Необходимое предуведомление
В предложенном курсе лекций рассматриваются основные процессы и узловые проблемы развития в основном европейской истории в период с XVI по ХХ вв. Поэтому для полного ознакомления с историей нового и новейшего времени студентам необходимо по частным вопросам, вынесенным на семинарские занятия и экзамен, изучать следующую учебную литературу:
* Новая история. М., 1964. Т.1.
* Новая история. М., 1958. Т.2.
* Новая история. 1870 - 1918. М., 1973.
* Новая история стран Европы и Америки. Первый период. М., 1997.
* Новая история стран Европы и Америки. Второй период. М., 1998.
* Александров В. В. Новейшая история стран Европы и Америки. 1918 - 1945 гг. М., 1986.
* История новейшего времени стран Европы и Америки. 1918 - 1945 гг. М., 1989.
* Новейшая история. 1918 - 1939 гг. М., 1974.
* Новейшая история зарубежных стран. Европа и Америка 1917 - 1945. М., 1989.
* История стран Центральной и Юго-Восточной Европы ХХ века. М., 1997.

НОВОЕ ВРЕМЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ ИСТОРИИ

Новой историей в исторической литературе традиционно называют развитие европейских и американских стран с середины XVI в. до начала ХХ столетия. Конечно, такое название условно. Но эта эпоха отличается от предшествующей большей плотностью событий, масштабом и интенсивностью общественных процессов, глубиной перемен, которые происходили в жизни народов, — в сущности, возникновение новой цивилизации. Действительно, это было иное, новое время. Рождение нового мира осознавалось еще историками эпохи Возрождения, которые ввели трехчастную структуру в развитии общества: Античность, Средние века, Новое время, проводя тем самым резкую границу между классическим и средневековым периодами и поставив эпоху Возрождения в авангард нового времени. Постараемся рассмотреть, как происходило изменение европейского мира в XVI - XVIII вв. в социально-экономической, духовно-идеологической и политической сферах.

К началу XVI в. закончилась хозяйственная и демографическая депрессия, длившаяся с рубежа XIV - XV вв. Население Европы непрерывно росло до начало Тридцатилетней войны (1618 - 1648 гг.) и составило в 1500 г. 80-100 млн. человек, в 1600 г. — 100-180 млн. Это же время стало периодом необратимого генезиса капитализма, хотя продолжали господствовать феодальные экономические отношения, но именно капиталистический уклад становился решающим фактом развития Европы. Капитализм, уже и ранее присутствовавший в торговле и финансах, укрепляет свое значение в промышленности и начинает проникать в сельское хозяйство (так называемая «аграрная революция», в XVI в. она наметилась в Англии, менее заметны ее симптомы были в Северо-восточной Франции и Северо-западной Германии). Начинает складываться рыночное хозяйство (экономика).
Но почему именно в это время происходят подобные процессы? Можно выделить несколько факторов.
1. Великие географические открытия.
2. Торговая экспансия за пределы континента.
3. Приток драгоценных металлов.
4. «Революция цен» (примерно в 1480-х - 1620-х ) (инфляция, в ряде случаев цены возросли на 200%; проиграли феодалы /так как денежная рента к этому времени была уже фиксированной/, люди, жившие на заработную плату, выиграли — крестьяне и буржуа).
5. Абсолютистские государства и колониальные авантюры требуют постоянных армий и технически нового флота, это стимулирует развитие промышленности.
6. Создается благоприятная почва для применения технических и технологических находок XVI в.
7. Резкое повышение в XVI - XVII вв. качества жизни, что формирует новые потребности людей, что также приводит к развитию промышленности и торговли.
8. Ренессанс и Реформация увеличили возможности для расширения круга самодействующих людей (индивидуализм и т.п.).
Однако все эти факторы вместе и по отдельности приводили в разных странах к различным последствиям, так, например, способствовали подъему Англии и стагнации социально-экономической жизни Испании.
В XVI - XVII вв. произошел еще ряд событий, приведших к серьезным изменениям экономики Европы.
1. Произошло смещение основных торговых путей из Средиземноморья в Атлантику.
2. Борьба европейских государств с экспансией Турецкой империи в Средиземноморье неблагоприятно сказывалась в этот период на экономике региона.
3. Религиозные преследования (изгнания из Испании в 1492 г. иудеев и евреев - христиан (мараны), в 1609 - 1614 гг. — арабо-берберского населения Пиренеев, обращенных в христианство, но придерживающихся ислама — морисков), Реформация, Контрреформация вызвали массовые перемещения населения, а эмигранты сыграли важную экономическую роль в странах, принявших их.

Итогом всего этого стало формирование в Европе XVI в. трех регионов различного экономического развития: регион необратимого развития капитализма сформировался в Северо-западной Европе (Англия, Нидерланды); регион, где капиталистический уклад оставался подчиненным феодальному, а позже, с начала XVII в., наблюдалась обратимость капиталистических отношений занимал территорию от христианского Средиземноморья до Скандинавии; в Центральной и Восточной Европе и на Балканах происходит формирование периферийной (по отношению к экономике Западной Европы) зоны, где продолжается полное господство феодализма.
Несмотря на общеевропейское развитие капитализма, которое приводило к складыванию европейской «мир-экономики» (понятие, введенное Фернаном Броделем), все же вплоть до 1750 г. господствующими центрами в экономике оставались города (города-государства Венеция, Антверпен, Генуя, Амстердам), а не экономические регионы или страны.

В XVII в. сердцевина европейской экономической жизни находилась на Северо-западе Европы. Здесь господствовал раннекапиталистический уклад, шло развитие мануфактурного производства. В это же время наблюдается проявление различных тенденций в регионе Средиземноморье - Скандинавия, где, с одной стороны, сохраняется прежняя ситуация в соотношении феодального и капиталистического укладов (во Франции, Швеции и ряде германских земель), а с другой (в Испании, Португалии, Северной Италии и Юго-западной Германии) начинается общественно-политический регресс. В Восточной Европе и на Балканах феодальные отношения еще более укрепляются, вплоть до так называемого «второго издания крепостничества».
Северо-западная Европа:
XVII в. является «золотым» веком Голландии. Экономическому могуществу Голландии способствовали геополитическое положение Соединенных провинций, превратившее страну во «всемирного перевозчика» и буржуазная революция 1570-х гг., освободившая страну от экономической и политической подчиненности Испании. Обслуживание трансокеанской торговли привело к развитию судостроения, текстильной мануфактуры и новых отраслей промышленности. Мореходство и расцвет городов стимулировали интенсификацию сельского хозяйства. Немалое значение имело и то, что Соединенные провинции стали прибежищем маранов из Испании, католиков из Англии, протестантов из Франции и других диссидентов, все это упрочивало традиции веротерпимости на этом «пятачке» Европы, где людей ценили за их деловые качества, а не за принадлежность к религиозной общине. С подъемом промышленности, торговли и мореплавания Голландия необходимо превращается и в крупнейший финансово-банковский центр Европы. Однако был и изнаночная сторона голландского процветания: скудность внутренних ресурсов, «одалживание мануфактуры» (например, текстильная основывалась на переработке английской шерсти), расцвет финансово-спекулятивных состояний, не находивших сферы приложения. Поэтому с середины XVII в. начинается переориентация голландских капиталов из долго окупавшихся промышленности, мореплавания и торговли в государственный долг (одалживание денег своему и иностранным правительствам).
С 1688 г. начинается гегемония Англии в европейском и мировом хозяйстве. Еще до революции середины XVII в. в Англии произошла самая радикальная в Европе ломка феодальной социально-экономической структуры. Экспроприация крестьянства в ходе «огораживания», хотя и сохранила центр тяжести экономики Англии в сельском хозяйстве, способствовала превращению крупных землевладельцев в получателей капиталистической земельной ренты и капиталистической прибыли в одном лице («новые дворяне»). Крестьянская масса распалась на пауперов (нищих), ставших основой резервной армии труда, что порождает процесс привлечения мануфактуры из города в деревню, и коттеров (владельцев небольших земельных наделов), что сохранило емкость внутреннего рынка. Новые дворяне и пауперы стали средой, из которой формировалось предприниматели и наемные рабочие, то есть создавалась социальная база для развития промышленности. Становлению английской мануфактуры способствовало и наличие местного сырья, разделение труда между регионами, политика меркантилизма и сохранение внутри страны платежеспособного населения (емкости внутреннего рынка), а также унитарный характер политической власти. Оценивая экономический подъем Англии ретроспективно, необходимо отметить еще один фактор, способствовавший английской хозяйственной гегемонии в конце XVII - XIX вв., — это столетний разрыв с французской революцией, создавшей благоприятные социально-политические условия для потенциально более мощной французской экономики, что позволило англичанам укорениться в мировом хозяйстве в отсутствии достойных конкурентов.
Регион, где капиталистический уклад
оставался подчиненным феодальному:
В XVII в. Франция принадлежала к региону, где капиталистический уклад формируется, но находится в зависимости от феодальных социально-экономических отношений и абсолютистского режима. Король был заинтересован в сохранении крестьянства как основного налогоплательщика и ограничивал их обезземеливание феодалами. Последние были вынуждены улучшать свое благосостояние на путях феодальной реакции, оживляя старые феодальные повинности. Вяло изменявшаяся феодальная структура Франции побуждала и буржуа вкладывать деньги в землю, в систему откупов, а не в промышленное производство. Налоговое ограбление крестьян вело к узости внутреннего рынка. Эти и другие причины способствовали замедленному развитию капитализма во Франции (сходная ситуация в этот период наблюдается в Швеции и частично в России).
Регион регресса капитализма:
Причины размывания капиталистических структур в XVII в. различны:
Испания: великодержавные амбиции Филиппа II, стагнация сельского хозяйства (правительственная политика контроля за ценами на хлеб, государственные банкротства, экстенсивный характер хозяйства знати: от земледелия к отгонному скотоводству). Это все ведет к обеднению основной массы населения и сужению внутреннего рынка, дешевый импорт приводит к созданию неблагоприятных условий для развития промышленности, а изгнание морисков — к запустению целого региона страны - Каталонии.
Северная Италия: рефеодализация торгового городского патрициата, недостаток внутреннего сырья для мануфактуры, политическая раздробленность.
Южная и Северо-западная Германия: дезорганизация хозяйства Тридцатилетней войной, политическая раздробленность, геополитическое положение германских земель превратила их в рынки сбыта для французской, английской и голландской мануфактуры, а с другой стороны — в сырьевой и сельскохозяйственный придаток капиталистического региона.
Регион «второго издания феодализма» (Европа восточнее Эльбы и Балканы):
Надо отметить, что это был район так называемой «новой сеньории», образовавшейся в XII - XIII вв. До интересующего нас времени развитие в этом регионе в целом схоже с уровнем районов «старой сеньории», но развитие капитализма в Западной Европе создает на востоке континента хорошие условия для превращения его в экспортера хлеба. Это приводит к увеличению заинтересованности феодалов в натуральной ренте и к увеличению барской запашки, к распространению отработочной ренты (барщины). Все это ведет к необходимости восстановления личной зависимости крестьян (крепостничество). Таким образом, на востоке Европы вновь расцветают феодальные отношения. Однако, этим же закладываются условия неравномерности социально-экономического развития Западной и Восточной Европы.
Таким образом, когда в Голландии и Англии происходило укоренению капитализма в качестве основного уклада экономики, социально-экономическая структура остальной Европы оставалась архаичной. Первый шаг к кардинальному изменению в этой сфере был сделан в условиях завершения «аграрных революций», свершившихся во Франции в 1750 - 1760-х гг., в Швейцарии в 1780 - 1790-х гг., в Германии в 1790 - 1800-х гг., а в других странах Европы — лишь в XIX в.

В XVIII в. в европейской экономике безраздельно господствует Англия. Именно в этой стране впервые закончилось формирование капитализма на уровне национальной экономики. (Национальная экономика представляет собой политическое пространство, превращенное государством в силу потребностей и под влиянием развития материальной жизни, связанное и унифицированное экономическое пространство, деятельность различных частей которого может быть объединена в рамках одного общего объединения.) К середине XVIII в. в Англии мануфактура господствует в национальном масштабе, и создан национальный рынок. Складываются свободные капиталы и устойчивая резервная армия труда. Происходит накопление количества технических открытий (прядильная машина — дженни, механическая паровая прядильная машина, «самолетный» челнок), новых технологий (паровая машина, пудлирование — переделка чугуна в железо, передаточный механизм, металлообрабатывающий станок), таким образом были созданы технические возможности для возникновения фабричного производства. На рубеже XVIII - XIX вв. в Англии произошла «промышленная революция».
Вообще, XVIII в. характеризуется общим хозяйственным подъемом, расцветом международной торговли и оформлением мировой экономики, мануфактурное производство достигает такого уровня развития, при котором его технический базис вступает в противоречие с им самим созданными потребностями производства и запросами внутреннего и внешнего рынка, увеличивается интерес общественности к промышленности, используются все орудия обмена, деньги, кредиты свободно перемещаются по Европе. Начинается неуклонный рост населения: 1700 г. — 118 млн., 1750 г. — 140 млн., 1800 г. — 187 млн. человек проживают в Европе, что приводит к дальнейшему расширению рынка и росту резервной армии труда, т.е. стимулирует развитие экономики. Начинается рост городского населения (в том числе и за счет превращения в города бывших сельских округов, где возникают новые промышленные районы). Экономика все более становится городской: если в XVIII в. в сельском хозяйстве еще было занято от 75% до 85% населения, то в XIX в., например, в Англии в сельском хозяйстве занято 26%, а во Франции 54% населения.
Начинается оформление, а затем и идентификация себя и своих основных потребностей и ценностей в рамках «третьего сословия» (ранее всего — в Англии и во Франции). Закрепляется тенденция к вертикальной мобильности внутри общества, что вызывает попытку ограничения этого процесса со стороны феодально-политических властей и порождает недовольство «третьего сословия». Начинается оформление классов буржуазии и мануфактурного пролетариата. Расширяется интеллектуальная социальная группа (чиновники, учителя, техническая интеллигенция и т.п.). Таким образом, начинает распадаться экономическая, социальная, а позже и политическая система феодализма.

Мы уже отмечали, что начиная с конца XV в. в Европе заговорили о «новом времени». Мир становился новым не только благодаря открытию Нового света, появлению новых экономических тенденций и новой техники, появлению нового сословия и оформлению нового общества, но и появлению нового духа и нового мира идей.
Нидерланды и Италия, поставленные Великими географическими открытиями и политическими коллизиями XIV - XV вв. в уникальное положение, стали центрами нового духа, духа Ренессанса и Гуманизма. Расширившийся земной горизонт, приток эмигрантов, иноверцев познакомили европейцев с новой культурой и открыли им античное наследие, более полное, чем античная традиция, унаследованная христианской церковью. Другими центрами этих процессов становятся европейские университеты, где начинается секуляризация и национализация образования. Итогом стал стихийный неудержимый переворот сознания, коснувшийся практически всех сторон западной культуры. Параллельно с укоренением гуманизма и рационализма наблюдается расцвет, в определенном смысле обновленной, католической Церкви. Однако, выявляется несоответствие новых веяний (гуманизм и рационализм, обмирщение) в церкви и ее старых догм и традиционных институтов. Во многом это порождает Реформацию.
Реформационное движение, формально начавшееся в 1517 г. с обнародования германским священником М. Лютером своих 95 тезисов против папства, приобрело характер общеевропейского движения за реформу католической церкви. Коротко суть реформистской идеологии можно выразить следующим образом: продажа индульгенций и другие сомнительные с точки зрения Лютера и его сторонников деяния католического клира привели к профанации Церкви и ее богослужебной практики; «антихристианская» с точки зрения Лютера практика папства закрыла «старые» пути для Спасения верующих, поиск новых путей Спасения приводит реформатов к временам Апостольской (времен апостолов Иисуса Христа) Церкви, знание о чем они черпали из Священного Писания (Библия, а применительно к апостольским временам — Новый Завет); обретение новых путей Спасения в итоге стали связывать с личной деятельностью человека, основанной на его личной вере и знании Библии, начинаются переводы реформатами Библии на национальные языки, и создаются религиозные общины, не связанные с Римским престолом.
Идеологическая борьба в церкви наложилась на политические коллизии германских земель, что придало Реформации и политическую направленность. Результатом подобного развития событий произошел переход права решения религиозных вопросов к светским владыкам (причем как в протестантских, так и в католических странах). Снижается авторитет церкви как наднациональной, надгосударственной организацией. Отныне христианство на Западе перестало быть исключительно католическим, источник единства культуры стал иссякать.
Парадоксальной особенностью Реформации был ее во многом двойственный характер, ибо она представляла собой и консервативную религиозную реакцию (здесь реакция — как реагирование на модернизацию католической церкви в духе гуманизма, рационализма и ее обмирщения), и радикально-вольнодумный переворот. По обе стороны религиозного водораздела Европы разгорелось активное вторичное утверждение ортодоксального христианства. С другой стороны, это положило начало религиозному плюрализму.
То, что реформаты резко подчеркнули границу между Творцом и творением, между трансцендентностью Бога и вторичностью мира — позволили новому мышлению подойти к природе уже с осознанием чисто земной ее сущности. Это открывало двери для научного, а не теологического, познания мира.
Уже в позднее Средневековье начали развиваться новые области знания, не связанные с религией и основанные на логическом мышлении, прежде всего, это математика и геометрия. Трансокеанические маршруты вызвали необходимость уточнения прикладной астрономии. Соединение этих наук поставило под сомнение птолемеевско-библейскую геоцентричную картину мира. В первой половине XVI в. Коперник в трактате «Об обращении небесных сфер» (написан в 1514 г., опубликован в 1543 г.) разрушил ее, обосновав гелиоцентрическую концепцию. Было положено начало так называемой «научной революции», которая стала одновременно завершением эпохи Возрождения и решающим вкладом в становление современного мировоззрения.
Церковь первоначально принимает эту концепцию, на ней основан григорианский календарь (1582 г.). Оппонентами коперниковской системы стали реформаты с их буквалистским пониманием Библии. Под влиянием протестантской критики и того, что система Коперника получает распространение в кругах религиозных диссидентов (например, Джордано Бруно - казнен в 1600 г. за ересь о Троице), католические ортодоксы начинают осознавать опасность этой концепции для религии (заурядность Земли подрывала ее богоизбранность и смысл Искупления). После того, как Кеплер (1609 г.), исправляя математические погрешности расчетов Коперника, обосновал законы планетарных движений, а Галилей (1609 г.), создав телескоп, обосновал однотипность Земли и других планет и сделал небесные явления такими же доступными для наблюдения и изучения, как и земные, то есть эти открытия завершили превращение коперниковской системы из эзотерической (доступной пониманию знающих математику и геометрию) в общедоступную, церковь признала гелиоцентрическую систему Коперника «ложной и ошибочной» (1616 г.). Но совокупность открытий и практическая ценность сделали гелиоцентрическую систему уже просто научным фактом.
В середине XVII в. на основе алгебры и эллинистической геометрии Декарт создал аналитическую геометрию, устранившую лакуны гелиоцентрической системы. На новой математике было основано открытие Ньютоном закона всемирного тяготения. Таким образом было завершено создание новой космологии, новой картины мира.
К началу XVIII в. на Западе каждый образованный человек знал: Бог сотворил Вселенную как сложную механическую систему, состоящую из множества материальных частиц, их движение поддается математическому анализу. В этой Вселенной Земля — одна из множества планет, а Солнце — из множества звезд. У Вселенной нет центра. И небесный мир, и земной подвластны одним и тем же физическим законам, таким образом исчезала мыслимая граница между этими мирами. Отсюда следовало, что Бог, сотворив столь сложную и подчиненную столь строгому порядку Вселенную, устранился от дальнейшего деятельного участия в судьбе Творения. Человек — венец Творения, так как он одной лишь силой разума сумел проникнуть в суть вселенского порядка и может воспользоваться этим знанием.
Укоренение научной картины мира приводит к еще большему размежевание в сознании тогдашнего человека религии и реального мира. Распространяются деистические взгляды и религиозный скептицизм. Последний был порожден еще и позицией католической и протестантских церквей в отношении научной картины мира.
Начав терять позиции в сфере осознания физического мира, религиозное мышление еще долго остается решающим фактором в сфере культуры. Даже творцы научной картины мира были движимы желанием исправить птолемеевско-библейскую картину мира и даже математически обосновать Бога. Однако под влиянием роста несовпадения религии и науки начинает осознаваться необходимость дать новое обоснование действительности, причем первоначально тоже с апологетических позиций.
В средние века философия занимала подчиненное христианству положение и служила связующим звеном между верой и разумом. Но рационализм, Реформация, новый «национально»-светский характер университетов, импульсы научной революции преобразуют философию в независимую силу интеллектуальной жизни.
В Англии Френсис Бэкон, а на континенте Рене Декарт создают основы механистическо-материалистической философии. Все традиционные знания о Вселенной целиком вытеснил независимый человеческий разум, определив, в свой черед, собственные границы рамками и методами эмпирической науки. Итогом стало становление нового, светского человека.
В прежние времена общественная и политическая жизнь также осознавалась и объяснялась в понятиях, опирающихся на религию и церковь. Однако, новые явления в политико-общественной жизни и новая механистическо-материалистическая философия приводит к становлению и новой общественной философии. Уже с XVI в. появляются новые теории, описывающие общественный порядок и государство. Голландцы Гуго Гораций (1583 - 1645 гг.), Барух (Бенедикт) Спиноза (1632 - 1677 гг.), англичане Томас Гоббс (1588 - 1679 гг.), Джон Локк (1632 - 1704 гг.) сформулировали ставшие позднее основополагающими европейские понятия в этой области: естественные права — общественный договор — народный суверенитет — неотчуждаемость основных свобод — сбалансированность властей — договор о подчинении — законность восстания против тирана.
Параллельно с этим новое светское научное мышление начинает использоваться и для описания экономической жизни общества. В XVIII в. появляются первые экономические теории: меркантилизм, физиократизм, английская классическая школа политэкономии.
XVIII в. стал временем создания политических доктрин, направленных на критику, изменение или низвержение абсолютистского правления. Важную роль в этом сыграли французские деятели эпохи Просвещения: Вольтер, Шарль Монтескье, Дени Дидро, Поль Гольбах, Жан-Жак Руссо и другие. Новая общественная философия и идеология Просвещения оказывала влияние и на политику власть предержащих. Уже с XVII в. на престолах Европы периодически появляются «философы на троне»: Якоб I (Англия), Кристина (Швеция), в XVIII в. этот список пополнили Фридрих II (Пруссия), Йозеф II Австрийский, Густав II (Швеция), Екатерина II (Россия). Однако все их реформы были двусмысленны и противоречивы, в итоге история запомнила этих монархов как «просвещенных деспотов». Нарастание социальных и политических конфликтов приводило к тому, что новое мировоззрение все более приходило в несоответствие с феодально-абсолютистскими и церковными порядками в Европе.
Новое время стало и временем формирования принципиально новой политической системы в Европе. В отличие от социально-экономической сферы тенденции развития европейской государственности носили более общий характер, что объясняется, с одной стороны, тем, что формы государственной власти развиваются относительно самостоятельно, без абсолютно жесткой обусловленности состоянием социально-экономических отношений, а с другой — тем, что они в большей степени, чем социально-экономические структуры, подвержены внешнему влиянию, обладают большей способностью усвоения опыта и практики соседних, более развитых государств.
В XV - XVI вв. складываются так называемые «абсолютные монархии». Предпосылки абсолютизма коренятся в социально-экономических переменах, вызванных зарождением и развитием буржуазных отношений. В эпоху феодализма политическая власть (как и земельная собственность) носила неполный расщепленный характер (феодальный иммунитет, вассальные отношения и т.п.). По мере социально-экономического развития и попыток верховных феодальных владык укрепить свою власть последние получили и использовали возможность опереться в борьбе с феодалами на города, в итоге возникает так называемая сословно-представительная монархия, где при короле наравне с палатами, представлявшими земельную аристократию, наличествовали институции, где заседали представители всех сословий (феодалов, церкви, горожан, иногда крестьян) — в Англии - парламент, во Франции - Генеральные штаты, в Испании - кортесы, в Германии - ландтаги, в России - Земские соборы.
Опираясь на все сословия и играя на их противоречиях, короли становились более независимыми от аристократии, а центр тяжести перемещался от одалживания (у феодалов) государственных услуг в покупку (королем) государственной службы. Социально-экономические изменения XV - XVI вв. увеличили ресурсы общества и создали свободные средства, сыгравшие важную роль и в эволюции государственной власти. Увеличивается доля налогов в объеме средств, используемых центральной властью для своих нужд. Происходит усиление процесса централизации, складывается государственная территория вокруг общего центра. Все это ведет у иному, отличному от феодального, государственному управлению — через чиновников.
Складывание колониальной системы и единых государств приводят к обострению военного противостояния, это необходимо приводит к появлению постоянной наемной и многочисленной армии, причем под абсолютным контролем центральной власти. Войны приводили к ухудшению положения широких крестьянских масс, это часто вело к восстаниям, охватывавшим большие территории и бывшие многочисленными. Подавляя подобные крестьянские выступления, центральная власть укрепляла свою значимость для всего класса феодалов. Нередко войны способствовали ослаблению феодальной аристократии (так, в Англии в период «войны Белой и Алой роз» пресеклось большинство родов «старой» знати, а новые дворяне были более привязаны к королевской власти, получив от нее земли и титулы).
Таким образом, королевская власть получила гигантские ресурсы, инструменты (бюрократия и армия) новое идеологическое обоснование государства и королевской власти и сделалась «Абсолютной», то есть свободной от общества. Исторически «абсолютизм» является высшей формой феодальной монархии. Его возникновение предполагает определенный уровень денежных отношений и промышленности, так как это создает предпосылки финансирования гражданской и военной бюрократии и возникновения материальной основы для строительства армии и флота.
Страной классически понимаемого «абсолютизма» являлась Франция, где этот строй оформился во второй половине XV в. Однако именно своей «классической» стадии французский абсолютизм достиг лишь ко второй половине XVII в. Это связано с сохранявшимся социальным преобладанием дворянства и неразвитостью капиталистических элементов, а также с рядом других факторов социально-экономического, политического, географического характера, питавших центробежные тенденции в ущерб центростремительным. Основой абсолютизма во Франции явился союз королевской власти с буржуазией и лавирование между интересами последних и дворянства. В итоге политических коллизий органы сословного представительства (Генеральные штаты) утрачивают свое прежнее значение, и парламентские структуры образуют причудливый симбиоз с новым бюрократическим аппаратом. Но в XVIII в именно парламентской оппозиции суждено было сыграть важную роль в дестабилизации политической жизни Франции.
Особенности испанского абсолютизма можно в известной мере объяснить крайней узостью его социальной базы, ограниченной исключительно дворянством, оттеснившим на задний план средние предпринимательские слои. Свой отпечаток на особенности политического режима Испании наложила и гипертрофированность внешнеполитической ориентации государства в правление династии Габсбургов (достижение фамильной гегемонии в Западной и Центральной Европе, борьба с реформацией, колониальные захваты). Немалое значение имело и то, что сохранялось различие роли испанского монарха в разных историко-политических и культурных областях страны: полное главенство в политической иерархии Кастилии, сохранение феодальных исключений из королевской власти в Арагоне, Наварре, Стране Басков, Астурии, Галисии. Контрпродуктивную роль для укрепления королевской власти играла высшая аристократия, сделавшая Королевский кабинет полем своих интриг и семейных амбиций (кабинет — «камара», именно отсюда произошло понятие «камарилья» — клика, правящая вместо короля). Важную роль в становлении абсолютизма и вообще политического облика страны сыграла борьба династий Габсбургов и Бурбонов, развернувшаяся за испанский трон и приведшая к гражданской войне в начале XVIII в. В правление Филиппа V Бурбона (1700 - 1746 гг.) происходит усиление централизации и укрепление абсолютизма, ставшее возможным как следствие ликвидации привилегий мятежников и слияния арагонской и кастильской знати.
Схожая ситуация наблюдалась и в австрийских землях Габсбургов (различие прерогатив в германских, чешских землях и в Венгерском королевстве). Условия для более успешного протекания процессов централизации и складывания абсолютизма опять же были во многом созданы сближением германской и чешской знати и ликвидацией венгерских прерогатив после «Венгерской измены» в начале XVIII в.
В Германских землях формируется так называемый региональный абсолютизм. Невозможность создания единого централизованного германского государства была определена рядом факторов: деформирующей процесс создания немецкого национального государства ролью Священной римской империи германской нации под имперством Габсбургов, расколом на протестантские и католические земли в результате Реформации и Контрреформации, образованием вне системы «Священной империи» Бранденбургско-прусского курфюршества, а с 1701 г. — королевства Пруссии, особенностями Крестьянской войны 1524 - 1525 гг., которые укрепили власть земельных суверенов.
Региональный абсолютизм оформился и в Италии. «Несобранности» страны способствовали династические распри Габсбургов и Бурбонов и «антинациональная политика» Папского государства. В итоге Савойское герцогство по своему типу было ближе французскому абсолютизму, Неаполитанское королевство и Папское государство — к испанскому. В Великом герцогстве Тосканском и Венецианской республике абсолютизм более питался местными особенностями, чем иностранными образцами.
В Английском королевстве сохраняется значительная роль парламента и наблюдается близость позиций буржуазии и «нового дворянства». Это во многом предопределило то, что уже в конце XVI в. абсолютизм в Англии (надо иметь в виду, что в исторической науке есть точки зрения, вообще отрицающие наличие абсолютизма в Англии) вступил в сферу затяжного кризиса, разрешившегося буржуазной революцией середины XVII столетия.
Итак, в рассматриваемое время прежняя феодальная государственно-политическая система претерпевает значительные изменения. государственная власть приобретает всё более и более централизованный и абсолютный (свободный) характер. В Западной Европе происходит объединение этнографических территорий Франции, Англии, Испании в рамках единых государств, что приводит в действие процессы складывания наций.
Реформационное движение устраняет внешнюю по отношению к государству идеологическую мотивацию его существования через принадлежность к единому католическому миру (и зависимость светской власти от Папы). Всё это вело к оформлению идеи «самодостаточности» государства. Государства превращаются в понимании людей в субъекты истории. Начинается поиски новых идеологических (внутренних) обоснований государства. Однако до появления новых теорий государства было ещё далеко. В государственном управлении продолжает господствовать эмпиризм, большое влияние оказывает опыт других государств.
Абсолютистское государство развивалось преодолевая несколько основных узлов противоречий. Во-первых: так как центр тяжести продолжал покоиться на сельском хозяйстве, основным выразителем классового отрицания феодализма на почве присущего ему способа производства оставалось крестьянство (наиболее показательной, с этой точки зрения, является Крестьянская война 1524 - 25 гг. в Германии. Иногда по участию в ней всех сословий и их требованиям её часто называют первой, пусть и потерпевшей поражение, раннебуржуазной революцией). Во-вторых: налоговая политика абсолютизма приводила к недовольству горожан, буржуазии, которые хотели оказывать влияние на политический режим, соответственно своему вкладу в его финансирование — «Нет налогов, без представительства!». (Так, насаждавшаяся Габсбургами абсолютистско-бюрократическая система, направленная на включение Нидерландов в структуру империи, вынужденное существование абсолютистского государства с местными представительными органами и учреждениями таили в себе зародыши неизбежного конфликта, который вылился в конечном счёте в антифеодальное национально-освободительное движение, носившего характер раннебуржуазной революции и завершившееся образованием Республики Соединённых провинций, в которой место суверена-короля заняли Генеральные штаты. Проблема налогообложения и прерогатив короля и парламента явилась отправной точкой развертывания и Английской революции 1649 г.). В третьих: в ряде случаев возрастали сепаратистские устремления аристократии (например, в Германии).
Большое влияние на эволюцию европейского абсолютизма оказывают государства с новым общественно-политическим строем Голландия и Англия. Более того, начинает всё более осознаваться связь между государственным строем парламентских государств с экономическими преимуществами этих стран в конце XVII — XVIII веке. Всё это через идеи Просвещения инкорпорируется в общественное сознание Европы. Французские просветители начинают прямую пропаганду английских политических порядков.
Начинается время «просвещённого абсолютизма» («просвещённого деспотизма»). Не меняя по существу государственных форм абсолютной монархии, в рамках этих форм, сверху проводились реформы в экономической, политической, культурных областях, направленные на модернизацию, устранение наиболее одиозных, устаревших, явственно всего мешавших устойчивому функционированию государства проявлений феодального порядка. Однако в силу непоследовательности реформ, их случайного (эмпирического) характера, обратимостью, связанностью с личностью чиновника-реформатора или «просвещённого государя», «Просвещённый абсолютизм» в целом характеризуется безрезультатностью и ещё больше обостряет социально-политическую ситуацию, в частности во Франции. Начинается революционное просвещение масс буржуазными идеологами, переходящее в революционную агитацию против «Старого режима». Итогом становиться Великая французская буржуазная революция 1789 — 1794 годов. Вообще надо отметить что революция почти нормальное явление для Нового времени. Первые три века — XVI , XVII, XVIII, — Нового времени, три революции — Нидерландская, Английская, Французская.
Ретроспективно рассматривая эти революции можно выделить следующие закономерности социально-политического характера. Буржуазная революция одновременно и крестьянская революция, то есть была революцией выросшей из недр феодализма, хотя стать действительностью (свершиться) в тех условиях она могла только в связи с национальным политическим кризисом, вызревшим на почве капиталистического развития страны. Антагонизм двух способов производства выдвигает на первый план вопрос о власти, носитель этого антагонизма буржуазия. В этом вопросе на начальном этапе революции перекрещиваются интересы и других групп, следовательно, таким образом интересы буржуазии предстают как национальные (общенародные) интересы. Этому содействовали особенности феодального господства в позднее средневековье с характерной для него гипертрофией государственности в системе феодальной эксплуатации (перенос центра тяжести с сеньорианальных форм ренты на централизованные её формы — налоги). Орудия угнетения казались общими, для всех чувствовавших себя угнетёнными.
Началась революционная пропаганда, прибежищем оппозиции становился парламент или его рудиментарные формы, начался процесс формирования гражданского общества. Попытки задушить гражданские структуры вызывали восстания. Начался процесс раскручивания революции, в ходе которого классы послойно (внутри каждого класса) вступали в политическую борьбу.
Так как капиталистический способ производства являлся хорошо осознанным настоящим, торжествующей экономической действительностью, неодолимость которой воспринималась как «естественный закон», постольку буржуазии оставалось требовать лишь адекватных политических условий, государственных санкций, утверждавших эту действительность. Поэтому у буржуазии не было целостной программы революции, и её программа была политической по преимуществу (затрагивающей лишь политическую и правовую систему).
Однако в тот момент, когда «верхние» слои буржуазии, достигали компромисса со свергаемым режимом, в революцию включались «нижние» буржуазные слои, требующие, и нуждающиеся, больших политических гарантий, поэтому революционность буржуазии возрастала по мере замены действия класса действием лишь одного низшего слоя.
Одновременно, революция захватывает и крестьянство, которое в своей революционности затрагивает экономический базис феодального стороя.
В ходе революции происходит превращение в «партию» городского плебса, хотя в «плане настоящего» революции он не имеет ни самостоятельных интересов, ни представляет собой самостоятельного фактора силы. Однако, в «плане будущего» революции ведущим элементом оказываются именно низы города и деревни. Плебс вопреки собственной незрелости как бы подталкиваемый фактом растущего консерватизма, а то и контрреволюционностью буржуазии как класса, выступает на авансцену революции в качестве противовеса буржуазии. Таким образом преобразовывается вся система революции.
Буржуазия идёт на откат революционного процесса, плебс становиться гегемоном, хотя это и не означает, что он хоть сколько-нибудь способен предложить альтернативу буржуазному развитию, хотя субъективно цель казалась самому плебсу именно такой альтернативой.
Формальная схема разбираемых революций может быть представлена следующим образом: 1. Конституционный период; 2. Гражданская война; 3. Разложение завоёванного революцией порядка и реставрация. Однако через некоторое время следуют своеобразные «вторичные» революции, завершающие оформление нового строя (Англия — 1688 г., Франция — 1830, 1848 г.).
Французская революция 1789 - 1794 годов стала воистину всеевропейской революцией, так как её события втянули в революционный процесс большинство государств Европы и Америки, который вскоре сформировал новый облик мира связанного с европейской цивилизацией.



ПОЛИТИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЕВРОПЫ КОНЕЦ XVIII - XIX ВЕК.

Революция во Франции 1789 г. и особенно свержение монархии и казнь короля в 1792 г. вызвали разные оценки в Европе. Одни приветствовали революционных французов, другие, как, например, Э. Берк считали всё произошедшее “сатанинским делом”. Европейские монархические режимы увидели в антиаристократическом и республиканском характере революции угрозу принципам монархизма, да и феодальному устройству в целом. Более того, “революционная зараза” находила отклик во многих странах, ведь и там политическая почва была подготовлена неоднозначными итогами политической пропаганды времён Просвещения, и даже реформаторством “просвещенных деспотов”. Поэтому в 1792 г. начинаются войны революционной Франции с контрреволюционными коалициями России, европейских монархов, более всего страдающих от революционного поветрия (Австрия, Пруссия, ...), и торийской аристократическо-буржуазной Англии, решавшей вопрос колониальных приобретений и ликвидации очага, из которого и на Остров распространялись идеи демократизации британской политической системы.
Очень скоро революционная Франция, особенно под влиянием якобинства, переходит от концепции обороны к “экспорту революции” для оказания помощи революционерам в сопредельных странах, т.к. это создавало наиболее выгодные условия, для защиты революции путем изменения окружающего мира. Французы оказывают помощь “демократам” в Бельгии, где созданы Объединённые бельгийские штаты, в Голландии, где после свержения власти финансовой аристократии установлена Батавская республика, в Швейцарии, где возникает Гельветическая республика, расширившая число уверенных кантонов, сбросившая власть аристократов и влияние иностранных государей. Впрочем “розовый” период свободы, которую несли революционные французские армии скоро завершился, постепенно окружающие республики попадают под жёсткий политический контроль Франции, особенно после термидорианского (27 июля 1794 г.) переворота. Так уже не идёт разговор о провозглашении Майнцской республики, а отобранные у Пруссии Рейнские земли присоединяются к Франции на правах департаментов. Французы выступают против создания единой Италии и перекраивают карту полуострова, создавая там республики: Цизальпийскую, Римскую, Партенопейскую, которые являются сателлитами Франции. Однако даже тогда, когда войны ведущиеся Францией всё более из революционных превращаются в империалистические (великодержавные), проводимые преобразования на зависимых территориях носят прогрессивно-буржуазный и демократический характер Надо учитывать и то, что некоторые преобразования носили идеологический, а часто и вынуждено-политический характер (например, отмена рабства в 1794 г и в связи с восстанием на Гаити), поэтому радикализм тех же аграрных реформ, варьировался в зависимости от региона.
Установление единоличной, а затем и императорской власти Наполеона I, усугубило великодержавные помыслы французской буржуазии. Правда, надо отметить, что агрессия Франции вне Европы шла параллельно с колониальной агрессией Великобритании. В европейских делах во многом продолжает чувствоваться потребность в создании социально-экономически идентичных Франции государств и отбросить подалее от её границ Австрию и Пруссию, лишить Россию агентов-союзников в её антиреволюционной политике. Но и на континенте всё более и более ощущаются имперские планы. Наполеон нарушает и Люневильский и Амьенский договоры о перемирии. Проводится “рецессия” Германии, где ликвидировано более 50 независимых государств. Гельветическая республика преобразована в конфедерацию швейцарских кантонов, а Наполеон становится медиатором (посредником) в их делах. Военный разгром Австрии и Пруссии позволяют Императору французов ликвидировать Священную Римскую империю германской нации и образовать т.н. Рейнский союз. Создаётся Герцогство Варшавское. Наполеон начинает рассаживать на новых европейских престолах своих родственников. Вмешивается в гражданскую войну в Испании. Начинает континентальную блокаду Англии. Пытается привлечь Россию к разделу Европы, чтобы купить её благосклонность.
Русская кампания 1812 года стала роковой для императора французов, но еще более трагичным было то, что Александр I, не прислушавшись к возражениям Кутузова, начал Заграничный поход русской армии с целью окончательного разгрома Франции. Сметая феодальные системы в Европе, французская революция “очистила” дремавшие под их покровами нации: уже абсолютистские государства де-факто были национальными, хотя политическая система покоилась на феодальных династических основаниях, затемнявших новый факт европейской истории; близкородственные этнические группы совместной социально-экономической и политической, государственной жизнью сплачивались в политические нации. Революция сметя династии и систему вассалитета, привела к осознанию того, что государства существуют на действенном желании народа (= нации) поддерживать совместное государственно-политическое существование (заметьте, что часть революционных республик имели название от “своего народа”). Однако великодержавные планы французской буржуазии и самого Наполеона, его “династическая” девиация (отклонение) от провозглашенных национальных и республиканских принципов, способствовали подъёму национально-освободительной борьбы в Европе, часто совмещавшей буржуазно-демократические устремления с антифранцузской направленностью. Итак, вступление русской армии способствовало началу широкого и всё более организованного антинаполеоновского движения, не только как контрреволюционного союза монархов, но и как народного движения. Именно поддержка населением русских армий и переход на их сторону отдельных воинских формирований, ранее союзных французам, подтолкнуло владык Пруссии и Австрии на возобновление войны с Францией. Сражение под Лейпцигом (1813 г) было “битвой народов” не только из-за обилия этнических групп, сошедшихся в схватке, но и потому, что её исход решили сами народы (кульминацией сражения стал переход саксонцев на сторону антифранцузской коалиции). В 1813 г. начался массовый отход союзников от Наполеона и изгнание его родственников с престолов.
Затяжная война, ухудшение экономического положения Франции, вызванное континентальной блокадой Англии, потерей части колоний, упадком международной торговли, авантюризм Наполеона I — всё это вызывало недовольство императором и во Франции. Были и заговоры, а когда страна оказалась под оккупацией войск коалиции, высшие сановники и Сенат принимают решение о низложении Наполеона и возведении на престол Людовика XVIII, что создало для Франции приемлемые условия окончания войны.
В апреле 1814 г. произошла реставрация монархии Бурбонов, Франция, в основном, вернулась к границам 1792 г., а вот в отношении других революционных изменений всё было не так просто. Власть «Короля французов» слегка была ограничена Хартией 1814 г., которая, однако, лишила большую часть населения избирательных прав. Вернувшиеся аристократы мечтали о полном восстановлении дореволюционных порядков, а это не устраивало многих. “Реставрационная горячка” феодальной знати привела к тому, что когда Наполеон I, бежав с о. Эльба с отрядом сторонников 1 марта 1815 г. высадился на континенте, нация приняла своего Императора французов. Начались знаменитые 100 дней Наполеона I, окончившиеся вторичным его свержением 22 июня 1815 г., после поражения в битве при Ватерлоо (в качестве пленника Наполеон находился до 1821г. на о. Св. Елены, где и скончался). Во Францию вернулись Бурбоны, которые вынуждены несколько скорректировать свою внутреннею политику.

К середине первого десятилетия XIX века революция сменилась контрреволюцией. Венский конгресс ставил своей целью всеобъемлющую реставрацию политических и желательно социально-экономических порядков, но реальность была иной. В политической сфере Венский конгресс якобы руководствовался принципом “легитимизма” (признание законных прав, правивших до революций и наполеоновских войн династий), однако Европа снова была переделена. Пруссия — получила Саксонию и Вестфалию, Австрия —часть германских и итальянских земель, Голландия — Бельгию, Швеция — Данию, Россия — ещё одну часть польских земель (Королевство Польское), Италию вообще заново перекроили, также была разделена часть французских колоний. Повезло Швейцарии — она была признана суверенным, нейтральным государством. На политической карте появилась и новая модель германской конфедерации — Германский союз (38 государств). “Восстановив” Европу страны-победительницы взяли на себя обязанность поддерживать нерушимость “старых-новых” границ и впредь. В умиротворённой Европе должно было произойти и внутреннее успокоение, понимавшееся как возвращение прежних династий на престолы и искоренение демократической крамолы. Гарантом порядка в Европе выступил т.н. «Священный Союз» (создали Россия, Австрия, Пруссия при поддержке Англии), собиравший свои конгрессы в 1815, 1818, 1820, 1821, 1822 г.
Конец первого десятилетия девятнадцатого столетия характеризуется реакцией, а в ряде стран, например, во Франции и террором. Однако, земельной аристократии, восстановившей власть, и финансовой олигархии, укрепившей свою власть, в этот период не удалось демонтировать все новые, буржуазные отношения как в политической, так и в социально-экономической сферах. Существовали представительные институты, которые желали вернуть себе и полноту законодательных функций, сохранялись некоторые гражданские и политические свободы, в Западной Европе более, а в Центральной менее были сокрушены феодальные отношения в экономической области. Гарантом этих “родимых пятен” революции выступала не добрая воля монархов, а во многом их бессилие. Мы выяснили, что “легитимизм” был своеобразным, и он породил борьбу сторонников разных династий внутри каждой национальной партии монархистов, что ослабляло их. Во-вторых, за годы революции массы не только получили опыт самостоятельного действия, но и продолжался процесс институализации различных групп в рамках “третьего сословия”, то есть началось формирование политических партий. Более того, эти партии были не только группами действия, но организациями, которые более или менее понимали свои цели и предполагали результаты в рамках политических идеологий либерализма, а позже и социализма, то есть вели почти осознанную политическую деятельность, что сужало поле для манёвра консервативным силам. В-третьих, продолжалось развитие капитализма, и новые буржуазные группы, становившиеся все более экономически могущественными, требовали своего участия в управлении государством. Весь клубок противоречий постреволюционной Европы вновь ставил на повестку дня вопрос: реформа или революция?
Первая новая революция в Испании в 1820 г. Главным требованием было восстановление Конституции 1812 г., развернувшаяся борьба радикалов и умеренных продолжалась вплоть до 1822 г ., когда в испанские дела вмешался Священный союз, выступивший на стороне консерваторов. Это выступление против испанской ветви Бурбонов спровоцировало революционные волнения в Италии. Революционно настроенные военные и буржуазные слои требовали изменить политико-государственные режимы Сицилии, Неаполя, Пьемонта в духе либеральной конституции Испании 1812 г. Итальянские революции также были прерваны вмешательством Священного союза.
В конце XVIII - начале XIX в. под влиянием французской революции находилось и внутреннее развитие Англии. Революционно-демократические лозунги революции 1789 - 1794 гг. стимулировали движение за политические реформы (в первую очередь реформу парламента). С аристократической и финансово-олигархической властью в 1790-е гг. вступили в борьбу не только виги, но и новые формации, в частности, Лондонское корреспондентское общество. Однако, сочувственные настроения в отношении революционной Франции вызвали опасение правящих кругов, которые обрушили репрессии на либеральное движение. Вплоть до начала 1820-х гг. в Англии был т.н. “антиякобинский период”, когда движение за реформы было третируемо властями. В 1815 г. английское правительство пытаясь сохранить выгодное для аристократии и финансовых кругов и аграриев положение сложившееся в годы войны, принимает “хлебные законы”, которые прецедентно посягали на право “свободной торговли”. Именно борьба за свободную торговлю и политическую реформу стала рефреном внутренней жизни страны вплоть до 1850-х гг.
В 1816 -1819 гг. в Англии возобновляются рабочие стачки и демонстрации с требованием реформы парламента. В начале 20-х гг. движение сторонников преобразований расширяется за счёт присоединения к вигам “левых тори”. Это происходит по причине того, что политическое господство земельной аристократии пришло в полное противоречие со значимостью промышленной буржуазии в условиях завершения “промышленной революции”. Следующей серьёзной проблемой для власть предержащих стал многочисленный рабочий и ремесленный класс Англии, который вступает в борьбу как за свои экономические интересы, так и за демократию. Причем, именно английский пролетариат и стал массовой базой либерально-демократического движения. Поэтому в 1824 г. правительство пошло на отмену закона 1799 г. о запрете стачек и рабочих организаций, именно это положило начало тред-юнионам. В 1832 г. в Англии проведена парламентская реформа, расширившая число избирателей и сделавшая выборы более справедливыми, ликвидировав “гнилые местечки” и урегулировав систему избирательных округов. В 1837 г. была проведена вторая парламентская реформа.
Французские аристократы, возвращенные к власти в 1815 г., еще несколько лет явно не могли адекватно оценить необратимость изменений, произошедших в сознании французской нации. Вплоть до начала 1830-х гг. аристократия жаждала реванша, возбуждая недовольство общественного мнения прожектами феодального толка, принятием клерикальных законов, возрождавших мрачные времена инквизиции, а также такие одиозные акты, как закон 1825 г. о вознаграждении бывших эмигрантов за конфискованные у них во время Французской революции земли. Особенно реакционная направленность режима усилилась после вступления на престол в 1824 г. Карла Х.
В 1830 г. во время пика демократического движения за расширение избирательных прав, введения ответственного перед парламентом правительства, местного самоуправления, свободы слова и отмены клерикальных законов, даже монархисты стали склоняться к замене правящей династии на Орлеанов. Однако, глава ультрароялистской партии Карл Х Бурбон пошел на обострение конфликта с парламентом, распустив только что избранную палату, где преобладали сторонники либерализации. Кроме того, были опубликованы королевские ордонансы, которые оставили избирательные права лишь у дворян, финансовой олигархии и владельцев крупных предприятий и еще более ограничили свободу печати. Итогом стали массовые выступления буржуа, ремесленников и рабочих против короля-деспота, которому ставили в вину и ухудшение экономической ситуации, правда последнее было вызвано первым в истории капиталистической Европы кризисом перепроизводства 1825-1826 гг. и последовавшей за ним вплоть до 1830 г. депрессией. Но так или иначе, восставший народ захватил Париж, Карл Х бежал и 31 июля 1830 г. на престол был возведен Луи-Филипп Орлеанский, обещавший либерализацию, и вошедший в историю как “король - буржуа”. 14 августа 1830 г. была принята новая конституция, которая представляла собой либерализованную версию Хартии 1814 г. Были увеличены права парламента. Во Франции установился режим буржуазной монархии.
Французская революция 1830 г. имела всеевропейское значение. В августе под прямым влиянием французских событий вспыхнула революция в Бельгии, итогом которой стало провозглашение независимости от Голландии. Уже к октябрю Священный союз, Англия и Франция признали свершившийся факт, с которым Голландия смирилась лишь в 1838 г. На политической карте Европы появилось Бельгийское королевство, на престоле которого оказалась Сакен-Кобургская династия.
Прямым следствием той же революции стало и польское восстание 1830-1831 гг., развернувшееся на землях Королевства Польского. Противоречия между польской аристократией, демократическим лагерем и крестьянством позволили русскому царизму подавить восстание, которое начало принимать общеевропейское значение (важную роль в «польском вопросе» играли Австрии и Пруссии, владевшие другими польскими землями. Более того, совместное «владение» Польшей, сплачивало династии «Священного Союза».).
Революционное брожение коснулось и германских земель, где началось выдвижение требований о принятии конституций. В итальянских землях разворачивалось движение за объединение Италии, положившее начало Рисорджименто (Возрождение, — в смысле национального возрождения.). Идеи “национального возрождения” получают распространение в Венгрии и славянских землях Австрийской империи правда в последнем случае — и под влиянием национально-освободительной борьбы сербов против турецкого владычества на Балканах.
Политическое развитие европейских стран в последующие годы определялось: социальными и экономическими проблемами, порождаемыми раннеиндустриальным развитием Европы; борьбой новых буржуазных слоев, сопровождавшейся широким демократическим движением за ликвидацию государственно-политических институтов абсолютистско-монархического периода; борьбой ремесленников и пролетариата за свои экономические и социальные права; а также началом роста национализма, являвшегося плодом национального возрождения в Центральной и Южной Европе.
Как мы уже отмечали, в 1830-е гг. в Англии начинается ограниченно-демократическое реформирование избирательной системы. В Германии повсеместно распространяются требования конституций. В Испании в ходе династической т.н. “карлистской войны” 1833 - 1837 гг. вновь вводится конституция, имевшая своим прообразом либеральную конституцию 1812 г., и получают размах антиклерикальные выступления. В Швейцарии в 1830-40-е гг. начинается демократический пересмотр конституций кантонов, который в 1847 г. из-за сопротивления олигархии кантонов, основавших т.н. Зондербунд (особый союз), привел к гражданской войне. Итогом этого столкновения стала швейцарская конституция 1848 г., превратившая Швейцарию в прочное союзное государство с всеобщим мужским избирательным правом. Во Франции в этот период наблюдается рост республиканских настроений, а с другой стороны, ширится буржуазное движение за либерализацию конституции 1830 г.
Рабочее движение наибольший размах приобретает в Великобритании. Причем, оно протекает не только в рамках тред-юнионов, но начинается и политическая институализация движения трудящихся слоев. В 1836 г. образовалась Лондонская ассоциация рабочих, поставившая своей целью выработку т.н. “Народной хартии”. Чартер предусматривал всеобщее мужское избирательное право, ежегодное переизбрание парламента, тайное голосование, равные избирательные округа. Подобные документы, выработанные в 1839 и 1847 гг., включали еще и требования социального характера и разрыва унии Англии с Ирландией 1801 г. Во Франции движение ремесленников и рабочих за свои социальные права было тесно связано и с республиканским и общедемократическим течениями. Однако, для этой страны был характерен радикализм, унаследованный от революционной традиции. Поэтому неоднократно в 1830 - 40-е гг. в различных городах Франции вспыхивали рабочие восстания, часто организаторами их, да и вообще движения трудящихся, выступали различные тайные организации, как, например, “Общество семей”, а затем “Времена года” Огюста Бланки (бланкизм).
В этот же период в германских, славянских землях Габсбургов и на Аппенинском полуострове начинается движение за национальное объединение (у славян — за автономию), сопряженное с общедемократическим движением.
Довершением всего клубка сложнейших социально-экономических и политических противоречий стал промышленный спад 1846-47 гг., особенно сильно сказавшийся на Франции.
Во Франции вторая половина 1840-х гг. характеризовалась активной пропагандистской кампанией за политическую реформу, монархия же была склонна перейти к репрессиям. 22 февраля 1848 г. король запретил банкет демократического движения, что привело к массовым демонстрациям протеста, во время которых даже Национальная гвардия высказалась за смену правительства. 24 февраля в ходе вооруженного восстания королевская власть пала, было сформировано Временное правительство, которое представляло собой компромисс между различными классами, учавствовашими в революционном выступлении. Именно этот характер Временного правительства и привел к длительной дискуссии: республика или монархия?! Социальная политика правительства также несла на себе отпечаток его классовой разнородности: с одной стороны, был сокращен рабочий день (11-10 часов), более того, под влиянием идей социалистов были созданы “национальные мастерские”, объединившие 113 тыс. человек. С другой стороны, для ограничения влияния на политику правительства со стороны трудящихся Парижа была создана “мобильная гвардия”. Революционные выступления горожан сопровождались массовым аграрным движением.
Выборы в Учредительное собрание принесли победу правым республиканцам и монархистам, что в условиях революционной горячки в Париже привело 15 мая 1848 г. к попытке государственного переворота со стороны радикалов, создавших Революционное правительство. Авантюра радикалов, которые, правда, объективно выражали социальные интересы ремесленников и пролетариев Парижа, привела к столкновениям, длившимся до 25 мая, роспуску национальных мастерских и попытке высылки их рабочих в провинцию и в армию, что, в свою очередь, привело к восстанию 23-26 июня. Правительству под руководством генерала Кавиньяка удалось подавить эти выступления. В ноябре принята конституция, а в декабре прошли выборы президента республики, на которых победу одержал Луи Бонапарт. Выборы в Законодательное собрание в мае 1849 г. привели к увеличению влияния, с одной стороны, монархистов, а с другой — левых демократов и социалистов и поражению правых республиканцев.
Французская революция 1848 г. нашла свой отклик во всей Европе (всеевропейская революция). Во многом под влиянием этих событий развивалось демократическое движение в Англии и Швейцарии, она же привела к новым революциям в Испании. Революции пережили и все государства итальянских земель. В ходе революционных выступлений в итальянских монархиях введены либеральные конституции, а в Риме была свергнута светская власть Папы и в феврале 1849 г. провозглашена республика, более того, революционное брожение в Италии чуть ли не впервые привело к реальным действиям по объединению наций. После восстания населения Северной Италии против австрийского владычества Сардинское королевство (Пьемонт) объявило войну Австрии, которая шла весной - летом 1848 г. и в марте 1849 г. Однако, страх правящих кругов итальянских государств перед революцией породил их нейтралитет в этой войне. В итоге, Австрия не только удержала свои владения в Италии, но и вместе с Испанией и Неполитанским королевством подавила революционные очаги на полуострове.
Сама австрийская империя также переживала нелегкие времена. Под давлением демократического движения, оплотом которого стали земельные ландтаги и областные сословные собрания, в отставку был отправлен Меттерних и в апреле - мае 1848 г. были введены конституция и избирательные законы, приведшие к формированию либерального Рейхстага. Однако попытки правительства распустить Политический комитет Национальной гвардии привели к бегству из Вены императорского дома и восстанию Академического легиона. Революционные выступления в Австрии для правящего дома были отягощены революционными и национальными выступлениями в Венгрии, Трансильвании, Чехии. Однако националистические противоречия руководящих элит славянского и германского населения позволили правительству стравливать народы империи друг с другом и перебрасывать почти одни и те же воинские части (в основном сербы, хорваты генерала Елачича) для подавления вооруженных выступлений в разных концах империи. Наиболее длительным было выступление в Венгерском королевстве, которое продолжалось до сентября 1849 г. Венгерское революционное правительство под руководством Лайоша Кошута в апреле 1849 г. провозгласило Венгерскую республику, однако игнорирование национальных интересов немцев, румын и славян, а также введение в империю 140-тыс. русского корпуса под руководством Паскевича привело к подавлению революции в Венгрии.
Австрийские события 1848-49 гг. нельзя рассматривать в отрыве от революции в германских землях. Демократические собрания требовали отмены феодальных повинностей, демократизации государственного управления, создания Национальной гвардии введения суда присяжных. Революционное давление приводит в ряде германских земель к появлению конституций и персональным сменам монархов (Бавария). В Прусском королевстве выступления общественности привели к появлению либерального правительства и выборам в прусское Национальное собрание (ранее — только ландтаги). Попытка правительства навязать народу нелиберальную конституцию приводит к вооруженному столкновению.
Однако, кроме вопросов демократизации государственного устройства в отдельных германских странах, была проблема, ставшая стержнем революции во всех землях, населенных германцами. Это было требование национального объединения в рамках Германской империи. Принципы национального объединения должен был выработать Общегерманский парламент во Франкфурте-на-Майне, делегаты на который были избраны от всех мужчин-германцев. 8 марта 1849 г. была выработана конституция Германской империи, которую признали 29 германских государств, а временным правителем Германии стал австрийский эрцгерцог Иоганн. Однако это было эфемерное образование: судьба империи решалась не парламентом, а борьбой Австрии и Пруссии.
Германская империя мыслилась как объединение всех земель Центральной Европы, где проживали германцы, вне зависимости от того, какому государству принадлежали эти территории. Проблема была ещё и в том, что правящая династия Австрии не желала поступаться своими ненемецкими землями, в обмен на доминирование в германском мире, а другие германские владыки опасались гегемонии громадной Восточной империи. Другой проблемой германского единства стал Шлезвиг-Гольштейн. Эта датская территория пережила восстания германского большинства, которому оказали военную помощь войска Пруссии. Однако, под давлением Англии, России и Швеции Прусское королевство согласилось на совместное с Данией управление этой территорией, причем общегерманский парламент утвердил такой договор. Однако, подобный исход вызвал в сентябре 1848 г. восстания в ряде городов Германии, в ходе которых восставшие, в основном рабочие союзы, выдвигали не только демократические требования, но и республиканские, так как монархи были готовы поступиться национальными интересами ради династических. Так оно и было: Австрия и Пруссия договорились друг с другом, что и похоронило и империю, и ее конституцию. Подавив локальные восстания в июне 1849 г. власти разогнали Общегерманский парламент.
Итак, несмотря на поражение революции 1848-1849 гг. в большинстве европейских стран, она ликвидировала систему феодализма, ввела в политическую жизнь парламент и конституцию и частично — принцип ответственности правительства перед народным представительством. В ходе революции выявилась самостоятельная роль ремесленников и пролетариата, и было положено начало институализации социалистического движения. Это в свою очередь сплотило буржуазию как класс, оторвав финансовую олигархию от земельной аристократии, и заставило поделиться политической властью с промышленными кругами. В то же время в ходе событий 1848-49 гг. стал преодолеваться антагонизм между аристократией и буржуазией. В Европе устанавливается буржуазный строй и буржуазный класс из революционного, т.е. стремящегося захватить политическую власть, превращается в класс, эту власть удерживающий.
Сметая феодальные системы в Европе французская революция “очистила” дремавшие под их покровами нации, уже абсолютистские государства де-факто были национальными, хотя политическая система покоилась на феодальных династических основаниях, затемнявших новый факт европейской истории, близкородственные этнические группы совместной социально-экономической и политической, государственной жизнью сплачивались в политические нации. Революция, сметя династии и систему вассалитета, привела к осознанию того, что государства существуют на действенном желании народа (= нации) поддерживать совместное государственно-политическое существование. Началось оформление принципа национализма, который первоначально понимался как сопричастность личности государству основанному на общей этнической культуре, правах человека и гражданина.
Ретроспективно осмысливая развитие европейского национализма, можно выделить несколько этапов: 1 фаза — “культурный национализм”, существовал в форме “патриотизма”, — развитие централизации управления в абсолютных монархиях, заменявшее сословно-корпоративную лояльность государственной; развитие товарно-рыночной экономики, формирование национальных рынков; секуляризация жизни, вытеснявшая религиозный надгосударственный универсализм; образование на родном языке, и шедшее параллельно создание национального литературного языка, заменявшего местные разговорные диалекты; целенаправленное изучение национальной истории и культуры и создание мифов нации. Под влиянием идей Просвещения о суверенитете народа и прав человека, в условиях революционных изменений в Европе произошло замещение принципа “монарх — центр, и сущность государства” на признание принципа “государство — дело народа, ради народа”, т.е. введения понятия “нации” как народа, воспроизводящего своё культурное и политическое единство. Оформилось понятие Отечества.
Первое проявление национализма надо отнести к английской действительности XVII-XVIII вв. В английской революции оптимистический гуманизм соединился с кальвинистской этикой, а влияние пуританского восприятия Ветхого завета сообщило английскому национализму того времени мессианские черты, перенесённые с религиозно понимаемой миссии древних израильтян. Английский национализм указанного периода был всё же более близок религии, чем последующим политическим идеологиям, но он оказал большое влияние на формирование французского и американского вариантов национализма.
Французский национализм базировался на рациональной вере в человечество и в либеральное развитие. Его краеугольными камнями стали: индивидуальная свобода, человеческое равенство, братство всех людей, французская культура открыта для всех образованных людей, принадлежность к культуре есть основание гражданства, народный суверенитет. Революционный французский национализм выдвинул идею свободного индивидуального решения об образовании государства, то есть идею плебисцита ( в смысле решения народа о создании государства), позднее это принцип трансформировался в право нации на самоопределение. Однако необходимо помнить те метаморфозы, которые произошли с французским национализмом в период наполеоновских войн (превращение в шовинизм, сводимый к идее исключительности французской нации и французских ценностей).
Параллельно осуществлению французского национализма в Европе подобная политическая идеология проявилась на североамериканском континенте. Население 13 английских колоний в этой части Америки унаследовало традиции пуританства, английского конституализма, частично в их новой интерпретации в духе французского Просвещения. Английская колониальная политика вынудила английских поселенцев потребовать от парламента и Короны уважать “английскую конституцию”: “нет налогов без представительства”. В условиях попытки Англии подавить так называемое “континентальное”, то есть американское национальное движение, причём с помощью наёмной армии, американцы пошли на провозглашение своей независимости и создали для совместной борьбы Соединённые Штаты Америки (1776 г.). Борьба против Англии сплотила бывших колонистов в американскую нацию. Американский национализм как идеология новой нации носил черты гуманизма, либерализма и американского мессианизма: Америка есть авангард человечества и ради него борется за свободу, равенство и счастье.
Однако, становление американской нации поджидали и внутренние препятствия. После принятия Конституции США (1787 г.), которая заменила Декларацию Независимости, в стране развернулась борьба о сущности американской федерации, которая раскалывала нацию на националистов (федералисты) и республиканцев. Первые отстаивали самоценность американской нации и этим обосновывали наращивание полномочий центральной власти как организатора жизнедеятельности и обороноспособности нации в условиях английской угрозы и необходимости осваивания новых территорий — “Запад”. Вторые подчёркивали, что американское государство — союз государств (штатов), которые существовали до федерации, и лишь делегируют её права по своему усмотрению. Американские государства, через свой народ обладают суверенитетом и лишь на договорной основе делятся им с федерацией. Однако проблема, кому принадлежит суверенитет — федерации или штатам обсуждалась уже в условиях, когда в сознание американцев проник национализм, то есть они считали себя единым народом, и поэтому даже 10-я поправка к Конституции (Десять поправок, так называемый Билль о правах), которая формально ограничивала суверенитет Федерации лишь прямо делегированными её полномочиями, передавая все остальные вопросы на усмотрения Штатам, оставляла их ещё и “за народом”, под которым понимались все американцы, а это оставляло лазейку для расширения прерогатив Федерации.
Социально-экономические реалии США привели к тому, что раскол на федералистов и республиканцев — совпал с делением на южные и северные штаты. На Юге господствовали олигархические правительства плантаторов. Север же с его фермерами, промышленниками и пролетариями, стал оплотом демократизма в XIX в.
В первой половине девятнадцатого столетия ещё одним полем приложения и возрастания национализма в США стало территориальное расширение за счёт покупки и захватов земель на Западе и их последующего освоения. Эта ситуация стала осмысливаться в рамках т.н. “Доктрины Монро”—“Америка для американцев”. Но расширение американского союза вновь поднимало проблему федерализма. Американцы пытались поддерживать паритет между свободными и рабовладельческими штатами, и поэтому, когда в 1820 г. принятие в Союз рабовладельческого штата Миссури меняло соотношение 11 к 11 произошел конфликт. Одни требовали запрета в Миссури рабства, южане, выступавшие за право граждан каждого штата самим определять отношение к рабству, угрожали сецессией, начались военные столкновения сторонников и противников рабства, сторонников и противников усиления власти федерации. итогом стал “Миссурийский компромисс”, установивший граница рабовладения по параллели 36° 30 северной широты.
Дальнейшее социально-экономическое развитие США приводило к тому, что рабовладение на Юге все более было нетерпимо не только с политической и моральной точек зрения, но и экономически. Разворачивается аболиционистское (“отмена”) движение, объединившие граждан — противников рабства. В 1850-е годы рабовладельцы и поддерживавшие их группы республиканцев сумели добиться распространения Закона о возвращении беглых рабов на Север. А в 1854 г. в штатах Канзас и Небраска населению было предоставлено право самому решать вопрос о рабстве, таким образом был преодолён Миссурийский пакт. Это вызвало гражданскую войну в Канзасе, организацию некоторыми аболиционистскими группами восстаний против рабовладения (например, Джонс Браун, 1859 г.) и перестройку американской партийно-политической системы.
Начал складываться союз промышленной буржуазии Севера с фермерами и переселенцами. Их требованиями стали: отмена рабства, требование гомстеда (бесплатное наделение землей из госфонда). Все это не устраивало плантаторскую олигархию Юга. К середине столетия в 15 рабовладельческих штатах проживало 12 млн. человек, из них 4 млн. рабов и 6 млн. бедных фермеров, согласно штатным избирательным законам это население не участвовало в выборах властей штата, но проблема была еще и в том, что федеральное представительство в США формируется на основе численности населения каждого штата, и эти выборы проходят на основе законов каждого штата. Таким образом, южная олигархия, не допуская бедняков к выборам в Палату представителей, избирала конгрессменов от их имени, что ставило в неравное положение избирателей Севера. Более того, южане требовали, чтобы в пропорцию, от которой избирались представители в Конгресс, засчитывали и 1/3 рабов. Северяне в ответ требовали отмены рабства, это превратилось в главный политический лозунг.
Когда в 1860 г. президентом США был избран организатор новой республиканской партии, наследницы федералистов, противник рабства А. Линкольн, экстремистские элементы на Юге пытались не допустить нежелательной для них политики президента угрозой сецессии. В декабре 1860 г. о своём выходе из Союза заявила Северная Каролина, а в феврале 1861 шесть южных штатов образовали Южную конфедерацию и начали военные действия против федеральных властей. Гражданская война в США шедшая с 1861 по 1865 год унесла жизни около 5 млн. человек. Северяне не только силой оружия заставили конфедератов признать главенство федерации над штатами, но и ордонансом 1863 г. А. Линкольна “Об освобождении рабов мятежников”, положили начало ликвидации рабства в Соединённых Штатах.
Ретроспективно осмысливая гражданскую войну, надо отметить, что она всё таки велась в рамках американского национализма, так как южане использовали войну с целью устранения неугодного национального правительства и ослабления прерогатив Федерации, сецессия использовалась более для шантажа и не кто не оспаривал существование американской нации и необходимости её государственного образования.
После военной победы северян, правящая элита в лице консерваторов в республиканской партии пытается добиться “национального примирения” за счёт чёрного населения Юга. Однако, левое крыло республиканцев, опираясь на демократическое движение, сумело провести через Конгресс 13-ю и 14-ю поправки к Конституции, запретивших рабство в США и политическую дискриминацию по цвету кожи. Политическая борьба обострилась когда президент Джонсон попытался сместить министра обороны, который по поручению Конгресса готовил “реконструкцию” Юга. Конгресс отстаивая свои прерогативы, предпринял попытку подвергнуть президента импичменту. В этом конфликте победу одержали сторонники Конгресса и в 1867 - 1876/77 годах проводится Реконструкция Юга. В 1868 г. Верховный суд США согласился с правом Конгресса устанавливать правительства в тех штатах, которые в годы гражданской войны предприняли попытки отделения. Юг был разбит на 5 военных округов, во главе которых поставлены генералы, опирающиеся на армию и негритянскую милицию. Чёрные получили право голоса, а 100 тыс. активистов-конфедератов были его лишены. К 1870 г. было закончено формирование правительств в 11 южных штатах уже на основе выборов. В 1869 г. Верховный Суд США вынес решение о нерасторжимости отношений в Союзе. акт объединения окончателен и не имеет места для пересмотра. Утвердилась унитаристская трактовка концепции дуалистического федерализма, которая признавала суверенитет за народом, то есть за федерацией представляющей всю нацию, а не за «произвольной совокупностью людей» (штат).
Вернёмся в Европу. Идея нации-государства, как мы знаем, была сообщена Французской революцией всему европейскому континенту, и она стала нормативной. Однако, в период реставрации в начале XIX в. она оставалась по большей мере идеей, т.к. сохранялся династический принцип государственности на большей части Южной, Центральной и Восточной Европы. Но эти земли переживали так называемое “Национальное возрождение”, а на Балканах, в условиях упадка Османской империи и вмешательства европейских держав началось становление-восстановление сербской и греческой государственности.
Можно сказать, начинается 2 фаза в развитии европейского национализма. Идеи либерального гуманистического национализма конца XVIII в. нашли свою питательную среду в умах отдельных патриотически настроенных идеологов, которые обратились к разработке языка, истории и культуры своих народов. Причём, перенос националистических идей происходил с неизбежным изменением культурного и политического характера. В Германии, а затем и в других землях укореняется национализм, основанный не на народном суверенитете, а на культурном своеобразии своего народа, зарождался этнонационализм. Более того либеральные и гуманистические принципы прежнего национализма не выдерживали испытания реальным капитализмом, общество все более раскалывалось на антагонистические и самоосознающие себя классы, таким образом, граждане всё менее верили в своё единство, равенство и братство, поэтому гражданская общность нации всё чаще заменялась новыми теоретиками на этническую общность нации. Последние надежды либеральных националистов утонули в этнической и классовой розни, сопровождавшей европейскую революцию 1848 - 1849 годов.
Наиболее длительной была деятельность итальянских либеральных националистов (Джузеппе Мадзини, Джузеппе Гарибальди). Всю первую половину XIX столетия эти деятели, опираясь на движения карбонариев, либералов итальянских государств, пытались объединить Италию и освободить её земли от австрийских и французских войск. Но роль объединителей страны выпала правящей элите Сардинского королевства (Пьемонт), которая, используя противоречия Австрии с Францией и Пруссией, в сообществе с последними сумела освободить большую часть полуострова от австрийцев (в том числе и ценой территориальных уступок Наполеону III) и прибрать к рукам плоды народных восстаний и походов добровольцев Гарибальди в Неаполитанском королевстве (1860 г.) и Папском государстве (1871 г.). Таким образом, в 1861 г. было создано Итальянское Королевство, а в 1871 г. его столицей стал Рим.
В германских землях дело объединения страны оказалось в руках прусской элиты, которая объединила Германию “железом и кровью” в войнах с Австрией и её германскими союзниками, и в войне с Францией 1870-71 гг. Была создана Германская империя под скипетром Гогенцоллернов. Германский национализм второй половины прошлого столетия носил ярко выраженный этнокультурный характер, это проявилось в присоединении к империи Эльзаса и Лотарингии, хотя германское население этих территорий соотносило себя с французской нацией, это проявлялось в политике германизации славянского населения в восточных землях империи, Германская империя была германским миром, который в дальнейшем должен был впитать и другие земли где жили немцы.
В конце XIX в. этнонационализм расцвёл на Балканах. Новые государства Сербия, Греция, Румыния, Болгария грезили старо-новыми мифами о своей Великой стране, проводилась политика культурной экспансии, притеснения этнических меньшинств, насильственные действия становились нормативными для достижения своей националистической цели.
Во второй половине того столетия именно национальные проблемы и попытки осуществления сразу нескольких национализмов стали причиной кризиса Австрийской империи. В конце 1840-х — начале 1860-х гг. в стране происходит беспрестанное чередование дарования либеральных конституций и их отмен, целью всего этого было лавирование с одной стороны между аристократией и буржуазией, а с другой — между немцами, славянами и венграми в поисках наиболее оптимальной для правящей элиты системы отношений. Однако, подобный политический прагматизм не только позволял находить некоторые решения, но и в большей степени продолжал возбуждение трёх национализмов, да ещё в крайне не благоприятной внешнеполитической ситуации. Видимо, поэтому Габсбурги в конечном счёте сделали ставку на компромисс между немецкой и венгерской элитами, как наиболее развитыми и национально активированными. В 1867 г. была создана дуалистическая Австро-венгерская империя, это была сложносоставная федерация под скипетром «австрийских императоров — венгерских королей» Габсбургов, в административном плане поделённая по р. Лейте на Цислейтанию (Австрия) и Транслейтанию. Соглашение было подписано на 10 лет и затем продлевалось, однако это не решило всех проблем Восточной империи, и в дальнейшем пришлось и австрийцам и венграм делать уступки и славянам.
В конце века национализм вступил в свою 3 фазу: в нём не осталось и следа либерализма, он стал составной частью консервативной идеологии и являлся орудием для торможения общества, в борьбе с его социальным размежеванием; с другой стороны, национализм стал использоваться для мобилизации населения той или иной страны по отношению к так называемому внешнему врагу и в тех условиях сомкнулся с политикой империализма. Отныне под национализмом стали понимать политический принцип, суть которого состояла в том, что политическая и национальная единицы должны совпадать, то есть чтобы управляемые и управляющие внутри данной политической единицы принадлежали к одному этносу.

XIX в. характеризуется окончательной победой капитализма на европейском и американских континентах, более того, через политику колониализма капиталистические отношения начинают определять и вообще развитие всего земного шара. Европейский мир становится всё более миром индустриализма и городов. Формируется новый облик общества. Оформляется современное мировоззрение, в сегодняшнем понимании этого феномена: научная революция дошла до дарвиновской теории и оказалась на пороге атомной физики; выявилось полное несовпадение научной и религиозной картин мира, отсюда, возникает необходимость (психологическая) в картине Вселенной, подчиняющейся двойной морали, основанной на разведение религиозных чувств со ставшей уже очевидно мифичной библейской картиной мира, возникают философские рационализации религиозности, однако, итогом этих поисков и ухищрений становится лишь убеждение: “Бог умер!”; происходит разрушение связей Церкви с общественно-политическими структурами; ширится секуляризация и политизация общественной жизни. Однако, сохраняется скрытая преемственность современного (конец XIX—начало XX века) западного мировоззрения и христианства. Это изменённые до неузнаваемости: этические ценности и вера в человеческий разум и в умопостигаемость эмпирической вселенной (гуманизм); трепетное отношение к правам человека и свободе выбора (либерализм); превосходство западной культуры перед всеми другими культурами (евроцентризм); вера в линейное историческое движение человека к высшему свершению, вера в эволюцию или в революцию, иными словами, в то, что в конце концов на земле утвердится справедливое и совершенное общество, построение которого зависит от степени овладения разумным человеком природным и социальным миров (прогресс); вера в чудесную силу науки и техники; обожествление человека, но источником всякого усовершенствования мира и раскрепощения человечества отныне признана не Божья, а человеческая воля.
Капитализм создаёт и новую социальную структуру общества, доминирующее положение начинают занимать буржуазия и пролетариат, именно интересы этих классов всё более определяют политическое и социальное развитие, происходит уменьшение численности крестьянства и истончение слоя земельной аристократии, теряющей свои политические позиции, формируется слой интеллектуалов, который играет всё более заметную роль в формировании духовного облика нации и вливаясь в ряды бюрократии принимает участие в руководстве политическими процессами.

Новые социально-культурные реалии способствуют весьма определённому осмыслению социально-экономических условий жизни. Уже в конце XVIII в. впервые в истории человечества возникли политические идеологии, которые в отличие от более ранних подобных явлений не были инспирированы религией и охватывали крупные группы населения. Предпосылкой этому стало создание общественного мнения путём печатного слова. Эти идеологии характеризовались тем, что системы представлений о действительности и существующие оценки несли отпечаток трудовых и жизненных условий в социально-экономических группах, являвшихся их политической основой.
Несомненна истинность всех идеологий — так как каждая из них проецировалась на специфическую среду, в которой она возникла и развивала свои оценки и представления о действительности, о всём обществе, то есть идеологии являются выражением того, что эти группы (классы) испытывали в соответствующей среде и должны были воспринимать как рациональное, правильное и справедливое.
В XIX в. свободное общественное мнение привело к появлению трёх весьма различных идеологий, которые легли в основу совмещённых идейно-политических противоречий и разделения граждан по различным партиям. Это — либерализм, консерватизм, социализм.
Либерализм:
Основывается на серьёзной экономической общественной философии и базируется на индивидуализме (наличествует как оптимистическая, так и пессимистическая оценка природы человека). Согласно его пониманию, общество получает наибольшую пользу, если каждый в рамках свободной конкуренции на рынке товаров и услуг попытается удовлетворить свои собственные интересы.
Два основных течения либерализма в XIX веке: манчестерский и социальный. Манчестерский — выступал за полную экономическую свободу, считал, что лишь “государство - ночной сторож”, политическим идеалом полагал элитарную демократию.
Во второй половине XIX в. либерализм пережил серьёзный кризис, так как партии проповедовавшие его, превратились из “партий движения” в “партии поддержания status quo”, также распалось “третье сословие”, из недр которого вышел рабочий класс, чьи интересы либеральные партии игнорировали, начав ориентироваться на “порядочный средний класс”, однако рост классовой борьбы и обострение (в теории и политике) противоречий между либеральными понятиями “равенство” и “свобода” привели к постулированию принципов социального либерализма (Джон Стюарт Милль).
Новое течение характеризовалось гуманизмом и социальным реформаторством. Утверждалось, что результаты рыночного ведения хозяйства должны корректироваться мерами социальной помощи в том объёме, насколько это экономически возможно. В то время как “манчестерские” либералы понимали свободу “в негативном плане”, как свободу главным образом помочь самому себе, социальные либералы — в “позитивном плане”, считали свободу результатом баланса власти в обществе, в котором потребности в защите и свободе обеспечиваются как государственной социальной политикой, так и свободным частным вкладом людей. К концу XIX в. либералы стали всё чаще выступать за демократию в современном смысле этого понятия.
Консерватизм:
Его доктрина покоится более на историческом эмпиризме, чем на рационалистических системных построениях. Появление консерватизма связанно с реакцией на террор и разрушительность Французской революции и основано прежде всего на скептическом взгляде на способность человека успешно и быстро реформировать общество, как правило, это убеждение обычно сочеталось с христианскими представлениями о первородном грехе человека, когда впервые и проявилась неспособность людей изменять мир, полагаясь на своё разумение. Понятие “народ”, одно из смыслообразующих, трактуется: как преемственная цепь поколений, составляющей единое целое из мёртвых, живущих и будущих жить поколений. Таким образом, народ составляет органическое единство во времени и пространстве. Задача политики — беречь это органическое единство, особенно защищая интересы тех, кто придёт в будущем, не теряя исторического наследия. Народ существует, пока существует его государство, а поэтому задача живущих ныне людей, сохранять государство своей нации. Поэтому для консерватизма наиболее приемлемым средством политики является — реформизм. В XIX -- начале XX в. данная теория организма наложилась на политический национализм и установила связь обязательств человека перед вечным народом нации и собственным государством.
Первоначально либерализм по преимуществу был идеологией буржуазных кругов, консерватизм же стал обоснованием борьбы, которую вели аристократия и высокопоставленная бюрократия с буржуазными порядками. Однако, утончение слоя аристократии и полное укоренение буржуазных социально-экономических порядков, а с другой стороны, социальное и политическое оформление нового антагониста существующего строя в лице пролетариата с разделяемой им идеологией социализма привели к тому, что консервативная и либеральная идеологии были инкорпорированы в идеологию буржуазных партий.
Социализм:
Предсоциалистические идеи начинают формироваться в конце XVIII столетия как реакция на обнищание широких народных масс сопутствовавшее первоначальному развитию капитализма, и крушение традиционной культуры. Порокам первоначального индустриализма противопоставлялись надежды на построение нового общества производителей, основанного на коллективизме. По мере становления класса наёмных рабочих, идеологи социализма именно с ним стали связывать возможности построения справедливого общества.
В начале XIX в. существуют самые разнообразные социалистические теории, существенно отличающиеся друг от друга: это немедленное глобальное коммунистическое (общий) переустройство общества путём революционного переворота и революционной диктатуры и введения последовательной общности имуществ; это создание производственных ассоциаций рабочих, которые должны вытеснить частного предпринимателя; это ассоциации эквивалентного обмена, рассматриваемые как средство преобразования общества мирным путём на базе экономического сотрудничества классов. Важно то, что почти все социалистические теории того периода начали разворачиваться в сторону экономической общественной философии. От многочисленных социальных эгалитарных (равенство) теорий прошлого социализм отличают акценты на связь социальных бедствий с отношениями собственности на средства производства, на необходимость соотнесения политических изменений с преобразованиями в социальной сфере. Первоначальное распространение социализм получил в Великобритании и во Франции, но также имел и международные институции, объединявшие чаще всего левых политических эмигрантов и писателей.
Переломным для развития социалистической идеологии стал 1848 г., когда в ходе революции рабочие и ремесленники впервые пытались отстоять свои социально-экономические и политические интересы, а также именно в феврале этого года вышел “Манифест Коммунистической партии” К. Маркса и Ф. Энгельса, которым принадлежит попытка научного обоснования социализма (научный социализм, позже марксизм, он же коммунизм), и создания интернационального социалистического движения для осуществления построения коммунистического общества.
Марксизм: основывается на экономическом детерминизме, и поступательном развитии общества через общественно-экономические формации, движущим фактором общества является классовая борьба, как выражение противоборства социальных классов за место в системе социально-экономических отношений. Капитализм создаёт предпосылки для социалистического общества, а носителем социальной стороны этой тенденции является пролетариат, итогом развития капитализма будет пролетарская революция (политическая и социальная). Так же основоположники научного социализма высказали некоторые размышления о построении коммунистического общества путём преодоления частной собственности, и создания федерации производственно-территориальных ассоциаций трудящихся.
Тогда, когда Маркс и Энгельс разрабатывают экономическую и политическую философию социализма, продолжается рост рабочего класса в целом и его развитие в новых странах. Социализм в середине столетия пускает корни в германских землях (Ф. Лассаль и марксисты). Возникают международные организации социалистов (Первый, затем Второй Интернационалов), для координации теоретической и политической деятельности. Но, самое главное начинают появляться национальные социалистические ( и социал-демократические) партии в Германии, Франции, Англии и разворачивается профсоюзное движение рабочих, в рамках которого они начинают организованную борьбу за свои социально-экономические интересы, а это создаёт условия для инкорпорации социализма в рабочее движение, что происходит к концу века. Однако, это соединение и вообще популярность социализма на рубеже веков приводят к тому, что доктринальные аспекты в социализме, отступают на второй план, возникает весьма широкое левое движение, по-разному понимающее интересы рабочих и способы их достижения. “Движение всё — конечная цель ничто!”.
С социализмом происходит и ещё одна метаморфоза, нарастание рабочего движение и угроза овладения им социалистическими партиями с одной стороны, и отсутствие аргументов против уничтожающей критики социалистами буржуазного общества с моральных позиций с другой , а с третьей стороны, попытки цепляющейся за власть аристократии и консерваторов использовать рабочее движение для создания управляемой угрозы буржуазии и либералам, приводят к тому, что некоторые социалистические требования и положения находят отражение в социальном законодательстве Англии, Франции, Германии; во-вторых, зарождается христианско-социалистическое движение как эклектизм консерватизма и социализма; в-третьих, в ряде случаев правящие круги, например Отто Бисмарк в Германии, начинают заявлять о возможности проведения политики “государственного” или “национального социализма”.

Подведём некоторые итоги XIX в. На большей части “европейского” мира происходит переход от аграрного общества к индустриальному. Период с 1830 по 1890-е годы принято считать временем классического индустриального капитализма: довольно свободная рыночная экономика, регулирование со стороны государства слабое, предприятия редко становятся монополистами, развивается иерархическая структура рабочего класса и наличествует слабое расслоение среди служащих, предпосылки классовой борьбы в организованной форме только закладываются. В политической сфере происходит переход от власти феодалов к системе власти буржуазии посредством бюрократии, а с рубежа XIX—XX веков происходит прорыв рабочего класса к соуправлению государством через свои политические партии.



ИМПЕРИАЛИЗМ И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА МИРОВУЮ ИСТОРИЮ.


В конце XIX в. в мире происходят изменения которые заложат основу социально-экономического и политического развития вплоть до середины XX столетия. Становление фабричной промышленности придало техническому прогрессу невиданный темп. Если в первой половине XIX в. число изобретений исчислялось десятками, то на рубеже веков -- многими тысячами. В техническом прогрессе всё чаще стала принимать участие наука, стала создаваться система высшего технического образования, прогресс техники приобрёл значение научно-технического прогресса. Технологические сдвиги последней трети XIX в. были столь велики, что иногда употребляется понятие “вторая промышленная революция”.
Эпохальным для экономики стала замена основного вида энергии. Человечество овладело электричеством и тут же применило его для нужд промышленного производства. В то же время всё большее развитие получает использование углеводородного топлива. Изобретение двигателя внутреннего сгорания позволило использовать нефтепродукты не только для освещения, но и начать механизацию практически всех видов транспорта. Становление нефтепереработки вызвало дальнейшее развитие промышленной химии, как органического, так и неорганического направления. Шло ускоренное развитие транспорта: парусный флот начал вытесняться пароходами, выросла мировая железнодорожная сеть, электричество расширило применение рельсового транспорта в городах, автомобиль входил в жизнь людей, появился трубопроводный транспорт, в начале XX столетия родился воздушный транспорт (дирижабли и самолёты). Энергетика, добывающая промышленность, химия, транспорт стимулировали дальнейшее развитие металлургии и машиностроения, рост городов и благосостояния людей благотворно сказался на развитии промышленности группы “Б”. Стали появляться новые отрасли промышленности. происходило становление военно-промышленного комплекса в его современно понимании.
Научно-технический прогресс рубежа веков создавал возможности нового укрупнения производства. Но крупные производства, новые отрасли промышленности, реконструкция старых требовали больших финансовых средств, а это вызывало объединение капиталов в акционерные общества, что способствовало развитию и рынка финансовых спекуляций.
Появление огромного множества капиталистических предприятий способствовало росту конкуренции, а с другой стороны, обострению анархичности капиталистического производства, проявлением чего стали кризисы перепроизводства, происходившие довольно часто. Рост конкуренции, укрупнения и концентрации производства и капиталов, складывание единой системы экономики создали почву для начала процесса монополизации с целью получения сверх прибылей ценой устранения конкурентов и планирования деятельности для недопущения кризисов. Одной из первых монополий стал трест “Стандарт ойл” (1872 г), США, созданный Дж. Рокфеллером, объединивший нефтедобычу, нефтепереработку и железнодорожный транспорт (в конце XIX в контролировал 90 % нефтепереработки).
Уже к рубежу XIX - ХХ вв. сложились следующие виды монополий: трест—объединения с потерей производственной, экономической и часто юридической самостоятельности, в пользу головной компании; картель — объединял предприятия одной отрасли, сохраняя производственную и юридическую самостоятельность заключают соглашение, регулирующее производство и сбыт; синдикат — регулирование закупки сырья и сбыта готовой продукции; позже всего появились концерны—объединение под единым контролем нескольких монополий разных отраслей промышленности, торговли и финансов для создания благоприятных условий перетекания капиталов, т.н. финансовый капитал.
Монополизация поставила под угрозу конкуренцию, что было чревато серьёзными социально-экономическими потрясениями (страдали слабые предприниматели, потребители, ремесленники, рабочие, сельское население), кроме того это усиливало политическую власть монополистической буржуазии, которая стремилась проводить олигархическую политику. В этих условиях государство было вынуждено вмешаться, ограничивая процесс монополизации определёнными рамками. Одним из первых антитрестовское законодательство появилось в США: в 1890 г. Конгресс принял закон, запрещавший всякое объединение в форме треста или в иной форме, направленное на ограничение производства или торговли. Монополии оказали сопротивление, но подчинились.
Так, возросла экономическая роль государства, закладывались основы для государственно-монополистического капитализма (ГМК). Параллельно начался процесс проявления монополистических тенденций в мировой экономике (транснациональные корпорации).
Таким образом на рубеже веков мир вступил в фазу (1890 -1935/45 гг.) т.н. организованного капитализма, который характеризуется: крахом свободного рынка, причём по инициативе частного сектора экономики; господством монополий; инкорпорацией государственной власти ответственности за определённый контроль и регулирование социально-экономических отношений, прежде всего, с целью защиты рынка; уменьшением расслоения среди рабочего класса и усилением расслоения среди служащих, которые взяли на себя выполнение задач, требующих высокой квалификации, - конструирование и планирование, таким образом закладываются основы так называемого “среднего класса” в современном понимании; быстрым ростом сильных рабочих организаций с рубежа XIX-XX вв., усилением классовой борьбы.
Но мировое развитие шло неравномерно. С рубежа веков наиболее высокие темпы экономического развития показывали молодые капиталистические государства — США, Германия, Япония, которые обгоняли Англию и Францию.
Благоприятные условия для развития США были созданы: обеспечением полной свободы экономической деятельности в результате гражданской войны, большими сырьевыми ресурсами, притоком эмигрантов, отсутствием морально устаревшего оборудования, протекционизмом правительства в сфере торговли импортом и полной свободой импорта иностранного капитала и пр. Введение поточного метода производства (конвейер), начало формирования научной организации труда (НОТ). В начале XX в. в Америке — впервые в истории мирового экономического развития — было достигнуто превышение удельного веса тяжёлой промышленности в общей промышленной продукции.
Германия в рассматриваемое время становилась второй после Соединённых Штатов по уровню и темпам экономического развития. Этому способствовало: объединение страны; аннексия Эльзаса и Лотарингии с их железнорудным бассейном, который в экономическом плане был соединён с углями Рейнской области, что позволило создать топливно-металлургическую базу германской промышленности; получение 5 млрд. франков в качестве контрибуции с Франции; внедрение новейшей техники и отсутствие морально старой; военные и военно-морские программы Германии, влившие в промышленность гигантские государственные и частные средства. Проблемой являлась нехватка сырья (нефти и цветных металлов), а также неёмкий внутренний рынок.
Великобритания утрачивала промышленную гегемонию в силу целого ряда факторов. Здесь сказалась устаревшая — физически и морально — производственная база английской индустрии. Английские капиталисты, контролируя гигантскую колониальную Британскую империю, предпочли инвестициям в промышленность Острова вывоз капитала в колонии, где норма прибыли была выше. Капиталы уходили за границу и при оплате доставок промышленного сырья. Сложности для английской промышленности создавались и тем, что эпоха свободной торговли закончилась, и страны стали закрывать свои рынки для британских товаров. В то время как индустрия Британии (кроме судостроения) переживала кризис, расцветала такая отрасль английской экономики как кредит, особенно заграничный. Доходы от заграничных инвестиций с лихвой возместили утерю мировой промышленной гегемонии. Однако, это всё же усиливало застой английской экономики, падала предприимчивость буржуазии, за счёт сокращения слоя активных капиталистов в Великобритании увеличивался слой рантье.
На рубеже веков началось и экономическое отставание Франции. Здесь повторилась в основных чертах английская история, а ещё и потери от франко-прусской войны составили 16 млрд. франков. Ситуация осложнялась сохранением не до конца капиталистически преобразованной социально-экономической структуры населения и тем, что буржуа предпочитали вложения в финансовую сферу экономики, а не в промышленную. Французский капитализм являлся ростовщическим. Некоторый скачок сделала французская тяжелая промышленность в начале ХХ в. в связи с подготовкой военного реванша.
Капиталистическая перестройка японской экономики произошла в 60-х гг. XIX в после гражданской войны (т.н. «революция Мейдзи» 1868 г.), в результате которой было создано новое государственное устройство, сходное с Германской империей: всенародно избираемая законодательная власть при господстве императора и феодалов в исполнительно-административной сфере (за отказ от своих феодальных прав князья и самураи получили денежную компенсацию и монополию на занятие высших офицерских и чиновничьих должностей). Этот строй просуществовал в Японии вплоть до окончания Второй мировой войны. Япония стала могущественной индустриально-аграрной державой, претендующей на гегемонию в Юго-Восточной Азии. Путём этого изменения стала вестернизация экономики, в первую очередь, создание современной фабрично-заводской системы. Основным инвестором являлось государство, заинтересованное в создании металлургии, машиностроения, модернизации армии и флота. Технику и кадры черпали из-за рубежа, параллельно ведя на Западе подготовку собственных специалистов из самурайской среды. Правительство поощряло частные инвестиции японской буржуазии в промышленность, что, кроме всего прочего, расширяло политическую базу режима. Важную роль для развития японской капиталистической экономики сыграл патернализма (перенесение на хозяйственные отношения семейной системы опеки и послушания, на производстве проявляется через установление дополнительных льгот и выплат за счёт предпринимателей с целью закрепления кадров, повышения производительности труда и т.п. Часто приводит к созданию «карманных» профсоюзов, полностью зависимых от предпринимателя). Почти сразу в Японии начинается монополизация (торгово-ростовщические компаний Мицуи и Мицубиси, становятся первыми японскими концернами). Темпы роста японской промышленности на рубеже веков превосходили все ранее известные до этого. Проблемами национальной экономики являлись: узость внутреннего рынка и зависимость от поставок сырья.
Одновременно с рассмотренными процессами в экономике на мировой арене обострилась борьба за территориальный раздел мира. Колониальные захваты этого периода значительно превосходили экспансионизм предыдущего времени. На конец 1870-х гг. колонии занимали 215 тыс кв. км., а к 1914 г. 620 тыс .кв. км., под различными видами зависимости оказалось 85% земного шара. Расширялись старые (Голландская, Английская, Французская) империи и возникали новые (Германская, Бельгийская, Итальянская, империя США, колониальная империя России, Японская). Таким образом, в короткий срок большое число стран начали колониальное расширение, что резко сократило число незанятых “великими” земель и ужесточило конкуренцию в этой сфере. Всё это усилило мотивацию для превентивного занятия территорий и попыток устанавливать те или иные формы контроля над управлением формально свободных стран для защиты интересов своей империи от конкурентов. Более того, “всемирность” каждой колониальной империи потребовала создание военных баз и опорных пунктов по всему миру. Всё это вместе приводило к гонке военно-морских, а затем и сухопутных вооружение, разрастания феномена милитаризма. Быстрое сужение свободных от колониальной зависимости территорий приводит к росту агрессивности ищущих своего “места под солнцем” Германии, США, Японии, которые начинают оспаривать право старых колониальных империй на их гегемонию. Начинается рост военной и дипломатической напряжённости, которая периодически сменяется открытыми войнами. Испано-американская война 1898 г. (Куба, потом Филиппины) — новая жизнь “доктрины Монро”, Англо-бурская война 1899-1902 гг., американская политика в Колумбии и создание марионеточной Панамы для захвата зоны канала 1901-1903 гг. Попыткой мирным путём устранить колониальные столкновения стали: “Доктрина Хэя” - “политика открытых дверей в Китае, англо-французское согласие (Антанта) по Северной Африке 1904 г., англо-русское согласие по Персии, Афганистану и Тибету 1907 г.
Но широким общественным мнением овладевает “комплекс имперства”, появляется множество литераторов, общественных деятелей, воспевающих империалистические захваты, как проявление доблести и цивилизаторской миссии своей нации. Такими были: в Англии —. Чарль Дилк (книга «Более Великая Британия» 1868 г), в 1877 году Бенджамин Дизраэли добился, чтобы королева Виктория была провозглашена императрицей Индии, Джон Сили в книге “Экспансия Англии”, и Редьярд Киплинг — певец “бремени белого человека”, пропагандировали то, что Сесиль Родс ёмко сформулировал: “если бы можно было захватить звезды, я бы захватил их”; в Германской империи — О. Бисмарк, требовал “предоставить Германии место под солнцем”, реализации его планов служила деятельность пангерманистов; в США — подобные идей развивала группа “экспансионистов”, формулировались “теория предопределённой судьбы”, тезис о важности американских ценностей для прогресса мира и право США на вмешательство в мировые дела для защиты этих ценностей.
Новые тенденции мирового развития осознавались всё большим числом политиков и интеллектуалов. К началу ХХ в. в литературе для описания происходивших изменений всё чаще употреблялся термин “империализм” (власть), по большей части по отношению к экспансии (расширение за пределы) государств и расширяющейся внешней политики. В начале века возникают первые теории империализма как современной стадии развития общества. Существовало два основных подхода к анализу империализма: экономический и неэкономический.
Отцом экономической интерпретации империализма считается либеральный экономист Джон А. Гобсон. В 1902 г. он высказал точку зрения, что в основе новейших тенденций развития общества лежат: финансовые интересы класса капиталистов, который является “управляющим имперского двигателя”. Создаётся устойчивый переизбыток капитала в производстве, который не может быть реализован в стране из-за неёмкости внутреннего рынка, из-за сложностей в распределении капитала и инвестиционных затруднениях. Это ограничивает возможности крупных фирм, которые к тому же пытаются избежать крупных рисков и угрозы перепроизводства. Это порождает стремление финансовой буржуазии найти новые инвестиционные возможности за рубежом. Однако за пределами своих стран монополии сталкиваются с другими подобными конкурентами. Для подавления соперников финансовая олигархия использует своё государство, толкая его на империалистические авантюры и создавая угрозу войн. Это был экономический стержень империализма, но без духа риска, филантропии, расизма, национализма, по мнению Гобсона, империализм был бы не возможен. Гобсон считал, что империализм создаёт крайне большие издержки для экономического развития и чреват войной. Он верил, что империализм преодолим общественными реформами, ограничивающими доходы капиталистических кругов, прямо связанных с империалистической политикой, более того, доходы должны распределяться таким образом, чтобы стимулировать потребление широкими слоями национальной продукции.
Другую теорию, вскрывавшую экономические корни империализма, лежащие в самой капиталистической системе, предложил В.И. Ульянов (Ленин). В 1917 г. появилась его работа “Империализм как высшая стадия капитализма”. Ленин доказывал, что монополия есть естественный и неизбежный продукт развития капиталистического общества XIX в. Капитализм вступил в свою монополистическую стадию, когда монополизация определяет пути развития мира. Итак, монополизация это глобальный процесс. Ибо, 1). конкуренция приводит к монополии; 2) борьба монополий и необходимость крупных инвестиций приводит к сращиванию промышленного и финансового капитала, что ведёт к образованию финансовой олигархии; 3). финансовый капитал аккумулирует большие средства, ищет области их применения, что приводит к вывозу капитала за рубеж, который начинает превосходить вывоз товаров, т.е. финансовая экспансия приобретает главное значение; 4). союзы капиталистов делят мир на зоны приложения капитала, но начинают сталкиваться с трудностями в борьбе с конкурентами, т.к. уже сложились национальные колониальные империи; 5). поэтому грядет новый раздел мира, а т.к. развитие происходит неравномерно, раздел будет сопряжён с мировой войной. Итак, империализм по природе своей чреват войной, что есть прямая угроза миру из-за глобальности процессов и военно-технических возможностей. Однако, империализм создаёт глобальную экономику, более того экономику плановую (технологические причины и угроза кризисов). Более того, происходит проникновение государства в экономику. Таким образом империализм приводит к обобществлению экономики, но сохраняется аморальный характер капиталистического общества. Итак, с одной стороны рост обобществления, с другой нарастание аморализма, которое находит своё полное выражение в необходимости войны как единственного средства развития монополистического капитализма. Поэтому Ленин считал, что в тех условиях, когда империализм создал социально-экономическую базу социализма, в условиях развязывания войны пролетариат должен взять власть (осуществляя революцию) в свои руки, что будет менее болезненно для людей, чем защищать интересы лишь одного класса капиталистов, не получая ничего в замен.
Итак, таковы были два основных подхода экономической теории империализма. Сторонники иного подхода пытались обосновать, тезис «империализм не есть прямое порождение капитализма». Наиболее известная работа этого направления “Социология империализма” (1919 год) принадлежала перу Иозефа Алоиса Шумпетера. Германский исследователь в своих подходах отдавал дань социал-дарвинизму, и именно из природы человека (не общества) выводил неизбежность и нормальность войны. Он считал, что класс воинов является традиционной структурой общества и сообщает ему свои ценности и устремления. Во-вторых, монополии есть искажение природы капитализма, они есть порождение унаследованной от феодального порядка системы протекционизма и тарифов. В-третьих, империализм порождаем эгоизмом финансовой олигархии, которая суть атавизм феодализма. Таким образом империализм не есть нормальное развитие капитализма, а порождение случайного соединение милитаризма, монополии и финансовой олигархии. При устранении двух последних путём реформ в духе свободной рыночной экономики капитализм выйдет на магистральный путь своего развития.

Итак, новому этапу развития общества было дано наименование “Империализм”. Расширение экспансии и военной опасности волновало всё больше и больше людей, беда была в том, что некоторые из них переживали лишь о том, что их страна будет не готова для борьбы за раздел мира, а такие опасения раскручивали маховик милитаризма как всепроникающего фактора. Более того, он наложился на волну национализма, вновь поднявшуюся на рубеже веков. Уже ведя локальные войны за колониальную империю многие государства Европы вынашивали и планы передела континента.
Французы жаждали реванша и возвращения Эльзаса и Лотарингии, Австро-Венгрия готовилась к захватам на Балканах, Италия определяла, какие ещё итальянские земли она “забыла” отобрать у Франции и Австрии, Россия бредила черноморскими проливами, Германия мечтала о немецких кантонах Швейцарии, Бельгии, Дании, восточной Франции. . В 1904-1905 годах разразилась русско-японская война. Великие державы готовились, создавая Тройственный союз (1882 г.) и Антанту 1904 - 1907 гг.). В самом начале ХХ в. в Европе разразились империалистические войны. (Балканские 1912, 1913 гг.). Повсеместно осуществлялись программы перевооружения. В начале 1910-х годов начались поиски повода для войны, более всего в этом была заинтересована Германия, так как медлить с началом войны ей было нельзя, через несколько лет Антанта могла быть полностью готова к открытому противостоянию.
Удобный случай представился на Балканах, где тлела неразрешённая проблема Боснии и Герцеговины (ранее Австрия аннексировав эти земли, спровоцировала “боснийский кризис” 1908 - 1909 годов. Австрийского захвата не признали Сербия и сербское население Боснии.). 28.06.1914 произошло убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда Гаврилой Принципом из организации “Молодая Сербия”. 23 июля Австро-Венгрия предъявляет ультиматум Королевству Сербия. Германии начинает всячески подталкивать свою союзницу, начать войну, а Антанта, проявляет непоследовательность, то призывая Сербию проявлять твёрдость, то пойти на уступки Австрии. 28 июля Австро-Венгрия объявляет войну Сербии. 1.08. в ответ на мобилизацию в России Германия объявляет ей войну. 3 августа война объявлена и Франции, а 4 августа германские войска нарушив бельгийский нейтралитет вторгаются на её территорию и Англия объявляет войну Германии. Всего в I мировой войне приняло участие 33 государства, через армию прошло 70 млн. человек.
И хотя все страны, вступавшие в войну, заявляли лишь о защите Отечества, тем менее почти все они вынашивали захватнические планы. Австро-Венгрия мечтала покончить с Сербией и присоединить часть её земель и черногорские территории. Более того, «Восточная империя» была не прочь захватить и земли формально союзной Румынии. Мечтой австрийцев было присоединение российских польских и западных (украинских) земель.
Германия планировала захват Бельгии, Северо-восточной. Франции, Прибалтики, Причерноморья, Кавказа, Марокко, Конго. Мечтала перестроить послевоенную Европу в рамках т.н. “Срединной Европы”, а в Африке — создать непрерывный пояс своих колоний с севера на юг. Вынашивались захватнические планы по поводу земель на Ближнем Востоке и Китае.
Россия: предполагала получить Проливы, земли на Ближнем Востоке, остаток Польши, и Галицию.
Франция: сражалась за возвращение Эльзаса и Лотарингии, захват Саара, Рейнской промышленной зоны, мечтала о расчленении Германии на несколько государств, имела претензии на часть турецких и немецких владений.
Англия: вела войну за захват германских колоний, вытеснение Германии и Турции с Ближнего и Среднего Востока, продолжала “сомнительная” политику по отношению к России и Франции, желая уменьшить их возможности в получении земель, которые жаждали получить эти её союзники.
Учитывая то, что в предвоенное время было широко развито пацифистское движение и социалистическая антивоенная пропаганда правительства начали раздувать антивоенную истерию, сопряжённую с национализмом. Центральные державы вели войну под лозунгом защиты от русской агрессии и освобождения народов Российской империи от русского деспотизма. Этот тезис был хорошо воспринят населением, так как наложился на русофобию, бывшую фактом европейской политической культуры с начала XIX в.
Антанта заявляла, что вынуждена защищаться от германской агрессии и защищать европейскую цивилизацию от германского варварства. По миру покатился вал ксенофобии. Немецкие погромы произошли во Франции и России. Притеснения славян начались в Германии и Австро-Венгрии. Взлёт национализма наблюдался даже в невоюющих в США, именно в годы Первой мировой войны был взят курс на “100% американизм”.
Волны национализма не выдержали и пацифистское, и социалистическое движения. Большинство партий Второго Интернационала проголосовали за предоставление военных кредитов правительствам, во многих государствах левые партии заявили о “политике классового примирения”, а во Франции и Бельгии вошли в кабинеты министров. Таким образом была отброшена, как казалась, ранее сформулированная концепция пролетарского интернационализма: “в случае развязывания мировой войны рабочие партии должны призвать пролетариат всех стран всеобщей антивоенной забастовкой не допустить войну”. Это произошло по причине того, что интернационализм многих европейских левых партий давно был формальным из-за концепций “национального пути” к социализму путем реформирования капитализма, который объективно приводил к замене классового подхода националистическим. Далее всех в обосновании причин своей поддержки империалистической войны пошла Социал-демократическая партия Германии, заявившая: “Германия борется против русского царизма, за освобождение народов России и русского пролетариата от деспотизма”, то есть германский империализм выполняет освободительную и цивилизаторскую функцию.
Однако, сохранились пацифистские и интернационалистические левые партии: “большевики” и “меньшевики” России, Болгарская рабочая социал-демократическая партия(тесные социалисты), Социал-демократия Королевства Польского и Литвы, Польская социалистическая партия — левица, голландская, австрийская, сербская социал-демократия, германская группа “Спартак”, Независимая социал-демократическая партия Германии, революционные фракции социал-демократов ряда других стран — они выступали за рабочее давление на правительства с целью немедленного заключения демократического мира или превращения империалистической войны в гражданскую, то есть в мировую революцию.
Крах II Интернационала был закреплён прошедшими в 1915 г. раздельными конференциями социал-демократии Центральных держав и Антанты, которые вновь подтвердили лозунги “классового мира” и “защиты Отечества”. Но прошли конференции и антивоенных и интернациональных партий и групп (“Циммервальдское движение”), где высказана в том числе и идея об образовании III Интернационала. С рубежа 1915-1916 гг. нарастает антивоенное движение рабочих во всех воюющих странах, и левые партии отходят от “оборончества” и требуют демократического мира.

Уже осенью 1914 г. боевые действия велись в Северной Франции, на Балканах, в Закавказье и на Ближнем Востоке, на всей протяженности границы России и Центральными державами, в германских колониях в Африке и на Дальнем Востоке. Более того, зоной войны стал почти весь мировой океан, где германский подводный флот с 1915 г. начал неограниченную войну и против гражданских судов вне зависимости от их принадлежности.
Положение англо-французских войск было крайне тяжёлым, им пришлось уже защищать Париж и не допускать неоднократных попыток германцев захватить французские порты. Положение западных союзников в 1914 г. спасала Россия своими ударами в Восточную Пруссию и Галицию, оттянув германские дивизии с запада континента.
Провал «блицкрига», вызванный героической обороной англо-французских войск, ударами русской армии, (то есть Германии была навязана война на два фронта), массированным применением пулемётов и тяжёлых орудий, а так же малой эффективностью австро-венгерской армии, заставили германское командование перейти на Западном фронте к позиционной войне. Германия решила вывести из войны сначала Россию, и поэтому наиболее активные действия в 1915-1916 гг. велись на Восточном фронте и на Балканах. Войска Антанты на западе должны были сдерживаться техническими средствами (пулемёты, артиллерия, газы) и расстройством снабжения противника путём неограниченной подводной войны. В 1915 г. Россия потеряла Польшу и почти всю Прибалтику. Но удачи сопутствовали русской армии в Закавказье (в определённой степени этому способствовала помощь армянского населения Турции, однако, в ответ на это турецкое правительство начало политика геноцида армян.). Больших успехов центральные державы добились на Балканах, заняв территорию Сербии и Черногории и начав разгром войск Антанты, южных славян и Греции на территории последней. Успехом Антанты на этом театре военных действий можно считать переманивание Италии на свою сторону, но за счёт интересов Сербии. Германия попыталась компенсировать итальянский переход привлечением на свою сторону Болгарии (“Четвертной союз”). Однако последнее Антанта попыталась парировать вступлением в войну на её стороне Румынии (1916 г.).
В 1916 г. произошла некоторая стабилизация фронта на Балканах (в Греции и Румынии). На Западном фронте разгорелась длившаяся почти год “Битва за Верден”, где войска Антанты сдержали германское наступление, в том числе применением впервые танков. Пытаясь облегчить положение союзников русские войска пошли на не до конца подготовленный прорыв фронта (“Брусиловский прорыв”). Совершив прорыв фронта и вступив на территорию Австро-Венгрии, русская армия не смогла закрепить успех, не имея необходимой огневой поддержки и потеряв управление войсками. И хотя понеся большие потери российские части отступили, австро-венгерская армия оказалось почти разбита и её участки фронта, отныне страховали германские подразделения. Пытаясь вырваться в Северное море германский флот провёл Ютландское сражение, но немцев здесь ждало поражение, прорвать морскую блокаду не удалось. . В конце года мировая война приобретает повсеместно позиционный характер.
Пока Антанта и её противники истекали кровью, США пытались извлечь максимальную выгоду. Конгресс разрешил своим гражданам иметь дела со всеми воюющими державами. В Америку переплывал золотой запас европейских государств, но американское правительство не брезговало прибрать к рукам и территории своих друзей и укрепить свое экономическое присутствие в их “зонах влияния” и колониях. Однако в 1915 г. германские субмарины потопили ряд американских судов. Начинают расти антигерманские настроения. Американский президент В. Вильсон неоднократно предлагавший ранее свой план “За мир без победы!”, под давлением граждан и политических деятелей страны, начинает склоняться к возможности вступления в войну, тем более, что его миротворство вызвало недовольство всех воюющих сторон. В феврале 1917 года Германия возобновляет неограниченную подводную войну.
Революция в России вызывает рост антивоенного движения и опасения союзников, что новая Россия выйдет из войны. 6 апреля 1917 г. США объявляют войну Германии. Однако этот год не принёс успехов Антанте в Европе: провал русского наступления летом, разгром итальянской армии, а фронт на Апеннинах спасают русские и французские части. Ударом для Антанты стали выход России из войны и деморализующая роль “Декрета о мире”, предлагавшего покончить с империалистической войной, путём немедленного мира. Сепаратные переговоры Советской России с Четвертным союзом и Брестский мирный договор, создали опасность переброски части войск противника на Западный фронт. Желая не допустить этого, в декабре 1917 года Англия и Франция подписывают секретное соглашение о разделе зон влияния в России, с целью осуществления интервенции для продолжения войны на территории бывшей Российской империи и поддержки антисоветских властей, готовых продолжить сражаться с германцами. Удачнее для Антанты военная кампания семнадцатого развивалась в Африке и на Ближнем Востоке.
1917 — 1918 года поставили на повестку дня проблему заключения мира, причём здесь было два варианта — русский «Декрет о мире» и “14 пунктов В. Вильсона”, — которые несколько по-разному, но всё же старались достичь так называемого «демократического мира». («14 пунктов» В. Вильсона содержали предложения об открытом договоре о мире предполагавшем —свободное плавание в мирное и военное время; свободу торговли; контроль за национальными вооруженными силами на уровне не допускающим агрессии; свободный, открытый пересмотр колоний с учетом права народов; освобождение территории России и урегулирование в её интересах, право ей самой определить свой строй; восстановление Бельгии; возращение Франции Эльзаса и Лотарингии; исправление итальянской границы по этническому принципу; автономия народам Австро-Венгрии; восстановление Румынии, Сербии, Черногории, выход к морю для Сербии, балканское урегулирование; суверенитет для турок Османской империи, другим народам автономное развитие, свободу черноморских проливов для гражданских судов; восстановление Польши; создание Лиги Наций). Пока же империалистические группировки Антанты сопротивлялись планам да же Вильсона, «мирное урегулирование», как казалось, развивалось по сценарию Брестского и Бухарестского мирных договоров, навязанному России и Румынии.
.1918 год принёс: начало интервенции в России (март 1918 г.), мятеж “белочехов”; успехи немцев на Западе (весна-лето), и новую угрозу для Парижа. Однако к осени начинает ощущаться истощение ресурсов Германии. Германская империя приближается к роковой развязке “войны выигранных сражений и проигранной войны”.
Капитулируют Болгария и Турция, Румыния вновь переходит на сторону Антанты. Происходят революции в Австро-Венгрии и Германии. 11 ноября 1918 года стало днём окончание Первой мировой войны.

Первая мировая война наложила свой отпечаток на последующее развитие мира. Впервые в истории человечество понесло такие потери в ходе войны: за все Наполеоновские войны XIX века; европейцы потеряли 4,5 млн. мужчин, мировая война начала ХХ в. унесла жизнь около 8 млн. человек в Европе, а всего погибло до 10 млн. человек. Несколько десятков тысяч человек стали инвалидами. Более того, эта война сопровождалась преступлениями против мирных жителей и пленных, что европейцы уже считали невозможным для своей цивилизованности, которая, таким образом, оказалась под сомнением. Были применены средства массового уничтожения: отравляющие газы, авиация и крупнокалиберная артиллерия. Война стала носить пугающий технологический характер.
Война вызвала взлёт национализма по всему миру. Правда, в разных концах земного шара национальные доктрины и национализм имели различный характер и моральную окраску. Если ненемецкие народы Центральных держав и нетурецкие Османской империи боролись за свою независимость, да и вообще впервые становились субъектами истории, то в поведении ряда европейских и азиатских наций уже присутствовали тенденции к гонениям и даже геноциду по этническим и расистским основаниям. Война благотворно, в плане самосознания, повлияла на колониальные народы. Колонизаторы, наблюдаемые в своём “туземном состоянии” утратили в глазах небелого населения ореол победителей и суверенов. В результате приобретённого военного опыта африканцы и азиаты всё более начали осознавать себя самостоятельной расовой общностью; они обнаружили слабости и разобщенность белых людей и, что более важно, поняли важность организованного сопротивления. Окончание войны ознаменовалось образованием целого ряда независимых государств в Европе, новых государств в Азии, пока ещё зависимых, но ведущих борьбу за свободу от колонизаторов; активизировалась национально-освободительная борьба по всему миру.
Война повлияла на социально-экономическую ситуацию в Западном мире. Укоренился государственно-монополистический капитализм. Расширилась сфера применения государственного регулирования социально-экономических отношений.
Серьёзными были изменения в социально-политической жизни. Произошло повышение роли исполнительной власти. Приток женщин в экономику, ускорил процессы их социализации и способствовал продолжению их политической эмансипации. Происходит углубление “восстания масс”, то есть, убыстряется социализация широких слоёв населения и их превращение из пассивных исполнителей интересов “верхов” в активных участников. Возникло ожидание радикальных перемен, что А. Грамши назвал “социализмом военного времени”. Всё это, а так же влияние Великой октябрьской социалистической революции в России и последующих революций в Восточной и Центральной Европе, и Азии порождают феномен широкой демократии и демократии прямого действия. Происходит изменение понимания “демократии” в западной культуре как сочетания демократии политической и социальной. Конец 1910-х —начало 1920-х годов проходит под знаком событий, осознаваемых, иногда, как начало мировой революции. Вместе с тем в недрах социально-политических изменений периода Первой мировой войны и первых послевоенных лет, происходит зарождение тоталитаризма.
Мир вступает а новую эпоху своего развития.



ТРАНСФОРМАЦИЯ МИРА ПОСЛЕ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ.


Осенью 1918 г. ресурсы стран Четвертного союза оказались исчерпаны, причём не только военные и экономические, но и морально-политические. Затяжная война стала ещё и бессмысленной. Российское советское правительство сначала призвало воюющие стороны к демократическому миру, а затем пошло на подписание Брестского мира на условиях германо-австрийского блока; более того, в рядах левых партий Германии и Австро-Венгрии третирование революционной страны не находило поддержки. С другой стороны, воюющие государства Антанты предполагали, как казалось, заключение мира на основе "14 пунктов" В. Вильсона, позволявших их противникам выйти из войны, сохранив лицо. Война потеряла своё националистическое обоснование. Сказывалось влияние Советских республик на востоке Европы и нежелание ввязываться в контрреволюционную борьбу против власти трудящихся. Восемнадцатый год прошёл по знаком обострения социальной и политической борьбы в воюющих странах. Зимой массовые антивоенные выступления в Австро-Венгрии ознаменовались образованием классовых и национальных Советов, правительство с трудом подавило восстание моряков в Которе. В сентябре в результате Валдайского солдатского восстания, провозгласившего республиканские и социальные лозунги, Болгарское царство капитулировало перед Антантой. В октябре под влиянием революционных и национальных выступлений начинает разваливаться Австро-Венгрия Провозглашается независимость южнославянских земель империи (Государство словенцев хорватов сербов), Чехословакии, Западноукраинской республики. Восстания в Вене и Будапеште, создание Советов и образование австрийского и венгерского временных правительств вообще кладут конец Австро-Венгерской империи. Безрезультатными оказались попытки правящих кругов Германии сбить нарастающее недовольство населения путем сформирования либерального правительства принца Макса Баденского и включением в кабинет социал-демократов Ф. Шейдемана и Г. Бауэра. В начале ноября вспыхнули восстания моряков в Киле и рабочих в Берлине, приведшие к падению императорской власти. Таким образом, Первая мировая война закончилась не столько военной победой Антанты над Четвертным союзом, сколько развалом Германии и Австро-Венгрии в результате политических революций.
Революции в Центральной Европе носили политический характер, т.к. привели к утверждению республиканского и в целом демократического режима в Германии и государствах на территории бывшей "Восточной империи" ((sterreich). К власти пришли коалиционные правительства социалистических, либеральных и даже консервативных партий и, как правило, на первом этапе республиканские правительства возглавляли социал-демократы. Большинство социалистических лидеров получивших государственную власть расценивали произошедшее как буржуазно-демократическую революцию и не спешили вопреки требованиям левых социалистов и коммунистов начинать преобразования социалистического характера. Социальные изменения лишь в большей степени планировались в рамках так называемой "социализации промышленности", но так и остались лишь декларациями. Преобразования социалистического характера пыталось осуществить только правительство Советской республики в Венгрии весной — летом 1919 г. Тезис о начавшейся мировой (всеевропейской) пролетарской революции разделяли на только большевики из РКП(б), но и их единомышленники в Восточной Европе. Левые правительства, опираясь на классовые Советы и радикально настроенных рабочих провозглашали Советскую власть в Баварии и Бремене, сделать это во всегерманском масштабе требовал "Союз Спартака", 30 декабря 1918 г. преобразованный в Коммунистическую партию Германии. Проблема оценки произошедшей революции (буржуазно-демократическая или начало социалистической) вылилась в конечном счёте в военно-гражданские столкновения в Германии зимой — весной 1919 г., в которой против коммунистов, независимых социалистов и анархистов объединились социал-демократы и "добровольческие отряды" консерваторов. Выборы в Национальное собрание привели к примерному паритету сил правых (54,4%) и левых (45,5%), которые подавляя выступления правых и левых радикалов конструируют режим "Веймарской республики".
Раскол социалистического движения, объединение либеральных и консервативных сил напуганных революционными выступлениями трудящихся, давление, а то и прямая интервенция Антанты (в Венгрию), положили конец, казалось, начавшейся мировой революции. Однако, революционные события 1918 — 1919 гг. определили демократический характер конституций новых европейских государств и компромиссный характер политических режимов, но эта вынужденность и противоречивость определили и слабость демократических систем в Центральной и Восточной Европе.
В странах Западной Европы, хотя и отмечался рост леворадикальных настроений, дело не дошло до революционных выступлений. Во-первых, страны этого региона были демократическими государствами, в которых, по крайней мере, существовали доступные и нормативные каналы, по которым население направляло своё недовольство (выборы, парламент, свобода слова и т.п.). Во-вторых, Антанта выиграла войну, а это само по себе снимало часть социального и политического напряжения и позволяло правящим кругам заявлять, а населению надеяться, что "Германия заплатит за всё!", то есть репарации и германские колонии помогут решить внутренние проблемы победителей. В-третьих, в западноевропейских государствах естественным путём, но под воздействием масс населения, произошла демократизация политических режимов (всеобщее избирательное право, вхождение левых партий в правительства, социальные преобразования).

Параллельно с политическими изменениями, переживаемыми Европой, да и миром в целом, шёл процесс послевоенного урегулирования. Эти вопросы была призвана решить Версальская мирная конференция 1919 г., в которой приняли участие 27 государств. Конференция проходила в условия обострившихся противоречий внутри Антанты, в итоге достигнутые договорённости явились в большей степени компромиссом между Англией и Францией, при не совсем удовлетворённых интересах США, а Италия вообще оказалась "проигравшей среди победителей". В общих чертах "версальская система" урегулирования в Европе выглядела следующим образом: Был утверждён "новый облик" Европы, т.е. признано существование Польши, Чехословакии, Венгрии, Австрии, Албании, Королевства сербов хорватов словенцев и Германской империи в виде так называемой "Веймарской республики"; новые европейские границы утверждались, исходя из принципов этнического преобладания и волеизъявления населения на территориях, где первое правило было сложно применить; учета историко-культурной традиции и вклада того или иного государства в победу Антанты или политической целесообразности с точки зрения "Великих держав". Была создана Лига Наций как постоянная организация 45 государств с целью создания системы гарантий нового мирового устройства. Однако, достигнутые договорённости оставляли возможность для пересмотра границ с согласия большинства членов Лиги Наций с учётом изменения этнической ситуации и реализации "права нации". Предусматривались экономические санкции и коллективные военные действия против агрессора, попытающегося посягнуть на мировой порядок. Но понятие "агрессор" не было конкретизировано.
Колонии Германии и зависимые от Турции территории передавались Лиги Наций, которая выдавала "мандаты" на управлениями этими землями. Эта часть мира подразделялась на три группы: Группа "А" — арабские территории, чьи народы, как считалось, достигли такой стадии развития, что могут в скором времени стать самостоятельными, и задача страны-мандатария была подготовить арабов к предоставлению независимости. Правда, европейцы не определили, как долго может длиться "в скором времени". Группа "В" — колонии в Центральной Африке, народам которых вообще не обещали независимости даже "в скором времени". Группа "С" — Юго-Западная Африка и колонии в Тихом океане, эти земли просто должны были управляться как составная часть территории державы-мандатария. Таким образом был проведён передел колоний, обставленный как забота о благе "неготовых к независимости" народов. Правда, не готовым к самостоятельному существованию сочли и население китайской провинции Шаньдун, которую за помощь Антанте получила Япония.
Составной частью "версальской системы" являлись мирные договоры подписанные с Германией, Австрией, Болгарией, Венгрией и Турцией. Эти государства теряли довольно значительные территории, переданные соседям-победителям, обязаны были выплатить репарации и длительное время сохраняли неполноценный международно-правовой статус. Главный (как это квалифицировалось) виновник войны Германия, утратила земли как на Западе, так и на Востоке Европы, ей было запрещено объединение с Австрией (хотя в 1919 г. парламенты этих стран высказались за аншлюс), лишалась свободы в военной и военно-экономической сферах и должна была выплатить репарацию. Запросы Франции в последнем случае коллебались в рамках 480 — 600 млрд. золтых марок, эксперты склонялись к сумме 200 млрд. зол. марок, поэтому вопрос вообще оставили открытым, обязав Германию выплатить к 1 мая 1921 г. первый платёж в 20 млрд. зол. марок. Позже сумма германских платежей будет установлена в 100 млрд.
"Мир Версаля" был сомнителен для многих. Им недовольны страны, проигравшие войну: он унизил их. Им недовольна Италия, её даже не включили в договор с Германией. Вне "Версаля" осталась Советское государство: сначала против него организовали интервенцию, а потом пытались говорить как со страной, проигравшей мировую войну. Англия и Франция экономически ослабленные, но в военно-оперативном плане сильные державы сумели проигнорировать многие требования США, и поэтому американский конгерсс не ратифицировал мирный договор, заключив с Германией сепаратное мирное соглашение. Более того, оказались неурегулированными вопросы обеспечения безопасности, вытекавшие не столько из прямых итогов войны, сколько из новой геополитической, военной и экономической ситуации в мире.
Достроить "версальскую систему" была призвана Вашингтонская конференция конференция 1921 — 1922 гг., созванная по инициативе Соединённых Штатов. !4 государств, среди которых были, правда, и доминионы Англии, попытались установить паритет военно-морских сил и правила использования новых военных средств, а также разрешить "китайский" и "дальневосточный" вопросы. Так называемые договоры "Четырёх" и "Пяти" гарантировали неприкосновенность островных владений в Тихом океане и устанавливали баланс военно-морских сил и баз в этом регионе. "Договор 9" декларировал суверенитет, территориальную и административную неприкосновенность Китая (возвращая ему Шаньдун), однако без гарантий, зато провозглашал "принцип открытых дверей" в отношении данного независимого государства.
Итак, версальско-вашингтонская система определила не только лицо мира в 20-е — 30-е гг. ХХ в., но и конфликты приведшие, как это выяснилось позже, ко Второй мировой войне этого же века.

Как уже отмечалось, внутриполитическое развитие европейских стран в конце 1910-х — начале 20-х гг. при всей своей нестабильности характеризуется расширением демократии и утверждением конституционного правового государства. Казалось бы, идеалы, за которые в течение столетия выступал либерализм, достигнуты. Однако, под воздействием шока от крушения довоенного мира, национализма и утверждавшегося в Европе и СССР социализма либеральные идеи перестали находить отклик во многих странах Европы, уже к концу двадцатых граждане предпочли нелиберальные и антилиберальные государственные устройства. В условиях нарастания политической и финансовой власти монополий отстаиваемые либералами принципы свободной торговли и равенства возможностей требовали множества оговорок, превращаясь для многих в фикцию. Либеральные партии стремились выйти из этого кризиса двояким путём: одна часть сторонников либерализма пыталась договориться с социал-демократами (которые уже давно инкорпорировали в социалистическую идеологию часть идей политического либерализма), а другая — с крупной монополистической элитой.
В целом история либерализма в межвоенный период — это история социального либерализма. Политическая реактивация либерализма произошла путём придания ему "социальной окраски" для привлечения малоимущих и неимущих слоёв. Формируется концепция "социального государства", "государства благоденствия". Социально-либеральная концепция базируется на следующих принципах: никакая частная собственность не может быть признана чистой (по происхождению) и абсолютной, ибо общество и разные его классы многими способами участвуют в её создании, умножении, охране, отсюда следует, что утверждение "индивид сам создает свою собственность и поэтому обладает на неё абсолютными правами", ложно. Государство вправе регулировать функционирование частной собственности с учётом интересов общества и особенно слоёв, имеющих непосредственное отношение к её созданию. Общество может претендовать особенно на ту часть частной собственности, которая не зависит от способностей, трудолюбия и предприимчивости собственника (прибыль монополий или привилегированного характера). Сдвигаясь влево либерализм начинает, всё чаще, оперировать понятиями: "позитивные свободы" и роль государства в их реализации, "социальная справедливость", "умеренный эгалитаризм", "демократия участия", но, в то же время, большинство либералов резко отмежёвываются от социализма.
В 1930-е гг. экономический социальный либерализм стал основой программы для выхода из мирового экономического кризиса для многих стран мира. Кейнсианство (английский экономист Кейнс Дж.М.) так обосновывало государственное вмешательство в экономику:
* Активное государственное манипулирование основополагающим капиталистическим производственным механизмом "предложение - спрос" обосновывалось необходимостью обеспечения равновесия между двумя его частями.
* Резкое увеличение государственных расходов - даже ценой создания бюджетного дефицита - в целях расширения покупательной способности населения и инвестиционных вливаний в "затухающие", но жизненно важные отрасли.
* Социальные расходы рассматривались как средство повышения покупательной способности.
* Недопущение безработицы имело как социальную, так и экономическую мотивацию.
Однако, оценивая роль либерализма в предвоенные годы, тот же самый Кейнс указывал, что либерализм утратил способность завоевать политическую власть и стал снабжать консервативную партию "наилучшими умами и характерами", а лейбористов - идеями. Это высказывание было характерно не только для Великобритании.
20-е - 30-е гг. стали временем расцвета консерватизма, питаемого главным образом политическим и этническим национализмом. Консервативные партии укрепляются за счет притока в их ряды части бывших либералов, которые переходят на позиции политического консерватизма под влиянием страха перед "большевизацией" народных масс и в силу логического завершения их прежних элитарно-либеральных представлений. Сближению части консерваторов и либералов способствует и то, что в условиях монополистического капитализма экономические представления большинства партий являли собой симбиоз признания свободной экономики и государственного вмешательства. Происходит расширение социальной базы на путях созвучности идей консерватизма чаяниям широких деклассированных слоев. Этот период становится временем кризиса либерализма и господства консерватизма во всех его проявлениях. К 1935 г. за консервативные партии в Западной Европе голосуют 33% избирателей, за либералов — 11,7%.
В то же время консерватизм межвоенного периода оставался рефлексией, а не политической теорией. Поддержание социально-экономического status quo и недопущение укоренения марксистского социализма мыслились как достигаемые различными методами. Поэтому мы наблюдаем обилие разнообразных консервативных партий и доминирование того или иного направления консерватизма в различных странах в зависимости от внутреннего и внешнего их положения. Так, в США господствующим было либерально-консервативное направление, на основе которого возникает реформистский консерватизм, отводящий себе роль контролера прогресса. В то же время в Западной Европе самое широкое распространение получает экстремистское течение консерватизма (Лейпцигский картель созидательных сословий, Итальянская националистическая ассоциация, Аксьон франсез). Продолжает существовать и такая разновидность консерватизма как "христианский социализм" (соединение христианских моральных представлений с социализмом, понимаемым как осуществление эгалитарных принципов раннего христианства, и патернализм), базирующийся на энцикликах Льва XIII и Пия XI.
Двадцатый век иногда называют "столетием социалистического прессинга". И к этому есть много доводов. Социалистическое движение становится заметным ещё на рубеже веков, и именно тогда его первые представители вошли в органы исполнительной власти, а роль социалистов-депутатов была повсеместно немаловажной. Более того под влиянием социалистических доктрин оказываются социальная политика ряда европейских стран, да и идеологии либерализма и консерватизма заимствуют немало у своего антагониста. В момент окончания Первой мировой войны леворадикализация масс была повсеместной и на востоке Европы возникают политические режимы декларирующие осуществление социалистических идеалов в полном объёме.
В первые послевоенные годы происходили события, которые многими осознавались как начало мировой пролетарской революции, но именно это утверждение являлось оселком для социалистического лагеря. Уже с конца XIX в. в мировом социалистическом движении существовали различные оценки перспектив развития капиталистического общества, а значит путей и времени перехода к социалистическому строю. Партии в зависимости от ответов на эти вопросы стали делиться на ревизионистские (капитализм в ходе своего естественного развития эволюционирует к социализму и необходимо укреплять те хозяйственные, организационные и демократические институты, которые социалистические по своей сути), реформаторские (капитализм движется в сторону социализма, но надо не только поддерживать зачатки социализма, а необходимо завоевать политическую власть посредством выборов и опираясь, таким образом, на большинство населения начать строительство нового общества) и революционные (империализм является преддверием социализма, но данная стадия развития капитализма чревата войной, поэтому, в случае попытки империалистов развязать мировую войну пролетариат должен прекратить мучения народов мировой революцией, которая всё равно вспыхнет в ходе ожидающейся войны. Экстремальный характер взятия рабочим классом политической власти необходимо приведёт к кратковременному установлению диктатуры пролетариата для подавления сопротивления свергаемых классов, но одновременно явится и началом построения социализма.). Второй разделительной линией в социализме стала проблема национализма. Если капитализм уже эволюционирует в социализм и рабочей партии надо укреплять зародыши нового социально-экономического порядка, то нарастание социализма, а значит и благосостояния рабочих, зависит от успехов национальной экономики, а поэтому необходимо поддерживать своё национальное государство. Учтите, что подобные рассуждения накладывались на широко распространившийся этнонационализм. Оппоненты подобной оценки действительности настаивали — империализм создавая мировое общественное хозяйство преодолевает принцип "нации", который является лишь прикрытием эксплуатации капиталистами без различая национальности, рабочих повсеместно, где норма прибыли выше. Поэтому освобождение рабочего класса является интернациональным по своей природе, а т.к. капиталист — интернационален, ему важна прибыль, а не национальность. Национализм в итоге и погубил мировое социалистическое движение, т.к. часть левых партий поддержала свои правительства в империалистической войне.
Но мировая война закончилась Революцией! Сначала в России, причём в ходе событий февраля-октября 1917 г. к власти пришли левые партии и образовалось социалистическое государство (РСФСР). Потом революции смели режимы в Германии и Австро-Венгрии, где тоже возникли социалистические образования и государства. Произошедшее необходимо было осмыслить. Российские события вообще не уложились в догматику марксизма усвоенную западными социалистами. Революция была объявлена буржуазно-демократической, а значит левые партии, теоретически, должны были передать власть буржуазии. Более того, европейским социалистам казалось, что в России вообще нет предпосылок к социализму, поэтому действия большевиков – авантюра. К тому же, сомнителен был путь диктатуры пролетариата, который противоречил демократии, единственному пути к социализму с точки зрения европейских теоретиков. Итак, события в России были интерпретированы почти по принципу "этого не может быть, потому, что не может быть". Европейские события 1918 - 1919 гг. осмысливались в критериях "несвоевременности социалистической революции" и "следования русской авантюре". Догматические представления лидеров социалистов на Западе не совпали с жизнью и, как это часто бывает, правильными были признаны собственные представления о том, чему должно быть.
Но российские коммунисты и их сторонники имели своё представление о том, чему должно быть. Более того, с их точки зрения, действия социал-демократов Германии по успокоению страны выглядели просто как кровавое подавление социалистической революции германских рабочих. Таким образом, была заложена основа для глубочайшего раскола и непримиримости в социалистическом движении.
В 1919 - 1920 гг. идеологический раскол обрёл институциональные формы. Конференциями этих двух лет был восстановлен II Интернационал. Параллельно в Москве революционные партии создают Коммунистический, так называемый III интернационал. Левые организации, которые стремились к восстановлению организационного единства рабочего движения и видели рациональные зёрна и в московском и бернском союзах, в 1921 году соединились в Международное объединение социалистических партий (так называемый "Второй с половиной интернационал" — "II 1/2"). Правда, в 1922 г. была предпринята попытка возродить единство. В Берлине работали конференция исполкомов трёх интернационалов, а затем "Комитет 9", но разность идеологических и национальных подходов не способствовали этому. В итоге, с 1923 г. существуют Рабочий социалистический интернационал (II-ой и II с1/2-ой) и Коммунистический интернационал. Подобное положение было воспроизведено и в профсоюзном движении: Амстердамский интернационал профсоюзов, Красный интернационал профсоюзов (Профинтерн), Международное товарищество рабочих (анархо-синдикалисты) и Международная конфедерация христианских (католических) профсоюзов (Утрехский интернационал).
Партии объединившиеся в Рабочий социалистический интернационал (примерно 35-36 организаций с общей численностью до 6 млн. человек и с совокупным числом голосов избирателей до 26 млн.) пользовались в Западной Европе поддержкой трети населения, входили в правительства Германии, Англии, Швеции, Дании, Бельгии, Чехословакии и контролировали местное самоуправление во многих странах Европы. Представления социалистов и социал-демократов о действительности были примерно следующими: Западный мир вступил в стадию организованного капитализма, которая создаёт основу "государства совершенно нового типа". Социализм начинает пониматься как максимализация общего благосостояния. Поэтому необходимо способствовать рационализации производства. Справедливость распределения общественного достояния должна обеспечиваться укреплением демократических институтов и перенесением демократии в экономику (т.н. "хозяйственная демократия" – соучастие рабочих в управлении предприятиями и распределении доходов посредством фабрично-заводских комитетов, профсоюзов, участия в наблюдательных советах и т.п.). Однако, это ретроспективное обозрение социал-демократической идеологии, основанное не программах германской социал-демократии, английских лейбористов и Шведской социал-демократической рабочей партии. В 1920-е же годы, когда социал-демократии представилась возможность на деле осуществить политику реформизма, ни одна европейская партия этого направления не имела собственных рецептов для преодоления глубокого кризиса, переживаемого странами Европы. Социал-демократические концепции социально-экономического развития появляются на рубеже 20-х — 30-х гг., причём, во многом, под влиянием либерального анализа Дж. Кейнса, У. Бевериджа и Э.Вигфорса. Как заметил Кейнс, "либералы снабжали лейбористов идеями". Итак, парадокс был в том, что политика социал-демократов не была социал-демократической.
Подобное положение не оставалось не замеченным их коммунистическими оппонентами. Здесь предметом нашего рассмотрения является не деятельность коммунистической партии в СССР, а представления и политика коммунистов в Западном мире. Итак, в Коминтерне было объединено от 48 до 76 компартий и ещё несколько десятков иных коммунистических организаций, всего коммунистов было от 1,3 до 3,1 млн. человек, однако большая часть – это члены РКП(б) - ВКП(б), заграничных коминтерновцев было порядка 600-785 тысяч человек. Партии, которые допускали для себя и участвовали в выборах в "буржуазный парламент", занимали в своих странах четвёртые - пятые места, однако, компартия Болгарии в 1919, 1920, 1923 г. , Чехословакии в 1925 г. были вторыми, получали предложения, но не входили в правительства. Всего в Европе двадцатых годов за коммунистов голосовало порядка 6,5 млн. человек.
Причин небольшой популярности коммунистических партий было несколько: Это были партии направленные на мировую революцию и, по оценкам Коминтерна, она вот-вот должна была произойти, что приводило "военному восприятию" действительности; отсюда, бесконечное сектантство многих компартий, отказ от легальной работы, в начале 20-х гг. под влиянием спада революционной активности и репрессий властей в некоторых странах (Германия, Болгария, Югославия) происходит срыв к тактике террора и вооружённых авантюр. Во-вторых, согласно положению III Интернационала, компартия каждой страны рассматривалась как национальная секция Коминтерна, который мыслился как мировая партия. Задачи этой "партии" могли быть и такими как формулировал их в 1924 г. Зиновьев: "Победы ещё нет и нам предстоит завоевать 5/6 земной суши, чтобы во всём мире был Союз Советских Социалистических Республик". Грандиозный замысел шокировал многих на Западе ещё и тем, что там понимали под СССР не новую форму "Соединённых Штатов Европы или Паневропы", которой грезили многие европейские либералы и социал-демократы, а конкретное государство СССР, лежащие на востоке Европы и желающее захватить весь мир. Кстати, вышеперечисленное привело и к тому, что компартии были запрещены во всех восточноевропейских государствах, кроме Чехословакии, и периодически запрещались в некоторых странах Западной Европы. Итак, коммунистическое движение было в 20-е гг. направленно на революцию, а во внутренней политики руководствовалось лозунгом: "Класс против класса!".
Итак, коммунисты готовили трудящихся к революции, социал-демократы берегли капиталистический строй внутри которого вызревал социализм. Коммунисты считали, что социал-демократия предаёт рабочих способствуя стабилизации буржуазного строя, а социал-демократы считали, что революционными авантюрами коммунисты отбрасывают либеральную буржуазию в лагерь реакции, укрепляя консервативные круги, тормозят врастание социализма в капитализм.
С середины 20-х гг. Коминтерн берёт курс на борьбу с социал-демократией как партией, объективно и, как стало считаться позже, сознательно способствующей укреплению реакционных кругов буржуазии, а так как революционное давление рабочего класса будет возрастать, то единственное спасение монополистической буржуазии – это установление открытой террористической диктатуры — фашизма. В коммунистическом словаре за социал-демократией закрепляется термин "социал-фашизм". Надо отметить, что против подобного подхода к социалистическому движению выступали лидеры компартий Италии, Германии, Болгарии, Англии. Но основная линия III Интернационала была направлена на отрыв рабочих от социалистического движения (так называемый "единый фронт"). В 1927 - 1930 г. коммунисты пошли на раскол профсоюзного движения в каждой стране, требуя создания самостоятельных революционных профсоюзов.
Социал-демократы явно абсолютизировали компартии своих стран в качестве "агента Москвы". Подобный подход мешал социалистам наладить действенное сотрудничество со своими коммунистами даже в условиях экстремальных как, например, установление фашизма в Италии в начале двадцатых годов, фашистская угроза в Германии к началу следующего десятилетия и в момент установления диктатуры Гитлера в январе-марте 1933 г., угроза территориальной целостности в 1938-39 гг. в Чехословакии и т.п. Принципы часто были идеологическими, некоторые лейбористы заявляли, что "Антифашистский союз с коммунистами компрометирует великое дело борьбы против фашизма: это был бы союз с антидемократами против антидемократов". Более того часть социалистов, например в Финляндии и Англии, считали, что именно "марксистская пропаганда является главным источником фашизма".
Говоря о социалистической идеологии в межвоенный период нельзя обойти стороной проблему отношения к происходящему в СССР. После окончания гражданской войны в нашей стране, когда военные ужасы отошли в память о прошлом, а советский режим начал преобразования в интересах большинства населения, оценки Советской власти стали меняться. Было признано, что в СССР начато строительство социализма и страна является "форпостом великой эмансипации пролетариата". Острой критике подвергается в основном политика диктатуры, которая противоречит западному пониманию социализма как общества, вырастающего из демократии. Отповедь получают и гегемонистские цели советского руководства, которые, как считалось, прикрываются лозунгом о мировой революции. Тем не менее, с середины 20-х гг. западные социалисты активно выступают против возможных планов антисоветской интервенции . В 30-е гг. на Западе возникает троцкистское движение, которое рассматривает СССР как "рабочее государство где власть захватила сталинская бюрократия", что исказило политическую природу социализма. Троцкий призывал рабочих Советского Союза свергнуть класс бюрократии и продолжить строительство социализма. троцкисты тоже были активными противниками иностранного вмешательства в дела СССР, тем более, что это было бы капиталистическое вмешательство. Внутри коммунистического движения не только Л.Б.Троцкий подвергал беспощадной критике сталинский режим, оппонентами советского руководства в этом вопросе являлись лидеры коммунистов Польши и Югославии. Надо отметить, что внутренняя монолитность коммунистического движения тех лет явно преувеличена и, кстати, именно критика режима в ВКП(б) и Коминтерне явилась одной из причин уничтожения многих сот иностранных коммунистов в Советском Союзе в 30-е гг.
Итак, пока левое движение вело внутреннею идеологическую борьбу, проявляя обоюдное нежелание к совместной реализации социалистических принципов, в условиях кризиса и либерализма, и консерватизма к власти начали приходить фашисты. Но левые погрязшие в раздорах даже в феврале 1933 г. не смогли объединиться. Исполком Рабочего социалистического интернационала отверг предложение семи соцпартий начать сотрудничество с коммунистами. Исполком Коминтерна рекомендовал "усилить кампанию против II Интернационала", подчёркивая "переход германской социал-демократии в лагерь фашизма". Однако, скоро левые убедились, что фашисты вновь игнорируют "разность" социал-демократов и коммунистов, а планы гитлеровцев глобальны. Только после 1935 г. и РСИ и Коминтерн смогли преступить через свои догмы. Началась политика Народного фронта, которую удалось реализовать во Франции, Испании, Чили, Мексике, Китае в других странах было либо уже поздно, либо попытки наладить сотрудничество провалились по внутренним или внешним причинам. Но левое движение в конце 30-х сделало шаг вперёд. Коммунисты впервые согласились на сотрудничество в рамках коалиционных правительств, в том числе и с буржуазными партиями, сделана попытка восстановить единство профессионального движения, в 1935 г. самораспустился Профинтерн. Социал-демократы попробовали развести в реальной политики вопросы отношения к режиму в СССР и сотрудничества с национальными компартиями. Однако политика Народного фронта уже не могла остановить приближения войны, национальные интересы вновь оказались более важными, чем интернациональное противодействие международному фашизму и войне, и вновь национальные резоны привели к войне, а не остановили её.
Рассматривая партийно-политическую систему межвоенного периода необходимо обратить внимание на существование в Восточной Европе организационно и идеологически самостоятельных крестьянских партий. Эти формации были характерны лишь для данного региона, на Западе крестьянство, как правило было, клиентурой консервативных и либеральных партий, не декларировавших своей связанности лишь с интересами класса крестьян. На востоке Европы крестьянство в межвоенный период составляло в разных странах от 70 до 90% населения. Эта социальная группа была слабо дифференцирована, наблюдалось аграрное перенаселение. В ряде стран (Польша, Венгрия, Румыния, менее Чехословакия, Югославия) сохранялись латифундии феодального происхождения, и часто крестьянство страдало не столько от капитализма, сколько от недостаточного развития капитализма. Таким образом, в рассматриваемом регионе сохранялись условия не только существования многочисленного класса крестьян, но и самоосознания крестьянством себя именно в классовых категориях, сохранялась общность интересов крестьянства в целом.
Крестьянские партии возникли ещё на рубеже XIX-ХХ вв., причём параллельно с образованием буржуазных и рабочих организаций, что во многом и определило самостоятельность первых. Крестьянские организации приняли самое активное участие в становлении национальных государств и вошли в органы государственной власти как самостоятельные и равноправные партнёры. Участие в соуправление государством создавало как казалось благоприятные условия для реализации программ крестьянских партий.
В своей политической деятельности эти организации исходили из принципов идеологии аграризма: Крестьянство является самым многочисленным слоем страны, а земледельческий труд самым достойным и основополагающим для благосостояния народа. Нормальной собственностью является лишь трудовая, отдавалось предпочтение частной собственности, так как труженик обладает собственностью, а собственник участвует в труде. Учитывая реальные условия труда и отношения в которых оказывается земледелец с потребителями его продукции крестьянское движение формулировало задачи по развитию разносторонней кооперации на селе. Развитие коллективной собственности предполагалось и путём экспроприации недвижимости (зданий) для общинных или муниципальных нужд, а так же допускалась национализация базовых отраслей промышленности. Аграрное переустройство мыслилось как установление максимума сельскохозяйственного надела и парцелляция владений феодального происхождения через различные системы выкупа этой земли. Земля должна была передаваться в трудовую частную собственность. Социально-экономическая политика государства должна была создавать благоприятные условия для развития сельского хозяйства, промышленность могла развиваться в основном как вспомогательная для аграрного сектора. Крестьянские партии были партиями классовыми. Они признавали деление общества на социальные классы (хотя чаще использовали термин "сословия"), имеющие различные, а иногда и антагонистические интересы, причём сословия подразделялись на трудовые и паразитические. Однако, декларируя классовый подход, земледельцы исходили из того, что они являются представителями численно доминирующего класса, то есть они представители большинства народа. Это находило своё отражение в названиях ряда партий: Болгарский земледельческий народный союз (БЗНС), Польско строннцтво людово (ПСЛ, буквально Польская народная партия). Взятие политической власти должно было произойти путём выборов, ведь большинство избирателей – крестьяне. Хотя, например, БЗНС допускал и революционный путь, если у народа нет других путей устранения тирании. В конце 10-х гг. крестьянские партии стали выдвигать лозунги особого ("третьего", в отличии от капитализма и социализма) пути развития Восточной Европы, который мыслился как "крестьянская" или "кооперативная республика".
Войдя в политическую систему крестьянские партии начали реализацию своих программ, успех на этом поприще зависел от политической ситуации в каждой стране и умения конкретной партии адекватно оценивать свои возможности и находить союзников. В Болгарии получая большинство голосов на выборах 1920 и 1923 г. БЗНС попытался в полной мере реализовать свои установки. Социально-максималистский курс земледельческого правительства в сочетании с классовым партийным подходом в итоге получил название "оранжевого большевизма" (оранжевый по цвету партийного флага). Строительство "крестьянского государства" было прервано военно-фашистским переворотом 1923 г. В других государствах крестьянские партии не смогли добиться однопартийного правления и действовали в составе разнообразных коалиций, но и в их рамках земледельцы, как правило, принадлежали к социально ориентированному крылу. Очень часто в 20-е-30-е гг. крестьянские партии Югославии, Болгарии, Венгрии периодически запрещались и действовали в подполье противостоя авторитарным и фашистским режимам. В Польше крестьянские партии до 1926 г. входили и даже возглавляли правительства, а после переворота Ю.Пилсудского объединившись в единую организацию земледельцы стали ведущей силой оппозиции режиму "санации". В Чехословакии и Румынии в силу своеобразия социально-экономического и политического развития крестьянские партии чешская Аграрная и румынская Национал-царанистская были близки по своему типу и целям к либеральным (буржуазным) партиям Западной Европы, это произошло из-за совпадения основных интересов крестьянства данных стран и предпринимательских кругов связанных с аграрным сектором (в Румынии – ещё и борьба с элитой "Старого королевства"). Крестьянское движение пыталось координировать свою деятельность в рамках так называемого Аграрного бюро с центром в Праге (т.н. Зелёный интернационал), ряд партий левой ориентации входил в московский Крестьянский интернационал.

Первая мировая война привела к значительным изменениям мирового экономического порядка. Мировая экономика была разрушена войной. Национальные экономики многих стран, также пострадавшие, стояли перед необходимостью решения крайне непростой задачи конверсии, что требовало финансовых вложений. Финансовая система также значительно трансформировалась. Примерно 40% запасов мирового золота были сосредоточены в ША. Долг европейских государств только Соединенным Штатам составлял $10 млрд. Америка не только сократила свою задолженность и стала кредитором Европы, но и успешно развивала свою финансовую экспансию. Так, с 1914г. по 1918 г. вложения американского капитала возросли с $3 млрд. 514 млн. до $6 млрд. 956 млн. Вот в этих условиях правительствам Запада пришлось приступить к решению вопросов послевоенного развития. Восстановление, демобилизация, конверсия требовали средств. Первоначально эти средства пытались изыскать в инфляционной политике. Инфляция была выгодна крупным экономическим субъектам (и прежде всего монополистам), а также оживляла финансовый рынок, что позволяло привлекать инвестиции. Однако, инфляция имела и негативные последствия: рост цен, обесценивание зарплаты и социальных выплат, в конечном итоге, социальную напряженность, которая на рубеже 10-х - 20-х гг. накладывалась на сложную политическую ситуацию. Но была надежда, что “рынок сам решит все проблемы”, “Германия заплатит за все”, вновь приобретенные территории и колонии помогут решить и экономические проблемы. Но надежды не сбылись: Германия, ставшая жертвой хищнических манипуляций, была близка к экономическому краху, к 1923 г. марка обесценивалась ежечасно. Американцы, тоже попавшие в послевоенный кризис, требовали вернуть долги, причем агрессивно. Так давление американских банков в 1921 г. привело к падению фунта стерлинга до 79% его золотого паритета. А американский конгресс, желая выбить долг с Англии, обсуждал вопрос о признании Ирландской республики. Германия в 1923 г. прекратила поставки угля во Францию, что вызвало франко-бельгийскую оккупация Рура. “Германия должна заплатить за все!” Угроза всему хозяйственному механизму к 1923 г. была реальностью.
Мерой, позволившей решить часть проблем стал так называемый “План Дауэса”: Германия должна выплачивать репарации, исходя из финансово-экономического состояния страны, и ежегодная сумма снижалась в 2 раза. Для преодоления кризиса Германия получает заем в 800 млн. золотых марок. В итоге европейские страны обещают США выплачивать свои долги из германских репарационных платежей, Германия получает возможность начать восстановление экономики, получая иностранные инвестиции и гарантии США, а Америка становится посредником в европейских делах и, поднимая Германию, осаживает Францию и Англию, обеспечивая себе не только рынок капитала, но и возвращение долгов.
Следующей мерой по преодолению экономического кризиса стала стабилизация национальных валют. Государства пытаются вернуться к золотому стандарту (частично до 1928 г. это сделало 20 стран). В итоге стабилизация денежных систем произошла в США в 1924 г., в Англии – в 1925 г., во Франции и Италии – в 1927 г. Основными источниками бюджетных поступлений становятся налоги, внешние и внутренние займы.
Свершившаяся в начале 1920-х гг. перестройка экономики, стабилизация денежно-финансовой системы, восстановление процессов монополизации и частичное решение проблемы репараций и долгов привели к периоду стабилизации экономики в мире, длившемуся с 1924 г. по 1929 г. Развитие новых отраслей промышленности, применение “научно обоснованных методов производства”, рост покупательной способности населения позволяют Франции превзойти довоенный уровень производства в 1924 г., Германии в 1927 г., Англии - в 1929 г. Однако не все было так хорошо, как стало казаться. Производственные мощности были загружены на 60-70% В то же время наблюдались тенденции перепроизводства (предложение не соответствовало платежеспособному спросу). Наблюдался перегрев финансового рынка. Пытаясь снизить свои издержки, предприниматели в середине 1920-х гг. начали наступление на экономические интересы трудящихся. Этому способствовала и безработица. Постоянная резервная армия труда составляла в США 3-4 млн., в Англии 1,5 - 2 млн., в Германии 1-2 млн. человек. Усиливалась неравномерность экономического развития стран Запада. В 1929 г. разразился кризис.
Начавшись в США, кризис перебросился на Германию и Японию как на наиболее связанные с американской экономикой страны. Англия, где в 20-е гг. не наблюдалось большого подъема производства, испытала относительно замедленное падение в экономике. Франция почувствовала кризис в промышленном производстве лишь в 1931 г.
Итак, наступление кризиса и его протекание было связано со структурой национальных экономик. Мировой экономический кризис привел не только к спаду в промышленности и появлению к 1932 г. 26 млн. безработных в капиталистических странах, но и к параличу международной финансовой системы. Обесценились валюты 56 государств. Поддержание золотого стандарта сделалось невозможным, стараясь защитить свои экономики, Англия и США переходят к формированию стерлинговой и долларовой зон. В 1931 г. вводится годичный мораторий по межправительственным долгам и репарациям. До этого многие страны уже находятся в состоянии дефолта. Разрушается мировая торговля. Происходит переход к двусторонней клиринговой торговле.
Необходимо было найти выход из создавшегося положения. Первоначально используются старые схемы. Чтобы не разорить Германию, на чьих репарациях до тех пор держатся многие, в 1929 г. принимается так называемый “План Юнга”: Уменьшаются ежегодные платежи, срок выплат репараций увеличен до 59 лет, создается Банк международных расчетов. В период с июня 1931 г. по апрель 1932 г. 70 стран повышают таможенные тарифы, ограничивают выдачу валюты для импорта, вводят квоты или вообще запрещают импорт. Государство пытается субсидировать крупные и важнейшие предприятия и монополии. Вводится государственный контроль на закупку сельскохозяйственной продукции, но все это не дает устойчивого результата. Так, в США к 1932 г. промышленное производство упало до 46% по отношению к 1928 г.; из 24 тыс. банков разорилось 5 тыс., позже остается всего 15 тыс. банков; банкротство пережило 135 тыс. фирм. Правда, в 1932 г. из кризиса начинает выходить Япония, начавшая конкретные приготовления к войне. Однако постепенно в странах капиталистического мира начинают нащупывать пути выхода через ужесточение государственного вмешательство в социально-экономическую сферу. Классически понимаемый образец этого представляет собой “новый курс” в США, проводимый президентом Ф. Д. Рузвельтом с 1933 г.
“Национальный акт о восстановлении промышленности передавал под контроль Национальной администрации оздоровления промышленности (НИРА) 95% промышленных предприятий, которым фактически навязывались соглашения картелировании и планировании. Более того, правительство фактически вмешалось в отношения работодателей с трудящимися, признав право последних на профсоюзы и коллективные договоры, но таким образом создавалась возможность регулирования заработной платы и социальных выплат, то есть снижать издержки производства.
Администрация регулирования сельского хозяйства (ААА) должна была стимулировать фермеров и аграрные монополии к сокращению посевных площадей и поголовья скота с целью стабилизировать цены на рынке. Для решения проблемы безработицы, точнее давления этой массы людей на социальные отношения, пытались использовать систему общественных работ. “Новый курс” Ф. Д. Рузвельта подвергался критике как по идеологическим причинам, так и с точки зрения “правового фундаментализма”, так как подобными мероприятиями федеральное правительство вторгалось в сферу, ранее относившуюся к “прерогативам штатных властей”. В связи с последним “новый курс” в 1935-37 гг. оказался под угрозой его отмены по решениям Верховного Суда США. Однако политико-правовые действия президентской команды привели к переходу в компетенцию федеральных органов новых сфер социально-экономического и финансового блока. В конституционное право был инкорпорирован принцип ответственности федерального правительства за состояние социально-экономических отношений. Правительству США удалось не только создать механизмы преодоления кризиса, но и сделать шаг к гармонизации социальных отношений. Был принят ряд законов, приведших к увеличению фонда заработной платы и оплаты сверхурочных работ. 2 млн. рабочих добились сокращения продолжительности рабочего дня, а 1 млн. - оплачиваемых отпусков. Но улучшалось положение имеющих работу, а в 1938 г. 16,6 млн. американцев были безработными.
К середине 1930-х гг. практические шаги по выходу из кризиса получили свое теоретическое подкрепление в работах Д. М. Кейнса. Однако даже научное обоснование с либеральных позиций метода вмешательства государства в экономику вызывали сомнение в целом ряде стран и, прежде всего, по идеологическим соображениям. Многим политикам практика государственного вмешательства напоминала “экономическую концепцию государственного социализма”, осуществляемую в СССР. Более того, под влиянием Шведской социал-демократической рабочей партии и профсоюзов в этой европейской стране с 1935-38 гг. начато претворение в жизнь так называемой “шведской модели” - “народного капитализма”, в которой государству переходит инициатива рыночного регулирования, и предприниматели вынуждены делиться своими прибылями с трудящимися.
Однако в условиях, когда депрессия в экономике с 1937 г. переходит в новую волну мирового кризиса, даже колеблющиеся либеральные и консервативные политики были вынуждены пойти по уже проторенному пути. К тому же применявшаяся система государственного регулирования в корне отличалась от “советской модели”, так как вмешательство шло посредством рыночных механизмов. И последнее, мы должны помнить, что история мирового экономического кризиса была закончена разразившейся мировой войной.

Мировой экономический кризис конца 1920-х - начала 1930-х гг. привел не только к увеличению экономической роли государства во всемирном масштабе, но и кардинально изменил политическое лицо Европы. Сама первоначальная вспышка кризиса привела почти к повсеместной смене правительств, ставших в глазах избирателей ответственными за кризис. В США к власти приходят демократы, в Англии - лейбористы, во Франции радикалы, поддерживаемые социалистами. В Германии реакцией на удар кризиса стало введение фактического президентского правления через правительство, не ответственное перед парламентом. Даже некоторые авторитарные страны испытали политические изменения. В Болгарии власть перешла к демократической коалиции, которая оттеснила фашистов от власти, в Испании диктатор П. де Ривера вынужден уйти в отставку, а через год (в 1931 г.) в Испании произошла фактическая революция.
Однако те политические силы, которые получили власть, в том числе и вследствие кризиса, были вынуждены с этим же кризисом и разбираться, а это дело непопулярное. Во многом поэтому в начале 1930-х гг. Европа переживает политическую нестабильность и установление диктатур (Германия - 1933 г., Болгария - 1934 г, 1935 г., Испания - гражданская война 1936-39 гг., Австрия - 1933 г.).
Кризис повлиял и на международную обстановку, и не только разрушив международную торговлю. В 1931 г. английские доминионы получили суверенные права в области внешней и внутренней политики. В 1932 г. Лозаннская конференция освободила Германию от репараций через выкуп их за 3 млрд. золотых марок за 15 лет. Но, конечно, не стоит все подобные политические процессы 1930-х гг. выводить лишь из кризиса 1929-33 гг.
Европейские государственные режимы рассматриваемого периода либо сложились под влиянием революционных событий конца 1910-х гг., либо подверглись дальнейшей демократизации вследствие ускорения процессов социализации широких масс и распространения леволиберальных и социалистических настроений.
Очень скоро стала очевидна поверхностность демократических изменений в Восточной Европе. Архаичная социальная структура (преобладание крестьянства, тонкость слоев аристократии и пролетариата, незначительность и социальная расслоенность буржуазии), запутанность национальных отношений, неустойчивое социально-экономическое положение, отсутствие реального национально-государственного единства (регионализм) приводили к неспособности разноплановых политических сил, получивших власть, управлять страной через демократические механизмы. Обострение социально-политической и национальной борьбы, которая буквально разрывала сложившиеся правящие союзы “ужа с ежом” (часто одно правительство или правящая коалиция объединяла крестьянские и помещичьи партии; рабочие партии, иногда идеологически противоположные друг другу, вместе с буржуазными; партии разных этнических групп, имеющих различное видение будущего государства и т.п.). Поэтому на Востоке Европы уже с самого начала наиболее агрессивные и сплоченные политические группы склонялись к диктаторским, авторитарным способам правления (Венгрия – и советская республика, и контрреволюционные диктатуры И. Фридриха и М. Хорти; Болгария – и “режим БЗНС” 1920 - 1923 гг., и фашистская диктатура 1923 - 1930 гг.; Югославия и Румыния – фактически все двадцатилетие, Польша – с 1926 г.).
В Западной Европе демократизация правления (всеобщее избирательное право, развитие местного самоуправления и т.д.) свершилась в тот момент, когда либералы уже не отвечают требованиям политически эмансипированных масс населения, левые партии по идеологическим причинам считают невозможным, опираясь на эти массы, овладеть политической властью, а ультралевые (коммунисты) готовы идти на слом демократической системы. Таким образом, “восстание масс” оказалось “представлено само себе”. Не получив идеологического оформления своих чаяний, люди начинают полагаться на свой жизненный опыт, который воспроизводит часто традиционалистские социальные и политические мифы. В условиях Европы первой половины ХХ в. это приводит к реваншизму и шовинизму, национализму, нередко этнически окрашенному, перенесению патриархальности на политическую сферу, что вело к авторитаризму и т.п. Но политические партии, вынужденные апеллировать к подобным образом настроенным массам избирателей, начинали, в свою очередь, соответствовать электорату. Отсюда популизм, скептицизм в отношении демократии, националистическая риторика, проникающие в партийно-политическую сферу. Конечно же, проявление этих тенденций было различным и непохожим в разных странах. Здесь надо учитывать и общий культурный уровень страны и продолжительность существование и прочность демократических традиций, и уровень социально-экономического развития. Однако в целом можно говорить о вышеуказанных симптомах как об одной из форм проявления кризиса демократии.
Другим примером кризиса демократии является распространение экстремистских групп, сознательно ставивших перед собой антидемократические цели. Речь идет не о коммунистах, так как последние просто иначе понимали демократию: народом (демос) они считали только трудящихся и в принципе говорили о социалистической (советской) демократии. Антидемократическая направленность зримо проявляется в ультраправых, консервативных формациях. Они отвергают демократию как строй, разрушающий нацию, так как отдает ее в руки социального и индивидуального эгоизма. Через интернационализм, космополитизм и пацифизм, делающие народ нации беззащитным перед внутренними (этнические меньшинства) и внешними чужаками. В противовес демократии они выдвигают идею национализма, причем в его новой тоталитарной трактовке. Лидеры итальянских фашистов Б. Муссолини и Д. Джентиле употребляли эпитет “тоталитаризм” как положительный, обозначающий обеспечение единства личности, партии, государства во имя достижения величия нации. Осознанно антидемократические режимы в Западной Европе были установлены в 1923 - 1930 гг. генералом М. Примо де Ривера в Испании, А. де Оливером Салазаром с 1926 г. в Португалии (существовал до 1974 г.), но в силу своей исторической (хотя и зловещей) значимости классически понимаемыми западноевропейскими антидемократическими режимами считаются итальянский времен Б. Муссолини с 1924 по 1944 гг. и германский при А. Гитлере 1933 - 45 гг. Именно по этим режимам называли себя европейские консервативные диктаторы и именовали их окружающие “фашистскими”.
Идеалом фашизма является свободное самоценное существование своей нации. Реальным воплощением нации является национальное государство. Как считали фашисты, ныне нация переживает кризис, который вызван либерализмом, социализмом, интернационализмом. Либерализм, поставив во главу политики интересы индивида, разрушил единство нации, объявив национальные интересы совокупностью усилий индивидов в демократическом обществе. То же делает и социализм, раздувая социальный эгоизм. Интернационализм (понимаемый фашистами в смысле космополитизма - мир есть единая система и зависит от взаимодействия и сближения народов и государств) навязывает нации враждебные ей интересы других наций, и “свой” народ уже не может поступать по своей собственной воле и интересам. Путем к возрождению нации является “национальная революция”, то есть возвращение к истокам, началам национальной жизни. Движущей силой “фашистской революции” должна являться партия, состоящая из национально одухотворенных граждан, ведомых вождем (“дуче”, “фюрер”), который является наиболее национально мыслящим либо в силу своей незаурядности, либо “по воле судьбы”. Итогом “революции” должна стать тотальная перестройка государства. Здесь фашистские модели различны.
Итальянский вариант – “корпоративное государство”: должны быть ликвидированы все структуры, подчеркивающие различия в нации (запрет партий, профсоюзов, любых негосударственных объединений вообще). Основой общества является корпорация - объединение граждан по производственно-профессиональному принципу (то есть предприниматели, рабочие, служащие, ремесленники и т.п., работающие в одной области). Корпорации наделены широкими правами – от установления норм труда в отрасли до вопросов ценообразования. Таким образом, фашистское государство пыталось решить все социально-экономические вопросы на уровне принудительно-согласительного сообщества граждан, прямо связанных с той или иной сферой общества. То есть в государстве исчезает политика как взаимоотношения между социальными классами. В сфере взаимоотношений корпораций политика сводится на уровень выдвижения только корпорациями своих кандидатов в представительную палату (квазипарламент), но на этом этапе роль посредника, устраняющего политику как отношения между корпорациями, берет на себя Национальная фашистская партия, которая в лице Большого фашистского совета самопроизвольно утверждает представителей итальянского народа. Впрочем, после 1939 г. процедура была еще более формализована.
Германский вариант – национал-социалистическое государство. Народ должен сплотиться вокруг НСДАП, ведомой вождем германского народа А. Гитлером. Государственная и общественная жизнь непосредственно направлялась руководством партии и контролировалась партийными организациями и партийной полицией – СС. В отличие от итальянских германские фашисты более широко прибегали к репрессиям и открытому террору. Это объясняется разными условиями прихода фашистов к власти в Германии и Италии и более быстрым переходом гитлеровской Германии к внешней войне, которая, кстати, отнесла на будущее, после победы, и окончательное оформление фашистского государства.
Итак, несколько различными методами, но фашистские государства (причем не только в Германии и Италии) контролировали все сферы жизни – от экономики до семьи. Уже в 1930-е гг. по отношению к этому антидемократическому феномену начинает употребляться понятие “тоталитаризм”. И хотя понятие это идеологизировано и неоднозначно, все же применительно к тому периоду европейской истории можно отнести следующее определение тоталитаризма:
1) политическая система опирается на тщательно разработанную идеологию, которой пронизаны все сферы жизни общества;
2) существует единственная массовая партия, членство в которой открыто лишь для небольшой части населения. Партия обладает олигархической структурой и либо переплетается с государственной бюрократией, либо контролирует ее;
3) управление осуществляется посредством террора, направляемого партией и тайной полицией;
4) средства массовой информации находятся под жестким контролем властей;
5) партия и многочисленные контролируемые ею вспомогательные структуры поощряют, вознаграждают и направляют активное участие граждан в выполнении политический и социальных функций. Пассивное повиновение и апатия, согласие людей с ролью отверженных и управляемых, к чему стремятся многие авторитарные режимы, здесь рассматриваются правителями как нежелательные;
6) средства вооруженной борьбы монополизированы партией и правительством;
7) последние контролируют также экономическую жизнь страны.
Надо отметить, что в наше время под тоталитарными, как правило, понимают лишь два государства: гитлеровскую Германию 1933-45 гг. и сталинский СССР середины 1920-х гг. - 1953 г. Однако многие перечисленные признаки обнаруживаются и у политических режимов диктаторских и фашистских государств межвоенной Европы: в Италии, Испании, Австрии, Болгарии, Румынии, Югославии, Венгрии, Португалии. Итак, в конце 1920-х - середине 1930-х гг. демократия пала во многих государствах Европы.
Страны, где демократия и ее институты были более укоренены в политической культуре, тем не менее, в 1930-е гг. переживали серьезные испытания демократии. Вызов режимам был брошен экономическим кризисом и депрессией, агрессивными намерениями Италии и Германии, интернационализацией гражданской войны в Испании. С одной стороны, под воздействием кризиса левые партии получают возможность, завоевав большинство в парламентах, сформировать правительства: во Франции радикалы и социалисты во всевозможных комбинациях определяют работу правительства с 1932 г. В Англии в 1929 - 1931 гг. действует так называемое “второе” лейбористское правительство. В Испании социалисты входят во Временное правительство 1931 - 1933 гг. Вообще же за социалистические партии в начале 1930-х гг. в Европе голосует 26 млн. человек. Однако социалисты концептуально были не готовы к осуществлению своей альтернативы буржуазному государству. Они пытались проводить в жизнь эклектичную политику из социальных реформ и либеральных экономических рецептов. Более того, во всех демократических странах Европы социалисты в этот период сотрудничают во власти в коалиции с либералами и леволиберальными организациями. Общеизвестно, что правительства, реформирующие общество в период кризиса, непопулярны. Во-вторых, один из парадоксов демократии состоит в том, что плоды правильных решений демократического правительства пожинают те, кто сменил политиков, чей срок полномочий истек. Все это вместе приводило к тому, что на левых падала моментальная ответственность за непопулярные шаги. Они были идейно и политически зависимы от либералов, а это делало правительства начала 1930-х гг. крайне неустойчивыми. В этих условиях либо левых сменяли консерваторы (как в Англии и Испании), либо наблюдалась “правительственная чехарда” (как во Франции).
Однако проблема была в том, что и консерваторы не имели иных решений по выходу из кризиса, кроме уже применявшихся. Это приводило к тому, что в консервативном лагере нарастали экстремистские настроения. Возникали профашистские группировки: во Франции – “Огненные кресты”, “Аксьон франсез”, кагуляры; в Англии – Британский союз фашистов; в Испании – Испанская фаланга и так далее по всей Европе. Правые экстремисты, воодушевленные успехами фашизма в Центральной, Южной и Восточной Европе, шли на мятежи и на западе континента: в 1934 г. – фашистское восстание во Франции, еще одна попытка - в 1937 г.; в 1936 г. - мятеж армии фашистов в Испании. Таким образом, в Европе все демократические силы начинают ощущать угрозу фашизма как изнутри, так и извне. Это, в свою очередь, приводит к политике укрепления демократии на путях единения всех антифашистских сил. Этот политический феномен получает наименование “Народный фронт”. Однако, складывание политических союзов либералов, социалистов, коммунистов и даже, в ряде случаев, ультралевых, которые (союзы) либо формируют правительства, либо оказывают парламентскую и внепарламентскую поддержку правительству доминирующей партии, было небесконфликтным процессом. Партии Народного фронта разделяла прежняя конфронтация, идеологическая настороженность, различное понимание глубины и целей внутриполитических и социальных преобразований. Все это создавало причины для развала коалиций. Еще одним фактором, приведшим к развалу Народных фронтов, было разнесение опасности, исходящей от внутреннего фашизма и фашизма внешнего. В последней сфере часть членов коалиции пыталась действовать, исходя из принципов национализма и государственных интересов, что породило политику “умиротворения”. Подобная политика не находила понимания со стороны коммунистов, которые обвиняли союзников по Народному фронту в потворствовании фашизму. В итоге всей совокупности указанных факторов в 1938 г. правительства Народного фронта прекратили свое существование. В условиях нарастания военной опасности увеличивалась власть исполнительных органов управления за счет инкорпорации им функций законодательной и представительной власти. Начавшаяся мировая война воспринималась многими в Европе и как порождение грехов демократии, и как попытка ее уничтожения, причем были и те, кто стал искренним сторонником антидемократического устройства общества и государства.

Версальско-Вашингтонская система не разрешила множества проблем международных отношений. В Восточной и Центральной Европе все государства имели территориальные претензии друг к другу. На сопредельных землях часто проживали части одного и того же этноса, а это подогревало настроения национализма и реваншизма. Германия по крайней мере до 1926 г. (когда она вступила в Лигу Наций) по сути дела принуждалась следовать предписаниям “Версаля”. Даже страны-победительницы Италия и Япония не были удовлетворены своим положением в системе и проявляли агрессивные намерения. Соединенные Штаты, не ратифицировавшие Версальский договор, но позже частично удовлетворившие свои амбиции на Вашингтонской конференции, тем не менее были недовольны той ролью, которую продолжала играть Великобритания в мире. Также надо помнить, что после серии неудачных переговоров в 1922 г. принципиально антиверсальской державой оставался СССР. Таким образом, Версальско-Вашингтонская система в целом устраивала Великобританию, Францию (с их потенциальными владениями) и малые страны Западной Европы.
Мир в Европе был отнюдь небезусловным делом. Возникали межгосударственные союзы, которые могли торпедировать хрупкое положение. Это и советско-германский договор (Рапалло, 1922 г.), и Малая Антанта (Чехословакия, Румыния, Югославия), направленная против угрозы реванша со стороны Венгрии и Австрии, и которой Франция пыталась придать еще и антисоветскую и антигерманскую направленность. Для упрочения мира в Европе в 1925 г. в Локарно был подписан так называемый “Рейнский гарантийный пакт”. Данный договор обеспечивал границы Германии, Франции, Бельгии, гарантами чего выступали Англия и Италия. Однако из-за своих противоречий с союзниками Франции не удалось обеспечить неприкосновенность границ Польши и Чехословакии. Арбитражные договоры Германии с последними государствами делали проблему границ на Востоке Центральной Европы предметом дальнейшего урегулирования, и даже гарантии Франции своим восточным друзьям не меняли этого тревожного факта. Еще одним шагом интеграции Германии в “систему Версаля” стал ее прием в Лигу Наций.
Французская сторона, будучи крайне заинтересована в укреплении европейской безопасности, выступила с проектом создания “Соединенных Штатов Европы” как некоего федерального образования, способствующего созданию в Европе единого экономического, а затем и политического пространства. Однако выдвижение и формулирование этого плана растянулось с 1925 г. по 1930 г. и, под воздействием политических и экономических событий, подхлестнувших национализм, и вследствие своей для того времени, утопичности план объединения Европы умер вместе со своим “отцом” А. Брианом.
Формально более удачной была судьба другого детища Бриана, так называемого “пакта Бриана - Келлога”. 27 августа 1928 г. представители 15 стран подписали договор, провозглашавший отказ от войны как от орудия национальной политики, и призвали разрешать споры и конфликты мирными средствами. Присоединиться к договору были приглашены 48 государств. В 1925 г. в Москве страны Восточной Европы подписали протокол о досрочном введении его в действие, позже присоединились Турция и Иран.
Несомненно, что снижению напряженности способствовали и “план Юнга”, и освобождение Германии от выплаты репараций вообще. Ту же цель преследовали и переговоры по разоружению в 1932 - 1933 гг.
Однако и “Локарно”, и последующие мирные инициативы проявляли нежизнеспособность Версальско - Вашингтонской системы. Первый удар по ней был нанесен оккупацией Японией Манчжурии и созданием марионеточного государства Маньчжоу-Го. Лига Наций не признала и осудила действия Японии, и последняя в марте 1933 г. покидает эту организацию. В том же году Англия, Франция, Германия и Италия подписывают “Пакт согласия и сотрудничества”, и хотя Франция его не ратифицирует, она и Англия вплоть до конца 1930-х гг. придерживаются духа этого документа. 14 октября 1933 г. Германия выходит из Лиги Наций.
В середине 1930-х гг. состояние дел в Европе было таковым, что “все жили в состоянии мобилизации, только пока еще не стреляли”. Однако стреляли уже в Китае. Учитывая изменившееся положение, в 1934 г. СССР вступает в Лигу Наций и пытается начать борьбу за политику “неделимости мира”, то есть за отпор агрессору в любой точке земли (СССР угрожали как Германия, так и Япония).
В 1935-36 гг. Лига Наций пережила двойной кризис, так как германская армия вошла в демилитаризованную Рейнскую область, а Италия начала войну в Абиссинии. Ни переговоры, ни частичные санкции не разрешили кризиса. Более того, Италия и Германия послали свои войска в помощь фашистским мятежникам в Испании. СССР, пытаясь противостоять фашизму, вышел из Комитета невмешательства в испанские события и оказал помощь республиканцам. Италия начала нападением подводного флота на мирные суда, подозреваемые в перевозке грузов республиканцев. Пиратство было пресечено действиями военных судов Англии и Франции. Италия в 1937 г. выходит из Лиги Наций.
Итак, в 1936-37 гг. Версальско-Вашингтонская система рухнула. Германия отказалась от соблюдения “Локарно” (1936 г.). Италия вела войну в Африке. Япония с 1937 г. ведет планомерную войну с Китаем, в 1939 г. вела борьбу с советско - монгольскими войсками на Халхин-Голе. Более того, не только Германия, Италия и Япония признали претензии и захваты друг друга, но Англия и Франция сделали то же в отношении Италии, а позже – и Японии. Пришло время всем определиться с новой политикой в новом мире.
Германия, Италия и Япония начали поход за передел мира. И если два последних государства все же действовали в региональном масштабе, то гитлеровская Германия ставила глобальные задачи кардинального изменения мира. Германия поэтому стремилась создать глобальную и реально действующую сеть договоров, которая серьезно угрожала бы западным державам, особенно Англии, и (или) Советскому Союзу. Шагами в этом направлении стали: Создание в октябре 1936 г. “оси Берлин - Рим”, в ноябре того же года – “Антикоминтерновского пакта” Германии и Японии, к которому присоединилась и Италия. Завершил эту вереницу “Стальной пакт” Италии и Германии 22 мая 1939 г. Но реально Германия не добилась желаемого, и Италия и Япония остались верны своим региональным устремлениям и вели свои “параллельные войны” одна в Средиземном море, другая – в Индокитае и Тихом океане. Пропагандистский эффект превосходил военно-стратегический.
Однако в конце 1930-х гг. Германия получила карт-бланш. Великобритания, Франция, СССР и США не были готовы к войне. Первые две державы долго поддерживали устраивавший их статус-кво. Агрессивные поползновения Италии и Японии в течение длительного времени не волновали их, так как считалось, что регионы интересов этих государств не угрожали сферам национальных интересов Великобритании и Франции. Гитлера пытались умиротворить частичными, хотя и серьезными, уступками в Европе, в первую очередь, за счет малых восточно-европейских государств, оказать которым прямую военную помощь все равно было невозможно. В ноябре 1937 г. британское правительство предложило Германии провести пересмотр границ с включением Австрии, Чехословакии и Данцига, но только путем переговоров. Целый набор факторов – военных, экономических, колониальных – заставлял Англию и Францию всячески избегать конфликтов, оттягивая войну как можно далее, рассматривая возможную войну только как оборонительную и длительную, в которой их соперники, не обладая необходимыми ресурсами, сами истощат себя. Политику умиротворения, провозглашенную Великобританией (и примкнувшей к ней Францией) в 1930-е гг., следует рассматривать как реально обусловленную политическую стратегию, направленную на то, чтобы в перспективе негодными средствами сохранить мировую империю и одновременно подготовиться к внутренним изменениям так, как это необходимо для системы при таком вызове. Поэтому Великобритания и Франция в 1938 г. фактически санкционировали аншлюс Австрии, передачу земель Чехословакии Германии, Польше, Венгрии, а в 1939 г. потребовали от республиканцев Испании (которых уже бросил СССР) сдаться Франко, и почти беспомощно взирали, как Германия оккупировала Чехию, отобрала у Литвы Мемель (г. Клайпеда), а Италия вторглась в Албанию. Но путь от сотрудничества с Германией в умиротворении к беспомощности привел к тому, что весной 1939 г. происходит перелом в настроениях Запада. В апреле - мае Англия и Франция раздельно, но дают гарантии восточноевропейским странам в неприкосновенности их территорий и суверенитета. Делаются запоздалые шаги в попытке “остановить немецкий марш к мировому господству”.
В то время, когда запад пытался умиротворить фашистские государства, СССР предлагал создать систему коллективной безопасности, исходя из принципа “неделимости мира”. Одновременно с этим Советский Союз пытался предложением своей военной помощи Чехословакии стимулировать Францию на выполнение гарантийных обязательств в отношении этого государства. Проблема нашей страны была еще и в том, что к ее дальневосточным границам приблизилась Япония, имевшая “Антикоминтерновский пакт” с Германией. На востоке СССР перешел к решительным действиям и, заключив в 1936-1937 гг. договоры с Монголией и Китаем, вступил в боевое столкновение с японской армией. Кстати, события 1938 г. ограничили возможности нашей страны активнее вмешаться в “чехословацкую проблему”. Жесткая политика на Дальнем Востоке сняла для СССР проблему Японии. На Западе, в условиях после ликвидации Чехословакии, требований по Мемелю и Данцигу, казалось, что направление германских ударов обозначилось. Советский Союз делает последнюю попытку создания системы безопасности, но когда англо-франко-советские переговоры августа 1939 г. оказываются для наших партнеров лишь оценочными по своим целям (даже с Польшей Англия заключила договор лишь 25 августа 1939 г.), советское руководство в условиях, когда война кажется неизбежной, идет на договор о ненападении и секретное соглашение о сферах влияния на восточном для Германии театре военных действий (23 августа 1939 г.) с целью отсрочить начало войны для себя. Кстати, договор с Германией привел к трещинке и германо - японского сотрудничества, так как последние восприняли его как предательство в условиях продолжавшихся до конца августа боев с Красной Армией. Во-вторых, советско - германский пакт облегчил для Советского Союза подписание перемирия с Японией (19 сентября 1939 г.).
США в этот период (вторая половина 1930-х гг.) переживали борьбу “изоляционистов” и “интернационалистов” и если и изъявляли готовность оказать возможную помощь Великобритании, то только в обмен на уступки ряда военных баз, принадлежавших Англии. Более того, Соединенные Штаты больше волновала политика Японии по установлению “нового порядка в Азии”, здесь Англия 2 июля 1939 г. признала “особые нужды” Японии в Китае, а американцы, напротив, 27 июля 1939 г. с целью давления на Японскую империю расторгли с ней торговый договор. К тому же рузвельтовская Америка, как и гитлеровская Германия, и сталинский СССР придерживалась глобальной ориентации на тотальные действия, настроенные на коренные преобразования мира.
Вот в этих условиях и началась II мировая война ХХ века.



ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

1 сентября 1939 г. Германия нападает на Польшу. Польская армия героически пытается сдержать нападение противника и надеется на скорую помощь Англии и Франции. Однако те, только недавно создавшие систему военных договоров с Польской республикой, в военном плане неспособны деятельно помочь союзнику. И хотя 3 сентября Англия и Франция объявляют войну Германии, военных действий не предпринимают. Началось то, что позже назовут “странной войной”, когда 110 французских дивизий стояли перед 23 германскими, а британские солдаты, численностью 158 тыс. были переброшены на континент лишь к 11 октября 1939 г., через 9 дней после окончания последнего польского сопротивления на полуострове Хель. Начав войну с Польшей, германское руководство, видимо, надеялось на помощь СССР. Но советское правительство, несмотря на постоянные требования немцев вступить в войну, оттягивало решение. Во-первых, Советский Союз не рассматривал договор о ненападении, даже с его секретным приложением, как соглашение о совместных военных действиях с Германией. Во-вторых, советское руководство понимало, что нападение гитлеровцев на нашу страну почти неизбежно и не стоит помогать им приблизить этот момент, а надо извлечь максимальную пользу из сложившейся ситуации для укрепления обороноспособности страны. В-третьих, хотя Польша и рассматривалась как враждебное СССР государство, и наши претензии на западные белорусские и украинские земли были известны, тем не менее не стоило нападать на Польшу в столь неприглядной ситуации. В середине сентября сложилось положение, когда германские войска стали выходить на интересующие нас земли и могли подойти непосредственно к границам СССР. И хотя польская армия еще обороняла Варшаву и восточные территории, 16-17 сентября польское правительство начало перебираться в Румынию. В этих условиях советское руководство посчитало возможным реализовать свои планы.
17 сентября 1939 г. Красная Армия вступила в восточные земли Польши. Польское правительство отдало приказ не оказывать сопротивления “Советам” и уходить на Запад. Однако произошло около 40 боевых столкновений советских и польских частей, в которых погибло 739 красноармейцев и было ранено 1 862 человека, потери поляков считаются примерно такими же. В конце сентября 1939 г. была установлена линия раздела советских и германских войск. 29 сентября 1939 г. был подписан германо-советский договор “О дружбе и границах”, ликвидировавший Польское государство.
Хотя земли, присоединенные к СССР, в целом были в пределах “линии Керзона” (то есть можно было вести речь о международном признании советских приобретений), советское правительство совершило грубейшую политическую ошибку, признав ликвидацию Польши, и 31 октября 1939 г. осудило западные державы как агрессоров, которые продолжают войну ради восстановления старой (территориально) Польши как уродливого порождения Версальского договора.
Подобные демарши Советского Союза обострили и запутали реальное положение дел. Запад воспринял это как союз Германии и Советского Союза по тотальному изменению мира. Начались гонения на коммунистов. Однако, находясь в состоянии войны с Германией, англичане и французы не вели войны. Но война шла: с сентября 1939 г. по май 1940 г. гитлеровцы потопили 400 кораблей, в том числе, и гражданских, потеряв при этом 27 подводных лодок. “Горячая” война на море, “липовая” война на суше – таково положение до конца ноября 1939 г.
30 ноября 1939 г. СССР прерывает идущие с апреля 1938 г. переговоры с Финляндией о размене территориями и начинает агрессивную войну. Англия и Франция, “странно” ведя войну с Германией, планируют вести войну и с СССР. В Финляндию должен был отправиться 150-тысячный экспедиционный корпус, а по югу СССР (Баку и Батуми) должны были нанести удар английские, французские и польские войска (Польша объявила войну СССР в декабре 1939 г.). В декабре 1939 г. Советский Союз как агрессор исключен из Лиги Наций. Финляндии оказали помощь лишь отряды добровольцев, в основном из Скандинавии, и 12 марта 1940 г. война закончилась формальной победой СССР. Советско - финская граница была перенесена на линию границы 1809 г., и СССР получил в аренду полуостров Ханко сроком на 30 лет. Это было оплачено жизнями более чем 100 тысяч советских солдат и нескольких десятков тысяч финнов.
В день, когда во Франции была введена смертная казнь за коммунистическую пропаганду (9 апреля 1940 г.) германские войска захватили Данию и начали оккупацию Норвегии. Война опять странно развивалась. 14 апреля англо-французские войска начали бои за Норвегию, но на континенте не воевали. Соотношение войск было 136 дивизий у Германии и 147 – у ее противников. Стратегия оборонительной войны, которую разделяли последние, дала Германии возможность воевать по своему усмотрению. В итоге 10 мая 1940 г. гитлеровские войска вторглись в Бельгию и Голландию. 3 июня части антигитлеровского блока покинули Дюнкерк (Бельгия), а 7 июня – Северную Норвегию, 14 июня немецкие войска вступили в сданный без боя “открытый Париж”. 22 июня Франция капитулировала перед Германией и Италией (в войне с 10 июня 1940 г.). Англия осталась одна.
Создалась новая ситуация. В Европе остались фашистские государства Германия, Италия, Испания, Португалия, Словакия, Венгрия, Румыния, Болгария, авторитарная Югославия, нефашистскими и независимыми были Швейцария, Швеция, Финляндия, Греция, страны Балтии и ряд “карликовых” государств. Им всем необходимо было определить свою политику. О нейтралитете заявили Швейцария, Швеция, Португалия, Испания. Греция вступила в войну с Италией, отражая ее агрессию. Литва, Латвия, Эстония вынуждены были выбирать между СССР и Германией. Последняя в 1939 г. уже отобрала у Литвы Мемель и возбуждала немцев Прибалтики стать “пятой колонной” Рейха. “Советы” же, забрав у Германии Мемель, передали Клайпеду и бывший Виленский край Литовской республике. Выбор был сделан, и с Советским Союзом подписаны военные договоры о размещении Красной Армии в странах Балтии. Советское влияние и, парадоксально, демократизация авторитарных режимов прибалтийских государств привели к усилению просоветских сил в этих странах и к решениям их парламентов о вступлении в Советский Союз, что и произошло в конце июля 1940 г.
Страны Восточной Европы были готовы начать войну друг против друга. Германия использовала момент и через так называемую “систему Венских арбитражей” провела раздел спорных территорий и стала гарантом “новой Восточной Европы”. После подписания 27 сентября 1940 г. японо-итало-германского “Тройственного договора” о совместных действиях в мировой войне, Гитлер склоняет восточноевропейские диктатуры присоединиться к блоку. С ноября 1940 г. по март 1941 г. почти все на востоке Европы стали германскими союзниками поневоле. Против превращения в гитлеровского сателлита выступили проанглийски и прорусски настроенные офицеры Югославии. Но в ответ на переворот конца марта 1941 г. Югославия подверглась оккупации пятью фашистскими государствами. Попытка Югославии выйти из германского блока была недопустима, так как в феврале - марте 1941 г. англо-греческие войска выбили итальянцев из Греции и вошли в Албанию. Во-вторых, расширение успеха антигитлеровцев на Балканах сильно осложнило подготовку нападения на СССР, к тому же югославское правительство успело подписать договор о военной помощи с Советским Союзом.
Вообще, начало 1941 г. было напряженным для Германии. Итальянцы умудрились полностью проиграть войну в Африке, и германские войска пришлось послать в Ливию и Египет. На Ближнем Востоке французские части стали переходить на сторону англичан, а последним удалось подавить фашистский переворот в Ираке. Попытка захватить Британию давно провалилась, а, видимо, посланный для переговоров с англичанами “второй человек Рейха” 10 мая 1941 г. Р. Гесс был арестован, таким образом переговоры о перемирии с Великобританией провалились. Япония вела на Востоке свою войну, захватывая колонии Франции и Англии и приближаясь к войне с США; 13 апреля 1941 г. она подписывает с СССР Договор о взаимном нейтралитете.
Итак, Англия сопротивляется, США начинают оказывать ей экономическую и военно-техническую помощь (ленд-лиз), СССР признает антигитлеровские правительства оккупированных стран, которые образуются в Лондоне и наращивает темпы подготовки к войне. Медлить с нападением на Советский Союз нельзя. В апреле Германия ликвидирует греческий плацдарм англичан и подписывает соглашения с рядом независимых и коллаборационистских (сотрудничавших с оккупантами) правительств об обороне или совместной борьбе с СССР. 22 июня 1941 г. Германия нападает на нашу страну.
Нападение на Советский Союз дало новый поворот идеологическому обоснованию войны. Дело в том, что в гитлеровской Германии осуществлялось на практике особое течение фашизма – расистское. Германские нацисты в целом смешивали понятия “нация” и “раса”. (Нацисты понимали под “расой” совсем не то, что принято в науке и даже в современном обыденном сознании). Нацизм жестко увязывал антрополого-биологические различия людей с их культурой. Расы делились на “высшие” и “низшие”. Высшей являлась “арийская раса” (в науке нет такого понятия), к которой принадлежали германцы. Смешение рас приводило якобы к вырождению “высших” и захвату их места на земле “низшими расами”. Это смешение необходимо было остановить путем раздельного проживания рас и недопущения появления потомства от людей, принадлежащих к разным расам и от потомков смешанных браков. “Неполноценное” потомство должно было быть изолировано от арийцев.
В силу целого комплекса причин исторического и культурного характера (например, христианский антисемитизм, участие в формировании немецкой культуры ХIХ - ХХ вв. лиц еврейского происхождения, таких как Г. Гейне, и др. причины) самой “зловредной” расой нацисты считали “семитскую” (в науке существует понятие “семито-хамитской языковой семьи”, куда входят евреи, арабы, ассирийцы, копты и др.). Однако в этом случае “семиты” являлись заменителем (эвфемизмом) еврейской нации. С точки зрения нацистов, евреи стремятся к мировому господству, в том числе добиваются этого и половым путем. Нацисты считали, что физиологические выделения евреев сродни туберкулезу, как метастазы чахотки превращают здоровую ткань в самое себя, так и “кровь” еврея превращает любого человека в еврея. Решению проблемы освобождения немцев от евреев были посвящены “Нюрнбергские” – “расовые” -- законы (1935 г.). Применяя эти “законы” гитлеровцы выдавливали евреев из Германии, а оставшихся заключали в специальные районы (гетто) и концентрационные лагеря. Та же участь постигла и евреев на оккупированных территориях.
Однако до нападения на СССР гитлеровцы, как правило, не уничтожали целенаправленно большие группы своих узников. (Правда необходимо отметить, что во второй половине 1930-х гг. фашисты практиковали в Германии так называемую эвтаназию – умерщвление десятков тысяч немцев, больных неизлечимыми наследственными заболеваниями или имеющих врожденные физические недостатки.) Но территории нашей страны, как, впрочем, и Польша, играли особую роль в идеологии нацизма. Эти земли и были так называемым “жизненным пространством” для германцев. Территория до Урала должны была быть очищена от “недочеловеков” (официальный нацистский термин) – славян и “киргизов” (так у Гитлера называются те, кто принадлежит к тюркской языковой семье). “Недочеловеки” должны быть выселены в Западную Сибирь (с Восточной Сибири начиналась зона Японской империи), где могут вымирать, так как они нужны лишь в качестве человеческого материала для набора прислуги в семьях немецких колонистов, которые будут расселены на землях, очищенных от славян и киргизов. Итак, участь населения СССР понятна. Однако гитлеровцы считали (не без помощи части русской белой эмиграции), что власть в СССР принадлежит евреям - коммунистам, которые и руководят евреями - капиталистами Запада. Данное убеждение привело к тому, что именно на оккупированных территориях СССР с июня 1941 г. начинается умышленное убийство евреев, а затем и других советских граждан. Необходимо отметить, что в первые недели немалая часть евреев - граждан СССР была убита не немцами, а националистами Западной Украины, Латвии, Литвы, Эстонии.
Итак, начав массовое уничтожение евреев Советского Союза, гитлеровцы в других оккупированных землях продолжали использовать еврейское население в основном в качестве рабов в концлагерях. В 1943 г. нацистское руководство принимает так называемое “окончательное решение еврейского вопроса”: к концу войны евреи должны быть поголовно убиты. Начинается ликвидация гетто. В гетто Вильнюса, Кракова, Варшавы евреи оказали вооруженное сопротивление карателям. Планомерное уничтожение евреев продолжалось вплоть до мая 1945 г. Всего в годы войны погибло 6 млн. евреев, причем более 4 млн. евреев были осознанно убиты фашистами по расовым причинам.
Только за свою национальную принадлежность были убиваемы цыгане (эти выходцы из Индии имеют больше оснований быть потомками “арийцев”, чем германцы). С 1941 г., и особенно с 1943 г., нацистское руководство стимулировало и целенаправленное убийство славян Польши и СССР. Таким образом, в 1939 - 1945 гг. нацистская верхушка Германии проводила политику геноцида (буквально – уничтожение рода, племени) в отношении целого ряда народов Европы, а японцы с начала 1930-х гг. – в отношении народов Китая и Юго-Восточной Азии. Несколько десятков миллионов человек были убиты только из-за их этнической принадлежности. Геноцид во многом определял военные цели фашистов, а пресечение геноцида иногда влияло на действия антигитлеровской коалиции. В этом смысле Вторая мировая война предстает как планетарная битва Добра и Зла.
К восточной кампании Германии удалось взять под полный контроль европейский континент, оккупировав одни страны, принудив другие стать своими союзниками. В Восточной Европе сателлитами Рейха стали Словакия, “Независимое государство Хорватия”, Румыния, Венгрия. Однако полноправными союзниками являлись лишь две последние страны, причем Румыния в определенном смысле могла считаться “стратегическим партнером”, так как самостоятельно руководила своими частями и под ее военно-политический контроль были переданы Молдавия и часть украинских земель. Венгрия не могла выставить достаточных контингентов, да и не могла претендовать на советские земли. Поэтому венгерские части, как и формирования марионеточных государств Словакии и Хорватии, непосредственно подчинялись германским воинским начальникам. Участие в войне против СССР приняла и нефашистская Финляндия, пытавшаяся вернуть земли, потерянные после “зимней войны” 1939 - 1940 гг. Союзником гитлеровцев на востоке континента являлась и Болгария, но приняв участие в оккупации Югославии и Греции и объявив войну Англии, а позже и США, это государство из-за сильных прорусских настроений не только не вело войны с Советским Союзом, но и не разорвало с ним дипломатических отношений. Кроме армий и подразделений союзников Германия на Восточном фронте могла располагать немногочисленными отрядами фашистов - добровольцев из Испании и Франции.
Итальянские, финские и румынские части, несомненно, играли заметную роль в ведении военных действий в России, по меньшей мере, они действовали на второстепенных участках фронта, позволяя рациональнее использовать германские части. Но зачем были немцам жизни, например, 50 - 70 тыс. словаков или 8 тыс. хорватских легионеров, только ли для несения охранной службы в тылу или для комплектации армии фельдмаршала Паулюса в “котле” под Сталинградом? Думается, главный интерес Германии был не в этом “налоге крови”, а в контроле территории этих стран как можно меньшим числом своих солдат (германские части были введены в 1940 - 41 гг. в эти государства для контроля над коммуникациями). “Замирив” “страны-враги” и одновременно завязав новые узлы межгосударственных и межнациональных противоречий в этой части Европы, Германия избавилась от военных затрат на оккупацию и создала себе относительно спокойный тыл. Так же она действовала и во Франции, позволив создать на неоккупированном юге коллаборационистское правительство Петэна. Фашистский блок держался на нужности Германии, Италии, Японии друг другу для реализации только своих, лишь случайно совпадающих планов. Держался он на страхе “малых союзников” перед военной мощью Германии, на попытке через оказание услуги Гитлеру решить свои национальные задачи и на иллюзии, что коллаборационизм спасет хоть часть страны, спасет национальное достоинство и спасет жизни людей. Надо крайне осторожно подходить к оценке сплачивающей роли так называемой “фашистской идентичности”. Во-первых, фашизм – это окончательное оформление национализма, а почти все фашистские и коллаборационистские режимы ухватили куски из национальных территорий друг друга. И за словами о “новой Европе” часто скрывался пока бессильный, но ждущий своего часа реваншизм. Во-вторых, расизм, проповедуемый гитлеровцами, японской военщиной и рядом фашистских групп Восточной Европы, ставил пределы в симпатиях национальных фашистов друг к другу. Что могли думать итальянские и французские фашисты, читавшие в работах А. Гитлера о расовой сомнительности своих народов? Как воспринимали размышления фюрера германского народа о нетворческом характере желтой расы японские самураи, знавшие о миссионерском призвании и божественном происхождении “расы Ямато”? А то, что могли думать об арийцах представители иных “высших рас” помогают нам понять откровения лидера прогитлеровской (заметьте!) партии нилашистов в Венгрии Ф. Салаши. Салаши, которого немцы привели к власти в 1944 г. заявлял, что венгры – потомки годванской расы (по немецкой классификации – “низшей” расы), и конечная цель хунгаристского движения – “борьба против германского нацизма, который уступит свое место годванцам для господства последних в Евразии”.
Итак, фашистский блок был сколочен агрессивностью Германии. Но каковы были взаимоотношения внутри “станового хребта” блока в “Тройственном пакте”?
Итальянцы планировали свою войну в Средиземноморском регионе как “параллельную войну”, которая должна была быть минимально связана с немецкой интервенцией. Правда, итальянцы не смогли вести “свою войну” без помощи германских войск ни в Греции, ни в Северной Африке, а это не укрепляло союз. Более того, Б. Муссолини с трудом включал Советский Союз в число врагов, он предполагал, что к концу ХХ в. четыре мировые империи – Германия, Италия, Япония и СССР поделят мир на сферы своего господства. Взгляды дуче разделяли далеко не все итальянские фашисты, но ведь среди них были и те, кто в июле 1943 г. арестует Муссолини и 8 сентября объявит войну Германии.
Японские милитаристы всегда настороженно воспринимали расовую доктрину нацизма как дискриминационную, более того, японцы делали ставку на антиколониальное движение на Востоке, а германцы – “белые колонизаторы”. Кроме идеологии, недоверие Японии порождалось и германской политикой в 1933 - 1939 гг., когда последние дружили с китайцами, заключали договор с СССР, в то время, как последний бил японские части в Монголии. Поэтому в секретном приложении к “Тройственному пакту” Германия и Япония закрепили решение о самостоятельных действиях. Причем эту самостоятельность обе стороны самоубийственно выдержали. 9 августа 1941 г. после “битвы за Смоленск” Япония отказалась от войны с Советским Союзом и от координации действий с Рейхом в глобальном масштабе и напала на США (7 декабря 1941 г.). Тем самым ввела в войну Соединенные Штаты, что вряд ли обрадовало Гитлера.
Не доверяя друг другу, Германия и Япония лишь в январе 1942 г. подписали договор о зонах войны на Востоке (по 70? восточной долготы, район Карачи в устье Инда). Те же чувства привели к несогласованности действий в Индии, хотя с 1942 г. там идут крупнейшие за всю колониальную историю антианглийские выступления.
Японцы, окрыленные первыми успехами, распыляли свои сухопутные и военно-морские силы, и после поражения в июле 1942 г. у Мидуэя оказались в роли обороняющихся против медленного, но уверенного наступления американцев.
Преследуя свои интересы, с 1942 г. Япония пытается выступить посредником в сепаратных переговорах Германии и СССР, причем, заручась поддержкой Риббентропа, а в конце войны – Геббельса и Гиммлера. Но для Гитлера абсолютным приоритетом была война в России, а для Японии – за “новое азиатское пространство”. В январе 1943 г. страны заключили торговое соглашение, но уже бессмысленное, так как Океан был у антигитлеровской коалиции. В марте 1944 г. военно-технический договор обеспечил Японии техническое “ноу-хау”, но время и Рейха, и Японской империи уже проходило.
Фашистский блок стал распадаться в 1943 г. На сторону антигитлеровской коалиции перешла Италия. В ночь с 9 на 10 сентября гитлеровцы интернировали 700 тыс. итальянских военных, из которых к 1945 г. погибло 40 тыс. И хотя в уже оккупированной немцами Италии Муссолини создал Итальянскую социальную республику – это было уже марионеточное государство. Продолжают приходить сообщения, что хорватская армия планирует перейти на сторону англо-американцев, если те высадятся на Балканах. Словаки массово бегут к русским.
В 1944 г. адмирал Хорти пытается вести переговоры в Москве о выходе Венгрии из войны. Немцы свергают его. Германские войска подавляют Словацкое национальное восстание, поднятое бывшей фашистской словацкой армией и красными партизанами. А вот в Румынии это не удалось. Король Михай вместе с румынскими коммунистами арестовывает диктатора Антонеску, и Румыния присоединяется к Советской Армии. В Болгарии под ударами Отечественного фронта падает фашистское правительство, и болгарская армия с советскими частями и югославами бьет немецкие части. В 1945 г. Германия выступает без союзников в Европе, на ее стороне еще сражается несколько десятков тысяч коллаборационистов, но им было некуда деваться.

Обратимся теперь к истории антигитлеровской коалиции. Летом 1940 г. Британия осталась одна в своем противостоянии фашистскому блоку. Правда, вместе с Англией сражались и ее доминионы, среди которых были и такие государства, как Канада и Австралия. Однако далеко не все самоуправляющиеся государства Британской империи поддержали свою метрополию. В ряде случаев население части территорий видело в войне возможность освободиться от британского владычества (как это было в Индии), или же националистическая неприязнь к англичанам была такова, что население, по меньшей мере, не хотело помогать им в войне, и доминион держался нейтралитета (как Ирландская республика).
Англия обороняла свою собственную территорию, земли империи и вела войну в Средиземноморье, Греции, в Северной и Восточной Африке, на Ближнем Востоке. После создания во Франции коллаборационистского “правительства Виши” (город на юге Франции) англичанам пришлось атаковать и уничтожить французский флот в Северной Африке, который проигнорировал ультиматум о достойном выходе из войны (погибло 1 297 французов). Правда, на стороне англичан продолжали воевать те французы, которые, отвергнув капитуляцию, сплотились вокруг организации “Свободная Франция” Ш. де Голля. Ведя войну против фашистской коалиции, Великобритания, введенная в заблуждение советско-германским “Пактом о ненападении” и политикой Советского Союза в 1939 - 1940 гг., продолжала вплоть до 1941 г. рассматривать план войны с СССР.
Помощь Англии начинают оказывать Соединенные Штаты. Рузвельтовская Америка стала рассматривать Германию как своего основного врага, так как нацизм угрожал искоренить демократию и стремился к глобальному изменению мирового порядка. Япония же угрожала Америке в Тихоокеанском регионе. Как уже отмечалось, Америку не устраивала и мировая роль Великобритании, но с ней ее сближало единство идеалов и стратегические интересы. Поэтому США пошли на становление союзных отношений с Великобританией, правда, получив от нее в сентябре 1940 г. в 99-летнюю аренду военно - воздушные базы на атлантических островах. В январе - марте 1941 г. начинается разработка англо-американских планов ведения коалиционной войны. 11 марта 1941 г. американский Конгресс принимает “Закон о ленд-лизе”, создавший систему передачи Америкой взаймы или в аренду вооружения и всего необходимого союзным странам.
22 июня 1941 г. Вторая мировая война получает свое новое развитие. Стало очевидным, что СССР не союзник Германии. 22 и 24 июня Англия и США заявляют о своей готовности оказать помощь Советскому Союзу. В июле это намерение было закреплено в военных договорах с Англией, Польшей, Чехословакией, в сентябре – со “Свободной Францией” и тогда же – в экономическом договоре с США. Более того, уже в августе 1941 г. была проведена совместная советско-английская военная операция – оккупация Ирана. Раздел Ирана армиями союзников, во-первых, создал территорию непосредственного соприкосновения, что облегчило коммуникационную проблему; во-вторых, затруднял враждебные акции в Центральной Азии; в-третьих, прикрывал Индию; в-четвертых, позволял контролировать всю каспийскую нефть; в-пятых, создавал угрозу для Турции, если она перейдет на сторону Германии.
В августе - ноябре 1941 г. были заложены основы антигитлеровской коалиции. Великобритания и США подписали так называемую “Атлантическую хартию” (позже ее одобрил Советский Союз). Этот документ декларировал цели войны (в нее уже неофициально вступили и США): окончательную ликвидацию фашистской тирании; безоговорочную капитуляцию врага как единственный исход войны. Будущий мир должен был строиться на принципах отказа от территориальных приобретений, равных условий для экономического и торгового сотрудничества, признания права народов в выборе внутреннего строя. Таким образом, фашистскому “новому порядку” был противопоставлен свободный, демократический мир.
7 декабря 1941 г., после нападения Японии на Перл-Харбор, США вступили в войну. Однако СССР по военно-стратегическим принципам вплоть до лета 1945 г. придерживался нейтралитета в войне с императорской Японией.
Итак, сложилась антигитлеровская коалиция. Англичане, американцы и союзные им страны и воинские национальные части вели изнуряющую войну на Тихом океане и в Северной Африке. Им удалось добиться перелома ситуации в свою пользу лишь в 1942 г., а закрепить успех в Средиземноморье - в 1943 г. Советскому Союзу оказывалась неоценимая экономическая и военно-техническая помощь, но открытие столь необходимого для нас “второго фронта” в Европе вряд ли было возможным по военно-стратегическим причинам.
Советский Союз не воевал с японцами, хотя и оказывал помощь китайским коммунистам и Гоминьдану, но это не ставилось ему в вину, так как советско-германский фронт приковал к себе основную силу европейской фашистской коалиции. Уже с лета 1941 г. на территории СССР начинается формирование национальных частей союзных нам Польши и Чехословакии. В 1942 г. польские и чехословацкие подразделения начинают борьбу с фашизмом на советском фронте. Также в СССР была создана почти 100-тысячная польская “армия Андерса”, которая с 1942 г. сражается на Ближнем Востоке в составе английской армии.
Однако, ведя войну против фашизма, США, Великобритания и СССР пытались создать глобальную коалицию, которая в послевоенное время могла бы стать основой нового устройства мира. 1 января 1942 г. в Вашингтоне 26 государств подписали соглашение об “Объединенных нациях” как основе борьбы с фашизмом. Надо сказать, что по мере развития войны все большее число стран присоединялось к антигитлеровской коалиции, причем некоторые были и принуждаемы к этому (например, Иран, 1942 г.; страны Латинской Америки, 1944-45 гг.). На последнем этапе войны президент США Ф. Д. Рузвельт пытался сосредоточить усилия антигитлеровской коалиции на создании дееспособной, обладающей большой исполнительной властью мировой организации, которая уже в зародыше могла бы ликвидировать любой конфликт между мировыми державами, в том числе и регионального характера. Старания эти не имели большого успеха. Во многом это произошло из-за приверженности идеям государственного суверенитета Советского Союза, Великобритании и Франции. Более того, не все и американские руководители разделяли идеи своего президента. Но все-таки в апреле - июле 1945 г. 50 государств на конференции в Сан-Франциско создали Организацию Объединенных Наций, в институтах и уставе которой были заложены принципы нового мирового порядка.
Однако отношения внутри антигитлеровской коалиции были небеспроблемными. В ней сплотились страны, которые в предыдущий период идеологически, а то и открыто противостояли друг другу, готовясь даже к войне. И та, и другая сторона понимали временность союза и рассматривали его как “союз с чертом для борьбы с дьяволом”. К идеологическому недоверию добавлялись недооценки или страхи по отношению к партнеру: так, оценки в США СССР менялись от “незначительной величины, которой можно пренебречь” в 1941-1942 гг. до “до супердержавы, превосходящей США, по крайней мере, в Европе” в 1943-1944 гг. И хотя стороны шли на уступки друг другу в ходе войны, например, роспуск в мае 1943 г. коммунистического Интернационала, или признание особых интересов СССР в Польше на Ялтинской конференции в 1945 г., тем не менее, и в период 1941 - 1945 гг. не раз возникали конфликтные ситуации. Так, у Советского Союза неоднократно возникали проблемы с эмигрантским правительством Польши. В 1942 г. поляки настояли на переброске “армии Андерса” на Ближний Восток, а нам очень нужны были подготовленные подкрепления. После ухода данных частей с территории СССР советское руководство стало делать ставку только на просоветски ориентированных поляков, из которых и формировались подразделения Войска Польского. В 1943 г. были обнаружены, с помощью немцев, могилы десятков польских офицеров, расстрелянных НКВД СССР в 1940 г. Англия и США официально согласились с нашей версией, что это дело рук гитлеровцев и даже закрывали те польские эмигрантские газеты, где были антисоветские материалы. Польское правительство проявило твердость, и Советский Союз пошел на разрыв дипломатических отношений. Этот и другие факторы возродили концепцию польского Сопротивления 1939-1941 гг.: “война против двух исторических врагов Польши – Германии и России”. Исчезновение взаимопонимания Польского правительства в Лондоне и Советского руководства способствовали конфронтации поляков, ориентированных на Лондон, с поляками, ориентированными на Москву, а с другой стороны, -- к конфронтации части Сопротивления с советскими войсками, вошедшими в Польшу (считается, что от рук поляков погибло до 2 тыс. солдат Советской Армии в 1944 - 1945 гг.). Таким образом завязался “польский узел” антигитлеровской коалиции. Мы не хотели иметь дело с лондонскими эмигрантами и требовали в 1944-1945 гг. право создать просоветское правительство в Польше, “национальный лагерь” польского Сопротивления действовал на заключительном этапе войны самостоятельно, не считаясь с планами антигитлеровской коалиции (пример – Варшавское восстание, август - сентябрь 1944 г.). По мере приближения окончания войны стали возрождаться гегемонистские и идеологические притязания трех основных держав коалиции. Попытки в Тегеране (1943 г.) и Ялте (1945 г.) договориться о зонах влияния в Европе между Англией и Советским Союзом успеха не имели, обе державы возвращались к “политике с позиции силы”. Можно говорить, что и в руководстве США еще при Рузвельте начали появляться конфронтационные настроения, полностью возобладавшие при Трумэне. Напряжение последних месяцев войны проявлялось даже в том, что тотальную “воздушную войну”, которую Англия, испытывая комплекс неполноценности перед Красной Армией, вела бомбардировками районов, в которые продвигалась наша армия, считая это лучшей помощью восточному союзнику, Советское руководство столь же искренне считало уничтожением материальных ценностей на территориях, попадающих под нашу оккупацию.
Но несмотря на все трудности и проблемы, возникавшие в коалиции, все же ее руководители смогли в целом подчинить свои амбиции и интересы своих стран задачам общей войны с фашизмом. Примером подобного подхода, видимо, является и вступление СССР 9 августа 1945 г. в войну с Японией, хотя, как ни странно, США прекратили поставки СССР по ленд-лизу 12 мая 1945 г., в то время, как вообще программа ленд-лиза была завершена 21 августа 19445 г. Но тем не менее, 2 сентября 1945 г. “Объединенные нации” закончили Вторую мировую войну своей победой.

Для понимания истории Второй мировой войны важно еще и то, что войну вели не только правительства и армии противостоящих сторон, очень часто ту войну вели по воле обстоятельств или по собственному выбору еще и просто граждане оккупированных территорий, причем как на стороне фашизма, так и против него. История Второй мировой войны – это еще и история коллаборационизма и Сопротивления.
Немало людей в Европе восприняло начавшуюся войну как катарсис (очищение через ошеломляющее разрушение старого). Это были те, кто не нашел себя в демократическом обществе с его борьбой партий и личной ответственностью за свою свободу. Более того, многие народы видели в войне освобождение от недостойных для них политических условий. Казалось, фашистская “новая Европа” создает порядок, где нации будут освобождены от принудительного сожительства в рамках одного государства. Да, будут проигравшие, но они – представители “низших рас”, они были недостаточно жизнеспособны для сохранения своего государства. И вообще, vae victis! (горе проигравшим!)
Первый пример коллаборационистских правительств мы встречаем еще до начала Второй мировой войны в Чехословакии. Оккупировав Чехию, где был создан “протекторат Богемия и Моравия”, германские власти сформировали “национальное правительство” генерала А. Элиаша. Чешские коллаборационисты пошли на это в надежде сохранить пусть призрачное, но “национальное государство”. В другой части страны было создано “независимое” Словацкое государство во главе с Й. Тисо. Впервые в истории появилось словацкое “государство”. “Национальный суверенитет”, раздача конфискованной у евреев земли сплотили словаков вокруг правящей Глинковской партии. Клерикало-фашистский режим включается в войну в сентябре 1939 г., отбирая у Польши Тишинскую Силезию.
Классическим образцом коллаборационизма принято считать норвежское правительство “Партии национального единства”, образованное 9 апреля 1940 г. По фамилии его главы В. Квислинга подобные образования получили свое второе наименование – “квислинговские правительства”.
В июне 1940 г. подобное правительство было создано в неоккупированной немцами Южной Франции. Президентом стал 84-летний Ф. Петэн, а фактическим “двигателем” сотрудничества с Германией являлся П. Лаваль, возглавлявший правительство в 1940 г., 1942 - 1945 гг.
Расчленив Югославию, фашисты создали “Независимое государство Хорватия” во главе с прибывшим из Италии А. Павелечем, лидером “Хорватских усташей” (повстанцы). Вообще, взорванная национальными распрями, Югославия в 1941 г. имела множество коллаборационистских правительств разных этнонационалистов.
Кроме создания “национальных правительств”, фашисты шли на организацию разнообразных административных, полицейских структур из местного населения. Желающих, или вынужденных сотрудничать с оккупантами, было не так уж мало. В Норвегии – около 2% населения (6 тыс. человек), в нашей стране на стороне врага сражалось до 1 млн. человек.
Фашисты использовали коллаборационистов для полицейских и карательных акций, для облегчения общения с местными жителями (снятие проблемы прямого воздействия оккупации на население). Часть подобных органов была под непосредственным руководством германских властей, при “правительствах” были “послы”, имперские комиссары. “Правительства” имели свои вооруженные силы: во Франции это “армия перемирия” (100 тыс. человек), в Хорватии - “домобранство” (91 тыс.) и т.д. Кроме обеспечения порядка, безопасности и интересов Рейха, “правительства” обеспечивали экономические поставки в Германию и отправку рабочей силы на германские предприятия.
При всей однозначности оценки деяний коллаборационистов (особенно осознавалось это в военные и послевоенные годы), они сами часто искренне считали, что действуют во благо своей нации. Во-первых, среди них было немало разделяющих фашистскую идеологию, то есть их понятия “добра” и “зла” совпадали с понятиями фашистов - оккупантов. Во-вторых, считая неизбежным или правильным “новый порядок” в Европе, они стремились к тому, чтобы их нация заняла подобающее место в “новом мире” (Так, Квислинг мечтал о независимой Норвегии в Великогерманском союзе, о мечтах Салаши мы уже упоминали). Однако их сотрудничество с оккупантами, грабившими страну, уничтожающими мирное население (не только в СССР, и не только евреев) делало их предателями своего народа и Родины. Причем население понимало под предательством не только прямое сотрудничество в оккупационных структурах. Так, в Норвегии после войны перед судом за измену предстало 92 тыс. человек, из них было осуждено 46 тыс. человек.
По мере приближения конца войны, причем не того, который планировался фашистской стороной, в лагере коллаборационистов начинается поиск приемлемого для себя, и в ряде случаев для своей страны, выхода из войны. (Мы не будем разбирать дела тех, кто сотрудничал с оккупантами по личным корыстным причинам.) Уже упоминались планы хорватских военных о войне с гитлеровцами в случае англо-американского десанта. В 1945 г., пытаясь спасти хорватскую и провозгласить словенскую независимость и жизни 150 тыс. коллаборационистов, националистическая элита пытается разыграть антикоммунистическую карту, создав “Антикоммунистический фронт сербов хорватов словенцев” (21 апреля 1945 г.) и призвав Запад оказать помощь в борьбе с коммунизмом.
В Словакии с 1943 г. окружение председателя Сейма М. Сокола также составляет разнообразные планы перехода на сторону антигитлеровской коалиции.
Во Франции с 1943 г. маршал Петэн начинает добиваться соглашения с генералом де Голлем. Лаваль же склоняется к так называемому “плану Эррио”: в момент высадки англо-американцев привести к власти правительство из бывших парламентариев во главе с председателем парламента Эррио (находился в концлагере). Однако все эти попытки были либо пресечены гитлеровцами, либо не нашли поддержки населения, движения Сопротивления и антигитлеровской коалиции. Только немногие бывшие коллаборационисты оказались на “светлых страницах” истории. Это были те, кто встал на путь антифашистской борьбы, как казненный в 1942 г. “глава протектората Богемия и Моравия” А. Элиаш (за связь с Сопротивлением) или возглавлявший руководство Словацким национальным восстанием 1944 г. генерал Я. Голиан. Измена своей Родине и преступления против человечества сделали коллаборационистов преследуемыми законом, и часто без ограничения срока давности в отношении их преступных деяний.
История движения Сопротивления также началась до 1 сентября 1939 г. Большинство чехов и немалая часть словаков не смирились с оккупацией и расчленением страны. Бескомпромиссную позицию заняли коммунисты Чехии и Словакии. Эти партии, уже находившиеся в подполье с осени 1938 г., обладали необходимой нелегальной структурой и связью с заграничными центрами, поэтому именно коммунистическое течение движения Сопротивления сумело начать планомерную и эффективную борьбу и с оккупантами и с собственными фашистами. Представители консервативных, либеральных и отчасти социалистических партий переживали более длительный период шока и дезориентации от краха Чехословакии, более того, именно политики этих партий способствовали подобному концу Республики. Не обладая подпольными структурами и опытом, данные партии прибегали поначалу к массовым уличным антифашистским акциям (28 октября 1939 г., 17 ноября 1939 г.), что приводило к арестам их активистов и человеческим жертвам. Проблема была и в том, что западные страны, не желая обострять отношения с Германией, вплоть до осени 1939 г. противодействовали созданию на своей территории органов власти Чехословакии в изгнании и структур Сопротивления.
Начавшаяся война и глобальные антидемократические и античеловеческие планы фашистов привели к довольно массовому движению Сопротивления. Оценивая размах и результаты этой борьбы в разных странах нужно иметь в виду множество факторов: политические традиции, демографическую ситуацию, природно - географические условия, уровень жесткости оккупационного режимы и т.д.
В силу предшествующих войне политических условий изначально в движении Сопротивления обозначилось два течения: коммунистическое и “некоммунистическое”. Даже те компартии, которые сохранили свой легальный статус к моменту оккупации, имели больше возможностей к быстрому переходу к нелегальной деятельности, используя имевшийся ранее подобный опыт, централизованную структуру партии и в ряде случаев – возможности Коминтерна. Были и свои проблемы: фашистские контрразведывательные органы направляли свою работу в первую очередь против коммунистов. Именно их считали способными на активное сопротивление, а учитывая их связи с Москвой, они могли являться и каналами советской разведки. По этим причинам коммунисты наиболее страдали от репрессий. Во-вторых, до вступления СССР в войну советское руководство было склонно придерживать зарубежных товарищей в их стремлении к активным действиям.
Итак, по политическим и идеологическим причинам во многих европейских странах коммунисты в Сопротивлении действовали особняком. Правда, в ходе войны с коммунистами стали сближаться левосоциалистические и леворадикальные организации. Почему же остальные партии объединяются в общее течение, пока условно обозначенное нами “некоммунистическим”?
Сближению либеральных, социалистических и частично консервативных партий способствовал их прежний политический опыт и то, что они желали восстановления парламентской демократической формы правления (коммунисты жестко увязывали освободительные и социальные аспекты движения Сопротивления). Сближению этих партий способствовало и то, что в ходе агрессии и уничтожения государственности данные партии как легальные и парламентские структуры фактически перестали существовать, и политические лидеры, взявшие на себя ответственность за их воссоздание, были вынуждены и в эмиграции, и на оккупированных территориях налаживать и межпартийное сотрудничество. Сформировавшийся политический лагерь объединил ради восстановления национальной государственности различные социальные силы на принципах “классового мира” и “национальной солидарности”. Все это дает нам право назвать разбираемое течение Сопротивления “национальным лагерем”. Достигнутый компромисс был вынужденным, а часто внешним. Партии имели довольно несхожие идеологические позиции, а также все отлично понимали, что их ожидает борьба и за будущий политический статус в государственной системе восстановленной страны. “Национальный лагерь”, особенно это верно для восточноевропейских стран, зачастую объединял и тех, кто до 1939 г. находясь у власти, преследовал оппозицию, и тех, кто был объектом этих репрессий. Поэтому более или менее устойчивыми едиными структурами Сопротивления являлись эмигрантские правительства, а не формации, ведущие борьбу на оккупированных землях. Примером подобных коллизий в Сопротивлении может служить польская ситуация. Эмигрантские органы власти были созданы на основе соглашения политических кругов “санации, авторитарно правивших с 1926 г., и четырех оппозиционных партий. Сумев на основе “сдержек и противоречий” разделить министерские портфели, союзники вплоть до 1942-43 гг. не могли достичь соглашения об объединении под единым командованием партийных вооруженных сил, действовавших в Польше. Более того, не доверяя “санации”, контролировавшей пост президента и наиболее боеспособные в 1939 - 1941 гг. отряды на Родине, оппозиция создала Политический согласительный комитет, а для надзора за вооруженным подпольем – Делегатуру (позже это орган гражданской администрации на Родине). Решение о создании единых вооруженных сил на Родине – “Армии Крайовой” (1942 г.) – было выполнено ведущей на тот период военной и политической силой – Крестьянской партией (Строннцтво людове) лишь в 1943 г., когда ее лидер Ст. Миколайчик стал главой правительства в Лондоне. Все же Польша – самый яркий пример непростых отношений внутри Сопротивления, но и в других странах ситуация была в целом схожая.
В Восточной Европе в Сопротивлении складывались и крайне непростые отношения “национального лагеря” с коммунистами. В Польше антикоммунизм и антисоветизм толкнули крайне националистические группы Сопротивления в 1943 - 44 гг. на вооруженную борьбу с польскими партизанами - коммунистами.
В Югославии уже в конце лета 1941 г. вспыхивают боевые столкновения “красных партизан” Компартии Югославии и “четников” Д. Михайловича (так называемая “Югославская королевская армия на Родине”).
Еще более трагической была ситуация на “спорных” территориях, где сталкивались национальные силы, каждые из которых считали эти земли частью своей Родины. Например, Западная Украина, где нередко в тылу немцев сражались друг с другом советские партизаны, Украинская повстанческая армия Организации украинских националистов и польская Армия Крайова.
Примером более спокойных взаимоотношений служит чехословацкое Сопротивление. Здесь принципиальное соглашение об объединении усилий коммунистического и “национального” лагерей было достигнуто осенью 1941 г., как в эмиграции, так и на Родине. Такая же ситуация была и в Западной Европе, особенно с 1943 г.
Рассматривая историю Сопротивления необходимо помнить и то, что с оккупационными режимами и коллаборационистами сражались не только те, кто вступил в структуры Сопротивления, но и множество безвестных патриотов, многие из которых погибли, а их подвиги так и не станут известны потомкам.
Есть еще одна тема, которую необходимо осветить. Это Сопротивление собственным фашистским режимам, которое вели патриоты своего народа в Германии, Италии, Словакии, Венгрии, Румынии, Болгарии. В отличие от Сопротивления в оккупированных странах, в фашистских государствах-агрессорах Сопротивление было вынуждено противопоставлять себя общенациональной позиции населения, да еще в условиях войны, когда это воспринималось очень многими как предательство. В силу этого и ряда других причин (репрессии против коммунистического подполья еще до войны, элитарность и немногочисленность консервативно-буржуазных групп и т.д.) Сопротивления в данных странах было сопротивлением без народа (в полной мере это верно в отношении Германии и Румынии; отчасти, до 1943 г. – и других стран).
В Германии основные репрессии обрушивались на коммунистическое и социал-демократическое подполье. Консервативно-буржуазные круги, ведшие антигитлеровскую деятельность, менее страдали от операций гестапо не только в силу их более осторожных действий, но еще и потому, что гитлеровцы считали: представители высших слоев германского общества не способны оказать серьезное сопротивление. Когда под влиянием войны, уничтожения евреев в Европе и мирного населения на территории СССР и Польши развеялись последние надежды на возможность преобразовать нацистский режим в авторитарном смысле путем прекращения влияния НСДАП в стране в результате отстранения Гитлера от власти, но при сохранении части тех нацистских моментов, которые были внесены в структуру общества. Формируются антигитлеровские группы в МИДе, в военной разведке (Абвер). Апогеем консервативно-буржуазного Сопротивления стало 20 июля 1944 г. Антигитлеровская оппозиция попыталась убить А. Гитлера, после чего власть должна была перейти к командованию армии. Однако и из-за неудачного покушения на диктатора, и из-за переоценки своего влияния заговорщикам удалось реализовать план “Валькирия” только в Вене и Париже. После этих событий активное сопротивление режиму продолжили в основном коммунисты и левые социалисты. Сложно оценить, как много немцев приняло участие в Сопротивлении фашизму в 1933 - 45 гг. В связи с событиями 20 июля 1944 г. гестапо заявило о причастности 7 тыс. немцев. Косвенными данными о численности противников режима может стать число германцев, погибших от рук нацистов. По разным данным таких было 200 - 300 тыс. человек (но здесь и умерщвленные в ходе эвтаназии, и казненные по уголовным делам).
Что касается других стран этой группы, то нужно отметить сплочение разнородных антифашистских сил, начиная с 1943 г., в условиях общего кризиса фашизма. Возникают “Национальные фронты”, антифашисты переходят к активным и в ряде случаев (Италия, Словакия, Болгария) к военным действиям против фашизма. Однако была одна немаловажная особенность Сопротивления в этих государствах. Сопротивление часто носило более ярко выраженный антинационал-социалистический характер, то есть антигерманский, и только левые силы усиленно подчеркивали и идеологическое неприятие любого, даже “своего” фашизма. Мы уже отмечали, что в 1943 - 1944 гг. в Италии, Венгрии и Словакии фашистские режимы удержались у власти лишь благодаря прямой интервенции немецких войск, а в Болгарии и Румынии росло осознание того, что продолжение войны в блоке с Германией смертельно для национальных интересов, таким образом национальные фашисты, связывающие свою судьбу с немцами, становились все более похожи на коллаборационистов (таким образом снижается легитимность фашизма в глазах населения). В этих условиях либо, как в Италии, часть фашистов участвует в устранении диктатора, либо, как в Словакии, Болгарии, Венгрии, Румынии, антигерманские фашистские организации вместе с коммунистами, социалистами, либералами, консерваторами участвуют в свержении окончательно обанкротившихся фашистских режимов.
Движение Сопротивления в 1944 - 1945 гг. вместе с армиями антигитлеровской коалиции сыграло большую роль в освобождении своих стран от оккупантов и национальных фашистов.
Сложившееся в большинстве стран в последний период войны многопартийное и разноидеологическое движение Сопротивления (кроме Германии, Югославии, Польши) создало условия для формирования коалиционных правительств в послевоенной Европе.

Вторая мировая война, начавшаяся в сентябре 1939 г., закончилась в Европе 8 мая (на территории СССР было уже 9 мая), а в Азии – 2 сентября 1945 г. В войне приняло участие 61 государство, погибло 50 млн. человек, из них 40 млн. в Европе. От фашистского геноцида пострадали целые нации: поляки, белорусы, сербы, русские, эти славянские народы в случае победы фашизма ожидало бы “окончательное решение”, которое успели испытать на себе европейские евреи (погибло до 6 млн. евреев, то есть более половины всех евреев мира) и цыгане (убито 500 тыс. цыган). Из 18 млн. человек, заключенных в концентрационные лагеря, погибло 11 млн. узников. Разные страны и народы понесли различные потери, от 10 тыс. – норвежцы и до 20 - 27 млн. – Советский Союз. Однако, если по отношению ко всему населению страны СССР потерял 6%, то Норвегия – 3%, Югославия – 10%, Польша – 16% всего населения. В итоге были разрушены целых страны, их экономический, культурный, а часто и духовный потенциал.
Война закончилась полным разгромом Германии и Японии. Эти страны были оккупированы, должны были выплатить репарации (возмещение потерь странам, подвергшимся агрессии). Предусматривалась ликвидация их армий и военно-промышленных комплексов, способных обеспечить ведение наступательной войны. Реорганизации должна была быть подвергнута партийно-политическая и государственная система Германии и Японии, а их должностные лица, ответственные за развязывание войны и преступления, совершенные в ходе нее, предстать перед Международным трибуналом. Меры, ограничивавшие государственный суверенитет, были распространены и на другие страны, входившие в фашистский блок, вплоть до заключения с ними мирных договоров.
Учитывая, что причинами войны были не только преступные устремления ряда стран, но и реальные противоречия национально-государственного устройства довоенной Европы, которые и использовали агрессоры, были предприняты шаги для исправления положения. Граница Советского Союза с Польшей была установлена в основном по линии этнического преобладания поляков, белорусов, украинцев, литовцев. По принципу этнического преобладания к СССР отошли земли Закарпатской Украины, Северной Буковины. Признаны права на Бессарабию (Молдавская ССР) и Мемель (г. Клайпеда). Польша получила земли Силезии и Поморья (так называемые “Западные” или “Возвращенные земли”) и Данциг (г. Гданьск). Чехословакия вернула земли, потерянные в 1938 - 1939 гг., кроме Подкарпатской Руси (она же Закарпатская Украина в УССР). Произошло, хотя и менее удачно, этнотерриториальное размежевание в Юго-Восточной Европе. В Центральной и Западной Европе странам были возвращены земли, отторгнутые агрессорами. Однако попытка исправления прежнего положения привела и к новым негативным явлениям. Например, только по политическим причинам была ликвидирована историческая немецкая земля Восточная Пруссия, ее территории поделили СССР и Польша. С этим связано и то, что из Восточной Европы было насильственно переселено в Центральную Европу несколько миллионов немцев, хотя на землях, с которых их изгнали, они проживали со Средних веков. Одной из причин этого неоднозначного решения были нацистские планы “освоения арийцами жизненного пространства”, которые в годы войны поддержали многие немцы Восточной Европы, охваченные националистическим угаром. Теперь же было решено ликвидировать “исторические очаги войны”.
В Азии были аннулированы все изменения в национально-государственном устройстве, сделанные Японией. СССР вернул себе Южный Сахалин (утрачен в 1905 г.) и Курильские острова (осталась неурегулированной проблемы Южных Курил).
Как уже отмечалось, на последнем этапе войны удалось создать Организацию Объединенных Наций, которая должна была предложить механизмы для свободного развития экономических, торговых и политических отношений между странами и для недопущения конфликтов или их наиболее безболезненного разрешения. Однако из-за идеологических и политических противоречий между ведущими державами антигитлеровской коалиции и гегемонистских притязаний, в первую очередь США, а затем и СССР, в послевоенный период произошло возвращение к политике с позиций силы.
В 1945 г. стало ясно новое положение так называемых “великих держав”. Почти не пострадавшие, в отличие от своих союзников, США (погибло 295 тыс. человек, не велось боевых действий на территории страны), обогатившиеся за счет оплаты военных поставок и укрепившие национальную экономику, получили шанс установить свое мировое господство. Экономическое могущество Америки подкреплялось военным и монопольным обладанием ядерным оружием. Однако, внутренне Соединенные Штаты оказались не готовы к такой исключительной ситуации и, следовательно, были не готовы адекватно использовать это себе на пользу. В итоге Америка лишь вступила в затяжной конфликт с СССР, которому она по идеолого-политическим мотивам создала угрозу, вынудив его начать оспаривать американский гегемонизм.
Советский Союз, понесший ужасные потери в войне, сумел все же укрепить свое положение в мире. Обладая многочисленной армией и централизованной экономикой, способствующей достижению быстрого успеха в отдельных точках экономики, сумел вступить в борьбу с американским “вызовом”. Этому способствовала и леворадикализация настроений в Европе и Азии и новый подъем антиколониальной борьбы.
Великобритания вышла из войны финансово зависимой от Америки. Более того, колониальная империя Англии пребывала не в лучшем состоянии. Белые доминионы – Австралия, Канада – в годы войны переориентировались на США. Другие зависимые территории переживали подъем национализма и антиколониального движения, более того, еще в 1942 - 1943 гг. Англия была вынуждена обещать части из них, например, Индии предоставить независимость в послевоенный период. Победа лейбористов в июле 1945 г., настаивавших на социальных реформах и удовлетворявшихся более скромными политическими целями (хотя все еще империалистическими), показала, что большинство британцев примирилось с отступлением во второй ряд держав и, в соответствии с британской традицией, снова стремились с помощью внутренних реформ приспособиться к новой ситуации.
Франция вышла из войны, хоть и в числе победителей (благодаря “Свободной Франции” Ш. де Голля, Сопротивлению и заинтересованности во французской стороне СССР, США, Великобритании), но с разрушением экономики и прежней структуры народного хозяйства. Более того, из-за империалистической политики ультраколониалистов, одержавших верх в стране, французская колониальная империя начала не модифицироваться, как в Англии, а рассыпаться, причем наиболее трагичным и затратным путем – через колониальные войны. Отсюда возрастающая неспособность в сфере внешней политики и еще большая зависимость от США.
Одним из итогов Второй мировой войны стал процесс деколонизации, который в совокупности с вышеуказанными тенденциями полностью изменил мир.



МИРОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ ВЕКА.

В 1945 г. на смену "самопровозглашенным" (на основе договоренности партий, участвовавших в Сопротивлении) правительствам приходят правительственные коалиции, сформированные по итогам выборов в представительно-законодательные органы власти. Как правило, партии Сопротивления в 1945 - 1947 гг. сохраняли межпартийные союзы с целью не допустить к власти политические силы, не принимавшие участия в Сопротивлении, или партии, несшие ответственность за события 1939 - 1940 гг., или организации, прямо или косвенно бывшие близкими к коллаборационистским режимам. Первые послевоенные правительства были политически разнородны. Основу блока составлял союз коммунистов и социалистов, бывших наиболее активными в сопротивлении оккупантам и сблизившихся еще и благодаря росту леворадикальных настроений в конце войны и первые годы после нее. Следующим обычным составляющим правительства была партия христинско-демократического направления. Эти консервативные партии почти повсеместно занимали в те годы центристские позиции, а некоторые из них говорили о возможности “христианского социализма”. В некоторых странах в правительства входили леволиберальные партии. В Восточной Европе почти во всех правительствах были крестьянские партии.
К сожалению, в Польше и Греции противоречия между течениями Сопротивления в период войны и политика Великобритании и СССР привели к гражданским войнам. В Польше вооруженную борьбу против правительства вело подполье (“Свобода и Независимость” — ВиН), связанное с эмигрантским правительством в Лондоне (последнее существовало до 1991 г.). В вооруженных столкновениях, длившихся до 1948 г., погибло более 100 тыс. поляков. Параллельно с этой борьбой свою войну против Польши на ее территории вели украинские националисты (УПА) и отряды немецких партизан (“вервольф”). В Греции борьбу с правительством вел ЭЛАС, связанный с коммунистами. Пик боев между партизанами и правительственными войсками приходится на 1947 - 1949 гг.
В послевоенной Европе сохранились и фашистские режимы Португалии и Испании (в последней в 1945 - 1952 гг. была предпринята попытка активизации действий партизан-республиканцев против режима Франко).
В целом же в Европе в 1945 - 1948 гг. установились демократические режимы. Ограничение гражданских и политических прав допускалось в отношении коллаборационистов. Ряд партий фашистской направленности и те, которые считались ответственными за политику, приведшую к потере национальной независимости, были либо запрещены, либо испытывали препятствия в своей деятельности. В Восточной Европе по причинам наличия вооруженного подполья, присутствия немалого числа сторонников бывших фашистских режимов, неукоренённости демократических принципов в политике и обострившейся, в условиях советского военного присутствия, политической борьбы между сторонниками социалистического и буржуазного социально-экономического путей развития, демократический строй имел больше изъянов, чем на западе континента.
Перед европейскими правительствами и политическими силами стоял целый комплекс труднейших задач: восстановление государственности, определение (активное завоевание) своего места в новом послевоенном мире, восстановление экономики и связанная с этим проблема определения путей социально-экономического и политического развития. Остановимся подробнее на последнем. Экономика была не только разрушена физически (уничтожены материальные ценности), но и структурно. Исчезла международная торговля и кооперация, вообще промышленная инфраструктура, финансово-кредитные отношения были дезорганизованы послевоенным упадком денежной системы, а их международный сегмент был в основном представлен американскими банками. Война вновь привела к изменению положения стран с точки зрения их экономической роли в мире. Утвердилась экономико-финансовая гегемония США. В определённой степени близким к этому положения оказался СССР, хотя его экономический потенциал в силу объективных (военные потери в социально-экономической сфере) и политико-идеологических причин серьёзно уступал американскому. Англия прочно заняла место во втором эшелоне мировой экономики. Франция лишилась своей финансово-ростовщической роли и была вынуждена начать глобальную индустриализацию. Страны фашистского блока были в экономическом плане более или менее разрушены и оказались под контролем победителей.
В итоге экономическая политика послевоенных правительств была направлена на изыскание финансовых средств, восстановление (или создание) структуры народного хозяйства и удовлетворение первоочередных нужд населения. Серьёзной проблемой явилось то, что немалое число предпринимателей в годы оккупации сотрудничали с врагом, поэтому в европейских странах собственность подобных капиталистов была национализирована. Национализация финансов и промышленности проводилась и по причинам концентрации в руках государства инструментов для ускоренного восстановления и модернизации экономики. В итоге, во всех европейских государствах к началу 1950-х годов был создан государственный сектор, который, например, во Франции контролировал до 40% национального богатства и производил 13% ВВП. Надо отметить, что национализация стала важнейшим средством экономической политики на Западе вплоть до середины 1970-х годов. Даже в США планово-регулирующая роль государства состояла в том числе и в государственном предпринимательстве — перманентном создании и столь же перманентной приватизации госсектора (его доля ВВП в 1950-х — 1960-х гг. превышала 20%).
Однако создание национализированного сектора экономики порождало определённые политические и идеологические проблемы. Присутствие во властных структурах левых партий, сопряжённое с полевением настроения широких слоёв населения приводило к тому, что проводившаяся национализация укрепляла просоциалистические мечты части граждан, но, одновременно, и антисоциалистические страхи других. Это приводило к поляризации политической жизни и обострению напряжённости в обществе. Подобная ситуация к 1947 г. наложилась на социально-экономический кризис. Трудности в восстановлении экономики и высокая зависимость от импорта в условиях исчерпания золото-валютных резервов приблизили Европу к реальности экономического паралича. В этих условиях возможными альтернативами являлись: специальная иностранная помощь (либо США, либо СССР) или кардинальные социально-экономические преобразования по социалистическому типу (либеральная модель выхода из ситуации представлялась нереальной по причине большой социальной цены, а значит, серьёзных политических столкновений в обществе). Примерно так и оценивал ситуацию госсекретарь США Дж. Маршалл, оглашая свой план экономической помощи: «Европа должна либо получить существенную дополнительную помощь, либо встретиться с экономическими, социальными и политическими испытаниями угрожающего характера». Ситуация была обострена ещё и тем, что с этим «вызовом» Европа столкнулась в момент раскручивания процессов «холодной войны», когда Соединённые Штаты и Советский Союз стали наводить «порядок» в «своих» частях Европы, считая весьма вероятным и прямое военное столкновение. Таким образом внутриэкономические проблемы получили актуализацию либо «борьбы за западную демократию», либо «защиты завоеваний трудящихся».
В этих условиях и происходило принятие (западноевропейскими странами) и непринятие (восточноевропейскими государствами, Финляндией и СССР) «Плана Маршалла». Мыслившие в рамках первостепенности для мира «американских ценностей» и конфронтационности американские политики заставили ведущие политические силы Франции, Италии и стран БеНиЛюкса приложить усилия для устранения коммунистов из правительств, а также принять некоторые требования (например, признать действительным для внутреннего законодательства этих стран положений американского закона «Об экономическом сотрудничестве»), которые рассматривались частью европейцев как посягательство на национальный суверенитет. 12 июля 1947 г. 16 стран Западной Европы обсудили конкретные условия принятия «Плана Маршалла».
План экономической помощи, предоставляемой США, предусматривал поставки топлива и предметов первой необходимости; промышленного оборудования; сырья, сельхозмашин, запасных частей и промышленных товаров. Часть поставок шло под гарантии Международного банка и Экспортно-импортного банка США, а поставки первой категории были фактически американскими дотациями (буквальное значение «дар») европейским странам, доходы от которых должны были идти на уменьшение дефицита госбюджета и наращивание стратегических ресурсов. Составной частью «Плана» было создание европейской кооперации и оздоровление национальных валют. Можно сказать, что американцы были готовы кормить, одевать и в долг финансировать восстановление европейской экономики, чтобы национальные правительства, максимально изъяв средства из социальной и импортной сфер, могли сконцентрировать их на модернизации финансов и реального сектора экономики. В обмен американцы получали доступ на европейские рынки (в том числе для своей промышленности, переживавшей конверсию), укрепили своё финансовое присутствие в Европе и получали льготы по поставкам европейцами стратегического сырья. «План Маршалла», несомненно, сыграл важную роль в восстановлении экономики Запада. В политическом плане осуществление этой программы позволило американцам укрепить капиталистический строй в Западной Европе и облегчить политическое положение либеральных и консервативных сил.
В Восточной Европе в силу советского военного присутствия (во многом обусловленного тем, что Болгария, Румыния, Венгрия, Восточная Германия и Австрия были поигравшими странами, а Польша имела военно-стратегическое значение для нашей военной группировки в Центральной Европе) и доминирования левых сил (многие правые организации скомпрометировали себя коллаборационизмом) больше шансов для реализации своих планов получили социалистические и близкие к ним партии. Поэтому когда в 1947 г. Восточная Европа оказалась в аналогичной «Западу» ситуации, выход из неё стал осуществляться на путях перехода к социалистическим преобразованиям. Правда, в Венгрии и Румынии победа социалистических сил была достигнута фактическими государственными переворотами, а в Чехословакии в ходе крайне острого политического кризиса зимы 1948 г., надо отметить и то, что здесь не обошлось без политической поддержки Советского Союза, а в первых двух случаях и прямого вмешательства советских военных комендатур.
Очень скоро после войны мир вновь стал сползать к конфронтации. Это было связано и с идеолого-политической неоднородностью антигитлеровской коалиции и с гегемонистическими устремлениями США и СССР, и с восприятием внутриполитической борьбы в европейских странах через призму противостояния «свободного мира» и «коммунизма». Сыграла свою роль и антикоммунистическая ментальность ряда западных политиков. Так, уже, 5 марта 1946 г. бывший премьер-министр Великобритании У. Черчилль, выступая в американском городе Фултон, говорил о необходимости противостоять распространению коммунизма, с которым свободный мир находится в состоянии «холодной войны». 12 марта президент Соединённых Штатов Трумэн изложил Конгрессу США программу «сдерживания коммунизма» (т.н. «Доктрина Трумэна»). Первоначально эта доктрина подразумевала оказание помощи правительствам Турции и Греции в борьбе с «распространением коммунизма», а затем на подобную помощь могли рассчитывать и другие борцы с коммунизмом. Вообще с этого времени «Западный мир» охватывает антикоммунистическая истерия, проявляющаяся как во внутренней политике (например, маккартизм в США и подобные процессы в Великобритании), так и во внешней деятельности западных государств. Апогеем конфронтационности с СССР и его союзниками стало создание Североатлантического пакта (НАТО) в апреле 1949 года. Данный оборонительный союз был призван сдерживать «агрессию» Советского Союза против Западной Европы и всего мира, весьма проблематичную то время, когда Соединённые Штаты обладали монополией на атомное оружие.
С другой стороны, вклад в развязывание «холодной войны» внёс и СССР. Наше правительство игнорировало международные договоры по выводу англо-советских войск из Ирана. Трактовало «демократию» становлению которой оно должно было способствовать в Восточной Европе с точки зрения социализма, лишь в рамках «народной демократии», тем самым, поощряя восточноевропейских левых на ограничение деятельности либеральных и консервативных сил. В октябре 1948 года по инициативе ВКП(б) коммунистические партии СССР, Болгарии, Венгрии, Италии, Польши, Румынии, Франции, Чехословакии, Югославии, создают Информационное бюро коммунистических партий, в котором Западу увиделся Коминтерн.
Подобные действия «Запада» и «Востока» наложили отпечаток на многие мировые процессы конца 1940-х — начала 1950-х годов: СССР и США начали «очищать» правительства «своих зон интересов» от возможных сторонников своего идеологического врага; постепенно в мире формируется «блоковое мышление»; происходит прямая или косвенная интернационализация колониальных конфликтов, событий в Китае, Корее, Греции; во многим по причине глобального противостояния был сорван процесс объединения Германии; но самое главное, мир вступил во многодесятилетнюю «холодную войну», которая периодически либо разражалась интернационализацией региональных конфликтов, либо ставила планету на грань прямого военного столкновения ядерных сверхдержав.
Глобальный «вызов» социализма в европейских обществах и коммунизма на международной арене способствует доминированию во внутриполитической сфере идеологии консерватизма (одновременно продолжается господство в политике и социализма, две эти идеологии конкурентно определяли политическое развитие мира во второй половине ХХ столетия). Послевоенный консерватизм стал прибежищем широких социальных слоёв, которые по социально-экономическим, культурным, идеологическим причинам не могли принять мира, изменяемого по либеральным или социалистическим рецептам. Подобная социальная представительность привела к ещё большему размыванию консервативной идеологии как собственно учения («идеология» — от «понятие, представление» + «учение»), таким образом, консерватизм всё более превращался в рефлексию на дальнейшую модернизацию общества, сопряжённую с антитрадиционализмом и антикапитализмом. Однако в предшествующие периоды (1918 - 1939 и 1939 - 1945 года) консерватизм включил в свою систему либеральную экономическую философию, но сохранил собственные традиционалистские взгляды на общественно-политическую жизнь, этику и оценки человеческих возможностей изменять мир, опираясь на рационалистические теории.
В современном консерватизме выделяются следующие течения: традиционалистское, либертатное, неоконсервативное. Традиционализм базируется на вере в порядок более высокого уровня, чем человеческая способность приспособляться; поэтому экономика переходит в политику, политика в этику, этика в религиозные понятия. Допускаются реформы либо для восстановления традиционных прав и ценностей, либо для недопущения социальных революций. Либертаристское течение претендует на наследие классической либеральной традиции XVIII - XIX вв. Либертаризм утверждает: основой общественной свободы служит частная собственность, необходима социальная иерархия, единственно возможно только нравственное равенство (естественные права человека — это негативные права. Социализм извратил гуманистический смысл концепции прав человека, признав приоритет «позитивных прав», так как этим провозглашается равенство условий, а не равенство возможностей.), а эффективная политика может базироваться на уважении и вере в традиции народа. Неоконсерватизм (нынешний облик течения начал оформляться с 1960-х годов) отстаивает свободу рыночных отношений, но выступает против перенесения либеральных принципов в общественно-политическую сферу. Индивид должен самоподчиняться государству, а последнее стремится к обеспечению политической и духовной общности нации. В реальности, конечно же, данные течения вряд ли наблюдаемы в своей «догматической» чистоте, чаще присутствуют совмещённые системы представлений.
Консервативная идеология является основанием для деятельности целого ряда партий, представляющих сельские слои (особенно в Скандинавии), граждан, чье мировоззрение в значительной степени зиждется на традиционалистско-религиозных основаниях (христианские демократы и т.п.), предпринимательских групп, особенно связанных с крупным бизнесом. Итак, консервативные партии разнородны, как правило, в каждой стране существует несколько организаций консервативного толка. Это могут быть консервативные группы, имеющие длительную историю и преемственность к изначальным консервативным формациям, как Консервативная партия Великобритании. Другие, например, голлистское движение во Франции, ныне представленное Объединением в поддержку республики, являют собой организации, базирующиеся на государственно-политическом национализме, направленном на социальный солидаризм внутри страны и на её доминирование на региональном или мировом уровне.
В послевоенный период эволюция консерватизма в Западной Европе оказалась в большой взаимосвязи с христианскими демократами. Подобные партии играют важную роль в политической системе Италии и Германии. В Италии ХДП весьма длительное время была крепко связана с католической церковью и Ватиканом, последние установили через христианско-демократическое движение пределы в политике в важных для церкви сферах общества (развод, контрацепция, признание католицизма официальной религией Италии и т.п.), тем не менее, партия никогда полностью не руководствовалась в своей деятельности католическими подходами из-за разнородности интересов групп её поддерживающих. Консервативные партии связанные с католической традицией в своей деятельности испытывают большое воздействие энциклик Пап Римских Пия XI и Пия XII, Иоанна XXIII, Павла VI и Иоанна-Павла II. Причем многие послания Римских пап начиная с 1930-х годов осуждают отдельные проявления капитализма, империализм, и социальное неравенство. Подобные социальные мотивы создают основу для функционирования в рамках христианско-демократического движения левоконсервативных, а то и христианско-социалистических организаций. В Федеративной Республике Германия партии, апеллирующие к христианским ценностям более дистанцированы от церкви по причине разделения верующих на католиков и протестантов. Политические реалии страны привели к созданию единого объединения разноконфессиональных партий Христианско-демократический союз — Христианско-социальный союз (ХДС-ХСС).
В США ещё со времён «нового курса» Ф.Д. Рузвельта сложился консервативно-либеральный консенсус и таким образом как Демократическая, так и Республиканская партии имеют в своём составе консервативные и либеральные организации.
В современном консервативном движении сохраняют своё присутствие и экстремистские группы, как правило националистические, расистские, а то и прямо фашистские.
Во второй половине ХХ века полностью произошла инверсия (перестановка) исторических значений консерватизма и либерализма. Так многие принципиальные положения классического либерализма — требование свободы рынка и ограничения государственного вмешательства - сегодня рассматриваются как консервативные. А идея сильной централизованной регулирующей власти государства, выдвигавшаяся ранее консерваторами традиционалистского типа, ныне стала компонентом либерального сознания. Особенно ярко это проявилась начиная с середины 1960-х годов. С одной стороны, консерватизм, признавший кейнсианство в социально-экономической сфере и консенсус в политической (взаимные уступки социальных слоёв и их партий с целью поддержания гражданского согласия), оказался в состоянии политического кризиса, так как его политика принципиально не отличалась от предложений либералов и социалистов, но консервативные принципы в общественной сфере не отвечали новым представлениям людей об обществе. С другой стороны, государственная опека и управление экономикой в условиях назревавшей глобальной структурной перестройки экономики не создавала условий поощрения капиталистической активности, чем были недовольны предпринимательские круги, апеллировавшие к консерваторам. Консерваторы осознали, что новый этап развития экономики ставит их пред дилеммой: найти финансовые средства на путях большей социализации хозяйства или через восстановление свободной экономики. Всё это послужило началу так называемой «неоконсервативной волне», олицетворяемой Э. Пауэллом, М. Тэтчер, Ф. Хайеком, М. Фридманом, Р. Рейганом, Г. Колем. «Неоконсерватизм» конца столетия (совмещённые принципы неоконсерватизма и либертатизма) нашёл отклик у широких слоёв населения, от части рабочих до монополистических кругов, по разному испытывавших тяготы государственной неэффективности в экономике, более того, либеральные и социалистические партии в 1970-е годы не смогли адекватно или вовремя ответить на структурный экономический кризис, что стало ещё одной причиной обращения людей к консервативным партиям.
Либерализм второй половины ХХ столетия всё более дрейфовал к социально-либеральным концепциям, становясь всё более аморфным как в теории, так и в организации. В социально-экономической сфере основой либерализма оставалось кейнсианство, а либеральные организации, особенно с 1960-х годов начинают концентрировать своё внимание на аспектах нарастающего влияния научно-технической революции, решавшей социальные задачи внутри «общества всеобщего благоденствия», но порождавшие новые глобальные проблемы (экология) и цивилизационные противоречия (проблемы «Север-Юг» и «третьего мира»). Поиски выхода ведутся на путях разработки социального глобализма, политического миропорядка, управляемой информационной среды и технологий.
Конечно же, далеко не все либеральные партии озабочены сугубо проблемами футуристического и глобального масштаба. В ряде стран либеральные организации играют заметную роль в балансе сил между консерваторами и социалистами. Однако в целом современный либерализм распадается на два течения: умеренно леволиберальное (вплоть до слияния с социал-демократами как в 1988 г. в Англии — Социально-либеральная демократическая партия) и неолиберальное (иначе консервативное).
Уже отмечалось, что во второй половине 1940-х годов Европа переживает рост леворадикальных настроений. Социалистическая идеология в тот период проникает в программные установки либеральных и даже консервативных партий (так, христианские демократы Италии и Германии говорили о «христианском социализме», «подлинном социализме», «социализме на демократической основе»). Подобные явления порождались как кризисом буржуазной идеологии, внутренне ответственной за фашизм, так и временным следованием лидеров партий за настроениями партийцев и электората, который необходимо было оторвать от социалистических организаций. Хотя определённые реликты социалистической идеологии и сохранялись в доктринальных построениях буржуазных партий (признание «позитивных прав», роль государства в распределении национального богатства, концепция общества всеобщего благоденствия,...), тем не менее влияние социализма на деятельность этого политического лагеря была в основном политико-практической, а идеологически всегда подчёркивался антисоциализм.
Социалистическая идеология в послевоенное время по-разному разделялась двумя своими основными носителями социалистами и социал-демократами, с одной стороны, и коммунистами с другой. В конце 1940-х — середине 1950-х годов политический блок коммунистов и их левых союзников распался, как по политическим, так и идеологическим причинам. Социалистические и социал-демократические партии декларировали свою сопричастность политической системе Запада и играли заметную роль в управлении страны везде, кроме ФРГ и Италии. Западноевропейские коммунисты продолжали критику системы и говорили о необходимости перехода к социализму, однако, они отказались от лозунга насильственной политической революции и являлись ведущими партиями ряда европейских парламентов.
Социалистические и социал-демократические партии Западной Европы всё более превращались в «партии реформы», но вплоть до конца 1970-х годов почти все они продолжали настаивать на реформах, «разрывающих с капитализмом», структурных реформах, ведущих к социалистическому обществу. Некоторые партии этого фланга социалистической идеологии считали, что изменения, произошедшие на рубеже 1940-х — 1950-х годов, уже фактически превратили их страны в некапиталистические («государство всеобщего благоденствия»), а начавшаяся научно-техническая революция повлекшая за собой т.н. «революцию менеджеров» (реально предприятиями распоряжаются не буржуа или акционеры, а управленцы), позволяет под жёстким государственным контролем системы народного хозяйства начать трансформацию и экономической сферы в социалистическую (ярко подобные концепции проявились у лейбористов Великобритании и левых в Скандинавии). Другой тенденцией социалистов и социал-демократов стала дальнейшая ревизия (пересмотр) социалистической доктрины. Здесь наиболее характерным стал отказ от марксизма как основополагающей концепции. Французские социалисты начинали апеллировать к наследию Великой Французской революции и к либерально-демократическим ценностям, хотя и заявляли о необходимости синтеза этой традиции с марксизмом. Германская социал-демократия в 1959 г. отказалась от марксизма взяв курс на превращение в «народную партию», таким образом окончательно инкорпорировав в свою идеологию доктрины Э. Бернштейна (умер в 1932 г.), правда, последний всегда подчёркивал свою марксистскую принадлежность. Итальянские социалисты в 1980-е годы стали возводить свою идеологическую генеалогию от Прудона. В это же время от социализма как цели отказывается Лейбористская партия Великобритании. В деятельности этого спектра левого движения была заметна ещё одна черта — антикоммунизм. Хотя не все социалисты и социал-демократы отдали дань этому поветрию, тем не менее антикоммунизм левых сил порождался: «западной солидарностью» против советского коммунизма, конкуренцией с компартиями внутри своих стран, критикой коммунистами эволюции теории и практики своих левых оппонентов, различным пониманием «социализма» вообще.
Коммунистическое движение на Западе было крайне разнообразным (от немногочисленных компартий США — 10 тыс. человек, и Англии — 30 тысяч, до французской и итальянской по несколько миллионов членов) и разнородными (от «сталинистских», «маоистских» до еврокоммунистических»). Коммунисты продолжали бороться за мобилизацию рабочих вокруг своей партии и использовали парламент для оказания влияния на либерально-социалистические и консервативные правительства в интересах расширения демократии, социальных программ и требования радикальных реформ в системе экономики (расширение госсектора - обобществления экономики, и контроля за частным предпринимательством). Отказавшись от политической революции предшествующей социальной коммунисты стали превращаться в парламентские партии, стремившиеся завоевать на свою сторону большую часть рабочих и близких к ним слоёв населения и только получив право законного формирования коммунистического правительства, опираясь на волю избирателей, начать окончательные социалистические преобразования.
Эволюция коммунистической доктрины в послевоенное время находилась и под большим влиянием событий в Советском Союзе и Восточной Европе. Продолжению репрессивной политики И. В. Сталина в конце 1940-х — начале 1950-х сопутствовал антикоммунизм в политике консервативных сил Запада, что ещё более осложнило положение коммунистов, вынужденных искать оправдания советскому тоталитаризму. Это укрепляло догматические круги в западных компартиях и удаляло от них демократические, социалистические и прочие левые организации. Начавшаяся десталинизация, совпавшая в 1956 году с антисоветскими выступлениями в Польше и гражданской войной, советской интервенцией в Венгрии, вызвали серьёзные дискуссии внутри коммунистического движения на Западе, а в ряде случаев — падение численности компартий и их расколы.
Однако внутриполитическая борьба в КПСС и СССР имела и позитивное значение для коммунистов Западной Европы. Компартия Советского Союза, поглощённая внутренними коллизиями ослабила идеологическое и организационное давление на дружественные партии (прекратили своё существование Коминформбюро, западные коммунисты нередко подвергали советских товарищей критике за их идеологические и политические шаги, в определённом смысле КПСС иногда оказывалась в роли обороняющейся стороны). Поэтому на рубеже 1950-х —1960-х годов компартии западных стран начали поиски нового понимания задач коммунистического движения, всё это в 1970-х годах привело к формулированию французскими, итальянскими и испанскими коммунистами концепции «еврокоммунизма». Новый «третий путь к социализму» определялся через отрицание как методов социал-демократии, так и «реального социализма»; отрицалась прогрессивная роль «победившего социализма (в СССР) и опыта его построения»; по-новому понимался интернационализм, не как классовый, то есть не как сотрудничество пролетариев всех стран для построения социализма и поддержки Советского Союза, а как объединение всех освободительных (и социальных и национальных) сил в «третьей фазе революционного движения». Еврокоммунизм различно проявлялся в идеологии и политике разных партий и по сути был переходной идеологией.
В семидесятые годы ХХ столетия французская и итальянская компартии вновь получили шанс оказать влияние на государственное управление. 70 % итальянцев проголосовало за ХДП ИКП, причём коммунисты проиграли всего 4% христианским демократам. В этих условиях компартия, отвергнув (из боязни дальнейшего раскола нации) предложение социалистов создать правительство «социалистической альтернативы», согласилась на формирование правительства ХДП и на оказание ему парламентской поддержки в обмен на обещания получить влияние на политику консервативного правительства. Попытка создания своеобразного консервативно-коммунистического блока («исторический компромисс») потерпела по вине правых полный крах и привела к кризису компартии и поправению соцпартии. Французские коммунисты пошли другим путём. Они восстановили союз с полевевшими социалистами и партией радикалов (левые либералы). Левый блок выиграл парламентские и президентские выборы и в 1980-х — начале 1990-х с некоторыми перерывами правил страной. Правда коммунисты и часть иных левых покинули правительственную коалицию, выразив несогласие с де-факто неолиберальной экономической политикой социалистов.
Укрепление коммунистов в парламентах и «хождение» в исполнительную власть, вместе с нарастанием глобального кризиса «советской системы» и в целом коммунистической идеологии, привело к очередному пересмотру идеолого-политических установок коммунистов на Западе. Компартии принимают доктрину «демократического социализма», делают ставку на реформирование общества, инкорпорируют в свою доктрины заимствования из леволиберальных идей. В начале 1990-х многие из них заявляют, что они являются «европейскими левыми партиями», название «коммунистическая» либо снимается, либо является лишь частью наименования (например, в Италии «Демократическая левая партия - Партия коммунистического пути»). В конце ХХ века коммунистическое движение весьма разнородно: от левых радикалов до фактически леволиберальных организаций, причем по несколько коммунистических формаций в каждой стране. Коммунизм явно переживает глубочайший кризис. Однако, в девяностые годы коммунисты Италии и Франции вновь входят в правительственные коалиции социалистов, коммунистов, левых либералов, новых социальных движений (вернувшиеся в те же годы к власти в Восточной Европе партии-наследницы правивших ранее компартий, уже и по названиям, и по идеологии и политике не могут быть отнесены к коммунистическим).
Рассматривая проблемы идеологии и политики во второй половине ХХ века, нельзя обойти стороной события середины 1960-х — 1970-х годов. Похожесть политики консерваторов, либералов, социалистов, кризис коммунистического движения, новые, порождённые НТР, проблемы в экономике, социальной жизни, в глобальной экологии, подъём антиимпериалистического и национально-освободительного движений привели к феномену получившему название «крах идеологий». Казалось, ни одна идеологическая система уже адекватно не может описать реальный мир, выявить направление его развития, предложить модель будущего, все политические партии опаздывали с решениями действовали прагматически (следование узкопрактическим интересам), игнорируя свои идеалы. Это было время поколения «образовательного взрыва» в Европе, поколения, сверхкритично отвергавшего многое из наследия своих отцов, но его собственное мировоззрение было воистину эклектическим. Отринув «буржуазную и обуржуазившуюся социалистическую мораль и свободу», молодое поколение жаждало революции. Однако революция в условиях кризиса идеологий была революцией анархической и экзистенциональной (человеческая сущность проявляется в существовании конкретного индивида, познание мира базируется на интуиции на расширении человеческого сознания). В этих условиях были востребованы доктрины анархизма, троцкизма (в его перманентно революционной части), неомарксизма, учений Г. Маркузе, Ю. Хабермаса, Т. Адорно, Альтюссера, Э. Фромма, А. Камю, Ж.-П. Сартра и других. Итогом стали «красная весна» 1968 года в Европе (студенческие волнения и бои с полицией под революционными лозунгами), молодёжные движения в США, «красный террор» семидесятых годов в Германии, Италии и некоторых других странах. Леворадикализм, вспыхнувший в мире на рубеже шестидесятых - семидесятых годов, подтолкнул левые партии на сближение, итальянских коммунистов — на «исторический компромисс» (парадокс в том, что проведение в жизнь этого «компромисса» дало новый толчок леворадикальному террору), на правом же фланге началось сосредоточение внутри консерваторов, а их экстремистские организации перешли к «черному террору» (либо ранее левых экстремистов, либо параллельно им). Активизация перестройки всей партийно-политической системы в Европе, новые проблемы социально-экономического развития, теории «неоконсерватизма» и «монетаризма», на время удовлетворившие запросы части населения в идеологических объяснениях действительности, в определённой степени стабилизировали политическую ситуацию в Европе.
Другим итогом периода «краха идеологий» стали поиски новых систем социально-политического объяснения мира. В этих поисках заметную роль стали играть мотивы полного отвержения индустриального общества как антигуманного. Жизнь индивида и общества подчинены интересам экономики и капитала. Потребление развивается не в связи с потребностями человека, а в связи с потребностями расширения капитала. Человек развивается (живёт) не сообразно своей воле, а в рамках, жёстко задаваемых и диктуемых обществом, которое само по себе не есть уже сообщество свободных людей. Таким образом нынешнее состояние мира — это отчуждение человека от его родовой сущности и вообще глобальное отчуждение от гуманистических основ. Отчуждение мира от гуманизма ставит планету на грань самоуничтожения людей в термоядерной войне или экологической катастрофе, таков технологический уровень антигуманной цивилизации.
Поэтому необходимо отказаться от идеологии и политики, оказавшихся в заложниках мнимых индустриальных потребностей. Путями к этому разрыву являются экологическое мышление, самоорганизация граждан для решения своих истинных нужд, минуя официальные структуры общества и государства. В начале 1970-х годов вокруг этих идей начинают организовываться неформальные объединения, сначала на местном региональном уровне, затем на национальном и даже международном (например, «Гринпис»). Можно выделить несколько типов новых движений. Новые социальные движения, на первых порах это направление включало в себя широко распространившиеся в Европе и, частично в Америке, антивоенное (против войны во Вьетнаме, против размещения новых видов ракет в Европе) и антиядерное (перешедшее от проблемы борьбы с гонкой ядерных вооружений к пропаганде полного устранения из жизни людей ядерных технологий, например АЭС). Новые социальные движения втянули в свою орбиту многие миллионы людей. Однако новые социальные движения получили своё окончательное выражение в экологическом движении («зелёные»). Партии «зелёных» (первая появилась в 1973 г. в Великобритании) вошли в парламенты большинства европейских государств, а в девяностые годы стали членами правительственных коалиций во Франции, Италии, ФРГ и в ряде восточноевропейских стран. Другим сегментом новых движений стали появившиеся в 1969 г. в Западной Германии, а затем охватившие весь Запад — Движения гражданских инициатив. Это объединения граждан для достижения какой-либо конкретной цели, непосредственно затрагивающей их членов. Добиваться решения своих проблем они пытаются либо путём самопомощи, либо через создание общественного мнения и политического давления. Часто подобные выступления хорошо организованы от локального до национального уровня. В 1970—е годы в рамках движений за альтернативный образ жизни делались попытки возрождения коммун — как самодостаточного общества, ныне подобные общины уже крайне редки. Надо отметить, что новые социальные движения и гражданские инициативы оказали заметное влияние на европейское общество. В «старые» идеологии были включены многие экологические и демократические моменты «альтернативных движений». Произошло дальнейшее укрепление гражданского общества на Западе как самодостаточного и независимого от политической и государственной власти, произошло расширение реальной демократии (расширение муниципального местного и регионального самоуправления, увеличения числа местных референдумов как проявления прямой демократии).

Во второй половине ХХ в. происходило дальнейшее развитие политико-государственных систем европейских и американских стран. В Западной Европе окончательно укоренилась демократия (в 1974 г. Швейцария предоставила женщинам избирательные права), развивалось самоуправление (в конце века многие страны предоставили право участия в местных выборах лицам, не имеющим гражданства, но обладающим «видом на жительство»), исчезли последние фашистские государства на континенте, в немалой степени этому способствовала политика консенсуса, которой пытались придерживаться политические партии, а также политизация общественного сознания, которая ставила предел расширению государственной власти в сферах, ущемлявших гражданские и политические права.
Воля избирателей, выраженная на выборах приводила к созданию коалиционных правительств. Вынужденные из-за расклада сил в парламентах объединяться в единых правящих кабинетах социалисты и либералы, либералы и консерваторы, консерваторы и социалисты проводили курс на справедливое распределение общественного состояния, и в той или иной степени создавали механизмы соучастия рабочих в управлении производством и социальной справедливости. Несомненно, что это была больше линия социалистов и левых либералов, консерваторы были более сдержаны (хотя голлисты во Франции в 1950-е - 1960-е годы проводили во многом похожую линию), в ряде случаев, как, например, в ФРГ либеральные партии в экономической политике продолжали оставаться верными свободной экономике. Поэтому в социально-экономической жизни Запада вплоть до 1980-х годов наблюдалась перманентное состояние то увеличения роли государства в этой сфере, то сокращение госвмешательства. Однако все правящие партии заявляли о своей приверженности модели «государства всеобщего благоденствия» или «социального рыночного хозяйства». В итоге до последней четверти ХХ столетия в Европе наблюдалось следующее положение. Правительства выступают с инициативой по использованию политических мер в распределении, что отразилось на рынке и сделало возможным ориентацию промышленности на производство товаров широкого потребления и породило множество учреждений и властных структур по регулированию отношений между частной экономикой и спросом, возникла социальная мотивация, или мотивация экономического благополучия. С приходом политики благосостояния и ориентации на потребление классовые противоречия несколько сглаживаются, другие, в первую очередь этнические, не проявляются в открытой форме или не существуют вовсе.
Однако это не значило, что Запад вступил в фазу бесконфликтного развития. Социальные противоречия были лишь приглушены и периодически, особенно с середины 1960-х годов, начинается рост забастовочного движения за повышение реальной заработной платы, за улучшение состояния в депрессивных регионах, включаются в борьбу за свои права рабочие-иммигранты. Кроме экономической борьбы, происходят и политические коллизии, иногда приводившие к весьма серьёзным последствиям. Так, в середине 1950-х годов конституционный и институциональный кризис во Франции наложился на обострение ситуации в заморском французском департаменте Алжир. Французское население Алжира, боясь, что новое правительство объявит независимость этого заморского департамента от Франции (за это сражалось арабы Алжира), подняло вооружённый мятеж, который поставил страну на грань гражданской войны. Итогом стало изменение политического устройства Франции с парламентской республики на президенционалистскую (правительство ответственно и перед парламентом и президентом).
Президент Ш. де Голль установил «режим личной власти» и сумел решить ряд проблем, обостривших ранее положение в стране. Однако в середине шестидесятых годов политика де Голля перестала поспевать за социальными изменениями в стране, и в 1968 г. Франция пережила т.н. «красную весну», когда консервативные подходы власти способствовали леворадикализации настроения студентов и рабочих. Страна увидела баррикадные бой в Париже и в других местах. И только нахождение компромисса традиционных левых с консервативным правительством перед лицом угрозы разрастания левацкого бунта стабилизировали ситуацию в стране. Но в 1969 году французы голосовали против предложений президента на референдуме, что привело к отставке де Голля.
В середине 1980-х годов, когда во Франции, впервые с 1958 года, президент и парламентское большинство оказались принадлежащими к разным политическим лагерям, во Франции пала «личная власть президента» и политическая инициатива отныне вернулась к парламенту.
В Германии в конце 1960-х годов в ходе студенческих волнений полностью была скомпрометирована политика ХДС-ХСС, и население на выборах проголосовало за правление Социал-демократической партии Германии.
В Англии нежелание тред-юнионов идти на уступки правительству лейбористов, своей политической формации, сузил поле для правительственного манёвра, что привело к провалу референдума по деволюции (передача части полномочий) для Уэльса и Шотландии и вынесения парламентом вотума недоверия лейбористскому кабинету министров.
В Италии в конце 1980-х годов дискредитация почти всех правых и левоцентристских партий коррупцией и неэффективной политикой привела к фактическому развалу ХДП и соцпартии. Была сломана политическая система, на которой держалось парламентское правление с 1945 года. В начале 1990-х годов Италия изменила свой политический режим, перераспределив полномочия парламента, президента, правительства, что стабилизировало ситуацию в стране и позволило начать очищение политики от людей, связанных с организованной преступностью.
Кроме этих частных кризисов, в середине 1970-х годов западный мир оказался перед лицом глобального экономического вызова. Произошло наложение циклического, финансового и структурного кризисов, выявивших невозможность продолжения прежней социально-экономической политики. Это приводит к почти повсеместному переходу, любых с идеологической точки зрения правительств, к экономическому неолиберализму в его монетаристской трактовке. В странах, где у власти находились консервативные правительства, вообще наблюдается т.н. «неоконсервативная волна» (либерализм в экономике, консерватизм в общественной жизни).
В конце ХХ века стали говорить о формировании так называемого «корпоративного капитализма», при котором различные формы организаций по интересам, укрепившиеся с появлением организованного капитализма (1935/45 — 1970-е гг.), в значительной мере перехватили инициативу у государственной власти, под чьим покровительством они процветали. Но происходит обострение классовых, этнических, религиозных и других противоречий, граждане чаше прибегают к различного рода внепарламентским действиям. Сохраняется глобальная экономическая нестабильность, что особенно проявилось в мировом финансовом кризисе конца 1990-х годов. Как представляется, пока рано делать какие-либо определённые выводы, касающиеся политических процессов последней четверти двадцатого столетия, так как консервативное правление закончилось в середине девяностых годов приходом к власти почти во всех западноевропейских странах левых или левоцентристских правительств, полевению настроений в Восточной Европе, лишь частичным успехом (в развитых капиталистических странах) монетаристских концепций, а предугадать возможный итог развития не представляется возможным из-за сильной энтропийности (внутренняя неупорядоченность системы).
Завершая характеристику политического развития европейских стран в послевоенное время надо отметить ликвидацию в Западной Европе фашистских государств. В Португалии фашистский режим пал в ходе революции 1974 года («революция гвоздик»). В Испании фашистская система была мирно демонтирована после смерти диктатора Ф. Франко. В конце семидесятых годов либерально настроенным фалангистам удалось достичь консенсуса с левой оппозицией о путях и процедурах перехода к демократии. Так пали «старые» фашистские режимы, установленные ещё в 1930-е годы. Однако в 1967 году в Греции военные-фашисты свергли законное правительство страны, и до 1974 года установилась диктатура «чёрных полковников». После авантюры греческой военщины на Кипре, приведшей к оккупации северной части Республики Кипр турецкими войсками, военный режим Греции потерял всяческую опору в обществе и передал власть гражданскому правительству.

Но если на западе континента упрочивалась демократия, то на востоке протекали гораздо более противоречивые процессы. «Холодная война», обострение внутриполитической борьбы в восточноевропейских странах, выявление внутри коммунистического движения региона иных, отличных от советского понимания путей развития по социалистическому пути, проявление пусть слабых, но попыток противостоять советской великодержавной политике в Восточной Европе и, наконец, советско-югославский конфликт (ставший итогом указанных тенденций) обусловили новый этап развития этой части Европы.
1948 год стал началом движения к построению социалистического общества, этот выбор был сделан не без влияния Советского Союза, но и был обусловлен интересами широких слоёв населения и подкреплён их деятельной поддержкой действий коммунистических и просоветских сил в своих странах. Поворот к социализму, однако, выявил несовпадение понимания «путей построения нового общества» внутри коммунистического движения и несогласие ряда левых деятелей быть только сателлитами СССР и подчинять судьбу своих стран отстаиванию интересов Советского Союза. Наиболее ярко это проявилось в Югославии, что привело к обвинению руководства этой страны во «всех смертных грехах», возможных в доктринальной сфере коммунизма. Отказ лидеров Югославии признать свои «заблуждения и грехи» привёл к интернализации конфликта в рамках Коминформбюро и международного коммунистического движения. Проявившиеся в ходе кампании по остракизму компартии Югославии настороженность и критика в отношении советской позиции, привели И.В. Сталина к проведению «чистки» рядов левого движения Восточной Европы. Опираясь на просоветские и догматические фракции внутри национальных компартий, Сталин сумел начать репрессии против непокорных и подозрительных ему партийно-государственных лидеров. В ходе по большей степени сфальсифицированных судебных процессов в Восточной Европе были уничтожены многие руководители коммунистического, социалистического движений, а десятки тысяч людей оказались в местах заключения (надо отметить, что в Югославии с 1948 по 1952 год репрессиям подверглись коммунисты и граждане, заподозренные в симпатиях к Сталину). «Чистка» левого движения закончилась слиянием коммунистических и социалистических партий в единые организации, то же произошло и с бывшими до этого множественными крестьянскими партиями.
Период с 1948 по середину 1950-х годов можно назвать временем «сталинизма» в Восточной Европе. Складывались тоталитарные режимы. Государственная система перестраивалась по советскому образцу: профанировалась парламентская система, все властные полномочия переходили исполнительным органам власти, действовавших под контролем и управлением партийных комитетов компартии, сужалась сфера возможностей местного самоуправления (даже советского типа), хотя и сохранялась формальная многопартийность, все партии были объединены в рамках различных вариантов «народных фронтов», которые прямо заявляли о своей приверженности построению социализма в духе программы национальной компартии, политическая деятельность вне этих «Фронтов» была запрещена, а их партии, если и имели зарезервированные за ними места в органах центральной и местной власти, то реально подчинялись директивам ЦК компартии. В экономике начались социалистические преобразования, копировавшиеся с так называемой «советской модели».
Несколько иная ситуация складывалась в Югославии. Оказавшись в изоляции от складывающейся системы социализма и ощущая военную угрозу со стороны соседей и СССР, руководство страны в 1948-1950 годах пыталось форсировать строительство мобилизационного социализма. В начале 1950-х годов под влиянием анализа внутреннего развития Югославии, мировых тенденций и нового прочтения социалистической теории лидеры компартии (позже, Союза коммунистов Югославии), начали построение так называемой «югославской модели социализма» (отказ от коллективизации сельского хозяйства, передача прав собственности в других сферах народного хозяйства трудовым коллективам, формирование системы производственно-территориального самоуправления, похожей на систему Советов в России весны-зимы 1917 г., передача управленческих функций от партии государству, укрепление прав субъектов федерации и т.д.). Развитие Югославии в рамках «самоуправленческого социализма» было неоднозначным и сопряжено с незавершённостью отказа компартии от гегемонии, нарастанием бюрократизации, экономических проблем и ростом этнонационализма.
Смерть И.В. Сталина стала новым рубежом в развитии Восточной Европы. Начавшиеся в Советском Союзе процессы десталинизации оказывали неоднозначное влияние на регион. С одной стороны, в 1953-1954 годах были прекращены массовые репрессии и началось амнистирование части политзаключённых. С другой стороны, просоветские элиты, укрепившиеся у власти, продолжали чувствовать себя верными союзниками нашей страны, но более в духе коммунистической догматики, чем осознания совпадения интересов наших стран. Поэтому правящие режимы копировали с запозданием почти любые действия советских властей, но в то же время оценивали всё происходящее с точки зрения своего понимания борьбы между якобы ортодоксалами и реформистами внутри ЦК КПСС. Всё это приводило к ещё большему усложнению ситуации в ряде стран Восточной Европы. Продолжалось ухудшение экономической ситуации как следствие непродуманной, идеологизированной социально-экономической политики предыдущего периода. Под влиянием разнородных тенденций усиливалась дезориентация общества.
Кризис разразился в 1956 году. Разоблачение культа личности Сталина в докладе Н.С. Хрущёва, ставшего широко известным в Европе, ускорило процессы оформления ортодоксальных и реформаторских фракций внутри компартий, придало политизации общественной жизни определённое направление, приведшее, с одной стороны, к требованиям очищения социализма от сталинизма, а с другой, к лозунгам отказа от социализма как от тоталитарного общества. Произошло оживление самостоятельного политического движения масс за демократизацию политических режимов, за изменение социально-экономической политики. Начинается возрождение неофициальных политических формаций и несоциалистического движения, причём часто это было сопряжено с лозунгами восстановления реальной национальной независимости.
В условиях разгорающейся борьбы догматических и реформаторских фракций в компартиях эти организации, управлявшие государственной системой, либо ослабляют свой контроль над общественной и государственной жизнью, либо переносят свою внутриидеологическую борьбу и в эту сферу, но, так или иначе, государственная система становится ареной открытой политической борьбы за альтернативы развития. Наиболее трагично события развивались в Польше и Венгрии.
В Польше экономические забастовки весной-летом 1956 г. приняли особенно острый характер в Познани, где 28-30 июня произошли вооружённые столкновения сил безопасности с бастующими, предпринявшими штурм административных зданий. Обострение внутриполитической ситуации происходило в условиях борьбы «наролинской» и «пулавской»(«реформаторы») группировок в ПОРП за руководство в партии и стране после смерти Первого секретаря ЦК партии Б. Берута. Лишь осенью 1956 г. (на фоне дальнейшей дестабилизации в Польше и крайнего обострения ситуации в Венгрии) польские коммунисты достигли компромисса, остановив свой выбор на кандидатуре В. Гомулки (был руководителем ППР до 1948 г., когда по предложению Сталина исключён из партии за «националистический уклон»). Однако назначение руководителем партии и правительства человека, незаслуженно обиженного советским руководством, насторожило последнее и в ход Октябрьского пленума ЦК ПОРП вмешалась советская партийно-правительственная делегация во главе с Н.С. Хрущёвым. В ответ на подобное вмешательство во внутренние дела Польши в стране начались антисоветские выступления, ситуация обострялась ещё и тем, что советские части, расквартированные в Польше, покинули свои базы и начали занимать стратегические пункты страны. К счастью. советские руководители вскоре поняли, что их страхи по поводу Гомулки безосновательны, делегация покинула Польшу, войска вернулись в места прежней дислокации. Несмотря на то, что демонстранты разгромили часть советских представительств, польским властям удалось взять ситуацию под контроль, чему способствовало и то, что в глазах поляков коммунисты предстали в этой ситуации как борцы за государственный суверенитет (кроме того, польское правительство отправило в отставку бывшего с 1949 года министром обороны Польши, Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского).
Параллельно с «польским кризисом» развивались сходные события в Венгрии (надо учитывать, что польские и венгерские события оказывали воздействие друг на друга, а в странах соцлагеря события в одной и другой стране воспринимались через призму друг друга). Трезвомыслящие силы Венгерской партии труда в течение весны-лета пытались отстранить от власти догматически настроенного руководителя партии М. Ракоши. Это удалось сделать в конце лета лишь при прямом вмешательстве руководства КПСС. Однако ситуация принципиально не изменилась, так как во главе коммунистов оказался Э. Гере, разделявший многие взгляды прежнего первого секретаря. С другой стороны, в партии складывался центр притяжения реформаторских сил, им стал И. Надь, видный деятель венгерской компартии, ранее неоднократно исключаемый за оппозиционные взгляды.
Кроме внутренних коммунистических оппозиционных групп в стране стала оформляется несоциалистическая, а то и антисоциалистическая оппозиция. С конца октября ситуация полностью выходит из-под контроля властей и начинаются вооружённые столкновения граждан - сторонников или противников социализма. Выходом из ситуации представлялось формирование коалиционного правительства И. Надя. Учитывая, что И. Надь был участником революции 1917 г. в России, имел связи с советскими органами госбезопасности, и учитывая польский опыт, советская сторона благосклонно отнеслась к назначению Надя главой правительства и начала, по просьбе последнего, вывод советской военной группировки из Венгрии (советские части в Венгрии являлись тыловым прикрытием советских оккупационных войск в Австрии, ранее уже выведенных, и как угроза Югославии в 1948-1953 годах). Но это не разрядило обстановку. Правительство не контролировало противостоящие гражданские группировки, и венгерская армия заявила о своём нейтралитете в гражданском конфликте. 30 октября 1956 года, после вывода советских подразделений из Будапешта, формирования антикоммунистической оппозиции взяли штурмом Горком ВПТ, линчевав попавших им в плен защитников горкома. В стране началась открытая гражданская война, объявленная антикоммунистической оппозицией народной революцией, а их противниками — контрреволюционным мятежом.
Правительство И. Надя попыталось остановить войну путём сформирования нового коалиционного комитета и путём обращения к НАТО об оказании военной помощи. В этих условиях советские войска были остановлены в южной Венгрии, куда и стекались венгерские просоциалистические силы. После консультаций с югославским руководством советское правительство 1 ноября 1956 года принимает решение о военной интервенции. Советская армия при поддержке сил Социалистической рабочей партии Венгрии, возглавляемых Я. Кадаром начинают бой с гражданами и вооружёнными группами, сплотившимися вокруг правительства И. Надя, заявившего об оказании отпора агрессорам. Бои за Венгрию продолжаются до 4 ноября 1956 года.
Новое правительство Я. Кадара достигает соглашения о выезде бывшего правительства И. Надя в Югославию, но последнее было захвачено румынскими и советскими спецслужбами и интернировано в Румынии. Венгерским властям удалось к началу 1960-х стабилизировать обстановку в стране (хотя Венгрию покинуло до 200 тысяч её граждан) и начать политическую амнистию уже в 1958 году, однако в том же году, уступая нажиму руководства СССР, в Венгрии были приговорены к смерти и казнены И. Надь и члены его правительства.

Итак, 1956 год был крайне сложным для Восточной Европы. Но он стал и началом попыток реформирования социалистической системы в духе либерализации. Критически переосмысливается происходившее в конце 1940-х — середине 1950-х годов. Коммунистические партии освобождаются от своего «сталинистского» руководства. Начинаются не только амнистии, но и реабилитации бывших политзаключённых и репрессированных. Возобновляются споры о «моделях социализма». Идёт поиск новых подходов к решению социально-экономических проблем развития. К середине 1960-х годов в Венгрии, Югославии начинается реформирование хозяйственного механизма с позиций «ограниченно-рыночных принципов». Происходит оживление гражданской активности, всё более заметно инакомыслие в обществе.
Однако всё это приводит и к реакции «марксистско-ортодоксальных» сил внутри остающимися правящими коммунистических партий. Наиболее резкое неприятие происходящего продемонстрировало руководство Албанской партии труда во главе с Э. Ходжой. В ответ на решения ХХ съезда КПСС и последующих пленумов и съездов, продолжавших курс на десталинизацию, албанская правящая элита взяла курс на критику «ревизионистского и гегемонистского руководства КПСС» и на свертывание контактов с соцлагерем (Албания в выходит в 1960-е гг. из Варшавского договора и СЭВ). Позже Албания сближается с маоистским Китаем.
Уже в конце 1950-х годов начинается компания по борьбе с «ревизионистским влиянием» почти во всех компартиях Восточной Европы, остриё которой было направленно против наиболее радикально-реформаторски настроенных коммунистов. Это оживляет внутрипартийную дискуссию и приводит в ряде случаев к оформлению разных направлений в партиях. В начале 1960-х годов «охранительно-догматические» течения побеждают в Румынии, Болгарии, ГДР (в последнем случае это стало одной из причин кризиса 1961 года и постройки «берлинской стены»).
В Польше и Чехословакии внутрипартийное противостояние продолжалось до середины десятилетия. Но как мы знаем в 1964 г. в СССР заканчивается так называемая «оттепель», и брежневское руководство начинает отход от политики «либерализации». Это придаёт силы догматическим течениям в Восточной Европе. Под влиянием внутренних процессов, советских новых веяний и событий на Западе, ярко проявляются кризисы в Чехословакии и Польше.
В Чехословакии зимой 1968 года был смещён с поста Первого секретаря ЦК КПЧ А. Новотный. Новый руководитель партии А. Дубчек, опираясь на Пражский горком КПЧ, начинает политику демократизации и совершенствования экономических отношений, конечная цель которой — «Социализм с человеческим лицом». С одной стороны, это приводит к возрождению гражданского общества, политических партий, порывающих с безоглядным следованием за коммунистами, а с другой, к определённой дезорганизации партийно-политической системы.
Весной 1968 года обостряется общественная ситуация в Польше. Ожидание поляками перемен приходит в противоречие с «охранительной» политикой руководства ПОРП (явно под влиянием советских и чехословацких событий). В этих условиях запрет в начале марта премьеры спектакля по пьесе А. Мицкевича «Дзяды» (за её антирусскую направленность, поэма написана в XIX веке) вызвал студенческие выступления, к которым присоединяется интеллигенция. Власти противопоставили волнениям 8 - 11 марта антисемитскую кампанию по разоблачению «еврейско-сионистского заговора против Польши» (под влиянием победы Израиля в «Семидневной войне» 1967 года европейские евреи переживали период национального возбуждения, и началась общественно-заметная эмиграция евреев в Израиль). Подобная «находка» властей возродила антисемитские настроения большой массы поляков и оторвала их от выступлений, начавших принимать характер движения за демократизацию в стране.
Тем временем в Чехословакии достигало апогея противостояние «ортодоксов» и «реформаторов». В мае-июне «ортодоксам» удалось укрепить свои позиции, проведя парад вооружённых частей Народной милиции (создана в 1948 году как вооруженное формирование компартии) и избрав президентом страны близкого к ним Л. Свободу. В условиях озабоченности ростом «ревизионизма» (леворадикальные настроения в Западной Европе и маоизм в Китае), руководители СССР и ряда восточно-европейских стран настойчиво предлагают чехословацкому руководству военную помощь для недопущения «антисоциалистических» выступлений.
В конце лета 1968 года руководство Варшавского договора принимает решение о вторжении в Чехословакию (в отличии от интервенции советских войск в Венгрию в 1956 году, здесь не было вообще ни малейших оснований). В ночь с 20 на 21 августа так называемые войска «союзников» вошли на территорию суверенного государства. Позиция населения страны была неоднозначна. Были те, кто оказывал вооружённое сопротивление интервентам, ЦК КПЧ заявил протест и обратился к мировому коммунистическому движению и сообществу осудить агрессию, но были и те, кто приветствовал ввод войск Варшавского договора, силовые структуры страны заявили о «нейтралитете», а затем перешли к сотрудничеству с «союзниками», президент республики Л. Свобода и лидер словацких коммунистов Г. Гусак подписали протокол, оформляющий присутствие советских войск в Чехословакии. Всё это было отражением неоднозначности процессов, шедших в Чехословакии до этого, и различной оценкой их в разных этнических и социальных группах.
В условиях явного раскола общества противостоящие стороны в руководстве Чехословакии пошли на компромисс. 31 августа ЦК КПЧ одобрил Московский протокол, и был сформирован новый коалиционный руководящий орган партии. В октябре 1968 года была принята новая Конституция страны, учитывавшая федеративное устройство Чехословакии и восстановливавшая прерогативы словацких органов власти.
Борьба с наследием «пражской весны» продолжалась до апреля 1969 года, когда удалось сместить с поста руководителя КПЧ А. Дубчека, и новым главой партии стал Г. Гусак.
На начало семидесятых годов пришлось окончание многих процессов, начавшихся на рубеже 1950-х — 1960-х гг. Повсеместно, даже в Венгрии, закончились попытки реформирования экономики. Ужесточился политический режим, власти начали преследование диссидентов, в Чехословакии репрессии обрушились на участников «пражской весны». Тем не менее режимы в Восточной Европе завершили свою эволюцию к авторитаризму, тоталитарное правление сохранялось пожалуй лишь в Албании и Румынии.
В своей первой половине семидесятые годы характеризуются определённым подъёмом социально-экономического развития (во многом это определённый итого прежних экономических реформ и международной конъюнктуры) и спадом во второй половине (последствия экономического кризиса и издержки экономической политики начала 1970-х гг.). На этом фоне развиваются следующие политические тенденции. Происходит периодическое ослабление и ужесточение внутриполитического режима. Начинается оформление оппозиционных групп, таких как «Хартия 77» в Чехословакии, Комитет защиты рабочих, Комитет социальной защиты в Польше. Начинается всё более явный идеологический кризис в правящих партиях региона. Нарастает отчуждение, иногда достаточно широких слоёв населения, от официальной идеологии и государства. В некоторых странах обостряются национальные противоречия (Югославия, Румыния, Болгария).
В начале восьмидесятых годов острейший политический кризис переживает Польша. Банкротство экономической, социальной, кадровой политики ПОРП приводит к бессилию власти перед объединёнными силами оппозиции как социалистической, так и правой, сплотившимися вокруг независимого профсоюза «Солидарность». Под воздействием бездарной политики государственной власти и раскручивания внутренней «революционности» оппозиции, осенью 1981 года Польша подошла к черте, за которой начиналось открытое силовое противоборство. Ситуация обострялась сложностью мировой обстановки, в условиях нового витка «холодной войны», советского вторжения в Афганистан, и попытками руководства СССР решить польскую проблему с позиций так называемой «доктрины Брежнева» (ограниченный суверенитет стран социалистического блока). Польское руководство во главе с В. Ярузельским, понимая чем может обернуться ввод войск Варшавского договора в Польшу, взяло на себя ответственность за силовое разрешение кризиса. 13 декабря 1981 г. в Польше было введено военное положение, действовавшее до конца 1982 — начала 1983 года.
В начале 1980-х гг. на фоне жесточайшего экономического кризиса началось обострение национальных отношений в Югославии, что в дальнейшем приводит к полной дезорганизации государственно-политической системы СФРЮ.

С 1985 года определяющее влияние на развёртывание ранее начавшихся процессов в Восточной Европе оказывает политика «перестройки» в СССР. Являясь в действительности смесью утопических и прагматических воззрений и средств, эта политика лишь углубила всеобъемлющий кризис, который переживали, в той или иной мере, социалистические страны. Правящие коммунистические партии вне зависимости от того, следовали ли они за подобной политикой КПСС, как, например, в Болгарии, Чехословакии, Польше, Венгрии (в последнем случае больше использовали для более свободного проведения своей прежней политики либерализации) или отгораживались, как в ГДР, на Кубе, или же проводили прежний тоталитарный курс, как в Албании и Румынии, все равно теряли последние ориентиры в социалистической идеологии и, таким образом, утрачивали инициативу в обществе. Началось возрождение старых партий, в том числе и антикоммунистической и несоциалистической направленности и освобождение партий-сателлитов от коммунистического влияния. Общество начинало прислушиваться к альтернативным проектам, которые выдвигала оппозиция. В итоге, либо коммунистические партии как в Польше, Венгрии шли на диалог с оппозицией и создавали механизм передачи власти правительству, сформированному на основе народного волеизъявления, либо как в Болгарии, ГДР этот момент был оттянут попыткой реванша со стороны «догматических» сил в партиях, которые устранялись самими реформаторскими кругами коммунистов, либо, как в Чехословакии, Албании и Румынии власть «ортодоксально-коммунистических» элит пала входе народных выступлений или вооружённых восстаний. В Югославии кризис привёл к распаду государства и началу этнонационалистических гражданских войн. На Кубе власть компартии удержалась благодаря внешней угрозе со стороны США, сплачивающей весьма большие массы населения вокруг Ф. Кастро. В Китае, Вьетнаме и Лаосе экономический кризис был менее явным, а коммунистическая идеология, как и на Кубе тесно переплетена с национальными идеями. В КНДР тоталитарный режим успешно использует национал-коммунистическую, мобилизационную идеологию для манипулирования населением.

Существование в Европе с середины ХХ века двух различных социально-экономических и политических систем наложило свой отпечаток на процессы мирового сотрудничества, более того, противостояние этих систем в условиях деколонизации и демократизации объективно распространялось на всю планету. Уже в последние годы Второй мировой войны стали создаваться механизмы, призванные гармонизировать международные отношения. На Организацию Объединённых Наций возлагались большие надежды. Через её институты должны были вырабатываться правила и процедуры недопущения или разрешения возможных конфликтов. Однако в условиях начавшейся конфронтации США, которые закрепляли свою мировую гегемонию и СССР, отстаивавшего своё место «великой державы», в деятельности международных органов и конференций стала прослеживаться тенденция на воспроизводство противостояния «капитализма» («свободного общества») и «социализма». Таким образом международная политика на долгие годы стала крайне идеологизированной.
Политика «сдерживания коммунизма» не только обострила некоторые политические конфликты внутри ряда стран, но и стала прологом к «холодной войне». В 1949 году по инициативе США возникла Организация Североатлантического договора (НАТО), которая должна была сдерживать проникновение коммунизма в Европе и отразить возможную агрессию Советского Союза. Параллельно оформлению военно-политического блока в Западной Европе происходило обострению отношений «великих держав» в Германии. Западные союзники СССР жестко увязывали объединение германских земель с определением их социально-экономического облика, а поэтому настаивали на интеграции германского государства в европейские экономические, военные и политические структуры. Советский Союз нуждался более в политически нейтральной, чем в социалистической Германии и пытался противодействовать западным планам. Каждая из сторон более полагалась на политику «силы и свершившихся фактов», чем на диалог. Учитывая своё экономическое превосходство и численный перевес в рамках Совета министров иностранных дел, который и был призван практически провести германское объединение, западные державы встали на путь сепаратного создания германского государства, полагая принудить этим СССР присоединить свою оккупационную зону к единой Германии. Советское руководство попыталось дипломатическими демаршами и военной блокадой западной части Берлина (Берлинский кризис 1948-1949 гг.) торпедировать западный план. Однако в сентябре 1949 г. была полностью конституирована Федеративная Республика Германия, а в октябре советским ответом стало образование Германской Демократической Республики.
Германский вопрос во многом определял развитие международных отношений вплоть до середины семидесятых годов ХХ века. Так, когда в середине 1950-х годов ФРГ была интегрирована в систему НАТО, причём западные страны оставили открытым вопрос о восточных границах Германии до окончательного воссоединения страны, это было воспринято как прямая угроза суверенитету и территориальной целостности ГДР, Польши, Чехословакии, СССР и привело к созданию Организации Варшавского Договора для отражения агрессивных намерений США и НАТО. В начале 1960-х годов советские и западные войска в Германии находились в состоянии боевой готовности, когда восточногерманские власти начали возведение «берлинской стены», что было воспринято на Западе как показатель почти «средневекового варварства» социалистических режимов. Вообще проблема Западного Берлина (который считался Западом частью ФРГ) была дестабилизирующим фактором международных отношений до 1971 г., когда СССР, США, Англия, Франция вывели Западный Берлин из под суверенитета Западной Германии, признав город особым политическим образованием. Германский вопрос в семидесятые годы перемещается на периферию мировой политики, так как германское объединение стало восприниматься как дело отдалённого будущего, и германские государства признали суверенитет друг друга и урегулировали весь комплекс германо-германских отношений. Более того, в рамках «новой восточной политики» социал-демократического руководства ФРГ были разрешены многие проблемы этой страны с СССР и восточноевропейскими странами.
Однако если в 1940-е - 1960-е годы мир раскалывался на противостоящие военно-политические лагеря, то внутри каждого блока шли весьма динамично процессы интеграции. В Западной Европе с конца сороковых годов существовали институты, обеспечивавшие общеевропейское экономическое и политическое сотрудничество. Европейское экономическое сообщество неуклонно расширяло число своих членов и не только способствовало превращению Европы в общий рынок, но и выравнивало уровни развития государств, его членов. Для создания политико-правовой базы социально-экономического сотрудничества, а затем и интеграции с 1949 года в Европе действовал Евросовет, который позже был дополнен Европарламентом, избиравшимся гражданами западноевропейских государств. В конечном итоге в Западной Европе стала складываться общая система социально-экономических критериев развития, происходило сближение законодательства, возникало осознание европейской культурной и политической общности, всё это приводило политиков и граждан к старой континентальной идее о Соединённых штатах Европы.
На востоке континента интеграционные процессы развивались в рамках Совета Экономической Взаимопомощи. Существовавший с 1949 г. экономический союз призван был преодолеть послевоенную разруху и стадиальное отставание стран Восточной Европы в социально-экономической сфере. С годами предпринимались попытки создания единого экономического комплекса европейских (и в определённой степени азиатских) социалистических стран, на основе единого социально-экономического планирования, кооперирования и международного разделения труда.
В плане политической интеграции уже в конце 1940-х годов были предприняты попытки создания конфедеративных или федеративных союзов государств. Югославия, Болгария, Албания начали сближение своих таможенных и валютных систем и были готовы рассмотреть вопрос о путях создания Балканской федерации. Г. Димитров выдвигал идею об образовании в перспективе Восточноевропейской федерации. Однако эти планы натолкнулись на сопротивление И.В. Сталина, увидевшего в этом угрозу гегемонии Советского Союза в Восточной Европе и предложившего создавать федеративные государства соседних стран, весьма произвольного состава. Советско-югославский конфликт, запутанность национально-территориальных проблем в Восточной Европе способствовали возрождению политического национализма в этой части континента, слегка придавленного посреднической ролью СССР, действовавшего в интересах обеспечения своих национально-государственных целей. Поэтому политическая интеграция в этой части Европы реально ограничилась рамками Варшавского договора. Ей так же противодействовал гегемонизм СССР, получивший свое окончательное выражение в так называемой «доктрине Брежнева», и то, что концепция «пролетарского интернационализма» способствовала глобальному, а не региональному осознанию задач социалистической интеграции.

Гонка вооружений , особенно усовершенствование атомного оружия и средств его доставки, привели к сужению поля использования войны как средства разрешения конфликтов между атомными великими державами. В конце пятидесятых годов происходит снижение идеологического радикализма как в СССР, так и на Западе. Советский Союз заявляет о своём стремлении к мирному сосуществованию социалистических и капиталистических государств, что ослабляет страх перед «советской угрозой». Начинаются прямые переговоры высшего советского руководства с американскими президентами и руководителями западноевропейских государств. Наиболее позитивным диалог между Западом и Востоком стал в начале 1970-х годов. Удалось прекратить затяжной конфликт в Индокитае, снизить вообще международную напряжённость. Наступило время так называемой «разрядки» в «холодной войне». В 1960-е — 1970-е годы была подписана целая серия договоров, ставящих рамки испытания, производства и применения ядерного оружия. В 1975 году руководители европейских и американских государств подвели, как тогда казалось, черту под послевоенным урегулированием, подписав в Хельсинки Заключительный акт совещания по безопасности в Европе.
Однако, экономические проблемы середины — конца семидесятых, обострение национально-освободительного движения в Латинской Америке, целая череда региональных, внутриполитических военных конфликтов, куда прямо или косвенно вмешивались великие державы, «неоконсервативная волна» на Западе привели к новому витку «холодной войны». Президент США Р. Рейган объявил Советский Союз империей зла, и, фактически, призвал к «крестовому походу» против коммунизма. Вновь началась гонка вооружений, как обычных наступательных, так и новых атомных видов оружия. Мир мог погрузиться в глобальную военную истерию.

Но в 1985 году с приходом к власти в СССР М.С. Горбачёва началась политика «перестройки», имевшая положительное значение для международного климата. СССР явно стал отказываться от политики гегемонизма и агрессивной обороны. Советское руководство пыталось проводить линию на деидеологизацию международной политики, что нашло своё выражение в лозунге «новое политическое мышление». Вновь начались спокойные прямые переговоры руководителей США и СССР. Стороны пытались понять не только доводы о необходимости поддержания обороноспособности каждой из стран, но и стали осознавать глобальные негативные последствия позиции учёта лишь своих интересов обороны, появился тезис о «достаточной обороне».
Однако мир изменило не столько «новое политическое мышление», сколько распад Советского Союза и системы социализма.
В конце ХХ века политическая карта мира вновь приобрела новые очертания. Появились новые государства от Средней Азии до Центральной Европы (кроме республик бывшего СССР, Словакия, Чехия, Словения, Хорватия, Босния и Герцеговина, Македония, Сербия и Черногория, объединённые в Союзную республику Югославия, произошло воссоединение Германии) и в Африке.
Но главное, мир изменился политически. В странах Восточной Европы произошли т.н. «бархатные революции», то есть произошла смена социально-экономических и политических режимов. Казалось, мир вернулся к капитализму. Однако, если о социально-экономическом характере рассматриваемых государств можно либо спорить, либо вообще ещё рано делать окончательные выводы, то вектор политического развития весьма определён — демократия. Правда, в балканских государствах, чьё развитие отягощено этнонациональзмом, этническими и территориальными войнами, до демократического режима далеко, там господствует авторитаризм. В других же странах успешно продолжается укрепление структур гражданского общества, торжествует принцип ответственности исполнительной власти перед законодательной, а власти вообще перед избирателями. Именно поэтому, в условиях неоднозначности социальных последствий либеральных экономических реформ, которые проводятся с начала девяностых годов, почти везде антикоммунистические (либеральные и консервативные) силы по итогам выборов передавали уже власть левым блокам, часто возглавляемым социал-демократической (или социалистической) партией или с оговорками признающей себя преемницей бывшей коммунистической, или же выглядящей таковой в глазах избирателей и правых сил. Надо отметить, что эти леволиберальные или левоконсервативные коалиции чаще всего продолжали, пусть и в несколько мягкой форме прежний экономический курс (связанно это и с кризисом социалистической идеологии, и господством в экономической среде монетаристских концепций, и позицией внешних кредиторов, без помощи которых структурная перестройка экономики востока Европы весьма затруднительна).
Другим следствием политических изменений стало тяготение восточноевропейских стран к союзничеству с НАТО (способствуют подобной ориентации русофобские настроения части населения региона, желание войти в европейские экономические и политические структуры, а значит, надо полностью соответствовать стандарту «западной солидарности», нестабильность политической ситуации в Восточной Европе из-за нерешённости целого комплекса государственно-территориальных проблем и т.п.).
Мир пережил изменения и в других частях света. Закончились многолетние гражданские войны в Центральной Америке. Вообще в Латинской Америке власть перешла к гражданским правительствам и начался трудный процесс демократизации южноамериканских стран. Вооружённые конфликты в Южной Африке потеряли свою идеологическую окрашенность, и мировое сообщество вынуждено вникать в реальные проблемы социального, этнического характера, и являвшимися настоящей причиной многолетних войн. В Южно-Африканской республике произошёл мирный переход к «многорасовой демократии», ликвидировавшей систему апартеида. Активизировался процесс арабо-израильского урегулирования и процесс создания арабского государства в Палестине.
В общем мир в конце столетия стал другим. Ушла из политики дилемма — социализм или капитализм. Яснее обозначились цивилизационные проблемы: взаимоотношения Севера и Юга, проблемы исламского фундаментализма, новое явление в Европе этнонационализма, возможность интеграции белого и чёрного населения в ЮАР, новые тенденции в афроамериканской общности в США. С исчезновением Советского Союза распалась прежняя система координат мировой политики. Соединённые Штаты получили реальную возможность безраздельного господства в мире (так называемый «однополюсный мир»). Однако начался процесс определения странами, потенциально способными стать лидерами региональной или цивилизационной (например, арабской) общности своего места в новом мира, в этом плане стабильность мировой политики заметно снизилась. Поэтому и возрастает желание некоторых государств прибегать к военной силе для разрешения конфликтов и закрепления своего места в мире. С другой стороны, наблюдаются усилия целого ряда европейских и азиатских стран по повышению роли региональных международных организаций и ООН для создания механизмов минимизации конфликтов и их разрешения мирным путём при посредничестве не одной страны или военного блока, а всего мирового сообщества.