СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1 Моральный вред в российском праве и его зарубежные аналоги
1.1 Моральный вред и его соотношение с другими видами вреда в российском праве
1.2 Аналоги морального вреда в зарубежном праве
1.2.1 Англосаксонское право
1.2.2 Романо-германское право
1.3 Сравнительно-правовой анализ института компенсации морального вреда в зарубежном законодательстве и судебной практике
ГЛАВА 2 Компенсация морального вреда
2.1 Правовое регулирование компенсации морального вреда в российском законодательстве
2.2 Условия наступления ответственности за причинение морального вреда
2.3 Доказательства как обоснование требований причинения морального вреда, обоснованность его размера
ГЛАВА 3 Проблемы и пути совершенствования законодательства и судебной практики о компенсации морального вреда
3.1 Проблемы оценки размера компенсации морального вреда
3.2 Проблемы компенсации морального вреда при защите чести, достоинства и деловой репутации
3.3 Проблемы компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
ВВЕДЕНИЕ
Конституция Российской Федерации ставит право на жизнь, здоровье, честь и достоинство в ранг естественных и неотчуждаемых прав личности, что предполагает, в частности, эффективную их охрану и защиту. В связи с этим важнейшей задачей правового государства является обеспечение справедливого, быстрого и эффективного восстановления нарушенного права и (или) возмещение причиненного вреда. В качестве одного из видов вреда, который может быть причинен личности, законодатель выделил (ст. 151 ГК РФ) моральный вред, т.е. нравственные или физические страдания, вызванные неправомерными действиями (бездействием).
Однако такое положение в законодательстве России установилось всего лишь несколько лет назад, несмотря на то, что вопрос имеет свою историю, в которой можно выделить три этапа:
- дореволюционный (с появления первых источников, в т.ч. в Русской Правде до 1917г.) – Свод законов гражданских России устанавливал ответственность за нанесение личной обиды или оскорбления в виде платы за бесчестье в пользу обиженного. Примечательно, что размер платы зависел от состояния или звания обиженного, учитывались также особые отношения обидчика к обиженному;
- социалистический (с 1917 по 1991гг.) – характеризуется полным отрицанием морального вреда как явления чуждого советскому человеку;
- современный (с 1991г. по н.в.) – если из-за нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ гражданин претерпел нравственные или физические страдания, то такое состояние квалифицируется как моральный вред (ст. 151 ГК РФ), который компенсируется в денежной форме.
Практика показывает, несмотря на новизну данного правового института, он оказался весьма востребованным обществом: граждане систематически обращаются в суды с заявлениями о компенсации морального вреда. Однако сравнительно небольшой опыт России в его регулировании, слабая теоретическая база исследований, посвященных проблемам применения данного института в условиях рынка, порождают многочисленные проблемы теоретического, законодательного и правоприменительного характера. К примеру, до сих пор в практике российских судов отсутствует единый подход к решению таких вопросов, как:
а) соотношение морального вреда с другими видами вреда;
б) применение исковой давности к требованиям о компенсации морального вреда;
в) допустимость перехода требований о компенсации морального вреда к третьим лицам и зачет таких требований;
г) право третьих лиц на компенсацию морального вреда, причиненного смертью потерпевшего;
д) особенности применения института компенсации морального вреда к требованиям о защите чести и достоинства;
е) взаимодействие гражданско-правового института компенсации морального вреда с институтами других отраслей права и др.
Из данного перечня усматривается, что проблем довольно много, причем как теоретических, так и практических, и все они требуют своего быстрейшего решения. Указанные обстоятельства определяют актуальность темы настоящей дипломной работы. Об актуальности рассматриваемой темы говорит и тот факт, что проблемы компенсации морального вреда активно обсуждаются сегодня в научной литературе и на страницах периодических изданий. Однако остаются еще принципиальные вопросы, по которым нет однозначной позиции ни в законодательстве, ни у специалистов.
Появлению института морального вреда в законодательстве современной России способствовали исследования таких виднейших ученых как: А.М.Беляковой, С.Н.Братуся, В.П.Грибанова, С.Е.Донцова, Н.С.Малеина, Е.А.Михно, В.А.Тархова, М.Я.Шиминовой, К.Б.Ярошенко и др. Глубиной анализа и новизной позиции отличаются труды А.М.Эрделевского, который разработал концепцию морального вреда, впоследствии воспринятую законодателем. Заслуживают внимания статьи С.Нарижного, К.Голубева, В.Ускова. Данные источники позволяют раскрыть сущность института морального вреда в российском законодательстве, выявить его положительные стороны, а также определить недостатки правового регулирования.
Однако указанные теоретические исследования, а также иные аналитические научные труды и статьи, посвященные проблемам компенсации морального вреда, рассматривают общие вопросы морального вреда или дают оценку критериям определения размера компенсации. В то время как специфике влияния уровня коммерциализации общества и благосостояния отдельных его членов на степень востребованности института морального вреда как средства компенсации за нравственные и физические страдания в имеющихся трудах практически не уделяется внимания, либо они носят фрагментарный характер.
Таким образом, в настоящее время теоретические и практические вопросы правового регулирования института морального вреда с учетом уровня экономического развития общества и благосостояния его членов не получили системной и комплексной разработки и освещения в научной и практической литературе. Как следствие данной ситуации, несмотря на настоятельную потребность правоприменительной практики фактически отсутствуют предложения по совершенствованию действующих норм, регламентирующих данный институт. Изложенные факты и обстоятельства предопределили выбор темы настоящей дипломной работы и обусловили ее теоретическую и практическую значимость.
Целью настоящей квалификационной работы является обобщение и критическое осмысление имеющихся в доктрине гражданского права точек зрения на институт морального вреда, комплексный научный анализ теории и практики использования института морального вреда в российском гражданском праве, выявление проблем его применения, уточнение теоретических положений, а также обоснование путей совершенствования правового регулирования данного института, в том числе путем внесения предложений по изменению/дополнению действующего законодательства.
В соответствии с указанной целью можно определить следующие задачи дипломной работы:
- рассмотреть сущность института морального вреда, дать основные характеристики данного института, включая основание и условия компенсации морального вреда;
- выявить основные проблемы компенсации морального вреда, определить пути их решения;
- провести сравнительный анализ морального вреда как института, используемого в различных отраслях законодательства, и показать, что в настоящее время он охватывает широкий круг правоотношений, возникающих не только в гражданско-правовой, но и других сферах деятельности человека;
- провести комплексный анализ нормативных актов и иных материалов, отражающих юридический состав обстоятельств, принимаемых во внимание при определении размера компенсации морального вреда, и обосновать необходимость введения в ГК РФ дополнительных критериев оценки размера компенсации.
Объектом исследования являются правовые отношения, возникающие в связи с причинением и компенсацией морального вреда.
Предмет исследования – нормативные акты и правовые документы, устанавливающие основания и порядок компенсации морального вреда, а также научные труды и судебная практика, раскрывающие сущность института морального вреда в российском законодательстве и проблемы его применения.
Научная новизна квалификационной работы проявляется, прежде всего, в том, что по его результатам разработаны и внесены предложения по совершенствованию законодательных норм в этой области.
ГЛАВА 1 Моральный вред в российском праве и его зарубежные аналоги
1.1 Моральный вред и его соотношение с другими видами вреда в российском праве
Институт компенсации морального вреда совсем недавно получил закрепление в отечественном гражданском законодательстве и еще находится в стадии становления. Особенность морального вреда состоит в том, что ответственность за его причинение имеет ярко выраженный компенсационный характер. В отличие от имущественного вреда, который может быть точно определен и возмещен (потерпевшему вместо имущества, утраченного в результате правонарушения, предоставляется его эквивалент в натуральной или денежной форме, что позволяет без потерь восстановить имущественную сферу потерпевшего), оценить физические и нравственные страдания и возместить нанесенный ими вред нельзя. Возможна лишь определенная компенсация за причиненный моральный вред, призванная вызвать положительные эмоции и несколько "сгладить" перенесенные страдания [29]. Представляется, что именно в связи с данной особенностью морального вреда законодатель отказался от термина "возмещение морального вреда", примененного в ст.131 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г [16]. Сейчас в ст.12, 151, 152, 1099-1101 Гражданского кодекса РФ [3] использовано наименование "компенсация морального вреда", которое больше соответствует природе данного института.
Под вредом в гражданском праве понимаются неблагоприятные изменения в охраняемом законом благе, которое может быть как имущественным, так и неимущественным (нематериальным).
Охраняемые законом неимущественные блага перечислены в Конституции [1] и Гражданском кодексе РФ (далее - ГК РФ) [3]. Это жизнь, здоровье, честь, достоинство, доброе имя, свобода, личная неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна. Причем в Конституции РФ (ч.1 ст.55) подчеркивается, что это перечисление основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина. В соответствии с п.2 ст.150 ГК РФ упомянутые права и блага защищаются в предусмотренных гражданским законодательством случаях и порядке, а также в тех случаях и тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (ст.12 ГК РФ) вытекает из существа нарушенного нематериального блага и характера последствий этого нарушения.
В ст.151 ГК РФ моральный вред определяется как "физические или нравственные страдания". Такое же определение морального вреда содержалось и в ст.131 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик.
Определение содержания морального вреда как страданий означает, что действия причинителя вреда обязательно должны найти отражение в сознании потерпевшего, вызвать определенную психическую реакцию [64]. При этом неблагоприятные изменения в охраняемых законом благах отражаются в сознании человека в форме негативных ощущений (физические страдания) или переживаний (нравственные страдания). Содержанием переживаний может являться страх, стыд, унижение или иное неблагоприятное в психологическом аспекте состояние. Очевидно, что любое неправомерное действие или бездействие может вызвать у потерпевшего нравственные страдания различной степени и лишить его полностью или частично психического благополучия.
Судебная практика выработала более полное определение понятия морального вреда. Так, в соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. № 10 "под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законом об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо имущественные права гражданина.
Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др." [18].
Хотя Верховный Суд РФ не дал общего определения страданий, из приведенного текста постановления следует, что суд попытался раскрыть содержание одного из видов морального вреда - нравственных страданий. Очевидно, что под нравственными страданиями суд понимает переживания.
Из указания на то, что моральный вред может заключаться в переживаниях в связи с болью либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, следует, что допускается возможность компенсации вторичного морального вреда. Например, если в результате распространения не соответствующих действительности порочащих сведений лицо испытывает переживания (нравственные страдания) и в результате этого переносит гипертонический криз с болевыми ощущениями (физические страдания), далее испытывает переживания в связи с заболеванием (вторичные нравственные страдания), то нет оснований не признать, что совокупный моральный вред находится в причинной связи с противоправным деянием в виде распространения не соответствующих действительности сведений [64]. Аналогичная ситуация создается и в том случае, если первичный моральный вред выразится в виде физических страданий, которые повлекут за собой нравственные страдания.
Следует отметить, что понятие "физические страдания" не совпадает по своему содержанию с понятиями "физический вред" или "вред здоровью". Физические страдания - это одна из форм морального вреда в том его виде, как он определен в российском законодательстве (ст.151 ГК РФ), в то время как физический вред (который целесообразнее было бы называть "органический вред") - это любые негативные изменения в организме человека, препятствующие его благополучному биологическому функционированию [32].
Но что представляет собой благополучное биологическое функционирование организма? Это есть нормальное с медицинской точки зрения протекание всех психофизиологических процессов в организме человека.
Физический (органический) вред является вредом материальным с естественнонаучной точки зрения и вместе с тем неимущественным; негативные изменения происходят в организме, т.е. в материальной сфере потерпевшего, под влиянием определенных внешних воздействий. Эти изменения, в свою очередь, приводят или могут привести к негативным изменениям в состоянии психического благополучия и (или) в имущественной сфере личности.
Негативные изменения в состоянии психического благополучия могут выражаться в обоего рода страданиях (моральный вред), а негативные изменения в имущественной сфере - в расходах, связанных с коррекцией или функциональной компенсацией недостатков в организме потерпевшего, и утрате дохода (имущественный вред). Следовательно, любой органический вред с точки зрения его возмещения распадается на моральный вред и имущественный вред [30].
К такому же выводу приводит анализ ст.12 и 15 ГК РФ. В ст.12 отсутствует упоминание о таком способе защиты гражданских прав, как "возмещение вреда", но говорится о таком способе, как "возмещение убытков". Что касается ст.15 ГК РФ, то из нее можно сделать вывод, что термин "убытки" применим к случаям как договорных, так и деликтных обязательств, поскольку здесь под убытками понимаются:
1) реальный ущерб в виде расходов, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права;
2) утрата или повреждение его имущества;
3) упущенная выгода - неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено.
Такое понимание убытков применимо при причинении как органического, так и имущественного вреда.
Например, гражданин получает увечье в результате дорожно-транспортного происшествия. Собственно увечье (повреждение организма) представляет собой органический вред. Этот органический вред вызывает физические страдания у потерпевшего в момент причинения увечья и в процессе последующего лечения. Одновременно осознание своей неполноценности, невозможность вести равноценную прежней жизнь, утрата работы заставляют его испытывать переживания, т.е. претерпевать нравственные страдания. В совокупности нравственные и физические страдания составляют моральный вред, который при наличии других необходимых условий должен быть в соответствии со ст.151 ГК РФ компенсирован в денежной форме.
Чтобы поддерживать свое существование и вести достойный человека образ жизни, потерпевший обращается за такими платными услугами, к каким вынуждает его состояние увечья, и совершает иные, связанные с этим состоянием расходы. По терминологии ст.15 ГК РФ, он несет расходы для восстановления своего нарушенного права (на полноценную и достойную человека жизнь). Такие расходы составляют реальный ущерб потерпевшего. Теряя прежнюю работу, он утрачивает прежний доход (упускает выгоду), который не утратил бы, если бы его здоровье не было нарушено. В целом он несет убытки, которые подлежат возмещению в полном объеме.
Этот пример показывает, что органический вред возмещается путем компенсации морального и возмещения имущественного вреда, вызванных повреждением организма, иными словами, происходит опосредованное возмещение вреда [30].
Неправильное разграничение видов вреда может иногда привести к неверным выводам. Так, А.М. Белякова считает, что моральный вред может проявиться в ограничении возможности лица свободно передвигаться из-за ампутации ног, видеть или слышать при потере зрения или слуха [23].
Однако отмеченные ограничения – это проявления именно органического вреда, а собственно моральный вред – это переживания потерпевшего по поводу наличия указанных ограничений. Если бы инвалиду были компенсированы расходы на приобретение автомобиля и изготовление высококачественных протезов, позволяющих самостоятельно передвигаться, это являлось бы возмещением органического вреда, опосредованным через возмещение имущественного вреда. Подлежащий компенсации моральный вред в таком случае выражался бы в виде переживаний лица по поводу неустранимых последствий состояния увечья.
Поскольку опосредованное через возмещение имущественного вреда возмещение органического вреда выражается, как и компенсация морального вреда, в денежной форме, возникает вопрос о разграничении этих правовых институтов. На необходимость правильного отграничения компенсации неимущественного вреда от взыскания дополнительных расходов обращали внимание и другие исследователи, например М.Н.Малеина [49].
Основная трудность такого разграничения состоит в единстве формы компенсации морального вреда и возмещения имущественного вреда, так как деньги – универсальный имущественный эквивалент, дающий возможность приобретения необходимых благ.
По нашему мнению, следует исходить из того, что опосредованное через возмещение имущественного вреда возмещение органического вреда направлено на устранение или ослабление дисфункций организма или их внешних проявлений, в то время как компенсация морального вреда направлена на устранение или сглаживание переживаний и страданий, связанных с причинением вреда организму человека.
Поскольку, как уже отмечалось выше, моральный вред выражается в негативных психических реакциях потерпевшего, правильнее было бы вместо понятия "моральный вред" использовать понятие "психический вред". В этом случае вред подразделялся бы на следующие виды: имущественный, органический и психический. Исчерпывались ли бы этим перечнем все возможные виды вреда? Очевидно, ответ должен быть отрицательным.
В своем анализе мы понимали под моральным вредом страдания - именно такое определение морального вреда ввел, следуя за союзным, российский законодатель в ст.151 ГК РФ. Но вполне ли удачно присвоение страданиям такого наименования? Как корреспондирует это определение пониманию вреда как умаления охраняемых законом благ?
Вернемся к ст.150 ГК РФ. В ней законодатель устанавливает принцип неотчуждаемости и непередаваемости иным способом личных неимущественных прав и других нематериальных благ и предусматривает возможность их защиты. Из этого следует, что законодатель считает личные неимущественные права одним из видов нематериальных благ. Так, в открытый перечень таких прав и благ в ст.150 ГК РФ включены:
- в качестве личных неимущественных прав – право свободного передвижения, право выбора места пребывания и жительства, право на имя, право авторства;
- в качестве нематериальных благ – жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна.
В этой же норме законодатель говорит об осуществлении и защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ.
Очевидно, что термин "осуществление" применим только к личным неимущественным правам как разновидности нематериальных благ – можно осуществлять, реализовывать путем соответствующего поведения право, но вряд ли возможно "осуществить благо". Поскольку нематериальные блага являются неотчуждаемым достоянием лица, следует сказать, что лицо имеет право обладать личным неимущественным благом. Это право имеет абсолютный характер, и ему корреспондирует обязанность всех остальных воздерживаться от его нарушения, которое одновременно являлось бы причинением вреда не только праву на обладание благом, но и самому благу. В принципе лицо может и распорядиться по своему усмотрению принадлежащим ему нематериальным благом, но в ограниченных пределах (изменяя качественные или количественные характеристики блага), поскольку запрет на отчуждение или передачу их каким бы то ни было способом, исключает эти блага из числа объектов гражданского оборота. Поэтому законодатель делает акцент именно на гражданско-правовой защите этих благ [34].
Поясним это на примере Закона РФ от 22 декабря 1992г. "О трансплантации органов и (или) тканей человека"[11].
В результате трансплантации здоровье донора, как правило, умаляется (хотя необратимого расстройства здоровья в соответствии со ст.13 закона наступать не должно), а реципиента - улучшается. Личное неимущественное благо (здоровье) при этом не является объектом сделки. Согласие на трансплантацию донор и реципиент изъявляют государственному учреждению здравоохранения. Эти односторонние распорядительные акты донора и реципиента не имеют общего объекта: донор распоряжается своими телесной неприкосновенностью и здоровьем, а реципиент соответственно своими.
В целях настоящего исследования необходимо установить, какой смысл законодатель вкладывает в термин "нематериальные" применительно к благам, защите которых посвящена гл.8 ГК РФ. Дело в том, что такие блага, например, как жизнь и здоровье, неразрывно связаны с состоянием организма человека, с самим существованием его организма как объекта материального мира. Существование организма человека есть жизнь, а его нормальное, биологически благополучное состояние - здоровье. Сравнительный анализ п.1 и 2 ст.150 ГК РФ позволяет сделать вывод, что под нематериальными законодатель понимает неимущественные блага, т.е. блага, не имеющие имущественного содержания. Так, если в п.1 ст.150 ГК РФ среди нематериальных благ упоминаются личные неимущественные права, то в п.2 той же статьи законодатель называет их нематериальными правами ("...из существа нарушенного нематериального права..."). Поэтому вполне естественно сделать вывод, что понятие "нематериальные блага" в смысле ст.150 ГК РФ тождественно понятию "неимущественные блага". Именно так мы и будем называть их в дальнейшем для придания более точного смысла применяемой терминологии.
Неимущественное право или благо может быть нарушено (умалено, "повреждено"). В этом случае правомерно говорить о возникновении неимущественного вреда. Понятие "неимущественный вред" шире понятия "органический вред" и полностью охватывает его. Так, умаление чести и достоинства, нарушение неприкосновенности частной жизни и т.п., составляя неимущественный вред, находятся за пределами органического вреда. Наиболее исчерпывающее подразделение вреда по видам - подразделение его на имущественный и неимущественный вред. Как соотносится с этими видами вреда моральный вред? Он является (может являться) одним из последствий причинения любого из этих двух видов вреда, и с этой точки зрения включение страданий в состав вреда как общей категории (по этому пути, как будет показано ниже, идет законодательство Германии, не относя страдания к категории собственно вреда), вообще говоря, вовсе не обязательно.
Принимая во внимание применяемую российским законодателем терминологию, можно было бы включить моральный вред в состав неимущественного вреда, если учесть, что отсутствие страданий - это состояние психического благополучия личности, которое в принципе нет оснований не отнести к числу нематериальных благ.
Здесь же можно заметить, что компенсация морального вреда предусмотрена в гл.8 ГК РФ как способ защиты личных неимущественных благ. Применение этого способа защиты направлено на полное или частичное восстановление именно психического благополучия личности, компенсацию негативных эмоций позитивными. Однако умаление психического благополучия личности в отличие от умаления других видов благ всегда вторично, так как является последствием причинения вреда другим благам - как неимущественным, так и имущественным. Другое дело, что правовую защиту путем компенсации морального вреда в качестве общего правила российский законодатель установил лишь для случаев, когда страдания являются последствием противоправного нарушения неимущественных прав или умаления других неимущественных благ.
Таким образом, безоговорочное отнесение психического благополучия к числу нематериальных благ в смысле ст.150 ГК РФ означало бы выхолащивание ограничений, установленных в ст.151 ГК РФ в отношении возникновения права на компенсацию морального вреда,- ведь выражающееся в страданиях нарушение психического благополучия личности возникает и в случае нарушения имущественных прав, но если при этом психическое благополучие относить к числу нематериальных благ, то для их защиты путем компенсации морального вреда ограничений в ст.151 ГК РФ не предусмотрено. Следовательно, во всех случаях нарушений имущественных прав была бы допустима компенсация морального вреда. В то же время согласно ст.151 ГК РФ в случае нарушения имущественных прав возможность их защиты путем компенсации причиненных правонарушением страданий должна быть специально предусмотрена законом.
Таким образом, введение психического благополучия в состав нематериальных благ в смысле ст.150 ГК РФ в качестве полноправного и самостоятельного блага приводило бы к явному противоречию. Поэтому психическое благополучие личности следует считать особым (в вышеуказанном смысле) неимущественным благом и соответственно относить моральный вред к особой категории вреда, могущего существовать не самостоятельно, а лишь в качестве последствия причинения как неимущественного, так и имущественного вреда [69].
1.2 Аналоги морального вреда в зарубежном праве
1.2.1 Англосаксонское право
В отличие от России, за рубежом уже накоплена богатая практика применения правовых институтов, аналогичных российскому правовому институту компенсации морального вреда. В наибольшей степени это относится к государствам с англосаксонской (прецедентной) системой права, которая применяется в Англии, США и ряде других государств (в основном в бывших английских колониях) [64].
Поскольку Англия являлась крупнейшей колониальной державой, принципы англосаксонской правовой системы господствуют во многих государствах. Хотя вопрос применяемой терминологии и в рассматриваемой правовой системе нельзя назвать единым и окончательно решенным, чему в немалой степени способствует казуистичность прецедентного права, в этой главе вместо термина "моральный вред" мы будем использовать термин "психический вред" как наиболее распространенный в Англии и США и соответствующий термину "моральный вред" в российском законодательстве.
Существует много вариаций определения психического вреда в праве Англии и США. Это "psychological injury" ("психический вред"), "psychiatric injury" ("психиатрический вред"), "nervous shock" ("нервный шок", "нервное потрясение"), "ordi-nary shock" ("обыкновенный шок", "обыкновенное потрясение").
Такое обилие применяемой терминологии отражает не только и не столько различные доктринальные подходы к институту компенсации психического вреда, но и прежде всего иное по сравнению с российским законодательством правовое регулирование обязательств из причинения вреда. Если для российского законодательства характерен разный подход в регулировании возмещения убытков, причиненных ответчиком ненадлежащим исполнением своих обязательств по договору, и внедоговорных (деликтных) обязательств, вытекающих из причинения вреда неправомерным действием, но в рамках обязательств из причинения вреда их правовое регулирование является единым и не зависит от вида вины правонарушителя, то рассматриваемое иностранное законодательство устанавливает существенно разные основания ответственности в зависимости от того, является ли причинение вреда умышленным или неосторожным [70].
Дифференцируется сама правовая цель возмещения причиненного вреда – компенсационный характер в случае причинения вреда по неосторожности и штрафной характер в случае умышленного причинения вреда. Российское же законодательство не устанавливает различных оснований ответственности за причинение психического вреда, а штрафной характер ответственности проявляется в предписании ст.151 и 1101 ГК РФ учитывать степень вины причинителя вреда при определении размера компенсации.
Нервным шоком в английской юридической литературе обычно именуют психический вред, возникающий в связи с причинением вреда по неосторожности [64]. Хотя подобная терминология считается устаревшей и в нее не вкладывается медицинский смысл, она удобна с точки зрения отграничения исков, вытекающих из неосторожного причинения вреда, от исков, вытекающих из умышленного причинения вреда или из нарушения договора.
Для признания психического вреда нервным шоком необходимо, чтобы этот вред выразился в распознаваемом, т.е. в поддающемся диагностике, психическом расстройстве, а не в обыкновенном потрясении или негативных эмоциях страха, печали, горя и т.п. Иск, вытекающий из причинения нервного шока, может быть также предъявлен при наличии следующих обстоятельств:
а) истцу были причинены телесные повреждения или он имел разумные основания опасаться таких повреждений;
б) истец перенес страдания оттого, что вред был причинен или были разумные основания опасаться причинения вреда другому лицу, с которым истец состоял в особо близких отношениях, и при этом истец являлся очевидцем такой ситуации в момент происшествия или сразу после него, причем восприятие происходящего должно восприниматься органами чувств истца непосредственно, т.е. без использования передающих изображение или звук устройств. Хотя само по себе происшествие с позиций человека, обладающего обычной степенью хладнокровия, должно быть в достаточной степени расстраивающим, в исках из причинения шока применяется принцип, согласно которому причинитель вреда должен предполагать наступление последствий, соответствующее состоянию того конкретного потерпевшего, которого он видит или о котором он знает, или которого должен был видеть или знать при совершении неправомерного действия.
1.2.2 Романо-германское право
Компенсация морального вреда в законодательстве Германии до недавнего времени регулировалась §847 Германского гражданского уложения (далее – ГГУ), и в доктрине называется "Schmerzensgeld" - "деньги за страдания" или "денежная компенсация за страдания" (далее – компенсация за страдания). Однако, в связи с тем что это название выработано германской правовой доктриной и судебной практикой, а в самом тексте ГГУ оно отсутствует, Верховный суд Германии обычно упоминает о "так называемой копенсации за страдания" [64].
Непосредственно в тексте §847 ГГУ речь шла о выплате денежной компенсации за вред, который "не является имущественным", причем эта компенсация была предусмотрена данной нормой лишь для случаев, когда такой неимущественный вред наступал в результате неправомерного действия, причиняющего телесные повреждения или иной вред здоровью либо неправомерно ограничивающего свободу потерпевшего.
Под страданиями, подлежащими компенсации, в германском праве понимаются как физические, так и психические страдания [70]. В связи с этим можно сделать вывод, что содержание морального вреда в российском праве и страданий в германском праве полностью совпадает. Иногда вместо термина "страдания" в германской юридической литературе употребляется термин "вред чувствам" (Gefьhlsschaden) [64].
Компенсация за страдания тесно связана с неимущественным вредом, под которым германское право понимает умаление неимущественных прав и благ, принадлежащих личности. Как указывалось выше, выплата компенсации в случае причинения неимущественного вреда была предусмотрена в §847 ГГУ – специальной норме, регулирующей отношения, возникающие в связи с причинением такого вида вреда. Общей же нормой, регулирующей отношения, возникающие в связи с причинением вреда, является §823 ГГУ:
(1) Кто противоправно, умышленно или неосторожно посягает на чью-либо жизнь, телесную неприкосновенность, здоровье, свободу, право собственности или какое-либо иное право другого лица, тот обязан возместить причиненный этим вред.
(2) Равную обязанность несет и тот, кто нарушил закон, направленный на защиту других лиц. Если по содержанию такого закона возможно его невиновное нарушение, то обязанность возмещения причиненного вреда возлагается только при наличии вины" [64].
Нарушение телесной неприкосновенности - это не только причинение вреда целостности тела, но и любое иное вмешательство во внешнюю неприкосновенность (например, сбривание волос с головы или тела). Под причинением вреда здоровью понимается нарушение физических и психических жизненных процессов в человеческом организме. Косвенным доказательством причинения вреда здоровью является, как правило, необходимость соответствующего лечения.
В соответствии с установившимся в практике германских судов принципом разрешения споров из причинения вреда "minima non curat praetor" ("судья не заботится о мелочах") судебная практика делает изъятие в отношении ответственности за причинение незначительного телесного вреда, отказывая в таких случаях в компенсации за страдания, считая их при отсутствии особых обстоятельств совершенно незначительными. Ввиду отсутствия критерия "незначительности" вреда это приводит к трудностям при отграничении незначительного вреда от значительного (например, при решении вопроса о том, возникает ли у недисциплинированного ученика право на компенсацию за страдания при нанесении ему нескольких пощечин).
Под лишением свободы понимается ограничение физической свободы, заключение в тюрьму или применение наручников. Но и здесь также действует принцип, согласно которому незначительные ограничения свободы (например, содержание под стражей в течение нескольких минут) не порождают право на компенсацию за причиненный вред [70].
С принятием второго закона об изменении законодательства о возмещении вреда от 19 июля 2002 г. §847 ГГУ исключен, а его содержание в основном вошло в §253 ГГУ.
Хотя ни в §823, ни ранее в §847 ГГУ, а сегодня в §253 ГГУ не указаны конкретно иные права и блага, нарушение которых порождает право на компенсацию за страдания, судебная практика путем толкования ст.1 и 2 Конституции ФРГ признала наличие иных правовых благ, которым предоставляется правовая защита путем компенсации за страдания, причиненные умалением этих благ.
В абз.1 ст.2 Конституции ФРГ установлено: "Каждый имеет право на свободное развитие своей личности, поскольку он не нарушает прав других и не идет против конституционного порядка или нравственного закона"[64]. Отсюда судебная практика делает вывод о наличии "всеобщего права личности", которое, как заметил Я. Шапп, "охватывает сферу личного самосовершенствования и самовыражения, нуждающуюся в правовой защите от вмешательства извне". Всеобщее право личности наполняется конкретным содержанием в виде тех неправомерных действий, которые судебная практика находит возможным отнести к нарушениям всеобщего права личности. При этом судебная практика опирается и на содержание §823 ГГУ.
Поскольку перечень правовых благ в этой норме оставлен открытым, как и в ст.150 ГК РФ, в германской судебной практике уже определены и продолжают определяться различные типы нарушений всеобщего права личности, которые порождают право на компенсацию страданий. К числу подобных правонарушений следует отнести нарушение тайны переписки и записей конфиденциального характера (например, дневников), вмешательство в частную жизнь лица путем несанкционированной фотосъемки, разглашение сведений о частной жизни лица, использование имени лица в рекламных целях без его разрешения. Причиненные подобными действиями страдания могут порождать право требования денежной компенсации. Такой подход получил развитие и закрепление в процессе принятия многочисленных судебных решений, и Федеральный конституционный суд Германии подтвердил его конституционность.
1.3 Сравнительно-правовой анализ института компенсации морального вреда в зарубежном законодательстве и судебной практике
Как уже отмечалось выше, институт компенсации морального вреда в законодательстве и судебной практике зарубежных стран существует сравнительно давно. В отличие от России, где институт компенсации морального вреда пребывает пока еще в «детском» возрасте, в зарубежных государствах накоплена богатая практика применения аналогичных правовых институтов. В наибольшей степени это относится к англосаксонской (прецедентной) системе права, применяемой в Англии, США и ряде других государств (в основном — бывших английских колониях). Поскольку Англия являлась крупнейшей колониальной державой, принципы англосаксонской правовой системы господствуют во многих государствах. В отличие от российского законодательства зарубежное устанавливает существенно различные основания ответственности в зависимости от умышленных или неосторожных действий причинителя вреда. В первом случае правовая цель возмещения причиненного вреда носит штрафной характер, во втором – компенсационный. В соответствии с законодательством Великобритании невозможно потребовать возмещение морального вреда при отсутствии страдания (переживания) или материального ущерба.
Душевные страдания в совокупности с физическими также подлежат денежной оценке, и соответственно, возмещению. Обращает на себя внимание проблема компенсации морального вреда, причиненного преступлением, по причине того, что в большинстве случаев потерпевший может не выступать с исковыми требованиями в порядке гражданского судопроизводства, а прибегнуть к специально предусмотренной законом процедуре.
В случае совершения преступного деяния компенсация за причиненный моральный вред, как правило, выплачивается в бесспорном порядке по специальной тарифной схеме. В Великобритании для рассмотрения требований по вопросам компенсации морального вреда создана и функционирует Комиссия по вопросам компенсации вреда, причиненного преступлением. В настоящее время Комиссией по заявлениям о компенсации применяется Тарифная схема 1994г., в которой подробно описаны условия выплаты компенсации. В частности, выплаты производятся заявителям, которым причинен моральный вред, прямо связанный с насильственным преступлением. К таким преступлениям, например, относятся: поджог и отравление, сексуальные преступления, причинение страданий натравленными на жертву животными. Данная схема касается также заявителей, пострадавших при предотвращении преступления или при задержании, а также при попытке задержания преступника. По Тарифной схеме компенсируется не любой психический вред, а лишь тот, который лишает «жизненной активности» потерпевшего и продолжается более 6 недель с момента, когда имело место происшествие. Под утратой жизненной активности законодатель понимает снижение трудоспособности или утрату способности к обучению, сексуальные расстройства или значительную утрату социальных связей.
Размер компенсации по Тарифной схеме за вред, причиненный преступлением, зависит от степени тяжести психического расстройства, которое квалифицируется как умеренное (продолжается от 6 до 16 недель), серьезное (от 16 до 26 недель), тяжелое (свыше 26 недель) и очень тяжелое (постоянная утрата жизненной активности). Некоторые особенности присущи английскому праву при решении вопроса о компенсации морального вреда, причиненного диффамацией, т.е. распространением сведений, умаляющих честь и достоинство того или иного лица. Согласно английскому закону о диффамации 1952 г. действия по распространению таких сведений дифференцируются на квалифицированную клевету (libel) и простую клевету (slander). Под первой понимается выраженная в письменной форме, а также в любой иной форме, которая придаёт распространению сведений постоянный характер, простая же клевета выражена в устной или иной форме, придающей распространенным сведениям временный (преходящий) характер.
Квалифицированная клевета составляет самостоятельный состав преступления, в то время как простая клевета может быть уголовно наказуемой в случае сопряжения её с квалифицированной клеветой. Законодательство Великобритании и судебная практика отграничивают диффамацию от простого оскорбления, умаляющего достоинство человека, но не причиняющего вреда его здоровью. В упомянутом выше Законе о диффамации 1952г. введено понятие «невиновная диффамация», ответственность за которую не наступает, если причинитель вреда делает предложение потерпевшему об опровержении распространенных порочащих сведений.
Правовыми способами защиты чести, достоинства и деловой репутации являются судебный запрет и компенсация морального вреда (психический вред в праве Англии и США). К первому суд может прибегнуть в случае, если порочащие сведения не получили распространения, но существует реальная угроза этому. Компенсация морального вреда по искам о защите чести, достоинства и деловой репутации в связи с исками, вытекающими из диффамации, может быть номинальной (символической), «презрительной» (компенсация в виде порицания истца) и штрафной. Номинальная компенсация в качестве ответственности за диффамацию наступает тогда, когда, по мнению и решению суда, потерпевший претерпел значительные страдания.
«Презрительная» компенсация может иметь место при формальном решении судебного дела в пользу истца, но само предъявление иска считают нарушением нравственных принципов. В остальных случаях судьи взыскивают по рассматриваемой категории дел штрафные компенсации. В последнее время английские ученые-юристы и правоведы-практики, занимающиеся защитой чести, достоинства и деловой репутации, озадачены решением двух проблем: различием в подходах к психическому (моральному) вреду, связанному и не связанному с телесными повреждениями, и определением критериев ограничения ответственности правонарушителя в случаях наступления нервного шока, когда психический вред причиней по неосторожности.
В США существуют некоторые особенности компенсации морального (психического) вреда. В частности, американское право предусматривает денежное возмещение (компенсацию морального вреда) за намеренное или неосторожное причинение сильного эмоционального беспокойства другому лицу. Если моральный вред причинен по неосторожности и сопряжен с тяжелыми повреждениями, он подлежит компенсации.
Однако если противоправное неосторожное поведение причиняет потерпевшему только нравственные страдания, моральный вред, по общему правилу, не подлежит компенсации.
В законодательстве США допускается компенсация морального вреда по причине нарушения договорных обязательств, когда его возникновение было «естественным и предвидимым», а также связанных с ненадлежащим качеством предоставляемых медицинских и юридических услуг [70].
Достаточно распространенными в судебной практике США являются иски о компенсации морального вреда при умышленном его причинении (например, обман, незаконное заключение под стражу, злонамеренное судебное преследование, диффамация, угрозы, сексуальные домогательства и др.). Самостоятельным составом умышленного правонарушения, влекущего за собой компенсацию морального вреда, признаются запугивание и принуждение, не требующие доказывания их умышленного характера. При незаконном увольнении работника компенсация за психические (нравственные) страдания может иметь место в том случае, когда противоправные основания и способ увольнения ограничивают возможности будущего трудоустройства работника.
В американской практике судебного разбирательства дел по искам о компенсации морального вреда нередко возникают проблемы с определением момента начала течения срока давности.
В отличие от российского законодательства, в котором на требования компенсации морального вреда исковая давность не распространяется в случаях использования этого способа для защиты нематериальных благ, в английском и американском праве институт исковой давности применяется к таким требованиям. По общему правилу большинства штатов течение срока исковой давности определяется с момента совершения правонарушения по рассматриваемой категории дел, но в судебной практике установлено правило (в интересах потерпевшего), в соответствии с которым для потерпевшего в ряде случаев причинения морального вреда срок исковой давности определяется с того момента, когда он узнал или должен был узнать (при соответствующей осмотрительности) о причиненном ему вреде. Следует отметить, что в странах континентального права (например, в Германии, во Франции) распространение сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию, является прежде всего основанием для применения норм уголовного права.
В отличие от законоположений других европейских стран германское законодательство в этом плане не выработало единого принципа ответственности, характерного для причинения как имущественного, так и неимущественного вреда. Между тем ст. 2 Конституции ФРГ установлено: «Каждый имеет право на свободное развитие своей личности, поскольку он не нарушает прав других и не идет против конституционного порядка или нравственного закона».
Компенсация морального вреда в законодательстве Германии предусмотрена 847-м законоположением Германского гражданского уложения (ГГУ), именуемым «Schmer-zensgeld», т. е. «деньги за страдания» (по аналогии с российским законодательством — «денежная компенсация за страдания»). Под нематериальным вредом в законодательстве ФРГ понимается умаление неимущественных прав и благ, принадлежащих личности. В 847-м законоположении ГГУ объектами правовой защиты путем компенсации за страдания предусмотрены тело, здоровье и свобода. Иными словами, указанная норма прямо предусматривает возможность компенсации за страдания, которые являются следствием нарушения телесной неприкосновенности, причинения вреда здоровью или незаконного лишения свободы.
В ГГУ интересы, защищаемые законом в сфере неприкосновенности личности, за нарушение которых была бы предусмотрена имущественная компенсация, специально не перечисляются. В то же время законодательство устанавливает, что если вред причинен личности, а не имуществу, денежная компенсация может быть получена только в случаях, специально предусмотренных нормами права.
В этом смысле судебная практика также опирается на содержание 823-го законоположения ГГУ, которое гласит: «(1) Кто противоправно, умышленно или неосторожно посягает на чью-либо жизнь, телесную неприкосновенность, здоровье, свободу, право собственности или какое-либо иное право другого лица, тот обязан возместить причиненный этим вред. (2) Равную обязанность несет и тот, кто нарушил закон, направленный на защиту других лиц. Если по содержанию такого закона возможно его невинное нарушение, то обязанность возмещения причиненного вреда возлагается только при наличии вины».
В силу того, что перечень правовых благ в этой норме не установлен, в судебной практике определены и продолжают определяться правонарушения в виде нарушений «всеобщего права личности», порождающие право на компенсацию страданий. К ним, в частности, отнесены: разглашение сведений о частной жизни, нарушение тайны переписки, использование имени другого лица в рекламных целях без разрешения этого лица и т. д.
Кроме того, особенностью немецкого гражданского права является и то, что в области деликтной ответственности денежная компенсация не является универсальным средством защиты для всех видов правонарушений.
Основным принципом компенсации, ответственности за вред законоположения определили реституцию, т. е. возвращение потерпевшей стороны в положение, которое она занимала до правонарушения. В тех же случаях, когда такая реституция невозможна или в результате правонарушения нет возможности в полном объеме возместить вред, правонарушитель должен компенсировать причиненный вред деньгами.
На практике суды ФРГ в сфере защиты прав личности руководствуются положениями Конституции ФРГ и принципом, в соответствии с которым права личности должны быть важнее прав собственности. Отсюда судебная практика делает вывод о наличии так называемого «всеобщего права личности», нуждающегося в правовой защите от посягательства извне. Федеральный конституционный суд ФРГ подтвердил конституционность такой практики.
По германскому законодательству, в частности по 823-му законоположению ГГУ, состав оснований ответственности за причинение страданий совпадает с общим составом оснований ответственности за причинение вреда и охватывает следующие обстоятельства: наличие страданий, причиненных умалением личных неимущественных прав; противоправность действий причинителя вреда; наличие адекватной причинной связи между противоправным действием и наступившими последствиями в виде страданий; вина причинителя вреда.
Следует отметить, что 847-е законоположение ГГУ предусматривает специальную норму, исключающую возможность ее применения по аналогии и в случае нарушения договорных обязательств, если в данном случае не происходит одновременно нарушения указанных в этой норме абсолютных прав. При этом ответственность несет только непосредственный правонарушитель (любое физическое лицо), правовым благам которого причинен вред, и это находится в адекватной причинной связи с неправомерным действием его причинителя.
Законодательство допускает признание потерпевшим и опосредованного лица, пострадавшего при наблюдении вредоносного действия от нервного шока. Законодательством ФРГ установлено, что компенсация за перенесенные страдания должна быть справедливой (см. 847-е законоположение ГГУ). При определении ее размера принимается во внимание общий принцип выравнивания выгоды. Он установлен в законоположении 249 ГГУ, которое регулирует вид и объем возмещения ущерба, и гласит: «Лицо, обязанное компенсировать вред, должно восстановить то положение, которое существовало бы, если бы не было обстоятельства, в силу которого возникла обязанность возместить вред. Если обязанность возмещения вреда возникла вследствие причинения вреда человеку или вещи, то кредитор может вместо восстановления прежнего положения требовать выплаты денежной компенсации».
Вместе с тем лицо, которому причинены страдания, не должно извлекать из этого выгоду, т. е. выплата компенсации не должна ставить потерпевшего в более выгодное положение, нежели то, которое имело место до вредоносного действия ответчика.
Сложившаяся в Германии судебная практика свидетельствует о том, что при исчислении компенсации морального вреда принимаются во внимание суммы компенсации, определенные ранее вынесенными решениями судов по аналогичным правонарушениям. Выписки из таких решений систематизируются и публикуются в качестве аналога по конкретным делам. Таким образом, в германской статусной правовой системе в отношении размера компенсации за страдания по существу применяется принцип прецедента.
В то же время в странах прецедентного права, к которым относятся Англия и США, в отношении размера компенсации принцип прецедента не действует. Следует отметить, что при определении окончательного размера компенсации по принципу прецедента присуждаемые денежные суммы индексируются с учетом общеэкономической и социальной ситуации в стране.
Компенсация за страдания может присуждаться и в виде периодических платежей в случае тяжкого повреждения здоровья с прогрессирующим нарушением жизненных функций потерпевшего человека, а также в зависимости от конкретных обстоятельств — пожизненно или на определенный период времени. Компенсация морального вреда может иметь место по судебному решению с учетом срока исковой давности, который в соответствии с законоположением 852 ГГУ составляет три года. Началом течения срока давности считается тот момент, когда потерпевший узнал или должен был узнать о причиненном нематериальном вреде и получил или должен был получить достаточные для предъявления иска сведения о причинение вреда.
Между тем, даже если срок давности не истек, необоснованное промедление обращения в суд с требованием о компенсации морального вреда может рассматриваться как основание для снижения ее денежного размера. Гражданский кодекс Франции не устанавливает различия между материальным и моральным вредом, для возмещения которого ответчик должен быть виновен в его причинении. Институт возмещения морального вреда направлен на защиту личных прав и интересов граждан, а именно: право на все, что индивидуализирует личность, включая право на изображение; право на тайну профессиональной деятельности и корреспонденции; авторские права; право на свободу передвижения и выбор профессии и др.
Распространенными в судах Франции являются исковые требования о случаях неправомерного использования чужого имени или псевдонима, умаления женской чести, вторжения в чужое жилище, причинения вреда здоровью и т. д. Институт возмещения морального вреда в этой стране используется и в случаях договорной ответственности. Такова в общих чертах проблема компенсации морального вреда, в частности, за диффамацию в некоторых западных странах, решение которой заключается в поисках разумного компромисса между общественными интересами и интересами личности.
Следует добавить, что в цивилизованных правовых доктринах и законодательствах западных стран, как уже отмечалось, под диффамацией подразумевается распространение порочащих сведений, независимо от их соответствия или несоответствия реальным фактам. Российская же гражданско-правовая доктрина и практика под диффамацией понимала и понимает распространение порочащих сведений, соответствующих действительности. Ответственность за распространение таких сведений в российском праве не установлена.
ГЛАВА 2 Компенсация морального вреда
2.1 Правовое регулирование компенсации морального вреда в российском законодательстве
Гражданское законодательство дореволюционной России не содержало общих норм, предусматривающих возможность компенсации морального вреда. Компенсация за личное оскорбление могла быть взыскана в порядке гражданского судопроизводства только в случае, если она косвенно отражалась на имущественных интересах потерпевшего [32].
Однако в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве дореволюционной России содержался относительный аналог этого правового института. Как отмечал Г.Ф.Шершеневич, "закон наш, рядом с уголовным удовлетворением, предоставляет на выбор потерпевшему право требовать в свою пользу платежа пени, являющейся остатком того времени, когда все наказания носили частный характер. Размер пени или так называемого бесчестия, смотря по состоянию или званию обиженного и по особым отношениям обидчика к обиженному, не превышает 50 рублей" [62]. Дореволюционные российские правоведы, рассматривая личную обиду как возможное основание для предъявления требования о выплате денежной компенсации и понимая при этом под обидой действие, наносящее ущерб чести и достоинству человека, в большинстве своем считали предъявление такого требования недопустимым.
Видимо, в этом сказывался аристократический, "рыцарский" менталитет, свойственный российскому дворянству - сословию, из среды которого, как правило, пополнялся корпус дореволюционных российских юристов. Доминирующий подход к этому вопросу Г.Ф.Шершеневич выразил так: "Личное оскорбление не допускает никакой имущественной оценки, потому что оно причиняет нравственный, а не имущественный вред, если только оно не отражается косвенно на материальных интересах, например на кредите оскорбленного (т.X, ч.1, ст.670)... Разве какой-нибудь порядочный человек позволит себе воспользоваться ст.670 для того, чтобы ценой собственного достоинства получить мнимое возмещение? Разве закон этот не стоит препятствием на пути укрепления в каждом человеке уважения к личности, поддерживая в малосостоятельных лицах, например лакеях при ресторанах, надежду "сорвать" некоторую сумму денег за поступки богатого купчика, которые должны были бы возбудить оскорбление нравственных чувств и заставить испытать именно нравственный вред. Отмена такого закона была бы крупным шагом вперед" [62].
Иными словами, для российского дворянина было естественно отреагировать на оскорбление вызовом "к барьеру", но не требованием о выплате денежной компенсации - подобный образ действий и мышления был допустим лишь для "подлого" сословия; напротив, требование со стороны дворянина о выплате денег за нанесенное ему оскорбление навсегда закрывало бы для него двери в приличное общество.
Интересно, что, как и в дореволюционной России, корпус германских юристов в первой половине XXв. пополнялся в основном из рядов аристократии, но послевоенная ситуация привела к их выбытию из рядов действующих правоведов. Образовавшиеся вакансии заполнили юристы нового поколения, происходившие, как правило, из других слоев общества, - и именно во второй половине XX в. в ФРГ судебная практика существенно расширяет перечень защищаемых путем выплаты денежной компенсации неимущественных прав и благ.
После революции 1917г. менталитет российского общества существенно изменился, но это не изменило отрицательного (хотя уже и по другим основаниям) отношения к возмещению в денежной форме морального вреда. Преобладающим оказалось мнение о недопустимости такого возмещения, в связи с чем и гражданское законодательство послереволюционной России до 1990г. не предусматривало ни самого понятия морального вреда, ни возможности его возмещения [32].
Судебная практика в соответствии с господствующей доктриной отличалась стабильностью в этом вопросе, и суды неизменно отказывали в изредка предъявлявшихся исках о возмещении морального вреда в денежной форме.
Существо этой доктрины заключалось в том, что принцип возмещения морального вреда рассматривался как классово чуждый социалистическому правосознанию. Она основывалась, в частности, на демагогических утверждениях о невозможности измерять достоинство советского человека в презренном металле, хотя подобных предложений никто и не делал; поскольку идея сторонников возмещения морального вреда состояла не в измерении личных неимущественных прав в деньгах, а в обязании правонарушителя к совершению действий имущественного характера, направленных на сглаживание остроты переживаний, вызванных правонарушением, т.е. деньги рассматривались в качестве не эквивалента перенесенных страданий, а источника положительных эмоций, способных полностью или частично погасить негативный эффект, причиненный психике человека в результате нарушения его прав.
Позитивные взгляды на эту проблему, высказываемые в основном до начала 30-х годов (И. Брауде, Б. Утевский и др.), не возымели воздействия на законодательство и судебную практику. После "полной победы социализма в СССР" эти дискуссии прекратились, и в дальнейшем в результате соответствующей пропаганды в общественном правосознании представления о недопустимости оценки и возмещения морального вреда в имущественной форме укоренились настолько, что появлявшиеся в печати сообщения о случаях присуждения имущественных компенсаций за причиненные физические или нравственные страдания (преподносившиеся в достаточно гротескном виде) воспринимались как чуждые социалистическому правовому регулированию.
Это, однако, не препятствовало использованию норм зарубежного законодательства о компенсации морального вреда при предъявлении советскими гражданами исков к иностранным юридическим и физическим лицам. Так, Н.С.Малеин отмечал, что "и практика СССР шла по пути предъявления исков о возмещении морального вреда в тех случаях, когда, например, повреждение здоровья или причинение смерти советского гражданина произошли в капиталистической стране и дело рассматривалось судом по законодательству места совершения правонарушения ("принцип" приносился в жертву во имя получения валюты)"[49].
В 60-х годах дискуссии по этому поводу возобновились. Принцип компенсации морального вреда поддерживался в работах А.М. Беляковой, С.Н.Братуся, Н.С. Малеина, В.А. Тархова, М.Я. Шиминовой и др. Признавалась необходимость введения института имущественного возмещения неимущественного вреда, поскольку область гражданско-правового регулирования охватывает не только имущественные, но и личные неимущественные отношения.
Высказываемые в поддержку принципа возмещения морального вреда взгляды в немалой степени обосновывались тем обстоятельством, что законодательство ряда других социалистических государств (ПНР, ЧССР, ВНР, ГДР) предусматривало возмещение морального вреда. Более серьезный аргумент против возмещения морального вреда в имущественной форме заключался в невозможности или, по крайней мере, трудности ее объективной оценки. Такая позиция отражала представления о свойственном гражданскому праву принципе эквивалентного возмещения, учитывая, что при причинении вреда личным неимущественным правам и другим нематериальным благам принцип эквивалентности неприменим.
Проведение сравнительного анализа соответствия правонарушениям мер ответственности, предусмотренных различными отраслями законодательства, позволяло сделать вывод об относительности этого соответствия и несостоятельности аргументации противников возмещения морального вреда.
Понятие "моральный вред" было легализовано в российском гражданском праве лишь с принятием 12 июня 1990г. Закона СССР "О печати и других средствах массовой информации". Хотя он и не раскрывал содержания этого понятия, в ст.39 закона предусматривалось, что моральный вред, причиненный гражданину в результате распространения средством массовой информации не соответствующих действительности сведений, порочащих честь и достоинство гражданина либо причинивших ему иной неимущественный ущерб, возмещается по решению суда средством массовой информации, а также виновными должностными лицами и гражданами. В этой же статье было предусмотрено, что моральный вред возмещается в денежной форме, в размере, определяемом судом.
Существенный шаг вперед в этом отношении был сделан принятием Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 31 мая 1991г. (далее – Основы), где наконец моральный вред определялся как "физические или нравственные страдания".
Российские законодатели пошли по пути внесения норм о возмещении морального вреда в отдельные законодательные акты: Закон РФ от 19 декабря 1991г. "Об охране окружающей природной среды", Закон РФ от 27 декабря 1991г. "О средствах массовой информации", Закон РФ от 7 февраля 1992г. "О защите прав потребителей", Правила возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей, утвержденные постановлением ВС РФ от 24 декабря 1992г., Закон РФ от 22 января 1993г. "О статусе военнослужащих" и др. [35].
Такая законодательная ситуация вызывала сомнения в возможности применения системы генерального деликта к возмещению морального вреда, а столь значительное число нормативных актов, регулирующих отношения в этой области наряду с регулированием разнохарактерных видов общественных отношений, порождало дополнительные сложности в правоприменительной практике, усугублявшиеся разными сроками принятия и введения в действие указанных нормативных актов.
Введенные в действие в 1995-1996гг. части первая и вторая Гражданского кодекса РФ содержат несколько иной по сравнению с предшествующими нормативными актами подход к институту компенсации морального вреда, что неизбежно приводило к противоречиям в и без того не устоявшейся в данном вопросе судебной практике.
Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 20 декабря 1994г. N 10 рассмотрел некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда. Это постановление содействовало установлению единообразия в вопросе конкуренции нормативных актов при применении законодательства о возмещении морального вреда, однако ничего не дало для установления единообразия в решении вопроса о размере компенсации морального вреда. Более того, в нем содержится явно неверное, как представляется, суждение о возможности компенсации морального вреда юридическому лицу. Мнение о неверности этого суждения разделяют и некоторые другие авторы [44].
Следует отметить, что с принятием нового Гражданского кодекса сделан шаг назад по сравнению с Основами в диапазоне применения института компенсации морального вреда, что сблизило российское право в данной области с правом ряда иностранных государств.
В целом, в настоящее время основные положения компенсации морального вреда регулируются нормами ГК РФ. Кроме того, вопросы компенсации морального вреда регулируют и следующие нормативные акты: Трудовой кодекс РФ, Кодекс об административных правонарушениях», Уголовно-процессуальный кодекс РФ, Семейный кодекс РФ, Закон РФ «О средствах массовой информации» от 27 декабря 1991г. № 2124-1, Закон РФ «О защите прав потребителей», ФЗ «О статусе военнослужащих» от 27 мая 1998г. № 76-ФЗ и др.
ГК РФ содержит общие положения о компенсации морального вреда применительно ко всем случаям его возмещения, включая как ситуации, когда он причинен гражданину при исполнении договорных обязательств, так и случаи, когда причинитель вреда и потерпевший не связаны договорными отношениями. Возможность компенсации морального вреда предусмотрена и другими законами [12].
Потерпевшим в обязательстве по возмещению морального вреда является лицо, которому принадлежат нарушенные нематериальные блага. Исходя из перечня таких благ (ст. 151 ГК РФ), им, как правило, является физическое лицо (гражданин). Из этого правила есть исключения.
Так, в силу п. 5 ст. 152 ГК РФ гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство и деловую репутацию, вправе требовать возмещения убытков и морального вреда. При этом в силу п. 7 указанной статьи ее правила о защите деловой репутации применяются и к юридическому лицу. Судебная практика в настоящее время также исходит из возможности применения норм о возмещении морального вреда и в случаях, когда порочащие сведения были распространены в отношении юридического лица.
Противоправные действия причинителя вреда могут выражаться в разглашении информации, запрет разглашения которой предусмотрен законом (например, адвокатской, врачебной тайны), в распространении не соответствующих действительности сведений, порочащих деловую репутацию, в публикации личной переписки без ведома ее владельца и т.д.
Моральный вред компенсируется в денежной форме (п. 1 ст. 1101 ГК РФ). Размер такой компенсации не зависит от наличия и размера подлежащего возмещению имущественного вреда.
Согласно ст. 151, 1101 ГК РФ при определении размера компенсации морального вреда суд должен учитывать: степень вины причинителя вреда (если вред возмещается на началах вины); степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред; характер таких страданий, который должен оцениваться с учетом фактических обстоятельств, и индивидуальных особенностей потерпевшего; требования разумности и справедливости; иные заслуживающие внимание обстоятельства [44].
Например, при определении размера компенсации морального вреда, причиненного распространением в средствах массовой информации порочащих сведений, не соответствующих действительности, суд учитывает характер и содержание публикации, степень распространения недостоверных сведений, добровольное опровержение редакцией таких сведений.
На требования о возмещении морального вреда исковая давность не распространяется.
2.2 Условия наступления ответственности за причинение морального вреда
Обязательство по компенсации морального вреда возникает, как правило, при наличии общих условий возникновения деликатного обязательства: наличие вреда, неправомерность действий (бездействия) причинителя, вина причинителя и причинно-следственная связь между поведением причинителя и возникшим вредом.
Наличие морального вреда связывается с наступлением негативных последствий действий причинителя в неимущественной сфере потерпевшего.
В п. 1 ст. 150 ГК РФ содержится незакрытый перечень неимущественных прав и нематериальных благ, при нарушении или посягательстве на которые может возникнуть обязательство по возмещению морального вреда. Это жизнь, здоровье, деловая репутация, право авторства, право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну и др. Все они являются абсолютными, неотчуждаемыми и непередаваемыми иным способом. В случае нарушения этих прав не требуется наличие специального закона, предусматривающего возможность компенсации морального вреда [43].
Согласно ст. 151 ГК РФ при нарушении иных прав, не указанных в ст. 150 ГК РФ, компенсация морального вреда возможна лишь в случаях, предусмотренных законом. Это касается любых имущественных прав потерпевшего (п. 2 ст. 1099 ГК РФ) - как вещных, так и обязательственных. Возможность компенсации морального вреда, причиненного нарушением имущественных прав, предусмотрена, например, в Законе о защите прав потребителей, в Федеральном законе от 24 ноября 1996г. "Об основах туристской деятельности в Российской Федерации".
Обязанность возместить моральный вред возникает, по общему правилу, при условии вины причинителя, наличие которой презюмируется. Форма вины значения не имеет [43].
Но вина не всегда является обязательным условием для ответственности. Перечень случаев, когда вина не является основанием ответственности, указан в ст.1100 ГК РФ, а именно: моральный вред подлежит компенсации независимо от вины в случаях, если вред причинен:
а) жизни или здоровью потерпевшего источником повышенной опасности;
б) гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ;
в) распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию;
г) в иных случаях, предусмотренных законом.
Остановимся наиболее подробно на конкретных условиях компенсации морального вреда. В целом, выделяют четыре условия компенсации морального вреда: 1) наличие морального вреда; 2) противоправность действий (бездействия) нарушителя; 3) причинно-следственная связь между действиями нарушителя и вредом; 4) вина нарушителя. Если хотя бы одно из этих условий отсутствует, то обязанности компенсировать вред не возникает.
Учитывая, что вопросы компенсации морального вреда в сфере гражданских правоотношений регулируются рядом законодательных актов, введенных в действие в разные сроки, суду, в целях обеспечения правильного и своевременного разрешения возникшего спора, необходимо по каждому делу выяснять истинный характер взаимоотношений сторон и какими правовыми нормами они регулируются, допускает ли законодательство возможность компенсации морального вреда по данному виду правоотношений и, если такая ответственность установлена, когда вступил в силу законодательный акт, предусматривающий условия и порядок компенсации вреда в этих случаях, а также когда были совершены действия, повлекшие причинение морального вреда [63].
Суду необходимо также выяснить, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием), они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме или иной материальной форме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Говоря о противоправности, нужно иметь в виду то, что моральный вред причиняется незаконными действиями, то есть нарушающими определенные нормы закона (уголовного, гражданского, административного и т.д.).
К тому же должен быть доказан сам факт наличия подобных действий. Противоправность проявляется в нарушении определенного права или принадлежащего гражданину нематериального блага. С внешней стороны это может быть действие или бездействие. Действие приобретает характер противоправного, если оно прямо запрещено законом или иным правовым актом, либо противоречит закону или иному правовому акту, договору, односторонней сделке или иному основанию обязательств. Бездействие лишь в том случае становится противоправным, если на лицо возложена юридическая обязанность, действовать в соответствии с соответствующей ситуацией. Однако, наличие доказанного противоправного поведения недостаточно – необходимо еще наличие причинно-следственной связи между противоправными действиями и наступившими последствиями, в том числе и моральным вредом. В гражданском праве применяется концепция причины – условия.
Это означает, что противоправные действия виновного явились условием возникновения морального вреда у конкретного лица, например, отказ продавца заменить товар вызвал обострение болезни. В большинстве случаев нарушения прав решение вопроса о наличии или отсутствии причинной связи не вызывает трудностей. Но в отдельных ситуациях возникают значительные затруднения. В подобных ситуациях нужно руководствоваться теориями причинной связи. Наиболее приемлемыми как с теоретической, так и с практической точек зрения являются теория прямой и косвенной причинной связи. Эта теория опирается на два основных положения, вытекающих из общефилософского учения о причинности [63].
Во-первых, причинность представляет собой объективную связь между явлениями и существует независимо от нашего сознания. В силу этого неправильно при решении вопроса о причинной связи руководствоваться возможностью или степенью предвидения правонарушителем вредоносного результата. Возможность предвидения наступления убытков носит субъективный характер и имеет значение лишь при решении вопроса о вине правонарушителя, но не причинной связи.
Во-вторых, причина и следствие, как таковые, имеют значение лишь применительно к данному отдельно взятому случаю. Противоправное поведение лица только тогда является причиной наступления вредных последствий, когда оно прямо (непосредственно) связано с ними. Наличие же косвенной (опосредованной) связи между противоправным поведением и последствиями означает, что данное поведение лежит за пределами конкретного случая, а стало быть, и за пределами юридически значимой причинной связи.
Таким образом, прямая (непосредственная) причинная связь имеет место тогда, когда в цепи последовательно развивающихся событий между противоправным поведением лица и наступившими последствиями, не существует каких-либо обстоятельств, имеющих значение для гражданско-правовой обязанности. В тех же случаях, когда между противоправным поведением лица и вредоносным результатом присутствуют обстоятельства, которым гражданский закон придает значение в решении вопроса об ответственности (противоправное поведение других лиц, действие непреодолимой силы и др.), налицо косвенная (опосредованная) причинная связь [64].
Это означает, что противоправное поведение лица лежит за пределами рассматриваемого с точки зрения юридической ответственности случая, а, следовательно, и за пределами юридически значимой причинной связи. В результате всего вышесказанного можно сделать вывод, что моральный вред подлежит возмещению лишь в том случае, если он находится в прямой и непосредственной причинно-следственной связи с действиями нарушителя.
Также для наступления ответственности за причинение морального вреда необходимо еще одно условие – вина. Это связано с тем, что гражданско-правовая ответственность выполняет определенную превентивную функцию. Но постоянная угроза привлечения к ответственности может значительно снизить инициативу участников гражданского оборота. Во избежание этого необходимо создать такие условия, при которых, у лиц, участвующих в гражданском обороте, возникала твердая уверенность в том, что они не будут привлечены к ответственности за непредвиденные последствия их деятельности.
Поэтому в гражданском праве ответственность строится на началах вины. В отличие от противоправного поведения и причинной связи, вина является субъективным условием гражданско-правовой ответственности. Она представляет собой такое психическое отношение лица к своему противоправному поведению, в котором проявляется пренебрежение к интересам общества или отдельных лиц. Такое понятие вины в равной мере применимо как к гражданам, так и к юридическим лицам. В соответствии со статьей 401 ГК РФ вина может выступать в форме умысла и неосторожности. В свою очередь, неосторожность может проявиться в виде простой или грубой неосторожности. Вина в форме умысла имеет место тогда, когда из поведения лица видно, что оно сознательно направлено на правонарушение [44].
Значительно чаще гражданские правоотношения сопровождаются виной в форме неосторожности. В этих случаях в поведении человека отсутствуют элементы намеренности. Оно не направлено сознательно на правонарушение, но в то же время в поведении человека отсутствуют должная внимательность и осмотрительность. Отсутствие должной внимательности и осмотрительности характерно как для грубой, так и для простой неосторожности. Вместе с тем между двумя этими формами вины существуют и определенные различия. Эти различия не нашли отражения ни в законодательстве, ни в руководящих разъяснениях высших судебных органов. Так, в п.23 постановления 3 Пленума ВС РФ от 28 апреля 1994г. О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья, отмечается, что вопрос о том, является ли неосторожность потерпевшего грубой небрежностью или простой неосторожностью, должен быть разрешен в каждом конкретном случае с учетом конкретных обстоятельств.
В гражданском же праве этот вопрос разрешается исходя из возможности осознания вредных последствий: грубой неосторожностью нарушаются элементарные правила, соблюдение которых необходимо для недопущения причинения вреда, а простая неосторожность будет следствием определенных упущений, неточностей и т.п. Однако следует помнить, что в гражданском праве, в отличие от уголовного, действует презумпция виновности правонарушителя: последний считается виновным до тех пор, пока не докажет свою невиновность. Типичными для нашего времени стали заявления о возмещении морального вреда в связи с крахом многочисленных банков и иных финансовых структур. Но в данном случае вкладчикам причинен материальный ущерб, и моральный вред вытекает из имущественных отношений.
Следовательно, он не должен возмещаться. Правда, в статье 13 Закона РФ "О защите прав потребителей" предусматривается возможность возмещения морального вреда [12].
Да, но при виновных действиях причинителя. Однако, доказательства того, что должником в подобной ситуации совершены виновные действия, направленные на причинение кредитору морального вреда, практически невозможно добыть. Более того, каждый из вкладчиков отчуждал денежные средства самостоятельно, рассчитывая получить определенную прибыль, действуя при этом в пределах норм коммерческого риска. При таких обстоятельствах он и испытывает неблагоприятные последствия финансовых неудач. В данной ситуации вопрос о возмещении морального вреда решается отрицательно. Как исключение из вышесказанного, законом может быть возложена обязанность возмещения морального вреда и при отсутствии вины.
Согласно ст. 1100 ГК РФ, компенсация морального вреда независимо от вины причинителя вреда осуществляется, в частности, в случаях (перечень в статье не закрытый, так как в конце статьи есть сноска и в иных случаях, предусмотренных законом): а) вред причинен жизни или здоровью человека источником повышенной опасности; б) вред, причиненный гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписке о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ; в) вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию [44].
Таким образом, подводя черту под условиями компенсации морального вреда, хотелось бы отметить ряд следующих положений. Хотя по общим правилам обязанность возмещения вреда наступает при одновременном существовании четырех условий, применительно к компенсации морального вреда, есть свои особенности. При установлении факта наличия морального вреда необходимо определить истинный характер взаимоотношений, допускает ли закон, и какой именно, его компенсацию, а так же исследовать доказательственную базу. Противоправность заключается в нарушении норм, проявляясь в нарушении нематериальных прав и благ. Противоправность может выражаться как форме активных действий, так и бездействия. Причинно-следственна связь, должна быть непосредственной и прямой. Вина имеет две формы: умысел и неосторожность, которая делиться на грубую и простую. Наличие вины не является необходимым условием компенсации морального вреда [65].
2.3 Доказательства как обоснование требований, обоснованность его размера причинения морального вреда
Судебное доказывание есть процессуальная деятельность суда и лиц, участвующих в деле по собиранию, исследованию и оценки доказательств с целью правильного установления фактических обстоятельств рассматриваемого дела. В рассматриваемой нами категории дел, доказательствами будут служить сведения о фактах, которые могут установить или опровергнуть обстоятельства причинения морального вреда (иного умаления нематериальных благ личности) установить его размеры, подлежащие компенсации.
Само определение доказательств в арбитражном и гражданском процессах довольно схожее, но есть существенная разница между способами (средствами) доказывания. Согласно ч. 1 ст. 55 ГПК РФ доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Часть 1 ст. 64 АПК РФ указывает, что доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном АПК РФ и другими федеральными законами порядке сведения о фактах, на основании которых арбитражный суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела. Фактически оба определения ничем не отличаются, можно сказать, что доказательствами будут являться сведения о фактах, которые входят в предмет доказывании по делу [35].
Средства доказывания это те конкретные доказательства, которые могут быть использованы в деле. Здесь гражданский и арбитражный процесс в определении перечня средств доказывания значительно расходятся. Если исходить из гражданского процесса, то ст. 55 ГПК РФ четко определяет те доказательства, которые могут быть использованы в деле. То есть, в основу решения суда не могут быть положены иные доказательства, чем те, которые указаны в данной статье. Такими доказательствами могут быть: объяснения сторон и третьих лиц, показания свидетелей, письменные и вещественные доказательства, аудио- и видеозаписи, заключения экспертов. В арбитражном процессе перечень доказательств значительно расширен, поскольку к средствам доказывания отнесены "и иные" средства доказывания. Согласно ст. 64 АПК РФ к средствам доказывания отнесены: письменные и вещественные доказательства, объяснения лиц, участвующих в деле, заключения экспертов, показания свидетелей, аудио- и видеозаписи, иные документы и материалы. Именно "иные документы и материалы" значительно расширяют в арбитражном процессе возможность использования других средств доказывания, помимо четко определенных [35].
Доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу решения суда. Доказательства будут считаться полученными с нарушением закона, если:
1) они получены из непредусмотренных законом средств доказывания;
2) не соблюден процессуальный порядок получения сведений о фактах в судебном заседании;
3) привлечены доказательства, полученные не законным путем.
Следует заметить, что самое первое основание, по которому доказательство будет считаться полученным с нарушением закона, нельзя применить относительно арбитражного процесса, поскольку в нем не определен исчерпывающий перечень средств доказывания.
Необходимо заметить, что согласно ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Иными словами, факт того, что истцу был причинен моральный вред, должен доказать истец. Ответчик может и не доказывать свою невиновность, но в таком случае дело будет рассмотрено по имеющимся в суде доказательствам. Суд не может выходить за определенные пределы в ходе рассмотрения дела и если одна сторона представляет суду доказательства, а другая – нет, суд не станет самостоятельно их искать и рассмотрит дело по представленным в суд доказательствам [32].
С вопросом о распределении бремени доказывания связан и вопрос о предмете доказывания по данной категории дел, найдя ответ на который мы сможем ответить и на самый главный вопрос - как доказать причинение морального вреда и как обосновать его материальный размер?
Как уже отмечалось выше, моральный вред наносится психо-эмоциональному состоянию человека, вред деловой репутации наносится положению, занимаемому субъектом в обществе, отношение к которому со стороны третьих лиц сильно меняется в связи со ставшими известными третьим лицам заведомо ложными фактами о поведении человека или якобы существующей крупной задолженности фирмы. Для того, что бы в суде требования потерпевшей стороны были удовлетворены, необходимо доказать причинение вреда.
Доказать причиненный моральный вред, а тем более вред деловой репутации фирмы, не просто. Необходимо доказать целый ряд фактов, которые будут входить в предмет доказывания по делу. Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались. Суд самостоятельно определяет то, какие факты следует доказать при причинении морального вреда здоровью.
Здесь необходимо рассмотреть следующий комплекс фактов, подлежащих доказыванию по делу [53]. Во-первых, это факты, указывающие на то, что вред был причинен. Например, человек пережил сильное душевное волнение, что немедленно отразилось на работе его сердечно-сосудистой системы, и в результате он был госпитализирован, провел три недели на стационарном лечении (все это время был нетрудоспособен), тратил денежные средства на лекарственные препараты. Если говорить о причинении вреда чести и деловой репутации фирмы, то фактом причинения вреда в данном случае будет выступать сама публикация в СМИ.
Следует заметить, что мы говорим об абстрактных фактах, которые сами по себе в объективном мире не существуют, это лишь наш вывод из конкретных обстоятельств (положения вещей), которые имеют материальное воплощение в окружающем нас мире. К исковому заявлению прикладывают конкретные доказательства, из которых суд делает вывод (при их исследовании) о существовании определенных фактов, которые входят в предмет доказывания по делу [39]. Что же в таком случае приложить к исковому заявлению для подтверждения факта нанесения морального вреда или деловой репутации фирмы?
К исковому заявлению необходимо прикладывать те документы (материалы, вещи), которые, безусловно, говорят о нанесении вреда. Например, сама по себе справка из больницы о лечении пациента говорит лишь о том, что данный человек недавно обращался за помощью к специалисту, но вот в связи с чем? Это непонятно, возможно, человек болеет хронически, возможно, он испытал разовое душевное волнение, но почему - тоже может быть множество вариантов.
Во-вторых, это факты, которые указывают на причинную связь между возникшим моральным вредом и конкретным событием, которое причинило вред. Так же здесь необходимо доказать и само событие, которое действительно существовало в течении определенного периода времени (было разовым) либо длящимся. В итоге получается, что необходимо представить целую группу (совокупность) доказательств: доказательства события, доказательства причинения вреда, доказательства причинной связи между произошедшим событием и причиненным вредом.
Довольно часто в суд приносят доказательства, безусловно подтверждающие причинение вреда, но многие не доказывают основательно наличие причинной связи, что именно от данного события данным человеком был причинен вред. Суд в таких случаях не сможет удовлетворить исковые требования, поскольку они не будут доказаны. Именно в доказательстве причинной связи между событием и причиненным вредом и состоит основная задача процесса доказывания по делам о компенсации морального вреда [56].
Дела данной категории имеют свою особенность. Само причинение морального вреда может произойти в результате действий разового характера, а может быть и длящимся (систематическим). К примеру, вред психике человека (ребенка) был причинен в результате того, что он увидел жестокое обращение с животным (причинение ему увечий, других издевательств). Вред может быть причинен и в результате того, что постоянно, когда человек возвращается домой с работы, его караулит на лестничной площадке нетрезвый сосед, угрожает нанести ему побои, оскорбляет. Особенность по делам данной категории проявляется и в том, что у каждого человека психика индивидуальна, в различные периоды жизни на нее оказывают влияние различные события. Психика каждого человека от одних и тех же действий, причиняющих моральный вред, может пострадать в различной степени. Как суду в таком случае точно определить вину причинителя вреда, степень причинения вреда?
В суде, все данные обстоятельства необходимо доказывать. Рассмотрим несколько вариантов совокупности возможных доказательств по делу в зависимости от ситуации причинения морального вреда, вреда деловой репутации организации [38].
Наиболее часто моральный вред причиняют:
1) при причинении вреда здоровью и жизни пострадавшего, его близкого родственника;
2) в результате оскорбления пострадавшего или клеветы;
3) в результате совершения уголовного преступления;
4) в результате причинения имущественного вреда.
Рассмотрим более подробно каждый из наиболее распространенных вариантов причинения морального на предмет формирования по ним доказательственной базы.
Причинение морального вреда при нанесении вреда жизни и здоровью человека (его близкого родственника) является тем фактом, который всегда "подразумевается" в данной ситуации. Даже если суду не представить конкретные доказательства причинения вреда психике человека, сам факт того, что ему нанесли физические страдания (что повлекло его нетрудоспособность на определенное время, или даже утрату органа, инвалидность, потерю близкого родственника) достаточен для суда, что бы убедиться в факте причинения морального вреда. Моральный вред в данном случае будет подтверждаться такими доказательствами, как письменные документы (справки из больницы, выписка из истории болезни, протокол об административном правонарушении, объяснения истца, свидетельство о смерти)[64].
Моральный вред подлежит возмещению также в случае распространения заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию (клевета) и унижения чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме (оскорбление). Клевета и оскорбление – это уголовные преступления, которые затрагивают именно честь и достоинство личности. Ответственность за данные виды преступлений предусмотрена ст. 129 и 130 УК РФ. В том случае, когда рассматривается вопрос о привлечении виновного к уголовной ответственности, то доказательства по гражданскому делу о компенсации морального вреда будут теми же, что и в уголовном деле. Однако уголовного преследования может и не быть, если потерпевший не станет подавать мировому судье заявления на возбуждение уголовного дела. В этом случае будет только иск о компенсации морального вреда. Доказательствами причинения морального вреда от клеветы и оскорбления могут быть следующие: свидетельские показания, аудио и видеозаписи, возможно оскорбление выражено в письменной форме, в таком случае доказательством будет еще и письменный документ[67].
Если в отношении человека совершили уголовное преступление, то он вправе требовать или не требовать компенсации морального вреда. Речь здесь идет не о клевете и оскорблении, а о любом другом преступлении. Речь идет в первую очередь о преступлениях в области жизни и здоровья человека, защиты его конституционных прав и свобод. В этом случае сам факт того, что в отношении человека совершили уголовное преступление, когда оно будет доказано, будет свидетельствовать и о причинении ему данным преступлением нравственных страданий. Поэтому в подобных случаях доказательствами по делу будут выступать практически те же доказательства, что и в рассмотренном уголовном деле. Однако следует отметить, что есть такие уголовные преступления, когда вред человеку наносят органы государственной власти, местного самоуправления (например, незаконное осуждение к лишению свободы, когда судья, выносящий приговор заранее знал о недоказанности вины осужденного и умышленно приговорил его). По делам данной категории действуют особые правила. Здесь на орган государственной власти (его должностное лицо) возложена обязанность доказать то, что орган государственной власти (его должностное лицо) действовали в рамках закона, т.е. на них лежит обязанность по доказыванию своей невиновности. Если невиновность представителей органов государственной власти не будет доказана, то суд примет решение о компенсации морального вреда. В уголовно-процессуальном законодательстве есть специальная глава, которая регулирует правоотношения сторон по реабилитации незаконно привлеченных к уголовной ответственности. В гражданском законодательстве также есть нормы о возмещении вреда, причиненного органами государственной власти, местного самоуправления, их должностными лицами.
В связи с этим рассмотрим пример из судебной практики. 28 ноября 2000г. было вынесено определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ: "Р. и А-вы обратились в суд к правительству Москвы и департаменту финансов г. Москвы с иском о компенсации морального вреда, причиненного им незаконным отказом комиссий по вопросам регистрации граждан по месту пребывания и по месту жительства в г. Москве в регистрации по месту жительства в г. Москве (что подтверждено вступившим в законную силу решением Тверского районного суда г. Москвы от 4 марта 1999г.).
Решением Тверского районного суда г. Москвы от 14 сентября 1999г., оставленным без изменения судебной коллегией по гражданским делам Московского городского суда, в иске отказано. Президиум Московского городского суда оставил без удовлетворения протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ об отмене судебных постановлений.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ 28 ноября 2000г. аналогичный протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ удовлетворила и судебные постановления отменила, указав следующее. Отказывая в иске, суд первой инстанции исходил из того, что истцы не представили доказательств причинения им морального вреда упомянутыми действиями комиссии по вопросам регистрации граждан по месту пребывания и по месту жительства в г. Москве. С таким выводом согласиться нельзя.
Вступившим в законную силу решением суда установлено совершение в отношении Р. и А-вых неправомерных действий, нарушающих их право свободного передвижения и выбора места жительства (нематериальные блага), выразившихся в незаконном отказе в регистрации их по месту жительства в г. Москве. В таком случае причинение морального вреда предполагается и подлежит доказыванию размер компенсации этого вреда, так как в соответствии с ч. 2 ст. 151 ГК РФ при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства, степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.
Следовательно, довод надзорной инстанции о том, что компенсация морального вреда по общему правилу допускается при наличии вины причинителя, а в ходе судебного разбирательства не было установлено ограничения каких-либо прав истцов в связи с отсутствием регистрации в г. Москве, в частности, ограничения трудовых прав, а также прав на получение медицинской помощи и жилой площади, необоснован. Таким образом, неправильное применение судом материального закона повлекло вынесение по делу незаконного решения. Поэтому Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ решение Тверского районного суда г. Москвы, определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда и постановление президиума Московского городского суда отменила, а дело направила на новое рассмотрение в суд первой инстанции".
В некоторых случаях причинения имущественного вреда компенсации подлежит и моральный вред. Например, это касается тех случаев, когда у человека украли вещь (ее стоимость явно не дотягивает до возбуждения уголовного дела по факту хищения, кражи), но эта вещь очень дорога ему по личным причинам (с ней связаны какие-то воспоминания) и в результате ее кражи он испытал сильное душевное волнение, переживал потерю вещи. Это не тот случай, когда моральный вред обязательно подлежит возмещению, поэтому здесь необходимо доказывать причинение нравственных и психических страданий. В подобных ситуациях доказать причинение морального вреда и обосновать размер, подлежащий возмещению можно, если доказать суду свои нравственные страдания. Фактически суду необходимо представить доказательства того, что человек обращался за помощью к психологу, психиатру, находился под наблюдением последних. Возможно, что человек не обращался за помощью к психологам, но у него, например, случился гипертонический криз, сердечный приступ и т.д. В таком случае представить суду только справки (выписки из истории болезни) о том, что человек находился на лечении в связи с расстройством сердечно-сосудистой системы будет явно недостаточно. Действительно, мало ли по какой причине у него случился гипертонический криз? Сам факт того, что гипертонический криз по времени совпал с кражей любимой вещи, ее умышленным уничтожением не означает, что он случился именно по этой причине. Необходимо, чтобы в документе обязательно было указание на причину возникновения такого расстройства. Специалисты медработники не всегда указывают на причины возникновения тех или иных нарушений в работе органов человека, иногда причину установить почти невозможно, и часто бывает несколько вероятных причин. А для убеждения суда необходимо категоричное указание на одну причину - факт причинения морального вреда. Поэтому если после стационарного лечения в больнице причина нарушений (в работе ЦНС, сердечно-сосудистой системы) не отражены в истории болезни, других медицинских документах, то нужно обратиться за помощью к специалисту психологу (может быть и психиатру), пожаловаться ему на потерю сна, постоянное состояние тревоги. Необходимо объяснить, что Вас тревожит произошедшая недавно ситуация (событие). Главное – получить медицинский документ, подтверждающий причину возникновения физического расстройства работы организма (его отдельных органов). Данный документ подтвердит (докажет) наличие причинной связи между произошедшим событием (которое причинило моральный вред) и причинением физического вреда здоровью, укажет именно психическую сторону (что именно из-за пережитого события возникли отклонения в работе организма) причиненного вреда.
В законе предусмотрены и иные основания компенсации морального вреда. Например, компенсация морального вреда предусмотрена законом о защите прав потребителей, трудовым законодательством, законом о статусе военнослужащих, о средствах массовой информации [67].
Если вред причинен деловой репутации фирмы, то прежде всего необходимо доказать чем причинен вред деловой репутации фирмы. Вред деловой репутации фирмы должен быть "реальным", т.е. должны быть достаточно широко (массово) распространены такие сведения о фирме (об оказываемых ею услугах, выполняемых работах), которые повлияют на отношение к данной фирме ее деловых партнеров (постоянных клиентов). Возможно, это сведения, которые послужили поводом к проверке со стороны правоохранительных органов. Важно, чтобы сведения были ложными, это так же необходимо доказать.
Во-первых, в данном случае необходимо доказать факт того, что информация, порочащая деловую репутацию фирмы, действительно была распространена. Если такая информация была представлена в виде рекламного плаката, то в суд для обозрения можно представить данный рекламный плакат.
Одновременно с этим доказывают следующие обстоятельства:
1) информация должна быть ложной;
2) информация должна быть массово распространена, должна быть доступна для неопределенного круга лиц;
3) по содержанию информация должна содержать негативную оценку каких-либо деловых (предпринимательских, коммерческих) качеств фирмы. Чем это можно доказать?
Если информация распространена в печатном издании, то в качестве доказательства в суд необходимо представить экземпляр данного документа (один из номеров). Для доказательства можно привлечь и показания свидетелей. Интересным представляется, если информация помещена на страницу (сайт) в сети Интернет. В таком случае доказать ее наличие можно следующим образом. Информацию можно вывести на печать и попросить (уплатив госпошлину) заверить подлинность ее содержания с тем, которое в настоящий момент находится в Интернете. Если информация была распространена на радио или телевидении, то доказать ее содержание можно записав на видеокассету, кроме того получить копию записи можно посредством судебного запроса и у самого средства массовой информации, распространившего такие сведения. В том случае, если СМИ откажет в предоставлении копии записи, суд вправе наложить на них штраф и все равно в таком случае они будут обязаны представить такую информацию суду. Суд вправе, если придет к выводу, что сторона уклоняется от предоставления информации, считать факт, который может подтвердить или опровергнуть данное доказательство, доказанным и без представления такого доказательства.
Во-вторых, необходимо доказать факт того, что данная информация нанесла вред деловой репутации фирмы. Доказать это при представлении первой группы доказательств несложно. Поскольку необходимо логически обосновать то, что данная информация о товарах, услугах фирмы ложна, стала доступна неопределенному кругу лиц, вывод о том, что это повредит деловой репутации фирмы, следует сам. Очевидно, что подобная информация не создаст дополнительной рекламы фирме, но обязательно отразится негативно на ее деятельности. Возможно, представить суду доказательства того, что данная информация уже отразилась на количество обратившихся за услугами фирмы клиентов.
В процессе представления суду доказательств он оценивает их. Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Оценка доказательства происходит уже при его представлении суду, поскольку судья сразу должен решить вопрос об относимости и допустимости доказательства. Затем при рассмотрении дела суд дает оценку доказательству на предмет того, насколько оно подтверждает или опровергает факт, входящий в предмет доказывания по делу. Само по себе доказательство может говорить о конкретном событии, либо вообще не иметь никакого отношения к делу, но вот совокупность нескольких доказательств уже может доказать (обосновать) произошедшего события причинения морального вреда и стать обоснованием его размера. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.
Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими. При оценке документов или иных письменных доказательств суд обязан с учетом других доказательств убедиться в том, что такие документ или иное письменное доказательство исходят от органа, уполномоченного представлять данный вид доказательств, подписаны лицом, имеющим право скреплять документ подписью, содержат все другие неотъемлемые реквизиты данного вида доказательств.
ГЛАВА 3 Проблемы и пути совершенствования законодательства и судебной практики о компенсации морального вреда
3.1 Проблемы оценки размера компенсации морального вреда
Общепризнанно, что важнейшей задачей правового государства должно быть обеспечение наиболее справедливого, быстрого и эффективного восстановления нарушенного права и возмещение причиненного вреда. В качестве одного из видов вреда, который может быть причинен личности, в законодательстве выделяется моральный вред. Нужно заметить, что актуальность института компенсации морального вреда постоянно растет. Особенно это касается размера компенсации морального вреда, так как российский законодатель при регламентации этого аспекта ограничился лишь самыми общими правилами, не восполнила все пробелы и судебная практика. Здесь, как точно подметил И.С.Марусин, царит «одобренный законом произвол»[64]. Определение размера компенсации морального вреда законодатель полностью передал на усмотрение суда, установив «каучуковые» критерии сначала в ст.151 ГК РФ, потом в ст. 1101 ГК РФ.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 10. Пункт 8, указанного постановления указывает: "При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992г., компенсация определяется судом в денежной или иной материальной форме, а по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995г., - только в денежной форме, независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда. Исходя из этого, размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельства, и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.
Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий".
Из данного содержания п. 10 Постановления Пленума следует, что в каждом конкретном случае (рассмотрении дела в суде), суд при определении размера компенсации, подлежащего удовлетворению, должен учитывать:
1) степень вины причинителя вреда;
2) характер и объем причиненных истцу нравственных страданий;
3) нельзя ставить в зависимость размер компенсации морального вреда и размер компенсации, подлежащий взысканию в связи с материальным вредом;
4) необходимо учитывать требования разумности и справедливости;
5) могут быть и иные, заслуживающие внимания обстоятельства.
Одновременно список этих критериев дополнялся постановлениями Пленума Верховного суда РФ: «О возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья» от 28 апреля 1994г. № 3; «О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей» от 29 сентября 1994г. № 7; «О некоторых вопросах применения компенсации морального вреда» от 20 декабря 1994г. № 10. Согласно этим актам можно составить следующий максимальный список критериев:
Статья 151 ГК РФ: степень вины причинителя вреда; степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего; иные заслуживающие внимания обстоятельства.
Статья 1101 ГК РФ во многом дублирует ст. 151 ГК РФ, однако здесь присутствуют и свои новеллы: требования разумности и справедливости; характер физических и нравственных страданий с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред.
Постановления Пленума Верховного суда РФ от 29 сентября 1994 года и от 20 декабря 1994 года не содержат новых критериев, в отличие от Постановления от 28 апреля 1994г. (п. 36): степень тяжести травмы; имущественное положение причинителя вреда; степень вины самого потерпевшего.
Кроме того, в постановлениях Пленума встречаются «антикритерии», т.е. то, чего суд не должен учитывать при определении размера компенсации морального вреда:
Пункт 8 Постановления от 20 декабря 1994 года гласит, что размер компенсации морального вреда не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворяемого иска о возмещении материального вреда, убытков и других требований (ч. 3 ст. 1099 ГК РФ).
Пункт 25 Постановления от 29 сентября 1994 года закрепляет положение о том, что размер не может быть поставлен в зависимость от стоимости товара (работы, услуги) или суммы, подлежащей взысканию неустойки.
Однако даже наличие этих законодательно закрепленных критериев не может снять остроту проблемы [27]. К тому же многие из них имеют внутренние противоречия. Так, законодатель предписывает учитывать степень страданий, связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего (ст. 151 ГК РФ). Такая формулировка может дать основания для предположения, что возможно причинение неправомерным деянием иных не связанных с индивидуальными особенностями потерпевшего страданий, но их не следует учитывать при определении размера компенсации. Вместе с тем, представляется очевидным, что во внимание должны приниматься как средняя глубина (степень) страданий, так и обусловленное индивидуальными особенностями потерпевшего отклонение от него, что даст суду возможность учесть действительный моральный вред и определить соответствующий ему размер компенсации. Или возьмем такой критерий, как требования разумности и справедливости. С первого взгляда он кажется странным. Как точно отметил Эрделевский: «Трудно предположить, что законодатель не предъявляет подобных требований к любому судебному решению по любому делу»[66]. Кроме того, эти понятия, характеризуясь значительной степенью абстрактности, исключают возможность выяснения соотношения между ними (возможны ли разумные, но несправедливые решения или справедливые, но неразумные).
Для наиболее ясного освещения данного вопроса, полагаю, следует остановиться на каждом критерии отдельно. Одним из критериев является степень и характер физических и нравственных страданий потерпевшего, которые должны учитываться во взаимосвязи с индивидуальными особенностями потерпевшего (ст.151 ГК РФ).
Степень страданий – это количественный критерий, определяющий глубину переживаний, вызванных противоправным деянием. В принципе, страдания увеличиваются или уменьшаются в зависимости от того, какое именно благо пострадало и насколько. Не стоит забывать, что колебания величины страданий напрямую зависят от индивидуальных особенностей потерпевшего. Восприятие людей бывает очень разным, есть люди, которые воспринимают несправедливое отношение к ним очень болезненно и нервная встряска может привести их даже к серьёзным болезням (вторичный моральный вред).
На основании проведённого анализа юридической литературы, можно сделать вывод, что было бы целесообразным определить некую “среднюю” величину, являющуюся базисом, от которого суд сможет отталкиваться при вынесении решений относительно конкретных дел. “Средний” размер компенсации морального вреда можно определить путём сбора мнений о размере денежной компенсации, относительно одного и того же дела, достаточной для полного сглаживания перенесённых страданий. Среднее значение будет являться базисным размером компенсации морального вреда, поскольку каждый человек вынесет своё суждение на основании предположений о той глубине страданий, который само бы перенесло в случае подобного посягательства. Эта средняя величина могла бы явиться основой определения реального размера компенсации с учётом всех особенностей конкретного случая- повышая или понижая его.
Выше названный критерий кроме учёта степени, требует учитывать характер физических и нравственных страданий, т.е. законодатель, по-видимому, дифференцирует размер компенсации в зависимости от вида страданий. Но ни соотношения, да и возможности такового просто нет. Поэтому можно сделать вывод, что законодатель имел в виду не вид (нравственные или физические страдания), а характер и значимость тех нематериальных благ, которым причинён вред, поскольку именно они определяют величину причинённого морального вреда.
Следующим критерием является степень вины причинителя вреда. Компенсация морального вреда предназначена для устранения негативных ощущений и эмоций у пострадавшего лица. Но негативные эмоции тем сильнее, чем больше умаляются какие-либо нематериальные или имущественные блага, и чем больше ценность этих благ. Соответственно умышленное причинение (чётко направленное на конкретные блага и с целью добиться определённых негативных последствий для конкретного лица) много сильнее отражается на психическом равновесии пострадавшего. Исходя из этого, суд дифференцирует размер компенсации морального вреда.
Здесь же следует упомянуть о критерии, предлагаемом ст. 1083 ГК РФ – степень вины потерпевшего. Степень вины потерпевшего при наличии в его действиях грубой неосторожности, содействовавшей возникновению или увеличению вреда, является обязательным критерием оценки судом размера компенсации морального вреда.
Весьма оригинальным является критерий – требование разумности и справедливости. Трудно предположить, что суд при вынесении любого решения не руководствуется данным положением. По-видимому, законодатель при помещении данного критерия в институт морального вреда, руководствовался соображениями относительно того, что иные приведённые критерии какой-либо определённости в данный институт не вносят. Следовательно, законодатель, избежав установления конкретных критериев, закреплённых на основании каких-либо определённых размеров, оставил решение о размере компенсации на усмотрение суда, тем самым, нарушив один из основных принципов – единообразного применения законов.
Стоит упомянуть ещё один критерий оценки размера компенсации морального вреда – имущественное положение гражданина – причинителя вреда. Использование этого критерия обусловлено ст.1083 ГК РФ, применяемый к возмещению любых видов вреда, и не имеют каких-либо особенностей применительно к компенсации морального вреда. Имущественное положение гражданина – причинителя вреда, является факультативным признаком и судом может не применяться, но в совокупности с требованиями разумности и справедливости, суд фактически вынужден применять данный критерий.
В науке предлагается множество вариантов для заполнения рассматриваемого пробела. Так, М.Н.Малеина наряду со степенью вины причинителя вреда предлагает учитывать и форму вины[49]. Ю.Н.Коршунов полагает, что следует принимать во внимание и будущие страдания (например, «утрата конечностей может повлечь осложнения в личной жизни, лишение возможности работать по своей специальности») [45]. Или, например, И.С.Марусин, настаивая на том, что размер компенсации морального вреда во многом зависит от субъективных показателей, предлагает ввести такие объективные показатели, не зависящие от интереса и желания потерпевшего, как общепризнанное общественное мнение относительно случая или реакция в подобных случаях других людей.
Интересный подход к определению размера компенсации морального вреда содержится в уже упомянутой статье М.Н.Малеиной. Она предлагает при определении размера компенсации разделить критерии на общие и частные. Под общими критериями автор понимает критерии, содержащиеся в ст. 151 ГК РФ. Стоит отметить, что статья была издана в 1995 году, и, конечно, со вступлением в силу части второй ГК РФ общие критерии не должны ограничиваться ст. 151 ГК РФ. Таким образом, придерживаясь логики автора, к числу общих критериев следует отнести и критерии ст. 1101 ГК РФ. Что касается частных критериев, то их предлагается индивидуализировать в зависимости от случая. Автор, приводя пример, связанный с защитой чести, достоинства и деловой репутации, выделяет такие частные критерии:
- характер распространяемых сведений;
- ареал распространения порочащих сведений;
- состав лиц, получающих порочащую информацию[49].
Кроме того, существует точка зрения, согласно которой в размер компенсации морального вреда должна зачисляться некоторая сумма, которая пойдет в доход государства (или в благотворительные фонды). Считается, что данная мера позволит повысить карательный характер данного способа защиты, нарушенных прав и благ [21].
Итак, давая общую оценку законодательной регламентации критериев определения размера компенсации морального вреда, можно сказать, что она далека от совершенства. Критерии, установленные в ГК РФ, носят в основном абстрактный характер. Такие «каучуковые» понятия, как, скажем, «разумность» и «справедливость», совершенно не помогают суду обосновать, хотя бы для самого себя, указываемый в решении размер компенсации. Но основная проблема заключается даже не в отсутствии четко сформулированных критериев, а в том, что общий метод количественной оценки морального вреда вообще не отражен в ГК РФ. Поэтому перед законодателем сейчас стоит вполне конкретная задача: установить общий базисный подход к определению размера компенсации морального вреда. Тем более что эта проблема уже имеет свои разработки в теории.
Достаточно активно свой механизм определения размера компенсации морального вреда предлагает А.М.Эрделевский [64], по мнению которого необходимо устранить сложности в правоприменительной практике, оперируя понятиями «средняя глубина страдания», «презюмируемый моральный вред» и установив единый для всех судов базисный уровень размера компенсации морального вреда и методики определения ее окончательного размера.
Предлагаемый в работах Эрделевского метод основывается на том, что наиболее жесткой мерой ответственности, применяемой государством за нарушение закона, является уголовное наказание; в связи с этим можно предположить, что соотношение максимальных санкций норм особенной части УК РФ наиболее объективно отражает соотносительную значимость охраняемых этими нормами благ. Поэтому, считает автор, представляется целесообразным использовать эти соотношения для определения соразмерности компенсаций «презюмированного морального вреда» при нарушениях соответствующих прав. Под «презюмируемым моральным вредом» Эрделевский понимает страдания, которые не может не испытывать нормально реагирующий на совершенные в отношении него противоправные деяния человек. Предлагаемый базисный уровень размера компенсации определяется применительно к страданиям, испытываемым потерпевшим при причинении тяжкого вреда здоровью, и составляет 720 минимальных размеров оплаты труда (МРОТ). 720 МРОТ – заработок физического лица за 10 лет при размере месячного заработка 6 МРОТ (средний заработок физического лица). На основе этого базисного уровня и упомянутых выше соотношений максимальных санкций норм УК РФ автором была разработана таблица [21] размеров компенсации презюмируемого морального вреда применительно к различным видам нарушений прав человека.
Поскольку не все их виды влекут уголовную ответственность, то размер компенсации презюмируемого морального вреда для не являющихся преступлениями правонарушений принимается равным размеру компенсации того же вреда для видов преступлений, влекущих, по мнению автора, сходную глубину страданий.
При рассмотрении конкретного дела в результате учета вышеуказанных критериев итоговый размер компенсации может как уменьшаться, так и увеличиваться по сравнению с размером компенсации презюмируемого морального вреда. При этом размер компенсации действительного морального вреда не должен превышать размер компенсации презюмируемого морального вреда более чем в 4 раза, уменьшаться же он может вплоть до полного отказа в его компенсации.
Таблица 1.1- Учета всех критериев при определение размера компенсации морального вреда
| Вид правонарушения | Размер компенсации презюмируемого морального вреда | |
| Относительные единицы | МРОТ | |
| причинение тяжкого вреда здоровью | 0,8 | 576 |
| то же, совершенное с особой жестокостью, издевательствами и мучениями | 1 | 720 |
| причинение среднего вреда здоровью | 0,3 | 216 |
| то же, совершенное с особой жестокостью, издевательствами и мучениями | 0,5 | 360 |
| причинение легкого вреда здоровью | 0,03 | 24 |
Эрделевский предлагает следующую формулу (3.1).
D=d*fv*i*c*(1-fs) (3.1)
где
- D - размер компенсации действительного морального вреда;
- d - размер компенсации презюмируемого морального вреда;
- fv - степень вины причинителя вреда, при этом 0≤fv≤1;
- i - коэффициент индивидуальных особенностей потерпевшего, при этом 0≤i≤2;
- c - коэффициент учета заслуживающих внимания фактических обстоятельств, при этом 0≤c≤2;
- fs - степень вины потерпевшего, при этом 0≤fs≤1.
Таким образом, автор предлагает все названные в законе критерии определения размера морального вреда заменить на законодательно одобренные формулы и таблицы, которые, по его мнению, обеспечат правильное и единообразное решение судами споров о компенсации морального вреда.
Давая свою оценку методу, предложенному Эрделевским, нужно отметить, что подобный подход, являясь в своем роде уникальным в теории российского гражданского права, имеет как достоинства, так и недостатки.
Прежде всего, заслуживает внимания разработанный Эрделевским базисный уровень размера компенсации морального вреда, основанный на соответствующих санкциях норм УК РФ за конкретные виды преступлений. Действительно, раз законодатель уже дал свою оценку социальной значимости тех или иных благ в уголовном праве, почему бы не использовать эти достижения в гражданском праве. Тем более, что в силу своей универсальности институт компенсации морального вреда тесно переплетается с другими отраслями права. Конечно, такое соотношение с максимальными санкциями УК РФ имеет достаточно условный характер (что признается и самим автором), но вряд ли в существенно большей степени, чем условны сами размеры санкций за различные преступления и соотношения между ними. Таким образом, базисный уровень размера компенсации морального вреда Эрделевского является вполне приемлемым для применения его на практике. Другое дело, в какой форме это должно осуществляться?
Также нельзя не отметить, что в методе Эрделевского учитываются все законодательно установленные критерии (ст. 151, 1101 ГК РФ). Все они, будучи представлены в формуле в качестве множителей, в той или иной мере влияют на размер компенсации действительного морального вреда. Исключение составляет лишь требование разумности и справедливости, однако сам автор считает, что данный критерий уже заведомо учтен в величине размера компенсации презюмируемого морального вреда. К тому же коэффициент разумности и справедливости, выраженный, к примеру, в сотых или тысячных долях, выглядел бы, по крайней мере, неадекватно.
Говоря же о недостатках подхода Эрделевского, нужно заметить, что наиболее уязвимой частью его позиции является разработанная им всеобщая формула подсчета действительного морального вреда. Первое, что бросается в глаза при анализе этой формулы, - ее сложность и громоздкость. Каждый член произведения, представляющий собой степень или коэффициент, носит оценочный характер, что неизменно вызовет большие затруднения в ходе судопроизводства. Связано это с тем, что, во-первых, сторонами будет оспариваться каждый множитель в отдельности (а это вызовет затягивание процесса), во-вторых, судье в решении придется мотивировать каждый установленный коэффициент, т.е. исчерпывающе объяснить, почему, к примеру, при учете индивидуальных особенностей потерпевшего коэффициент составил 1, а не 0,75 или 1,25 и т.д. А ведь формула построена так, что малейшее колебание величины коэффициента ведет к существенному изменению размера действительного размера компенсации.
Помимо ее сложности, данная формула несовершенна и математическом плане. Так, согласно ст. 1100 ГК РФ компенсация морального вреда по делам о причинении вреда жизни и здоровью источником повышенной опасности осуществляется независимо от вины причинителя. Но если в предложенной формуле степень вины причинителя (fv) равна нулю, что допускает автор, то согласно правилам арифметики произведение чисел, одно из которых равно нулю, будет соответственно равно нулю. Т.е. в нарушение требований закона заинтересованное лицо не сможет получить компенсацию морального вреда от невиновного причинителя вреда.
Наконец, как справедливо считает судья Иванов В.М., «нельзя загонять судебные решения в четкие рамки формулы, поскольку даже за преступления, подлежащие уголовной ответственности, суд сам определяет наказание, исходя из границ санкций за каждое правонарушение»[39].
Подводя итоги, следует отметить, что хотя предложенный Эрделевским метод и имеет ряд недочетов, однако он является, несомненно, лучшей альтернативой существующему пробелу в законодательстве, а ряд моментов этого метода могут лечь в основу реально действующего механизма компенсации морального вреда. Последний, на наш взгляд, должен базироваться на следующих принципах:
Во-первых, этот механизм действительно может основываться на соотношении максимальных санкций уголовно-правовых норм, которые, как мы уже отмечали, являются ярчайшим выражением социальной значимости тех или иных благ, к тому же закрепленных законодательно.
Во-вторых, при установлении границ компенсации морального вреда следует учитывать не только соотношение максимальных санкций УК РФ, но и соотношение верхнего и нижнего предела конкретной санкции.
В-третьих, при определении размера компенсации морального вреда суд должен исходить из уже закрепленных количественных рамок размера компенсации морального вреда для каждого отдельного блага (по примеру относительно определенных уголовно-правовых санкций с максимальными и минимальными сроками и размерами). Суд же с учетом всех обстоятельств, заслуживающих внимания, может определить размер компенсации в пределах этих рамок. В связи с растущей актуальностью и популярностью института представляется целесообразным указанные рамки определить нормативно или в Постановлении Пленума Верховного суда (что реальнее) в целях обеспечения единообразного осуществления правосудия. Такие попытки на территории бывшего СССР уже имеются: например, в законодательстве Литвы и Белоруссии ограничена максимальная сумма компенсации морального вреда. Таким образом, задачи по определению резюмируемого морального вреда и границ компенсации лягут не на плечи рядового судьи, а будут решаться законодательным корпусом либо коллегией судей Верховного суда, суды же станут выполнять требования учета критериев статей 151 и 1101 ГК РФ.
Полагаем, что с учетом всех вышеперечисленных принципов механизм определения размера компенсации морального вреда будет, с одной стороны, предельно полным, а с другой – реально применимым на практике. Кроме того, подобный подход, несомненно, будет способствовать единообразному и справедливому решению судами споров о компенсации морального вреда.
Таким образом, выше изложенное убедительно свидетельствует о том, что разработка критериев определения размера компенсации морального вреда более чем необходима. Такие критерии позволят российскому судопроизводству продуктивнее разрешать вопросы о компенсации морального вреда [39]. Следует заметить, что не во всех странах мира выработана универсальная методика определения размера компенсации морального вреда. Нет ее, например, и в таких странах континентальной правой системы, как Германия и Франция, в отличие от стран англо-американского права, основанного на применении прецедентного права, определившего предельные экономические уровни компенсации морального вреда. В связи с этим Россия не может воспользоваться в полном объеме международным опытом, чему сопутствуют и отличие правовой системы, и отсутствие достаточной судебной практики, и нестабильное экономическое и политическое положение нашей страны. Разработка критериев определения размеров компенсации морального вреда позволила бы России вступить на путь создания достаточной практической базы, совершенствования законодательства в данной области и разрешения судебных споров о компенсации морального вреда с наибольшим учетом интересов граждан и соблюдения принципа справедливости.
С момента введения в современное российское право института компенсации морального вреда вопрос о его определении получил довольно широкую разработку, и наиболее жизнеспособные теории подлежат, по моему мнению, немедленному внедрению в активную практику [53].
В заключение можно сделать следующие выводы.
Размер компенсации морального вреда должен быть четко определен. Единицей измерения данного размера должна быть не конкретная денежная сумма (как, например, в США или Великобритании), а минимальный уровень жизнеобеспечения человека на единицу времени (предположительно месяц). К сожалению, МРОТ не отражает объективное экономическое положение в стране. В связи с тем что экономическая ситуация в России неоднородна, следует определять максимальный уровень компенсации морального вреда в зависимости от экономической обстановки в конкретном регионе России для защиты имущественных интересов причинителя вреда и соблюдения принципа справедливости. В отличие от максимального уровня компенсации минимальный уровень ограничению не подлежит.
Помимо указанных в законодательстве критериев определения размера компенсации морального вреда должны учитываться также:
- индивидуальные (психологические, физические и социальные) особенности причинителя вреда и потерпевшего;
- длительность отрицательного воздействия на потерпевшего;
- культурные, религиозные и прочие нравственные особенности причинителя вреда и потерпевшего.
3.2 Проблемы компенсации морального вреда при защите чести, достоинства и деловой репутации
Применение норм Гражданского кодекса РФ, устанавливающих правила защиты личных неимущественных благ, вряд ли возможно без раскрытия содержания защищаемого блага. Ведь для того чтобы оценить, подверглось то или иное благо противоправному умалению, необходимо иметь достаточно четкое представление об объекте, которому причинен вред. Поскольку споры, возникающие в связи с умалением неимущественных благ, занимают значимое место в гражданском судопроизводстве, правильное решение поставленного вопроса имеет важное значение для обеспечения единства подходов в судебной практике при разрешении соответствующих дел, а также повышения уровня законности и обоснованности судебных решений.
Сказанное, безусловно, касается и таких весьма значимых неимущественных благ, как честь, достоинство, доброе имя и деловая репутация. Хотя попытки установить содержание этих благ и правильно решить проблему их разграничения часто встречаются в юридической литературе, сколько-нибудь значимого единства во мнениях по этому вопросу пока не наблюдается. Нужно сказать, что Верховный суд РФ, несомненно, уделяет защите упомянутых благ повышенное внимание. Это выразилось, в частности, в принятии постановления от 18 августа 1992г. N 11 "О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" (далее - постановление N 11), в то время как в отношении каких-либо других неимущественных благ специальных постановлений не принималось. Однако постановление N 11 в значительной степени касалось процессуальных вопросов, связанных с рассмотрением дел этой категории, а проблема разграничения понятий чести, доброго имени и деловой репутации вообще не была в нем затронута. Между тем, как отмечалось выше, этот вопрос весьма важен и заслуживает подробного рассмотрения [64].
Начнем с анализа понятий достоинства, чести, доброго имени и деловой репутации. Поскольку законодатель не дает какого-либо специального определения этих понятий, следует исходить из использования указанных терминов в их общеупотребительном значении. Для выяснения такого значения обратимся к изданному в 1990г. под редакцией Н.Ю. Шведовой Словарю русского языка С.И. Ожегова.
Под достоинством понимается уважение лицом своих положительных качеств в собственном сознании.
Термин "честь" имеет, согласно словарю, четыре значения:
1) достойные уважения и гордости моральные качества человека; его соответствующие принципы;
2) хорошая, незапятнанная репутация, доброе имя;
3) целомудрие, непорочность;
4) почет, уважение.
Словосочетание "доброе имя" в словаре явно не раскрывается, но из описания нескольких значений термина "имя" следует, что "доброе имя" может быть определено, исходя из словаря, как "хорошая репутация".
Наконец, словосочетание "деловая репутация" в качестве такового в словаре не раскрывается, но дается следующее определение его составных частей:
- деловая - относящаяся к общественной, служебной деятельности, к работе;
- репутация - приобретаемая кем-нибудь или чем-нибудь общественная оценка, общее мнение о качествах, достоинствах и недостатках кого-нибудь или чего-нибудь.
Отсюда деловую репутацию лица (в ст.152 ГК РФ идет речь о деловой репутации лиц физических и юридических) можно определить как относящуюся к общественно значимой деятельности лица его оценку обществом, мнение общества о качествах, достоинствах и недостатках этого лица.
Обратимся к установлению соотношения понятий "честь" и "доброе имя". Этот вопрос представляется особенно важным, поскольку если мы установим, что эти понятия существенно различны, то окажется, что такое благо, как доброе имя, не может защищаться специальными способами, предусмотренными ст.152 ГК РФ (опровержение, опубликование ответа), поскольку о добром имени ни в названии, ни в тексте этой нормы не упоминается. В таком случае способом защиты доброго имени оказалась бы только компенсация морального вреда в силу ст.151, 1099 ГК РФ.
Из приведенных выше четырех вариантов определения понятия "честь" выбор приходится делать между вторым и четвертым вариантом, поскольку первый и третий варианты представляют собой собственно качества лица, которые по общему правилу не зависят от распространяемых об этом лице сведений и не могут быть защищены от вредного воздействия способами, предусмотренными ст.152 ГК РФ. Выбор второго варианта, в принципе вполне возможный, делал бы понятия "честь" и "доброе имя" полными синонимами, тождественными понятию "хорошая репутация". Такой вариант толкования означал бы предположение излишней многословности законодателя, а этого, предполагая значимым каждое использованное законодателем слово, следует по возможности избегать. Исходя из этих соображений предпочтение следует отдать четвертому варианту определения термина "честь" (уважительное отношение со стороны общества в целом или отдельных лиц) [64].
Именно такой вариант определения чести наиболее соответствует и тексту, и смыслу ст.150 ГК РФ, где о чести и добром имени говорится не в порядке перечисления, а как о едином неимущественном благе, состоящем из двух неразрывно связанных элементов. Один из этих элементов - доброе имя - представляет собой положительную оценку обществом определенных качеств лица. Второй элемент - честь - представляет собой обусловленное наличием у лица доброго имени уважительное отношение со стороны общества или отдельных лиц. Такое толкование позволяет объяснить отсутствие в ст.152 ГК РФ отдельного упоминания о добром имени, поскольку умаление доброго имени одновременно умаляет и честь в предложенном ее понимании. Таким образом, правила ст.152 ГК РФ о защите чести равным образом применяются и для защиты доброго имени в силу неразрывной связи этих неимущественных благ.
Перейдем к анализу понятия "деловая репутация". Иногда в литературе акцентируется внимание на том, что честь и доброе имя могут иметь только положительное значение, в то время как репутация, в том числе и общественная, может быть как положительной, так и отрицательной оценкой обществом качеств лица. Однако это суждение, само по себе правильное, отнюдь не помогает раскрытию правового содержания деловой репутации. Ведь то или иное нематериальное благо интересует нас в аспекте защиты его от возможного умаления, поэтому вопрос о том, являлась деловая репутация до распространения порочащих сведений плохой или хорошей, по общему правилу не должен входить в предмет рассмотрения суда. Значимым является лишь вопрос о возможности ухудшения существующей (плохой или хорошей) репутации в результате распространения порочащих сведений, поскольку такое последствие является необходимым условием признания распространенных сведений порочащими. Поэтому в целях применения ст.152 ГК РФ деловая репутация потерпевшего, даже будучи плохой в сравнении с деловой репутацией других лиц, должна рассматриваться как хорошая по сравнению с ее состоянием после распространения порочащих сведений. Следовательно, объектом защиты в порядке ст.152 ГК РФ всегда является хорошая (в указанном выше смысле) деловая репутация.
Деловая репутация лица - это оценка его деловых качеств в общественном мнении. Сходство понятий "деловая репутация" и "доброе имя" в том, что оба эти понятия являются оценкой качеств лица. Как отграничить деловые качества лица от "неделовых"? Этот вопрос возникает лишь применительно к гражданину. Юридическое лицо, коммерческое и некоммерческое, создается с заранее определенной целью для участия именно в деловых отношениях, поэтому любые его качества неизбежно являются деловыми (коммерческими, управленческими, организационными и т.п.). Представляется, что при отграничении деловых качеств гражданина от иных его качеств разумно использовать следующий критерий. Деловые качества – это качества, которые обеспечивают осуществление этим гражданином деятельности, направленной на удовлетворение общественных потребностей, или его эффективное участие в такой деятельности. Такая деятельность получает оценку в общественном мнении, т.е. у гражданина складывается определенная деловая репутация.
Любая ли деловая репутация обладает признаками личного неимущественного блага в смысле ст.150 ГК РФ? Как показывает анализ норм ГК РФ, не любая. Так, в п.1 ст.1042 ГК РФ определен состав вкладов, вносимых участниками договора простого товарищества. Согласно этой норме вкладом товарища признается все то, что он вносит в общее дело, в том числе деньги, иное имущество, профессиональные и иные знания, навыки и умения, а также деловая репутация и деловые связи. В п.2 ст.1042 ГК РФ предусматривается, что денежная оценка вклада (следовательно, и деловой репутации) производится по соглашению между товарищами. Нетрудно видеть, что здесь у деловой репутации появляются некоторые признаки имущественного блага.
В еще большей степени не соответствует признакам личных неимущественных благ в смысле ст.150 ГК РФ деловая репутация, которая может служить предметом договора коммерческой концессии (ст.1027 ГК РФ). В соответствии с п.2 ст.1027 ГК РФ договор коммерческой концессии предусматривает использование комплекса исключительных прав, деловой репутации и коммерческого опыта правообладателя. Право на использование этих благ правообладатель предоставляет пользователю за вознаграждение (п.1 ст.1027 ГК РФ). В этом случае деловая репутация приобретает имущественное содержание и оказывается передаваемой посредством сделки, что затрудняет ее отнесение к числу личных неимущественных благ в смысле главы 8 ГК РФ и вызывает сомнение в правомерности защиты ее способами, предусмотренными ст.152 ГК РФ.
В завершение рассмотрения вопроса о содержании понятий достоинства, чести, доброго имени и деловой репутации хотелось бы выразить мнение о целесообразности замены последних трех терминов одним термином - "репутация". Именно такой единый термин успешно применяется в англосаксонском праве. При этом вопрос о виде репутации решается, в случае необходимости, в зависимости от вида субъекта, чья репутация подверглась умалению. Так, например, коммерческое юридическое лицо защищает свою коммерческую репутацию, учреждение, выполняющее функции государственного органа, - управленческую репутацию и т.п.
В делах о компенсации морального вреда, кроме того, часто возникают проблемы субъектного состава. Это связано с вопросом о том, кто вправе требовать компенсации морального вреда при умалении чести, достоинства и деловой репутации - любое лицо (физическое или юридическое) или только гражданин. Эти проблемы появились еще в период действия Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик. Статья 31 Основ устанавливала, что моральный вред (физические или нравственные страдания), причиненный гражданину неправомерными действиями, возмещается причинителем при наличии его вины, а в п.6 ст.7 Основ указывалось, что гражданин или юридическое лицо, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.
Определение морального вреда, содержавшееся в ст.131 Основ, безусловно предполагало, что субъектом, которому причиняется моральный вред, мог быть только гражданин. Иное понимание заставило бы предположить возможность претерпевания юридическим лицом физических или нравственных страданий, что противоречит самой его природе как искусственно созданного субъекта права, не способного испытывать эмоции. Однако содержание ст.7 Основ предрасполагало к дискуссиям, так как из него можно было предположить, что право требовать возмещения убытков и морального вреда принадлежит как гражданам, так и юридическим лицам. К такому выводу могло привести грамматическое толкование ст.7 Основ. Логическое же ее толкование в совокупности со ст.131 тех же Основ позволяло сделать вывод, что в ст.7 использован неудачный юридико-технический прием, и понимать ее содержание надлежало следующим образом: гражданину принадлежит право требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных опороченной его чести, достоинства или деловой репутации; юридическому же лицу принадлежит право требовать возмещения убытков, причиненных опороченной его деловой репутации.
Таким образом, лицо может требовать защиты абсолютного неимущественного субъективного права способом, совместимым с видом этого лица.
Юридическим лицам свойственно вступать только в различные деловые отношения, поэтому правовое и экономическое значение для них может иметь из рассматриваемых нематериальных благ лишь деловая репутация.
Остановимся на данном суждении подробнее.
Понятие "достоинство" вряд ли уместно применять к юридическому лицу – искусственному образованию, не обладающему собственным сознанием и психикой. Что же касается чести юридического лица, то представляется, что это понятие полностью охватывается понятием "деловая репутация", понимаемым в широком смысле, т.е. оценка обществом поведения юридического лица не только в гражданско-правовых, но и в любых других, свойственных природе юридического лица отношениях.
Рассмотрим вопрос о том, существовали ли основания для особого понимания содержания морального вреда применительно к юридическим лицам. Вышеизложенные суждения базировались на предположении, что понятие "моральный вред" являлось единым во всех случаях употребления его в Основах. Допустим обратное и предположим, что законодатель в ст.131 определил моральный вред только применительно к гражданину, но имел в виду, что есть иная разновидность морального вреда, применимая к юридическим лицам. Такая возможность подтверждается грамматическим толкованием п.6 ст.7 Основ, где право требовать возмещения морального вреда можно отнести как к физическим, так и к юридическим лицам.
Статья 7 Основ предусматривала три вида гражданско-правовой ответственности за правонарушение, выразившееся в опорочении чести, достоинства и деловой репутации гражданина или юридического лица:
1) опровержение распространенных сведений;
2) возмещение убытков;
3) возмещение морального вреда.
Условия ответственности первого вида были установлены в п.2 ст.7 Основ. Порядок дачи опровержения устанавливался в этой же статье. Что касается двух остальных видов ответственности, то, учитывая, что ст.7 не содержала каких-либо специальных условий или порядка возмещения убытков и морального вреда, а также наличие в данном случае внедоговорной ответственности, возмещение убытков и морального вреда должно было регулироваться гл.19 Основ. Но эта глава не предусматривала возникновения обязательств из причинения морального вреда юридическому лицу. Статья 127 предусматривала возмещение вреда, причиненного имуществу юридического лица, а ст.131 регулировала отношения по возмещению морального вреда, причиненного гражданину.
Таким образом, допущение применения понятия "моральный вред" к юридическому лицу приводило бы к следующим выводам:
а) содержание этого понятия применительно к юридическому лицу в Основах не определено;
б) возникновение обязательств из причинения этого вида вреда Основы не предусматривают, т.е. возмещение такого вреда находится вне правового регулирования Основ.
Однако наличие подобных намерений у законодателя не представляется вероятным. В законодательстве стран с англосаксонской и континентальной системами права понятие "моральный вред" или аналогичное ему в отношении юридических лиц также не применяется.
Устранены ли отмеченные противоречия в действующем ГК РФ? В ст.152 ГК РФ сняты противоречия, связанные с вопросом о применимости понятий "честь, достоинство" к юридическому лицу. Пункт 7 ст.152 ГК РФ полностью устраняет эти понятия из области правового регулирования ГК РФ, предусматривая гражданско-правовую защиту только деловой репутации юридического лица. Однако, формулируя п.5 ст.152 ГК РФ, законодатель допустил, как представляется, неточность, по-прежнему могущую дать повод для разных подходов к вопросу о применимости понятия "моральный вред" к юридическим лицам, а также вызвать иные осложнения.
В п.5 ст.152 ГК РФ установлено, что гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его деловую репутацию, вправе требовать "возмещения убытков и морального вреда", а в п.7 той же статьи предусмотрено, что правила этой статьи о защите деловой репутации гражданина соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица.
Таким образом, по-прежнему остается неясным, имеет ли юридическое лицо право требовать компенсации морального вреда [63].
Вывод о неприменимости понятия морального вреда к юридическому лицу, сделанный в результате проведенного выше анализа, применительно к ГК РФ подкрепляется еще и тем обстоятельством, что в п.7 ст.152 ГК РФ указывается, что правила о защите деловой репутации гражданина применяются к защите деловой репутации юридического лица "соответственно", что следует понимать как требование соответствия подлежащих применению норм правовой природе юридического лица.
К сожалению, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении N 11 от 18 августа 1992г. выразил противоположный взгляд на эту проблему, указав, что правила, регулирующие компенсацию морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случае распространения таких сведений в отношении юридического лица [20].
Несостоятельность этой позиции очевидна, как и то, что Пленум совершенно необоснованно проигнорировал слова "применяются соответственно", не дав им должной оценки. Такое толкование провоцирует предъявление исков о компенсации морального вреда юридическими лицами, однако суды, как представляется, будут постоянно отказывать в удовлетворении таких исков, основываясь при этом, например, на п.1 того же постановления Пленума, так как истец - юридическое лицо не сможет доказать факт претерпевания им физических или нравственных страданий.
В практике применения судами ст.152 ГК РФ при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации граждан и организаций зачастую существенные затруднения вызывает вопрос о содержании тех сведений, распространение которых порождает право потерпевшего на защиту своих личных неимущественных прав предусмотренным в этой правовой норме способом. Этот вопрос был частично затронут в п.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 11 (в действующей редакции), где указывается, что "порочащими являются также не соответствующие действительности сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства или моральных принципов (о совершении нечестного поступка, неправильном поведении в трудовом коллективе, быту и другие сведения, порочащие производственно-хозяйственную и общественную деятельность, деловую репутацию и т.п.), которые умаляют честь и достоинство гражданина либо деловую репутацию гражданина или юридического лица".
Таким образом, Пленум определил необходимое для признания сведений порочащими условие: их содержанием должно являться утверждение о нарушении лицом законодательства или моральных принципов. Правда, нельзя не обратить внимание на не вполне удачное включение в процитированный фрагмент постановления слова "также", так как нигде больше постановление не касается вопроса о содержании порочащих сведений.
Вряд ли Пленум имел здесь в виду более широкую трактовку термина "порочащие сведения", хотя в принципе она действительно может быть более широкой. Например, не только нарушение моральных принципов может умалить репутацию человека в глазах его окружения. В каждом обществе существует писаный или неписаный стандарт требований к морали и нравственности. Однако никто не вправе воспрепятствовать человеку поддерживать свою репутацию в глазах окружающих на более высоком, по сравнению с существующим стандартом, уровне и защищать ее предусмотренными законом способами.
Анализ судебной практики показывает, что решение вопроса о признании сведений порочащими вызывает трудности и приводит иногда к неправильной оценке фактических обстоятельств дела.
Большую актуальность приобретает вопрос о том, подпадает ли под действие ст.152 ГК РФ распространение лицом своего мнения о событиях и явлениях окружающей действительности, который все чаще оказывается в поле зрения российских правоведов. Правильное решение этого вопроса, несомненно, имеет весьма большое значение, поскольку он тесно связан с важнейшими конституционными правами и свободами человека и гражданина и пределами их осуществления. В числе этих прав и свобод следует назвать свободу иметь и распространять собственные убеждения и действовать в соответствии с ними, свободу мысли и слова, свободную передачу и распространение информации любым законным способом.
Поставленный вопрос тесно связан и со свободой массовой информации (ст.28, 29 Конституции РФ). Напомним, что Пленум Верховного Суда РФ, определяя содержание порочащих сведений, упоминает лишь сообщения о фактах ненадлежащего поведения лица.
Пункт 1 ст.152 ГК РФ устанавливает способ защиты чести, достоинства и деловой репутации гражданина в случае, если вред этим неимущественным благам причинен путем распространения не соответствующих действительности порочащих сведений. Анализ этой нормы показывает, что она применима в отношении таких сведений, которые содержат сообщения о фактах. Только сообщение о факте может соответствовать либо полностью или частично не соответствовать действительности, поскольку факт либо наступил в соответствии с сообщением о нем, либо не вполне соответствует этому сообщению, либо не наступал вообще.
Иначе обстоит дело с выражением мнения [63]. Если исходить из предположения о применимости п.1 ст.152 ГК РФ в отношении мнения, то под несоответствием действительности в этом случае следовало бы понимать несовпадение выраженного мнения с действительным, т.е. с мыслями субъекта по определенному вопросу. Обычное начало выражения мнения: "Я полагаю, что...", "Я считаю, что...", "По моему мнению..." По существу, единственный факт, о котором при этом сообщается, это факт наличия у лица выраженного им мнения.
Предположим, выраженное мнение не соответствует действительному. Как могло бы выглядеть его опровержение? Вероятно, так: "В действительности я не считаю, что..." Представляется, что возложение судом на ответчика такой обязанности противоречило бы ч.3 ст.29 Конституции РФ, из которой следует, что никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них, в том числе и путем опровержения. Более того, этой норме Конституции противоречило бы и применение правила п.1 ст.152 ГК РФ о возложении на ответчика бремени доказывания соответствия выраженного мнения действительному, так как это являлось бы скрытой формой принуждения его к выражению своего действительного мнения.
В большинстве случаев сообщенное в цивилизованной форме мнение (например, об ошибочной позиции или взглядах лица) не может умалить честь и достоинство гражданина в глазах здравомыслящих членов общества. Humanum est errare - человеку свойственно ошибаться, как говорили древние римляне. Тем не менее иногда выражение мнения может нанести вред чести, достоинству или деловой репутации лица или затронуть его иные охраняемые законом права и интересы. Это возможно прежде всего в случаях, когда выраженное мнение содержит в себе сообщение о порочащих фактах или позволяет сделать вывод о их наличии. Могут возникнуть и иные ситуации. Поясним сказанное на примерах гипотетического распространения в средствах массовой информации нескольких однотипных сообщений.
Сообщение 1: Гражданин А систематически уклоняется от уплаты налогов.
Здесь налицо сообщение об объективно существующем факте (систематическом уклонении гражданина А. от уплаты налогов). Порочащий характер этих сведений несомненен, поскольку каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы (ст.57 Конституции РФ). Гражданин А. вправе требовать опровержения этих сведений, возмещения убытков и компенсации морального вреда (п.2, 5 ст.152 ГК РФ). Возможно также возбуждение уголовного дела по признакам клеветы, содержащейся в средстве массовой информации (ч.2 ст.129 УК РФ).
Сообщение 2: Гражданина А оштрафовала налоговая инспекция за несвоевременное представление налоговой декларации, что вряд ли свидетельствует о его горячем желании поскорее объявить о своих доходах.
Допустим, первая часть этого сообщения соответствует действительности. Вторая часть является умозаключением, содержащим в себе мнение (язвительное) о возможной причине несвоевременного представления декларации. Вряд ли кто-либо испытывает горячее желание представить налоговую декларацию. Но любому здравомыслящему человеку понятно, что задержка подачи декларации может произойти вследствие ряда причин, как уважительных, так и неуважительных. Вполне возможно, что причина задержки была уважительной, вины гражданина А. в задержке не было, а действия налоговой инспекции по наложению штрафа были незаконными либо этот гражданин просто забыл вовремя представить декларацию. В этом случае ситуация непростая - ведь содержание сообщения не исключает вывода, что вторая часть является завуалированным утверждением об умышленном уклонении гражданина А. от декларирования своих доходов, т.е. содержит сообщение о порочащем факте.
Представляется, что в данном случае имеет место скорее оценка поведения, чем сообщение о факте, и гражданин А. не вправе требовать опровержения сведений. Однако выраженное мнение для него небезразлично, поскольку может способствовать формированию у людей, чьим отношением к себе он дорожит, отрицательного мнения о его уважении к закону и моральных качествах, т.е. создается угроза умаления его чести и достоинства. Он вправе требовать в порядке п.3 ст.152 ГК РФ опубликования в том же средстве массовой информации своего ответа с разъяснением действительных причин задержки подачи налоговой декларации, а также сведений о результатах обжалования действий налоговых органов.
Сообщение 3: Гражданин А уплатил всего 10 тыс. руб. подоходного налога - при его-то доходах?! Видимо, налоговые органы, чья работа по-прежнему оставляет желать много лучшего, не вызывают особого страха у недобросовестных налогоплательщиков.
В этом сообщении в завуалированной форме (в виде выражения мнения) содержится сообщение, что гражданин А. недобросовестный налогоплательщик. Если эти сведения не соответствуют действительности, то он вправе требовать их опровержения, возмещения убытков и компенсации морального вреда (п.2, 5 ст.152 ГК РФ).
Сообщение 4: Гражданин А, индивидуальный предприниматель, получил в этом году 100 млн. руб. чистого дохода. При представлении налоговой декларации он не забыл включить в состав расходов почтовые марки стоимостью 100 руб., подаренные гражданину А. его другом. Ну и сквалыга!
В этом сообщении действия гражданина А. по отнесению почтовых марок к расходам являются законными, поскольку, будучи подарены, они поступили в его собственность и употребление их в процессе осуществления предпринимательской деятельности действительно является расходованием собственного имущества. Этот расход, при соблюдении определенных формальностей, связанных с документальным подтверждением фактов приобретения и расходования этого имущества, уменьшает размер подлежащего налогообложению дохода.
В таком случае суд, не вникая в вопрос об обоснованности мнения, содержащего оценку гражданина А. на основании совершенного им действия, откажет в удовлетворении требования об опровержении сведений, но, несомненно, сочтет оскорбительной форму их выражения и удовлетворит требование о компенсации морального вреда и опубликовании ответа, в котором гражданин вправе сообщить об исходе судебного разбирательства (ст.151, п.3, 5 ст.152 ГК РФ). Если гражданин А. сочтет гражданско-правовые способы защиты недостаточными, он может пытаться инициировать возбуждение уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч.2 ст.130 УК РФ, - оскорбление, содержащееся в средстве массовой информации (хотя в данном случае состав преступления вряд ли будет обнаружен, поскольку уголовно наказуемое оскорбление предполагает резкое противоречие оценки личности принятому общению между людьми, а слово "сквалыга" такой степени противоречия не содержит).
Таким образом, как выражение мнения, так и сообщение о факте могут умалить честь, достоинство и деловую репутацию либо ущемить другие права или охраняемые законом интересы граждан либо деловую репутацию юридических лиц, однако способы гражданско-правовой защиты нарушенных прав и интересов будут существенно различными в зависимости от способа нарушения. Если распространенные сведения открыто или завуалированно содержат сообщения о порочащих фактах, потерпевший вправе требовать опровержения сведений (п.1 ст.152 ГК), возмещения убытков и компенсации морального вреда, причиненных их распространением, если же права или охраняемые законом интересы гражданина ущемлены путем выражения мнения, он вправе требовать опубликования ответа в том же средстве массовой информации в порядке п.3 ст.152 ГК и показать несостоятельность выраженного мнения или иным способом защитить свои интересы. При оскорбительной форме выражения мнения потерпевший вправе требовать и компенсации морального вреда [64].
Понятно, что установить действительный характер распространенных сведений может лишь суд в результате исследования всех обстоятельств дела. Во многих случаях отграничение выраженного мнения от сообщения о факте может оказаться весьма затруднительным, а от решения этого вопроса зависит правильное определение предмета и пределов доказывания по делу.
3.3 Проблемы компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов
Серьезные проблемы долгое время были связаны с компенсацией морального вреда, причиненного незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ.
Относительно нормы Основ, регулировавшей отношения ответственности за эти действия (п.2 ст.127), высказывались суждения, что эта норма вообще не давала оснований для возмещения причиненного такими действиями морального вреда.
Подобные суждения основывались на том, что п.2 ст.127 Основ - специальная норма, отсылающая к Положению о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (далее - Положение), утвержденному Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981г. (иного подзаконного акта по этому вопросу до сих пор не существует), а это Положение не предусматривает возможности возмещения морального вреда.
Анализ этой проблемы позволяет сделать вывод о необоснованности таких суждений [64]. Действительно ли в период действия Основ не было законных оснований для компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов? Этот вопрос весьма актуален и сегодня, так как от его решения в значительной степени зависит судьба требований о компенсации морального вреда, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов в период действия Основ.
Согласно п.2 ст.127 Основ вред, причиненный гражданину в результате незаконных действий правоохранительных органов, подлежал возмещению независимо от вины должностных лиц соответствующих органов в порядке, предусмотренном законодательными актами. Заметим, что ст.127 не требовала "специального порядка" или "порядка, специально установленного законодательством" (об этом говорилось лишь в ст.447 ГК РСФСР в редакции до 1987г.), а требовала только, чтобы соблюдался порядок, установленный законодательными актами. Это обстоятельство не учитывалось при формировании критикуемых нами суждений. Пункт 1 Положения предусматривает возмещение имущественного ущерба, восстановление различных прав и возмещение иного ущерба, хотя последующие пункты Положения устанавливают порядок возмещения только имущественного ущерба и восстановление прав. Можно сказать, что п.1 Положения в части возмещения иного, т.е. неимущественного, ущерба имел резервный характер, так как хотя существовавшее на момент утверждения Положения законодательство не предусматривало возможности возмещения морального вреда, однако само Положение содержало указание на потенциальную возможность такого возмещения. Согласно Положению возмещение производится из средств госбюджета (п.3), для чего гражданин обращается с требованием о возмещении ущерба в соответствующие органы дознания, предварительного следствия, прокуратуры или в суд, которые в месячный срок определяют размер ущерба, о чем выносят постановление (определение).
Но разве действовавшее одновременно с Основами законодательство не позволяло определить порядок возмещения морального вреда? Этот порядок законодательством был установлен: возмещение должно было производиться государством из средств государственной казны (п.2 ст.127, п.3 ст.25 Основ), для чего гражданин мог обратиться в суд с иском о возмещении морального вреда в соответствии с нормами ГПК РСФСР, а суд в установленные этим же кодексом сроки должен был определить размер возмещения морального вреда в денежной форме (ст.131 Основ) и вынести соответствующее решение.
Таким образом, неправомерно утверждать, что законодательством не был установлен порядок для возмещения морального вреда. Другое дело, что не был установлен специальный порядок для такого возмещения, но, как было показано выше, этого и не требовалось. Для чего же тогда законодатель упомянул о порядке, установленном законодательством?
Представляется, что законодатель был вынужден сделать это потому, что для возмещения имущественного ущерба Положение предусматривает либо внесудебный порядок, либо хотя и судебный, но не в порядке гражданского судопроизводства, а в порядке ст.369 УПК РФ. Поэтому, чтобы сохранить основание для применения Положения в случае возмещения имущественного ущерба, законодатель изложил п.2 ст.127 Основ именно в существовавшей редакции. Следовательно, и в случае применения этой нормы моральный вред подлежал возмещению в денежной форме.
Этот вывод наиболее полно согласуется со ст.53 Конституции РФ, предусматривающей право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Какие-либо изъятия для отдельных видов вреда Конституцией РФ не предусмотрены.
Однако судебная практика придерживалась противоположного взгляда по данному вопросу, что можно видеть на примере ряда судебных решений. Занятие судебными органами такой противоречащей смыслу гражданского законодательства и Конституции РФ позиции в отношении последствий ошибок правоохранительных (в том числе и судебных) органов влекло освобождение государства от имущественной ответственности за неправомерные действия этих органов, нарушающие конституционные права и свободы гражданина – весьма характерный пример совпадения интересов разных ветвей власти.
Сегодня неясности устранены. Согласно п.1 ст.1070 и ст.1100 ГК РФ моральный вред, причиненный гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения ареста или исправительных работ подлежит компенсации независимо от вины должностных лиц соответствующих органов в порядке, установленном законом, хотя в Положении по-прежнему отсутствуют слова "моральный вред" и соответственно не предусмотрен порядок его компенсации. Вопрос об обязанности государства возместить моральный вред в принципе уже возникнуть не может: ст.1100 ГК РФ прямо указывает на наличие такой обязанности. Согласно п.2 ст.136 УПК РФ 2001г. иски о компенсации причиненного морального вреда предъявляются в порядке гражданского судопроизводства [64].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В заключении настоящей квалификационной работы попытаемся подвести итоги по проделанной работе, обобщить некоторые теоретические выводы, а также отразить предложения по совершенствованию законодательства в области возникновения, условий и порядка компенсации морального вреда.
Государство в соответствии со ст. 52 Конституции РФ обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. По смыслу данной нормы под ущербом можно понимать и моральный вред.
В России, как и во многих странах мира, одним из основных способов защиты неимущественных благ является институт компенсации морального вреда. Этот институт существует в российском законодательстве чуть более десяти лет, поэтому в настоящее время он находится в стадии совершенствования правоприменительной практики российского судопроизводства.
Проводимые научные исследования в большинстве случаев замыкались на малознакомых нашим правоприменителям правовых конструкциях, при этом не уделялось должного внимания анализу отечественной практики. Из-за несовершенства правоприменительной практики суды порой ограничиваются "узким" понятием морального вреда, не затрудняя себя определением степени тяжести перенесенных нравственных страданий и не желая творчески подходить к выносимым решениям.
Да, полезно опираться на опыт зарубежных стран, где институт компенсации морального вреда складывался десятилетиями, где понятие "психический вред" понимают как психиатрический вред, как нервный шок, нервное потрясение или обыкновенное потрясение. Но не нужно копировать чужую модель, нужно приближать судебную практику к реальным условиям общественных отношений в России.
Конституция РФ в ст. 2 закрепляет обязанность государства признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина. Защита и реализация конституционных прав граждан более подробно приведена в Гражданском кодексе РФ. О моральном вреде говорится в статьях 12, 151, 152, 1099 - 1101 ГК РФ. В них закреплены положения, регламентирующие моральный вред, его понятие, порядок определения, возмещения и т.д.
Согласно п. 1 ст. 150 ГК РФ жизнь, здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства, право на имя, право авторства, иные личные неимущественные права и нематериальные блага, которые принадлежат человеку от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом. Любое нарушение данных благ (прав и свобод) гражданина может привести к наступлению морального вреда.
Суть содержания морального вреда заключается в том, что действия причинителя вреда обязательно должны найти отражение в сознании потерпевшего, вызвать определенную психическую реакцию, как правило негативную.
Если противоправными действиями гражданину причинен моральный вред, нарушаются его личные неимущественные права или другие нематериальные блага, наличие такого вреда подлежит доказыванию, и суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (ст. 151 ГК РФ).
Наиболее полное понятие морального вреда дается в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", в котором указывается, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действием (бездействием), посягающим на принадлежащие гражданину (от рождения или в силу закона) нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающим его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства, другие неимущественные права) в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности и др. либо имущественные права гражданина.
Кроме того, в соответствии с абз. 2 пункта 2 указанного постановления "моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях в связи с физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья...".
Таким образом, компенсация морального вреда направлена прежде всего на устранение или сглаживание переживаний, которые были вызваны причинением вреда организму человека, и является одним из способов защиты субъективных гражданских прав и законных интересов, представляет собой гарантированную государством материально-правовую меру, посредством которой осуществляется добровольное или принудительное восстановление нарушенных (оспариваемых) личных неимущественных благ и прав.
Право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом условий или оснований ответственности, а именно:
1)страданий, т.е. морального вреда как следствия нарушения личных неимущественных прав;
2)неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда;
3)причинной связи между неправомерным действием и наступлением морального вреда;
4)вины причинителя вреда.
В общем виде основания ответственности за причинение в том числе морального вреда содержатся в статье 1064 ГК РФ. Согласно отраженной в этой статье норме, лицо, причинившее вред личности и имуществу гражданина, а также имуществу юридического лица, обязано возместить его в полном объеме. Лицо, причинившее вред, может быть освобождено от возмещения вреда, если докажет, что вред был причинен не по его вине. Следовательно, одним из оснований ответственности является наличие морального вреда (физических и нравственных страданий), и в случае совершения неправомерных действий в отношении гражданина последний должен признаваться претерпевшим моральный вред.
Следует отметить, что в российской правоприменительной практике нет точно сформулированных критериев и методов оценки размера компенсации морального вреда. Это вызывает много проблем при разрешении споров о компенсации морального вреда в судебных органах.
При определении размера компенсации морального вреда законодательство в статьях 151 и 1101 ГК РФ установило следующие критерии:
1) степень вины;
степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред;
характер физических и нравственных страданий, оцениваемый с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда и индивидуальных особенностей потерпевшего, рассматриваемых с точки зрения разумности и справедливости;
иные заслуживающие внимания обстоятельства.
С нашей точки зрения, вышеуказанные критерии можно законодательно дополнить еще двумя, общими для всех видов вреда: 1) степень вины потерпевшего и 2) имущественное положение причинителя вреда.
Кроме того, на наш взгляд, для определения морального вреда при наличии имущественного вреда необходимо выяснить следующие вопросы: какое имущество повреждено и его значение для потерпевшего с точки зрения важности для удовлетворения его потребностей; когда произошло повреждение имущества и при каких обстоятельствах; какие последствия в сфере нравственных или физических страданий наступили для потерпевшего. Специфика взаимосвязи имущественного и неимущественного вреда в том, что причинение неимущественного вреда может вызвать имущественный ущерб. Так, например, гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию (о чем идет речь в ст. 152 ГК РФ), может быть вынужден сменить место жительства, понеся при этом имущественные убытки. Таким образом, моральный вред может иметь место одновременно с имущественным, и, кроме того, моральный вред, причиненный нарушением личных неимущественных благ, может в будущем отразиться в определенных имущественных потерях.
К сожалению, все перечисленные критерии носят общий характер и предоставляют неограниченные возможности судье, который не связан ни верхним, ни нижним пределами присуждаемой денежной компенсации. Таким образом, в настоящее время законодатель фактически толкает судебную практику на формирование судебных прецедентов при определении размера морального вреда, подлежащего компенсации. Отсутствует также и систематизация судебной практики в части размера компенсируемого морального вреда. Как показывает практика, размер компенсации морального вреда колеблется от одного до нескольких десятков тысяч рублей.
Кроме
того, нет инструмента
для точного
измерения
абсолютной
глубины страданий,
а также для
определения
их денежного
эквивалента.
Степень
страданий –
это их глубина.
Это важнейший
критерий, на
основании
которого мы
можем приблизиться
к действительному
моральному
вреду и определить
соответствующий
ему размер
компенсации.
Здесь нужно учитывать индивидуальные особенности потерпевшего, но за основу брать некую среднюю величину, присущую нормальному человеку со здоровой психикой. Выплата имущественной компенсации за неимущественный вред всегда будет нести в себе элемент условности ввиду отсутствия общих "единиц измерения" материальной и нематериальной субстанций. Кроме того, при определении судом глубины страданий помимо оценок самого потерпевшего, его близких, друзей, сотрудников необходимо учитывать мнение специалиста (врача), т.к. только врач может дать квалифицированное заключение о действительных эмоционально-психических нарушениях, наступивших в результате причиненного морального вреда.
С нашей точки зрения, по делам о компенсации морального вреда всегда нужно ставить вопрос о назначении судебно-психологической экспертизы. Таким образом, только основываясь на тщательном и доскональном изучении конкретных обстоятельств дела и рассмотрев степень страдания потерпевшего (по его собственным оценкам, по мнению его родных и близких, психолога и заключению судебно-психологической экспертизы), суд может прийти к выводу о размере присуждаемой компенсации.
Следует также отметить, что в юридической науке дискуссионным является вопрос о формах компенсации причиненного морального вреда. Действующее гражданское законодательство предусматривает лишь денежную форму (п. 1 ст. 151 и п. 1 ст. 1101 ГК РФ). Вместе тем, ст. 131 Основ гражданского законодательства СССР 1991 года предусматривала возможность компенсации морального вреда как в денежном, так и в другом выражении, в том числе путем предоставления какого-либо имущества, иных благ. Тогда как Гражданский кодекс РФ с 1 января 1995 года несколько изменил толкование Основ и оставил лишь возможность компенсации морального вреда в денежном выражении. Это, в свою очередь, отмечено Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 года "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", п. 8 которого гласит: "При рассмотрении требований о компенсации морального вреда необходимо учитывать, что по правоотношениям, возникшим после 3 августа 1992 года, компенсация определяется судом в денежной или иной материальной форме, а по правоотношениям, возникшим после 1 января 1995 года, - только в денежной форме, независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда".
Считаем, что возврат к существовавшей модели компенсации морального вреда (причиненных физических и нравственных страданий) положительно сказался бы на заглаживании данного вреда. Например, лицо, претерпевшее физические страдания, получило увечье (ампутация ног). В данном случае потерпевшему актуальней было бы получить автотранспортное средство, переоборудованное для инвалидов, для свободного передвижения, нежели денежную компенсацию, и т.д.
В заключение следует констатировать, что российское законодательство нуждается в устранении имеющихся в нем пробелов. В этой связи, автором предлагается внести в действующие нормативные акты по вопросам компенсации морального вреда следующие изменения и дополнения:
1. В связи с тем, что в действующем законодательстве отсутствует определение «вреда», однако данный термин упомянут в ст. 53 Конституции РФ и широко используется как устоявшееся понятие в Гражданском кодексе, многих других законодательных актах, в которых его содержание имеет существенные отличия, затрудняющие единообразное толкование, применение и влекущие противоречивые судебные решения, автор предлагает: под вредом понимать неблагоприятные изменения в охраняемом законом благе и/или неимущественном праве, вызванные противоправным действием (деятельностью) и/или бездействием. При этом неблагоприятные изменения могут быть как имущественными (материализованными), так и неимущественными (нематериальными).
Данное определение целесообразно внести в п. 1 ст. 15 ГК РФ, одновременно дополнив название «Возмещение убытков и вреда».
На основе общего понятия вреда моральный вред, по мнению автора, представляет собой совокупность нравственных или физических страданий, переживаемых из-за противоправного нарушения нематериальных благ и/или неимущественных прав гражданина или иных обстоятельств, имеющих для него личностный характер. В целях единого понимания сущности морального вреда предлагаем изменить абзац первый ст. 151 ГК РФ, внеся в него это уточненное понятие.
2. По результатам проведенного исследования нами осуществлена классификация критериев оценки состояния лица, свидетельствующих о нравственных или физических страданиях, которые могут быть установлены и применены судом:
- поведенческие - замкнутость, не желание вступать в контакт, утрата интереса к событиям, которые до этого момента всегда были для данного лица актуальными и т.п.;
- психические - уныние, одиночество, желание изолироваться;
- физические
- понижается
общий тонус
организма,
ухудшается
аппетит, человек
теряет вес,
появляются
сопутствующие
функциональные
расстройства,
нарушается
сон.
Указанные критерии оценки состояния лица, свидетельствующих о нравственных или физических страданиях, рекомендуется внести в п.2 ст. 1101 ГК РФ.
При этом психическое благополучие личности следует считать особым неимущественным благом, входящим в состав элементов морального вреда, нарушение которого осуществляется путем причинения как неимущественного, так и имущественного вреда.
3. Необходимо также ввести дополнительные формы компенсации за пережитые человеком нравственные или физические страдания. В частности, автор придерживается мнения, что денежная компенсация как единственно возможная форма (п.1 ст. 1101 ГК РФ) не учитывает специфики умаляемого блага, значимости нарушаемого права и характера причиненного потерпевшему морального вреда.
В данном случае законодатель счел возможным лишить потерпевшего права на выбор формы компенсации. В итоге, как показывает практика, нередко потерпевшие (особенно известные в обществе личности), желая привлечь внимание общественности к факту причинения им морального вреда, не хотят получать деньги и вынуждены заявлять иски на символичную сумму, скажем, 1 рубль.
Основываясь на факте, что моральный вред затрагивает социально-психологическую сферу лица и далеко не всегда может быть компенсирован денежной суммой, полагаем целесообразным отразить в законодательстве более гибкий подход к данной проблеме, т.е. предусмотреть несколько форм компенсации, предоставив тем самым гражданину и\или суду право выбора из них наиболее приемлемой, либо нескольких одновременно.
С учетом вышеизложенного, целесообразно п.1 ст. 1101 ГК РФ дополнить иными формами компенсации и изложить его в следующей редакции: «Компенсация морального вреда осуществляется как в материальной, в том числе денежной, так и в нематериальной форме. Материальные формы компенсации могут быть осуществлены путем получения денежной суммы или, по выбору потерпевшего, определенного имущества, конкретной вещи. Компенсация в нематериальной форме осуществляется путем публичного (в присутствии третьих лиц или средствах массовой информации, в том числе Интернет) и личного (в отсутствии посторонних лиц) извинения, либо передачей определенных прав, а также предоставлением определенной потерпевшим услуги».
4. Сравнительный анализ морального вреда как института, используемого в различных отраслях законодательства показал, что в настоящее время он охватывает широкий круг правоотношений, возникающих не только в гражданско-правовой, но и других сферах деятельности человека. При этом суды исходят из критериев компенсации морального вреда, предусмотренных конкретными нормами определенной отрасли права (трудового, административного, государственного, уголовного и т.д.), которые существенно отличаются друг от друга. В целях унификации законодательных норм, регламентирующих этот институт права, полагаем целесообразным разработать и сформулировать универсальные критерии оценки размера компенсации морального вреда, отразить их в Гражданском кодексе, а в других законодательных актах сделать ссылки на ГК РФ.
Закрепление в п.2 ст. 1101 ГК РФ только норм морали (разумность, справедливость) в качестве критериев оценки размера компенсации морального вреда, повлекло за собой отсутствие мотивировочной части судебных решений: в них нет указаний, чем руководствовался суд при удовлетворении иска, как правило, отсутствует обоснование разумности и справедливости. На основании изложенного, предлагается признать приоритетным направлением научный поиск критериев оценки морального вреда и разработать механизм его определения в материальном выражении.
В качестве факторов, влияющих на критерии оценки морального вреда, (в дополнение к уже отраженным ст. 1101 ГК РФ) предлагаем учитывать:
- документ, подтверждающий причинение потерпевшему нравственных или физических страданий (в чем выразились и какие последствия за собой повлекли);
- общественную оценку обстоятельств, при которых потерпевшему был причинен моральный вред и действий или бездействия, повлекших причинение морального вреда потерпевшему;
- форму компенсации, которую потерпевший желает получить;
- реальные возможности причинителя предоставить потерпевшему желаемую форму компенсации морального вреда.
5. Предлагается законодательно закрепить принцип презумпции морального вреда, так как он обеспечивает реальную защиту нематериальных прав граждан и юридически упрощает и одновременно упорядочивает процесс судебного доказывания. Для положительного решения суда о компенсации морального вреда следует признать достаточным, если истец представил в судебное заседание доказательства, подтверждающие факт неправомерного поведения ответчика, если ответчик не докажет обратного или отсутствия претерпевания истцом нравственных или физических страданий, составляющих содержание морального вреда.
6. Предлагается введение ограничения сроков исковой давности по делам о компенсации морального вреда. Признавая целесообразность отсутствия сроков давности на требования о признании права авторства, требования об опровержении сведений, порочащих честь и достоинство и проч., мы склонны полагать, что сопутствующие им требования о компенсации морального вреда должны быть ограничены общим сроком давности в три года (ст. 196 ГК РФ) за исключением требований о компенсации морального вреда в связи с причинением вреда, возникающего в следующих случаях: в связи с причинением вреда жизни и здоровью гражданина, в связи с его незаконным осуждением, незаконным привлечением к уголовной ответственности, незаконным применением в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконным наложением административного взыскания в виде ареста или исправительных работ; в связи с совершением в отношении гражданина преступления; в иных случаях, предусмотренных законом.
7. В случаях компенсации морального вреда предмет доказывания формируется из четырёх оснований гражданско-правовой ответственности: наличие факта причинения морального вреда; противоправность деяния причинителя вреда; причинная связь между противоправным деянием и моральным вредом; вина причинителя вреда. Также в предмет доказывания следует включать обстоятельства, на которые истец ссылается в обоснование заявленной им суммы компенсации. То есть следует признать прямой обязанностью истца представить в судебное заседание доказательства, подтверждающие все факты, на которые он ссылается в обоснование суммы компенсации морального вреда.
В заключение еще раз отметим, что в настоящее время в России происходит становление правового государства и на пути к этому российское законодательство непрерывно совершенствуется. Остается надеяться, что со временем институт компенсации морального вреда будет в достаточной мере урегулирован нормами российского законодательства, и, как следствие, судебные решения по вопросам компенсации морального вреда будут приниматься действительно разумные и справедливые.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
Нормативно правовые акты
Всеобщая Декларация прав человека (Принята 10.12.1948 Генеральной Ассамблеей ООН) // Российская газета. - 1995. -05 апреля.
Конституция РФ. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // СЗ РФ. - 2003. - № 30. - ст. 3051.
Гражданский Кодекс РФ (часть первая) от 30.11.1996 № 51-ФЗ (ред. от 09.02.2009) (с изм. и доп., вступающими в силу с 01.07.2009) // СЗ РФ.- 1994. - № 32.- ст. 3301.
Гражданский Кодекс РФ (часть вторая) от 26.01.1996 № 14-ФЗ (ред. от 09.04.2009) // СЗ РФ .- 1996.- № 5.- ст. 410.
Гражданский процессуальный Кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 N 138-ФЗ (в ред. от 05.04.2009) // Российская газета. – 2002. – 20 ноября.
Кодекс РФ об административных правонарушениях от 30.12.2001 N 195-ФЗ (ред. от 07.05.2009)// Российская газета. – 2001. – 31 декабря.
Семейный кодекс РФ от 29.12.1995 № 223-ФЗ (ред. от 30.06.2008) (с изм. и доп., вступающими в силу с 01.09.2008) // СЗ РФ. - 1996. - № 1. - ст. 16
ФЗ «О статусе военнослужащих» от 27.05.1998 N 76-ФЗ (ред. от 22.06.2007) // СЗ РФ. - 1998. - № 22.- ст. 2331.
ФЗ «Об основах туристской деятельности в Российской Федерации» ФЗ от 24.11.1996 N 132-ФЗ (ред. от 30.12.08) // СЗ РФ .- 1996. - N 49. - ст. 5491.
ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» от 31.05.2002 N 63-ФЗ (ред. от 27.03.2008) // СЗ РФ .- 06.2002. - № 23. - ст. 2102.
Закон РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от 22.12.1992 № 4180-1 (ред. от 09.02.2007) // ВСНД и ВС РФ. - 1993. - № 2. - ст. 62.
Закон РФ «О защите прав потребителей» от 07.02.1992 N 2300-1 (ред. от 27.03.2008) // ВСНД и ВС РФ. - 1992. - N 15.- ст. 766.
Закон РФ «О средствах массовой информации» от 27.12.1991 № 2124-1 (ред. от 25.12.2008, с изм. от 09.02.2009) // СЗ РФ. - 1995.- № 30.- ст. 2870.
Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан (ред. от 30.12.2008) // ВСНД и ВС РФ. – 1993. - №33. - ст. 1318.
Основы законодательства Российской Федерации о нотариате от 11.02.1993 N 4462-1 (ред. от 30.12.2008) (с изм. и доп., вступающими в силу с 01.07.2009) // ВСНД и ВС РФ. – 1993. – N 10. – ст. 357.
Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик // ВСНД и ВС СССР. - 1991. - N 26. - ст. 733.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» от 24.02.2005 № 3 // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 2005. – № 4.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» от 20.12.1994 N 10 // Российская газета. – 1995. – 08 февраля.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей» от 29.09.1994 N 7 // Российская газета. – 1994. – 26 ноября.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» от 18.08.1992 N 11 // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1992. – № 11.
Учебная и научная литература
Арсланов К.М. Функции правового института возмещения морального вреда при посягательстве на честь, достоинство, деловую репутацию и сферу частной жизни гражданина по законодательству России и Германии: диссертация ... кандидата юридических наук: 12.00.03. – Казань, 1999. - 211 с.
Батяев А.А. Возмещение морального вреда. - Система ГАРАНТ, 2006г.
Белякова А.М. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда (теория и практика): Автореф. дис. д-ра юрид. наук. - М., 1987. – 45 с.
Беляцкин, С.А. (Семен Абрамович), адвокат, 1874 - 1944. Возмещение морального (неимущественного) вреда /Вступит. ст. Е. А. Борисовой. -[переизд.] -М.: ГОРОДЕЦ, 1997. -76 с.- (Классика русской юридической литературы).
Васильева М. Возмещение вреда, причиненного здоровью граждан неблагоприятным воздействием природной среды//Законность. –1994. – N 7. – С. 25 – 32.
Воронова Ю.В. Моральный вред: оборотная сторона гуманизма // Адвокат. – 2001. – № 8. – С. 53 – 55.
Гаврилов Э. Как определить размер компенсации морального вреда? // Российская юстиция. – 2000. – N 6. – С. 21-22.
Глисков А.А. Методические рекомендации по ведению дел о защите чести, достоинства и деловой репутации. – Красноярск: Издательство: Адвокатская палата Красноярского края, 2005. – 120 с.
Голубев К.И., Нарижний С.В. Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности. – СПб., 2000. – 295 с.
Голубев К., Нарижный С. Компенсация морального вреда при нарушении имущественных прав гражданина.//Российская юстиция. –2001.– № 4. – С. 20 – 21.
Горшенков Г.Г. Превентивный эффект компенсации морального вреда // Российская юстиция. – 2006. – N 5. – С. 19 – 20.
Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов.– М., 2004. – 786 с.
Гражданское право: Учебник. Ч. II / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого.– М., 2004. – 838 с.
Гражданское право: Учебник. Том I / под ред. доктора юридических наук, профессора О.Н. Садикова. – М.: "ИНФРА-М", 2006. – 493 с.
Гражданское право: Учебник. Том II / под ред. О.Н. Садикова. – М.: "ИНФРА-М", 2007. – 608 с.
Гущин Д. И. Юридическая ответственность за моральный вред. – СПб., 2002. – 166 с.
Дедиков С. Моральный вред подлежит компенсации // Бизнес-адвокат. – 1998. – № 4. – С. 22 – 24.
Ефимов А., Поповченко А. О практике рассмотрения дел, связанных с возмещением морального вреда // Хозяйство и право. – 1995. – № 1. – С. 31 – 34.
Иванов В.М. К вопросу о размере компенсации морального вреда // Российский судья. – 2000. – №4. – С. 20 – 21.
Казанцев В. Г. Возмещение морального вреда.// Российская юстиция. – 1996. – № 5. – С. 34 – 35.
Казанцев В., Коршунов Н. В каких случаях компенсируется моральный вред? // Российская юстиция. – 1998. – № 2. – С. 8 – 11.
Калпин А. Г., Масляев А. И. Гражданское право. Часть 2: Учебник. – М., 2003. – 542 с.
Комментарий к Гражданскому кодексу РФ / под ред Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Ю. Кабалкина, А.Г. Лисицына-Светланова. – М.: "Юрайт-Издат", 2005. – 1224 с.
Комментарий к Гражданскому кодексу РФ. Часть первая / под ред. проф. Т.Е.Абовой и А.Ю.Кабалкина. – М.: "Юрайт-Издат", 2004. – 873 с.
Коршунов Ю. К вопросу о взыскании морального вреда // Хозяйство и право. – 1994. - № 12. – С. 13 – 15.
Коршунов Ю. О компенсации морального вреда // Хозяйство и право. – 1995. – № 4. – С. 132 – 138.
Котов Д.В. Критерии определения размера компенсации морального вреда // Адвокат. – 2004. – N 8. – С. 35 – 38.
Литовкин В.Н. Гражданское право России. Часть вторая: Обязательственное право: Курс лекций. – М., 2001. – 160 с.
Маленина М.Н. Компенсация за неимущественный вред // Вестник Верховного Суда СССР. - 1991. - №5. – С. 67 – 70.
Михно Е.А. Компенсация морального вреда во внедоговорных обязательствах: Автореф. дисс. к.ю.н. - СПб., 1998. – 35 с.
Панина Л. Порядок компенсации морального вреда // Финансовая газета. Региональный выпус. – 2003. – N 29, 30.
Петров А.Н. Как компенсировать моральный вред? // Вестник Федерального Арбитражного суда Западно-Сибирского округа. – 2006. – N 6. – С. 44 – 46.
Погудина М.В. К вопросу о компенсации морального вреда // Вестник ТИСБИ. – 2001. - № 4. – С. 32 – 37.
Постатейный научно-практический комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации / под общ. ред. А.М. Эрделевского. – М.: "Библиотечка РГ", 2001. – 440 с.
Романов В.С. Институт морального вреда по законодательству РФ//Материалы Первой всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы интеллектуальной собственности» 19-20 октября 2006г.: В 3-х томах. Т.3. - М.: РГИИС, 2006. - 0.2 п.л.
Романов В.С. Правовая характеристика составляющих морального вреда с позиций современного законодательства //СГА. - М., 2006. - 0.8.п.л. Рукопись деп. В ИНИОН РАН 09.11. 2006г., № 60055
Романов В.С. Возникновение и развитие института морального вреда// Труды СГУ. - Гуманитарные науки. - Выпуск 105, 2006. - 0.6. п.л.
Романов В.С. Право на компенсацию морального вреда//Право и образование / СГУ. - 2007. - № 3 (в печати). - 0.7 п.л.
Соловьев В.Н. Компенсация морального вреда // эж-ЮРИСТ. 2004. - N17. - С.
Трунов И.Л., Айвар Л.К. Трагедия Кармадонского ущелья и правовые проблемы защиты прав человека при чрезвычайных ситуациях // Адвокат. – 2005. - № 4. - С. 70 – 75.
Усков В. Как компенсировать моральный вред богатому и бедному? // Российская юстиция. – 2000. – № 12. – С. 25.
Шершеневич Г.В. Учебник русского гражданского права (по изд.1907 г).- М., 1995. – 556 с.
Шичанин А.В. Проблемы становления и переспективы развития института возмещения морального вреда: Автореф… дисс. к.ю.н. - М., 1995. – 32 с.
Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики. - 3-е изд., испр. и доп. - М.: Волтерс Клувер, 2004. – 304 с.
Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда // Законность. – 1997. – № 5. – С. 36 – 40.
Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ законодательства и судебной практики. – М., 2000. – 256 с.
Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: Комментарий. – М.: БЕК, 2000. – 278 с.
Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда третьим лицам: переход и зачет права на компенсацию // Законность. – 1998. – № 2. – С. 16 – 21.
Эрделевский А.М. Моральный вред: соотношение с другими видами вреда.// Российская юстиция. 1998. – № 6. – С. 19 -21.
Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда в России и за рубежом. - М.: Издательская группа ФОРУМ-ИНФРА-М, 1997. – 240 с.
Яненко Е. Компенсация морального вреда при нарушении трудовых прав // Российская юстиция. – 2001. - № 2. – С.57.