Эпохальный и сурово величественный был год 1947-й в истории нашей Отчизны. В этот год были залечены первые раны, оставленные войной на теле Родины, - по осени уровень промышленного производства достиг довоенного. За сухими и точными строчками ЦСУ крылся гигантский труд народа по восстановлению сметенного и разрушенного войной на западе традиционной территории России, где и разыгрывались исполинские сражения Великой Отечественной.
На пепелищах городов и сел, заводов и фабрик возрождалась мирная жизнь, которую строили вчерашние солдаты. Рабочими спецовками стали шинели, ватники, гимнастерки, списанные как бу рачительными старшинами. Их, пропитанные порохом и хранившие пыль Европы, донашивала армия строителей-создателей. Жить было трудно, проблемы, стоявшие перед страной, были гигантскими. Иного не было дано, собственными и только собственными силами прочно поставить на ноги государство, чтобы уверенно смотреть в будущее. Быстрее вернуть нормальную жизнь народу-герою, вынесшему на своих плечах тяжелейшую войну в истории.
Советские люди заслужили, завоевали право на резкий подъем жизненного уровня, наконец, отдых после сокрушительных тягот войны. Хотя делалось все возможное, работы оставался край непочатый. Дело было не только в наследии войны, напоминавшей о себе на каждом шагу. Ресурсы страны и после победы отвлекали военные, теперь именовавшиеся оборонными, нужды. Они властно напоминали о себе когда еще не смолкли орудия Красной Армии. Вспышки ярче миллиона солнц – атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки – сурово предостерегличеловечество, на что был способен вооруженный по последнему слову науки империализм. Пришлось уже на рубеже войны и мира изыскивать и бросать громадные средства на создание новых дорогостоящих систем вооружения, в первую очередь атомного. А на счету был каждый рубль! Это не могло не затронуть жизнь советских людей, неизбежно сказывалось на всем и на всех. В 1947 году генерал-полковник Е. И. Смирнов, возглавлявший медицинскую службу Вооруженных Сил в войну, как и многие, сменил военный мундир на штатский костюм. Ему, великолепному организатору гигантского дала в годы вооруженной борьбы, теперь был доверен пост министра здравоохранения СССР. Он принес в министерство свой богатый опыт – ни одна армия в мире не имела столь высокого процента бойцов, возвращавшихся в строй по излечении от ран, страна не знала в самое суровое время инфекционных заболеваний. Представитель гуманной профессии, Е. И. Смирнов со свойственной ему энергией взялся за постановку послевоенного здравоохранения. Он объезжал разоренные области и был потрясен. В Донбассе, в Макеевке, в больнице не могли предложить больным иной посуды, кроме консервных банок. Эти самые банки с загнутыми краями в руках больных были перед мысленным взором министра, когда он докладывал о первоочередных нуждах здравоохранения правительству. Нужны деньги. Их отпускали, но далеко не в нужных размерах. Министр бушевал, доказывал очевидное, но без большого успеха. И. В. Сталин, признав его заботу, безусловно, законной, указал: Смирнову, по должности знавшему о разработке атомного оружия, не подобало не понимать, куда идут средства.
Удовлетворение многих и очень многих кричащих нужд откладывалось. Но другого выхода не было. Над советским народом, спасшим цивилизацию и себя, снова нависла смертельная угроза.
Тогда в мире была единственная страна, располагавшая избыточными ресурсами, - Соединенные Штаты. Они не пострадали, а, напротив расцвели в те годы, когда на полях сражений решались судьбы человечества. Мы находились в войне в одном строю, однако наш и американский вклады в нее оказались различными. На американской земле не разорвалось ни одного снаряда, ни один дом не был разрушен. Мы потеряли 20 миллионов бесконечно дорогих жизней, а американцы – 400 тысяч человек. На каждых 50 погибших советских людей приходился один американец. В своих работах, относящихся к истории второй мировой, я неоднократно прибегал к этому сравнению. Некоторые заокеанские историки, отнюдь не разделяющие наших взглядов, тем не менее, не могут не признать справедливости этого сопоставления, хотя, разумеется, с не очень большой охотой. Американский историк профессор Дж. Гэддис в книге «Россия, Советский Союз и Соединенные Штаты. Опыт интерпретации» (1978), сославшись на одну из моих работ, заметил: «Автор хотя и подчеркнуто, но точно указал - на каждого американца, убитого в войне, приходилось пятьдесят умерших русских».
Совершенно различными оказались материальные потери. Война унесла треть национального богатства. Вспомним: такую же долю национального богатства потеряла наша Родина в результате мировой войны и последовавшей за ней гражданской войны. В цифрах утраченное нами в 1941-1945 годах выглядит следующим образом. По тогдашнему курсу война обошлась СССР в 485 миллиардов долларов (учитывая стоимость разрушенного). Военные расходы США на вторую мировую войну – 330 миллиардов долларов. США оказывали противникам держав «оси» помощь по ленд-лизу, истратив на это 43,6 миллиарда долларов. Поставки по ленд-лизу Советскому Союзу составили около 10 миллиардов долларов, или примерно 3,5 процента от общих военных расходов США в годы второй мировой войны. Вот эту цифру – 3,5 процента, точно отражающую вклад США в исполинские сражения на основном фронте борьбы против Германии и ее союзников, нужно всегда помнить, когда мы мысленно возвращаемся к боевому сотрудничеству наших стран в те годы. В первые послевоенные годы Советский Союз посетило немало влиятельных или известных в своей стране американцев. Их тепло встречали, памятуя о недавнем военном сотрудничестве. Иных из них принимал или отвечал на их вопросы И. В. Сталин. Корреспонденту агентства Юнайтед Пресс Х. Бейли, спросившему, «заинтересована ли все еще Россия в получении займа у США», И. В. Сталин 29 октября 1946 года ответил: «Заинтересована».
Х. Бейли деловито осведомился: «Сколько времени требуется для восстановления опустошенных районов Западной России?» Ответ: «Шесть-семь лет, если не больше».
Сын президента Франклина Д. Рузвельта Э. Рузвельт 21 декабря 1946 года в интервью с И. В. Сталиным поставил вопрос по – иному: «Если между США и СССР будет достигнуто соглашение о системе займов или кредитов, принесут ли такие соглашения длительные выгоды экономике США?», на что получил ответ: «Система таких кредитов, бесспорно, взаимно выгодна как США, так и Советскому Союзу».
Логика еще не очень молодого, а следовательно способного соображать отпрыска покойного президента была поразительна: что могут еще получить разбогатевшие Соединенные Штаты от израненного Советского Союза! Как будто мало того, что советские люди грудью прикрыли Америку и минувшую войну!
А в то время действительно ожидалось, что США протянут руку союзнику военных лет в защите не только нашей Родины, но и дела Объединенных Наций. Все это осталось на стадии разговоров, ибо в высшем эшелоне власти в США были приняты противоположные решения. Спустя два десятилетия после описываемых событий Дж. Кеннан (тогда советник посольства США в Москве) написал в первом томе своих мемуаров, вышедшем в 1967 году:
«Тогдашние американские администрации, как Ф. Рузвельта, так и г-на Трумэна, впоследствии часто критиковали за то, что летом 1945 г. помощь по ленд-лизу России была резко прекращена, мы не предложили Советскому Союзу большего займа, а, по мнению некоторых, советским лидером дали понять, что они могли рассчитывать на него…
Что касается высшего командования американских вооруженных сил, то оно определило Советский Союз потенциальным «врагом» задолго до окончания второй мировой войны. Исходной посылкой замечательного заключения на первых порах были отнюдь не умозрительные соображения, а факторы, поддававшиеся количественному учету, - какое государство окажется, помимо США, наиболее сильным в послевоенном мире. Таковым мог быть и оказался только и исключительно Советский Союз, следовательно, вот он, «враг»! Параметры врага определялись, следовательно, не его намерениями, а физическими возможностями великой державы – Советского Союза – вести войну. Бескрылый профессионализм (с политической точки зрения явный кретинизм) не мог не укрепить решительным образом антикоммунизм как идеологию, придав ему, во всяком случае, осязаемость в глазах официального Вашингтона.
Все это шло рука об руку с разработкой в американских штабах новой военной доктрины, основные контуры которой прояснились довольно рано. Уже в 1943 году, рассуждая о послевоенных проблемах, заместитель военно-морского министра Д. Форресол публично учил: «Понятие «безопасность» больше не существует, и вычеркнем это слово из нашего лексикона. Запишем в школьных учебниках аксиому – мощь подобна богатству: либо используют ее, либо утрачивают». Тем временем исследовалось соотношение сил между США и СССР. Перед лицом побед Советских Вооруженных Сил комитет начальников штабов США пришел к реалистическим выводам относительно последствий вооруженного конфликта между странами. Они были сформулированы в серии рекомендаций, представленных комитетом правительству, начиная со второй половины 1943 года, то есть после Сталинграда и Курска. Вероятно, самым поучительными среди них были рекомендации, направленные 3 августа 1944 года государственному секретарю К. Хейлу, недвусмысленно предупреждавшие правительство против взлетов в политическую стратосферу без учета реальных возможностей США:
«Успешное завершение войны против наших нынешних врагов приведет к глубоким изменениям соответственной военной мощи в мире, которые можно сравнить за последние 1500 лет только с падением Рима. Это имеет кардинальное значение для последующих международных урегулирований и всех обсуждений, касающихся их. Помимо устранения Германии и Японии как военных держав, изменения соответственной экономической мощи главных государств, технические и материальные факторы значительно способствовали этим изменениям. Среди них: развитие авиации, общая механизация вооруженной борьбы и заметный сдвиг военном потенциале великих держав.
После поражения Японии первоклассными военными державами останутся только США и СССР. В каждом случае это объясняется сочетанием их географического положения, размеров и громадного потенциала. Хотя США могут перебросить свою военную мощь во многие отдаленные районы мира, тем не менее относительная мощь и географическое положение этих двух держав исключают возможность нанесения военного поражения одной из них другой, даже если на одной из сторон выступит Британская империя».
Американские высшие штабы своевременно поняли и оценили происходившее тогда: исполинские победы Советского Союза привели к созданию военного равновесия в силах между СССР и США, а в широком плане между социализмом и капитализмом. Здесь коренятся истоки всего послевоенного развития международных отношений. Если Великий Октябрь был прорывом в цепи капитализма, то победа СССР и в Великой Отечественной войне создала равновесие между социализмом и капитализмом. Обратить вспять, опрокинуть сложившееся в результате советских побед соотношение сил – в этом усматривал свою генеральную задачу Вашингтон.
Американские военные, мыслившее привычными категориями голой силы, стали приискивать надлежащие средства для удара по «врагу», то есть по Советскому Союзу. Философским камнем при решении проблемы, представлявшейся неразрешимой в рекомендациях, относящихся к 1943 – 1944 годам, явилось атомное оружие. Еще до его создания и испытания в высших советах Вашингтона обозначилась угроза, что угроза атомной бомбы, зашифрованной под кодовым названием S-1, заставит Советский Союз «либерализовать» свой строй и отказаться от плодов победы в Европе. В одной из записей военного министра Стимсона после встречи с Рузвельтом значится: «Необходимость ввести Россию в лоно христианской цивилизации… Возможное использование S-1 для достижения этого…»
После сожжения атомными бомбами Хиросимы и Нагасаки и еще до капитуляции Японии комитет начальников штабов США к разработке планов новой войны. Они были зафиксированы в директивах 1496/2 «Основа формулирования военной политики» и 1518 «Стратегическая концепция и план использования вооруженных сил США», утвержденных комитетом начальников штабов соответственно 18 сентября и 9 октября 1945 года.
Итак, для Японии США располагали двумя бомбами, к исходу 1945 года, оказывается, в американских арсеналах было по крайней мере 196 атомных бомб и… для русских! В директиве Объединенного комитета военного планирования № 432/д от 14 декабря 1945 года, принятой в связи с описанными директивами комитета начальников штабов об атомной бомбардировке 20 советских городов, было сказано: «На карте к приложению А ( к документу Объединенного разведывательного комитета от 3 ноября 1945 года ) … указаны 20 основных городов промышленных центров Советского Союза и Транссибирской магистрали – главной советской линии коммуникации. Карта также показывает базы, с которых сверхтяжелые бомбардировщики могут достичь семнадцати из двадцати указанных городов и Транссибирскую магистраль. Согласно нашей оценке, действуя с указанных баз и используя все 196 бомб (куда входят 100% резерва), Соединенные штаты смогли бы нанести такой разрушительный удар по промышленным источникам военной силы СССР, что он в конечном счете может стать решающим».
11 мая 1949 года комитет представил сверхсекретный доклад «Оценка воздействия на советские военные усилия воздушного стратегического наступления»
«Проблема: 1.Оценить воздействия на военные усилия СССР стратегического наступления как предусмотренного в нынешних военных планах, включая оценку психологического воздействия атомных бомбардировок на волю Советов вести войну…
3. План стратегического военного наступления… предусматривает две отдельные фазы:
а) первая фаза: серия налетов главным образом с применением атомных бомб на 70 городов (командование стратегической авиации ныне планирует выполнить за 30 дней);
б) вторая фаза: продолжение воздушного наступления с применением как атомных, так и обычных бомб.
Последствия для промышленности:
…9. материальный ущерб, гибель людей в промышленных районах, другие прямые и косвенные последствия первой фазы наступления приведут к снижению промышленного потенциала СССР на 30-40%. Оно не будет постоянным – либо будет компенсировано советскими восстановительными работами, либо усугубится в зависимости от мощи и эффективности последующих налетов…
Людские потери:
…11. Первая фаза атомного наступления приведет к гибели 2700000 человек и в зависимости от эффективности советской системы пассивной обороны повлечет еще 4000000 жертв. Будет уничтожено большое количество жилищ, и жизнь для уцелевших 28000000 человек будет весьма осложнена (есть общее население городов, намеченных для атомных бомбардировок).
Психологическое воздействие:
12. Атомное наступление само по себе не вызовет капитуляции, не уничтожит корней коммунизма и фатально не ослабит советское руководство народом.
13. Для большинства советского народа атомные бомбардировки подтвердят правильность советской пропаганды против иностранных держав, вызовут гнев против Соединенных Штатов, объединят народ и преумножат его воля к борьбе. Среди меньшинства, размеры которого определить невозможно, атомные бомбардировки могут стимулировать диссидентство и надежду на освобождение от угнетения. Если перед диссидентами не откроются куда более благоприятные возможности, эти элементы не окажут сколько–нибудь примечательного воздействия на советские военные усилия.
14. В СССР возникнет психологический кризис, который может быть обращен на пользу союзников своевременным использованием вооруженных сил и методов психологической войны. Если мы быстро и эффективно не сделаем этого, шанс будет упущен, и последующая психологическая реакция Советов неблагоприятно скажется на достижении целей союзников.
Воздействие на Советские Вооруженные Силы:
15. Возможности Советских Вооруженных Сил быстро продвинутся в избранные районы Западной Европы, Ближнего и Дальнего Востока не будут серьезно расстроены, однако впоследствии будут прогрессивно убивать». Далее перечисляются технические аспекты – нехватка горючего, транспортные затруднения и т. д.
«17. Атомные бомбардировки развяжут руки всем противникам применять оружие массового поражения и приведут к тому, что СССР прибегнет к максимальным мерам возмездия, какие окажутся в его распоряжении.
Общий вывод:
18. Атомные бомбардировки приведут к определенным психологическим реакциям и мерам возмездия, наносящим ущерб военным целям союзников, а их разрушительные последствия осложнят послевоенные проблемы. Однако атомное оружие – главный компонентвоенной мощи союзников в любой войне против СССР. Он является единственным средством быстро вызвать шок и нанести серьезный ущерб ключевым элементам советского военного потенциала. Атомные удары, нанесенные в начале войны, значительно облегчат использование других средств союзной военной мощи и снизят собственные потери. Полное использование этих преимуществ зависит от быстроты проведения других военных операций и мер психологической войны. С точки зрения наших национальных интересов преимущества немедленного применения атомного оружия стоят превыше всего. Должны быть употреблены все разумные усилия, дабы подготовить средства для быстрой и эффективной доставки максимального количества атомных бомб к намеченным целям».
Высшие американские руководители, мышление которых во всевозрастающей степени милитаризовались, полагали, что удастся создать подавляющее превосходство над СССР, которое сведет до минимума значение описанных политических факторов. Простым путем – поголовным истреблением. Командующий ВВС США в Европе генерал К. Лимей, собственно, так и представлял дело. Он с насмешкой отозвался тогда о составлении разных планов войны с СССР: незачем. США-де имеют средства просто «очистить от людей громадные пространства планеты, оставив только следы материальной деятельности человека». Эти, типа Лимея, были уверенны, что у них есть время. На Западе думали, что пройдет немало лет, пока СССР создаст атомное оружие. Но…
3 сентября 1949 года американский бомбардировщик б-29, совершая плановый патрульный полет в северной части Тихого океана, при очередном заборе пробы воздуха обнаружил повышенную радиоактивность. Лихорадочная проверка данных, и примерно через неделю сомнений не осталось: в Советском Союзе испытана атомная бомба. Комиссия по атомной энергии США, введшая примерно за год до этого «программу дальнейшего обнаружения» - круглосуточное дозиметрическое наблюдения за атмосферой, - торжествовала: не военные, особенно ВВС, а ученые оказались правы в оценке советской науки… То был исторический подвиг советских ученых и инженеров, положивший конец американской монополии на атомное оружие. Наши материальные жертвы оказались не напрасны, страну отныне прикрывал и атомный шит.
25 сентября 1949 года ТАСС сообщил: «Советский Союз овладел секретом атомного оружия еще в 1947 году. Что касается тревоги, распространяемой по этому поводу некоторыми кругами, то для тревоги нет никаких оснований. Следует сказать, что Советское правительство, несмотря на наличие у него атомного оружия, стоит и намерено стоять в будущем на своей старой позиции безусловного запрещения атомного оружия».
Ответ Вашингтона: немедленное рассмотрение возможности развязать превентивную войну.
«Однако, - замечает американский исследователь А. Браун, - превентивная война не была развязана. Помимо всего прочего США не могли выиграть такую войну в 1949 – 1950 гг. Стратегическая авиация не могла в то время нанести России один непоправимый удар».
И в своей книге «Дропшот. Американский план атомной войны против СССР в 1957 году». (1978) Браун подробно рассматривает причины этого. В конце 1949 года США имели 840 стратегических бомбардировщиков в строю, 1350 в резерве, свыше 300 атомных бомб. Только с баз на Британских островах можно было достичь Москвы, Ленинграда и других объектов в европейской части СССР. Для целей планирования датой начала войны было установлено 1 января 1950 года. С ее началом в течение трех месяцев предстояло сбросить примерно 300 атомных бомб и 20 тысяч тонн обычных бомб на объекты в 100 советских городах, для чего необходимо 6 тысяч самолето-вылетов. Все это именовалось планом «Троян».
Комитет начальников штабов приказал группе генерал – лейтенанта Д. Хэлла проверить на играх шансы выведения из строя девяти стратегических районов: Москва – Ленинград, Урал, объекты у Черного моря, Кавказ, Архангельск, Ташкент – Алма-Ата, Байкал, Владивосток. Вот как выглядели подсчеты, скажем, для бомбардировщиков Б-29 и Б-50 (32 из них несли атомные бомбы, а остальные подавляли советскую ПВО и создавали помехи для работы локаторов). Предполагалось, что на объекты будут сброшены 24 атомные бомбы (три атомные бомбы будут потеряны в сбитых самолетах, две не сбросят, а еще три сбросят не на цели). Потери: 35 самолетов от действий истребителей, 2 – 3 от огня зенитной артиллерии, 5 – по другим разным причинам, неустановленное число машин получит повреждения, не поддающееся ремонту.
Проиграв воздушное наступление против СССР, группа Хэллла подвела итог: вероятность достижения целей 70 процентов, что повлечет потерю 55 процентов наличного состава бомбардировщиков. Но сумеют ли экипажи продолжать выполнение заданий при таких потерях? Во время второй мировой войны самые тяжкие потери понесла группа из 97 бомбардировщиков, бомбившая в ночь с 30 на 31 марта 1944 года Нюрнберг. Не вернулось 20, или 20,6 процента, самолетов, участвовавших в налете.
После этого среди летного состава на базах в Англии началось брожение, граничившее с мятежом. А здесь потери в 55 процентов! По ряду технических причин воздушное наступление против СССР не могло быть проведено молниеносно, атомные бомбардировки планировались только на девятый день открытия боевых действий. А самые оптимистические подсчеты указывали: базы на Британских островах, например, будут полностью выведены из строя действиями ВВС СССР теперь уже с применением атомного оружия максимум через два месяца. Это наверняка, а быть может, скорее, но когда? Вскрылось, что стратегическая авиация США, нанеся ужасный урон городам СССР, выбывала из игры – она оказывалась без достаточного количества самолетов, баз, система обеспечения и обслуживания приходила в крайнее расстройство. А советские армии к этому времени уже вышли на берега Атлантического и Индийского океанов. Аксиомой американского планирования войны против СССР была утрата в первые месяцы Европы, Ближнего и Дальнего Востока.
Начальник оперативного управления штаба ВВС США генерал – майор С. Андерсон доложил 11 апреля 1950 года министру авиации США С. Саймингтону: «ВВС США не могут: а) выполнить все воздушное наступление по плану «Тройан», б) обеспечить противовоздушную оборону территории США и Аляски».
Вопрос о превентивной войне против Советского Союза в 1950 году ввиду ее военной невозможности был снят. Коль скоро выяснилось, что Соединенные Штаты не располагают достаточными силами, чтобы нанести поражение Советскому Союзу, агрессия была перенесена в плоскость подготовки коллекционной войны, на что требовалось время. Датой открытия боевых действий было принято 1 января 1957 года.
По указанию правительства комитет начальников штабов с 1949 года разработало план войны под кодовым названием «Дропшот», в интересах сохранения тайны название умышленно бессмысленно. Предполагалось, что совместное с США выступят все страны НАТО. Ирландия, Испания, Швейцария, Швеция, Египет, Сирия, Ливия, Ирак, Саудовская Аравия, Йемен, Израиль, Иран, Индия и Пакистан «постараются остаться нейтральными, но присоединятся к союзникам, если подвергнутся нападению или серьезной угрозе». Разумеется, многие страны, не входящие в НАТО, едва ли предполагали, что их уже вписали в план «Дропшот».
«Общая стратегическая концепция» плана выглядела следующим образом:
«Во взаимодействии с нашими союзниками навязать военные цели Советскому Союзу, уничтожив советскую волю и способность к сопротивлению путем стратегического наступления в Западной Евразии и стратегической обороны на Дальнем Востоке.
Первоначально: защитить западное полушарие; вести воздушное наступление; начать выборочное сдерживание советской мощи приблизительно в пределах зоны: Северный полюс – Гренландское море – Норвежское море – Северное море – Рейн – Альпы – о: Пиава – Адриатическое море – Крит – южная Турция – долина Тигра – Персидский залив – Гималаи – Юго-Восточная Азия – Южно-Китайское море – Восточно-Китайское море – Берингово море – Берингов пролив – Северный полюс; удержать и обеспечить важнейшие стратегические районы, базы и коммуникационные линий; вести психологическую, экономическую и подпольную войну, одновременно подвергая беспощадному давлению советской цитадель, используя все методы для максимального истощения советских военных ресурсов.
В последующий период: вести координированные наступательные операции всеми видами вооруженных сил».
В первый период войны планировалось сбросить на Советский Союз свыше 300 атомных и 250 тысяч тонн обычных бомб, уничтожив до 85 процентов советской промышленности. Были детально расписаны по подавлению советской ПВО, против советских наземных, морских и воздушных сил. Во втором периоде продолжается наступление с воздуха и изготавливается действию наземные силы НАТО – 164 дивизии, из них 69 американских. Устанавливается контроль над морскими и океанскими коммуникациями и т.д. На третьем этапе с запада переходят в наступление 114 дивизий НАТО, с юга (с высадкой на северо-западном побережье Черного моря) 50 дивизий, которые уничтожают Советские Вооруженные Силы в Центральной Европе. Эти действия и продолжающиеся массированные бомбардировки советских городов принуждают СССР и его союзников к капитуляции. В войне против СССР всего задействуют до 250 дивизий – 6 миллионов 250 тысяч человек. В авиации, флоте, противовоздушной обороне, частях усиления и пр. еще 8 миллионов человек. В общей сложности для выполнения плана «Дропшот» предусматривалось использовать силы общей численностью 20 миллионов человек.
В последний, четвертый период буквально любовно выписан в плане «Дропшот»,- «дабы обеспечить выполнение наших национальных целей, союзники должны оккупировать» Советский Союз и другие социалистические страны Европы. Общие потребности оккупационных войск определялись в 38 дивизий, то есть примерно 1 миллион человек в наземных войсках. Из них 23 дивизии несут оккупационные функции на территории Советского Союза. Территория нашей страны делится на четыре «района ответственности», или оккупационные зоны: Западная часть СССР, Кавказ – Украина, Урал – Западная Сибирь – Туркестан, Восточная Сибирь – Забайкалье – Приморье. Зоны подразделялись на 22 «подрайона ответственности». Оккупационные войска распределялись по следующим городам: в Москве – две дивизии и по одной дивизии в Ленинграда, Минске, Мурманске, Горьком, Куйбышеве, Киеве, Харькове, Одессе, Севастополе, Ростове, Новороссийске, Батуми, Баку, Свердловске, Челябинске, Ташкенте, Омске, Новосибирске, Хабаровске, Владивостоке.
Из пяти воздушных армий, предназначенных для оккупации всех стран социализма, четыре дислоцировались на территории СССР. В каждую армию должны были входить пять – шесть боевых групп, одна группа транспортных самолетов и одна штурмовая группа В Балтийское и Черное моря вводилось по оперативному авианосному соединению. Особо подчеркивалось, что сильное насыщение оккупационных войск авиацией «должно дать зримое доказательство мощи союзников» советским людям. Памятуя о том, что оккупантам придется выполнять карательные функции, план «Дропшот» предусматривал дополнительное обеспечение войск транспортом всех видов для придания им мобильности.
Как в предшествующих планах агрессии, так и в плане «Дропшот» война против Советского Союза и оккупация носили ярко выраженный классовый характер. Необходимость войны определялась «серьёзной угрозой безопасности США, которую… представляет характер советской системы…
Никогда еще в истории намерения и стратегические цели агрессора не определялись так ясно. На протяжении веков победа в классовой борьбе пролетариата против буржуазии определяется как средство, при помощи которого коммунизм будет господствовать над миром».
«Дропшот» был переломным в американском военном планировании в том отношении, что в отличие от прежних планов, имевших в виду агрессию чисто военными средствами, в этой войне против СССР обращалось внимание на использование классовых союзников по ту сторону фронта, то есть «диссидентов». Термин становится принятым в военных планах. Конечно, штабные планировщики не строили никаких иллюзий насчет силы «диссидентов» самих по себе:
«Будет труднее применять методы психологической войны к народу СССР, чем к народу Соединенных Штатов…
Но психологическая война – чрезвычайно важное оружие для содействия диссидентству и предательству среди советского народа; подорвет его мораль, будет сеять смятение и создавать дезорганизацию в стране…
Широкая психологическая война – одна из важнейших задач Соединенных Штатов. Основная ее цель – уничтожение поддержки народами СССР и его сателлитов их нынешней системы правления и распространение среди народов СССР осознание, что свержение Политбюро в пределах реальности…
Эффективного сопротивления или восстаний можно ожидать только тогда, когда западные союзники смогут предоставить материальную помощь и руководство и заверить диссидентов, что освобождение близко…»
Эти рассуждения, в сущности, являлись перифразом специальных американских исследований того времени о причинах провала похода гитлеровской Германии против нашей страны. Американские теоретики сочли что Берлин в 1941- 1945 годах упустил из виду политические аспекты, которые сформулировал еще К. Клаузевиц, а именно: «Россия не такая страна, которую можно завоевать, то есть оккупировать… Такая страна может быть побеждена лишь внутренней слабостью и действием внутренних раздоров». Теперь американские стратеги вознамерились исправить ошибки руководителя рейха.
И еще. Составители плана «Дропшот» внесли в него положение директивы СНБ – 58, утвержденной Трумэном 14 сентября 1949 года: «Политика США в отношении советских сателлитов в Восточной Европе». Они размечтались о том, что националистические отклонения – де «серьезно ослабит советский блок. Такую слабость Соединенные Штаты должны использовать… двинув как острие клина для подрыва авторитета СССР создание группы антимосковских коммунистических государств». Как же это может случится? Военные, авторы плана «Дропшот», не брались отвечать. Но в директиве СНБ – 58, опубликованной даже с большими купюрами, утверждалось:
«Наша конечная цель, разумеется, - появление в Восточной Европе нетоталитарных правительств, стремящихся связаться и устроиться в сообществе свободного мира. Однако серьезнейшие тактические соображения препятствуют выдвижению этой цели как непосредственной… Для нас почти осуществимый курс – содействовать еретическому процессу отделения сателлитов. Как бы они не представлялись слабыми, уже существуют предпосылки для еретического раскола. Мы можем способствовать расширению этих трещин, не беря на себя за это никакой ответственности. А когда произойдет разрыв, мы прямо не будем впутаны в вызов советскому престижу, ссора будет проходить между Кремлем и коммунистической реформацией».
При проведении этой политики, особо подчеркивалось в директиве СНВ – 58, США надлежит всячески заметать следы:
«Мы должны вести наступление не только открытыми, но и тайными операциями… Курс на подстрекательство к расколу внутри коммунистического мира следует вести сдержанно, ибо этот курс всего-навсего тактическая необходимость и нельзя никак упускать из виду, что он не должен заслонить нашу конечную цель – создание нетоталитарной системы в Восточной Европе. Задача состоит в том, чтобы облегчить рост еретического коммунизма, не нанеся в то же время серьезного ущерба нашим шансам заменить этот промежуточный тоталитаризм на терпимыми режимами, входящим в западные мир. Мы должны всемерно увеличивать всю возможную помощь и поддержку западным лидерам и группам в этих странах».
Но… всегда держать язык за зубами, постоянно поучал Дж. Кеннан за закрытыми дверями правительственных ведомств Вашингтона. «Нам нет нужды делать щедрые подарки советской пропаганде, беря на себя ответственность за процесс раскола в коммунистических странах», - говорил в то время Дж. Кеннан в закрытой лекции в Пентагоне.
В общей стратегической концепции плана «Дропшот» психологическая война занимала следующее место
«Анализ: Начало или усиление психологической, экономической и подпольной войны,направленной как на дружественные, так и на вражеские группы или страны, сильно увеличит шансы на быстрое и успешное завершение войны, ибо поможет преодолеть волю врага к победе, поддержит моральный дух дружественных групп навражеской территорий, поднимет мораль дружественных стран и повлияет на отношение нейтральных стран в отношении союзников.
Этот тип войны может применяться и в мирное времякак против СССР, так и дружественных стран, но она должна быть решительно усилена с началом боевых действий с максимальным использованием психологических последствий воздушного наступления. Она потребует участия всех видов вооруженных сил для оказания помощи другим ведомствам в ее проведении…
За обтекаемыми парламентскими формулировками кроется очевидное намерение во всевозрастающей степени вклиниваться в дела Советского Союза в интересах подрыва социалистического строя и утверждение взамен пресловутых «ценностей» капитализма. Одновременно идет поиск союзником внутри Советской страны, каковыми, как всегда, признаются те, кого советские люди считают жалкими отщепенцами. «Политическая деятельность «диссидентов», принадлежащих к «демократическому движению», оказывая давление» ,- констатируется в доклада.
Если так, тогда вот признание из авторитетнейшего источника – кампания Запада о «правах человека» рассчитано наглая провокация!
Уникальным держателем арсенала «стиля и методов», конечно не связанных с «открытыми правительственными попытками» подрывать государственный и общественный строй других государств, является ЦРУ США.