В жилах Владимира Соловьева текла чистая славянская кровь. С отцовской стороны он принадлежал к духовному сословию, предки его вышли из великорусского крестьянства. Со стороны матери он был потомок украинской фамилии, с примесью польской крови. Его дед Михаил Васильевич Соловьев был протоиреем и законоучителем при Московском коммерческом училище. Это был просвещенный человек, вкусивший латинской школы, процветавшей у нас в начале 19 века. Но главным украшением отца Михаила было его чистое сердце. Он был очень весел и ласков с детьми, для развлечения он разыгрывал из себя медведя. Когда Владимир Соловьев был восьмилетним мальчиком, дедушка привел его в алтарь, поставил на колени около престола, горячо молился и посвятил внука на служение Богу. Михаил Васильевич всю жизнь прожил при Московском коммерческом училище и в 1960 году перевелся на священническое место при церкви Покрова в Левшине. Там он очень тосковал о Коммерческом училище. Иногда его заставали во дворе, грустно смотрящим по направлению к Остоженке. Как известно, старым людям опасно подыматься с насиженного места. Михаил Васильевич прослужил у покрова недолго и скончался 30 октября 1861 года, когда Владимиру было восемь лет.
Бабушка Владимира коренным образом отличалась от Михаила Васильевича. Ее звали Елена Ивановна, урожденная Шатрова, происходившая из чиновничьей семьи. У нее был острый насмешливый ум и большая практичность. Кроткого Михаила Васильевича она держала в руках, а после его смерти переехала к сыну-историку, которого она очень уважала и даже несколько побаивалась. Она была крестной матерью маленького Владимира, очень его любила и спала с ним в одной комнате. Елена Ивановна недолюбливала духовенство и, как выражался ее сын, “представляла в семье начало научного прогресса”. Дед по материнской линии, крестный отец Владимир Павлович Романов был в молодости знаком с Бестужевым и Рылеевым, замешан в заговоре декабристов и девять месяцев высидел в Петропавловской крепости; по суду был разжалован в низшие чины, но потом выслужился (в Черноморском флоте), плавал вокруг света, участвовал в Крымской войне и умер контр-адмиралом. Владимир Соловьев был назван в честь своего деда и был его крестником. Бабушка Владимира Сергеевича по матери была Екатерина Федоровна Бржесская. Бржесские были обрусевшие поляки, помещики Харьковской и Херсонской губерний. С Бржесскими был смолоду знаком Фет, знал он и Екатерину Федоровну.
Отца Владимира звали Сергей Михайлович Соловьев. По профессии он был историком. Ему было 32 с половиной года, когда у него родился второй сын Владимир. Он уже был ординарным профессором и выпустил несколько томов “Истории России”. Влияние отца на Владимира Соловьева было большое. Вообще, Сергей Михайлович был обожаем детьми. И у Владимира, и у Михаила до конца жизни сохранилось к отцу благоговейно-нежное отношение. Оно несомненно оказало влияние на все развитие миросозерцания Владимира Соловьева, в котором роль играет идея “отечества”, “вселенского отца”. Отец был для детей воплощением высшей справедливости. Сергей Михайлович был довольно редким, но типичным для России человеком, сочетавшим глубокую веру со страстью к науке и цивилизации. И этим, и самостоятельным и независимым характером он очень напоминает Ломоносова. Он не терпел двух вещей: юродства и хитрости, считая и то, и другое признаком духовной слабости. За юродство он презирал Суворова. Считая основой жизни деятельность и борьбу, он питал отвращение к Востоку и был убежденным европейцем.
Замужество за таким большим и все давящим вокруг себя человеком, каким был Сергей Михайлович, совершенно заглушило индивидуальную жизнь его жены Поликсены Владимировны. Она буквально была раздавлена его двенадцатью детьми и двадцатью восемью томами истории. “ Историю России ” своего мужа Поликсена Владимировна читала и перечитывала всю свою жизнь, факты и лица русской истории были ей чем-то родным и близким. В общем то это была кроткая, любящая и самоотверженная женщина, таившая в себе много неразвившихся задатков.
Владимир Соловьев родился в Москве 16 января 1853 года в день поклонения веригам святого апостола Петра. Подобно отцу он родился недоноском. ” Я семимесячный недоносок и при рождении не был в силах кричать, а только беззвучно разевал рот, подобно новорожденным воробьям”.
В августе 1864 года Владимир Соловьев поступил в третий класс Московской 1-й гимназии; ему было тогда 11 лет 7 месяцев. Гимназия находилась у Пречистенских ворот , на Волхонке. Параллельные классы 1-й гимназии , помещавшиеся в том же здании , через год образовали 5-ю гимназию. Директором обеих гимназий до 1870 года оставался М. А. Малиновский. Принятый учеником 1-й гимназии, Владимир Соловьев далее числился и окончил курс учеником 5-й гимназии. Владимир учился успешно и имел 5 по всем наукам, кроме физико-математических. И только в выпускном аттестате имеется 5 по всем предметам. В общем он окончил гимназию с золотой медалью. Кстати, юному Владимиру часто снились вещие сны и являлись видения. Один из краеугольных камней мировоззрения Соловьева - София являлась ему трижды. В тринадцать лет Владимир Соловьев пережил религиозный кризис. В результате в нем верх одержал нигилизм. Выбросив в сад иконы, Соловьев выбирает на материалистическую точку зрения. Его идеалами стали социализм и коммунизм. Однако, позже Соловьев осознал несостоятельность как коммунизма - "упрощенной философии", так и всего материализма в целом, как односторонней системы. Только изучив Шеллинга и Гегеля, он создает собственную философскую систему.
Осенью 1869 года Соловьев поступает в Московский университет на историко-филологический факультет. Он поступил в университет в 16 лет. Главным его интересом была, конечно, философия, читавшаяся на филологическом факультете П. Д. Юркевичем. Но в первый же год он перебирается на физико-математический факультет. Очевидно, всю жизнь присущий ему интерес к натурфилософии побудил его серьезно заняться естествознанием. В 1872 году вышел из физико-математического факультета и поступил вольным слушателем на историко-филологический факультет того же университета. Проучился он в университете 4 года. В 1873г. заканчивает обучение. Вообще связь Соловьева с университетом была очень слаба. Поступив впоследствии вольным слушателем в Духовную академию он пишет:” Академия во всяком случае не представляет такой абсолютной пустоты, как университет”. В ноябре 1874г. он защищает диссертацию на тему: "Кризис западной философии (против позитивистов)", которая ярко свидетельствует как о необычайной силе его философского мышления, так и о простоте и ясности выражения, о логической убедительности. Кстати, эта диссертация была его первой значительной работой. В 1880 году в Петербургском университете Соловьев защитил диссертацию и получил степень доктора философских наук. После защиты диссертации Владимир Соловьев получает должность доцента на кафедре философии Московского университета, затем на год уезжает в Британию, где работает в Британском музее. Вернувшись в Россию, он переводится в Петербургский университет. После прочтения лекции, в которой он призывал императора Александра III помиловать первомартовцев, Владимиру Соловьеву запрещают чтение публичных лекций. Вскоре он сам уходит из университета. Основным делом жизни Соловьева, стало создание христианской православной философии, которая раскрывала бы жизненную силу, богатство христианства.
Стремление к познанию действительности является характерной чертой русской философской мысли. Эта черта также характерна для философии Соловьева. Свое учение он разрабатывал как альтернативу "отвлеченной" философии, под которой понимал умозрительный рационализм. Кризис всей западно-европейской философии он видел в том, что она не выходит за рамки теории, не выражает собой прямой связи человека с универсальной целостностью мира. Цельное знание
Соловьев рассматривал как органический синтез науки, умозрительной философии и религиозной веры. Вера есть "высшая потребность всецелой и абсолютной жизни".
Принято делить творческую жизнь Владимира Сергеевича на три периода: в первый период интересы Соловьева сосредоточиваются в основном в области теософии, во второй - в области теократии, и в третий - в области теургии. На первом этапе, он надеялся, что осуществление мудрости в мире может быть достигнуто через познание Бога и его отношения к миру. На втором этапе Владимир Соловьев обращает свой взор в сторону государства, осуществляющего христианские идеи, что гарантировало бы, как он считает, справедливость во всех отношениях. И на третьем этапе Соловьев всецело занят теургией, т.е. мистическим искусством, создающем новую жизнь, согласно божественной истине.
Природа человека в его учении предстает в трех основных формах своего бытия: в форме мышления, чувства и деятельной воли. Эти три формы бытия составляют три "начала" общечеловеческой жизни с соответствующими им идеалами и предметами познания. Мышление имеет своим предметом объективную истину, чувство - объективную красоту, воля - объективное благо. В соответствии с этими “началами”
общечеловеческой жизни выделяются и три сферы человеческого бытия: творчество, знание и деятельность. Творчество выражается как техническое или изящное художество, мистика; знание - как положительная наука, отвлеченная философия; практическая деятельность на материальном уровне предстает как экономическое общество, на формальном уровне - как политическое общество (государство), на абсолютном уровне - как духовное общество (церковь).
Вот как Владимир Сергеевич описывает процесс восхождения мира к Богу. На низшей ступени этого процесса - эволюции природы - создаются предварительные ступени и условия единства мира. Таких ступеней пять: “ царство минеральное, царство растительное, царство животное, царство человеческое и Царство Божие”. Эти ступени представляют собой ряд наиболее твердо определенных и характерных повышений бытия с точки зрения нравственно смысла. Процесс же духовного роста человечества описывается им так: “ ...природное человечество посредством своей деятельности совершенствует свою жизнь и на определенном этапе возвышается до идеи безусловного совершенства. Человечество духовное или от Бога рожденное не только понимает умом, но принимает сердцем и делом это безусловное совершенство как действительное начало всего того, что должно быть во всем, и стремится осуществить его до конца или воплотить в жизни всего мира”. И далее, ” для того чтобы достигнуть своей высшей цели или проявить свое безусловное значение, существо прежде всего должно быть, затем он должно быть живым, потом - быть сознательным, далее - быть разумным и, наконец, - быть совершенным.” Эта теория заключает в себе все достижения естествознания, объясняя их и давая ясную перспективу их исследования. Вся система Владимира Соловьева – это собрание всех направлений философской мысли, объединение их на новом, более высоком уровне.
В системе всеединства вся история человечества представляется как восхождение человека к Богу, или как процесс богочеловечества. На этих основаниях строится этика Соловьева, его учения о Добре, как некой идеальной сущности. Пафос философии Соловьева - борьба за духовность в человеке, за высшие идеалы личности и общества.
Преодолев Религиозный кризис юношеских лет, Соловьев приходит к выводу, что человечество может духовно возродиться лишь благодаря истине во Христе. В письме к Е.В. Романовой он пишет: “
Предстоит задача: ввести вечное содержание христианства в новую, соответствующую форму... Представь себе, что некоторая, хотя бы небольшая часть человечества вполне серьезно, с сознательным и сильным убеждением будет исполнять в действительности учение о безусловной любви и самопожертвовании долго ли устоят неправда и зло в мире! Но до практического осуществления христианства в жизни еще далеко. Теперь нужно еще сильно поработать над теоретической стороной, над богословным вероучением. Это мое настоящее дело.”
Личность человека у Соловьева на первом плане. Владимир Соловьев дает целую теорию семьи, где личность хоть и на первом плане, но находится в согласии с другим рядом личностей. Половая любовь вполне оправдана, но она не довлеет. Деторождение - благо, но не единственное. У Соловьева личность есть полнота, но для завершения этой полноты она нуждается в обществе. Общество есть полнота, но завершение этой полноты не просто в обществе, а во всем историческом процессе, т.е. в человечестве. Экономическая и политическая жизнь, государство и право - это неотъемлемые моменты стремления человечества к правде и добру. Но, как считает Владимир Соловьев, и самая общая нравственная организация должна быть религиозной и завершаться во вселенской церкви.
Говоря о красоте в природе, Владимир Соловьев утверждает, что она “не есть выражение всякого содержания, а лишь содержание идеального, что она есть воплощение идеи. Определение красоты как идеи устраняет тот взгляд, по которому красота может выражать всякое содержание, а словом “воплощенная” исправляет и тот взгляд, который хотя и требует для нее идеального содержания, но находит в красоте не действительное осуществление, а только видимость или призрак идеи. В этом последнем воззрении прекрасное - как бы субъективный психологический факт, то есть ощущение красоты, ее явление или сияние в нашем духе, заслоняет собой саму красоту как объективную форму вещей в природе. Поистине же красота есть идея действительно осуществляемая, воплощаемая в мире прежде человеческого духа, и это ее воплощение не менее реально и гораздо более значительно (в космогоническом смысле) нежели те материальные стихии, в которых она воплощается...” О воплощенной идее Владимир Соловьев говорит, что она - лучшая половина нашего реального мира, ”именно та его половина, которая не только существует, но и заслуживает существования. Идеей вообще мы называем то, что само по себе достойно быть. Таким образом в красоте, как в одной из определенных фаз триединой идеи, необходимо различать общую идеальную сущность и специально - эстетическую форму. Только эта последняя отличает красоту от добра и истины, тогда как идеальная сущность у них одна и та же - достойное бытие, или положительное всеединство, простор частного бытия в единстве
всеобщего. Этого мы желаем как высшего блага, это мы мыслим как истину и это же ощущаем как красоту; но для того, чтобы мы могли ощущать идею, нужно, чтобы она была воплощена в материальной действительности. Законченностью этого воплощения и определяется красота как таковая в своем специфическом признаке”.
При чтении Соловьева необходимо взять во внимание нравственно - религиозное направление его творчества. Его отношение к любой проблеме прежде всего трактуется с этой позиции. Вот что он говорит о науке: “Наука объясняет существующее. Данная действительность еще не есть истина. Исходный пункт науки: истина есть, но не есть “это”. Ум не удовлетворяется действительностью, находя ее неясною, и ищет того, что не дано, чтобы объяснить то, что дано. Ум считает наличный мир неверною, неразборчивой копией того, что должно быть.
Наука постоянно восстановляет подлинный вид вещей, когда объясняет их. Объяснение действительности есть исправление действительности, причем ум не довольствуется легкими поправками, а требует исправлений радикальных, всегда перехватывая за то, что просто есть, за факт. Факт, как таковой, есть для ума нечто грубое, и примириться с ним он не может. Чтобы ум признал факт ясным, прозрачным, нужно коренное его изменение; нужно, чтобы он перестал быть только фактом, а сделался истиной”. В соответствии с взглядами Владимира Соловьева, деятельность человеческого ума определяется, во-первых, фактическим бытием как данным и, во-вторых, истиною, как предметом и целью ума. Без данного и искомого, без факта и идеи истины немыслима деятельность ума. Далее он говорит: “...Если бы ум владел полнотою истины, для человека не было бы иного состояния, кроме абсолютного покоя, блаженства. Настоящая же, человеческая деятельность ума обусловлена тем, что он, сначала обладая истиною как только субъективной идеей, стремится обратить ее в объективную”. Все-таки в философии Владимира Соловьева много недостатков, хотя именно он создал русскую систему философии, оригинальную по своему характеру. Именно он заложил основы русской религиозной и философской мысли, которая до сих пор продолжает развиваться.
Философию В.С. Соловьева нельзя рассматривать в отрыве от философского наследия. В его произведениях сливаются воедино специфические черты и древнегреческой, и классической немецкой школ, и русского богословия. Но развиваясь на новом основании, эти идеи зачастую получают и новое звучание: “Истинному бытию, или всеединой идее, противопоставляется в нашем мире вещественное бытие - то самое, что подавляет своим бессмысленным упорством нашу любовь и не дает осуществиться ее смыслу. Главное свойство этого вещественного бытия - двойная непроницаемость:
непроницаемость во времени, в силу которой всякий последующий момент бытия не сохраняет в себе предыдущий, а исключает или вытесняет его собою из существования, так что все новое в среде вещества происходит за счет прежнего или в ущерб ему;
непроницаемость в пространстве, в силу которой две части вещества (два тела) не могут занимать одного и того же места, то есть одной и той же части пространства, вследствие чего вытесняют друг друга. Таким образом, то, что лежит в основе нашего мира, есть бытие в состоянии распадения, раздробленное на исключающие друг друга части и компоненты.
Победить эту двойную непроницаемость тел и явлений, сделать внешнюю реальную среду сообразную внутреннему всеединству идеи - вот задача мирового процесса столь же простая в общем понятии, сколько сложная в конкретном осуществлении.”
Мир "идей" Платона органически вписывается в логику всеединства у Владимира Соловьева: “...Уже и в природном мире идее принадлежит все, но истинная ее сущность требует, чтобы не только ей принадлежало все, все в нее включалось или ей обнималось, но чтобы и она сама принадлежала всему, чтобы все, то есть все частные и индивидуальные существа, а следовательно, и каждое из них, действительно обладали идеальным всеединством, включали его в себя. Совершенное всеединство по самому своему понятию, требует “полного равновесия, равноценности и равноправности между единым и всем, между целым и частями, между общим и единичным. Полнота идеи требует, чтобы наибольшее единство целого осуществлялось в наибольшей самостоятельности и свободе частных и единичных элементов - в них самих, через них и для них."
Для понимания того, как решается проблема истины у Владимира Соловьева, необходимо понять, какими философскими категориями он оперирует, на какие предпосылки опирается. Для этого обратимся к работе А.Ф. Лосева. "...с установившейся точки зрения совершенно нет никакой разницы между сущим и бытием. То, что понимает сам Владимир Соловьев под этими терминами, совершенно ясно и едва ли заслуживает какой-либо существенной критики. ...Сущее, по мысли Владимира Соловьева, выше всяких признаков и свойств, выше всяких предикатов и вообще выше всякой множественности. ...Классический образ мышления требовал равноправного существования также и для множественности, раздельной, понятной и далекой от превращения в абсолютно непознаваемый нуль, в абсолютное ничто. Вот это раздельное, доступное пониманию, структурное, относительное, объединяемое в отдельные относительные единства, Владимир Соловьев называет бытием в отличие от сущего. Все дело заключается здесь в том, что должна же существовать какая-нибудь вещь, если мы ей приписываем какие-нибудь признаки. Но если она действительно существует, то она выше своих признаков. По терминологии Владимира Соловьева, эту вещь и надо называть не просто суммой признаков, или бытием, но тем, что является носителем этих признаков, а именно сущим, которое в сравнении со всеми своими признаками есть уже сверхсущее. Отрицать такое ”сверхсущее” - значит, по Владимиру Соловьеву, просто отрицать существование вещей, а значит, и всего мира.”
На вопрос, что есть истина, Владимир Соловьев дает следующий ответ: “ Истина есть сущее, или то, что "есть"; но мы часто говорим "есть" обо многих вещах, но многие вещи сами по себе не могут быть истиной, потому что если они различаются друг от друга, так что одна вещь не есть другая, то каждая в своем различии от другой не может быть истиной,...- они могут быть только истинны, то есть поскольку все они причастны одному и тому же, которое и есть истина. …Итак, сущее как истина не есть многое, а есть единое. Единое, как истина, не может иметь многого вне себя, то есть оно не может быть чисто отрицательным единством, а должно быть единством положительным, то есть оно должно иметь многое не вне себе, а в себе, или быть единством многого; а так как многое, содержимое единством, или многое в одном, есть все, то, следовательно, положительное, или истинное, единое есть сущее, содержащее в себе все, или существующее как единство всего. Итак, истинно сущее, будучи единым, вместе с тем и тем самым есть и все, точнее, содержит в себе все, или истинно-сущее есть всеединое.” Таким образом, полное определение истины выражается в трех предикатах: сущее, единое, все.
О Владимире Соловьеве как о философе можно рассказать многое, но обобщив, можно выделить несколько его особенностей. Во-первых необходимо отметить его необычайную склонность к понятийной философии как в ее истории, так и в ее систематическом построении. Его дарования в этой области не только равнялись многим выдающимся европейским философам, но по силе этих дарований и по убедительности логики он превзошел многих из них. Во-вторых, понятийная философия у Владимира Соловьева всегда отличалась острым историзмом, при котором ни одна теория не отбрасывалась без разбору, а, наоборот, всякое философское направление получало у него законное место, органически входя в общечеловеческий прогресс мысли и жизни. В-третьих, понятийная философия имела для Владимира Соловьева настолько самостоятельное значение, что не нуждалась даже в авторитете веры, что отнюдь не означало для Соловьева, что разум исключал веру и откровение.
Это значило лишь освобождение его от всяких авторитетов и предоставление его полной свободе, что приводило разум в конечном итоге к тому же самому мировоззрению, которого требовал авторитет веры. В идеале Соловьев представлял себе такую понятийную систему разума, которая вполне параллельна вере и откровению, но создается собственными усилиями самого разума. В-четвертых, вся теоретическая философия Владимира Соловьева обладает удивительной особенностью. Она во многом совпадает с различными философскими учениями, которыми изобилует человечество. Но при этом философское рассуждение в теоретических вопросах мысли развивается у Соловьева слишком искренне и убедительно, самостоятельно и тончайшим образом критически, так что нет никакой возможности говорить о каких-нибудь прямых заимствованиях у других мыслителей.
Получается даже исторический парадокс: Владимир Соловьев весьма близок ко многим философам, но он мыслит настолько самостоятельно, что как будто бы этих философов не существовало или как будто бы он с ними не был знаком. Но острая критика Соловьевым многих зарубежных философов свидетельствует о том, что он не только не был с ними знаком, но и умел находить у них такие особенности, которые были для них уничтожающими. Но критика всегда подается у него в тонах вполне спокойного и даже созерцательного раздумья. В пятых, при большой любви к абстрактно-категориальным операциям, при такой, можно сказать влюбленности в чистую мысль Владимир Соловьев вовсе не превратился в абстрактного систематика на всю жизнь, а, наоборот, оставался им лишь в ранней молодости. Конечно, эти понятийные конструкции никогда не отбрасывались Соловьевым целиком и полностью. Но уже с начала 80-х годов его начинают волновать совсем другие вопросы, зачастую отнюдь не философские. Для самого Владимира Соловьева, даже еще не достигшего тридцатилетнего возраста, возникали совсем другие проблемы, которые в общем виде мы можем назвать социально-историческими.
Социально-исторические убеждения Соловьева довольно оригинальны. Их нельзя подвести ни под какую социально-историческую систему. Некоторые исследователи утверждают, что Владимир Соловьев сначала был славянофилом, а потом стал западником. Однако, уже в магистерской диссертации Соловьев считал нелепостью славянофильское убеждение базироваться только на вере и отрицать разум. Но эта же диссертация подвергла уничтожающей критике все системы разума, бывшие на Западе. Получается, что Владимир Соловьев считал и западных философов выразителями не истинной философии, а отвлеченных односторонностей, противоречащих истине. Но опять-таки в работе "Три силы" он представляет Россию как страну, в которой осуществляется истина, в противоположность бесчеловечному Востоку и безбожному Западу.
После чего он же дает уничтожающую критику византийско-московского православия. Среди философов вообще едва ли был какой-нибудь мыслитель, который с такой же, то есть соловьевской, убежденностью считал христианство истиной. Но разумность христианства достигала у него такой степени убежденности, что иной раз при чтении его произведений встает вопрос: зачем же нужна вера в сверхъестественное откровение, если человеческий разум уже своими собственными силами может достичь истины? И это не единственное удивительное место в системе Владимира Соловьева. Определяя понятие субстанции он сначала доказывает, что не существует никаких субстанций, которые давались бы нам в непосредственном опыте, и тут же доказывается, что по крайней мере одна такая субстанция существует, а именно всеобщая и абсолютная субстанция, благодаря которой и все инобытие тоже состоит из субстанций. Получается, что христианство и есть предел разумности, то есть максимальное ее развитие. Вместе с тем и разумность, взятая сама по себе и доведенная до своего предела, тоже есть христианство.
Для общей характеристики социально-исторических исканий Владимира Соловьева важно еще и то, что он говорит о прогрессе. Учение об историческом прогрессе у Владимира Соловьева имеет двойной смысл. С одной стороны - это необходимость перехода от одних исторических форм к другим, то есть необходимость конца решительно всех отдельно взятых исторических эпох. Поэтому, с его точки зрения, исторический прогресс есть и сплошное становление тех или иных целей, которые то возникают, то гибнут, и абсолютен конец всех этих мелких и дробных исторических эпох, то есть нечто уже не просто становящееся, но то, что можно назвать ставшим. Можно провести здесь параллель с буддизмом, одно из основных утверждений которого гласит, что все в мире проходит через три стадии: рождения, развития и разрушения. Владимир Соловьев развил это утверждение гораздо шире, доказав, что разрушение - это не конец, а лишь переход к чему-то более высокому, что отнюдь не умаляет роли предшествующего.
Не лишним было бы сделать следующее замечание относительно социально-исторических исканий Владимира Соловьева, которые сводятся к тому, что у нигде и ни в чем нельзя найти никакой одной логически неподвижной понятийной системы или какой-нибудь схематической завершенности. Он не был ни славянофилом, ни западником. Он был постоянным искателем истины, нисколько не стеснявшем себя логическими противоречиями. Он не был ни консерватором, ни либералом, ни реакционером, ни революционером. Да, в конце концов, можно сказать, что он не был ни идеалистом, ни материалистом. В нем не было никаких ограничений, все рассматривалось непредвзято. Везде это был Соловьев, в котором уживались самые разнообразные антиномии, которые с обывательской точки зрения звучат как элементарные логические противоречия. Это же касается, в частности, и его религиозных взглядов, как теоретических, так и личных.
Заключение
Владимир Соловьев был неповторимым человеком и философом. Он родился в приличной семье. У него были хорошие, образованные родители, в следствие чего он получил хорошее воспитание и образование. Несмотря на то, что он родился семимесячным недоноском, он развился нормальным человеком, и более того, не многие могут с ним сравниться на философском поприще.
Соловьев вместе с такими философами, как Аристотель и Кант, занимал ключевые позиции в развитии философии по проблеме истины. Именно они определении условия применения критериев истины, носящих частичный и всеобщий характер. Аристотель исследовал формальные законы мышления. В результате чего появилась наука логика. Канта интересовали законы и формы постигающего истину мышления. Ну а Владимиром Соловьевым, была сделана попытка взглянуть на проблему истины с нравственных позиций. Его принцип всеединства устраняет кантовскую непознаваемость "вещей в себе" и, связывая человека со всей Вселенной, открывает ему безграничные просторы познания.
Вообще, личность Соловьева мне представляется какой-то большой и величественной. Но вместе с глубиной и простотой его мыслей и выводов в них не так уж легко разобраться с первого раза ( впрочем, разобраться в мыслях других философов не легче). Но все таки специфика его логики такова, что он может что-то утверждать, а потом это же опровергать.
Владимир Соловьев стремился создать философию цельного знания, которая признает необходимость развития как науки, так и философии, и теологии. По его мнению, они не должны противоречить друг другу, а должны дополнять друг друга, давая тем самым необходимую материальную основу знанию, и в конечном итоге получая верховную цель. Он выступал за развитие науки в России, хотя считал, что она никогда не приведет человека к пониманию смысла Вселенной.
На мой взгляд Соловьев был слишком религиозен, то есть в своем учении он большую рол отводил религии. Хотя, философия – не точная наука вроде математики или физики, в которых все должно быть научно обосновано.