Поиск причин развала СССР шел как с позиций серьезного анализа, так и, увы, больше всего — со спекулятивных позиций “запрограммированности” такого развала. Тезис “запрограммированности” в наиболее массовом варианте сводится к весьма тривиальному: “СССР — империя”, “Все империи разваливались” — значит… и т. д.
Куда более неожиданным кажется другое объяснение “запрограммированности” — естественно-географическое — виновато оказывается, слишком большое пространство. Это действительно неожиданно, ибо вся история русской и мировой геополитики говорит о плюсах больших пространств[1].
К сожалению, начало положили не журналисты, а ученые. В популярном журнале “Знание — сила” (Лев Гумилев шутливо называл его “Знание через силу”) появилась статья доктора географических наук Б.Родомана2, где эта идея пагубности пространства почему-то называется тривиальной. “Огромность России—причина ее бедствий. Громоздкое государство, фактически унитарное, не может защищать права и свободы человека потому, что более всего озабочено самосохранением. Своими огромными размерами Россия обречена на геополитическое одиночество... В гигантской унитарной стране невозможен парламент”3.
Где же выход по Б.Родоману? “Надо дать мировому сообществу переварить Россию по кускам (выделено автором — С.Л.), иначе и мир нами подавится, и мы погибнем в его глотке”4. Автору вообще не нравится наша история, ибо “почти вся территория России образовалась путем завоеваний и неравноправных договоров под угрозой силы”, и оказывается, в России даже “сформировался своеобразный тоталитарный ландшафт”5.
Куда “мягче” позиция других известных географов — А.Трейвиша и В.Шупера. Их, с одной стороны, вроде бы обнадеживает тот факт, что Россия остается системой “от моря и до моря”, а с другой — они же сочувственно цитируют мнение еще одного географа — В. М. Гохмана: “..пространство — наш бич”. А далее следует совсем неожиданный пассаж, огорчивший бы М.В.Ломоносова: “..если бы за Уралом плескался океан, скорее всего, Россия уже давно была бы полнокровньм членом сообщества цивилизованных стран”. (Трейвиш А., Шупер В. Пространство России: богатство или бремя / Знание — сила, 1993, март. С. 91).
Удивляет здесь не столько раздвоенность позиции (надежда или бич?), сколько повторение серьезными учеными печально известной формулы “нобелевского тракториста” о вхождении в “цивилизованное сообщество”. Для него-то Пушкин и Толстой, Чайковский и Шостакович, Вернадский и Королев — не пропуск в этот мир, но для наших коллег это вроде бы должно быть очевидным.
Все цитированные “идеи” не совсем новы. Но в последнее время спекуляции с пространством усилились, и на этом “поле” работают уже не одиночки, а целые коллективы, и распространяет их уже не “Знание — сила”, а куда более многотиражный “Огонек”. Видимо, после масштабной идеологической работы по развалу СССР постперестроечный журнал решил внести свою лепту и в развал России.
Цитируем: “Предельно допустимая (!) (выделено автором — С. Л.) площадь государства, после превышения которой существование страны делается энергетически невыгодным, равна приблизительно 500 тыс.км2”6. Для убедительности тезиса статья предваряется эпиграфом: “Да знаете ли Вы, что такое Россия? Ледяная пустыня. А по ней ходит лихой человек” (К.Победоносцев). А для “научности” указывается, что лаборатория глобальных проблем при Институте безопасного развития атомной энергетики дает не просто, а “выявленные физические закономерности развития страны”.
Напомним, что территория России — более 17 млн.км2, т.е. в 35 раз (!) выше “нормы”. Спрашивается, правда, а как же живут другие “запредельные” страны и кто вообще эти “монстры” с большой территорией? Оказывается, их не так и мало — 24 страны мира имеют площадь более 1 млн.км2, т. е. явно “запредельную”, а среди них и самые развитые (США, Канада, Австралия), и самые быстро развивающиеся (Китай), и другие самые крупные по населению (Индия, Бразилия). Кстати, грядущие энергетические проблемы Китая отнюдь не в его территории, а в потенциальном исчерпании нефтяных ресурсов...
Согласно “Огоньку”, в России все безнадежно и по другим параметрам. Кроме обширной территории у нее еще два “греха”: многонациональность (“культурно-психологическая разница регионов”, по элегантному выражению авторов) и еще худший — морозы. Оказывается, среднегодовая температура в России +5,5°, тогда как в Канаде +5,1°(но живут же!), в Исландии +0,9°, а в Финляндии, которая все-таки севернее основного массива России, +1,5°. Парадоксы? Но беда наших авторов в том, что среднегодовая температура огромной страны — показатель почти бессмысленный, некорректный, все равно что средняя температура у пациентов больницы: кто-то при смерти, а у других, наоборот, 36,6°...
Технократические объяснения в геополитике не срабатывают. Справедливо в них лишь то, что энергетически эффективными бывают преимущественно небольшие страны. Не срабатывают и любые объяснения, игнорирующие географическое положение страны, в частности сравнения показателей сельского хозяйства СССР—России и США, проводимые без учета “северности” нашей страны.
Смехотворны и “выводы”, делающиеся на такой шаткой основе, например, о том, что “сепаратизм” оказывается “не глупая амбициозность отдельных местных лидеров, а выражение объективных энергофизических механизмов истории"7. Пример Армении, объявившей когда-то свою АЭС источником всех зол, а недавно — с помощью России, восстановившей ее, —куда более объективная реальность. Довольно странно выглядит их “вывод” о том, что достаточно благополучным США, Канаде и Китаю тоже грозит развал...
Вообще судить о чем-то в области другой науки очень сложно, часто это оборачивается самоуверенно дилетантскими “выводами”. Оказывается, через 50 лет Россию ждет потепление, и можно определить, какое именно, — на 2,1° (0,1 —тут трогательная деталь — все, дескать, просчитано и ясно), а заодно добавляется, что пусть хоть при этом пол-Европы потонет, зато “даст Бог, возможен скорый распад страны” (России — С.Л.), и это доведет ее “до эффективных площадей”8.
Беда в том, что авторы не знают новейших авторитетных прогнозов “парникового эффекта”, хотя и до них все было достаточно спорно и неоднозначно. В 1995 г. на Международной климатической конференции ООН в Берлине было четко сформулировано, что в первой половине XXI в. никакого заметного потепления в мире не произойдет. И что, у России и здесь “особенная стать”? (Подробнее этот вопрос освещен К.Я.Кондратьевым). (Кондратьев К.Я. Новые тенденции в исследовании глобального климата // Известия РГО, 1996, т. 128. ...6. С. 47, 54.)
А теперь насчет пространства России всерьез. Со времен Петра I (с сегодняшних позиций его можно назвать геополитиком) и вплоть до 1914 г. Российская Империя ежедневно расширялась на 83 км2, т.е. на 80 тыс.км2 в год. В одном лишь XIX в. ее территория увеличилась на 1/3, согласно подсчетам американских журналистов. Это означает, что территория бывшего СССР была на 90% создана не “тоталитарным режимом”, а столетними усилиями русских государственников. И это была не "лоскутная" колониальная империя, а органически единое геополитическое, экономическое и культурное пространство. Л.Н.Гумилев отмечал, что “только в XVIII в. России удалось решить важнейшую проблему обретения естественных границ”9, при этом “включение в Московское царство огромных территорий осуществлялось не за счет истребления присоединенных народов или насилия над традициями и верой туземцев, а за счет комплиментарных контактов русских с аборигенами или добровольного перехода народов под руку московского царя”10. “Цивилизованные народы” поступили со своими колониями иначе — отмечает ученый.
Хорошо известно (но, увы, забыто сегодняшними политиками Грузии), как просила Грузия быть присоединенной: “..долгое время первые Романовы — Михаил, Алексей, даже Петр — не хотели принимать Грузию, брать на себя такую обузу. Только сумасшедший Павел дал себя уговорить Георгию XIII и включил Грузию в состав Российской Империи. Результат был таков: в 1800 г. насчитывалось 800 тыс. грузин, в 1900-м их было 4 млн. И когда русские войска защитили Грузию от горцев, она много выиграла от этого”11.
Задолго до Л.Н.Гумилева значимость пространства подчеркивал великий русский географ П.П.Семенов-Тян-Шанский: “...устойчива территория, которая простирается “от моря до моря"”. Писал об этом и В. И. Вернадский: “Мы недостаточно оцениваем значение огромной непрерывности нашей территории. Подобно северо-американским Соединенным Штатам, мы являемся государством-континентом... Огромная сплошная территория, добытая кровью и страданиями нашей истории, должна нами охраняться как общечеловеческое достижение, делающее более доступным, более исполнимым наступление единой мировой организации человечества”12.
Значение и выгоду больших пространств признавали как неоспоримую истину крупнейшие западные географы и геополитики — от немца Ф.Ратцеля до англичанина X.Маккиндера — отца геополитики как науки. Да и родилась-то геополитика как “наука о пространстве с точки зрения государства”, по одному из кратких определений. А внутри нее развилась теория "больших пространств", особенно важных в нашем веке авиации и освоения космоса. Конечно, геополитические мотивы использовались и в целях оправдания агрессии (“жизненное пространство”, которого якобы не хватало Германии 30-х—40-х годов), но это — не вина теории.
Для России ее пространство — это и зона формирования евразийского суперэтноса, зона длительного сосуществования и сотрудничества народов леса и степи, причем разнообразие ландшафтов было импульсом связей и развития. Недаром сейчас много и справедливо говорится об утере единого экономического, военно-стратегического, информационного, экологического пространства и однозначны выводы — сугубо негативные.
Одна деталь: у России сейчас осталось всего 8 надгоризонтных радиолокационных станций (РЛС), определяющих направление полета ракет, но четыре из них на чужой территории: Рига, Мукачево, Севастополь, Балхаш. От их функционирования зависит обороноспособность и безопасность страны, особенно в условиях приближения НАТО к границам России.
Экологические резервы России — это 45% ее территории, не отягощенной антропогенной и техногенной нагрузкой, чистые природные регионы, преимущественно в Сибири. Они влияют не только на обстановку в “остальной России”, но и планетарно. Это ли не значимость обширных пространств?
Пространство России — не только материальная, но и моральная, духовная категории. Александр Дугин отмечал, что “отношение к пространству у русских особое, подчеркнуто священное и даже антиутилитарное — русские никогда не стремились эксплуатировать свои земли, извлекать из них максимальную выгоду. Русские — хранители пространства, а не расчетливые колонизаторы или добытчики”13.
Почему эти — немного абстрактные — вопросы о роли пространства вообще вдруг стали жизненно важными для России? Ведь, казалось бы, и сократившееся на 5 млн. км2 (в сравнении с СССР) пространство России вполне достаточно... Дело в том, что большое пространство — зона жизненных интересов России — сжимается и трансформируется под натиском Запада. Этот натиск идет под красивым лозунгом “геополитического плюрализма”, на деле означающем максимальную поддержку тем новым соседям России, которые против любых попыток интеграции, тем, кто занимает антироссийскую позицию.
Пояс “осколков” (по выражению американского геополитика С.Коэна) (другие наименования этого пояса: “серая зона” —министр иностранных дел ФРГ К.Кинкель — или “провалившиеся страны” — западная геополитическая литература) отделяет нашу страну от Центральной и Западной Европы. Самой сложной частью этого пояса является северная — страны Балтии. Экономически их функция относительно России была цинично, неверно определена В. Жириновским как “паразитарный трансферт”. Это:
— и контрабандный реэкспорт цветных металлов из России;
— и авиапереброска 18 т (!) российских денег из Эстонии в Чечню;
— и новые пути транспортировки наркотиков на запад;
— и “черная дыра” латвийских железных дорог на пути грузов Россия—Калининград.
Экономическая функция дополняется внешнеполитической — лидеры стран, где большинство русскоязычных— “неграждане”, пытались препятствовать приему России в Совет Европы. Еще опаснее военная перспектива — принятие стран Балтии в НАТО, так как в этом случае полетное время ракеты до центра европейской территории России составит 1,5—2 минуты...
Дело здесь не в каких-то территориальных претензиях к странам Балтии (анекдотично, но имеет место обратное!) — они все же лежат за пределами исторической территории России. “Западная граница православной религии отделяет их от России и на картах современных французских геополитиков” (1991 г.), а С.Хантингтон называет эту границу “зоной конфликта в 13 веков” (1993 г.). Дело в обеспечении российской безопасности, которая должна осознаваться и за пределами российской территории — в "ближнем зарубежье" вне СНГ.
Ситуацию на Украине известный американский миротворец на Балканах Ричард Холбрук оценил как “критический элемент европейской безопасности”. Заметим, не в бывшей Югославии, а на Украине... Экономическое и военное заигрывание Запада с Украиной наглядно хотя бы потому, что она стала третьим центром финансовых усилий США за рубежом после Израиля и Египта. Наконец, Молдавия, с известным стремлением ее властей к полной “румынизации”, уже переоборудует аэродром в Маркулештах для приема самолетов НАТО14.
Ситуация на Кавказе и в Закавказье вообще не укладывается в рамки коротких оценок. При этом существенно, что на юге (это касается и Закавказья, и республик Средней Азии) за пределами СНГ формируется единая “дуга нестабильности” — исламская дуга с большим уровнем координации, чем когда бы то ни было раньше. А в Закавказье идет геополитическая “нефтепроводная война” Запада (при активной “пробивной” роли Турции) против России, целью которой является отключить нашу страну от потенциальных поставок нефти каспийского шельфа на запад. При этом “контрдействия” России явно неадекватны: блокада пророссийской Абхазии в угоду крайне ненадежному союзнику — Грузии.
И здесь мы возвращаемся к теории "больших пространств", популярной в правых кругах Запада. Николай фон Рейтор — видный западный юрист и политолог (США) так определяет это понятие: “Большое пространство —это географически ограниченное пространство, которое находится в сфере влияния государства, представляющего определенную политическую идею — идею-силу”15. (Заметим, что “идея-сила” — формула евразийцев.) Касаясь современной ситуации, он отмечает, что “воссоздание русского Большого пространства является абсолютной геополитической необходимостью для России”. Географически это территория бывшего Советского Союза, территориальная целостность которого была когда-то гарантирована Хельсинкскими соглашениями 1975 г.
Речь идет не о “восстановлении бывшего СССР” (как любит интерпретировать “демпресса”), а о четком обозначении и отстаивании очевидной сферы государственных интересов России. Это — не надуманная проблема, а тяжелая реальность в условиях геополитического (военно-стратегического, геоэкономического, психологического) массированного наступления Запада на эту сферу.
В этом должны заключаться приоритеты внешней политики страны, включающие адекватные ответы на внедрение в эту сферу (в особенности через каналы экономического давления), смену приоритетов (поиск истинных партнеров), в частности, более прочные связи с некоторыми странами вне "ближнего зарубежья" (Иран, Китай), наконец, жесткое реагирование на приближение НАТО к границам России.
Автор С.Б. Лавров
[1] И.Ильин, правда, говорил о "бремени природы" (оно, конечно, было и есть) и о "бремени пространства", но отнюдь не как о разрушающем факторе.
2 Родоман Б. География и судьбы России//3нание — сила, 1993, март
3 Там же. С. 12
4 Там же. С. 6, 7
5 Там же. С. 11
6 Прощай, немытая Россия!//0гонек, 1996, № 8. С. 60
7 Там же. С. 60
8 Там же. С. 62
9 Гумилев Л. Н. От Руси к России. М., Экопрос, 1992. С. 231
10 Там же. С. 262
11 Гумилев Л. Н. Интервью в журнале "Наш современник", 1991, № 1. С. 145
12 Вернадский В. И. Задачи науки в связи с государственной политикой в России// Научная мысль Кавказа, 1995, № 1. С. 10
13 "День", 24-30 сентября, 1993 г.
14 "Правда", 9 апреля, 1996 г.
15 "День", 1993, 24-30 сентября.