Человек как проблема для самого себя
а) Природа человека и его сущность
б) Осознание самого себя
в) Индивид, личность, индивидуальность
Социокультурная типология личностей
а) Типы личностей
б) «Человек – это звучит гордо»
в) «Самоактуализирующаяся» личность
Общество: многомерность социального
а) Теория социальной стратификации
б) Теория социальных ролей
Историческая реальность
а) О границах свободного действия
б) История – арена человеческих страстей
в) ХХ век: глобальный конфликт цивилизации и культуры
Гуманистический принцип: от ренессанса к декадансу
Современная цивилизация: кризис или тупик
В поисках выхода из лабиринта
Обновленный гуманизм: обстоятельства творят людей или люди творят обстоятельства
ЧЕЛОВЕК КАК ПРОБЛЕМА ДЛЯ САМОГО СЕБЯ
В ХХ веке мир окончательно утрачивает качество монолитности, становится мозаичным, человеку все трудней связать себя с определенной, устойчивой системой внешних обстоятельств. Что есть «человек»? Каково его место и роль в этом мире? Что такое внутренний мир человека, каковы пути его духовного становления, осознания себя личностью? Это вопросы философские, извечные вопросы. Как отмечал Экзюпери, «человек в мире и мир в человеке, - узел связей, который однобокое развитие культуры слишком часто разрывает. Нужно распутать этот узел, найти оборванные концы и вновь прочно закрепить их».
Человек оказывается проблемой для самого себя, когда задает себе вопрос о смысле собственного существования, границах своего бытия, об отличии от себе подобных, от всех живых существ. Лишь проблематизируя основы собственной жизни, человек действительно становится человеком. Сократовское «познай самого себя» - это установка на постоянное задавание этого вопроса, на удерживание его в горизонте всей своей жизни.
Человек способен осознать противоречивость своей природы, понять, что он принадлежит к конфликтующим мирам – миру свободы и миру необходимости. Человек не чувствует себя дома ни в одном из миров, он и зверь, и ангел, и тело, и душа. Человек, как писал Э. Фромм, находится и внутри, и вне природы, он «впервые является жизнью, которая осознает самое себя».
Природа человека – это противоречие, имманентное (внутренне присущее) человеческому бытию. Но природа человека предполагает также осознание этого противоречия как собственного внутреннего конфликта и стремление его преодолеть.
Природа человека – это стойкие неизменные черты, общие задатки и свойства, выражающие его особенности как живого существа. Человек прежде всего – живое природное существо. Он обладает пластичностью, несет на себе следы природной и культурной эволюции. Культура накладывает глубокий отпечаток не только на поведение человека, но и на его своеобразие. Именно поэтому отдельные ученые, указывая на способность человека изменять самого себя, приходят к выводу, что никакой однажды преднайденной природы человека нет. Подобная позиция характерна для тех мыслителей, которые отстаивают мысль об абсолютном приоритете культуры, общественных форм жизни над природными предпосылками человеческого бытия. Многие философы считают: хочешь проникнуть в тайны человека, изучай те или иные пласты культуры, ибо индивид отражает ее изменчивые формы.
Из всех существ во Вселенной человек единственный, кто не уверен, что он такое. Ответов на вопрос «кто я?» может быть множество, но все они сводятся к двум, считает Э. Фромм. Один ответ – «регрессивный», он предполагает возврат к животной жизни, к природе. Человек стремится стряхнуть с себя все, что мешает ему в этом стремлении, - язык, культуру, самосознание, право.
Но человек не обречен идти по этому пути. Существует и другой ответ, другой путь – «прогрессивный». Это путь собственно бытия, на котором человек обретает свою сущность. Это путь творчества, самопожертвования, интенсивного самопознания.
Самопознание, осознание себя – процесс многоэтапный, постепенный.
На первом – общефилософском – уровне человек осознает себя двояко: либо как результат божественного творения, либо находит рациональное объяснение человека как одной из естественных форм бытия. Независимо от вариантов, то, что нам известно о мире человека, доказывает, что он – существенный, сложный, высокоорганизованный процесс, который является продуктом развития сущности наиболее общих закономерностей бытия.
На втором – социально-философском – уровне познается специфика социальной формы бытия. Ее суть в том, что изначально объективные по своему содержанию потребности людей субъективируются, преобразуясь в их цели, мотивы, установки. Эти духовные компоненты создают мир «второй природы» - технологического базиса и обусловленных им отношений и структур.
Так в условиях социума происходит круговорот объектно-субъектных взаимозависимостей, они – главный предмет общесоциологической теории.
В отличие от общефилософской и социологической специфики познания человеком самого себя, на уровне «третьей природы» человек выступает как творец активно-преобразующей деятельности с присущими ей значениями, символами, нормами, ценностями, идеалами, то есть смыслами.
Эволюция осознания человеком себя как творца культуры – отражение его становления как цивилизованного и культурного существа. Благодаря способности к творчеству человеческая деятельность обладает такими уникальными качествами, как преобразующий характер, универсальность и динамизм. Эти качества обусловливают необходимость разрешения противоречий между первой – естественной, второй – техногенной и третьей – культурной природой человека.
Помимо понятий «природа человека», «сущность человека» существует также понятие «личность», характеризующее человека с позиций возможного.
Человек – индивидуальное социальное существо. В отличие от конкретного эмпирического человека, одного из многих (индивида), личность с философской точки зрения есть степень воплощенности в отдельном человеке сущности человека. Можно определить личность как человека, который в индивидуальной мере и формах усваивает и преобразует свою социальную сущность. В этом смысле народ, в отличие от обезличенной массы, состоит из личностей – творцов материальной, социальной и духовной культуры.
Заметим, что индивидом рождаются, а личностью становятся. Слишком устойчиво и заметно в реальной жизни воспроизводится тенденция к тому, что индивид так и не становится личностью. От этой проблемы не отмахнешься. Впрочем, тенденция объяснима: она позволяет человеку быть незаметным, позволяет не брать на себя ответственность за качество и смысл собственной жизни.
Однако исторический опыт и специальные исследования доказывают, что подавляющее большинство людей способны стать личностями. Социум, которому по плечу выработка такой способности в каждом индивиде, мобилизует колоссальный творческий потенциал – результат нарастания многообразия, но главное – обретает уникальное личностное богатство. «Вселенная, - пишет А. Солженицын, - имеет столько центров, сколько в ней живых существ. Каждый из нас – центр Вселенной». Это справедливо, если каждый из нас – личность.
Движение конкретного индивида к такому «центру», обретение его смысла в общем воспроизводит логику становления «мира человека» как рода. В этой логике изначально доминирует безраздельный социальный диктат, затем возникает и развивается тенденция к эмансипации индивида от тотального контроля и, наконец, он созревает до их синтеза.
Особенная и непохожая на других личность в полноте ее духовных и физических свойств характеризуется понятием «индивидуальность». Индивидуальность выражается в наличии разного опыта, знаний, мнений, убеждений, в различиях характера и темперамента; свою индивидуальность мы доказываем, утверждаем.
Но в развитом обществе индивида подстерегает другая проблема. Индивидуализм – абсолютизация своего «я», затяжная или хроническая инфантильность, одинокое состояние, его невыносимость и сублимация в социальной депрессии или агрессии, мизантропии или «войне против всех».
В отличие от плоского отражения «я» в архаическом «мы» или его гипертрофии в мире цивилизации, органика взаимодействия индивида и социума подобна жизни дерева. Его корни – культура, ствол – цивилизация, а сильные ветви – свободные личности. Лишь «я», в котором культивировано сознание органической принадлежности к древу «мы», способно сделать свободный и ответственный выбор по А. Камю: « Если нет нас, то нет и меня». Такое «я» способно сражаться за Человека-творца против обывательского индивидуализма и тоталитаризма, в равной степени производных от цивилизации.
СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ТИПОЛОГИЯ ЛИЧНОСТЕЙ
Личность сопричастна всему общественному богатству, но реально не способна целиком его освоить и преобразовать. Это противоречие между потенциальным и реальным мирами в человеческой жизни обусловливает направленность интересов людей в различные русла социальной активности и формирует различные типы личности. В их пределах личность ориентируется на определенные ценности как смысл жизни. Их можно характеризовать такими девизами:
Материальный человек – «Я владею, значит, я существую»;
Политический – «Я властвую, значит, я существую»;
Коммуникативный – «Я общаюсь, значит, я существую»;
Духовный – «Я мыслю, значит, я существую».
Каждый из отмеченных типов личностей имеет свое цивилизационное и культурное измерения. Однако в «чистом» виде они не проявляются, их признаки – лишь доминирующие ценностные установки и логика поведения людей. По степени деятельного отношения к культуре личности подразделяются на талантливых, выдающихся, великих и гениев. Талантлив каждый, кто способен к новаторской деятельности в той или иной первичной «клеточке» общественной жизни. В отличие от таланта, выдающаяся личность оказывает влияние на преобразование определенного вида деятельности. Великая личность оставляет след в рамках своей эпохи, является как бы ее «визитной карточкой». Гениальная личность налагает печать на человеческую культуру в целом и не подвержена эрозии времени.
Гуманистическая психология рассматривает человека как бы с позиции «человек – это звучит гордо», то есть любому, даже самому несовершенному человеку потенциально присущи высшие духовные потребности в саморазвитии, в понимании смысла своей жизни (эти потребности могут и не проявляться в реальной жизни человека в данные период, но потенциально они присущи). Гуманистическая психология изучает здоровых, гармоничных личностей, достигших вершины «самоактуализации». Такие «самоактуализирующиеся» личности, к сожалению, составляют лишь 1-4% от общего количества людей, а остальные находятся на той или иной ступени развития.
А. Маслоу, один из ведущих психологов США в области исследования мотивации, разработал «иерархию потребностей». Она состоит из следующих ступеней:
физиологические потребности – это низшие, управляемые органами тела потребности, такие, как дыхание, пищевая, сексуальная, потребность в самозащите;
потребность в надежности; стремление к материальной надежности, здоровью, обеспечению в старости и т. п.;
социальные потребности. Удовлетворение этих потребностей не объективно и трудноописуемо. Одного человека удовлетворяют очень немногие контакты с другими людьми, в другом человеке потребность в общении выражается очень ярко, требуя большого числа контактов;
потребность в уважении, осознании собственного достоинства. Здесь речь идет об уважении, престиже, социальном успехе. Вряд ли эти потребности удовлетворяются одним лицом, для этого требуются группы;
потребность в развитии личности, в осуществлении самого себя, в самореализации, самоактуализации, в осмыслении своего назначения в мире.
Маслоу выявил следующие принципы мотивации человека:
мотивы имеют иерархическую структуру;
чем выше уровень мотива, тем менее жизненно необходимыми являются соответствующие потребности, тем дольше можно задержать их реализацию;
пока не удовлетворены низшие потребности, высшие остаются сравнительно неинтересными; с момента выполнения низшие потребности перестают быть потребностями, то есть они теряют мотивирующую силу;
с повышением потребностей повышается готовность к большей активности; таким образом, возможность к удовлетворению высших потребностей является большим стимулом активности, чем удовлетворение низших.
Маслоу отмечает, что нехватка благ, блокада базовых и физиологических потребностей в еде, отдыхе, безопасности приводит к тому, что эти потребности могут стать для обычного человека ведущими («Человек может жить хлебом единым, когда не хватает хлеба»). Но если базовые первичные потребности удовлетворены, то у человека могут проявляться высшие потребности, метамотивация (потребности к развитию, к пониманию своей жизни, к поиску смысла своей жизни). Для многих людей присущи так называемые «неврозы существования», когда человека не понимает, зачем живет, и страдает от этого.
Если человек стремится понять смысл своей жизни, максимально полно реализовать себя, свои способности, он постепенно переходит на высшую ступень личностного саморазвития.
Таким образом, окружающая, «воспитательная» среда оказывает непосредственное влияние на становление личности, так как прямо и косвенно влияет на формирование личностной мотивации.
«Самоактуализирующейся личности» присущи следующие особенности:
Полное принятие реальности и комфортное отношение к ней (не прятаться от жизни, а знать, понимать ее);
Принятие других и себя («Я делаю свое, а ты делаешь свое. Я в этом мире не для того, чтобы соответствовать твоим ожиданиям. И ты в этом мире не для того, чтобы соответствовать моим ожиданиям. Я есть я, Ты есть ты. Я уважаю и принимаю тебя таким, каков ты есть»);
Профессиональная увлеченность любимым делом, ориентация на задачу, на дело;
Автономность, независимость от социальной среды, самостоятельность суждений;
Способность к пониманию других людей, внимание, доброжелательность к людям;
постоянная новизна, свежесть оценок, открытость опыту;
Различение уели и средств, добра и зла («Не всякое средство хорошо для достижения цели»);
Спонтанность, естественность поведения;
Юмор;
Саморазвитие, проявление способностей, потенциальных возможностей, самоактуализирующееся творчество в работе, любви, жизни;
Готовность к решению новых проблем, к осознанию проблем и трудностей, к осознанию своего опыта, к подлинному пониманию своих возможностей;
Конгруэнтность – созвучие, согласование желаний, мыслей, чувств, слов, действий человека, адекватное понимание самого себя, своих мотивов.
Активная позиция по отношению к действительности, изучение и преодоление реальности, а не бегство от нее, способность видеть события своей жизни такими, какие они есть, не прибегая к психологической защите, понимание того, что за отрицательной эмоцией скрывается проблема, которую надо решить, готовность идти навстречу проблемам, отрицательным эмоциям, чтобы найти и снять помехи для личностного роста – вот что позволяет человеку достичь понимания самого себя, смысла жизни, внутренней гармонии. Принадлежность к группе и чувство самоуважения – необходимые условия для самоактуализации, так как человек может понять себя, только получая информацию о себе от других людей. И напротив, патогенные механизмы, мешающие развитию личности, следующие: пассивная позиция по отношению к действительности; вытеснение и способы зашиты «Я» - проекция, замещение, искажение истинного положения вещей в угоду внутреннему равновесию и спокойствию.
Определенные социальные и психологические факторы способствуют деградации личности. Под их влиянием человек привыкает к «нереальному существованию», поскольку из сложного, противоречивого, неопределенного реального мира человек переходит в «нереальный мир ясности, упрощенности», у него формируется несколько «Я», изолированных функционально друг от друга. Образуется «экзистенциальный вакуум»: человек потерял «животные инстинкты», социальные нормы, традиции, определяющие, что человек должен делать. В результате он сам не знает, чего хочет (а может, уже ничего не хочет), и тогда делает то, чего хотят другие, выступая «пешкой» в чужих руках.
ОБЩЕСТВО: МНОГОМЕРНОСТЬ СОЦИАЛЬНОГО
Здесь перед нами встает вопрос: насколько общество, «воспитательная среда» в состоянии содействовать или препятствовать развитию такой гармоничной, «самоактуализирующейся» личности? Насколько индивид способен преодолеть негативное влияние среды на пути к своему личностному становлению?
Безусловное значение для ответа на поставленные вопросы имеет выявление принципов взаимоотношений человека и мира, особенностей его мышления, деятельности. Вместе с тем общество – специфический предмет многостороннего анализа. Этот анализ предполагает исследование структуры общества. Выясняя возможности и границы человеческой свободы, особенности познания социальных явлений, специфику различных форм освоения мира – таких, как религия, искусство, нравственность, исследователь изучает формы совокупной деятельности людей, направленные на поддержание и воспроизводство их жизни, то есть общество как определенную целостность.
Рассматривая общество как систему, уместно вспомнить теорию социальной стратификации. Страта – это группу людей, отличающихся по своему положению в социальной иерархии. Страта не претендует на роль субъекта глобальных социальных преобразований. Основа и сущность социальной стратификации – в неравномерном распределении прав и привилегий, меры ответственности и обязанностей, власти и влияния. М. Вебер ввел экономический критерий принадлежности к определенной страте, которую в этом случае можно назвать классом (уровень доходов), политический критерий (принадлежность к определенной партии), социальный в узком смысле (статус и престиж). Статус – это положение в обществе в соответствии с возрастом, профессией, происхождением и так далее. Престиж – это оценка определенного статуса в социальной иерархии, принятая и закрепленная в определенном обществе.
Многомерность стратификации делает общество достаточно устойчивым, поскольку изменение положения определенной страты в обществе не разрушает всей социальной структуры. В обществе с многомерной стратификационной структурой нет никого, кто был бы «никем», поэтому не стремится стать «всем», но непременно – кем-то.
Вместе с тем стратификационное общество достаточно динамично. Важнейшим фактором удержания общества в состоянии динамического равновесия является так называемый «средний класс» - значительный по объему слой общества, занимающий промежуточное положение между двумя полюсам социальной иерархии. В современных обществах средний класс – это самая многочисленная (60-70% всего населения), но весьма неоднородная часть общества. Каковы критерии выделения среднего класса? Это и уровень доходов, и стандарты потребления, и определенный уровень образования, способность к квалифицированному труду. Средний класс указывает направление социального продвижения для низшего класса и сам является источником обновления высшего класса.
Обращение к социальным группам и их взаимоотношениям приближает исследователя к пониманию мотивов человеческого поведения. Когда же в поле внимания оказывается реальный процесс взаимодействия конкретных индивидов, то понять основу этого взаимодействия, оценить его результат можно, только вычленив субъективный смысл происходящего для каждого из действующих лиц. Именно наличие субъективного смысла (соотнесения своих действий и действий другого лица с собственными, осознаваемыми интересами) и характеризует действие реального социального субъекта.
Общество – это некий континуум «бытие – сознание», объективно-субъективная целостность, где всякое эмпирическое наблюдаемое действие имеет скрытый субъективный смысл.
Вступление индивида в сложные социальные отношения обычно характеризуют, используя понятие «социальная роль».
Социальная роль не означает притворства, не требует обязательного совершения действий, не соответствующих истинным побуждениям индивида. Это более широкое понятие, характеризующее ожидаемое со стороны общества или группы поведение человека сообразно ситуации или общественному положению (статусу). Человек в обществе всегда выполняет ту или иную социальную роль, ибо он всегда кто-то – «отец» или «сын», «студент» или «профессор», «руководитель» или «исполнитель». Выполняя социальную роль, человек при этом как бы принимает требования, нормы, установки группы по отношению к данному типу деятельности. Человек смотрит и оценивает себя со стороны, подходит к себе как к объекту.
Таким образом, все индивидуальные импульсы в обществе как бы пропущены сквозь сетку социальных образцов, функций. Однако законы человеческих взаимодействий отличны от природных. В «человеческом» мире мы ориентируемся не на раз и навсегда данные объективные свойства предметов, а на их значения в данный момент.
Групповые ожидания также пропускаются сквозь сетку индивидуальных установок. Каждый ведет себя в «предлагаемых обстоятельствах» по-разному. Один лишь на время становится исполнителем роли, другой превращает социальную роль в свою судьбу. Индивид включается в ролевое поведение в зависимости от результатов процедуры самоидентификации, от того, какие ценности индивид признает своими, поведение какой социальной группы он считает для себя образцом. Другими словами, всегда есть результат его свободной воли.
Индивид должен быть способным менять рисунок роли, самостоятельно координировать различные социальные роли, которые он вынужден исполнять одновременно. Столь сложные взаимоотношения человека и роли предохраняют его от «прирастания маски к лицу», от поглощения его ролью.
Со своей стороны, общество как бы стремится подчинить индивида социальной роли с помощью механизмов отбора, предписания и контроля за исполнением роли. Материальное вознаграждение, власть, карьера, общественное признание как бы «притягивают» исполнителей социальных ролей занять свои места.
ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕАЛЬНОСТЬ
Выясняя свое место в социальной структуре общества, отношение к исполняемой социальной роли, человек неизбежно задумывается о границах свободного действия, о смысле собственного существования. Решение этих вопросов выходит за рамки «наличного» состояния общества, социальной статики. Как правило, свое наличное бытие человек всегда соразмеряет с возможным, желаемым, должным. Прочность человеческого жизненного мира зависит также от степени «обоснованности» его жизненных устоев прошлым, опытом предков. Свобода человека, способность его быть причиной самого себя определяется тем, как человек отвечает на вопросы: откуда он? кто он? куда он идет? Свобода предполагает способность проектировать свое будущее, отвечать за свое прошлое, быть автором своих поступков в настоящем. Другими словами, свобода неотделима от понятия времени, свобода проецирует себя на человеческую историю.
История и есть та совершенно особая реальность, которая неотделима от «деяний человека» и одновременно не исключает влияние природных факторов, не зависящих от человека; предполагает существование законов, «не проходящих через сознание» людей.
Выделение истории в качестве арены, на которой разыгрывается драма человеческой свободы, стало возможным лишь после признания неразрывной связи истории и мира человеческих ценностей.
Любой человек, включенный в исторический процесс, - не животное, он особым образом связан с иной, идеальной реальностью. Мир ценностей, мир всеобщего склоняет его к определенным поступкам, но не определяет каждый шаг человеческой деятельности. История не есть область, где с железной необходимостью действуют законы, подобные природным. Понять прошлое можно, только принимая во внимание свободную человеческую деятельность – индивидуальную мотивацию, интерпретацию содержания ценности, выбор, поступок.
Индивидуальность человека целиком определяется индивидуальностью культурного целого.
Центральный вопрос нашего времени – состояние культурно-цивилизационного комплекса, степень соответствия грандиозных цивилизационных достижений интересам их создателя, творческого человека, может быть разрешен компаративно, путем сравнения этого состояния с фундаментальной социокультурной революцией эпохи Возрождения и Просвещения.
Сущность Возрождения и Просвещения – торжество гуманизма, однако он не был простым возвратом к объектно-космическому гуманизму античности. Новая эпоха требовала динамики человеческой природы, нового человека, ориентированного на ценности и смыслы субъектно-психологического гуманизма. Главные из них – человек как высший смысл бытия, его самоценность, освобождение от руин средневековых отношений и пут схоластики церковных авторитетов, неограниченное самоутверждение в мире.
Великая освободительная миссия европейского гуманизма Нового времени и вместе с тем его глубокая противоречивость были раскрыты крупнейшими мыслителями – Дж. Вико, Ж.-Ж. Руссо, К. Марксом, Ф, Ницше, Ф. Достоевским. Главное в этой противоречивости – несоответствие идеала свободного человека, абстрактно-гуманистического Проекта антагонистическому состоянию созданного согласно ему общества, его «бесовскому» характеру, все более очевидное обнаружение пределов человеческой свободы как самоцели. В результате – декаданс, упадок и деформация всего культурно-цивилизационного комплекса.
Масштабность и глубина декаданса европейского гуманизма требуют выявления характера подлинных взаимоотношений между современной цивилизацией и ее творцом – культурой. Аналитически такое состояние может быть прослежено по основным инвариантам взаимосвязи социальной свободы и отчуждения: а) отношения человека и природы; б) отношений между социальными группами, социумом и личностью; в) соотношения между материальным и духовным началами личности.
Первый инвариант – это сфера «второй природы» человека, созданного им техногенного мира. Он – воплощенная способность человека быть не только творением, но и творцом, и вместе с тем грандиозный пантеон утраты человекотворческого смысла активности. Доиндустриальный человек еще осознавал свою органическую сопричастность к космосу как к целостности, и смысл своей деятельности видел в сотворении. Индустриальный человек разрывает органическую связь с естественными условиями своего существования. Его неограниченный активизм приводит к экологическому и технологическому отчуждению человека, которое достигает предкатастрофного состояния в тотальной милитаризации научно-технического прогресса.
Второй инвариант – это способ взаимоотношений между социальными группами и личности с обществом. Индустриальная цивилизация, создав свободную от всех былых ограничений индивидуальную или корпоративную частную собственность и универсальные отношения «всеобщей полезности», обусловила всеобщее отчуждение творческой сущности людей, подменила ее обезличенным товарным фетишизмом, всепоглощающей страстью обладания и потребительства. Грубо-утилитарный характер таких отношений, низведение человека до функции одной из вещей были настолько откровенными и опасными, что привели к их модификации скорее в концепции, чем в практике так называемых «человеческих отношений», попытке создать иллюзию работника как субъекта производственных отношений. Однако реально капитал был и остается самоцелью и субъектом социальной свободы, а утративший самоценность и величие труд – его функцией и объектом отчуждения. Политическое всевластие эгоцентричных групп покоится на эфемерности либерально-демократических институтов и реальном безвластии большинства.
Самые тревожные для судеб культуры, для облика нового человека процессы разворачиваются в духовной жизни общества. Знание и его главная институциональная сила – наука создали великую утопию идеального общества, где будут царить свобода, равенство, братство. Реального же потенциала этому проекту хватило лишь на то, чтобы воспроизводить человека как всеобщую, но обезличенную и нетворческую производительную силу. Эволюция общества приобрела катастрофный характер, сориентированный на различные формы тоталитаризма. Поле гуманизма неуклонно сужается по мере успехов рационального знания. Этот парадокс привел к оживлению и торжеству иррационализма. Он нормален и необходим в синтезе с рациональным мышлением, но опасен воинствующей оппозицией рациональному видению мира. Рациональное стремится познать мир под знаком некоего смыслового интеграла, но оно оказывается нечувствительным к многомерности мира, его нелинейности. Самодостаточное и иррациональное – это не только распад такого смысла, но и отрицание его объективного содержания. Это уже не творчество, а производство, в котором всему есть цена, но ни в чем, включая человека и его творения, - нет самоценности.
В культурологической мысли названные процессы расцениваются как «фаза цивилизации, а не культуры» (О. Шпенлер), завершения и «смерти» исторически определенного типа культуры в данной цивилизации. Это обессмысление и утрата ценностей творчества как способа бытия человека в мире и мира человека. Перед нами – не очередной кризис цивилизации, нормальный а ее эволюции, а исторический тупик. Одновременно это кардинальный вопрос об адекватности традиционной абстрактно-гуманистической культуры вызовам нашего времени, испытание ее ценностей и смыслов.
Казалось бы, понятно, что происходит, но не ясно, кто же авторы и актеры этой драмы, ее реальные субъекты.
Глубокие изменения индустриального общества во многом совпали с марксистским предвидением исчерпания творческих функций производительного капитала, передачи этих функций высококвалифицированным работникам и вместе с тем удержания плутократией власти и собственности, контроля за львиной долей общественного капитала. Капитал по-прежнему утилизирует творчество и его плоды, но отныне он – лишь его «захребетник».
Плутократствующие «сверхчеловеки» и «титаны» сознают, что не являются субъектами культурной деятельности, творцами подлинно нового, и вынуждены прибегать к многообразным средствам стабилизации своего статуса. Среди таких средств достойное место занимает формирование упоминавшегося выше среднего класса. Он действительно является емкой базой массового потребления, «надеждой и опорой» наличного общественного устройства. Средний класс – законное и любимое чадо современной цивилизации. Испытывая к нему неясное презрение, «титаны» все же высоко ценят его социальный конформизм, страх перед инновациями. Более того, его ценностным ориентациям приписывается чуть ли не роль культурной альтернативы в иерархии современной культуры, которая подразделяется на высшую, среднюю и низшую. Однако реальность не совпадает с социологическим различением «верхов» и «низов», между которыми покоится средний класс. Объяснение такого феномена требует социокультурного анализа фундаментальных сдвигов в положении и роли человека-массы.
В нашем столетии развернулась самая тяжелая драма, которая может постичь человека и его культуру, - «вертикальное» восстание человека-массы. Это бунт безымянных и нередко именитых агентов самодостаточной и самодовольной цивилизации против ценностей и смыслов культуры. Человек-масса – продукт индустриально-демократической цивилизации, и в своем логическом завершении он тоталитарен и катастрофен не только для культуры, но и самой цивилизации. Он – современный варвар.
В этом контексте видение культуры, как некоего триединства высшей, средней и низшей культур, является бессознательной или заинтересованной мимикрией реального господства цивилизационных и постоянно срывающихся в варварство ориентаций среднего класса как эквивалента человека-массы.
Совокупное и выразительное имя таких ориентаций – массовая культура, или масскульт. Его типичные черты – стандартизация, засилье легко доступных форм, апелляция к либидным инстинктам, рыночное отношение к искусству, науке, политике, религии как производителям потребительских стоимостей. Это даже не декаданс культуры, а ее вырождение, тупик.
Воссозданная панорама противоречивого взаимодействия современной цивилизации и культуры требует смыслового синтеза – выявления причин этой «любви-ненависти» и альтернатив исхода из лабиринта. Диагноз, поставленный классиками культурологической мысли, таков: абстрактный гуманизм не содержит надежных табу для перерождения в антропоцентризм, абсолютизацию свободы, культ своемерия человека.
Последствия такого перерождения имеют амбивалентный характер. С одной стороны, антропоцентризм обусловил неограниченную активность человека, его самоутверждение во внешнем мире. Однако этот триумф стал возможен лишь ценой разрушения естественных условий существования и развития человека, деградации индивидуальности, засилья и насилия эгоцентричных групп над обществом, действующим по принципу: «После нас хоть потоп». Трагический парадокс в том, что именно абстрактный гуманизм, стремление освободить и осчастливить человечество, стал идейным предтечей всех форм тоталитаризма.
В такой интерпретации гуманизм вообще обречен, ибо никакой прогресс общественного богатства не отменяет развития общественных потребностей. Главное – не в уровне общественного благополучия, а в несоответствии между функцией человека как производительной силы и его призванием как социально-творческой силы, разрыв между человечеством-самоцелью и человеком-средством. Конкретный человек остается заложником и жертвой абстрактного человечества.
Реальная гуманизация общества может произойти лишь путем кардинальной смены парадигмы гуманизма.
Поиск в этом направлении получил название контркультуры. Ее объективная предпосылка – трагедия творчества, невозможность свободной, творческой деятельности ренессансного типа в условиях засилья цивилизационных стандартов. Эта трагедия обнаруживается во всех сферах культурной деятельности.
Однако контркультура – хоть и протест, но не творческий, потому что она не переформулирует цели и ценности культуры, а упраздняет их. Это – попытка отказа от несостоявшегося абстрактного гуманизма и вместе с тем разрыв с гуманизмом как с принципом. Конструктивный исход из лабиринта «любви-ненависти» не в ней.
Исходный пункт реальной гуманистической альтернативы – не только констатация вне – и антикультурного характера современной цивилизации, но и исчерпания творческого потенциала абстрактно-гуманистического принципа. Человечество объективно стоит перед фундаментальным выбором: или отказ от гуманизма вообще, или обновление гуманизма. Решение этой кардинальной дилеммы зависит от уникальности нашего времени, степени зрелости субъекта исхода из его противоречий, характера новых ценностей и смыслов и, наконец, тенденций их практической реализации.
Уникальность нашей эпохи не может быть выявлена путем простой проекции на нее даже выверенных представлений о прежних переходных фазах социокультурной динамики. Современная эпоха – это не только новая, но и беспрецендентная глава в истории. Ее вектор пока проблематичен. Либо она будет последней главой в летописи человечества, либо драмой возрождения человека, его способности к разрешению гамлетовского вопроса «быть или не быть?» в новом качестве человекотворчества. Будущее не определено, и последнее слово – за человеком.
Человек, способный к обновлению гуманистического принципа и его реализации, не может быть и не является анонимным или новоявленным мессией. Он – субъект, который становится и развивается в недрах наличного культурно-цивилизационного комплекса, как реальная, мощная социокультурная сила. Его приметы – потребность в самоидентификации, бытие не только в мире, но и мира в каждом из нас. Отсюда – возрождение великой максимы: «Человек человеку – цель». Такой поворот не лишен рецидивов индивидуализма, но его осевое направление – нераздельность судеб человека и человечества. «Если нет нас, нет и меня» (А. Камю). Новый человек – это творческая элита, которая рекрутируется из самых различных социальных слоев и видит смысл своей жизни в служении во имя конкретного, каждого человека. Свобода для него не самоцель, а средство преодоления антропоцентризма, разлада между человеком и природой, человеком и человеком и утверждения своей творческой сущности как лада человека и природы, человека и человека. В таком контексте человек – мера всех вещей постольку, поскольку все «вещи» природы и социума – мера человека, и мера свободы каждого – свобода «своего другого» и ответственность за него.
Движущая сила такого человека – его пассионарность. Однако она обращена во внешний мир в той мере, в какой преобразует внутренний мир человека, совершенствует его самого. Это не всепожирающее пламя любви к абстрактным «свободе, равенству, братству» и не вялая гуманитарность благотворительности. Это деятельная любовь-сопричастность к ближнему или дальнему, но всегда как к самому себе.
Если тенденция в этом направлении обретет не только качество объективности, как реальное творчество, но и с достижением «критической массы» - необратимости, это будет означать становление общества практического гуманизма. Его девиз унаследован от великих критиков современного общества: «Свободное развитие каждого является условием свободного развития всех». В такой субординации понятий «каждый» и «все» - ключевой смысл, ибо только освободив каждого, можно освободить всех. До сих пор человечество шло «с точностью до наоборот».
Если обстоятельства так же творят людей, как люди творят обстоятельства, то такой баланс объективного и субъективного верен лишь в конечном счете. На переломных этапах истории не столько обстоятельства творят людей, сколько люди творят обстоятельства. Именно от опережающего развития человека, его ответственного и свободного выбора зависит практическое движение к такому обществу – благодаря или вопреки обстоятельствам. Будущее открыто, и действовать нужно здесь и сейчас.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Левяш И.Я. Культурология: Учеб. пособие для студентов вузов. – Мн.: ТетраСистемс, 2000.
Гуревич П.С. Человек: Учеб. пособие для общеобразоват. Учеб. заведений. – М.: Дрофа, 1995.
Столяренко Л.Д., Смыгин С.И. Психология и педагогика в вопросах и ответах. Серия «Учебники, учебные пособия». Ростов-на-Дону: «Феникс», 2000.
Философия. Справочник студента. / Г.Г. Кириленко, Е.В. Шевцов – М.: Филологическое общество «СЛОВО», ООО «Фирма «Издательство АСТ», 1999.