Монтескье

Введение

"Оканчивался XVII век, и сквозь вечереющий сумрак его уже проглядывал век дивный, мощный, деятельный, XVIII век; уже народы взглянули на себя, уже Монтескье писал, и душен становился воздух от близкой грозы", - так писал А.И. Герцен1. Гроза разразилась в конце XVIII столетия. Это была революция, уничтожившая во Франции феодализм, поколебавшая его в других странах Европы.

Монтескье стоит у истоков идейного движения, которое готовило ее. Он один из первых призвал французский народ к свершению социальных преобразований на основе гражданского равенства, демократических свобод, мира и гуманизма. Вместе с Вольтером он открывал век французского Просвещения. Продолжая традиции гуманистов эпохи Возрождения, поборников раскрепощения человеческого сознания от пут религиозного мракобесия, он поднял самые животрепещущие вопросы своего времени, заговорил о них полным голосом и привлек к ним внимание не только французской, но и всей европейской общественности.

Молодость его прошла в последний, самый бесславный период правления Людовика XIV, когда во всей силе сказались печальные последствия завоевательных войн Франции, доведших страну до полного разорения и обнищания. Правда, сохранилось пышное великолепие Версаля, созданного гением Мансара, Лебрена, Ленотра; но за пределами этого островка, за пределами дворянских дворцов и парков простиралось огромное море народной нищеты.

Бессмертная слава

Монтескье по возрасту был самым старшим в кругу французских просветителей. Он родился в 1689 г. в замке Ла-Брэд, недалеко от города Бордо, в семье небогатого дворянина де Секонда. Его бездетный дядя Монтескье, президент парламента в Бордо (председатель суда), завещал ему свое имя, состояние и должность. Это предопределило жизненный путь будущего писателя.

Шарль Монтескье был отдан в духовное училище - ораторианский коллеж в селе Жюильи около Мо, в котором пробыл пять лет, до 1705 г., а потом принялся за изучение права, готовясь к деятельности судьи. "Когда я вышел из коллежа, мне дали в руки книгу по правоведению, и я стал искать идею права", - вспоминал он впоследствии. Серьезное изучение французского законодательства и жизненные наблюдения позволили Монтескье заметить экономические, социальные и политические непорядки в стране.

Заняв должность, унаследованную от дяди, он вскоре был избран членом Бордоской академии, в трудах которой принял самое деятельное участие, выступил с рядом исследований по различным вопросам гуманитарных и точных наук.

В 1720 г. Монтескье написал роман "Персидские письма", который издал анонимно в следующем году. Основные идеи этого романа впоследствии были изложены в "Размышлениях о причинах величия и падения Римской империи" (1734) и в виде разработанной, достаточно стройной системы в "Духе законов" (1748).

Монтескье олицетворяет собой тип ученого-борца, исследующего научные проблемы не ради академического интереса, а во имя переустройства общественной жизни людей. "Не прекрасна ли цель работать для того, чтобы оставить после себя людей более счастливыми, чем были мы!" Чтобы ни создавал Монтескье, ученый ли трактат, или фривольную прозаическую поэму вроде "Храма в Книде", всюду он облекает свою мысль в "легкую сверкающую игру французского остроумия"1.

"Персидские письма"

В его философском романе "Персидские письма", романе-трактате, политические доктрины представлены в лицах и живых картинах. Мы не найдем здесь всестороннего освещения характеров, автору важно было в острой публицистической форме, с художественной конкретностью довести до читателя философские и политические идеи.

Сюжет романа развертывается следующим образом: богатый и знатный Узбек и его друг Рика отправляются в Европу, чтобы познакомиться с чуждыми им нравами и культурой. На родине Узбек оставляет друзей, роскошный дворец (сераль), загородные дома и многочисленный штат жен, содержащихся в гареме под неусыпным и жестоким наблюдением белых и черных рабов-евнухов. В письмах Узбека, его друзей, евнухов и жен перса раскрывается содержание романа. Такая форма повествования: давала автору большую свободу, тем более что приходилось касаться весьма острых политических вопросов и необходимо было в какой-то степени обмануть бдительность королевской цензуры облечь тенденциозное политическое выступление в легкую и увлекательную переписку "дикарей", обменивающихся мнениям о европейской "цивилизации".

Несмотря на чрезвычайную беглость характеристик, пере читателем встают яркие образы персов: умный, изнеженный избалованный поклонением своих рабов Узбек, увлекающийся Италией и античной древностью Рика, страстная, чувственная Заши, простоватый, недалекий евнух Нарсит и суровый, проницательный Солим.

Не выходя из рамок эпистолярного романа, Монтескье превращает свое произведение в политический трактат. Эту книгу Монтескье вернее всего отнести к жанру философского романа, созданного французскими просветителями XVIII в. Писатель рассматривает в своем романе два типа государства: восточную деспотию и европейскую монархию - и критикует оба эти типа государства во имя республики. Монархия есть полное насилия состояние, всегда вырождающееся в деспотизм. Святилище чести, славы и добродетели особенно утвердилось в республиках и. в тех странах, где позволено произносить слово "отечество", говорит Узбек, один из персонажей романа. Поэтому и композиционно книга строится в двух планах: с одной стороны, деспотическая Персия, с другой - монархическая Франция.

Одним из основных положений просветительского учения об обществе было признание того факта, что деспотизм нивелирует людей, подавляет свободное проявление индивидуальных черт характера. Впервые эта мысль была высказана в философском романе Монтескье.

"У нас все характеры однообразны, потому что все они вымучены; мы видим людей не такими, каковы они на самом деле, а какими их принуждают быть. В этом порабощении сердца и ума слышится только голос страха, а у страха лишь один язык; это не голос природы, которая выражается столь разнообразно и проявляется в столь многих формах", - рассуждает в одном из своих писем персиянин Узбек.

Французские просветители создали учение о естественных правах человека. Они утверждали, что сама природа даровала людям право на счастье, свободу, удовлетворение естественных физических и духовных потребностей. Политический режим и законодательство должны, по воззрениям просветителей, утверждать этот разумный, естественный порядок вещей; иначе народ будет вправе отвергнуть и правительство, и законы, противоречащие естественному порядку вещей. Так возникло учение о нравственном праве народа на насильственное низвержение деспотизма.

Впервые это основополагающее революционное учение просветителей стало создаваться Монтескье, и под самой непритязательной формой - повествования о нравах восточных гаремов. (Зунт одной из наложниц Узбека, Роксаны, против законов гарема, законов, противоречащих естеству, приобретает в романе Монтескье глубокий философский и политический смысл. "Я заменила твои законы законами природы", - гордо заявляет Роксана своему притеснителю. Роксана гибнет. Страшная казнь ждет ее. Но она гибнет непокоренной. Нравственная правота на ее стороне.

"Если государь, вместо того чтобы обеспечить подданным счастливую жизнь, вздумает их угнетать или уничтожать, повод к повиновению прекращается: подданных ничто больше не соединяет с государем, ничто не привязывает к нему и они возвращаются к своей естественной свободе", - пишет Монтескье.

Монархия имеет, по воззрениям Монтескье, ряд преимуществ перед деспотией. В ней больше свобод, что отмечает в своих письмах Узбек, в ней женщина не в таком угнетенном состоянии, как в Персии. В монархии господствующим стимулом, сдерживающим или побуждающим людей к действию, становится честь, тогда как в деспотии таким стимулом является страх. Однако в любое время монархия может легко переродиться в деспотию. В этом ее порок.

Критика Монтескье смела и основательна. Он берет под обстрел самые существенные стороны феодального государства: королевскую власть и католическую церковь. В XXXVII письме Монтескье рисует портрет "короля-солнца", Людовика XIV, ставшего классическим образцом абсолютного монарха. Каким же выглядит французский король?

Театральная маска величия сброшена, и перед нами бездарный и тщеславный человек, смотрящий на турецкое и персидское деспотическое правление как на желанный пример для себя. Он любит славу и военные трофеи и вместе с тем боится поставить во главе войск хорошего генерала, он отличает лакея и ни в грош не ставит заслуженного патриота. Наконец, он всецело во власти своей восьмидесятилетней любовницы (госпожи Ментенон). Впоследствии Монтескье назвал Людовика XIV "алчным по отношению к своему народу". С сарказмом нападает он и на католическую церковь.

Функции епископов сводятся к разрешению верующим нарушать законы за соответствующие денежные взносы, иронизирует он. Такова же функция и папы римского - "старого идола, которому кадят по привычке". Монтескье в 1738 г., находясь в Риме, представился папе. Тот принял его весьма любезно и даже разрешил ему и всей его семье в течение всей жизни не соблюдать постов. Монтескье рассыпался в благодарностях за столь Я лестную привилегию. Однако на второй день папа прислал ем" буллу об освобождении от постов и счет на солидную сумму. Насмешливый писатель возвратил папе и буллу и счет, заявив, что верит ему на слово.

Монтескье резко осуждает религиозную нетерпимость Людовика XIV, отменившего Нантский эдикт Генриха IV1. Он заявляет, что религиозный фанатизм породил бесчисленное количество кровопролитий, преступлений, безрассудных войн. "Никогда не было царства, в котором происходило бы столько междоусобиц, как в царстве Христа".

Писатель касается не только церкви, но и религии. Земля - "атом", "только точка во вселенной", а боги не что иное, как порождение фантазии самого человека, создавшего их по своему образу и подобию. "Кто-то удачно сказал, - пишет он, - что если бы треугольники создали себе бога, то они придали бы ему три стороны".

В 1751 г. некий аббат Готье издал брошюру против писателя под названием "Персидские письма" - кощунственная книга".

Монтескье позволяет себе остроумные шутки и каламбуры по адресу священной персоны бога. Философ прекрасно понимал политически реакционную сущность церкви и религии. В его бумагах сохранилась такая запись: "Христианство, как и магометанство озабочены только благополучием будущей жизни и приносят ему в жертву жизнь земную, и по мере того как религия подавляет в нас стремление к обеспечению земного благополучия, деспотизм, повсюду распространенный, угнетает нас все более и более" ("Мысли и фрагменты").

Монтескье поддерживает учение о материальности мира и движении материи. "Мир, любезный Реди, отнюдь не неизменен. Это относится даже к небесам. Астрономы воочию убеждаются в происходящих там изменениях, которые являются вполне естественным следствием всеобщего движения материи".

Письма Узбека полны остроумных изобличений тунеядства, тщеславия, страсти к щегольству, болтливости, любопытства и прочих пороков французских дворян.

Монтескье решительно осуждает захват чужих земель, колонизаторскую политику так называемых цивилизованных государств, бесчеловечную жестокость в обращении с туземцами. Колонизаторов он называет варварами, которые показывают миру, до каких пределов может доходить жестокость. Торговля рабами, насильственный вывоз негров в Америку находят в нем самого непримиримого противника. Он признает только два вида справедливых войн: защиту отечества от иноземных захватчиков и помощь союзнику, подвергшемуся нападению. Все остальные пойны по самому своему существу несправедливы и противозаконны. Противозаконен союз двух государств для притеснения третьего. Неприкосновенность народа, его суверенность есть его естественное право, так же как и его право на мирную жизнь. "Мирные договоры столь священны для людей, что являются как бы голосом природы, заявляющей свои права".

Монтескье в письмах своих героев обращается подчас к далекой истории, рассуждает о правах народа. Иногда рассуждения эти довольно наивны, как, например, заявление о том, что "справедливость вечна и отнюдь не зависит от человеческих законов". Справедливость, по воззрениям Монтескье, заложена в самих вещах, она существует независимо от человека и всегда одна и та же, кто бы ее ни рассматривал.

Непосредственно из этой теории об абсолютности понятия справедливости вытекает насквозь идеалистическая мысль Монтескье о том, что идея справедливости, внутренне свойственная всем людям, является великим социальным фактором, противодействующим злоупотреблениям деспотизма и тирании.

"Мы окружены людьми, которые сильнее нас, они могут вредить нам на тысячу ладов, и притом в большинстве случаев безнаказанно. Какое же успокоение для нас сознавать, что есть в сердцах человеческих некое внутреннее начало, которое постоянно борется за нас и ограждает нас от их козней".

Монтескье противоречит себе. Узбек, изрекающий эти мысли, не нашел в себе, очевидно, этого внутреннего начала справедливости, когда обрекал своих жен бесчеловечным пыткам и наказаниям. Заблуждается Монтескье и тогда, когда заявляет, что "душа властелина - форма, по которой отливаются все другие". Это преувеличенное значение, которое придавали все просветители роли монарха в государстве, породило ложную теорию просвещенной монархии.

Просветители не понимали того обстоятельства, что сам монарх является выразителем и исполнителем воли господствующего класса, что стоит ему отклониться от курса, заданного ему господствующим классом, как он будет немедленно сменен под благовидным предлогом.

Монтескье довольно высоко ставит принцип частной собственности. Он заявляет, что там, где неприкосновенность частной собственности не обеспечена законом, там не может быть общественного благосостояния, там не может быть прогресса. На страницах своей книги Монтескье развертывает полемику между Узбеком и его другом Реди по вопросу, который впоследствии поставит Дижонская академия и ответом на который станет первый трактат Жан-Жака Руссо "Способствовало ли развитие наук и искусств очищению нравов?". Этот вопрос волновал современников Монтескье. Реди - противник цивилизации. Он полагает, что каждое новое изобретение только помогает тиранам. "Одно только изобретение бомб отняло свободу у всех народов Европы". Реди говорит о том, что огромные опустошения на земле произвела химия, что рано или поздно будет открыто такое средство, которое уничтожит все человечество. Он заключает свое пессимистическое отрицание наук и искусств следующими словами: "Блаженно невежество детей Магомета! Милая простота, столь любезная нашему пророку, ты всегда напоминаешь мне простодушие первобытных времен и спокойствие, царившее а сердцах наших праотцев".

Узбек и вместе с ним автор книги оспаривает мысли, высказанные Реди. Он, наоборот, утверждает прогрессивный характер развития наук и искусств, однако подходит к этому вопросу с чисто буржуазной точки зрения. Двигателем прогресса является, по его мнению, страсть к обогащению, эта страсть проходит через все слои общества, начиная от ремесленника и кончая министрами. Страсть к наживе порождает труд и изворотливость; "выгода - величайший монарх на земле".

Государство, в котором признавались бы только искусства, необходимые потребностям человека, и отвергались бы искусства, вызванные стремлением к роскоши и наслаждению, было бы самым жалким и погибло бы, "кончился бы оборот капитала и рост доходов".

Так во Франции XVIII столетия, косневшей в давно изживших себя формах феодальных отношений, осуществлялась идеологическая подготовка отношений буржуазных.

"Персидские письма" Монтескье имели поразительный успех у современников. "Книготорговцы пускались на все, чтобы заполучить продолжение их. Они хватали за полу всех встречных и поперечных. "Сударь! - говорили они, - сочините мне "Персидские письма", - вспоминал потом писатель.

Имя автора "Писем" вскоре стало всем известно. Легкая, изящная и несколько фривольная форма изложения открыла им доступ и в аристократические салоны, где, читая их, увлекались описанием жизни восточных сералей, намеками на скандальные стороны придворной жизни Франции, не вникая в истинный смысл книги.

Церковники, однако, увидели в книге величайшую опасность для существующих устоев. Когда кандидатура Монтескье была выдвинута во Французскую академию, "Персидские письма" послужили серьезным препятствием для его избрания академиком. Книга была подвергнута церковному запрету.

Однако она жила, прокладывая себе широкую дорогу в народ, в массы. Она была тем более доступна и понятна сердцу широкого читателя, что заключена в прекрасную форму. Стиль Монтескье - "это настоящий поток французского ума: он течет по несколько каменистому ложу, но как прозрачны воды! сколько веселья, прелести и света в струйках и маленьких каскадах!

Это поток, направляющийся к Вольтеру и Бомарше", - писал французский историк Сорель о книге Монтескье.

Поэтическое дарование

После "Персидских писем" Монтескье уже не обращается серьезно к художественному творчеству. Правда, он написал две галантные поэмы в духе тогдашней классицистической поэзии - "Храм в Книде" и "Путешествие на Пафос". Этим поэмам сам Монтескье не придавал большого значения. Он всецело отдался исследовательскому труду в области исторических и юридических наук. Мысли, изложенные в "Персидских письмах", не переставали волновать писателя.

Монтескье, дабы проверить правильность своих взглядов на политические учреждения, законодательство, различные государственные системы, совершил путешествие по Западной Европе. В течение трех лет (с апреля 1728 по апрель 1731 г) он жил вне Франции, изучая серьезно и основательно социально-политическое устройство Италии, Голландии, Германии и особенно Англии.

Монтескье заметил порок буржуазной системы. "Мы видим, что в странах, где один только дух торговли одушевляет людей, все человеческие дела и даже моральные добродетели становятся предметом торга" ("Дух законов", кн. XX, гл. II). И далее в другом сочинении: "Деньги в Англии в большом почете, честь и добродетель ценятся мало, и подкупность проникла во все сословия" ("Заметки об Англии").

Однако в целом Монтескье остался весьма удовлетворенным порядками, установившимися в Англии после "славной революции" 1688 г. Он вернулся во Францию убежденным сторонником английских политических учреждений и даже парк свой разбил во вкусе английских парков: "Для меня будет праздником поводить вас по моему имению Ла-Брэд, где вы найдете замок, прекрасно украшенный по идее, заимствованной мною в Англии", - писал он друзьям.

В Англии Монтескье встречался с видными политическими деятелями той поры - Уолполом, Болингброком. С графом Честерфилдом он даже совершал вместе путешествие по Европе. У Честерфилда Монтескье познакомился со Свифтом и поэтом Попом. Он был представлен также и королеве. В Англии он был избран членом ученого Королевского общества.

Монтескье, вернувшись во Францию, несколько поправел. Теперь он, по примеру Англии, уже хочет союза буржуазии с аристократией, считая это самым лучшим выходом из положения, отстаивает привилегии дворянства. Обращаясь к министрам, он пишет: "О вы, которым вверены интересы французского дворянства, не направляйте завистливых взоров на почетные права этого сословия и не протягивайте алчных рук к его имуществу". Он заботливо составляет генеалогию своего рода, тогда как раньше в "Персидских письмах" смеялся над теми, кто стремится "пообчистить предков и украсить гербами дверцы карет".

Вскоре по приезде во Францию писатель напечатал книгу "Рассуждения о причинах величия и падения римлян".

В ней он утверждал, что римляне были сильны и могущественны, пока придерживались принципов свободы; что деспотизм их погубил - развратил, ослабил силы, изнежил в безрассудной роскоши, подорвал нравственные устои всего общества.

"Дух законов"

Монтескье более 20 лет работал над основным трудом всей своей жизни - "Духом законов", который в окончательном виде представляет систему взглядов автора на сущность закона. Справедливый закон, рассуждает он, исходит из естественных прав человека. Закон фиксирует необходимые отношения, вытекающие из самой природы вещей. Он является общественной совестью.

Закон должен быть поставлен превыше всего. Свобода народа и отдельной личности проявляется в подчинении закону. Тот тип государства наиболее приемлем, который в наивысшей степени обеспечивает неприкосновенность закона от посягательств тирана. Для этого Монтескье теоретически учреждает порядок разделения властей, контролирующих друг друга, объявляющих в необходимых случаях вето и независимых друг от друга: власть законодательную, исполнительную и судебную.

Выдвигая идею "равновесия властей", Монтескье полагал возможным обеспечить силу закона в условиях не только республиканского, но и конституционно-монархического строя при наличии права частной собственности. К. Маркс критиковал "юридические иллюзии" Монтескье1.

Французские просветители младшего поколения остались несколько неудовлетворенными книгой философа. Они хотели найти ответ на вопрос о том, какое государство следует установить во Франции вместо существовавшего тогда феодально-абсолютистского. Дидро и Гельвеций критически отнеслись к идеям Монтескье. Они не сочувствовали стремлениям его сохранить привилегии дворянства, попыткам решить насущные социальные вопросы Франции в духе английского компромисса 1688 г. Гельвеций писал Монтескье по выходе его книги из печати: "Вспомните, как я оспаривал ваши принципы в замке Ла-Брэд. Я говорил тогда, что эти принципы исходят из существующего порядка вещей, а между тем писатель, желающий быть полезным людям, должен больше заниматься раскрытием истинных принципов лучшего устройства будущего, чем сохранять старые принципы, кои так опасны, особенно сейчас".

Критика Монтескье деспотизма и крепостничества перепугала в XVIII столетии многих европейских венценосных владык. Вскоре после смерти философа появилась книжечка на французском языке под весьма любопытным названием "Русские письма" (1760), в которой анонимный автор защищал русскую крепостническую систему от нападок французского просветителя. Екатерина II, вступив на престол, стала придерживаться другой тактики. Она объявила, что проведет в стране реформы в духе идей Монтескье, и составила даже законодательную записку (Наказ), говоря, что "изрядно обобрала г-на президента Монтескье для блага своих подданных".

Александр Радищев, заявив, что "в Наказе суть многие мнения ложные", иронически писал: "Законодательница сия мудрая не хотела объявить полную мысль свою, оставила многое на догадку или предоставляла себе право делать толкования по произволу".

Смелая мысль Монтескье была воспринята с искренним восторгом мировой, и в том числе русской, передовой общественностью. Почти все сочинения философа были переведены на русский язык еще в XVIII столетии. Русский поэт-сатирик Антиох Кантемир перевел "Персидские письма". Текст перевода, к сожалению, не сохранился, как и текст перевода Радищевым "Рассуждений о величии и падении римлян". Поэт Кантемир, будучи русским послом в Париже, принимал у себя, как гласит легенда, французского просветителя.

Радищев в своих сочинениях неоднократно обращался к идеям французского философа, которого он назвал "мужем бессмертным", "славным Монтескье". Радищев критически отнесся к теории "равновесия властей" или, как он писал, "мнимого разделения правлений", но всецело поддерживал борьбу французского просветителя против "тиранства злого, лютого".

Издав "Дух законов", Монтескье уже больше не предпринимает нового труда. Физические силы его иссякли. Он по-прежнему охотно уединялся в своем кабинете в замке Ла-Брэд среди любимых авторов, но быстро приближающаяся старость подавляет еще живую энергию. Зрение слабеет, глаза едва различают предметы. Монтескье уже не может читать. "Я человек конченый, патроны расстреляны, свечи погасли". Но вот до него доходят слухи о том, что один французский профессор, выступавший в Датском университете с пропагандой идей, изложенных в "Духе законов", арестован в Пруссии полицией Фридриха II и передан французскому правительству, которое засадило его в Бастилию.

Стареющий философ почел своим гражданским долгом помочь смелому распространителю его идей. Он покинул замок Ла-Брэд, приехал в Париж, но в хлопотах об освобождении профессора заболел и умер 10 февраля 1755 г. Из просветителей только один Дидро смог проводить прах Монтескье до могилы. Вольтер был далеко, ему был запрещен въезд в столицу.

В пятом томе знаменитой "Энциклопедии" было помещено "Похвальное слово Монтескье" за подписью д'Аламбера. Могила писателя затеряна.