Введение

Современное состояние общественных отношений неотделимо от важнейших тенденций исторического становления государственности в России. Практическая необходимость в поддержке различных категорий нуждающихся, возникшая в последнее десятилетие, в контексте проводимых социально-экономических реформ, заставляет исследователей обращаться за помощью к методам социальной помощи накопленных за тысячелетия общественной жизни.

Социальная работа в России предстает собой сложный процесс, имеющий тысячелетнюю историю становления, постоянно изменяющийся в культурно-исторической перспективе. [4]

В конце XX в. в России в связи с введением новой общественной профессии – социальная работа – появляется потребность в изучении ее истории, что неизбежно приводит к выявлению ее периодизации в российской историографии. Современные подходы к истории социальной работы при всем многообразии видения ее проблематики сводятся к единой позиции: история социальной работы – целостный культурно-исторический процесс, имеющий определенные этапы своего самостоятельного развития.

Каждый этап изменения парадигмы помощи и взаимопомощи связан с изменением субъекта и объекта (который может либо расширяться, либо сужаться), институтов поддержки, идеологии помощи. Он связан и со сменой идеологии, с разрушением геополитического или социокультурного пространства, наличием глобальных эпидемий, региональных, этнических, социально-экономических войн и конфликтов, массового голода.

Решительные преобразования в жизни страны были связаны с именем Петра I, которого современники и потомки назвали Великим. Разительные перемены, происшедшие в годы царствования Петра Великого (1682–1725), дали историкам основание говорить о предшествующем периоде как о Руси допетровской. С деятельностью Петра I они связывают новый период русской истории. [2]

Петр I в свое правление создал государственную систему призрения нуждающихся, выделил категории нуждающихся, ввел превентивные меры борьбы с социальными пороками, урегулировал частную благотворительность, закрепил законодательно свои нововведения.

Общественное призрение – в русском языке в отношении социальной помощи возник специальный термин – призрение, глагольная форма которого «призреть» означает «опекать», «заботиться о ком-то», «приглядывать за кем-то». Ныне этот термин, долгое время считавшийся устаревшим, вновь возвращается, приобретая новое, современное звучание. Это одна из наиболее цивилизованных форм благотворительности, осуществляемых государством, церковью, обществом и частными лицами и выражающаяся, прежде всего в предоставлении нуждающимся приюта и пропитания. Это организованная система помощи сложившаяся в России в XIX веке со стороны государственных институтов или общества нуждающемуся населению. Призреть кого-либо – значит дать ему приют и пропитание. Это простейшая форма социальной поддержки, содействие в удовлетворении простейших человеческих потребностей.

Следует различать объект и субъект социальной помощи. Объектом помощи выступает ее получатель, нуждающийся в поддержке, под субъектом же понимается источник помощи. В зависимости от характера субъекта социальной помощи выделяется ряд основных типов призрения:

частный (индивидуальный);

групповой, общественный (в том числе общинный и церковный);

государственный.

Исторически сложились две основные системы призрения: «открытая» и «закрытая».

Открытая система призрения – это нерегламентированная, хаотическая помощь нуждающимся, в основе которой лежит личное участие и желание (например, подаяние). Закрытая система призрения – это специализированные благотворительные заведения, деятельность и содержание работы которых регламентированы законом, оказывающие помощь целенаправленно и постоянно (приюты, богадельни, больницы, инвалидные дома, работные дома и т.п.). Конкретное содержание и самые формы проявления двух систем призрения с течением времени, конечно же, менялись, находясь в зависимости от общего уровня развития цивилизации.

Общественное призрение – совокупность благотворительных учреждений и мероприятий, имеющих целью оказание помощи лицам, которые по болезни, старости и иным причинам лишены возможности добывать себе пропитание самостоятельно. Различают системы государственного, общинного и частного призрения бедных, а по форме оказываемой помощи – системы обязательных работ трудовой, натуральной и денежной помощи. Государство берет на себя заботы о помощи безработным и больным лишь в исключительных случаях стихийных и народных бедствиях; так, например, во время неурожаев, наводнений государство берет на себя организацию общественных работ или временную раздачу продовольствия для наиболее нуждающейся части населения, а также выдачу семян для посевов. Во всех цивилизованных странах попечение о бедных и беспомощных больных лежит на общинах и приходах. В XVII–XVIII веках была особенно распространена форма призрения посредством работных домой, куда помещались лица, просящие милостыню, для обязательных работ. [1]

Предмет – процесс становления и развития системы призрения при Петре I.

Цель – ознакомление с процессами становления системы призрения и их особенностями.

Задачи – изучить и выявить основные направления, формы и методы системы призрения в годы правления Петра I.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

рассмотреть начало формирования разветвленной сети учреждений государственного и общественного презрения;

разобрать особенности социального призрения отдельных категорий граждан;

проанализировать исследование проблемы профессионального нищенства.

Становление общественного и частного призрения в Российском государстве во время царствования Петра I

Государственно-административное общественное и частное призрение складывалось на протяжении почти двух столетий. Его становление как системы происходит с XVIII по вторую половину XIX в. (она развивается по нескольким направлениям). Оформляется административная система помощи нуждающимся, которая включала в себя определенные территориальные институты помощи и поддержки, государственные превентивные и защитные меры относительно различных слоев населения, усиление законодательной базы, регулирующей отношения между различными субъектами, группами и государством. В развитии административной системы поддержки намечаются тенденции институциональной системы помощи, представляемой различными ведомствами – общественными и частными институтами защиты и призрения.

Административная система помощи нуждающимся начинает складывается в период разрушения старых государственных связей и хозяйственных отношений. Ее образование осложняется войнами, которые вела Россия, а также социальным реформированием общества и структуры государственного управления, осуществляющихся под влиянием петровских преобразований. В период правления Петра I государственное управление проходит три главных этапа: приказную систему – 1682–1709 гг., губернскую – 1710–1718 гг., коллежскую – 1719–1725 гг.

На первом этапе (приказная система) проблемы призрения тесно связаны с секуляризацией монастырских земель и реформированием деятельности Монастырского приказа. Приказ взял на учет владения монастырей и духовных владык, поделил их на две категории: доходы одних шли на нужды монастыря, других – в казну.

К 1700 г. церковные вотчины становятся основными источниками денежных, хлебных и других сборов государства. Точных сведений о количестве дворов в церковных вотчинах нет (по разным данным, они колеблются от 145 665 1/2 до 153 254 1/2 дворов). Однако даже такие примерные сведения давали более или менее ясную картину финансовых средств, позволявших учитывать доходы Монастырского приказа и распределять их соответственно государственным нуждам: на военные расходы – на артиллерию, солдат, в том числе и на увечных солдат и унтер-офицеров, солдатских детей и жен, а также на школы и аптеки. Социальное реформирование общества, таким образом, предопределяет и решение тех проблем, которые возникали в результате проводимой внутренней и внешней политики.

К 1706 г. Монастырский приказ распределяет свои средства в следующей последовательности: «постоянный старый расход был на нищих и на богадельни – 14851 р., на монастыри – 31614, на содержание 13 архиепископских домов – 19536, самого приказа – 200, новый расход в приказ артиллерийский на жалование – 17253, в Ямской на дачу солдатам – 5000 и школьным учителям и ученикам – 2263. Кроме того, 12 октября 1706 г. ведено давать по 15 тыс. р. ежегодно на драгунский полк Мусина-Пушкина».

Только с 1706 г. начинают призревать детей, вдов служилых людей, тогда как богадельным нищим финансовая помощь оказывается постоянно, причем отпускаемые им суммы превосходят суммы для детей и вдов. Суммы, отпускаемые на вдов и сирот, вдвое, а то и втрое меньше тех, которые отпускаются на богадельных нищих. Можно утверждать, что складывающаяся в данный период социальная политика в отношении этой категории нуждающихся проводится по остаточному принципу, к тому же по Указу от 30 декабря 1701 г. монастырям предписано осуществлять призрение «из своих остатков».

В том, что на первых порах большая часть денежных средств тратится на нищих, людей церкви, видится противоречивая политика государственной власти. Она вытекает из условий государственного реформирования, когда новая власть не может решить все социальные проблемы. Отсюда видна попытка и законодательно, и при помощи финансовых средств «заставить» церковь выполнять свои прямые обязанности по призрению людей церкви. Величина окладных расходов на государственные нужды к 1708 г. увеличивается, тогда как неокладных – уменьшается. Государство все больше и больше контролирует деятельность церкви, направляя ее средства и на свои нужды. Не забывают и о военных расходах. Их доля по сравнению с «социальными программами» значительно выше, чем финансирование просвещения, призрения и медицины, вместе взятых (военные расходы составили в 1701 г. – 828192 р., в 1708 г. – 1286384 р., на просвещение, призрение, медицину – 27425 р. и 55519 р. соответственно).

Начавшаяся Северная война приводит к резкому упадку приказной системы хозяйствования. Перед государственной властью встает проблема реорганизации административного пространства, что затрагивает и систему общественного призрения, поскольку Монастырский приказ не может в полной мере соответствовать административному и финансовому управлению в данный период. Административная реформа 1708 г. (Россия разделяется на губернии) и перестройка органов центрального управления 1718 г. (приказы заменяются коллегиями) идут параллельно с судебной реформой и реформой налогообложения.

Роль Монастырского приказа, а позднее и Святейшего Синода, после разделения России на губернии была в основном контролирующей, полицейско-административной. Таким образом, духовенство приравнивалось к светским чиновникам, для которых указы и распоряжения Сената являлись обязательными к исполнению. В такой же административной зависимости находился и Святейший Синод. Его деятельность в области общественного призрения регламентировалось вышестоящими органами. Так, Святейшему Синоду предписывалось содержать в монастырях направленных Военной Коллегией обер-офицеров, унтер-офицеров, рядовых драгун, солдат (Указы 1720, 1721, 1722 гг.).

Но если роль духовенства в деле призрения становится все более подотчетной и регламентируемой, то значение губерний возрастает. На них возлагается организационная, финансовая и законодательная ответственность в деле общественного призрения. Появляются первые указы о деятельности губерний в деле призрения, где им ведено устраивать «гошпитали» для увечных, престарелых, «зазорных младенцев» (внебрачных детей). Причем губерниям надлежало самим финансировать свои социальные программы «изъ неокладныхъ прибылыхъ доходовъ».

Лишая духовенство власти и самостоятельного финансового управления, отдавая предпочтение губернскому административному управлению, государство спровоцировало тем самым рост нищенства. Поэтому вполне естественно, что большинство указов в сфере общественного призрения направлено на искоренение данного социального недуга.

Петровские преобразования в начале XVIII века существенно изменяют систему защиты и помощи нуждающихся. В обществе изменяется подход к человеку. Если средневековая концепция человека строилась исходя из отрицания ценности личности, приоритета ценностей коллективизма, который закреплялся экономическими факторами (владение собственностью на землю либо общиной, либо монастырем, либо под патронажем государственных органов), то эта концепция меняет свое содержание в эпоху формирования абсолютизма. Ценность человека рассматривается с позиций его трудовой стоимости. Вот почему при Петре Великом происходит активизация политики в отношении профессионального нищенства, усиливается роль государства, расширяются мероприятия, направленные на секуляризацию монастырских земель.

Среди указов, направленных против профессионального нищенства, являются указы 1691, 1694, 1712, 1718 гг. Указами конца XVII в. запрещали побирать в «нищенском образе и притворном лукавстве», за что, в случае поимки, таких людей «били кнутом» и ссылали в Сибирь.

Правовые регламентации изменяются с начала XVIII века. «Препровождение» бродящих распространяется как на мужчин, так и на женщин. Появляются органы контроля и надзора в виде Монастырского приказа, который должен направлять нищих по месту приписки (Указ от 21 января 1712 г.). Нищих «ловили» и отдавали в «работу». Параллельно велась борьба и против тех, кто подавал милостыню. С этой целью в городах создавались специальные штаты «нарочных поимщиков». Устанавливалось взыскивать штрафы с лиц, в чьем ведении находились здоровые побирающиеся нищие: помещиков, вотчинников, как мирян, так и представителей духовенства. Определялись санкции к нищенствующим: пойманных впервые бить батогами, во второй или третий раз – отсылать мужчин на каторжные работы, женщин – в прядильные дома, детей – на суконный двор и мануфактуры. Разрешалось старостам и сотским собирать нищим «на хлеб и на одежды», из тех сел и деревень, откуда они вышли, а за это, если они «ни убогие и ни престарелые», те могли бы свой «хлеб отработать». (Указы от 25 февраля и 20 июня 1718 г.).

Политика секуляризации монастырских владений была достаточно последовательной и предусматривала не только материальный, но и организационный контроль над деятельностью церкви. В связи, с чем появляется Указ о регламентации жизни монастырей. В «Духовном регламенте» от 25 января 1725 г. впервые перед духовными лицами ставится вопрос о милостыни как общественном зле, предписывается искоренять этот обычай: «Разсуди всяк благоразумный, сколько тысящь в России обретается ленивых таковых прошаков, томкож тысящь не делают хлеба и потому нет от них приходу хлебного». Перед духовенством ставится задача выявить те стороны милостыни, которые провоцируют рост профессионального нищенства, и те, которые идут на пользу обществу: «добрый чин милостыни определить». Определены новые направления церкви в деле общественного призрения, строительство при церквах странноприимниц и лазаретов, где предписано было собирать «престарелых и здравия весьма лишенных, кормиться собою немогущих…».

Однако и государство начинает осознавать свою роль и миссию в деле ликвидации профессионального нищенства и проведении профилактики этого явления, создании системы защиты и помощи нуждающимся. Так, в регламенте, или уставе, Главного магистрата от 16 января 1721 г. определена роль полиции в деле общественного призрения как одного из субъектов «социальной политики». В главе Х подчеркивалось, что «полиция призирает нищих, бедных, больных, убогих, увечных, прочих неимущих, защищает вдовиц, сирых и чужестранных по заповедям Божьим, воспитывает юных в целомудренной чистоте и честных науках». В Регламенте указаны основные институты призрения: «смирительные дома», предназначенные для людей «непотребного жития»; «прядильные дома» – для женщин «непотребного женского бытия»; «гошпитали» для призрения сирых, больных, увечных, убогих, «престарелых людей обоего пола»; «сиротские дома» – для убогих и оставшихся без родителей детей, где бы их воспитывали и содержали; «другие домы от разных болезней бедных лечат». Надлежало данные дома построить в каждой губернии за счет земских отчислений. Дальнейшее развитие системы социальной защиты, которая включала в себя меры не только оперативного и превентивного характера, находит в инструкциях о внутренней регламентации монастырей и о магистрате.

В преамбуле Указа (от 31 января 1724 г.) о внутренней регламентации монастыря дается оценка монашеской жизни: «…что же прибыль обществу от сего во истину токмо старая пословица: ни Богу, ни людям, понеже большая часть бегут от податей и от лености, дабы даром хлеб есть». Святейшему Синоду было предписано: 1. Отставных солдат, которые не могут трудиться, направлять в монастыри, их число определять, исходя из доходов монастыря, причем необходимо устраивать «шпитали по регламенту»; 2. Монахов определить для «служения» отставным военным, лишним монахам, не задействованным на «служении», выделять монастырские земли, чтобы они на ней работали; 3. Монахиням «лишним» вместо пашни вменялось рукоделие, «пряжею на мануфактурные заводы».

В § 34 подчеркивалось, что призрение бедных, «престарелых и дряхлых граждан» лежит непосредственно на магистратах. Для этих целей они должны быть пристроены в городские богадельни, а не жить за счет «пропитания граждан». Однако категорически запрещалось призрение «посторонних граждан», т.е. лиц не из данного города. В § 38 запрещалось всем сословиям призревать и оказывать милостыню «посторонним гражданам». Относительно профессионального нищенства в § 32 особо указывалось, что праздный образ жизни ведет к различным формам преступлений – «воровству», «разбою». Для предотвращения этого людей, ведущих праздный образ жизни, необходимо «понуждать» к ремеслам, работам, «художествам».

Таким образом, при Петре I оформляется достаточно разветвленная система социальной защиты. В нее входят:

«а) центральные органы – вначале Патриарший и Монастырский приказы, с 1712 г. – Святейший Синод, а с 1724 г. Камер-контора;

б) Городские магистраты;

в) помещики во владельческих селениях;

г) старосты и сотские в селениях со свободным населением».

Характерны в этом отношении институты призрения, которые можно условно разделить на институты социального контроля и социальной помощи. К первым можно отнести смирительные и прядильные дома, предназначенные прежде всего для насильственного привлечения мужчин и женщин к общественно полезному труду. Эти меры направлены против «профессиональных нищих», «ленивых прошаков». Ко вторым причисляли гошпитали. Они предназначались для призрения сирот, убогих, больных, увечных, престарелых, т.е. тех людей, которые не могли в силу разных обстоятельств самостоятельно кормиться. [4]

Помимо создания государственных структур помощи и контроля, предпринимаются попытки организации новых источников финансирования общественного призрения. Среди них:

Петр I вдвое увеличил венчальный налог, вторая его часть и стала направляться на государственную благотворительность;

он ввел монополию церкви на продажу восковых свеч, дело в том, что в нашем верующем государстве до него свечи могли продавать кто угодно. А как бы не был беден человек, приходя в церковь, он обязательно покупал свечу. Это свечечный сбор составлял колоссальную сумму. Церковь стала больше получать и Петр не только увеличил ответственность церкви по призрению нуждающихся, но и забирал част средств в пользу государства;

так же он ввел церковный сбор в два кармана, в церквях было две кружки на церковь и на государство;

был введен также налог для всех чиновников кроме солдат в размере 1 копейка с рубля, а в то время можно было напиться и закусить вдвоем на полушку;

ввел в монастырях обучение монахинь рукоделиям, а заработанные средства не выплачивались монахиням, а шли в пользу государства;

еще он ввел штрафы иноверцам (старообрядцы).

К сожалению, Петр I много не успел совершить из своих планов; даже духовная коллегия не выполнила порученного ей наставления. Непосредственно после смерти Петра Великого наступает период законодательного затишья. Ближайшие наследники мало заботились о полном проведение мер по призрению, они лишь усиливают указы о жестоких наказаниях нищенствующих. [1]

Оформление теоретических подходов к общественному и частному призрению

Становление государственной системы помощи и поддержки нуждающихся со второй половины XVII – первой половины XIX вв. связано с основными геополитическими и общественными тенденциями: образованием империи, секуляризацией монастырских земель, оформлением гражданского общества. Российская империя складывалась как многонациональное государство с различными этнонациональными культурами, с определенным экономическим и военным потенциалом. Секуляризация в XVII–XVIII вв. привела к развитию самостоятельной общественной мысли, светской науки, а само церковное сознание уходит в более напряженное искание чисто церковной «правды». Отказ от теологических смыслов в общественном призрении как критерия истинности и справедливости происходит в период правления Петра I. Процесс помощи, институты помощи, субъекты и объекты помощи начинают рассматриваться в рамках указов и постановлений, которые являются официальными нормативными критериями жизнедеятельности, ценностями, «правилами общественного поведения». Нуждающийся в поддержке соотнесен с одним из государственных институтов помощи. При этом он лишен свободы выбора и поступка. Не он определяет институт помощи, а институт помощи определяет его дальнейшую судьбу. И здесь намечаются как позитивные, так и негативные черты данной системы помощи.

Впервые в России на государственном уровне начинает осуждаться инфатицид. Детоубийство считается преступлением, а ребенок становится субъектом права: ему предоставляются ясные жизненные гарантии и тем самым обозначается его место в системе социальных связей. Его субъектность соотносят не с божественным началом, а с государственными нормами, принципами жизни. Отсюда жесткая детерминация социально-необходимого поведения и жизненного сценария личности. Помощь предстается не как система нравственных императивов, а как система тех или иных смыслов и задач. «Зазорные» младенцы мужского пола, рожденные вне института брака и семьи и попавшие в детский приют до десятилетнего возраста, готовятся в матросы. По отношению к детям помощь выступает как волюнтаристско-административная система социализации. Причем, если раньше решения и поступки такого плана обосновывались необходимостью следования христианским заповедям и требованиям, то в период правления Петра I выдвигается тезис о государственной необходимости. С этих позиций анализируются состояние и наличие в обществе нищих, больных, инвалидов, безнадзорных детей и других категорий нуждающихся.

В подходах к идеологии помощи происходит переоценка видения проблематики клиента. Если на ранних этапах общественного призрения нуждающийся представлял определенную ценность для отдельной личности – заступника, поскольку защита его была наглядной, вещной добродетелью перед лицом Всевышнего, то теперь нуждающийся стоял перед государственными институтами, и именно они определяли его необходимость в данной роли. Да и сам человек оценивается с новых критериальных позиций как деятель, как носитель общественно полезного труда. В этом отношении изменяются и идентификаторы. Деятельность, труд, возможность или невозможность приносить пользу – вот те критерии, на которых начинает базироваться новая доктрина помощи.

«Пристойность-непристойность» выступает в качестве основного критерия «возможности-невозможности» существования данного явления. А отсюда возникает иная классификация клиентов. Их типология осуществляется не по принципам милостей духовных и телесных, а по возможности или невозможности быть участником совместной жизнедеятельности в обществе. На основе таких подходов начинают формироваться критерии типологии личности нуждающегося, когда его рассматривают с позиций и явлений социальной нормы и социальной патологии.

Таким образом, в государственной парадигме помощи начинают доминировать понятия и смыслы иного порядка. Теологические подходы к личности клиента подменяются социетальными, а индивидуальная судьба рассматривается не в контексте вечности, а в контексте зримых нужд и проблем общества, его жизнедеятельности, норм и ценностей. Все это выдвигает определенные принципы идентификации социально необходимого поведения, связанного с нормой общественных отношений, которые сопряжены с оценкой жизненного сценария личности. На основе данных подходов строится познавательная модель помощи нуждающимся в этот период. Однако познавательная и практическая модель помощи не ограничивается только «вспомоществованием», материальным обеспечением нуждающихся, оно затрагивает и такие сферы общественной жизни и научной практики, как образование, медицина, деятельность по профилактике социальных патологий. [4]

Первые годы своего единоличного правления Петр I посвятил поиску путей реформирования России. После Полтавской битвы он сразу же приступил к реформам внутренней жизни страны.

Так какие же модели социальной помощи возникли благодаря реформам Петра I? Помощь имела различные стратегии и поддержку: от материальных до изменения сценариев жизни самих нуждающихся. Условно общественное призрение I четверти XVIII в. можно классифицировать на 3 направления:

социально-философское;

социально-административное или реформистское;

социально-медицинское.

Социально-философское направление подготовило теоретическое обоснование и предоставило проекты общественного призрения.

Социально-административное или реформистское направление указами, инструкциями обязало государственные органы управления сформировать:

призрение детей, вдов, служащих;

попечение и опеку несовершеннолетних;

богадельни для людей, потерявших трудоспособность;

смирительные дома, работные дома (для прядильщиц), странноприемницы;

губернские органы защиты и помощи нуждающихся (комитеты);

профилактика нищенства;

школы для детей.

Социально-медицинское направление:

госпитали и «другие, где болезни лечат»;

лазареты;

дома для душевнобольных.

Законодательная ответственность, организация и финансирование возлагались на святейший синод, магистраты, губернии, монастыри, городских помещиков в своих селениях.

Таким образом, мы с уверенностью можем сказать, что в I четверти XVIII в. реформами Петра I в области общественного призрения, было положено начало не только для развития последующих этапов благотворительности, но и формирование социальных технологий, таких как: социальные адаптация, реабилитация, коррекция, экспертиза, прогнозирование, посредничество, консультирование, обеспечение, опека и попечительство.

Перспективная модель социальной политики подводилась под аксиому:

во-первых, имела в своей основе оригинальную концепцию, учитывающую возможные изменения социальной ситуации;

во-вторых, в нее закладывались механизмы, реагирующие, улавливающие такие изменения;

в-третьих, она была обязана предусматривать эффективно и четко работающий административный аппарат, способный принимать «сигналы» и преобразовывать их в соответствующие решения, программы и проекты.

Однако многие реформы Петра I проводились варварскими методами и до предела обострили конфликт между государством и обществом. Демократизация политической жизни не была осуществлена. Русский абсолютизм укрепил крепостную зависимость.

«Много ошибок помрачают славу преобразователя России, но ему остается честь пробуждения ее к силе и к сознанию силы…». [3]

3. Особенности социального призрения отдельных категорий населения

3.1 Развитие государственной системы помощи детям

Первые специальные государственные учреждения для детей-сирот были открыты в XVIII веке. Так, в 1706 году Новгородский митрополит Иов построил за собственный счет при Холмово-Успенском монастыре воспитательный дом для «незаконнорожденных и всяких подкидных младенцев». Царь с сочувствием отнесся к этому учреждению и отдал ему доходы с нескольких вотчин.

В 1715 году он повелел в городах организовать госпитали для незаконнорожденных. По указу Петра I туда следовало приносить незаконнорожденных детей и подкладывать их в специальные окна, чтобы не было видно лица приносящего. Такой способ подкидывания детей, при котором женщина-мать оставалась неизвестной, практиковался и в Европе. Устраивались «сиропитательницы» или «гошпитали» возле церковных оград. В Москве они делались каменными, в других городах деревянными. Содержались госпитали частично за счет городских доходов, а также пожертвований частных лиц и церкви. Каждый такой госпиталь вверялся надзирательнице, в обязанность которой входили уход и надзор за воспитанием призреваемых детей.

Как только призреваемые дети вырастут, их надо было пристроить, мальчиков в услужение какого-нибудь мастеру, а девочек в богатые дома в услужения или замуж. Писалось, что если они потеряют работоспособность или сойдут с ума, то в старости могут вернуться в эти приюты как в родительский дом. Эти учреждения просуществовали несколько лет, а потом стали закрываться одно за другим.

По указу 1712 г. в госпитали и сиротские дома должны были приниматься младенцы, «которые не от законных жен рождены, дабы вящшаго греха не делали, сиречь убийства». Более пространен ноябрьский указ 1715 г. Там определялись следующие меры:

а) набирался штат детских приютов и госпиталей из «искусных жен» (кормилиц) с назначением жалованья за работу (по 3 рубля в год);

б) за умерщвление незаконнорожденных виновные наказывались смертью;

в) устанавливалась анонимность приема (подкидывания) незаконнорожденных в приюты;

г) на содержание незаконнорожденных отводилось по три деньги (то есть по полторы копейки) в день.

По тому же указу принятые в приюты мальчики в дальнейшем должны были отдаваться в обучение к какому-нибудь мастеру, а девочки – в услужение, а если выдавался случай, и замуж.

Особо подчеркивалось, что «если впоследствии они подвергались болезням или увечью, или впадали в помешательство, то могли возвращаться в эти приюты, как в родительские дома».

Петр I начал борьбу и с нищенством как массовым общественным явлением, которое также порождало рост числа бездомных детей. В числе нищенствующих находились и просящие подаяние дети. По Указу от 20 июня 1718 г. ведено было «малолетних нищих и ребят, бив батоги, посылать на суконный двор и к прочим мануфактурам». Процесс роста суконного производства и мануфактур требовал рабочих рук, потому их владельцам было выгодно использовать дешевый труд малолетних детей из числа беспризорных и детей-сирот. В то же время это было основным их средством выживания и пропитания, получения профессии.

Еще в царствование Петра I существующие госпитали и богадельни, где также находились дети-сироты, были переполнены. Отсюда по отношению к безродным детям состоялось распоряжение, чтобы их раздавать на воспитание с вечным за воспитателями закреплением, а достигших 10 лет определять в матросы.

Существование системы тайного приема, хотя и привело к сокращению числа детоубийств, но одновременно породило рост числа подкидышей. Отсюда непосильные расходы на содержание этих учреждений и ужасающая смертность находящихся в них младенцев. [1]

В инструкциях магистратам (от 31 января 1724 г.) говорилось о необходимости обучения малолетних детей, не только «пожиточных, но и бедных». Предусматривалось их обучение чтению, письму, «цифирному счислению», арифметике. Школы должны быть организованы при церквах. Городское попечение над малолетними включало в с себя не только обучение, но и опеку. Назначение опекунов возлагалось на магистрат, который должен осуществлять контроль за их деятельностью и надзор за процессом воспитания: «…пожитки не расточать и детей воспитывати». [4]

3.2 Социальная защита военнослужащих

В России человеческое отношение к раненым, ко всему тому, что выбрасывалось как негодное из боя и, являлось обузой для воюющих, тем не менее, справедливо требует участия и попечения, стало складываться уже с очень давних пор. Заботы о раненных, пострадавших на войне, желание оказать им ту или иную помощь, облегчить их страдания, хоть чем-нибудь отблагодарить за принесенную ими жертву, можно проследить по многим историческим актам.

Социальная помощь военным людям начала складываться гораздо раньше, чем представителям других сословий. Особое место в системе государственного призрения заняли уволенные со службы военнослужащие (унтер-офицеры, рядовые драгуны и солдаты), не имевшие средств на жизнь.

Учрежденный Петром I в 1706 г. госпиталь с госпитальной школой – первое в России высшее медицинское учебное заведение.

Петр Великий постоянно заботившийся о здоровых солдатах, не оставлял на произвол судьбы и тех, которые, потеряв здоровье на войне, сделались неспособными к труду.

Петр I устроил в селе Преображенском полотняную (парусинную) фабрику, на которой работали матросы, списанные с кораблей. Это была своего рода богадельня, где непригодные для морской службы моряки получали приют и посильную работу. [1]

Заботясь о судьбе больных и увеченных воинов, Петр I своим Указом от 31 января 1712 года повелел утверждать повсеместно для призрения за ними особые госпитали. Одним из них, предназначенных для больных и увеченных матросов, стала «Матросская тишина». Позднее она была переоборудована в известную тюрьму для государственных преступников. Принимается решение использовать монастыри для призрения офицеров и рядовых, не имеющих своего дома, где бы отставные военные призревались, приняв постриг. С этой целью принимаются Указы от 15 марта 1722 г. Для того чтобы закрепить вакансии монахов за отставными и увечными военными, Указом от 28 января 1723 г. Петр I запретил постригать в монахи из других сословий. Хлебное и денежное довольствие для отставных военных производилось из монастырских доходов, которые назначались на содержание монахов. Размер окладов мог колебаться в зависимости от чина (к примеру, жалование полковника московского гарнизона в 1712 г. – 892 р. 73 1/4 к., а рядового прочих полков – 20 р. 38 1/4 к.). [4]

3.3 Первые исследования явлений социальной патологии (на примере, профессионального нищенства)

Ярким свидетельством внимания российского общества к проблемам благотворительности стало появление на рубеже ХIХ-ХХ вв. исследований, посвященных анализу явлений социальной патологии: нищенства, проституции, пьянства, самоубийства. Рассмотрим исследование проблемы профессионального нищенства в этот период.

И. Прыжов в работе «Нищие на Святой Руси» писал: «Нищими на святой Руси называется сословие людей, ничего не делающих и промышляющих сбором подаяний Христа ради». Добрый христианский обычай милостыни привел к скоплению неимоверного числа нищих в городах, и особенно в Москве. Согласно исследованиям, в период с XI до начала XVII века нищенство порождалось исключительно голодом. В отдельные годы голод был настолько жестокий, что неоднократно отмечались случаи людоедства. Но и в относительно спокойное время нищие в Москве встречались повсюду. Иностранцы, посещавшие Россию, удивлялись тому, что у нас бродяг и нищих несчетное число.

В Москве XVII века были нищие царские, богадельные, кладбищенские, патриаршие, соборные, монастырские, церковные, гулящие и леженки. Царские нищие (также прозванные верховными богомольцами) жили в верхних хоромах Кремлевского дворца. Соборные нищие жили при главных московских соборах и звались: успенские, архангельские, васильевские, чудовские. Успенские, пользуясь преимуществом перед прочими, составляли братство под начальством своего старшины.

Кроме ежедневной милостыни особенно щедро подаяние по традиции следовало раздавать в радостные дни и в дни горя. Сострадание к нуждающимся покоилось на господстве личного чувства милосердия, неразрывно с глубоким религиозным чувством. Однако с течением времени инстинкт самосохранения общественного организма, несомненно, стал ощущать угрозу в виде толп нищих и бродяг своему спокойному существованию и развитию.

Особенно ожесточенная борьба с нищенством велась в правление Петра Великого. Российское законодательство четко разделяло нищенство на истинное и ложное и предусматривало призрение для истинных нищих в специальных заведениях и наказание для нищих-профессионалов. Законы того времени определяли: всех задержанных нищих приводить в Монастырский приказ, а уже оттуда расселять по богадельням. Законодательство постепенно ужесточалось – вышло запрещение просить по церквям.

Среди этой толпы нуждающихся больше половины могли бы зарабатывать себе на жизнь сами, таких называли профессиональными нищими. Профессиональным нищим признается такое лицо, которое, имея полную возможность по своим физическим качествам и состоянию здоровья добывать пропитание трудом, постоянно и в виде промысла занимается прошением подаяния под предлогом бедности или какого-либо действительно бывшего или вымышленного несчастья. В конце 19 века 70–80% нищих составляли так называемые профессионалы, для которых попрошайничество было более легким, чем работа, способом заработать на пропитание. Существовали даже «школы нищих».

2 разряд. Нищие, которые по сиротству, временной болезни и по другим причинам впали в нищету, но по летам своим и силам могут снискивать себе пропитание и лишь не имеют ни случая, ни способов к работе и занятиям. Таким лицам Комитет доставлять работу или в своих мастерских, или у посторонних лиц, или же помещать их в дома трудолюбия, на фабрики, заводы казенные и частные. От комитета он получают одежду и денежное пособие.

3 разряд. Нищие, которые по летам и крепости сил могли бы трудиться, но по лености и привычке к праздности бродяжничают, составив для себя из прошения милости род ремесла. Такие нищие передаются суду и, по отбытию наказания, иногородние высылаются в местожительства с воспрещением выдачи паспортов на отлучку в течение двух лет, а столичные передаются в распоряжение Градоначальника.

4 разряд. Нищие случайные или временные от непредвиденных несчастных обстоятельств: а) просрочившие паспорт по болезни, неграмотности и посему лишившиеся возможности приискать место или работу и б) находящиеся в отдаленности от своих хозяйств, лишившиеся почему-либо взятых из дома денег и потому не могущих ни найти занятий, ни продолжить дорогу, ни вернуться на родину. Таким нищим комитет испрашивает отсрочку паспортов, выписывает новые паспорта, дает работу у себя или помещает к частным лицам, помогает вернуться домой, снабжая или деньгами или бесплатным билетом на проезд по железной дороге.

Все это хорошо было на бумаге, на деле же столичные Комитеты, по крайней мере, Петербургский, прежде всего не имел достаточных средств для того, чтобы справиться со всеми нищими; собственных мастерских у них не было; фабриканты, и заводчики нищих не брали, потому что нищие в громадном большинстве своем плохие работники. Да и полиция доставляла в комитет далеко не всех задержанных нищих, а не более 10–15%.

Нищих в городах было очень большое количество. Они должны были разнообразить свои просьбы, так как одни и те же заявления могут приесться публике, дающей милостыню. Иначе говоря, лица, живущие подаянием, вынуждены ввиду своей многочисленности, разбиться на разные специальности. [1]

Перенимая опыт стран Запада, Петр I стремился использовать в России их практику административного ограничения нищенства. Политика запретительных действий, широко использовавшаяся в Западной Европе, в условиях России трансформировалась в систему репрессивных мер в отношении профессиональных нищих. Специальным указом 1712 г. «О воспрещении нищенства» вводилась жесткая система за нищенский промысел. Нищих пойманных первый раз, предписывалось бить «нещадно батажьем», т.е. особыми палками, и отсылать в места прежнего проживания. Если они попадались за праздношатание второй или третий раз, то подвергались публичному избиению кнутом и принудительному направлению на каторжные работы или в работные дома закрытого типа. В этом случае за «неприсмотр» за своими людьми наказывались помещики, сельские старосты или приказчики. Они штрафовались по 5 руб. за каждого праздношатающегося беглеца.

Наиболее болезненно в российском обществе воспринималось требование властей не давать «безразборно» милостыню нищим. По распоряжению Петра I предписывалось наказывать людей, поступивших так. Их было велено доставлять в монастырский приказ и штрафовать первый раз на 5 рублей, а в следующий – на 10 рублей. Лицам желавшим оказать милостыню, властями предписывалось передавать ее в богадельни, госпиталя и другие заведения подобного типа. Запрет подавать милостыню непосредственно просящим вызвал протест в общественных кругах. Одним из выразителей его был писатель И.Т. Посошков. Вскоре и сам император осознал, что в данном вопросе «перегнул палку». Свидетельством этого стало официальное разрешение прошения милостыни при наличии «прокормежного» письма, а также подготовка проекта нового царского указа о раздаче нищих по монастырям.

Однако административно-насильственными мерами борьба с профессиональными нищими не ограничивалась. Петр I понимал, что немало есть бедных людей, которые нищенствуют не по своему желанию, а из-за безысходности и невозможности по состоянию здоровья зарабатывать на хлеб насущный. Следуя примеру французского короля Людовика XIV, царь-реформатор намеревался во всех губерниях создать приюты-госпитали «для всякого рода призреваемых». [5]

3.4 Социальная помощь безработным

Трудовая помощь включала следующие профилактические и реабилитационные функции и формы работы:

предупреждение безработицы у взрослых – путем организации служб занятости, создания новых и расширения существующих производственных единиц, профессиональной подготовки, переподготовки и повышения квалификации, кредитования, обеспечения работой на дому и т.п.;

ликвидация последствий и предупреждение голода, недорода, стихийных бедствий посредством общественных работ;

предупреждение безработицы у детей – путем трудового воспитания и профессионального образования в семье, школе, учреждениях «закрытого типа» (приютах, воспитательных домах, специализированных учебно-воспитательных заведениях);

«трудовая терапия» – в работных домах и домах трудолюбия для взрослых и для детей, в артелях для «босяков»;

«трудовая реабилитация» – в воспитательно-принудительных колониях для взрослых и детей, воспитательно-трудовых учебных заведениях и др.

Осуществлением трудовой помощи как альтернативы милостыне, призрению в различного рода богадельнях, содержанию асоциальных групп населения в тюремных учреждениях и др. – занимались государственные органы, земские и городские самоуправления, отчасти религиозные организации, частные лица, но более всего – общественные объединения благотворительного характера.

Разумеется, правительство решая проблемы нищеты не ограничивалось одними репрессивными мерами. Петр I, приступая в конце жизни к созданию городских магистратов, мыслил вменить им в обязанность учреждение сиротских домов, богаделен, больниц, работных и смирительных домов «для доставления работ и пропитания здоровым бедным, праздношатающимся и вообще всем, могущим исправлять какие-либо работы».

Поводом к организации общественных работ в России всегда служили неурожаи, отнимающий у широких масс населения главный ресурс продовольствия и делавшие, таким образом, особенно жгучей потребность в заработках, без которых при обычных условиях население могло обходиться. Русские неурожаи превращали дурную и недостаточную занятость нашего населения в острую безработицу. Этим и объясняется то обстоятельство, что, в противоположность Западу, призванные бороться с этой безработицей, наши общественные работы являлись почти исключительно работами чрезвычайными. Хотя первые известия о неурожае и голоде в России относятся к 1024 году, общественные работы начались у нас сравнительно поздно. Первые попытки их устройства относится лишь к началу 17 столетия, а именно, к царствованию Бориса Годунова. Очень долго они носили совершенно случайный характер, как, например, работы, устраивавшиеся при Пере I, Анне Иоанновне и Екатерине II. [1]

Заключение

Процесс становления социальной помощи в России – явление длительного характера. Он пока не имеет своего исторического завершения и оформления. Складывающаяся парадигма помощи и поддержки нуждающимся представляет собой сложную совокупность исторических общественных форм защиты и учений, традиций и обычаев, законов и индивидуальных иррациональных действий и поступков. [4]

Система призрения получила целостное оформление и развитие в эпоху императорской России. Именное тогда государственное призрение стало важным фактором функционирования всей сферы социальной помощи, усиления ее организационного начала. Однако в тот исторический период оно не было главным компонентом системы социальной помощи. Определяющая роль здесь принадлежала общественному призрению, субъектами которого являлись церковь, крестьянские общины, органы местного самоуправления (земства, городские думы, управы) и др.

Система государственного призрения, существовавшая в России с петровской эпохи до начала ХХ в., была ориентирована на оказание социальной помощи и поддержки нуждающимся слоям населения. Среди ее основных компонентов можно выделить:

деятельность государства по увеличению числа богаделен-госпиталей, работных домов, сиротских приютов;

государственное обеспечение функционирования приказов общественного призрения;

организацию общественных работ;

социальное обеспечение отставных чиновников, военнослужащих и их семей;

формирование правовых и организационных основ социального страхования и др. [5]

Таким образом, постепенно складываются новые институты, формы помощи и поддержки нуждающегося населения. Россия стремится перенять европейский опыт системы призрения и воспитания различных категорий нуждающихся. Формирование новых институтов призрения осуществляется за счет разрушения прежних: приходской и монастырской систем помощи.

Общественное призрение начинает складываться в определенную систему со своими светскими институтами, специальным законодательством, регулирующим деятельность не только приказов общественного призрения, но и благотворительную деятельность в обществе среди призреваемых – инвалиды, беспризорные дети, увечные воины, слепые, глухие и т.д.

Намечаются меры по решению проблем социальной патологии. Усиливается борьба с проституцией, профессиональным нищенством, детской безнадзорностью. Этот пласт проблем становится неотъемлемой частью общественного призрения, что, в свою очередь, расширяет практику помощи и поддержки, вносит в нее элементы профессионально-деятельных подходов. [1]

Мы с уверенностью можем сказать, что в I четверти XVIII в. реформами Петра I в области общественного призрения, было положено начало не только для развития последующих этапов благотворительности, но и формирование социальных технологий, таких как: социальные адаптация, реабилитация, коррекция, экспертиза, прогнозирование, посредничество, консультирование, обеспечение, опека и попечительство.

Однако многие реформы Петра I проводились варварскими методами и до предела обострили конфликт между государством и обществом. Демократизация политической жизни не была осуществлена. Русский абсолютизм укрепил крепостную зависимость. [4]

Список литературы

Костина Е.Ю. История социальной работы: учебное пособие / Е.Ю. Костина. – Владивосток: ДВГУ ТИДОТ, 2003. – 110 с.

Оконова Н.Д. Отечественная история: учебное пособие: в 2 т. / Н.Д. Оконова; СГУ. – М., 2001. – Ч 1.

Социальная работа / Под общей редакцией проф. В.И. Курбатова. – Ростов-н/Д, 1999.

Фирсов М.В. История социальной работы в России: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. / М.В. Фирсов – М.: ВЛАДОС, 1999. – 256 с.

Циткилов П.Я. История социальной работы: учебное пособие для студентов вузов / П.Я. Циткилов. – Ростов н/Д: Феникс, 2006. – 448 с.