По теме роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго» достаточно традиционен. Он примыкает к прозе М. Шолохова, А. Фадеева, И. Бабеля, М. Булгакова, Б. Пильняка. Но, примыкая по тематическому признаку, в то же время существенно отличается и от «Донских рассказов», и от «Разгрома», и от «Конармии». Чем же?
Во-первых, это произведение написано не по «горячим следам». Между временем его создания (1950-е годы) и отраженными событиями: первая мировая война, революция, гражданская война— пролегла временная дистанция более, чем в тридцать лет. «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстоянье»,—сказал Сергей Есенин. И действительно, история многое поставила на свое место, заставила задуматься над тем, что считалось само собой разумеющимся, то есть подготовила почву для философского осмысления прошлого. Философский взгляд на вещи и свойственен Пастернаку.
Во-вторых, «Доктор Живаго» — роман, написанный поэтом, а не прозаиком. А это существенная разница. Поэт более чуток к деталям, оттенкам чувств и переживаний. Импульсы, идущие от внешнего мира, он привык пропускать не только через сознание, но и через свое сердце, душу, свое «я». Отсюда особая эмоциональная окрашенность и автобиографичность повествования. Главный герой Юрий Андреевич Живаго, к тому же, и сам поэт, и стихи, написанные им, не просто приложены к основному тексту романа. Они «просвечивают» этот текст изнутри, переводят прозаическое повествование на язык лирических образов.
В романе Юрий Живаго — один из миллионов россиян, вовлеченных в круговорот революции и войны. Он часто бессилен противостоять напору событий и подчиняется общему вихревому движению. Не случайно у Пастернака, как и у А. Блока в поэме «Двенадцать», основным образом-символом революционной стихии является метель. Юрий Андреевич часто участвует в событиях не по своей воле, а лишь как песчинка, подхваченная метельным порывом, не принадлежащая самой себе.
В стихотворениях же, написанных от лица героя, напротив, поднимается тема одиночества и личной ответственности за все то» чему он был свидетелем:.
Гул затих.
Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске -
Что случится на моем веку.
На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Авва Отче,
Чашу эту мимо пронеси. .
Не случайно Живаго вольно цитирует из Евангелия слова Христа, Сына Человеческого, предчувствующего муки и смерть. Подобными предчувствиями была наполнена жизнь и самого персонажа, русского интеллигента, испившего до дна горькую чашу страданий, выпавших на долю народа.
По профессии врач, то есть человек, для которого не существует своих и чужих, Юрий Андреевич Живаго хорошо понимает трагичность братоубийственной войны. Он воспринимает происходящее как «кровавую колошматину и человекоубоину, которой не предвиделось конца». Герой Пастернака не может стать над битвой, но он видит, что правды мало как на стороне белых, так и красных. Их изуверства соперничали по жестокости, «попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножали». Кровь тех и других вызывала приступы тошноты, «она подступала к горлу и бросалась в голову, ею заплывали глаза».
Правоту позиции доктора Живаго, понимавшего бессмысленность и преступность братоубийственной бойни, подтверждает факт, имеющий символическое значение. Так, уодновременно убитых юнца-гимназиста, воевавшего за белых, и красного партизана находят один и тот же псалом, зашитый в ладанки, который должен был уберечь их от гибели, но, как видим, не уберег.
Борис Пастернак подходит к событиям тридцатилетней давности не с классовой,» но общечеловеческой, гуманистической точки зрения. Уничтожали друг друга нс враги, а соотечественники, сыновья одной земли, братья по крови и духу. Сегодня мы это хорошо понимаем. И Пастернак был одним из первых, кто не побоялся прямо сказать о гражданской войне как о «узаконенном и восхваляемом смертоубийстве».
Но прямо — не значит однозначно. Юрий Живаго — личность, постоянно колеблющаяся, сомневающаяся. Ситуация раздвоенности отчасти уходит истоками в личную драму героя, в его любовь к Ларе, Ларисе Федоровне Антиповой, которая отождествляется для него с образом России. Этой любви не суждено было победить душевное смятение. Скомканные, искалеченные революционным порывом человеческие судьбы—обычное явление тех грозных лет. Большевики выслали за пределы Советской республики близких Юрия Андреевича — его первую жену с детьми. Не надеясь на встречу с любимой женщиной, Живаго заводит новую семью и умирает от сердечного приступа, рухнув на камни мостовой. А сама героиня, пережив самоубийство мужа и смерть Юрия Андреевича, в конце концов бесследно исчезает в одном из неисчислимых концлагерей севера. Остается жить лишь Марина — третья жена Живаго. А на самых последних страницах романа появляется «бельевщица Танька», в которой друзья Юрия Андреевича узнают его дочь, но которая сама об этом не подозревает. Кто же ответит за эти смерти, изгнания, беспамятство?
И все-таки повествовательная часть романа Пастернака заканчивается не сценой гибели Живаго, не сообщением об исчезновении Ларисы Федоровны, не рассказом о «неученой» бельевщице Татьяне. Он заканчивается описанием тех светлых чувств, которые охватили друзей Юрия Андреевича при чтении его стихов через много-много лет после смерти героя. Это и чувство «свободы души», и «счастливое, умиленное спокойствие» за землю, за всех участников истории и детей их, и ощущение неслышной музыки счастья, «разлившейся далеко кругом».
Подобный финал — не отражение официального оптимизма автора и не искусственный довесок к повествованию о любви и скорби. Это взгляд поэта, светлый и умудренный, умеющий угадать в обыденном и страшном великое и высокое начало.
Стихотворный цикл Юрия Живаго, открывающийся просьбой Христа к Отцу-Вседержителю пронести мимо него «смертную чашу», заканчивает стихотворение о грядущем воскресении Спасителя, о самом значительном событии в «книге жизни»:.
Я в гроб сойду и в третий день восстану, .
И, как сплавляют по реке плоты,.
Ко мне на суд, как баржи каравана, .
Столетья поплывут из темноты.
Пастернак Б. "Доктор Живаго"