Министерство образования Российской Федерации
Башкирский государственный университет
Филологический факультет
Курсовая работа
Проблема бесконечно повторяющейся драмы художника в романе Джека Лондона "Мартин Иден"
Содержание
джек лондон мартин иден
Введение
1. Мировоззрение и эстетические взгляды Д. Лондона
2. Тема искусства в романе "Мартин Иден"
3. Образ Мартина Идена
4. Трагедия художника в окружающем мире
Заключение
Использованная литература
Введение
Летом 1907 года во время первой стоянки на Гавайских стровах Лондоном был начат один из его шедевров роман "Мартин Иден". В феврале следующего года он был закончен и печатался в журнале "Пасифик мансли" с сентября 1908 по сентябрь 1909 года. Отдельной книгой он был выпущен издательством "Макмиллан компани" в сентябре 1909 года.
Роман, как определил его идею Джек Лондон, "являлся атакой на буржуазию и на все, за что она стоит" [Быков В.М.1964,с.106] . Писатель продолжал разработку современной темы. На этот раз его интересовала история успеха и трагедия молодого человека, пытающегося в Америке пробиться в ряды преуспевающих. Лондон вступал в открытую полемику с "деловым романом", прославлявшим предпринимательский успех и изображавшим Соединенные Штаты страной, где якобы последний чистильщик может стать миллионером.
В американской литературе появлялись и до "Мартина Идена" произведения, посвященные судьбе таланта. К их числу относится написанная Г. Фуллером повесть "Падение Эбнера Джойса" (1901), где автор, положив в основу факт отхода от реализма, совершенный Хэмлином Гарлендом, показывал, каким образом совершилось это "падение". Э. Синклер в "Дневнике Артура Стерлинга" (1903), широко использовав автобиографический материал, рассказал о трагической гибели талантливого поэта, не выдержавшего непосильной борьбы за существование. В 1915 году, несколько лет спустя после выхода "Мартина Идена", Т. Драйзер в романе "Гений" тоже обратился к теме судьбы художника в капиталистической Америке. На всех этих книгах, как и на романе Лондона, современность оставила отпечаток трагизма, крушения идеалов, все они были посвоему, хотя и в разной степени, примечательны и значительны. Однако "Мартин Идеи" среди всех названных произведений выделялся как книга глубокой жизненной правды и высоких художественных достоинств. Роман явился новой ступенью в творческом развитии самого Лондона.
Значение романа определялось тем, что Лондон придал "вечной" проблеме остросовременное содержание. Мартин Идеи — художник, вышедший из народных масс, а это явление, ставшее характерным лишь в XX веке [Быков В.М.1964,с.107] . И драма, которая изображена Лондоном, подлинно современная драма. Сущность ее не исчерпывается тем, что Мартина ждет страшная нищета и что он израсходует весь отпущенный ему запас творческих сил, прежде чем к нему придет признание. Несомненно, он мог бы сделать больше и не расплачиваться за каждый свой шаг в искусстве бескрайним напряжением и голодом, живи он в других условиях. Но разве он стал бы революционером в искусстве, если бы не принес в него совершенно новый жизненный опыт и воспитанное именно его суровым, пролетарским опытом новое мироощущение? И он сумел создать вещи, к которым будут не раз возвращаться; в конце концов, не так уж важно, признанным или непризнанным он их написал.
Проблема бесконечно повторяющейся драмы художника стара, как само искусство, она была современна и при жизни Лондона, и сейчас не теряет своей актуальности. Разрешение этой проблемы возможно лишь при том условии, что ценности искусства станут доступны не "избранным", а всему обществу.
В работе использованы такие общенаучные методы исследований, как анализ и синтез, обобщение и абстрагирование.
Исследование состоит из введения, основной части, которая разделена на три параграфа, заключения и списка использованной литературы.
1. Мировоззрение и эстетические взгляды Д. Лондона
"Эта книга отражает опыт американской интеллектуальной жизни за последнюю половину девятнадцатого столетия, от Эмерсона и раннего Мелвилла до Хоуэллса и Драйзера", не без основания пишет о "Мартине Идене" Сэм Баскетт [Быков В.М. 1964,с. 126] . Его слова в известной мере могут быть отнесены и ко всему творчеству Лондона.
Многие вопросы, которые волновали в то время философов, естествоиспытателей и социологов, нашли свое отражение в его повестях и романах. Теория Чарльза Дарвина и его последователей о приспособляемости и естественном отборе в "Дочери снегов"; проблемы борьбы материализма и идеализма — в "Морском волке"; идеология Ницше, приобретавшая популярность в Америке, разоблачалась в том же "Морском волке", и ее вопросы в той или иной степени затрагивались в "Мартине Идене". Проблемы эволюции животного мира и борьбы за существование решались в романе "Белый Клык" и ряде повестей ("Зов предков", "До Адама", 1907). Проблема отношения к капиталистическому строю и вопросы социальной революции ставились в том же "Мартине Идене" и в "Железной пяте". В произведениях Лондона фигурируют десятки имен его современников, ученых и литераторов, обсуждаются их идеи.
Учение о происхождении видов Дарвина и политэкономия К. Маркса способствовали выработке материалистического мировоззрения Лондона. И он не только отразил в произведениях научные взгляды своей эпохи, но и опирался на них в своем творчестве.
Лондон был убежден, что залогом успеха каждого писателя является его мировоззрение, его собственная "философия жизни". Лондон называл себя "безнадежным материалистом" и "материалистическим монистом" , он отвергал Бергсона и метафизиков, примыкал к Э. Геккелю , дававшему прочные основы для материализма (Лондон не разделял ненависти Геккеля к социализму и его апологетики буржуазного строя, скорее всего они даже не были ему известны).
Лондон признавал верность положений Г. Спенсера о непрерывной приспособляемости внутренних отношений животного и человека к внешним, считал естественный отбор основой существования, совершенствования организмов и предпосылкой возникновения новых видов, стимулом развития животного мира [Садагурский А.1978,с. 32].
Лондона увлекла идея Спенсера рассмотреть человека в тесной связи с природой, средой. Из признания тесной связи и взаимодействия человека с природой писатель логически приходил к выводу о неизбежности борьбы с природой и между живыми существами. Проблема борьбы за существование проходит через все его творчество: в мире животных — "Зов предков", "Белый Клык", в первобытную эпоху — "До Адама", в капиталистическом обществе — "Морской волк", "Мартин Идеи" и ряде последующих романов. Классовая борьба, по мысли Лондона, являлась продолжением борьбы за существование, и он изобразил ее в "Железной пяте", "Лунной долине" (1913) и других книгах.
Лондон сам называл Спенсера своим учителем, но не следует преувеличивать влияния английского буржуазного философа. Вполне возможно, что именно у Спенсера почерпнул автор "Дочери снегов" расовые теории, излагаемые героиней названного романа. Однако в отличие от своего английского учителя, считавшего революционное свержение общественной системы не законом, а болезненным явлением, признававшего только эволюционный путь, считавшего эксплуататорский строй вечным, а борьбу против него противоестественной, Лондон, как известно, придерживался прямо противоположных взглядов.
Марксизм вооружил его идеей неизбежности классовой борьбы и резких скачков в общественном развитии. Если Спенсер не замечал углубления классового антагонизма и считал, что революционные выступления ведут к анархии и регрессу, то Лондон, признавая разрушающую силу революции, именно в ней видел главное условие перестройки общества, мощный стимул прогрессивного развития. Революционное преобразование общества он считал неизбежным. Спенсер "был ярым противником социализма, Лондон сторонником и энергичным борцом за его торжество.
Лондона интересовал рубеж между жизнью и смертью, гдето на этом рубеже действовали его герои и этот интерес определял особенности его художественного метода. В острые моменты, под угрозой гибели герой ярче проявлял черты своего характера и волю к жизни. Тема воли к жизни, веры в человека, которого писатель поднимал над всем живым, пафос его творчества, и корни его в материалистическом мировоззрении Лондона.
Мировоззрение Лондона сложно и противоречиво, не все в его романах и рассказах прогрессивно, однако лучшие его произведения прославляют настоящего человека, побеждающего в борьбе.
Писатель вдохновлялся идеалом человека, богатого физически и духовно. Некоторые литературоведы причисляли Лондона к разряду ницшеанцев. Как известно, реакционный философ Фридрих Ницше эстетизировал сильную личность, сверхчеловека, "белокурую бестию", для которого нет иной морали, кроме морали кулака. Лондон сам признавался, что в 1904 — начале 1905 года переболел "ницшеанской болезнью", имя немецкого философа упоминается в его произведениях, некоторые герои разделяют ницшеанскую идеологию— все это давало в руки критики основание для язвительных нападок на писателя. Причем особенно охотно до сих пор этой возможностью пользуется буржуазная критика, умышленно обходящая антиницшеанские высказывания Лондона, забывающая, что два своих крупнейших романа "Морской волк" и "Мартин Идеи" он посвятил разоблачению ницшеанской философии, доказательству того, что сверхчеловек — явление асоциальное и обреченное.
Не только в художественном творчестве, но и в высказываниях и статьях выступал писатель против человека, воля и силы которого направлены на подавление слабого.
Культ здорового, смелого и сильного человека, к которому "причастен" Лондон, вовсе не является ницшеанством. У Ницше герой аморален, он проповедовал "падающего подтолкни". У Лондона душевное благородство, товарищеская взаимопомощь - основные свойства положительных персонажей. По Ницше, массы должны беспрекословно повиноваться господину. Лондон же предан идее классовой борьбы и верит в победу массы.
По выражению известного американского литературоведа Вернона Луиса Пэррингтона, Лондон вместе с Гарлендом и Драйзером стал лидером "реалистического восстания" против "нежной традиции" в жизни и литературе. Именно Лондон продолжал традиции литературы критического реализма.
Описывая историю судьбы личности в романах периода своей творческой зрелости ("Железная пята" и "Мартин Идеи"), писатель постоянно имел перед глазами картину социального целого, общества, в котором действовали его герои, и он точно определял место каждого из них на социальной лестнице классового общества. Действие его романов всегда конкретно и отнесено к определенному времени. В Северных рассказах, в романе "Мартин Идеи" он стремился изображать типические характеры в типических обстоятельствах, добиваясь верности их передачи, достоверности деталей.
Движение Лондонароманиста от "Дочери снегов" к созданию "Мартина Идена" - путь от романтизма с сильно развитыми реалистическими элементами к реализму и творческой зрелости.
Драйзер назвал Лондона писателем, творчество которого являет собой смесь в равной пропорции реализма и романтизма [Т. Драйзер.1951, с. 553] , но более правильна применительно к оценке метода лондоновская формула "вдохновенного реализма, проникнутого верой в человека и его стремления". Именно этим своим качеством Лондон близок литературе социалистического реализма, и именно поэтому Горький назвал его писателем, пролагавшим путь пролетарской литературе.
Свой оптимизм и любовь к людям Лондон объяснял верой в развитие и прогресс. Он был убежден, что мир идет все к более совершенным формам. Человек — венец природы, но и человеческое общество прогрессирует беспрерывно, выдвигая формацию за формацией. На смену несовершенной, зараженной недугом капиталистической формации, как считал Лондон, неизбежно должна придти новая, социалистическая, — вот что было источником жизнеутверждающего мировоззрения писателя.
2. Тема искусства в романе " Мартин Иден"
"Мартин Идеи" был вершиной "поэтического" реализма Лондона; нигде больше писателю не удалось столь органично сочетать план событийный и философский. Связать столь прочными нитями историю одного человека не только с общественным и литературным "контекстом" его эпохи, но и с одной из тех "вечных" тем, которые в той или иной форме появляются во всех лучших лондоновских произведениях. В "Мартине Идене" это была тема художника и его мучительной борьбы с неподатливым материалом, со вкусами современников, с необходимостью продавать свое искусство, с собственными человеческими слабостями. И тема была так близка Лондону, настолько им выстрадана, что роман, задуманный как книга, развенчивающая индивидуализм, приобрел в его творчестве значение исповеди.
Современниками писателя роман был воспринят как типичная для американской литературы "история ошеломительной карьеры". Они не увидели в романе ничего, кроме сюжета: ценой титанических усилий простой матрос становится всемирно известным писателем лишь для того, чтобы, разочаровавшись и в литературе, и в богатстве, покончить с собой.
Лондон предполагал выбрать для книги одно из следующих трех заглавий: "Успех", "Звездная пыль" и "Мартин Иден". Изображение признаваемых "ярмаркой на площади" законов "успеха" отодвинулось на второй план, когда Лондон в полной мере ощутил масштаб и значимость того образа художника, который он создавал. С Мартином вошла в роман тема, которая и стала в нем главной, и сформулировал ее сам Лондон: "трагедия одиночки, пытающегося внушить истину миру". Лишь одно следовало бы сказать точнее — истину, добытую искусством [Зверев А.М. 1975,с. 53].
Драма начинается, когда Мартин, осознав в себе художественное дарование, решает сделать искусство своей профессией. "Вы ранены красотой, говорит ему Бриссенден. Это незаживающая рана, неизлечимая болезнь, раскаленный нож в сердце... Пусть вашей целью будет только одна Красота. Зачем вы стараетесь чеканить из нее монету?"
Только все дело в том, что правота Бриссендена — абстрактная правота. Безусловно, первейшая обязанность художника — это обязанность перед своим искусством, служение Красоте. Но столь же верно, сотни раз доказано, что творчество невозможно без воспринимающего, без той самой "публики", которую с полным основанием презирает Бриссенден, а потом и Мартин. Трагедия в том, что "публика" это морзы и им подобные. В разговорах с Руфь он начинает понимать, что значит искусство для Морзов и им подобных. Они превратили искусство в безжизненную пародию . В начале творчества великий созидательный порыв, а завершение творческого акта это мелочная и недостойная борьба с издателями, блошиные укусы критиков и оплевывание шедевра самодовольной аудиторией. И Мартин не может найти выхода из этого порочного круга. Судьба Мартина – прежде всего яркое доказательство того, что буржуазное общество враждебно подлинному искусству [История зарубежной литературы конца XIX – начала XX века. 1958, с. 507].
Для Мартина Идена значимы как форма, так содержание искусства. Он видит всю внутреннюю красоту искусства, а буржуазное общество слепо, оно восхищается тем художником или поэтом, который в данный момент в моде. В своем стремлении стать писателем Мартин Иден столкнулся с противодействием — издательской политикой США. Он пытается уяснить причины своих неудач, изучает издательские и читательские вкусы и выводит так называемую "трехчленную формулу", метко характеризующую американскую литературу, предназначенную для массового читателя. Молодой писатель, чтобы пробиться на страницы журнала, вынужден "творить" по такой формуле: "1) двое влюбленных должны разлучиться; 2) благодаря какомуто событию они соединяются снова; 3) звон свадебных колоколов".
Мартину претит безжизненность и выспренность литературы, наводняющей рынок, он чувствует силу и величие жизни, знает, что "она прекрасна, несмотря на всю грязь, ее покрывающую". "Он добивался вдохновенного реализма, — пишет Лондон, — проникнутого верой в человека и его стремления. Он хотел показать жизнь, как она есть, со всеми исканиями мятущегося духа. Начинающего писателя вдохновляет желание сказать людям правду о том, что они не видят, написать о том, о чем не пишут. "Это жизнь!.. восклицает Мартин в ответ на отрицательный отзыв Руфи о его рассказе. Это реально. Это правда. Я должен описывать жизнь такой, как я ее вижу".
Какую же истину хотел он внушить миру, какое искусство создать? Когда Бриссенден прочел ему свою "Эфемериду", Мартин был потрясен: в поэме ему открылась "истина провидца, выкованная из железа космоса мощным ритмом стиха, превращенная в чудо красоты и величия". Бриссенден воплотил тот художественный идеал, которому инстинктивно, а затем и осознанно следовал в своих произведениях сам Мартин. Ибо Мартин "знал жизнь, знал в ней все низкое и все великое, знал, что она прекрасна несмотря на всю грязь, ее покрывающую... Святые среди грязи — вот чудо! И ради этого чуда стоит жить! Видеть высокий нравственный идеал, вырастающий из клоаки несправедливости; расти самому и глазами, еще залепленными грязью, ловить первые проблески красоты; видеть, как из слабости, порочности, ничтожества, скотской грубости рождается сила и правда и благородство духа".
Но Мартин знает и другое: что в конечном итоге "тайна красоты столь же непостижима, как и тайна жизни", что "красота и жизнь сплетаются между собою, а сам человек — частица этого удивительного сплетения звездной пыли, солнечных лучей и еще чегото неведомого". Он не может творить, стремясь лишь к безукоризненному правдоподобию, его не удовлетворяет одномерный реализм. В ткань его рассказов входят видения, отголоски некогда пережитого, и в его творческом сознании все это наполняется новым смыслом, неожиданными соотнесениями и связями. Больше всего он гордится своими "Сонетами о любви" и эта удача не случайна: именно в поэзии должно было всего полнее и органичнее раскрыться выработанное им художественное мировосприятие. И своей прозой Мартин удовлетворен лишь при том непременном условии, что ему удается передать ощущение великой тайны жизни. Выразить, как в повести "Запоздалый", "идею, равно справедливую для всех стран, всех времен и народов".
Но в конце концов материальная зависимость заставляет Мартина подлаживаться под низкие литературные вкусы. Лондон показывает, как социальные условия деформируют душу Мартина, как литературная Америка пытается вогнать самобытный талант в прокрустово ложе мещанских традиций, выжигает демократические взгляды, коверкает душу и жизнь.
Растерявший в борьбе свои идеалы, гордые порывы, озлобленный безуспешными схватками с миром продажности, подлости, Мартин выплескивает в лицо этому низменному миру горечь своих обвинений: "...Жалкие пауки, торгаши и ростовщики! И они поработили вас снова, но не открыто, по праву сильного, а незаметно, разными махинациями, хитростью, обманом и ложью. Они подкупили ваших судей, извратили ваши законы и держат ваших сыновей и дочерей под гнетом, перед которым побледнели все ужасы узаконенного рабства. Два миллиона ваших детей трудятся сейчас под игом промышленной олигархии Соединенных Штатов. Десять миллионов рабов живут, не имея ни крова, ни хлеба".
Путь пройден — от чернорабочего до популярнейшего писателя, которому рукоплещет толпа. Но теперь Мартин понял истинную ценность власть имущих, он раскусил этих духовно ничтожных людишекпаразитов и понял, что красивые фразы о свободе, равенстве и братстве — лопнувшие пузыри, а демократы и республиканцы — разные названия прислужников капитала.
Трагедия героя в том, что буржуазное общество безразлично к таланту плебея без имени и протекции. Оно вообще равнодушно к настоящему искусству. Истощая внутренние и физические силы в борьбе за успех, за признание, от которого зависит и его личное счастье, Мартин все сильнее ощущает отвращение к обществу и буржуазной публике, признания которой он добивается. И когда, наконец, в результате случайности к Идену приходят слава и богатство, когда он становится "своим" в буржуазном обществе, Мартин не испытывает ничего, кроме опустошенности и безразличия.
Можно без труда догадаться, какое направление приняло бы при наличии таких антибуржуазных взглядов творчество. Мартина. Но, добившись известности, он прекращает писательскую деятельность. Так погиб художник, обманутый в своих лучших надеждах, потерявший вкус к жизни.
Он уходит потому, что никогда не сможет восседать почетным гостем на литературных утренниках, ловя на себе восторженные взгляды меценатствующих буржуазных матрон, и уже не способен, сбросив накопленный груз культуры, вернуться к своему миру, к отрезанным навсегда истокам, без которых не могло в конце концов не пересохнуть и проложенное им в литературе широкое русло. Конфликт, приведший его к гибели, неразрешим, покуда, по слову Уитмена, "великий поэт не найдет себе и великой аудитории". Это не капитуляция. Это настоящее мужество настоящего художника.
3. Образ Мартина Идена
Мартин Идеи — alter ego самого Джека Лондона. Не удивительно, что оба они горят страстью познания природы и общества и "философия жизни" для них не абстрактная теория, а тот жизненный двигатель, который концентрирует вокруг себя все события жизни, все их поступки, стремления.
Оба они ищут путь к осмысленной жизни, полной света, книг, поэзии. Но каков этот "путь наверх" из социальной "бездны"? Оправдывает ли цель "выбиться наверх" любое средство?
Вопрос о личном счастье перерастает в вопрос об отношениях личности и общества.
Лондон порывает с крайним "радостным индивидуализмом" своей юности. Заглянув в пропасть социальной "бездны", он начинает понимать, что путь к личному счастью лежит через благополучие всего народа. Именно в решении вопроса личного и общего расходятся пути у Лондона и его героя.
В образе Мартина Идена писатель стремится проследить, как складывается судьба человека из народа, ставшего на путь индивидуализма. Разберемся, как и в чем проявляется индивидуализм героя. Мартин говорит о своем индивидуализме у Морзов, пытаясь после сделанных им нападок на капитализм защититься от обвинений в социализме. Здесь-то он и объявляет себя заклятым врагом социалистов. Горячность героя и чрезмерная категоричность высказываний в какой-то мере объяснимы полемическим задором. Вскоре, опять же у Морзов, Мартин несколько обстоятельнее говорит о своем индивидуализме. Он вновь осуждает американскую демократию и, чтобы отвести возражения оппонентов, обвиняет в социализме выступившего против него судью Блоунта, а себя называет приверженцем Ницше, реакционером, считающим, что мир принадлежит сильнейшим. Высказывания Мартина путанны: осуждения капиталистической системы перемежаются в них с нападками на социализм, однако эмоциональная насыщенность речей подчеркивает силу его ненависти и к капитализму и к социализму. Мартин, по его собственным словам, сторонник некоей третьей линии, ее-то он и именует индивидуализмом. Он говорит, что в основе его позиции лежат биологический закон естественного отбора, победы сильного над слабым и ницшеанская концепция извечного разделения общества на рабов и господ, надежда на приход сильного человека, который спасет государство от неизбежного разложения.
Сделавшись знаменитым и богатым, Мартин не забывает старого товарища Джо, он заботится о его будущем. Он материально помогает сестре и многодетной женщине, у которой когда-то снимал угол. С влюбившейся, в него Лиззи он обходится бережно и сердечно. Не мстит он и репортеру, сыгравшему роковую роль в его судьбе.
Автор щедро наделил героя положительными качествами. Мартин широкая натура, честен, правдив, отзывчив, способен на нежную глубокую любовь; к тому же он богато одарен природой умен, привлекателен, мужествен. Добрая половина романа посвящается описанию поразительных успехов и превосходства Мартина над окружающими. В романе нет персонажа, который мог бы ему противостоять. Социалист Бриссенден изображен праздным пьянчужкой, человеком богемы. Он вовсе не антипод Мартину; как и последний, он высказывает свое пренебрежение к толпе. Сторонником социализма Бриссенден сделался только потому, что капиталистическому строю, к которому питает ненависть, он готов предпочесть что угодно. По утверждению Лондона, Бриссенден человек мысли и блестящий оратор, но он не вступает в спор с Мартином, не опровергает его ложных идей. И уже одно то обстоятельство, что в отличие от цветущего Мартина Бриссенден хрупкий, чахоточный, ущербный человек, злоупотребляющий наркотиками, снижает этот образ.
Весь роман строится вокруг главного героя. В нем нет второстепенных сюжетных линий и ответвлений, и поэтому он выглядит целеустремленным, сжатым. Другие персонажи призваны дополнительно раскрыть или оттенить центральный образ, который дается в соотношении с ними. Образы друзей Мартина помогают показать его достоинства, его превосходство над окружающими. Через высказывания и действия друзей раскрывается характер героя. Той же цели служит и образ поэта Бриссендена. Талантливый Бриссенден подчеркивает одаренность главного героя.
Лондон не дает портрет так, как это нередко делается, в романах, где авторы останавливают для этой цели действие. Он набрасывает портрет попутно, описывая героев в действии:
"Раскачиваясь на ходу, широко расставляя ноги, словно пол под ним опускался и поднимался на морской волне, он шел за своим спутником. Огромные комнаты, казалось, были слишком тесны для его размашистой походки, — он все время боялся зацепить плечом за дверной косяк или смахнуть какую-нибудь безделушку с камина". Писатель добродушно иронизирует над героем, явно преувеличивая расстояния: "Между, роялем и столом, заваленным книгами, могли свободно пройти шесть человек, но он отважился на это лишь с замиранием сердца". Далее автор передает беспокойно работающую мысль героя, перепрыгивающую с одного предмета на другой, сравнивает его с диким животным, опасающимся западни, обращает внимание на выражение его глаз, сверкнувший в них сердитый огонек.
Автор развивает образ Мартина, он прекрасно видит своего героя, чувствует его характер, движения души и умеет рассказать о виденном. Музыка всколыхнула душу Мартина. Лондон подробно описывает картины, возбуждаемые в сознании героя игрой Руфи. Это приводит к тому, что Мартин воспринимает Руфь как нечто бесплотное, божественное. Этим автор подчеркивает чистоту и силу его чувств. Мартин Иден видит в Руфь не только женщину, подругу, любовницу и жену, но и матьпокровительницу, духовную воспитательницу и утешительницу. Он с ужасом чувствует, каких человеческих радостей он не получил в детстве. Руфь должна была вдохновлять его на поэзию, литературное творчество. Разрыв Руфи с Мартином, как он изображен в романе, перерастает рамки собственно личных отношений героев и становится отражением тех общественных отношений, которые господствуют в буржуазном мире. Ведь дело не просто в том, что Руфь оказывается послушной дочерью, не осмеливается пойти наперекор родителям и порывает всяческие отношения с Мартином. Проблема здесь гораздо глубже. Путы буржуазной морали узкого мирка Морзов оказываются сильнее возвышенного чувства любви — вот в чем общественное звучание разрыва Руфи с Мартином. Любовь в буржуазном мире возможна только в рамках буржуазной морали.
Мартин Иден, сам того не желая, попал в положение человека, сидящего на двух стульях. По своим идеям, по своему мышлению он был и остался реалистом, ему были чужды мораль и предрассудки буржуазии. Но по своим доходам,по своему новому образу жизни он теперь принадлежал к классу буржуазии. И это противоречие требовало разрешения. Идеи оказывается в одиночестве, словно в безвоздушном пространстве. Он рад был бы вернуться в родную пролетарскую среду после долгого отсутствия, но убеждается, что о "возвращении нечего было и думать". "Ни друзья, ни родные, ни новые знакомые из буржуазного круга, ни даже эта девушка (Лиззи), которую он высоко ценил и уважал, не могли понять его".
Страдая от одиночества, Идеи не может подобно ницшеанскому герою замкнуться в гордом отчуждении. Жизнь его теряет смысл в том тупике, куда заводит его философия Ницше. Таким образом, природа таланта не играет никакой роли в определении судьбы талантливого человека в буржуазном обществе. Мартин Иден был писателем, но он мог быть талантливым музыкантом или скульптором, художником или медиком. Трагизм судьбы и жизненный путь писателя Мартина Идена типичен для капиталистической действительности.
"Он погиб из-за того, что был таким отъявленным индивидуалистом, что и не подозревал о потребностях других, и что поэтому, когда разбились его иллюзии, ему ничего не оставалось, ради чего стоило бы жить", — писал Лондон о своем герое.
Дописывая финальную сцену, Лондон словно предвидел, что скоро ему вновь придется искать решение этого конфликта, но применительно уже не к литературному персонажу - к самому себе.
4. Трагедия художника в окружающем мире
Известный американский критик М. Гейсмар назвал роман Лондона "трагической национальной историей успеха" [Батурин С.]. Вдумаемся в это определение и попытаемся выяснить, в чем же заключается трагизм успеха Идена и в чем национальная, то есть типично американская, сущность этого успеха. Ван Вик Брукс с горечью отмечал, что творческие умы в США "лишают питательной почвы, им противопоставляют страсть к стяжательству и ореол богатства. Буквально все тенденции общественной жизни Америки вступили в заговор с целью связать по рукам и ногам таланты страны...".
Как действует этот заговор в жизни, Джек Лондон прекрасно показывает на примере Мартина Идена. Его никто не понимает: ни родственники, ни друзья, ни люди, в которых он видит представителей интеллигенции — Руфь, ее родители, их окружение. Так называемое общество не спешит протянуть руку помощи ищущему свой путь художнику. Наоборот, оно пытается сбить его с избранного пути, столкнуть на так хорошо знакомую и понятную этому обществу дорогу чиновного служения или бизнеса и коммерции. Нужно обладать немалым мужеством, твердостью характера и уверенностью в своих силах, чтобы противостоять этому натиску, выдержать его и пройти свой путь до конца. Удается это немногим.
Мартин Иден на своем тернистом пути достигает успеха, успеха вопреки всем и вся. Подлинный трагизм этого успеха заключается в том, что Мартин добивается его в одиночку, без малейшей помощи, в борьбе с тем обществом, в котором он живет и трудится. В этой борьбе он теряет возлюбленную, от него отказываются родственники, он постепенно теряет веру в правоту своего дела и, в конце концов, твердо решает никогда больше не брать в руки перо. Заслуженный успех не приносит ему никакого удовлетворения. Один из американских философопрагматистов, Р. В. Чэмберс, отмечал: "Писатели не в чести у деловых людей, поскольку всем известно, что литература это счастливая находка для всех тех, кто не приспособлен к настоящему труду". Мартин Иден понимает, что его успех определяется не подлинным достоинством его произведений, а их способностью приносить доходы. Это финансовое выражение успеха является типично американским продуктом, и именно оно определяет национальную сущность истории Мартина Идена.
Безысходность судьбы Идена в том и заключается, что он на своем собственном опыте убеждается в правильности утверждения о том, что "Америка наименее пригодное на земле место для процветания искусств и писательского вдохновения". Писатель в Америке это не столько человек творческого труда, сколько ремесленник, призванный потакать вкусам публики. Даже такие корифеи литературы, как, например, Марк Твен, вынуждены были идти "на компромисс ради того, чтобы пробиться в ряды всеми признанных писателей и отвоевать себе место под солнцем. И если даже личности подобного калибра были не в состоянии отстоять свою независимость, то чего можно ожидать от рядовых служителей искусства?" [ Батурин С.]. Эти слова известного американского критика Ван Вик Брукса дают ответ на вопрос о причинах гибели Мартина Идена. Буржуазное общество Соединенных Штатов, в котором "плохо развито чувство уважения к художественному творчеству" и которое не способно понять искания подлинного художника, хотя и готово осыпать золотым дождем преуспевающего автора, предоставило Мартину Идену лишь один-единственный выход добровольный уход из жизни. "Когда жизнь стала мучительной и невыносимой, как просто избавиться от нее, забывшись в вечном сне". И Мартин Иден забывается в вечном сне, бросившись в пучину океана.
Критика пыталась исказить смысл романа, принизить его литературные достоинства, отрицать его реализм и жизненную достоверность, Правда, многочисленные читатели не очень-то прислушивались к мнению критиков, роман раскупали, внимательно читали, и многие писали автору благодарственные письма.
Джек Лондон искренне недоумевал, почему ряд критиков видели в образе Мартина Идена социалиста, борца за идеалы рабочего класса. Ведь в романе прямо сказано, что Мартин верит не в социализм, а в теорию английского философа Спенсера – выживают сильнейшие. По своему мышлению Мартин был ярым индивидуалистом, в этом заключалась его трагедия, и именно это привело его к гибели. Его короткое знакомство с Бриссенденом лишь подчёркивает его индивидуалистическое мировоззрение. Поэт как бы противостоит образу Идена и оттеняет в нём те черты характера и мышления, которые отсутствуют у самого поэта. Бриссенден не верит в объективность буржуазной публики и печати и поэтому никак не стремиться публиковать свои произведения. Мартин же мечтает об одном – увидеть свои произведения напечатанными. Бриссенден верит в социализм и неизбежность социальной справедливости. Мартин исповедует индивидуализм.
В романе роковой прыжок Мартина описан как совершенно естественный, простой и даже обыденный шаг. А ведь на этот шаг идет внешне здоровый, в расцвете своего таланта писатель, добившийся славы и успеха. И та обыденность, с которой уходит из жизни Бриссенден и Иден, это тоже неотъемлемая часть "трагической национальной истории успеха" талантливого художника в США. И дело здесь не только и не столько в физическом уходе из жизни, сколько в смерти духовной, в подчинении своего таланта требованиям обывателей.
Мартин Иден не был социалистом, являясь индивидуалистом, не имея ни малейшего представления о нуждах других, он жил только для себя, боролся лишь ради себя и умер – то из-за самого себя. Он пробился в буржуазные круги и был потрясён отталкивающей посредственностью буржуазии.
Д. Лондон понимал, что человек творческого труда не должен замыкаться в собственном узком мирке, отгородившись своими притязаниями на исключительность от внешнего мира, от кипучего биения повседневной жизни.
На одном из экземпляров своего романа Джек Лондон написал в апреле 1910 года: "Это — книга, которую не поняло большинство критиков. Написанная как обвинение индивидуализма, она была истолкована, как обвинение социализма... Да будь Мартин Иден социалистом, он бы не погиб".
Широкая популярность писателя среди простых людей Америки беспокоила апологетов буржуазного образа жизни. Изображая Мартина Идена в виде социалиста и олицетворяя его с самим Джеком Лондоном, буржуазные критики подводили читателя к мысли о том, что писатель, мол, разочаровался в социалистических идеях и в своем романе изобразил крах человека, исповедующего эти идеи.
Джек Лондон не случайно так настойчиво возражал и против подобной трактовки образа Мартина Идена, и против того, что его самого олицетворяли с его героем. Писатель недвусмысленно разоблачал подобные утверждения. "Позвольте указать мне на главную слабость такой параллели,— писал Д. Лондон в этой связи,— Мартин Иден покончил с собой, а я все еще жив".
Заключение
Судьба Мартина Идена — это трагедия подлинного художника, сломленного буржуазным обществом. Но есть и другая причина трагедии героя. Презирая буржуазию, Мартин порывает и с народной средой, ощущает личное и социальное одиночество — "он отошел от друзей, их жизнь была ему противна. Он слишком далеко ушел. Тысячи книг, как стена, разделили их. Он сам обрек себя на изгнание".
Таким образом, трагедия Мартина Идена предстает перед нами не как личная драма разочарованного в любви человека, а как крах личности, итог всей ее жизни, стиснутой канонами ницшеанской философии. Идеи оказывается жертвой не только буржуазного общества, но и буржуазной идеологии.
Трагедия Идена — неизбежный финал всей его жизненной философии. Это не было понято не только мещански настроенной публикой, но даже социалистами. Лондон получал много писем с упреками по поводу того, что автор заставил своего героя покончить жизнь самоубийством. Но он утверждал, что "Мартин, с таким трудом завоевавший себе славу, был лишен и любви и радости, не встречая среди людей поддержки; в своем одиночестве он не мог сделать ничего другого, как только покончить с жизнью, превратившейся в бремя".
Литературное наследие Джека Лондона весьма обширно, но далеко не равноценно. Его творческий путь ознаменован как стремительными взлетами к вершинам подлинного литературного мастерства, так и не менее стремительными падениями в лоно литературщины и посредственности. Он в совершенстве владел литературной формой и был одинаково силен во всех прозаических жанрах. Среди его лучших произведений есть рассказы и очерки, повести и романы. Простота и емкость изложения, динамичность действия, естественность диалога всегда были сильными сторонами его дарования. Герои Лондона прежде всего люди действия, готовые сражаться с трудностями, смело смотрящие в глаза опасности. Бывалый человек Мэйлмют Кид, простой моряк Мартин Иден, боксер-любитель Фелипе Ривера, профессор университета Фредди Драмонд – всех их объединяет жажда действия, стремление принять активное участие в происходящих событиях, желание внести свой посильный вклад в дело, которому они решили посвятить свою жизнь. Их искания, их поступки продиктованы жизнью, вытекают из окружающей их действительности. В этом реализм Лондона, его повседневная связь с жизнью своего народа.
Использованная литература
1.Батурин С. Биография: Джек Лондон // http://c.aliki.ru/ library/koi/LONDON/biography.txt
2.Быков В.М.Джек Лондон. М.,1964.
3. Драйзер Т. Великий американский роман // Т. Драйзер. Собр. соч., т. 11. М., 1951.
4.Зверев А.М.Джек Лондон. М.: Знание, 1975.
5. Зверев А.М. Лондон // История всемирной литературы: В 9 томах / АН СССР; Инт мировой лит. им. А. М. Горького. М.: Наука, 1983— ...
Т. 8, 1994.
6. История зарубежной литературы конца XIX – начала XX века
(18711917 ). М., 1968.
7. Овчаренко С. Жизнь Джека Лондона. Гибель на пике успеха. 2007 // http://narodna.pravda.com.ua.
8. Садагурский А. Джек Лондон. Время, идеи, творчество. Кишинев, 1978.