Обращаясь к теме "эвфемизмы", исследователь вынужден привлекать к анализу не только сами эвфемистические выражения, но и тот социально-культурный и языковой фон, на котором возникает нужда в эвфемизмах. Для полноты картины приходится упоминать такие реалии и такую лексику, которые обычно находятся вне поля внимания языковедов. Как у носителя литературного языка и просто человека, следующего определенным культурным нормам, это и у самого исследователя может вызывать внутреннее неприятие и протест, однако в качестве беспристрастного наблюдателя, фиксирующего все, что происходит в языке, он обязан изучать и такого рода "неприятные" факты.
Это замечание служит предуведомлением читателя о том, с какого рода лексическим материалом ему придется столкнуться при чтении этой статьи, и, одновременно, извинением перед ним, если при знакомстве с этим материалом он ощутит некий нравственный дискомфорт.
В современной русской речи достаточно отчетливо проявляются две противоположные тенденции: к огрублению речи и к ее эвфемизации. Укажу лишь некоторые штрихи, характеризующие первую тенденцию, подскольку подробный ее анализ не входит в задачу данной статьи.
На лексическом уровне огрубление выражается, в частности, в увеличении употребительности грубо-просторечных и жаргонных слов и выражений типа сука, сволочь, падло, гад, подонок, подлец и под., отмазаться, вешать лапшу на уши (Президент отмазался от неприятного вопроса; Довольно вешать нам лапшу на уши! - из речей депутатов Верховного совета России) и т.п., причем не только в устно-бытовой сфере, но и в некоторых жанрах письменной и публичной речи, в радио- и телепублицистике (сл. словоупотребление известного телерепортера А. Невзорова). Одним из проявлений свободы слова, наступившей на рубеже 80-90-х годов, стало снятие запрета на употребление обсценной лексики как в художественных и полухудожественных текстах (ср., напр., прозу Юза Алешковского, Венедикта Ерофеева, Э. Лимонова и нек. др.), так и в различных жанрах обиходно-бытовой и публичной речи, в том числе и рассчитанной на массового адресата: матерные слова нередки в современных фильмах, в телевизионных передачах, газетных и журнальных статьях. Как метко выразилась З. Кестер-Тома, "непечатное" слово стало "печатным" (Кёстер-Тома, 1993, 26).
Показательным также представляется уменьшение влияние половых различий между говорящими на использование подобной лексики: грубые выражения и слова, включая матерные (преимущественно в их экспрессивной, а не номинативной функции), употребляются и мужчинами, и женщинами. При этом социальные ограничения здесь не очень существенны: такое словоупотребление, по нашим наблюдениям, характерно не только для рабочей среды (где оно издавно является постоянным атрибутом речевой коммуникации), но и, например, для актерской, писательской, журналистской. Правда, сохраняются ограничения, связанные с типом адресата: обсценная лексика употребляется более свободно в среде, однородной по полу и возрасту, чем в гетерогенной (то есть, напр., женщина-ровесницы в общении друг с другом более свободно используют мат, нежели при общении в смешанных компаниях и тем более при обращении к мужчинам). Понижается и возрастной порог в употреблении мата: многие подростки и даже 10-12-летние школьники свободно используют матерные слова и выражения и в однородной и в разнородной по полу среде сверстников.
Происходят изменения в нормативном статусе ряда слов и лексических групп. Так, слова, обозначающие некоторые физиологические отправления, раньше имели чрезвычайно ограниченные рамки употребления (ср. глаголы какать, писать - в детской речи и при обращении взрослых к маленькому ребенку); теперь они могут фигурировать и в письменных текстах, расчитанных на массового адресата (ср. заголовок заметки в газете "Московский комсомолец", 1992: Откакались...). Если раньше всё, что связано с отношениями полов, в неспециальной речи обозначалось обиняками, с помощью эвфемизмов (связь, близкие, интимные отношения, жить с кем-либо и - более прямой оборот - спать с кем-либо и т.п.), то теперь не только в обиходной речи, но и в средствах массовой информации употребляются слова трахать, трахаться (многим представителям молодого и среднего поколения говорящих по-русски эти слова представляются удачной эвфемистической заменой нелитературных глаголов коитальной семантики), кончить, давать [2 ] (ср. в реплике проститутки в фильме "За последней чертой", 1991): - Хочешь, я тебе прямо здесь дам бесплатно? или глубокомысленное начало газетной статьи (в "Московском комсомольце"): У наших девушек отсутствует культура давания).
Изменился и нормативный статус некоторых медицинских терминов: ряд терминов, связанных с половой сферой и ранее употреблявшихся в сугубо специальных текстах или в узко-профессиональной среде (типа коитус, оргазм, клитор, пенис, эрекция и под.), сейчас достаточно свободно используется в неспециальной речи - в газетной статье, радио- или телепередаче, в бытовой речи.
Помимо лексических особенностей ряда жанров современной русской речи, можно отметить некоторые интонационные свойства ее, свидетельствующие об огрубении привычных форм общения. Так, в определенных социально-профессиональных и возрастных группах (например, среди торговых работников, работников служб быта, гостиничного сервиса, медсестер, машинисток, в среде рабочей молодежи, учащихся профессионально-технических училищ, старшеклассников общеобразовательных школ) грубой, с традиционной точки зрения, является интонация обычного информативного диалога (как в "своей" среде, так и в разговорах с посторонними). Вообще, если пользоваться не строго лингвистическими терминами, а оценочными, в наши дни чрезвычайно высок уровень агрессивности в речевом поведении людей. Начиная с бытовых разговоров соседей по дому и перепалок в магазинных очередях и кончая митингами на площадях и дебатами в парламенте, звучащая речь характеризуется такими чертами, как жесткость в оценке поведения собеседника (обусловливающая выбор соответствующих оценочных средств), крайняя негативная экспрессивность при обсуждении того, с чем не согласен говорящий, возбужденный, нередко враждебный тон речи и т.п.).
Необыкновенно активизировался жанр речевой инвективы, использующий многообразные средства негативной оценки поведения личности адресата - от экспрессивных слов и оборотов, находящихся в пределах литературного словоупотребления, до грубо-просторечной лексики (см. об этом, в частности, Жельвис, 1992).
Все эти особенности современеной устной и, отчасти, книжно-письменной речи - следствие негативных процессов, происходящих во внеязыковой действительности; они тесно связаны с общими деструктивными явлениями в области культуры и нравственности.
В определенной степени противоположным по характеру, целям и результатам используемых средств является процесс эвфемизации речи, также весьма характерный для современного ее состояния.
Как кажется, для процесса эвфемизации существенны следующие моменты:
1) оценка говорящим предмета речи как такового, прямое обозначение которого может быть квалифицировано - в данной социальной среде или конкретным адресатом - как грубость, резкость, неприличие [3 ] и т.п.; по всей видимости, лишь определенные объекты, реалии, сферы человеческой деятельности и человеческих отношений могут вызывать подобную оценку - другие с этой точки зрения "нейтральны"; поэтому эвфемизации подвергается не всякая речь, а речь, связанная с определенными темами и сферами деятельности (см. об этом ниже);
2) подбор говорящим таких обозначений, которые не просто смягчают те или иные кажущиеся грубыми слова и выражения, а маскируют, вуалируют суть явления; это особенно ясно видно на примере семантически расплывчатых медицинских терминов типа новообразование вместо пугающего опухоль или иноязычных - потому не всем понятных - терминов типа педикулёз вместо вшивость и под., а также в использовании слов с "диффузной" семантикой: известный, определённый, надлежащий, специальный и т.п. (см. об этом ниже);
3) зависимость употребления эвфемизма от контекста и от условий речи: чем жестче социальный контроль речевой ситуации и самоконтроль говорящим собственной речи, тем более вероятно появление эвфемизмов; и, напротив, в слабо контролируемых речевых ситуациях и при высоком автоматизме речи (см. общение в семье, с друзьями и т.п.) эвфемизмам могут предпочитаться "прямые" обозначения, или дисфемизмы [4 ] (о понятии социального контроля в процессах речевого общения см. Крысин, 1989, 139);
4) социальная обусловленность представления о том, что может быть эвфемизмом: то, что в одной среде расценивается как эвфемизм, в другой может получать иные оценки (см. ниже).
Оценка говорящим того или иного предмета речи с точки зрения приличия / неприличия, грубости / вежливости обычно бывает ориентирована на определенные темы и на сферы деятельности людей (или отношений между ними). Традиционно такими темами и сферами являются:
- некоторые физиологические процессы и состояния; ср. освободи нос! - вместо высморкай!; освободить кишечник; недомогание (о менструации); Она ждет ребенка (вместо: Она беременна) и др.;
- определенные части тела, связанные с 'телесным низом'; объекты этого рода таковы, что и непрямое, эвфемистическое их обозначение в бытовой речи воспринимается большинством как не вполне приличное - ср., напр., просторечные и жаргонные обозначения мужского члена: конец, палка, инструмент, аппарат, прибор, колбаса, балда, вафля, банан и мн. др. или женского влагалища: дырка, скважина, лоханка, лохмушка, мочалка, копилка и мн. др. (см. Балдаев и др., 1992, 314); среди медиков, как известно, для этих целей используется латынь;
- отношения между полами; ср.: находиться в близких, интимных отношениях, в интимной связи, физическая близость; просторечное употребление глаголов встречаться, дружить, гулять (с кем-либо); У нас с ним ничего не было - имеется в виду физическая близость, и т.п.;
- болезнь и смерть: недомогание, плохо себя чувствовать вместо болеть, хворать; Она совсем плохая о безнадежно больной, ушел от нас, его не стало вместо умер; кончина вместо смерть; летальный исход как медицинский эвфемизм, заменяющий "слишком прямое" смерть, и др. Темы смерти и похорон, если эти события актуальны (либо совпадают с моментом речи, либо отделены от него небольшим промежутком времени), вербализуются почти исключительно с помощью эвфемизмов. Ср. скончаться и устар. и прост. кончиться, усопший, Х-а не стало, нет больше с нами; предать земле (но не закопать!); действия учреждений, занимающихся организацией похорон, в официальном языке обозначаются расплывчатым и эвфемистическим по своей природе оборотом ритуальные услуги. Ср. также в речи медиков: потерять больного, то есть допустить, чтобы больной умер, не справиться с болезнью; дети уходят (в значении 'умирают').
Эти сферы эвфемизации можно назвать личными; они касаются личной жизни и личности говорящего, адресата и третьих лиц.
Кроме того, явление эвфемизации наблюдается и в различных сферах социальной жизни человека и общества. Важно подчеркнуть, что в современных условиях наибольнее развитие получают как раз способы и средства эвфемизации, затрагивающие социально значимые темы, сферы деятельности человека, его отношений с другими людьми, с обществом, с властью.
Рассмотрим этого рода эвфемизмы, характеризуя (1) цели эвфемизации; (2) сферы социальной жизни, в которых чаще, чем в других, используются эвфемистические языковые средства; (3) языковые способы и приемы эвфемизации; (4) социальные различия между говорящими в создании и использовании эвфемизмов.
Цели эвфемизации речи
1. Основная цель, которая преследуется говорящими при использовании эвфемизмов в социальных и межличностных отношениях, - стремление избегать коммуникативных конфликтов и неудач, не создавать у собеседника ощущения коммуникативного дискомфорта [5 ].
В эвфемизмах этого рода иначе, в более вежливой форме - по сравнению с иными способами номинации - называют объект, действие, свойство. Ср., напр., употребляющиеся в функции своеобразных терминов слова слабослышащий вместо глухой, незрячий вместо слепой, а также высказывания типа Она недослышит, Он прихрамывает о сильно хромающем человеке, Да что-то я приболел - температура под сорок, и т.п.
Канцелярский штамп заслуженный отдых (покой) в сочетании уйти (проводить) на заслуженный отдых (покой) ощущается говорящими как более вежливое выражение, чем слово пенсия, в особенности если оно употребляется в присутствии лица, о котором идет речь (по-видимому, потому, что слово пенсия может вызвать у адресата нежелательные ассоциации с социальной ущербностью).
Ср. случаи более индивидуальных эвфемизмов подобного рода:
- Присядьте, прошу вас, присядьте - вот те, на балконе, гости! (Председательствующий на съезде народных депутатов, апрель 1992 г.) - здесь словоформа сядьте расценивается говорящим, видимо, как недостаточно вежливая;
- Это платье вас ... э-э... взрослит (говорящий избежал слова старит);
- Ты стал какой-то... - Взрослый - так сейчас говорят, чтобы не сказать: старый. - (Смех) Да-да (Записи устной речи, 90-е годы).
2. Более специфической - в социальном смысле - является другая цель эвфемизации: вуалирование, камуфляж существа дела. Эвфемистические средства, используемые для этой цели, весьма разнообразны и характерны, как кажется, именно для нашей языковой действительности. Причина этого - в общей лживости системы и обслуживающего ее идеологического аппарата, в боязни огласки неблаговидной или антигуманной деятельности. Недаром камуфлирующие наименования наиболее частотны при описании того, что надо скрывать: жизни лагеря или тюрьмы, работы оборонных предприятий, а в недавнем прошлом - скрытой деятельности верхушки коммунистической партии и госаппарата, работы ЧК - ОГПУ - НКВД - МГБ - КГБ, которые получили устойчивое эвфемистическое наименование компетентные органы.
Например, лагерь или тюрьма в административно-деловом жаргоне называется учреждение [6 ] (В это учреждение поступило много новых людей. - Телевидение, 27.8.1991, интервью с работниками МВД); сочетанием отдельно стоящее помещение обозначается штрафной изолятор в лагере (см. в повести Л. Разгона "Непридуманное"); слово надзиратель в последнее время вытеснено более туманным и не столь одиозным контролёр; вместо слова агент или пейоративного стукач говорят информатор или доброжелатель (ср. в речи бывшего охранника И.В. Сталина - Рыбина: Агент неудобно говорить, ну, доброжелатель можно сказать, доброжелатель. - Телевидение, 12.9.1991); ср. также: В обслуживание (так на гэбистском жаргоне звали оперуполномоченные свою работу) дали огромную территорию (Комсомольская правда, 29.7.1991).
Весьма показательны также в качестве "камуфлирующих" многочисленные наименования с первой частью спец-: спецконтингент (о заключенных или ссыльных), спецотдел (а также особый отдел в воинских подразделениях, в гражданских - первый отдел, что также является эвфемистическим обозначением службы сыска и цензуры), спецраспределение, спецсектор, спецзадание, спецполиклиника, спецхран - как сокращенное название отдела специального хранения книг в библиотеке, то есть книг, не выдаваемых читателям без особого на то разрешения, и т.п. (см. об этом Крысин, 1990).
Спецакция и просто акция на этом жаргоне обозначает 'расстрел, приведение в исполнение смертного приговора', а словосочетание высшая мера (из высшая мера наказания), эвфемистически обозначающее приговор к смертной казни, стало официальным юридическим термином (который в просторечии и арготическом употреблении стянулся до вышка и вышак) [7 ].
Сюда же примыкает вуалирующее употребление глаголов нейтрализовать и обезвредить в контекстах типа: Надо было нейтрализовать охрану ( = 'перебить, уничтожить'), После того, как часовой был обезврежен... ( = убит или приведен в состояние, когда он не может действовать), физическое устранение - вместо убийство (В "Вечерней Москве" появилась провокационная статья о якобы готовящемся физическом устранении президента. - Телевидение, 20.4.1993) и нек. др.
В военном языке с давних пор употребляются обозначения, с помощью которых от противника скрывается подлинный смысл передаваемых сообщений: хозяйство в значении 'воинская часть', огурцы в значении 'снаряды' и т.п. Эта традиция была воспринята и при описании деятельности оборонных и всяких иных "закрытых" предприятий: ящик в значении 'завод, институт' (Работаю в ящике; Их распределили по ящикам - о выпускниках института) - из сочетания почтовый ящик номер такой-то; объект - в значении 'военный объект' или 'промышленный объект оборонного характера' (см. многочисленные примеры употребления слова объект в таком смысле в "Воспоминаниях" А.Д. Сахарова), изделие - о бомбе, ракете и тому подобной продукции военного назначения: Приехав на полигон (для ядерных испытаний), мы узнали о неожиданно возникшей очень сложной ситуации. Испытание было намечено в наземном варианте. Изделие в момент взрыва должно было находиться на специальной башне, построенной в центре испытательного поля (А.Д. Сахаров. Воспоминания); продукт: Продуктом называли начинку для атомных бомб (Телевидение, 18.10.1991).
Камуфлирующими являются эвфемизмы, которые в недавнем прошлом использовались для обозначения действий и свойств представителей партийного и советского аппарата (любого уровня). Жизнь внутри партийной верхушки, внутри структур власти должна была скрываться от непосвященных, и поэтому сообщения о тех или иных событиях в этих сферах изобиловали весьма расплывчатыми оборотами типа: для служебного пользования - о секретных документах, рассмотрен организационный вопрос (это означало, что какой-либо партийный или советский начальник выведен из состава руководящего органа, понижен в должности и т.п.), были сделаны оргвыводы (обозначение репрессивных мер, примененных к какому-нибудь функционеру или вообще работнику), вести себя нескромно (о партийном хапуге, коррупционере и т.п.); ср. также полушутливое - но от этого не меняющее своей эвфемистической сути - жизнелюб применительно к какому-нибудь чиновнику пьянице или развратнику. Кое в чем такое словоупотребление сохраняется и в наши дни, ср.: Была отмечена нескромность главы администрации, который использовал свое служебное положение в корыстных целях [то есть брал взятки, торговал государственным имуществом и т.п.] (Радио, 15.3.1993).
Камуфлирующие слова и обороты весьма распространены и вне той специфической среды, которая связана с репрессивной системой, военно-промышленным комплексом или с отношениями внутри партийных и властных структур. К ним прибегают в тех случаях, когда прямое обозначение объекта, действия, свойства, по мнению говорящего, может вызвать нежелательный общественный эффект, негативную реакцию массового адресата, осуждение и т.п.
Таковы, напр., словосочетания либерализация цен, освобождение цен, упорядочение цен, свободные цены в языке современной прессы, в речевой практике экономистов, представителей власти и др. В буквальных своих значениях эти сочетания могут прилагаться к любым ценам и любым процессам, происходящим с ценами: понижению, повышению, сохранению на том же уровне, приведению их в порядок, как это следует из смысла слов освобождение, либерализация, свободный, упорядочение. Однако в действительности они обозначают рост цен, более высокие, чем прежде, цены, но обозначают, так сказать, не впрямую, а вуалируя малоприятное для большинства людей явление.
Ср.: Последствия реформы обнаруживаются в виде инициируемой сверху гиперинфляции и беспрецедентного взвинчивания цен на продовольственные и промышленные товары первой необходимости, почему-то нежно названного здесь благозвучным именем "либерализация" ("Московский комсомолец", 2.2.1992, интервью с экономистом Л.И. Пияшевой); Под благозвучным названием упорядочения цен повышены цены на ряд товаров повседневного спроса (Радио, 16.10.1991); Указ, который кокетливо называется "О регулировании цен на некоторые виды энергопродуктов", на самом деле значительно повышает цена на все нефтепродукты и большую часть других видов топлива (Телевидение, 20.9.1992).
Власть стремится смягчить удары, наносимые населению реформами в области экономики. Так, в начале 80-х годов талоны на получение сахара, мыла и других товаров первой необходимости, ставших дефицитными (по торговой терминологии такие товары называются эвфемистично товарами повышенного спроса), снабжались лицемерной надписью "Приглашение". Действия правительства, направленные на повышение цен, увеличение налогов и т.п., само же правительство называет весьма аморфным по смыслу и эвфемистическим по существу словосочетанием непопулярные меры.
Стремление скрыть смысл явлений просматривается и в таких обозначениях, как воины-интернационалисты (о советских солдатах в Афганистане в 1979-1990 гг.), дружеская помощь братскому афганскому народу, ограниченный контингент войск на территории этого же Афганистана (ср. использование более прямых номинаций агрессия, оккупация, оккупанты - в радиопередачах Би-Би-Си, "Голоса Америки", радиостанции "Свобода").
В связи с распадом Советского Союза и усилением вражды между некоторыми, прежде "братскими", его народами, сообщения о кровавых событиях в тех или иных районах Кавказа, Средней Азии, Прибалтики, Молдавии и др. также нередко подаются в "вуалирующем", смягчающем тоне, для чего используются эвфемизмы типа: сохраняется напряженность (В Нагорном Карабахе сохраняется напряженность... имеются убитые и раненые. - Радио, 1991), пострадать (В боях пострадало свыше сорока человек, из них восемь убиты. - Телевидение, 1991), пойти на крайние меры (В этой обстановке нежелательно было бы пойти на крайние меры и ввести туда войска. - Телевидение, 1991), непредсказуемые последствия (Этот шаг азербайджанского правительства может иметь непредсказуемые последствия: обозреватели сходятся на мнении, что военных действия в Нагорном Карабахе избежать не удастся. - Радио, 1990) и т.п.
Напряженность отношений между различными народами и национальными группами рождает у людей, выступающих публично (у журналистов, комментаторов, депутатов, политических деятелей и др.) боязнь неточным словом, неловким выражением усилить эту напряженность, невольно способствовать межэтническим раздорам. Отсюда - шаг к ложной интерпретации смысла некоторых единиц как слишком прямого, грубого, а самих этих единиц - как могущих нанести моральный ущерб адресату или тем, о ком идет речь.
Так, с недавних пор вместо однословного обозначения представителей народоы Кавказа, Средней Азии и некоторых других регионов в прессе, по радио и телевидению стали употреблять описательные обороты: лица армянской национальности (вресто армяне), лицо узбекской национальности (вместо узбек) и даже лица кавказской национальности (хотя такой национальности, как кавказец, не существует). В некоторых случаях такого рода описательными оборотами стремятся скрыть более узкий смысл, более конкретный объект, прямое называние которого представляется говорящему не совсем удобным, потому что раскрывает его подлинные взгляды, намерения или цели. Так, представители националистически настроенных литературных кругов под словосочетанием русскоязычные писатели иногда имеют в виду писателей-евреев; участники летних (1992 года) митингов у здания Останкинского телецентра вначале выдвигали требование оно было начертано на плакатах - "Долой нерусское телевидение!", но вскоре перешли к более ясным лозунгам: "Еврейское телевидение - Израилю!", "Долой сионизм в эфире! и т.п.
3. Третья цель, преследуемая говорящими при употреблении эвфемизмов, заключается в стремлении сообщить нечто адресату таким образом, чтобы это было понятно только ему. Разумеется, такого рода зашифрованность сообщения относительна, и очень скоро она становится мнимой, если подобные сообщения содержатся не в частной переписке, а публикуются и тем самым делаются доступными для интерпретации каждому читающему или слушающему.
С этой точки зрения весьма характерны разного рода объявления, публикуемые в печати или вывешиваемые, так сказать, в самодеятельном порядке на остановках, у станций метро, на заборах и столбах и т.д. "Меняю трехкомнатную квартиру на четырехкомнатную по солидной договоренности" - здесь за словами "солидная договоренность" скрыто обещание хорошо оплатить разницу в площади обмениваемых квартир. Ср. также более характерное: "Меняю однокомнатную квартиру на двухкомнатную по очень хорошей договоренности" и даже "Меняю Луганск на Москву за очень хорошую договоренность", где в типе управления проглядывает модель управления того предиката, который заменен эвфемизмом: ср. платить, плата за что-нибудь.
В сфере, которая связана с обменом и получением жилья, немало и других эвфемизмов. Каждому, кто вплотную сталкивался с этой вызывающей тягостные ощущения сферой, хорошо известно, что, например, перспективная семья - это семья, в которой родители находятся в так называемом репродуктивном возрасте, то есть, проще говоря, семья, в которой могут родиться дети. А перспективная квартира - это нечто почти противоположное по смыслу и даже зловеще-бесчеловечное по сути: квартира, в которой живет престарелый (и, стало быть, неперспективный в только что рассмотренном смысле) человек и которая, следовательно, скоро освободится.
С вуалированием, сокрытием сути даваемого сообщения связан и еще один тип объявлений - касающийся отношений между мужчинами и женщинами. Ср. следующие примеры: Молодая женщина окажет услуги состоятельному мужчине; Стройная, умная, молодая женщина ищет личного спонсора; Хочу наказывать непослушную даму; Юноша 20 лет ищет наставницу (объявления в газете "Частная жизнь", 1992). Выделенные слова и обороты - явные эвфемизмы: они употребительны не в их словарных значениях, а тех, которые хочет выразить адресант; при этом, правда, эти эвфемизмы плохо выполняют своё камуфлирующее предназначение, так как их "тайный" смысл прочитывается достаточно легко (ясно, о какого рода услугах идет речь, с какой целью ведутся поиски личного спонсора, чему именно должна обучать юношу 20-ти лет его наставница и чем вызвано желание наказывать непослушную даму). Ср. также специфическое понимание слова комплексы в таком объявлении: На высокооплачиваемую работу требуются девушки без комплексов (имеются в виду потенциальные проститутки), а также весьма конкретное осмысление слова привычки (точнее - словосочетания вредные привычки) в объявлении о найме на работу: Предприятию требуются водители и экспедиторы. Лиц с вредными привычками и старше 35 лет просим не обращаться (под лицами с вредными привычками подразумеваются любители выпить).
1. Традиционной сферой, в которой активно употребляются эвфемистические средства выражения, является дипломатия. Совершенно очевидно, что те коммуникативные задачи, с которыми приходится иметь дело дипломатам и политикам, невозможно решить, используя лишь прямые номинации, обходясь без обиняков, намеков, недоговоренностей, камуфляжа, то есть - без всего того, для выражения чего как бы и предназначены эвфемизмы.
Часто мелькающие сейчас на страницах печати и в эфире слова и обороты (некоторые из них уже упоминались) типа пойти на крайние меры, непредсказуемые последствия, конфронтация (применительно к ситуациям, когда идет война, хотя и, возможно, локальная), определенные круги, соответствующие инстанции, миротворческие акции, принцип взаимности (ср.: Право "око за око", на языке дипломатии именуемое принципом взаимности... - Телевидение, 12.5.1993) и т.п. - родились именно в дипломатическом речевом обиходе.
2. Репрессивные действия власти: задержать вместо арестовать (ср. в интервью с начальником Главного управления внутренних дел Москвы: - Скажите, кого-нибудь арестовали из участников этой акции? - Мы задержали несколько человек, им будет предъявлено обвинение в умышленном нарушении общественного порядка и злостном хулиганстве (Телевидение, 1.5.1993), высшая мера вместо смертная казнь, применить санкции - этот оборот употребляется в весьма неопределенном смысле: он может означать привлечение к уголовной ответственности, лишение свободы, экономическую или военную блокаду районов и целых государств (ср. Блокада - а все литовцы употребляют именно это слово, отвергая предложенные правительством СССР эвфемизмы, - не ожесточила и не озлобила жителей республики. Скорее, они говорят о "санкциях" с недоумением и обидой... - "Демократическая Россия", 1990, № 3; Санкции, применяемые ООН в отношении Ирака, оказываются малоэффективными. - Телевидение, июль, 1992).
Сюда же примыкают характерные для недавнего прошлого обозначения мер партийного и административного воздействия на людей: предупредить, поставить на вид, указать - как правило, без заполнения валентности содержания: Бюро предупредило Иванова (поставило на вид, указало); поправить (ср. превратившееся в расхожую шутку: Если я не прав, старшие товарищи меня поправят) и др.
3. Государственные и военные тайны и секреты, числу которых относится производство оружия, определенных видов техники, социальный и численный состав учреждений (не только военных), профиль их работы и многое другое. Ср. приводившиеся выше примеры употребления слов объект, продукт, изделие, ящик и др., а также следующие примеры: разработка необычных видов оружия (имеется в виду бактериологическое оружие), нетрадиционные формы войны (имеются в виду формы войны, направленные на полное уничтожение живой силы противника с сохранением его военной техники).
4. Деятельность армии, разведки, милиции, уголовного розыска и некоторых других органов власти, действия которых не должны быть "на виду". Здесь употребительны слова и обороты с достаточно общим смыслом, в то время как применяются они по отношению к конкретным действиям и явлениям: задание, операция (идти на задание, выполнить задание, провести операцию по задержанию преступника), объект в значении 'лицо, за которым ведется негласное наблюдение' (ср.: Он уточнил, где находится "объект", то есть Солженицын... В этот момент я увидел "объекта" с приятелем, выходивших из дверей магазина. - Совершенно секретно, 1992, № 4), акция, специальная акция (ср.: На встрече с резидентом КГБ Вадиа Хаддаг изложил перспективную программу диверсионно-террористической деятельности НФОП... Основной целью специальных акций НФОП является повышение эффективности борьбы Палестинского движения сопротивления против Израиля, сионизма и американского империализма, осуществление акций против американского и израильского персонала... - Из постановлений Политбюро ЦК КПСС; "Московские новости", 14.2.1992), учреждение закрытого типа, жаргонно-профессиональное иметь, получить допуск (без указания объекта: к секретной документации, к секретной работе), невыездной - о человеке, связанном с секретной работой и потому не имеющем возможности ездить за границу (в дальнейшем было распространено на политически неблагонадежных лиц).
6. Сфера распределения и обслуживания: товары повышенного спроса, дефицитные товары, дефицит (Дефицит выбросили) [8 ]; в бытовой речи и в просторечии распространены обороты организовать, устроить что-нибудь в значении 'содействовать в приобретении какого-нибудь товара': Устрой мне холодильник за полторы цены; А кухонный гарнитур организовать можешь?
6. Отношения между различными национальными и социальными группами, статус этих групп: некоренное население - может быть употреблено применительно к русским, живущим в Прибалтике или других бывших республиках СССР; этническая чистка - уничтожение в том или ином районе (городе, республике) лиц, не принадлежащих к господствующей в этом районе нации; впервые было употреблено применительно к ситуации в Югославии, где сербы уничтожают мусульман, хорваты - сербов на территории Хорватии, а затем стало использоваться по отношению к ситуациям в бывшем СССР (ср.: В Горном Бадахшане хорошо помнят, что, взяв под контроль Душанбе, некоторые солдаты правительственных войск занялись этническими чистками, при этом, в первую очередь, уничтожались памирцы. - "Независимая газета", 5.7.1993); гастролёры из кавказского региона - о преступных группах в Москве и Петербурге, состоящих из "лиц кавказской национальности"; группы повышенного риска - о наркоманах, гомосексуалистах, проститутках, которые имеют более высокую (чем другие социальные группы) вероятность заразиться СПИДом.
7. Некоторые виды профессий, эвфемистическое обозначение которых имеет целью повысить престиж этих профессий или скрыть негативное впечатление от обозначаемого "прямым" наименованием рода занятий: оператор машинного доения, оператор на бойне, оператор очистных работ (ср. прежнее ассенизатор, переставшее выполнять свою эвфемистическую функцию), контролер вместо надзиратель, исполнитель - о человеке, приводящем в исполнение смертные приговоры (ср. палач) и др. Существенную роль в этой группе эвфемизмов играют иноязычные обозначения, ср.: Профессия Олега гораздо более романтичная и жизненная: он инструктор по случке собак. Олег, правда, обижается, когда его называют "вязальщиком" (от профессионального значения глагола вязать - 'случать (животных)'), но ничего не имеет против киносексопатолога ("Московский комсомолец", 8.2.1992) - более подробно об этом см. в следующем разделе.
1. Слова-определители с "диффузной" семантикой: некоторый, известный, определенный, соответствующий, надлежащий и нек. др. Ср.: Я имею к этому некоторое отношение - может говориться несколько иронически в ситуации, когда говорящий прямо причастен к P (например, он автор книги, о которой идет речь, участвовал в разработке данного проекта и т.п.); Не советуясь с нами, он (президент) поддерживает правительство, которое своими действиями привело страну к известным результатам (= плохим, негативным) (Радио, 8.4.1992, выступление депутата Верховного совета); Стало совершенно явным, что - воспользуемся введенной в оборот Михаилом Горбачевым терминологией - "определенные деструктивные силы" делают всё возможнное, чтобы... (Российская газета, 29.8.1991); Чемпион мира не лучшим образом распорядился своими фигурами в цейтноте (то есть плохо) (Телевидение, 28.2.1992).
2. Номинации с достаточно общим смыслом, используемые для называния вполне конкретных предметов и понятий: акция, изделие, объект, продукт, учреждение (примеры см. выше), материал в значении 'компрометирующие сведения о ком-либо' (На вас поступил материал), сигнал в значении 'сообщение о чем-либо неблагоприятном в высшие инстанции' (В свое время мы не прислушались к сигналам с мест) и др. В качестве обозначений конкретных объектов и действий могут использоваться даже местоимения (то есть слова с наиболее общим смыслом): (Диалог матери и 16-летней дочери) - У тебя что-нибудь было с Толей? - Ну, что ты, мам, - ничего не было (запись устной речи); Друга Сюзанны зовут Джино. Сюзанна показывает Илоне, какое у Джино "это", и Илона говорит: "Надо же, кто знает, вошло бы в меня такое!" ("Частная жизнь", 1991, № 1).
3. Иноязычные слова и термины, употребляемые как обозначения, более пригодные для вуалирования сути явления, чем исконная лексика: либерализация (цен), канцер (вместо рак), педикулёз (вместо вшивость), селадон (вместо оскорбляющего слух слова бабник), деструктивный 'разрушительный' (деструктивные силы), конфронтация 'противостояние' (иногда с применением оружия) [9 ].
4. Аббревиатуры, особенно характерные для репрессивной сферы и сфер, связанных с сокрытием государственных и военных тайн: ВМ = высшая мера (наказания), ДСП = для служебного пользования, СС = совершенно секретно (гриф на документах; в профессиональном обиходе такой гриф именовался "два Семена"), зэк (из заключенный каналоармеец - аббревиатура возникла во время строительства Беломорско-Балтийского канала) [10 ], ПКТ = помещение камерного типа (на самом деле, попросту - камера) и др.
5. Некоторые слова, обозначающие неполноту действия или слабую степень свойства, употребляемые не в своем обычном значении, а в качестве смягчающего эвфемизма: Он недослышит (о глухом), Он прихрамывает (о хромом), приостановить (деятельность организации, членство в партии и т.п.) - может обозначать не только временное, но и полное прекращение действия, деятельности.
6. Некоторые глагольные формы с приставкой под-: подъехать, подойти, подвезти и нек. др., которые ощущаются частью говорящих (главным образом носителями просторечия) как более вежливые, смягчающие прямое отношение к адресату и потому употребляются ими в качестве эвфемистических замен "прямых" обозначений приехать, прийти, привезти, довезти (в литературном языке, как известно, глаголы с приставками под-, при- несинонимичны). Ср.: - Можно к вам подъехать, чтобы обсудить это прямо сегодня? Я часам к шести подойду. Вы у себя будете? До метро подвезите, пожалуйста (записи устной речи). Ср. также эвфемизм подсказать в контекстах типа: - Не подскажете, как пройти к Военторгу?).
Эвфемизмы, в отличие от большей части лексических средств языка, особенно чутки к изменениям в области культуры человеческих отношений и нравственных оценок тех или иных явлений общественной жизни. То, что кажется эвфемизмом на одном этапе развития общества, перестает им быть на следующем, превращаясь в средство, которое, с точки зрения большинства носителей данного языка, именует объект слишком прямо. Ср. характерный пример: "В первые годы революции получает широкое распространение термин "дефективный" со многими его производными. Этот научный термин должен был покрыть и закрыть целую группу очень различных слов: ненормальный, неполноценный, невменяемый, "недоделанный", слабоумный, псих, дурной, иногда даже - идиот и сумасшедший, и ещё многие другие... Некоторые (из этих слов) уже были когда-то эвфемизмами, а потом стали звучать как очень прямые и крепкие слова..." (Боровой, 1963, 450). Заметим, что и новейшие средства и способы обозначения психической ненормальности быстро утрачивают свойство эвфемистичности и расцениваются носителями языка как прямые (и потому оскорбительные для характеризуемого лица) обозначения: шизик, (он) с приветом, (У него) крыша поехала и т.п.
Кроме временного фактора существенен и фактор социальный: в разной социальной среде - неодинаковое представление о том, что "прилично" и "неприлично" и, соответственно, о том, что может именоваться прямо, без обиняков, а что должно получать "вуалирующие", эвфемистические обозначения.
В этом смысле весьма примечательны различия между носителями литературного языка, с одной стороны, с, с другой, людьми, использующими в качестве основного или единственного средства местный диалект, городское просторечие, социальный жаргон и какие-либо еще некодифицированные подсистемы национального языка [11 ].
Полевыми исследователями территориальных диалектов и просторечия давно замечено, что носители этих подсистем склонны прямо называть некоторые объекты и действия, относящиеся к анатомии и физиологии человека, к отношениям полов, употреблять обсценную лексику как в ее экспрессивной, так и в номинативной функции. Однако неверно было бы считать, что в этой социальной сфере нет потребности в эвфемизации речи.
Напротив, и в диалектах, и в просторечии имеются весьма развитые "микросистемы" лексических средства, которые служат для эвфемистического обозначения табуируемых объектов, процессов, свойств. Ср., например, глаголы озорничать, озоровать, шалить, баловать, баловаться, которые используются для называния некоторых негативно оцениваемых действий: Продавцы озорничают: хочу - открою в два, хочу - в три, а хочу и вовсе не приду; А на заводе-то озоруют: молоко водой разбавляют; На дорогах да и в лесах тогда кого только не было: и белые, и красные, и зеленые, - и все шалили, нашего брата обирали (записи устной речи); - Они, старики, просты; для них это птичий грех - со снохой баловаться (М. Горький. Дело Артамоновых); - Мальчику с девочкой дружиться - это хорошее дело: Только баловаться не надо... И простейшими словами объясняла нам, что значит "баловаться" (М. Горький. В людях); Белые казаки, мстя Андрею за уход в красные, люто баловались с его женой (М. Шолохов. Поднятая целина).
В зависимости от ситуативных условий речи - от типа собеседника, тональности общения, его цели, иллокутивных и перлокутивных свойств речевого акта и т.п. - и носители диалектов, и говорящие на просторечии, прибегая к эвфемистическимсредствам, могут проявлять так называемую гиперкоррекцию: эвфемистической замене подвергаются даже те слова и обороты, которые в иной социальной среде (например, у носителей литературного языка) не оцениваются как "неприличные" и грубые. Например, по нашим наблюдениям, некоторые носители современного русского просторечия заменяют название бабье лето оборотом женское лето, избегают слов сортир (вследствии фонетической и смысловой ассоциации его с соответствующим ненормативным глаголом), яйца (употребляя в качестве названия продукта только слово яички и ложно оценивая его как более приличное, хотя, как известно, в качестве анатомического термина используется именно уменьшительная форма) [12 ] и нек. др.
Своеобразные функции выполняют эвфемизмы в социальных жаргонах. По-видимому, главная из них - сокрытие, вуалирование сущности обозначаемого понятия [13 ], иногда с элементами словесной шутки, игры, каламбура. Ср.: академия, дача, курорт 'о лагере, тюрьме'; браслеты 'наручники', быть больным 'находиться под арестом', облегчить, обмыть, помыть 'обокрасть', буфера, литавры 'женские груди', поиметь, оприходовать, поджениться, поставить пистон и мн. др. 'совершить половой акт' (воровское арго), бемоль 'живот (преимущественно у женщины)', забемолеть 'забеременеть', жмурик 'покойник', камертон 'стакан, ёмкость для выпивки', синкопа 'хромой человек' (жаргон лабухов); гонец 'торговец наркотиками', колики 'наркотики, вводимые при помощи шприца', машина, самосвал 'шприц', трава, травка 'наркотики', черняга 'низкосортный морфий' и др. в жаргоне наркоманов (см. Грачев, Гуров 1989; Балдаев и др., 1992).
Эвфемистичны многие слова современного молодёжного жаргона: Если девушка странная или выпившая, то о ней могут сказать "отъехавшая" (Аргументы и факты, 1992, № 10); ср. также слова синеглазка, мелодия 'о милицейской машине', в откате, в пожаре 'в состоянии сильного опьянения', синусоида 'нетрезвое состояния', тундра, тайга 'о глупом и недалеком человеке', очко 'анальное отверстие', резина 'презерватив', залететь 'заразиться венерической болезнью', а также 'получить нежелательную беременность' и др. (см. Стернин, 1992; Файн и Лурье, 1992).
1. Эта статья написана при финансовой поддержке Российского Фонда Фундаментальных Исследований (проект № 93-06-10962 "Русский язык 90-х годов XX столетия").
2. По происхождению такие слова являются эвфемизмами. Однако, поскольку они обозначают действия и отношения, которые И.С. Кон назвал "принципиально невербализуемыми" (Кон, 1988, 108), то, возникнув как эвфемистическая замена грубых номинаций, они тем не менее оцениваются большинством носителей языка как недопустимые в культурном общении.
3. Г. Пауль называл в качестве причины возникновения эвфемизмов "чувство стыда", которое заставляет говорящего избегать обозначения вещей "их собственными именами" и пользоваться "косвенными обозначениями" (Пауль, 1960, 123).
4. Дисфемизмы - это "замена эмоционально и стилистически нейтрального слова более грубым, пренебрежительным и т.п., напр. загреметь вместо упасть, рассопливиться вместо заплакать, сыграть в ящик вместо умереть, осточертеть вместо надоесть (Арапова, 1990).
5. Это соответствует одному из сформулированных Г. Грайсом постулатов - постулату вежливости (Грайс, 1985, 223): стремление с помощью эвфемизмов избежать коммуникативного дискомфорта является частным случаем реализации этого постулата.
6. По-видимому, такое абсолютное употребление слова учреждение - результат отсечения номера подобного рода учреждений, который, как правило, ставится при слове учреждение в различных административных и юридических текстах: учреждение № К/975-д и т.п.
7. В 20-х годах оборот высшая мера имел иносказательное обозначение Вера Михайловна (подобно тому, как сочетание советская власть в "опасных" ситуациях кодировалось невинным именем-отчеством Софья Власьевна)
8. В последнее время, в связи с изменением ситуации в российской торговли: хоть и дорого, но можно купить практически все, - подобные выражения теряют свою актуальность.
9. Об особой роли иноязычных слов в "советском языке" писали С.М. и А.М. Волконские в книге "В защиту русского языка" (Берлин, 1928); в частности, отмечали они, иностранные слова используются для того, чтобы камуфлировать страшные понятия: экспроприация 'грабеж', иллюминация 'поджог', ликвидация 'расстрел, террор' и т.п. Вообще иноязычная лексика чаще, чем "своя", фигурирует в качестве эвфемизма, "поскольку иноязычные слова меньше шокируют и кажутся более благородными" (Видлак, 1967, 275).
10. По другой версии, зэк - от сокращенной записи: вместо заключенный - з/к (произносилось "зэ-ка"), - см. А. Солженицын, Архипелаг ГУЛАГ, ч. 3, гл. 19.
11. Ср. разряды эвфемизмов, выделенные Б.А. Лариным: "1) общеупотребительные эвфемизмы национального литературного языка; 2) классовые и профессилнальные эвфемизмы; 3) семейно-бытовые" (Ларин, 1961, 122).
12. Впрочем, дело здесь несколько сложнее (чем простое смещение оценок). Для представителей малокультурной среды слово яйца - прежде всего элемент обсценной лексики и только во вторую очередь - обозначение продукта. Уменьшительное же яички, не являясь обсценным, не только ощущается как более приличное название этого продукта, но и входит в ряд уменьшительных образований, используемых в просторечии в функции вежливых обозначений соответствующих предметов (колбаска, огурчики и под.).
13. Ср. слова А.А. Реформатского о том, что в жаргонах "эвфемистика служит целям тайноречия (криптологии)" (Реформатский, 1967, 101).
АРАПОВА Н.С. Эвфемизмы // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.
БАЛДАЕВ Д.С., БЕЛКО В.К., ИСУПОВ И.М. Словарь тюремно-лагерного блатного жаргона. М., 1992.
БОРОВОЙ Л. Путь слова. М., 1963.
ВАРБОТ Ж.Ж. Табу // Русский язык. Энциклопедия. М., 1979.
ВИДЛАК С. Проблема эвфемизма на фоне теории языкового поля // Этимология, 1965. М., 1967.
ГРАЙС Г. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1085, Вып. 16.
ГРАЧЁВ М.А., ГУРОВ А.И. Словарь молодежных сленгов. Горький, 1989.
ЖЕЛЬВИС В.И. Психолингвистическая интерпретация инвективного воздействия // Докторская диссертация. М., 1992.
КЁСТЕР-ТОМА З. Стандарт, субстандарт, нонстандарт // Русистика, 1993, № 2, 15-31.
КОН И.С. Введение в мексологию. М., 1988.
КРЫСИН Л.П. Из истории употребления слов особый и специальный // Русистика, 1990, № 2, 64-69.
ЛАРИН Б.А. Об эвфемизмах // Проблемы языкознания. Л., 1961.
ПАУЛЬ Г. Принципы истории языка. М., 1961.
РЕФОРМАТСКИЙ А.А. Введение в языковедение. М., 1967.
СТЕРНИН И.А. (ред.) Словарь молодежного жаргона. Воронеж, 1992.
ФАЙН А., ЛУРЬЕ В. Всё в кайф! Санкт-Петербург, 1992.
ШМЕЛЁВ Д.Н. Эвфемизм // Русский язык. Энциклопедия. М., 1979.
Л.П. Крысин. ЭВФЕМИЗМЫ В СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ РЕЧИ.