Н.Д. Конаков
Основными компонентами классического героико-эпического сюжета являются борьба и победа богатыря над могучим противником. И у к.-з., и у к.-п., которые до вхождения в состав Русского государства стояли лишь на ранней ступени государственности, собственного героического эпоса о героях-богатырях, защитниках Родины по всей видимости не было. Наиболее близко к этому фольклорному жанру принадлежат образы Перы-богатыря, Педора Кирона и Кирьяна-Варьяна, которые выступают как защитники Родины (но не своей, малой, а всей Руси) от врагов. Национальной спецификой является то, что у всех них эти подвиги являются разовыми, все они были в обыденной жизни охотниками и после совершения подвигов во имя Руси возвращаются к своей промысловой деятельности, соглашаясь взять в качестве награды лишь право на вольную охоту да ещё шёлковые ловчие сети. Сюжетно близки к героическому эпосу к.-з. сказки о победе юного богатыря над водяным и лесным чудовищами, некогда, ещё до его рождения, проглотившими его отца и старших братьев, а также к.-п. легенды о схватке Перы и лешего. Но в данных случаях отсутствует мотив защиты народных интересов, личное превалирует над общественным.
В то же время в фольклоре, особенно у к.-з., чрезвычайно популярными являются сюжеты о "героических" состязаниях с могучими колдунами или же их между собой, что дало основание известному этнологу и филологу А.С. Сидорову говорить о существовании у к.-з. особого фольклорного жанра - "колдовского эпоса". Легенды и предания о колдунах хронологически можно подразделить на две категории. В первой из них события происходят во времена исторические, но весьма отдалённые. У к.-з. большинство их отнесено ко времени миссионерской деятельности в Коми крае Стефана Пермского. Если у к.-п., в легендах и преданиях о крестителе к.-з. Стефане говорится лишь о явленных им чудесах, типа катания на каменном плоту, то в фольклоре к.-з. доминируют сюжеты о его схватках с могучими колдунами-тунами, апологетами древней языческой веры. Как правило, в фольклорных текстах особо подчёркивается, что эти колдуны противопоставили себя сородичам, если ещё не ставшими неофитами, то, по крайней мере, склонявшимся к принятию новой веры. Они всячески им досаждали, вплоть до прямого грабежа, кражи скота и т.д., т.е. Стефан в состязаниях с тунами как бы защищал общественные интересы. Сами эти состязания описываются как поединок двух сильных колдунов, из которых один (Тун) демонстрирует свою власть над различными стихиями, способность превращаться в диких зверей и повелевать ими, неуязвимость от обычного оружия и т.д. Другой же колдун (Стефан) успешно нейтрализует все проявления колдовской силы соперника, а присутствующие при этом сородичи туна, убедившись, что Стефан сильнее, убивают побеждённого. В другом популярном фольклорном к.-з. сюжете речь идёт о соревновании в силе двух колдунов-вожаков охотничьих артелей. Один из них, защищая интересы своих сотоварищей от противоправных с точки зрения охотничьей морали действий другого колдуна, наказывает его и членов враждебной артели лишением их незаконно добытой добычи. Как правило, к.-з. сказания о легендарных тунах имеют топонимическую подоплеку, с их именами связывают наименования населённых пунктов, урочищ и т. д. В к.-п. фольклоре образы могучих колдунов прошлых лет практически не фигурируют, хотя в легендах о Кудым-Оше говорится о том, что сильными колдовскими способностями обладали его мать Пöвсин и главные жрицы на святилище Войпеля: Потöсь или же Чикыш. Для к.-з. фольклора женские образы могучих колдунов не характерны.
Ко второй категории "колдовского эпоса" относятся многочисленные, особенно у к.-з., фольклорные сюжеты о деяниях различных колдунов-знахарей, прототипами которых были реальные, сравнительно ещё недавно жившие лица, как правило, уже при жизни имевшие славу колдунов. К таковым обычно причислялись люди, владеющие достаточно редкими профессиями (коновалы, кузнецы и т.д.), искусные умельцы в своём ремесле (удачливые охотники, мастера-плотники и т.д.), нередко - просто люди, существенно отличающиеся своим внешним видом или поведением от окружающих. Их мифологизированные фольклорные образы во многом соответствуют образам легендарных колдунов-тунов: власть над природными стихиями, особенно водной, подчинение колдовской силой своей воле людей и зверей, неуязвимость и др. Особого внимания заслуживает общераспространённое поверье, что своей силой колдуны были обязаны некиим духам, находящимся у них в услужении. Ср. представления о шаманских духах.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.sati.archaeology.nsc.ru/