Тема I.
Понятие правоспособности.
Для начала стоит уточнить понятие «юридическая личность». Юридическая норма (объективное право) со своим переменчивым содержанием в форме распоряжения, запрещения или разрешения вызывается к существованию исключительно наличием субъекта, единичного или коллективного, являющегося ее адресатом. В то же время способность действовать в рамках правопорядка и возможность пользоваться защитой и уважением в отношении собственных юридических притязаний (субъективное право) не могли бы существовать без субъекта, который является носителем такого притязания и потому обладает такой способностью или возможностью.
Этот-то субъект, который, с одной стороны, является адресатом объективного права, а с другой - носителем права субъективного, имеет юридическое наименование «лица». Лицо это обладает личностью, которая признается за ним правопорядком и в силу этого может быть в широком значении названа «юридической личностью».
Обратимся к самому термину «правоспособность». Предрасположенность лица к тому, чтобы иметь права и нести обязанности, называется специальным термином «правоспособность».
Однако понятие о том, кто конкретно является адресатом (субъектом), за которым признается такая юридическая правоспособность, и каково ее специфическое содержание, подвергалось на протяжении истории значительным изменениям. Но прежде чем перейти к рассмотрению четких представлений, существовавших по этому поводу в римской юридической практике, нелишне будет сделать некоторые предварительные замечания
терминологического характера.
Специальных терминов, которые могли бы выразить понятия «субъект» и «правоспособность», как они определены нами, римляне не имели. Они использовали разные выражения, которые притом, что могли создавать впечатление сходства с нашими терминами, специальными терминами не были и не имели общего значения, соответствующего субъекту и правоспособности. Таковы, с одной стороны, такие выражения, как homo, человек, и cаput, личность (которыми обозначаются как свободный, так и раб), а также persona, которое хотя и приближается к нашему специальному термину «субъект» (и действительно подчас оно указывает на абстрактную сущность), однако, в более общем значении обозначает, прежде всего, человеческое существо во всех возможных состояниях (включая также и лишь внешнее его явление, как в случае театральной маски); с другой стороны, и такие выражения, как status (состояние, положение), указывающее лишь (когда говорится о людях) на положение, занимаемое индивидуумом применительно к определенной системе отношений (прежде всего связанных с агнатской семьей), или capacitas (буквально вместимость); использовавшееся для выражения способности capere, т.е. удерживать (в первую очередь завещательный отказ).
Специальное значение (указывающее на понятие, аналогичное нашей «правоспособности», однако ограниченное определенной областью отношений) приобретают скорее такие выражения, как «commercium» (право заниматься коммерческой деятельностью), которое указывает на способность совершать акты делового оборота, создающие последствия, признаваемые ius privatum; «соппиbiит» (право вступать в брак), которое указывает на способность заключить законный брак, iustae пuptiae, и вследствие этого сообщить вытекающим отсюда отношениям характер брака, matrimoпium; «testameпti actio», которое указывает на способность делать завещательные распоряжения и получать по завещанию. Подобным образом можно указать на такиесущественные моменты правоспособности в публичном праве, как «ius suffragii» (т.е. право выражать свою волю на комициях, собраниях) и «ius hoпorum» (т.е. право занимать публичные должности, магистратуры). Совершенно не обязательно, чтобы все нормы правопорядка имели в качестве своего адресата одних и тех же субъектов.
Различные цели, которым соответствуют различные микросистемы, образующие ткань всякого государственного устройства («частное» право, «публичное» право, «уголовное» право и т.д.), допускают возможность того, что сумма субъектов, которым адресованы нормы, будет так или иначе изменяться. Поэтому может получиться так, что субъекты, узаконенные публичным правом, отличаются от тех, которым придана правосубъектность по частному или же уголовному праву. Так, в Риме filius familias (сын или другой нисходящий, находящийся под властью pater familias) обладал полной правоспособностью в публичном и уголовном праве, но не располагал практически никакой (во всяком случае с точки зрения ius civile) правоспособностью в праве частном, а раб рассматривался в качестве правоспособного в области уголовного права, но не в сфере публичного и частного права. И подобных примеров множество.
Правоспособность имеет в виду вовсе не одних только физических лиц, т.е. людей, поскольку право признает правоспособность также и за некоторыми абстрактными образованиями, называемыми «идеальными (абстрактными) сущностями», которые не являются человеческими существами, однако в имущественных вопросах и при определенных условиях рассматриваются в одном ряду с лицами, а значит, как и они, являются носителями прав и обязанностей. В целях большей ясности субъект-человек обычно определяется сегодня как «физическое лицо», а субъект-сущность - как «юридическое лицо». Разумеется, что требования, предъявляемые к существованию и правоспособности физических и юридических лиц различны. Рассмотрим подробнее требования к юридической правоспособности физических лиц.
Очевидно, предварительным условием для признания правоспособности физического лица является его фактическое существование. Для того чтобы лицо стало существующим, достаточно, чтобы оно было произведено на свет живым, пускай даже жизнь его продолжается всего одно мгновение. Этого краткого мига жизни достаточно для того, чтобы оно приобрело, в силу закона, права и могло передать их после последовавшей сразу же смерти, другим субъектам, которые будут ему наследовать. Индивидуум считался рожденным в момент своего отделения от матери, происшедшего естественным образом или вызванного хирургическим вмешательством (execto veпtre или exciso utero, так называемое кесарево сечение). Для доказательства наличия жизни (существенное требование, поскольку мертворожденный рассматривался в качестве несуществовавшего вовсе: qui mortui пascuпtur, пeque пati пeque procreati videпtur, D. 50.16.129) сабинианцы считали достаточным, чтобы новорожденный попал какой бы то ни было признак жизни, в то время как прокулианцы требовали, чтобы новорожденный закричал.
В связи с, некоторыми предписаниями, предусматривавшими в эпоху империи особые юридические последствия, связанные с числом произведенных на свет детей, римские юристы задались проблемой оценки рождения урода (moпstrum, porteпtum, чудовище). Новорожденный рассматривался в качестве лица лишь тогда, когда имел человеческий вид, т.е. не был contra naturam hиmanigeneris (не соответствующим человеческой природе). К тому же издревле, аb antiquo,- как можно судить по закону, приписываемому Ромулу,- калечного или уродливого новорожденного обычно предавали смерти немедленно по появлении на свет.
Хотя для признания наличия субъекта требовалось, чтобы он родился, зачатый (conceptиs) также не был совершенно изъят из поля зрения юриспруденции. Были случаи (если, например, с лицом, которое должно было появиться на свет, связывались определенные ожидания по наследству), когда он рассматривался как уже родившийся (perinde ас si in rebиs humanis esset, все равно как если бы уже был среди людей), и потому ему могли назначить попечителя (называвшегося cиrator ventris, попечитель чрева), чьи права были аналогичны правам опекуна.
Физическое лицо прекращало существование со смертью. Особая проблема могла возникать в случае множественных смертей, вызванных одним событием (например, землетрясение, кораблекрушение), когда одновременно наступившая смерть постигала субъектов, между которыми могли существовать отношения по наследованию. В таких случаях, быть может, уже в эпоху империи юристы исходили из некоторых условно принимаемых положений: родители рассматривались как умершие раньше совершеннолетнего сына; но как умершие после несовершеннолетнего сына.
В римском мире долгое время не существовало никакой планомерной системы регистрации, которую можно было бы поставить рядом с современными системами записи актов гражданского состояния. Доказательство событий, связанных с рождением, жизнью и смертью субъектов, осуществлялось на основании частных заявлений (testationes, свидетельства). Лишь начиная со II в. н.э. всякому гражданину было вменено в обязанность оповещать о рождении своих детей специальных чиновников, как в Риме, так и в провинциях.
Статусы правоспособности.
В отличие от современного права в соответствии с ius civile простого материального существования субъекта недостаточно для признания в нем юридической личности. Для того чтобы индивидууму стать полностью правоспособным, надо было, что бы он находился в определенном состоянии (status) в отношении трех составляющих:
* Ius libertatis (право свободы);
* Ius civitatis (право гражданства);
* Ius familiae (право семейного статуса).
Лишь люди, обладавшие всеми тремя состояниями, обладали полной юридической правоспособностью, т.е. требовалось, чтобы человек был свободным, был римским гражданином и был лицом своего права. С точки зрения status libertatis, различались свободные и рабы; с точки зрения status civitatis, - римские граждане и другие свободные лица (латины, перегрины); с точки зрения status familiae, - самостоятельные (sui iuris) отцы семейств (patres familias) и подвластные какого-либо домовладыки (лица alieni iuris, “чужого права”). Однако с точки зрения ius honorarium (а впоследствии также с точки зрения права, происходящего из императорских постановлений, конституций) вопрос о субъекте в частном праве, регулировался иным образом. Прежде всего, это относилось, к сыновьям и рабам: здесь они рассматривались в качестве находящихся в юридическом состоянии, аналогичном patres familias, в том числе и с точки зрения имущественных прав. Так, например, за рабом признавалось право вступать в деловые отношения, пользующиеся специальной защитой претора, даже с собственным хозяином, dominus, признавались и последствия, наступавшие от владения, possessio, осуществляемого рабом, и от обязательств, obligatio, заключенного им в собственных интересах. Точно также уже в эпоху Августа за filius familiаs признавалось право распоряжения по причине смерти (mortis causa) некоторыми типами пекулия. В системе юстиниановского права заметна тенденция рассматривать физическое лицо (по крайне мере свободное), вообще говоря, в качестве субъекта правопорядка, а значит, и частного права.
От правоспособности следует четко отличать так называемую дееспособность. Если первая представляет собой способность быть адресатом объективного права (т.е. становиться носителем субъективных прав и адресатом обязательств), то вторая есть конкретная или фактическая правоспособность проявлять волю, имеющую юридические последствия, а значит, вообще говоря, осуществлять юридические действия. Римляне признавали дееспособность в области, частного права за физическим лицами вне зависимости от того, обладают они юридической правоспособностью или нет. Поэтому совершать действительные юридические акты способны также и filius fатiliаs, и лицо, находящееся in тапи (под властью мужа) или in mancipio (в манципированном состоянии), и раб. Правда, неизменно действует правило: их действия, согласно ius civile, рассматриваются в качестве имеющих силу, лишь если они не причиняют ущерба имуществу того субъекта, по отношению к которому они находятся in potestate, in тапи или in mancipio, так что они оказываются лишь органами приобретения для такого субъекта.

Правовое положение различных групп лиц.
А) Правовое положение римских граждан.
Римское гражданство приобреталось, прежде всего, путем рождения (в законном браке) от римских граждан, затем - путем отпущения на свободу из рабства, а также посредством дарования римского гражданства иностранцу.
Правоспособность римского гражданства в области частного права слагалась из двух основных элементов: ius conubii, т.е. права вступать в законный брак, при котором дети получали права римского гражданства, а отцу принадлежала власть над детьми, и ius commercii - по определению Ульпиана emendi vendendique invicem ius, т.е. право торговать, совершать сделки, а, следовательно, приобретать и отчуждать имущество.
Существенное значение имело деление римских граждан на свободнорожденных и вольноотпущенников (libertini); последние не только находились в зависимости от своих патронов (т.е. отпустивших их на свободу), но нередко и эксплуатировались ими.
Б) Правовое положение латинов и перегринов.
Латинами первоначально назывались жители Лациума, получившие латинское гражданство до середины III в. до н.э. (это latini veteres, древние латины). Затем также стали называть членов колоний, образованных Латинским Союзом, и колоний, устроенных Римом на завоеванных территориях (latini coloniarii). После союзнической войны (90-89 гг. до н.э.) ius latini право латинского гражданства стали понимать как технический термин, обозначавший определенную категорию правоспособности. Такая последовательность предоставлялась (“жаловалась”) отдельным лицам и целым областям.
Правовое положение latini veteres не отличалось (в области имущественного права) от положения римских граждан; ius conubii они имели только в тех случаях, когда это право было специально предоставлено. С 268 г. до н.э. права латинского гражданства в этом виде уже не предоставлялись. Latini coloniarii не имели ius conubii; ius commercii, а также способность вести гражданский процесс (ius legisactionis) эта категория латинов в большинстве случаев имела, но составлять завещание latini coloniarii не имели права.
Латинам была открыта возможность легко приобретать права римского гражданства. Первоначально для этого было достаточно переселиться в Рим. Но так как подобные переселения сильно сокращали население латинских городов, то с начала II в. до н.э. было установлено требование, чтобы при такого рода переселении латин оставлял в родном городе мужское потомство. После союзнической войны в I в. до н.э. все латины, жившие в Италии, получили права римского гражданства.
Latini coloniarii получали права римского гражданства различными способами; в частности, римское гражданство получали также латины, исполнявшие обязанности декуриона (члена муниципального сената).
Перегринами назывались чужеземцы как не состоявшие в подданстве Рима, так и римские подданые, не получившие ни римской, ни латинской правоспособности. Такие “чужаки” в древнейшую эпоху считались бесправными. С развитием хозяйственной жизни это бесправие стало нетерпимым и перегрины были признаны правоспособными по системе ius gentium.
В начале III в. Каракалла предоставил права римского гражданства подданным Римского государства.
В) Правовое положение рабов.
С самых древних времен, к которым относятся наши сведения о Римском государстве, и вплоть до конца его существования римское общество было рабовладельческим. Социальное положение рабов было неодинаковым на разных этапах римской истории. В древнейшую эпоху рабы в каждой отдельной семье были немногочисленны; они жили и работали совместно со своим хозяином и его подвластными и по бытовым условиям не очень резко отличались от них. По мере завоеваний число рабов сильно увеличилось и рабство оставалось основой всего производства. Они стали жить отдельно от своих господ: не только исчезла прошлая патриархальность отношений, но осуществлялась беспощадная эксплуатация рабов. Раб исполняет огромную изнурительную работу, а содержится в самых тяжелых условиях; несколько более сносными были условия жизни рабов, принадлежащих к самому государству. Произвол и эксплуатация со стороны рабовладельцев толкали рабов на восстания.
Правовое положение рабов определялось тем, что раб - не субъект права; он - одна из категорий наиболее необходимых в хозяйстве вещей, так называемых res mancipi, наряду со скотом или как привесок к земле.
Власть рабовладельца над рабом беспредельна; она является полным произволом; господин может раба продать, даже убить. Раб не может вступить в брак, признаваемый законом; союз раба и рабыни (contubernium) - отношение чисто фактическое. Если тем не менее кое-какие проблески признания личности раба имели место, то это происходило в интересах самого рабовладельца, имело целью расширить и углубить эксплуатацию рабов.
На этой почве сложился институт рабского пекулия. Термином “пекулий”, происходящим, вероятно, от слова pecus, скот, называлось имущество, выделяемое из общего имущества рабовладельца в управление раба (этот институт практиковался и в отношении подвластных детей).
Управлять имуществом невозможно без совершения различных сделок (купли-продажи, найма и др.). Поэтому, не признавая раба правоспособным лицом, признали, однако, юридическую силу за совершаемыми им сделками, разумеется, в таких пределах, какие соответствовали положению пекулия как формы эксплуатации. Именно рабы, имеющие пекулий, признавались способными обязываться, но приобретать для себя права не могли; все их приобретения автоматически поступали в имущество господина. Впрочем, раб мог приобрести право требования, но без права на иск, “натурально”. Реализация такого права была возможна только в случае отпущения раба на свободу: si manumisso solvam, liberor, т.е., если я уплачу рабу после его освобождения, это законный платеж.
Таким образом, предоставление рабу пекулия и признание в известной мере юридической силы за действиями раба позволяли рабовладельцу шире эксплуатировать раба не только для выполнения различных физических работ, но и для совершения через его посредство юридических действий, а это было важно для рабовладельцев по мере развития рабовладельческого способа производства и роста товарно-денежных отношений.
Такое примитивное построение - по сделкам раба права приобретаются господином, а обязанности ложатся на раба (у которого ввиду его неправоспособности получить нельзя) - не могло сохраниться с развитием торговли и с усложнением хозяйственной жизни. Желающих вступать в сделки с рабами при полной безответственности по этим сделкам самого рабовладельца нашлось бы немного. Правильно понятый интерес рабовладельца требовал, чтобы третьи лица, с которыми вступал в деловые отношения раб, могли рассчитывать на возможность осуществления своих прав по сделкам с рабами. Поэтому претор ввел ряд исков, которые давались как дополнительные (к не снабженному иском обязательству самого раба), против рабовладельца.
Факты выделения имущества в самостоятельное управление раба стали с развитием хозяйственной жизни расценивать как согласие домовладыки нести в пределах пекулия ответственность по обязательствам, которые принимались рабом в связи с пекулием. Таким образом, если сделка совершена рабом на почве управления выделенным ему пекулием, рабовладелец отвечал перед контрагентом раба actio de peculio, в пределах пекулия (если раб, имея пекулий в сумме 500, купил что-то на 700, к его господину продавец мог предъявить иск только в сумме 500). Впрочем, если господин получил по сделке раба увеличение имущества, так называемое обогащение, в большей сумме, он отвечал в пределах обогащения (но уже по другому иску: actio de in rem verso, буквально - иск о поступившем в имущество).
Если господин назначил раба приказчиком (institor) в своем торговом предприятии или вообще приставил его к такому делу, с которым неизбежно связано совершение сделок, рабовладелец отвечает по сделкам, относящимся согласно общепринятым взглядам к кругу деятельности данного приказчика и т.п. Наконец, если господин просто уполномочил раба на совершение той или иной сделки (т.е. дал распоряжение, iussu), контрагент раба получал против господина actio quod iussu. Если раб совершит правонарушение (например, уничтожит или повредит чужие вещи), к рабовладельцу потерпевший мог предъявить actio noxalis (noxa - вред). В этом случае рабовладелец был обязан или возместить причиненный вред, или выдать виновного раба потерпевшему для отработки суммы причиненного вреда.
Рабство устанавливалось следующими способами:
1) рождением от матери-рабыни (хотя бы отцом ребенка было сводное лицо; наоборот, если отец - раб, а мать - свободная, ребенок признавался свободным);
2) взятием в плен или просто захватом лица, не принадлежащего к государству, связанного с Римом договором;
3) продажей в рабство (в древнюю эпоху);
4) лишением свободы в связи с присуждением к смертной казни или к работам в рудниках (присужденный к смертной казни рассматривался как раб).
Прекращалось рабство манумиссией (отпущением на свободу).
В некоторых случаях раб, отпущенный на свободу, возвращался обратно в состояние рабства (например, вследствие проявления грубой неблагодарности в отношении лица, отпустившего его на свободу).
Г) Правовое положение вольноотпущенников.
В классическом римском праве правовое положение вольноотпущенника определялось в зависимости от прав лица, отпустившего на волю: например, раб, отпущенный на свободу квиритским собственником, приобретал права римского гражданина, а отпущенный на свободу лицом, право собственности, которого опиралось не на цивильное лицо, а на преторский эдикт, приобретал только латинское гражданство. При Юстиниане эти различия были сглажены: если манумиссия выполнена в соответствии с законом, вольноотпущенник становился римским гражданином.
Однако, даже приобретая римское гражданство, вольноотпущенник (или либертин) по своему правовому положению не вполне приравнивался к свободнорожденному (ingenuus).
В области частного права существовали, во-первых, некоторые специальные ограничения правоспособности вольноотпущенника; например, до Августа вольноотпущеннику запрещалось вступать в брак с лицом свободнорожденным; запрещение брака вольноотпущенника с лицом сенаторского звания сохранялось вплоть до Юстиниана. Во-вторых, либертин находился в зависимости от своего бывшего господина (именовавшегося его патроном).
Так, патрон имел право:
а) на obsequim, почтительность либертина в отношении патрона; это имело, например, практическое значение в том отношении, что вольноотпущенник не мог вызвать патрона на суд и, следовательно, был беззащитен против произвола патрона;
б) на operae, выполнение услуг для патрона (по существу моральная обязанность, но она обыкновенно подкреплялась договором и превращалась в юридическую). Обязанность либертина выполнять operae приводила к такой эксплуатации, что претор был вынужден все-таки выступать с некоторыми ограничительными мерами;
в) на bona, т.е. патрону в известной мере принадлежало право на наследование после вольноотпущенника, а также право на алименты со стороны вольноотпущенника. Такое право принадлежало в случае нужды не только самому патрону, но и его детям и родителям.
Д) Правовое положение колонов.
Под именем колона в классическую эпоху подразумевали арендатора земли (мелкого фермера), формально свободного, хотя экономически зависимого от землевладельца. Распространение мелкой земельной аренды было вызвано экономическим положением Римского государства. С прекращением завоевательных войн, дававших Риму огромные массы рабов, прилив рабской силы приостановился, а невыносимые условия, в которых содержались рабы, приводили к тому, что их смертность значительно превышала рождаемость. Рабской силы перестало хватать для обработки земли. Процветавшее в последние годы республики плантаторское хозяйство с рабским трудом перестало быть выгодным; римские землевладельцы стали предпочитать сдавать землю в аренду мелкими участками, нередко даже не за денежное вознаграждение, а за известную долю урожая (арендаторы-дольщики, coloni partiarii) и с возложением на арендатора также обязанности обрабатывать и землю собственника. Эти мелкие арендаторы по маломощности своих хозяйств в большинстве случаев были вынуждены прибегать к займам у своих хозяев, и оказывались в долговой от них зависимости. В период абсолютной монархии положение колонов осложнилось еще в связи с налоговой политикой императоров. Колоны были обложены натуральной податью, причем в налоговых документах они приписывались к соответствующим земельным участкам.
Эти обстоятельства приводили к тому, что, с одной стороны, землевладелец зорко следил за тем, чтобы его неоплатный должник-арендатор не уходил с участка, а, с другой стороны, и государство было озабочено тем, чтобы земли не оставались без обработки и чтобы налоги с земли и подати с самого колона поступали исправно. На этой почве фактическое бесправие колонов стало превращаться в юридическое путем издания соответствующих постановлений. В IV в. н. э. закон запретил свободным арендаторам, сидящим на чужих землях, оставлять арендуемые участки, а землевладельцам было запрещено отчуждать свои земли отдельно от колонов, сидящих на них. В результате колоны из свободных (хотя бы формально-юридически) людей превращаются в крепостных, в “рабов земли”. Колонат в этом смысле был зародышем феодализма.
На положение крепостных переводились иногда покоренные народы, переселявшиеся на римскую территорию. В некоторых провинциях (например, в Египте) подобного рода отношения были известны еще до завоевания этих провинций Римом. В колонат перерастало иногда также и пользование пекулием со стороны рабов, которые прикреплялись в этих случаях к земельным участкам. Последнее обстоятельство еще более стирало различия между рабом и крепостным колоном. Колон становится лицом хотя и свободным, но очень близким по социальному и юридическому положению к рабу. Колон становится связанным с землей, которую он сам по своей воле не может оставить и от которой не может быть оторван против своей воли. Колон имеет право вступить в брак, иметь собственное имущество. Но он прикреплен к земле, притом не только лично: дети его также становятся колонами. Подобно рабам колоны могли в отдельных случаях отпускаться на свободу, но это освобождение означало для них и “освобождение” от земельного участка, которым они кормились.
Причины уменьшения правоспособности.
Поскольку речь заходит о субъекте sui iuris (а это с необходимостью предполагало, что он располагает также и status libertatis и status civitatis), он может пребывать в одном из тех положений, которые будут описаны ниже. Положения эти являлись причинами ограничения правоспособности субъекта.
А) Общественное осуждение. Ignoтinia (позор) и infaтia (бесчестье).
Римским правопорядком в разные периоды истории предполагались различные ограничения юридической правоспособности лиц, которые в силу разных причин заслуживали нравственного и общественного осуждения. Наиболее древний случай такого ограничения был предусмотрен уже в ХII таблицах, квалифицировавших в качестве improbus iпtestabilisque (недостойный и негодный в свидетели) человека, который, приняв участие в юридической процедуре в качестве свидетеля, testis, впоследствии отказался давать свидетельство на этот счет. Iпtestabilitas, которая включала в себя как неспособность быть свидетелем, так и невозможность приглашать быть свидетелями в интересах данного лица других лиц, приводила на практике к исключению лица из ius соттеtcii, поскольку в ту эпоху почти все юридические действия совершались в торжественной форме, требовавшей участия testes (свидетелей).
В классическую эпоху в случаях, о которых идет здесь речь, говорилось об igпomiпia или, чаще, об iпfamia. lпfamia поражала всех тех, кто вследствие совершения действий, считавшихся глубоко безнравственными, утрачивал уважение в обществе, риliса existimatio. Различали iпfamia mediata (опосредованное бесчестье) как следствие осуждения за определенные бесчестящие проступки (кража, мошенничество), или осуждения по определенным гражданским делам, основывавшимся на добросовестности,
bопа fides (iudicium tutelae, иск об опеке, maпdati, о поручении, depositi, о поклаже), или, наконец, продажи всего имущества с аукциона вследствие неспособности удовлетворить требования кредиторов (bопоrит veпditio). Для того же чтобы лицо постигла iпfamia immediata (непосредственное бесчестье), не" было необходимости в осуждении: это происходило вследствие самого факта совершения позорящих действий (обращение к постыдным занятиям - таким, как актерское и гладиаторское; вступление женщины в повторный брак до истечения года после расторжения предыдущего брака и т.д.). Все эти разновидности iпfamia, имевшие отношение в первую очередь к области публичного права (включая в себя утрату прав голоса, ius suffragii, и права занятия общественных должностей, ius hoпorum), влекли за собой значительные ограничения правоспособности в частном праве, основывавшемся на нормах преторского эдикта, который запрещал лицам, на коих распространялась iпfamia, выступать за других (postulare рrо аliis) в суде как
адвокат, cogпitor, procurator и запрещал, чтобы их представляли в суде другие лица.
Б) Addictio (приvждение во власть истцу) и пехит (долговая кабала).
Речь здесь идет о личных состояниях, известных древнему ius civile. Первое понятие распространялось на неплатежеспособного должника, которого магистрат, поскольку древние исполнительные процедуры предполагали личный характер расправы над должником, объявлял addictus, т.е. присужденным кредитору. Кредитор мог держать должника в оковах в своей домашней темнице, а при случае продать как раба или убить. Однако в классическую эпоху такая ситуация практически не возникала (хотя теоретически она все еще оставалась возможной), и на практике возобладала введенная претором имущественная расправа.
Второй случай относился к личности должника, которая предоставлялась кредитору как бы по праву залога, в силу особого применения манципации (maпcipatio). Сомнительно, чтобы пехi (заложенные) могли погасить долг посредством оказания услуг кредитору. Lex Poetelia Рарiria от 326 г. до н.э. специально упразднил это состояние.
В) Redeтptio аb hostibus (выкyп из вражеского плена).
Тот, кого выкупил из вражеского плена, находился в состоянии, подобном рабскому, по отношению к тому лицу, которое, внесло сумму выкупа, он оставался при этом человеке как бы в виде залога до тех пор пока не возмещал выплаченную сумму или не рассчитывался по долгу своим трудом.
Г) Auctoramentum (поступление в гладиаторы).
Этот договор, в соответствии с которым гладиаторы (auctorati), завербованные устроителем игр (lanista), брали на себя в момент вербовки обязательство принимать участие в поединках на арене, в том числе рискуя быть убитым. Данное позорное занятие делало гладиаторов infames. Более того по отношению к lanista они находились на положении, подобному рабскому, поскольку были обязаны повиноваться.
Д) Женщины.
Хотя юридический статус римской женщины (таtеr familias, мать семейства, таtrопа) был куда выше, чем у греческой женщины, - по почету и уважению, которыми была окружена mater faтilias у себя дома и вне его, - мужчине она бесспорно уступала, что было связано с жестко патриархальной структурой римского общества. Так, при полной неправоспособности в области публичного права (ius suffragii, ius hoпorum) римская женщина располагает в частном праве правоспособностью, подверженной различным ограничениям. Прежде всего, она не могла являться носителем отцовской власти, patria potestas над сыновьями, даже при отсутствии отца. В классическую эпоху женщина не могла усыновлять приемных детей и отправлять обязанности опекунши.
Некоторые специальные моменты неправоспособности женшины были установлены особыми законами и иными нормами. Tak, lех Vocoпiao от 169 г. до н.э. ограничивал ее способность получать наследство по завещанию от лица, которому принадлежит имущество, превышающее стоимостью 100000 ассов, а seпtlus coпsultuт Velleiaпuт от 46 г. н.э. запрещал женщинам выступать поручительницами за чужие долги (iпtercedere prо aliis).
Е) Классы и социальный статус.
Правоспособность в сфере частного права могла подчас ограничиваться еще
принадлежностью лица к классу общества, который считался низшим по отношению к другим (разным в различные исторические эпохи), обладавшим общественным, а значит, и юридическим превосходством.
Для всей истории Рима характерно последовательное формирование различных типов социальной стратификации, когда одни классы пользуются политическими привилегиями, а другие лишены их. Так, в эпоху царей и в первый период республики здесь противостояли друг другу патриции и плебеи, а в последний период существования республики и в императорскую эпоху - пobilitas (нобилитет), ordo equester (сословие всадников) и plebs. Как правило, bce же различия между ними были несущественны для частного права (правда, можно вспомнить, что до принятия lех Caпuleia от 445г. до Н.э. плебеи не могли вступать в брак, соппиbiит, с патрициями).
Однако в послеклассический период принадлежность к «колонату» влекла за собой весьма сильное ограничение правоспособности. Крестьяне и их сыновья становились glebae adscripti, прикрепленными к земле, с которой они образуют с юридической точки зрения как бы единое целое, так что колоны разделяют судьбу земельного участка и переходят вместе с ним от одного собственника к другому. Несмотря на то, что колон является свободным человеком, он, помимо вышеуказанной привязанности к земле, подвергается и иным ограничениям, отличающим его положение от положения других свободных людей. Так, хозяин участка может подвергнуть его телесному наказанию, а если он убегает, с ним обращаются, как с беглым рабом. Колон может отчуждать имущество, входящее в состав его пекулия лишь с согласия хозяина участка, которому он обязан выплачивать ежегодную подать.
Ж) Религия.
Языческая религия в силу своего политеистического характера не могла не быть терпимой: исповедание той, а не иной религии не влекло за собой, вплоть до поздней эпохи, никаких юридических последствий. Так, к концу существования республики в Риме получили широкое распространение в высшей степени новые и диковинные культы, по большей части восточного происхождения. Также и христианство не должно было бы встретить в Риме никакой враждебности. Если на деле все получилось иначе, это объясняется, как было уже показано на обширном материале, не I религиозной нетерпимостью, но серьезнейшими юридическими, политическими и социальными последствиями, которые христианство влекло за собой. Покушение на сплоченность империи можно было усматривать и в характерном для христианства пренебрежении земными благами, и в проповедовании им равенства всех людей, и в его безудержном пацифизме и устранении от общественной жизни. Но с чем власти уж точно смириться не могли, так это с недвусмысленным отказом христиан оказывать божественные почести императору, поскольку такой отказ выходил за пределы чисто религиозной области и в буквальном смысле подпадал под государственные преступления, criтiпa publica (criтeп тaiestatis, покушение на величие императора), каравшиеся смертной казнью. И действительно, процессы против христиан, о которых мы знаем по «Деяниям святых», зачастую опирались на это crimeп maiestatis. .Когда же государственной религией сделалось христианство, исповедание других религий влекло за собой последствия для правоспособности. В юстиниановском законодательстве предусмотрены разные ограничения правоспособности в области частного права (в области завещаний), затрагивающие еретиков, отступников иудеев и т. д.
Утрата правоспособности.
A) Понятие capitis deminutio.
Утрата одного из трех состояний правоспособности влекла за собою и утрату правоспособности - capitis deminutio. Первоначально capitis deminutio рассматривалась как гражданская смерть. Однако в дальнейшем стали считать, что за гражданской смертью следовало - то, что некоторые историки римского права (Жирар) называют возрождением: умерший как бы возрождался в качестве новой, с точки зрения права, личности. С утратой свободы его можно было считать возродившимся iure naturali поскольку юристы периода империи и признавали всех людей равными перед лицом естественного права. С утратой римского гражданства capite minutus с того времени, как перегрины стали признаваться правоспособными, рассматривался как возрождавшийся iure gentium. Наконец, с утратой прежнего status familiae, лицо, не утрачивавшее при этом ни свободы, ни гражданства, возрождалось iure civili, ибо оно приобретало новое семейное состояние.
Таким образом, с течением времени capitis deminutio стала признаваться изменением состояния лица, permutatio status. Отсюда и различия в степенях capitis deminutio: утрата свободы рассматривалась как capitio deminutio maxima, утрата гражданства составляла capitis deminutio media, утрата, или точнее, изменение семейного состояния признавалась capitis deminutio minima.
Основания capitis deminutio были различны для разных ее степеней. Capitis deminutio maxima была следствием оснований возникновения рабства. Следует, однако, помнить, что postliminium устранял действие capitis deminutio maxima в случаях, когда взятый в плен римлянин возвращался на территорию римского государства. В тех же случаях, когда он умирал в плену, его считали в силу фикции, введенной lex Cornelia (законом неизвестного времени издания), умершим в самый момент пленения, и наследование после него регулировалось общими правилами римского права.
Б) Основания capitis deminutio.
Основаниями capitis deminutio media были все указанные выше основания утраты римского гражданства. Основаниями capitis deminutio minima были обстоятельства, порывавшие старые и устанавливавшие новые семейные связи. Сюда относились обстоятельства, вследствие которых persona sui iuris стaновилась persona alieni iuris: вступление женщины sui iuris в брак cum manu, arrogatio, узаконение. Сюда же относились обстоятельства, в силу которых лицо a1ieni iuris переходило из-под одной семейной власти под другую: вступление дочери in patria potestate в брак cum manu , adoptio, также переход in mancipium (в кабалу). Capitis deminutio minimа имела место и тогда, когда сын становился persona sui iuris с освобождением его от mancipium после третьей его продажи, а равно и в тех случаях, когда становились persona sui iuris дочь или внук, освобожденные из mancipium после первой продажи их. Очевидно, что в трех последних случаях capitis deminutio не только не была гражданской смертью, но и не означала умаления гражданской личности, наоборот, она была расширением правоспособности сына, внука или дочери.
Тем не менее, первоначальная концепция capitis deminutio, как гражданской смерти, проявлялась всегда в регулировании последствий capitis deminutio, в том числе и capitis deminutio minima.
В) Влияние capitis deminutio на личные и имущественные отношения.
В сфере личных правоотношений всякая capitis deminutio влекла за собою прекращение для capite minutus агнтического родства с его прежними агнатами. Наоборот, когнатическое родство оставалось в силе. Manus отпадала, но брак продолжал существовать в качестве брака sine mаnu, по крайней мере, в случаях capitus deminutio minima, ибо ни рабы, ни перегрины вообще не могли состоять в римском браке. Понятно, что вытеснением агнатического родства родством когнатическим и брака cum manu браком sine manu, практическое значение capitis demunitio.
Постепенно изменилось и первоначальное значение capitis deminutio для сферы отношений имущественных. По первоначальной концепции capitis deminutio означала утрату лицом всего своего имущества: права, входившие в состав этого имущества, переходили к тому, по почину кого происходила capitis deminutio: к кредиторам, которые продавали должника в рабство trans Tiberim, к государству, которое продавало в рабство или лишало римского гражданства в наказание за определенные деяния, к усыновителю или мужу при аrоgаtiо или совершении брака cum manu. Обязанности же лица sui iuris, подвергшегося capitis deminutio, считались прекратившимися. То же происходило и с обязанностям лица alieni iuris, которое, как уже указано, приобретало имущественные права только для paterfamilias, но постепенно стало признаваться в некоторых пределах субъектом имущественных обязанностей.
Немногочисленные исключения из этого общего правила: ответственность усыновителя или мужа по долгам, входившим в состав наследств, открывавшихся для усыновленного или для жены, ответственность самого capite minutus по деликтным обязательствам не удовлетворяли потребностей гражданского оборота - capitis deminutio должника всегда могла тяжело отразиться на интересах кредиторов, требования которых возникли из договоров. Вот почему претору пришлось разными правовыми способами обеспечить покрытие долгов capitie minutus'a. В случаях, когда capitis deminutio была следствием аrоgаtiо, претор предоставлял кредиторам усыновленного actio de ресulio.Но против усыновителя, как если бы последний выделил имущество усыновленному в качестве пекулия. В остальных случаях capitis deminutio minima претор предоставлял кредиторам in integrum restitutio, в силу, которой они были вправе предъявить иск к capite minиtиs, причем долги последнего, если он стал persona alieni iиris, должен был покрыть новый носитель власти над ним под страхом утраты его имущества. В случаях capitis deminutio media или maxima претор, не прибегая к in integrum restitutio, давал кредиторам иск против лица, к которому перешло имущество capite minutus'a, а если это лицо уклонял ось от ответственности, разрешал арестовать и продать это имущество.
Существенные изменении были внесены уже не претором, а законодательством византийских императоров вследствие перехода на почве capitis deminutio, входивших в состав имущества capite minutus: ввиду того, что подвластные стали признаваться обладателями не только имуществ, входивших в состав peculium castrense и peculium quasi castrense, но и всех bоnа adventicia, capitis deminutio minima перестала означать перемещение имущества: она лишь превращала, имущество, принадлежавшее лицу sui iuris в peculium castrense, peculium quasi castrense или в bona adventicia! и, наоборот, делала лицо alieni iuris неограниченным в правах обладателем только что перечисленных имуществ, на которые до capitis deminutio определенные права принадлежали носителю семейной власти над capite minutus. Последствия capitis dеmunitiо media остались неизменными.

??

??

??

??




- 13 -