*************************** НЕТ ***************************************************
Синекдоха:
******************************************************************************
Поэтический синтаксис: А) градация: нет
Б) повторы: анафора: скучно
В) эллипсис: нет (не мысли, но факт)
Г) инверсия: см. текст
******************************************************************************
Рит. приемы: А)восклицание: Не разбудишь ты своим напевом
Дедовских могил!
Б) вопрос: нет
В) умолчание: Скучно мне с тобой, Сергей Есенин,
Подымать глаза…
Не изменят лик земли напевы,
Не стряхнут листа…
Русская литература начала XX века – явление странное, ни на что не похожее. Стихи или прозу любого автора этого периода – будь он эмигрант или художник советский – не сможет читатель понять так легко, как понимает Пушкина или Гоголя. Нет, разумеется, мы говорим не об общедоступности произведений гениев века XIX, а лишь о том, что в многоплановых их творениях всегда есть та внешняя часть, которая удовлетворит читателя поверхностного и явится дорогой к глубинам, к истинному содержанию произведения для читателя «настоящего». В творениях же века XX серебряного внешний план обыкновенно отсутствует. Произведение литературы первой четверти столетия – загадка. Более того, автор начала века – загадка не меньшая: что ни судьба, то легенда, рай для биографа, дающий возможность сочинить жизнеописание художника, отличное от многих подобных, но – так и не приблизиться к разгадке пути Мастера. Думается, эту разгадку следует искать в творчестве, а не теряться в глупейших предположениях относительно прототипов и событий, толкнувших творца на создание произведения искусства. Ведь именно в творчестве, как правило, и отражается весь путь поэта, писателя… В творчестве художник размышляет о судьбах искусства, обращается к себе самому как к части искусства. Ярко и оригинально выражены такие обращения в лирике С. Есенина, который не просто просматривается сквозь образ лирического героя, но называет своего собеседника: Сергей Есенин.
Скучно мне с тобой, Сергей Есенин,
Подымать глаза.
«Скучно» - это слово рефреном пройдет через шесть строф стихотворения. Ему, автору этих строф, надоело бессмысленно звучать вместе с поэтом Есениным. Что «ему» с того, что крылья взлетят и опустятся под высоким небом, и весенняя гроза с ее ритмом, звоном, запахами окажется заключена в результате волшебного взмаха в двух строках:
Проплясал, проплакал дождь весенний,
Замерла гроза.
Гроза поймана со всем ее глухим стуком капель по крышам – четкий рисунок повторяющейся группы [прапл] и одного [л] в конце первых двух слов – и особенностью последней капли, стекающей по стеклу – [рл] с переходом на [р] и [з] во второй из приведенных строк, - но что это дает? Этим «напевом» не разбудить «дедовских могил», не сотворить чуда…
Слово изменяет мир Поэта, не доносит его до читателя, упивающегося «красным вечером» стихотворения, но не видящего в нем Художника. Читателю нужен не поэт-человек с его переживаниями, а только поэт-творец «вечеров». Человек же способен «всколыхнуть» немногих других поэтов небольшого круга – автор не зря называет здесь две фамилии, еще более конкретизируя, сужая этот круг. А «других», не посвященных в творчество, «сон» поэта лишь «встормошит» отголоском той волны, что живет в стихах его. Но это безразлично уже Художнику, он видит бессмысленность искусства: ведь «все так же день взойдет с востока, так же вспыхнет миг»… Автору ясно, почему волшебные зеркальные «напевы» Сергея Есенина «не изменят лик земли»: уста поэта навсегда «пригвождены ко древу», к тому древу, которое во второй строфе предстает «небесным» - к вечности. Наряжая «сон» в слово, стихотворец обрекает его (сон) на жизнь «в томах тяжелых», а не в ветре. Книга «не стряхнет листа» с ветки, а ветер умрет в тяжелой словесной оправе…
Но автор не обвиняет поэта. Поэт не выбирает: путь предопределен.
Навсегда простер глухие длани
Звездный твой Пилат, -
и участь Художника – сочетание несовместимого всегда противоречие: ветер его снов неясен, а слова, понятные людям, способны нарисовать момент «сна», но не передать его движение – движение ветра…
И – пик стихотворения: автор его и Сергей Есенин сливаются в единое. Теперь строка звучит молитвой, а не рассуждением:
Или, Или, лама савахфани,
Отпусти в закат.
«Боже! Зачем ты меня оставил?» - эти слова кричал Иисус на кресте, эти же слова повторяет Поэт. Он молит о вечном закате, неизменяемом ничем земным, том самом закате, что у Булгакова назван «покоем» - просит о возвращении в истинный дом Мастера, Художника, Творца…
Путь художника перед нами – от юношеского восторга перед собственным могуществом до зрелого крика о бессилии. Остается лишь добавить, что стихотворение написано двадцатидвухлетним поэтом, который не только знал о предначертанности Пути, но и угадывал его – наверное, поэтому творчество Есенина, несмотря на раннюю его смерть не «раннее», а полное, и стихи двадцатых годов мы называем «зрелыми». Он знал и хотел успеть совершить все задуманное... Он успел все. И отправился «в закат», не прощаясь, но говоря: «До свиданья».