РЕФЕРАТ НА ТЕМУ

УСТРОЙСТВО УПРАВЛЕНИЯ В МОСКОВСКОМ ГОСУДАРСТВЕ XVI ВЕКА

ПЛАН

1. Возникновение приказов; перечень главнейших из них.

2. Увеличение и усложнение состава думы.

3. Система кормлений в местном управлении как на­следие удельной старины.

4. Таксация кормов и установление порядка суда и управления в областях.

5. Губные учреждения.

6. Земские учреждения Ивана Грозного.

7. Земские соборы.

8. Успехи в развитии государственного начала.

1. Возникновение приказов; перечень главнейших из них.

Московский государь, объединивший под своей властью всю северовосточную Русь, в управлении ею уже не мог обходиться при помощи тех органов, которыми пользовались его предшественники — Московский и другие удельные князья. Такими органами, как уже было сказано в своем месте, в центре государства были управители отдельных отраслей обширного дворцового хозяйства — дворецкий, казначей, стольник, чашник, конюший, ловчий, сокольничий и другие путные бояре, а в уездах и волостях — наместники, волостели и тиуны. Те дела, которые выходили из ведения всех этих правителей, решал сам князь единолично или советуясь с боярами. Органам княжеского управления в удельную эпоху были должностные лица, но не учреждения, не присутственные места с определенным кругом дел, с канцелярией и архивами. С объединением Великой Руси вокруг Москвы усложнились непомерно и увеличились правительственные задачи, и Московскому государю стало уже невозможно обходиться при помощи старых удельных сотрудников, а понадобилось много и других, новых, а главное — невозможно стало править так, как раньше — через лиц, потребовалось создать целые учреждения, присутственные места, бюрократические средоточения. Такие учреждения получили название приказов.

Приказы частью выросли вокруг прежних должностей удельной эпохи, а частью появились вновь для заведования делами уже чисто государственного значения, для которых в удельную эпоху не было никаких особых должностей. С расширением владений великого князя Московского расширилось и его дворцовое хозяйство, умножилось количество дел у тех лиц, которые им заве­довали, и прежде всего у дворецкого. Одному ему и даже с помощником было уже не под силу справляться со всеми делами, и поэтому мало-помалу около него выросло целое учреждение со штатом дьяков и подья­чих, с книгами и столбцами, получившее название при­каза Большого дворца. Название Большого дворца этот приказ получил в противоположность другим прика­зам — «дворцам», которым на первых порах поручалось управление делами новоприсоединенных земель и кня­жеств. Таковы были приказы дворцов Нижегородского, Дмитровского, Ростовского, Тверского и Рязанского. С течением времени, однако, эти дворцы упразднились, и дела их распределены были между другими приказами, в том числе и приказом Большого дворца. Исключение представил приказ Казанского (и Мещерского) дворца, в котором сосредоточено было высшее управление областями царств Казанского, Астраханского и Сибирского. Приказ Большого дворца заведовал содержанием дворца и теми людьми и местностями, которые доставляли это содержание. Таковы были: дворцовые села и разные оброчные имущества, московские ремесленные слободы, работавшие на дворец. Кроме того, в приказе Большого дворца судились те самые лица, которые освобождены были от суда наместников и волостей (преимущественно духовенство) и которых судил сам великий князь или его боярин введеный (дворецкий чаще всего бывал таким введеным, особо уполномоченным боярином). К приказу Большого дворца примкнули и стали к нему в подчиненное положение дворы: Кормовой, Хлебенный и Сытенный. В этих приказах сосредоточилось заведование теми делами, которые в удельное время подлежали ведению стольника и чашника, — около боярина-конюшия вырос в XVI веке приказ Конюший; соответствующие приказы образовались около ловчия и сокольничия. На место казначея удельной эпохи, принимавшего и хранившего княжеские доходы впредь до распоряжения князя, с образованием Московского государства, с увеличением поступлений и расходов и отчетности по ним, возник целый ряд приказов, а именно: приказ Большой казны, который под управлением боярина казначея собирал и хранил преимущественно прямые налоги и ведал судом и управой гостей и торговых людей; ему подчинен был Денежный двор, где чеканилась монета; приказ Большого прихода, который ведал преимущественно таможни, мосты и перевозы, а также московские лавки, которые давали правительству большие доходы; и, наконец, так называемые чети, или четверти, взявшие на себя во второй половине XVI веке в известных районах государства прием и учет прямых (и некоторых косвенных) налогов, в том числе и оброков, заменивших кормы наместников и волостелей, а в связи с этим — и высший суд над податными людьми этих районов (четверти, по-видимому, возникли как ответвления приказа Большой казны и были первоначально столами, или повытьями в этом приказе).

Но особенно творческая работа жизни проявилась в сфере государственного управления в собственном смысле. Для этого управления в удельное время не было никаких центральных органов, помимо князя и его думы. Теперь эти органы вырастают один за другим. Таким образом, возникает особый Посольский приказ, или особая канцелярия при государе и его думе по иностранным делам, которой заведует думный посольский дьяк. В этой канцелярии хранятся получаемые бумаги и изготовляются отпускаемые, находится целый штат дьяков, подьячих и переводчиков. Образование такого учреждения было вполне естественно. Пока Московский князь был мелким владетелем, у него не могло быть большой и сложной дипломатической переписки. Не так стало, когда этот князь превратился в правителя огромного государства. Уже у Ивана III завязались оживленные отношения с соседями и даже отдаленными государствами Европы, и накопилось несколько ящиков дипломатических бумаг, которые по роду дел назывались немецким, волошским и т. д. и были отданы на хранение казначею. Чем дальше, тем более развивались дипломатические отношения, росла переписка и увеличивалось количество бумаг. В конце концов царь Иван Васильевич приказал в 1565 году построить особую Посольскую избу и сосредоточить в этой избе все делопроизводство по иностранным отношениям и весь архив. Таким же путем возникли и другие канцелярии думы — Разряд и Поместный приказ. В удельную эпоху все служебные назначения делались князем по совету с боярами или единолично. Таких назначений не могло быть особенно много, и потому не возникало надобности в особой канцелярии для записи этих назначений. Иное дело стало, когда под властью Московского князя объединилась вся великая Русь, оказались сотни мест и должностей, которые приходилось замещать, понадобилось давать сотни всяких поручений и т. д. Тут уже нельзя было без записей, без предварительного составления проектов служебных назначений к докладу государю и боярам. Эти записи и эти проекты стали необходимыми в силу требований местничества. Все это вызвало возникновение особой канцелярии при государе и думе — Разряда под управлением думного дьяка. Когда началась усиленная вербовка военнослужащих людей, то понадобилось вести списки этих людей и их денежных и поместных окладов. Это делопроизводство сосредоточилось также в Разряде. Через Разряд же шли различные распоряжения по обороне государства, по ведению военных действий, по управлению некоторыми окраинными городами, имевшими стратегическое значение. Для регистрации и учета земель, которые шли в раздачу военнослужащим людям при государе и думе, возникла третья канцелярия — Поместный приказ под управлением особого, иногда думного, дьяка.

Выяснившаяся потребность в создании особого пешего войска — стрельцов — вызвала к жизни и особый Стрелецкий приказ специально для набора и снабжения всем необходимым этого войска. С введением артиллерии возникло и особое специальное учреждение для литья пушек и ядер и заведования артиллеристами — Пушкарский приказ. Такие же специальные учреждения появились и для изготовления холодного оружия — приказы Оружейный и Бранный. В удельную эпоху великий князь сам с боярами разбирал тяжбы и иски, связанные с существованием холопства, важные уголовные и гражданские дела, переходившие к нему прямо в силу так называемых несудимых грамот. Теперь управиться ему со всеми этими делами стало немыслимо, и потому в центре возникают особые приказы для разбора таких дел — Холопий, Разбойный, судные приказы Владимирский. Московский, Дмитровский и Рязанский. Разнообразные отрасли государственного управления вследствие его осложнения получают теперь особые учреждения, которыми заведуют особые лица с дьяками и подьячими. Таким образом, возникают приказы Ямской, который заведует ямской гоньбой и ямщиками во всем государстве; Каменный, который заведует казенными постройками; приказ Книгопечатного дела, Челобитенный с 1550 года (комиссия по принятию прошений на Высочайшее имя) и т. д.

2. Увеличение и усложнение состава думы.

Параллельно с возникновением и умножением всех этих центральных учреждений умножался и усложнялся и состав боярской думы при Московском государе, и по тем же самым причинам. Дело в том, что дума составлялась преимущественно из начальников отдельных ведомств. В удельное время такими ведомствами были отдельные отрасли княжеского хозяйства; с объединением государства такими ведомствами сделались уже многочисленные и разнообразные отрасли государственного управления. Раз увеличилось число ведомств, должно было ео ipso увеличиться и число членов государственной думы. Не для всех ведомств могли назначаться начальники из знатных первостепенных бояр. Отдельные отрасли государственного управления требовали сплошь и рядом людей опыта и знаний, специалистов, которых Московскому государю пришлось выбирать и из второстепенного боярства, и даже из рядового дворянства. Благодаря этому и в думе Московского государя сошлись люди разного круга, разных степеней знатности. По тогдашним понятиям и обычаям их нельзя было посадить вместе без соблюдения известного порядка по степени знатности. Государева Дума, поэтому разделилась на три группы или чина. Первую группу — бояр составили первостепенные бояре; вторую группу составили бояре менее знатные или более молодые: эта группа получила название бояр окольничих, а потому просто окольничих, и, наконец, третью группу составили думные дворяне, из лиц, сделавшихся начальниками отдельных ведомств и попавших в думу благодаря, главным образом, личным заслугам. В состав думы вошли под именем думных дьяков и начальники ее кан­целярий по отдельным отраслям управления, но без права голоса. Такой состав государевой думы обозначился уже в малолетство Ивана Грозного.

3. Система кормлений в местном управлении как наследие удельной старины.

В связи с государственным, объединением произошли крупные перемены и в устройстве местного управления. В удельную эпоху местное управление, как было уже сказано, находилось в руках наместников и волостелей. Наместник сидел в центральном городе уезда и чинил суд и управу по всем делам в пределах окологородней волости и по важным уголовным делам в пределах всего уезда. В пределах уезда наместник был обыкновенно и военачальником, распорядителем военных сил. Волостели чинили суд и управу в отдельных уездах независимо от наместника, будучи ограничены в своей компетенции только родом дел. Господствующей точкой зрения в отношении к этим должностям у княжеской власти был не интерес местных обществ, а интерес правящего персонала. Должности наместников и волостей рассматривались преимущественно как кормления княжеских слуг, средства их содержания. Поэтому и случалось, что одну и ту же должность получали за раз двое лиц, которые делились уже между собой доходами. Поэтому случалось также, что наместничество пребывало долгое время в руках лиц одной фамилии, переходило как бы по наследству от отца к сыну; примером может служить кормление Мещерой в роде Протасьевых от начала XV до конца XVI века. Поэтому же и наместники, и волостели отправляли правосудие сплошь и рядом через своих холопов — тиунов и доводчиков. Наместники и волостели смотрели на отправление своих должностей преимущественно как на сбор доходов, а не как на общественное служение, и потому естественно пускали в дело своих холопов. Доходы наместников и волостелей составлялись из въезжего корма, периодических поборов деньга­ми или натурой, иногда тем и другим вместе, два или три раза в году (на Рождество, Велик день и Петров день), из судебных пошлин, торговых (с иногородних купцов) и брачных («выводной куницы» и «новоженного убруса»). Въезжий, великоденский, рождественский и петровский кормы собирались выборными людьми от местных обществ — старостами и сотскими, которые собирали с местных жителей и другие налоги, а равно вообще понуждали к отправлению всяких повинностей.

Описанная система кормлений могла не расходиться далеко с насущными интересами общества и государства только в удельное время, когда размеры княжеств не были значительными, когда вся судебно-административная деятельность местных правителей совершалась на виду у центральной власти, когда крепка была старина и пошлина, и для населения всегда была возможность бороться с злоупотреблениями администрации подачей жалоб князю или уходом в другие княжества. Не то стало с объединением Великой Руси вокруг Москвы, с образованием огромного государства.

По народной пословице, до Бога стало высоко, а до царя далеко, и система кормлений, перестав справлять­ся со своими общественными задачами, быстро стала вырождаться в систему административного произвола и злоупотреблений. Московское правительство стало принимать против этого свои меры, и таким образом, государственно-общественная точка зрения в организации местного управления стала все более и более выдвигаться на первый план.

4. Таксация кормов и установление порядка суда и управления в областях.

Дело началось с того, что правительство стало таксировать корма наместников и волостелей, определять размеры судебных и других пошлин и определять порядок судопроизводства. С этой целью, не ограничиваясь обычными наказными списками наместникам и волостелям, оно стало издавать уставные грамоты для отдельных областей и уездов; позже стали вестись особые книги кормам в приказах. Кормления поделены были на две категории — с боярским судом и без боярского суда.

Наместники и волостели с боярским судом имели право решать дела об укреплении в холопство и о выдаче отпускных грамот, а также важные уголовные дела — о татях, душегубцах и всяких лихих людях — без доклада в Москву тем боярам, которым приказаны были эти дела, т. е. начальникам приказов Холопьего суда и Разбойного, а наместники и волостели без боярского суда не имели этого права.

В конце XV века, в 1497 году, издан был общий Судебник для всего государства, исправленный и допол­ненный затем в 1550 году. Судебник более подробно и тщательно определял порядок судопроизводства и размеры судебных пошлин, чем уставная грамота.

5. Губные учреждения.

Но всего этого оказалось недостаточно. Наместники и волостели, как кормленщики, больше всего заботившиеся о сборе своих доходов и потому заинтересованные в умножение преступлений, не проявляли должной инициативы и энергии в ограждении обществ от разбойников, воров и всяких лихих людей. В Москву со всех сторон стали приходить жалобы местных обществ на нерадение и попустительство властей с просьбами о разрешении «самим меж себя обыскивати и имати разбойников и лихих людей». Правительство вняло этим жалобам, и уже в малолетство Ивана Грозного стали по всем городам большим, по пригородам и волостям выдаваться грамоты, коими предоставлялось «лихих людей обыскивати самым крестьяном меж себя по крестному целованью и их казнити смертной казнью, не водя к наместникам и их тиунам». Для этого общественного самосуда первоначально не было создано особых учреждений: дело должны были взять в свои руки наличные выборные власти, т.е. старосты, сотские, целовальники и т. д. Но затем, в начале 50-х го­дов, созданы были особые выборные власти для истребления воров и разбойников. Все землевладельцы уезда — князья, дворяне и дети боярские, духовные лица и крестьяне — должны были съезжаться вместе и выбирать особого губного старосту из местных дворян и детей боярских, а также губного дьяка; сотские люди, т. е. крестьяне, должны были со своей стороны набрать в помощь им губных целовальников. В тех случаях, когда выбор губного старосты не мог состояться по каким-либо причинам, его назначало само правительство. Все эти люди, составлявшие так называемую губную избу, и должны были разыскивать разбойников и профессиональных воров, судить их и казнить. В частных вотчинах избрание губных властей предоставлялось обыкновенно владельцу, причем старостой мог быть кто-либо из людей, служащих частному вотчиннику, его приказчик. Губные власти подчинены были разбойному приказу, который утверждал их в должности, давал им инструкции и контролировал их деятельность. Так народились в областях учреждения, которые можно назвать государственными в собственном смысле, которые преследовали исключительно интересы общества, а не отдельных лиц.

6. Земские учреждения Ивана Грозного.

Губные учреждения были коррективом, который по требованиям жизни был внесен в систему кормлений. Несоответствие этой системы новой политической организации общества давало чувствовать себя все более и более и привело, наконец, к дальнейшему ограничению этой системы. В 1555 году царь издал указ, в котором заявлял: «наперед сего жаловали есми бояр своих... городы и волости давали им в кормленье, — и нам от крестьян челобитья великия и докука была беспрестанная, что наместники и волостели чинят им продажи и убытки великия. И мы, жалуючи крестьянство... наместников, и волостелей и праветчиков от городов и от волостей оставили; ...велели есми во всех городах и волостях учинити старост излюбленных, кому меж крестьян управа чинити». Этой мере предшествовали частные пожалования земского суда отдельным обществам. Земский суд составляли: излюбленные головы или старосты, избранные тяглыми людьми, т. е. посадскими и крестьянами, земские дьяки и лучшие люди (целовальники в различном числе — от 10 до 2, называвшиеся также и земскими судьями). Юрисдикция их простиралась только на тяглое население, которое подсудно было наместникам и волостелям. Военно-служилые землевладельцы, из которых многие имели жалованные несудимые грамоты, освобождавшие их от суда наместников и волостелей, должны были судиться в судных приказах в центре государства. Для полицейских надобностей земские власти должны были пользоваться прежними выборными каждой общины — сотскими, пятидесятскими, десятскими и т. д. Избрание совершалось обыкновенно на неопределенный срок, иногда на год. Но население всегда могло переменить выборных. Компетенция земских властей простиралась на все отрасли управления (кроме военной); в области судопроизводства выборные земские старосты и целовальники заведовали раскладкой и сбором податей, под­вергаясь имущественной ответственности за недобор; распоряжались отправлением повинностей, мирскими выборами и пр.; им предоставлялось окончательное решение даже дел, ведущих к смертной казни. В данном случае земские учреждения должны были столкнуться с деятельностью губных. Это столкновение разрешалось или тем, что земским властям предписывалось судить вместе с губными, или тем, что им запрещалось судить губные дела, или, наконец, тем, что губные учреждения упразднялись в тех округах, где были введены земские учреждения. Вводя земские учреждения, правительство не отменило наместничьих и волостельских поборов с населения, но переложило их на оброк и приказало доставлять этот оброк в Москву в чети и другие приказы, на которые возложен был контроль и надзор за деятельностью земских учреждений, а также и высший суд по переносу от земского суда. И в данном случае правительство только обобщало то, что прежде практиковалось в отдельных случаях. Тяглое население отдельных общин и при существовании кормлений иногда откупалось от них по договору с кормленщиком. Теперь на оброк переводились все тяглые общины, где вводилось земское самоуправление. А вводилось оно главным образом там, где были черные и дворцовые волости. В уездах, где преобладало служилое землевладение, наместничье управление непосредственно перешло в воеводское. Осуществление этой реформы, несомненно, стояло в связи с некоторыми успехами народного хозяйства в первой половине XVI века, с накоплением у населения денежных капиталов. Помимо общей мировой причины — прилива благородных металлов в Европу из Америки, была и частная местная причина этого факта. Русь свергла татарское иго, и прекратился отлив денег из страны на восток. Население получило возможность удовлетворять деньгами не только ордын­ские запросы, но и свои обязанности в отношении к туземной власти.

Выборные земские власти, поскольку они были сборщиками кормов, судебных пошлин, прямых налогов были финансовыми агентами центрального правительства. Такое же значение имели и так называемые верные голо­вы и целовальники, которые заведовали таможенными и кабацкими сборами, казенной продажей соли и т. п. Верные головы и целовальники присылались из Москвы, из среды тамошних гостей и торговых людей, либо избирались на местах. В избрании верных голов и целовальников участвовали богатые люди из посадских, причем им предписывалось выбирать людей «добрых», «не воров, не бражников, которые были бы душой прямы и животом прожиточны, и которым бы можно было верить в сборе государевой казны». Правительство обыкновенно назначало общую предполагаемую сумму таможенного и кабацкого дохода, и если эта сумма не добиралась верными головами и целовальниками, это приписывалось злоупотреблениям или нерадению голов и целовальников, и весь недобор взыскивался либо с них самих, либо с их избирателей.

7. Земские соборы.

Итак, в текущем управлении государством московское правительство пользовалось услугами высших чинов военно-служилого класса, приказных людей — дьяков и подьячих, и выборных от посадских людей и крестьян. В трудные минуты, при решении каких-либо чрезвычайной важности вопросов, московские государи стали созывать советы всей земли — высшее, духовенство, военно-служилый класс и торгово-промышленный, преимущественно, конечно, высших разрядов или чинов. Первое совещание в этом роде было созвано еще великим князем Иваном Васильевичем III в 1471 году. Когда произошел у него разрыв с Новгородом, великий князь советовался сначала с митрополитом, с матерью и с «сущими у него боярами его», и, когда те поддержали его план идти на Новгород, он тотчас же «разосла по всю братию свою, и по все епископы земли своеа, и по князи и по боаре свои, и по воеводы и по вся воа своа; и якоже вси снидошася к нему, тогда всем возвещает мысль свою, что итти на Новгород ратию... И мысливше о том не мало... князь великий начят въоружатися итти на них, тако же и братиа его и вси князи его, и боаре, и воеводы — вся воа его» (Воскресен. и Никонов.).

Итак, поход на Новгород, который вовлекал Московское государство в опасность войны с Литовско-Русским государством (Новгород отдался перед этим под власть Казимира), решен был на совещании великого князя с высшим духовенством, братьями, боярством и воинством. Такие же приблизительно советы имел и царь Иван Васильевич после того, как он решил умиротворить государство и упорядочить управление после семнадцати лет боярского произвола и всяческих злоупотреблений.

Из речи, произнесенной царем на соборе 1551 года, видно, что в предыдущее лето состоялось собрание, на котором царь и бояре били челом высшему духовенству «о своем согрешении» и получили от него прощение в своих винах и благословение, — после чего царь со своей стороны бояр своих в прежних винах пожаловал, и простил, и завещал им со всеми христианами своего царства во всяких прежних делах помириться на срок; «и бояре мои все и приказные люди и кормленщики, — говорил царь, — со всеми землями помирилися во всяких делех». Тогда же царь благословился у духовенства исправить судебник, какова работа и была выполнена уже в июне 1550 года. Из всех этих указаний явствует, что в 1550 году было торжественное собрание боярской думы, освященного собора, бояр, кормленщиков и приказных людей и, быть может, также земских людей, на котором состоялось всеобщее примирение и постановление об исправлении судебника. В следующем году собирался «собор» для упорядочения церковных дел. Но этот собор по составу своему не был чисто церковным: на нем присутствовали также и бояре, и воины. Наконец, в 1566 году царь совещался со всем освященным собором, со всеми боярами и приказными людьми, с князьями, детьми боярскими и со служилыми людьми, с гостями, купцами и торговыми людьми по вопросу о том, продолжать ли войну с Литвой или мириться на предложенных условиях. Члены собора приговорили, что царю и великому князю городов Ливонской земли польскому королю «никак не поступитися и за то крепко стояти».

Под мнениями, поданными на соборе разными чинами, поставлены подписи, вследствие чего является возможным детально представить себе состав собора 1566 года. Из 374 членов собора 32 лица, оказывается, были духовные, 29 человек — думные люди, 33 приказных, 97 дворян первой статьи, 99 дворян и детей боярских второй статьи, 3 торопецких и 6 луцких помещиков, 41 человек торговых людей москвичей и 22 «смольнян». Сличив имена дворян первой и второй статьи с «тысячной книгой», т. е. со списком дворян и детей боярских, размещенных под Москвой и составивших чин «московских дворян», исследователи (Ключевский и Клочков) пришли к заключению, что привлеченные на собор дворяне были преимущественно те лица, которые были командирами дворянских полков и сотен, начальствующими лицами, исполнявшими военные и гражданские поручения правительства. А так как и из среды торгово-промышленного класса были привлечены преимущественно те лица, из среды которых рекрутировались финансовые агенты правительства — различные таможенные, кабацкие и другие головы (под «смольнянами» исследователи подразумевают московских же купцов, ведших торговлю с западом через Смоленск), то и собор 1566 года представляется совещанием правительства со своими собственными агентами, явившимися на собор по своему общественному и государственному положению, но отнюдь не по доверию и выбору избирателей. Ключевский распространяет этот вывод и на последующие соборы XVI века — 1584 и 1598 годов, хотя этому противоре­чит избирательное значение этих соборов и упоминание о выборных дворянах из городов на соборе 1598 года. Само собой разумеется, что еще с меньшей уверенностью можно распространить эти выводы на соборы 1550 и 1551 годов, состав которых смутно намечается в источниках.

Но, если начало выборного представительства и было совершенно чуждо организации земских соборов XVI века, все же земский собор по понятиям того времени представляет собой землю, государство; отсюда и наименование его вселенским. Это представительство осуществлялось не уполномоченными общества, а его высшими классами, правящими кругами, из среды которых преимущественно набирались должностные лица, как по центральному, так и по местному управлению.

8. Успехи в развитии государственного начала.

Так преобразился правительственный строй удельного Московского княжества после того, как оно превратилось в великорусское Московское государство. В исторической литературе иногда отмечается, что до самого смутного времени Московское государство в существе своем оставалось вотчиной своих государей, не было еще государством в настоящем смысле этого слова. Но если принять во внимание, какие успехи сделала государственная идея уже при Грозном, успехи, выразившиеся в появлении идеи «земщины» как противоположности опричнине, княжескому уделу, в появлении представления, что государственное дело не личное только дело государя, а дело земское, которое надо делать сообща по общему «земскому» совету, если примем во внимание появление земского собора и других учреждений, возникших специально для обеспечения интересов общества, как губные и земские учреждения, то едва ли можем без оговорок принять положение, что Московское государство XVI веке было только вотчиной потомков Калиты. Отдельных черт и красок удельной эпохи нельзя в нем отрицать, но в существе своем Московское княжество превратилось в политическую организацию уже иного, невотчинного типа. Эта организация вышла недоделанной, своеобразной, содержащей в себе внутренние противоречия, но при всем том, несомненно, государственной.

Литература

М. Ф. Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права.

А. Н. Филиппов. Учебник истории русского права. 4-е изд.. Юрьев, 1812

М. Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя древней Руси. 4-е изд. СПб., 1912.

В. О. Ключевский. Боярская дума древней Руси. 4-е изд. Москва, 1909. Он же. Опыты и исследования. М., 1912.

С. Б. Веселовский. Приказный строй управления Московского го­сударства // Русская история в очерках и статьях / Под ред. М. В. Довнар-Запольского. Т. 3.

Б.Н. Чичерин . Областные учреждения в XVII в. М., 1856.

И. И. Дитятгин. Статьи по истории русского права. СПб., 1896.

М. Н. Покровский. Местное самоуправление древней России // Мелкая земская единица. СПб., 1905.

С. Ф. Платонов. Статьи по русской истории СПб., 1903. Он же. Мос­ковские земские соборы // Москва в ее прошлом и настоящем. Ч. 2.

А. С. Авалиани. Земские соборы. Одесса, 1910.