Извините, конечно за верхний регистр, но надеюсь это не очень страшно, прошу так же проверить орфографию и пунктуацию, т.к. набивала этот реферат
Моя сестра. С уважением Август. (Это вроде и удалить можно по прочтению:-))
Научная судьба Н. И. Вавилова на фоне политических событий в СССР
Введение.

НАУКА XX ВЕКА В РОССИИ-ЯВЛЕНИЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНО СЛОЖНОЕ.
С САМОГО НАЧАЛА ИССЛЕДОВАНИЯ НАСАЖДАЛОСЬ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ, ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ
ПРАВИЛЕН ТОЛЬКО ОДИН ПУТЬ, ОДНО ИСТИННОЕ СНАПРОВЛЕНИЕ, ОДНА НАУЧНАЯ ШКОЛА
И, РАЗУМЕЕТСЯ, ОДИН ГЛАВНЫЙ УЧЕНЫЙ. НАУКА РАЗВИВАЛАСЬ ПОД ДАВЛЕНИЕМ МЫСЛИ
ОБ ИЗНАЧАЛЬНОЙ ПРАВИЛЬНОСТИ ОДНОГО НАПРАВЛЕНИЯ И НЕПРАВИЛЬНОСТИ ВСЕХ
ОСТАЛЬНЫХ. И ОНО ОБЪЕВЛЯЛОСЬ МАРКСИСТСКИМ.
ВЫБОР ИСТИНЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ДЕЛАТЬСЯ ПО ПОЛИТИЧЕСКИМ СООБРАЖЕНИЯМ. НАУКА
ПОЛИТИЗИРОВАЛАСЬ И СХЕМАТИЗИРОВАЛАСЬ ДО ПРЕДЕЛА. ДВИЖЕНИЕ НАУКИ ВПЕРЕД
МЫСЛИЛОСЬ КАК РАСПРАВА С ТЕМИ, КТО БЫЛ НЕ СОГЛАСЕН С ЕДИНСТВЕННЫМ
НАПРАВЛЕНИЕМ. ВМЕСТО НАУЧНОЙ ПОЛЕМИКИ-ОБЛИЧЕНИЯ, РАЗОБЛАЧЕНИЯ, ЗАПРЕЩЕНИЯ
ЗАНИМАТЬСЯ НАУКОЙ, А ВО МНОЖЕСТВЕ СЛУЧАЕВ - АРЕСТЫ, ССЫЛКИ, ТЮРЕМНЫЕ СРОКИ,
УНИЧТОЖЕНИЕ. УНИЧТОЖЕНИЮ ПОДВЕРГАЛИСЬ НЕ ТОЛЬКО ИНСТИТУТЫ, ЛАБОРАТОРИИ,
УЧЕНЫЕ, НАУЧНЫЕ ШКОЛЫ, НО И КНИГИ, РУКОПИСИ, ДАННЫЕ ОПЫТОВ.
И ПРИХОДИТСЯ УДИВЛЯТСЯ СТОЙКОСТИ МНОГИХ КРУПНЫХ И МЕНЕЕ ИЗВЕСТНЫХ УЧЕНЫХ,
КОТОРЫЕ НЕ ОТСТУПАЛИ ОТ СВОИХ УБЕЖДЕНИЙ, ОКАЗЫВАЯСЬ БЕЗ СРЕДСТВ К ЖИЗНИ И В
ОБСТАНОВКЕ ПОЛНОГО ОТЧУЖДЕНИЯ. НА РУБЕЖЕ 20-30-Х ГГ. С «ВЕЛИКИМ ПЕРЕЛОМОМ
НАЧАЛАСЬ ВАКХАНОМИЯ» ИЗГОТОВЛЕНИЕ КОНТРРЕВОЛЮЦИОНЕРОВ С ЦЕЛЬЮ РЕАЛИЗАЦИИ
СТАЛИНСКИХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПЛАНОВ . ИСПОЛНИТЕЛИ ЭТИХ ПЛАНОВ ХОРОШО ЗНАЛИ О
НЕВИНОВНОСТИ ПОДЛЕЖАЩИХ ОСУЖДЕНИЮ, И САМИ СУДЫ ЯВЛЯЛИСЬ ОТРЕПЕТИРОВАННЫМИ
«СПЕКТАКЛЯМИ».
ОДНИМ ИЗ УЧЕНЫХ, ПОДВЕРГШИХСЯ ЭТИМ ПОЛИТИЧЕСКИМ ОПЫТАМ, БЫЛ И НИКОЛАЙ
ИВАНОВИЧ ВАВИЛОВ - УЧЕНЫЙ АГРАНОМ, ГЕНЕТИК, БИОЛОГ И ПУТЕШЕСТВЕННИК.

1. Политическая обстановка в стране и научная дискуссии.

Дискуссия по проблемам агрономии, генетики, селекции и общей биологии, начатая в начале тридцатых годов Т. Д. Лысенко, В. Р. Вильямсом, И. И.
Презентом и другими, оказала очень сильное влияние на развитие многих областей советской науки. Она сильно отразилась и на состояние сельского хозяйства, медицины и некоторых отраслей промышленности.

Дискуссия имела огромный международный резонанс и оказала влияние на формирования определенного отношения к нашей стране интеллигенции зарубежных стран. Она породила аналогичные течения в ряде социалистических стран и возбудила те формы борьбы разных научных направлений. Дискуссия оказала прямое влияние на судьбы тысяч ученых, на характер среднего и высшего образования в области биологии, сельского хозяйства и медицины. Материалы дискуссии нашли отражение в научных работах, в школьных учебниках, в философских сочинениях и энциклопедиях, в газетах, в художественной литературе и даже в кино.
Дискуссия была историческим событием, но в разные периоды она освещалась с различных и часто противоречивых позиций.
Естественно, что в современных условиях возникает потребность объективно проанализировать ее историю, ее цели, методы, результаты и последствия.
Эти проблемы не быть поняты вне связи с историей нашей страны, нельзя не учитывать тот политический и исторический фон, на котором возникла и происходила борьба рассматриваемых научных направлений.

Октябрьская революция дала жизнь новой общественной системе, явилась началом создания социалистического государства рабочих и крестьян. Новое государство должно было стать мировым центром созидательной работы во всех областях творчества, образцом новых, истинных форм демократизма, социальной справедливости, технического и научного прогресса. Оно отвечало надеждам подавляющегося большинства людей нашей страны.
Маркс, Энгельс и Ленин стремились к созданию демократических форм социализма, тогда как Сталин, оказавшись у власти, пошел по другому пути – концентрации власти, раздувания аппарата подавления личной диктатуры.
Сталин пришел к власти как преемник Ленина – признанного вождя Октябрьской революции. Он пришел к власти в условиях огромного авторитета партии, в условиях подъема творческого энтузиазма масс и как бы наследовал часть этого авторитета и доверия. История показала, что это доверие было использовано Сталиным для создания культа собственной личности и уничтожения тех, кто не склонен был раздувать его.
Сталина называли гениальным ученым всех времен и народов, однако в действительности его творческое наследие весьма невелико. Как личность он обладал рядом отрицательных качеств, и его гипертрофированная жажда власти, подозрительность, жестокость, коварство, тщеславие, завистливость, нетерпимость к ярким личностям с независимым характером и мания величия создали весьма трудную обстановку не только в политической жизни страны, но в тех научных областях которые входили в сферу его интересов.
В 20-30-х годах происходило небывалое количество различных дискуссий, во всех областях науки, искусства, литературы. Это было связано с исторической обстановкой. Различия в мнениях, подходах, и оценках фактов – явление вполне естественное в научной среде. Дискуссии – это продукт и инструмент науки. Истина рождается в спорах.
Однако в условиях массовых репрессий тридцатых годов, в условиях шпиономании и централизованного разжигания страстей, в условиях лихорадочных поисков «врагов народа» во всех сферах человеческой деятельности любая научная дискуссия имела тенденцию к превращению в борьбу с политическим оттенком.
Приклеивание политических ярлыков в тот период было наиболее легким и соблазнительным способом победить противников, которых нельзя было сломить силой научной аргументации, и некоторые становились на этот путь, приводивший часто не только к разгрому, но и к физическому устранению оппонентов.
Необоснованные политические обвинения были обычным явлением для дискуссент и очень многие споры приводили к трагическим развязкам. Вредительскими и враждебными объявлялись многие ныне реабилитированные научные направления в философии, экономике, педагогике, истории, теории права, литературы, естествознании, технике и т.д.
Такого периода в своем развитии не избежала и дискуссия в области генетике и селекции. История этой дискуссии – не только отрожение научных споров, но и повествование о трагедии советской науки, описание человеческих судеб и, в частности, Николая Ивановича Вавилова(1887-1943).
Научная полемика имела первоначально прогрессивный характер, она была начата под влиянием партийного лозунга о развернутом социалистическом наступлении на «фронте науки»; лозунг родился из решений 21 съезда ВКП (б).
Однако вскоре некоторые ученые слишком расширили фронт борьбы с
«буржуазными тенденциями» в науке, распространив его на многие области естествознания, стремясь обосновать «классовый подход» даже к анализу проблем, решение которых зависело исключительно от их экспериментальной разработки – одинаково возможной как в социалистических, так и в капиталистических условиях.
Именно поэтому в 1930-1931 годах были объявлены буржуазными, идеалистическими и антимарксистскими некоторые передовые научные школы, работами которых впоследствии советская наука по праву гордилась. Такая судьба была уготована для известного психиатра В.М. Бехтерева, великого физиолога И. П. Павлова, для А. И. Иоффе, Л. Д. Ландау, И. Е. Тамма, Я. И.
Френкеля и других.
Острая полемика возникла в 1929-1932 годах и в области биологии, особенно в генетики. Спор шел вокруг проблемы наследования приобретенных признаков и реальности «наследственного вещества» (генов), которая стала узловой во всех последующих биологических дискуссиях.
К 1929-1931 годам академик Н. И. Вавилов был уже известным ученым, президентом Всесоюзной Академии сельскохозяйственных наук имени В. И.
Ленина (ВАСХНИЛ) и Всесоюзного института растениеводства (ВИР). Но несмотря на свою большую известность, большие заслуги и высокое административное положение, он уже в 1931 году стал объектом первых серьезных нападок.

2. Н. И. Вавилов. Облик ученого и человека.
Николай Вавилов был биологом – генетиком, эволюционистом, систематиком, растений знатоком и врачевателем их болезней; был географ, тогни - биогеографом, ученым путешественником и коллекционером злаков; был историком земледелия, был агрономом - практиком и теоретиком, написавший множество трудов; был общественным деятелем, организатором научных институтов и растениеводческих опытных станций, изумительным генератором идей, а также он был почетным и действительным членом академии и научных обществ Москвы, Нью-Йорка, Лондона, Берлина, Софии, БРНО, Шотландии,
Испании, Мексики.
Это был мозг, проницательный в анализе, быстрый в решениях, лишенный самовлюбленности и самоуспокоения.
Николай Иванович родился в Москве в 1887 году, в большой купеческой семье.
В 1906 году окончил Московское коммерческое училище, но, не чувствуя склонности к продолжению отцовского дела, поступил в Московский сельскохозяйственный институт (ныне Московская сельскохозяйственная академия имени К. А. Тимирязев), где преподавали выдающиеся ученые: К. А.
Тимирязев, Д. Н. Пряничников. Здесь Вавилов руководил основанным им студенческим кружком. Еще будучи студентом, в 1910 году опубликовал научную работу об улитках, получил за нее премию. Окончив в 1911 году институт, он был оставлен для подготовки к профессорскому званию и работал на кафедре частного земледелия, одновременно сотрудничая на селекционной станции. В
1913 году был отправлен в Англию, где занимался изучением иммунитета хлебных злаков, несколько месяцев проучился во Франции и Германии.
Вернувшись в 1914 году, закончил диссертацию «Иммунитет растений к инфекционным заболеваниям». В 1914 году совершил свою первую экспедицию в
Иран и на Памир, где обнаружил широкий диапазон изменчивости пшеницы.
В 1917 году Николай Иванович был избран профессором агрономического факультета Саратовского университета. Октябрьскую революцию он принял, будучи уже крупным ученым, работы которого по иммунитету культурных растений представили большой теоретический и практический интерес.
Следует вернуться к развитию биологической науки на стыке веков. Были заново открыты законы ученого монаха из Брно Грегори Менделя. Это были законы генетики – учения о наследственности и изменчивости, сформулированные и дополненные: Гугу де Фризом, Карлом Корренсом и Эриком
Чермаком. Генетика стала главной опорой в учении и практике Николая
Вавилова.
Второй опорой стало эволюционное учение Чарльза Дарвина, изложенное в труде «Происхождение видов».
Третье-сочинение Женевского ботаника Альфонса Декан доля «Рациональная география растений» - основа новой науки биогеографии.
А четвертой - сочинение шведского натуралиста Карла Линнея «Виды растений»; классификация растительного мира планеты с помощью Вавилова расширилась, пожалуй что, вчетверо.
В русле этих четырех направлений и развивались поиски и находки молодого
Вавилова.
21 марта 1920 года Вавилов был избран зав отделом Сельхоучкома в
Петрограде, еще работая в Саратове. Здесь он организовал ряд экспедиций на юго-восток России. Здесь, на 3 Всероссийском селекционным съезде, он выступил с потрясшем собравшихся докладом «Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости».
Со времен Карла Линнея девизом растениеводов было утверждения о том, что основа ботаники - в разделении и наименовании растений. Ученые открывали все новые виды, разновидности, сорта –тысячи, миллионы. Открывали и тонули в безбрежном зеленом океане, в хаосе бесконечного множества форм культурной флоры. Нужен был синтетический, всеохватный ум, чтобы увидеть за деревьями лес - найти общее в многообразии, заметить в отдельных образцах собранного по всему миру растительного материала сравнительные сходства и несходства
(«гомологические» и означает - сходные, подобные, родственные), упорядочить этот хаос сначала у себя в голове, а затем на бумаге в форме определенных таблиц, параллельных рядов изменчивости, гомологических рядов.
Николай Вавилов и открыл закон, для биологии столь важен, как для химии, закон Менделеева. Да, очевидно сходство вавиловского закона, выстрающего весь растительный мир в стройную систему, классифицирующую его на базе сходных признаков с периодической таблицей Менделеева.
Не случай но один из участников 3 Всесоюзного съезда селекционеров, прерывая гром оваций, которыми съезд встретил сообщение Вавилова, воскликнул с места: «Это биологи приветствуют своего Менделеева!», а другой сказал: «Не погибнет Россия, если у нее есть такие сыны, как Николай
Иванович!».
Такой же восторженный прием оказали Вавилову и в Соединенных Штатах, и в
Европе. Газеты выходили с его портретами. О нем писали: «Если все русские таковы, как Вавилов, нам следует дружить с Россией». Это писалось, когда
США еще не установили дипломатические отношения с Москвой. Труды Вавилова стали внимательно изучать по всей планете. Он стал ученым с мировым именем.
В 1921-1922 годах Николай Иванович посетил в научных целях и лабораторию
Томаса Гента Моргана в Штатах, и биологические агрономические центры
Канады, Англии, Франции, Германии, Швеции и Нидерландов.
В 1924-1940 годах Вавилов был директором организованного им Всесоюзного института прикладной ботаники и новых культур, с 1930 года переименованного во Всесоюзный институт растениеводства, с 1967 года получившего имя своего гениального руководителя и теперь именуемого: Всесоюзный научно- исследовательский институт растениеводства имени Н. И. Вавилова с двадцатью пятью научными лабораториями и отделами центра на Большой Морской, 42 и 44 в Санкт-Петербурге, а также в городе Пушкине и тремя опорными пунктами и двенадцатью опытными станциями.
В основе работ довоенного ВИРА лежали фундаментальные труды Вавилова «Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости», «Центра происхождения культурных растений», «Географические закономерности в распределении генов культурных растений».

1. Шарымов А.: Николай Вавилов: хождение по мукам ради хлеба единого//Дело.-2000.-№21.-с.12.

2. Тимофеев – Ресовский Н. Писал: «В ВНРе было около трех тысяч сотрудников, и Вавилов среди всех этих сотен людей никогда не терялся. Если он хоть несколько раз не только поговорил, а хотя бы посмотрел, как сотрудник работает, то точно уже его знал, и знал, нужно его держать или при первом удачном случае тихо мирно выставить под зад коленкой к чертовой бабушке. Такой талант у Вавилова был. Но правда – не только это, но и то, что человек умел и не ленился думать о каждом из своих сотрудников… Современному директору большого института плевать на любого своего сотрудника с высокой колокольни, а

Вавилову ни на что не было наплевать с высокой колокольни… Его бывшие лаборанты без слез не могут его вспоминать…»
Эти бывшие лаборанты, как и другие сотрудники ВНРа, сохранили в неприкосновенности кабинет Николая Ивановича со всей его обстановкой, а
«предвавильников», в котором расположились экспонаты музея Вавилова.
Несмотря на четверть вековые преследования и репрессии, честь ВНРа спасли его ученики. Они сохранили генетику как науку, хотя многие разделили за это участь своего учителя. Они – некоторые тоже порой ценной жизни – не
«проели» в годы блокады, как писали английские газетчики, а сберегли материальный генофонд ВНРа.
Идеи Вавилова о ценности исходного материала и необходимости раскрытия генетического потенциала вида для наиболее полного использования в селекции и сегодня служит фундаментом творчества работников ВНРа, увеличивших с 30-х годов генофонд института вдвое (доведя его более чем до 320 тысяч образцов).
Хочется вспомнить еще одну характеристику личности Вавилова, данную ему уже знакомым нам Н. Тимофеевым – Ресовским: « Николаю Ивановичу Вавилову всюду и всегда было ловко, и он всегда находил для себя правильный путь».

Он чем-нибудь либо не занимался вовсе и отказывался, либо, ежели что-то делал, то делал до конца и ничего не боялся обычно …
При этом он не был каким-нибудь филантропом или нежным таким мужчиной, который бы всех приголубливал бы. Он был очень деловитый мужик, знал всегда более-менее точно, чего ему хочется и чего не хочется. И соответственно поступал: делал то, что хочется, и не делал того, чего не хочется.
Он никогда не разыгрывал академика, генерала, хотя был всемирно известным человеком.*
Вавилов был Пржевальским и Миклухо – Маклаем первый половины 20 века.
Для чего Николай Иванович исходил, изъездил на лошадях, мулах, верблюдах
(порою ездил и на машине) всю планету: Азию, Африку и Европу с востока на запад и Северную и Южную Америки – с севера на юг.
Он искал ответ на вопросы: какова «философия» растительного мира земли? С каких культур этот мир начинался? Из каких мест? Какие злаки и растения были изначально пригодны для человека, а какие он «приручил», окультурил в течение веков?
В 1926 году Вавилов выделил на карте мира пять центров происхождения культурных растений. Тринадцать лет спустя в докладе «Учение о происхождении культурных растений после Дарвина», прочтенном в Академии наук. 28 ноября 1939 года, Вавилов выделил уже семь таких центров.

1. Шарымов А.: Николай Вавилов…//Дело.-2000.-№21.-с12-13; с13.

Выделенные семь центров локализованы на территории древнейших цивилизаций

– и поразительно, как Николай Вавилов смог увидеть в современном мире следы этих старых культур, угадать трассы их передвижений из центров на периферию, мысленно восстанавливая многие уже исчезнувших роды и виды древних растений и злаков.
И кроме того, автор этого исследования был еще и автором закона гомологических рядов, позволяющего восстановить все переходные звенья, даже если они еще не открыты или исчезли на пути видовой трансформации.
Вавилов Н. И. сделал еще и много другого: заложил основы госсортиспытания полевых культур, собрал крупнейшую в мире коллекцию семян культурных растений. В конце 30-х годов в пятой части всех посевов нашей страны использовался семенной банк этой коллекции, а десятки миллионов гектаров были засеяны гибридами, выведенными на основе работ вавиловской школы.

3. Кампания обвинений против Н. И. Вавилова и его школы.
В середине 1927 года на российской биологической ниве укоренился агрономический Григорий Распутин – Трофим Лысенко, человек деятельный, изобретательный и красноречивый, но и донельзя самолюбивый, бесцеремонный, наглый и невежественный (и, главное, не желавший учиться ничему, кроме интриг). А ученый холуем был у него некто Презент, циничнейший шарлатан.
В качестве «идеологического прикрытия» эти двое использовали учение талантливого русского селекционера Ивана Владимировича Мичурина.
Додумавшись в начале деятельности до здравой мысли о стадийности развития растений, Лысенко начал нещадно эксплотировать ее наряду с такими понятиями, как «яровизация» и «воспитание растений».
Вавилов, будучи по натуре доброжелательным и обладающим исключительным
«геном порядочности», поначалу поддерживал молодого агронома, рекомендовал его в Академию наук – и это не было поиском компромисса. Это была борьба.
Борьба за Лысенко. Но Лысенко – то предпочитал борьбу иного рода, начав кампанию против подлинной науки, против генетики, против ВНРа, против
Вавилова.
Тем временем «яровизация», разрекламированная «Правдой» и «Социалистическим земледелием», обещанных плодов все не приносила. Лысенко прибег к подлогу: добившись успеха, попросту говоря, в одном случае из ста, остальные просто игнорировал; получив прибавку урожайности в центнер на гектар, «умножал этот центнер на 100 миллионов га посевных площадей страны – и рапортовал об этом как о реалии завтрашнего дня. Ну как было не поддержать такого
«мигуринда».
Его и поддерживали сотни уверовавших в него агрономов – и в конфликт с
Вавиловым вошла лженаука.
Лысенко поддерживала партийная и государственная пресса – и в конфликт с
Вавиловым вошла мощная идеология.
Лысенко поддерживал нарком земледелия Яков Яковлев – и в конфликт с
Вавиловым вошли правительственные круги.
Лысенко поддерживал сам «вождь народов» - и в конфликт с Вавиловым вступила самая безжалостная сила.
Когда Вавилов 20 ноября 1939 года добился приема у Сталина, тот, не предложив даже сесть великому ученому, саркастически заявил: «Ну что, гражданин Вавилов, все тычинками и пестиками занимаетесь? А вот товарищ
Лысенко поднимает колхозные урожаи!». Тщетно Вавилов пытался втолковать бывшему семинаристу мысль о необходимости развития фундаментальной науки, о важности и перспективности работ ВНРа. Сталин резко оборвал наскучившую ему лекцию: «Вы свободны, гражданин Вавилов». Они не поняли друг друга.
Менделеев биологии, умевший видеть за деревьями лес, и лучший друг советских ученых, рубивший лес так, что щепки во все стороны света летели.
Генетика в 1935-1936 годах уже не была чисто академической наукой. Она служила теоретической основой селекции растений и животных, семеноводства и растениеводства, она была тесно связана с практикой сельского хозяйства.
Развитие прикладных аспектов генетики и было связано с именем академика
Николая Ивановича Вавилова.

После ареста ряда руководящих работников ВАСХНИЛ в газете «Соуземледелия» за 11 января 1938 года была опубликована статья «Оздоровить Академию сельскохозяйственных наук. Беспощадно выкорчевывать врагов народа попали такие ученые, как академик Н. И. Вавилов, М. М. Завадовский и П. Н.
Константинов, которым инкриминировалось враждебное отношение к работам академика Т. Д. Лысенко.
Весьма шатким оказалась и положение профессора А. С. Серебровского.
После вступления на президентский пост академик Т. Д. Лысенко в статье «На новых путях» (Правда, 1938, 9 апреля) заявил, что в «старом руководстве орудовали, ныне разоблаченные, враги народа». Газета «Соуземледелие» за 12 сентября 1938 года ставила перед ВАСХНИЛ такую задачу: «Нужно изгнать из институтов и станций методы буржуазной науки, которые всячески культивировались врагами народа, троцкист ко – бухаринскими диверсантами, орудовавшими во Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук».
Острие борьбы направлялось против еще «недобитых» генетиков классической школы. В начале 1939 года редактируемый Т. Д. Лысенко журнал «Яровизация» поместил статью И. И. Презента «О лженаучных теориях и генетике», в которой автор попытался провести надуманную параллель между работами Н. И. Вавилова и вздорными идеями философа – антимарксиста Дюринга.
Интенсивная кампания против академика Н. И. Вавилова и его соратников не могла не отразится и на положении в самом институте растениеводства, куда
И. И. Президент стал часто наведываться в качестве эмиссара. Внутри института была создана антивавиловская группа.
Раскол в институте растениеводства усилился особенно после того, как заместителем директора Т. Д. Лысенко назначил молодого специалиста С. Н.
Шунденко, не посчитавший с резкими протестами Вавилова, который считал
Шунденко малоспособным работником и презирал его за угодничество по отношению Т. Д. Лысенко. Группа Шунденко и Шлыкова всячески старались навязать парт организации ВНРа резолюцию об освобождении Н. И. Вавилова с поста директора.

1. Медведев Ж. А.: Взлет и падение Лысенко. - М.: Книга, 1983; с.86-87.
4. Борьба Н. И. Вавилов за научную истину.
Академик Н. И. Вавилов и его друзья не уклонялись от полемики. Они с достоинством выдерживали агрессивный напор и в своих выступлениях, статьях и книгах разъясняли свои научные позиции. Они продолжали интенсивно работать, следить за достижениями мировой науки, активно способствуя развитию сельского хозяйства. Ни один из генетиков в полемики с Т. Д.
Лысенко и И. И. Презентом не опустился до политических обвинений. Несмотря на остроту дискуссий, они опирались только на научную аргументацию.
В марте 1939 года во Всесоюзном институте растениеводства проходила выездная сессия областного бюро секции научных работников, на которой состоялся откровенный обмен мнениями, ярко выявивший противоречия, раздиравшие сельскохозяйственную и биологическую науку.
Вавилов Н. И. спокойно и мужественно воспринимал критику. Осветив в своем выступлении замечательные по своей значимости итоги работы института, рассказов о внедрении в практику сельского хозяйства десятков новых сортов различных растений (один только ячмень селекции ВНРа занимал в тот период половину всех площадей под ячменем в СССР), Н. И. Вавилов сжато, но очень ярко охарактеризовал существо тех трудностей, перед которыми стояла наша наука. «Мы большое учреждение, охватываем громаду науки, вопрос о культурах, об их распределении, об их введении в жизнь, о земледельческом освоении территории, Вопрос сейчас идет не о всей громаде, вопрос идет о генетики, но участок стал злободневным, ибо наши конденции очень расширились. Конечно, как всегда в науке, вопрос решит прямой опыт, решат факты, однако это длительная операция, особенно в нашем деле селекционном…
Позиция Вера – это позиция современной мировой науки, в этом нет никакого сомнения, науки, написанной не фашистами, а просто передавали тружениками…
И если бы мы собрали здесь аудиторию, состоящую из самых крупных селекционеров, практиков и теоретиков, то я уверен, что они голосовали бы с вашим покорным слугой, а не с Одесским институтом. Это дело очень сложное.
Приказом, хотя бы Наркома, такое дело не решается. Пойдем на костер, будем гореть, но от своих убеждений не откажемся. Говорю вам со всей откровенностью, что верил, верю и настаиваю на том, что считаю правильным, и не только верю, потому что вера в науке – это чепуха, но говорю о том, что я знаю на основании огромного опыта.

Это факт, и от этого отойти так просто, как хотелось бы и занимающим высокий пост, нельзя…. До последних сил будем следить за передовой мировой наукой, считая себя настоящими дарвинистами, ибо задачи освоения всех мировых ценностей, мировых растительных ресурсов, которые создало человечество, могут быть выполнены только при таком подходе к делу….
Генетика – это прежде всего физиологическая наука, и ее основная задача состоит в том, чтобы переделывать организмы, для этого она и существует. Но в ходе исследований она доказывает, что не так просто изменить наследственную природу, пытаясь ее сломать и не сломали».

1. Медведев Ж. А.: Взлет и падение Лысенко. – М.: Книга, 1993; с.91-9225

25. мая 1939 Президиум ВАСХНИЛ под председательством Т. Д. Лысенко рассматривал отчет о работе Всесоюзного института растениеводства. Доклад о работах института был сделан Н. И.

Вавиловым. По предложению Т. Д. Лысенко этот отчет не был принят, хотя он ярко отражал огромную, проделанную коллективом.
Заведомо клеветнические измышления высказывались сторонниками Т. Д. Лысенко и на состоявшейся дискуссии по генетики, организованной журналом «Под знаменем марксизма». Организатор дискуссии философ академик М. Митин подверг резкой, малокомпетентной критики академика Н. И. Вавилова и его сторонников и провел провокационную аналогию между дискуссией по генетики и дискуссиями против «меньшевиствующего идеализма».
Вавилов Н. И. ответил ему глубокой и содержательной речью, проникнутой заботой о судьбах советской науки и сельского хозяйства. Уже тогда Николай
Иванович предупреждал о многих серьезных трудностях, которые впоследствии пережила наша наука. Н. И. Вавилов уже тогда предлагал ряд агроприемов, которые были введены лишь спустя 15-20 лет, уже тогда говорил о необходимости отрыва советской биологии от мировой науки.
Обладая огромной эрудицией опытом ученого, считая, что судьбы отечественной биологии важнее его собственной судьбы, Н. И. Вавилов твердо отстаивал свои позиции. Великий ученый определенно и четко вскрывал псевдоноваторский характер «новой генетики». «Специфика наших расхождений, - говорил Н. И.
Вавилов, - заключается в том, что под названием передовой науки нам предлагают вернуться, по существу к воззрениям, которые пережиты наукой, изжиты, то есть к воззрениям первой половины или середины 19-го века».
Предложения о внедрении в СССР посевов гибридной кукурузы семенами, получаемыми при скрещивании длительного самоопыляющихся линий, основывались на успешном внедрении этого приема в США. Организационно внедрения этого метода было подготовлено Н. И. Вавиловым и его сотрудниками. Однако внедрение этого прогрессивного приема наталкивалось на резкое сопротивление
Т. Д. Лысенко, И. И. Презента и др.
Мужественная и принципиальная позиция академика Н. И. Вавилова, его стойкость в защите своих научных убеждений стали основной помехой для полной победы лысенкоизма. Против ученого было начато решительное наступление. Вавилову было объявлено реакционером в науке в декабря 1939 года в центральной печати.
Противников Н. И. Вавилова раздражало то растущее признание его трудов за рубежом, которое стало особенно заметным в этом период. Международный генетический конгресс, собравшийся в 1939 году в Эдинбурге, избрал Н. И.
Вавилова почетным Президентом Конгресса. Его доклад должен был открывать этот Конгресс. Однако разрешение на поездку в Шотландию он не получил.
А руководимый Н. И. Вавиловым институт растениеводства стал объектом грубейшего административного вмешательства со стороны Президента ВАСХНИЛ –
Т. Д. Лысенко.

1. Медведев Ж. А.: Взлет и падение Лысенко. – М.: Книга, 1993; с.104.

Последний этап.
В июле 1940 году, перед самым отъездом Н. И. Вавилова в экспедицию по
Белоруссии и Украине, у него состоялось последнее решительное объяснение с Лысенко. Друзьям он сказал потом: «Я все сказал ему …».
27 июля экспедиция Вавилова выехала из Киева во Львов. 6августа его задержали близ Черновцов и отправили самолетом в Москву «для переговоров
». Постановление о его аресте подписал начальник ГЭУ НКВД Кобулов и утвердил Берия. 7 августа санкцию на арест дал заместитель ген прокуратуры СССР Сафонов.
Первый допрос во Внутренней тюрьме НКВД провел 12 августа старший лейтенант госбезопасности хват. Сокамерники Вавилова свидетельствовали о следах пыток. За 11 месяцев следствия Вавилов вынес до 400 допросов общей длительностью до 1700 часов. Результат предугадать нетрудно: ученый
«признал» себя «участником антисоветской организации правых, существовавшей в системе Наркомзема СССР».
Грянула Великая Отечественная война – и 9 июля 1941 года Военная коллегия
Верховного суда СССР под председательством Ульриха приговорила Вавилова к расстрелу. 26 июля его перевели в Бутырки для приведения приговора в исполнение. Утром 15 октября председатель Бери уведомил Вавилова, что ему сохраняют жизнь и дадут работу по специальности. Немцы наступали на Москву
– и в октябре Вавилова эта пировали в третий корпус саратовской тюрьмы №1.
23 июня 1942 года Президиум Верховного Совета СССР заменил Вавилову смертную казнь 20-ю годами заключения.
Между тем за границей о судьбе Вавилова ничего не знали, как и семья
Николая Ивановича. Жена и сын были эвакуированы в Саратов, но они даже не подозревали, что их муж и отец находится совсем неподалеку, в городской спец тюрьме. В 1942 года Вавилов был избран иностранным членом Английского королевского общества (Лондон).
26 января 1943 года Николай Иванович Вавилов, поступивший за два дня до того в тюремный лазарет в тяжелой стадии дистрофии, скончался в 7 утра при явлениях упадка сердечной деятельности…
20 августа 1955 года Вавилов Н. И. был полностью реабилитирован – и 9 сентября восстановлен Академии наук.
Последний труд он написал в сентябре 1940 – марте 1941 года (между допросами). Это была «История развития земледелия (Мировые ресурсы земледелия и их использования)».
Тимофеев-Ресовский писал: «…Он был от природы оптимистом, но не в обычном, опять-таки, смысле этого слова, а он считал, что при всех и любых условиях должен максимально работать и всегда делать то, что считает нужным и важным в научном и научно – прикладном смысле. В расцвет сталинской эпохи это было очень трудно. И при этом не тонуть уже не в большом материале, а в человеческой толпе и не кончить жизнь на плахе или в смертоносном авитаминозе в лагере. Он как-то прогребал через все невзгоды 30-х годов (до поры до времени, правда)…».
Однако в начале 40-х годов все было уже иначе для оптимизма поводов не осталось.
А в июне 1941 года тюремные рукописи Николая Ивановича Вавилова были уничтожены. «Как не вошедшие в материалы следствия».

1. Шарымов А.: Николай Вавилов…//Дело. – 2000.-№21.-с.13.

Заключение.
Сотрудников Н. И. Вавилова всегда его необыкновенный энтузиазм, его колоссальная энергия. Он спал не более 4 – 5 часов в сутки – все остальное время отдавал работе. Около трехсот научных работ было опубликовано Н. И.
Вавиловым только в советское время, большинство из них сохраняет свое значение и в настоящее время.

Работоспособность Н. И. Вавилова была просто феноменальной. Чувствуя ограниченность рукописной техники, он в последние годы много диктовал стенографистке, чтобы быстрее реализовать свои обширные творческие замыслы.
В его личных бумагах сохранился набросок плана работы на 1940 – 1941 года.
Этот план включает работу над 12 книгами и 6 статьями.

В 1938 году И. И. Вавилов приступил к работе над книгой «Этюды по истории генетики». Книга осталась незаконченной, но сохранившиеся главы показывают, что ученый предполагал дать в ней широкое сравнение классической генетике с псевдогенетическими спекуляциями Т. Д. Лысенко.

Мы не знаем, где могила академика Н. И. Вавилова, и ее розыски пока не дали результатов. Но память о нем будет жить. Сейчас Н. И. Вавилов не наш современник, его деятельность и его судьба – это уже история, и мы смело можем поставить его в один ряд с великими представителями мировой науки – Дарвином, Менделем и Мечниковым, чьи открытия вошли в золотой фонд естествознания.

Среди великих ученых 20 века Николай Иванович Вавилов отличался многими чертами, свойственными эпохе и условиям, в которых развивается огромный талант. Он был не просто охотником за научной истиной, первооткрывателем научных фактов, идей, он был крупным деятелем, стремившимся к реорганизации и подъему сельского хозяйства страны, он был ученым – борцом, ученым – патриотом, рыцарем без страха и упрека, человеком, который объединял вокруг себя передовые силы советской биологии, гражданином, которому для утверждения научных идей необходимо было иметь не только талант ученого, но и мужество, волю, железную выдержку, принципиальность и необыкновенную работоспособность. Николай Иванович
Вавилов не только ученый – он герой, отдавший жизнь за свои убеждения.