Федеративное государственно-образовательное учреждение

Новосибирский государственный университет

Кафедра теории и истории государства и права

Курсовая работа

Тема: Роль разделения властей в теории правового государства

Проверил:

Д.ю.н., профессор Курчеев В.С.

Новосибирск 2009

Введение

Выбранная тема курсовой работы "роль разделения властей в теории правового государства" актуальна как в теоретическом, так и в практическом плане. В практическом плане ее актуальность следует прямо из определения государства. Государство в кратком определении – это «политическая форма организации жизни общества, которая складывается как результат возникновения и деятельности публичной власти – особой управляющей системы, руководящей основными сферами общественной жизни и опирающейся в случае необходимости на силу принуждения» [1; Статья "Государство"].

Из определения ясно, что обычная деятельность по регулированию государственных отношений никогда не прекращается, поскольку она должна "отслеживать" и достаточно гибко реагировать на изменения, происходящие в обществе. Действительно, наши законодательные органы (верхняя и нижняя палаты) ежегодно принимают десятки и даже сотни новых законов. Еще обширнее ежегодная деятельность органов исполнительной власти – Правительства. В этом смысле совершенствование законодательства в правовой сфере, включая коррекцию разграничения прав и обязанностей судов и надзорных органов различных инстанций идет постоянно и требуют в том числе и нового теоретического осмысления.

Еще более актуальна данная тема в теоретическом плане, который рассматривает уже не только текущие проблемы судебной и правовой деятельности, но принципиальные вопросы государственного строительства в данной сфере. В истории каждого государства бывают периоды, когда изменяется не только функционирование органов государственной власти, но меняется сама система государственных отношений или даже тип и форма государственного устройства. В частности, за последние 100 лет в России произошло неоднократное изменение как типа, так и формы государственного устройства. В первой половине 1917 г. была предпринята попытка перехода России от абсолютной монархии к монархии сословно-представительской, сразу же перешедшей затем в устройство по типу парламентской буржуазной республики во главе с Временным правительством. Но уже во второй половине того же 1917 г. произошло еще более крутое изменение судьбы и государственного устройства России. От государства буржуазного типа Россия перешла к государству диктатуры пролетариата, явившись таким образом творцом исторически нового типа государства – социалистического. И первой формой нового типа государства стала республика Советов, перешедшая затем в Союз Советских Социалистических Республик (СССР).

Почти столь же существенные изменения типа и формы государственного устройства произошли в России за 90-е годы истекшего 20-го века. Из СССР Россия преобразовалась в Российскую федерацию, в которой тип и форма государства вынесены не в название, а в первые статьи Конституции. В соответствии с ними Россия – демократическое государство с республиканской формой правления, федеративное, правовое с разделением власти на: законодательную, исполнительную и судебную [2; ст. 1...15 Конституции РФ].

Именно такие серьезные изменения типа и формы государственного устройства прежде всего интересуют теоретиков государства и права. Таким образом, изучение и анализ типа и формы государственного устройства для России сейчас, безусловно, актуальны. Темой нашей курсовой работы является весьма важная часть таких преобразований – исследование роли разделения властей в теории правового государства.

Вопрос о правовом государстве и роли разделения властей в его осуществлении нельзя считать хорошо раскрытым в нашей современной социологической и правоведческо-юридической литературе прежде всего потому, что на протяжении всего ХХ века эта тема была чрезмерно идеологизирована. Западные теоретики использовали ее в идеологической борьбе с СССР, провозглашая западные государства как "правовые" демократии, а социалистические – «как не связанные с правом и стоящие над ним» [1; Статья "Правового государства теория"].

В свою очередь, идеологи СССР, справедливо отмечая насколько реальная практика западных демократий расходится с положениями теории правового государства, "вместе с помоями выплеснули ребенка", объявив саму теорию правового государства исключительно «буржуазной» [1; Статья "Правового государства теория"], а по поводу основного гаранта реализации идеи правового государства – теории разделения властей – провозгласив утверждение: «Марксистско-ленинская теория отвергает "теорию разделение властей" как игнорирующую классовую природу государства» [1; Статья "Разделения властей теория"].

Поэтому в своей работе мы не можем строго академически разделить вопросы теории и практики реализации идеи правового государства, поскольку достаточно "устоявшихся" взглядов на этот предмет в нашей научной литературе пока нет. Более того, данный вопрос является в настоящее время не только вопросом теории, но и непосредственной законотворческой практики в нашей стране. Таким образом, сам предмет исследования данной курсовой работы находится в стадии становления.

Содержание курсовой работы можно структурировать следующим образом:

объект исследования – теория и практика государства и права;

предмет исследования – правовое государство;

цель исследования – определить роль разделения властей в теории правового государства;

задачи исследования:

показать историю возникновения идеи правового государства и ее реализации в западных странах и в России;

вскрыть роль разделения властей в данной теории;

показать значимость труда Монтескьё "О духе законов" для развития теории государства и права в целом;

метод исследования – анализ литературы по истории и теории вопроса, изучение реализации теории правового государства с разделением властей в России согласное ее Конституции.

1. История возникновения идеи правового государства

К ранней предыстории становления теории правового государства можно с уверенностью отнести труды Платона и Аристотеля по данной проблеме. Роль права и закона в существовании и успешном функционировании государства была признана ими несомненной [3, 4; Аристотель наиболее полно излагает эти идеи в книгах "Никомахова этика" и "Политика", а Платон – в диалогах "Государство" и "Законы"].

Новый интерес к этой теме в Европе и в России возникает в XVII-XVIII вв. С этого времени тема правового государства переходит из разряда общефилософской в разряд научной вместе с формированием новой науки под общим названием "социология" [5; §2 О периодизации истории теоретической социологии]. Это, конечно, не означает, что роль права и закона в государственном устройстве в предыдущие века не обсуждалась и не рассматривалась. Чтобы убедиться в этом достаточно просмотреть любую историю права как в России, начиная с Киевской Руси, так и в европейских государствах. В качестве европейского примера обсуждения роли права в функционировании государства в эпоху Возрождения достаточно упомянуть, например, труды Макиавелли [6; «Государь», «История Форенции»]. Однако право и закон в качестве основного регулятива деятельности государства до XVII-XVIII вв. не рассматривались и в отдельный предмет теоретических исследований не выделялись.

В кратком определении правовое государство – это политико-юридическая теория, согласно которой государство в своей деятельности связано правом и не должно выходить за установленные им рамки [1; Статья "Правового государства теория"].

Хотя сам термин "правовое государство" ввел Иммануил Кант (1724 – 1804), но тема впервые стала предметом отдельного исследования еще в трудах Томаса Гоббса (1588-1679) [7; «Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского»]. Гоббс был непосредственным участником борьбы английской буржуазии против королевского абсолютизма. И в качестве теоретика-идеолога новой роли и новой организации государства он разработал теорию "естественного права", которая далее на протяжении двух последующих столетий так или иначе находилась в центре развития идей правового государства и разделения властей.

Последователь Гоббса английский философ Джон Локк (1632 -1704) дополнил теорию естественного права идеей разделения властей в своих работах "Опыты о законе природы" и "Два трактата о правлении" [8]. Однако практика парламентско-королевской Англии показала, что одного только разделения властей еще недостаточно для того, чтобы в стране властвовали закон и порядок. Функции всех трех ветвей власти по-прежнему могли сосредотачиваться в одних руках, что нивелировало саму идею разделения властей в качестве гаранта соблюдения прав всех слоев населения.

2. Роль разделения властей в теории правового государства

Дальнейшее и решительное усовершенствование теории правового государства выпало на долю французского мыслителя-просветителя, правоведа и философа Шарля Монтескьё (1689-1755). Исходный мотив разработки теории, а главное, практики разделения властей был глубоко прагматическим. Как все философы просветители Франции этого периода Монтескьё был убежден в необходимости решительного "перераспределения" государственной власти в пользу набравшей силу буржуазии, служившей к тому времени экономическим, торговым и научно-техническим "локомотивом" государства. Но проанализировав теоретические построения Локка и будучи действующим правоведом, хорошо знакомым с проблемами судейской практики, он поставил своей задачей обеспечить независимость судов от исполнительной власти. По его глубокому убеждению только это могло послужить гарантом действенности самой идеи главенства права, а не "самоуправства" в государстве.

Полезно сравнить взгляды Локка и Монтескьё на данную проблему. Новый строй был определен Локком как государство права и закона, в котором все люди формально получали равные права, реализуемые ими через деятельность партий и парламента. Две палаты парламента - верхняя (палата лордов, представляющих аристократию и являющихся пожизненными членами палаты) и нижняя (палата выборных представителей народа, т.е. фактически буржуазии) должны были представлять законодательную власть. Король и возглавляемый им совет - исполнительную. В качестве третьей ветви власти Локк называл "федеративную" (союзную), в ведении которой находилась международная политика и "носителем" которой был также король и его совет. Обоснованием равных прав для всех людей у Локка служил "естественный закон", в соответствии с которым все люди рождаются свободными, а в общество (государство) объединяются на основе добровольного союза, уступая часть своих прав государству (и в конечном счете – суверену, т.е. королю) ради "всеобщего блага".

Законодательнаявласть. Двухпалатный парламент из выборной нижней палаты (представителей народа) и наследственной верхней (представителей аристократии) Монтескье вслед за Локком счел наилучшим способом реализации законодательной власти.

Исполнительная власть. И Локк, и Монтескье отдавали исполнительную власть в руки короля и его совета (наследственной аристократии), что было вполне естественно в тех исторических условиях. Аристократия имела исторический опыт управления государственными делами и личное время на их исполнение, тогда как опыт буржуазии заключался в ведении денежных, торговых и промышленных дел. Единственным "нововведением" в функционирование исполнительной власти по мысли как Локка, так и Монтескьё явилось гораздо более строгое подчинение их деятельности законам, которые теперь уже устанавливаются не только ими, но и представителями нижней по преимуществу не аристократической палаты. Таким образом осуществлялись, с одной стороны, разделение законодательной и исполнительной власти, с другой, - их взаимозависимость.

Судебная власть. Локк вообще не выделял судебную власть в отдельную ветвь, отдавая судебные функции в руки исполнительной власти. Монтескье, напротив, полагал, что ни исполнительная, ни законодательная власти не имеют права на вмешательство в отправление правосудия, руководствующегося в своей деятельности и подчиняющегося единственно лишь формальному закону. Монтескье считал, что судебная деятельность не может быть доверена вообще никакому отдельному постоянному органу. Она должна быть отдана лишь выборным лицам, привлекаемым к исполнению этих обязанностей строго на определенное время, оговоренное в законе о суде. Благодаря такой организации судебная власть, с одной стороны, становится политически и социально нейтральной, а с другой, - не сможет превратиться в деспотическую.

Именно эта идея Монтескьё – выделение судебной власти в отдельную ветвь и решительное требование независимости судебной ветви от двух других послужила логическим и, как показала дальнейшая история, практическим завершением идеи правового государства с гарантом в качестве разделения властей. Более того, в ХХ веке сама теория правового государства претерпела множественные преобразования, но идея разделения властей и независимости суда от исполнительной и законодательной власти неизменно проводится в любом государстве, именующим себя "демократическим".

3. Значение труда Монтескьё "О духе законов" для развития теории государства и права

Содержание основного труда Монтескьё "О духе законов" гораздо шире узкой темы нашей курсовой работы и помимо разделения властей и выделения судебной власти в независимую ветвь дает содержательный материал для развития теорий и практики государства и права в целом, а также для истории зарождения социологии как науки. Мы ограничимся выделением лишь следующих моментов.

Во-первых, исследование Монтескьё "О духе законов" ни в коем случае нельзя назвать сугубо научно теоретическим или философским. Его цель – воздействовать на практическое изменение государственного устройства Франции, а по замыслу автора это следовало бы сделать для всех государств Европы и даже всего мира. То, что реальная ситуация в Европе для этого вполне созрела, показывает история публикации этого труда. Книга практически сразу же была включена в "Индекс запрещенных книг", но, не смотря на это, на протяжении первых же 2-х лет выдержала двадцать два издания и была переведена почти на все европейские языки! Этот парадокс многое говорит не только о теоретической значимости, но и о практической актуальности идей Монтескьё, высказанных в книге. Запрет на нее был продиктован старым феодальным правительством, почувствовавшим в новых идеях угрозу своему существованию. Но реальные средства регулирования не только общественной, а во многом и всей государственной жизни уже находились в руках народившейся буржуазии. И она немедленно продемонстрировала это, во множестве переиздав книгу, посвященную отстаиванию именно ее интересов! А перевод книги на все европейские языки показал, что готовы к государственному переходу от феодального к буржуазному строю не только такие "тузы" промышленного развития, как Англия и Франция, но практически большинство стран Европы.

Для теории государства и права, как и для социологии этот факт интересен и с чисто теоретической точки зрения. До сих пор продолжаются теоретические споры о том, имеют ли такие теории и науки свой объективный предмет (референт) во внешнем мире, либо это не более чем субъективные обобщения реальных и совершенно различных историй конкретных государств. Например два известнейших социолога к. XIХ – н. ХХ вв. Э. Дюркгейм (1858 - 1917, французский социолог-позитивист, основатель французской социологической школы) и М. Вебер (1864 – 1920, немецкий социолог, историк, экономист и юрист) отстаивали прямо противоположные точки зрения на этот вопрос. Дюркгейм считал, что все такие представления о "коллективных субъектах" являются теоретической фикцией и должны обозначаться не иначе как с большой буквы: Государство, Право, Общество и т.д. А в реальном материальном мире существует индивидуальная деятельность людей, всяческий раз различная во времени и пространстве [10].

Вебер [11], напротив, полагал что за этими обобщающими понятиями стоит своя особая объективная реальность, поскольку в реальном мире действуют не индивидуумы, а именно коллективы, столь же реально "несущие" в себе и своей деятельности то, чего ни в одном из них, взятых по отдельности, не содержится.

История учения Монтескьё явно свидетельствует в пользу мнения Вебера. Если бы государство было только фикцией, то вряд ли теоретический труд Монтескьё, прямо обращенный на государство (т.е. на "фикцию" по мнению Дюркгейма) смог бы практически "мгновенно" в историческом масштабе времени подействовать на реальное изменение типа государственного устройства Франции, а вслед за тем и других государств Европы.

Во-вторых, для практической реализации своей цели – становления государства не только иной политической формы организации, но и исторически нового типа – буржуазного – Монтескьё избрал именно теоретический путь. Для создания такой теории государства помимо теории разделения ветвей власти он использовал еще по меньшей мере две теоретические концепции. Первая – это концепция "естественного закона" или "естественной свободы" и связанного с ними "естественного права". Вторая – это теория "географического детерминизма" [12; ст. "Географическое направление"], согласно которой географическая среда и климат являются основной причиной различия форм государственного устройства.

Довольно легко понять причины, обратившие взор Монтескьё в сторону именно этих концепций. Для реализации прагматических целей своей теории государства и права Монтескьё было необходимо не только обосновать вводимые им новые представления об устройстве государства ссылкой на "естественное право", но и решительно изменить представление в умах людей о сути естественного права! Дело в том, что ссылкой на естественное право обосновывались практически все теории государства и общества еще с древнейших времен. На него ссылались Платон и Аристотель, но на него же ссылались и все другие "теоретики" государства. В частности, все западные теологические теории христианского государства базировались на утверждении, что Бог создал Природу, а самого Человека наградил способностью познавать законы предустановленной гармонии природы и организовывать свою материальную и общественную (социальную) жизнь на основе этих, т.е. именно естественных законов. Именно на это ссылался в своей реформаторской деятельности Фома Аквинский,1 "естественное право" которого полностью сочеталось с божественным, как и с богоданным правом короля (монарха) управлять своими подданными по собственному представлению и на собственное усмотрение, будучи ограниченным только божественным (т.е. церковным) правом.

Ни Локка, ни тем более Монтескьё такая трактовка "естественного права", конечно, не устраивала. Но она слишком прочно засела в головах практически всех западноевропейцев того времени. Если Локк постарался значительно "трансформировать" это понятие, практически уже не ссылаясь на предустановленную гармонию мира, а заменяя это понятие понятием "законы природы", то Монтескьё даже эта "коррекция" понятия уже не устраивала. Локк дополнил теорию "естественного права" теорией tabula rasa ("чистой доски"), согласно которой человек рождается с мозгом, совершенно свободным от каких-либо априорных способностей к мышлению и рациональному познанию, а все последующие знания формирует только посредством чувственного восприятия мира. Эту теорию довольно содержательно критиковал Лейбниц2 – вечный оппонент философских работ Локка [13].

Монтескьё, а вслед за ним и другие французские философы века Просвещения существенно упростили (если не сказать – примитизировали) локковскую теорию "естественного права". И это понятно: основное внимание они обращали не столько на логико-теоретические и философские проблемы, сколько на то, чтобы повлиять на умы максимально широкой аудитории людей. В результате в "Энциклопедии" Дидро и Даламбера, в редакцию которой входил и Монтескьё, они дали такое определение: «Естественная свобода – это право, которое природа дает всем людям распоряжаться своей личностью и своим имуществом так, как они считают наиболее подходящим для их счастья, ограничивая себя пределами законов природы и не злоупотребляя этим правом во вред другим людям» [15; Статья "Естественная свобода (естественное право)"].

Чисто теоретически это звучит довольно "гладко", но практическая реализация этого принципа немедленно делает его спорным и конфликтным. Это становится ясным уже из следующей фразы "Энциклопедии": «Таким образом, естественные законы суть правило и мера этой свободы, потому что хотя люди в первобытном состоянии независимы друг от друга, все они находятся в зависимости от естественных законов, в соответствии с которыми они должны управлять своими действиями» [15; Статья "Естественная свобода (естественное право)"].

Но люди в первобытном состоянии были, напротив, ни только не свободны, а и наиболее сильно зависимы от "коллектива" (рода, племени)! Человек (Homo sapiens) исходно являлся существом стадным, ибо в одиночку ни защищаться от естественных врагов, ни добывать пищу в достаточном количестве, чтобы обеспечить не только себя, но и свое потомство, он не мог. И в коллективном ("стадном") состоянии он должен был подчиняться не только и не столько своим индивидуальным, но, прежде всего, общим (племенным) интересам. А это непременно означает, что человек как индивидуум и личность постепенно "вычленялся" из племени "индивидуализируя" свои личные свободы и имущество, а не наоборот! И, будучи хоть в какой-то мере реалистом, нельзя не признать, что вопрос о том, сколько прав каждый член коллектива (рода, племени) должен уступить этому коллективу, вовсе не личный вопрос каждого. В этом смысле античные мыслители, например Аристотель, гораздо содержательнее рассматривали вопросы "естественного права", указывая, что люди от природы рождаются с разными качествами, умственными и физическими возможностями и рождаются именно в коллективе (от семьи до племени и государства), а потому в силу различного "количества" и "качества" своих возможностей имеют и различные доли личной свободы по отношению к обществу. Причем количество "уступаемых" (или наоборот, "оставшихся у них") прав и свобод диктуется именно обществом, а не личными пожеланиями. Короче говоря, согласно античным мыслителям человек исходно "существо общественное", коллективное. Он рождается и существует только в обществе (в семье, роду, племени, государстве), которое в этом смысле является первичным, а вот индивидуальная свобода людей – как раз вторична! Изгнание из племени, т.е. по мысли Монтескьё предоставление полной личной свободы до сих пор является тягчайшим наказанием, равносильным смерти в аборигенных племенах, живущих в отрыве от цивилизации.

Столь же полемически заостренной была и другая посылка теории государства и права Монтескьё, получившая позднее название "географический детерминизм" ("географическое направление") в государственно-правовой и социологической науке [1, 5, 12]. Однако именно Монтескьё следует считать "отцом" данной концепции, поскольку только у него она приобрела концептуальную значимость для всей теории государства и права. С логико-теоретической точки зрения эта концепция является необходимым дополнением концепции "естественного закона и права", поскольку помогает логически необходимым образом объяснить многообразие конкретных форм государственности в мире. "Одно на всех" естественное право необходимым образом дает многообразие государственных устройств, норм и обычаев, встречающихся у разных народов, только в случае "прибавления" к нему многообразия природно-климатических и географических условий, влияющих на вкусы, характеры и предпочтения людей.

Но та же прагматическая задача (сделать идею организации государства не "богоданной", а творимой самими людьми понятной для максимально большого числа людей с разным уровнем культуры, образования и практического знания) заставляет автора сильно "примитизировать" и излишне однозначно детерминировать различие форм государственности их географическим расположением. К сожалению, иногда автор не только грешит при этом против исторической справедливости, но нередко прибегает просто к неверным и даже нелепым сентенциям.

Им утверждается, например, что «Индийцы от природы лишены мужества» [9; гл.3, кн. 14] или о неграх: «Нельзя себе, представить, чтобы бог – существо очень мудрое – вложил душу, и при том хорошую, в совсем черное тело», «Что негры лишены здравого смысла, доказывается тем, что они предпочитают ожерелья из стеклышек золоту, которое в таком великом почете у народов просвещенных» [9; гл.5, кн. 15]. Но с другой стороны, сама идея (принцип) географического детерминизма, согласно которому географическая среда и климат являются важным фактором, влияющим на различие форм государственного устройства, выдвинутый Монтескьё, до сих пор находит своих сторонников. Впрочем, и противников тоже.

4. Предварительный итог анализа по работе

Предварительный итог сформулируем в виде трех пунктов.

1. Следует сказать, что Шарлю Луи де Секонда, барону де Ла Бред и де Монтескьё удалось найти чрезвычайно удачное теоретическое решение вопроса о создании устойчивого государства с многослойным (многоклассовым) обществом. Суть этого решения заключалась в идее разделения властей с гарантом действенности этого разделения в виде полной независимости судебной власти от исполнительной и законодательной. Свидетельством "долгожительства" этой теоретической концепции является, в частности, и то, что современная Конституция РФ в первых же статьях констатирует, что наше государство «правовое с разделением власти на: законодательную, исполнительную и судебную» [2].

2. Второй плодотворной теоретической идеей создания государства нового типа – буржуазного является идея Локка о создании политических партий, представляющих определенные слои (классы) населения прежде всего в целях обеспечения выборных кампаний по представительству в законодательные органы страны.

При всех трансформациях эта идея также дожила до нашего времени и является неотъемлемым атрибутом любого демократического государства. Правда, с одной стороны, в настоящее время локковские представления о роли партии как представителя интересов какого-то одного класса стали гораздо более расплывчатыми. Это связано прежде всего с сильно усложнившейся стратификацией общества государств века техногенной цивилизации. Но с другой стороны, организующая роль партий на выборах всех уровней от муниципальных до парламентских, от выборов мэров до выборов президентов, значительно выросла. Назвать современные партии "классовыми" было бы сильной натяжкой. В большинстве это партии по политическим интересам и политико-ценностным представлениям, но в определенной мере это и партии "классового" типа тоже. При условии, что под классом следует понимать скорее "слои", "страты" общества, нежели классы в марксистско-ленинском смысле слова. Суть не в том, верно или не верно это определение. Суть в значительном отличии общества века развернутой техногенной цивилизации человечества от ХIХ или даже первой половины ХХ века. В силу значительной стратификации общества именно относительно "мелкие" его слои теперь гораздо больше нуждаются в партийном представительстве своих интересов при выборах в различные ветви власти.

3. Наконец, есть третий важнейший "урок" реализации теории правового социального государства с разделением властей в XVII-XIХ вв. Он имеет именно теоретическое значение, но уже не только для теорий государства и права, но практически для теорий всех социальных наук, предмет которых требует ретроспективного исторического обоснования. Суть "урока" легче всего понять, сформулировав предварительно проблему, на которую он должен ответить.

Проблема такова: если предмет социальной теории существеннейшим образом лежит в историческом прошлом, то имеет ли она не только ретроспективно-историческую ценность и значимость для человечества, но и прогностическую, обращенную непосредственно в будущее? Если да, то следует уточнить, при каких условиях реализуется именно прогностическая ценность таких теорий?

Большинство современных социальных теории формулирует ответ на эту проблему в соответствии с методологией естественных наук, прежде всего так называемых "точных", т.е. математики и физики. Но математика – жестко детерминированная "вневременная" наука, поскольку любая ее теория базируется на замкнутой системе однозначно заданных постулатов. Неизменность системы постулатов каждой данной математической теории – непременное условие ее существования. Поэтому теории (теоремы) математики имеют «вечную» или «вневременную» истинность. Физические теории не могут "похвастаться" тем, что их исходные постулаты составляют полную замкнутую систему, поскольку полного знания о мире природы мы не имеем. Однако наличные знания о мире формулируются в фундаментальных физических теориях тоже в виде "вечных" законов природы. Вечных по крайней мере в том смысле, что время их действия выходит далеко за время существования исторического человечества.

Социально-исторические науки принципиально не могут опираться ни на математическое, ни на физическое представление о "вечности" своих законов. Их предмет – само человечество и человеческое общество в его исторически непрерывном воспроизводстве и становлении. Так что же, следует ли отказать на этом основании социально-историческим наукам в практической, а значит непременно прогностической ценности и актуальности?

Вот на этот вопрос и может дать изучение рассмотренных теорий трех анализируемых авторов – Гоббса, Локка и Монтескьё при непременном сравнении их научно-теоретических прогнозов с реалиями последующего исторического периода развития государств и их государственно-правовых институтов.

Данная тема может быть только сформулирована в нашей работе, поскольку соответствующих научных разработок еще нет. Можно сказать лишь следующее. Во-первых, в соответствии с духом времени сами названные авторы отвечали на подобный вопрос в том смысле, что социальные теории, как и теории математики и физики, базируются на "вечных" законах природы. Отсюда существеннейшая для их теорий роль концепций "естественных законов", "географического детерминизма" и государства как реализации "общественного договора" свободных от рождения личностей. Но именно эти концепции за прошедший исторический период фактически полностью "утратили силу". Сейчас они представляют лишь чисто исторический интерес. А вот разработанные на основе этих концепций практические методы государственно-правовой организации действенны до сих пор и пока не собираются "отмирать", по крайней мере в обозримом ближайшем будущем государств с демократической формой правления.

Добавим к сказанному, что одновременно с обсуждаемыми нами теориями трех авторов разрабатывалось множество других государственно-правовых и социальных теорий. Это легко увидеть по ссылкам на авторов других мнений, с которыми ведут дискуссии в своих книгах наши авторы. Их десятки. Но подавляющее большинство имен этих авторов сегодня нам (за исключением узкого круга специалистов) ничего не говорят. Вне зависимости от абстрактно-теоретической ценности их работ они имеют тот общий недостаток, что не могут считаться реализовавшими себя в реальной исторической практике человечества.

Почему же теоретические разработки рассмотренных нами авторов оказались реализованными, т.е. имели не только абстрактно-теоретическую, но и практическую, прогностическую актуальность? На этот вопрос ответ еще предстоит узнать. Пока можно лишь указать на одну общую особенность рассмотренных работ. Все три автора – Гоббс, Локк и Монтескьё были не только и даже не столько отвлеченными философами и учеными-теоретиками, сколько людьми, крайне заинтересованными именно в предстоящей реорганизации современного им государства и "придумывали" для этого "правильную" форму будущего государства. То есть историю государства и права они изучали не с точки зрения абстрактно-теоретического интереса к прошлому, а с точки зрения организации будущего устройства реальных государств в реальном времени. Иначе говоря, рассматривали ее не максимально объективно, а скорее даже с очень субъективно-заинтересованной позиции!

В отношении «прогностической ценности» теории государства и права крайне интересно сравнить развитие идеи разделения властей в Западной Европе и в России. Первую последовательную попытку построить в России именно правовое государство с отделением судебной власти от исполнительной, принесшую исторически значимые плоды, предпринял, как известно, Петр I. Это заняло у него период примерно с 1706 по 1725 гг., из которого в течение пяти лет (1717-1723) была проведена судебная реформа [14].

Заметим: период судебной реформы Петра расположен почти точно в середине временного промежутка между теоретическим трудом Локка (работа "Два трактата о государственном правлении" вышла в 1690 г) и основополагающим трудом Монтескьё "О духе законов" (1748). То есть в то время как на Западе происходил процесс теоретического осмысления и обсуждения требований времени – перехода к буржуазному типу государственности, в России не в теории, а на практике происходила не менее основательная перестройка типа государства, инициированная не снизу (от народа или класса), а сверху (от самодержца)!

5. Тип и форма государственности России этого периода с одной стороны, Англии, Франции и Швеции3 – с другой

Фактически все названные страны в этот период представляли собой государства феодального типа, а по форме – сословно-представительские монархии ("представительство" осуществляли земские соборы в России, генеральные штаты во Франции, парламент в Англии).

Исторические задачи, стоящие перед названными странами в этот период

Для Англии и Франции это был период перехода к буржуазному типу государства. Для Швеции он осложнялся ее проигрышем в 21-летней Северной войне с Россией, в которой она потеряла не только ранее захваченные прибалтийские территории бывшей Руси (Эстляндию и Курляндию), но и территории, захваченные у Финляндии, Польши, Германии.

Совершенно иные исторические задачи решала Россия этого периода. Образование единого централизованного государства, совершенное за столетие перед этим Иваном Грозным из бывших княжеств и боярских вотчин, лишь номинально подчинявшихся Московскому княжеству, и имевших свои суды и даже армии, было совершенно не подкреплено сколько-нибудь системной иерархией единого чиновного управления государством. Поэтому сразу же после смерти Ивана Грозного Россия вверглась в страшное столетие "смутного времени", грозившего ей полной потерей независимости. Петр I, прекрасно помнивший государственную сумятицу своего раннего детства, решал множество "параллельных" задач: обеспечение территориальной целостности России, завоевание ею выхода к морям – прежде всего Балтийскому и Черному, без чего Россия не могла быть сколько-нибудь равноценным торгово-экономическим и дипломатическим государством в международных отношениях. А во вторую половину своей жизни самой главной задачей считал создание иерархии сквозного чиновного управления страной на базе формального права, непременным элементом которого являлось соответствующее судоустройство и судопроизводство с параллельным ревизионно-прокурорским надзором за деятельностью судебных органов.

Территориально-географическая ситуация европейских стран и России была также принципиально различной с точки зрения организации государственного управления. Россия по указу Петра была разделена на 9 губерний: Московская (39), Ингерманландская (29), Киевская (56), Смоленская (16), Архангелогородская (20), Казанская (34), Азовская (25), Сибирская (30). (В скобках – число городов, входящих в соответствующую губернию). Почти каждая губерния России равнялась по территории отдельной западной стране! Из всех сложностей управления такой территорией назовем только одну, имеющую непосредственное отношение к судьбе судебной реформы Петра. Время реального "сношения" центральной власти со своими территориальными губернскими городами в России того периода было столь велико, что попытки Петра построить управление страной по "камеральному" принципу (разбив дела административно-хозяйственного управления по "отраслевому" или "министерскому" типу), а суд поставив вне подчинения исполнительной власти, лишь частично увенчались успехом. В отношении судебной реформы об этом мы еще скажем.

Внутриполитические задачи России и названных западных стран, таким образом, были совершенно различными, если не сказать – противоположными! Перед западными странами стояла задача предстоящей внутренней властной и политической дифференциации, состоящей в законодательно-правовом и административно-организационном выделении нового класса общества – буржуазии. Перед Россией стояли две задачи, требовавшие, по сути дела, противоположных по отношению друг к другу действий.

Первая задача, поставленная самой историей, – обеспечить исторически-устойчивое существование единого централизованного государства со сквозной иерархией чиновного (не боярско-княжеского!) управления. Эту задачу можно назвать задачей централизации страны и ее управления, задачей укрепления власти самодержавия. Иначе говоря, "стандартное" решение этой задачи требовало скорее уж движения монархии в сторону абсолютистского толка, нежели сословно-представительского.

Вторая задача, сформированная скорее волей Петра, чем непосредственными текущими нуждами России, – это задача опережающая время, задача дифференциации властей и прежде всего в части независимости законодательной, исполнительной и судебной ветви! По-видимому, не напрасно Петр разъезжал по западным странам, всюду знакомясь прежде всего с их системой государственного устройства. Не зря, наверное, пять раз подолгу "сиживал" за беседами с Лейбницем, вечным оппонентом Локка.

Но практические попытки Петра реализовать эти самые теоретически передовые для того времени идеи в сфере государственного устройства в конце концов заставили его принять половинчатые решения. Географическо-климатическая отдаленность губерний от центра делала "сношение" каждой ветви власти по своим обособленным иерархическим чиновным каналам столь медлительным, что Петру пришлось вновь переподчинить чиновные "отраслевые" службы губернского уровня единоначалию губернатора. Иначе говорить о сколько-нибудь своевременной реакции губерний на текущие задачи и нужды просто не приходилось.

Это же случилось и с судебной реформой Петра. Для начала была создана логически стройная четырехзвенная система судоустройства: "нижний" (местный) суд, подконтрольный следующему звену – надворному (при крупных губернских городах), над которым еще выше стоял суд общегосударственной независимой Юрис-коллегии. Он был подконтролен только верховному суду (при Правительствующем Сенате). Такая логически совершенная система независимого суда на целое столетие опережала судебное устройство передовых в этом отношении европейских государств. Однако вскоре Петру и здесь пришлось вернуться к промежуточному решению. Нижние, а за ними и надворные суды были вновь поставлены под контроль административной власти соответствующего уровня. Это решение было продиктовано практическими условиями функционирования российского государства и прежде всего «немереными верстами» расстояний между ее губерниями и столицей, требовавшими централизации «оперативного» управления губерниями.

Таким образом, с одной стороны, социальные теории (в частности теория государства и права и теория разделения властей) безусловно обладают не только ретроспективной, но и прогностической ценностью. С другой стороны, это не абстрактная ценность «истины самой по себе», а вполне конкретная, выполняющаяся только там и тогда, где и когда для этого возникают необходимые условия. И условия эти создаются главным образом деятельностью людей, а не только эволюцией самой природы.

Заключение

Итак, в данной работе мы поставили перед собой три задачи для определения роли разделения властей в теории правового государства. Подведем итог.

Задача 1: история возникновения идеи правового государства и ее реализация в западных странах и в России. Если предысторию идеи правового государства можно смело отнести к античным временам (труды Аристотеля и Платона, отображавшие исторические реалии городов-государств античной Греции и последующей Римской империи), то сама история развернулась в Новое время в XVII – XVIII вв. в западноевропейских странах и в России. Западноевропейские государства, прежде всего Англия и Франция, решали задачу перехода от феодальных государств с сословно-представительской монархией к государствам буржуазного типа, главенствующая роль в которых постепенно переходила в руки нового класса – буржуазии. Родоначальниками новой теории правового государства с разделением властей явились Гоббс, Локк и Монтескье. Практическая реализация этой идеи в западных странах была инициирована «снизу» путем буржуазных революций.

В России сама идея правового государства с отделением судебной власти от исполнительной была инициирована «сверху» государем-самодержцем Петром I. Причем главной исторической задачей России соответствующего периода была совершенно иная, если не сказать противоположная, по сравнению с западными государствами. Прежде всего необходимо было создать единую централизованную империю, т.е. по сути дела, укрепить единодержавие, что толкало Петра I в сторону формирования в России государства в виде абсолютистской монархии. Гениальность Петра I как государственного строителя проявилась в том, что он не пошел этим путем, а одновременно с формированием централизованной империи решал задачу создания в России того самого класса, от лица которого западные страны и проводили «правовую реорганизацию» типа государственного устройства, т.е. класса буржуазии. Для скорейшего рождения и становления в России класса буржуазии было необходимо «заранее» обеспечить правовые условия их существования. Именно эти задачи Петр I и желал решить, отделяя судебную власть от административной.

Как западноевропейские страны, так и Россия за истекшие три века прошли сложный путь претворения в жизнь идеи правовых государств с разделением ветвей власти, исследовать подробности которого не входило в нашу задачу. Но на текущий момент можно уверенно сказать, что теория правового государства с разделением властей нашла полной воплощение во всем мире, по крайней мере в государствах, претендующих на роль демократических.

Задача 2: роль разделения властей в теории правового государства. Здесь ответ, как проверено трехвековой историей западноевропейских государств и России, гораздо более однозначный. Без достаточно четкого, законодательно закрепленного разделения властей на три ветви – законодательную, исполнительную и судебную – идея правового государства может существовать только «на бумаге».

Задача 3: значимость труда Монтескьё "О духе законов" для развития теории государства и права в целом. Ответить на этот вопрос несколько сложнее, чем на предыдущий. Если говорить о самом литературном труде «О духе законов», насчитывающем более пятисот страниц, то уже через несколько десятилетий после выхода в свет, его мало кто читал кроме узких специалистов. Но при своем выходе в свет, этот труд превратился в Европе, говоря современным языком, в «бестселлер»! И в силу этого чрезвычайно сильно повлиял не только на последующие работы «теоретиков» государства и права во всем мире, но, главное, изменил само миропредставление людей (прежде всего людей Западной Европы).

Проше ответить на несколько другой вопрос: в чем состоит главный вклад труда Монтескье «О духе законов» в теорию и практику построения правовых государств. Тогда ответ будет однозначным: главный вклад Монтескье и названного труда состоит в разработке идеи отделения судебной власти в самостоятельную законодательно закрепленную ветвь.

Вывод по работе. Решая вопрос о роли разделения властей в теории правового государства, мы постарались вскрыть не только теоретическую, но и практическую его роль, подтвержденную последующей историей становления современных государств. То есть руководствовались принципом: главным критерием истинности любой теории, особенно социальной, является историческая практика.

Теоретико-логическая роль разделения властей на три ветви – законодательную, исполнительную и судебную – в современных государствах со сложно стратифицированным населением имеет главенствующее значение. Без такого разделения просто невозможно найти компромиссное решение согласования интересов столь многих «страт» населения (см., например, [16]). А последнее (сложная стратификация населения) является непременным компонентом государств века мировой техногенной цивилизации.

Но главенствующей является и практическая роль разделения властей в создании и функционировании современных правовых государств. Исторический путь создания и развития СССР (а также всего «мирового» лагеря социалистических стран) показал, что наряду с существованием правовых государств возможно и существование государств иного типа, в частности, государств диктатуры пролетариата. В нашу задачу не входит анализ положительных и отрицательных сторон двух типов этих государств, которыми они несомненно обладают. Но можно уверенно говорить о том, что правовое государство не может практически существовать без четкого законодательно закрепленного и поддерживаемого государством разделения властей. Сам принцип основания государства на преобладании власти одного какого-нибудь класса (например, принцип диктатуры пролетариата) несовместим с принципом разделения властей. Не совместим ни теоретически (между кем и ради кого «разделять власти»?), ни практически. Последнее доказано реальной исторической практикой всех государств мирового социалистического лагеря: разделение властей в них, если и существует, то только «на бумаге».

Положения, выносимые на защиту:

история научной теории разделения властей начинается в к. XVII – сер. XVIII вв. в трудах Гоббса, Локка и Монтескье;

разделение властей и в частности отделение судебной власти от законодательной является непременным атрибутом теории правового государства;

наиболее полно и четко идея разделения властей и отделения судебной власти от законодательной и исполнительной отражена в труде Монтескье «О духе законов».

Список использованных источников и литературы

1. БСЭ (электронная версия последнего издания "Большой советской энциклопедии"). 2003 г. Научное издательство "Большая Российская энциклопедия".

2. Конституция Российской Федерации в таблицах и схемах / А.П. Любимов. – М.: Издательство "Экзамен", 2006. – 176 с.

3. Аристотель. Соч. в 4-х томах.– М.: Мысль, 1976-1983 гг. (Филос. наследие).

4. Платон. Соч. в 4-х томах.– М., "Мысль", 1993-94 гг. (Филос. наследие).

5. История теоретической социологии. Т.1. От Платона до Канта. (Предыстория социологии и первые программы науки об обществе). – М.: Наука, 1995 г. – 270 с.

6. Макьявелли Никколо. История Флоренции. Изд. 8. – М.: Наука, 1987. – 448 с.; Макиавелли. Сочинения. 1934. Т.1. М.-Л.

7. Гоббс Т. Соч. в 2 т. – М.: Мысль, т.1: 1989.-622 с., т.2 1991. -731с. (Филос. наследие).

8. Локк Джон. Соч. в 3 т. Т. 3. – М.: Мысль, 1988. -668 с. (Филос. наследие).

9. Монтескье Ш.Л. Избранные произведения. - М., 1995.

10. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. – М.: Наука, 1990. – 575 с. (Социологические наследие).

11. Вебер М. Избранные произведения. – М.: Наука, 1990. – 808 с. (Социологическая мысль Запада)

12. Современная западная социология: Словарь. – М.: Политиздат, 1990. – 432 с

13. Лейбниц Г.В. Новые опыты о человеческом разуме. М., Л.,: Госсоцэкономиздат, 1936. -484 с.

14. Серов Д. О. Судебная реформа Петра I: Историко-правовое исследование. Монография. М.: ИКД «Зерцало-М», 2009. — 488 с.

15. Философия в энциклопедии Дидро и Даламбера. – М., Наука, 1994. – 720с.

16. Сорокин Питирим. Человек. Цивилизация. Общество. – М.: Политиздат, 1992. -543 с. (Мыслители ХХ века).

1 Фома Аквинат (Thomas Aquinas) (1225–1274), средневековый философ и теолог, систематизатор ортодоксальной схоластики, основатель томизма; монах-доминиканец (с 1244). С 1257 доктор Парижского университета. Читал лекции в Париже, Кельне, Риме и Неаполе. В 1323 причислен к лику святых католической церкви, в 1567 признан пятым «учителем церкви».

2 Лейбниц (Leibniz) Готфрид Вильгельм (1646-1716), немецкий философ, математик, физик и изобретатель, юрист, историк, языковед. Полезно знать, что, что Петр I, задумывая свою реформу государственного устройства России, пять раз встречался с Лейбницем [14], зачислив его в "тайные советники".

3 Швецию мы включили в рассмотрение на том основании, что на начальном этапе судебной реформы за формальную основу судоустройства и судопроизводства в России Петр I взял судебную систему Швеции [14].