Франция в середине 70-х гг. начала XXI ст.

План

1. Франция 1974–1981 гг. в. Жискар д'Эстен.

2. Президентские выборы 1981 г. «Левый «эксперимент».

3. Внешняя политика Франции в 80-х гг.

4. Внутриполитическое и экономическое развитие Франции

1. Франция 1974–1981 гг. в. Жискар д'Эстен.

Смерть Помпиду вновь обострила внутрипартийную борьбу в ЮДР. Группировки «баронов» вы-I двинули в качестве претендента на президентский к пост Ж. Шабан-Дельмаса. Лидеры «молодых вол­ков» были еще не готовы вступить в открытую борьбу за главен­ство в партии, но не соглашались на компромисс. Апогеем проти­востояния стало публичное заявление «группы 43-х» во главе Е Жаком Шираком, Пьером Жюйе и Мари Гаро о поддержке на предстоящих выборах кандидата республиканцев Жискар д'Эстена. Пройнв Шабан-Дельмаса была развернута шумная кампания с обвине­ниями в неуплате налогов, обсуждениями этических аспектов второго брака и т.п. На фоне политического раскола ЮДР в левом агере возобладали центростремительные тенденции. Урок прези­дентской кампании 1969 г. был учтен, и в преддверии новых выбо­ров единым претендентом блока левых партий стал Ф. Миттеран. Его предвыборная кампания строилась на основе «Совместной про­граммы левых сил».

После периода радикальной организационно-политической пе­рестройки оживилось и центристское движение. Лидером нового поколения центристов являлся Валери Жискар д'Эстен. Еще в 1966 г. рн преобразовал свою депутатскую группу в Национальную Феде-Драцию независимых республиканцев (ФНРИ). Политическая концепция жискардизма формировалась под влиянием двух факторов.

С одной стороны, большую роль играло многолетнее тактическое Сотрудничество с де Голлем. Жискар д'Эстен, выдвинув лозунг «проруманного голлизма», ратовал за прагматичную консолидацию всех Политических сил, выступающих за модернизацию национальной Экономики, укрепление позиции страны на мировом рынке. Но одновременно «независимые республиканцы» стремились сохранить Классические традиции «либеральной правой». Жискардизм формировался как либеральная идеология, основанная на синтезе демократического прагматизма с орлеанистскими идеалами Дргеости, умеренности, рационализма, приверженности к твердому социальному порядку, солидарности истеблишмента. НФНР под­держивал тесные связи с патронатом, Национальным советом французских предпринимателей. В преддверии выборов 1974 г. Жискар д'Эстен выдвинул политическую программу, основанную на доктрине «передового либерального общества». Она опиралась на идеи приоритета частной собственности и свободных рыноч­ных отношений, демократии и политического плюрализма, либе­ральные моральные ценности. Программа не давала представле­ния о путях решения актуальных проблем французского общества, но стала прекрасной основой для консолидации самых разнооб­разных группировок, выступавших против голлистского и левого этатизма.

Активная предвыборная Кампания Жискар д'Эстена в 1974 г., прошедшая под лозунгом «Перемены при преемственности», впер­вые сплотила все ведущие центристские группировки. Лидер НФНР был поддержан как Центром «Демократия и прогресс» во главе с Ж. Дюамелем, так и Движением реформаторов Серван-Шрейбера и Ж. Леканюэ. Важнейшее значение сыграла и позиция шираковской группировки, расколовшей электорат ЮДР. В такой ситуации Жискар д'Эстен убедительно переиграл с 32,9 % голосов в первом туре Шабан-Дельмаса, получившего лишь 16,6 %. Побе­дителем первого тура стал Миттеран, которого поддержали 43,3 % избирателей. Напряженная борьба во втором туре завершалась по­бедой Жискар д'Эстена (50,7 % против 49,3 % у Миттерана).

Выборы 1974 г. проходили в тот период, когда французская эко­номика уже втягивалась в полосу глубокого кризиса. Последствия «нефтяного шока» в сочетании, с долговременной тенденцией сни­жения нормы прибыли вызвали падение деловой активности. За девять месяцев снижение производства составило 15 %, т.е. больше чем во время Великой депрессии 1929 г. Впервые оно сочеталось с ростом цен (примерно на 10 % в год). Численность безработных увеличилась в 1974–1976 гг. в 2,5 раза. Кризисные явления затро­нули финансовую сферу. Правительству пришлось выделять до­полнительные субсидии нефтяным компаниям, а также огромные средства на закупку нефти, что привело к росту внешнеторгового дефицита и снижению курса франка. Сказывались и результаты долговременной политики «дешевого кредита» и государственно­го протекционизма. При росте за предыдущие двадцать лет сто­имости производимой продукции в 5 раз и инвестиций в 12 раз за­долженность компаний по кредитам возросла в 15 раз, а частных лиц – в 55 раз. Правительство, которое после выборов возглавил Ж. Ширак, было поставлено перед сложной задачей проведения жесткой антикризисной политики в условиях, когда половина избирателей поддержала либеральные идеи жискардизма, а другая половина высказалась за социальную программу левых партий.

При полной поддержке президента правительство выдвинуло программу симулирования ускоренного экономического роста как фактора выхода из структурного кризиса. Это в корне отличалось от тактики «медленного роста», взятой на вооружение большинством европейских стран и рекомендуемой экспертами в условиях стагфляции. Для обеспечения экономического оста правительство начало введение налоговых льгот для предпринимателей, смягчило кредитную политику, отказалось от жесткого дирижизма в сфере рудовых отношений. Был взят курс на «частичную денационализацию» государственного сектора – распространилась практика создания филиалов Государственных предприятий со смешанной формой собственности. Сами государственные предприятия получили значительную свободу действий на рынке. Основой их отношений с государством стала система контрактов, а не текущего планирования.

Наряду с мерами по либерализации экономики правительство было вынуждено сохранить широкий круг социальных программ. Сокращение про­грамм борьбы против безработицы и регионального развития сочеталось С ростом расходов на образование, здравоохранение, культуру, информатиза­цию, экологию и другие статьи, определенные в качестве основы «социально­го и морального прогресса». В результате такой политики до 90 % населения страны оказались прямо или косвенно включены в систему социального обес­печения. Неизбежная в такой ситуации проблема бюджетного дефицита в сочетании с сохраняющимся невысоким темпом экономического развития поставила пересмотреть антикризисную стратегию и перейти к жесткой политике.

VII план, разработанный на 1976–1980 гг., опирался на идею «промышленной переориентации», связанной со сосредоточением государственной политики на поддержке лишь крупного бизнеса, Конкурентоспособного на мировом рынке. Речь преимущественно шла об автомобильной, химической, электротехнической отраслях. Большая роль придавалась международным проектам («Аэробус» «Конкорд» в авиастроении, «Ариан» в области космических технологий). Значительно укреплялся военно-промышленный сектор, 40% продукции которого шло на экспорт. В 1976 г. на посту 1ремьер-министра Ширака сменил Раймон Барр, разработавший 1а протяжении последующих лет три стабилизационных плана, (последовательно закрепляющих режим жесткой экономии для государственного бюджета. Барр полагал, что лишь монетарное оздоровление рынка может стать основой для возрождения предпринимательской активности. В русле политики жесткой экономии правительство взяло курс на сдерживание роста заработной платы, кредитной и налоговой политики.

Итоги экономической политики в период президентства Жискар Эстена оказались двойственными. Несмотря на кризисные потрясения 70-х гг., Франция сохранила высокий уровень жизни и стабиль­ное место в пятерке наиболее развитых стран Запада. Повысилась эффективность капиталовложений, активная часть инвестиций (в основной капитал) возросла до 48,3 %. При среднегодовых темпах прироста ВВП на 1,9 % производительность труда в промышленнос­ти увеличивалась на 4 % в год. Внешнеторговый оборот вырос в этот период почти в 5 раз. Через экспорт реализовывалось до 18 % ВНП, тогда как в 1970 г. лишь 12,7 %. Но даже такой рост внешней торгов­ли не ликвидировал дефицит платежного баланса, сложившийся после «нефтяного шока». Пассивное торговое сальдо сохраняла Франция и в Общем рынке. Сложным оставалось финансовое по­ложение страны. Правительству так и не удалось решить проблему инфляции, что вызвало снижение темпов роста доходов населения. Особенно тревожным фактом стало сохранение низкого уровня предпринимательской активности. Если объем государственных инвестиций в 1973–1980 гг. увеличился на 96,4 %, то частных сни­зился на 4,3 %. Устойчиво рос вывоз частного капитала за рубеж. Опубликованный в 1980 г. VIII план открывался мрачной фразой:

«Впервые за время жизни целого поколения большинство францу­зов считают, что грядущие годы будут тяжелее прошедших».

Более результативной оказалась внешняя политика Жискар д'Эстена. Ее доминантами стали два направления: использование потенциала международных отношений для активизации экономи­ческого развития страны и всемерное укрепление системы межго­сударственного регулирования при отказе от концепции «величия Франции» и резкого стиля, присущего голлистской дипломатии. Ключевую роль для обоих играло углубление западноевропейско­го интеграционного процесса. Во многом благодаря личному вкла­ду президента Франции к концу 70-х гг. в рамках ЕЭС удалось осу­ществить крупномасштабную финансовую реформу с вводом европейской расчетной денежной единицы ЭКЮ и созданием ме­ханизма координации курсов национальных валют, ввести проце­дуру прямых выборов в Европарламент, окончательно закрепить статус Европейского Совета на уровне глав государств и прави­тельств как руководящего органа Сообществ.

Уделяя огромное внимание проблемам развития «единой Европы», Жис­кар д Эстен не являлся сторонником углубления региональной военно-поли­тической интеграции. Он выступил за дальнейшее восстановление связей Франции с НАТО при сохранении автономии национальных вооруженных сил. Начальник генерального штаба Г. Мери разработал к 1976 г. новый вари­ант военной доктрины Франции, опиравшийся на идею «расширенной непри­косновенной территории». Эта зона ответственности охватывала все простран­ство, контролируемое североатлантическим альянсом. Таким образом, Фран­ция заявляла о своей готовности к совместным действиям с НАТО, но не принимала на себя конкретные обязательства. В отличие от прежнего периода большое внимание стало уделяться развитию обычных вооружений, создаР110 французских сил быстрого реагирования. И Расширение сотрудничества с НАТО позволило снять былое напряжение о французско-американских отношениях. Укрепились взаимоотношения МФранцин и с другими ведущими странами Запада. По инициативе Жискар 'Эстена начались регулярные ежегодные встречи руководителей «семерки».

Первая из них состоялась в 1975 г. в Рамбуйе. Политические контакты с совет­ским руководством стали более сдержанны, но зато экономическое сотрудни­чество двух стран в эти годы заметно возросло. Жискар д'Эстен неоднократно [встречался с высшими советскими руководителями, посетив СССР в 1975 И 1979 гг. Официальный визит Л.И. Брежнева в Париж состоялся в 1977 г. В 1975 г. Жискар д'Эстен от имени Франции подписал Заключительный акт Хельсинкского совещания по сотрудничеству и безопасности в Европе.

В период президентства Жискар д'Эстена значительно активи­зировалась политика Франции в странах третьего мира. Она полу­чила соответствующее название – «тьермондизм». В русле тради­ции, заложенной еще де Голлем, Жискар д'Эстен делал ставку на моральное и в некоторых случаях политическое противостояние с обеими сверхдержавами. Несмотря на явное сближение с США, Париж осудил Кэмп-Дэвидское израильско-египетское соглашение и выступил в поддержку антиизраильской линии арабских государств Ближнего Востока. Жискар д'Эстену удалось укрепить по­зитивные отношения с китайским руководством, а также с шахом Ирана, заключить экономические соглашения с Индонезией, Ма­лайзией, Филиппинами, Сингапуром. Особое место в политике Франции заняли контакты с африканскими странами. В 70-х гг. Франция вышла на второе место в мире по экспорту вооружений, и основная часть этой продукции шла именно на «черный кон­тинент». Франция стала организатором серии дипломатических консультаций по системе «Север – Юг». В Северной и Экватори­альной Африке Франция активно проводила оказания широкой помощи в гуманитарной сфере, раз­вития франкоязычной культуры, системы образования.

2. Президентские выборы 1981 г. «Левый «эксперимент».

политическая перестройка президентские выборы

Прямые президентские выборы 1981 г. во Франции совпали по времени с масштабной перестройкой идеологического пространства и политического истеблишмента во всех ведущих странах Запада. Экономический кризис вызвал «неконсервативную революцию» в массовом сознании и смену основных ориентиров государственной политики. Радикальная перестройка французской партийной системы, проходившая во второй половине 70-х гг., при­грела к иным результатам.

После ухода Ж. Ширака с поста премьер-министра в 1976 г. правящая коалиция распалась. Несмотря на то что «независимые республиканцы» об­ладали лишь 54 депутатскими мандатами, Жискар д'Эстен не использовал свое право на роспуск парламента. Он ввел в политический словарь Пятой республики термин «президентское большинство», подразумевая, что прави­тельство может опираться не на партию, имеющую наибольшую фракцию в парламенте («парламентское большинство»), а на политические группиров­ки, независимых депутатов и политиков, поддерживающих лично президента. В реализации правительственного курса возросла роль президентской адми­нистрации. В 1976 г. Жискар д'Эстен опубликовал книгу «Французская де­мократия» с изложением основ своей политической концепции. Подобно де Голлю, он считал необходимым освободить государство от межпартийной розни, консолидировать политический класс и обеспечить «эффективный де­мократический порядок». Наиболее подходящей Жискар д Эстен называл двухпартийную модель «плюралистической демократии», когда в обществе доминируют две политические силы с общими стратегическими целями, но предлагающие разные пути их реализации. Сложность заключалась в том, что подобная схема противоречила логике центристского движения, которое пред­ставлял Жискар д’Эстен.

В преддверии новых парламентских вБ1боров Жискар д'Эстен предложил тактику «истощения крайних блоков». Предполагалось, что при вытеснении голлистов и объединении всех правоцентристских группировок под флагом традиционных республиканских цен­ностей может сложиться прочная правящая коалиция, противосто­ящая левоцентристскому объединению под эгидой СФП. В 1977 г. НФНР была преобразована в Республиканскую партию, а годом позже республиканцы выступили инициаторами создания изби­рательного картеля «Союз за французскую демократию» (СФД), в состав которого также вошли партии Демократического центра, Центра «Демократия и прогресс» и другие республиканские груп­пировки. СФД не стал единой партией с программой, активистс­ким ядром и региональными структурами. Но входящие в его состав партии пришли к соглашению о долговременном сотрудни­честве в ходе выборов всех уровней и создании единой фракции в Национальном собрании. Сам президент, в нарушение традиций Пятой республики, открыто принял участие в избирательной кам­пании СФД. СФД начал выступать против как «коллективистских идеалов» левых, так и либеральной стратегии, основанной на абсо­лютизации индивидуалистического принципа.

В середине 70-х гг. происходила и радикальная перестройка гол-листского движения. Жаку Шираку удалось добиться избрания председателем ЮДР. Но его фрондерство в период избирательной кампании 1974 г. и конфликт с «баронами» дорого стоили партии – к концу года из 245 тыс. ее членов осталось не более 30 тыс., и лишь 5 % из них считали, что ЮДР является влиятельной политической силой. Из партии вышли группировка левых голлистов, сторонники внешнеполитической доктрины «величия Франции», молодежная организация «Союз молодых за прогресс». Быстро ухудшались в отношения с союзниками из НФНР. Покинув в 1976 г. правитель­ство, Ширак начал решительно перестраивать свою партию. ЮДР »ыла переименована в «Объединение в поддержку республики» (ОПР). Новое руководство сделало ставку на восстановление мас­сового членства, установление жесткой внутренней дисциплины, формирование костяка партийных активистов, перенявших многие пропагандистские технологии левых партий. В составе ОПР быст­ро росло число представителей «новых средних слоев», предпри­нимателей, чиновников. Сам Ширак, заслуживший в молодости партийное прозвище «бульдозер» и известный своей напористос­тью, целеустремленностью и нетерпимостью к оппонентам, привнес новые черты в политический стиль голлизма.

Е Обновленная партийная программа ОПР отражала особеннос­ти голлизма нового поколения – неоголлизма. Ширак отвергал по­литические принципы классического либерализма и «мягкий дирижизм» жискаровцев, называя его «доктриной приспособлен­чества». Одновременно он не соглашался и с попытками левых партий восстановить практику государственного патернализма. Неоголлисты предлагали резко сократить социальные функции государства и его прямое вмешательство в экономику. Но на госу­дарство возлагалась ответственность за структурные преобразования. Их основными направлениями считались оживление инвес­тиционного рынка за счет налоговой политики, создание «правиль­ной сети экономики» (эффективное сочетание крупного и мелкого бизнеса), сочетание стратегического планирования с либерализацией рыночных отношений, «экономическая война» за преоблада­ние на мировых рынках, монетарная политика «здорового бюдже­та» и «политика равенства шансов», заменяющая традиционное усредняющее социальное обеспечение на поощрение индивидуаль­ной профессиональной подготовки и образования. Таким образом; программа неоголлистов была созвучна концепции англо-американ­ского неоконсерватизма.

На парламентских выборах 1978 г. ОПР и СФД выступали как Противники, сражающиеся примерно на одном электоральном поле Схожий раскол произошел и в левой коалиции. Несмотря не 'сохранение обеими партиями схожей стратегической линии, за­крепленной еще в «Совместной программе левых сил», во взаимо­отношениях руководства ФСП и ФКП нарастала напряженность 'Коммунисты были встревожены быстрым ростом электората соци диетической партии и пытались обозначить более четкую гран! между собой и своими союзниками. В свою очередь Ф. Миттеран называл сотрудничество левых партий «конфликтным союзом» и решительно отвергал притязания ФКП на лидерство в левом ла­гере. Таким образом, к концу 70-х гг. во Франции стали вырисовы­ваться контуры четырехпартийной модели, имеющей тенденцию к поляризации. Симпатии избирателей распределялись между ле­вым и правым лагерями почти равномерно. В первом туре парла­ментских выборов левые партии получили преимущество по обще­му количеству голосов (48,6 % против 46,5 %). Но по результатам второго тура наибольшие фракции образовали правые: ОПР – 148 мест, СФД – 122. Этот результат оказался не очень показатель­ным. Уже спустя год на первых прямых выборах в Европарламент, проходящих по пропорциональной системе, ОПР потерпела сокру­шительное поражение, набрав лишь 16 % голосов. У СФД оказа­лось 27,4 %, у ФСП - 23,7 %, у ФКП - 20,6 %. Решающее значение приобретала президентская избирательная кампания 1981 г.

К новым выборам правый лагерь подошел в состоянии острой борьбы между двумя ведущими партиями. Жискар д'Эстен не сумел выдвинуть сколько-нибудь убедительную программу пре­одоления многолетних экономических проблем. Использование правительственными кругами в пиаровских целях таких мер, как снижение возрастного избирательного ценза до 18 лет, упрощение процедуры развода, расширение мер по охране природной среды, отмена смертной казни, лишь подчеркивали моральную усталость жискардизма. Неоголлистское движение, напротив, находилось на подъеме. В 1980 г. была издана первая официальная программа ОПР «Козыри Франции». Шираковское руководство предприняло мас­сированную пропагандистскую атаку на СФД. Вокруг Жискар д'Эстена был раздут скандал о «бриллиантах Бокассо» (утаенных президентом подарках бывшего диктатора ЦАР, обвиненного в лю­доедстве). Но Шираку не удалось сделать главное – консолиди­ровать собственную партию. Остатки «баронских» группировок сплотились вокруг Мишеля Дебре, выставившего свою кандидату­ру на выборы. Неожиданно об участии в выборах заявила и одна из ближайших соратниц Ширака Мари Гаро, лидер феминистских кругов в ОПР. Члены правительства из ОПР вообще поддержали на выборах Жискар д'Эстена.

Франсуа Миттеран, напротив, старательно избегал конфрон­тации со своими соперниками в левом лагере, построив свою кам­панию под лозунгом «Спокойная сила». Несмотря на участие в выборах лидера ФКП Жоржа Марше, коммунисты и социалис­ты отказались от жесткой критики в адрес друг Друга. Станови­лась популярной идея «союза снизу», т. е. консолидации левого элек­тората без заключения официального межпартийного соглашения. "К 1981 г. Миттерану удалось блокировать и внутрипартийную оп­позицию.

Обновленная доктрина ФСП основывалась на трех важнейших принци­пах: самоуправление, «классовый фронт трудящихся» и союз левых сил. Под 'самоуправлением понимался принципиально новый тип общественных отно­шений, предполагающий главенство гражданских институтов, всемерное раз­витие инициативы и ответственности гражданских сообществ, в том числе ) трудовых коллективов, региональных структур, этнических, конфессиональ­ных, культурных групп. Самоуправление рассматривалось как основа французской модели социализма. Но экономический аспект этой программы 1 предполагал укрепление централизованной системы государственного регу­лирования, осуществление программ национализации. Речь не шла об отказе от «смешанной модели» экономики. Но социалисты полагали, что лишь глубокая структурная перестройка всей производственной системы, обеспечение демократического контроля над финансовыми и материальными ресурсами, предпочтение «общественно-полезного, а не рентабельного пути развития» помогут преодолеть долговременную стагнацию. «Выйти из кризиса – значит, найти выход из капитализма, находящегося в состоянии кризиса», – го­ворилось в программе ФСП 1980 г.

Социальной опорой системы самоуправления должен был стать «классо­вый фронт трудящихся». Выдвигая эту идею, Миттеран рассчитывал на кон­солидацию широкого круга общественных организаций, способных поддержать политическую программу левых. В качестве союзников рассматрива­лись не только профсоюзы, но и женские, экологические, антивоенные движения несоциалистического толка. Политическим авангардом «классово­го фронта» мог стать «союз левых сил». Причем Миттеран не пытался форси­ровать формирование такой коалиции и рассчитывал на установление проч­ных связей с ФПК, левыми радикалами, ОСП и левыми республиканскими группировками уже после победы на выборах.

Первый тур президентских выборов, состоявшийся 26 апреля 1981 г., выявил перевес кандидатов от «Правой Франции». Жискар д'Эстен получил 28 % голосов, Ширак – 18 %, Дебре – 1,6 %, Гаро – ; 1,3 %. За Миттерана проголосовали 25,8 % избирателей, за Марше – ; 15,3 %. При этом значительная часть голлистского электората уже в первом туре отдала свои голоса Жискар д'Эстену в порядке «полезного голосования», не веря в победу Ширака и стремясь укрепить позиции наиболее сильного кандидата от правых партий. Второй тур, состоявшийся 10 мая, принес победу Миттерану (51,7 % против 48,3 % у Жискар д'Эстена). Подобный результат выглядел совершенно необычным на фоне успехов неоконсервативных сил Ц в других странах Запада, но вполне логичным в контексте разви­тия политической ситуации во Франции в предыдущие годы.

Стремясь закрепить успех, Миттеран воспользовался правом роспуска парламента и проведения досрочных выборов. Дезорганизованные правые партии не смогли организовать мощную избирательную кампанию. Важную роль сыграло проведение новым правительством накануне выборов ряда популярных мер, в том числе повышения минимальной зарплаты, увеличения пособий по безработице, семейных пособий и других социальных выплат. Выборы принесли левым партиям устойчивое парламентское боль­шинство. Фракцию ФСП составил 271 депутат, ФКП – 44, левых радикалов – 14. Им противостояли 83 депутата из ОПР и 71 из СФД. Правительство, в состав которого вошли представители всех трех левых партий, возглавил Пьер Моруа. Миттеран получил всю полноту власти и возможность для осуществления «левого экспе­римента» – полномасштабной реализации своей программы.

Правительство Моруа предприняло шаги по реализации кон­цепции самоуправления. Серия «законов о децентрализации» рас­ширила полномочия органов местного самоуправления (прежде всего представительных), смягчила административный контроль центра над органами местного управления, более четко разграни­чила компетенцию между государством и территориальными кол­лективами, а также различными типами территориальных коллек­тивов. Для выборов в местные органы власти была введена пропор­циональная модель. Изменилась и система выборов в Национальное собрание. В соответствии с законом 1985 г. она также стала про­порциональной: депутаты избирались по департаментским спис­кам в один тур, мандаты распределялись пропорционально подан­ным за каждый список голосов. Под эгидой концепции самоуправ­ления правительство добилось принятия закона о регламентации финансовой деятельности партий. Была ликвидирована цензура на телевидении и радио, восстановлен национальный праздник 8 мая.

В соответствии с «законами Ору» (министра труда, члена ФКП) были зна­чительно расширены права профсоюзов и комитетов предприятий по контро­лю над финансовой и организационной деятельностью администрации, уста­новлен порядок обязательных отчислений в кассу комитетов предприятий, введена обязательность санкции государственного инспектора на увольнение работников, а также обязательность коллективного договора при соответству­ющем требовании комитета предприятия. Вводилась пятая неделя оплачива­емого отпуска, рабочая неделя сократилась до 39 ч при сохранении прежней зарплаты. Правительство П. Моруа продолжило реформу системы социаль­ного обеспечения, повысив уровень минимальной заработной платы, на 40– 50 % увеличив размеры пенсий и пособий по безработице, сократив до 60 лет возраст выхода на пенсию.

Ключевую роль в «левом эксперименте» играла программа национализации. Ее целью было закрепление государственного контроля над крупнейшими промышленно-финансовыми группа­ми, способными стать основой национального экономического роста. Масштабы перераспределения собственности оказались беспрецедентны. После национализации в 1982 г. пяти промышленных групп государственный сектор обеспечивал 1/2 капиталовложений, 1/3 валового национального продукта, 1/3 экспорта, 1/4 наемного труда. Общая численность государственных предприятий превысила 3 тыс. Государство заняло ведущие позиции В наиболее перспективных отраслях – информатике, энергетике, Виоиндустрии. Одновременно правительство П. Моруа постави­ло под государственный контроль 36 коммерческих банков, сум­ма депозитов каждого из которых была выше 1 млрд франков, 9. также крупнейшие финансовые группы «Париба» и «Сюэз». В результате доля государственного сектора в финансовой и кре­дитной сфере составила 95 %.

Обеспечение компенсационной основы национализации и необ­ходимость огромных капиталовложений для модернизации новых государственных предприятий вызвали нарастающее напряжение бюджетно-финансовой системы. В 1983 г. дефицит по государствен­ному сектору промышленности составил 7,5 млрд франков. Национализация вызвала «бегство капиталов» за границу. Только в 1981 г. из Франции было вывезено 77 млрд франков. Сказались и нега­тивные последствия очередного мирового кризиса, начавшегося »в 1981 г. Серьезный ущерб Франции нанесла американская валютно-финансовая политика, основанная на искусственном завы­шении курса доллара.

Резкое ухудшение платежного баланса заставило правительство Моруа еще в период проведения основных мероприятий «левого эксперимента» перейти к жесткой валютно-финансовой политике. ; В 1981 г. правительство было вынуждено девальвировать франк на 3 %, а в 1982 г. – еще на 10 %. Последовало решение о заморажива­нии на несколько месяцев роста цен и зарплаты. Правительство [рассчитывало компенсировать финансовые потери быстрым ростом эффективности государственного сектора. Но эти надежды не оправдались. Если в 1981–1982 гг., несмотря на кризисную конъ­юнктуру, производство во Франции возрастало на 2 % в год, то >в 1983 г. экономический рост снизился до 0,7 %. Большие масшта­бы сохраняла безработица (более 2 млн человек). Инфляционный всплеск вызвал снижение уровня жизни.

С лета 1982 г. Миттеран был вынужден приостановить «левый эксперимент». В выступлениях президента все чаще звучал тезис !<э «третьем пути развития», а неосоциализме, подчеркивалась воз­можность социализации общественного производства только на основе саморазвития, а не ломки естественно сложившихся рыноч-1ных механизмов, усиливались нотки прагматизма. В ФСП быстро росло влияние сторонников отказа от идеи «социального государства». Лидеры этой технократической группировки Жак Делор и Мишель Рокар выступали за политику жесткой экономии, сокраще­ние социальных программ, прекращение национализации и укреп­ление модели смешанной экономики, отказ от вмешательства трудо­вых коллективов в осуществление менеджмента. Важнейшей задачей государственной политики должна была стать реорганиза­ция национализированных предприятий, модернизация их техноло­гической базы, сокращение занятости и рационализация управления.

В апреле 1983 г. новая экономическая стратегия была офици­ально закреплена в правительственной «программе десяти пунк­тов» («плане Делора»). Последовала уже третья за 18 месяцев девальвация франка, позволившая значительно снизить себестои­мость французских товаров и активизировать экспорт. Предусмат­ривалось увеличение налогов, был объявлен принудительный заем, заморожены ассигнования на социальные нужды, увеличена плата за больничные места, проезд в транспорте, коммунальные услуги и т.д. К финансированию государственных предприятий все чаще стал привлекаться частный капитал. Началась реорганизация ма­лорентабельных предприятий судостроения, металлургии, уголь­ной промышленности с увольнением части работников. Все эти меры позволили восстановить положительную динамику экономи­ческого развития. В 1984 г. рост производства составил 1,75 %, в 1985 г. – 2 %. Одновременно правительство пыталось не допус­тить крайнего обострения ситуации на рынке труда. В феврале 1984 г. был принят «план занятости и промышленной перестрой­ки», предусматривавший предоставление рабочим реформируемых отраслей двухлетнего оплачиваемого отпуска для переобучения, расширение системы профессионального обучения для молодежи, предоставление пособий для иностранных рабочих, желающих вер­нуться на родину. Однако рейтинг правительства стремительно сни­жался. Левые партии утратили инициативу и превратились в аут­сайдеров предстоящей избирательной кампании.

Избирательные кампании 1986 и 1988 гг. первый опыт «сосуществования». Провал «левого эксперимента» и корректировка правительственного курса вызвали глубокое разочарование электората левых партий. Профсоюзы вернулись к организации массовых акций коммунистической партии в 1984 г. демонстративно покинули состав прави­тельства. Но этот шаг не спас репутацию ФКП. В глазах избирате­лей она разделяла ответственность за непопулярный правитель­ственный курс. Что было еще более важно, коммунисты все более явно проигрывали своим оппонентам в анализе состояния французского общества и способности к обновлению политической стратегии. ФКП не сумела модернизировать методы работы с молодежью. Сокращалось ее влияние среди рабочих. Часть ее электората начала ориентироваться на ФСП, часть – попала под влияние радикаль-1ых националистических группировок. Уже на выборах 1981 г. ФКП потеряла 1,8 млн голосов по сравнению с выборами 1978 г. Выход из девой коалиции лишь усугубил кризис доверия к ФКП.

I Сложным было положение и правящей партии. Миттеран, ревностно относящийся к амбициям молодого крыла ФСП, отказался Предоставить Делору и Рокару всю полноту полномочий по осуще­ствлению новой экономической программы. После реорганизации Правительства летом 1984 г. пост премьер-министра занял 37-лет­ний Леон Фабиус из личного окружения Миттерана, известный своими технократическими взглядами и идеологической «толе­рантностью». Основную роль в реализации «плана Делора» играл министр экономики и финансов Пьер Береговуа. Сам же Делор в 1984 г. был избран председателем Еврокомиссии и приостановил свою деятельность в партии. Рокар, получивший малозначимый 'пост министра сельского хозяйства, вышел в 1985 г. из состава пра­вительства и стал одним из лидеров внутрипартийной оппозиции. Раскол в руководстве ФСП и изоляция ведущих идеологов партии ослабили предвыборную кампанию социалистов.

Правый лагерь активно готовился к новым выборам. СФД, утратив политические и организационные преимущества «президент­ского большинства», с трудом вживался в роль оппозиционной партии. Ее руководство было ослаблено соперничеством между ;В. Жискар д'Эстеном и Р. Барром. Сторонники Жискар д'Эстена из Республиканской партии пытались сохранить идеологическое своеобразие своего движения. Несмотря на провал программы «пе­редового либерального общества», они ратовали за приоритет ду­ховных ценностей либерализма, сочетание экономического модер­низма с моральным императивом. Это направление получило название идеологии «культурного либерализма». Но его полити­ческие перспективы были сомнительны.

На ведущие позиции в СФД постепенно выдвинулся Раймон ЗБарр, имевший широкую поддержку в Демократическом союзе. Признавая либерализм в качестве философской основы французского центризма, он критиковал либеральное доктринерство. Кон­цепция Барра опиралась на приоритет двух принципов: прагматиз­ма государственной политики и традиционализма социальной идеологии. Высокопрофессиональный экономист, Барр был при­верженцем идей «промышленного императива» и рационального сочетания дирижистских и рыночных стимулов экономического роста. Он выступал за активную социальную политику, сохраняющую защищенность человека, но отрицающую распределительный эга­литаризм. Барр призывал к возрождению традиционных ценнос­тей: верности семье, патриотизма, трудолюбия, религиозной веры. Либерализм в его трактовке приближался к идеологии христианс­кой демократии.

Неоголлизм в начале 80-х гг. окончательно превращается в неконсервативную идеологию. Ширак исключил даже понятие эко­номического либерализма из арсенала своего движения, заменив его тезисом о «восстановлении свобод». Неоголлистская програм­ма «Пакт ОПР для Франции», подготовленная в 1985 г., опиралась на концепцию «консервативной революции», радикального пере­лома в общественной жизни страны, связанного с ликвидацией по­следствий «левого эксперимента», восстановлением позиций част­ного предпринимательства, возрождением духа конкуренции и лич­ной ответственности. Не внеся существенных изменений в свою экономическую стратегию, Ширак коренным образом изменил предвыборную тактику. Он выступил за формирование коалиции правых партий. Эту идею активно поддержал и председатель СФД Ж. Леканюэ. Программные установки двух партий не содержали принципиальных отличий, а личные амбиции лидеров не препят­ствовали сближению партий до следующих президентских выбо­ров. Уже на региональных выборах 1982–1985 гг. ОПР и СФД в успехом согласовывали свои действия. На выборах в Европарламент в 1984 г. и парламентских выборах 1986 г. ими были выдвину­ты единые списки кандидатов.

К середине 80-х гг. укрепились позиции еще одной политичес­кой силы – движения Жана-Мари Ле Пена, получившего название «Национальный фронт» (НФ). Его формирование началось еще с 1972 г., но первых заметных успехов на выборах НФ добился в 1984 г., получив поддержку 2 млн избирателей и проведя в Евро-парламент 10 депутатов. Программа НФ строилась на экстремист­ских националистических и расистских идеях. Лепеновцы указы­вали на опасность массовой иммиграции из стран третьего мира, угрожающей размыванием «национальной идентичности францу­зов». НФ проводил агрессивную пропагандистскую кампанию с призывами бороться против «духовного ига» коммунизма, масон­ства и космополитизма, засилья на мировой арене СССР и США, планов европейской интеграции, уничтожающей самобытность на­родов. Распространенные обвинения НФ в неофашизме были не совсем корректны. Лепеновцы рассматривали фашизм наряду с коммунизмом как «величайшую утопию столетия», угрожавшую европейской цивилизации. Условным было и отнесение НФ к пра­вому лагерю. Показательно, что каждый пятый избиратель, прого­лосовавший за НФ в 1984 г., на предыдущих выборах отдал свой голос в пользу Миттерана. НФ скорее опирался на «протестный электорат», представителей социальных групп, наиболее уязвимых в период структурных экономических реформ, с маргинализиро- ванным сознанием и чувством неприятия всей сложившейся соци-ально-политической системы. Ле Пен широко использовал тезис о кризисе «традиционных партий», призывал покончить с гибель­ным для Франции господством «банды четырех».

Выборы в марте 1986 г., впервые после долгого времени прошедшие по пропорциональной системе, принесли убедительную победу правой коалиции. ОПР и СФД получили 291 мандат. 206 мест осталось у ФСП. Новое поражение коммунистов, впервые после 1945 г. получивших поддержку менее 10 % избирателей, не стало неожиданностью. Фракцию ФКП составили лишь 35 депутатов. 35 мандатов получил НФ, что стало настоящим потрясением для респектабельной Франции. Президент Миттеран, следуя консти­туционным нормам, был вынужден предложить пост премьер-ми­нистра руководителю наибольшей фракции парламента – Жаку Шираку. Впервые в практике Пятой республики начался период «сосуществования» – правления левого президента и правого премьер-министра. Со временем был разработан своеобразный «кодекс сосуществования». Прерогативы президента сосредоточились на вопросах внешней политики и национальной безопасности. В ведении премьер-министра остались вопросы внутренней политики.

Правительство Ширака начало широкий комплекс преобразо­ваний в политико-правовой и социально-экономической сферах. : Правительственная коалиция добилась отмены избирательного закона 1985 г. и восстановления мажоритарной системы выборов. Под руководством министра внутренних дел Ш. Паскуа были разрабо­таны законы, ужесточившие наказания за многие виды преступле­ний и режим тюремного заключения, расширившие полномочия полиции и службы государственной безопасности по борьбе с терроризмом, усложнившие порядок въезда в страну иммигрантов. Был [подготовлен проект реформы гражданского кодекса, лишавший иммигрантов, родившихся во Франции, права на автомати­ческое приобретение гражданства. Лишь под давлением общественности он был отозван правительством. Та же судьба постигла пра­вительственный законопроект о реформе высшего образования, резко сокращающей права студенческого самоуправления.

Государственный министр Э. Валадюр стал основным организатором экономической реформы. Ее основными направлениями были широкая денационализация, «финансовое оздоровление» и либерализация экономики. На протяжении всего лишь полутора лет была приватизирована треть государственного сектора (65 кор­пораций фирм, включавших 1100 предприятий). Приватизации не подлежали «естественные монополии» – предприятия электро­энергии, газоснабжение и телекоммуникации. Приватизация осу­ществлялась в соответствии с планом, разработанным для каждого предприятия, через свободную продажу акций по цене выше мини­мальной, но ниже рыночной. Валадюр настоял на особой процеду­ре, обеспечивающей невозможность как монопольного владения приватизируемыми предприятиями, так и хаотичную перепрода­жу акций. Для каждого предприятия правительством создавалась группа «стабильных вкладчиков» («твердое ядро»), которым по льготным ценам продавались 25 % акций примерно по 5 % каждо­му. Остальные акции широко раскупались мелкими вкладчиками – собственниками стали более 40 млн французов.

Основой финансового оздоровления правительство голлистов избрало политику жесткой экономии и сворачивания социальных программ государ­ства. Был восстановлен частный лечебный сектор, сокращены государствен­ные гарантии прав квартиросъемщиков, расширена система частного образо­вания. Важное значение имел приток средств от приватизации. За период с ноября 1986 г. по январь 1988 г. приватизация принесла бюджету 84 млрд франков. 72 % этой суммы было использовано для погашения государствен­ной задолженности, а 28 % – на финансирование модернизации государствен­ных предприятий. В рамках либерализации системы государственного регу­лирования был ликвидирован административный контроль над ценами и увольнениями, смягчен контроль над кредитными и валютными операция­ми. Регламентированию подлежали лишь цены на книги и медикаменты, та­рифы на свет, газ и железнодорожный транспорт. Существенно снизилось на­логообложение, в том числе отменен введенный левыми налог на крупные состояния, снижен максимальный уровень подоходного налога (с 65 до 58,8 %).

Активность правительства в сочетании с благоприятной конъ­юнктурой, повышающей фазы цикла обеспечила заметный рост эко­номики Франции. Вторая половина 80-х гг. оказалась весьма дина­мичной по темпам прироста ВВП и промышленного производства, составлявших 3–4 % в год. На 50 % увеличился объем инвестиций в базовые отрасли промышленности. Но социально-психологичес­кие последствия «консервативной революции» оказались менее по­зитивными. Резкий поворот реформ, глубокая ломка сложившейся системы социального обеспечения, трансформация всего экономи­ческого механизма оказались слишком болезненны для общества. Политика Ширака вызвала недовольство в тех слоях населения, которые привыкли к системе государственных социальных гарантий, к стабильному росту уровня жизни. Существенно изменил об­щественные настроения мировой биржевой крах 1987 г., уничтоживший вклады многих мелких акционеров. Да и сама либерализация экономики оказалась частичной. Методы, избранные правительством стабилизации приватизируемого сектора, образование закрытых акционерных групп («твердых ядер») и определение их состава на основе личных предпочтений, а не открытых конкурсов лишь укрепили традиционную для Франции систему. Расчеты Ширака на идеологический пафос «консерва­тивной революции» также оправдались лишь отчасти. Многие фран­цузы, положительно относившиеся к политической риторике неоголлистов, выступали против конкретных мер, направленных на укрепление социального порядка». Приостановка реформы гражданского кодекса и системы высшего образования были символичны. Несмотря на первоначальные планы, правительство Ширака не (рискнуло приступить и к коренной реформе системы здравоохране­ния, пенсионного обеспечения.

1 Характерной чертой президентских выборов 1988 г. стала явная деидеологизация политической борьбы. Опыт правления ведущих партий страны – СФД, ФСП и ОПР, посменно пребывавших у власти и пытавшихся реализовать глобальные идеологические проекты, оказался малоубедительным. Социал-реформистская стратегия ее оправдала себя, а неконсервативную революцию французское общество отвергло. Предвыборная платформа кандидатов правого (лагеря Ширака и Барра свидетельствовала об окончательном отказе от либерального максимализма. Оба пытались апеллировать к голлистским традициям государственного строительства, целесообразности прагматичного курса в экономической сфере, рацио­нального синтеза социальных традиций и технократического мо­дернизма. К этой же позиции склонялись и ведущие политики, боровшиеся за выдвижение своих кандидатур от ФСП – Рокар и Фабиус.

Сближение стратегических целей ведущих партий могло существенно из­менить расстановку политических сил в стране. П. Береговуа даже попытался Пропагандировать идею новой коалиции, способной объединить «либералов-фрагматиков» и «социалистов-реалистов». Сама идея синтеза гибких рыночных механизмов, широкой «производственной демократии» и значительных Прерогатив государства в социальной сфере была весьма перспективной. По сути, Франция первой из ведущих западных стран подошла к формированию новой стратегии общественного развития, которая станет доминирующей уже в 90-е гг. Но ни политическая элита Франции, ни общественное сознание не [были готовы к «новому синтезу». Французов мало удовлетворял прагматизм без идеалов, равно как и идеология, доведенная до прагматизма. Два столетия почти религиозных войн в политической сфере наложили отпечаток на характер. Традиция «идти к избирательным урнам, как на баррикады», психологическая ориентация на эмоционально, ценностно значимые коллективные идеи-символы, конфронтационность, экспансивность публич­ной политической жизни, уравновешенная непоколебимостью государствен­ной бюрократии – все эти особенности французской политической культуры мало соответствовали реалиям общественного развития конца XX в., но все еще оказывали огромное влияние. В 1988–1989 гг. уже 58 % французов рато­вало за решение общественных проблем исходя из здравого смысла, но еще 38 % решительно отстаивали «левые» и «правые» принципы. Среди принимавших участие в выборах пропорция была фактически обратной.

Идейно-политический кризис традиционных партий и самой «четырехпартийной модели», отсутствие ярких идей привели к рез­кому снижению общественного интереса к выборам. По опросам, доверие к партиям испытывали лишь 2 % французов (наиболь­шим – 47 % – пользовались ассоциации потребителей). Неизбеж­ным следствием стала персонификация политической борьбы. На президентских выборах кандидаты выступали скорее как незави­симые политики, нежели лидеры и руководители своих партий. Из­бирательные кампании строились на основе особенностей их лич­ного имиджа с использованием всего арсенала технологий РК. Пре­успел в такой борьбе Миттеран. Подобно де Голлю в 1965 г., он выдвинул свою кандидатуру в последний момент – за одни месяц до выборов, когда основные кандидаты уже активно ввязались «в ближний бой». Миттеран резко изменил свой политический имидж и предстал перед избирателями как общенациональный лидер, ориентирующийся на идеи гражданского согласия и ста­бильности. Он полностью отказался от роли лидера ФСП и от со­циалистических идей, попытавшись подобно де Голлю «встать над партиями». Весьма напоминали деголлевскую пропаганду и призы­вы Миттерана ко «всем французам» спасти Республику «от партий, готовых захватить всю власть», от «кланов и банд». Но, в отличие от классического голлизма, миттеранизм стал не только идеологи­ей национальной консолидации, но и конституционного равнове­сия, сбалансированной модернизации общества, внешней полити­ки без галльского эпатажа, но с уверенностью великой державы.

В сложившейся ситуации исход выборов был предрешён. Ли­дерство в первом туре Миттерана с 34 % было бесспорным. Правые кандидаты Ширак и Барр сражались преимущественно между со­бой за выход во второй тур. Победителем этой дуэли стал Ширак, набравший 19,9 % голосов против 16,5 % у Барра. Политики из ФСП не рискнули вступить в противоборство с Миттераном, а леворадикальный электорат оказался расколот. Представитель ФКП А. Лажуани получил 6,8 %, бывший коммунист П. Жюкен – 2 %, еще два кандидата от леворадикальных групп А. Лагийе и П. Бус-серль – соответственно 2 % и 0,4 %. Показательным был отказ ли­дера ФКП Ж. Марше от участия в бесперспективной избирательной кампании. 3,8 % сумел набрать представитель экологистов и Вейхтер. Главной неожиданностью стал успех Ле Пена. Лидер ВЦФ получил поддержку 14 % избирателей и окончательно превра­тился в политика национального масштаба.

Второй тур президентских выборов принес победу Миттерану [54 % голосов против 46 % у Ширака). Парламент был распущен и новые выборы состоялись уже через месяц. Они прошли при пассивности граждан. Лишь 34 % избирателей приняли В них участие. Результат подтвердил примерное равенство левого и правого электората. ФСП получила 276 мандатов. Даже без поддержки 27 депутатов от ФКП этого оказалось достаточно для «президентского большинства». Оппозиция располага­ла 272 мандатами (СФД - 130, ОПР - 128, а также 13 независимых правых депутатов и 1 депутат от НФ). Правительство ФСП Двозглавил Мишель Рокар.

Вопреки прогнозам, Миттеран после прихода к вла­сти постарался укрепить положение Франции в за­падном блоке и ее отношения с США. Значитель­но активизировалось сотрудничество Франции 1-е НАТО. В 1982–1983 гг. были заключены соглашения с США об обмене новейшими компьютерными технологиями, позволившими ""завершить создание французских ракет с разделяющимися боего­ловками и приступить к промышленному производству нейтрон-I ного оружия. Миттеран поддержал размещение в Европе американ­ских ядерных ракет средней дальности. Обновленная военная 'доктрина, подготовленная под руководством начальника Генераль­ного штаба Ж. Лаказа и принятая в 1983 г., предусматривала отказ от голлистской идеи «национальной безопасности» в пользу взаи­мосвязанных систем «европейской обороны» и Североатлантического союза. В доктрине была отражена стратегия «глобального сдерживания», характерная для НАТО. В 1983 г. по инициативе Франции в Париже впервые после долгого времени прошла очередная сессия Совета НАТО, и Франция на один год стала предсе­дателем Совета. В отношении СССР официальный Париж занял очень жесткую позицию, полностью разделяя солидарные требова­ния западных стран о выводе советских войск из Афганистана, смене военного положения в Польше, сокращении советских вооружений, размещенных в Восточной Европе.

3. Внешняя политика Франции в 80-х гг.

Усиление атлантической ориентации не принесло французской Дипломатии успехов. В «семерке» Франция находилась во втором эшелоне, уступая политическому и экономическому весу США, Японии и Германии. Сближаясь с НАТО, Франция теряла свободу маневра и инициативу. Столь же неудачными оказались и попытки укрепить французское влияние в третьем мире.

Объявив южное направление приоритетным в рамках политики тьермондизма, Франция провела в 1981 г. конференцию с участием глав многих аф­риканских государств. В отличие от прежних переговоров по системе «Север -Юг» речь на ней шла именно о роли Франции в развитии Африканского кон­тинента. Но успешные действия французской дипломатии уже вскоре были дискредитированы втягиванием Франции в чадский конфликт. В 1980 г. в этой стране началась гражданская война между правительством Гукуни Уэддея и вооруженными силами Севера под командованием Хиссена Хабре. После ввода в Чад по просьбе правительства ливийского миротворческого контин­гента Париж предпринял дипломатический нажим на Уэддея, убедив его вы­дворить ливийцев и заменить их на межафриканский контингент. Когда же в 1982 г. Хобре захватил столицу и провозгласил себя президентом Чада, Фран­ция признала новый режим и даже начала поставки вооружения. В августе 1983 г. в Чад был введен французский контингент, разделивший противобор­ствующие стороны. Но «миссия прикрытия» превратилась в постоянные стыч­ки французских солдат с повстанцами.

Поражение потерпела французская дипломатия и на Ближнем Востоке. Следуя курсу атлантической солидарности, Франция заняла дружественную позицию по отношению к Израилю и мягко прореагировала на объявление Тель-Авива об аннексии Голанских высот. Это решение привело к острому конфлик­ту в отношениях с Сирией. В 1983 г. Франция присоединилась к предложению США о вводе миротворческого контингента в Ливан. Но эта операция также вскоре привела к гибели французских солдат. Экстремистская организация Хезболлах начала осуществлять террористические акты против миротворцев, в ответ на которые Миттеран отдал приказ о налетах возмездия на Бейрут.

Явные ошибки французская дипломатия совершила и в Азиатско-Тихо-океанском регионе. Отказавшись от мягкой линии предыдущего президента в отношении кампучийского режима, ориентирующегося на Вьетнам после свержения Пол Пота, Франция попыталась добиться возвращения в страну эмигрировавшего принца Н. Сианука. Жесткость Парижа лишь укрепила кампучийско-вьетнамские и кампучийско-советские связи. Тогда же Франция столкнулась с широким движением протеста против испытаний ядерного ору­жия на атолле Муруроа и движением за независимость Новой Каледонии. Оце­нивая степень падения влияния Франции в мировой политике, Жискар д’Эстен сетовал в 1983 г.: «Ошибка Миттерана заключается в том, что он ушел с уровня великих держав, на который Францию вывел де Голль».

Перелом в действиях французской дипломатии наступил в 1984 г., когда, пытаясь реабилитироваться за провал «левого эксперимен­та», Миттеран взял внешнюю политику под свой личный контроль. Уже в 1984 г. он санкционировал начало переговоров с Сирией и отказался от политической поддержки Израиля. Миттеран объя­вил о выводе французских войск из Чада, а также добился замены французского контингента в Ливане на «голубые каски» ООН. Раньше, чем любая из другая страна Запада, Франция поддержала (вменения в отношениях с СССР. Уже в 1984 г. Миттеран нанес официальный визит в Москву, а в 1985 г. предложил проведение в Париже сессии «большой комиссии» франко-советского сотрудни­чества. В том же году Париж посетил М. Горбачев. Миттеран вы­ступил в поддержку концепции «нового мышления» и советско-американского диалога на высшем уровне. Но столь же решительно [Франция отвергла идею всеобщего разоружения, считая это зада­чей сверхдержав.

Особое внимание Миттеран начал уделять вопросам европей­ской интеграции. Уступив на некоторое время лидерство ФРГ ;в вопросах политической интеграции, Франция выступила иници­атором дальнейшего углубления научно-технического сотрудниче­ства в рамках ЕЭС. По инициативе Франции были приняты комп­лексные программы технологических исследований «Эврика», «ЭСПРИТ», ФАСТ. Их реализация превратила единую Европу в центр инновационных исследований мирового уровня. В 1984– 1985 гг. французская дипломатия сыграла важнейшую роль в ре­шении вопроса о расширении ЕЭС (включении Испании и Порту­галии), о возобновлении тесного военно-политического сотрудничества западноевропейских стран вне рамок НАТО под эгидой Западноевропейского союза (ЗЕС). Надежным партнером Митте­рана в европейской политике стал Гельмут Коль, занявший пост канцлера ФРГ в 1982 г. Именно совместные усилия французской и западногерманской дипломатии позволили перейти в 1983– 1985 гг. к решающей фазе подготовки концепции Европейского со- юза, нашедшей отражение в «Едином европейском акте» 1986 г. I После победы ОПР на парламентских выборах 1986 г. Ширак попытался взять под свой контроль и внешнюю политику. Консти­туция Франции позволяла существенно варьировать зону ответ­ственности президента и премьер-министра в этой сфере. Митте­ран решительно, но без конфронтации отстоял приоритет прези­дентских: прерогатив в ключевых вопросах внешней политики. В 1986–1987 гг. Миттеран сосредоточил свои усилия на поддерж-ке мирных инициатив СССР и установлению близких личных отношений с Горбачевым, упрочению «оси Бонн – Париж» как по­литического стрежня единой Европы. Контакты Миттерана с Гельмутом Колем и Михаилом Горбачевым перешли в качество личных отношений. Большой резонанс в арабском мире вызвало решение Миттерана о запрете пролета над территорией Франции американских самолетов для бомбардировки Ливии во время ее конфликта с США.

В ведении премьер-министра оказались преимущественно эко-1 комические и культурные вопросы внешней политики. Используя стремление Ширака активно проявить себя на мировой арене, Миттеран уступил ему инициативу и в ряде особенно болезненных вопросов, угрожающих политической репутации. Эта тактика при­несла успех. Именно Ширак оказался ответственным в глазах фран­цузского общества за начало новой военной акции в Чаде весной 1986 г. Министерство внутренних дел из кабинета Ширака было обвинено в скандальном разрыве отношений с Ираном в 1987 г. после малоубедительных обвинений иранских граждан в организа­ции террористических актов в Париже и ответного ареста француз­ских дипломатов в Тегеране. Шираку и его министру иностранных дел Рэмону пришлось взять на себя сложнейшие переговоры с аме­риканской администрацией после начала «торговой войны» с США и в период ливийского кризиса. В то же время попытки Ширака политически поддержать американскую программу СОИ и в ее рам­ках получить заказы для французских предприятий ВПК были ре­шительно пресечены президентом. Миттеран уже открыто заявлял о пересмотре атлантического курса и приоритете национальных и европейских интересов.

4. Внутриполитическое и экономическое развитие Франции

Несмотря на успешный итог обеих избирательных кампаний 1988 г., в рядах ФСП усиливались центробежные тенденции. М. Рокару удалось упрочить свои позиции в партии за годы «сосуществования» сформировать многочисленное течение неолиберального толка. При поддержке авторитетного функционера партии П. Береговуа Рокар даже ставил вопрос о коа­лиции с центристскими группировками из левого крыла СФД. Мит­теран был вынужден предложить своему оппоненту пост премьер-министра, но фактически снял с себя ответственность за действия правительства. В качестве альтернативы рокаровской группировке в СФП обособилось левое крыло под руководством Ж.-П. Шевенмана, выступающее за сохранение марксистской идеологической платформы. Сторонники Миттерана в партии раскололись на две группы. Толчком к этому стали выборы председателя ФСП в 1988 г., на которых П. Моруа одержал победу над протеже президента Л. Фабиусом. Раскол усугубился на партийном съезде в 1990 г., где оппонентом Фабиуса выступил министр образования, молодежи и спорта Леонель Жоспен, поддержанный Моруа. Течение Л. Фабиуса настаивало на соблюдении тактики президента – быть вне противостояния левых и правых, составлять «ось большинства». Жоспен призывал к модернизации партийной идеологии при сохра­нении базовых ценностей социализма и отказу от заигрывания с пра­выми. Он не исключал и нового сближения с ФКП.

Правительство Рокара попыталось избежать резких поворотов социально-экономического курса. Такая политика, не отдававшая предпочтение ни развитию частного бизнеса, ни восстановлению позиций государственного сек­тора, получила название «ни – ни». Правительство отказалось от реприватизации, продолжило курс на внедрение государственных предприятий в рыночную инфраструктуру. В 1989 г. государственные страховые кампании получили право эмиссии акций и продажи через них частным инвесторам до ,25 % капитала. В начале 1991 г. государственным промышленным предприя­тиям было предоставлено право открывать частным инвесторам до 49,9 % ка­питала. Правительство восстановило налог на крупные прибыли, но не стало существенно расширять социальные программы и увеличивать уровень зара­ботной платы. Рокар считал сохранение низкого уровня инфляции важней­шим фактором экономического роста.

Умеренный курс правительства Рокара вызывал критику, как со стороны правых партий, так и в самой ФСП. Оппозиция особенно активизировалась с .1990 г., когда начали проявляться признаки очередной рецессии. Экономическая ситуация в стране начала ухуд­шаться отчасти из-за мировой конъюнктуры, отчасти – вследствие явного недостатка деловой активности. Слишком жесткая дефляционная политика, отказ от использования денежных механизмов для активизации рынка «заморозили» французскую экономику, спровоцировали инерционность инвестиционного рынка. Как след­ствие, хронической проблемой стала безработица. Даже по офици­альным данным уровень ее превысил уже 3 млн человек. Реакцией населения стало заметное повышение нормы личных накоплений, стремление сократить потребление, что становилось дополнитель­ным фактором рецессии.

С осени 1990 г. в ФСП активизировалась антирокаровская оппозиция. Ее лидером выступила Эдит Крессон, демонстративно покинувшая состав правительства в знак несогласия с экономической политикой Рокара и Береговуа. Крессон была одним из «адъю­тантов» Миттерана, входила в его ближайшее окружение еще ;в ФСДЛ. Несмотря на достаточно неудачный опыт министерской деятельности в кабинетах Моруа и Фабиуса, именно в Крессон пре­зидент видел фигуру, способную придать энергичность левому пра­вительству и одновременно укрепить в партии его собственные позиции. 15 мая 1991 г. Крессон заняла пост премьер-министра, выдвинув амбициозную программу развития французской промышленности. Некоторые ее идеи фактически повторяли жесткую риторику голлистов десятилетней давности. Крессон заявляла о не­обходимости протекционистской защиты французских высокотехнологичных отраслей и агрессивной торговой экспансии в Европе и третьем мире. В составе правительства, из которого были изгна­ны рокаровцы, она предполагала создать «суперминистерство экономики», способное стать «верховным командованием для ведения экономической войны». Крессон поддержала идею «ползучей прива­тизации», санкционировав в 1991 г. продажу государственными пред­приятиями своих филиалов частным компаниям. Особой гор­достью премьер-министра был план развития средних и малых предприятий, весьма схожий с действиями Тэтчер и Рейгана. Но французской «железной леди» из Крессон не получилось. Ее амбиции вызывали раздражение у общественности. В конце года ее рейтинг составлял лишь 20 %, у самого Миттерана немногим больше – 25 %. Не усилили позиции социалистов ни принятие в декабре 1991 г. новой программы с возрождением социалистичес­кой риторики, ни избрание в январе 1992 г. председателем партии Л. Фабиуса.

Снижение популярности ФСП отчетливо проявилось на регио­нальных выборах в марте 1992 г. Социалисты получили лишь 18 %, тогда как СФД и ОПР, объединившиеся еще в 1990 г. в конфедера­цию «Союз за Францию» – 30 %. Коммунистов поддержали лишь 8 % избирателей, столько же проголосовали за экологистов и изби­рательный блок «Охота, рыбалка, природа и традиции». Нового успеха добились лепеновцы (14 %). «Я не понимаю, что происходит с партией. Она превратилась в ноль. Ее больше не существует», – горько сетовал Миттеран.

Последним козырем Миттерана стало назначение на пост премьер-мини­стра в апреле 1992 г. Пьера Береговуа, который, несмотря на кратковремен­ное сближение с Рокаром, относился к миттерановскому течению в ФСП. Береговуа сыграл огромную роль в идеологическом дрейфе ФСП после провала «левого эксперимента» и был одним из наиболее профессиональных мини­стров в кабинетах Фабиуса, Рокара и Крессон. Задачами своего правитель­ства он объявил борьбу против безработицы, продолжение частичной прива­тизации для укрепления государственной финансовой базы, подготовку ра­тификации Маастрихтского договора. Но шансов предотвратить разгром ФСП на предстоявших парламентских выборах он уже практически не имел. Про­вал политики социалистов был очевиден. Продолжался рост безработицы. За три последних года дефицит государственного бюджета вырос с 90 до 165 млрд франков. Промышленный рост находился почти на нулевой отметке.

Выборы в Национальное собрание, состоявшиеся в марте 1993 г. принесли триумфальный успех правым партиям, которые отказа­лись от былого радикализма и построили свою программу на бес­проигрышных лозунгах «ответственности» и «доверия», умеренных реформ, борьбы против социального неравенства и безработицы, преступности и терроризма. 247 депутатов от ОПР и 213 от СФД при поддержке 24 присоединившихся составили огромное большин­ство – 484 из 577. ФСП сохранила лишь 54 мандата, ФПК – 26. Мажоритарная система выборов не позволила получить места !в парламенте лепеновцам и экологистам, хотя в первом туре их под­держало 12,4 % и 7,6 % избирателей. Выборы прошли при беспреце­дентной пассивности граждан. В них приняли участие лишь 30,8 % избирателей. Кризис «четырехпартийной модели» был очевиден. Левый лагерь «лежал в развалинах». В ФКП произошла смена ру­ководства. Новый генеральный секретарь Робер Ю взял курс на радикальную смену программных ориентиров и имиджа партии, обрекая ее на неизбежный раскол и уход тысяч сторонников тради­ций Тореза и Дюкло. ФСП в 1993 г. также покинула группировка левых под руководством Ж.-П. Шевенмана. Это произошло после смещения с поста председателя Л. Фабиуса и избрания его преем­ником Рокара. Многочисленные противники Рокара расценили это как путч, а его предложение о формировании новой левоцентристской коалиции с экологистами и коммунистами-реформаторами вызвало острый конфликт с Миттераном. Распри в партии и сокру­шительное поражение на выборах привели к самоубийству 1 мая 1993 г. П. Береговуа.

Правительство правого большинства в 1993 г. возглавил Эдуард Валадюр, более десяти лет являвшийся советником Ширака по проведению избирательных кампаний. Ширак остался лидером ко­алиции, но готовился к президентским выборам. Валадюр объявил приоритетной задачей правительства борьбу с безработицей и спа­сение системы социального страхования, находящейся на грани бан­кротства. Для обеспечения финансовой базы такой политики пра­вительством был выпущен государственный заем, собравший 110 млрд франков, повышены косвенные налоги на бензин и спирт­ное, налог «на социальные нужды» (которым облагаются все виды доходов), начата кампания по экономии расходов на государствен­ный аппарат. Важную роль в увеличении доходной части бюджета сыграла вторая волна приватизации. Она началась с лета 1993 г. и охватила значительную часть государственного сектора. Но в от­личие от приватизации 1986–1987 гг. происходила не тотальная распродажа, а структурная реформа государственного сектора – со­средоточение в нем предприятий, связанных с системой обществен­ных услуг. Правительство отказалось от формирования «твердых ядер», сняло ограничение на покупку акций зарубежными инвес­торами из стран ЕС, ввело практику оплаты акций в рассрочку и не пыталось форсировать темпы приватизации.

Принятые меры позволили сократить бюджетный дефицит и со­здать новые рабочие места (преимущественно в сфере капитально­го и жилищного строительства). Для поощрения роста занятости правительством был также сокращен налог на фонд заработной пла­ты. Часть средств была аккумулирована в специальном «Фонде солидарности», созданном для поддержки системы страхования по безработице. Одновременно правительство предприняло жесткие меры по ограничению иммиграции, борьбе против занятости неза­конных иммигрантов. Все эти меры вызывали большую обществен­ную поддержку. В пользу правительства говорили и экономичес­кие показатели 1994 г. – снижение уровня инфляции до 1,8 % в год, заметное сокращение безработицы, рост ВВП почти на 2,9 %, со­кращение бюджетного дефицита. Французам импонировал лич­ный имидж премьер-министра, его спокойствие, уверенность, иро­ничность и даже знаменитые красные носки. В 1994 г. Валадюр рас­сматривался уже как основной кандидат на победу на будущих президентских выборах.

Валадюр окончательно заявил об участии в предвыборной гонке в декабре 1994 г., когда стало известно об отказе баллотироваться основного кандидата от ФСП Ж. Делора. В такой ситуации раскол электората ОПР, неизбежный при соперничестве Валадюра с Шираком, уже не выглядел слишком опасным. Сложилась парадоксальная ситуация, когда основными противниками в ходе избирательной кампании стали представители одной партии (хотя формально Валадюр выступал как независимый кандидат). Выдвижение в феврале 1995 г. кандидатом от ФСП Л. Жоспена не воспринималось в качестве серьезной аль­тернативы. Соперничество же Валадюра и Ширака приобрело совершен­но неожиданный поворот. Валадюр опирался в своей кампании на достиже­ния правительства и обещал избирателям продолжение прежнего курса. Первоначально он явно лидировал по опросам общественного мнения. Стано­вясь аутсайдером, Ширак решился на рискованный маневр – он резко сменил ориентиры предвыборной программы и предстал перед избирателями едва ли не в роли левого кандидата. Лейтмотивом избирательной кампании Ширака стала острая критика правительства, упреки Валадюра в иммобилизме и само­успокоенности, акцентирование внимания избирателей на злободневные про­блемы французского общества. Ширак уверенно привлекал симпатии молоде­жи и «протестного электората». Сильными оставались и его позиции в ОПР.

Первый тур выборов принес победу Жоспену (23,3 %). Но этот успех был обусловлен в большей степени расколом правого элек­тората. Часть избирателей ОПР даже проголосовала за социалиста, чтобы избежать «братоубийственного» второго тура Валадюр – Ширак. В это паре нелегкую победу одержал Ширак. Он получил 20,6 %, Валадюр – 18,5 %. Еще 15 % избирателей проголосовало за Ле Пена, 8,7 % – за Робера Ю. Ширак завоевал пост президента, но Юрогой ценой. Уже вскоре ему пришлось нести ответственность за юпулистские обещания.

Сосредоточив свои усилия на внешнеполитической сфере, Шиэак доверил проведение экономической и социальной политики 'лаве правительства Аллену Жюппе, стойкому приверженцу либерализма и технократизма. Правительство заявило о необходимос­ти дальнейших усилий по ликвидации бюджетного дефицита и госу­дарственного долга, стабилизации валютно-финансовой системы, реорганизации государственного сектора. Помимо продолжения приватизации, увеличения налогов и дерегламентации трудовых отношений предполагалось пересмотреть многие аспекты социаль­ной политики. Однако уже первый правительственный проект по сокращению социальных гарантий (сокращению пособий по без­работице и пенсионных выплат) вызвал острое недовольство общества. Его автор министр экономики и финансов Ален Мадлен был уволен в августе 1995 г. во избежание массовых акций протес­та. Тем не менее, предотвратить кризис не удалось. Опубликование 1осенью 1995 г. плана Жюппе по увеличению срока выплат в пенси­онный фонд государственных служащих и отмене части их соци­альных льгот вызвало новую волну протестов. Невзирая на обостре­ние обстановки, Жюппе объявил о начале структурной перестройки и частичной приватизации Национальной компании железных до­рог. Ответная забастовка железнодорожников и солидарные с нею выступления рабочих других отраслей поставили в ноябре 1995 г. Францию на грань острейшего политического кризиса. Правитель­ству пришлось пойти на уступки, отказавшись от проекта реформы и начав диалог с профсоюзами о его корректировке.

В 1996 г. экономические реформы правительства Жюппе носили умеренный характер и были связаны преимущественно с продолжением приватиза­ции, разработкой правового статуса свободных экономических зон, сокращением военных расходов. Парламент принял ряд законов о поощрительных выплатах частным предпринимателям за наем молодежи на работу и за возвра­щение на работу сокращенного персонала. В то же время проблема финансово­го оздоровления оставалась нерешенной. В преддверии ввода евро и формиро­вания «первого эшелона» Европейского валютного союза был необходим прорыв в этом направлении, достичь который можно было лишь ценой непо­пулярных мер. В такой ситуации Ширак решился на чрезвычайно рискован­ный шаг – досрочный роспуск парламента. Президент рассчитывал на то, что, даже потеряв часть депутатских мест в Национальном собрании, правые смо­гут получить новый вотум доверия избирателей и приступить к более реши­тельному реформированию национальной экономики и социальной системы. , Выборы, состоявшиеся в мае–июне 1997 г., принесли совершенно неожиданный результат. Правящие партии потерпели сокрушитель­ное поражение, сохранив лишь 250 мандатов. Лидер социалистов Л. Жоспен подтвердил, что его относительный успех на президент­ских выборах не был случайностью. Социалистическая партия ?с 252 депутатскими мандатами при поддержке коммунистов (39 депутатов) и экологистов (7 депутатов) получила возможность образования правительственного большинства. Успех ФСП был связан отчасти с общественным недовольством курсом правительства Жюппе, отчасти – с грамотно и активно проведенной избирательной кампанией. Жоспену удалось после долгого времени консолиди­ровать левый блок и заключить соглашение с коммунистами о сотрудничестве во втором туре. Голосовать против правых канди­датов во втором туре призвал своих сторонников и Ле Пен. Нако­нец, к поддержке левых склонился и центристский электорат. Ста­новилась очевидной новая тенденция политической жизни Фран­ции. После ухода СФД на правый фланг центристские избиратели все чаще голосовали не за определенную партию, а за установление «сосуществования» как своеобразную систему «сдержек и проти­вовесов» в лице соперничающих президента и премьер-министра.

Правительство «розово-красно-зеленого» альянса оказалось чрезвычайно деловитым и энергичным. По-новому раскрылся в роли премьер-министра Л. Жоспен, показавший себя политиком жест­ким, решительным, но и рассудительным, осторожным. Взвешен­ный, профессиональный и деидеологизированный стиль действий стал отличительной чертой нового кабинета. Такой курс получил название «левого реализма». Жоспену удалось найти сбалансиро­ванное решение таких болезненных проблем, как корректировка иммиграционного законодательства, чрезвычайно ужесточенного его предшественниками, проведение в жестких рамках бюджета обе­щанных накануне выборов повышения минимальной заработной платы и расширения занятости, частичное акционирование государ­ственных кампаний, предназначенных голлистским правительством для приватизации. Во всех случаях правительство избегало край­ностей и предлагало конструктивные, компромиссные варианты выхода из сложных ситуаций. Пресса назвала эту политику «модер­низацией с человеческим лицом».

Примером гибкого использования методов государственного регулирования стала налоговая политика правительства. Несмот­ря на сопротивление правой оппозиции, Жоспен добился в 1997 г. беспрецедентного повышения налога на прибыль крупных пред­приятий (на 15 %) и прямого изъятия нескольких миллиардов фран­ков с «замороженных» счетов государственных кампаний. Эти меры позволили снизить уровень бюджетного дефицита и привести его в соответствие с требованиями процедуры перехода к европейской валютной системе. Но уже в 1998 г. последовало снижение налого­вого бремени, что поддержало рост деловой активности.

Успеху Жоспена способствовало начало циклического подъе­ма (уже в 1997 г. был отмечен рекордный рост промышленного производства – на 6,7 % против 1,7 % в 1996 г.), оживление внут­реннего спроса, благоприятная мировая конъюнктура. В такой бла­гоприятной ситуации Жоспен получил возможность использовать радикальные способы борьбы с безработицей. Значительно рас­ширились общественные работы. С 2000 г. вступил в силу закон в 35-часовой рабочей неделе, запрещающий любые сверхурочные работы. Это способствовало повышению себестоимости французских товаров, но принесло не менее 100 тыс. новых рабочих мест. в целом же правительство Жоспена сумело снизить безработицу юолее чем на 10 %. Стабилизация экономического положения и корректные взаимоотношения Ширака с Жоспеном снизили политическую напряженность в стране. на кризис «традиционных партий» продолжался. Конец 90-х гг. ознамено­вался серией громких политических скандалов. Престижу ФСП изрядно навредило обнародование сведений о личных распоряжениях Миттерана по организации противозаконных прослушиваний телефонных разговоров по­литических противников. Миттерановский министр обороны Шарль Эрню был разоблачен как агент болгарской, румынской и советской разведок. В декабре 2000 г. в тюрьму был заключен сын Миттерана Жан-Кристоф, об­виненный в «торговле влиянием», а в январе 2001 г. начался суд над быв­шим министром иностранных дел и личным другом Миттерана Роланом Дюма, обвиненным в получении взяток. Лидеры ФКП Ж. Марше и Р. Ю ока­зались втянуты в судебные разбирательства о нелегальном финансировании партии. Несмотря на удачное завершение этого дела, партия оказалась на грани банкротства.

В 1999 г. достаточно неожиданно последовал раскол Национального фронта. Ему предшествовало отлучение решением суда на год от полити­ческой деятельности Ле Пена (наказание за драку в ходе предвыборных дебатов с оппоненткой из ФСП). Изоляция Ле Пена спровоцировала избра­ние президентом НФ Бруно Мегре. Сторонники Ле Пена отказались признать эти выборы. В состоянии кризиса оказалась и коалиция «За Фран­цию». В преддверии новых муниципальных выборов СФД отказался сохра­нить прежнее соглашение о единых действиях. Жискар д'Эстен в мае 2000 г. выступил с инициативой радикальной конституционной реформы с сокращением до 5 лет срока полномочий президента и уменьшением его прерога­тив. Это предложение поддержали депутаты правительственного большинства. ОПР попыталась отсрочить решение вопроса и перенести его на общенациональный референдум. Реализация инициатив СФД может озна­чать переход к Шестой республике.

Ответным ударом со стороны президентской команды стало втягивание парламента в дискуссии о различных аспектах конституционной реформы. Жоспен допустил серьезную ошибку, настаивая на предоставлении Корси­ке национально-политической автономии (подобная практика конституци­ей Пятой республики не учтена). В знак протеста в отставку подал министр ' внутренних дел Ж.-П. Шевенман, левый социалист по убеждениям и этатист по политической философии. Парламент оказался на грани роспуска. "Для предотвращения кризиса Жоспен попытался инициировать в декабре 2000 г. конституционную реформу о переносе сроков выборов таким образом, чтобы президентские выборы обязательно предваряли парламентские. Этот проект вызвал резкую критику со стороны Ширака. Этап «мирного со­существования» завершился.

Франция в современной системе международных На рубеже 80–90-х гг. французская дипломатия столкнулась с рядом новых проблем. Развал социалистического содружества и кризисные процессы и не вызвали неоднозначную реакцию в Париже.

Поддерживая процессы демократизации, Миттеран принципиально выступал против любых проявлений сепаратизма и национализма. Именно поэтому французская дипломатия упорно поддерживала горбачевское руководство в СССР и «не замечала» растущее влияние российского президента Б. Ельцина. В 1992 г. Ельцин совершил официальный визит во Францию. В ходе переговоров обе стороны подтвердили стремление развивать «от­ношения согласия, основанные на доверии, солидарности и сотруд­ничестве». Но настороженность Парижа по отношению к новому российскому режиму сохранилась. Это было продемонстрировано в период политического кризиса в Москве в 1993 г.

Схожую позицию официальный Париж занял и в период дезин­теграции Югославии. Французская дипломатия сохраняла доста­точно позитивное отношение к Сербии даже после начала воору­женных конфликтов на территории бывшего союзного государства. Во время войны в Боснии Миттеран решительно настаивал на дей­ствии миротворческих сил строго в рамках их мандата и недопуще­нии втягивания их в военные действия. Невзирая на опасность, Миттеран даже лично посетил осажденный Сараево.

Распад СССР и Югославии заставил существенно скорректировать внеш­неполитическую стратегию Франции. Требовали осмысления и другие тен­денции развития системы международных отношений. Продолжалось быст­рое падение значимости в мировой политике ядерного фактора – важного аргумента французской дипломатии последних десятилетий. Все более не­определенными становились отношения с системе «Север – Юг». Франция пыталась сохранить свое влияние в африканском регионе, направляя сюда более 60 % всей помощи, оказываемой развивающимся странам, и не отказы­ваясь от военного присутствия. В Чаде Париж активно поддержал смещение X. Хабре в 1990 г. и по просьбе нового президента Идрисса Деби даже увели­чил численность своего миротворческого контингента. Но эти усилия уже не имели прежнего эффекта с точки зрения глобальной политики. Африка при­тягивала все меньший интерес мирового сообщества.

Миттерану пришлось определять место Франции в новой сис­теме международных отношений, характеризующейся быстрым ростом влияния США и НАТО, нарастанием угрозы локальных конфликтов. Уже война в Персидском заливе наглядно продемон­стрировала выросшую степень зависимости внешней политики ев­ропейских держав от действия Вашингтона. Франция была вынуж­дена участвовать во всех действиях антииракского альянса, хотя традиционно была связана с Ираком прочными экономическими и военно-политическими отношениями. Уже в ходе кампании Фран­ции пришлось отказаться под жестким давлением со стороны аме­риканского правительства от своего плана участия в военных дей­ствиях, ограниченного лишь освобождением территории Кувейта.

В последующие годы Миттеран попытался занять более неза­висимую позицию. В отношениях с США началось заметное ох­лаждение. Уже в 1991 г. французский президент демонстративно заявил о нежелательности участия США в решении европейских проблем, включая помощь бывшим соцстранам. В 1992 г. Франция и США оказались в состоянии ожесточенной «торговой войны». Идя на встречу антиамериканским настроениям , французское правительство заявило, что наложит вето на любое соглашение ЕЭС с США, которое будет противоречить ее экономическим ин­тересам. Символичным выглядело налаживание в 1992 г. кон­структивных отношений Франции с Кубой. Франция критически отнеслась к изменениям в натовской доктрине «гибкого реагиро­вания», решению о формировании многонациональных сил НАТО и перспективе расширения НАТО на Восток. Лишь в 1994 г., ког­да Миттеран начал постепенно отдавать инициативу голлистам, Франция поддержала программу «Партнерство во имя мира» и активизацию контактов альянса с восточноевропейскими стра­нами. Но в том же 1994 г. в Париже была издана «Белая книга по обороне». Обновленная военная доктрина предусматривала сохра­нение автономности французского ядерного оружия и защиту зоны национальных интересов. В перспективе французское пра­вительство предполагало создание европейских сил ядерного сдер­живания и расширение зоны ответственности вооруженных сил на все европейское пространство. Таким образом, по основным па­раметрам военно-политическая стратегия Франции вернулась в деголлевским традициям.

Европейское направление оставалось приоритетным для Мит­терана. Именно в контексте европейского интеграционного процес­са Франция могла сохранить статус мировой державы. Миттеран внес значительный вклад в переговорный процесс о формировании Европейского союза и подписание Маастрихтских соглашений. Ему пришлось преодолеть огромное сопротивление и в самой Франции. Французская политическая элита и все общество раскололись в своем отношении к проекту углубления интеграции. Федера­листские настроения объединили представителей СФД, часть ОПР во главе с Валадюром и Шираком, большинство членов СФП и экологистов. Против Маастрихтского договора выступили этатисты из ОПР, левые социалисты из группы Шевенмана, многие коммунис­ты и лепеновцы. На общенациональном референдуме в сентябре 1992 г. договор о ЕС был ратифицирован с перевесом в 500 тыс. голо­сов (51 % «за» и 49 % «против»).

Смена политического руководства Франции в середине 90-х гг. первоначально привела к существенной корректировке внешнепо­литического курса. Одним из первых шагов Ширака стало снятие моратория на испытания ядерного оружия. Франция активно возоб­новила интеграцию в военную структуру НАТО, а в начале 1996 г. даже заявила о намерении проводить переговоры о переходе нацио­нальных ядерных сил под общее командование. Но после победы на президентских выборах Ширак отказался от атлантического кур­са. Франция начала осуждать стремление США к гегемонии и по­пыталась вновь вернуться к европейским проектам обеспечения безопасности. В 1997 г. Франция поддержала инициативу Герма­нии о превращении ЗЕС в сепаратную западноевропейскую воен­ную систему. Несмотря на сложность этого проекта, Ширак упор­но отстаивал его даже перед североамериканскими союзниками.

Всю глубину французско-американских противоречий продемон­стрировал югославский конфликт 1998 г. Париж без энтузиазма вос­принял военную операцию НАТО и долгое время пытался предот­вратить бомбардировки территории Сербии. Уже после окончания кампании американские генералы, не стесняясь в выражениях и эмоциях, публично обвиняли французских союзников в противо­действии планам НАТО и, в частности, в длительном использова­нии права вето при обсуждении бомбардировок центра Белграда. Французская дипломатия, в свою очередь, активно проявила себя в ходе скандальных разбирательств последствий применения аме­риканцами в Косово боеприпасов с объединенным ураном.

Ширак продолжил усилия своего предшественника в области европейской интеграции. Несмотря на огромные экономические и политические осложнения, Франция настойчиво стремилась по­пасть в первую группу стран, формирующих валютный союз. По­казательно, что, в отличие от ратификации Маастрихтского договора, это важнейшее решение уже не вызывало сколько-нибудь серьезных дискуссий. Новым аспектом европейской политики Франции в период президентства Ширака стало налаживание сотрудничества с Великобританией и некоторое охлаждение отношений с ФРГ. В целом же европейское направление не стало приоритетным для Ширака. Наибольшую активность он проявил «экономической дипломатии».

Уже вскоре после прихода к власти Ширак поставил задачу использовать потенциал французской дипломатии для лоббирования национальной промышленности и торговли. Только 11996 г. он совершил 15 официальных поездок в другие страны, каж­дая из которых сопровождалась прежде всего экономическими пере­говорами. Пресса присвоила президенту почетное звание «комми­вояжера номер один», подсчитав, что из общей суммы контрактов, заключенных Францией в течение года (100 млрд франков), не ме­нее 16 млрд являются личной заслугой Ширака. Особенно большой резонанс вызвал визит Ширака в 1996 г. в Японию, завершивший период весьма напряженных отношений двух стран. Символом их сближения стало объявление 1997 г. годом Японии во Франции, а 1998-го – Франции в Японии. Что особенно важно, Франция и Япония договорились не только о расширении двусторонних кон­тактов, но и о кооперации в освоении рынков третьих стран. Столь же успешно Ширак провел переговоры с китайским премьер-министром Ли Пэном, посетившим Париж в 1996 г. Ответный визит в Пекин Ширак нанес в 1997 г. С этого времени началось ак­тивное сотрудничество Франции и Китая в области космических технологий, строительства промышленных объектов, в авиастрое­нии. Во имя экономических связей с КНР Франция даже не под­держала в 1997 г. резолюцию Комиссии ООН по правам человека с осуждением политики Китая в этой сфере.

С 1997–1998 гг. значительно активизировались связи Франции с арабскими странами. Во многом благодаря личному участию пре­зидента успешно завершились переговоры о продаже вооружений в Саудовскую Аравию, Объединенные Арабские Эмираты, Сирию. Ширак активно ратовал за возвращение Сирии оккупированных Голанских высот и за создание независимого палестинского госу­дарства. Отношения Франции с Израилем в этот период суще­ственно ухудшились, а визит Ширака в Тель-Авив едва не привел к дипломатическому скандалу из-за попыток израильских спец­служб помешать неформальному общению Ширака с арабским на­селением.

Поддержав программы расширения НАТО и ЕС, Франция во вто­рой половине 90-х гг. значительно упрочила свои позиции на восто­ке Европы. В 1997–1998 гг. французская дипломатия проявляла большую активность в закавказских республиках. Первоначально весьма позитивно развивались и отношения с Россией. Визит Ши­рака в Москву в сентябре 1997 г., совпавший с пиком «экономичес­кой дипломатии», прошел в исключительно благожелательном тоне. Российский президент поспешил придать отношениям с француз­ским лидером видимость личной дружбы, чувствуя себя гораздо более комфортно в обществе «друга Жака», нежели рядом со «сфинк­сом» Миттераном. В том же стиле прошли встречи Ельцина и Ши­рака в1998 г. в Подмосковье на трехстороннем российско-французско-германском саммите и на встрече «восьмерки» в Бирмингеме.

Размещено на

47