Введение

Философия (от греч. phileo – люблю и sophia – мудрость) буквально означает «любовь к мудрости». По некоторым историческим свидетельствам, слово «философ» впервые употребил древнегреческий математик и мыслитель Пифагор по отношению к людям, стремящимся к высокой мудрости и достойному образу жизни. Истолкование же и закрепление в европейской культуре термина «философия» связывают с именем древнегреческого мыслителя Платона. В учении Платона софия – это мысли божества, определяющие разумное, гармоничное устройство мира. Слиться с софией способно лишь божество. Людям же посильны стремление, любовь к мудрости. Вставших на этот путь стали называть философами, а область их занятий – философией.

В отличие от мифологического и религиозного миросозерцания философская мысль принесла с собой принципиально новый тип миропонимания, прочным фундаментом для которого стали доводы интеллекта. Реальные наблюдения, логический анализ, обобщения, выводы, доказательства постепенно вытесняют фантастический вымысел, сюжеты, образы и самый дух мифологического мышления, предоставляя их сфере художественного творчества. С другой стороны, бытующие в народе мифы переосмысливаются с позиций разума, получают новое, рациональное истолкование. Само понятие мудрости несло в себе возвышенный, небудничный смысл. Мудрость противопоставлялась более обыденным благоразумию и рассудительности. С ней связывалось стремление к интеллектуальному постижению мира, основанному на бескорыстном служении истине. Развитие философской мысли означало, таким образом, прогрессирующее отмежевание от мифологии, рационализацию мифа, а также преодоление узких рамок обыденного сознания, его ограниченности.

Итак, любовь к истине и мудрости, тщательный отбор, сопоставление наиболее ценных достижений разума постепенно становится самостоятельным родом деятельности. Кроме познания мира любовь к мудрости предполагала также раздумья о природе человека, его судьбе, о целях человеческой жизни и ее разумном устройстве. Ценность мудрости усматривалась и в том, что она позволяет принимать продуманные, взвешенные решения, указывает правильный путь, служит руководством человеческого поведения. Считалось, что мудрость призвана уравновесить сложные взаимоотношения человека с миром, привести в согласие знания и действия, образ жизни. Важность этого жизненно-практического аспекта мудрости глубоко понимали и первые философы, и великие мыслители более позднего времени.

1. Философия как поиск мудрости

Философия зарождается, как попытка решить основные мировоззренческие проблемы средствами разума, т.е. мышления, опирающегося на понятия и суждения, связывающиеся друг с другом по определенным логическим законам. В отличие от религиозного мировоззрения с его преимущественным вниманием к вопросам отношения человека к превосходящим его силам и существам, философия вынесла на первый план интеллектуальные аспекты мировоззрения, отразив нарастающую в обществе потребность в понимании мира и человека с позиций знания. Термин «философия» в переводе с греческом языка означает любовь к мудрости. Слово «философ» впервые употребил греческий математик и мыслитель Пифагор (ок. 580–500 гг. до н.э.) по отношению к людям, стремящимся к интеллектуальному знанию и правильному образу жизни. Истолкование и закрепление в европейской культуре термина <философия> связано с именем Платона. Первоначально понятие <философия> употреблялось в более широком значении. По сути дела, этот термин, означал совокупность теоретических знаний, накопленных человечеством. При этом следует отметить, что именовавшиеся философией знания древних охватывали не только практические наблюдения и выводы, зачатки наук, но и раздумья людей о мире и о себе, о смысле и цели человеческого существования. Ценность мудрости усматривалась в том, что она позволяла выносить практические решения, служила руководством человеческого поведения и образа жизни. Возникновение философии означало появление особой духовной установки – поиска гармонии знаний о мире с жизненным опытом людей, с их верованиями, идеалами, надеждами.

Философия унаследовала от мифологии и религии их мировоззренческий характер, т.е. всю совокупность вопросов о происхождении мира в целом, о его строении, о происхождении человека и его положении в мире и т.д. Она унаследовала также весь объем позитивного знания, которое на протяжении тысячелетий накопило человечество. Однако решение мировоззренческих проблем в зарождавшейся философии происходило под иным углом зрения, а именно с позиций рациональной оценки, с позиций разума. Поэтому можно сказать, что философия – это теоретически сформулированное мировоззрение.

Философия – это мировоззрение – система общих теоретических взглядов на мир в целом, место в нем человека, уяснение различных форм отношения человека к миру, человека к человеку. Таким образом, относя философию к мировоззренческим формам человеческой культуры, мы подчеркиваем одну из существенных ее особенностей. Философия – это теоретический уровень мировоззрения. Следовательно, мировоззрение в философии выступает в форме знания и носит систематизированный, упорядоченный характер. И этот момент существенно сближает философию и науку. С наукой философию сближает стремление опереться на теоретические методы исследования, использовать логический инструментарий для обоснования своих положений, выработать достоверные, общезначимые принципы и положения.

Философия есть поиск и нахождение человеком ответов на главные вопросы своего бытия (наиболее существенные, фундаментальные, всеохватные, не знающие исключений, объединяющие жизнь людей в единое целое, в поле действия которых попадает каждый человек).

Сравним философию с наукой. Это позволит выявить специфику научной ориентации философии.

Взаимоотношение философии и науки имеет длительную историю. В античности различие между ними еще не было выявлено в должной степени, любовь к мудрости понималась как любовь к науке, т.е. к систематическому, доказательному и проверяемому знанию. В средние века в основном ситуация оставалась прежней; новизна же состояла в том, что и философия, и наука оказались под прессом теологии, им было не до взаимных претензий. В Новое время, особенно благодаря работам Декарта и Гегеля, было введено представление об универсальной науке, каковой и считали философию; остальные науки стали считать частями философии. В Новейшее время авторитет наук быстро возрастает, они довольно успешно отвоевывают у философии одну сферу человеческих интересов за другой. Дело доходит порой даже до отрицания научного характера философии.

Как бы то ни было, во все исторические эпохи философия и наука шли рука об руку, дополняя Друг друга. Многие идеалы науки, такие как доказательность, систематичность, принципиальная проверяемость высказываний, первоначально были выработаны в философии. Но для науки характерно наличие широкого спектра абстракций, каковые, как правило, в философии неуместны. Так, для философии значение искусства, религии, мифа сравнимо со значением науки; наоборот, в науке область человеческого бытия сужается, причем преднамеренно, именно до сферы науки. Искусство, религию, миф исследуют научными средствами, но их сокровенные черты в арсенал науки не включаются. Там, где наука разъединяет, философия объединяет, для нее не характерно дистанцирование от какой-либо сферы бытия человека.

Философия и наука нужны друг другу их союз еще никому не удавалось разорвать. Ответ «да» или «нет» на вопрос, является ли философия наукой, значительно упрощает сложную картину взаимоотношения философии и науки. Ответ «да» оставляет в тени чувственно-эстетическую и моральную направленность философии, ответ «нет» можно оценить как забвение научных идеалов, чего в философии нет более бесспорен тезис о научной ориентации философии, которая в большей или меньшей степени присутствует в тех или иных философских направлениях. Современное философское знание обосновывается, оно доказательно, систематично, проверяется (и опровергается) фактами. Но это как раз и означает, что философия обладает научной ориентацией.

Изложенное выше позволяет рассмотреть две важнейшие функции (значимости) философии – мировоззренческую и методологическую.

Философию часто определяют как воззрение на мир в целом, мировоззрение. При этом если философ сближает философию и науку, то философия характеризуется как наука о наиболее общих законах природы, общества и мышления. В качестве таковых рассматриваются, например, взаимоотношение качества и количества, причины и следствия, возможности и действительности Философ, отличающий философию от науки, чаще всего понимает мировоззрение как определение места человека, субъекта в мозаичной картине мироздания. Такие науки, как физика, биология, социология, дают окончательную картину в соответствии с физическими, биологическими, социальными явлениями Философские представления непременно нуждаются в дальнейшей конкретизации. Таким образом, философию допустимо определять как мировоззрение, но оно всегда нуждается в интерпретации на основе данных науки и искусства, практики.

С мировоззренческой функцией философии тесно связана другая ее функция – методологическая. Методология, учение о методах, понимается в данном случае как определение способов достижения какой-либо цели, например, эффективного конструирования научного познания, поэтического творчества, социальной практики. В соответствии со спецификой философии речь идет о таких методах, принципах действия, которые обладают фундаментальным, а не узколокальным значением. Одним из таких методов является исторический метод, чем бы вы ни занимались, есть резон учитывать историю интересующих вас проблем. Разумеется, философская методология находит свое продолжение в методологии отдельных наук, искусств, разновидностей практики.

Никогда ранее философия не была столь научно ориентированной, как сейчас. Безусловно, научная ориентация философии – это благо.

Сравнение философии с искусством позволит представить специфику чувственно-эстетической ориентации философии.

В мировой философии достаточно четко просматриваются две тенденции. Философия сближается либо с наукой, либо с искусством. Представителями второй тенденции являются Кьеркегор, Шопенгауэр, Ницше, Шеллинг, Хайдеггер многие так называемые экзистенциалисты (Камю, Ясперс), а также постмодернисты (Фуко, Деррида, Лиотар).

Философия имеет дело со всей сферой чувственного, но с особым акцентом на эстетическое переживание. Поэтому для обозначения рассматриваемой ориентации философии используется термин «чувственно-эстетический». В философии интеллектуальное дополняется эстетическим созерцанием и творчеством. Философия – об этом свидетельствует ее содержание – не довольствуется понятийным постижением мира, она еще стремится к возвышенному (чувству) В этом смысле искусство ей более сродни, чем наука.

Чувственно-эстетическая философия делает акцент на индивидуальном, а не общем и универсальном, на плюрализме, а не единообразии, на интуитивном и творческом, а не методически однообразном, на возвышенном, а не этически оправданном. Во главу угла ставится обостренное отношение к наиболее злободневным проблемам жизни и судьбы человека Чувственно-эстетической философии претит безмятежная научная рациональность, забвение иррационального, равнодушие к человеку, всякая попытка предпочесть понятие чувству, в основании философии лежит не рациональное мировоззрение, а мироощущение, подъем к наивысшему посредством того, что сродни обостренному чувству.

Искусство по сравнению с философией более выборочно, оно в отличие от философии занято поиском для человека не наиболее значимого, а художественно значимого. Как видим, философию и искусство объединяет определенный пафос, обостренный интерес к бытию человека, который, впрочем, не отменяет их своеобразия и самостоятельности.

Сравнение философии с искусством рельефнее, чем когда бы то ни было ранее, выявило гуманистическую функцию философии. Не претендуя на особо глубокую истину, можно сказать, что сторонники научной философии во главу угла ставят мудрость, их оппоненты, сторонники эстетической философии, – любовь к человеку.

Чувственно эстетическая ориентация философии – это благо, чем ярче она представлена, тем лучше.

Сфера этики и морали – это в первую очередь представления людей о добре и зле, добродетелях и пороках, должном и недолжном, ценностях и идеалах. Многие философы в понимании этической функции философии следуют традиции Аристотеля – Канта и считают этику практической философией. Этика возникает там, где философия входит в непосредственный контакт с практической деятельностью людей.

Что касается односторонне ориентированных научной и чувственно-эстетической философий, то в них этическое начало приглушено и даже отодвинуто в тень.

В наши дни этическую функцию философии часто называют аксиологической (греческое «аксиос» – ценный); имеется в виду ориентация философии на известные ценности. При этом не следует забывать о том, что аксиология как учение о ценностях сложилась лишь к началу XX века. Аксиологическая функция философии есть одно из конкретных воплощений этической функции философии.

Обратимся теперь к практической ориентации философии. Под практикой мы понимаем деятельность человека, направленную на достижение цели. Философ-теоретик стремится к достижению истины и к избавлению от заблуждений. Он по-своему практичен, но лишь в области мыслей. Философа-эстетика в качестве цели манит возвышенное и прекрасное (а не низменное и безобразное); и он действует, и он практичен, но преимущественно в чувственно-эмоциональной сфере. Философ-этик в качестве цели своей деятельности избирает идеалы добра (а не зла). Подобно философу-теоретику и философу-эстетику, философ-этик изначально действенен и в этом смысле практичен. Выясняется, однако, что его практические горизонты более универсальны, чем у философа-теоретика и философа-эстетика. В фокус философского обсуждения поставлена не мысль-действие и не чувство-действие, а любое действие, универсальная цель – добро. Как видим, практическая ориентация характерна для философии в целом, но универсальную значимость она приобретает именно в рамках этической функции философии. Именно поэтому, когда философа спрашивают о практическом назначении философии, он, прежде всего, указывает на ее этическую функцию.

Философия выявляет и вырабатывает смыслы человеческих деяний, поступков, формирует стратегические цели. Здесь-то как раз и реализуются практические потенциалы философии.

Философия вплетена в практическую деятельность человека, а это означает, что она – разновидность этой деятельности. Философия есть практическое отношение человека к миру, которое наиболее ярко представлено в ее этической функции.

Моральная ориентация философии – это благо, ибо без нее эффективность анализа кардинальных проблем бытия человека была бы существенно снижена. Но не следует роль этой ориентации либо принижать, отказывая философии в нравственном содержании, либо преувеличивать, превращая философию в нечто односторонне этическое.

В качестве учения о бытии, главных его принципах философия выступает как онтология (греческое он – сущее, логос – учение, понятие, мысль, слово). Выделение различных видов бытия – природы, человека, общества, техники – приведет соответственно к философии природы, философии человека, или антропологии (греческое антропос – человек), философии общества (философии истории в том числе). Философию познания называют гносеологией (греческое гносис – знание, познание) или эпистемологией (греческое эпистеме – знание). Как учение о способах познания философия есть методология (греческое – иетодос – способ). Как учение о путях творчества и их обосновании философия есть эвристика (греческое эвриско нахожу). Разветвленными областями философии являются философия науки, философия религии, философия языка, философия искусства (эстетика), философия практики (этика), философия культуры, история философии. Так, в философии науки относительно самостоятельным значением обладают философские вопросы отдельных наук, в том числе логики, математики, физики, биологии, кибернетики, политологии и т.д. Каждая из перечисленных модификаций философии обладает специфическими функциями (сравните: методологическая, эвристическая, антропологическая функция философии), о которых написаны даже не сотни, а тысячи книг. Философия едина и многообразна, человек не обходится без нее ни в одной из областей своей жизнедеятельности.

2. Любовь к Мудрости как путь практически-дейтвенного духовного возрождения человека

Анализируя проблемы мудрости как парадигмы поступательной эволюции народов планеты Земля, надо подчеркнуть, что люди прежних исторический цивилизаций (традиционное и индустриальное общества) опирались преимущественно на телесные и ментальные возможности, а прогресс зависел от численного и качественного преобладания соответствующих типов человека. Их было пока два типа – «хомо фабер» (человек умелый, мастеровой) и «хомо экономикс» (человек экономический). Они определяли и определяют вектор направленности развития этих обществ, занятых преимущественно удовлетворением утилитарных потребностей телесно-витального и социально-ментального модусов человека. Главенствовали в этих типах общества чувства и ум человека. Но один разум, при всем его огромном и противоречивом значении, как показала история последних столетий, не в состоянии осуществить духовное возрождение человечества, поскольку духовный прорыв – не его задача, не его функция. Нужно подчеркнуть, что возможности Духа, духовного модуса человека до сих в истории использовались лишь отдельными продвинутыми людьми, да и то – крайне недостаточно. Поэтому постижение и использование скрытых, могучих возможностей духовной ипостаси человека приведет в перспективе к открытию для больших масс людей того, что есть более совершенная и более глубокая, чем разум, форма постижения человека и мира. Причем, только один ум человека не в состоянии познать Дух и организовать процесс духовного возрождения общества.

Похоже, в человеческом истолковании духовные устремления человеком еще не вполне понимаются. У людей пока нет четкого ответа, куда должны вести нас все наши духовные усилия и напряженная борьба за его победу. Порой такой человек думает о какой-то норме для вполне приемлемой жизни на земле, но ее общепризнанные стандарты ему никак не удается установить. А порой он полагает, что наш путь лежит в иной мир, куда через религиозную жизнь или же достойную подражания смерть мы сможем уйти от всех тревог и сует смертного существования. Отсутствие гармонии в первых двух модусах и между ними, а также с основной волей жизни, с высшим модусом – Духом – является вечной причиной беспокойства, неудобства и подавленности такого человека. Ситуацию можно уподобить отношениям не сошедшихся характерами супругов, которые вечно ссорятся и отчасти любят друг друга или, по крайней мере, чувствуют необходимость друг в друге, но не способны прийти к согласию и все же обречены оставаться вместе, связанные узами несчастливого брака, пока их не разлучит смерть. Вся несвобода, неудовлетворенность, разочарование, усталость, печаль, пессимизм человеческого ума происходят из практической неспособности человека разрешить загадку и проблему целостности своей тройственной природы, потому, что он абсолютизирует либо тело, либо ум, не понимая значение Духа как своей сущности.

Несостоятельность невежественного человека объясняется тем, что он признает в качестве высшей силы жизни человеческий ум, который не способен полностью преобразовать телесную и социальную жизнь по подобию разума. Во всяком случае, духовная природа не ставит перед ним цель так переделать нас. Вероятно, можно утверждать, что после того, как все индивиды, осуществив некую рациональную трансформацию, станут жить исключительно этической, эстетической или интеллектуальной жизнью, достигнув преобразования своей жизни по некому идеалу истины, добра и красоты. Может быть, вот тогда-то человечество сможет начать осуществлять (и в конечном счете непременно осуществит) все духовное, сделанное отдельными индивидами. Такие исключительные индивиды существовали всегда и существуют сейчас среди нас, представляя собой типы человека будущего, предтечу человека духовного (хомо анимабилис).

Существует необходимость обстоятельно изучить, насколько преуспели в действительности отдельные личности, используя различные Пути духовной трансформации. Часть из них либо выхолащивали свою витальную и физическую жизнь с помощью аскетизма, чтобы дать возможность развиться одному элементу своего существа – человеку духовному, и потому вели одностороннее и ограниченное существование. Другие же приходили к компромиссу, в результате которого жизнь высших, духовных частей их природы получала преобладающее значение, но как недосягаемый пока идеал, а низшая жизнь, по-прежнему, паслась на своем собственном, рассудочном пастбище, оставаясь под более или менее строгим надзором и давлением высшей духовной силы. Но сама по себе, в своих собственных инстинктах и потребностях, жизнь пока не менялась. И главное, это было преобладание, господство одного над другим, но не трансформация.

Жизнь не может быть совершенно рациональной, не может полностью отвечать представлениям этического, эстетического или научного и философского ума. Поэтому надо сделать исторического значения вывод: разум не является предназначенным человеку венцом трансформации, ее конечной целью. Все внешние свидетельства, указывающие на противоположное, всегда суть мираж, интеллектуальная, эстетическая или этическая иллюзия. Конечно, может произойти подчинение, подавление жизни предписаниями, принципами разума, но она сохранит свои права. Отдельные индивиды или целая социальная группа могут временно подчинить, таким образом, жизнь и установить в обществе видимость подобного ее подчинения разуму. Но жизнь, в конечном счете, хитрее разума. Она присваивает себе сильные элементы разума, принимающие ее сторону (ибо в разуме всегда есть силы, готовые предать его – к примеру, его хитрость, жадность, зависть, гордыня…), и восстанавливает свои низшие параметры. Жизнь возвращает себе привычное инстинктивное и рациональное поле деятельности. Если ей не удается сделать это, она мстит своим собственным упадком, который вызывает упадок общества, крушение давней надежды. Это настолько истинно, что есть целые эпохи, когда жизнь человечества подтверждает данный факт, отказываясь стать рабой высшего, но неосуществимого идеала.

Такую эпоху человечество переживает сегодня. Сейчас разум, похоже, решил тщательно изучить жизнь и материю только для того, чтобы признать ум их единственным орудием. Он решил посвятить все свое знание колоссальному развитию жизни, ее практичности, эффективности и удобства с помощью научной организации роста производства в целях безудержного обладания и наслаждения материальными благами. Такими стали века технократической цивилизации – эпохи, когда этический ум все еще мучительно цепляется за существование, но все больше теряет уверенность в себе, в своих нормах нравственности, все больше сомневаясь в себе и подспудно готовясь сдать крепость морального закона жизненному инстинкту или экономической выгоде. Низшие инстинкты и эгоистический интеллект пышно расцвели наподобие некого довольно яркого экзотического цветка, вроде редкой орхидеи, украшающей петлицу костюма преуспевающего экономического человека в условиях криминального капитализма.

Титанически развившееся общество потребления все-таки пока не состоянии преодолеть голод, бедность и нищету огромного количества людей. Это общество, призванное удовлетворять в людях потребности телесного и социального модусов, в итоге сегодня вступило в полосу глобального кризиса, который, если не предпринять специальных мер по духовной трансформации человека, закончится погребальным костром над могилой технократической цивилизации. Это естественный результат, к которому ведет борьба между наиболее «эффективными» и «цивилизованными» нациями и странами с «народами-изгоями» за обладание и наслаждение миром, его богатством, глобальными рынками и доступными жизненными пространствами.

В таких условиях в людях пробуждается смутное понимание, что в человеке заложен более высокий уровень его природы, иное предназначение, чем просто вечно вращаться в беличьем колесе телесных и ментальных стремлений к физическому обладанию и наслаждению. Первым следствием этого несовершенного пробуждения, похоже, стало возвращение к старому идеалу, предполагающее более полное и широкое использование воли разума и этического ума в устройстве индивидуальной, национальной и интернациональной жизни. Но такая попытка, хотя и достаточно эффективна на первых порах, не может быть истинным и окончательным решением проблемы. Если на этом мы остановимся, как, например, у Ф. Ницше, переход к сверхчеловеку с помощью витальной воли и реформирования жизни на уровне законов разума, то мы ничего не достигнем. Конечно, мы должны использовать могучую жизненную волю, но не для остановки жизни на основе принципов разума, а для открытия духовной природы человека и постижения нашего духовного «Я», нашей Самости, которые находятся за пределами и телесности, и ментальности, Тогда-то нам могут открыться возможности удивительно прекрасного духовного бытия как подлинной сущности человека и Пути к созиданию общества мудрости.

Конечно, наше духовное «Я» и наша духовная природа будут использовать и телесный, и ментальный модусы нашего существа, уже развившиеся в нас, и потому частично одухотворенные и преобразованные в нас силой духовного идеала. Ибо таково предназначение homo animabilis, человека духовного, максимально раскрывающего свои безграничные потенциальные возможности. Обеспечение безопасного и успешного существования заключается именно в стремлении раскрыть наши высшие возможности, а не в умиротворенном довольстве низшими. Может показаться, что безопасней, разумней, удобней и проще всего успокоиться на достигнутом или ограничиться дополнительным раскрытием наших низших возможностей, но это, как уже говорилось выше, плохо кончается – утратой всякого смысла жизни или движением по замкнутому кругу, падением в пропасть или застоем. Человечество тысячелетиями духовных поисков убедило себя, что единственно верный и естественный путь поступательной эволюции должен привести его к вершинам познания принципов и законов Космической Мудрости как законов человеческого бытия, к организации жизни на основе софийной духовности.

Для этого, говорит Ш. Ауробиндо, мы должны вернуться к попытке постичь древнюю тайну, которую человек, если говорить о всем человечестве, увидел лишь очень неотчетливо и к которой стремился очень вяло. Это был идеал Царства Божия как тайны господства Духа над разумом, жизнью и телом. Человек понял лишь своим поверхностным умом, не проникнув в сокровенный его смысл, хотя в постижении этой тайны заключается как социальное, так и индивидуальное его спасение! Некоторые древние народы Евразии, считает великий мыслитель, именно потому, что никогда полностью не утрачивали понимания этой тайны, они никогда не отказывались от нее в нетерпеливой погоне за малыми победами, проявив удивительную жизнестойкость, выжили. Ныне они могут, например, софияне-русичи (так называли себя в начале 2-го тысячелетия жители Великого Новгорода – «Русская правда») подобно бессмертным, восстать и обратить свои взоры к заре новой жизни, поскольку они были погружены в летаргический сон, но не погибли. Да, евразийские народы действительно какое-то время терпели неудачи в жизни там, где добивались успеха европейские народы, верящие в телесность и интеллект. Но этот успех временный и обманчиво полный, позднее неизбежно приводил к духовно-нравственному упадку. Евразия же, хотя и потерпела временную неудачу, но не потому, что стремилась к идеалам духовным (как некоторые утешают себя), словно Дух вообще может заключать в себе слабость или быть причиной слабости, но потому, что недостаточно уверенно следовала Духу и не нашла способ сделать его полновластным правителем жизни. А восточный ум либо создавал пропасть и отделял жизнь и Дух непроходимой границей, либо успокаивался, приводя их к компромиссному соглашению, и принимал основанные на этом компромиссе социально-религиозные системы в качестве окончательных. Успокаиваться, таким образом, опасно; ибо зову Духа мы должны следовать до конца в большей мере, чем любым другим требованиям. Этот путь предполагает не разрыв и расхождение тела и ума с духом, и не компромисс с ним, но полную победу Духа, и тогда наступит царство ищущих духовного совершенства, то есть цивилизация мудрости.

Эту истину важно принять к сведению, поскольку ошибки, совершенные на пути к ней, зачастую даже более поучительны, чем ошибки, вызванные отступлением от Пути. Как витальная и физическая природа могут быть подчинены интеллектуальной, этической или эстетической жизни, присущим им мотивам, довольствуясь частичным господством высшего или его компромиссом с низшим, так и духовная жизнь, как некая форма власти может быть навязана ментальной, витальной и физической природе. Это может либо обеднить телесную жизнь и с таким же успехом подавить даже ментальную, наделяя духовную жизнь большей властью, либо прийти к компромиссному соглашению, предоставив низшим модусам свободу в их собственной сфере деятельности на том условии, что они будут часто выказывать свое почтение духовной ипостаси, подчиняясь в известной мере, большей или меньшей, ее влиянию и лишь формально признавая ее пределом и венцом развития человеческого существа.

Это самое большее, что когда-либо в прошлом удавалось человеческому обществу. И, хотя это неизбежная стадия на пути человечества, оставаться на ней – значит не понять сути дела того, что единственно необходимо понять. Не человечество, ведущее обычную свою жизнь (что сегодня является для него нормальным), отмеченную влиянием духовности, но человечество, всей душой стремящееся возвыситься и обрести духовный закон (ныне для него ненормальный), пока вся его жизнь не перейдет в духовный план – вот тот, лежащий перед человечеством крутой подъем к совершенству и духовной трансформации, которую ему предстоит совершить.

Секрет трансформации заключается в перенесении центра нашей жизни в сердце, в духовный модус, в процесс реанимации Любви во всех сферах человеческого бытия, и возрождение понимания мудрости, ее верховной власти во всех сферах жизни людей, что несомненно изменит и направленность действия главной движущей силы нашей жизни. Это будет скачком или шагами вверх, даже более важными, чем те, которые некогда совершила природа при переходе от жизни животного к мыслящему уму, все еще не совершенному в сравнении с возможностями нашего человеческого духовного разума или мудрости. Главная воля, внутренне присущая жизни, не будет больше витальной волей жизни и тела. Она должна превратиться в духовную волю, которая, если мы не отвергаем ее вовсе, ныне проявляет себя лишь в виде редких и слабых всплесков озарений. Ибо в настоящее время она является нам как нечто почти не раскрытое, ослабленное, искаженное ментальным модусом. Но по природе своей духовность есть нечто качественно новое и она поведет человека к подлинному постижению тайны своего бытия как Тайны Духовной Реальности. Произойти это может на основе единого нерасчлененного знания о мудрости человека рамках вечной философии как учения о Всемудрости, которое раскроет тайны трансформации основных модусов человека будущего: и тела, и души (ума) на пути познания Духа в своем Я.

При таких условиях главной движущей силой нашей жизни должны стать не низшие телесные или интеллектуальные импульсы человеческой природы, которые на этом витке уже окончательно оформились в нас, и могут лишь двигаться по замкнутому кругу с центром в Ego (лат.) – ЭГО, а новая могучая, духовная сила, которую мы иногда чувствуем, слышим и изредка говорим о ней, но сокровенную тайну, которой еще не постигли. Ибо она по-прежнему пребывает в глубинах нашего существа, пока в качестве духовно-религиозного инстинкта, и ждет, когда мы превозможем наше ЭГО и откроем истинную, высшую личность в нас, ее Самость, универсальность которой позволит нам объединиться со всеми другими людьми в качественно новое образование, в антропологическую галактику, которую Вл. Соловьев называл всечеловечеством.

Как совершить переход от телесного существа, с его инструментально-ментальной реальностью к Духу, главной реальности, и поднять на эту высоту нашу волю к существованию и нашу жизненную силу – вот тайна, постичь которую стремится наша человеческая природа с помощью Единого Универсального Знания Человека.

Все, что мы сделали до сих пор, является некой полууспешной попыткой переместить эту волю и эту силу на ментальный план: высшей целью наших усилий, нашей главной задачей было стать ментальным существом и жить силой интеллектуальной идеи. Но ментальная идея в нас всегда остается лишь посредником и орудием; выбор поля ее деятельности всегда определяется чем-то, отличным от нее самой, и поэтому пусть в течение какого-то времени она стремится исключительно к собственному своему удовлетворению. Но она не может навеки удовлетвориться только этим. Она либо скатывается вниз и вовне, к телесной и ментальной жизни, либо должна развиваться внутрь и вверх в стремлении познать и достичь вершин Духа.

Должно быть, именно поэтому, в сфере мысли, в искусстве, в нашем поведении, в нашей жизни мы всегда разрываемся между двумя тенденциями: идеалистической (здесь от слова «идеал», обозначающее представление о высшем совершенстве чего-либо, или кого-либо, независимо от того близко или отдаленно его возможное осуществление) и реалистической. Последняя тенденция с легкостью воспринимается нами как якобы более осуществимое, имеющая более прочное основание, более связанная с фактической действительностью, поскольку она основывается на реальности, которая очевидна, ощутима и уже оформлена. Идеалистическая же легко представляется нам чем-то нереальным, фантастическим, химерическим, туманным, чем-то, относящимся к сфере скорее мыслей и слов, чем живой действительности, поскольку она пытается воплотить реальность, еще не осуществленную. Вероятно, в какой-то мере мы правы: идеал, чуждый фактической действительности нашей телесной или социальной жизни, на самом деле остается чем-то нереальным до тех пор, пока он каким-нибудь образом не примирится с несовершенствами нашей внешней жизни или же не найдет более великую и чистую реальность, которую ищет, и не подчинит ей нашу внешнюю деятельность. До того времени идеал будет болтаться между двумя мирами, не в силах завоевать ни свет наверху, ни тьму внизу. Подчиниться фактической действительности, входя с ней в компромисс, легко. Найти духовную истину как духовный идеал, парадигму и принципиально изменить существующий образ жизни очень трудно. Но именно эту трудную задачу человек должен выполнить, если ему суждено найти и осуществить свое истинное бытие, бытие в духе, то есть реализовать в жизни духовный модус своей триединой человеческой природы. Идеал homo animabilis – человека духовного в этом случае является самым верным проявлением человеческой сущности, то есть подлинного реализма. Но идеализм (от слова «идеал») ментальный, чтобы стать действенным, должен превратиться в духовный реализм. Философией такого реализма является, по мнению автора статьи, софиогония или философия мудролюбия, которая вступит во владение высшей реальностью духа на основе открытых ею принципов Космической Мудрости как законов человеческого бытия. В данной статье мною впервые будет предпринята дерзновенная попытка трансформировать принципы Космической Мудрости в законы достижения человеком Всемудрости в своей повседневной жизни.

С их помощью Мудрость поднимет до духовного уровня низшую реальность нашей чувственной, витальной, телесной и социально-ментальной природы. Практическим Рычагом реализации этой грандиозной задачи станет Программа Пансофии, которую еще предстоит разработать для нынешней системы образования. Идею Пансофии (Всемудрости) выдвинул еще Ян Амос Коменский, который считал, что обучение и воспитание должно предусматривать достижение всеми без исключения людьми Всемудрости. Обучать Всемудрости с раннего возраста надо Всех и Всесторонне. Автор статьи более десяти лет назад, еще не зная тогда об идеях Пансофии Я.А. Коменского, пытался создать контуры Программы «Мудрость как парадигма образования будущего» (См. мою книгу «Стань мудрым, богатым и счастливым». Астана, 1998, стр. 58–67). Применительно к преподаванию философии задачи обучения мудрости может дать представление Проект программы для школ и вузов России: «Софиогония как философия достижения мудрости» (См. Приложение к книге «Евразийская философия достижения мудрости» на сайте Кинешемской Академии Мудролюбия www.sofiogonia.ru).

Реализация Программы Пансофии, приведет к тому, что ориентация нашей духовной жизненной воли, пронизывающей все «этажи» человеческой природы приведет к переходу бытия в индивидуальной, семейной, социальной жизни к бытию по законам Духа и станет началом наступления духовного века в человеческой истории. Следовательно, в этом перенесении на высший, духовный, план человеческой воли к существованию и нашей жизненной силы и должен заключаться сам принцип нашего совершенствования, трансформации. Духовная воля как мощная сила должна сделать выбор между преобладанием в нас телесного и ментального начала к преобладанию жизненной силы Духа. Природа может успокоиться на телесном или ментальном плане, может достичь там своего рода совершенства, но это совершенство ограниченного развития, не стремящегося превзойти свои пределы. Человек же не растение и не животное, где тело и жизнь являются одновременно и орудием и целью существования, и потому они не стремятся превзойти себя.

Иное дело – человек, в котором жизненная воля не может успокоиться, поскольку здесь она совершает резкий скачок за пределы физического и витального плана. Развив в человеке его ум, который есть буйное цветение жизни, устремленной к свету Духа, надо осознать, что жизнь и тело, наш интеллект здесь являются лишь орудиями, но уже не самоцелью. Поэтому совершенствование человека не может быть ограничено сферой инстинктивной, физической, телесной жизни. Но совершенство невозможно обрести и в более широкой и высокой сфере, сфере ментального существа, ибо ментальность тоже является лишь орудием. Наш разум стремится к чему-то, лежащему за его пределами, к некоей силе, которая, конечно, действует и в нем, но высшая истина которой является сверхсознательной по отношению к нынешнему разуму человека, или по выражению Ш. Ауробиндо, истиной супраментальной, духовной. Совершенство человека заключается в раскрытии вечносовершенного Духа в понимании того, что человеческая духовность есть проявление Божественного Духа или по терминологии софиогонии – Космической Мудрости.

Совершенство более низкого порядка, достигнутое природой в растении и животном, происходит из их инстинктивного, автоматического, подсознательного подчинения витальной истине своего собственного существа. Высшее совершенство духовной жизни человека произойдет из спонтанного подчинения его истине осознания путей духовной самореализации человека, когда он станет одухотворенной личностью, то есть обретет свою подлинную природу. Но эта спонтанность будет не инстинктивной и подсознательной, а целиком, совершенно сознательной. Это будет радостное подчинение естественному принципу духовного света (в христианстве Фаворского Света), силе универсальной и всеобъемлющей высшей истины, высочайшей красоты, добра, радости, любви, единства. Целью этой силы, действующей в жизни, будет и должно быть, как в любой жизни, развитие, обладание, наслаждение. Но развитие, которое есть проявление Божественного, обладание и наслаждение духовное, которое будет использовать ментальные, телесные, витальные и физические параметры нашей жизни, а не наоборот, как это было в прошлой истории. Поэтому это будет неограниченное совершенство, являющееся пределом приостановленного развития, когда бесконечно повторяются одни и те же формы и одни и те же действия и любое отступление от них чревато опасностью и беспорядком. Это будет безграничное совершенство, способное на бесконечные вариации своих форм, ибо пути Духа бесчисленны и бесконечны, но вместе с тем Дух есть вечно неизменное единство во всех своих вариациях, являющее единство в бесконечном разнообразии творений Вселенной. И потому к такому совершенству не может привести ментальная природа человека, которая обращается с Духом подобно тому, как она обращается с жизнью. Рожденная умом идея, которая постигает основную волю Духа и пытается дать этой высшей силе сознательные ориентацию и метод в соответствии с идеями интеллекта, слишком ограниченна, слишком туманна, слишком слаба для того, чтобы совершить это чудо. Еще менее возможно достичь совершенства, если мы приковываем Дух к некой фиксированной ментальной идее или системе религиозных ритуалов, к интеллектуальной истине, эстетическому критерию, этической норме, к форме практической деятельности, образу витальной и телесной жизни, то есть к некой особой системе форм и действий, и объявляем любое отклонение от нее опасностью, ересью, беспорядком или отступлением от духовной жизни.

Это было ошибкой, допущенной в культурах ряда стран и причиной их остановки в развитии и последующего упадка, что полностью относится и к России 20 века. На практике это означало подчинить высший принцип низшему и принудить самораскрывающийся Дух к временному и несовершенному компромиссу с умом и телом. Человек обретет истинную свободу и совершенство, когда заключенный в нем Дух прорвется наружу сквозь формы ума, тела и их жизни и, воспарив в свое собственное царство познания принципов и законов Космической Мудрости, изольется на людей этим светом и пламенем, чтобы овладеть ими и преобразовать все части человеческой природы по законам ее духовной, софийной сущности.

На самом деле, как, видимо, понятно из сказанного выше, наши тело и ум не являются главной силой нашего существования. Ибо они могут лишь создать замкнутую систему полуистин и сомнительных идей, заставив человека совершать бесконечное и бесплодное движение внутри этого круга. Но есть сила – великая духовная сила, таящаяся и в теле, и в уме, в их жизни, во всякой деятельности интеллектуального, эстетического, этического и практического, эмоционального, чувственного, витального, физического существа, которая постигает мир через Путь Любви, Совести и Глубоких Знаний, через интуицию. Имя этой силы – Божественная Мудрость. Она наделяет все эти аспекты человеческого существа такой истиной, придает им такую определенность и постоянство, каких они только могут достичь. В настоящее время мы уже начинаем смутно различать некое присутствие этой силы за всей нашей наукой, философией, психологией и прочими формами деятельности. Но до тех пор, пока этой духовной силе приходится работать для жизни тела, или ума, а не ради себя самой как стихийный, но лучезарный свет, мы не сможем сколько-либо эффективно использовать это открытие, не сможем извлечь неисчислимые блага из этого Духа, пребывающего внутри нас и к которому нас ведет Любовь к Мудрости.

Путь человека к духовному возрождению откроется тогда, когда он смело признает во всеуслышание, что все, до сих пор им развитое в себе, в том числе интеллект, которым он столь заслуженно гордится и все же напрасно, уже не удовлетворяет его, и что отныне целью всех его стремлений будет извлечь, раскрыть и выпустить на свободу великий Свет, заключенный в Мудрости Духа. Тогда его философия, искусство, наука, этика, социальное существование, витальные стремления не будут более следствием рутинной деятельности тела, ума и жизни, которую они совершают ради самих себя в бесконечном движении по кругу. Эти инструменты станут средствами открытия более великой Истины, стоящей за нашим телом, умом и жизнью, способом проникновения и привнесения силы Духа во все сферы и уровни, во все модусы и аспекты человеческого бытия. Тогда мы окажемся на верном пути к тому, чтобы стать собой, найти наш истинный закон совершенствования, открыть пути духовной самореализации, жить и наслаждаться истинной жизнью. Первое время в процессе создания и начала работы Академии Мудрости (Астане – Казахстан) в феврале 1986 года я полагал, что для духовной трансформации человека достаточно открыть и сформулировать принципы Космической Мудрости как законы Человеческого бытия, а затем следовать им в реальной жизни.

Заключение

философия мудрость общество духовный

Слово философия греческого происхождения и означает любовь к мудрости. Любовь или стремление к чему-то предполагает осведомленность о предмете своего стремления и вместе с тем недостаток такой осведомленности. Когда мы слышим о знающем что-то человеке, мы испытываем уважение к нему за его знание и верим что оно может быть полезно и ему и другим. Специалистов (знатоков в каком-то деле) обычно нанимают и платят им деньги за работу по теме, с которой они знакомы. Когда же мы думаем о мудрости, то уважение к мудрому человеку даже превышает степень уважения к знающему. Значит мудрость скорее всего есть ничто иное как некая прогрессивная (более полная, совершенная) форма знания. Это знание и в деталях, и в общем, а также и в отношении ко всему возможному знанию о мире, внешнем и внутреннем. Говоря о мудрости, мы приходим к идее универсального, всеобщего, тотального знания.

Философию нередко представляют как некое абстрактное знание, оторванное от реальности повседневной жизни. Нет ничего более далекого от истины, чем это представление. В действительности все свои проблемы философия черпает из жизни и решает их с единственной целью – помочь человеку совершенствоваться и выработать мировоззренческие, духовно-нравственные, эстетические установки, идеалы и ценности личности, с помощью которых возможно переживать жизненные невзгоды и добиваться успеха. Для этого философия дает изучающему индивиду как богатый фактический материал для размышлений, так и весьма эффективные инструменты мыслительной деятельности. Изучение философии – это апробированная многовековым опытом человечества лучшая школа разумного мышления, которая позволяет свободно оперировать понятиями, выдвигать, обосновывать и подвергать критике те или иные суждения, отделять существенное от несущественного, раскрывать взаимосвязи всех явлений действительности.

Таким образом, возникновение философии означало появление особой духовной установки – поиска гармонии знаний о мире с жизненным опытом людей, с их верованиями, идеалами. В древнегреческой философии было схвачено и передано последующим векам прозрение того, что знаний самих по себе недостаточно, что они обретают смысл только в сочетании с ценностями человеческой жизни. Гениальной догадкой ранней философской мысли было и понимание того, что мудрость – не что-то готовое, что можно открыть, затвердить и использовать. Она – стремление, поиск, требующий напряжения ума и всех духовных сил человека. Это путь, который каждый из нас, даже приобщаясь к мудрости великих, к опыту веков и наших дней, все же должен пройти и сам.

Список литературы

Алексеев П.В., Панин А.В. Философия: Учебник. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2003. – 608 с.

Балашов Л.Е. Философия: Учебник. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: «Дашков и К», 2007.

Бучило Н.Ф., Чумаков А.Н. Философия: Учебное пособие. – М.: ПЕР СЭ, 2004.

Введение в философию: Учеб. пособие для вузов / Авт. колл.: Фролов И.Т. и др. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Республика, 2003. – 623 с.

Введение в философию: Учебник для вузов: В 2 ч. Ч. 2 /Под общ. ред. И.Т. Фролова. – М.: Политиздат, 1999.

Волчек Е.З. Философия: Учеб пособие: 3-изд, испр. и доп. – Мн.: ИП «Экоперспектива», 2004.

Горелов А.А. Основы философии. – Москва, «Академия», 2005.

Основы философии: Учебное пособие для вузов / Рук. автор. колл. и отв. ред. Е.В. Попов. – М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2007.

Смирнов И.Н., Титов В.Ф. Философия: Учебник для студентов высших учебных заведений. Издание второе, исправленное и дополненное. – М.: 2006.

Философия / Под ред. В.Н. Лавриненко. М.: Юристъ, 2005.

Философия в вопросах и ответах: учеб. пособ./ Е.В. Зорина, Н.Ф. Разманкулова и др.; под ред. А.П. Алексеева, Л.Е. Яковлевой. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2008.

Философия: учебник для высших учебных заведений / отв. ред. В.П. Кохановский. – Ростов н/Д.: «Феникс», 2005.