Семь чудес света

Дмитренко Андрей

Писать о чудесах в начале XXI века - задача, которая может показаться трудной и неблагодарной. Чем можно удивить, чем можно поразить воображение человека, на глазах у которого осуществляются все мечты, когда-либо созданные самой смелой человеческой фантазией. Только в начале XX века зародилась авиация, и смешные, беспомощные, похожие на этажерки аэропланы с трудом оторвались от земли, а через 40-50 лет человек уже овладел самыми разнообразными ракетами, и космические корабли один за другим ринулись за пределы нашей планеты. Если несколько лет назад взлёт человека в космической ракете казался неповторимым подвигом, а сочетание достижений науки и человеческого мужества поразило весь мир, то уже наступил день, когда человек впервые в истории существования нашей планеты вышел из корабля в космическое пространство. И когда завтра человеческая нога ступит на поверхность Луны, это будет казаться естественным для тех, кто будет жить в этом завтра.

Овладение внутриядерной энергией, атом, ведущий ледокол в просторах северных морей, гигантские сооружения, преграждающие воды рек, такие как Братская ГЭС, Асуанская плотина, - все эти достижения современной науки и техники, конечно, делают XX век веком колоссальных, невиданных, беспредельных возможностей.

По словам одного из гениальнейших учёных нашего времени Альберта Эйнштейна, освоение источников внутриядерной энергии является гигантским стимулом для технического прогресса. Эйнштейн называет эту силу "самой революционной за все время, истекшее с тех пор, как доисторический человек открыл огонь".

Цель моей работы заключается в рассмотрении вопроса о древних чудесах света: что они из себя представляли и почему их так назвали. Для полного рассмотрения этого вопроса я хочу рассказать о каждом из семи чудес света, в частности о египетских пирамидах, висячих садах Семирамиды, храме Артемиды в Эфесе, статуе Зевса Олимпийского, мавзолее в Галикарнасе, колосс Родосском, Маяке на острове Фарос.

"Семью чудесами света, так почти дословно пишется во всех научных справочниках, - считаются творения, которые своими техническим или художественным совершенством вызывали восхищение людей прошлых веков".

В энциклопедиях вы найдете, что впервые чудеса света, ограничив семью, классифицировал и описал Филон. Его полное имя Филон Византийский, и из всех Филонов нам известно о нем меньше других. Согласно прозвищу он, возможно, родился в городе Византии, а может, жил и творил там. Когда он родился, когда умер, как выглядел и чем добывал хлеб насущный - всего этого мы не знаем, и вероятно, никогда не узнаем. Жил он, очевидно, до вступления на трон римского императора Константина I (Великого) (306 - 337 гг. н.э.), то есть до перенесения столицы Римской империи в Византий и переименования города Константинополь, ставший после турецкого завоевания Стамбулом. Некоторые исследователи датируют его жизнь более поздним периодом. Лишь одно мы знаем достоверно: сохранилось тоненькое - едва двенадцать страниц - его сочинение, которое называется "О семи чудесах света".

Из этого небольшого сочинения мы узнаем ещё о том, что ни одно из описанных чудес света он не видел собственными словами. И писал о них по рассказам других. Впрочем, некоторые писатели так делают и в наше время.

Не удивительно, что при таком отсутствии биографических данных многие ошибались, имея ввиду совсем другого Филона, тоже Византийского, жившего во II веке до н.э. Этот Филон был математиком, изобретал военные машины, что было довольно выгодным занятием. Этих двух византийских Филонов впервые спутал первый переводчик книги "О семи чудесах света" на латинский француз Д.С. Бесси, нашедший в 1640 году её греческий оригинал в Ватиканской библиотеке. И поскольку в литературе ничто так долго не держится, как ошибка, то вся эта ошибочная традиция сохранялась до начала позапрошлого столетия. Прояснил всё швейцарец Каспар Орелли, который впервые напечатал сочинение Филона в 1816 году.

Первый Филон приводит несколько иные чудеса света, чем те, которые перечисляются в современных научных справочниках. Так, маяк на острове Фарос он не считает чудом света; зато в его труде мы читаем о "вавилонских стенах. В его сочинении ничего нет и о Мавзолее в Галикарнасе, или, возможно, это глава вместе с частью страниц, касающихся описания храма Артемиды, просто утрачена. Впрочем, то, что чудеса света он даёт в ином составе, чем наши научные справочники, для нас не так уж важно.

И все же Филон видел чудеса света своим духовным взором. Поэтому не следует так уж безусловно доверять ему. Тем более, что он, как пишет Орелли, "в своем сочинении склонен к преувеличению, и чудеса, о которых он рассказывает, скорее возвеличивает и расхваливает, чем точно описывает их". Поэтому обратимся к более достоверным описаниям Геродота, Страбона, Диадора, Плиния Старшего, Павсания и некоторых других античных авторов. А кроме них - и к современным археологам.

Цицерон назвал Геродота "отцом истории", и по праву. Он действительно первый историограф в истории человечества, все, кто были до него, просто летописцы. Родился он предположительно в 484 г. до н.э. в Галикарнасе, на побережье Малой Азии. В юности Геродот увлекался политикой, выступал на стороне демократов против тирании; в результате ему грозили лишения и изгнание. Тогда он отправился путешествовать и какое-то время даже занимался торговлей. Однако торговля его мало привлекала: его, скорее, интересовало то, что греки называли "теорией" и что в современном переводе звучит как "познание". Он объехал огромную часть мира и всюду занимался этой "теорией"" знакомился со странами, городами, людьми и записывал всё, что узнавал об их прошлом. Так возникли девять книг его "Истории" - "чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение". В первой книге он рассказывает о лидийцах, мидянах, персах и древнейшей истории Греции, но меня прежде всего интересуют главы о Вавилоне и Греции. Вторая книга посвящена Египту. В третьей описывается Индия и Аравия, в четвёртой говорится о древних скифах. В дальнейших пяти книгах описываются греко-персидские войны.

Не меньший авторитет среди античных авторов - "отец географии" Страбон. Родился он в греческой колонии Амасии на Чёрном море, в юности получил основательное и широкое образование и, стремясь расширить его, отправился путешествовать. Объехал "весь белый свет" и свои впечатления и наблюдения описал в семнадцати книгах "Географии". Страбон был хорошим наблюдателем, и это подтверждается его описанием придунайских стран - они вполне достоверны. Но меня в первую очередь интересует его описания Египта и Месопотамии и запись некоторых восточных легенд, особенно легенды о Семирамиде.

Плиний Старший известен главным образом как автор тридцатисемитомного труда "Естественная история". Создавая ее, он сделал свыше 20 тысяч выписок из почти 2 тысяч произведений 475 античных авторов. Плиний Старший был одним из самых плодовитых и многогранных римских авторов: он занимался географией, минералогией, ботаникой, зоологией, агрономией, медициной, историей, политикой, военными науками и искусством. Наиболее важны его труды по истории искусства: в 33 - 36-й книгах он упоминает о чудесах света.

Последний из античных писателей о котором я хотел бы рассказать - это грек Павсаний. Он жил во II веке н.э. и создал "Описание Эллады" Судьба была несправедлива к Павсанию: до третьей четверти XIX века учёные не принимали его всерьез. Автора упрекали в необъективности: он говорил о величии Древней Греции с такой страстью, что не хотел замечать ни одного римского сооружения. Любое свидетельство римской истории, напоминавшее о порабощении его народа, для него просто не существовало. Поэтому учёные сомневались, видел ли он вообще описываемые места. Его научную честь защитил первооткрыватель Трои Генрих Шлиман, когда он в 1876 году - на основании свидетельства Павсания - раскопал в Микенах "гробницу Агамемнона". Ныне учёный мир относится к Павсанию всерьёз. Павсаний считает чудом света стены Тиринфа, на берегу Арголидского залива, потому что стены этого города Геракла сооружены из таких огромных каменных плит, что легенда приписывает их строительство одноглазым циклопам.

Геродот относит к чудесам света Вавилонскую башню, мост через реку Евфрат, лабиринт в Фаюмском оазисе.

Римский поэт Марциал, посвятивший чудесам света одну из своих эпиграмм, считает первым чудом света римский Колизей.

Гигин, бывший раб императора Октавиана Август, а впоследствии его библиотекарь, причисляет к чудесам света дворец персидского царя Кира в Экбатанах, к чудесам света причислял его и римский автор Вибий Секвестр.

Луций Ампеллий, географ и историк IV века н.э., вносит в этот список семь раз по семь, то есть сорок девять, чудес света, среди них и такие как нефтяные источники в Иране или Ираке.

Можно продолжить этот список… Чаще всего из перечисляемых чудес света встречаются лабиринт Миноса на острове Крит, гробница Адриана в Риме, римский Капитолий, Афинский Акрополь и алтарь Зевса в малоазийском городе Пергаме.

Последним из авторов, писавших о чудесах света, были римский историк Кассиодор и английский средневековый историк Беда Достопочтенный.

Прошло немало времени, тысячу раз созрело зерно, сотни правителей сменились на тронах, миллионы людей пали от эпидемий и войн, но только когда исчезли мрачные тени средневековья, появился новый труд о древних чудесах света. Его автором был французский филолог и археолог Бернар де Монфокон. Монах в молодости, он стал офицером, проявил себя отважным человеком: в 1697 году он отправился в Грецию, находившуюся под властью турецких завоевателей, и собрал там большую коллекцию античных древностей. То, что он видел и нашёл, после двадцатилетнего труда было описано в его работе, состоявшей из десяти томов: "Античный мир, объяснённый и представленный в иллюстрациях". Наиболее важен его "Итальянский дневник". В двадцатой главе этой книги новый список чудес света, составленный на основе античных свидетельств: 1. Египетские Фивы, 2. Вавилонские стены, 3. Мавзолей в Галикарнасе, 4. Пирамиды на Ниле, 5. Родосский Колосс, 6. Римский Капитолий, 7. Гробница Адриана.

И уже только после Монфокона появляется тот список чудес света, о котором я говорил в самом начале. В этом составе они узаконивались энциклопедиями, впоследствии переходили из одного научного справочника в другой, оттуда в учебники, в комментарии и примечания романов.

При написании этой работы я использовал следующую литературу:

В книге М.З. Гонейма "Потерянная пирамида" рассказывается о неизвестной ранее пирамиде египетского фараона третьей динатсии найденный автором в Саккара близ Каира. Изложенные в этой книге факты достаточно достоверны, так как Гонейм пишет о них "всего через несколько месяцев после вскрытия усыпальницы. Также в этой книге содержатся важны сведения о строительстве пирамид.

Книга Войтех Замаровского "Путешествие к семи чудесам света" - своеобразное путешествие к этим чудесам Древнего мира. Автор достаточно полно и понятно описывает их, знакомит читателя с историей многих археологических открытий, с историей культуры Древнего Египта, Древней Греции, Двуречья, Малой Азии.

В книге Говарда Картера "Гробница Тутанхамона" рассказывается о "египетском сокровище" , о гробнице египетского царя Тутанхамона - одного из царей-еретиков XVIII династии, восстановившего культ Амона.

В книге Целлар Каталины, "Архитектура страны фараонов" описываются египетские пирамиды - гробницы фараонов III - II тыс. до н.э.

Пирамиды

Так писал древнегреческий поэт, имя которого до нас не дошло, об одном из семи чудес древнего мира - пирамидах.

Всем известно, как много интересных, порою поразительных научных открытии сделали учёные на древней египетской земле. Массу чудесных находок дали ее гробницы и храмы. Но самым большим чудом Египта, поражавшим людей ещё в древности, были пирамиды - эти удивительные искусственные горы - гробницы древних египетских царей. Путешественникам, плывшим по жёлтым водам Нила, всегда бросалась в глаза резкая грань там, где Нильскую долину с её зелеными полями и финиковыми рощами сменяют горячие пески мёртвой Ливийской пустыни.

Ещё дальше на западе видны удивительные горы. Они правильной формы и тянутся на десятки километров - от современного города Каира до Фаюмского оазиса.

Это - пирамиды.

Они словно вырастают из песков пустыни - колоссальные, величественные, подавляющие человека необычайными размерами и строгостью очертаний. Стоя у подножия пирамиды, трудно себе представить, что эти огромные каменные горы созданы руками людей. А между тем они были действительно сложены из отдельных каменных глыб, как в наше время дети складывают пирамиды из кубиков. Тысячи рук рабов и подвластных фараону египтян были заняты тяжёлым и бесполезным трудом - созданием огромной каменной горы, которая должна была скрыть в своих недрах мертвое тело египетского царя.

Созданием вечной усыпальницы фараон обеспечивал своему бессмертному духу вечное жилище.

Первым из египетских царей, воздвигнувшим над своей гробницей пирамиду, был фараон Джосер. Эта самая древняя пирамида Египта состоит из шести огромных ступеней. До постройки первой пирамиды в Египте воздвигались гробницы с массивной прямоугольной надземной частью, сложенной из камня. По форме они напоминают арабские скамейки - мастабы - и под этим названием и вошли в науку. Пирамида Джосера по существу представляла собой шесть таких мастаб, поставленных одна на другую, уменьшавшихся кверху. Создание первого в мире каменного сооружения таких значительных размеров (высота около 60 м) приписывается Имхотепу - замечательному учёному-медику, математику и архитектору, бывшему визирем царя Джосера. Слава Имхотепа была столь велика, что уже через несколько столетий его имя было окружено легендами. От более позднего времени сохранились статуэтки, изображающие этого замечательного зодчего. По-видимому, сам фараон Джосер был настолько доволен построенной Имхотепом небывалой ещё усыпальницей, что разрешил высечь имя архитектора на цоколе своей статуи - честь, совершенно неслыханная в древнем Египте. При раскопках заупокойного храма, находившегося возле пирамиды Джосера, учёные нашли обломки нескольких статуй фараона и среди них пьедестал, на котором было написано имя Имхотепа.

Раскопки возле пирамиды Джосера открыли целый "город мёртвых", окружавший усыпальницу фараона. Вокруг были построены мастабы - гробницы членов царской семьи и приближенных к фараону вельмож. Здесь же находился и заупокойный храм, где совершались жертвоприношения в честь умершего фараона. При раскопках храма археологами был открыт зал, украшенный самыми древними в мире колоннами. Правда, это были ещё не обычные круглые колонны, они лишь наполовину выступали из стен, но Имхотеп задолго до греческих архитекторов создал прообраз строгой и стройной дорийской колоннады.

Заупокойный храм и пирамида были обнесены стеной из белого известняка и, по замыслу архитектора, составляли единый архитектурный ансамбль.

Пространство возле пирамиды было тщательно изучено археологами ещё в начале нашего века. Однако египетский учёный Мохаммед Гонейм обратил внимание на одну из террас юго-восточнее пирамиды Джосера. Тщательный осмотр, произведенный Гонеймом, обнаружил остатки каменных стен, осколки обработанного известняка и алебастра, Гонейм решил произвести раскопки. Работы вскрыли остатки кладки из больших неотёсанных камней. Это был фундамент массивной ограды, такой же, какая в свое время окружала и пирамиду Джосера. Верх этой ограды был разобран ещё в древности. Потом открылась под толстым слоем песка и щебня хорошо сохранившаяся часть ограды - рабочие назвали её Белой стеной. Она была великолепна - облицована белым шлифованным известняком, украшена нарядными выступами.

Несомненно, стена ограждала пирамиду. Но где же следы самой гробницы, столь же древней, как до сих пор единственная в своем роде пирамида Джосера?

Гонейм решил искать остатки пирамиды в центре участка и оказался прав. Из-под многометровой толщи песка, щебня и строительного мусора появилась нижняя массивная ступень древней гробницы. Высота ступени равнялась 7 м. Гонейм определил, что эта пирамида должна была иметь семь ступеней. Следовательно, она была на одну ступень выше прославленной пирамиды Джосера. Высота открытой пирамиды должна была достигать 70 м. Но если остатки пирамиды были погребены под глубоким слоем песка, значит, и само захоронение цело. Надо было его искать. Возле нижней ступени пирамиды был обнаружен ход, вырубленный в скале. Это был длинный коридор с разветвлениями.

В части галерей были найдены вещи, которые только увеличивали интерес к центральному погребению, доказывая, что гробница в древности не была ограблена. Гонейм нашёл множество каменных и глиняных сосудов, золотые украшения, коробочку для притираний, сделанную из золота, большое количество прекрасных чаш из порфира.

Но самой ценной находкой были печати на маленьких сосудах из тёмно-красной глины. На печатях Гонейм прочёл имя Сехемхет, что означало "могучий телом" - это было неизвестное до сих пор имя фараона одной из древнейших династий. Интерес к неведомому владыке, погребённому в пирамиде, возрос ещё больше. Египетские газеты были полны статьями с загадочными и сенсационными заголовками вроде: "Сияние золота из гробницы фараона" или "Золотые россыпи недостроенной пирамиды". Все с нетерпением следили за ходом работ.

После долгих поисков, многих разочарований, с большим риском (несколько раз камни обваливались в подземных ходах) учёному удалось проникнуть в усыпальницу.

В незаконченном, наспех вырубленном центральном зале (строительный мусор не был убран, а его только выгребли в соседние галереи) стоял великолепный алебастровый саркофаг. Когда археолог внимательно осмотрел саркофаг, он был поражён - крышки у саркофага не было. Высеченный из цельной глыбы алебастра, он был закрыт с торцовой стороны дверцей, которая опускалась и поднималась в пазах. С волнением Гонейм убедился в том, что, после того как саркофаг был поставлен в усыпальницу, к нему никто не прикасался - сверху был положен погребальный венок из истлевших цветов и трав, вернее то, что осталось от погребального венка, возложенного на саркофаг 4700 лет назад.

В день, назначенный для открытия саркофага неизвестного доныне фараона, подземный склеп заполнила толпа учёных-египтологов, фото- и кинорепортёров, журналистов. Затаив дыхание, собравшиеся следили за тем, как рабочие приступили к подъёму тяжелой алебастровой дверцы. В глубоком молчании саркофаг открыли. Он был пуст. Потрясённый Гонейм тщательно осмотрел саркофаг. На его стенках были только следы, оставленные инструментами, с помощью которых мастера высверливали и выдалбливали внутренность саркофага. Никогда и никто не был погребён в этой великолепной гробнице. Щебень и строительный мусор, неубранные из галерей и переходов, незаконченный вид самой усыпальницы, недостроенная пирамида, пустой саркофаг - всё это представляло загадку для египтологов.

Тайну недостроенной пирамиды было трудно разгадать. Может быть, фараон, для которого предназначалась гробница, неожиданно умер, а его преемник не счёл нужным продолжать строительство. Может быть, произошли ещё какие-либо важные события, неизвестные нам (как неизвестным до последнего времени было имя самого царя Сехемхета), которые вынудили фараона внезапно прервать строительство пирамиды. Тайна остаётся тайной. Но загадки, возникшие перед учёными, рано или поздно разрешаются ими. Так было и со многими другими памятниками, открытыми на древней египетской земле.

Многое было неясным и в самой большой пирамиде, построенной фараоном Хуфу (или по-гречески Хеопсом), жившим в XXVIII в. до н.э.

Почти пять тысяч лет стоит эта огромная пирамида. Высота её достигала 147 м (сейчас из-за обвала вершины её высота равна 137 м), а каждая из сторон по длине составляет 233 м. Для того чтобы обойти пирамиду Хуфу кругом, нужно пройти около километра. Вплоть до конца XIX в. пирамида Хуфу являлась самым высоким сооружением на земле. Её грандиозные размеры поражали всех, кто был в Египте. Недаром первые русские путешественники, попавшие в Египет, называли пирамиды "рукотворными горами".

Учёные подсчитали, что пирамида Хуфу была сложена из 2'300'000 огромных глыб известняка, гладко отшлифованных, причём каждая из этих глыб весила больше двух тонн. Тщательно отесанные и отшлифованные известняковые глыбы были столь мастерски пригнаны одна к другой, что в щель между двумя камнями невозможно просунуть лезвие ножа.

Камни плотно примыкали один к другому и держались собственной тяжестью. Точность работы каменотёсов и шлифовальщиков достойна удивления, особенно если представить себе, что древние ремесленники, создавшие такие грандиозные памятники человеческого труда, пользовались ещё каменными орудиями. В каменоломнях на правом берегу Нила, недалеко от древней столицы Египта Мемфиса, тысячи рабочих добывали камень для постройки пирамиды. По обозначенным на известняковой скале границам каменного блока рабочие выдалбливали в камне глубокие борозды. Эта работа отнимала много сил и труда. Выдолбив углубления в борозде, рабочие забивали в них клинья из сухого дерева и поливали их водой. Мокрое дерево начинало разбухать, трещина увеличивалась, и глыба откалывалась от скалы. Отколотый камень вытаскивали из шахт каменоломен с помощью толстых канатов, сплетенных из папируса (такие канаты были найдены в древних каменоломнях). Известняковые глыбы затем отесывались специалистами-каменотесами здесь же на вместе. Каменотесы работали с помощью целого набора инструментов, изготовленных из дерева, камня и меди. Этот труд, конечно, был более лёгким, чем работа по добыванию камня, но и тут приходилось от зари до зари трудиться под палящим солнцем. В известном поучении древнеегипетского писца Ахтоя, в котором он рассказывает своему сыну Пиопи о различных профессиях, говорится: "Каменотёс ищет работу по всякому твердому камню, когда же он кончает, руки его опускаются, он утомлён. И так сидит он до сумерек, колени его и спина его согнуты". Это поучение было написано писцом, жившим в эпоху Среднего царства. А пирамиды были построены за много веков до этого, и вряд ли труд каменотёса того времени был более легким, чем во времена писца Ахтоя. Блоки белого облицовочного известняка на ладьях перевозили на другой берег Нила. К месту постройки их подвозили, погрузив на специальные деревянные салазки. Древнегреческий историк Геродот, посетивший Египет в V в. до н.э., был первым учёным, который подробно сообщил собранные им сведения о пирамидах. Труд Геродота представлял собой обширное повествование, состоящее из девяти книг, в одной из которых он описывал своё путешествие в Египет. Первая глава прославленной "Истории" Геродота, начиналась словами: "Нижеследующие изыскания Геродот Галикарнасец представляет для того чтобы от времени не изгладились из нашей памяти деяния людей, а также чтобы не были бесславно забыты огромные и удивления достойные сооружения, исполненные частью эллинами, частью варварами". Геродот добросовестно и обстоятельно записал рассказы египтян о том, как создавались пирамиды. Одна только дорога, по которой доставляли камни из каменоломен к месту, где воздвигалась пирамида, строилась около десяти лет. Сама эта дорога, широкая, выложенная по бокам шлифованным камнем, украшенным различными изображениями, по словам Геродота, была удивительным сооружением.

После каменотесов лицевую сторону облицовочного камня обрабатывали шлифовальщики. Они работали с помощью шлифовального камня, воды и песка. В результате длительной обработки поверхность плиты становилась гладкой и блестящей. После этого камни считались готовыми для постройки.

На известняковой скале, расчищенной от песка, гравия и камня, строители возводили громаду пирамиды, укладывая блоки гигантскими ступенями. Среди этих блоков, по словам Геродота, не было ни одного, который не достигал бы 9 м.

По рассказу Геродота, для того, чтобы втащить наверх каменные глыбы, строилась наклонная насыпь. Впоследствии её разравнивали. По ней строители, подгоняемые палками надсмотрщиков, тянули на канатах тяжёлые камни, которые с помощью деревянного рычага устанавливали на место. Сколько людей погибало под тяжестью сорвавшейся каменной глыбы, сколько было искалечено при укладке камней, сколько умирало от непосильного труда здесь же, у недостроенных ещё стен пирамиды! И это в течение долгих двадцати лет. Когда кладка пирамиды была закончена, её ступени, закладывались облицовочными блоками. Их привозили из каменоломен, находившихся в Верхнем Египте, возле Асвана. По уступам пирамиды облицовочные блоки поднимали наверх и укладывали их сверху вниз. Затем их полировали. Под лучами южного солнца они сияли ослепительным блеском на фоне безоблачного египетского неба. Геродот рассказывает, что постройка пирамиды Хуфу длилась около двадцати лет. Через каждые три месяца менялись рабочие, число которых достигало 100'000 человек. Плети надсмотрщиков, изнурительный зной, нечеловеческий труд делали своё дело. Ведь никаких машин для поднятия двухтонных известняковых глыб не было. Всё делалось только с помощью живой человеческой силы. Даже если принять во внимание, что Геродот допустил ряд явных преувеличений и неточностей, то всё равно приведенные им цифры дают представление о грандиозном размахе работ, предпринятых Хеопсом для создания колоссальной усыпальницы. В этом же рассказе Геродот упоминает о надписи, сделанной на пирамиде, в которой указывалась сумма, издержанная на лук, чеснок и редьку для рабочих. 0на равнялась 1600 талантам. "Если же это действительно так, - восклицает Геродот, - то сколько же должно быть издержано на железные орудия для работы, на пищу и одежду рабочих?".

Всё погребальное сооружение представляло собою почти сплошную каменную кладку. Вход в пирамиду всегда находился на северной её грани, на высоте около 14 м от земли. Внутри пирамиды было несколько камер, из которых только две были погребальными. Одна, нижняя, как предполагают учёные, предназначалась для супруги царя. Вторая, несколько больших размеров (10.6 Х 5.7 м), находившаяся на высоте 42.5 м от основания пирамиды, служила усыпальницей самого фараона. В ней стоял саркофаг из красного полированного гранита. Над погребальной камерой царя одна над другой расположены пять глухих камер, предназначенных, по-видимому, для распределения давления над камерой. В толще пирамиды проложено несколько узких и длинных ходов, ведущих в камеры, находящиеся внутри пирамиды, и в камеру, вырытую под её основанием. Учёными были прослежены также и две вентиляционные щели, пронизывавшие толщу каменной кладки и шедшие из камеры самого Хеопса. При расчистке поверхности пирамиды на многих блоках были обнаружены пометки, сделанные красной краской и содержавшие имя фараона Хуфу. Части древней облицовки были открыты археологами при расчистке нижней части пирамиды, занесенной песком. Притеска облицовочных камней была так совершенна, что невозможно было сразу определить места их соединения. А при фотографировании этой облицовки исследователям пришлось специально обвести краской швы, где смыкались блоки. Можно смело сказать, что ни один из царей, правивших после Хуфу, не смог превзойти его гробницу по размерам и величию, но имя фараона, который решил прославить себя постройкой небывалой по великолепию пирамиды, в течение многих столетий было ненавистно населению Египта.

Второй по величине после гробницы Хуфу считается пирамида фараона Хафра (Хефрена). Она на 8 м ниже, но зато менее разрушена. Верх пирамиды сохранил часть полированной облицовки. Остальные пирамиды значительно меньше, и многие из них сильно разрушились.

Вблизи от пирамиды Хафра поднимается из песка пустыни холм. Высота его около 20 м, длина около 60 м. Приблизившись к холму, путешественники видят огромную статую, высеченную почти целиком из скалы. Это знаменитый большой сфинкс - фигура лежащего льва с человеческой головой. Лицо его потрескалось, нос и подбородок отбиты. Так мусульмане арабы покалечили статую, простоявшую тысячелетия. Арабы верили, что в статуях древних египетских богов живут злые духи, и поэтому старались уничтожить как можно больше их изображений. С таким гигантом, как большой сфинкс, справиться им было не под силу, но изуродовали они его основательно.

"Отец ужаса" - так называют большого сфинкса жители пустыни. Наибольший страх он внушает им ночью, освещённый яркой луной, когда глубокие тени придают его чертам особую выразительность.

Кого же изображает эта колоссальная статуя, почему она оказалась в таком близком соседстве с пирамидами? На голове статуи повязка, которую носили только фараоны. Учёные считают, что это статуя фараона Хафра, которая входила в ряд сооружений, связанных с гробницей фараона.

В древнем Египте не всякий смертный имел право приближаться к пирамиде - этому "вечному горизонту", за который "зашёл" фараон (о фараоне не говорили, что он умер,- он "заходил" за горизонт, подобно солнцу; египетские цари называли себя сыновьями солнца). Для того чтобы желающие могли почтить память умершего фараона, не оскорбляя его величия, на некотором расстоянии от пирамиды воздвигался заупокойный храм - нечто вроде приёмной залы умершего царя. Массивные прямоугольные столбы из полированного гранита поддерживали потолок. Гранитные стены и пол здания были тщательно отполированы.

Свет падал из небольших отверстий, пробитых в верхней части стен, и создавал торжественный полумрак, в котором особенно величественными казались тёмные статуи фараона - владыки, принимающего почтительных гостей. От этого торжественного зала к пирамиде вёл длинный крытый коридор. Его стены и пол также были сделаны из полированного гранита. По этому коридору в пирамиду везли тело фараона в тяжелом саркофаге из ценного камня.

Для того чтобы сохранить от тления тело царя, которое было обиталищем его души (у египтян она называлась Ка), его бальзамировали. Подробный рассказ о процессе бальзамирования нам сохранил древнегреческий писатель Диодор, живший в I в. н.э. У Геродота также говорится о бальзамировании покойников. Умершего приносили в помещение для бальзамирования. Труп клали на пол и к нему приближался человек, который назывался начертателем знака. На левом боку тела он намечал чертой место, где должен был проходить разрез. Затем подходил другой человек и эфиопским камнем делал на трупе разрез, после чего обращался в бегство, так как по обычаю в него с проклятиями бросали камнями все присутствовавшие. Эти проклятия составляли древний религиозный ритуал, связанный с нанесением увечья умершему. После этого к телу приступали непосредственно бальзамировщики. Один железными крюками через ноздри извлекал из черепа часть мозга. Оставшийся мозг растворяли впрыскиванием различных сильных снадобий. Через рану в боку вынимались внутренности, которые обмывались пальмовым вином и благовонными эссенциями. Потом их обматывали в тонкую льняную материю и вкладывали в специальные сосуды-канопы, сделанные из глины, алебастра или порфира. Крышки каноп были сделаны в виде различных голов. В канопу с крышкой, изображавшей человеческую голову, складывали желудок и кишки, в канопе с головой шакала лежали лёгкие и сердце, а сосуд с головой кобчика предназначался для печени. В это время тело умершего сначала натирали кедровым маслом и промывали внутри пальмовым вином. Затем на 40 дней клали его в специальный щелочной раствор. Потом снова промывали вином и пропитывали различными ароматическими смолами, предохраняющими от гниения. Наполнив внутренность тела ароматическими веществами, разрез зашивали и передавали набальзамированный труп специальным одевальщикам, которые украшали его. Часто золотили ногти на руках и ногах, вставляли глаза из хрусталя или слоновой кости. На пальцы рук и ног надевали кольца. Нарядив таким образом умершего, одевальщики покрывали всё тело слоем клея и начинали обматывать его тонкими льняными бинтами. Обёртывали, тщательно обматывая, пальцы рук и ног и всё тело по нескольку раз, так что длина этих бинтов составляла несколько сотен метров. Таким образом приготавливалась мумия - нетленное обиталище для духа Ка, который должен был жить вечно.

Тот же Диодор рассказывает, что когда царь египетский умирал, на всю страну налагался длительный траур, продолжавшийся семьдесят два дня. Храмы запирались, жертв богам не приносили, никаких торжеств не справляли, благовониями не умащались. Все эти дни египтяне не вкушали ни мяса, ни вина, ни мучной пищи. Посыпав голову прахом, толпы мужчин и женщин бродили по городу с жалобными песнопениями, в которых прославлялись добродетели умершего фараона. В день, назначенный для погребения, саркофаг с набальзамированным телом фараона ставили на особые полозья, украшенные богатейшей резьбой и росписью, и с торжественными церемониями провожали в последний путь умершего владыку, "сына солнца", ушедшего к богам. Саркофаг с телом царя помещали в склепе внутри пирамиды, гранитные стены и потолок которого были тщательно отполированы.

Родственники фараона и жрецы заботились о том, чтобы умершему не грозила опасность в загробном мире, чтобы он мог свободно передвигаться внутри своей гробницы и чтобы боги приняли его как равного. Поэтому часто стены помещений внутри пирамид испещрены молитвами и заклинаниями. Особенно тщательному заклятию подвергались двери, которые вели из одного помещения в другое или из коридора в камеру. В пирамиде фараона VI династии Пепи возле первой двери написан целый гимн, где утверждается, что эти "двери неба" отверзаются только для Пепи, но не для кого-нибудь другого. Перед другой дверью написан текст, кончающийся словами: "Когда же приходит Пепи со своим Ка, дверь должна открываться. Посвящена эта пирамида Пепи и его Ка". На стенах, прилегающих к дверям, помещены изображения стражей дверей-павианов, волков, львов, и заклятия против них и злых демонов, угрожающих умершему фараону. Эти тексты, обнаруженные в большом количестве, являются одним из самых древнейших произведений религиозной литературы. Учёные назвали их по месту находки "текстами пирамид".

Заботясь о безопасности духа умершего в загробном мире, его родственники не забывали и о жизненно необходимых вещах. В особых помещениях хранились драгоценности и различные предметы, принадлежавшие фараону. Ведь древние египтяне верили, что умерший продолжает жить и после смерти, что он нуждается во всех тех вещах, которые были ему необходимы при жизни. И великолепная гробница царя служила ему домом, как при жизни домом был роскошный дворец.

В дни праздников в память умершего фараона торжественная процессия направлялась к его пирамиде. В зале с колоннами перед изображением фараона, "воссевшего рядом с Ра", совершались моления и приносились жертвы. В эти дни в "городе мертвых" возле больших пирамид было шумно и оживлённо. Гнали стада жертвенных животных, шли люди с корзинами даров, цветами, приношениями. В заупокойный храм допускались лишь родственники царя, приближенные и жрецы. Остальные участники процессии в честь умершего фараона оставались в долине у входа в коридор, ведший к заупокойному храму царя, и ожидали окончания жертвоприношения. К пирамиде - освящённому месту упокоения фараона, ставшего божеством, - простой смертный не смел приближаться. Однако богатства, наполнявшие кладовые царской усыпальницы, были большим соблазном для грабителей. Строители пирамид предусмотрели и это. Вход в склеп закрывался изнутри тяжёлым замковым камнем. После окончания погребальных церемоний из-под камня выбивались подпоры и вход в центральный покой пирамиды, где стоял великолепный гранитный саркофаг с телом фараона, замыкался навсегда.

Такой же огромный камень, спущенный вниз по наклонному ходу в склеп, закрывал ход в коридор.

Колодец, по которому спускались люди, после того как были замурованы все входы и выходы, засыпался. Царская могила была недоступна для людей и демонов. Фараон мог мирно покоиться под стометровой громадой пирамиды, нависшей над сводчатым склепом.

Но все предосторожности оказались напрасными. Царские гробницы были ограблены ещё в древности, и до наших дней сохранились лишь пустые залы и сложные переходы внутри пирамид. О неслыханной ценности сокровищ, которые таились в царских могилах, можно было только догадываться до тех пор, пока в 1922-1923 гг. не была открыта знаменитая гробница царя XVIII династии Тутанхамона, умершего в XIV в. до н.э., более 32 столетий назад. По счастливой случайности она не была разграблена, и вся утварь, которая сопровождала царя в его загробную жизнь, предстала перед глазами учёных.

Несколько комнат окружало центральное помещение, где стоял саркофаг молодого царя, умершего, когда ему было всего 18 лет. Все эти кладовые были забиты массой вещей. Здесь находились четыре царских колесницы, окованные золотом, великолепные царские ложа с головами зверей, золотой трон, на спинке которого из драгоценных камней было сделано изображение умершего фараона и его жены. В чудесных сосудах из прозрачного алебастра хранились душистые мази. В деревянных футлярах нашли жареных гусей и окорока - пищу молодого царя в его загробной жизни. Многочисленные сундуки с одеждами, драгоценностями, обувью, сосудами заполняли кладовые.

У входа стояли статуи самого фараона, охраняющие двери, которые вели в центральное помещение. Когда дверь была вскрыта, учёные увидели сплошную золотую стену, украшенную плитками бирюзового цвета. Это был огромный ящик - саркофаг, занимавший почти всю комнату. С одной стороны ящика имелись дверцы, запечатанные печатью с именем Тутанхамона и закрытые на бронзовый засов. Три тысячи лет прошло с тех пор, как была наложена печать фараона на эти дверцы, и вот они снова заскрипели, но уже под рукой археолога. Первый футляр был снят. Под ним оказался второй, столь же богато украшенный. Простенки между первым и вторым саркофагами были также заполнены вещами. Здесь лежали два великолепных золотых опахала из страусовых перьев, замечательные алебастровые сосуды и множество других ценнейших вещей.

Третий гроб был сделан из дорогого резного позолоченного дуба. Когда сняли и его, то под ним оказался саркофаг из розового гранита необычайной красоты. Сняв крышку, учёные увидели золоченое ложе, на котором находился саркофаг в форме спелёнутой мумии. Он был покрыт листами золота и сверкал драгоценными камнями.

Последний футляр, в котором лежала мумия фараона Тутанхамона, завернутая в 16 полотняных пелён, был сделан из чистого золота. На лице мумии была золотая маска-портрет молодого фараона. На мумии нашли огромное количество золотых украшений - ожерелий и браслетов. На ногах были надеты золотые кованые сандалии, пальцы рук и ног заключены в золотые футляры. Сокровища, найденные в гробнице молодого царя, не имели цены. А ведь это было ещё не самое богатое погребение египетских владык.

Фараон Тутанхамон был незначительным правителем, при нём Египет не достигал особого могущества и богатства. Над его могилой пирамида не была воздвигнута. В эту эпоху фараонов хоронили в Долине царей, в гробницах, вырубленных в скале.

Какие же несметные богатства должны были заключать в себе погребения других, более могущественных властителей Египта! Ведь не случайно вавилонский царь писал египетскому фараону: "Брат мой, золота в твоей стране столько же, сколько песка".

И, вероятно, недели и месяцы нужны были, чтобы разместить в многочисленных кладовых и тайниках все бесценные дары, сокровища и жертвенные приношения, которые причитались могущественному царю.

Недаром надписи, встречающиеся в пирамидах, сравнивают умершего фараона с самим богом солнца Ра, верховным божеством египтян.

"Летит он, улетающий... Летит он от вас, о люди", - гласит одна из надписей. "Не на земле он больше, на небе он... В твоей ладье гребёт он, о Ра, в твоей ладье правит он на небе, а когда ты выходишь из-за горизонта восточного, он плывет с тобой в ладье твоей, о Ра, о Солнце!".

Но хотя тексты пирамид восхваляли божественное могущество фараона, хотя мощные стены пирамиды надёжно укрывали погребение царя, огромные гранитные саркофаги в пирамидах царей Хуфу и Хафра пусты. Ещё в древности были разрушены храмы при пирамиде Хафра. Огромные статуи фараона Хафра были разбиты и брошены в колодец, откуда их извлекли археологи при раскопках. Было ясно, что не от времени пострадали эти великолепные статуи из тёмного твёрдого камня. Они были намеренно испорчены, разбиты на куски, искалечены.

Ещё Геродот, собиравший во время своего путешествия по Египту рассказы о фараонах - строителях пирамид, писал о том, что цари Хуфу и Хафра, воздвигшие самые большие пирамиды, были и после смерти ненавистны народу. Рассказывали, что народ, доведенный до отчаяния непосильным трудом, поборами, голодом и нищетой, восстал и разорил гробницы этих двух наиболее беспощадных тиранов. Мумии Хуфу и Хафра были выброшены из их великолепных гробниц и растерзаны на куски. Статуи, увековечивавшие память этих жестоких угнетателей, возмущенный народ разбивал везде, где только они встречались. А ненавистные имена Хуфу и Хафра в течение многих столетий были преданы забвению, народ избегал называть их.

Легко представить себе, в какое грандиозное восстание вылилось отчаяние парода, в течение десятков лет изнывавшего на постройке огромной пирамиды Хуфу.

Об этом восстании до нашего времени дошли смутные предания. Но папирусы, рассказывающие о выступлениях египетских бедняков в более поздние времена, говорят, что египетский народ не был смиренным страдальцем. Он пытался защитить свою свободу от произвола богачей. Папирусы неоднократно упоминают о народных волнениях, когда выведенный из терпения деспотизмом фараона, жрецов и богачей народ брался за оружие. Восставали каменотесы и камнерезы, истощенные непосильным трудом. Поднимались ремесленники и крестьяне. К ним присоединялись рабы, работавшие в каменоломнях, на оросительных каналах и плотинах. Они громили богатые поместья, храмы, убивали угнетателей, истребляли самую память о них, запечатленную в статуях, гробницах, заупокойных храмах.

"Богач засыпает голодным, а те, кто прежде выпрашивал его оливки, те пьют крепкое вино.., у кого не было хлеба, имеет теперь амбары...",- так говорится в одном из папирусов, который называется "Жалоба Ипувера". "Земля повернулась, как круг гончарный: ничтожные владеют сокровищами... Знатные полны жалоб, а ничтожные полны радости",- с ужасом повествовал жрец Ипувер.

По-видимому, восставшему народу удалось на время захватить в свои руки часть богатств знати, землю, скот, житницы. Эксплуататоров заставили трудиться на самых тяжёлых и унизительных работах. Гражданская война разгорелась в Египте.

Но из тех же папирусов учёные узнали, что вновь был восстановлен прежний порядок, когда, по словам Ипувера, "руки людей станут строить пирамиды, рыть пруды, сажать рощи деревьев для богов; хорошо, когда знатные люди стоят, одетые в тонкое платье, и смотрят на ликование в доме их...".

Этими людьми, руки которых должны были снова строить пирамиды, являлись всё те же египетские бедняки - ремесленники, земледельцы, рабы. На них снова лёг беспощадный гнет налогов, повинностей, изнурительных и тяжёлых работ.

Во время восстания и гражданской войны не строились храмы, царские усыпальницы и гробницы знати. Но когда наступило успокоение, фараоны и знать стали вновь воздвигать пышные погребальные сооружения.

В Египте даже самый знатный человек не смел помышлять о постройке такого погребального сооружения, как пирамида. Только фараон, сын Солнца, мог иметь такую грандиозную гробницу. Усыпальницы знатных египтян либо вырубались в скале, либо строились из камня или кирпича. Это были невысокие прямоугольные сооружения, построенные над склепом. Гробницы египетской знати обычно теснятся вокруг пирамид, словно вельможи и после смерти хотели быть поближе к фараону.

В этих гробницах-мастабах обычно было несколько помещений. В главном находился саркофаг с телом умершего. В одной из комнат были сложены вещи, принадлежавшие хозяину гробницы. В маленьком помещении обычно стояла статуя умершего. Стены мастаб украшались росписью или раскрашенными рельефами. Краски росписей поражают своей яркостью и свежестью. Живость и тонкость рисунка были удивительны. А ведь египетские художники работали с помощью довольно грубых кистей, сделанных из кусков волокнистого дерева. С одного конца такой кусок разбивали камнем до тех пор, пока он не размочаливался, образуя грубую бахрому. Вот такими примитивными кистями (несколько кистей с остатками красок на них найдено в гробницах) художники создавали изящные, живописные изображения, украшавшие стены гробниц.

Здесь можно увидеть сцены повседневной жизни - жатву, посев, ремесленников и земледельцев за работой, охоту, катание по Нилу на лодке, танцы девушек, пляску воинов. Простые люди, трудолюбивые и талантливые, - такими были египетские труженики, изображенные за своими обычными занятиями.

И не вельможи - владельцы богатых, украшенных росписями мастаб, которые хвастливо перечисляли свои заслуги перед фараоном, обессмертили себя постройкой этих гробниц, а скромные труженики, имена которых не названы в надписях.

Это они выращивали замечательные урожаи Нильской долины.

Они строили оросительные каналы и плотины, они высекали великолепные статуи, воздвигали прекрасные храмы, украшали стены здания замечательными рельефами, полными жизненной правды. И в этих картинах повседневной жизни они увековечили себя, свой незаметный труд, без которого не могла бы существовать вся тысячелетняя культура Египта. Сами того не зная, они сохранили до наших дней на каменных страницах стен рассказы о своей тяжелой трудовой жизни, о подневольном существовании одних и благоденствии других, о своих горестях, забавах и развлечениях.

Висячие сады Семирамиды

Висячие сады Вавилона моложе пирамид. Они строились в те времена, когда уже существовала "Одиссея" и возводились греческие города. И в то же время сады куда ближе к египетскому древнему миру, нежели к миру греческому. Сады знаменуют собой закат ассиро-вавилонской державы, современницы древнего Египта, соперницы его. И если пирамиды пережили всех и живы сегодня, то висячие сады оказались недолговечными и пропали вместе с Вавилоном - величественным, но не прочным гигантом из глины.

Вавилон уже катился к закату. Он перестал быть столицей великой державы и был превращён персидскими завоевателями в центр одной из сатрапий, когда туда вошли войска Александра Македонского - человека, хотя и не построившего ни одного из чудес света, но повлиявшего в той или иной мере на судьбы многих великих памятников прошлого, на их создание или гибель.

В 331 году до нашей эры жители Вавилона отправили македонцу послов с приглашением войти в Вавилон с миром. Александр был поражён богатством и величием хотя и пришедшего в упадок, но ещё крупнейшего города мира и задержался там. В Вавилоне Александра встретили как освободителя. А впереди лежал весь мир, который следовало покорить.

Не прошло и десяти лет, как круг замкнулся. Владыка Востока Александр, усталый, измученный нечеловеческим напряжением восьми последних лет, но полный планов и замыслов возвратился в Вавилон. Он готов был уже к завоеванию Египта и походу на Запад, чтобы подчинить себе Карфаген, Италию и Испанию и дойти до предела тогдашнего мира - Геркулесовых столпов. Но в разгар приготовлений к походу занемог. Несколько дней Александр боролся с болезнью, совещался с полководцами, готовил к походу флот. В городе было жарко и пыльно. Летнее солнце сквозь марево наклоняло рыжие стены многоэтажных домов. Днём затихали шумные базары, оглушенные невиданным потоком товаров - дешёвых рабов и драгоценностей, привезенных воинами с индийских границ, - легко доставшейся, легко уходящей добычей. Жара и пыль проникали даже сквозь толстые стены дворца, и Александр задыхался - за все эти годы он так и не смог привыкнуть к жаре своих восточных владений. Он боялся умереть не потому, что трепетал перед смертью - к ней, чужой да и своей, он присмотрелся в боях. Но смерть, понятная и даже допустимая десять лет назад, сейчас была немыслима для него, живого бога. Александр не хотел умирать здесь, в пыльной духоте чужого города, так далеко от тенистых дубрав Македонии, не завершив своей судьбы. Ведь если мир столь послушно ложился к ногам его коней, то, значит, вторая половина мира должна присоединиться к первой. Он не мог умереть, не увидев и не покорив Запада.

И когда владыке стало совсем худо, он вспомнил о том единственном месте в Вавилоне, где ему должно полегчать, потому что именно там он уловил, вспомнил - а вспомнив, удивился - аромат македонского, напоённого светлым солнцем, журчанием ручейка и запахом трав леса. Александр, ещё великий, ещё живой, в последней остановке на пути в бессмертие, приказал перенести себя в висячие сады...

Навуходоносор, создавший эти сады, руководствовался благородной причудой деспота, ибо у деспотов тоже бывают причуды благородные - для кого-то, но никогда для всех. Навуходоносор любил свою молодую жену - мидийскую принцессу, тосковавшую в пыльном и лишённом зелени Вавилоне по свежему воздуху и шелесту деревьев. Царь вавилонский не перенёс столицу к зелёным холмам Мидии, а сделал то, что недоступно прочим смертным. Он перенес сюда, в центр жаркой долины, иллюзию тех холмов.

На строительство садов, приюта для царицы, были брошены все силы древнего царства, весь опыт его строителей и математиков. Вавилон доказал всему свету, что может создать первый в мире монумент в честь любви. И имя царицы сказочным образом смешалось в памяти потомков с именем иной, ассирийской правительницы, а сады стали известны как сады Семирамиды - может, это была ревность человеческой памяти, для которой великое деяние должно быть связано с великим именем. Царица Тамара никогда не жила в замке, названном её именем, и никогда, будучи женщиной благочестивой, любящей своего второго мужа и детей, не помышляла о том, чтобы скидывать со скал незадачливых любовников. Но трагедия должна быть освящена великим именем: иначе ей недостаёт драматизма.

Сады, созданные строителями Вавилона, были четырёхъярусными. Своды ярусов опирались на колонны высотой двадцать пять метров. Платформы ярусов, сложенные из плоских каменных плит, были устланы слоем камыша, залитого асфальтом и покрытого листьями свинца, чтобы вода не просочилась в нижний ярус. Поверх этого был насыпан слой земли, достаточный для того, чтобы здесь могли расти большие деревья. Ярусы, поднимаясь уступами, соединялись широкими пологими лестницами, выложенными цветной плиткой.

Ещё шло строительство, ещё дымили кирпичные заводы, где обжигались широкие плоские кирпичи, ещё брели с низовьев Евфрата бесконечные караваны повозок с плодородным речным илом, а с севера уже прибыли семена редких трав и кустов, саженцы деревьев. Зимой, когда стало прохладнее, на тяжёлых повозках, запряженных быками, начали прибывать в город большие деревья, тщательно завернутые во влажную рогожу.

Навуходоносор доказал свою любовь. Над стометровыми стенами Вавилона, настолько широкими, что на них могли разъехаться две колесницы, поднималась зелёная шапка деревьев сада. С верхнего яруса, нежась в тенистой прохладе, слушая журчание водяных струй - день и ночь рабы качали воду из Евфрата на много километров вокруг царица видела лишь зелёную землю своей державы.

Со смертью Александра Македонского мгновенно рассыпалась его империя, растащенная на куски спесивыми полководцами. И Вавилону не пришлось вновь стать столицей мира. Он захирел, жизнь постепенно ушла из него. Наводнение разрушило дворец Навуходоносора, кирпичи спешно построенных садов оказались недостаточно обожжёнными, рухнули высокие колонны, обвалились платформы и лестницы. Правда, деревья и экзотические цветы погибли куда раньше: некому было день и ночь качать воду из Евфрата.

Сегодня гиды в Вавилоне показывают на один из глиняных бурых холмов, напичканный, как и все холмы Вавилона, обломками кирпичей и осколками изразцов, как на остатки садов Семирамиды.

Храм Артемиды Эфесской

С храмом Артемиды Эфесской давно возникла путаница, и поэтому не совсем ясно, о каком из этих храмов говорить: о последнем или предпоследнем? Издавна авторы, пишущие об этом чуде света, неточно представляют себе что же сжёг Герострат и что построил Херсифрон. Поэтому, я думаю, нужно рассказать о двух храмах, двух зодчих и одном преступнике. Эта история драматична, трудно решить, что же здесь торжествует - зло или добро.

Эфес был одним из крупнейших городов в Ионии, пожалуй самой развитой и богатой области греческого мира, обогащённого здесь культурой Востока. Именно из малоазийских городов выходили смелые мореплаватели и колонисты, держащие путь в Чёрное море и к африканским берегам. Богатые полисы Ионии много стоили. В античном мире каждый знал о храме Геры на Самосе, храме Аполлона в Дидимах, близ Милета, о храме Артемиды в Эфесе...

Храм Артемиды строился многократно. Но ранние деревянные здания приходили в ветхость, сгорали или гибли от нередких здесь землетрясений, и поэтому в середине VI века до нашей эры было решено построить, не жалея средств и времени, великолепное жилище для богини-покровительницы, тем более что удалось заручиться обещанием соседних городов и государств участвовать в столь солидном предприятии. Плиний в своем описании храма, сделанном, правда, через несколько столетий после его постройки, говорит, в частности: "...его окружают сто двадцать семь колонн, подаренных таким же количеством царей". Вряд ли нашлось столько благожелательно настроенных к Эфесу царей в округе, но очевидно, что строительство стало до какой-то степени общим делом соседей Эфеса. По крайней мере богатейший из деспотов - Крез, царь Лидии, внёс щедрую лепту.

В архитекторах, художниках и скульпторах недостатка не было. Лучшим был признан проект знаменитого Херсифрона. Тот предложил строить храм из мрамора, причём по редкому тогда принципу ионического диптера, то есть окружить его двумя рядами мраморных колонн.

Печальный опыт прежнего строительства в Эфесе заставил задуматься архитектора над тем, как обеспечить храму долгую жизнь. Решение было смелым и нестандартным: ставить храм на болоте у реки. Херсифрон рассудил, что мягкая болотистая почва послужит амортизатором при будущих землетрясениях. А чтобы под своей тяжестью мраморный колосс не погрузился в землю, был вырыт глубокий котлован, который заполнили смесью древесного угля и шерсти - подушкой толщиной в несколько метров. Эта подушка и в самом деле оправдала надежды архитектора и обеспечила долговечность храму. Правда, не этому, а другому...

Очевидно, строительство храма было сплошной инженерной головоломкой, о чём есть сведения в античных источниках. Не говоря уже о расчётах, которые приходилось вести для того, чтобы быть уверенным в столь неортодоксальном фундаменте, приходилось решать, например, проблему доставки по болоту многотонных колонн. Какие повозки не конструировали строители, под тяжестью груза они неумолимо увязали. Херсифрон нашёл гениально простое решение. В торцы стволов колонн вбили металлические стержни, а на них надели деревянные втулки, от которых шли к быкам оглобли. Колонны превратились в валики, колёса, послушно покатившиеся за упряжками из десятков пар быков.

Когда же сам великий Херсифрон оказывался бессильным, на помощь ему приходила Артемида: она была заинтересованным лицом. Несмотря на все усилия, Херсифрон не смог уложить на место каменную балку порога. Нервы архитектора после нескольких лет труда, борьбы с недобросовестными подрядчиками, отцами города, толпами туристов и завистливыми коллегами были на пределе. Он решил, что эта балка - последняя капля, и начал готовиться к самоубийству. Артемиде пришлось принять срочные меры: Утром к запершемуся в "прорабской" архитектору прибежали горожане с криками, что за ночь балка самостоятельно опустилась в нужные пазы.

Херсифрон не дожил до завершения храма. После его преждевременной смерти функции главного архитектора перешли к его сыну Метагену, а когда и тот скончался, храм достраивали Пеонит и Деметрий. Храм был закончен примерно в 450 году до нашей эры.

Как он был украшен, какие стояли в нём статуи и какие там были фрески и картины, как выглядела сама статуя Артемиды, мы не знаем. И лучше не верить тем авторам, которые подробно описывают убранство храма, его резные колонны, созданные замечательным скульптором Скопасом, статую Артемиды и так далее. Это к описанному храму отношения не имеет. Всё, что сделал Херсифрон и его преемники, исчезло из-за Герострата.

История Герострата, пожалуй, одна из наиболее поучительных притч в истории нашей планеты. Человек, ничем не примечательный, решает добиться бессмертия, совершив преступление, равному которому не совершал ещё никто (по крайней мере если учесть, что Герострат обошёлся без помощи армии, жрецов, аппарата принуждения и палачей). Именно ради славы, ради бессмертия он сжигает храм Артемиды, простоявший менее ста лет. Это случилось в 356 году до нашей эры. Кстати, именно в день, когда родился Александр Македонский.

Деревянные части храма, просушенные солнцем, запасы зерна, сваленные в его подвалах, приношения, картины и одежда жрецов - всё это оказалось отличной пищей для огня. С треском лопались балки перекрытий, падали, раскалываясь, колонны - храм перестал существовать.

И вот перед соотечественниками Герострата встает проблема: какую страшную казнь придумать негодяю, дабы ни у кого более не возникало подобной идеи?

Возможно, если бы эфесцы не были одарены богатой фантазией, если бы не оказалось там философов и поэтов, ломавших себе голову над этой проблемой и ощущавших ответственность перед будущими поколениями, казнили бы Герострата, и дело с концом. Ещё несколько лет обыватели говорили бы: "Был один безумец, сжёг наш прекрасный храм... только как его звали, дай бог памяти..." И мы бы забыли Герострата.

Но эфесцы решили покончить с притязаниями Герострата одним ударом и совершили трагическую ошибку. Они постановили забыть Герострата. Не упоминать его имени нигде и никогда - наказать забвением человека, мечтавшего о бессмертной славе.

Боги посмеялись над мудрыми эфесцами. По всей Ионии, в Элладе, в Египте, в Персии - всюду люди рассказывали: "А знаете какую удивительную казнь придумали в Эфесе этому поджигателю? Его теперь навсегда забудут. Никто не будет знать его имени. А кстати, как его звали? Герострат? Да, этого Герострата мы обязательно забудем".

И, разумеется, не забыли.

А храм эфесцы решили построить вновь. Второй храм строил архитектор Хейрократ, знаменитый выдумщик, которому приписывают планировку Александрии, образцового города эллинского мира, и идею превратить гору Афон в статую Александра Македонского с сосудом в руке, из которого изливается река.

Правда, на этот раз строительство заняло считанные годы. И заслуга в том давно уже умершего Херсифрона. Теперь не было загадок и технических изобретений. Путь был проторен. Следовало только повторить сделанное ранее. Так и поступили. Правда, в ещё больших масштабах, чем прежде. Новый храм достигал 109 метров в длину, 50 - в ширину. 127 двадцатиметровых колонн окружали его в два ряда, причём часть колонн были резными и барельефы на них выполнял знаменитый скульптор Скопас.

Этот храм и был признан чудом света, хотя, может быть, больше оснований к этому званию имел первый, построенный Херсифоном.

История возобновления храма и события последующих лет стали предметом сплетен, пересудов и слухов во всём античном мире. Друзья и недоброжелатели эфесцев скрещивали словесные копья на площадях...

"После того как некий Герострат сжёг храм, граждане воздвигли другой, более красивый, собрав для этого женские украшения, пожертвовав своё собственное имущество и продав колонны прежнего храма", - пишет Страбон. Его информация шла из благожелательных источников. А вот Тимей из Тавромения утверждал, как сообщает Артемидор, что "эфесы строили храм на средства, отданные им персами на хранение". Тот же Артемидор с гневом отвергает подобное подозрение. "У них не было в это время никаких денег на хранении! - восклицает он.- А если бы они и были, то сгорели бы вместе с храмом.

Ведь после пожара, когда крыша была разрушена, кто захотел бы держать деньги под открытым небом?"

В разгар этих событий к Эфесу подошёл Александр Македонский. Он умел поспевать вовремя. Взглянув на строительство и желая засвидетельствовать своё уважение святилищу, а заодно и заработать политический капитал, Александр тут же предложил покрыть все прошлые и будущие издержки по строительству при одном условии: чтобы в посвятительной надписи значилось его имя. Положение было деликатное. Как откажешься от благодеяния, за которым стоят закалённые фаланги македонцев? А любимые женщины ходят без украшений, да и серебряная посуда продана соседям... Надо полагать, что в городе лихорадочно шли тайные совещания: как ни хорош македонец, честь города дороже.

И нашёлся один хитроумный гражданин в славном Эфесе. "Александр, не подобает богу воздвигать храмы другим богам" - сказал он, на что великий полководец улыбнулся, пожал плечами и ответил: "Ну, как знаете..."

Внутри храм был украшен замечательными статуями работы Праксителя и Скопаса, но ещё более великолепными были картины этого храма.

В нашем воображении греческое античное искусство - это в первую очередь скульптура, затем архитектура. А вот греческой живописи, за исключением нескольких фресок, мы почти не знаем. Но живопись существовала, была широко распространена, высоко ценилась современниками и, если верить отзывам ценителей, которых никак нельзя заподозрить в невежестве, зачастую превосходила скульптуру. Можно предположить, что живопись Эллады и Ионии, не дошедшая до наших дней, - одна из самых больших и горьких потерь, которые пришлось понести мировому искусству.

Чтобы загладить обиду, нанесённую Александру, эфесцы заказали для храма его портрет художнику Апеллесу, который изобразил полководца с молнией в руке, подобно Зевсу. Когда заказчики пришли принимать полотно, они были столь поражены совершенством картины и оптическим эффектом (казалось, что рука с молнией выступает из полотна), что заплатили автору двадцать пять золотых талантов - пожалуй, за последующие три века ни одному из художников не удавалось получить такого гонорара за одну картину.

Там же в храме находилась картина, на которой Одиссей в припадке безумия запрягал вола с лошадью, картины, изображавшие мужчин, погружённых в раздумье, воина, вкладывающего свой меч в ножны, и другие полотна...

Расчёты архитекторов, построивших храм на болоте, оказались точными. Храм простоял ещё половину тысячелетия. Римляне высоко ценили его и богатыми дарами способствовали его славе и богатству. Известно, что Вибий Салютарий подарил храму, более известному в Римской империи под названием храма Дианы, много золотых и серебряных статуй, которые в дни больших праздников выносили в театр для всеобщего обозрения.

Слава храма во многом послужила причиной его гибели во времена раннего христианства. Эфес долго оставался оплотом язычников: Артемида не желала уступать славу и богатство новому богу. Говорят, что эфесцы изгнали из своего города апостола Павла и его сторонников. Такие прегрешения не могли остаться безнаказанными. Новый бог наслал на Эфес готов, разграбивших святилище Артемиды в 263 году. Крепнувшее христианство продолжало ненавидеть и опустевший храм. Проповедники поднимали толпы фанатиков против этого олицетворения прошлого, но храм всё ещё стоял.

Когда Эфес попал под власть христианской Византии, наступил следующий этап его гибели. Мраморную облицовку с него стали растаскивать на разные постройки, была разобрана и крыша, нарушено единство конструкции. И когда начали падать колонны, то их обломки засасывало тем же болотом, что спасало храм от гибели ранее. А ещё через несколько десятилетий под жижей и наносами реки скрылись последние следы лучшего храма Ионии. Даже место, где он стоял, постепенно забылось.

Долгие месяцы потребовались английскому археологу Вуду, чтобы отыскать следы храма. 31 октября 1869 года ему повезло. Полностью фундамент храма был вскрыт только в нашем веке. А под ним - следы храма, сожжённого Геростратом.

Галикарнасский мавзолей

Мавзолей в Галикарнасе был современником второго храма Артемиды. Более того, одни и те же мастера принимали участие в строительстве и украшении их. Лучшие мастера того времени.

Формально говоря, этот мавзолей также памятник любви, как Вавилонские сады или индийский Тадж-Махал. Но если мидийская царевна вряд ли могла принести вред человечеству, даже если бы и хотела, и приятнее всем думать, что она была мила, добра и достойна такого памятника, то в отношении Мавсола давно уже возникали тяжкие подозрения. Проспер Мериме, говоря о Галикарнасе, столице Карии, славном городе, знаменитом тем, что там родился Геродот, писал: "Мавсол умел выжимать соки из подвластных ему народов, и ни один пастырь народа, выражаясь языком Гомера, не умел глаже стричь свое стадо. В своих владениях он извлекал доходы из всего: даже на погребение он установил особый налог... Он ввёл налог на волосы. Он накопил огромные богатства. Этими-то богатствами и постоянными сношениями карийцев с греками объясняется, почему гробница Мавсола была причислена последними к семи чудесам света".

Но в Карии был всё-таки один человек, любивший царя, - его родная сестра и жена (нередкий обычай - также бывало в древнем Египте) Артемиссия. И когда процарствовав двадцать четыре года, Мавсол умер, Артемиссия была убита горем.

"Говорят, что Артемиссия питала к своему супругу необыкновенную любовь, - писал Авл Геллий, - любовь, не поддающуюся описанию, любовь беспримерную в летописях мира... Когда он умер, Артемиссия, обнимая труп и проливая над ним слёзы, приказала перенести его с невероятной торжественностью в гробницу, где он и был сожжён. В порыве величайшей горести Артемиссия приказала затем смешать пепел с благовониями и истолочь в порошок, порошок этот затем высыпала в чашу с водой и выпила. Кроме того, её пламенная любовь к усопшему выразилась ещё иначе. Не считаясь ни с какими издержками, она воздвигла в память своего покойного супруга замечательную гробницу, которая была причислена к семи чудесам света".

Очевидно, римский историк не совсем точен. Дело в том, что Артемиссия умерла через два года после Мавсола. Последние месяцы её царствования прошли в непрерывных войнах, где она показала себя отличной военачальницей и, несмотря на сложность положения маленькой Карии, окружённой врагами, смогла сохранить царство мужа. В то же время известно, что Александр Македонский спустя двадцать лет после смерти Мавсола, ознаменовавшихся в Карии отчаянной борьбой за власть, смутой и дворцовыми переворотами, осматривал мавзолей готовым и полностью украшенным. Вернее предположить, что мавзолей начали строить ещё при жизни Мавсола и Артемиссия лишь завершила его. Ведь сооружение такого масштаба должно было занять несколько лет.

В отличие от храма Артемиды Эфесской и других подобных зданий Малой Азии Галикарнасский мавзолей, сохраняя во многом греческие традиции и строительные приёмы, несёт в себе явное влияние восточной архитектуры - прототипов ему в греческой архитектуре нет, зато последователей у мавзолея оказалось множество: подобного рода сооружения впоследствии возводились в разных районах Ближнего Востока.

Архитекторы построили усыпальницу галикарнасскому тирану в виде почти квадратного здания, первый этаж которого был собственно усыпальницей Мавсола и Артемиссии. Снаружи эта громадная погребальная камера, площадью 5000 квадратных метров и высотой около 20 метров, была обложена плитами белого мрамора, отёсанными и отполированными на персидский манер. По верху первого этажа шёл фриз - битва эллинов с амазонками - "Амазономахия" работы великого Скопаса. Кроме Скопаса там работали, по словам Плиния, Леохар, Бриаксид и Тимофей. Во втором этаже, окруженном колоннадой, хранились жертвоприношения, крышей же мавзолея служила пирамида, увенчанная мраморной квадригой: в колеснице, запряжённой четвёркой коней, стояли статуи Мавсола и Артемиссии. Вокруг гробницы располагались статуи львов и скачущих всадников.

Мавзолей знаменовал собой закат классического греческого искусства. Очевидно, он был слишком богат и торжественен, чтобы стать по-настоящему красивым. Даже на рисунках-реконструкциях он кажется таким же тяжёлым и статичным, как персидские гробницы, - в нём больше Востока, чем Греции. Возможно, виной тому пирамида, возможно, глухие высокие стены нижнего этажа. Впервые в греческом искусстве были объединены все три знаменитых ордера. Нижний этаж поддерживался пятнадцатью дорическими колоннами, внутренние колонны верхнего этажа были коринфскими, а внешние - ионическими.

Плиний утверждает, что мавзолей достигал в высоту ста двадцати пяти локтей, то есть шестидесяти метров, другие авторы дают либо большие либо меньшие цифры.

Мавзолей стоял в центре города, спускавшегося к морю. Поэтому с моря он был виден издалека и выгодно смотрелся рядом с другими храмами Галикарнаса - колоссальным святилищем Ареса, храмами Афродиты и Гермеса, которые стояли выше, на холме, по сторонам мавзолея.

По всему античному миру строились копии и подражания мавзолею в Галикарнасе, но, как и положено копиям, они были менее удачны и поэтому вскоре забыты. Он стал так знаменит, что римляне называли мавзолеями все крупные усыпальницы. Построен мавзолей был столь прочно, что, хотя и обветшал, простоял почти две тысячи лет. А о том, как мавзолей погиб, известно из хроники историка позднего средневековья, где говорится о последних днях ордена иоаннитов на острове Родос.

"В 1522 году, когда султан Сулейман готовился к нападению на родосцев, великий магистр ввиду предупреждения опасности послал нескольких рыцарей, чтобы привести в порядок укрепления и насколько возможно воспрепятствовать высадке неприятеля. Прибыв в Мезину (так именовался тогда Галикарнас), рыцари тут же принялись за укрепление замка. За неимением подходящих материалов они воспользовались мраморными плитами и глыбами, из которых состояла древняя, полуразрушенная постройка вблизи гавани. Снимая глыбу за глыбой, они спустя несколько дней добрались до какой-то пещеры. Они увидели прекрасную четырёхугольную залу, украшенную мраморными колоннами, карнизами и различными орнаментами. Промежутки между колоннами были заполнены украшениями из различных мраморов, по стенам и на потолке виднелись мраморные же рельефы, изображавшие различные сцены и даже целые сражения. Подивившись всему этому, рыцари, однако, воспользовались и этим материалом, так же как наружными глыбами. За этой залой они нашли ещё другую, меньшую, в которую вела низенькая дверь. В этой зале они увидели четырёхугольный мраморный надгробный памятник со стоящей на нём урною. Памятник этот был сделан очень искусно из белого мрамора, дивно светившегося в темноте. Вошедшие рыцари не имели возможности оставаться там дольше, так как в это время ударил призывный колокол. Вернувшись на другой день, они увидели памятник разрушенным и могилу открытой. На земле были разбросаны кусочки золотой парчи и золотые пластинки. Это заставило их предположить, что пираты, сновавшие у побережья, ночью проникли туда и нашли много драгоценностей..."

Так до нас дошло единственное достоверное описание погребального зала мавзолея, сделанного со слов археологов "наоборот" - последних, кто видел мавзолей стоящим, и сделавших все, чтобы от памятника ничего не осталось.

В середине XIX века путешественники по Малой Азии обращали внимание на то, что стены турецкой крепости Будрун, перестроенной из ионнитского замка святого Петра, сложены не столько из каменных глыб, сколько из мрамора. Это неудивительно: остатки античных городов всегда служили строительным материалом сначала византийцам, а потом арабам и туркам. Но уж очень красивы и необычны были мраморные плиты стен Будруна: неизвестный гений населил их барельефы неистовыми людьми и богами.

Когда слухи об этом дошли до английского посла в Турции, он приехал в Будрун и после долгих переговоров и множества взяток купил разрешение выломать из стен двенадцать плит и перевезти их в Британский музей. Английские учёные по сохранившимся описаниям и отзывам современников вскоре догадались, что перед ними часть знаменитого фриза Скопаса - "Амазономахии".

Убедившись в том, что Галикарнасский музей надо искать в Будруне, сэр Ньютон, хранитель Британского музея, поспешил туда. Первое, что он увидел, высадившись на берег, были два мраморных льва, вставленные в стену крепости мордами к морю. Львы тоже были когда-то позаимствованы крестоносцами для военного строительства. Ньютон не тратил времени даром. Он облазил всю крепость, отыскивая и определяя "ворованные" плиты и статуи. В ожидании, как всегда нескорого, разрешения на изъятие плит он начал искать то место, где когда-то стоял мавзолей, который должен был находиться недалеко от крепости. Иначе бы ионнитам не было смысла таскать оттуда плиты и глыбы.

За девять месяцев, проведенных в Будруне, Ньютон отыскал обломки мавзолея, а под слоем земли и мусора - ещё четыре плиты Скопаса. Когда же раскопки подходили к концу, обнаружили самую главную находку - расколотые на множество частей двухметровые статуи Мавсола и Артемиссии, стоявшие прежде в колеснице, на верху мавзолея, и разрешавшую все сомнения почти целую мраморную лошадиную голову почти в метр длиной, с бронзовой позолоченной уздечкой и подвесками - украшениями. Удивительно то, что голова оказалась деформированной. Ньютон догадался, что лошади, запряжённые в колесницу карийских монархов, стояли на шестидесятиметровой высоте. Этим-то и объяснялась несоразмерность: на лошадей следовало смотреть издали и снизу.

Колосс Родосский

Колосс Родосский - младший современник мавзолея и храма Артемиды. Идея создать его родилась весной 304 года до нашей эры, когда жители небольшого острова, лежащего у самого берега Малой Азии, стоя на истерзанных долгой осадой стенах, смотрели, как скрываются в море корабли одного из наследников державы Александра Македонского - сына правителя Передней Азии и Сирии Деметрия Полиоркета.

Чтобы покорить родосцев, Полиоркет привёз к городу осадные машины - последнее слово весьма развитой для того времени военной техники. Гордость осаждавшей армии была гелеополида - осадная башня с таранами и перекидным мостом, катапультами, площадками для десанта. Гелеополиду, обитую железом, приводили в движение три тысячи четыреста воинов.

Покидая после неудачной осады остров, Полиоркет бросил на берегу огромную гелеополиду - это в некотором роде чудо света, - не выполнившую своего предназначения. Она-то и принесла городу не только выгоду, но и славу. Купцы, собравшиеся в городе после победы, предложили купить гелеополиду "на металлолом", предлагая за железо триста талантов - сказочную по тем временам сумму. В знак избавления города и на деньги от продажи башни решено было возвести статую Гелиоса - покровителя Родоса. Родосцы верили, что остров поднят со дна моря по просьбе этого бога.

Статую решили поручить изваять скульптору Харесу, ученику Лисиппа. Харес предложил сделать Гелиоса стоящим. В левой руке он держал ниспадающее до земли покрывало, правую приложил ко лбу, вглядываясь в даль. Правда, такая поза не соответствовала канонам, но Харес понимал, что колосс не удержится, если бог протянет руку вперёд.

Основой тридцатишестиметровой статуи послужили три массивных каменных столба, скреплённые железными балками на уровне плеч. Основания столбов были в ногах статуи и в покрывале. На высоте плеч и на поясе столбы соединялись поперечными балками. На столбы и балки крепился железный каркас, который покрыли чеканными листами бронзы.

Колосс рос на берегу гавани на облицованном белым мрамором искусственном холме. Двенадцать лет никто не видел статуи, потому что, как только на каркас прикреплялся очередной пояс бронзовых листов, подсыпали окружавшую колосс насыпь, чтобы мастерам удобнее было подниматься наверх. И только когда насыпь была убрана, родосцы увидели своего бога-покровителя, голову которого украшал лучистый венец.

Сверкающий бог был виден за много километров от Родоса, и вскоре молва о нём распространилась по всему античному миру. Но уже через полвека сильное землетрясение, разрушившее Родос, повалило колосса на землю, самым уязвимым местом статуи оказались колени. Отсюда и пошло выражение "колосс на глиняных ногах".

Родосцы пытались поднять колосса. Известны благородные попытки соседей помочь им в этом деле. Египетский царь прислал несколько сот талантов меди и мастеров. Но ничего не вышло.

Так и лежал на берегу бухты колосс - главная туристская достопримечательность острова. Поверженного гиганта видел Плиний Старший, приезжавший туда в первом веке нашей эры. Плиния больше всего поразило то, что лишь немногие люди могли обхватить руками большой палец статуи.

Лежавший на земле колосс обрастал паутиной и легендами. В рассказах очевидцев он казался куда больше, чем был на самом деле. В римской литературе появились легенды о том, что он первоначально возвышался над входом в гавань и был так велик, что между его ног проходили к городу корабли.

Тысячу лет лежал расколотый колосс у Родоса, пока в 977 году нуждавшийся в деньгах арабский наместник не продал его одному купцу. Купец, чтобы отвезти колосса на переплавку, разрезал его на части и нагрузил бронзой 900 верблюдов.

Александрийский маяк

Последнее из классических чудес, так или иначе связанных с именем Александра Македонского Александрийский маяк.

Александрия, основанная в 332 году до нашей эры, раскинулась в дельте Нила, на месте Египетского городка Ракотиса. Это был один из первых городов эпохи эллинизма, сооружённых по единому плану. В Александрии стоял саркофаг Александра Великого, здесь же находился мусейон - обиталище муз, центр искусств и науки. Так вот и прокладывается этимологическая ниточка от муз к современному слову "музей". Мусейон - сразу и академия наук, и общежитие для учёных, и технический центр, и школа, и величайшая в мире библиотека, в которой было до полумиллиона свитков. Страстный книжник и тщеславный человек, царь Птоломей II страдал оттого, что в библиотеке не было некоторых уникальных рукописей греческих драматургов. Он направил посольство в Афины, чтобы афиняне одолжили свитки на время, скопировать. Спесивые Афины потребовали баснословный залог - 15 талантов, почти полтонны серебра. Птоломей принял вызов. Серебро было доставлено в Афины, и пришлось скрепя сердце выполнять договор. Но Птоломей не простил такого недоверия его библиофильским наклонностям и его честному слову. Он оставил залог афинянам, а рукописи - себе.

Гавань Александрии, пожалуй самая деловитая и оживлённая во всём мире, была неудобной. Нил несёт массу ила, на мелководье среди камней и мелей требуются умелые лоцманы. Чтобы обезопасить мореплавание, решено было построить маяк на острове Фарос, на подходе к Александрии. В 285 году до нашей эры остров соединили с материком дамбой, и архитектор Сострат Книдский приступил к работам. Строительство заняло всего пять лет: Александрия была передовым техническим центром и самым богатым города тогдашнего мира, к услугам строителей были громадный флот, каменоломни и достижения мусейонских академиков. Маяк получился в виде трёхэтажной башни высотой 120 метров (первый и самый опасный "соперник" египетским пирамидам). В основании он был квадратом со стороной тридцать метров, первый шестидесятиметровый этаж башни был сложен из каменных плит и поддерживал сорокаметровую восьмигранную башню, облицованную белым мрамором. На третьем этаже, в круглой, обнесённой колоннами башне, вечно горел громадный костёр, отражавшийся сложной системой зеркал. Дрова для костра доставлялись наверх по спиральной лестнице, такой пологой и широкой, что по ней на стометровую высоту въезжали повозки, запряжённые ослами.

Маяк был и крепостью - форпостом Александрии и наблюдательным постом: с его вершины можно было разглядеть вражеский флот задолго до того, как тот приближался к городу.

На башне находилось множество остроумных технических приспособлений: флюгера, астрономические приборы, часы.

Маяк был настолько великолепен, что Сострат Книдский, страшась забвения, пошёл на рискованное нарушение указов Птоломеев. В основании маяка он высек надпись: "Сострат, сын Декстифона из Книда, посвятил богам-спасителям ради мореплавателей". Надпись он прикрыл слоем штукатурки, на которой было вырезано имя Птоломея Сотера. Сострат не надеялся дожить до того времени, когда осыплется штукатурка, да и не в его интересах было узнать реакцию правителя на этот поступок. Но в будущем...

Надпись Сострата видели римские путешественники. В то время маяк ещё функционировал. С падением римской империи он перестал светить, обвалилась обветшавшая за столетия верхняя башня, но долго ещё стояли стены нижнего этажа, которые разрушились от землетрясения в XIV веке. Руины древнего маяка были встроены в турецкую крепость и в ней существуют поныне.

Реконструкции Александрийского маяка немного похожи на нью-йоркский небоскрёб Эмапайр Стейтс Билдинг.

Статуя Зевса Олимпийского

Статуя Зевса Олимпийского - единственное чудо света, оказавшееся на Европейском материке.

Ни один из храмов Эллады не показался грекам достойным звания чуда. И, выбрав в качестве чуда Олимпию, они запомнили не храм, не святилище, а только статую, стоявшую внутри.

Зевс имел к Олимпии самое прямое отношение. Каждый житель тех мест отлично помнил, что именно здесь Зевс победил кровожадного Крона, родного своего отца, который в страхе, что сыновья отнимут у него власть, принялся их пожирать. Зевс спасся также, как спасались сказочные герои всех народов: всегда найдётся добрая душа, которая пожалеет младенца. Вот и жена Крона, Рея, подсунула мужу вместо Зевса крупный камень, который тот и проглотил. Очевидно, Крон своих детей заглатывал целиком.

Когда Зевс подрос и победил отца, он вызволил на волю всех своих братьев и сестёр. Аида, Афину, Посейдона...

Олимпийские игры, в частности, были учреждены в честь этого события и начинались жертвоприношениями Зевсу.

Главной святыней Олимпии был храм Зевса с его статуей работы великого Фидия. Фидий был знаменит не только статуей Зевса Олимпийского, но и статуей Афины в Парфеноне и рельефами на его стенах. Вместе с Периклом Фидий разработал план перестройки и украшения Афин, что, правда, дорого обошлось Фидию: враги его могущественного друга и покровителя стали врагами скульптора. Месть их была банальной и грязной, но обыватели жаждали скандала: Фидий был обвинён в том, что утаивал золото и слоновую кость при сооружении статуи Афины в Парфеноне.

Слава скульптора оказалась сильнее злопыхателей. Жители Элиды внесли залог за заключённого, и афиняне сочли этот предлог достаточным, чтобы отпустить Фидия работать в Олимпию. Несколько лет Фидий оставался в Олимпии, сооружая статую - синкретическую по материалу и известную нам по описаниям и изображениям на монетах.

Статуя Зевса находилась в храме, длина которого достигала 64 метров, ширина - 28, а высота внутреннего помещения была около 20 метров. Сидящий в конце зала на троне Зевс подпирал головой потолок. Обнажённый до пояса Зевс был изготовлен из дерева. Тело его покрывали пластины розоватой, тёплой слоновой кости, одежду - золотые листы, в одной руке он держал золотую статую Ники - богини победы, другой опирался на высокий жезл. Зевс был столь величествен, что, когда Фидий завершил свой труд, он подошёл к статуе, как бы плывущей над чёрным мраморным полом храма, и спросил: "Ты доволен, Зевс?" В ответ раздался удар грома, и пол у ног статуи треснул. Зевс был доволен.

Остались описания кресла Зевса, которое было украшено барельефами из слоновой кости и золотыми статуями богов. Боковые стенки трона были расписаны художником Панэном, родственником и помощником Фидия.

Впоследствии византийские императоры перевезли со всеми предосторожностями статую в Константинополь. Хотя они и были христианами, рука на Зевса ни у кого не поднялась. Даже христианские фанатики, враги языческой красоты, не посмели разрушить статую. Византийские императоры на первых порах дозволяли себе ценить высокое искусство. Но, к глубокому удовлетворению христианских проповедников, бог покарал своего языческого соперника, наказав тем самым сошедших с праведного пути императоров. В V веке нашей эры дворец императора Феодосия II сгорел. Деревянный колосс стал добычей огня: лишь несколько обугленных костяных пластинок да блестки расплавленного золота остались от творения Фидия.

Так погибло и седьмое чудо света...

Когда от памятника не остаётся и следа, появляется соблазн (часто мотивированный) приписать его существование человеческому воображению. Подобная участь не миновала и статую Зевса, тем более что от неё не сохранилось копий.

Для того чтобы убедиться, что статуя существовала и была именно такой, как описывали современники, следовало отыскать хотя бы косвенные свидетельства её создания.

Уже в наше время была сделана попытка найти мастерскую Фидия. Сооружение такой статуи требовало многих лет работы, и поэтому Фидию и его многочисленным помощникам необходимо было солидное помещение. Статуя Зевса - не мраморная глыба, которую можно оставить на зиму под открытым небом.

Внимание немецких археологов, проводивших раскопки в Олимпии, привлекли остатки античного здания, перестроенного в византийскую христианскую церковь. Обследовав здание, они убедились в том, что именно здесь располагалась мастерская - каменное сооружение, немногим уступавшее по размерам самому храму. В нём, в частности, нашли орудия труда скульпторов и ювелиров и остатки литейного "цеха". Но самые интересные находки сделаны по соседству с мастерской - в яме, куда в течение многих сотен лет мастера сбрасывали отходы и отбракованные детали статуй. Там удалось отыскать отлитые формы тоги Зевса, множество пластин слоновой кости, сколы полудрагоценных камней, бронзовые и железные гвозди - в общем, полное и бесспорное подтверждение тому, что именно в этой мастерской Фидий изготовил статую Зевса, причём именно такую, как рассказывали древние. И в довершение всех доказательств в груде отбросов археологи нашли и донышко кувшина, на котором были выцарапаны слова: "Принадлежу Фидию".

Можно подумать, что рок был особенно немилостив именно к чудесам света, судьба которых сложилась столь трагически. Это не так. Груды мусора, высоченные холмы, поднимающиеся на Ближнем Востоке, в Средней Азии, в Индии, Китае, - следы существовавших там некогда и полностью исчезнувших с лица земли городов, от которых не осталось ни одного дома или храма, а зачастую и названия. Каждый год приносит известия о новых замечательных открытиях археологов, как правило несущих в себе и нотку печали. Настенные росписи в Пенджикенте рассказали о дворце в этом городе, которого никто никогда не увидит; статуя лежащего Будды, открытая в Средней Азии, поведала о многих буддийских храмах, от которых не осталось и следа; львиные капители колонн и остатки массивных алтарей в городе-храме, найденном в Колхиде, повествуют о зданиях и скульптурах, погибших безвозвратно...

Если свести воедино все выдающиеся памятники древности, окажется, что вряд ли один из ста дожил до наших дней.

К счастью, это никогда не удерживало людей от новых попыток построить, вылепить, вытесать, нарисовать - выразить себя и своё время в высоком искусстве.

И то немногое, что сохранилось до наших дней, даёт возможность представить себе искусство Востока, даёт нам право гордиться великими мастерами прошлого, где бы они не творили - в Индии, Сирии, Японии, Бирме, Эфиопии...

К моменту изобретения долговечной формулы "семь чудес" (III век до нашей эры) все они ещё существовали, в большинстве своём ещё не тронутые временем и людьми, и, главное, были легкодоступны. Античный мир Средиземноморья, ставший особенно тесным и исхоженным после создания империи Александра Македонского и рождения эллинизма, позволял любознательному путешественнику обозреть все семь чудес максимум за несколько месяцев - благо, что ни одно из них (за исключением Вавилона) не было далеко от моря. Да и к Вавилону вело множество обжитых торговых путей.

Вскоре одно за другим чудеса стали исчезать. Уже римскому путешественнику не удалось бы увидеть все семь. А до наших дней дожило лишь одно из чудес, как ни парадоксально, самое древнее - египетские пирамиды.

Список литературы

1. Замаровский В. Путешествие к семи чудесам света. - М.: 1980.

2. Гонеим М. "Потерянная" пирамида. - М.: 1959.

3. Целлар К. Архитектура страны фараонов. - М.: 1990.

4. Картер Г. и Меис А. Гробница Тутанхамона. - М.: 1959.

5. "Большая советская энциклопедия", т. 37, 1958.