ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
ВЛАДИВОСТОКСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ЭКОНОМИКИ И СЕРВИСА
ИНСТИТУТ СЕРВИСА, МОДЫ И ДИЗАЙНА
КАФЕДРА КУЛЬТУРОЛОГИИ
Курсовая работа
по дисциплине: «Культура Дальнего Востока»
Материальная культура коренных народов Камчатки
Студент гр. КЛ-04
Е.В. Нужная
Руководитель
д.и.н., профессор
Ю.В. Аргудяева
ВЛАДИВОСТОК 2008
Содержание
Введение
Глава 1. Материальная культура ительменов
1.1 Жилища
1.2 Способы и средства передвижения
1.3 Одежда и обувь
Глава 2. Материальная культура эвенов
2.1 Жилище
2.2 Средства передвижения
2.3 Одежда и обувь
Заключение
Введение
История аборигенов полуострова до присоединения Камчатки к России основывается на археологических данных, еще далеко не полных, полученных многими исследователями, начиная с середин XIX века. Камчатка была заселена около 15 тыс. лет назад. Древние охотники, отдаленные предки северо-американских индейцев, первыми заселили Северную Америку, пройдя через Камчатку и Чукотку.
На Камчатском полуострове проживает более 20 тыс. представителей коренных малочисленных народов Севера. Официальные данные переписи коренных народов сильно разнятся. Так, по данным переписи 2002 года, в Камчатской области проживает 5041 представитель коренных малочисленных народов Севера. Но по данным муниципальных образований, аборигенов в области около 15 тыс. Причина – ошибка, допущенная счетчиками в определении этнической принадлежности представителей коренных народов Камчатской области. В Корякском автономном округе проживает около 10 тыс. представителей коренных малочисленных народов Севера.
На сегодняшний день выделяют четыре основные группы коренных народностей населяющих Камчатку. Это коряки, эвены, чукчи и ительмены. Каждая из них имеет свою культуру, язык и обычаи. Условно, эти народности можно разделить на две категории: те, народы , которые изначально селились на территории Камчатки, и те, которые, пришли позже с других территорий. Так предки коряков и ительменов заселялись еще несколько тысячелетий назад, в то время как, эвены и чукчи переселились на полуостров с материка. Но и те и другие находились примерно на одной ступени общественного развития к моменту освоения Камчатки первыми исследователями.
В данной курсовой работе рассмотрены два народа – эвены и ительмены.
Эвены («эвын», «эвэн» или «эвэсэл», что значит, по одним данным, «спускающиеся с гор», по другим - «местный», «здешний» или «человек», «люди»).
Эвены на Камчатке появились более 150 лет назад. Осели в основном в центральной части Срединного хребта. Русские называли эвенов, кочевавших по Охотскому побережью, ламутами, т.е. «живущими возле моря», а пастухов - орочами, т.е. «оленными людьми».
Культура эвенов базируется на занятии оленеводством и охотой. В отличие от коряков и чукчей эвены выпасают небольшие стада оленей, которых используют в основном в качестве транспорта. Олени у эвенов были большие и сильные. При обмене с коряками оленей обменивали в пропорции одного к двум. Передвигаясь на оленях верхом, эвены использовали седла. Оленей, как правило, не забивали на мясо, а использовали как транспорт во время охоты на дикого оленя, лису и снежного барана. Эвены не занимались рыболовством в больших объемах, так как это плохо согласовывалось с кочевым образом жизни.
Ительмены (ительмень, итэнмэн – «тот, кто существует», «местный житель»). Ительмены - один из древнейших, но, к сожалению, малочисленных народов Севера. Анализ археологических раскопок на Камчатке показал, что самым ранним памятникам ительменской культуры 5200 лет.
Ительмены были в первую очередь типичными речными рыболовами. Все другие промыслы (сухопутная и морская охота) играли в их жизни второстепенное значение. Второе по значимости место в производственной деятельности ительменов занимала заготовка разных дикорастущих трав и корней - одни употреблялись в пищу, другие применялись в народной медицине, третьи использовались для вязания сетей, плетения циновок и других предметов быта. Для ительменов характерна комплексность хозяйства.
Цель работы – изучить материальную культуру коренных народов Камчатки, рассматривая эвенов и ительменов.
Задачи:
Ознакомиться с материальной культурой ительменов по средствам изучения их жилищ, средств передвижения, одежды и обуви.
Изучить материальную культуру эвенов рассматривая их жилища, средства передвижения, одежду и обувь.
Объектом данной курсовой являются коренные народы Камчатского полуострова на примере эвенов и ительменов.
Предмет – материальная культура данных народов на примере жилищ, средств передвижения, одежды и обуви.
Глава 1. Материальная культура ительменов
1.1 Жилища
Первые письменные данные о жилищах ительменов были сообщены В. В. Атласовым: «А юрты у них зимные земляные, а летные на столбах вышиною от земли сажени по три, намощены досками и покрыты еловым корьем, а ходят в те юрты по лестницам». Более подробное описание устройства полуземлянки дано С. П. Крашенинниковым и Г. В. Стеллером. Она служила общим жилищем для нескольких родственных семей, и строительство ее было делом всего этого коллектива. При этом существовало половозрастное разделение труда: мужчины выполняли плотницкие работы, а женщины резали костяными серпами траву, покрывали ею крыши и плели циновки, которыми выстилали пол и завешивали стены внутри жилища. В самом центре находился очаг. Вдоль стен устанавливали спальные нары. Не было их против очага, где обычно стояла домашняя утварь. В некоторых жилищах спали на земляном полу, устланном циновками. У каждого ительмена на месте ночлега хранились все необходимые для работы и домашнего обихода вещи. Входили в жилище по лестнице-стремянке.
Полуземлянка, наиболее древнее ительменское жилище, к концу XVIII в. была вытеснена русской избой. Но из-за отсутствия навыков в строительстве домов срубного типа и необходимого инвентаря все ительменские жилища XIX — начала XX в. были неказистыми, со скудной в них обстановкой. Дом обычно обогревался печью, сделанной из самодельного необожженного кирпича, основой которой служил так называемый «опечик»: это короткие бревна, сложенные в один или два венца. В помещении стояло 2— 3 скамьи, 1—2 табуретки, топчан, служащий кроватью. Освещались жилища при помощи переносных или закрепленных жирников. Первые представляли собой каменную плошку или ракушку с фитилем из лоскута или мха, наполненную жиром и установленную на деревянную подставку в виде подсвечника. Для вторых в потолке, обычно около печи, делалось отверстие, куда вставлялась деревянная трубка, выходящая в чердачное помещение. К нижнему концу ее привязывался берестяной конусообразный раструб, к которому подвешивалась на веревочках из крапивы или сухожилий дощечка с жирником (все та же каменная плошка или ракушка с фитилем). Трубка и берестяной раструб над жирником служили отводом для образующихся газов и сажи. Следует отметить, что в 20— 30-х гг. прошлого столетия в постоянных поселениях близкие родственники (братья) строили большие срубные жилища размером 50—60 кв. м.
Некоторые ительмены к домам пристраивали сени из бревен или жердей, проложенных сухой травой. В больших жилищах из досок делали несколько перегородок: в переднем углу справа находилась горница, слева — спальня, около печи — кухня и у двери — прихожая. Для гостей стояла кровать, а сами хозяева спали на полу. В прихожей устанавливали стол, на кухне были полочки для посуды и небольшой столик. В каждом доме, в центре спальни, на гвозде, подвешивалась люлька, которая представляла собой кусок холстины, натянутый на деревянную раму.
Иногда строили каркасные дома с пазовыми креплениями. В этих случаях устанавливали 4—6 столбов с прорубленными пазами, куда вставляли горбыли плоской стороной внутрь. Стены обивали дранкой и обмазывали глиной, перемешанной с мелко нарубленной соломой. Все остальные элементы жилого дома конструировались так же, как и в срубной избе.
В некоторых ительменских селах до 40-х гг. бытовали так называемые землянки-юрты, при постройке которых устанавливали шесть столбов, соединенных перекладинами: четыре одинаковой высоты по углам, два — более высоких по центру. На последних покоился каркас крыши-потолка, который устилали жердями, поверх них накладывали сухую траву. Стены делали из горбылей или тонких жердей, поставленных сплошным рядом. Снаружи стены и крышу обкладывали дерном, внутри штукатурили. В таком жилище было, как правило, два небольших окна - на восток и на юг.
В настоящее время большинство домов ительменов (четырех-, двух- и одноквартирные) представляют собой добротные бревенчатые помещения, оштукатуренные и выбеленные изнутри. Кровельным материалом служат толь, тес или шифер. Потолки в квартирах часто обшиты фанерой и покрашены масляной краской в спокойный цвет (белый, голубой). Окна большие, с двойными рамами и с форточками. Во многих жилищах двери утеплены и имеют внутренние запоры в виде железных крючков или щеколд. Каждый дом и квартира снабжены пристройкой — сенями, половина которых отводится под кладовую для хранения продуктов, одежды, утвари, и крыльцом самой простой конструкции: площадка перед входом и несколько ступенек.
Однокомнатные дома и квартиры обычно разделены при помощи дощатых перегородок на две части: комнату (спальню) и кухню.
В связи с ростом культуры и улучшением материального благосостояния населения изменилась внутренняя обстановка в жилых помещениях.
В жизнь ительменов прочно вошли и новые бытовые и культурные навыки: есть за столом, посуду и квартиру содержать в чистоте и порядке, пользоваться постельным бельем и т. д.
Летние жилища. В конце XVII—начале XVIII в. каждая семья имела и летнее жилище, в котором жила с ранней весны до поздней осени. Устройство его описал С. П. Крашенинников: «Сперва ставят девять столбов вышиною сажени по две и больше, в три ряда в равном расстоянии. Столбы связывают перекладинами, на перекладинах мостят пол кольем и устилают травою: поверх полу делают из колья высокой востроверхой шатер, которой, обрешетят прутьями или тонкими кольями ж, покрывают травою. Траву прижимают кольем, а для крепости, чтоб не сносило ветром, концы верхнего колья с концами нижнего связывают ремнями и веревками. Двери у них делаются с двух сторон, одни против других прямо. Ходят на балаганы по таким же лестницам, как в зимние юрты». Конусообразная или четырехскатная крыша ставилась прямо на помост, который имел со всех сторон большую внешнюю площадку. В XX в. наиболее распространенной стала заимствованная двускатная форма крыш.
Свайные постройки строились на местах промыслов, где под ними вяли рыбу или разделывали ее в сырую погоду. В них же хранили заготовленные впрок юколу, икру и другие продукты. С переходом ительменов в срубные избы балаганы перестали служить летними жилищами, а использовались в основном как хозяйственные постройки, хотя единичные случаи применения их для ночлега наблюдались еще в XX в.
Временные промысловые жилища. Специфика занятий ительменов в прошлом предполагала сезонный отрыв части населения от постоянных мест жительства. Рыбаки, охотники, сборщики дикоросов значительную часть времени проводили на местах промыслов, где сооружали временные жилища. Наиболее простыми из них были шалаши. Для этого вырубали четыре палки длиной 1.5— 2 м с развилками на конце. Из них делали стойки и укрепляли на расстоянии около двух метров друг от друга. На развилки клали жердь, к которой наклонно приставляли срубленные ветви деревьев. Если погода была хорошая, на этом сооружение шалаша заканчивалось. В случае дождя поверх ветвей или приставленных палок настилали траву. Для прикрытия задней части шалаша также использовали ветви деревьев, поставленные комлями вверх.
Иногда на временных стоянках при сильном ветре устраивали заслон - каркас из палок с наброшенной на него палаткой. На местах промыслов бытовали и более капитальные постройки для жилья.
Временная постройка другой конструкции была встречена им у ительменов с. Коврана. Она представляла собой двускатный шалаш, со всех сторон покрытый травой. Входом в него служила узкая невысокая дверь, сколоченная из двух досок. Она держалась на деревянных петлях. На середине постройки имелось отверстие, служащее для выхода дыма. Очаг располагался в центре, над ним при помощи кольев укреплялась палка (поперечина), на которую подвешивали крючки для чайников и котлов. Пола не было.
До 50-х гг. прошлого столетия на местах промыслов, во временных поселениях обычно строился один большой шалаш (юрта), внутри которого каждая семья размещалась в отдельной палатке или пологе. Устройство каркаса юрты аналогично каркасу землянки. Отличие состояло в том, что на каркас летнего жилища сначала настилался слой коры тополя, затем — сухой травы. Все покрытие скреплялось жердями. Шалаш имел дощатую дверь. Очаг обкладывался бревнами, над ним подвешивали жерди для сушки одежды и обуви. Около очага устанавливали стол и скамейки. Окон и пола не было. На землю настилали высушенную траву, которую по мере загрязнения сменяли свежей.
На местах зимних промыслов строили жилища той же конструкции, что и летние, только снаружи обложенные дерном. На фронтонах крыши делали небольшие окна. В помещении устанавливали железную бочку с прорубленной дверцей и трубой, используя ее в качестве печи; вдоль стен ставили нары, в центре — стол со скамейками.
Хозяйственные и подсобные постройки. Некоторые хозяйственные постройки по своей конструкции очень схожи с жилыми. Так, в XVIII в. на летних промыслах делали травяные шалаши, в них они по большей части готовят еду и чистят рыбу в ненастную погоду, а казаки соль варят из морской воды. Эти постройки аналогичны временным шалашам, которыми пользовались в пути для ночлега.
В связи со строительством изб русского типа балаганы стали служить преимущественно хозяйственными постройками.
Для хозяйственных нужд ительмены строили срубные амбары, конструкция которых заимствована от русских.
С распространением среди ительменов нового занятия — животноводства почти на каждой усадьбе появились постройки для скота, хотя и самые примитивные. Усадебные постройки были много хуже жилых домов. Хлева или вовсе отсутствовали, или представляли собою плоскую кровлю на четырех столбах, на которой зимой находился запас сена. Внизу стояли коровы, причем от ветра и стужи не было другой защиты, кроме снежных сугробов, легко образующихся около построек. Лошадей ительмены привязывали к плетню без всякой защиты от снега и пурги, а ездовых собак летом привязывали где-либо за деревней, по возможности у самой воды.
Распространенной хозяйственной постройкой, бытовавшей до 50-х гг. XX столетия, был амбар. Сруб его стоял, как правило, на небольших сваях. Бревна скреплялись «в угол», крыша в большинстве случаев была «самцовой» конструкции. «Самцы» (это продолжение бревенчатой стены вверх треугольником) служили опорой для продольных слег и жердей. Вершины обоих треугольников соединялись толстым бревном «князьком». Потолка не было, а на его уровне на балках делали настил, на котором хранили в зависимости от сезона зимнюю или летнюю одежду и обувь, материал для их пошива, берестяную утварь и т. д. Кровельным материалом служила трава, скрепленная жердями.
Наиболее распространенными были небольшие амбары с полом и крышей на сваях высотой в 1 —1.5 м, имеющие сруб в 3—4 венца. Назначение их аналогично большим амбарам. До недавнего времени бытовали «шайбы» - ящики, представляющие собой срубы в 4—5 венцов из коротких бревен и покоящиеся на сваях высотой около двух метров. Иногда их располагали на деревьях, прикрывая горбылями, жердями и придавливая сверху камнями или бревнами. Такие хранилища ставили и в поселениях, и на местах промыслов.
Из подсобных сооружений в 20— 50-е гг. XX века известны постройки для скота. Это каркасные сооружения, обложенные дерном, с соломенной крышей, под которой хранили запасы сена. Внутри помещение разделялось изгородью из жердей на столько отделений, сколько в хозяйстве имелось голов скота. В настоящее время в личных хозяйствах ительменов скота нет.
В послевоенное время в некоторых хозяйствах ительменов появились коптильни. Это обычно небольшая постройка в 3 или 4 кв. м, каркас которой обтянут толью или мешковиной, внутри в один или два ряда укрепляют жерди, на которые развешивают рыбу. Внизу роют яму для костра.
До 50-х гг. нашего столетия на местах заготовок или в поселениях встречались специальные постройки для копчения кипрея — круглые ямы диаметром 1.5—2 м, над которыми устанавливали полусферические крыши. Их покрывали корой, затем травой, сверху засыпали землей. Внутри делали настил из тонких жердей, на который укладывали для копчения сердцевину кипрея. При значительных заготовках сооружали коптильни больших размеров, делали двойные настилы, поставленные один над другим.
Все вышеописанные хозяйственные постройки в настоящее время почти перестали бытовать, сохранились лишь маленькие амбары и вешала на рыбалках сел Хайрюзово и Ковран. При современном быте отпала необходимость в строительстве хозяйственных построек, а запасы продуктов, одежда и обувь, различные предметы быта хранятся в кладовых и в подполье, которые имеются при каждом доме. Все белье, постельные принадлежности и т. п. уложены в чемоданы и сундуки, которые стоят обычно под кроватями или поставлены один на другой у стены и прикрыты накидкой.
Основной постройкой, служащей для вяления рыбы, был балаган. Только в начале XVIII в. он одновременно служил в качестве летнего жилища и помещения для хранения заготовленных продуктов, а под крышей вялили рыбу. Позднее произошла некоторая дифференциация в его назначении, и появилось несколько разновидностей балаганов.
В поселениях рядом с жилищем, на рыбалках недалеко от берега реки строили вешала, представляющие собой прочно вкопанные четыре столба, на которых покоились два тонких бревна. На такие вешала высотой около 2 м ставили нарты, летом на них сушили сети и другие снасти. Иногда поперек бревен клали жерди, на которые развешивали рыбу для вяления.
На местах промыслов, кроме постоянных, имелись и временные вешала. Устройство их такое: на четыре опорные стойки, каждая из которых представляла треножник из рогулек, клали два бревна, а поперек последних - жерди. На них вялились рыба и икра.
1.2 Способы и средства передвижения
Из всех элементов материальной культуры способы и средства передвижения ительменов изучены и описаны наиболее полно. Занимаясь рыболовно-охотничьими промыслами, ительмены вынуждены были много передвигаться. Но поездки на далекие расстояния были редки. С присоединением Камчатки и обложением местного населения ясаком охота на пушных зверей стала особой отраслью хозяйства и потребовала увеличения переездов. Этому же способствовали «каюрская гоньба» (разъезды административных лиц), развитие торговли.
В прошлом упряжное собаководство было единственным зимним видом транспорта. Использование собаки в качестве тягловой силы, как наиболее простой и древний способ, известно многим народам Сибири, Дальнего Востока, индейцам Америки и др. Но для ительменов этот вид транспорта не был характерен. По классификации М. Г. Левина, это был северовосточный тип, или, как классифицируется в «Историко-этнографическом атласе Сибири», чукотско-камчатский тип (камчатский вариант) упряжного собаководства.
В XVIII—первой половине XIX в. ительмены пользовались двумя видами нарт — ездовыми и грузовыми, которые изготовлялись мужчинами зимой. Материалом служили береза и кожаные ремни.
Ездовая нарта состояла из двух полозьев, передние концы которых были загнуты и соединены поперечиной. К последней привязывали собачью упряжку и ремни, идущие от кузова. Два дугообразных копылья концами закрепляли к полозьям. На верх копыльев устанавливали и привязывали узкий кузов, имеющий форму ладьи с высокими передком и задком. Основу его составляли круто изогнутые на концах палки, поперек соединенные дугообразными деревянными пластинками, образующими решетку в форме седла. Все концы пластинок и палок были соединены ремнем.
Кроме основных частей нарта имела ремни или дощечки, связывающие головки полозьев и поперечину с нижней частью и верхней точкой передка кузова. Все крепление нарты было мягким; отдельные ее части соединялись при помощи ремней, пропускаемых через просверленные отверстия, или же просто накладывались одна на другую и скреплялись ремешками. Старинные ительменские нарты богато орнаментировались.
Основные части упряжки изготовлялись из ремней: алыка (собачьей лямки), потяга (продольного центрального ремня), постромка (ремня, соединяющего лямку с центральным ремнем упряжки - потягом или нартой). Судя по описанию ряда авторов и сохранившимся музейным коллекциям, в XVIII—первой половине XIX в. ительмены использовали два типа упряжи: петлю без перемычки, т. е. лопаточную или близкую к ней, и лямку с перемычкой, т. е. грудную.
Садились на нарты боком, с правой стороны. Управляли упряжкой различными возгласами. Кроме того, использовали остол и вожжи. Камчатский вариант чукотско-камчатского типа упряжного собаководства перестал бытовать во второй половине XIX в.
Наряду с дугокопыльной ездовой нартой ительмены пользовались и грузовой. На протяжении XVIII—XIX вв. старинная дугокопыльная нарта была заменена восточносибирской, наиболее практичной и грузоподъемной, более прочной и требующей меньшей затраты сил и времени для ее изготовления.
В используемый ительменами комплекс восточносибирского типа упряжного собаководства входили: прямокопыльная нарта (три-четыре пары копыльев, прикрепленных ремнями к полозьям, вверху — к поперечным брускам-вязкам, на которых держался дощатый настил) с одной горизонтальной (установленной к согнутым спереди полозьям и закрепленной к передней паре копыльев) и вертикальной (привязанной к тем же передним копыльям) дугами; продольная парная упряжка с косой и прямой грудной упряжью: посадка справа; для управления — остол и вертикальная дуга.
Обязательной принадлежностью ительмена были ступательные и скользящие типы лыж. Ступательные лыжи по своей конструкции очень близки к чукотско-корякским «лапкам». Они служили главным образом для прокладывания дороги собачьей упряжке при глубоком снеге и поэтому были ее неотъемлемой принадлежностью. В начале XIX в. ступательные лыжи вышли из употребления. Ительмены пользовались и скользящими лыжами, которые служили в основном для охотничьих целей. В XX в. их изготовляли из березы длиною в рост человека, шириной 15— 20 см. Для загибания передних концов лыж использовали «станок» — деревянную рогулину с двумя поперечными брусками, прибитыми параллельно один ниже другого. Внешняя сторона их всегда обтягивалась шкурой тюленя или оленьими камусами. При ходьбе на лыжах опирались на одну палку, сделанную из хорошо высушенной и обработанной березы.
В летнее время вся жизнь ительменов проходила у воды и на воде. Рыболовный сезон начинался сразу после ледохода и кончался с первой пургой. Но, несмотря на такой образ жизни, у них не было того разнообразия водных видов транспорта, как, например, у амурских народов. Ительмены изготовляли лишь долбленые колодообразные лодки — баты. Такое однообразие водных средств передвижения, вероятно, можно объяснить наличием одинаковых условий путей сообщения на всем Камчатском полуострове (преимущественно небольшие мелководные быстрые реки), единым назначением этих видов транспорта (в основном для рыбной ловли) и низким уровнем экономического развития.
На батах они проверяли ставные невода и рыболовные ловушки — запоры, совершали поездки от поселений к местам промыслов, перевозили заготовленную рыбу, дикоросы и кладь. Долбленка очень неустойчива на воде, но ительмены обучались передвигаться на ней с юных лет и с ловкостью и мастерством управляли ею. На бату можно было пройти по труднодоступным мелководным и порожистым местам, какими изобилуют камчатские реки. Благодаря этим преимуществам, хотя и в незначительной мере, они используются до сих пор как ительменами, так и старожильческим русским населением.
При полевых исследованиях полностью восстановлен процесс изготовления батов в XX в. Весной — осенью уходили вверх по реке, выбирали прямое дерево необходимого размера, около 1 —1.2 м в диаметре. Вокруг него все расчищали, у основания предварительно прорубали сквозное отверстие, чтобы при падении ствол не сломался и не раскололся. Срубленное или спиленное бревно длиною 5—6 м очищали от коры, придавали форму носу и корме. Вдоль бревна теслом делали узкое углубление и начинали выборку древесины. Чуть продолбленные бревна сплавляли в поселок, где на берегу реки продолжали изготовление лодок: выборку материала, выравнивание толщины стенок и разводку. Чтобы толщина стенок была одинаковой, вбивали в просверленные углубления колышки длиною около 4 см. Как только появлялись их концы, так продалбливание заканчивали. Постепенно при выемке древесины ставили распорки, периодически меняя длинные короткими, чтобы заготовка не раскололась. При полной выборке материала начиналась разводка бортов, для чего в бат наливали воду и нагревали ее раскаленными камнями. Чтобы дерево хорошо распарилось, сверху бат чем-либо накрывали. Камчадалы восточного побережья по возможности весь указанный процесс проделывали у естественных горячих источников. В распаренные борта долбленки ставили распорки, круглые в сечении. Их было от трех до пяти штук в каждой лодке. Высота бортов бата. равна 50—60 см.
Ительмены, охотившиеся на морского зверя, наращивали борта бата дополнительно досками, а для того чтобы лодка не раскололась от удара морских волн, на дне ее специально делали трещину, которую сшивали китовым усом и конопатили мхом или мягкой крапивой.
На бату обычно ходили по два человека: один стоял или сидел на носу, другой — на корме. При езде вверх по течению пользовались шестами, это круглая палка из тальника, длиной 2.5—3 м, очищенная от коры и сучков и хорошо высушенная. Нижний конец ее немного заострен или иногда обит металлом. Кроме того, для езды по течению реки изготовляли небольшие однолопастные весла, длиной около 1.2 м.
Для перевозки тяжелого или объемного груза устраивали так называемые паромы, когда сдваивали или страивали баты, скрепляя их поперечными палками, и делали из жердей или досок настил, на который клали груз. Каждая семья имела от одной до трех долбленок.
В прошлом, особенно на озерах, ительмены пользовались небольшими плотами, для чего связывали пять-шесть бревен лыком ивы.
Из национальных средств передвижения до 50-х гг. прошлого столетия сохранялись собачьи упряжки восточносибирского типа, скользящие лыжи, долбленые лодки-баты. Способы их изготовления и использования были традиционными.
Наряду с указанными видами транспорта бытовали и заимствованные. В результате длительного контакта с русскими ительмены освоили изготовление наиболее грузоподъемных и устойчивых дощатых плоскодонных лодок-шлюпок. Больше всего они стали применяться в годы Советской власти, когда хозяйства ительменов были коллективизированы и лов рыбы переместился к устьям рек, где условия были совершенно иными, чем в верховьях (прибой у берега, волнение от ветров, большие глубины и т. д.). Баты этим условиям не соответствовали.
В настоящее время в распоряжении жителей районов, где также расселены и ительмены, почти все виды современных транспортных средств: самолеты, теплоходы, катера, глиссеры, машины и т. д. Круглый год работает аэролиния между областным, окружным и районными центрами и пос. Усть-Хайрюзово. С помощью авиации доставляются почта, грузы, медикаменты, вывозятся тяжелобольные и т. д.
1.3 Одежда и обувь
Традиционные хозяйственные занятия народности и географические условия определяли типы одежды и обуви, их покрой и используемый материал.
В момент прихода русских на Камчатку основным материалом для пошива одежды служили шкуры оленей, собак, морских животных, пушного зверя и птиц. В более позднее время, вплоть до первой половины XX в., верхнюю одежду шили главным образом из шкур оленей или выменивали готовую у коряков, так как в связи с обложением ительменов ясаком шкурки пушных зверей шли на его выплату. В хозяйстве оставались только испорченные или изредка специально оставленные шкурки, которые использовались лишь для отделки или украшения одежды.
В XVIII в. обувь изготовляли из камусов, кожи лососевых рыб, шкур молодого и среднего возраста тюленей, собак, снежных баранов. В конце XIX—начале XX в. ее шили в основном из камусов, шкур оленя и тюленя.
Вся обработка материала, раскрой и пошив одежды и обуви производились женщинами. Они же изготовляли нити из волокон крапивы и сухожилий животных, главным образом оленей. Шили костяными иглами, а с приходом русских — металлическими. Все швейные принадлежности (иглы, нитки, наперстки) хранились в специальной сумочке с несколькими карманами. Выделанные кожи, камусы, лоскуты тканей складывали в мешок, сшитый из тюленьих шкур.
В зависимости от назначения одежды и обуви для их пошива использовали различным способом обработанные шкуры. В XVIII в. выделка их производилась следующим образом: снятые со зверя шкуры сушили, смачивали водой и скребли на доске каменным скребком. Очищенную от мездры шкуру смазывали жеваной лососевой икрой, сворачивали и топтали ногами. Затем вновь обрабатывали скребком. Эти действия повторялись до тех пор, пока кожа не становилась мягкой, эластичной и хорошо растянутой. Выделанные шкуры красили в красный цвет, натирая мелко нарубленной корой ольхи, и использовали преимущественно для изготовления верхней зимней одежды и меховых чулок.
В конце XIX—первой половине XX в. высушенные в растянутом виде шкуры оленей обрабатывали несколькими способами. Предварительно с них металлическим или каменным скребком снималась мездра, при этом кожа растягивалась и размягчалась. Из выделанного таким способом материала шили верхнюю меховую одежду и чулки. Часто использовали уже начинающую облезать шкуру, которая ранее служила постелью. С нее скребком снимали мездру и срезали ножом шерсть. Из подобного вида кож обычно изготовляли летнюю повседневную и промысловую одежду и обувь.
Первоначальная обработка шкуры для ровдуги в XVIII в. была идентичной вышеописанной. Затем кожу неделю коптили, потом смачивали и парили, чтобы отопрела шерсть, и, наконец, смазывали икрой, мяли, топтали и скоблили каменным скребком. В конце XIX—первой половине XX в. ительмены дымленую ровдугу выменивали у коряков. Сами же делали прежним способом только светлую замшу, которую для пошива праздничной обуви чернили (сначала ее красили в красный цвет в настое ольховой коры, затем чернили в массе, полученной в процессе трения металлических изделий о брусок, смоченный водой, и смешанной настоем ольховой коры). Иногда тертую массу кипятили в старой ржавой посудине и также получали черный краситель.
Для пошива повседневной летней обуви использовали оленью кожу, выделанную следующим образом: только что снятую или намоченную шкуру сворачивали, клали для заквашивания в теплое место, затем соскребали мездру и шерсть и в растянутом виде просушивали.
Иногда очищенную от мездры оленью шкуру, идущую на пошив меховых чулок, красили в красный цвет. Для этого ольховую кору настаивали на моче человека. Этим настоем смачивали шкуру, сворачивали смазанной стороной внутрь и мяли ногами до покраски, после чего просушивали в расправленном виде.
Несколько иначе происходила заготовка камусов. Сняв с оленя, их попарно вокруг сшивали нитками через край шерстью внутрь, и, наполнив сухой травой, сушили под балаганом или на чердаке дома. Такой камус мог храниться долгое время. Перед пошивом обуви его обрабатывали так же, как и шкуру оленя: скребли, удалив мездру, мяли, растягивали. Выделанные камусы использовались при изготовлении зимней повседневной и промысловой обуви, рукавиц. Из них также шили голенища для демисезонной обуви.
Значительное количество одежды и обуви изготовлялось из выделанных тюленьих шкур. Обработка их производилась несколькими способами и зависела от того, на какие части и типы обуви шел материал.
В XX в. свежую тюленью шкуру высушивали в расправленном виде, затем ножом снимали остатки жира и мездру, одновременно растягивая ее. Из такой шкуры раскраивали подошву. Используемые для этих же целей шкуры медведя, домашнего скота, сивуча обрабатывались так же, как и тюленьи.
Для праздничной обуви тюленью шкуру красили крепким отваром ольховой коры: его вливали в сшитые в виде мешка шерстью внутрь тюленьи шкуры. Зашитый мешок подвешивали на дерево или клали на полено и в часы досуга один за другим колотили по нему дубинкой. Эта процедура повторялась до тех пор, пока краска не просачивалась сквозь кожу. Окрашенную, ее растягивали для просушки на воздухе, перед раскроем тщательно мяли руками.
Несколько иначе производилась выделка шкур, идущих на изготовление нижней поясной одежды, голенищ и головок всей летней обуви. Предварительно их также смачивали водой, свертывали шерстью внутрь и клали на несколько дней в яму, обложенную травой, где они чуть-чуть подпревали. Затем очищали от шерсти и растягивали. Высушенную кожу мяли руками, зажав между коленями и придерживая левой рукой один ее конец, другой поворачивали правой рукой по окружности против часовой стрелки. Последующую обработку продолжали скребком, снимая мездру и размягчая кожу.
Интересно отметить, что в начале XVIII в. ительмены красили кожи и минеральными красками. Иногда выцветшую матерчатую одежду, приобретенную у русских, красили соком шикши или брусники. Собачьи шкуры дубили при помощи древесины гнилого дерева и рыбьей икры и красили настоем ольховой коры.
Все кожаные заготовки раскраивались на доске острым ножом с широким лезвием, шкуры с мехом - только со стороны мездры, чтобы не повредить ворс. Ткани раскраивались ножницами. Меховые изделия шили обметочным швом, а кожаные и матерчатые — швом стежкой. На дыры одежды и обуви ительмены накладывали заплаты, никогда их не штопая.
Одежду ительменов можно классифицировать: на зимнюю и летнюю; на мужскую, женскую и детскую; на повседневную, промысловую и праздничную; но строгой дифференциации верхней плечевой одежды не было. Так, например, повседневная выношенная меховая одежда могла служить летней. Женщины носили одинаковые с мужчинами по покрою кухлянки и парки.
Глава 2. Материальная культура эвенов
2.1 Жилище
У эвенов издавна существовало два основных типа переносных жилищ: илум — конический чум общетунгусского типа, характерный для периода, когда охота была основным источником существования, и чорама дю — оригинальная по своей конструкции цилиндроконическая постройка, известная больше как ураса или юрта. Илум в качестве жилища вышел из употребления в большинстве районов в конце XVIII в., однако, в оленеводческих бригадах, а также как временное охотничье укрытие его можно встретить до сих пор.
Опорой остова чума служат три основные жерди, скрепленные сверху ремнем. На них опираются вспомогательные шесты, расставляемые по кругу, в среднем 20—30 штук. Внутри чума, над очагом, крепится специальная жердь для котла. Покрышкой для чума служат ровдуга, береста, зимой — оленьи шкуры. Берестяные чумы стали большой редкостью уже в 30-е года из-за сложности изготовления берестяных покрышек. Дольше сохранялись ровдужные чумы, однако и они уже давно вышли из употребления. Там, где чумы еще используются в качестве хозяйственных помещений, для их покрытия применяют обычно брезент. О древности этого типа жилища может свидетельствовать обычай сооружать на могилах умерших ритуальное помещение чурима, напоминающее остов чума.
Переход от чума к цилиндроконической юрте связан, скорее всего, с развитием у эвенов пастушеского оленеводства. Переход этот происходил довольно медленно. Существование чума наряду с юртой отмечали в XVIII—XIX вв. многие исследователи. Кроме чума и юрты, известны и другие жилища.
Чорама дю — традиционное постоянное переносное жилище эвенов во всех районах их обитания. Остов ее составляют четыре жерди халкиманча, две из которых на верхнем конце имеют сучки для сцепления. К двум стойкам остова крепится горизонтальная жердь екэтэн для подвешивания котлов над очагом. Цилиндрическая часть стенок юрты собирается из коротких палок чора, соединенных в треногу. Две ее ножки высотой около метра втыкаются в землю под острым углом друг к другу, третья горизонтальная палка служит для связи с вершиной угла следующего звена. Располагаясь по кругу будущей юрты, эти связки-треноги и образуют ее цилиндрическое основание. Полным жилищем считалась юрта, состоящая из 12—16 комплектов-треног.
Свод кровли юрты образуют шесты херан, верхние концы которых лежат на жердях остова, а нижние крепятся к горизонтальным палкам чора. За счет вертикальных стенок, пологого свода кровли объем и полезная площадь юрты могли быть весьма значительными. Обычными стали жилища на 2—3 семьи, вмещавшие до 20 человек. На рубеже XIX—XX вв. распространение получила малая или половинная юрта калту, состоящая из 6—8 комплектов чора.
Покрывали юрту зимой оленьими шкурами мехом внутрь, летом — ровдугой или берестой, вываренной в воде с золой. На морском побережье использовали также покрышки из рыбьей кожи. Такая юрта называлась гарми. Для покрышки юрты среднего размера требовалось 10—12 оленьих шкур, причем верхнюю часть покрышки приходилось менять практически ежегодно. Далеко не каждой семье было под силу иметь собственную юрту, поэтому родственные хозяйства обычно объединялись под одной крышей. Если в юрте жило более одной семьи, она имела, как правило, два входа — один против другого. Посторонний человек становился гостем той семьи, на чьей половине он усаживался. Позднее, в 20—30-е гг., юрты стали делить внутри перегородками из жердей на отдельные «квартиры». У камчатских эвенов они назывались аранами. В каждом аране размещалась одна семья. Очаг и котел в такой юрте были общими, но питались обычно семьями возле очага или в аранах. Пол в юрте покрывался ветками лиственницы или кедрового стланика, а сверху невыделанными оленьими шкурами. Вход закрывался ровдужной занавеской с узорной аппликацией. У каждого члена семьи в юрте имелось свое место: женщины — в хозяйственном углу, мужчины — в передней части. Спальные места располагались вдоль стен. В середине XIX в. в юртах эвенов стали появляться пологи, заимствованные, вероятно, у коряков: летом — из ситца и ровдуги, зимой — меховые. Характерным отличием эвенской юрты от эвенкийского чума, кроме конструктивных особенностей, является расположение места для гостей - мужчин. В эвенкийском чуме оно находится сразу за очагом. У эвенов же здесь обычно хранится утварь. Гостей они усаживают рядом со спальным местом хозяина, которое может располагаться либо слева, либо справа от входа.
Активное вытеснение юрты домами русского типа началось вместе с коллективизацией, но долгое время было не особенно успешным. До конца 50-х гг. строительство велось преимущественно собственными силами. Небольшие однокомнатные домики на две-три семьи делали, как правило, из местного тонкомерного леса. Крыши у них не было, стены и потолок обкладывались дерном, изнутри обмазывались глиной или обшивались фанерой. В таких домах были единственное окно с одинарной рамой, нередко «застекленное» пузырем или куском льда, железная печь или камин из дерева, обмазанного толстым слоем глины, для которых требовалось очень много дров. Совершенно непригодные для жизни в суровых зимних условиях дома эти не выдерживали конкуренции с юртами, которые вплоть до конца 60-х гг. были непременным элементом многих эвенских поселений. И только с началом государственного жилищного строительства в северных колхозах и совхозах в 70-е гг. ситуация стала заметно меняться.
Не менее сложно вытеснялась юрта и из кочевого быта оленеводов. В разные годы ее пытались заменить балками (деревянный каркас на полозьях, обтянутый брезентом или шкурами), передвижными домиками различной конструкции, но лучше всего подошла к условиям оленеводческой бригады обычная двускатная палатка. Легкая, удобная при транспортировке, она и сегодня является основным видом временного жилища у эвенов - оленеводов. Зимой пользуются меховыми палатками, вошедшими в обиход в 60-е гг, летом — обычными брезентовыми. В ненастную погоду их укрывают полиэтиленовой пленкой. Во время недолгих стоянок устанавливают только жилые палатки, пищу готовят на улице. Если же стоянка продолжительна, устраивается своеобразный жилой комплекс, состоящий из обычных заводских палаток и традиционного конического чума. Палатки в этом случае служат жилым помещением, чум — хозяйственным.
Удобство такого комплекса в том, что в случае непогоды люди переходят из палаток прямо в чум, кроме того, улучшаются возможности отдыха в незадымленном жилом помещении. Подобные комплексы встречаются, в частности, у аркинских оленеводов и на Камчатке. В зимний период во время долгих стоянок жилую, обычно шестиместную, палатку иногда устанавливают внутри большой юрты, создавая соответствующую теплоизоляцию.
Традиционные хозяйственные постройки эвенов, в значительной степени сохраняющиеся до сих пор, можно разделить на три группы: срубные крытые амбары на сваях, помосты-лабазы и навесы. Отличительная их особенность — коническое покрытие, характерное для тунгусской традиции. Амбары и лабазы сооружались из бревен на столбах или спиленных деревьях. Попадали в них по лестнице или бревну с зарубками, которые затем убирались внутрь. Хранились в них обычно вещи, которые могли испортить грызуны и хищники, а также непортящиеся продукты. Под навесами урадан — нарты и прочий хозяйственный скарб. Крыши таких построек делали из коры хвойных деревьев. Подобные хозяйственные постройки были характерны в основном для таежных районов.
К числу наземных хозяйственных построек в прошлом относились также конические шалаши нимнгын из плотно подогнанных бревен для юколы и мороженой рыбы, двускатные шалаши калтам, укрытия из веток и сухой травы далда у якутских эвенов и хзвэ — у камчатских. Хозяйственные постройки, сооружаемые в настоящее время в поселках, в отличие от тех, что возводятся в тайге и тундре, носят более капитальный характер и не имеют свайного основания.
2.2 Средства передвижения
Единственным транспортным средством для большинства эвенов в прошлом был олень. Его использовали в этом качестве в любое время года. У пеших тунгусов и оседлых эвенов средством передвижения служили собаки. Олени, используемые для передвижения, подразделялись на два вида: вьючных и верховых. Под вьюк использовали любого обученного этому делу оленя, для верховой езды отбирались наиболее крупные и выносливые животные. Таких оленей, как правило, кастрировали бескровным способом.
Приручение и обучение оленей работе под седлом и вьюком начинались обычно с двух - трехлетнего возраста и занимали две-три недели. Чтобы олень быстрее привыкал слушаться хозяина, к недоуздку с левой стороны крепилась специальная зубчатая пластинка из кости. Нажимая на нее с помощью повода, оленя заставляли ускорять или замедлять шаг, поворачивать в ту или иную сторону. Когда олень привыкал ходить под седлом, пластинка снималась. Недоуздок надевали на каждого верхового или вьючного оленя. Он состоял из ременной петли-оброти с двумя ремешками, которые завязывались за рогами животного, и поводка для управления. К оброти обязательно пришивались бахрома и кисточки, которые, раскачиваясь во время движения, отгоняли докучливых насекомых.
В отличие от чукчей у эвенов никогда не возникало проблем со сбором оленей для перекочевки. Животных ловили арканами или даже руками. Вся подготовительная операция занимала не более часа. Чукчам же, чтобы отловить своих полудиких ездовых оленей, требовалось минимум 3—4 часа, при этом приходилось еще сооружать подобие загона. Эвены подходили к оленю, седлали и вьючили, а также садились на него только с правой стороны. Седло закреплялось на лопатках оленя с помощью единственной подпруги. При посадке верхом опирались на специальный посох. С его помощью всадник также поддерживал равновесие в седле во время движения. Посохи у эвенов были мужскими нинками и женскими тийун. У женского посоха на конце имелся металлический крюк, которым женщины поправляли вечно сползавшие вьючные сумы.
Верховая езда на олене требовала особых навыков. Седло, расположенное на лопатках животного, постоянно раскачивалось, сидеть в нем было непросто, поэтому обучались езде на олене с раннего детства. Ребенок с пяти-шести лет ездил уже самостоятельно: мальчик в мужском седле, девочка — в женском. Мужские седла отличались от женских меньшими размерами, их луки изготовлялись из рога. Деревянная основа седла, так называемый ленчик, обшивалась оленьей шкурой мехом внутрь, подушки седел набивались оленьей шерстью. Женские седла имели более высокие деревянные луки и более длинные ленчики. Детские седла донка делались с широкими и высокими деревянными луками, к которым по бокам крепились тонкие бортовые доски, образующие подобие короба. Кроме того, ребенка пристегивали к седлу специальной лямкой. Отличительный признак грузового седла дуннилкан — наличие деревянного стержня, соединяющего луки, к нему привязывали обычно ремни вьючных сум. Роговые и деревянные луки седел обязательно украшались орнаментом. Особой красочностью отличались седла, предназначенные для свадебных торжеств.
У каждого ездового или вьючного оленя было свое предназначение, в соответствии с которым он имел особое название. Детей в возрасте до пяти лет возил в специальной люльке олень бэбэрук (от «бэбэ» — колыбель); оленей, ходивших с детскими седлами, называли онерук или онесэк; одеяла, спальные мешки-кукули, оленьи шкуры (постели) перевозил олень хулрърук, посуду — хэрукурук, и т. п. Замыкающим в кочевом караване всегда был олень ирукарук, тащивший за собой шесты для остова юрты или чума.
Для перевозки различных вещей у эвенов были специальные парные переметные сумы хэтук, хэрук мунгэрэ из оленьего камуса. Их вешали по обе стороны грузового седла, а чтобы они не сползали, притягивали к седлу подпругой или специальным ремнем, проходящим через грудь оленя. При перевозке маленьких детей в люльке ее обязательно уравновешивали противовесом гасан. Чаще всего эту роль выполняла обычная вьючная сума на другой стороне седла. У каждой перевозимой вещи была своя особая сумка. Котлы, топоры, различные инструменты всегда помещались в специальные чехлы или мешки, хрупкие предметы и посуду перевозили в посудных берестяных ящиках, перекладывая их стружками или мягкими шкурками, для мелких вещей существовали особые плоские сумки авса. Для защиты от дождя и мокрого снега вьючные сумы обязательно укрывали покрышками кумнан из шкур с головы оленя или камуса. В прошлом они также богато орнаментировались. Общий вес груза, переносимый вьючным оленем, колебался от 25 до 40 кг и более. Завьюченные олени выстраивались в походном караване друг за другом. Поводок от головной веревки каждого последующего оленя привязывался к седлу предыдущего. Первым шел верховой олень.
Традиции верховой и вьючной езды на оленях в значительной степени сохраняются и сегодня. Однако в последние годы для этих целей все чаще используют лошадей. Их ценят за способность нести значительно больший груз. Вьючно-верховые лошади имеются практически в каждой оленеводческой бригаде, во многих эвенских семьях. В большинстве случаев их по-прежнему держат на вольном выпасе и не подковывают. В качестве упряжи используются седла и сбруя, заимствованные у русских и якутов. Теперь при перекочевках оленеводов можно нередко наблюдать смешанные «оленьелошадные» караваны. Впереди следуют лошади, в некотором отдалении от них — олени. Снаряжают лошадей в дорогу мужчины, женщины в это время навьючивают оленей, но обязательно в сторонке, поскольку олени боятся лошадей.
С появлением нарты у эвенов стала интенсивно развиваться перевозка грузов по найму. Особое распространение получил извоз уже в советское время в районах деятельности Дальстроя. В грузовую нарту впрягалось обычно два оленя, которые перевозили 150 кг груза. Каждый каюр вел за собой 7—8 упряжек. Средний переход с нагруженными нартами составлял 20—25 км. Перевозка осуществлялась по так называемым «трактам» — кратчайшему расстоянию с удобным рельефом местности.
В настоящее время в большинстве районов, где живут эвены, используются прямокопыльные нарты двух видов — для перевозки груза и легковые. Последние короче грузовых, у них менее массивные полозья, более тонкие и высокие копылья с небольшой площадью настила. Упряжка обычно парная, но запрягают иногда и трех оленей. Крайний правый олень всегда является ведущим. Упряжь оленьей нарты состоит из потяга, один конец которого крепится к дуге барана, и лямок. Садятся на нарту во время движения, как и на верхового оленя, с правой стороны боком, положив левую ногу на нарту, а правую опустив на полоз. Управляют упряжкой с помощью длинного поводка в левой руке, в правой держат остол таралавун, которым погоняют оленей. Его используют и в качестве тормоза.
В начале XX в. довольно распространенным видом транспорта у отдельных групп эвенов стали собачьи упряжки. Вначале ими пользовались в основном оседлые эвены на Охотском побережье, где были хорошие условия для содержания ездовых собак. При поездках на дальние расстояния с ними не могли соперничать олени. Если за день олень преодолевал расстояние в 20—25 км, то собачья упряжка в два—три раза больше, а весной, когда устанавливался прочный наст, до 100 км и более. Особенно эффективным оказался этот вид транспорта при пассажирских перевозках, которые интенсивно развивались в 20—30-е гг.
Вначале эвены использовали в упряжном собаководстве преимущественно камчатскую лайку, обладавшую превосходными ездовыми качествами. Однако обычай кастрировать упряжных животных быстро привел к вырождению этой породы, и для поездок стали использовать любых собак. В упряжку запрягали, как правило, 12 собак примерно с годовалого возраста. Срок работы собаки в упряжке не превышал 5—6 лет. В семи - восьмилетнем возрасте многие собаки уже теряли зубы и не могли питаться сухой жесткой юколой, которая была в поездках основным кормом. В день каждой собаке полагалось 500—700 г юколы, при дальних поездках к ежедневному рациону добавлялось до 100 г жира морского зверя. Ездовых собак содержали круглый год на привязи под открытым небом.
В настоящее время собаки в качестве транспортных животных используются нечасто. Связано это в основном с дороговизной содержания собачьей упряжки. Собаками пользуются в основном охотники, причем к месту охоты они едут на оленях, а на самом промысле используют преимущественно собак. Охотники с собачьим транспортом добывают пушнины, как правило, больше. Собачьи нарты эвенов Охотского побережья и Камчатки отличаются от оленьих и напоминают камчадальские. Сократилось и число собак в упряжке; теперь она в большинстве случаев состоит из 6 животных, запряженных цугом. Управляют собаками при помощи команд голосом.
Широко распространенным средством передвижения в прошлом и настоящем у эвенов являются лыжи. Известны два типа лыж: голицы кайсар, которые используются по ровной местности, и подбитые камусом мэрэнгтэ. Последние были очень удобны для передвижения по тайге. Широкие (24—26 см) и короткие (125—130 см), они выгодно отличались от якутских тем, что позволяли легко маневрировать среди деревьев и не проваливались в рыхлом лесном снегу. Приморские чукчи охотно покупали ламутские лыжи, поскольку высоко ценили их камусную подбивку, по качеству значительно превосходившую тюленью кожу, которой они пользовались для этих целей. Некогда лыжи эвенов имели и еще одно неоспоримое преимущество — у них был изгиб не только спереди, но и сзади. Это очень удобно при медленном спуске с горы. Для этого достаточно повернуть лыжи шерстью против движения. В настоящее время такие лыжи уже вышли из употребления. При ходьбе на лыжах эвены, следуя традициям верховой езды на оленях, всегда опираются на одну палку. Иногда ее используют и в качестве упора при стрельбе.
Изменения в экономике и быту, происшедшие в последние десятилетия, сказались и на транспортных средствах эвенов. Традиционными видами пользуются теперь только в оленеводческих бригадах и на промысле. В поселках, где живет сегодня большинство эвенов, преобладает современный транспорт: мотоциклы, автомашины, трактора, «Бураны». По крупным рекам курсируют грузовые и пассажирские теплоходы; до недавнего времени все населенные пункты были связаны с районными центрами авиасообщением.
2.3 Одежда и обувь
Основным материалом для изготовления традиционной эвенской одежды служили олений мех и ровдуга. Мужской и женской верхней одеждой были распашные кафтаны, спинку, полки и верхнюю часть рукавов которых выкраивали из одной шкуры. В нижней части спинки имелись две прорези для клиньев. Шили кафтан обязательно в обтяжку: полы на нем не сходились, а стягивались ровдужными ремешками. В зависимости от сезона кафтан делали из весенних, летних или зимних шкур оленя. Принципиальных различий в покрое между женскими и мужскими кафтанами не было. Женская одежда отличалась в основном богатством украшений и орнамента.
Важным отличием эвенского кафтана от большинства эвенкийских в прошлом было наличие так называемого «хвоста» — меховой полоски (иногда двух), свисавшей со спины и раздваивавшейся у самой земли.
Существовало несколько вариантов кафтана: ровдужный найми, который носили летом; дудик — нижний зимний кафтан мехом внутрь, выполнявший по сути функцию рубашки, и мука — верхний зимний кафтан мехом наружу. Кроме кафтанов, в комплект одежды входили также нагрудник, прикрывавший стык несходящихся бортов, натазники, ноговицы, наколенники, унты, шапка и рукавицы. Последние нередко наглухо пришивались к рукавам, а чтобы (в случае необходимости) охотник мог быстро освободить руки, в рукавах кафтана имелись специальные прорези. Полный комплект традиционной одежды эвенов вышел из употребления уже в конце XIX в. Отдельные его элементы используются до сих пор.
Эвенский нагрудник нэл состоял из двух частей — собственно нагрудника и передника (фартука), сшитых друг с другом или выкроенных из одного цельного куска. Верхняя часть с вырезом для шеи завязывалась тесемками на затылке, еще одна пара тесемок или просто ремешок охватывали талию. Зимние нагрудники делали из шкур горного барана или оленя осеннего забоя с подстриженной шерстью, летние — из ровдуги. К мужским нагрудникам на уровне пояса пришивали неширокую ровдужную бахрому, женские, особенно передник, украшались орнаментом, бисером и вышивкой подшейным волосом оленя. Кромка подола обрамлялась ровдужной бахромой с металлическими подвесками. Длина нагрудника у женщин достигала колен, мужские были короче.
По форме нагрудники у разных групп эвенов заметно отличались. В юго-восточной Якутии нижняя часть нагрудника была четырехугольной, верхняя — трапециевидной.
Натазники хэркэ представляли собой некое подобие современных шортов (некоторые исследователи называют их трусами), и потому обязательно дополнялись ноговицами дотон, выполнявшими роль штанин. Их выкраивали в виде расширяющихся кверху полос и привязывали к натазникам ровдужными вязками. Со временем натазники неуклонно удлинялись, пока не превратились в обыкновенные короткие штаны, что в свою очередь привело к укорачиванию ноговиц и превращению их в наколенники боконан. Традиционные ноговицы дольше всего сохранялись в женском костюме, в то время как наколенники носили преимущественно мужчины.
Капорообразная шапка эвенов авун встречалась в разных вариантах. Наиболее распространенная имела круглую форму и состояла из двух боковинок и одной полосы, проходящей от лба до затылка. Летнюю авун шили из ровдуги, зимнюю — из оленьего меха. Она обязательно имела меховую опушку, защищавшую лицо от холодного ветра. Другой вид капорообразной шапки элумча носили преимущественно женщины и дети. Верх ее, подобно русской кичке, завершался копытообразным гребнем, обращенным широкой стороной вперед. Элумча имела очень широкую меховую опушку, верх шапки шился из гладкошерстного меха, резко выделявшегося по своему цвету от опушки. Позднее для этих целей стали использовать цветное сукно. В начале XIX в. многие эвены, особенно женщины, стали носить платки, поверх которых одевалась традиционная шапочка.
Обувь эвенов (общетунгусское название унта) подразделялась на летнюю, осеннюю и зимнюю. Летняя у большинства групп эвенов называлась олочик (от оло — «брести по воде») и шилась из оленьей ровдуги. Неизменным материалом для зимней обуви были оленьи камусы. Из них делали унты двух типов — короткие (до колен) тэвун, нуйду и длинные, закрывающие пах, хелсык, мэрун. Подошву для них делали из лосиной ровдуги или шкур морского зверя. Высокие унты привязывались к поясу с помощью подвязок тири. Кроме того, они имели еще две пары вязок — под коленом и над пяткой. Мэрун надевали преимущественно мужчины глубокой зимой, отправляясь на охоту. Осенью использовалась комбинированная утепленная обувь с ровдужным верхом и стриженым мехом с внутренней стороны. В качестве стелек для обуви использовалась сухая трава.
В отличие от эвенков, у которых преобладала поршневидная обувь, эвены шили обут, с кроеной подошвой. Выкраивалась она по размерам больше ступни, пришивалась к голенищу внутренним швом, в который для крепости вкладывалась узкая полоска ровдуги. Прямо срезанный верх голенища нередко заканчивался надставкой или отворотом. С зимней обувью обязательно носили меховые чулки дотын. В плохую погоду, на промысле или во время перекочевок под меховые чулки одевались еще и ноговицы.
Детской малышовой одеждой (до 3-летнего возраста) у всех групп эвенов служил комбинезон. Зимний комбинезон был двойным, имел глухие рукава (иногда с прорезями для кистей рук); обувь составляла с ним одно целое. Нижний комбинезон имел нагрудник, представлявший продолжение спинки. Его пропускали между ног ребенка, а верхний конец, достигавший подбородка, завязывался на затылке тесемками. Комбинезон для детей более старшего возраста представлял собой штаны, нагрудник и наспинник, сшитые вместе. Поверх такого комбинезона на ребенка одевали также ноговицы и двойной кафтан, не отличавшийся по покрою от взрослого. Примерно с 10 лет дети носили уже обычную одежду. Тесное взаимодействие с соседями не могло не отразиться на традиционном костюме эвенов. На Камчатке, Анадыре, Нижней Колыме вместо распашной вошла в употребление глухая закрытая одежда корякско-чукотского типа, более приспособленная к местным климатическим условиям. Интересно, что, восприняв эту одежду, эвены первоначально пытались придать ей более привычный для них вид.
Отдельные элементы покроя одежды и шапок были восприняты эвенами у якутов, однако заимствования эти вначале использовались лишь в одежде, изготовленной из новых материалов — ткани, конских и коровьих кож. Одежда из шкур оленя, лося, горного барана, особенно производственная, продолжала сохранять традиционные черты. Русское влияние на одежду оседлых эвенов стало ощутимо сказываться уже в середине XIX в.
В настоящее время повседневная летняя верхняя одежда эвенов ничем не отличается от общепринятой и состоит, как правило, из рубашки, брюк, пиджака, свитера или куртки, длинных резиновых сапог, кепки или вязаной шапочки. Женщины носят обычные платья, кофты, брюки или шаровары, короткие резиновые сапоги и платки. Охотники и оленеводы пользуются покупными брезентовыми куртками, ватниками и плащами. Из водонепроницаемых материалов (полиэтилен, клеенка и др.) самостоятельно шьют куртки с капюшонами, нередко используя при этом традиционные выкройки.
Зимняя одежда сохраняет традиционные черты в гораздо большей степени, чем летняя, поскольку лучше приспособлена к местным условиям. Правда, распашную одежду общетунгусского типа носят сегодня только женщины, мужчины предпочитают глухую корякско-чукотскую. В ней удобнее работать в стаде, она лучше держит тепло. Окончательно вышел из употребления у мужчин и эвенский нагрудник. Его можно встретить сегодня лишь в женском традиционном праздничном костюме, который, к сожалению, имеют далеко не все семьи. К тому же шьется сегодня такая одежда в основном из сукна. Традиционные черты ей придают лишь покрой да украшения бисером.
Заключение
Ознакомившись с материальной культурой ительменов и эвенов, можно сделать вывод, что в связи с влиянием современной цивилизации, жилища, средства передвижения, одежда и обувь этих народов претерпели значительные изменения.
В результате длительного контакта с русскими в настоящее время в распоряжении ительменов и эвенов практически все блага XXI века.
При возведении собственных жилищ используются современные строительные материалы и методики. При изготовлении одежды и обуви они пользуются новыми технологиями и тканями. Им доступны все виды транспортных средств: самолеты, пароходы, автомобили.
Таким образом, мы можем заключить, что на момент наступления третьего тысячелетия, единственным самобытным аспектом материальной культуры коренных народов остается непосредственно лишь форма исполнения жилища, средств передвижения, одежды и обуви. Эвены и ительмены продолжают жить устоявшейся жизнью, но теперь, она не является столь обособленной.