Юриq Владимирови­ч Андропов

Оглавление

Оглавление            1

ВСТУПЛЕНИЕ       2

КОМСОМОЛЕЦ    2

ДИПЛОМАТ            3

ВОСХОЖДЕНИЕ НА ОЛИМП            4

АНДРОПОВ И «РУССКИЙ ВОПРОС»            6

ИНТЕЛЛЕКТУАЛ 7

ГЕНСЕК            7

ЗАКЛЮЧЕНИЕ       9

ВСТУПЛЕНИЕ

В обществе сложилась неоднозначная оценка личности Юрия Владимирови­ча Андропова, разные люди высказыва­ются о нём диаметрально противопо­ложно: «кровавый палач венгерского народа», «душитель диссидентства. «новый Сталин», «интеллектуал в джин­сах», «реформатор-западник»... 15 лет он возглавлял Комитет государствен­ной безопасности и 15 месяцев фор­мально стоял во главе партии и госу­дарства.

Андропов человек без биографии. О его жизни известно меньше, чем о жизни любого другого главы КПСС (может быть, за исключением Кон­стантина Черненко). Андропов родил­ся в семье железнодорожника в стани­це Нагутская на (Ставрополье) До сих пор в опубликованных материалах нельзя найти ни отчество его отца, ни имя матери, ни каких-либо данных о братьях и сестрах (если таковые были). Ходят слухи о греческом, еврейском, казацком или северокавказском про­исхождении родителей Андропова. Во всех справочниках национальность Андропова обозначена как «русский».

КОМСОМОЛЕЦ

Детство у будущего генерального се­кретаря выдалось тяжёлым. Когда Юре было два года, умер отец. В 1950 г., когда начался «великий перелом», 16-летний паренёк, чтобы не быть обузой матери, подался на заработки, «в люди». Служил телеграфистом в Моздоке, плавал матросом по Волге. В 20 лет поступил в Рыбинский техни­кум водного хозяйства. В Рыбинске он женился на Нине Савеличевой. Жи­ли Андропов с женой в комнате рабо­чего общежития, вскоре появились сын и дочь. В техникуме Юрий стал се­кретарём комсомольской организа­ции, затем возглавил комсомольцев местной судоверфи, а в 1938 г. со­вершил стремительный взлёт — стал первым секретарём комсомола Яро­славской области. Кровавая «чистка» 1937—1938 гг. помогла 24-летнему комсомольцу попасть в верхний эше­лон комсомольской номенклатуры. В 1939 г. Андропова приняли в партию, а на следующий год он поднялся ещё на одну ступень по карьерной лестни­це — стал первым секретарём комсо­мола только что образованной Карело-Финской ССР. Перед отъездом в Петрозаводск Юрий Владимирович развёлся с женой и в дальнейшем пра­ктически не оказывал ей и детям ника­кой помощи. В Карелии он женился на учительнице Татьяне Филипповой. Во втором браке у Андропова также родилось двое детей.

С началом войны глава карельско­го комсомола находился в тылу, в не оккупированной финнами части Ка­релии. Занимался формированием добровольческих частей, поднимал трудовой энтузиазм голодных кол­хозников и железнодорожников, мобилизовывал комсомольцев на сроч­ное изготовление накомарников для сидевших в карельских болотах крас­ноармейцев и популяризировал в ме­стной прессе подлинные и вымыш­ленные подвиги бойцов Карельского фронта и карельских партизан. В ар­мию Андропов не попал по причине слабого здоровья. С молодых лет Юрий Владимирович страдал тяжё­лым диабетом.

После войны карьера Андропова продолжалась вполне успешно. Ещё в 1944 г. он возглавил Петрозаводский горком партии, а в 1947 г. стал вторым секретарём парторганизации всей республики. Но настоящая удача при­шла в 1951 г., когда Андропова пригла­сили в Москву в Международный отдел ЦК. Тут не обошлось без протекции главы Карело-Финской ССР Отто Куу­синена. В Международном отделе Ан­дропов оказался под началом М. А Су­слова, с которым отныне всегда был в одной команде. В 1953 г. Андропова направляют послом в Венгрию.

ДИПЛОМАТ

После смерти Сталина в сателлитах СССР постепенно происходила либе­рализация коммунистических режи­мов. В Венгрии в июне 1956 г. от вла­сти был отстранён Матиас Ракоши, организовавший кампанию массо­вых репрессий и во всём стремив­шийся копировать сталинский Со­ветский Союз. Однако руководство венгерских коммунистов, отправив Ракоши в ссылку в Москву, так и не смогло овладеть ситуацией. Под да­влением массовых демонстраций в Будапеште 24 октября премьер-мини­стром был назначен Имре Надь, имев­ший репутацию реформатора. В Вен­грии началась настоящая революция. Демонстранты освободили полит­заключённых, добились многопар­тийности, свободы слова и иных по­литических свобод. По всей стране толпы стихийно громили помеще­ния службы безопасности и вешали на фонарях сотрудников, которых обвиняли в преступлениях против народа.

Андропов никакого сочувствия к восставшим не испытывал, а расправами над собраньями-коммунистами был потрясён. Дипломат В. Трояновский позднее вспоминал слова Юрия Владимировича: «Вы не представляете себе, что это такое — стотысячные толпы, никем не контролируемые, выходят на улицы...». Он считал, что единственный выход — это ввести в страну дополнительные контингент ты советских войск и подавить восстание силой оружия. Разумеется, роль Андронова в принятии этого решения не была главной. К военной интервенции  Хрущёва склонили побывавшие в Будапеште члены Президиума ЦК Микоян и Суслов. Посол же должен был отвлекать Имре Надя, внушая ему, что советская сторона готова вывести войска из венгерской столицы и начать с ним переговоры.

Вечером 31 октября дополнительные советские соединения вошли в Венгрию.  Андропов продолжал уве­рять возмущённого Надя, что это обычная передислокация и что Мос­ква поддерживает венгерские преоб­разования. Между тем в Ужгороде тайно формировалось просоветское правительство Яноша Кадара.

Начальник будапештской полиции Шандор Копачи, один из руководите­лей повстанцев и сторонник Надя вспоминал: «Андропов производил впечатление сторонника реформ. Он часто улыбался, у него всегда находи­лись льстивые слова для реформато­ров, и нам трудно было уразуметь действовал ли он только согласно ин­струкциям или по личному почину». Самому Копачи Андропов обещал ме­сто в правительстве Кадара. Но совет­ский бронетранспортёр привёз до­верчивого полковника не на заседание нового Кабинета министров, а прями­ком в тюрьму.

За несколько минут до ареста Копа­чи «...увидел Андропова, стоящего на лестнице и улыбающегося своей зна­менитой добродушной улыбкой... Но при этом казалось, что за стёклами его очков разгорается пламя. Сразу стано­вится ясно, что он может, улыбаясь убить вас, — это ему ничего не стоит». Именно Андропов предложил план, как выманить Надя из югославского посольства, где тот укрылся. Правительство Кадара дало экс-премьеру гарантии безопасного выезда из стра­ны, а на румынской границе Надя за­держали советские солдаты. Через полтора года он был повешен в Буда­пеште.

ВОСХОЖДЕНИЕ НА ОЛИМП

По возвращении в Москву Андропов получил новое повышение. В марте 1957 г. он возглавил отдел ЦК по связям с соцстранами. Будапештские заслуги не были забыты. Помог и старый друг Куусинен. Именно в 1957 г. он стал се­кретарём ЦК, курирующим междуна­родную сферу. Карьера Андропова на­бирала обороты. В октябре 1961 г. на XXII съезде его избрали членом ЦК, а через год, в ноябре 1962 г., сделали се­кретарём Центрального Комитета. Но первых ролей Юрий Владимирович ещё не играл. Решающим событием, сделавшим возможным его выдвиже­ние в самый верхний эшелон власти, стало свержение Хрущёва. Суслову те­перь принадлежало второе место в партийной иерархии, и преданный ему Андропов получил возможность со временем занять очень важный пост. Ждать пришлось три года.

В 1967 г. был смещён с поста пред­седателя КГБ Владимир Семичастный, что знаменовало победу группы Бреж­нева над сторонниками «железного Шурика» — Александра Шелепина. Согласно установленному ещё Хрущё­вым принципу, руководство органами безопасности должны осуществлять не профессиональные «рыцари плаща и кинжала», а кадровые партийные работники с гражданским прошлым. Андропов оказался наиболее подходя­щей кандидатурой. Он уже имел опыт борьбы с контрреволюцией в Вен­грии. А КГБ как раз предстояло акти­визировать борьбу с находившимся на подъёме правозащитным движением. Если в период «оттепели» аппарат КГБ, нацеленный на внутренний по­литический сыск, сокращался, то при новом руководителе штаты Лубянки опять стали быстро расти.

Андропов почувствовал себя в сво­ей стихии, обретя власть, равной которой обладали всего несколько человек в государстве. Андропов разработал достаточно эффективную тактику борьбы с диссидентством. С одной стороны, многих инакомыслящих бро­сали в психиатрические спец лечебницы, что позволяло избежать суда и шума в западной прессе. С другой сто­роны, тем правозащитникам, кто уже отсидел срок, предлагалось эмигри­ровать. К тому времени они уже полу­чили известность в мире, и искушение было велико. Тех, кто упирался, вроде. А Солженицына и В. Буковского, высы­лали насильно (см. статью «Дисси­дентское движение в СССР»). Когда на Политбюро обсуждался вопрос о де­портации Солженицына, глава КГБ за­явил: «Он выступает против Ленина, против Октябрьской революции, про­тив социалистического строя. Его со­чинение "Архипелаг ГУЛАГ" не являет­ся художественным произведением, а является политическим документом. Это опасно. У нас в стране находятся десятки тысяч власовцев, оуновцев и других враждебных элементов. Поэто­му надо предпринять все меры, о кото­рых я писал в ЦК, т. е. выдворить его из страны...». Позже, когда Андропов стал генсеком, он резко ожесточил цензуру.

В области внешней разведки Анд­ропов активизировал сбор научно-технической информации, необ­ходимой для развёртывания гонки вооружений. В одном из ежегодных докладов Брежневу о работе своего ве­домства он подчёркивал: -Удалось ре­шить ряд крупных задач по линии научно-технической разведки- Полу­чены документальные материалы и образцы по важным проблемам эко­номики, науки, техники США, других ведущих капиталистических стран. По военно-промышленным вопро­сам реализовано около 14 тысяч мате­риалов и 2 тысячи типов образцов». Андропов сознавал, что без заимство­вания западных технологий СССР не сможет «догнать и перегнать» по­тенциальных противников в военно-техническом отношении.

В политической сфере шеф КГБ был одним из ближайших сорат­ников Брежнева и сторонником со­хранения обретённой к концу 60-х гг. стабильности. Однажды он сказал М. Горбачёву: «...когда двигаешь челове­ка в годах, за его плечами жизнь, опыт, и нет у него амбиций. Делает своё де­ло без всяких карьеристских замашек».

В июле 1982 г. после смерти М. Су­слова Андропов занял место секрета­ря ЦК по идеологии, т. е. второго чело­века в партии, и фактически стал наследником Брежнева. Юрий Владимирович всегда вёл довольно скромный образ жизни — подорванное здоровье и определённые принципы не позволяли предаваться излишествам.

АНДРОПОВ И «РУССКИЙ ВОПРОС»

Об отношении Андропова к русской национальной и интернациональной идее существуют противоположные мнения. Одни полагают, что он был убеждённый интернационалист, равнодушный к нуждам русской культу­ры, другие — будто шеф КГБ тайно поддерживал русское национальное возрождение. Как представляется, на самом деле в этом вопросе Андро­пов придерживался исключительно принципов политической целесообраз­ности и «колебался вместе с генеральной линией партии». В 1943 г. он писал: «Любить свой родной край, свою республику — это значит, меж­ду прочим, знать и ценить народные песни, былинный эпос, танцы... За­мечательные песни народов нашей страны, воспевающие ратные подви­ги богатырей, прославляющие народную стойкость в борьбе против иноземных захватчиков, подчас молодёжи вовсе неизвестны».

Любовь к народным танцам не помешала Андропову сделать в 1964 г. при Хрущёве доклад «Пролетарский интернационализм — боевое знамя коммунистов». А в марте 1981 г. в специальной записке членам Полит­бюро он обрушился на «русскую партию» в стране: «...в Москве и ряде других городов страны появилась новая тенденция в настроениях неко­торой части научной и творческой интеллигенции, именующей себя "ру­систами". Под лозунгом зашиты русских национальных традиций они, по существу, занимаются активной антисоветской деятельностью... Против­ник рассматривает этих лиц как силу, способную оживить антиобществен­ную деятельность на новой основе. Подчёркивается при этом, что указан­ная деятельность имеет место в иной более важной среде, нежели потерпевшие разгром и дискредитировавшие себя в глазах общественно­го мнения так называемые правозащитники». Председателя КГБ беспоко­ило, что «русисты» имеют влияние среди парт аппаратчиков среднего зве­на и военных. В бытность генсеком Андропов предпочёл сделать некоторые демонстративные шаги навстречу Русской Православной Церкви, кото­рая вполне контролировалась властью. В частности, он согласился пере­дать в пользование патриархии Даниловский монастырь.

ИНТЕЛЛЕКТУАЛ

Об общем культурном уровне и вкусах Андропова есть разноречивые сви­детельства. Известно, что он писал стихи, правда, не отличавшиеся осо­быми достоинствами. С другой стороны, бывший лечащий врач Андропо­ва Иван Клемашев вспоминал, что тот практически не читал русских классиков и постоянно призывал Клемашева во всех жизненных вопро­сах сверяться с классиками марксизма-        ленинизма. А по утверждению Гор­бачёва, Юрий Владимирович любил как старинные казачьи песни, так и творчество бардов 60-х гг. Юрия Визбора и Владимира Высоцкого, и сам неплохо пел. Вообще же, судить о подлинном интеллектуальном уровне советских руководителей последних десятилетий очень трудно. Ведь их речи и статьи, как правило, писались помошниками-референтами. И не подменялись ли зачастую взгляды Андропова взглядами его довольно толковых «спичрайтеров» (помощников, которые пишут речи)?

ГЕНСЕК

В ноябре 1982 г. Андропов был избран генеральным секретарём ЦК КПСС. Он сразу же пресёк попытки устано­вить свой культ, подобный брежневскому. В первые дни после его прихо­да к власти по радио и телевидению прозвучала песня о «карельском пар­тизане». Больше она не исполнялась никогда. Андропов не терпел излиш­него шума вокруг собственной лично­сти. Даже вторую, представительскую должность Брежнева — председателя Президиума Верховного Совета — он наследовал с опозданием, только в 1983 г., не придавая этим формально­стям особого значения. Вторым чело­веком в партии Андропов сделал Кон­стантина Черненко, курировавшего идеологию, КГБ, МВД, организацион­ную работу в партии.

18 января 1983 г. Андропов заявил своим коллегам по Секретариату ЦК:

«...на первый план сейчас выдвигают­ся вопросы об укреплении трудовой и производственной дисциплины...». Ещё раньше он устроил выступление московской парторганизации с по­добной инициативой. Сказано — сделано. По всей стране и особенно в Москве начались облавы на улицах. Милиционеры и люди в штатском выясняли, почему граждане находят­ся на улицах, в кинотеатрах, рестора­нах и т. д. в рабочее время, вместо того чтобы стоять у станка, за прилавком, корпеть у чертёжной доски... У голых людей в банях требовали предъявить документы.

Толку от этих мер начинания не было никакого. Андропов отказался от своего, и кампания по «улучшению стиля работы» и «укреплению трудо­вой дисциплины» закончилась так же внезапно, как и началась. Не рискнул генсек сделать и первоначально пла­нировавшиеся шаги по дальнейшей реабилитации Сталина, в частности переименовать Волгоград в Сталин­град. В то же время он пошёл на неко­торое снижение цены на водку, когда убедился, что предыдущее её повыше­ние привело только к росту потребле­ния сахара и, следовательно, развитию самогоноварения. После этого в наро­де расшифровывали слово «водка» как вот он добрый какой Андропов. «Добрый» генсек активизировал борьбу с коррупцией. При нём было начато «хлопковое дело» о приписках и взя­точничестве в руководстве Узбеки­стана, проведено широкомасштабное расследование злоупотреблений в си­стеме МВД и снят с поста министр Николай Щёлоков — давний сопер­ник Андропова. Бывший министр был лишён всех званий, наград, исключён из партии и вскоре, чтобы избежать суда, застрелился. Были арестованы Галина Брежнева — дочь прежнего генсека, и её муж — генерал МВД Юрий Чурбанов. Расстреляли Юрия Соколова, директора Елисеевского гастронома в Москве. Он сказал на су­де, что из него сделали «козла отпуще­ния» за перебои с продуктами и их де­фицит. Население поддерживало борьбу с коррупцией, но одновре­менно опасалось возвращения ста­линских времён.

В области внешней политики Анд­ропов успел осуществить два принци­пиальных мероприятия. Советская делегация покинула переговоры с Со­единёнными Штатами по ракетам средней дальности в Европе. Одновре­менно была прекращена публичная критика руководства китайской ком­партии и сделаны шаги по нормали­зации отношений с Китаем. В пер­спективе союз с восточно-азиатским гигантом Андропов хотел противопо­ставить США и НАТО. Но дальше неко­торого развития советско-китайской торговли и прекращения пропаганди­стской войны дело не двинулось. Все начинания Андропова быстро потерпели фиаско. Меры по укрепле­нию дисциплины, суровом наказа­нию прогульщиков и затруднению перехода работников с одного места работы на другое не привели к повы­шению производительности труда. Борьба с коррупцией и злоупотребле­ниями оказалась неосуществимой мечтой. Уже очень скоро выяснилось, что в производстве одновременно оказалось более 100 тыс. дел по рас­следованию экономических престу­плений. При таком масштабе взяточ­ничества и хищений одолеть порок лишь административными средствами не представлялось возможным. Кор­рупция глубоко проникла и в государственный, и в партийный аппарат, радикальное обновление которого грозило стране опасными потрясени­ями. Поэтому, как и раньше, всё све­лось к устранению обвинённых в коррупции соперников, вроде того же Щёлокова, многолетнего хозяина Краснодарского края С. Медунова или партийных руководителей Узбеки­стана. В то же время, например, в Азербайджане, где правил андроповский ставленник, бывший генерал КГБ Гейдар Алиев, и коррупция была развита ничуть не меньше, чем в Уз­бекистане, никакой борьбы с этой разъедающей общество язвой не ве­лось. Андропов, тем не менее, не желал отказываться от принятого курса. Но дни его были сочтены.

Ещё в феврале 1983 г. у Юрия Вла­димировича практически отказали почки. Пришлось прибегнуть к гемодиализу — подключению аппарата «искусственная почка». Состояние больного ненадолго улучшилось. Ле­том он поехал на отдых в Крым. Здесь в жару однажды присел на гранитную скамью в тени. Полученная простуда быстро вызвала осложнение на почки. С сентября Андропов жил в Кремлёв­ской больнице в Кунцеве. Фактиче­ски повседневное управление стра­ной перешло к Черненко, Хотя по ряду принципиальных вопросов с умираю­щим генсеком ещё советовались. Ког­да ему доставили письмо канадского премьера Пьера Трюдо с просьбой смягчить участь осуждённого на 13 лет лагерей диссидента Анатолия Щаран-ского, Андропов распорядился отве­тить так: «Нам нет необходимости доказывать свою гуманность, премьер-министр. Она заключена в самой при­роде нашего общества». И на смертном одре бывший чекист сохранил веру во всемирно-историческое превосходст­во социализма и неприятие «абстракт­ного гуманизма».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 Скончался Юрий Владимирович Андропов 9 февраля 1984 г. В честь покойного город Ры­бинск переименовали в Андропов. Прежнее название вернули уже при Михаиле Горбачёве в 1990 г. После кончины генсека ходили слухи, что он только начал наводить порядок, но ему не дали этого сделать. Немало лю­дей до сих пор считают, что, проживи Андропов ещё пять лет, Советский Со­юз не распался бы.

Список используемой литературы:

Энциклопедия по истории России и её ближайших соседей, Ч. III, ХХ век, под редакцией М. Аксёнова, г. Москва, 1999г.

“Политология на российском фоне”, Учебное пособие, Москва, Луч, 1993 г.