Содержание
Вступление
Осмысленность вопросов
Разрешимость вопросов
Выводы
Список используемой литературы
Основная задача данной работы раскрыть понятия осмысленности и разрешимости в процессе эвристического познания. Абстрагируясь от проблемы эвристического познания как такового, будут рассмотрены критерии осмысленности и разрешимости в их взаимодействии и по отдельности.
Несмотря на то, что и разрешимость, и осмысленность это самостоятельные проблемы, которые подлежат отдельному изучению, нельзя обойти вниманием факт их глубокой взаимозависимости.
Так, глубина осмысленности определенной проблемы уже влияет на меру представления субъекта о ее разрешимости как в данном конкретном случае так и при построении универсальных систем, позволяющих выработать определенный алгоритм решения схожих проблем. Разрешимость в свою очередь основывается на полноте осмысленности определенной проблематики и не может предложить достаточно эффективные пути решения определенных ситуаций если не было достигнуто понимания глубинной сущности явления.
При рассмотрении осмысленности внимание будет уделено критериям оценки осмысленности как таковой и тому какие потенциально опасные явления как осознанного так и бессознательного характера могут происходить при осуществлении познания и к чему это способно привести. Также будет рассмотрена проблема осмысленности доводов, на которых базируется суждение и будет определено как избежать ложных доводов на основе оценки внутренних и внешних факторов влияющих на такие доводы.
В проблеме разрешимости будет раскрыта ее общая направленность, определена цель алгоритма разрешимости. Также будет проведен анализ влияния опыта субъекта на процесс достижения конечной разрешимости явления. Опыт с этой точки зрения выступает в виде специфического метода, посредством которого субъект решает проблему не только исходя из целенаправленного анализа ее, но и исходя из сопоставления данной проблемы со сходными, разрешение которых происходило в прошлом. В заключении будет рассмотрен фактор чувственности при осуществлении познания. Актуальность данной проблемы обусловлена как психологической свойственностью людей «притягивать» факты под устоявшиеся уже воззрения и, кроме того, излишней склонности человека полагаться на свой опыт как на неисчерпаемый источник «истинных посылов» при формулировании определенных осмысленных суждений.
2. ОСМЫСЛЕННОСТЬ ВОПРОСОВ
Критерий осмысленности, присущий эротетической логике, равносилен требованию, что все высказывания должны обладать качеством, которое давало бы возможность определить их истинность или ложность. В самом деле, прежде чем решать о том, истинно, или ложно некоторое , мы должны ответить на вопрос: осмысленно ли оно? Только осмысленные предложения могут быть истинными или ложными. Для того чтобы быть осмысленным, предложение, безусловнно, должно быть грамматически правильно построено. Хотя соблюдение этого требования не является единственно необходимым.
Если мы встречаем, например, словосочетание «Цезарь есть когда», то нам нетрудно установить, что оно лишено смысла, ибо в нем нарушены обычные правила грамматики и оно не представляет собой правильно построенного предложения. Однако вопрос об осмысленности или бессмысленности становится чрезвычайно сложным, когда мы встречаемся с такими, например, предложениями: «Цезарь есть простое число» или «Зеленые идеи яростно спят». Здесь нет нарушения грамматических правил, это правильно построенные предложения; но осмысленны ли они? Было предложено несколько критериев осмысленности предложений - верификационный, операциональный, критерий переводимости и т. п., однако ни один из них не дает вполне удовлетворительного решения проблемы
Верификационный критерий — позволяет установить насколько предложение является проверенным, то есть какую изначальную смысловую нагрузку оно несет и как это соотносится с желаемым результатом.
Операционный критерий — применяется в первую очередь при решении задач экономического характера сущность которого состоит в изучении зависимостей результатов деятельности субъекта от издержек и объемов производства и реализации продукции, товаров, услуг. Таким образом, диалектической основой данного критерия является осмысление того насколько усилия затрачиваемые на достижение определенного результата позволяют данный результат достичь.
Критерий переводимости — критерий предложенный американским философом Карлом Гемпелем. Согласно данному критерию утверждение имеет смысл, если оно переводится на «эмпирический язык», то есть может быть подтверждено путем чувственного постижения. Позднее Гемпелем было обозначено, что четкое различие между познавательным значением и бессмыслицей должно быть заменено постепенной дифференциацией, допускающей различные степени осмысленности, и что в качестве исходных смысловых единиц должны рассматриваться не отдельные утверждения, а системы утверждений.
Очевидно, что данные критерии не являются универсальными и не могут применяться в любых случаях оценки осмысленности. Применение того или иного критерия зависит от сферы которую субъект намеревается познать и от тех целей, которые субъект себе ставит.
Таким образом, мы приходим к выводу, что осмысленность - объем смысла в сказанном или сделанном. Имеющее логику и служащее чему-то ценному, важному в качестве средства. Осмысленная акция - действия, направленные на достижение ясно сознаваемой самим действующим человеком целей и использующие для достижения этих целей средства, признаваемые адекватными им самим. Осмысленная реакция - действия, служащие какой-то (осознанной или неосознанной) цели. Осознанность и адекватность таких действий может и не присутствовать, как это часто бывает в ошибочном поведении. Например, при реализации субъектом поведенческой константы, которая закрепилась еще в детстве, но во взрослом возрасте не соответствует новой социальной роли — однако поскольку причиной подобного поведения является сфера бессознательного, субъект не может критически оценить свою позицию и допускает ошибочное поведение.
При построении истинных суждений важным также является осмысленность довода. Ведь именно большая или меньшая осмысленность доводов отличает убеждения от верований, предубеждений и предрассудков. Однако как понять насколько конкретные доводы достаточно осмысленны? Как это определить? Для этого необходимо оценить определенный довод по совокупности следующих признаков:
логичность - связность, системность и непротиворечивость довода.
разумность - способность мыслить широко, понимать суть явлений, замечать больше деталей и закономерностей.
мудрость - здравый смысл, жизненный опыт, умение применять знания на практике.
Цепочка увеличения объема смысла: "Логика - разум - мудрость". В путанном сознании нет логики: бессмыслица. В логичном сознании может и не быть разума. В разумном человеке может не хватать мудрости.
Зачастую об осмысленности довода можно судить по человеку, который этот довод продвигает:
Исследовательское поведение. Готовность человека проверить свои взгляды, тем более уже проведенные им проверки (исследования) - говорит о большем смысле.
Житейская независимость, незаангажированность, отсутствие явной заинтересованности и эмоциональной включенности - говорит о большем смысле.
Внешний вид и стиль поведения. Состоятельность имиджа и уверенность поведения - скорее говорит о том, что человек говорит нечто осмысленное. Неопрятный человек с явными признаками жизненного неуспеха - это скорее знак, что тут мы услышим менее осмысленные вещи.
Осмысленность глаз, когда человек говорит. Бессмысленные глаза - видны. Осмысленный взгляд - тоже.
Стиль речи. Внятная, связная, не слишком эмоциональная, скорее спокойная речь с изложением аргументации - скорее говорит о большем количестве смысла, нежели речь возбужденная, эмоциональная, быстрая и тем более невнятная и бессвязная.
Таким образом, осмысленность суждения это такая качественная характеристика суждения, которая указывает на наличие в данном суждении необходимого смыслового наполнения достаточного для достижения необходимого адекватного результата и при которой суждение базируется на доводах, указывающих на объективный характер такого суждения, свободный от влияния внутренних и внешних факторов.
осмысленность разрешимость довод суждение
Разрешимость очень важный критерий в познании объективной действительности, поскольку позволяет уже на первоначальном этапе осмысления проблемы определить — можно ли получить необходимый результат исходя из тех ресурсов, которыми обладает субъект познания.
В науке проблема разрешимости рассматривается как проблема нахождения для определенной теории общего метода, позволяющего решать, может ли отдельное утверждение, сформулированное в терминах теории, быть доказано в ней или нет. Этот общий метод, являющийся эффективной процедурой (алгоритмом), называется процедурой разрешения или разрешающей процедурой, а теория, для которой такая процедура существует, — разрешимой теорией. Проблема разрешимости решается в классической логике высказываний с помощью таблиц истинности. Разрешающий алгоритм существует и для логики одноместных предикатов (предикаты, так же, как высказывания, принимают два значения истинное и ложное, поэтому к ним применимы все операции логики высказываний), и для силлогизма категорического1 и других простых дедуктивных теорий. Но уже для логики предикатов общего решения проблемы разрешимости не существует. В математике также невозможно установить общий метод, который дал бы возможность провести различие между утверждениями, которые могут быть доказаны в ней, и теми, которые в ней недоказуемы. Невозможность найти для теории общий разрешающий метод не исключает поиска процедуры разрешения для отдельных классов ее утверждений. В математической логике и теории алгоритмов под разрешимостью подразумевают свойство формальной теории обладать алгоритмом, определяющим по данной формуле, выводима она из множества аксиом данной теории или нет. Теория называется разрешимой, если такой алгоритм существует, и неразрешимой, в противном случае. Вопрос о выводимости в формальной теории является частным, но вместе с тем, важнейшим случаем более общей проблемы разрешимости. Исходя из вышеприведенного, можно сделать вывод, что основной направленностью проблемы разрешимости является выведение алгоритма разрешимости, то есть той последовательности действий, которые будут эффективны не только при решении определенной ситуации, но и схожих ситуаций в будущем. В практике научного исследования осмысленность приобретает первостепенное значение именно по отношению к разрешимости в теоретических системах, в то время как сомнения относительно эмпирических явлений одиночного характера возникают редко. Конечно нельзя отрицать того, что в ходе построения теоретических систем часто совершаются ошибки, порождающие ложные сингулярные высказывания, однако подобная тенденция хоть и способна повлиять на конечную разрешимость, но полностью опровергнуть ее не сможет из-за системности осмысленности первоначального намерения.
Тем не менее, решение этой проблемы можно легко найти, если, как и ранее, отделить психологический аспект проблемы от ее логических и методологических аспектов. Следует четко разделить, с одной стороны, наш субъективный опыт или наше чувство уверенности, которые никогда не могут оправдать никакое высказывание (хотя, конечно, они могут служить предметом психологического исследования), и, с другой стороны, объективные логические отношения, имеющие место между различными системами научных высказываний и внутри каждой из них.
ВЫВОДЫ
Таким образом критерии и осмысленности и разрешимости несут в себе посылы и объективного и субъективного. Осмысленность есть сущностью объективной в своей основе, поскольку полагается на позитивное постижение объекта, при том, что конечная разрешимость суждения про объект есть сущность субъективная, поскольку зависит от ряда субъективных факторов и несмотря на объективность осмысленного подвержена субъективностью чувственного, но поскольку разрешимость является конечной величиной она объективна в своей конечности. Не лишним также будет отметить, что слова «объективный» и «субъективный» являются философскими терминами, обремененными тяжелым наследием противоречивых способов использования, нескончаемых и безрезультатных дискуссий. Потому само уже использование их при определении границ осмысленности и разрешимости ведет к определенной размытости данных понятий в их конечном значении.
Кант использует слово «объективный» для того, чтобы указать, что научное знание должно допускать оправдание, независимое от чьей-либо прихоти. Оправдание, по Канту, «объективно», если оно в принципе может быть проверено и понято любым человеком. Кант пишет: «Если суждение значимо для каждого, кто только обладает разумом, то оно имеет объективно достаточное основание».
Часто считают, что чувственный опыт так или иначе оправдывает базисные высказывания. Утверждается, что такие высказывания «основываются» на этом опыте, что истинность их становится «явной» в процессе этого опыта, что опыт делает их истинность «очевидной» и т. п. Все утверждения такого рода четко выражают тенденцию подчеркивания тесной связи между базисными высказываниями и нашим чувственным опытом, то есть разрешимостью находящейся за рамками позитивной осмысленности. Однако вместе с тем справедливо считается, что высказывания могут быть логически оправданы только при соблюдении истинности посылов. Поэтому связь между восприятиями и высказываниями остается весьма туманной, она описывается при помощи неясных выражений, которые ничего не проясняют, а только маскируют трудности или в лучшем случае затемняют их при помощи метафор.
Только тогда, когда некоторые события повторяются в соответствии с некоторыми правилами и регулярностями (как в случае воспроизводимых экспериментов), наши наблюдения в принципе могут быть проверены каждым человеком. Даже наши собственные наблюдения мы не принимаем всерьез и не приписываем им статус научных наблюдений до тех пор, пока не повторим и тем самым не проверим их. Только в результате подобных повторений мы можем убедить себя в том, что имеем дело не с простым «совпадением», а с событиями, которые вследствие их регулярности и воспроизводимости являются в принципе проверяемыми, а значит разрешимыми.
Каждый физик-экспериментатор знает те поразительные и необъяснимые мнимые «эффекты», которые могут даже в течение некоторого времени воспроизводиться в его лаборатории, но которые затем исчезают бесследно. Конечно, ни один физик в таком случае не скажет, что он совершил научное открытие (хотя он и может попытаться так перестроить свой эксперимент, чтобы сделать этот результат воспроизводимым). В действительности имеющий научную значимость физический эффект следует определить как такой, который может быть неоднократно воспроизведен любым человеком, выполняющим соответствующий эксперимент предписанным образом. Ни один серьезный физик не предложил бы для публикации в качестве научного открытия сообщение о любом таком «оккультном эффекте», для воспроизведения которого он не мог бы дать никаких инструкций. Такого рода «открытие» было бы немедленно отвергнуто как химерическое просто потому, что попытки проверить его привели бы к отрицательному результату. Отсюда следует, что любые споры по вопросу о том, действительно ли имели место события, которые в принципе неповторимы и уникальны, не могут быть разрешены наукой: это споры в области метафизики.
Чувство уверенности, сколь бы интенсивным оно ни было, никогда не сможет оправдать или подтвердить конечную величину разрешимости, а потому не может полностью вытеснить осмысленность даже у сингулярного высказывания. Действительно, можно ли быть настолько сильно уверенным в истинности некоторого высказывания, убежденным в очевидности восприятий, покоренным силой некоего опыта, что каждое сомнение по этому поводу покажется абсурдным. Но является ли это хотя бы малейшим основанием для принятия “чувственного высказывания” в качестве научного? Можно ли оправдать какое-либо высказывание тем, что некто бесповоротно уверен в его истинности? Единственным ответом на это является «нет», и любой другой ответ был бы несовместим с идеей научной объективности. Таким образом, то, что индивид испытывает чувство уверенности, которое является для него твердо установленным фактом, не может быть охвачено сферой объективной науки, кроме как в форме психологической гипотезы, которая, конечно, требует интерсубъективной проверки.
Эти соображения не решают, конечно, проблемы эмпирического базиса, но они по крайней мере помогают увидеть главную трудность в ее трактовке. Требуя от базисных и всех других научных высказываний объективности, мы не располагаем логическими средствами, посредством которых мы могли бы свести истинность научных высказываний к нашему чувственному опыту.
Таким образом, осмысленность и разрешимость существуют в эвристическом познании в последовательном взаимодействии. При этом такое взаимодействие, особенно со стороны осмысленности, подвержено влиянию чувственного (субъективного) фактора, который не смотря на то, что порой выступает в качестве критерия оценки осмысленности суждения, те мне менее влияет на конечный результат в сторону искажения. Поэтому главной задачей субъекта ставящего себе целью разрешить определенную проблемную ситуацию уже на этапе ее осмысления максимально отстраниться от влияния внутренних (чувственных) факторов и основываясь на систематизированных, логически взаимосвязанных посылах выработать едино-правильный алгоритм решения такой проблемы.
Список использованной литературы
А. Ньюэлл., Дж. Шоу, Г. Саймон. Общий решатель проблем, 1957.
Лапшин И.И. Философия изобретения и изобретение в философии. - Ленинград: Наука и школа, 1972.
Петрович Н.Т.. Беседы об изобретательстве. "Эврика", 1978.
Гайдук Ю.М. Как решать задачу./Математическое просвещение, Вып.1.– М.: ГТТЛ, 1957.
Н.И. Кондаков, Логический словарь-справочник, 2-ое изд., М.: «Наука», 1975.
Куцевич В.Л. Основы Эвристики, 3-е изд., К.: «ИИСП», 2006
Размещено на
1 Простой категорический силлоги́зм — рассуждение, состоящее из трёх простых атрибутивных высказываний: двух посылок и одного заключения. Посылки силлогизма разделяются на бо́льшую (которая содержит предикат заключения) и меньшую (которая содержит субъект заключения).