свой план, захватив и завладев этой частью Чехословакии, которая не была уступлена Германии по Мюнхенскому соглашению.
Выработка плана нападения на Польшу: подготовка и начало агрессивной войны март 1939 - сентябрь 1939 года
После завоевания Австрии и Чехословакии Германия получила крайне важные для нее ресурсы и базы, она была готова предпринять дальнейшую агрессию путем войны. Было решено подготовить детальные планы для нападения при первом удобном случае на Польшу, а затем на Англию и Францию наряду с планами одновременной оккупации вооруженными силами воздушных баз в Нидерландах и Бельгии. В соответствии с этим нацистское командование, денонсировав германо-польский договор от 1934 гола по вымышленным мотивам, перешли к раздуванию вопроса о Данциге, к подготовке "инцидентов", чтобы "оправдать" нападение, и начали предъявлять требования о присоединении польской территории. После отказа Польши пойти на уступки они приказали немецким вооруженным силам вторгнуться 1 сентября 1939 года в Польшу, ускорив таким образом войну также с Соединенным Королевством и Францией.5
Перерастание войны в агрессивную войну против всего мира, планирование и осуществление нападений на Данию, Норвегию, Бельгию, Нидерланды, Люксембург, Югославию, Грецию: 1939 год - апрель 1941 года
Приказом от 1 сентября 1939 года немецкие войска вторглись в Польшу. В нарушение условий пакта Бриана-Келлога от 1928 года. После полного поражения Польши немецкими вооруженными силами было приказано вторгнуться 9 апреля 1940 года в Данию и Норвегию, 6 апреля 1941 года - в Югославию и Грецию. Все эти вторжения были заранее детально спланированы.
Вторжение Германии на территорию СССР в нарушение пакта о ненападении от 23 августа 1939 года
22 июня 1941 года гитлеровские войска, вероломно нарушив пакт о ненападении между Германией и СССР, без объявления войны напали на советскую территорию, начав тем самым агрессивную войну против СССР.
Сотрудничество с Италией и Японией и агрессивная война против США: ноябрь 1936 года - декабрь 1941 года
Развязав агрессивную войну, германское правительство подготовило соглашение о Германо-Итало-Японском сотрудничестве, которое было подписано в Берлине 27 сентября 1940 года, сроком на 10 лет. Нацистское правительство предполагало, что японская агрессия ослабит и поставит в невыгодное положение те страны, с которыми они находились в состоянии войны, и те страны, с которыми они намеревались завязать войну. Соответственно нацистские заговорщики призвали Японию добиваться "нового порядка". Пользуясь успехами агрессивной войны, которую в то время вела Германия, Япония 7 декабря 1941 года совершила нападение на США в Пирл-Харбор и на Филиппины, а также на Нидерланды в юго-западной части Тихого океана, на Британское Содружество Наций, на французский Индокитай . Германия объявила войну США 11 декабря 1941 года.
Все перечисленные в разделе преступления проводились германскими войсками по прямым приказам гитлеровского правительства, генерального штаба и высшего командования германских вооруженных сил.
Раздел 2
Преступление против мира. Формула обвинения
“Все обвиняемые и различные другие лица в течение ряда лет до 8 мая 1945 года участвовали в планировании, подготовке, развязывании и ведении агрессивных войн, которые также являлись войнами в нарушение международных договоров, соглашений и обязательств.”6
Войны, упоминаемые в формуле обвинения в разделе втором настоящего обвинительного заключения, и дата их возникновения следующие: против Польши - 1 сентября 1939 года, против Соединенного Королевства и Франции - 3 сентября 1939 года, против Дании и Норвегии - 9 апреля 1940 года, против Бельгии, Нидерландов, Люксембурга - 10 мая 1940 года, против Югославии и Греции - 6 апреля 1941 года, против СССР - 22 июня 1941 года, против США - 11 декабря 1941 года.
Раздел 3
Военные преступления. Формула обвинения
Все обвиняемые совершили военные преступления между 1 сентября 1939 года и 8 мая 1945 года и в Германии во всех странах и областях, которые были оккупированы германскими вооруженными силами с 1 сентября 1939 года, а также в Австрии, Чехословакии, Италии и в открытом море.
Все обвиняемые, действуя по уговору с другими, составили и выполнили общий план или заговор с целью совершить военные преступления. Этот план повлек за собой в числе других преступных действий практику "тотальной войны", включающую методы боевых действий и военной оккупации, прямо противоречащие законам и обычаям войны, и совершение преступлений на полях сражений при столкновениях с вражескими армиями и против военнопленных, а на оккупированной территории против гражданского населения этих территорий.
Эти методы и преступления явились нарушениями международных конвенций, внутренних уголовных законов и общих принципов уголовного права, так как эти принципы вытекают из уголовного права всех цивилизованных наций.
Убийства и жестокое обращение с гражданским населением на оккупированных территориях и в открытом море
В течение всего времени оккупации, обвиняемые, с целью терроризирования жителей, убивали и мучили граждан, жестоко обращались с ними и заключали их в тюрьмы без законного судебного процесса.
Убийства и жестокое обращение производились разными способами, включая расстрелы, повешение, отравление газом, доведение до голодной смерти, чрезмерную скученность, систематическое содержание впроголодь, принуждение к работе, непосильной для тех, на кого она возлагалась, несоответствующее санитарное и медицинское обслуживание, жестокости и пытки всех видов, включая пытки каленым железом и вырывание ногтей, и производство опытов над живыми людьми путем оперирования их, и другие способы.
На некоторых оккупированных территориях обвиняемые препятствовали исполнению религиозных обрядов, преследовали духовенство и монахов, экспортировали церковную собственность. Они проводили умышленное и систематическое истребление народов, т.е. массовое истребление людей, принадлежащих к определенным расам и национальным группам, умерщвление гражданского населения оккупированных территорий, с тем, чтобы уничтожить отдельные расы и слои населения, а так же национальные, расовые и религиозные группы. Лица гражданского населения систематически подвергались пыткам всех видов с целью получения от них разных сведений.
Такие убийства и жестокое обращение противоречат международным конвенциям, в частности статье 46 Гаагских правил 1907 года, противоречат законам и обычаям войны, общим принципам уголовного права. Такие убийства и жестокое обращение имели место в концентрационных лагерях и подобных учреждениях, устроенных обвиняемыми, и в частности в концентрационных лагерях в Бельзене, Бухенвальде, Дахау, Бриндонке, Грине, Наувейлере, Вигхте, Амерсфурте и в значительном количестве крупных и мелких городов и деревень, включая Орадур Сюр, Глан и Осло.
Способы, применяемые для истребления людей в концентрационных лагерях, были: жестокое обращение, псевдонаучные опыты (стерилизация женщин в Освенциме и Равенсберге, искусственное заражение раком матки в Освенциме, тифом в Бухенвальде, анатомические "исследования" в Нацвейлере, инъекции в области сердца в Бухенвальде, пересадка костей и вырезание мышц в Равенсбрюке и множество других), газовые камеры, "душегубки" и печи для кремации.
После вторжения в Польшу и СССР, германское правительство и германское верховное командование начали проводить систематическую политику убийства гражданского населения восточных стран и жестокое обращение с ним по мере того, как эти страны оккупировались немецкими вооруженными силами.
Около 1500000 человек в Майданске, около 4000000 человек в Освенциме, среди них граждане СССР, Польши, Чехословакии, Югославии, Англии, США и других стран.
В Львове и Львовской истребили около 700000 граждан СССР, включая 70 деятелей науки и искусства, а также граждан США, Англии, Франции, Нидерландов и Югославии, доставленных в эту область из других концентрационных лагерей. В еврейском гетто с 7 сентября 1941 года по 6 июля 1943 года свыше 133000 человек было замучено и расстреляно. В Эстонии было расстреляно множество мирных жителей. В один только день 19 сентября 1944 года в лагере Клого немцы расстреляли 2000 мирных граждан, их трупы были сожжены на кострах. В Литве имели место массовые убийства советских граждан, а именно: в Панорах - 100000 человек, в Каунасе - больше 70000, в Алитусе - около 60000, в Пренаях - свыше 3000, в Вильямполе - около 8000, в Мариамполе - около 7000 и в соседних городах - 37640 человек. В Латвии было убито 577000 человек. В Ленинграде - 172000 человек, включая свыше 20000 человек, которые погибли от голода, холода и бомбежек. В Краснодаре около 6700 человек гражданского населения было убито путем отравления газом в "душегубках" или были замучены и расстреляны. В Сталинграде и Сталинградской области после изгнания оттуда немцев было найдено более 40000 трупов, все тела были изуродованы с особой жестокостью. В Орле было убито 5000 человек. В Новгороде и Минске несколько десятков тысяч. В Крыму мирные граждане были погружены на баржи, вывезены в море и потоплены. Таким путем было уничтожено свыше 144000 человек. На Украине чудовищными способами было убито множество людей. В Бабьем Яру - свыше 100000 человек, в Киеве свыше 195000. В Ровно и Ровенской области около 100000 человек. В Одессе по меньшей мере было убито 200000 человек. В Харькове около 195000 человек было замучено, расстреляно или удушено в "душегубках".7
Наряду с взрослыми нацисты истребляли детей. Они убивали их вместе с родителями, группами и по одиночке. Они убивали их в детских домах, в больницах, заживо хороня в могилах, бросая в огонь, отравляя их, производя над ними опыты, беря у них кровь для немецких солдат, бросая их в тюрьмы, гестаповские камеры пыток и концентрационные лагеря, где дети умирали от голода, пыток и эпидемических заболеваний.
Все приведенные цифры занижены, так как, начиная с июня 1943 года немцы проводили мероприятия, направленные на то, чтобы скрыть следы своих преступлений.
Увод гражданского населения оккупированных территорий в рабство и для других целей.
В течение всего периода германской оккупации западных и восточных стран германское правительство и верховное командование проводили политику увода физически здоровых граждан из оккупированных стран в Германию и в другие оккупированные страны для работы на положении рабов на военных заводах и для других работ, связанных с военным усилением Германии.
Такой увод в рабство противоречил международным конвенциям, в частности статье 46 Гаагских Правил 1907 года, законам и обычаям войны, общим правилам уголовного права.
Существуют данные о таких уводах населения из Франции, Дании, Люксембурга, Бельгии, Голландии, СССР, стран Восточной Европы.
Из СССР оккупационные власти отправили в рабство около 4000000 человек.
Убийства и жестокое обращение с военнопленными и военнослужащими стран, с которыми Германия находилась в состоянии войны, а так же с лицами, находившимися в плавании в открытом море.
Обвиняемые убивали и жестоко обращались с военнопленными, лишая их необходимой пищи, жилья, одежды, медицинского обслуживания, заставляя работать их в нечеловеческих условиях, пытая их, а затем убивая их.
Военнослужащих тех стран, с которыми Германия находилась в состоянии войны, часто убивали, когда они сдавались в плен. Эти убийства и жестокое обращение производились вопреки международным конвенциям, в особенности статьям 4,5,6,7 Гаагских Правил 1907 года и статьям 2,3,4,6 Конвенции о военнопленных (Женева, 1929 год), законам и обычаям войны, общим правилам обращения с военнопленными.
Бесцельные разрушения больших и малых городов и деревень, опустошения, не оправданные военной необходимостью.
По приказу обвиняемых бесцельно разрушались города и деревни и совершались другие разрушения, не оправданные военной необходимостью и соображениями военного характера.
“На территории СССР нацисты уничтожили и сильно разрушили 1710 городов и более 70000 деревень и населенных пунктов, более чем 6000000 зданий и оставили без крова около 25000000 человек. Среди наиболее разрушенных городов: Сталинград, Севастополь, Киев, Минск, Одесса, Смоленск, Новгород, Псков, Орел, Харьков, Воронеж, Ленинград и другие. Как видно из официальных источников, германское правительство намечало полное уничтожение целых городов СССР.”8
В совершенно секретном приказе начальника военно-морского штаба (штаб 1А 1601/41 от 29 сентября 1941 года), адресованного только штабным офицерам, было сказано: "Фюрер решил стереть с лица земли Санкт-Петербург... Финляндия заявляет, с ее точки зрения существование этого города на ее новой границе нежелательно... Проблема жизни населения и снабжения его является проблемой, которая не может и не должна решаться нами..."9
Немцы разрушили огромное количество музеев, вывезли предметы искусства. Они разрушили 1670 православных церквей, 237 римско-католических, 69 часовен, 532 синагоги и т.д.
Принудительная вербовка гражданской рабочей силы. На оккупированных территориях обвиняемые вербовали в принудительном порядке и заставляли жителей работать, используя их труд для целей, иных, чем удовлетворение нужд оккупационных армий, и в объеме, значительно превышавшем ресурсы упомянутых стран. Все гражданское население, завербованное таким способом, принуждали работать на германскую военную машину. От гражданского населения требовалась регистрация, и многие из тех, которые регистрировались, были вынуждены вступить в организации Тодта и в легионы Шпеера, которые были полувоенными организациями, проходившими военную подготовку. Эти действия нарушали статьи 46 и 50 Гаагских Правил 1907 года. Гражданские лица, завербованные в легион Шпеера, как указано выше, принуждались под угрозой лишения их пищи, денег, удостоверений личности принимать торжественную присягу с признанием безусловного повиновения Адольфу Гитлеру, фюреру Германии, которая являлась для них враждебным государством.
В Лотарингии служащие граждане, чтобы сохранить работу, были обязаны подписать декларацию, по которой они признавали "возвращение их страны в состав Германии, обязывались безусловно подчиняться приказам их начальников и вступить на действительную службу фюреру и Великой Национал-Социалистской Германии"10. Обязательство подобного рода было навязано гражданам Эльзаса.
Такие действия нарушали статью 45 Гаагских Правил 1907 года, законы и обычаи войны, основные принципы уголовного права.
Германизация оккупированных территорий.
На некоторых оккупированных территориях, аннексированных Германией, обвиняемые методично и неуклонно пытались ассимилировать эти территории с Германией в политическом, культурном, социальном и экономическом отношении.
Предпринимались попытки уничтожить прежний национальный характер этих территорий. Во исполнение этих планов и замыслов обвиняемые насильно высылали жителей, которые не являлись немцами, и вселяли тысячи немецких колонистов. Этот план включал в себя экономическое господство Германии, занятие территорий, учреждение марионеточных правительств, присоединение к Германии оккупированных территорий и принудительная вербовка их населения в германские вооруженные силы. Эти действия противоречили статьям 43,46,55,56 Гаагской конвенции 1907 года, основные принципы уголовного права, законы и обычаи войны.
Раздел 4.
Преступления против человечности.
Все обвиняемые совершили преступления против человечности в период с 1939 года по 8 мая 1945 года в Германии и на территориях, оккупированных германскими вооруженными силами начиная с 1 сентября 1939 года, а также в Австрии, Чехословакии, Италии и в открытом море. Обвиняемые проводили политику преследования, репрессий и истребления тех граждан, которые были врагами нацистского правительства, и общего плана или заговора, описанных в разделе 1, или подозревались в этом, или рассматривались в качестве возможных врагов. Нацисты бросали в тюрьмы людей без судебного процесса, содержали их в так называемом "предварительном заключении" и концентрационных лагерях, подвергали их преследованиям, унижениям, порабощению, пыткам, убивали их.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ - ПРИГОВОР
еждународный военный трибунал приговорил: Геринга (1,2,3,4)11, Риббентропа (1,2,3,4), Кейтеля (1,2,3,4), Кальтенбруннера (1,2,3,4), Розенберга (1,2,3,4), Франка (1,3,4), Фрика (1,2,3,4), Штрейхера (1,4), Заукеля (1,2,3,4), Йодля (1,2,3,4), Зейсс-Инкварта (1,2,3,4), Бормана (1,3,4) (заочно) к смертной казни через повешение.
Гесса (1,2,3,4), Функа (1,2,3,4), Редера (1,3;4) - к пожизненному заключению.
Шираха (1,4), Шпеера (1,2,3,4) - к 20, Нейрата (1,2,3,4) - к 15, Деница -к 10 годам тюремного заключения.
Фриче, Папен, Шахт были оправданы. Переданный суду Лей незадолго до начала процесса повесился в тюрьме, Крупп был признан неизлечимо больным, и дело по нему было прекращено.
Трибунал признал преступными организации СС, СД, СА, гестапо и руководящий состав нацистской партии, но не вынес решения о признании преступным верховного командования, генштаба.
Член трибунала от СССР заявил о своем несогласии с решением о непризнании преступными этих организаций и с оправданием Шахта, Папена, Фриче.12
Осужденные, кроме Кальтенбруннера, Шираха, Шпера, подали ходатайство о помиловании. После отклонения ходатайств Контрольным советом, приговоренные к смертной казни, за исключением Геринга, который незадолго до казни отравился, были в ночь на 16 октября 1946 года повешены в здании Нюрнбергской тюрьмы.13
Международный военный трибунал признал агрессию тягчайшим преступлением международного характера, наказал как уголовных преступников государственных деятелей, виновных в подготовке, развязывании и ведении агрессивных войн, справедливо покарал организаторов и исполнителей преступных планов истребления миллионов людей и покорения целых народов.
Нюрнбергский процесс называют Судом истории, он внес значительный вклад в моральный разгром фашизма. Нюрнбергский процесс - дань памяти и благодарности потомков за мирное небо над головой.
С первого же дня вторжения на территорию СССР гитлеровские заговорщики в соответствии с детально разработанным планом начали осуществлять разрушение городов и сёл, уничтожение фабрик и заводов, колхозов и совхозов, электростанций и железных дорог, ограбление и варварское разрушение национально-культурных учреждений народов СССР, разрушение музеев, школ, больниц, церквей, исторических памятников, массовый угон советских граждан на подневольную работу в Германию, а также физическое истребление взрослого населения, стариков и детей, особенно русских, белоруссов, украинцев, и повсеместное истребление евреев.
Список литературы:
* Александров Г.В. “Нюрнберг вчера и сегодня”. М., 1987.
* Внешняя политика СССР в 1945 году. М., 1988.
* Военный энциклопедический словарь (том 5).М., 1989.
* Каров Д.С. Нюрнбергский процесс. М., 1976.
* Лебедева Н.С. “Суд над фашизмом”.М.,1986.
* Лебедева Н.С. "Подготовка Нюрнбергского процесса"М., 1985.
* “Ни давности, ни забвения”. Под ред. А.Н.Смирнова. М. 1985.
* Полторак А.И. "Нюрнбергский эпилог".М.,1966
* Рагинский М.Ю. “Нюрнберг: перед судом истории. Воспоминания участника Нюрнбергского процесса. М. , 1986
* Энциклопедический словарь. М. 2001.
* Энциклопедический словарь России. М. 2002.
* Яковлев А.А. “Германия и Нюрнберг” М., 1981.
1 Александров Г.В. “Нюрнберг вчера и сегодня”. М., 1987. с.34.
10 Военный энциклопедический словарь (том 5).М., 1989. с.55-56.
11 В скобках написаны разделы обвинительного заключения, в которых перечислены преступления, в которых обвиняемые были признаны виновными.
12 Рагинский М.Ю. “Нюрнберг: перед судом истории. Воспоминания участника Нюрнбергского процесса. М. , 1986. с.89-92.
13 Лебедева Н.С. “Суд над фашизмом”.М.,1986. с.105.