Развитие партийно-политической структуры Марокко

Начала гражданского общества в Марокко возникли с организацией сил протеста колониальному господству в форме различных ассоциаций, обществ, кружков и партий. Развитая партийно-политическая традиция восходит к 20–30-м годам нынешнего столетия, когда усилилось антиколониальное движение в связи с опубликованием по распоряжению французской администрации 16 мая 1930 г. дахира о «берберской юстиции», чтобы противопоставить друг другу арабское и берберское население страны. Выступления городских слоев против берберского дахира показали, что исламские традиции, взятые на вооружение еще вождем рифских (берберских) племен Абд аль-Кримом, стали важным фактором национально-освободительного движения.

Первая политическая организация национальной буржуазии – Марокканский блок национального дела (МБНД) – возникла в 1934 г. из фесского (Студенческий союз) и рабатского кружков, объединившихся первоначально в 1927 г. в Марокканскую лигу. В ходе кампании против берберского дахира Лига получила новое название – Национальное объединение. В июне 1938 г. состоялся I съезд МБНД, оформивший его в партию. В марте 1937 г. МБНД, был запрещен французскими властями. Разногласия между группировкой А. аль-Фаси и остальными привели к расколу блока. На его базе возникли две нелегальные организации, которые впервые стали называться партиями. Во главе партии националистического движения (ПНД) встал выходец из шерифской аристократии М. аль-Ваззани. Однако вокруг партии группировались представители интеллигенции, получившие преимущественно европейское образование. Национальную партию по проведению реформ возглавили А. Аль-Фаси, А. Балафредж и М. Льязиди – представители национальной интеллигенции и местной буржуазии, получившие мусульманское образование, что привлекало к ней многочисленных сторонников из разных слоев общества.

Летом 1936 г. в северной зоне Марокко, контролируемой Испанией, возникла Партия национальных реформ во главе с Абд аль-Халиком Торресом, требовавшая независимости для Рифской области, только недавно покоренной колонизаторами. На базе действовавшей с 1921 г. секции Французской компартии в 1943 г. была создана Марокканская коммунистическая партия, сыгравшая заметную роль в освободительной борьбе.

Наиболее авторитетной силой стала коалиционная партия Истикляль, созданная в 1943 г. на базе НПР и выступившая под знаменем национализма и ислама. Отражая интересы консолидирующейся национальной буржуазии, она сумела сплотить вокруг себя широкие массы населения на борьбу за независимость.

Не случайно знаменем движения в дальнейшем оказался султан, представитель шерифской династии Алауитов и глава верующих Мухаммед бен Юсуф, возведенный на престол колонизаторами в 1927 г. в надежде на его послушность, третий 18-летний сын правителя. До начала Второй мировой войны султан не противоречил генеральному резиденту Франции в Марокко. Однако после поражения Франции в начале Второй мировой войны он поддержал национально-освободительное движение в стране. В январе 1943 г. без участия генерального резидента султан встретился в Касабланке с президентом США Ф. Рузвельтом. В августе 1943 г. состоялась встреча с генералом де Голлем, возглавлявшем Французский комитет национального освобождения. С этого времени султан стал последовательным борцом за независимость своей страны, для французской же администрации он стал одиозной фигурой, которую власти решили свергнуть с помощью верной им феодальной аристократии. В августе 1953 г. Мухаммед бен Юсуф был выслан на Корсику, а затем на Мадагаскар.

Низвержение законного монарха подняло волну национально-освободительного движения, в ходе которого выросла политическая роль партии Истикляль. Цементирующей идеей стало возвращение в страну законного султана. 16 ноября 1955 г. Мухаммед бен Юсуф был торжественно встречен населением в Рабате и заявил о намерении создать в Марокко конституционную монархию.

После возвращения султана на престол роль Истикляль настолько возросла, что дала повод утверждать, что «власть фактически находилась в ее руках [1, с. 72]. По крайней мере в первых правительствах большинство принадлежало членам этой партии. С созданием независимого государства в 1956 г. окрепшая торгово-промышленная буржуазия рассчитывала не только взять в свои руки контроль за организацией экономики, но и получить политическую власть, поскольку ей нужен был крепкий и стабильный режим.

Однако именно институту монархии удалось обеспечить преемственность в политическом развитии, создать условия для укрепления централизованной власти. Социально-политическое развитие Марокко явилось логическим продолжением предшествующих этапов исторической эволюции. Институт монархии, возникший еще в эпоху господства общинно-племенных структур, сохранился в силу как объективных, так и субъективных факторов. Монархия имеет корни в религиозных верованиях народа. Она осознает себя как священное царство. Активная деятельность и большие личные заслуги Мухаммеда бен Юсуфа в период борьбы за независимость способствовали не только усилению его авторитета как крупного государственного деятеля, но и способствовали укреплению престижа самой монархической системы. Он оказался самой значительной фигурой на политической арене Марокко. В своей политике султан опирался и на слишком глубоко укоренившиеся докапиталистические отношения и социальные связи в общественной практике и экономической жизни, на мощный слой земельной аристократии. В консервации старых порядков и сохранении позиций, связанных с ними слоев, большую заинтересованность проявили колонизаторы, что в какой-то мере определило сравнительно медленные темпы деколонизации страны и отставание ее экономического освобождения от политического.

Султан Мухаммед бен Юсуф, власть которого была освящена легендарным происхождением (он 34-й потомок пророка Мухаммеда и 20-й представитель Алауитской династии, правившей с середины XVII века), оказался символом национального единства. Его имя ассоциировалось с вновь обретенным суверенитетом шерифской империи, его статус главы правоверных в Марокко и прерогативы шерифа – потомка пророка – придавали султану огромный, ни с чем не сравнимый авторитет. Пользуясь популярностью в самых различных слоях общества, он смог сосредоточить в своих руках всю полноту религиозной и политической власти, используя как традиции, так и современные факторы общественной жизни.

Модернизацию монархии султан Мухаммед бен Юсуф начал в 1957 г., провозгласив себя королем Мухаммедом V и изменив порядок престолонаследия. Если раньше султан выбирался улемами, то король Мухаммед V официально назначил принца Мулая Хасана наследником престола, на который тот вступил уже подготовленным политиком в 1961 г. после смерти своего отца в качестве короля Хасана II. Три конституции 1962, 1970 и 1972 гг. закрепили принцип наследственности королевской власти, а также неприкосновенности и священности личности монарха, являющимся символом единства нации, высшим ее представителем и духовным вождем. Направление, в котором и ныне следует королевское правительство, во многом было задано Мухаммедом V. Как считали противники короля, приняв конституцию 1962 г., Хасан II на деле ввел идеологическую диктатуру, оправдывая свой авторитет харизмой, поскольку он «повелитель правоверных», и идентифицируя политическую общность с исламской доктриной [2, с. 173]. В силу сложившихся обстоятельств практически в течение первых 18 лет в стране сохранялся авторитарный режим.

Закрепление в конституции многопартийной политической системы во многом обязаны соперничеству двора с партией Истекляль. Однако обосновывая принцип политического плюрализма, Хасан II сказал в 1962 г.: «Если бы существовала одна партия, то я стал бы ее председателем, а это недопустимо. Король должен быть вне партий. Деятельность одной партии несовместима с первенством монархии и статусом королевской власти. Нельзя забывать и о риске соперничества двух институтов» [3, с. 23].

Таким образом, феодально-монархические круги получили шанс укрепить свою власть, опираясь прежде всего на легитимность власти султана. Однако они не могли игнорировать интересы буржуазных слоев населения. В 50-е годы партия Истикляль занимала ведущее положение в правительстве. Но по мере укрепления своих позиций король поставил исполнительную власть под свой контроль. Монархия стала инициатором модернизации глубоко традиционного общества. Традиционалистские структуры заняли столь преобладающее положение, что новым национальным силам не удалось совладеть инициативой. Пережив раскол, Истикляль в 1962 г. перешла в оппозицию к правительству.

Экономические трудности, внутренние конфликты вызвали противоборство разных политических фракций и кланов, этнических группировок. В 60-е годы феодальную монархию, не успевшую сформировать прочную социальную базу, постиг структурный кризис. В условиях углубления дифференциации марокканского общества выявились острые социально-политические противоречия, обозначилась активизация политических сил всех тенденций и направлений, резкое размежевание основных политических партий.

В марте 1965 г. король Хасан II начал консультации с лидерами оппозиционных партий, выразив желание сформировать коалиционное правительство. Не сумев достигнуть соглашения, он объявил чрезвычайное положение в стране сроком на 5 лет. Резкое отстранение политических сил от общественно-политической жизни привело во второй половине 60-х годов к политическому кризису, способствовало осуществлению попыток государственных переворотов в начале 70-х годов.

Правящие круги использовали институт монархии в качестве символа единства нации и незыблемости политической системы, хранительницы и гаранта национальной самобытности. Королевская семья стала цементирующим звеном правящей элиты, по своим интересам примыкающей к буржуазии. Двор предпринял усилия для консолидации проправительственных сил, которые в 60-е годы были представлены мелкими партиями и отдельными группировками. К ним относились Конституционно-демократическая партия, образованная в 1946 г. на базе Национального движения (до 1961 г. называлась Демократической партией независимости). В 1960–1963 гг. существовала незначительная политическая группировка «Независимые либералы». В 1974 г. возникла промонархистская Либерально-прогрессивная партия.

Еще в преддверии первых парламентских выборов 1963 г. правительство сформировало Фронт защиты конституционных свобод (ФЗКИ), объединивший партий Народное движение (НД), Независимые либералы и несколько политических групп, поддерживавших короля. Однако выборы не принесли проправительственному формированию твердого большинства в парламенте. Вскоре ФЗКИ распался. В апреле 1964 г. по инициативе генерального директора королевской канцелярии А.Р. Гедиры на базе партий Народное движение, Конституционно-демократическая партия и Партии либералов была создана Демократическая партия.

По мере усиления крупной бюрократической буржуазии происходил процесс ее консолидации, выразившийся в постепенном формировании партий правого толка. В 1975 г. З. Мубарак основал Партию действия, представляющую новую элиту из интеллигенции, выходцев из сельских районов с берберским населением. В 1978 г. была создана «дворцовая» партия Национальное объединение независимых (НОН), отражавшее интересы ближайшего окружения, феодалов и крупной буржуазии, сотрудничающей с западным капиталом. Ее лидером стал зять короля А. Осман. В ноябре 1981 г. после своего раскола НОН перешло в «позитивную и конструктивную» оппозицию к правительству. Еще в июне 1981 г. группа депутатов, вышедших из парламентской фракции НОН, основала Национально-демократическую партию (НДП), объединившую представителей высшей государственной администрации и деловых кругов. В 1983 г. был образован Конституционный союз (КС), объединивший не только промышленников и торговцев, но и лиц наемного труда. На выборах 1984 г. в парламент эта партия получила 83 места, а НОН – 61, обеспечив большинство правоцентристским силам.

Выборы в парламент на многопартийной основе позволили выявить проправительственное большинство, ставшее фундаментом стабилизации политической системы. Эти выборы стали большим поражением партии Истикляль. Монарху удалось нейтрализовать ее влияние, умело играя на национальных, этнических, родоплеменных и иных противоречиях, оставаясь в то же время символом политического единства страны. Многопартийность активно способствовала дроблению политических сил и вызвала падение самостоятельной роли большинства партий Марокко. В то же время король увидел необходимость перехода от авторитарного к конституционному строю.

Партия Истикляль сыграла значительную роль в эволюции монархического режима от абсолютизма к парламентскому строю. Еще в 1961 г. блок партий во главе с Истикляль выступил за создание при короле Конституционного совета на правах совещательного органа. Не менее важная роль в становлении конституционной монархии принадлежит и партии Национальный союз народных сил (НСНС), отколовшейся в 1959 г. от партии Истикляль. Ее левое крыло, недовольное умеренной компромиссной позицией традиционных лидеров, перешло на позиции социализма.

Попытки противостоять авторитарно-бюрократической власти привели к расколу оппозиции, отдельные лидеры которой подходили к этой проблеме разными методами. Немаловажным фактором в расслоении оппозиционных сил стало возникновение в 60-е годы конфликта поколений, появление антимонархических настроений среди молодежи.

Политическая система, всецело находящаяся под контролем короля, объективно препятствовала консолидации оппозиционных сил. Более того, она привела к возникновению левацких партий и группировок в 60–70-е гг., к взлету студенческого движения. После наиболее крупных волнений учащихся и безработных в марте 1965 г., жестоко подавленных армией и полицией, возникло Движение 23 марта, активно действовала заграничная секция, руководимая М. Басри и др.

По мере создания национального государства, общественное сознание стало основываться не только на массовой психологии, но и на общественной теории. На смену многоклассовым союзам периода борьбы за освобождение пришли партии, основанные на программах и идеологии. Опору партий представляло довольно развитое профсоюзное движение, существенно расширявшее социальную базу всех крупных оппозиционных партий.

Ярким примером организационного строительства стала партия протестующей мелкой буржуазии НСНС под руководством авторитетного политического деятеля М. Бен Барки. Однако наличие трех течений, по разному смотрящих на будущее страны, предопределило раскол НСНС. Монарх усмотрел в существовании НСНС угрозу существования власти, что привело к разгрому партии и уничтожению его лидера в 1965 г. После ослабления и раскола партии ее потенциал социального протеста был рассеян между новыми формированиями.

Однако в условиях усиления абсолютистских тенденций, Истикляль и НСНС сумели договориться о совместной деятельности, создав в 1970 г. блок Аль-Кутля аль-Ватанийя. Он возник на платформе близкой к программе НСНС, что означало некоторые уступки со стороны партии Истикляль. Члены блока единодушно бойкотировали референдум по конституции 1972 г., усиливающей власть короля. Но очень скоро в нем возникли разногласия по принципам формирования нового переходного правительства и подготовки к новым парламентским выборам 1974 г. Под влиянием внутренних противоречий, пытавшийся «противостоять феодализму и бюрократической буржуазии», этот союз распался через два года.

Распаду блока способствовал и кризис, возникший в партии НСНС. К этому времени она раскололась на две группировки – касабланкскую или синдикалистскую, сохранившую старое название партии, и рабатскую, создавшую в 1974 г. партию Социалистический союз народных сил (ССНС), основанную на принципах научного социализма. Новая партия стала очень влиятельной оппозиционной силой в стране, поддержанной вновь созданным профцентром, куда входили преимущественно госслужащие.

В условиях нового правительственного кризиса в середине 70-х годов лидер Истикляль А. Аль-Фаси вновь настойчиво призвал к объединению левые силы. Истикляль всякий раз демонстрировала способность к компромиссу, с тем чтобы объединенная оппозиция смогла расширить свое влияние в политической жизни страны.

Однако центробежный процесс в рядах левых сил продолжался. В 1981 г. в результате раскола в ССНС ее левое экстремистское крыло во главе с М. Бен Саидом и деятелями Движения 23 марта создали нелегальную организацию, декларировавшую принципы научного социализма. В 1985 г. она вышла из подполья и получила название Организация народно-демократического действия (ОНДД).

К левой оппозиции примыкает и компартия, сыгравшая важную роль в национально-освободительном движении. Запрещенная в 1960 г., в 1967 г. она вышла из подполья под названием Партия освобождения и социализма, но в 1968 г. она вновь была запрещена. В 1974 г. организация возобновила свою деятельность под названием Партия прогресса и социализма.

Популярность социалистической идеологии привела Хасана II к попытке, в качестве пробного камня, для консолидации всех политических сил воспользоваться концепцией исламского социализма из арсенала той же партии Истикляль как нового принципа своей политики. Однако эта идея не получила дальнейшего развития.

В многопартийной системе Марокко отразился процесс становления социально-политической структуры общества, где партии представляют собой еще довольно подвижные политические коалиции, формирующиеся не только по политическим и социально-экономическим, но и этническим принципам. Еще до принятия первой конституции 1962 г., запрещавшей создание партий по этническому признаку, в 1959 г. возникла партия Народное движение, действовавшая с 1957 г. Она выражала интересы берберских и части арабских феодалов северных и центральных районов Марокко, стремившихся к сохранению своих привилегий, полученных еще во времена протектората. Разрешая создание партии, правительство имело в виду создание противовеса Истикляль, которая, по признанию губернатора Тафилалета, «мешает нам жить так, как мы хотим» [4, c. 161]. Однако в 1968 г. в этой партии произошел раскол: от нее отделилась очень немногочисленное Конституционно-демократическое движение во главе с арабским лидером А. Хатибом. С 1985 г. Народное движение находится в оппозиции к правительству. В 1991 г. оно было переименовано в Национальное народное движение.

Внешне по этническому признаку произошел раскол и в партии Истикляль, которой остались верны фаси – представители наиболее крупной группировки арабской буржуазии, а суси – представители берберской буржуазии – пошли за НСНС. Границы такого деления недостаточно точны, так как разногласия лежали в сфере политики.

Таким образом, в сложный переходный период возник сложный спектр социальных движений. Движущей силой стали образованные группы новых средних слоев. В политические институты пришло студенческое движение. На 70-е годы пришелся взлет левого экстремизма.

Ради самосохранения королевский двор был вынужден уступить оппозиции, пойти в 70-е годы на социально-экономические и политические преобразования. Взяв на себя инициативу проведения «революции с трона», король начал диалог с оппозицией. Разрешил деятельность ее партий. Оппозиционным партиям было предложено создать «правительство национального единства». Отношения между правящим режимом и оппозицией выразились в новом политическом курсе двора – «демократическом процессе», призванном консолидировать вокруг трона все политические силы. Еще в 1962 г. король объяснил, что он понимает под демократией: «Демократия – это не просто слово, которое прежде всего приходит на ум, как вызов. Это состояние духа, это борьба терпеливая, неблагодарная, постоянная, которую зачастую ведут против самого себя, против своих импульсов или инстинктов» [5, c. 214].

Монарх прекрасно понял, что там, где существуют прочные общественные формы, массовому движению трудно найти себе опору. Многопартийность стала не столько средством демократических перемен, сколько действенным способом расширения социальной базы авторитарного режима. Учитывалось и то, что сформировались достаточно развитые средние слои города, способные выполнить роль буфера между полярными силами. Направляемая демократия была призвана обеспечить баланс политических сил при нивелировке идеологических ориентиров партий.

Политические партии стали основным формообразующим элементом организации общества и превращения его в современное государство. С активизацией деятельности партий связан процесс укрепления парламентаризма в государственном строе, реальное функционирование парламента. Возникла институциональная политика.

Более того, у монарха появилась возможность перекладывать ответственность на партии за политические просчеты и бедственное положение масс. Так на руководство партии Истикляль, потерявшей доверие Хасана II из-за «излишней самостоятельности», была возложена ответственность за кризис в системе образования и провал непопулярных реформ, вызвавших усиление напряженности в стране. Поводом для этого был использован тот факт, что министром национального образования был истиклялевец А. Лараки.

Будучи заинтересован в консервации существующей системы, король сделал ставку на активизацию меж- и внутрипартийной борьбы на клановой и этнической основах, чтобы играть роль арбитра соперничающих политических партий. Вводя дозируемый плюрализм, король использовал и такой фактор, как особую роль лидеров в политических партиях, поддерживая по мере надобности авторитет того или иного руководителя. Чтобы удерживать партийных лидеров в рамках дозволенного, создана отработанная система личных встреч их с королем или его представителями, участие в различных советах, раздача символических постов, отправка за рубеж с какой-либо почетной миссией и т.п. За четыре десятилетия в политической жизни Марокко был создан баланс политических сил с управляемой оппозицией. Большинство политических партий оказалось в руках марокканской элиты, связанной с дворцовыми кругами или зависимых от них.

Это предопределило клановость марокканской политики, влияние на нее бизнеса, сращенность больших денег и большой политики, манипулирование различными социально-групповыми интересами. Внутрипартийные отношения в значительной степени покоятся на патронально-клиентельных связях. В основе же родственных и клановых связей лежат родоплеменные отношения.

В условиях влияния харизмических представлений на сознание консервативных слоев населения постепенно сформировался роялистский авторитаризм. В политическом процессе Марокко такой авторитаризм восполняет недостающие звенья между интенсивно формирующимися социально-экономическими отношениями и еще не сложившейся политической надстройкой.

С ролью монарха, в качестве силового гаранта, связано устойчивое социальное равновесие, регулирование поведения масс, установление жесткого порядка в стране, устойчивые взаимоотношения с внешним миром. Все партии выступают за незыблемость монархического строя. Оппозиционные партии, так же как и проправительственные, объединяет с королевским двором солидарность в защите целостности страны, под которой подразумевается борьба за присоединение Западной Сахары и испанских анклавов Сеута и Мелилья. С помощью национализма и традиционной религии ислама осуществлялось привлечение на свою сторону широких масс и нейтрализация ортодоксальных политических течений.

Многообразие и противоречивость процессов в массовом сознании предопределили формирование светских партий, несмотря на приверженность общества исламу. Светские партии сформировались в условиях борьбы за независимость, хотя она и шла под знаменем ислама. Внедрение капиталистических отношений внесло свой вклад в дело секуляризации общества. Конституция 1972 г. запрещала создание партий не только по этническому, но и религиозному принципу. Это рассматривалось как покушение на прерогативы короля.

Однако ислам в той же мере, что и национализм определяет рамки политической деятельности, является важнейшим компонентом формирующейся политической мысли. Религия стала средством формирования национального самосознания, что в совокупности с особенностями исторического пути и современного социально-экономического и политического развития способствовала повышению роли религии в общественной жизни и идеологии, а также стала средством политической мобилизации масс.

С появлением в 60-е годы «инакомыслящих», особенно среди студентов (марксистов, социалистов, маоистов), правительство стало делать упор на традиции и порой даже противопоставлять им группы сторонников зарождавшегося исламизма (хотя, строго говоря, наиболее крупные исламистские группировки возникли еще в колониальный период). Поскольку участие молодежи в различных религиозных сектах стало одним из эффективных средств в борьбе с распространением социалистических мировоззрений, правительство какое-то время относилось терпимо к их деятельности. Хасан II пытался использовать исламизм в качестве противовеса левым силам.

Однако на рубеже 70–80-х годов особенно ярко выявилась антиправительственная направленность оппозиционных исламистских группировок. В начале 80-х годов в Министерстве хабусов и по делам ислама было официально зарегистрировано 25 различных сект, братств, ассоциаций и т.п. Кроме того насчитывалось свыше 20 неофициальных организаций, объединявших свыше 10 тыс. человек [6, с. 243]. В конце 80-х годов только в Рабатском университете действовало 15 исламских группировок, в которые наряду со студентами входили преподаватели и чиновники Министерства образования [7, с. 126]. Множество подпольных исламских группировок возникло в университетских городках Касабланки, Феса, Марракеша, Уджды. Руководство Аль-Адль валь-Исхан возглавило Национальный союз марокканских студентов. Студенческий экстремизм в 80–90-е годы приобрел исламистскую окраску.

К концу 80-х годов сформировались зарубежные центры, которые, в определенной степени, контролировали деятельность марокканских исламистов и поддерживали связи с зарубежными единомышленниками. Одним из руководителей такого центра до лета 1991 г. был марокканский диссидент М. Диури, бывший соратник М. Бен Барки, выдворенный из Франции в Габон. Через центр снабжались оружием алжирские исламисты. Интенсивную работу ведут заграничные группы среди марокканских иммигрантов в Европе, особенно во Франции. В апреле 1993 г. в Малаге (Испания) было создано Движение марокканских оппозиционеров-демократов. Его активными деятелями стали М. Диури и А. Рами. Многие активисты организации продолжают работу в Движении марокканской исламской молодежи, тесно сотрудничающей с алжирской военной разведкой. Оба движения занимаются созданием своих филиалов на территории Марокко.

Характерной слабостью современных исламистов является их разобщенность. Среди них различаются несколько основных течений: умеренные, затем, преимущественно обновленцы, не имеющие политических притязаний, и радикалы, претендующие на власть, с тем чтобы использовать ислам как метод для решения социально-экономических и правовых проблем.

Марокканским исламистам не удалось создать единую организованную оппозицию, поскольку в такой традиционной и консервативной стране они не сумели переориентировать массы. Королевское правительство смогло перехватить инициативу, не дав оппозиции использовать против себя ислам.

Усилилась официальная пропаганда ислама, исламский акцент в практической деятельности правительства и в официальной идеологии. Одновременно в высших эшелонах власти укрепились позиции сторонников более широкой апелляции к исламу. Ряд важных государственных постов заняли деятели, известные своими заслугами перед религией. Руководство страны старается осовременить ислам, приспособить к политике. Через религию формируется идеология правых. Не без основания западные исследователи считают, что Хасан II эксплуатирует ислам в политических целях. Сам Хасан II регулярно в период Рамадана и других религиозных праздников принимает участие в религиозных диспутах по вопросам трактовки положений Корана.

В отношении исламистов власти используют комплексный подход, применяя как репрессивные меры, так и контроль за ним, а также пытаются посеять раскол между умеренными и радикалами. Они также искусственно сталкивают исламистов с левыми партиями и группировками, стоящими на антиисламистских позициях. Это выражается в постоянных стычках между леваками и «каидинами», как называют исламистов в марокканских университетах, переходящих иногда в настоящие побоища. Руками исламистов убирались некоторые политические деятели: например, в 1975 г. в результате теракта был убит один из руководителей ССНС О. Бенджеллун.

Умеренные исламисты достаточно слабо интегрированы в политическую систему. В связи с этим их решили «сверху» включить в политическую жизнь как легальную альтернативу радикальному течению исламистов. Правительство начало диалог с умеренными, предоставив им право на легализацию партии. В соответствии с референдумом 1992 г. в конституцию была внесена поправка, разрешавшая создание партий по религиозному принципу. В марте 1992 г. была оформлена исламистская партия под руководством А. Бенкирнана, председателя благотворительной ассоциации Исламское общество. Бенкирнан, поддерживаемый городской беднотой и студентами, – очень противоречивый лидер, симпатизирующий и марокканским социалистам, и алжирским исламистам.

Король ищет также возможности установить контроль над исламистами с помощью влиятельных политических сил. Исламисты являются объектом пристального внимания Министерства внутренних дел и администрации провинций. В декабре 1979 г. началась волна широких репрессий против исламистских группировок. Новая волна крупномасштабных репрессий прошла в конце 1983 г.

Дозированная демократия Хасана II в какой-то степени оказывает сдерживающее влияние на быстрое распространение исламизма в Марокко. Однако религиозное движение оказалось очень живучим, умело приспосабливалось к непростой обстановке. В отличие от политических партий, которые можно поставить вне закона, религиозное движение имеет одно практическое преимущество: власти не в состоянии запретить публичные молитвы и только в определенных пределах могут контролировать содержание проповедей. Таким образом, у религиозных деятелей есть реальные возможности для распространения своего влияния (в том числе и аудиовизуальная пропаганда). Кроме того ислам является обязательным предметом в светских университетах.

В 80-е годы среди традиционных вождей Братьев-мусульман, влияние которых сильно в стране, все чаще стали появляться представители средних слоев – государственные служащие, политики, порой даже получившие образование на Западе, которые являются членами политических партий. Они используют свое влияние, вовлекая братьев в политику и межпартийную борьбу в интересах лидера своей партии.

Сравнительно быстрому распространению исламизма способствовало активное проникновение его сторонников в общественные организации, за счет которых они, в значительной мере, смогли легализовать свою деятельность. В частности, марокканская организация по правам человека обеспечивает юридическую защиту на многих процессах по делу исламистов. Эта организация тесно связана с партией Истикляль. Руководство Истикляль и ССНС увидело в исламистах возможности для расширения своего влияния.

Партии Истикляль и Народное движение, основанные на синтезе религии и национализма, всегда демонстрировали свою приверженность исламу, призывая к его возрождению, используя концепцию «исламского социализма». Для взглядов лидера Истикляль А. Аль-Фаси была характерна компромиссно-религиозная концепция, ориентирующая внимание на рационалистических аспектах ислама и приспосабливающая его положения к требованиям современности. С помощью теологических рассуждений, трактовки положений шариата, идеологизированной интерпретации арабо-мусульманской теории делается попытка обосновать различные мероприятия, направленные на смягчение последствий капиталистического развития. Тем более, что сама идеология ислама дает богатую почву для использования ее разнообразными общественными течениями. Попытки политизировать ислам предпринимали в 60–70-е годы и коммунисты, усиленно интерпретируя освободительное содержание принципов ислама.

В 1991 г. газета Истикляль «Аль-Алам» опубликовала программу алжирских исламистов, нашедших убежище в Марокко. Следует при этом напомнить, что для марокканского правительства покровительство алжирским группировкам – элемент длительного спора с Алжиром за Западную Сахару.

В преддверии парламентских выборов 1994 г. оппозиционные партии Истикляль, ССНС, ППС и ОНДД создали Демократический блок (Кутля). Блок заявил, что он открыт для диалога с исламистами. Истикляль и ССНС выставили единый список из 107 кандидатов. Демократический блок поставил себе целью получить большинство мест в парламенте, с тем чтобы сформировать левое правительство. Одним из популярных лозунгов блока стал призыв к Совету безопасности ООН снять экономическое эмбарго с Ирака.

Поддержка исламистов обеспечила успех Кутле в первом туре парламентских выборов (прямое голосование). Во втором туре при голосовании выборщиков победу одержал блок Национальное согласие (Вифак) из трех правоцентристских партий – КС, НД и НДП (154 депутатских места, Кутля – только 115).Непрямые выборы в парламент (по мнению оппозиции сфальсифицированные) определили парламентское большинство, от которого зависел состав правительства. Всего в выборах участвовало 11 партий. Таким образом королю удалось создать сбалансированный парламент. Председатель правительства А. Филали устраивает и правых, и левых. Правительство было сформировано из «технократов» и представителей КС.

Однако в Демократическом блоке сразу же возникли разногласия по поводу участия в правительстве. Если ППС выразила желание принять участие в правительстве, то три другие партии решили остаться в оппозиции. При этом серьезные разногласия потрясают ССНС. Истикляль заявила, что готова участвовать в коалиционном правительстве при условии, что оно возьмет за основу предлагаемую ею программу мероприятий по оздоровлению экономики и демократизации общества.

13 сентября 1996 г. в стране прошел референдум по поправкам к конституции, ставшей, по определению журнала «Жен Африк», «успешной политической операцией марокканского монарха». Референдум стал надеждой марокканцев на диалог в целях достижения сменяемости исполнительной власти. В соответствии с поправкой к конституции 1972 г., вслед за референдумом, в 1997 г. должны состояться выборы в двухпалатный парламент. Ныне действующий однопалатный парламент вызывал недовольство оппозиции, считавшей, что тем самым законодательная власть была сильно ограничена, действующая система выборов давала возможность для манипуляций, а также возможность пройти в депутаты людям с сомнительной репутацией.

У оппозиции появилась реальная возможность оказать влияние на экономическое развитие страны. Намечается возникновение двухпартийной системы западного образца. Однако эта тенденция несопоставима с уровнем политизации масс.

Все это говорит о том, что в Марокко возникла своеобразная политическая система с широким спектром политических партий, получившая название «хасановской демократии». Объективной реальностью, как и для всего Востока, стала органическая связь модернизации и «вестернизации». Западный принцип плюрализма сочетается с восточным принципом структурирования их как кланов.

Формирование многопартийной системы проходит продолжительный этап политической раздробленности, когда возникает множество партий, не имеющих устойчивой социальной поддержки и укорененного массового влияния. Постоянное дробление оппозиционных сил позволило Хасану II заявить, что «в стране 15 миллионов оппозиционеров, но нет оппозиции» [8, с. 145]. Однако под руководством партии Истикляль идет процесс формирования действенной политической оппозиции, которая сможет найти мирные и верные решения насущных вопросов. Наметился процесс постепенного превращения бунтарских организаций в партии парламентского типа, в задачу которых входит борьба за право исполнения власти.

Некоторое расширение демократии стало реакцией и на исламизм. Усиливается апелляция к религии как важному средству мобилизации масс. Исламизм постепенно вытесняет социалистические мировоззрения в умах людей. Исламские силы все настойчивее добиваются официального признания своих партий, стремясь влиять на формирование политического курса страны.

Однако монархии пока удается сохранить баланс политических сил при очень заметной тяге к монополизации политической жизни. Вместе с тем проводится курс на демократизацию конституции путем постоянных референдумов. Следствием прочности устоев монархии стал относительно высокий уровень стабильности внутренней жизни.

Список источников и литературы

марокко гражданский общество исламский

Ментешашвили З.А. Берберы в общественно-политической жизни Марокко (50–70-е годы XX века). М., 1985.

Diouri M. Realites marocaines. Lausanne, 1987.

Рабочий класс и современный мир. М., 1988, №3.