“О людях, что ушли недолюбив, не докурив последней папиросы…”

Молодые на войне и молодые о войне. Эта тема стала главной в творчестве многих писателей и поэтов. Давид Самойлов говорит:

Как это было! Как совпало –

Война, беда, мечта и юность!

И это все в меня запало

И лишь потом во мне очнулось…

Сороковые, роковые.

Свинцовые, пороховые…

Война гуляет по России,

А мы такие молодые!

Сквозь десятилетия пробираются к нам поэты, погибшие в годы Великой Отечественной Войны. Навеки они останутся девятнадцатилетними и двадцатилетними. О трех поэтах-фронтовиках хочется рассказать, о их стихах, с которыми я познакомилась недавно: Павел Коган, Михаил Кульчицкий, Николай Майоров. Они оставили после себя стихотворных рассказ о своем поколении, о своем времени:

Мы были всякими, любимыми,

Не очень умными подчас.

Мы наших девушек любили,

Ревнуя, мучаясь, горячась.

Мы были всякими…

Так писал о своем поколении Павел Коган. За время своей короткой жизни он не увидел в печати ни одного стихотворения подписанного его именем. Стихи поэта хранились в памяти друзей по жизни, по поэзии:

Они нас выдумают мудрых,

Мы будем строги и прямы,

Они прикрасят и припудрят,

И все-таки

Пробьемся мы!

Романтик – поэт предчувствовал и знал, что мы, сегодняшние, будем сравнивать себя с ними:

И пусть я покажусь им узким

И их всесветность оскорблю,

Я – патриот. Я воздух русский,

Я землю русскую люблю…

Погиб Павел Коган в страдные дни сорок второго под Новороссийском, возглавляя поиск разведчиков. В полный рост он пошел под пули, так же как шел по жизни. Остались стихи к известной песне “Бригантина”: “Надоело говорить и спорить, и любить усталые глаза…”

А вот как сказал о своем поколении другой поэт-боец Михаил Кульчицкий:

Мы – мечтатели. Про глаза – озера.

Неповторимые мальчишеские бредни.

Мы последние с тобою фантазеры

До тоски, до берега, до смерти.

Кульчицкий учился в Харьковском университете и в Московском литературном институте. Жил в общежитии, постоянно подрабатывал, а единственным видом имущества была толстая бухгалтерская книга, куда Михаил Кульчицкий записывал стихи. В декабре сорок второго, окончив военное училище, он уезжает на фронт, где пишет стихотворение – признание о трудной работе на войне.

“Мечтатель, фантазер, лентяй-завистник!” – обращается поэт к таким же молодым, мало что знавшим о войне:

Я раньше думал: лейтенант

Звучит “налейте нам”,

И, и знал топографию,

Он топает по гравию.

Война ж совсем не фейерверк,

А просто – трудная работа,

Когда –

черна от пота –

вверх

Скользит по пахоте пехота.

И как Павел Коган, как поэты его поколения, Михаил Кульчицкий понимает, что все невзгоды, все жертвы ради Родины:

Не до ордена.

Была бы Родина

С ежедневными Бородино.

Один из наиболее самобытных поэтов предвоенного поколения Николай Майоров. Ему не приходилось искать себя и свою тему. Его поэтический мир с самого начала был редко очерчен. Майоров увидел, как бы со стороны самого себя и поколение, к которому принадлежал:

Мы были высоки, русоволосы.

Вы в книгах прочитаете как миф

О людях, что ушли недолюбив,

Не докурив последней папиросы.

… И как бы не давили память годы,

Нас не забудут потому вовек,

Что, всей планете делая погоду,

Мы в плоть одели слово “Человек”!

До войны поэт учился на историческом факультете МГУ и одновременно посещал занятия литературного института. Осенью сорок первого ушел добровольцем на фронт и погиб как и его собратья по перу. Оборвались молодые жизни полные планов, мечтаний. Остались только поэтические строчки как обращение к тем, ради кого они отдали свои жизни:

Мы все уставы знаем наизусть.

Что гибель нам? Мы даже смерти выше.

В могилах мы построились в отряд

И ждем приказа нового. И пусть

Не думают, что мертвые не слышат,

Когда о них потомки говорят.