СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. ЯЗЫК ЗАКОНА
1.1 Язык и стиль закона. Проблема терминологической точности
1.2 Правила языка, обеспечивающие адекватное восприятие нормативных высказываний
ГЛАВА II. ТЕКСТ ЗАКОНА
2.1 Стиль нормативных актов в контексте правил юридической техники
2.2 Способы толкования закона и подзаконных актов
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность. Исследуемая нами проблема – язык и текст закона относится к проблемам смежных наук, филологической и юридической. В настоящее время активно развиваются такие отрасли знания, как юрислингвистика и лингвоюристика. И это не случайно. Вопрос языковой грамотности, точности и достоверности в оформлении юридических текстов сегодня является более чем актуальным.
Однако, несмотря на всю теоретическую и практическую значимость проблемы, связанной с квалификацией специфической природы юридического языка, она все же не стала осознанно вычлененным объектом исследования в лингвистической науке. В этой ситуации вполне закономерным становится тот факт, что данную проблему, лингвистическую по сути, решают (точнее сказать - вынуждены решать) юристы, многие из которых осознают не только юридический, но и лингвистический ее статус. Однако до сих специфика языка текста закона должным образом не исследована и учеными-юристами.
На этом фоне можно выделить несколько наиболее значимых работ. Это, прежде всего, исследования Д.А. Керимова (М., 1991, 2000), А.С. Пиголкина (М., 1990, 2000), Г.А. Борисова (Белгород, 2007), И. А. Власенко (Екатеринбург, 1997), а также статьи Д.В. Чухвичева.
Прикладной характер носят многочисленные рекомендации и учебные пособия по культуре русской речи (см., например: Губаева, (М., 2004); А.Г. Решетников (М., 1998), Леонтьев и др. (М., 1976), практическая значимость которых очевидна: в юриспруденции слишком большую роль играют лингвистические аспекты; это касается законодательной техники и техники понимания и толкования законов, построения судебных речей и оформления разного рода юридических документов.
Цель работы – исследовать язык и текст закона. Данная цель обусловила постановку следующих задач:
рассмотреть проблему терминологической точности в языке и стиле закона;
описать основные правила языка, обеспечивающие адекватное восприятие нормативных высказываний;
проанализировать стиль нормативных актов в контексте правил юридической техники;
выявить способы толкования закона и подзаконных актов.
Объектом исследования выступает лингвистический аспект юридических наук. Предмет – язык и текст закона.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.
ГЛАВА I. ЯЗЫК ЗАКОНА
1.1 Язык и стиль закона. Проблема терминологической точности
Культура законотворчества непременно предполагает логически последовательное изложение текста закона, строго выдержанный профессиональный стиль и язык закона и вместе с тем его простоту, понятность и доступность широким слоям населения. Логика, стиль и язык закона - элементы законодательной техники, функциональным назначением которых является обеспечение правильного понимания нормативно-правовых предписаний, содержащихся в законодательстве, правильное восприятие субъектами правоотношений требований нормы права, выраженной в законе.1
Трудно переоценить значение стиля и языка для законотворчества, ибо вряд ли можно назвать какую-нибудь иную область общественной практики, где ошибочно построенная фраза, разрыв между мыслью и ее текстуальным выражением, неверно или неуместно использованное слово способны повлечь за собой такие тяжелые, иногда даже трагические последствия, как в области законотворчества. «Нарушение логики закона, неточность его формулировок, неопределенность использованных терминов порождают многочисленные запросы, влекут дополнения, толкования и разъяснения, вызывают непроизводительную трату времени, сил и энергии и вместе с тем являются питательной почвой для бюрократической волокиты, позволяют извращать смысл закона и неправильно его применять. Чем совершеннее текст закона, тем меньше вызовет он затруднений при его реализации. Именно поэтому стиль и язык - основа законотворчества»2.
По справедливому замечанию Е.А. Крюковой, «Язык является первоосновой закона, его организмом, состоящим из множества тесно взаимоувязанных лексических единиц – слов (терминов), призванных однозначно и ясно выражать волю законодателей. Только при условии обеспечения современного уровня всего комплекса нормотворческих технологий можно достигнуть высокой точности выражения формы права»3.
От качества языка законодательных актов зависят четкость и определенность выражения языковыми средствами воли законодателей. По мнению Д.А. Керимова, «вряд ли можно назвать какую-нибудь иную область общественной практики, где текстуальные выражения, неверное или неуместное слово способны повлечь за собой такие тяжелые, иногда даже трагические последствия, как в области законотворчества… Чем совершеннее текст закона, тем меньше вызовет он затруднений при его реализации. Именно поэтому стиль языка – основа законотворчества»4. Лексическое и грамматическое значения слова тесно связаны между собой, поэтому изменение лексического значения нередко приводит к изменению грамматической характеристики слова и даже к образованию новых слов.
Основу языка законодательных актов составляют юридические и другие термины, от их точности и единообразия в большей степени зависят ясность и логичность текста законов. Исследователи определяют следующие виды терминов: общеупотребимые; общеупотребимые, имеющие в нормативном акте более узкое, специальное значение; сугубо юридические; технические. Данная классификация довольно спорна постольку, поскольку она включает в себя как книжную, так и разговорную лексику – без разграничения их с точки зрения экспрессивно-лексической. Общеупотребительная лексика составляет основу разговорной лексики. Слова с пометами «спец.» («специальные»), применяемыми в современных толковых словарях, относятся к так называемым профессионализмам, и их рекомендуется употреблять в тексте трудов определенных отраслей знаний. Среди специальных терминов следует выделить юридическую терминологию, соответствующую функциональному назначению языка законодательства. Более детальная классификация терминов противоречит устоявшейся классификации лексики русского языка. Под терминами в нашей работе мы понимаем любые термины (одиночные термины и устойчивые терминологические словосочетания, в том числе юридические термины). Наиболее полно требования к терминам в языке законодательных актов сформулированы в трудах А. С. Пиголкина5 и других :
Точное и недвусмысленное отражение содержания обозначаемого правового понятия, недопустимость использования неясных, многозначных, расплывчатых и нечетко оформленных терминов.
Использование терминов в их прямом и общеизвестном значении.
Простота и доступность терминов.
Отказ от употребления устаревших и активно неиспользуемых в литературном языке слов и словосочетаний.
Отказ от употребления канцеляризмов, словесных штампов, слов и оборотов бюрократического стиля.
Использование, как правило, общепринятых и устоявшихся в литературном языке терминов, имеющих широкое применение.
Устойчивость, стабильность в использовании юридических терминов.
Благозвучие и стилистическая правильность юридических терминов.
Отказ от чрезмерного употребления терминов-аббревиатур и сокращений, образовавшихся из двух или более слов.
Присвоение сходных наименований, по возможности однокоренных, близким по содержанию правовым понятиям для обеспечения единства терминологии.
Максимальная краткость формирования терминов.
Необходимо отметить, что профессионально-жаргонная лексика рассматривается лингвистами как форма профессионального просторечия. Употребление профессионально-жаргонных слов допустимо в особых случаях – для достижения стилистических, изобразительных целей, что характерно для языка художественной литературы. Процесс проникновения в язык законодательства специальных терминов в целом объективен, так как все больше и больше в последние годы принимается законов по узкоспециальным вопросам (например, Федеральный закон «О семеноводстве», Федеральный закон «О безопасности гидротехнических сооружений» и др.), и некоторые законодатели хотели бы внести в текст законопроектов как можно больше специальных терминов.
Однако, как справедливо отмечает Д.В. Чухвичев, «унифицированность, стандартизированность законодательных формулировок - необходимое условие правильного и единообразного их понимания. Использование при разработке закона специальной терминологии предполагает однозначность используемых терминов, их одинаковый смысл во всех нормативно-правовых актах. В противном случае отсутствовала бы возможность единообразного понимания и толкования законодательства»6.
Таким образом, требование ограничить использование специальных терминов в языке законодательных актов, наверное, более соответствует общим требованиям ясности, однозначности, четкости изложения, предъявляемым к языку законодательства, и облегчает правоприменительную практику постольку, поскольку закон должен быть понятен не только специалистам, отношения которых регулируются, но и другим лицам.
Не менее важным, на наш взгляд, является вопрос о способах определения терминов в нормативных правовых актах. В последние годы преимущественно применяется способ определения основных терминов, используемых в каком-либо законе, путем помещения их в отдельной статье, обычно в одной из первых. В связи с применением этого способа возникает проблема, взгляды на решение которой не совпадают. Одни юристы считают, что в случае использования одних и тех же терминов в нормативных правовых актах разной юридической силы определения терминов следует помещать в нормативных правовых актах высшей юридической силы. Другие юристы, напротив, настаивают на необходимости давать определения терминов в нормативных правовых актах как высшей, так и низшей юридической силы. На наш взгляд, более целесообразно при наличии одних и тех же терминов их определение помещать один раз – в нормативных правовых актах высшей юридической силы. Это способствует созданию единой терминологической системы законодательных актов, упорядочиванию использования терминов, их единообразию, стройности и лаконичности текста законов.
Целесообразнее также при помещении определений терминов в отдельной статье не применять в пределах одного закона другие способы определений терминов, такие, как помещение определений в скобках после первого использования термина, без скобок через тире, путем присоединения слов «то есть», в виде самостоятельного абзаца, части, пункта, в примечании.
Целесообразность применения того или иного способа определения терминов обусловлена прежде всего волей законодателей и логикой изложения текста законов. Общим правилом является помещение определения при первом упоминании термина или, если определениям терминов посвящена отдельная статья, в начале законодательного акта. Широко известные термины, вряд ли, нуждаются в определениях. Содержание определений терминов должно соответствовать требованиям точности, полноты, краткости, логичности. Точные определения юридических терминов, составляющие содержание так называемых дефинитивных норм, – непременное условие повышения юридической культуры правотворчества, укрепления законности.
К рекомендациям специалистов о необходимости приведения терминов к единообразию, к сожалению, прислушиваются не всегда. Достаточно для примера посмотреть в действующей редакции текст Федерального закона «Об основах федеральной жилищной политики», Закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации» и других. В результате недостаточной тщательности проработки текста законов терминология теряет признаки единой терминологической системы, контуры и структура которой становятся все более расплывчатыми.
1.2 Правила языка, обеспечивающие адекватное восприятие нормативных высказываний
Языку законодательных актов присущи все лексические свойства слов полисемия, омонимия, синонимия, антонимия, но частота и допустимость их употребления неодинаковы. Язык законодательных актов, особенно в последние годы, во многом способствовал пополнению словарного состава современного русского литературного языка за счет появления новых значений слов (например, новые значения слов лицо, ресурсы, акция, состав, производство, товар), иными словами, устоявшееся мнение, что полисемия во многом способствует развитию современного русского литературного языка, справедливо по отношению к языку законодательства.
В тексте закона каждое слово должно иметь одно лексическое значение, то есть быть однозначным, и одинаково называть одно и то же понятие. Иными словами, должно действовать правило: одно слово – одно понятие, поэтому следует считать недопустимым в пределах одного закона использовать многозначные слова, омонимы и тождественные синонимы.
Антонимы в языке законодательных актов несут скорее смысловую нагрузку и достаточно редко употребляются в антонимических парах, что свойственно другим функциональным стилям речи, и, как правило, в конструкциях с противительным союзом «или» (например, действия или бездействие, акт государственного или иного органа, административное или иное властное подчинение)7. Более того, в языке законодательных актов используется свойство антонимов обозначать контрастные явления, семантически соотнесенные друг с другом. Антонимические пары, если они используются, скорее, служат для достижения полноты, законченности и четкости формулировок (например, права и обязанности, рождение и смерть, имущественные и личные неимущественные права, исполнительная и законодательная власть).
Итак, можно констатировать, что «свойства полисемии, омонимии, синонимии и антонимии в языке законодательных актов несут несколько иную, чем в иных функциональных стилях речи, нагрузку - нагрузку семантическую (смысловую) и их наличие в языке законодательных актов обусловлено экономичностью использования языковых средств»8.
Смысловое восприятие нормативных правовых текстов состоит в уяснении опосредованных словом ситуаций и в воссоздании того образа социальной действительности, который предписан законодателем. Лишь преломившись в психике человека, вызвав у него соответствующие отношение, норма права произведет эффект в общественной жизни и достигнет предусмотренных в ней целей9.
Многочисленные эксперименты российских и западных психологов доказали прямую зависимость смыслового восприятия печатных текстов от целого ряда их языковых характеристик. Синтаксическая структура фразы, ее лексический состав, расположение слов и четкость связей между ними весьма существенно влияют на степень понимания текста и на то, насколько успешно усваивается содержание печатного материала его потенциальным читателем. Важна также организация текста – последовательность основных и второстепенных положений, правильная и четкая рубрикация, единообразие графического оформления10.
Однако, к сожалению, собственно языковые факторы понимания правовых норм недооцениваются законодателем, хотя и учтены в самом общем виде в требованиях точности и определенности формулировок, логической последовательности и компактности изложения мысли законодателя. Вряд ли кто-нибудь сомневается в том, что «фразы закона должны быть несложной конструкции, без излишней перегрузки придаточными предложениями и местоимениями»11. Однако, судя по лингвистическому качеству многих правовых норм, далеко не всем известно, каким образом можно реализовать эти требования.
Между тем достоверные качественные и количественные показатели сложности текстов существуют, и важнейшие из них необходимо учитывать при подготовке нормативных правовых актов. В частности, рекомендуется соблюдать следующие элементарные правила.
Порядок слов в нормативном высказывании должен быть обычным, типичным для русского языка: подлежащее ставится перед сказуемым, глагол – перед прямым дополнением, а прилагательное – перед определяемым существительным.
Если в предложении есть несколько относительно самостоятельных компонентов, выраженных причастными и деепричастными оборотами, придаточными предложениями, обособленными предложно-падежными группами, то их общее количество не должно превышать девяти. Это ограничение связано с объемом оперативной памяти, способной удерживать от пяти до девяти независимых единиц, предъявляемых для запоминания.
В предложении не должно быть цепочек, составленных из однотипных грамматических форм, следующих друг за другом. Это правило, прежде всего, относится к придаточным предложениям со словом который и к сочетаниям существительных в форме родительного падежа типа отцовство супруга матери ребенка.
Перед определяемым словом можно поставить не более трех распространенных определений, причем общее количество слов в этих определениях не должно превышать семи-девяти.
После определяемого слова можно поставить не более чем пять определений.
Между главным и зависимыми компонентами грамматической структуры можно поставить не более пяти слов. По мере увеличения дистанции между главными и зависимыми словами утрачивается четкость синтаксических связей в предложении12.
С учетом перечисленных требований нельзя признать удачными такие конструкции, как: государственные минимальные социальные стандарты основных показателей качества жизни детей (цепочка родительных падежей) или имущество, находящееся в федеральной собственности, используемое в области гидрометеорологии и смежных с ней областях и обеспечивающее единство технологического процесса наблюдений за состоянием окружающей природной среды, ее загрязнением, а также сбора, обработки, хранения и распространения полученной в результате наблюдений информации, приватизации не подлежит (нечеткие синтаксические связи – дистанция между подлежащим и сказуемым равна 39 словам (!).
Однако, упрощая синтаксическую структуру, важно не допускать крайностей: короткие, грамматически не осложненные предложения в нормативном правовом языке неестественны и мешают обобщенному восприятию содержания соответствующих предписаний. Отметим, что средняя длина предложения в русском языке составляет 19 слов. Предложения в объеме до 6 слов считаются короткими, от 6 до 30 – средними, и свыше 30 – длинными.
Итак, подведем итог первой главы. Важнейшей составной частью законодательной техники являются такие проблемы, как правила и принципы логического построения нормативно-правовых актов, стиль закона и используемый при его создании язык, его терминология. Создание системы законодательства и каждого конкретного нормативно-правового акта предполагает применение строго определенных приемов для воплощения норм права в тексте законов. Речь идет о точном отражении в текстовой форме объективной необходимости, познанной и осмысленной участниками законотворческого процесса. А это было бы невозможно без четко разработанной логической системы, научно обоснованного стиля и особого, во многом отличного от общепринятого, языка закона.
ГЛАВА II. ТЕКСТ ЗАКОНА
2.1 Стиль нормативных актов в контексте правил юридической техники
Одной из важнейших тем современных правовых исследований является проблема законодательной техники. Многочисленные проблемы, возникшие в ходе правовой реформы в нашей стране, определили необходимость научной разработки основных правил и приемов создания системы законодательства. Значение и результаты закона зависят не только от его содержания, но и от его формы, не только от того, что он предписывает, но и от того, как он это делает.
Понятие «юридическая техника» довольно сложное и объёмное. Оно состоит из ряда других понятий, в число которых входят: законодательная техника, техника подготовки проектов законов и других актов субъектов Федерации, ведомственных актов, актов органов местного самоуправления, актов применения права и т.д. Следовательно, понятие «юридическая техника» включает в себя не только совокупность или, вернее сказать, систему приёмов, правил и средств, направленных на подготовку и принятие совершенных по форме, структуре и содержанию законов и подзаконных актов, но и актов применения права.
Мы полагаем, что юридическая техника нормативных актов должна включать в себя, во-первых, выбор правильной формы нормативного акта и унификацию данных форм и, во-вторых, она должна содержать требования, предъявляемые к стилю нормативных актов. Из первого положения следует, что нормодателю необходимо опираться на нормы законодательства при выборе той или иной формы нормативного акта. В сегодняшних условиях проведения правовых реформ важное значение имеет унификация форм нормативных актов на уровне федерального закона, а не подзаконных актов, как это существует ныне. Так, например, согласно Правилам подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утверждённым постановлением Правительства России 13 августа 1997 г. № 1009, нормативные акты министерств и ведомств могут издаваться в форме постановлений, приказов, распоряжений, правил, инструкций и положений. Издание ведомственных нормативных актов в виде писем и телеграмм не допускается.
Большое значение в унификации нормативных актов играют юридические конструкции, представляющие собой схемы-шаблоны, которыми пользуются компетентные органы при подготовке юридических документов. Актуальной проблемой является разработка и принятие общих, унифицированных для всех органов государственной власти образцов основных нормативных актов, с помощью которых исполнители могут определить нужную форму проекта подготавливаемого акта и правильно его построить.
С позиции юридической лингвистики язык закона, т.е. официальный язык нормодателей (разработчиков норм права) представляет собой функциональный стиль литературного языка, который выступает определённым видом официального делового стиля, т.е. такого языка, на котором государство в лице своих органов власти общается с другими субъектами правовых отношений (гражданами, их объединениями, апатридами, бипатридами, юридическими лицами, другими государствами и т.п.). Поэтому, для более полной характеристики данного стиля литературного языка следует указать те особенности, которые свойственны именно для языка нормодателей, иными словами, для языка закона. Как отмечает А.Г.Решетников, «наряду с письменной формой, свойственной всем книжным стилям, для которых характерны подготовленность, обдуманность, язык законодательства как инструмент, специально предназначенный для регулирования общественного поведения, характеризуется императивной модальностью особого рода. Исключением являются так называемые управомочивающие и рекомендательные нормы права, если употреблять для их классификации известное деление норм права по способу и методу правового регулирования. Тем не менее, приоритетным методом правового регулирования, применяемым нормодателями даже в современных условиях, является императивный (властный, предписывающий) метод»13.
В связи с этим, чтобы полнее раскрыть особенности языка нормодателей, необходимо, на наш взгляд, выделить в особую группу требования, предъявляемые именно к стилю языка закона и подробно рассмотреть их:
1) Безличность стиля нормативного акта. Несмотря на то, что нормативные акты пишут конкретные юристы и при обсуждении проектов таких нормативных актов, как кодексы, с докладами выступают сами авторы (разработчики законопроектов), что часто вызывает бурные дискуссии при обсуждении данных проектов. Авторство нормативных актов в их реквизитах никогда не указывается, поскольку закон или какой-либо другой нормативный акт исходит от имени всего государства, всей Российской Федерации либо конкретного органа власти и, как правило, обязателен для всех граждан. В связи с этим «в нормативном акте не должно быть никакого намёка на личность разработчика проекта нормативного акта, не должно быть никаких указаний на манеру изложения проекта нормативного документа, должны отсутствовать эмоции, различные симпатии (например, как в письмах) и своё отношение к регулируемой проблеме»14. Помимо этого, в стилистическом плане нельзя использовать в проектах нормативных актов сравнения, метафоры, гиперболы и т.п.
2) Логичное изложение норм права. Нормативный материал должен быть правильно и логично изложен. Присутствие логики в нормотворчестве как бы «негласно», но обязательно, ибо ее законы и правила подчиняют операции нормодателя единицам русского языка, образуя внешне невидимую, но крайне важную логическую основу текста.
Данное требование должно соблюдаться автором проекта нормативного акта на всём протяжении создания документа, как в начале текста, так и в конце. Соблюдение данного требования выражается в соблюдении запретов на использование алогизмов, тавтологии, перескакивания смысла и других противоречий, приводящих к смысловому разнобою. Чтобы избежать подобных ошибок, нормодатель должен использовать весь набор средств юридической техники. Особую роль здесь играет нормативное построение. Оно предполагает, что внутренняя структура правовой нормы должна содержать не только сами правила поведения (описательные диспозиции) и те жизненные условия, при которых эти правила начинают действовать (гипотезы), но и предусматривать наличие определенных юридических последствий, иными словами санкций. Нормативное построение способствует тому, чтобы в нормативном акте не было коллизий и других юридических ошибок.
3) Компактное изложение норм права. Текст любого нормативного акта должен быть четким, без лишних рассуждений, научных дискуссий и без эмоциональных характеристик. Например, нельзя использовать такие термины, как: тесное взаимодействие, высокая эффективность и т.п., которые широко могут применяться в отчётах и других ненормативных документах. Даже процедурные нормы законов и подзаконных актов не обязаны изобиловать мельчайшими деталями, которые попросту могут затруднить применение данных актов, в результате чего может дать сбой весь механизм правового регулирования. Отдельные мельчайшие детали лучше закреплять в нормах таких подзаконных актов, как: приказы, инструкции, правила, наставления, которые и должны детализировать и конкретизировать базовые, «первичные» положения норм федеральных конституционных законов, федеральных законов и нормативных актов Президента и сформированного им Правительства.
«Текст любого нормативного акта должен быть не только ясен и доступен, но и краток» - считает Борисов Г.А15. В данном случае краткость - это оптимальный результат применения правил юридической техники, одно из главных требований, предъявляемых к нормативным актам. Чем лаконичнее изложен текст нормативного акта, тем проще и понятнее он для правоприменителей. Поэтому, нормодателям необходимо выражать свои мысли более чётко, используя ограниченное количество юридических терминов и фраз. Кроме этого, следует также избегать при построении норм права применения сложных предложений, состоящих из множества составных компонентов, изобилующих причастными и деепричастными оборотами, сложноподчиненными предложениями, которые образуют несколько частей грамматического подчинения, что приводит только к загромождению нормативного материала и вызывает трудности при его прочтении.
4) Системное изложение норм права. Данный вид требований основывается на том, что нормы права как первичные элементы особого социального формирования должны быть внутренне взаимосвязанными, взаимосогласованными и соответственно взаимозависимыми, на чём и основывается система права. Нормы, регламентирующие однородные общественные отношения должны быть объединены в правовые институты, а те в свою очередь должны быть скомпонованы в отрасли права, т.е. в своды правил поведения, регламентирующих определённую сферу общественных отношений. В свою очередь правовые институты, объединяясь в более крупные объединения, регулирующие определённую сферу общественных отношений, то есть в подотрасли и отрасли права, осуществляют функции дополнения и согласования с другими частями системы. Законодатель при подготовке нормативного акта должен помнить о таком средстве юридической техники, как отраслевая типизация, которая поможет ему определить к какому правовому институту следует отнести тот или иной нормативный акт, к какой отрасли, к какой подотрасли права.
5) Унификация юридической терминологии. С помощью юридических терминов конкретные понятия приобретают словесное выражение в тексте нормативного акта. В юридической литературе термины, которые применяются при создании нормативных актов, обычно подразделяются на три вида: общеупотребительные (земля, вода, мать и т.п.), специально-юридические (договор, оферта в гражданском праве; акциз в финансовом праве, административный штраф и административный арест в административном праве и т.д.) и технические, которые хотя и редко, но используются в нормах права для раскрытия содержания каких-либо технических названий.
Как мы уже выяснили в первой главе, для того, чтобы юридические термины стали понятны всем субъектам правовых отношений, автор проекта нормативного акта (нормодатель) должен использовать дефиниции (нормы-дефиниции) - специальные нормы права, которые не регулируют отношения в социуме, т.е. не содержат правила поведения общего характера, а раскрывают значение того или иного юридического термина. Дефинициями называют также и устоявшиеся в науке понятия. Такие понятия, как правило, не расходятся с нормами-дефинициями. Однако при подготовке проекта подзаконного нормативного акта нормодатель должен использовать ту дефиницию, которая содержится в нормативном акте, обладающем большей юридической силой, чем подготавливаемый проект. Мы полагаем, что на уровне федерального закона необходимо закрепить запрет на использование устаревших понятий, которые были отменены и не действуют. Помимо этого, нельзя использовать не утвердившиеся, как в юридической науке, так и на практике, иностранные термины. Поэтому, если есть возможность применения русского слова, то ее нельзя упускать, целесообразно использовать только такие иностранные термины, у которых нет замены в русском языке и которые легко воспримут не только юристы-профессионалы, но и граждане. Таким образом, следует заимствовать только ясные, не двусмысленные иностранные термины, которые понятны гражданам, их формулировки нерасплывчивы и не вызывают никаких сомнений. В юридической науке неоднократно звучала идея о необходимости разработки терминологического словаря, содержащего официальные дефиниции, которые бы использовали как федеральные, так и региональные законодатели16.
По нашему мнению, необходимо указать следующий перечень требований, которые необходимо предъявлять к разработке норм-дефиниций:
- дефиниция должна чётко и ясно выражать смысл того или иного понятия (нечётко сформулированная дефиниция может исказить смысл, саму сущность понятия, что в итоге отразится как на качестве, так и на эффективности нормативного акта);
- целесообразность использования понятия (иногда на практике может появиться возможность замены одного термина другим);
- для раскрытия понятия необязательно раскрывать все его признаки, достаточно указывать только главные, т.е. те особенности, которые характеризуют именно это понятие;
- дефиниция не должна быть объёмной, содержать много слов, что затруднит понимание данного понятия;
- нельзя нарушать отношения подчинённости понятий. Одно понятие может входить в другое, более конкретное, поэтому должна присутствовать логическая, последовательная связь между такими понятиями. Например, сотрудник МВД России, сотрудник милиции, сотрудник криминальной милиции, сотрудник уголовного розыска.
Помимо этого, важнейшим требованием, предъявляемым к расположению в тексте проекта нормативного акта норм-дефиниций, является их помещение только в начале нормативного документа. Выполнение данного правила будет способствовать ясному пониманию текста нормативного акта, логической завершённости его нормативных предписаний. Если в нормативном акте используется большое количество дефиниций, то их следует поместить в одной статье нормативного акта, расположенной в начале нормативного акта.
Кроме этого, в развивающем нормотворчестве, то есть в нормотворческой деятельности, направленной на конкретизацию и детализацию нормативных актов парламента, Президента либо Правительства следует применять только те дефиниции, которые были использованы в федеральных конституционных законах и федеральных законах. Разработка и применение в подзаконных актах новых дефиниций, отличных от дефиниций, используемых в законах, является серьёзной ошибкой, которая может привести к возникновению противоречий (коллизий) нормативных актов.
6) Ясность. Текст нормативного акта должен быть написан ясным, доступным и убедительным языком, что в итоге составит такой стиль нормативных актов, который будет способствовать наибольшей убедительности содержащихся в них нормативных предписаний. Нормы права, содержащиеся в тексте нормативного акта, должны быть понятны всем гражданам, а не только специалистам.
«Соблюдение требования ясности, предъявляемого к языку закона предотвратит возможность расширительного толкования норм права, что в итоге может привести к искажению содержания, т.е. «духа» нормативного акта»17. Нельзя применять также синонимичные юридические термины. Данное требование вытекает из того, что одни и те же явления могут раскрываться с помощью разных понятий. Помимо этого следует подчеркнуть, что язык закона - это язык определённых штампов, чётких недвусмысленных понятий, поэтому нормодателю необходимо помнить о том, что различные метафоры, то есть сравнения и гиперболы, иными словами преувеличения, которые довольно часто встречаются в художественных литературных произведениях, не должны присутствовать в тексте нормативных актов. Тем не менее, «текст нормативного акта должен быть понятен каждому субъекту правоотношений. В выполнении данного требования проявляется, прежде всего, правовая культура нормодателя, его умение формулировать нормы права»18.
7) Конкретность. В период построения и регламентации новых общественных отношений в области экономики, политики, социальной сферы и т. п. законодатели, пытаясь показать себя демократами, и гуманистами, стремятся приукрасить свои нормативные установки, поэтому они часто стараются придать им торжественность, некую помпезность, в результате чего на свет появляются декларативные нормы. Такие результаты нормотворчества, как правило, не регулируют общественные отношения, а только закрепляют определённые нормы-декларации, которые также называют лозунгами. Декларативные нормы иной раз необходимы, поскольку способствуют разъяснению целей и мотивов нормативного акта. Тем не менее, помещать их вместе с нормативным материалом не представляется целесообразным, поэтому нормодатели используют правовые конструкции, состоящие из основной, то есть нормативной части документа, и его вступительной части (преамбулы), в которой и закрепляются декларативные предписания.
На практике нормы-декларации, помещённые в нормативную часть документов, тормозят развитие и регулирующую динамичность норм права, поскольку лозунговый, декларативный характер нормативных предписаний способствует дальнейшей работе нормодателей различных уровней и официальному толкованию предписаний данных актов.
Помимо этого в проектах законов и подзаконных актов нет места пожеланиям, советам и различным рассуждениям. Проект нормативного акта, являясь определённым жанром языкового произведения, должен быть написан на общепринятом государственном языке. В связи с этим конкретность нормативных предписаний является одним из значимых требований, предъявляемых к языку закона, так как его выполнение защищает нормативные предписания от декларативного стиля изложения, от использования ненужных фраз и предложений, загромождающих тексты нормативных документов.
8) Непротиворечивость. Непротиворечивость нормативного документа это одно из главных требований, предъявляемых к тексту нормативного акта. Противоречивость нормативного акта является серьёзной ошибкой нормодателя, так как способствует возникновению коллизий норм, нарушает логическое построение нормативного материала, что в итоге не только затрудняет толкование и применение этого акта, но и может привести к тому, что акт полностью либо частично будет признан незаконным.
2.2 Способы толкования закона и подзаконных актов
Способы толкования закона и подзаконных актов представляют собой совокупность приемов и средств, применение которых позволяет уяснить смысл нормативного предписания и выраженной в нём воли законодателя. Режим твердой законности и нормальный правопорядок в принципе исключают смешение правотворческого и праворазъяснительного процессов. Толкование подразделяется на виды прежде всего в зависимости от того, идет ли речь об уяснении нормативных актов или об их разъяснении. Уяснение актов достигается рядом способов. Среди них выделяют грамматическое, логическое, систематическое, историко-политическое, телеологическое и специально-юридическое толкование.
Грамматическое толкование представляет собой совокупность специальных приемов, направленных на уяснение морфологической и синтаксической структуры текста акта. Оно охватывает уяснение отдельных слов и терминов, грамматического смысла всего предложения, группы предложений. Здесь выясняются род, число, падеж имен существительных и прилагательных; лицо, время, число и вид глаголов; значение употребляемых союзов, предлогов, знаков препинания и т.п.
Логическое толкование предполагает самостоятельное использование законов и правил логики для уяснения смысла нормы, который иногда не совпадает с буквальным смыслом по причине неудачного избрания законодателем словесных форм.
Систематическое толкование - уяснение содержания и смысла правовых требований в их взаимной связи, в связи с их местом и значением в данном нормативном акте, институте, отрасли и всей системе права в целом. Все нормы нуждаются в систематическом толковании, особенно нормы отсылочные и бланкетные.
Историко-политическое толкование - уяснение содержания законодательной воли в связи с исторической обстановкой издания акта; расстановкой политических сил; социально-экономическими и политическими факторами, обусловившими инициативу и само появление акта.
Телеологическое (целевое) толкование правовых актов направлено на установление целей его издания: непосредственных, отдаленных, конечных.
Специально-юридическое толкование - совокупность приемов, обособившихся от остальных способов толкования в связи с анализом специальных терминов, технико-юридических средств и приемов выражения воли законодателя.
Результаты использования всех способов обусловливают объем толкования. По объему толкование подразделяется на три вида: адекватное, ограничительное и расширительное. Как правило, имеет место адекватное толкование. Ограничительное и расширительное допускаются всегда при одном непременном условии - несовпадении действительного (настоящего, подлинного) смысла нормы с буквальным. Норма истолковывается шире или уже буквального ее смысла, но обязательно в соответствии с тем, что найдено в итоге уяснения истинного содержания нормы.
При оценке значения и роли расширительного и ограничительного толкования норм не следует смешивать их с аналогией закона и права, когда происходит распространение действия норм на не предусмотренные ими обстоятельства.
Определяющим моментом в определении видов разъяснения правовых актов является субъект - лицо или орган, дающий это разъяснение. Официальное толкование дается или тем органом, который издал данный акт (и тогда оно носит название аутентичного), или же органами, на которые возложена обязанность толковать законы или другие нормативные акты (легальное толкование). Акты официального толкования обязательны для правоприменителей. Субъектами официального аутентичного толкования могут выступать все государственные органы, организующие процесс реализации права. Круг их широк, поэтому юридическая сила актов толкования неодинакова.
Высшей юридической силой обладают акты толкования парламентских органов и высших судебных инстанций. В связи с осуществлением исполнительно-распорядительных функций, организацией правоотношений и контролем за соблюдением законодательства толкование подзаконных актов осуществляют правительство, министры и другие исполнительные органы.
В правоохранительной сфере большую роль играют разъяснения (инструктивные и директивные письма, приказы и инструкции) таких ведомств, как Министерство юстиции, Высший арбитражный суд, прокуратура, органы внутренних дел. Большинство из них являются внутриведомственными, но есть и такие разъяснения, которые принимаются к руководству гражданами. Таковы, например, официальные разъяснения органами внутренних дел Правил дорожного движения.
Неофициальное толкование не является юридически обязательным. Сила его только в глубине анализа, в убедительности и обоснованности. Соответственно выделяют обыденное толкование, даваемое гражданами; компетентное, которое дается сведущими в праве людьми (специалистами); доктринальное, исходящее от ученых, ведущих исследовательскую работу в этом направлении.
Очень тесно с процессом толкования нормативных актов связана их конкретизация. Последняя осуществляется в процессе подзаконного правотворчества, но иногда правоконкретизирующие положения содержатся в актах официального толкования, что дает повод отождествить названные процессы. В отличие от толкования (разъяснения того, что есть), конкретизация права привносит в содержание нормы нечто новое дополнительно к выраженному в законе. Таковы, например, правоположения, конкретизирующие оценочные понятия, употребленные в законе («злостный характер», «тяжкие последствия», «непригодность» и т.п.).
Таким образом, юридическая техника в правотворчестве определяется как совокупность правил, приемов и средств осуществления правотворческих работ, применение которых обеспечивает наиболее полное соответствие формы нормативных установлений их содержанию, доступность и обозримость массива нормативных предписаний, полноту урегулирования общественных отношений. Среди правил и приемов проведения правотворческой работы следует прежде всего назвать правила русского языка; в более широком плане – лингвостилистику.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В данной работе нами была предпринята попытка исследования феномена язык и текст закона. Проблема лингвистического аспекта в юридической науке в полной мере может считаться вечной. Ее разработку начинали еще древнегреческие философы и юристы Древнего Рима, впервые обратившие внимание на то, что слова закона не тождественны его силе и власти – содержанию, значению и смыслу.
В своей публичной деятельности юристы постоянно используют устное и письменное слово, причем в ситуациях, которые всегда привлекают повышенное внимание. Слабое развитие профессионально необходимых языковых навыков, неумение юриста абстрактно мыслить и адекватно выражать мысль может всегда обернуться – и нередко оборачивается – ущемлением прав и законных интересов граждан.
В ходе исследования вопроса язык и текст закона мы пришли к следующим выводам.
Что касается проблемы терминологической точности в языке и стиле закона, то соблюдение единообразия терминологии в тексте законов требует в последние годы все более пристального внимания, прежде всего вследствие увеличения количества законов о внесении изменений и дополнений в существующие законы. Увеличение количества таких законов происходит по двум причинам: первая, объективная, связана со стремительным изменением политических и социально-экономических условий в государстве, вторая, субъективная, обусловлена поспешностью принятия ряда законов и вследствие этого недостаточной работой над их текстом.
Рассмотрев основные правила языка, обеспечивающие адекватное восприятие нормативных высказываний, мы выяснили, что закон (через язык) должен быть способен воздействовать на волю и сознание граждан (через воздействие на разум и логику), побуждая их к поведению в пределах правовых предписаний. Это в свою очередь означает, что язык должен быть понятен всем участникам общественных отношений, в том числе непрофессионалам. Это требование сейчас не всегда выдерживается, «отсутствуют регулярные, прочные связи юристов с лингвистами»19. Представляется, что проект любого нормативного акта перед официальным утверждением должен обязательно проходить специальное языковое и стилевое редактирование, а юристы и филологи должны регулярно собираться для обсуждения актуальных вопросов.
Проанализировав стиль нормативных актов в контексте правил юридической техники и выявив способы толкования закона и подзаконных актов мы выявили две фундаментальные, взаимоперетекающие проблемы, лежащие в основании всех юрислингвистических исследований. Во-первых, это проблема соотношения языковых законов (норм, кодификаций и установлений и т.п.) с юридическими законами (нормами, установлениями и т.п.) на шкале юридизации. Ее полюсами являются стихийно-естественное и рационально-искусственное их начала. Во-вторых, проблема соотношения естественного и юридического языков, противопоставляемых в аспекте антиномии непосредственно-отражательного и условного - данные начала весьма специфично сопрягаются в юридическом языке.
В заключение следует добавить, к сожалению, что в сознании большинства юристов-законодателей язык есть «рукотворный феномен», регламентирующая деятельность юристов есть вид такой же «рукотворной» деятельности, направленной на его улучшение. Возможно, именно поэтому в праве до сих пор нет понятия языковой экологии, предполагающего защиту языка как некоего самостоятельного, хотя и пассивного, субъекта права, постоянно нуждающегося в защите.
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
Борисов Г. А. Теория государства и права : учебник / Г. А. Борисов. – Белгород : Изд-во БелГУ, 2007. – 292 с.
Борисова Е.Г. Слово в тексте: Словарь коллокаций (устойчивых сочетаний) русского языка с англо-русским словарем ключевых слов. – М.: Филология, 1995. – 148 с.
Бошно С.В. Судебная практика: способы выражения // Государство и право. – 2003. – № 3. – С. 19 – 29.
Власенко И.А. Дисс. докт.: Проблемы точности выражения формы права. – Екатеринбург, 1997.
Власенко И.А. Основы законодательной техники // Законодательные органы власти субъектов Российской Федерации. Практика. Мнения. Проблемы: Информационно-методический бюллетень Аппарата Государственной Думы. - 1997. - № 1 (4). - С. 79-85.
Вопленко Н.Н. Законность и правовой порядок. – Волгоград, 2006. – 174
Голев Н.Д. постановка проблем на стыке языка и права. - Юрислингвистика-1. Проблемы и перспективы. - Барнаул, 1999. - С. 4-11.
Голев Н.Д. Юридический аспект языка в лингвистическом освещении. - Юрислингвистика-1. Проблемы и перспективы. - Барнаул, 1999. - С. 11-58.
Губаева Т.В. Язык и право. Искусство владения словом в профессиональной юридической деятельности. – М. : Норма, 2004. – 160 с.
Загайнова С.К. Судебный прецедент: проблемы правоприменения. – М. : Норма, 2002. – 167 с.
Законодательная техника: науч.-практ. пособие / под ред. Ю.А. Тихомирова. – М., 2000. – 272 с.
Законотворчество в Российской Федерации / под ред. проф. А.С. Пиголкина. – М., 2000. – 605 с.
Керимов Д.А. Культура и техника законотворчества. - М.: Юридическая литература, 1991.
Крюкова Е.А. О средствах достижения точности выражения правовых норм. [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://www.pvlast.ru/archive/index.31.php
Малахов, В.П. Правосознание: природа, содержание, логика. – М., 2001. 386 с.
Мартышин, О.В. О некоторых особенностях российской правовой и политической культуры // Государство и право. – 2003. – № 10. – С. 25 – 30.
Марченко М. Н. Источники права. – М., 2005. –759 с.
Нерсесянц B.C. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государства. - М.: Норма, 1999.- 175 с.
Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В.В. Лазарева. М., 1994. – 223 с.
Пиголкин А.С. Подготовка проектов нормативных актов. – М.: Юридическая литература, 1996. – 147 с.
Поленина С. В. Законотворчество в РФ . – М.,1996. – 145 с.
Проблемы теории государства и права: Учебное пособие / Под ред. М.Н. Марченко. - М.: Проспект. 1999. – 255 с.
Раянов Ф.М. Проблемы теории государства и права (Юриспруденции): Учебный курс. - М.: Право и государство, 2003. - 304 с.
Решетников А.Г. Особенности языка законодательства // Труды СГУ. Выпуск 11. Серия «Филология. Языкознание». - М.: Изд-во СГУ, 1998. - С. 17-23.
Семитко А.П. Развитие правовой культуры как правовой прогресс. – Екатеринбург, 1998. – 312 с.
Скрипилев Е.А. О юридическом образовании в дореволюционной России (XVIII-XX в.в.) //Государство и право. - 2000. - № 9. - С. 81-89.
Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации) / Отв. ред. Т.М. Дридзе и А.А. Леонтьев. – М., 1976. – С. 87-119, 126-142.
Тихонравов Ю.В. Основы философии права. - М., 1997. - С. 47-270.
Чухвичев Д.В. Логика, стиль и язык закона. [Электрон.ресурс]. Режим доступа: http://www.lawmix.ru/comm/1996
Язык закона / Под ред. А.С. Пиголкина. – М.: Юридическая литература, 1990. – 187 с.
1 Д.В. Чухвичев. Логика, стиль и язык закона. [Электрон.ресурс]. Режим доступа: http://www.lawmix.ru/comm/1996/
2 Керимов Д.А. Законодательная техника. - М., 2000. - С. 55.
3Крюкова Е.А. О средствах достижения точности выражения правовых норм. [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://www.pvlast.ru/archive/index.31.php
4 Керимов Д. А. Культура и техника законотворчества. - М.: Юридическая литература, 1991. – С. 89.
5 См.: Язык закона/ Под ред. А. С. Пиголкина. – М.: Юридическая литература, 1990. – С.70.
6 Д.В. Чухвичев. Логика, стиль и язык закона. [Электрон.ресурс]. Режим доступа: http://www.lawmix.ru/comm/1996
7 Крюкова Е.А. О средствах достижения точности выражения правовых норм. [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://www.pvlast.ru/archive/index.31.php
8 Губаева Т.В. Язык и право. Искусство владения словом в профессиональной юридической деятельности. – М. : Норма, 2004. – С. 68.
9 См.: Радько Т.Н., Гойман В.И. Уровни действия права // Общая теория права и государства / Под редакцией В.В. Лазарева. 2-е изд. – М., 1996. – С. 131.
10 См.: Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации) / Отв. ред. Т.М. Дридзе и А.А. Леонтьев. – М., 1976. – С. 87-119, 126-142.
11 Керимов Д.А. Законодательная техника. - М., 2000. - С. 70.
12 Более подробно см.: Губаева Т.В. Язык и право. Искусство владения словом в профессиональной юридической деятельности. – М. : Норма, 2004. – С. 72-75.
13 Решетников А.Г. Особенности языка законодательства // Труды СГУ. Выпуск 11. Серия «Филология. Языкознание». - М.: Изд-во СГУ, 1998. - С. 20.
14 См.: Власенко Н.А. Основы законодательной техники // Законодательные органы власти субъектов Российской Федерации. Практика. Мнения. Проблемы: Информационно-методический бюллетень Аппарата Государственной Думы. - 1997. - № 1 (4). - С. 81.
15 Борисов Г. А. Теория государства и права : учебник / Г. А. Борисов. – Белгород : Изд-во БелГУ, 2007. – С. 117.
16 См., например: Законотворчество в Российской Федерации (научно-практическое и учебное пособие) /Под ред. А.С.Пиголкина. - М., 2000. - С. 327.
17 Борисов Г. А. Теория государства и права : учебник / Г. А. Борисов. – Белгород : Изд-во БелГУ, 2007. – С. 121.
18 Борисов Г. А. Теория государства и права : учебник / Г. А. Борисов. – Белгород : Изд-во БелГУ, 2007. – С. 122.
19 Язык закона/ Под ред. А. С. Пиголкина. – М.: Юридическая литература, 1990. – С. 35.