смотреть на рефераты похожие на "Философия сомнения Р. Декарта "
Кубанский государственный технологический университет
Кафедра Философии
реферат по философии на тему: «Философия сомнения Р. Декарта»
Выполнил аспирант АМТИ
Жарков Денис Александрович
Проверил д.ф.н., профессор
Хакуз Пшимаф Муратович
Краснодар 2002 г.
Содержание
Введение
1 Жизнь и творчество
2.1 Процедуры, пути и результаты сомнения
2.2 Декартовское "Я мыслю, следовательно, я есть, я существую"
2.3 Дух (чувство и мысль, рассудок, разум, интеллект). Идеи.
2.4 Скептицизм Декарта
Заключение
Литература
Введение
В истории философии творчество Рене Декарта - одна из самых больших
вершин, одно из величайших достижений. Великий философ, предложивший свою
систему координат в математике (декартова прямоугольная система координат)
предложил и точку отсчета для общественного сознания. По Декарту научное
знание должно быть построено как единая система в то время как оно было
лишь собранием случайных истин. Незыблемым основанием (точкой отсчета)
такой системы должно было стать наиболее очевидное и достоверное
утверждение (своеобразная "истина в последней инстанции"). Декарт считал
абсолютно неопровержимым суждение "мыслю, следовательно, существую"
("cogito ergo sum").
Декартовское сомнение призвано снести здание традиционной прежней культуры и отменить прежний тип сознания, чтобы тем самым расчистить почву для постройки нового здания - культуры рациональной в своем существе.
Антитрадиционализм - вот основа философии Декарта. Когда мы говорим о научной революции XVII века, то именно Декарт являет собой тип революционеров, усилиями которых и была создана наука нового времени, но и не только она: речь шла о создании нового типа общества и нового типа человека. Вот принцип новой культуры, как его с предельной четкостью выразил сам Декарт: "...никогда не принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым с очевидностью... включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и столь отчетливо, что не даст мне никакого повода подвергать их сомнению". Истинное знание мы должны получить для того, чтобы руководствоваться им также и в практической жизни, в своем жизнестроительстве. То, что прежде происходило стихийно, должно ныне стать предметом сознательной и целенаправленной воли, руководствующейся принципами разума.
Декарт убежден, что создание нового метода мышления требует прочного и незыблемого основания. Такое основание должно быть найдено в самом разуме, точнее, в его внутреннем первоисточнике - в самосознании. "Мыслю, следовательно, существую" - вот самое достоверное из всех суждений. В основу философии нового времени, таким образом, Декарт положил не просто принцип мышления как объективного процесса, а именно субъективно переживаемый и сознаваемый процесс мышления, такой, от которого невозможно отделить мыслящего. "...Нелепо, - пишет Декарт,- полагать несуществующим то, что мыслит, в то время, пока оно мыслит..."
1 Жизнь и творчество
Рене Декарт (Renatus Cartesius Decartes) родился в имении своих
аристократических предков в южной Турени 31 марта 1596 г. С 1604 по август
1612 г. Декарт был воспитанником основанной Генрихом IV привилегированной
коллегии Ла Флеш, где под руководством отцов-иезуитов изучал древние языки,
риторику, поэзию, физику, математику и особенно основательно — философию.
1612-1628 гг. были для Декарта временем его первых путешествий, изучения
"великой книги мира", поиска и выбора путей, которыми "можно было бы
уверенно идти в этой жизни". Возвращаясь из путешествий на родину, он
уединенно жил в парижском предместье Сен-Жермен. В 1617 г. Декарт поступил
на военную службу волонтером, что лишало его чинов и жалованья, но зато
предоставляло определенную свободу. Годы службы в Нидерландах (1617-1619)
совпали с периодом мира. Времени для научных занятий было достаточно. В
армии, предводительствуемой принцем Морицем Нассауским, с особой
благосклонностью относились к тем, кто занимался математикой. Первые
наброски Декарта-ученого и были посвящены математике, точнее, ее приложению
к музыке.
В 1619 г. в Европе разразилась война, которой было суждено продлиться
тридцать лет. Декарт вместе с армией, в которой он служил, отправился в
Германию. До 1621 г. он принимал участие в военных действиях. Впрочем, даже
такое событие, как война, не помешало ученому далеко продвинуться в
новаторских научных и философских размышлениях. С 1621 по 1628 гг., живя во
Франции, Декарт совершал путешествия по Европе. В Париже, где он поселился
с 1623 г., Декарт входил в круг выдающихся французских ученых первой
половины XVII века и постепенно завоевал славу оригинального математика и
философа, искусного спорщика, способного опровергать ходячие мнения и
закрепившиеся в науке предрассудки. Есть основания предположить, что в 20-х
годах Декарт делал наброски к своему методологическому труду «Правила для
руководства ума». Сочинение при жизни Декарта полностью опубликовано не
было, хотя идеи и фрагменты из него были использованы в последующих работах
философа. Последнюю часть жизни, 1629-1650 гг., Декарт провел в
Нидерландах. Жизнь в Голландии - уединенная, размеренная, сосредоточенная
на научных занятиях — отвечала ценностям и устремлениям ученого. Правда,
"голландское уединение" отнюдь не было для Декарта духовной изоляцией. В
Голландии процветали искусство, наука, гуманистическая мысль;
протестантские богословы вели небезынтересные для Декарта теологические
дискуссии. Мыслитель оживленно переписывался с учеными, философами,
теологами Франции и других стран, узнавая о новейших открытиях в науке и
сообщая о своих идеях. Письма составляют важнейшую часть оставленного
Декартом духовного наследия. Но, не отъединяясь от мира культуры, Декарт
берег от любых посягательств свободу мысли и духа.
Как полагают, к 1633 г., когда осудили Галилея, Декарт уже в основном
обдумал или даже набросал свой трактат «Мир», в осмыслении Вселенной и ее
движения созвучный идеям Галилея. Потрясенный инквизиторским решением,
веропослушный Декарт "почти решился сжечь все свои бумаги или, по крайней
мере, не показывать их никому". Однако позднее пришло более мудрое решение:
тесно объединить космологическую тематику с методологической, физику — с
метафизикой и математикой, подкрепить основные принципы учения более
сильными доказательствами, еще более обширными данными опыта. Наброски были
сохранены. Декарт, видимо, включил некоторые из них в последующие работы.
Итак, напряженная работа великого ума продолжалась. Пример Декарта
отчетливо показывает: свободную новаторскую мысль, когда она уже набрала
силу, нельзя остановить никакими запретами.
До середины 30-х годов XVII в. Декарт создавал, вынашивал и
корректировал свою концепцию. И вот исторический час ее включения в науку и
философию наконец пробил. Одно за другим стали выходить в свет знаменитые
Декартовы сочинения- В 1637 г. в Лейдене были опубликованы «Рассуждения о
методе». Работа содержала первый очерк центральных идей Декартовой
философии. Вместе с «Рассуждениями» появились «Диоптрика», «Метеоры» и
«Геометрия», задуманные как приложения универсальных правил метода к
конкретным научным областям. В 1641 г. в Париже на латинском языке вышли
первым, а в 1642 году — вторым изданием «Метафизические размышления»
Декарта. В 1644 г. были опубликованы «Начала философии», самое обширное
сочинение Декарта, уточняющее и резюмирующее главные идеи и разделы его
философии — теорию познания, метафизику, физику, космологию и космогонию.
Последние произведения мыслителя — это «Описание человеческого тела» и
«Страсти души». Вошедшее в моду картезианство простирало свое влияние и на
королевские дворы Европы. В конце 40-х годов учением Декарта
заинтересовалась молодая шведская королева Христина. Она пригласила
знаменитого философа в Стокгольм, чтобы из его уст услышать разъяснения
наиболее трудных положений картезианства. Декарт колебался: его отрывали от
дел, он боялся северного климата. Однако ответить отказом на высочайшее
приглашение не счел возможным. Он прибыл в Стокгольм в октябре 1649 г. Имея
привычку проводить утренние часы в постели, Декарт был вынужден вставать
зимой посреди ночи и добираться до королевского дворца, преодолевая
значительное расстояние. Возвращаясь как-то с уроков, назначенных на пять
утра, он простудился и умер от пневмонии на девятый день болезни 11 февраля
1650. . Погребение состоялось в Стокгольме. В 1667 г. останки великого
философа были перевезены во Францию и захоронены в Париже, в церкви Сент-
Жермен-де-Пре (теперь — Пантеон).
2.1 Процедуры, пути и результаты сомнения
Истоки и задачи методического сомнения, обоснованного Декартом,
вкратце таковы. Подлежат проверке сомнением все знания, в том числе и те,
относительно истинности, которых имеется давнее и прочное согласие (что в
особенности относится к математическим истинам). Теологические суждения о
Боге и религии не составляют исключения. Согласно Декарту, надо — по
крайней мере временно - оставить в стороне суждения о тех предметах и
совокупностях, в существовании которых хотя бы кто-то на земле может
сомневаться, прибегая к тем или иным рациональным доводам и основаниям.
Метод сомнения, методический скепсис не должен, однако, перерастать в
скептическую философию. Напротив, Декарт мыслит положить предел
философскому скептицизму, который в XVI-XVII вв. как бы обрел новое
дыхание. Сомнение не должно быть самоцельным и беспредельным. Его
результатом должна стать ясная и очевидная первоистина, особое
высказывание: в нем пойдет речь о чем-то таком, в существовании чего уже
никак нельзя усомниться. Сомнение, разъясняет Декарт, надо сделать
решительным, последовательным и универсальным. Его цель — отнюдь не
частные, второстепенные по значению знания; "я — предупреждает философ, -
поведу нападение прямо на принципы, на которые опирались мои прежние
мнения". В итоге сомнения и — парадоксальным образом несмотря на сомнение —
должны выстроиться, причем в строго обоснованной последовательности,
несомненные, всеобщезначимые принципы знаний о природе и человеке. Они и
составят, по Декарту, прочный фундамент здания наук о природе и человеке.
Однако сначала надо расчистить площадку для возведения здания. Это делается
с помощью процедур сомнения. Рассмотрим их более конкретно. Размышление
первое «Метафизических размышлений» Декарта называется «О вещах, которые
могут быть подвергнуты сомнению». То, что принимается мною за истинное,
рассуждает философ, "узнано из чувств или посредством чувств" - А чувства
нередко обманывают нас, повергают в иллюзии. Стало быть, надо - это первый
этап — сомневаться во всем, к чему чувства имеют хоть какое-то отношение.
Раз возможны иллюзии чувств, раз сон и явь могут становиться неразличимыми,
раз в воображении мы способны творить несуществующие предметы, значит,
делает вывод Декарт, следует отклонить весьма распространенную в науке и
философии идею, будто наиболее достоверны и фундаментальны основанные на
чувствах знания о физических, материальных вещах. То, о чем говорится в
суждениях, касающихся внешних вещей, может реально существовать, а может и
не существовать вовсе, будучи всего лишь плодом иллюзии, вымысла,
воображения, сновидения и т. д.
Второй этап сомнения касается "еще более простых и всеобщих вещей",
каковы протяженность, фигура, величина телесных вещей, их количество,
место, где они находятся, время, измеряющее продолжительность их "жизни", и
т. д. Сомневаться в них — на первый взгляд дерзостно, ибо это значит
ставить под вопрос высоко ценимые человечеством знания физики, астрономии,
математики. Декарт, однако, призывает решиться и на такой шаг. Главный
аргумент Декарта о необходимости сомнения в научных, в том числе и
математических истинах, - это, как ни странно, ссылка на Бога, причем не в
его качестве просветляющего разума, а некоего всемогущего существа, в силах
которого не только вразумить человека, но и, если ему того захочется,
вконец человека запутать.
Ссылка на Бога-обманщика, при всей ее экстравагантности для веропослушного человека, облегчает Декарту переход к третьему этапу на пути универсального сомнения. Этот весьма деликатный для той эпохи шаг касается самого Бога.
"Итак, я предположу, что не всеблагой Бог, являющийся верховным источником истины, но какой-нибудь злой гений, настолько же обманчивый и хитрый, насколько могущественный, употребил все свое искусство для того, чтобы меня обмануть". Сомневаться в истинах, принципах религии и теологии особенно трудно, что хорошо понимал Декарт. Ибо это приводит к сомнению в существовании мира как целого и человека как телесного существа: "Я стану думать, что небо, воздух, земля, цвета, формы, звуки и все остальные внешние вещи — лишь иллюзии и грезы, которыми он воспользовался, чтобы расставить сети моему легковерию". Сомнение привело философа к опаснейшему пределу, за которым — скептицизм и неверие. Но Декарт движется к роковому барьеру не для того, чтобы через него перешагнуть. Напротив, лишь приблизившись к этой границе, полагает Декарт, мы можем найти то, что искали достоверную, несомненную, исходную философскую истину. "Отбросив, таким образом, все то, в чем так или иначе можем сомневаться, и даже предполагая все это ложным, мы легко допустим, что нет ни Бога, ни неба, ни земли и что даже у нас самих нет тела, — но мы все-таки не можем предположить, что мы не существуем, в то время как сомневаемся в истинности всех этих вещей. Столь нелепо полагать несуществующим то, что мыслит, в то время, пока оно мыслит, что, невзирая на самые крайние предположения, мы не можем не верить, что заключение: я мыслю, следовательно, я существую, истинно и что оно поэтому есть первое и важнейшее из всех заключений, представляющееся тому, кто методически располагает свои мысли".
2.2 Декартовское "Я мыслю, следовательно, я есть, я существую"
Знаменитое "я мыслю, следовательно, я есть, я существую" - рождается
из огня отрицающего сомнения и в то же время становится одним из позитивных
первооснований, первопринципов Декартовой философии. Следует учесть - это
не житейский, а философский принцип, первооснование философии, причем
философии совершенно особого типа. В чем же ее специфика? Для того чтобы
это уяснить, надо прежде всего принять в расчет объяснения, которые сам
Декарт давал этому непростому принципу. "Сказав, что положение: я мыслю,
следовательно, я существую, является первым и наиболее достоверным,
представляющимся всякому, кто методически располагает свои мысли, я не
отрицал тем самым надобность знать еще до того, что такое мышление,
достоверность, существование, не отрицал, что для того, чтобы мыслить, надо
существовать, и тому подобное; но ввиду того, что это понятия настолько
простые, что сами по себе не дают нам познания никакой существующей вещи, я
и рассудил их здесь не перечислять".
Итак, если "Я мыслю" становится одним из фундаментальных принципов новой философии, то в объяснении самого принципа исходное значение придается разъяснению понятия "мышление". Здесь нас подстерегают неожиданности и противоречия. Декарт стремится выделить для исследования, обособить и отличить именно мышление. И мышление ввиду фундаментальности возлагаемых на него функций трактуется у Декарта достаточно широко: "под словом мышление, - разъясняет Декарт, — я разумею все то, что происходит в нас таким образом, что мы воспринимаем его непосредственно сами собой, и поэтому не только понимать, желать, воображать, но также чувствовать означает здесь то же самое, что мыслить". Значит, мышление - разумеется, в определенном аспекте - отождествляется с пониманием, желанием, воображением, которые как бы становятся подвидами (модусами) мысли. "Без сомнения, все виды мыслительной деятельности, отмечаемые нами у себя, могут быть отнесены к двум основным: один из них состоит в восприятии разумом, другой - в определении волей. Итак, чувствовать, воображать, даже постигать чисто интеллектуальные вещи - все это различные виды.
У Декарта широко трактуемое "мышление" пока лишь имплицитно включает в
себя также и то, что в дальнейшем будет обозначено как сознание. Но темы
будущей теории сознания уже появляются на философском горизонте.
Осознаваемость действий — важнейший, в свете Декартовых разъяснений,
отличительный признак мышления, мыслительных актов. Того, что человек
наделен телом, Декарт и не думает отрицать. Как ученый-физиолог он
специально исследует человеческое тело. Но как метафизик он решительно
утверждает, что сущность человека состоит отнюдь не в том, что он наделен
физическим, материальным телом и способен, подобно автомату, совершать
чисто телесные действия и движения. И хотя (природное) существование
человеческого тела - предпосылка, без которой не может состояться никакое
мышление, - существование, бытийствование Я удостоверяется и,
следовательно, приобретает смысл для человека не иначе, чем благодаря
мышлению, т. е. осознаваемому "действию" моей мысли. Отсюда и следующий
строго предопределенный шаг Декартова анализа - переход от "Я мыслю" к
уточнению сущности Я, т. е. сущности человека.
"Но я еще не знаю достаточно ясно, — продолжает свое исследование
Декарт, - каков я сам, я, уверенный в своем существовании. Чем же я считал
себя прежде? Разумеется, человеком. Но что такое человек? Скажу ли я, что
это - разумное животное?". Нет, отвечает Декарт, ибо тогда нужно заранее
знать, что такое животное и в чем именно состоит разумность человека. Надо
не забывать, что, согласно Декартову методологическому замыслу, пока нельзя
включать в философское размышление ничего, что до сих пор не было им, этим
размышлением, специально введено, разъяснено, т. е., выражаясь более
поздним (а именно гегелевским) языком, не было "положено" философской
мыслью. "Я знаю, что я существую и разыскиваю, каков именно я, знающий о
своем существовании. Но что же я такое?". "Я, строго говоря, - только
мыслящая вещь, то есть дух, или душа, или интеллект, или разум". И хотя все
это взаимосвязанные термины Декарт в дальнейшем конкретизирует и различает,
в рамках определения сущности Я, сущности человека они берутся в единстве,
в относительном тождестве.
Выдвигая на первый план мышление, делая принципом всех принципов философии и науки, Декарт осуществляет реформу, имеющую глубинный смысл и непреходящее значение для человека и его культуры. Смысл этой реформы: в основание человеческого бытия, существования и действия теперь положены не только такие ценности, как духовность человека, его бессмертная, устремленная к Богу душа (что было характерно и для средневековой мысли); новизна в том, что эти ценности теперь были тесно увязаны с активностью, свободой, самостоятельностью, ответственностью каждого индивида. Значение такого поворота в философствовании точно и ясно обозначено Гегелем: "Декарт исходил из того положения, что мысль должна начинать с самой себя. Все предшествовавшее философствование, и в особенности то философствование, которое имело своим исходным пунктом авторитет церкви, Декарт отодвигал в сторону". "Этим философия снова получила свою собственную почву: мышление исходит из мышления, как из чего-то в самом себе достоверного, а не из чего- то внешнего, не из чего-то данного, не из авторитета, а всецело из той свободы, которая содержится в «я мыслю»".
Сложная и абстрактная философская форма, в которую была облечена эта фундаментальная для человеческого духа реформа, не заслонила от современников и потомков ее поистине всеобъемлющих социальных и духовно- нравственных последствий. Cogito учило человека активно формировать свое Я, быть свободным и ответственным в мысли и действии, полагая свободным и ответственным и каждое другое человеческое существо.
2.3 Дух (чувство и мысль, рассудок, разум, интеллект). Идеи.
К числу исходных принципов философии Декарта относится "Я уверен:
никакого знания о том, что вне меня, я не могу достигнуть иначе, нежели с
помощью идей, которые я об этом составил в самом себе. И я остерегаюсь
относить мои суждения непосредственно к вещам и приписывать им нечто
ощутимое, что я сначала не обнаружил бы в относящихся к ним идеях". А
поскольку ясное и отчетливое знание о телах, о мире и его свойствах, по
убеждению Декарта, никак недоступно одним чувствам, а может быть обретено с
помощью высшей способности разума,— ее он называет интеллектом, - то
приведенный выше общий принцип конкретизируется применительно к интеллекту:
"...ничто не может быть познано прежде самого интеллекта, ибо познание всех
прочих вещей зависит от интеллекта".
На этом этапе философского исследования для Декарта как раз и
становится важным различить все ранее объединенные способности и действия
духа. Слово "разум" берется в достаточно широком смысле - как способность
"правильно судить и отличать истинное от ложного", которая, по убеждению
Декарта, "у всех людей одинакова". Разумная способность далее предстает в
ее различных ипостасях, образующих как бы лестницу человеческих умений и
познаний. На нижней ступеньке способностей и действий разума Декарт
помещает "здравый смысл" в значении естественного разума, природной
проницательности ума, умения применять те простые правила упорядоченного,
эффективного действия, которые в философском постижении предстают как
элементарные, исходные правила метода. В данной связи Декарт ссылается на
искусство ткачей, обойщиков - при условии, что соответствующие действия
глубоко осваиваются, выполняются самостоятельно и свободно. Декарт весьма
высоко оценивает подобную деятельность выступающего в качестве разума
здравого смысла. "В рассуждении каждого о делах, его непосредственно
касающихся, и притом таким образом, что ошибка может повлечь за собой
наказание, я могу встретить больше истины, чем в бесполезных спекуляциях
кабинетного ученого...".
В тесной связи с разумом как здравым смыслом берется другой модус
разумности - рассудок. Под рассудком Декарт понимает специальную
деятельность, направленную на построение и применение суждений,
умозаключений, доказательств, на выстраивание "бесчисленного множества
систем", нахождение доводов, аргументов или опровержений. Есть у Декарта и
более узкое понятие мышления. Мышление по существу отождествляется с
"интеллектом", пониманием, обозначающим высшую разумную способность
познания (интеллект Декарт иногда трактует не только как высшую способность
разума, но и как орудие познания. Имеется, пишет философ, три орудия
познания — интеллект, воображение, чувство). Интеллект как разумная
способность и как орудие познания включает в себя разнообразные возможности
и потенции: он снабжает нас, — опираясь на помощь здравого смысла,
рассудка, рассуждения, доказательства, вывода частного из общего
(дедукции), рефлексии, — столь ясными и отчетливыми идеями, что мы
"усматриваем умом" их истинность непосредственно, интуитивно. Именно
интеллект возводит на высшую ступень рационального постижения те правила
метода, которыми оперирует любой здравомыслящий человек.
Особую роль в этом тщательно "инвентаризируемом" мыслителем богатстве
духа — его действий, орудий, результатов — имеет то, что Декарт называет
"идеей". Пример идей — понятия астрономии, правила метода, понятие Бога.
Иными словами, речь идет о тех особых результатах и орудиях мыслительно-
интеллектуальной деятельности, благодаря которым в мышление вносится нечто
истинное, объективное, внеиндивидуальное, всеобщезначимое. Такие идеи,
рассуждает Картезий, могут быть только врожденными. Не Декарт изобрел
принцип врожденных идей. Но он им воспользовался, ибо без него не находил
решения для ряда философских проблем и трудностей. Если бы человек зависел
только от своего опыта или от опыта других индивидов, с которыми
непосредственно общается, то он вряд ли мог бы действовать свободно,
рационально, эффективно. Все перешагивающие опыт идеи, согласно Декарту,
нам, нашим душам "даны", "внушены" как врожденные. Идея Бога тут стоит
особняком. Ибо врожденные идеи — в том числе и идею Бога — в наши души
"вносит" сам Бог. Однако философствующий человек может, да и должен с
помощью своего интеллекта постигнуть, обрести такие общие идеи.
Подведем предварительные итоги картезианских размышлений -"я мыслю,
следовательно, я есть, я существую" признано Декартом ясным и отчетливым, а
значит, истинным первопринципом философии. Есть и другие истинные идеи
(врожденные идеи) — например, доказательства астрономии. Теперь возникает
вопрос: в чем их первопричина? По Декарту, ею не могут быть ни человеческая
природа, ни действия, ни познание человека - ибо человек — конечное,
несовершенное существо. Если бы он был предоставлен самому себе, то не смог
бы разобраться во множестве более чем обычных житейских и познавательных
трудностей, К примеру, я нахожу в себе две различные идеи Солнца.
Одна почерпнута из показаний чувств и представляет нам Солнце
чрезвычайно малым, другая — из доказательств астрономии, и согласно ей
размеры Солнца многократно превышают размеры Земли. Благодаря чему мы
получаем вторую идею и почему считаем ее истинной? Более общий вопрос: что
заставляет нас одним идеям приписывать "больше объективной реальности", т.
е. большую степень совершенства, чем другим идеям? Лишь ссылка на
всесовершеннейшее существо, Бога, позволяет, согласно Декарту, разрешить
эти и подобные им затруднения. Понятие и концепция Бога, на время
"приостановленные", "отодвинутые в сторону" процедурами сомнения, теперь
восстанавливаются в своих правах. В философско-научной концепции Декарта
речь идет скорее не о привычном для обычного человека Боге религии, Боге
различных вероучений. Перед нами предстает "философский Бог", Бог разума,
существование которого следовало не постулировать, а доказывать, причем
лишь с помощью рациональных аргументов. Философию, основанную на идее Бога,
называют деизмом, разновидностью которого была декартовская концепция.
Главные для Декартова деизма доводы и доказательства сконцентрированы
вокруг проблемы существования как бытия. Человек не может быть помыслен как
существо, в самом себе заключающее источники, гарантии и смысл своего
бытийствования. Но такое существо должно быть- Это существо - Бог. Бога,
согласно Декарту, следует мыслить как такую сущность, которая единственно в
себе самой заключает источник своего существования. Вследствие этого Бог
выступает также в качестве творца и попечителя всего сущего. Для философии
сказанное означает: Бог есть единая и единящая субстанция. "Под словом
"Бог", — разъясняет мыслитель, я понимаю субстанцию бесконечную, вечную,
неизменную, независимую, всеведущую, всемогущую, создавшую и породившую
меня и все остальные существующие вещи (если они действительно существуют).
Эти преимущества столь велики и возвышенны, что чем внимательнее я их
рассматриваю, тем менее мне кажется вероятным, что эта идея может вести
происхождение от меня самого. Следовательно, из всего сказанного мною
раньше необходимо заключить, что Бог существует. Перед нами — звенья так
называемого онтологического (т. е. связанного с бытием) доказательства
Бога, предпринятого Декартом.
Бог в философии Декарта является "первой", "истинной", но не
единственной субстанцией. Благодаря ему приходят к единству две другие
субстанции — материальная и мыслящая. Но поначалу Декарт решительно и резко
обособляет их друг от друга Определяя Я как мыслящую вещь, Декарт полагал,
что сможет затем обосновать идею о принципиальном различии между душой,
духом, телом и о том, что не тело, а именно дух, мышление определяют самое
сущность человека. На языке картезианской метафизики этот тезис как раз и
формулируется в качестве идеи о двух субстанциях. Здесь - важный принцип
картезианства. К данному принципу, учит Декарт, человек может придти,
наблюдая за самим собой, за действиями своего тела и за своими
мыслительными действиями. Я замечаю в себе различные способности, поясняет
Декарт в шестом из «Метафизических размышлений», например способность
переменять место, принимать различные положения. "Но вполне очевидно, что
эти способности, если они действительно существуют, должны принадлежать
какой-либо телесной или протяженной субстанции, а не субстанции мыслящей;
ибо в их ясном и отчетливом понятии содержится некоторого рода протяжение,
но совершенно нет интеллектуальной деятельности". Итак, от "телесных
действий", или акциденций, Декарт считает возможным и необходимым двигаться
к понятию протяженной субстанции. Впрочем, тут есть один тонкий и сложный
момент. В качестве протяженной субстанции у Декарта фигурирует не что иное,
как тело, телесная природа. Логика движения Декартова рассуждения к
"мыслящей субстанции" заключает в себе сходную тонкость и сложность.
Путь рассуждения здесь таков: 1) от телесных действий (акциденций) - к обобщающей идее протяженной субстанции, а от нее — как бы к воплощению протяженной субстанциальности, т. е. к "телу"; 2) от мыслительных, интеллектуальных действий (акциденций) — к общей идее нематериальной, непротяженной, мыслящей субстанции, а через нее — к воплощению духовной субстанциальности, т. е. к мыслящей вещи. Декартовой физике предшествует не только метафизическое учение о двух субстанциях, но и гносеологическое, также переливающееся в метафизику учение о правилах научного метода.
2.4 Скептицизм Декарта
«Чувственный опыт не способен дать достоверное знание, ибо мы часто
сталкиваемся с иллюзиями и галлюцинациями, а мир, воспринимаемый нами с
помощью чувств, может оказаться сном. Не являются достоверными и наши
рассуждения, ибо мы не свободны от ошибок; кроме того, рассуждение есть
выведение заключений из посылок, и до тех пор, пока у нас нет достоверных
посылок, мы не можем рассчитывать на достоверность заключений». Скептицизм,
конечно, существовал и до Декарта, и эти аргументы были известны еще
грекам. Существовали и различные ответы на скептические возражения. Однако
Декарт первым предложил использовать скептицизм в качестве инструмента
исследования. Его скептицизм – не учение, а метод. После Декарта среди
философов, ученых и историков получило распространение настороженное
отношение к недостаточно обоснованным идеям, какой бы источник они ни
имели: традицию, авторитет или личные особенности высказывающего их
человека.
Методологический скептицизм, таким образом, образует только первую
ступень. Декарт полагал, что если бы мы знали абсолютно достоверные первые
принципы, то могли бы вывести из них все остальное знание. Поэтому поиск
достоверного знания составляет вторую ступень его философии. Достоверность
Декарт обнаруживает только в знании о своем собственном существовании:
cogito, ergo sum ( «я мыслю, следовательно, я существую»). Декарт
рассуждает: у меня нет достоверного знания о существовании моего тела, ибо
я мог бы быть животным или покинувшим тело духом, которому снится, что он
человек; однако мой разум, мой опыт существуют несомненно и достоверно.
Содержание мыслей или убеждений может быть ложным и даже абсурдным; однако
сам факт мышления и верования достоверен. Если же я сомневаюсь в том, что
мыслю, то по крайней мере достоверно то, что я сомневаюсь.
Тезис Декарта о том, что мы обладаем абсолютно достоверным знанием о
существовании собственного сознания, признавался всеми мыслителями Нового
времени (хотя был поднят вопрос о достоверности знания о нашем прошлом).
Однако возникал трудный вопрос: можно ли быть уверенным, что все остальное,
с чем мы очевидно сталкиваемся, не является простым порождением нашего ума?
Порочный круг солипсизма («Я» может знать только само себя) был логически
неизбежен, и мы сталкиваемся с т.н. проблемой эгоцентризма. Эта проблема
становится все более значимой по мере развития философии эмпиризма и
достигает кульминационного пункта в философии Канта.
Вопреки ожиданиям, Декарт не использует свой достоверный тезис в
качестве большой посылки дедуктивного вывода и получения новых заключений;
тезис необходим ему для того, чтобы сказать, что поскольку мы получили эту
истину не с помощью чувств или дедукции из других истин, то должен
существовать некий метод, который позволил нам ее получить. Это, заявляет
Декарт, метод ясных и отчетливых идей. То, что мы мыслим ясно и отчетливо,
должно быть истинным. Декарт разъясняет значение «ясности» и «отчетливости»
в Первоначалах (ч. 1, п. 45): «Ясным я именую то, что с очевидностью
раскрывается внимающему уму, подобно тому как мы говорим, что ясно видим
предметы, кои достаточно заметны для нашего взора и воздействуют на наш
глаз. Отчетливым же я называю то, что резко отделено от всего другого, что
не содержит в себе решительно ничего, что бы не виделось с очевидностью
тому, кто рассматривает его должным образом». Таким образом, по Декарту,
знание зависит от интуиции так же, как от чувств и разума. В опоре на
интуицию (что понимал и сам Декарт) заключена опасность: заявляя об
интуитивном познании (ясной и отчетливой идее), мы на самом деле можем
иметь дело с предрассудком и смутной идеей. В развитии философии после
Декарта интуицию ясных и отчетливых идей стали относить к рассудку. Акцент
на ясности и отчетливости получает наименование рационализма, а акцент на
чувственном восприятии – эмпиризма, который вообще отрицал роль интуиции.
Последователи Декарта – особенно окказионалисты Никола Мальбранш и Арнольд
Гейлинкс, а также Спиноза и Лейбниц – принадлежат к рационалистам; Джон
Локк, Джордж Беркли и Дэвид Юм – к эмпиристам.
В этом пункте Декарт останавливается, чтобы указать на пробел в своей
аргументации и попытаться его восполнить. Не ошибаемся ли мы, называя ясным
и отчетливым то, что предлагает нам в качестве такового могущественное, но
злое существо (genius malignus), которому доставляет удовольствие вводить
нас в заблуждение? Возможно, что и так; и все же мы не ошибаемся в
отношении своего собственного существования, в этом нас не обманет даже
«всемогущий обманщик». Однако двух всемогущих существ быть не может, и
поэтому, если существует всемогущий и благой Бог, возможность обмана
исключена.
И Декарт переходит к доказательству бытия Бога, не предлагая здесь
каких-то особенно оригинальных идей. Вполне традиционно онтологическое
доказательство: из самой идеи вещи совершенной следует, что эта вещь
действительно существует, поскольку совершенное существо должно обладать,
среди бесконечного числа других совершенств, совершенством существования.
Согласно другой форме онтологического аргумента (который правильнее было бы
назвать космологическим доказательством), Я, существо конечное, не могло бы
обладать идеей совершенства, которая (поскольку великое не может иметь
малого в качестве своей причины) не могла быть произведена нашим опытом, в
котором мы встречаемся только с несовершенными сущностями, и не могла быть
изобретена нами, несовершенными существами, но была вложена в нас
непосредственно Богом, по-видимому, таким же образом, каким ремесленник
ставит свою метку на произведенных им изделиях. Еще одно доказательство –
космологический аргумент, согласно которому Бог должен быть причиной нашего
бытия. То, что я существую, не может быть объяснено тем, что меня произвели
на свет мои родители. Во-первых, они сделали это посредством своих тел,
однако мой ум или мое Я вряд ли можно считать следствием причин телесного
характера. Во-вторых, объяснение моего существования через родителей не
решает принципиальную проблему последней причины, которой может быть только
Сам Бог.
Существование благого Бога опровергает гипотезу о всемогущем
обманщике, и поэтому мы можем доверять нашим способностям и усилиям,
которые должны привести к истине при правильном их применении. Прежде чем
перейти к следующей ступени мышления по Декарту, остановимся на понятии
естественного света ( lumen naturalis, или lumiere naturelle), интуиции.
Для него она не составляет какого-то исключения из законов природы. Скорее,
это часть природы. Хотя Декарт нигде не дает пояснений к этому понятию, по
его предположению, Бог, создавая Вселенную, имел некий план, который
полностью воплощен во Вселенной в целом и частично – в отдельных ее частях.
Этот план также вложен в человеческий ум, так что ум способен познавать
природу и даже обладать априорным знанием о природе, потому что как ум, так
и объективно существующая природа суть отражения одного и того же
божественного плана.
Итак, продолжим: уверившись в том, что можем доверять нашим способностям, мы приходим к пониманию, что материя существует, поскольку наши идеи о ней являются ясными и отчетливыми. Материя протяженна, занимает место в пространстве, движется, или перемещается, в этом пространстве. Это существенные свойства материи. Все другие ее свойства вторичны. Подобно этому, сущностью разума является мышление, а не протяжение, поэтому разум и материя совершенно различны. Следовательно, Вселенная дуалистична, т.е. состоит из двух не похожих друг на друга субстанций: духовной и телесной.
Дуалистическая философия сталкивается с тремя трудностями: онтологической, космологической и эпистемологической. Все они обсуждались мыслителями, которые развивали идеи Декарта.
Прежде всего, познание предполагает установление тождества в кажущемся
разнообразии; поэтому полагание принципиально неустранимой двойственности
наносило удар самому духу философии. Возникли попытки свести дуализм к
монизму, т.е. отрицать одну из двух субстанций или допустить существование
единой субстанции, которая бы являлась одновременно и разумом и материей.
Так, окказионалисты доказывали, что поскольку разум и тело по своей сути
неспособны воздействовать друг на друга, то очевидные «причины», которые мы
наблюдаем в природе, являются результатом прямого вмешательства Бога. Эта
позиция получила логическое завершение в системе Спинозы. Трудно считать
Бога чем-то иным, нежели Верховным Разумом; поэтому либо Бог и материя
остаются дихотомически разделенными, либо материя сводится к идеям самого
Бога (как у Беркли). Проблема монизма и дуализма занимала центральное
положение в философии XVII–XVIII вв.
Существование материи как автономной, независимой от духа субстанции
приводит к предположению, что ее законы могут быть сформулированы
исчерпывающим образом в терминах пространства и времени. Это обычное для
физической науки допущение полезно для ее развития, но в конечном счете
приводит к противоречиям. Если, согласно гипотезе, пространственно-
временная-материальная система самодостаточна, а ее собственные законы
полностью определяют ее поведение, неизбежно крушение Вселенной, содержащей
нечто другое, кроме материи, что существует наряду с материей во
взаимозависимом целом. Так, если причиной движения материи является разум,
то он производит энергию и тем самым нарушает принцип сохранения энергии.
Если мы скажем, ради того чтобы избежать этого заключения, что разум не
может быть причиной движения материи, но направляет ее движение по тому или
иному конкретному пути, то это будет нарушать принцип действия и
противодействия. А если мы зайдем еще дальше и предположим, что дух
действует на материю, только освобождая физическую энергию, но не создавая
ее и не управляя ею, то приходим к нарушению фундаментального допущения,
что причины освобождения физической энергии могут быть лишь физическими.
Картезианство оказало значительное влияние на развитие науки, однако в то же время породило разрыв между физической наукой и психологией, который не преодолен до настоящего времени. Представление о существовании такого разрыва выражено также в материализме Ж.Ламетри (1709–1751), согласно которому человек есть не что иное, как сложно организованная материя, и в концепции эпифеноменализма, по которой сознание есть побочный продукт тела, не влияющий на его поведение. Эти взгляды были в моде у естествоиспытателей. Вместе с тем предполагалось, что вера в способность разума быть причиной материальных явлений есть предрассудок, подобный вере в призраки и домовых. Это представление серьезно задержало исследование ряда важных феноменов в психологической науке, биологии и медицине.
Что касается философских аспектов проблемы, то Декарт избавился от
них, заявив, что всемогущий Бог повелел, чтобы дух и материя
взаимодействовали. Взаимодействие происходит в шишковидной железе у
основания мозга – местопребывания души. Окказионалисты полагали, что Бог
управляет материей и сознанием не с помощью универсального правила
взаимодействия, но вмешиваясь в каждом конкретном случае и управляя одной и
другой сторонами события. Однако если Бог есть разум, то мы сможем понять
его власть над материей не в большей степени, чем взаимодействие, которое
объясняется с помощью названного допущения; если же Бог не есть разум, то
мы не сможем понять, каким образом Он управляет ментальными событиями.
Спиноза и Лейбниц (последний с некоторыми оговорками) пытались решить эту
проблему, рассматривая дух и материю в качестве двух аспектов единой
субстанции. Однако эта попытка, какими бы онтологическими достоинствами она
ни обладала, совершенно бесполезна, когда мы переходим к космологии, ибо
помыслить, каким образом ментальная «характеристика», или «аспект»,
воздействует на физическую характеристику, столь же трудно, как помыслить,
каким образом духовная субстанция воздействует на телесную субстанцию.
Последняя проблема связана с эпистемологией: как возможно знание о
внешнем мире? С одной из постановок этого вопроса имел дело и Декарт; он
доказывал, что мы можем избежать «проблемы эгоцентризма», если докажем
бытие Бога и будем опираться на Его благодать как на гарантию истинности
познания. Однако существует и другая трудность: если истинная идея есть
копия объекта (согласно корреспондентной теории истинности, которую
разделял Декарт) и если идеи и физические объекты совершенно не похожи друг
на друга, то любая идея может только напоминать другую идею и быть идеей
другой идеи. Тогда внешний мир должен быть совокупностью идей в сознании
Бога (позиция Беркли). Кроме того, если Декарт прав, полагая, что наше
единственно правильное и первичное знание о материи есть знание о ее
протяжении, мы не только исключаем т.н. вторичные качества в качестве
объективных, но также исключаем возможность познания самой субстанции.
Следствия этого подхода были изложены в трудах Беркли, Юма и Канта.
Заключение
Литература
1. Декарт Р. Сочинения в двух томах. Том 1.- М.: Мысль, 1989.
2. Ляткер Я.А. Декарт. М., Мысль, 1975.
3. Асмус В.Ф. Декарт. М., 1956.
4. Мамардашвили М.К. Картезианские размышления.
5. Радугин А.П. Философия. М.:Владоc, 1995.
6. Соколов В.В. Философия Рене Декарта. М.: Политиздат, 1989.
7. Спиркин А.Г. - Основы философии: Учеб. пособие для вузов. - М.;
Политиздат, 1988.
8. Введение в философию: Учебник для вузов. В 2 ч. Ч.1 /Под общ. ред.
И.Т. Фролова./- М.; Политиздат, 1989.
9. Л.Г. Кононович, Г.И. Медведева. - Философия: учебник для высших учебных заведений. - Ростов н/Д.: Феникс, 1997.