XVII в. в истории западноевропейской цивилизации — это время закладки новых форм экономических отношений, государственности и правосознания. В динамике возникновения и разрешения острейших социальных противоречий складывался тип государственной власти, признающий верховенство закона над собой.

Основоположник английской философской традиции Фрэнсис Бэкон (1561-1626), выходец из аристократического семейства, окончил Кембриджский университет. Он прошел путь от простого юриста до лорда-канцлера, был современником Шекспира. Некоторые исследователи, стремящиеся разгадать тайну личности великого английское го драматурга, утверждают, что Бэкон и Шекспир — это одно лицо, что выдающийся философ — автор известных всему миру трагедий, комедий и исторических хроник. Бэкон считал, что твердый социальный порядок может быть установлен лишь в условиях абсолютной монархии и соответствующей ей сильной государственности. Государь же должен опираться не столько на дворянство, сколько на парламент, в котором имеет свое представительство и буржуазия, как торговая, так и промышленная. Правителю невозможно обойтись без ученых, поскольку наука будет все более наращивать свое могущество.

На пути законопорядка много препятствий. Одно из главных — это своеобразие человеческого рассудка, его отрицательные свойства, мешающие отличать истину от лжи, добро от зла, свободу от произвола. Бэкон выделяет четыре типа таких недостатков, называя их «призраками».

Первыми среди них идут «призраки рода», под которыми он понимает результаты естественной ограниченности, естественного несовершенства человеческого ума. Эта ограниченность не позволяет воспринимать действительность в ее истинном виде, а всегда предлагает ее искаженные отображения.

Далее следуют «призраки пещеры». Бэкон справедливо отмечает, что одинаковых людей нет, что у каждого имеются свои отличительные особенности мировосприятия, объясняющиеся и естественными различиями, и своеобразием полученного воспитания. В результате получается, что каждый человек смотрит на мир и на жизнь как бы из своей индивидуальной «пещеры». Поэтому прийти к общему согласию людям очень трудно.

Третья форма — «призраки рынка», под которыми Бэкон подразумевает власть устаревших представлений, обветшавших традиций. Темнота и невежество простолюдинов служат серьезным препятствием на пути к благотворным социальным преобразованиям.

И четвертая форма — это «призраки театра». Здесь Бэкон говорит о пагубности слепой веры в авторитеты. Многие философы античности и средневековья создали искусственные, оторванные от жизни теории, которые своей ходульностью напоминают плохие спектакли. Ложный авторитет этих учений мешает решению важных проблем, связанных с научным познанием и практической жизнью.

Тот, кто в состоянии освободить свой разум от власти этих «призраков», способен принести много пользы в государственном строительстве, укреплении правопорядка и тем самым снискать уважение и почести и для себя лично.

В XVII в. теоцентризм с его идеей сверхъестественных оснований морали и права постепенно сходит со сцены. Он уступает место учениям, опирающимся на принцип естественных оснований морально-правовой регуляции, Мыслители ищут базовые предпосылки моральных и правовых норм преимущественно в естественных закономерностях бытия. Наиболее характерным в этом отношении является учение Томаса Гоббса (1588-1682), жившего в эпоху английской буржуазной революции.

Гоббс был сторонником Кромвеля, который предложил философу пост государственного секретаря в своем правительстве, но тот отказался. В период реставрации королевской династии Стюартов Гоббса не тронули, так как Карл II был в прошлом его воспитанником. Но главный труд мыслителя под названием «Левиафан» был запрещен

В книге «Левиафан» (1651), вышедшей в год победы и триумфа Кромвеля, Гоббс излагает свое учение о человеке, государстве и праве.

Человек для Гоббса — это, прежде всего физическое тело, находящееся во власти природной необходимости. Будучи включенным в качестве одного из звеньев в причинно-следственную цепь естественных процессов, человек не обладает свободной волей. Природная необходимость вездесуща и человеческое существо не в состоянии выйти из-под ее власти. Даже те действия, которые ему кажутся добровольными и свободными, на самом деле являются вынужденными и вызваны тем или иным видом природной необходимости.

Человек представляет собой некое подобие механизма. Гоббс сравнивает его сердце с пружиной, нервы - с нитями, суставы — с колесами и т.д. Поведение этого живого механизма жестко предопределено природными, а по сути — животно-эгоистическими потребностями»

Гоббс считает, что человек от рождения подвержен животным страстям — страху, гневу, жадности. Ведущим и совершенно неискоренимым мотивом большей части человеческих действий является любовь к себе, а не к другим. Эгоизм выступает доминирующим стимулом человеческой активности.

Впечатления от революции и войн в немалой степени способствовали возникновению у Гоббса мнения о человеке как о звере, более жестоком, чем волки, медведи и змеи. Люди равны между собой в своих естественных желаниях и потребностях. Если при этом двое желают одной вещи, которой невозможно обладать вдвоем, то они неизменно становятся врагами и их отношения подчиняются принципу «человек человеку — волк».

Таково естественное состояние, в котором до поры до времени пребывает человеческий род. Оно позволяет каждому делать все, что ему угодно и против кого угодно.

Это состояние «войны всех против всех», где главным средством разрешения всех проблем и противоречий является насилие.

В подобном состоянии в обществе царят произвол и бесправие, нет условий для нормального развития земледелия, торговли, наук, ремесел и искусств. Жизнь человека при этом тупа, бедна и беспросветна.

Но так жить люди не должны. Им нужны гарантии мира и личной безопасности. Для этого они создают государство. К этому их влекут страх насильственной смерти и инстинкт самосохранения.

В результате предпринимаемых людьми усилий естественное, доправовое состояние уступает место государственности, правопорядку, «естественному закону».

В основу своей концепции Гоббс кладет естественные законы или вечные; и неизменные предписания разума, требующие от человека искать мира и следовать ему.

Все естественные законы сводятся к одному общему принципу: «Не делай другому того, чего ты не желал бы, чтобы было сделано по отношению к тебе». В этом принципе, восходящем к евангельской формуле «золотого правила нравственности», человеческий эгоизм удачно сочетается и с идеей его ограничения.

За соблюдением естественных законов должно следить государство. Оно обязано превращать естественные законы в гражданские. Неписаные требования разума становятся в государстве нормами права.

Гоббс называет государство именем библейского чудовища Левиафана. Государство - Левиафан - это нечто вроде искусственного человека, но только несравнимо более крупного и сильного. Сила искусственного государственного организма призвана защищать маленькое человеческое существо от всевозможных превратностей. Именно для этой цели человек сотворил Левиафана.

Являясь гарантом безопасности живущих в нем людей, государство оберегает их от внешних врагов и внутренних распрей. Одновременно оно защищает частную собственность граждан и их права в области предпринимательства и торговых сделок. Для этого ему необходимо обладать реальной силой и властью.

Власть государства имеет не божественное, а земное происхождение. Она возникает в результате общественного договора людей с целью их защиты. Имея абсолютный характер, верховная власть не несет перед подданными никакой ответственности за свои действия. Граждане государства не вправе протестовать или добиваться изменения формы правления. Государство - это могучий «смертный бог», требующий от всех полного и абсолютного послушания.

Гоббс не был сторонником тотальной регламентации всей жизни граждан, как это было, например, в «Утопии» Томаса Мора. Он считал, что закон не должен регулировать дела людей более детально, чем того требует благо граждан и государства.

Вместе с тем абсолютная власть необходима Левиафану, чтобы быть надежным гарантом твердого правопорядка. Такой абсолютизм оправдан, поскольку это единственная серьезная альтернатива естественному состоянию войны всех против всех. Ослабление власти повлечет за собой усобицы и общее ослабление всего государственного организма.

Левиафан может нормально существовать только в условиях мира. Гражданские смуты чреваты для него болезнью, а гражданская война - смертью.

В концепции Гоббса складывается характерная формула права как совокупности санкционированных государством общеобязательных норм. В этой формуле еще нет речи об естественных правах и «прирожденных» свободах личности. Объясняется это тем, что феодальные войны, мятежи и повсеместный разбой требовали твердой государственной власти, способной навести порядок. В этих условиях любой разумный человек был готов уступить свои права и свободы монарху, чтобы тот, в свою очередь, обеспечил ему безопасность. Поэтому в формуле европейского права XVII в. господствовал «запретительный» пафос принципа «все; что не разрешено, запрещено».

Младшим современником Гоббса был другой представитель английской морально-правовой философии - Джон Локк (1632-1704). Он родился в семье юриста. Окончив Оксфордский университет, Локк служил воспитателем и секретарем в семье лорда Эшли. Вместе с ним он эмигрировал во Францию, где познакомился с учением французского философа Рене Декарта.

Основные труды Локка - «Опыт о человеческом разуме», «Трактаты о правлении», «Мысли о воспитании».

Локк утверждал, что миром руководит высшая сила, которая вращает небесные светила, зажигает звезды и предписывает, кому жить, а кому — умирать. Имя этой силы - законы природы, которые являются не чем иным, как проявлением божественной воли.

Люди, как частицы мироздания, находятся во власти естественных законов. У человека есть разум, здравый смысл, который предписывает жить в согласии с этими законами, указывает на то, что следует, а чего не следует делать. Мудрые и нравственные люди сознательно следуют высшим предписаниям.

В XVII в. большим авторитетом пользовалось философское учение Декарта, в котором одной из ведущих была идея о наличии у человека «врожденных идей». Декарт утверждал, что определенные мысли, знания и моральные принципы человек имеет уже чуть ли не в материнском лоне.

Локк выступил с противоположной концепцией, утверждая, что источником знаний являются не врожденные идеи, а внешний опыт. Человек рождается без каких-либо идей, знаний, представлений о моральных принципах и правовых нормах. Новорожденный напоминает чистый листок бумаги, на котором нет никаких записей, или «tabula rasa» (лат. - чистая доска). На протяжении жизни, в процессе воспитания и образования эта чистая Доска заполняется приобретаемыми знаниями и идеями, в том числе представлениями о морально-правовых нормах. У человека нет врожденной предрасположенности к моральному, законопослушному поведению. Эту способность он приобретает вместе с накоплением социального опыта.

Главная задача социализации, воспитания состоит в том, чтобы научить человека поступать в соответствии с велением разума, а не эмоций. Руководствуясь накопленным опытом, действуя по собственному разумению человек должен развивать и совершенствовать свою способность совершать поступки в соответствии с моральными и правовыми нормами.

В двух «Трактатах о правлении» Локк излагает свою правовую концепцию. Традиционный взгляд гласит, что некоторым избранным людям Бог дарует право властвовать над другими людьми. Правитель уполномочен свыше творить законы и правосудие и никому не подотчетен. Право властвовать становится наследуемым, и восстание против наделенных им правителей является государственной изменой.

Локк выступает против этой точки зрений и излагает собственную позицию. По его мнению, государственная власть — это результат общественного договора, т.е. у власти не божественная, а земная, светская сущность.

Люди создают государство, чтобы оно охраняло их права. Локк излагает «тройственную формулу» гражданских прав, куда входят права личности на жизнь, свободу и собственность. Люди отказались от естественного состояния и отдали себя во власть государства только ради сохранения своей жизни, свободы и собственности.

Эти права составляют конституционный базис правопорядка. Первое по значимости место Локк отводит праву на собственность. Он утверждает, что собственность священна: «Генерал, который может приговорить солдата к смерти за неповиновение самым безрассудным приказам, не может, при всей своей абсолютной власти, присвоить хотя бы один фартинг из его имущества».

Локк вводит в свою концепцию вопрос о равенстве, которое для него является прежде всего равенством возможностей и притязаний. Он отстаивает идею равенства без уравниловки, способного стимулировать конкуренцию и развитие новых экономических отношений.

В XVII в. во Франции складывается духовное движение - Просвещение. Выдающиеся философы выступали в роли просветителей, несущих массам знания. Благодаря их усилиям в Париже стала выходить многотомная «Энциклопедия», в которой систематически излагались знания по важнейшим отраслям науки. Предтечей и провозвестником движения просветителей-энциклопедистов был французский мыслитель Вольтер.

Вольтер (1694-1778) - не только родоначальник философии французского Просвещения, но и талантливый драматург, романист и поэт.

Франсуа Мари Аруэ (Вольтер - один из его ста тридцати семи псевдонимов) родился в семье небогатого буржуа, обучался в иезуитском колледже. Служил придворным историографом, был избран членом французской Академии. Последние годы жизни провел в собственном замке Ферне в Швейцарии.

Вольтер был убежден в существовании Верховного Разума и верил в благие цели творения. Вместе с тем он отчетливо видел, как много в социальной жизни людей неразумного, злого и преступного. Но философ считал, что Высший Разум в этом не повинен, а причиной всех зол являются сами люди. Благодаря Богу, который удерживает их от полного пренебрежения моральными и правовыми запретами, жизнь в обществе еще довольно сносна. Поэтому, горько шутит Вольтер, если бы Бога не было, его следовало бы выдумать. В противном случае человек сам возомнил бы себя Богом и не замедлил бы вознестись над моралью и законом.

Вольтер выступал против атеизма, так как считал его опасным разрушительным средством низвержения небесных и земных авторитетов. Идея всевидящего и карающего Бога способна удерживать людей от преступлений и анархии.

Властям также необходима идея Бога. Там, где государи и министры не веруют в Бога, во главе народа оказываются «жаждущие крови животные».

Кроме идеи Бога, общественный порядок помогают поддерживать три принципа - частная собственность, свобода и равенство. Все они являются базовыми естественными правами человека. Их осуществление возможно как при монархическом, так и при республиканском строе. Важно, чтобы это была сильная государственная власть, способная проводить данные права в жизнь.

Из всех возможных форм государственного устройства Вольтеру больше всего импонирует «просвещенный абсолютизм». Темнота и невежество, по его мнению, — главный источник пороков и преступлений. Просвещенный монарх и просвещенный народ могут вместе с успехом решать все стоящие перед государством задачи, эффективно противодействовать распространению зла и преступлений.

Тема преступления и наказания находит свое продолжение в размышлениях Вольтера, когда он обращается к анализу трагических коллизий человеческой судьбы, изображаемых искусством. Для него трагедия - это живая картина человеческих страстей, почти всегда повествующая о жестоких преступлениях и обнажающая страшные стороны жизни.

Так, в античной трагедии боги нередко требуют, чтобы герой ответил преступлением на преступление и тем самым приумножил существующее зло. Человек вправе пойти на опасный шаг, выглядящий в глазах властей преступлением, оправдываясь, что он тем самым выполнял волю богов. Таковы герои античных трагедий Орест-Электра и Антигона. Но если человек, запятнавший себя преступлением, не повинуется богам и божественным законам, греческая трагедия учит не сокрушаться по поводу постигших его несчастий. Вольтер считает, что не следует принимать близко к сердцу несчастья тиранов, предателей, отцеубийц, святотатцев, всех тех, кто переступил законы высшей справедливости.

Особое место в размышлениях Вольтера занимает тема бессознательного преступления. Анализируя эту проблему в связи с трагедией Софокла «Царь Эдип», философ обращает внимание на ряд нарушений законов логики и здравого смысла у античного драматурга. В дополнение ко всему этому он пишет свой вариант трагедии, излагая собственное ее понимание с позиции просветительского рационализма.

По мнению Вольтера, древние греки были самой природой своего мироотношения расположены к обостренному восприятию трагических граней человеческого существования. В своих трагедиях греки часто попирают божеские и человеческие законы, навлекая тем самым на себя суровые кары. Такова судьба Эдипа, на счету которого два страшных преступления — убийство отца и кровосмесительная связь с матерью. Но Эдип — не обычный преступник. Вольтер считал, что Эдип — благородный, добродетельный человек, не склонный к нарушениям законов. И все же обстоятельства сложились так, что он совершает тяжкие преступления. Возникает своеобразная морально-правовая антиномия. С одной стороны, Эдип — преступник, поскольку объективно, в свете явных причинно-следственных связей он виновен. Он убил царя Лая и женился на его вдове Иокасте. Но, с другой стороны, Эдип - не преступник, поскольку субъективно, мотивационно он чист. Оба эти утверждения верны в равной степени. Есть ли какое-то разрешение данной антиномии? Если да, то каким оно должно быть? Разрешение состоит в том, что для Вольтера Эдип - бессознательный преступник, не ведающий, что творил, а значит, трагическая личность. Эдип переживает трагедию узнавания истинной сути содеянного им и переходит от объективного состояния «беды» к субъективному состоянию «вины».

Вольтер по характеру своего мышления антропоцентричен. Если над Софоклом довлеет архаическая логика мифа, т.е. представления о непреложности воли рока и предначертаний судьбы, то для Вольтера на первом месте стоит логика индивидуального «просвещения», трагедия узнавания бессознательным преступником собственной вины. В этом — особенность философско-этической позиции французского мыслителя.

Философское творчество и просветительская деятельность Вольтера имели не только сугубо духовные культурные, но и практические последствия для развития европейского правосознания. Он резко критиковал практику пыток в уголовном процессе. Его борьба нашла отклик в общественном мнении: к концу XVIII в. в уголовном процессе большинства европейских государств пытки прекратились.

Чрезвычайно значителен вклад в развитие европейской философии права Шарля-Луи Монтескье (1689-1755). Представляя известный аристократический род, он занимал почетную должность президента парламента г. Бордо. Много путешествовал, но еще больше времени, особенно в течение последних двадцати лет жизни, уделял творчеству. Из-под пера Монтескье вышли знаменитые «Персидские письма», принесшие ему широкую известность, и фундаментальный труд «О духе законов».

Исследование «О духе законов» (1748) создавалось почти двадцать лет и составило в общей сложности тридцать одну книгу. Монтескье выделяет несколько типов законов - законы вообще, законы (принципы) правления, законы, связанные с проявлениями человеческой свободы, и законы, касающиеся физических свойств различных народов. Для каждого разряда законов описывается круг их действия. В целом же выстраивается строгая иерархия взаимозависимостей всех видов законов. Во главе всего пребывают Бог и созданные им принципы миропорядка или природа вещей. Человеческий разум обязан строить свою деятельность в соответствии с существующей природой вещей и, исходя из этого, формулировать законы и нормы естественного права. И уже на основе этих норм законодатели должны заниматься законотворчеством в интересах своих народов и государств.

Монтескье формулирует основные естественные законы:

1) стремиться к миру, а не к войне;

2) стремиться к добыче средств пропитания;

3) стремиться к воспроизводству рода.

На их основании философ выводит четвертый естественный закон — стремиться жить в обществе, а для общественных проявлений подыскивать соответствующие государственные формы.

Рассуждая о природе государства, Монтескье выделяет три его формы — республиканскую, монархическую и деспотическую. Несовершенство республиканской формы правления состоит в том, что здесь руководят массы, подверженные скорее страстям, чем велениям разума. И хотя в отдельные исторические периоды республиканская форма правомерна, это все-таки далеко не самый лучший тип государственности.

Еще менее приемлемо деспотическое правление. Монтескье сравнивает его с практикой дикарей, которые способны срубить дерево, чтобы сорвать высоко висящие на нем плоды. Деспотом, как правило, становится правитель, который ставит себя выше закона.

Из всех форм правления Монтескье отдает предпочтение просвещенной монархии, где правитель, издавая гуманные законы, сам с готовностью им подчиняется.

Одной из наиболее значительных в философии права Монтескье является идея разделения властей на законодательную, исполнительную и служебную. Подобное разделение создает необходимое динамическое равновесие внутри системы государственной власти и препятствует попыткам ее узурпации.

В целом же государственная власть и право должны стоять на страже общественной морали и гражданских свобод. Нормы права призваны обеспечивать нравственный образ жизни граждан.

Одним из самых ярких представителей французского Просвещения был Жан-Жак Руссо (1712-1778). Он родился в Женеве, в семье часовщика. В 1741 г. Руссо приезжает в Париж, где философское и художественное творчество приносят ему известность. Среди многочисленных сочинений Руссо трактат «Об общественном договоре» в наибольшей степени раскрывает его философско-правовые воззрения.

Эта работа, созданная в 1762 г., открывается фразой, которая впоследствии превратилась в афоризм: «Человек рождается свободным, но он везде в оковах». Далее Руссо начинает размышлять над причинами этого парадокса.

Руссо обращается к самой древней и самой естественной форме человеческого общежития - семье. В ней он видит модель всех позднейших политических объединений, где правители выполняют роль отца, а подданные — роль детей, и между ними существует гласная или негласная договоренность о взаимопомощи. Руссо считает, что в человеческих обществах законная власть должна опираться не на право сильнейшего, а на свободную договоренность сторон.

Анализируя проблему власти, Руссо обращается к вопросу о ее соотношении со свободой. Он вспоминает утверждение Гроция о том, что частное лицо может отдать свою свободу и добровольно сделаться рабом другого человека. Подобным же образом и весь народ способен вручить свою свободу королю, полностью подчинившись его власти. Руссо возражает против этого утверждения. По его мнению, даже если человек и готов отдать свою свободу в чьи-либо руки, он не вправе распоряжаться свободой своих детей, ибо они рождены свободными и их свобода принадлежит только им. Никто, кроме них самих, не может распоряжаться их свободой, в противном случае это противоречило бы принципам естественного права.

Человек не должен отрекаться от своей свободной воли, поскольку это несовместимо с человеческой природой и ее естественными правами.

Ценя человеческую свободу, Руссо тем не менее предпринимает попытку взглянуть на связанные с ней проблемы развития цивилизации с другой стороны. Он считает, что разобщенные, разбросанные по земле небольшие группы людей не смогли бы выжить в суровых условиях возможность их спасения заключалась в объединений сил. На основании взаимных договоренностей стали возникать объединения людей, способные концентрировать силы и противостоять внешним опасностям. Так появились крупные объединения людей с огромным коллективным «телом», со своим «Я» и своей волей, т.е. государства. Если кто-либо отказывался повиноваться общей воле, государство принуждало его к тому посредством своих законов.

Однако наличие законов не лишало граждан свободы, ибо, по мнению Руссо, повиноваться законам — это и означает быть свободным. Разумеется, это относится лишь к цивилизованным гражданам, живущим в демократических государствах с гуманными законами. В таких государствах человек теряет свою естественную свободу неразумного животного и обретает взамен ее гражданскую и моральную свободу мыслящего субъекта.

Общественный договор, в результате которого возникает государство, не разрушает естественное равенство, а заменяет его морально-правовым равенством граждан перед законом.

Подобно тому, как природа установила естественные пределы роста и силы хорошо сложенного человека, существуют естественные пределы размеров и силы отдельного государства. Его политическое «тело» не должно превышать определенных размеров. Есть пределы, превысив которые государство станет уже не сильнее, а слабее. В огромном государстве из-за больших расстояний будет затруднительным административное и политическое управление. Потребуется неимоверное количество государственных чиновников, которых народ будет вынужден содержать. У граждан, в глаза не видящих их правителей, ослабнет привязанность к ним. В итоге слишком большое политическое «тело» окажется перед опасностью разрушения из-за собственной тяжести.

Литература

1. Бачинин В.А, Чефранов В.А. История философии права. – Харьков, 1998

2. Фролов И.Т. Введение в философию. – М., 2004

3. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. – М., 1992

4. Тойнби А. Дж. Постижение истории. – М., 2001

5. Ненасилие. Философия. Этика. Политика. – М., 2003