Государственный Университет Управления им. С. Орджоникидзе
Р е ф е р а т на тему
История “покорения” природы человеком.
Выполнил:
Студент ИИСУ
группы ММ II-2
Алексеенко Д.А.
Руководитель: к.э.н., старший преподаватель Чеботарев О.В.
Москва, 1998
Содержание
I.
Введение..................................................................
...............3
II. Исторический обзор “покорения” природы........................5
III. “Колонизация” Северной Америки.................................12
I. Введение.
Согласно общепринятой теории эволюции род Homo появился в начале
четвертичного периода в нескольких разнообразных формах гоминид, возможно
следовавших одна за другой, хотя, может быть, иногда сосуществовавших.
Подобно своему предполагаемому предку - австралопитеку гоминиды были
крупными хищниками, не чуждыми каннибализма, и, следовательно, в биоценозах
занимали верхнюю экологическую нишу. К концу последнего оледенения все
ветви этого рода вымерли, за исключением только одного вида - Homo sapiens,
т.е. современного человека. Однако, последний распространился по всей суше
планеты, затем, в исторический период, освоил поверхность гидросферы и
произвел на Земле такие изменения, что ныне всю ландшафтную оболочку Земли
справедливо называют антропогенной.
Конечно, за истекшие 17-20 тысячелетий климатические условия в разных районах менялись, но остается фактом, что вид Homo sapiens, в отличие от других видов позвоночных, не ограничился определенным ареалом, а сумел приспособиться к разнообразным природным условиям, что по праву ставит его на особое место в экологии позвоночных.
Адаптация шла по двум направлениям: 1) человек приспосабливался к новым природным условиям, менял свой способ хозяйства и, следовательно, вырабатывал новый стереотип поведения; 2) человек приспосабливал природу под себя, создавая вторичные, антропогенные геобиоценозы, согласно отработанному стереотипу поведения. Причем в естественных условиях оба процесса переплетались.
Первоначально человек больше воздействовал на фауну. В интересной
статье М.И.Будыко показано, что в степях Евразии мамонта истребили
палеолитические охотники на крупных травоядных1. Эскимосы расправились со
стеллеровой коровой в Беринговом море; полинезийцы прикончили птицу моа в
Новой Зеландии; арабы и персы путем постоянных охот вывели львов в Передней
Азии; американские колонисты всего за полвека (1830-1880 гг.) перебили всех
бизонов и голубей, а австралийские - несколько видов сумчатых. В XIX-XX
веках истребление животных уже превратилось в бедствие, о котором пишут
зоологи и зоогеографы столько, что нет необходимости подробно на нем
останавливаться. Отметим, однако, что хищническое обращение человека имело
место при всех исторических формациях и, следовательно, вряд ли может
рассматриваться как результат особенностей социального прогресса.
Перенеся свои действия на флору, человек произвел ещё большие
деформации природы. Оседлое скотоводство, при котором большое количество
скота скапливается на относительно небольшом пространстве, ведет к
обеднению фитоценоза. Особенно радикально действуют козы. Они весьма
помогли древним римлянам и эллинам уничтожить в Средиземноморье лес из
жестколистного дуба и сосны, который заменился вечнозеленым кустарником -
маквисом. В Аттике этот процесс завершился уже в V в. до н.э. Помимо коз
также “свирепствовали” овцы. В Монголии XIII-XIV вв. овцы “съели” тунгусов-
охотников, живущих на южных склонах Саян, Хамар-Дабана и на севере Большого
Хингана. Монгольские овцы съедали траву и выпивали в мелких источниках
воду, служившую пищей и питьем для диких копытных. Число последних
уменьшалось, а вместе с тем охотничьи племена лишались привычной пищи,
слабели, попадали в зависимость к степнякам-скотоводам и исчезали с
этнографической карты. Ещё примеры. Азорские острова превращены в голые
утесы не испанскими феодалами, которые свирепствовали в Мексике и
Нидерландах, а козами; последних же высадили там астурийцы и баски. В
Англии XVIII в. (по Томасу Мору) “овцы съели людей”. А эксперименты с
переселением кроликов в Австралию или тех же коз на Мадейру столь трагичны,
что хорошо известны.
При Карле Великом 2/5 лесов Франции были уничтожены, а земли
распаханы. Процесс воздействия французов на природу несколько замедлился
после падения Каролингов, но с XI века возобновился и идет до сих пор.
Интенсивное земледелие вызывает более или менее усиленную эрозию почв. Для
сноса 20 см почвы, например, в Америке требуется: в лесу - 174000 лет, в
прерии - 29000 лет, при правильном севообороте - 100 лет, при монокультуре
кукурузы - 15 лет. Эрозия порождает обнажение коренных пород и пылевые
бури, первая из которых в США 12 мая 1934 г. превратила поля и сады
восточных штатов в пустыню. Даже тропические джунгли Бенгалии и Юкатана
взросли на переотложенных почвах, заброшенных земледельцами. Опять видно,
что при всех формациях человек деформирует природу. Очевидно, это ему
свойственно.
II. Исторический обзор “покорения” природы.
Следует отметить, что говорить на тему преобразования природы
человеком в исторический период можно бесконечно. Слишком много сделал
человек за время своего существования с природой Земли. В этой главе
рассмотрены факты почти глобального изменения ландшафта, флоры и фауны,
произошедшие в исторический период деятельности человека в Китае,
Средиземноморье, Латинской Америке и Австралии, приведшие, по существу, к
экологическим и природным катастрофам.
Сначала - древний Китай. В III тыс. до н.э. территория Китая была мало
похожа на то, что она представляет ныне: девственные леса и болота,
питавшиеся реками, разливающимися в половодье, обширные озера, топкие
солонцы и только на возвышенных плоскогорьях луга и степи. На востоке между
низовьями рек в дельтовых равнинах тянулась цепь зыбких почв, а реки И и
Хуай пропадали в заболоченной долине нижнего течения Янцзы.
“Буйная растительность одевала весь бассейн р.Вэйхэ; там поднимались величественные дубы, всюду виднелись группы кипарисов и сосен. В лесах кишели тигры, ирбисы, желтые леопарды, медведи, буйволы и кабаны; вечно выли шакалы и волки”.2 Но главными врагами людей здесь были реки. В сухое время года они сильно мелели, но стоило пройти дождям в горах, как они вздувались и выходили из берегов. Разлившись, они теряли скорость течения и откладывали наносы, причем в Хуанхэ во время паводка содержится до 46% или и песка. Примитивным земледельцам пришлось сооружать дамбы, чтобы спасти себя и свои поля от наводнений; и все же дамбы прорывались в среднем один раз в 2,5 года. Часть древних насельников Китая отступала от свирепых вод в горы и продолжала заниматься охотой - от них там и следа сейчас не осталось; другие - “сто черноголовых семейств”, пришедшие в Шаньси с запада, - бросились на борьбу с рекой - это были предки китайцев. Им пришлось отказаться от прежней дикой воли и привить себе дисциплину, жесткую организацию и принять деспотические формы правления, но зато побежденная природа щедро вознаградила их, предоставив возможность интенсивного размножения и средства для создания оригинальной культуры.
Первый легендарный этап борьбы с природой имел место около 2220 г. до
н.э., когда мифический предок первой китайской династии Юй провел работы по
регулированию русла Хуанхэ, после чего центральная часть северного Китая
(Шаньси и часть Шэньси) превратилась в земледельческую страну. Река вела
себя спокойно до 602 г. до н.э., т.е. в течении 16-ти веков. Исторически -
это монолитная эпоха древнекитайской культуры, включающая 3 династии: Ся,
Шан-Ин и Чжоу, при которых Китай представлял собой конфедерацию
многочисленных княжеств. В течении всего этого периода созданный Юем
искусственный ландшафт только поддерживался, но когда с 722 г. до н.э.,
наступила эпоха “Весны и Осени” (условное название эпохи, типа европейского
“Средние века”), все пошло по иному. Начались тыжелейшие междоусобные
войны, сопровождавшиеся истреблением населения в некоторых из них и
набегами тибетских племен жунов. В результате плохого содержания дамб в 602
г. до н.э. произошло первое зарегистрированное изменение течения р. Хуанхэ,
и с тех пор основная работа на реке до XVIII в. заключалась в поддержке
дамб и заделке прорывов.
В IV в. до н.э. железо превратилось в настолько общедоступный товар
(в Китае), что из него стали делать не только мечи, но и лопаты. Благодаря
техническому усовершенствованию в III в. были созданы оросительные системы,
из которых наиболее важной была система Вэйбэй, орошавшая 162 тыс. га полей
в северном Шэньси. Благодаря этой ирригационной системе “провинция Шэньси
стала плодоносной и не знающей неурожайных годов. Тогда Цинь Ши-хуанди3
сделался богатым и могущественным и смог подчинить своей власти прочих
князей”.
Страна богатела, ибо к прежней житнице в Шэньси на берегах Хуанхэ
прибавилась новая - на берегах рек Вэй и Цзин, но тут сказала своё слово
природа. Вода для оросительной сети поступала из р. Цзин, которая была
преграждена плотиной, однако река углубила своё русло и оставила
водоприёмник на сухом месте. Пришлось прорыть новый канал и построить
плотину выше по течению, и в последующие века это повторялось десять раз,
что потребовало огромного вложения труда, и все-таки в XVII в. система
Вэйбэй была фактически заброшена.
С эпохи объединения Китая императором Цинь Ши-хуанди до потери Китаем
самостоятельности на территории между Хуанхэ и Янцзы возникли,
сформировались и потеряли силу два больших этноса, условно именуемые северо-
китайский и южно-китайский. Первый этнос активно изменял ландшафт - строил
дамбы, вырывал оросительные каналы, вырубал леса, на месте сухих прерий и
девственных лесов повсюду возникали пашни; второй также связан с изменением
ландшафта - на месте джунглей южного Китая они активно устраивали рисовые
поля. Но просуществовал самостоятельно северо-китайский этнос только до
того момента, пока поддерживались оросительные системы Северного Китая. В
XVII в. ирригация перестала существовать, и в том же веке маньчжуры
покорили Китай.
Посмотрим, что творилось в Европе в I тыс. до н.э. В первую половину этого тысячелетия на этой территории существовал институт парцеллярного земледелия с интенсивной обработкой участков, поддерживавший созданный культурный ландшафт. В конце I тыс. до н.э. отношение к природе становится хищническим. Этот период совпал с экспансией Рима и совсем не случайно. Шло превращение полей сначала в пастбища, потом в пустыри, и наконец к V-VI вв. восстановились естественные ландшафты: леса и заросли кустарников. Весь цикл преобразования ландшафта занял около 1500 лет.
Вообще надо отметить, что воздействие на природу в античное время со стороны Римского мира (Pax Romana) было ничуть не меньше, чем в наше время со стороны Европейского мира, разумеется с учетом разницы в уровне развития техники.
Чтобы убедиться в этом, посмотрим, каким пришел Рим к I в. н.э. Он
превратился из маленькой деревни, где жило 500 семейств, в победоносный
“Вечный город”, который распространился на большое пространство и
превратился в мегаполис с миллионным, полуторамиллионным и двухмиллионным
населением. Такое огромное количество людей нужно было чем-то кормить, а
кормить их было очень трудно, т.к. сами римские граждане не желали
работать. Они считали себя участниками общего дела (“республика” - общее
дело) и полагали, что если оно приносит доход, то они должны получать свою
долю этого дохода. Им давали бесплатно хлеб. Конечно, не единым хлебом жив
человек, надо и оливки, и масло, и мяса поесть, и рыбки солененькой, и вина
выпить. Для этого они доставали деньги, обслуживая вождей различных
политических партий. И чем активнее они обслуживали своих вождей, тем
больше те вожди им платили.
В результате Средняя Италия, родившая этот этнос, совершенно изменила свой ландшафт. Богатые земледельческие угодья превратились в пастбища по той простой причине, что в те старые времена холодильников не было и мясо привезти откуда-нибудь из-за моря было невозможно, оно бы протухло. Поэтому на бойни в Рим пригоняли быков и свиней, для того чтобы их тут же резали и мясо сразу же продавали.
А хлеб можно было привезти из Африки, где в долинах Атласа были фосфористые почвы, дававшие баснословно большие урожаи. Плоды можно было привезти из Испании, из южной Галлии, называемой Прованс, вино из Греции, хлеб ещё и из Египта везли в большом количестве, т.е. все можно было привезти, кроме двух вещей - свежего мяса и цветов для женщин, ибо женщины, что известно многим, очень любят цветы.
В результате город Рим с двухмиллионным населением превратился в город-паразит, который жил за счет всех завоеванных провинций и высасывал из них все соки. Казалось бы, провинции должны были беднеть, нищать. Но ничего подобного! Они, при том, что их грабили целиком и полностью, богатели, увеличивали свою продукцию и выдавали на Рим столько, сколько требовало начальство, и ещё себе и своим детям оставляли - не меньше, чем отдавали.
За счет чего же шло такое процветание? За счет совершенно безобразного ограбления природы. Великолепные дубовые и буковые леса Италии были вырублены, и склоны Апеннин поросли маквисом; Испания, которая была покрыта прекрасными субтропическим лесами, превратилась в степь, по которой можно было только овец гонять, как в Монголии, и испанцы стали скотоводческим народом. В Африке богатейшие долины были выпаханы, перестали давать какие-либо урожаи, т.е. житницы Рима (Африка и Сицилия) оказались голыми каменистыми странами, почти без почвенного слоя.
Более чем через тысячу лет после падения Западной Римской империи в
XVI-XVIII столетиях в Новом Свете начала разыгрываться другая трагедия
природы. В Южной Америке испанские конкистадоры убили большое количество
индейцев, ограбили их храмы, переливали золотые и серебряные изделия
искусства в слитки, чтобы отвезти в Испанию - были людьми отнюдь не
добрыми, но гораздо больше ущерба природе принесли их довольно гуманные
потомки, которые устраивали хозяйства-гасиенды на завоеванных землях.
Правда, в испанских колониях этот процесс был несколько осложнен тем, что
испанцы изменили биоценозы Латинской Америки. Они привезли туда коров,
лошадей, дали индейцам железные орудия. Привезли ослов, развели мулов, а
индейцы, не имевшие транспорта, получили возможность перевозить тяжелые
грузы на вьючных животных. Испанцы привезли из Аравии кофе, устроили
кофейные плантации, а коров развелось столько, что Венесуэла и Аргентина
превратились в мировых поставщиков мяса.
Но для того чтобы развести кофейные плантации или потом каучуковые,
потребовалось колоссальное уничтожение сельвы, а сельва и так сильно
пострадала во время первоначального заселения её индейцами. Они создали
сельву, описание которой можно прочесть во многих книгах, тот тропический
лес Амазонки или Юкатана, где нельзя жить из-за обилия вредных насекомых и
невероятно тяжелого климата. Там ужасно плохо: жара с влажностью, змеи,
пауки-птицееды, от укуса которых можно спастись, если только сразу вырезать
место укуса, настолько они ядовитые, - ведь это тоже результат человеческой
деятельности, только более древней. Вся эта страшная сельва выросла на
переотложенных почвах, после того как индейцы, впервые пришедшие сюда,
очевидно, с североамериканского континента, её заселяли, разоряя самым
варварским способом, - окоряли деревья, потом ждали, когда они подсохнут, и
выжигали; сажали маис, два-три года собирали урожаи. Потом, когда
тропические ливни смывали гумус, уходили на следующий участок, а на месте
первоначальной флоры, которой мы даже не знаем, какая она была, вырастали
эти грандиозные лопухи в виде современных тропических деревьев. Но среди
них были каучуконосы. Для того, чтобы собирать каучук, потребовались
огромные силы и средства, потому что каучук нашел себе применение в
автомобильной и в целом ряде других промышленностей. Для того чтобы
обеспечить безопасность этого сбора, истреблялись целые племена индейцев,
которые и к этой тяжелой сельве приспособились. Убивали их, высасывали соки
из каучуковых деревьев, строили на этом месте дворцы, оперные театры там, в
бассейне Амазонки. Денег плантаторам девать было некуда, до тех пор пока
семена каучука не были привезены в Африку и он перестал быть их монополией.
И на месте каучуковых плантаций оставалась ещё худшая “зеленая пустыня”.
Но самое глобальное изменение биоценоза целого материка, причем всего за 200 лет, проделали со своей новой родиной - Австралией - английские переселенцы.
Европейские мореплаватели достигли берегов Австралии в начале XVII в.
Но настоящая колонизация материка европейцами началась только в конце XVIII
в., причем поначалу осваивались юго-восточные и южные прибрежные части,
лучшие по климатическим условиям, богатые дичью и рыбой. Австралийские
аборигены, проживавшие именно на этих плодородных землях, по своему
развитию находились на уровне каменного века, вели жизнь охотников и
собирателей. Но появились первые переселенцы - отбросы общества - около
1000 преступников, осужденных английским правосудием, и их конвоиры.
“Цивилизованные” европейцы тут же начали превращать местное население в
рабов, заставляя их работать на своих фермах. Дальше - хуже. Нарушив
привезенными с собой кроликами, овцами, лисами биоценоз Австралии, они
поставили аборигенов на грань голодной смерти. Объясню почему. В силу того,
что Австралия была очень давно изолирована от остальных материков, на ней
образовался свой, единственный в мире и неповторимый биоценоз, причем
большая часть видов, его составлявшая, была травоядна. Основным занятием
австралийских аборигенов была охота, т.к. на простом собирании долго не
протянешь. Основным объектом охоты являлись травоядные, а т.к. травяной
покров начали уничтожать овцы и кролики, то многие австралийские виды
просто вымерли или были поставлены на грань вымирания. Аборигены попытались
охотиться на овец. Это послужило предлогом для массового уничтожения
коренных жителей. А дальше с аборигенами Австралии произошло то же, что с
индейцами Северной Америки. На них устраивали облавы, травили ядами,
загоняли в пустыни, где они умирали от голода и недостатка воды. Остатки
аборигенов были загнаны в резервации в западных и северных районах страны,
менее всего пригодных для жизни.
Теперь слово о кроликах. Кролики - это не только пушистый мех, но ещё и армия, способная в особых условиях завоевать целый континент. А началось все с пяти кроликов, привезенных в Австралию первой группой переселенцев в конце XVIII века. Вряд ли тогда кто-нибудь думал, что потомство этих безобидных пушистых зверьков со временем заполнит весь континент.
Поголовье кроликов росло как лавина. От окрестностей Мельбурна они постепенно продвигались все дальше вглубь материка. Они переправились даже через Муррей - самую крупную австралийскую реку (хотя её годовой расход воды лишь 1/7 от расхода Дуная). Наивные фермеры торопливо начали возводить изгороди из колючей проволоки, которые протянулись через всю Австралию. Но кроличью армию уже ничто не могло остановить. Она добралась в конце XIX в. даже до западной Австралии, которая отделена от восточных штатов громадной пустыней, протянувшейся на 1000, а местами и на 2000 км.
В то время, когда в Австралии было всего 5000 переселенцев, кроликов,
которым природа Австралии никого не смогла противопоставить, развелось до
500 тыс., а когда численность населения достигла 7 млн., на этих землях
обитал уже 1 млрд. кроликов.
Боролись с кроликами как могли. Проволочные заграждения (2 линии) не
помогли - зверьки ухитрялись прокапывать лазы под изгородями. Стали
применять ядохимикаты, завезли из Европы лис. И тут случилось
“непредвиденное”: убежища кроликов были в зарослях колючего кустарника,
куда лисы не отваживались забираться и, соответственно, стали охотиться на
местные виды, сильно сократив популяции последних. Против кроликов
применялось даже бактериологическое оружие. Поголовье кроликов было
уничтожено на 90%. В 1949 г. их осталось полмиллиарда. Но у тех зверьков,
которые выжили, и у их потомства обнаружился устойчивый иммунитет. С 1950
г. начался новый этап бактериологической войны с кроликами и природой
Австралии (ведь гибли не только кролики, но и местные виды). Уничтожили ещё
полмиллиарда, но опять не всех - уцелело 50 млн. Проблема не решена
полностью и по сей день.
Подведем итог. В результате колонизации Австралии биоценоз континента
полностью разрушен кроликами, овцами, лисами, ядохимикатами,
бактериологическим оружием; многие виды неповторимой флоры и фауны
Австралии погибли или на грани полного вымирания; аборигены уничтожены или
выселены со своих исконных земель в резервации; леса вырублены или погибли
(от кроликов, объедавших кору на деревьях); плодородные некогда почвы ныне
истощены или изрезаны оврагами (опять кролики постарались, вырывая свои
норки); зато ежегодно из Австралии вывозят около 7 млн. кроличьих шкурок.
III. “Колонизация” Северной Америки.
В своё время в Европе сложилась теория прогресса, согласно которой
природа имеет безграничные возможности, а наше дело их использовать. Было
громко объявлено, что “человек - царь природы”, и он стал брать с неё дань
спокойно и планомерно. Особенно преуспели в этом наиболее энергичные
европейцы, переехавшие на жительство в Америку. Американские колонисты
стали обрабатывать холмы - тогда ещё не песчаные, как теперь, а поросшие
субтропическим, очень красивым лесом: холмы Виржинии, Каролины - вплоть до
Миссисипи, до Луизианы. Эта местность теперь называется Диксиленд, а была
она кусочком рая на земле. Климат там очень жаркий, но холодное течение,
которое отделяет Гольфстрим от Америки, смягчает зональное воздействие
Солнца. Ведь это очень южные места (Нью-Йорк там - северный город, а в
Росси на его широте лежит Батуми!). А поскольку там такой жары, как в
Батуми, нет, поэтому там росли великолепные леса, полные дичи. Там индейки
водились дикими; потом их приручили и развели в Старом Свете. Там были
олени. Там можно было жить небольшой легкой охотой, не испытывая боязни,
что может возникнуть голод. Индейцы, которые там существовали и которые
применились к местным условиям, разводили маис, которые тоже вполне
обеспечивал их существование. Но когда туда пришли европейцы, то они
увидели, что на этих богатых землях, если свести лес, можно сажать хлопок.
А хлопок - это белое серебро - потом везли в Англию, там вырабатывали
хлопчатобумажные ткани, которые развозили по всему миру. Это было легкое
средство обогащения.
Для того, чтобы разводить хлопковые плантации, потребовались рабочие.
Рабочих сначала брали в Англии из числа бедных. Законы против бедных в
Англии действовали. Бедность считали преступлением. Нормальный человек
обеднеть не может, с чего он обеднеет, если у него участок земли, он всегда
прокормится, а если у него нет, значит он его пропил, и тогда, пожалуйста,
на плантации. Были белые рабы, но это недолго продолжалось, потому что
англичане были достаточно энергичными и предпочитали сами уезжать в
Америку, чтобы их не увозили в кандалах. И тогда началась работорговля
черными. Стали ловить несчастных негров, привозить их туда и заставлять
работать до упаду.
Но как бы то не было, для природы результат был чрезвычайно плохой.
Ученый Дорст в своей книге “До того как умрет природа” приводит такие
данные: чтобы смыть 10 кв. см гумуса в лесу, требуется 1500-1800 лет; при
сложном земледелии совсем немного - несколько десятков лет; при
монокультуре - 10-15 лет достаточно, чтобы оголить основные породы и
превратить богатейшую местность в песчаные бесплодные дюны. И это проделали
американские рабовладельцы с той страной, которой они овладели. Вот вам
последствия миграции, которые до сих пор для Америки непоправимы. При всей
своей технике американцы не могут вернуть того ландшафта, в который они
приехали 200 лет тому назад.
Столь же плачевной была история прерий Северной Америки. Это было так: пока американцы продвигались через влажные леса восточной половины своего континента, пока они ещё не дошли до Миссисипи, они свирепствовали главным образом над местным населением - индейцами. Индейцы были земледельцами, имели поля, строили большие дома, довольно быстро переняли у англичан и французов огнестрельное оружие, сопротивлялись как могли, но они не сумели организоваться, и в дальнейшем последовательно племя за племенем истреблялись американцами, имевшими хорошую организацию. Эта организация заключалась в том, что белые понимали, что подчиняться своим губернаторам штатов и своим полковникам надо, в этом есть смысл и потом это окупится.
И вот эта волна перешла Миссисипи и стала распространяться по
американской прерии, а прерия - это примерно наша казахская степь, с той
только разницей, что в ней паслись не стада сайги, а стада бизонов. Индейцы
этих бизонов истребить не могли. Они не могли использовать огромные запасы
бесплатного мяса до тех пор, пока у них не было лошадей, потому что с
грузом пешком по степи далеко не пройдешь. Воду надо брать с собой, а она
тяжелая. Поэтому они и жили по берегам рек и на охоту ходили только очень
недалеко. А бизоны безопасно паслись по всей прерии от Рио-Гранде до южной
Канады, до границы леса; их прирост ограничивался только эпидемиями,
которые уносили их в большом количестве из-за скученности. Иногда их резали
крупные серые американские волки.
Как известно, испанцы привезли в Америку лошадей; а так как они пасли
их небрежно, то значительная часть лошадей убегала в прерию. Там они
одичали и стали ходить по степи, как и свойственно диким лошадям, табунами.
Индейцы сообразили, что это им выгодно, стали ловить этих лошадей и заново
их одомашнивать - это были мустанги. Причем индейцы прерий были люди
способные. Они вполне воспринимали все достижения европейской культуры.
Ездить верхом они выучились гораздо лучше европейцев, потому что те
племена, которые успевали поймать мустангов и приручить их, учили своих
детишек верховой езде с 4-х лет, так что, входя в возраст, они чувствовали
себя так же, как наши монголы, ничуть не хуже. В связи с этим у них
появилась возможность отходить далеко от рек и убивать бизонов, но делали
они это крайне осторожно.
Как раз в тот момент, когда европейцы проповедовали безграничность богатств природы и теорию прогресса, согласно которой надо уничтожать вредных животных и сохранять полезных (как будто кто-то знает, кто вреден, а кто полезен), индейцы исходили из убеждения, что Великий Дух не создал ничего плохого. Все, что он создал, все должно существовать. И убивать просто так, не для еды, может только сумасшедший. Мы сейчас, с наших позиций охраны природы, вполне разделяем точку зрения индейцев сиу, но в то время они эту истину доказать никому не могли. И поскольку они протестовали против бессмысленного убийства бизонов, убийства не ради мяса, а ради шкур, кож, которые вывозили промышленники, то их самих истребили. Это и была в 70- х годах XIX века так называемая “индейская война”.
К несчастью Америки, прогресс техники дошел до такой степени, что американцы провели трансконтинентальную железную дорогу и стали совершенно свободно ездить из Нью-Йорка в Сан-Франциско. По дороге проезжающие джентльмены развлекались тем, что стреляли в бизонов, не имея возможности даже подбирать их. Просто развлекались стрельбой. Убивали и ранили животных. Иногда, когда поезд останавливался, пассажиры, перебив несколько сот бизонов, у некоторых вырезали языки, чтобы их поджарить, но мясо и кожи оставляли. Они были богатые, им это было не нужно. В результате стада бизонов сократились до таких пределов, что бизонов практически в степях не стало, вместе с бизонами погибли и индейцы, приспособившиеся к регулярной охоте на бизонов.
Но ведь никогда не бывает, чтобы “свято место” оставалось пусто.
Нашлись предприимчивые американцы, которые привезли сюда овец и решили, что
траву съедят овцы. Но если бизон не доступен мелкому волку, а доступен
только крупному, то овца вполне может быть добычей шакала (их там называют
койоты), и шакалы стали делать набеги на овечьи стада, весьма сокращая их
численность. Пришлось перейти к крупному рогатому скоту, и тогда появились
на месте индейских племен такие группы - так называемые “ковбои”, причем
они создали по существу субэтническую группу среди американцев.
Они жили в своих маленьких городках очень долго, иногда всю жизнь.
Дети их оставались там на жительство, культуру они не воспринимали, грамоте
их учить было незачем, да это им было и не интересно. Они пасли скот с
малых лет, учились стрелять из длинноствольных пистолетов и пить джин в
большом количестве, а также убивать тех индейцев, которые ещё уцелели.
Потом был создан романтический образ ковбоя для литературы и кино;
появились ковбойские фильмы, ковбойская литература.
Но природа мстит за себя. Пока разводили стада коров, суслики, которые там живут в огромном количестве, стали поедать оставшуюся после бизонов траву, а койоты, конечно ели сусликов. Но суслики размножаются быстрее. И количество пастбищ резко сократилось. Кроме того, норы, которые эти грызуны выкапывают в степи, очень опасны для крупных животных - для лошадей и даже коров. Те, если попадают в нору ногой, то ломают ногу, а животное со сломанной ногой подлежит немедленному убою. К тому же и ковбойские хозяйства не выдержали конкуренции с планомерным мясным хозяйством Штатов, конкуренции с Аргентиной и Венесуэлой, где быки и коровы попали на места более благоприятные. Пришлось перейти к земледелию.
Тогда американцы стали самыми богатым вывозящим хлеб народом,
перебили конкуренцию наших русских южных помещиков, которые раньше через
Одессу вывозили огромное количество хлеба. Американский хлеб - маис и
пшеница - были в то время настолько дешевы, что они били любую конкуренцию.
Для того чтобы хоть как-то поддержать цены на них, правительство покупало
этот хлеб по минимальным ценам и уничтожало его - хлеб топили в море или
сжигали, для того чтобы не снижать цены и не разорять фермеров. Остаток
прерии, то, что осталось после бизонов, после овец и после крупного
рогатого скота, распахали земледельцы, и тогда пошли пыльные бури.
Первая из них случилась в 1934 году и нанесла неисчислимый ущерб, потому что сильный ветер с запада, дувший от Кордильер, засыпал песком и мелкой пылью почти все сады и поля Восточной Америки. Убрать эту пыль было невозможно, а плодородия в ней никакого не было. Только тогда начали обязывать фермеров принимать меры по сохранению ландшафта, по восстановлению дернового слоя, по восстановлению почвы. Если какой-нибудь фермер отказывался это делать, то явившийся инспектор, констатировав, что работа не проведена, приводил подрядчика. Подрядчик проводил работу, а цена работ приписывалась к подоходному налогу фермера. Это они сделать сумели. И перешли к такой культуре, которая тоже оказалась крайне выгодной, - к картошке.
Картофель, как известно, растение американское, но южное, и на севере
оно почти не было распространено. Но американцы посадили клубни, картошка
прижилась и стала расти там. Причем очень хорошо. Фермеры богатели, пока не
продвинули свои поля до склонов Кордильер, где обитали на каких-то кустах
жучки с длинными носиками. Этим жучкам очень плохо жилось, потому что там
кустов было мало, и пищи не хватало. Вот они и приспособились есть
картофельную ботву. И вместе с картошкой они прошли победным маршем по всей
Америке, перебрались в Европу и дошли до нас.
Выходит, что истребление индейцев, бизонов, богатейшей природы
Диксиленда, Новой Англии, где леса превращены в пустоши, в песочные дюны, -
все это пошло на пользу главным образом колорадским жукам, которые освоили
новый континент - Европу.
Список литературы:
1. Гумилев Л.Н. Конец и вновь начало. М.,”Танаис”,1994.
2. Гумилев Л.Н. Этносфера. История людей и история природы.
М.,”Экопрос”,1993.
3. По материкам и океанам (составители: Смирнова Н.П., Шибанова А.А.)
М.,”Просвещение”,1988.
4. Дорст Ж. До того как умрет природа. М.,”Прогресс”,1968
1 Будыко М.И. О причинах вымирания некоторых животных в конце плейстоцена.
- “Природа”,1971,№2, с.28-36
2 Грумм-Гржимайло Г.Е. Можно ли считать китайцами автохтонами бассейнов
среднего и нижнего течения Желтой реки. - “Известия ГГО АН”,1933
г.,т.65.,вып.1,с.29-30
3 первый строитель Великой Китайской стены