А.Ю. Попов, кандидат юридических наук (Академия ФСБ РФ).
Контрразведывательное обеспечение партизанских формирований являлось одним из важнейших факторов, содействовавших успехам советских партизан в годы Великой Отечественной войны. Главной целью этого обеспечения было ограждение партизан от подрывной деятельности спецслужб противника и враждебных элементов. В мемуарной литературе, а также в работах В.Н. Андрианова, В.В. Коровина, Г.П. Мищенко, Г.П. Мигрина, В.К. Киселева можно найти интересные материалы о защите партизанских формирований от агентуры противника [1]. Однако в целом данная тема исследована еще очень мало.
Оперативно-чекистские группы при партизанских формированиях стали создаваться с января 1942 г. [2]. Они готовились как при центральном аппарате НКВД, так и в территориальных органах госбезопасности и по существу выполняли те же функции, что и особые отделы в действующей армии. Правда, не все командиры партизанских формирований понимали значение оперативно-чекистской работы. К распространенным нарушениям относились освобождение из-под стражи лиц, работавших на немецкую разведку, без согласования с работниками оперативно-чекистских групп, снятие своей властью с должности начальников этих групп и т.п. Поэтому руководители штабов партизанского движения и НКВД постоянно разъясняли командирам партизанских отрядов и соединений, что оперативно-чекистские отделы и группы действуют здесь на правах особого отдела НКВД и непосредственное руководство их деятельностью осуществляется управлениями НКВД и представителями Центрального штаба партизанского движения.
Проводя работу по очистке партизанских отрядов от вражеской агентуры, чекисты выявляли двойников, засланных немцами к партизанам, проверяли вновь зачисленных в отряд бойцов на специальных заданиях и т.д. Агентурное проникновение в спецслужбы противника проводилось различными путями. Иногда это достигалось путем легализации кадровых работников НКВД и агентов, заброшенных в тыл врага. Часто агентура составлялась с конкретным заданием при отступлении наших войск. Важную роль здесь играли агенты-женщины, которые могли легализоваться намного быстрее и легенда которых, как правило, была наиболее естественна. Лидия Лисовская, Мария Микота, Надежда Троян - вот только несколько имен женщин, оказавших неоценимые услуги партизанским формированиям.
Большую работу проводили органы контрразведки партизан по захвату сотрудников специальных служб противника, их агентов и пособников [3].
При проведении оперативного поиска чекисты обращали внимание на признаки, демаскировавшие легенду прикрытия вражеского агента, и обстоятельства его прибытия в партизанский отряд (неполное совпадение легенды внедряемого агента с действительным положением дел; несоответствие сообщаемых им о себе данных с имеющимися документами; сомнительные обстоятельства прибытия агента в район базирования партизан, например при организации и проведении "побега" из лагеря военнопленных, тюрьмы и т.д.; наличие у внедряемого агента профессиональных качеств, не соответствующих легенде, и др.). При необходимости специально создавались условия, в которых могли бы проявиться враждебные намерения или действия агентуры гитлеровцев. Эти искусственно создаваемые условия либо "благоприятствовали" проведению враждебной деятельности, когда "смягчались" режимные ограничения в партизанских отрядах, упрощался доступ к средствам связи и т.п., либо вводили в заблуждение агентуру противника путем развертывания ложных партизанских баз, объявления о предстоящем "перебазировании", маршрутах движения для проведения боевых операций и т.п., что провоцировало вражеских агентов на поступки, способствовавшие их разоблачению [4].
Нередко агенты гитлеровских спецслужб сами приходили с повинной к партизанам. В основном это были люди, не обагрившие своих рук кровью соотечественников и завербованные под угрозой расстрела или с помощью обмана.
В целях сковывания подрывной деятельности спецслужб оккупантов сотрудники органов госбезопасности принимали участие в подготовке и проведении дезинформационных мероприятий: доводили до врага сведения о численности партизанских сил, во много раз превышавшей действительную; создавали ложные партизанские базы, имитировали подготовку нападения партизан на те или иные объекты, и др. Организованные с учетом конкретной обстановки дезинформационные мероприятия приводили нередко к тому, что оккупанты сами предпринимали карательные акции в отношении собственной агентуры, предателей и сотрудников своих служб.
Так, дезинформация немецкого командования помогла дискредитировать руководителей антисоветских казачьих формирований в районе Таганрогского полуострова в мае 1942 г. Как рассказывал автору известный специалист по партизанским диверсиям И.Г. Старинов,
"для выполнения этой задачи штаб партизанского движения... собрал подробный материал о казачьих формированиях войска Донского; восстановил список командного состава и видных руководителей; через управление НКВД по Ростовской области подобрал объект для заброски в тыл фашистам; составил дезинформационный материал и письма с целью дискредитации добровольцев. Материал и письма были оформлены в виде обращений на имя видных руководителей казачьего войска Донского. Содержание личных писем не внушало ничего подозрительного и представляло обыкновенное письмо от жены, племянника, друга и т.д. Тексты были написаны тайнописью. Подготовленная штабом партизанского движения специальная директива была адресована Одноталову - руководителю ростовского казачества, председателю малого войскового круга, бывшему офицеру. Текст тайнописи содержал следующее: «Ваш план одобрен. Командование Красной армии желает Вам успеха и ближайшей встречи. Форсируйте подготовку к восстанию. Сроки готовности казачьих сотен назначьте сами в соответствии с общим сроком. Подготовьте все, чтобы своевременно убрать офицеров, могущих помешать делу...»
Подобные материалы были разосланы остальным руководителям казачества. В их текстах были упомянуты видные казаки как «соучастники» заговора. Передачу компрометирующих материалов в руки немецкой контрразведки было решено произвести путем заброски захваченных ранее нами видных руководителей полиции и предателей Родины с нераскрывшимся парашютом. Для этой цели был использован арестованный органами НКВД и обвиняемый как изменник Родины некто Середа, бывший офицер царской армии, активный пособник оккупантов. Лучшей кандидатуры быть не могло. Середу знали в лицо все полицейские и офицеры казачьих формирований. Работником органов государственной безопасности СССР Середе было сделано ложное вербовочное предложение. Для искупления вины перед Родиной он якобы должен был выполнить задание органов безопасности на территории противника. Изменник легко пошел на вербовку, втайне предвкушая, как сразу же после выброски с парашютом явится к своим фашистским хозяевам. Для выброски инструкторами парашютно-десантной службы был подготовлен нераскрывающийся парашют.
Замысел руководителей Штаба партизанского движения и чекистов удался. Труп Середы с документами был найден немецкой контрразведкой на контролируемом фашистами территории. В результате этой акции казачья дивизия, дислоцированная в Таганроге в мае 1943 г., была снята с фронта и по частям, без оружия направлена в глубокий тыл якобы для борьбы с партизанами" [5].
Большая работа проводилась чекистами по разложению полицейских и иных изменнических формирований. Гитлеровцы на оккупированных территориях, особенно в районах партизанского движения, создали большой полицейский аппарат, целые полицейские части и гарнизоны. За весь период работы, например, орловских чекистов в тылу противника из полицейских формирований к партизанам перешли около 4 тыс. человек. Многие из них потом хорошо показали себя в боях с оккупантами и были отмечены поощрениями, а некоторые даже удостоены правительственных наград. Как показала практика, действенной формой борьбы с предательством была публикация имен изменников Родины [6].
В основу мероприятий по разложению антисоветских воинских формирований чекисты положили фактор идеологического воздействия, рассчитанный на подрыв политико-морального состояния личного состава. Работу по разложению антисоветских воинских формирований проводила специально подготовленная и внедренная в эти формирования агентура чекистских органов. Агенты распространяли антифашистские листовки, сводки Совинформбюро, своевременно получали информацию о настроении личного состава, собирали данные об отношении германского командования и его разведывательных органов к тому или иному формированию, офицерскому составу, устанавливали доверительные отношения с отдельными военнослужащими, которых обрабатывали с целью последующей вербовки в качестве агентов советских органов государственной безопасности.
В своей работе чекисты использовали факты аморального поведения командного состава спецслужб противника, недостатки в снабжении рядовых сотрудников и другие моменты, способствовавшие возникновению антагонизма между различными группами во вражеской среде. Воздействие на личный состав подразделений спецслужб противника оказывалось также и через агентуру из местных жителей, проживавших вблизи объектов врага. Им давались задания поступать на работу в специальные службы и карательные формирования оккупантов в качестве официанток, уборщиц, машинисток, поваров, парикмахеров, прачек и т.д.
Великая Отечественная война дала много примеров, когда в результате умелой работы агентуры партизан подразделения вражеских спецслужб переходили на их сторону в полном составе. Так, в Гдовском районе Ленинградской обл. в 1943 г. подпольная организация под руководством А.Д. Антоновой добилась того, что целый взвод карателей, уничтожив офицеров своего и других подразделений и взорвав 9 автомашин, с оружием в руках перешел на сторону партизан.
Следует отметить, что переход бывшей агентуры противника на сторону партизан вызывал раздражение у начальника Главного управления контрразведки "СМЕРШ" B.C. Абакумова, направившего 20 августа 1943 г. письмо начальнику Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко, где, в частности, говорилось:
"...Борьба с агентурой противника, проникающей в эти штабы и партизанские отряды, возложена на органы контрразведки «СМЕРШ». Несмотря на это, имеет место ряд случаев, когда разоблаченные и явившиеся с повинной в партизанские отряды шпионы, диверсанты, террористы, участники так называемой «Русской освободительной армии» и других формирований, созданных немцами, доставляются на нашу сторону без ведома органов контрразведки «СМЕРШ», допрашиваются работниками штабов партизанского движения, которым не свойственно заниматься расследованием по такого рода делам, доставляемые из партизанских отрядов документы и составленные при допросах разоблаченных шпионов протоколы размножаются и вместе с сообщениями рассылаются в различные адреса, в результате чего некоторые серьезные оперативные мероприятия становятся достоянием большого круга лиц... " [7].
П.К. Пономаренко ответил очень резко:
"...Мы считаем, - писал он, - необходимым и впредь захваченных агентов противника и материалы, какие только представляют интерес для Вашего управления, передавать Вам. Нас поэтому крайне изумляют претензии, изложенные в Вашем письме, с которыми в принципиальном отношении нельзя согласиться. То, что на органы контрразведки, как Вы говорите, возложена борьба с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды, мы только приветствуем, хотя слышим об этом впервые. Возникает другой вопрос: почему со времени организации «СМЕРШ» никто из работников этого управления не говорил о том, как они собираются и что намечают предпринять, чтобы организовать работу и развернуть борьбу с агентурой противника, почему не проведено ни одно мероприятие, а в партизанских отрядах нет ни одного вашего работника.
Вы, как это видно из письма, считаете, что руководящие органы партизанского движения не могут без ведома органов контрразведки «СМЕРШ» решать вопрос и осуществлять в необходимых случаях доставку из тыла противника захваченных партизанами агентов врага и допрашивать их. Логически следует, что командиры и комиссары партизанских отрядов и бригад также должны в таком случае быть лишены права допроса разоблаченных и захваченных партизанами агентов противника. Эти ваши претензии вызывают просто удивление, так как они ставят в нелепое положение руководящие органы партизанского движения и противоречат здравому смыслу... Мы получаем от соответствующих органов немалую информацию, интересующую нас. К примеру сказать, 4-е управление НКГБ СССР ежедневно информирует нас и посылает сведения, материалы, которые представляют большой интерес для партизанского движения. А от Вас, повторяю, мы не получили ни одного материала" [8].
Нельзя не отметить и деятельность органов государственной безопасности по выявлению негативных явлений в самих партизанских формированиях. Командиры и партизаны некоторых отрядов позволяли себе преступные излишества и злоупотребления своим положением. Так, издав приказ о запрете самогонокурении и борьбе с ним, командование отряда "Смерть немецким оккупантам" Навлинского района Орловской обл. за зиму и весну 1942 г. истратило на самогон, по данным расследования, 1 500 пуд. зерна. Проживая с рядовыми бойцами в одной землянке, за перегородкой, командир и комиссар отряда распивали этот самогон, запрещая пить его своим подчиненным [9].
Иногда дело доходило чуть ли не до боевых столкновений среди партизан. Агентура органов государственной безопасности докладывала в Центр, что летом 1942 г. на Брянщине руководители Хомутовского отряда, выделившегося из партизанского соединения им. Ворошилова №1 для следования на Украину, напоили самогоном бойцов-пулеметчиков, находившихся на посту, похитили у них пулеметы и увели самих пулеметчиков. Когда утром выяснилось, что посты оголены, командир Ворошиловского отряда Петровский бросился на бронеавтомобиле в погоню, чтобы силой оружия отобрать свои пулеметы. Боя не произошло лишь потому, что хомутовцев догнать не удалось [10].
Порой командиры партизанских отрядов совершали откровенно преступные действия по отношению к партизанам соседних отрядов. Так, в марте 1943 г. командир одной из партизанских бригад Калининской обл. Корнаушенко арестовал бойцов партизанской бригады М.С. Прудникова, которые возвращались с задания. Корнаушенко заподозрил в них полицейских. Никакие объяснения арестованных ни к чему не привели. Партизан даже подвергли пыткам [11]. Легендарный командир с возмущением докладывал об этом случае начальнику 4-го управления НКВД СССР П.А. Судоплатову.
Ошибки встречались и у самих оперативных работников органов госбезопасности, обслуживавших партизанские отряды. Некоторые чекисты зачастую не доводили до конца допросы и следствие по делам немецких агентов, засылаемых противником в партизанские отряды. Задержанных агентов немецких спецслужб расстреливали сразу же после признания в своей причастности к разведке противника, не допрашивая их по поводу полученных ими заданий и с целью выявления других известных им фашистских агентов [12].
В заключение следует подчеркнуть, что важнейшая роль в защите партизан от подрывной деятельности фашистских спецслужб принадлежала агентурному проникновению в разведывательные, контрразведывательные и другие карательные органы врага. Это позволяло с меньшей затратой сил решать задачи по контрразведывательному обеспечению партизанских формирований.
1. См. подр.: Андрианов В.Н. Участие чекистов в партизанской борьбе в годы Великой Отечественной войны. М., 1990. С. 102, 184; Коровин В.В. Советская разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М., 1998. С. 137-206; Мищенко Г.П., Мигрин Г.П. Задача особой важности. Киев, 1985. С. 120; Киселев В.К. Партизанская разведка, Минск, 1980. С. 34-82.
2. РГАСПИ, ф. 69, оп. 1, д. 909, л. 16.
3. См.: Золотарь И.Ф. Под маской бургомистра // Партизанские дни. М., 1971. С. 9-32; Мищенко Г.П., Мигрин Г.П. Указ. соч. С. 121; РГАСПИ, ф. 69, оп. 1, д. 153, л. 297.
4. Мищенко Г.П., Мигрин Г.П. Указ. соч. С. 106.
5. Личный архив автора.
6. Незримого фронта солдаты. Тула, 1971. С. 125.
7. РГАСПИ, ф. 69, оп. 1, д. 336, л. 10-11.
8. Там же, л. 12-16.
9. Там же, д. 746, л. 110.
10. Там же, л. 111.
11. Там же, д. 748, л. 1.
12. Там же, д. 703, л. 52.