ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава 1. Корни, лежащие в основе межэтнических конфликтов
1.1. Понимание межэтнического конфликта
1.2. Причины и факторы межэтнических конфликтов
1.3. Формы межэтнических конфликтов
1.4. Формы межэтнических конфликтов
Глава 2. География межэтнических конфликтов на постсоветском пространстве
2.1. Прибалтийские республики
2.1.1. Латвия
2.1.2. Эстония
2.2. Украина
2.2.1. Крымская проблема
2.2.2. Статус Севастополя
2.3. Приднестровье
2.4. Южный Кавказ
2.4.1. Армяно-азербайджанский конфликт
2.4.2. Грузино-абхазский конфликт
2.5. Межэтнические конфликты в Центральной Азии
Глава 3. Предотвращение и урегулирование этнических конфликтов в новых независимых государствах
Заключение
Список использованных источников
Введение
XX век ознаменовался не только расширением культурных связей и объединением Европы, но и распадом многонациональных государств, агрессивным национализмом и межэтническими войнами, которые во многом опровергли гуманистический миф о планетарном сознании и едином человеке.
Несравненно более остро и болезненно переживается «взрыв» этничности на территории распавшегося СССР, где в течение десятилетий, как в научных кругах, так и в обыденном сознании утверждалось мнение об успешности национальной политики в деле интеграции отдельных этнических групп в единый советский народ.
Этнополитические конфликты нашедшие свое выражение в больших и малых войнах на этнической и территориальной почве в Азербайджане, Армении, Таджикистане, Молдове, Чечне, Грузии, Северной Осетии, Ингушетии привели к многочисленным жертвам среди мирного населения. Это также стало причиной широкомасштабной стихийной миграции и недобровольных перемещений населения, которые затронули миллионы людей.
И сегодня события, происходящие в республиках СНГ, свидетельствуют о дезинтеграционных разрушительных тенденциях, угрожающих новыми конфликтами. Поэтому проблемы изучения их истории, механизмов их предупреждения и урегулирования как никогда актуальны.
Темой моей дипломной работы являются межэтничекие проблемы на постсоветском пространстве. Целью работы является комплексное исследование данной проблемы, поэтому к основным задачам можно отнести:
Дать определение понятию «межэтнический конфликт», рассмотреть основные виды и формы конфликтов.
Выявить корни, лежащие в основе межэтнических конфликтов – причины и предпосылки конфликтов.
Охарактеризовать географию распространения межэтнических конфликтов на постсоветском пространстве: выделить основные регионы, где происходят конфликты.
Выяснить пути выхода из конфликтных ситуаций, способы их мирного разрешения.
Структура работы находится в соответствии с поставленными задачами. Весь материал изложен в трех основных главах.
Первая глава характеризует теоретический аспект проблемы: раскрывается суть понятия «межэтнический конфликт», приводится типологизация конфликтов, выявляются их причины и корни.
Вторая глава знакомит с географией межэтнических конфликтов на постсоветском пространстве – рассматриваются основные очаги межэтнической напряженности.
Анализ путей выхода из сложившихся конфликтных ситуаций, методов и способов решения межэтнических проблем приводится в третьей главе.
При подготовке дипломной работы была использованы различные источники информации – литературные источники, периодическая печать, статистические пособия, картографические материалы, ресурсы глобальной информационной сети Интернет (в тексте имеются ссылки).
Глава 1. Корни, лежащие в основе межэтнических конфликтов
1.1. Понимание межэтнического конфликта
В науке накопилось множество определений этого феномена, рассматриваемого как часть конфликта вообще. Можно сказать, что и этнический конфликт, как разновидность конфликта, отнюдь не является прецедентом современным. Он сопровождает человечество на протяжении длительного исторического периода, полного насильственных действий, разрушений, войн и глобальных катастроф.
Межэтнические конфликты (нередко их называют просто этническими) стали распространенным явлением в современном мире. По данным Стокгольмского международного института по исследованию проблем мира в Осло, две трети всех насильственных конфликтов в середине 90-х годов были межэтническими. Переход к демократизации в нашей стране и распад СССР также сопровождались острыми межнациональными, межэтническими напряжениями и конфликтами[9].
Один из принципиальных вопросов для понимания таких конфликтов — вопрос об их связи с самим феноменом этничности: является ли связь между ними сущностной, заложенной в самом этническом многообразии человечества, или она сугубо функциональна? Если признать истинным первый подход, то тогда ингушей и осетин, арабов и евреев, армян и азербайджанцев следует признать «несовместимыми». Если исходить из второго, то надо сделать вывод: не этничность составляет суть таких конфликтов, она — форма их проявления.
В конфликтных ситуациях обнажаются противоречия, которые существуют между общностями людей, консолидированными на этнической основе. Далеко не в каждый конфликт бывает вовлечен весь этнос, это может быть его часть, группа, которая ощущает на себе или даже осознает противоречия, ведущие к конфликту. По существу конфликт есть способ разрешения противоречий, проблем, а они могут быть самыми разными.
Функциональный подход к пониманию конфликта характерен для большинства этноконфликтологов[5]. В.А. Тишков определяет межэтнический конфликт как любую форму «гражданского, политического или вооруженного противоборства, в котором стороны, или одна из сторон, мобилизуются, действуют или страдают по признаку этнических различий».
Л. М. Дробижева подчеркивает функциональную основу этнического конфликта, заложенную не в этничности, а в социальных проблемах, возникающих между группами, консолидированными на этнической основе.
А. Ямсков определяет этнический конфликт через описание коллективных действий: «Этнический конфликт - это динамически меняющаяся социально-политическая ситуация, порожденная неприятием ранее сложившегося статус-кво существенной частью представителей одной (нескольких) из местных этнических групп и проявляющийся в виде хотя бы одного из следующих действий членов данной группы:
а) начавшейся этноизбирательной эмиграции из региона;
б) создании политических организаций, декларирующих необходимость изменений существующего положения в интересах указанной этнической группы...;
в) спонтанных акций протеста против ущемления своих интересов со стороны представителей другой местной этнической группы;».
З. В. Сикевич в своем определении этнического конфликта смещает акценты с поведенческой составляющей на анализ пересечения этнического и политического пространств: «Под этническим конфликтом мы понимаем социальную ситуацию, обусловленную несовпадением интересов и целей отдельных этнических групп в рамках единого этнического пространства или этнической группы, с одной стороны, и государства, с другой, на пересечении этнического и политического пространства, выражающегося в стремлении этнической группы (групп) изменить этнические неравенства или политическое пространство в его территориальном измерении».
В последнем случае в определении жестко увязаны субъекты конфликта и глубинные цели их политической активности, какими бы декларациями они не прикрывались, и в каких бы формах не проявлялся сам этнический конфликт.
Этнический конфликт - момент кульминации межэтнических противоречий, принимающих характер открытой конфронтации. Психологический словарь дает, к примеру, следующее определение: «Этнический конфликт - форма межгруппового конфликта, когда группы с противоречивыми интересами поляризуются по этническому признаку».
Заметное место в современной жизни занимают национально-этнические конфликты – конфликты на основе борьбы за права и интересы этнических и национальных групп. Чаще всего они связаны со статусными или территориальными претензиями.
1.2. Причины и факторы межэтнических конфликтов
Обострение этнических проблем во всём мире усилило внимание к методологическим и концептуальным поискам в сфере этнических конфликтов. «Межнациональные конфликты как социальное явление есть столкновение интересов разного уровня и содержания, и представляет собой проявление сложных глубинных процессов в отношениях между отдельными этническими общностями, группами людей, протекающих под влиянием множества социально-экономических, политических, исторических, психологических, территориальных, сепаратистских, языково-культурных, религиозных и иных факторов», – считает М.Д. Давитадзе. Это означает существование национальных противоречий и проблем, вызывающих межнациональные конфликты, что, в свою очередь, порождает необходимость изучения причин их возникновения. Авторы труда «Социология межнациональных отношений в цифрах» выделяют следующие факторы, оказывающие влияние на межнациональные конфликты:
1. Национальный состав региона конфликта (выше его вероятность в смешанных регионах);
2. Тип поселения (вероятность выше в большом городе);
3. Возраст (крайние полюсы: «старшие-молодые» дают более высокую вероятность конфликта);
4. Социальное положение (выше вероятность конфликта при наличии маргиналов);
5. Уровень образования (корни конфликта гнездятся в массе невысокого уровня образования, однако, следует помнить, что идеологами его всегда выступают отдельные представители интеллигенции);
6. Политические взгляды (конфликты значительно выше у радикалов).
Какими бы причинами ни вызывались межэтнические конфликты, они приводят к массовому нарушению законов и прав граждан. Объективными причинами обострения межэтнической напряженности могут быть:
во-первых, последствия серьёзных деформаций национальной политики, накопившаяся за долгие десятилетия неудовлетворенность, выплеснувшаяся наружу в условиях гласности и демократизации;
во-вторых, результат серьёзного ухудшения экономического положения в стране, которое также порождает недовольство и вражду у различных слоёв населения, причём эти негативные настроения канализируются, прежде всего, в сфере межнациональных отношений;
в-третьих, следствие закостеневшей структуры государственного устройства, ослабления тех основ, на которых создавалась свободная федерация советских народов.
Немаловажны и факторы субъективного порядка.
Межнациональные конфликты по причине и характеру происхождения могут быть:
социально-экономическими (безработица, задержки и невыплаты зарплаты, социальных пособий, не позволяющие большинству граждан удовлетворять необходимые потребности, монополия представителей одного из этносов в какой-либо сфере услуг или отраслей народного хозяйства, и т. д.);
культурно-языковыми (связанными с защитой, возрождением и развитием родного языка, национальной культуры и гарантированных прав национальных меньшинств);
этнодемографическими (сравнительно быстрое изменение соотношения численности населения, т.е. увеличения доли пришлого, иноэтнического населения в связи с миграцией вынужденных переселенцев, беженцев);
этнотерриториально-статусными (несовпадение государственных или административных границ с границами расселения народов, требование малых народов о расширении или приобретении нового статуса);
историческими (взаимоотношения в прошлом – войны, былые отношения политики «господство – подчинение», депортации и связанные с ними негативные аспекты исторической памяти, и т. д.);
межрелигиозными и межконфессиональными (включая различия в уровне современного религиозного населения);
сепаратистскими (требование создать собственную независимую государственность или же воссоединение с соседним «материнским» или родственным с культурно-исторической точки зрения государством).
Причиной возникновения межэтнических конфликтов могут стать и любые необдуманные или заведомо провокационные заявления политиков, национальных лидеров, представителей духовенства, СМИ, происшествия бытового характера, случаи. Фактически этнонациональные организации не являются силами межнационального согласия и предотвращения конфликтов. Наоборот, в ряде случаев они выступают с деструктивных позиций, как это имело место с осетинской организацией «Стыр Ныхас» по отношению к усилиям североосетинских и ингушских властей преодолеть последствия конфликта.
1.3. Типологизация межэтнических конфликтов
Есть два принципа классификации межэтнических конфликтов: один — по характеру действий конфликтующих сторон; второй — по содержанию конфликтов, основным целям, которые ставит выдвигающая претензии сторона[9].
Одними из первых межэтнические конфликты типологизировали Э.А. Паин и А.А. Попов, во всяком случае, они опубликовали первую статью по этническим конфликтам в СССР. Они выделили конфликты стереотипов, т.е. ту стадию конфликта, когда этнические группы могут еще четко не осознавать причины противоречий, но в отношении оппонента создают негативный образ «не дружественного соседа», «нежелательной группы». В качестве примера ученые приводили армяно-азербайджанские отношения. Действительно, социологические и полевые этнографические исследования задолго до конфликта фиксировали взаимные негативные стереотипы армян и азербайджанцев.
Другой тип конфликта Э.А. Паин и А.А. Попов назвали «конфликтом идей». Характерными чертами таких конфликтов (или их стадий) является выдвижение тех или иных притязаний. В литературе, средствах массовой информации обосновывается «историческое право» на государственность (Эстония, Литва, Грузия, Татарстан, другие республики СССР), на территорию (Армения, Азербайджан, Северная Осетия, Игушетия). В ходе национальных движений разрабатываются основные идеологемы, политическая мобилизация вокруг которых есть уже проявление конфликта.
Третий тип конфликта — конфликт действий. К этому типу относятся митинги, демонстрации, пикеты, принятие институциональных решений, вплоть до открытых столкновений.
Оценивая приведенную типологизацию, можно сказать, что в ней отражены скорее стадии или формы конфликтов. Но такая оценка была бы неточной. Существует другая типологизация конфликтов — по основным целям, содержанию требований:
Первый тип — статусные институциональные конфликты в союзных республиках, переросшие в борьбу за независимость. Суть таких конфликтов могла быть не этнонациональной, но этнический параметр в них присутствовал непременно, как и мобилизация по этническому принципу. Национальные движения в Эстонии, Литве, Латвии, Армении, на Украине, в Грузии, Молдове с самого начала выдвигали требования реализации этнонациональных интересов. В процессе развития этих движений от этнонациональных требований переходили к требованиям государственной независимости, но мобилизация по этническому принципу оставалась.
Второй тип конфликтов — статусные конфликты в союзных и автономных республиках, автономных областях, возникшие в результате борьбы за повышение статуса республики или его получение. Это характерно для части союзных республик, желавших конфедеративного уровня отношений. Например, об этом заявляло руководство Казахстана, а также ряда бывших автономий, которые стремились подняться до уровня союзных республик, в частности Татарстана. Впоследствии, после создания независимой России, радикальная часть национального движения поставила вопрос об ассоциированном членстве Татарстана в Российской Федерации. Конфликт завершился подписанием Договора между государственными органами Российской Федерации и государственными органами Татарстана, который содержит элементы как федеративных, так и конфедеративных отношений.
Третий тип конфликтов — экстерриториальные. Это, как правило, самые трудные для урегулирования противостояния. На постсоветском пространстве было зафиксировано 180 экстерриториальных споров. По мнению В.Р. Стрелецкого, — одного из разработчиков банка данных этнотерриториальных притязаний в геопространстве бывшего СССР в Институте географии РАН, к 1996 г. сохраняли актуальность 140 территориальных притязаний.
Конечно, не все заявленные притязания перерастают в конфликт. Специалисты считают, что к таким конфликтам следует относить споры, ведущиеся «от имени» этнических общностей относительно их прав проживать на той или иной территории, владеть или управлять ею.
С точки зрения принятого определения межэтнического конфликта, к ним следует относить те ситуации, в которых идеи территориальных притязаний «обеспечивают» этническую мобилизацию. Основываясь на таком определении, надо признать, что число этнотерриториальных конфликтов, несомненно, меньше, чем точек территориальных споров. Например, в Калмыкии, потерявшей в годы репрессий какую-то часть своих территорий, заявления об этом были, но в конфликты по данному поводу калмыки не вступают.
Территориальные споры часто возникают в ходе реабилитационного процесса в отношении репрессированных народов.
Четвертый тип — конфликты межгрупповые (межобщинные). Именно к такому типу относятся конфликты, подобные тем, которые были в Якутии (1986 г.), в Туве (1990 г.), а также русско-эстонский в Эстонии, русско-латышский в Латвии и русско-молдавский в Молдавии. Причем, если первые два имели характер межгрупповых столкновений, переросших в демонстрационные формы противостояния, а в Туве — и в последующий отток русских из зоны конфликта, то межгрупповые конфликты в Эстонии и Латвии были связаны, с одной стороны, с дискриминационными мерами правительств, направленными на «вытеснение» неэстонского населения, акциями национал-экстремистов, а, с другой — организацией сопротивления. Массовые межгрупповые насильственные столкновения имели место в Азербайджане, Армении, Кыргызстане, Узбекистане.
Конечно, типологизация конфликтов достаточно условна, поскольку нередко в одном конфликте соединяются несколько разных целей и содержаний. Вот почему исследователи говорят о «кластерах» конфликтов, и только такое понимание дает основание для их регулирования. Сам процесс регулирования связан с формой, длительностью, масштабами конфликтов.
1.4. Формы межэтнических конфликтов
Самый простой принцип определения формы этнического конфликта — это от несение его к ненасильственным или насильственным. Но те и другие бывают разными. Центр этнополитических и региональных исследований среди насильственных конфликтов на территории Российской Федерации и стран ближнего зарубежья выделил следующие[13]:
Региональные войны (шесть из них длительные — не менее не скольких месяцев), т.е. вооруженные столкновения с участием регулярных войск и использованием тяжелого вооружения. Это Карабахский, Абхазский, Таджикский, Южноосетинский, Приднестровский конфликты (сюда же относится Чеченский конфликт);
Краткосрочные вооруженные столкновения, продолжавшиеся несколько дней и сопровождавшиеся жертвами. К ним относятся, в частности, столкновения в Фергане, Оше, Осетино-ингушское, а также в Сумгаите, — всего около 20. Такие столкновения называют «конфликтами-бунтами», «конфликтами-погромами», «конфликтами неуправляемых эмоций».
Другие конфликты отнесены к невооруженным. Их в Центре насчитывают на постсоветском пространстве более 100. Среди них достаточно четко, на наш взгляд, выделяются институциональные формы конфликта, когда в противоречие приходят нормы конституций, законодательства, реализующие идеологемы конфликтующих сторон. Не всегда такая форма конфликтов сопровождается межобщинными конфликтами.
Еще одна форма — манифестирующие проявления конфликтов, к числу которых следует отнести митинги, демонстрации, голодовки, акции «гражданского неповиновения».
Наконец, как уже говорилось, существует идеологическая форма конфликтов, когда разгорается «конфликт идей».
Каждая из указанных форм отличается «действующими лицами», или основными субъектами, конфликта. При доминирующей институциональной форме главными действующими лицами являются властные структуры, партии, организаторы общественных движений, обычно действующие через институты власти. При манифестирующей форме конфликта субъектом выступают уже значительные массы людей, поэтому данную форму называют еще конфликтами «массовых действий». И, наконец, участниками идеологических по форме конфликтов являются группы элиты — политической, научной, художественно-творческой. Их идеи транслируются работниками средств массовой информации и сферы образования.
Особую роль в развитии конфликтов, в том числе в придании им массовой формы, играют средства массовой информации. Любая искаженная информация, неуместные определения, эпитеты очень быстро накаляют страсти.
В зонах этнополитических, идеологических и институциональных конфликтов распространено устойчивое мнение о необъективности отражения ситуации в республиках средствами массовой информации, и это создает напряжение в межнациональных отношениях титульных национальностей и русских. Иногда речь идет даже об информационной войне.
Глава 2. География межэтнических конфликтов на постсоветском пространстве
2.1. Прибалтийские республики
2.1.1. Латвия
Исторические предпосылки межэтнической напряженности. После вхождения нынешней латышской территории в состав Российской империи, особенно во второй половине XIX в. сюда мигрировало большое число русских рабочих, торговцев, чиновников, но особенно поток переселенцев усилился с началом индустриализации после Второй мировой войны. Одновременно война и депортация значительно повлияли на численный и национальный состав населения. Так, 120 тысяч латышей-коллаборационистов ушли вместе с отступающими войсками вермахта, в послевоенный период десятки тысяч людей были депортированы. В результате последний полувековой период в составе СССР воспринимается в республике болезненно, поскольку поколение пострадавших от советской власти не ушло из жизни, многие из депортированных и их потомки стали идеологами и главной движущей силой постсоветских преобразований, заняли важные государственные посты и требуют возврата собственности. Число таких лиц превышает 100 тысяч. Уже во времена перестройки и создания Народного фронта виновниками всех бед Латвии и латышского народа, того, что он стал чуть ли не меньшинством в собственной стране, и ему грозит полное исчезновение, были объявлены мигранты – люди, приехавшие в страну для участия в развитии промышленности, работы на стройках, а также специалисты и чиновники. Это обвинение стало одним из основных лозунгов при сплочении Народного фронта Латвии. Конфликтная ситуация в стране разрасталась все больше и больше. После развала СССР, пользуясь поражением Интерфронта и деморализацией некоренного населения, пришедшее под национальными лозунгами к власти новое руководство страны фактически возложило вину за оккупацию не на тоталитарный режим, а на «мигрантов», наказав их лишением гражданских прав и рядом других дискриминационных мер. Параллельно велась целенаправленная пропаганда, в ходе которой неуклонно во всех инвективах по поводу преступлений советской власти понятие «советский» подменялось понятием «русский», а «СССР» - «Россией». Запугивание Россией как страшной угрозой самому существованию Латвии стало краеугольным камнем проведения и оправдания всей внутренней и внешней политики.
Межэтнические проблемы в независимой Латвии. Долгое время проблемным оставался вопрос о положении русского и русскоговорящего населения в Латвии. В момент приобретения независимости в Латвии проживало более 900 тыс. русских и 1 млн. 122 тыс. русскоговорящих (34% населения). Темпы натурализации русскоязычного населения не только не увеличивались, но наоборот, падали. Количество русских к 2005 году составляло 28,6% населения или около 660 тыс. человек (см. таблицу 1).
Таблица 1
Национальный состав населения Латвии в 2000 и 2005 гг.
|
Этническая группа |
Численность (тыс. чел) |
Доля (%) |
||
|
Год |
2000 |
2005 |
2000 |
2005 |
|
Все население |
2377383 | 2306434 | 100 | 100 |
| В том числе: | ||||
| Латыши | 1370703 | 1357274 | 57,7 | 58,8 |
| Русские | 703243 | 660684 | 29,6 | 28,6 |
| Белорусы | 97150 | 88287 | 4,1 | 3,8 |
| Украинцы | 64644 | 59011 | 2,7 | 2,6 |
| Поляки | 59505 | 56511 | 2,5 | 2,5 |
| Литовцы | 33430 | 31717 | 1,4 | 1,4 |
| Евреи | 10385 | 9883 | 0,4 | 0,4 |
| Цыгане | 8205 | 8491 | 0,3 | 0,4 |
| Немцы | 3465 | 3788 | 0,1 | 0,2 |
| Эстонцы | 2652 | 2537 | 0,1 | 0,1 |
| Другие | 24001 | 28251 | 1,1 | 1,2 |
Не устранены различия в социальных правах, запреты на профессии для неграждан. Правозащитники из Латвийского комитета по правам человека насчитывали около 60 различий в правах граждан и неграждан.
Из-за сложных межнациональных отношений в Латвии русскоязычное население было вытеснено из политических процессов и лишено возможности работать в государственных и муниципальных организациях. В результате более половины всех предпринимателей в Латвии составляют представители российской диаспоры. Другой сферы деятельности для активной и продвинутой части населения из этой общины просто не существовало. Сейчас такое положение вызывает большое беспокойство у представителей титульной нации, но изменить ситуацию силовыми методами уже нельзя, поскольку демократические процессы носят необратимый характер. Лишение большого числа постоянных жителей (неграждан) права посредством выборов обеспечивать представление своих интересов в государственной политике приводит к созданию серьезного напряжения в обществе. Возникает искаженная картина общественного интереса, в то время как большинство правящих элит обеспечивает себе привилегированные условия. Местные элиты опасаются, что уменьшение числа неграждан приведет к перестройке политической структуры и утрате собственных политических позиций.
Значительную проблему и повод для серьезного беспокойства составляет свертывание преподавания на русском языке. Перспектива утраты даже ныне существующих возможностей получения образования на родном языке, вызывает все большую озабоченность и чувство протеста у русскоязычного населения. В 1999 году был закрыт последний латвийский вуз, где велось преподавание на русском языке. Сокращается число школ и предметов, которые преподавались на русском языке. Эта тема и сейчас является одним из основных предметов для дискуссий на уровне российских политических партий.
2.1.2. Эстония
Если по последней советской переписи 1989 года эстонцы составляли 61,5% населения страны, то перепись 2000 года показала, что их доля выросла до 67,9%.
Произошло это исключительно благодаря падению численности русскоязычного населения: все население страны между двумя переписями сократилось с 1 миллиона 566 тысяч до 1 миллиона 377 тысяч человек. Впрочем, в точности последней переписи специалисты сомневаются; некоторые полагают, что на самом деле население на тот момент было на 60-70 тысяч больше.
Традиционно все неэстонское население Эстонии называют русскоязычным (и так оно в основном и есть), но этнически оно не совсем однородно: основную часть составляют этнические русские (около 25% всего населения), но есть и украинцы (более 2%), белорусы (1,2%), финны (меньше процента) и представители других национальностей.
Русскоязычные жители Эстонии по своему статусу делятся на три большие категории: граждане Эстонии, граждане иностранных государств (прежде всего России, по данным переписи 2000 года их было 86 тысяч), а также лица без гражданства, обладающие так называемым «паспортом иностранца» (по данным департамента гражданства и миграции Эстонии, в 2006 году их было 136 тысяч, в 2000 году - 170 тысяч).
Для многих русскоязычных жителей Эстонии смена страны, общественного строя и их статуса оказались нелегким психологическим испытанием.
Общим для большинства русскоязычных раздражающим фактором остается языковая политика, и, прежде всего, деятельность Языковой инспекции, которая (согласно Закону о языке и подзаконным актам) требует знания государственного языка не только от государственных и муниципальных служащих и, скажем, врачей, но и от работников частного сектора.
В органах власти и в государственных или муниципальных учреждениях без знания эстонского на очень хорошем уровне работать нельзя, кроме того, Языковая инспекция пытается добиваться соблюдения требований языкового законодательства и в частном секторе.
В целом в Эстонии все годы после восстановления независимости сохранялся межнациональный мир, отношения обычных жителей, русских и эстонцев, всегда были нормальными. Так было вплоть до 2007 года, когда конфликт вокруг Бронзового солдата показал, что далеко не все разногласия удалось преодолеть.
Конфликт вокруг «Бронзового солдата».
Драма «Бронзового солдата» в Таллинне стала крупнейшей внутриполитической общественной трагедией в Эстонии и самой мрачной страницей в российско-эстонских отношениях после 1991 года.
За всю историю Эстонии в мирное время, она не видела столкновений такого масштаба и такой жестокости. Наоборот, все последние пятнадцать лет, прошедшие со времени распада Советского Союза, каждое правительство с гордостью заявляло об отсутствии каких-либо столкновений на национальной почве. Все противоречия решались цивилизованно и без насилия. Теперь этой Эстонии больше нет. Последней каплей в чаше терпения русскоязычных стал снос памятника павшим воинам, освобождавшим Эстонию от фашистов. По версии эстонцев, они были оккупантами и военными преступниками. А, по словам одного из членов парламента, живущие в Эстонии русскоговорящие должны разделять все исторические взгляды своей страны. Сделать это оказалось трудно даже для тех, кто так долго и терпеливо старался. Люди вышли на защиту памятника, чтобы продемонстрировать свое несогласие. Мирное выступление, во многом благодаря действиям эстонской полиции, переросло в побоище, к которому присоединились толпы нетрезвых русско - и эстоноязычных хулиганов. Жестокая расправа над протестующими навсегда похоронила идиллию внутри эстонского согласия. Какой будет новая Эстония, жестко поляризованная, подозрительная, пока неясно, но возврат к прежней жизни уже невозможен.
Хроника конфликта
1945 - к первой годовщине освобождения Таллинна от оккупантов столичный горисполком объявил конкурс на лучший памятник воинам, павшим в боях за город. Лучшим был признан проект, предложенный скульптором Роосом и архитектором Аласом и носивший название «Скорбящий солдат». Его установили в центре города, на горке Тынисмяги, где захоронены останки 13 военнослужащих, от подполковника до ефрейтора, погибших в боях за Таллин в сентябре 1944 года. Похоронены они именно в этом месте, поскольку тогда в городе еще не было военного кладбища.
1965 - у подножия монумента был зажжен Вечный огонь.
1994 - после вывода из Эстонии последних частей российской армии, дислоцированных в Таллинне, Вечный огонь был погашен под предлогом экономии энергоресурсов, а затем в ходе реконструкции прилегающей к памятнику территории демонтирована чаша Вечного огня. В тот же период были сняты бронзовые плиты с именами и званиями похороненных здесь советских воинов. Вместо них установлены новые с надписями на эстонском и русском языках «Павшим во Второй мировой войне».
9 мая 2006 - на пресс-конференции премьер-министр Эстонии Андрус Ансип признал, что памятник на горке Тынисмяги вызывает у многих эстонцев противоречивые чувства, поскольку окончание Второй мировой войны означало для Эстонии смену одной оккупации на другую.
22 мая 2006 - Ансип заявил в интервью эстонскому радио, что «Бронзовый солдат» является символом оккупации и его необходимо убрать с Тынисмяги как можно скорее.
10 января 2007 - Парламент Эстонии двумя третями голосов принял в окончательном чтении закон, который позволяет сносить памятники советским солдатам, в частности, находящийся в Таллинне монумент Воину-освободителю. Соответствующее решение принимает министр обороны на основании рекомендаций Комиссии по воинским захоронениям. Также, согласно принятому документу, можно сносить или переносить памятники и памятные знаки, установленные в честь павших солдат. Министерство иностранных дел РФ выразило возмущение законом о сносе памятников.
12 марта 2007 - Эстонская комиссия по воинским захоронениям, созданная в феврале 2007 года, рекомендовала перенести могилы павших во Второй мировой войне, расположенные на холме Тынисмяги. Первый вице-премьер РФ Сергей Иванов призвал россиян в знак протеста отказаться от эстонских продуктов и не ездить в республику на отдых.
3 апреля 2007 - Министр обороны Эстонии Юрген Лиги, в ведении которого находится комиссия по воинским захоронениям, известил власти эстонской столицы о скором начале работ, связанных с раскопками на Тынисмяги и идентификацией останков, которые планируется перенести на военное кладбище Сиселинна.
26 апреля 2007 - На Тынисмяги начались раскопки. Между противниками переноса памятника, собравшимися в центре Таллинна, и полицейскими произошли столкновения, которые затем вылились в массовые беспорядки. В них участвовало около 2 тысяч человек. Правительство Эстонии, собравшись на экстренное заседание, приняло решение демонтировать памятник (ранее предполагалось, что он простоит на своем месте до окончания раскопок).
27-28 апреля 2007 - Продолжение беспорядков в Таллинне. Они распространились также на города Йыхви и Кохтла-Ярве на северо-востоке страны. За нарушение общественного порядка правоохранительные органы задержали около 300 человек. В столкновениях, по предварительным данным, пострадали более 50 человек. Один из участников беспорядков позднее скончался в больнице.
Российские власти выступили с официальным заявлением протеста, указав, что не видят оправдания сносу Бронзового солдата в столице Эстонии. Члены Совета Федерации России 27 апреля приняли обращение к президенту России, в котором предложили принять в отношении Эстонии «комплекс мер вплоть до самых жестких, включая разрыв дипломатических отношений».
Представители ряда российских торговых сетей заявили, что прекращают продавать товары, произведенные в Эстонии. С призывом приостановить контакты с эстонскими компаниями выступила и Национальная мясная ассоциация России. Ряд российских молодежных организаций начали у эстонского посольства в Москве митинги с требованием вернуть Бронзового солдата на прежнее место. Власти усилили охрану посольства.
30 апреля 2007 - Бронзовый солдат был установлен на Военном кладбище в Таллинне (см. рис. 1).
По мнению большинства экспертов, последствия случившегося в полной мере могут быть оценены лишь спустя месяцы или даже годы. Именно столько времени понадобится для образования нового эстонского общества. Сегодня очевидно одно: это общество переживает глубокий раскол, обнаживший все острые противоречия, накапливавшиеся в последние годы. Перестройка коснется не только русскоязычных, многие здравомыслящие эстонцы, не разделяющие идею эскалации напряжения внутри страны и обострения отношений с Россией, тоже не понимают мотивов поведения своего правительства.
Нынешнему правительству Эстонии угрожает не только недоверие своего народа и признание полного провала программы интеграции русскоязычного населения, финансируемой Евросоюзом.
Последние события скорее заставили русскоязычных граждан Эстонии задуматься об интеграции не с эстонским обществом, а с российской экономической системой. Они боятся, что сгоряча Россия может применить к Эстонии экономические санкции, что серьезно ударит по благосостоянию именно русскоязычного населения.
Вывод
Сейчас можно с точностью отметить, что Прибалтика является одной из самых конфликтных зон на постсоветском пространстве.
Известно, что около 40 - 50% населения Эстонии и Латвии составляют небалтийские этносы, в основном русский и близкие к нему. Но за последние годы неприязнь прибалтов к этим последним вошла в пословицу, и, хотя до открытого противостояния здесь не доходит, но ситуация остается очень сложной. На сегодняшний день Латвия и Эстония - единственные среди новых независимых государств, не давшие своего гражданства бывшим подданным СССР, проживающим на их территории. К моменту получения независимости 30% населения Эстонии (по преимуществу русским, большинство которых родилось в этой республике) было отказано в гражданстве. Русские, как иностранцы, получили особые паспорта желтого цвета. Помимо этого, к ним применяют запреты на профессиональную деятельность: например, 700 тысяч русских, проживающих в Латвии, не могут заниматься 23 видами профессий. Политическое руководство страны закрывает глаза даже на то, что благодаря этому такие гиганты прибалтийской промышленности как Рижский радиозавод или Ингалинская АЭС лишаются нужного количества квалифицированных кадров. Фактически русские постепенно вытесняются из большинства сфер общественной жизни.
Политическое руководство Латвии и Эстонии пытается искусственно создать мононациональные государства и таким образом отдалиться от «великого соседа», и причины стремления к разрыву прежде всего политические; разграничение населения по национальному признаку в данном случае носит скорее вспомогательную роль. Надо признать, что результаты такой линии в этнополитике налицо - для прибалтийских государств был облегчен прием в Совет Европы, предоставлены все условия для скорейшей интеграции в европейские структуры. Очевидно, что для СЕ важны не сами Латвия или Эстония, а тот факт, что Россия лишается доступа к пяти первоклассным балтийским портам. Но политика политикой, а права человека продолжают нарушаться.
2.2. Украина
2.2.1. Крымская проблема
Статус Крыма – это особый вопрос сейчас, который грозит еще более обособиться в будущем. Нынешняя трактовка места Крыма в политической системе Украины как автономной республики является уже сейчас компромиссом/
Как известно, Крым был объявлен присоединенным к России и стал неотъемлемой частью русского государства в конце XVIII века на основе Кучюк – Кайнарджийского мирного договора между Россией и Турцией 1774 года, подписанного Екатериной Второй 8 апреля 1783 г. Манифеста о присоединении Крымского полуострова, полуострова Тамань и всей Кубанской стороны к России и после присяги крымско-татарских беков на верность России в 1783 году[12].
Точкой отсчета, превративший Крым в регион наиболее вероятного конфликта на территории Украины, можно считать 20 января 1991 года. В этот день в Крыму состоялся референдум, в ходе которого большинство жителей полуострова высказались за восстановление Крымской АССР как субъекта СССР и участника Союзного договора. После горячих дебатов Верховный совет Украины «легализовал» результаты референдума, приняв закон о воссоздании Крымской АССР в составе Украины. Таким образом было положено начало крымскому сепаратизму, завязан тугой узел политических, социальных, экономических проблем, осложненных к тому же возросшим межэтническим напряжением. Основными причинами последнего стало массовое возвращение в конце 80-х – начале 90-х годов крымских татар – коренного народа Крыма, депортированного сталинским режимом в 1944 г., и негативная реакция на этот процесс населения, преимущественно русского и русскоязычного. В последние годы эскалации межэтнических трений на полуострове немало способствовали местные средства массовой информации, преуспевшие в создании главного «образа врага» в лице западного украинца. Хотя большинство жителей Крыма с таковым «врагом» никогда не сталкивались, этот новый стереотип в значительной мере потеснил в массовом сознании создававшийся десятилетиями образ крымского татарина – предателя, «пособника немецких фашистов».
Августовский путч 1991 года существенно ускорил распад Союза. Провозглашение государственной независимости Украины, что катализировало развитие дальнейших событий в Крыму.
Повышенная конфликтогенность этого региона, помимо общих для всего постсоветского посттоталитарного пространства причин, обусловлена еще и его специфическими факторами, особым демографическим составом и динамикой этносов, населяющих полуостров.
Согласно последним статистическим данным, из 2,7 млн. жителей Крыма более 60% составляют русские, подавляющее большинство которых переселенцы, заселяющие земли, опустевшие и заброшенные после депортации коренного населения, в ходе нескольких послевоенных миграций. Около четверти населения относится к этническим украинцам, в основном существенно русифицированным.
По последним данным, крымские татары, вернувшиеся из мест ссылки, в основном из республик Средней Азии, частично из России, составляют около 10% всего населения. Остальные проценты приходятся на национальные меньшинства. Динамика существенного изменения этнического состава населения за последние несколько лет связана в основном с возрастанием доли крымских татар.
Несмотря на относительно небольшую долю крымских татар в общей численности населения Крыма, крымско-татарский фактор играет важнейшую роль в политической, экономической и социальной жизни полуострова. Как отмечают некоторые аналитики, русский сепаратизм исчерпал себя. На политическую арену все более определенно выступает крымско-татарский сепаратизм, который гораздо более радикален в своих действиях. В основе он имеет межрелигиозный характер и является проявлением исламского фундаментализма.
Известны и турецкие интересы относительно Крыма. Предметом конкретной турецкой политики является расширение экономического (через сеть банков и коммерческих структур с турецким капиталом), а затем и политического присутствия в Крыму. Украина оказывается между двух огней на фоне того, что в России отсутствует понимание исламской угрозы в Крыму и продолжается муссирование крымской проблемы в антиукраинском контексте. В результате оказывается, что для Украины Турция и Россия в этом смысле находятся «в одной лодке».
2.2.2. Статус Севастополя
Город Севастополь возник и был построен как главная военно-морская база Российского Черноморского флота и являлся особым административным округом, управление которым осуществлял военно-морская администрация, назначаемая непосредственно Санкт-Петербургом.
Указом Президиума Верховного Совета РСФСР «О выделении города Севастополя в самостоятельный административно-хозяйственный центр» от 29 октября 1948 г. город Севастополь был выделен в самостоятельный центр со своим особым бюджетом и отнесен к категории городов республиканского подчинения. Финансовые и организационные функции в административно-территориальных границах городского округа по состоянию на 8 декабря 1991 г. осуществлялись под непосредственным руководством Совета Министров СССР без какого-либо участия Совета Министров Украинской ССР. Постановление Президиума Верховного Совета РСФСР от 5 февраля 1954 г. «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав Украинской ССР» и Закон СССР от 28 апреля 1954 г. «О передаче Крымской области из состава РСФСР в состав Украинской ССР», не содержали упоминания о городе Севастополе. Как считает Государственная Дума Федерального Собрания РФ, они были приняты с нарушением Конституции СССР, Конституции РСФСР и законодательной процедуры.
6 февраля 1992 г. ВС РФ признал незаконной передачу Крыма 1954 года Украинской ССР, а в июле 1993 г. подтвердил не зависимый от Украины статус Севастополя. МИД России выступил с заявлением, в котором указал что принятое постановление ВС РФ «О статусе г. Севастополя» расходится с линией президента и правительства РФ на реализацию интересов России в вопросах Черноморского флота. 20 мая 1994 г. ВС Крыма принял решение о восстановлении Конституции Республики Крым в редакции от 6 мая 1992 г., которая предусматривала, что «Республика Крым входит в государство Украина и определяет с ней свои отношения на основе договоров и соглашений», а также право жителей Крыма на двойное гражданство.
Все действия Украины, которые привели к ее фактическому владению г. Севастополем, носили односторонний характер. Россия их никогда не признавала, что зафиксировано, в частности, в постановлении ВС РФ от 9 июля 1993 г. Поэтому никакие ссылки на географические карты или односторонний документ, в том числе Конституцию Украины, не могут быть юридически значимыми с точки зрения международного права. Надо отметить и тот факт, что более чем 70% населения города состоит из русских, которые всегда считали себя гражданами России, что подтверждается данными нескольких референдумов.
2.3. Приднестровье
Конфликт с Приднестровской Молдавской Республикой (ПМР), который превратился в более серьезный вызов территориальной целостности Молдовы, является одной из важнейших, но трудноразрешимой проблемой этого постсоветского государства/
Народный фронт Молдовы (НФМ), получивший в результате парламентских выборов в феврале-марте 1990 г. весомые рычаги политической власти, выдвинул на первый план общественной жизни идею «общерумынской общности», подчинив ей другие проблемы культуры и истории. В Приднестровье, где исторически сложилось русско-украинское большинство, а молдавское население находилось под сильным влиянием славянской культуры, идея объединения с Румынией была воспринята крайне негативно. Сторонники отделения от Молдовы делали упор и на то, что на территории Приднестровья были сосредоточены построенные еще в советские времена промышленные предприятия (57% промышленного потенциала Молдовы), способные функционировать автономно (при этом некоторые местные политики считал идею независимости Приднестровья утопией, другие ратовали за присоединение к Украине и т. д.). Недовольством приднестровцев ирредентистскими выступлениями молдавских националистов воспользовались в той части ЦК КПСС, которая боролась против выхода молдавской компартии из состава КПСС и в целом против самостоятельности Молдавии, а потом и ее независимости. С этой целью, возможно, намеренно разжигалась угроза «румынизации» Молдавии и особенно ее русского населения, становившегося в такой ситуации заложником «политических игр российских патриотов»[14]. И все же в отличие от карабахского и абхазского конфликтов, в которых этнический фактор сыграл существенную роль, конфликт в Молдове имеет иную природу. Едва ли его можно интерпретировать как один из эпизодов «столкновения цивилизаций» – «румынской» и «славянской». Не сводится данная конфликтная коллизия лишь к противоборству молдавских националистов – сторонников «унии» с Румынией – с «коммуно-большевиками» Приднестровья. Глубинные причины конфликта – в исторических, экономических, этнических особенностях формирования современной Молдовы как национального государства, а также в тех противоречиях, которые дали о себе знать в условиях распада СССР, по мере обретения народами республики национального самосознания (или идентичности).
С 1 марта 1992 г. политическое противостояние в Молдове перешло в фазу вооруженного конфликта, кульминацией которого стала операция в Бендерах в июне 1992 г. Тогда армейские части Молдовы вместе с подразделениями МВД попытались взять город вооруженным путем, но натолкнулись на ожесточенное сопротивление отрядов местного ополчения, усиленного 14-й российской Армией. 21 июня 1992 г. президенты Молдовы и РФ подписали Соглашение «О принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровском регионе Республики Молдовы», которое, подтверждая принцип территориальной целостности Молдовы, предусматривало прекращение огня и переход к политическому урегулированию конфликта.
С конца 1992 г. и по настоящее время Кишинев и Тирасполь ведут переговоры по определению правового статуса Приднестровья. Функции посредников в них выполняют Россия (с 1992 г.), ОБСЕ (с 1993 г.) и Украина (с 1995 г.). 8 мая 1997 г. президенты Молдовы, Приднестровья, России и Украины в присутствии председателя ОБСЕ подписали в Москве Меморандум «Об основах нормализации отношений между Республикой Молдова и Приднестровьем», а также Совместное заявление, подтверждающее намерение строить свои отношения в рамках «общего государства». Однако каждая сторона трактовала формулу «общего государства» по-своему: Кишинев предлагал решить проблему путем предоставления Приднестровью статуса автономии, или даже «широкой автономии» в рамках унитарной республики, Тирасполь выступал за «равносубъектность». Забуксовавший переговорный процесс не смогли сдвинуть в мертвой точки ни периодические встречи президентов на высшем уровне, ни посредническая деятельность: договоренности срываются либо нарушаются.
Трудность в том, что независимое приднестровское государство, хотя оно и не признано международным сообществом, де-факто существует более десяти лет. Руководители ПМР охотно обсуждают различные варианты взаимоотношений с Кишиневом, но на практике их уже трудно сдвинуть с завоеванных позиций. Примечательно, что в конце 2000 г. Гагаузия заявила о намерении стать третьим участником переговорного процесса по формированию «общего государства». Между Гагаузией и Приднестровьем было подписано соглашение о торгово-экономических, культурных и иных видах сотрудничества. Как и в случае с другими самопровозглашенными республиками, время работает на ПМР. Республика, которую называют иногда «живым музеем советской эпохи», удерживается на плаву, благодаря сочетанию легальных и нелегальных экспортных операций, в числе которых – продажа стали и оружия. Она претендует даже на самостоятельную роль в отношениях с Россией, Украиной, СНГ, да и в региональной политике в целом. Здесь уживаются интересы многих влиятельных сил, для которых нормализация осложнила бы бизнес, а потому их вполне устраивает нынешний статус не признанной никем республики.
Победа коммунистов на досрочных парламентских выборах 25 февраля 2001 г. и избрание президентом страны первого секретаря ЦК ПКРМ В. Воронина создают неплохие условия для решения приднестровской проблемы. Как справедливо замечает российский политолог С. Марков, «коммунисты всегда занимали тут менее жесткие позиции. К тому же, и это главное, – уменьшилась угроза растворения Молдавии в Румынии, чего больше всего опасались в Приднестровье». Время покажет, хватит ли новому президенту политической воли для того, чтобы сдвинуть с мертвой точки переговорный процесс, изменить его принципы и окончательно урегулировать приднестровский конфликт. Ведь очевидно и то, что экономические и политические реалии все сильнее заставляют конфликтующие стороны, у которых, разумеется, есть и собственные интересы, искать конструктивных комплексных решений приднестровской проблемы. Они, возможно, и приведут многонациональный народ Молдовы к долгожданному миру и спокойствию.
2.4. Южный Кавказ
2.4.1. Армяно-азербайджанский конфликт
Хотя яблоком раздора в этом длящемся с февраля 1988 г. конфликте стала Нагорно-Карабахская автономная область Азербайджана, объявившая себя в 1992 г. независимой Нагорно-Карабахской Республикой (НКР), подоплека армяно-азербайджанского вооруженного противостояния более сложна и многопланова[16]. Помимо собственно территориального спора здесь и историко-культурное соперничество с элементами межнациональной розни между армянами и азербайджанцами; и вступившая в противоречие с принципом суверенитета и целостности государства идеология национального самоопределения, взятая на вооружение новыми элитами Армении и Азербайджана, их общественно-политическими объединениями (Комитет «Карабах», Армянское общенациональное движение, Народный фронт Азербайджана и др.); и маневры тогдашнего союзного Центра с целью сохранить республики Закавказья в орбите влияния Москвы, для чего требовалось ослабить и расколоть тамошние национально-освободительные движения; и, наконец, завязавшаяся с 1993 г. интрига вокруг каспийской нефти и путей ее транспортировки, превратившаяся со временем в едва ли не главный фактор геополитического соперничества в регионе.
В ходе боев 1993-го армия НКР установила контроль над семью прилегающими к Нагорному Карабаху азербайджанскими районами, превратив их в так называемый пояс безопасности. Подписанное армянской и азербайджанской сторонами 16 мая 1994 г. Бишкекское соглашение о прекращении огня в целом соблюдается, однако позиции сторон по большинству спорных вопросов конфликта, как и прежде, расходятся.
По сравнению с Арменией и НКР Азербайджан имеет более твердые – с международно-правовой точки зрения – позиции: он отстаивает территориальную целостность своего государства, что в целом находит поддержку мирового сообщества. Баку обставляет обсуждение проблемы Нагорного Карабаха рядом предварительных – и явно неприемлемых для другой стороны – условий, требуя отмены законодательных актов, меняющих статус спорной территории, которую продолжает считать своей; возвращения семи прилегающих к Нагорному Карабаху районов, оккупированных армией НКР, что составляет, по подсчетам азербайджанской стороны, 20% территории страны; разоружения и роспуска армии НКР. Лидеры Азербайджана, апеллируя к мировой общественности, стремятся представить нагорно-карабахский конфликт не борьбой карабахских армян за самоопределение, а агрессией Армении и захватом ею чужих земель с вытекающими отсюда международно-правовыми последствиями.
Во главу угла руководство Армении ставит вопрос о безопасности армянского населения Нагорного Карабаха и такое решение карабахской проблемы, которое было бы приемлемо для НКР. Официально не признавая Нагорно-Карабахскую Республику, армянская сторона поддерживает право НКР на самоопределение. По мнению президента Армении Р. Кочаряна, «важно, чтобы решение карабахского конфликта было найдено его сторонами, а не навязано международным сообществом». Вместе с тем объективно Армения заинтересована в установлении мира с Азербайджаном. Во-первых, это уменьшило бы ее зависимость от России. Во-вторых, позволило бы ей наладить нормальные взаимоотношения с соседями и мировым сообществом. В-третьих, дало бы возможность подключиться к выгодным экономическим проектам, связанным, в частности, с транспортировкой каспийской нефти.
Все это происходит на фоне обострения социально-экономических проблем в странах и территориях, участвующих в конфликте. Сохраняется и внутриполитическая нестабильность: 27 октября 1999 г. группа террористов расстреляла армянский парламент; в марте 2000 г. было совершено покушение на президента НКР А. Гукасяна; в Азербайджане обстановку повышенной нервозности создают слухи о проблемах со здоровьем президента Г. Алиева, а также планы передать власть назначенному им преемнику (на этом посту Алиев видит своего сына Ильхама). По мере того как растет число тех, кто разочаровался в возможности решения конфликта путем переговоров, во всех вовлеченных в противоборство республиках все громче заявляют о себе «партии войны».
Ни Баку, ни Ереван за шесть лет конфликта не сделали ни шага навстречу друг другу. Переговорный процесс, несмотря на усилия многочисленных посредников (Минская группа ОБСЕ, Россия, США, Турция, Иран и др.), фактически торпедируется. Не удалось добиться прорыва в разрешении конфликта и в ходе состоявшихся в 1999–2000 гг. двусторонних встреч азербайджанского и армянского президентов. И в той, и в другой стране попытки их лидеров пойти на взаимные уступки вызвали осенью 1999-го острейший политический кризис. Последняя встреча Алиева и Кочаряна, состоявшаяся в сентябре 2000 г. в Нью-Йорке на ООНовском «Саммите тысячелетия», не привела к каким-либо результатам. Предпочтение по-прежнему отдается апелляциям к общественному мнению. В целом же противоречия между конфликтующими сторонами – относительно статуса Нагорного Карабаха, захваченных азербайджанских территорий, беженцев и т. п. – остаются неразрешенными, соответственно слаба и надежда на мирный исход конфликта.
2.4.2. Грузино-абхазский конфликт
Грузино-абхазский конфликт - самый кровопролитный из всех когда-либо существующих на постсоветском пространстве.
Грузино-абхазский конфликт - этнополитический конфликт между центральной властью Грузии и руководством автономной республики Абхазия). В более широком смысле, является одним из проявлений геополитического конфликта в кавказском регионе, обострившегося в конце XX века в связи с распадом СССР[18].
Напряжённость между грузинами и абхазами начала усиливаться в конце 1980-х годов, что было вызвано призывами грузинских националистических группировок к независимости от СССР. Абхазское руководство, наоборот, заявляло о намерении остаться в составе СССР, особенно после того, как в 1989 году в Тбилиси прошли массовые демонстрации, в ходе которых, в частности, звучали требования ликвидации абхазской автономии. Опасаясь новой волны «грузинизации», абхазские власти рассматривали для себя отделение от Грузии как более предпочтительный вариант. При этом следует отметить, что на тот период абхазы составляли национальное меньшинство в республике.
Одновременно с распадом СССР политические конфликты в Грузии перешли в фазу открытого вооружённого противостояния как между Грузией и автономиями (Абхазия, Южная Осетия), так и внутри Грузии как таковой.
9 апреля 1991 года Грузия под руководством президента Звиада Гамсахурдиа провозгласила свою независимость.
В январе 1992 года Звиад Гамсахурдиа был свергнут вооружённым путём, и победители (Джаба Иоселиани, Тенгиз Китовани, Тенгиз Сигуа) пригласили Эдуарда Шеварднадзе вернуться в Грузию, рассчитывая воспользоваться его авторитетом и влиянием как на международном уровне, так и внутри страны.
21 февраля 1992 года правящий Военный совет Грузии объявил об отмене советской конституции и восстановлении конституции Грузинской демократической республики 1921 года.
Вернувшись в Грузию в марте 1992 года, Шеварднадзе возглавил временный парламент — Государственный Совет, сформированный руководителями переворота против Гамсахурдиа. Госсовет контролировал большую часть территории Грузии, за исключением Южной Осетии, Аджарии и Абхазии. Одновременно продолжалась гражданская война в Мингрелии, на родине Гамсахурдиа, где верные ему силы удерживали город Зугдиди.
Шеварднадзе действительно смог к лету 1992 года мирно урегулировать югоосетинскую проблему, договорившись с Россией о вводе миротворческих сил в этот регион.
С Абхазией отношения наладить не удалось. Абхазское руководство восприняло отмену советской конституции Грузии, осуществлённую парламентом Грузии, как фактическую отмену автономного статуса Абхазии, и 23 июля 1992 года Верховный Совет республики (при бойкоте сессии со стороны депутатов-грузин) восстановил действие Конституции Абхазской Советской республики 1925 года, согласно которой Абхазия является суверенным государством (это решение Верховного Совета Абхазии не было признано на международном уровне). Верховный совет разделился на две части — абхазскую и грузинскую.
Начались массовые увольнения грузин из силовых структур автономии, а также создание «абхазской гвардии». В качестве ответной меры в Тбилиси было принято решение о вводе войск в автономию. Официальной причиной была названа необходимость охраны железной дороги, использовавшейся в качестве единственного маршрута транспортировки грузов из России в Армению, уже находившуюся в состоянии войны с Азербайджаном.
По всей видимости, Шеварднадзе не в состоянии был контролировать действия вооружённых отрядов, подчиняющихся его партнёрам по власти, и 14 августа 1992, в самый разгар курортного сезона, отряды Национальной гвардии Грузии численностью до 3000 человек под командованием Тенгиза Китовани, под предлогом преследования отрядов сторонников Звиада Гамсахурдиа, вошли на территорию Абхазии. Абхазские вооружённые формирования оказали сопротивление, но отряды Национальной гвардии за несколько дней заняли практически всю территории Абхазии, включая Сухуми и Гагру.
Правительство Абхазии во главе с председателем Верховного Совета Владиславом Ардзинба перебазировалось в Гудаутский район. Ввод грузинских войск привёл к массовому бегству абхазского и русскоязычного населения, в том числе на территорию России. Здесь абхазские отряды получили поддержку оружием и многочисленными добровольцами, в том числе со стороны Конфедерации горских народов Кавказа, заявившей о готовности чеченцев, кабардинцев, ингушей, черкесов, адыгейцев вместе с этнически родственными им абхазами выступить против грузин. Создание, подготовка, вооружение и отправка в Абхазию ополченческих формирований не могли оставаться незамеченными российскими властями, однако российское руководство предпочло не вмешиваться.
По словам тогдашнего президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе, Борис Ельцин в телефонном разговоре с ним изъявил желание помочь решить грузино-абхазский конфликт мирным путём. В результате отрядам национальной гвардии был отдан приказ прекратить наступление. Многие в Грузии до сих пор считают это решение Шеварднадзе предательством.
К октябрю 1992 года, получив пополнения и большое количество современного вооружения, абхазы перешли к наступательным действиям. Был отбит город Гагра, в боях за который большую роль сыграл так называемый «абхазский батальон». Взяв Гагру, абхазы установили контроль над стратегически важной территорией, прилегающей к российской границе, наладили линии снабжения с поддерживающей их Конфедерацией горских народов Северного Кавказа, и стали готовиться к наступлению на Сухуми. В ходе штурма Гагры (в котором, по утверждению грузинской стороны, участвовали российские танки) абхазы, как утверждается, получили в своё распоряжение около десяти боевых машин пехоты и бронетранспортёров. Впоследствии, в ответ на обвинения Грузии в том, что Россия снабжала мятежную автономию оружием, абхазское руководство утверждало, что в боевых действиях использовалось трофейное оружие.
При этом в зоне конфликта, на территории, контролируемой абхазскими и грузинскими силами, оказалось несколько частей российских Вооружённых Сил, находившихся здесь ещё с советских времён (авиабаза в Гудауте, военно-сейсмическая лаборатория в Нижних Эшерах и батальон ВДВ в Сухуми). Формально они сохраняли нейтральный статус, занимаясь охраной имущества Министерства обороны РФ и обеспечением безопасности гуманитарных операций (эвакуация мирного населения и отдыхающих, доставка продуктов в блокированный город Ткварчели). В то же время грузинская сторона обвиняла российских военнослужащих в выполнении разведывательных операций в интересах абхазов.
Несмотря на де-факто нейтральный статус российских военнослужащих, грузинские вооружённые отряды подвергали их обстрелам, вызывая ответный огонь. Эти провокации зачастую приводили к жертвам среди мирного населения. По мнению грузинской стороны, необходимость применять оружие для самозащиты фактически была использована как формальное оправдание прямого участия российских вооружённых сил в конфликте на стороне абхазских сепаратистов.
Тем временем конфликт внутри высшего руководства Грузии привёл к тому, что в мае 1993 года Тенгиз Китовани и Джаба Иоселиани были лишены своих постов в руководстве вооружёнными силами.
Ситуация на абхазском фронте с осени 1992 года до лета 1993 года оставалась неизменной, пока в июле абхазские силы не начали очередное наступление на Сухуми, третье по счету с начала года.
27 июля 1993 года, после длительных боёв, в Сочи было подписано соглашение о временном прекращении огня, в котором Россия выступала в роли гаранта. Данное перемирие абхазов заставила подписать Россия (под нажимом авторитета Э. Шеварнадзе), так как в результате боёв абхазами был полностью блокирован город Сухуми войска Госсовета оказались в полном окружении.
Как утверждает грузинская сторона, в надежде на то, что соглашение будет исполняться всеми сторонами, практически всё тяжёлое вооружение грузинских вооружённых сил было вывезено из Сухуми на кораблях Черноморского Флота и значительная часть войск также покинула город. Абхазская сторона, в свою очередь, заявляет, что грузины сделали это в силу острой необходимости — в это время в самой Грузии активизировались действия мятежников, поддерживавших Звиада Гамсахурдиа, и, чтобы подавить мятеж, Шеварднадзе был вынужден снять с абхазского участка фронта наиболее боеспособные части, чем впоследствии и воспользовались абхазы и северокавказские ополченцы.
16 — 27 сентября 1993 года разгорелось сражение, вошедшее в историю конфликта как «Битва за Сухуми». Абхазы нарушили перемирие и возобновили наступление. Для усиления своей группировки грузины попытались перебрасывать войска в Сухуми на гражданских самолётах. Абхазы, развернув настоящую охоту на гражданскую авиацию, сумели сбить с зенитных установок на катерах несколько самолётов, заходивших на посадку в аэропорту Сухуми. Как утверждают участники боевых действий (с абхазской стороны), значительную роль сыграло также получение абхазами от России некоторого количества артиллерийских орудий и миномётов, обеспечение их необходимыми боеприпасами и обучение боевых расчётов.
27 сентября Сухуми был взят абхазскими и северокавказскими отрядами в составе которых боевой опыт получили многие будущие чеченские террористы, в том числе Шамиль Басаев и Руслан Гелаев. Эвакуацию комбатантов и гражданского населения осуществлял российский Черноморский флот, хотя крупные массы беженцев пытались выбраться из Сухуми также на восток, через Кодорское ущелье, и вдоль побережья. Существует несколько противоречивых версий относительно того, каким образом удалось выбраться из осаждённого города самому Эдуарду Шеварднадзе, однако и абхазы, и грузины сходятся во мнениях о том, что он бросил свои войска и мирное население на произвол судьбы.
После взятия Сухуми были захвачены в плен и казнены 17 министров прогрузинского правительства Абхазии во главе с Ж. Шартава.
К 30 сентября 1993 года абхазскими и северокавказскими вооружёнными формированиями контролировалась уже вся территория автономии[5]. Около 250 тысяч этнических грузин, в страхе перед реальной и предполагаемой угрозой со стороны победителей, бросились в бегство — покинули свои дома и ушли самостоятельно через горные перевалы или были вывезены в Грузию по морю. Лишь небольшая их часть через несколько лет смогла вернуться домой.
Поражение в Абхазии привело к падению морального духа грузинской армии. Одновременно активизировались вооруженные отряды сторонников свергнутого президента Гамсахурдиа, пользовавшегося большой поддержкой на западе Грузии. Часть грузинских войск перешла на его сторону. Грузия стояла перед лицом полномасштабной гражданской войны.
В условиях полного развала вооруженных сил Эдуард Шеварднадзе заявил о согласии вступить в СНГ, взамен попросив военной помощи у России. Россия «рекомендовала» абхазам остановить наступление, и грузинские силы смогли сконцентрироваться на подавлении мятежа в Западной Грузии.
В сентябре 1993 грузинская фракция абхазского парламента в числе других беженцев была вынуждена покинуть Сухуми и переехать в Тбилиси. Таким образом, на сегодняшний момент помимо не признанного официальным Тбилиси фактического руководства Абхазии продолжают существовать также Верховный совет и правительство Абхазской автономной республики в изгнании (летом 2006 после восстановления контроля грузинских властей над Кодорским ущельем эти органы власти были по политическим соображениям передислоцированы в селения верхней части ущелья — см. ниже).
С 23 июня 1994 года на территории Абхазии находятся миротворческие силы СНГ — фактически это те же российские подразделения ВДВ, дислоцировавшиеся здесь ранее. Вдоль реки Ингури установлена 12-километровая «зона безопасности». Единственным районом Абхазии, который продолжает контролировать Грузия, является Кодорское ущелье.
Последствия конфликта
Вооружённый конфликт 1992—1993 годов, по обнародованным данным сторон, унёс жизни 4 тыс. грузин (ещё 1 тыс. пропала без вести) и 4 тыс. абхазов. Потери экономики автономии составили 10,7 млрд. долларов. Около 250 тысяч грузин[6] (почти половина населения) были вынуждены бежать из Абхазии, из 50 тыс. репатриировавшихся в течение 1994-97 годов 30 тыс. снова бежали в Грузию после событий 1998 года. По данным, предоставленным грузинской стороной в ООН на ноябрь 2004 года, в Грузии и за её пределами было официально зарегистрировано 280 тыс. беженцев из Абхазии. Однако сейчас, по заявлению властей Грузии, число беженцев составляет более 500 тысяч, при чем только на территории Грузии, хотя по последним данным неправительственных международных организаций число беженцев составляет около 150 тыс. человек с учетом новых членов семей (мужья, жены и т.д.) и детей родившихся после 1993 г. Несмотря на отказ в помощи от правительства Грузии 90 тысяч беженцев уже вернулось к себе в дома при поддержке правительства Абхазии.
Неурегулированность отношений между мятежной автономией и Грузией, наличие многотысячных групп грузинских беженцев является постоянным источником напряжённости на Кавказе, средством давления на руководство Грузии.
В течение пяти лет после завершения конфликта Абхазия существовала в условиях фактической блокады со стороны как Грузии, так и России. Затем, однако (особенно с приходом к власти Владимира Путина), Россия, вопреки решению саммита СНГ, запрещающему любые контакты с сепаратистами, начала постепенно восстанавливать трансграничные хозяйственные и транспортные связи с Абхазией. Российские власти утверждают, что все контакты между Россией и Абхазией осуществляются на частном, негосударственном уровне. Грузинское руководство считает предпринимаемые со стороны России действия попустительством сепаратистскому режиму. Существенной поддержкой сепаратистского режима, по мнению Грузии и многих членов международного сообщества, является выплата населению российских пенсий и пособий, ставшая возможной после предоставления российского гражданства значительной части (более 90 %) населения Абхазии в рамках обмена советских паспортов.
В начале сентября 2004 возобновилось прерванное 12 лет назад железнодорожное движение по маршруту Сухум-Москва. Для восстановления дороги в Абхазию из Ростова была доставлена специальная техника, в том числе три вагона шпал. Было восстановлено 105 км железнодорожного полотна, более 10 км тоннелей.
В конце сентября 2004 было установлено регулярное автобусное сообщение между Сочи и Сухумом. При этом российско-грузинская граница на Военно-Грузинской дороге была, наоборот, на некоторое время закрыта после теракта в Беслане.
Несмотря на оживление российско-абхазских контактов, экономика Абхазии (промышленность и туристический бизнес) так и не восстановлены в полном объёме, что и неудивительно если вспомнить о тотальной блокаде «мятежного» региона. Но, несмотря на это уровень жизни населения в Абхазии выше уровня жизни в Грузии.
Активизация действий Грузии
2006 год
В середине июля 2006 парламент Грузии принял резолюцию, требующую вывода российских миротворческих сил из Абхазии и Южной Осетии. В ответ на это парламент Абхазии призвал все страны, в том числе Россию, «незамедлительно начать процесс официального признания независимости Республики Абхазия», а также решил обратиться к ООН, ОБСЕ и другим международным организациям с просьбой «пресечь милитаристские планы грузинского руководства». Руководитель МИД РФ Сергей Лавров 20 июля в интервью газете «Коммерсант» заявил: «Благодаря миротворцам в Южной Осетии и Абхазии сохраняется мир и не льется кровь. Если кто-то забыл, можно вспомнить, как эти конфликты начинались и какой ценой, включая жизни наших солдат, удалось кровопролитие остановить. И в том, и в другом случае есть механизмы, одобренные международными организациями. Для Южной Осетии — это ОБСЕ, для Абхазии — это ООН. В рамках этих организаций одобрены, как я уже сказал, существующие миротворческие механизмы. Поэтому решение парламента — это попытка обострить ситуацию до предела».
25 июля 2006 подразделения грузинских вооружённых сил и МВД (до 1,5 тыс. человек) были введены в Кодорское ущелье, составляющее более трети Абхазии, для проведения спецоперации против местных вооружённых сванских формирований Эмзара Квициани, отказавшегося подчиниться требованию министра обороны Грузии Окруашвили сложить оружие. Квициани обвинён в «измене родине».
Летом — осенью 2006 Грузия восстановила контроль над Кодорским ущельем. 27 сентября 2006, в День памяти и скорби, указом президента Грузии Саакашвили Кодори был переименован в Верхнюю Абхазию.
Тем временем, 18 октября 2006 года, Народное собрание Абхазии обратилось к российскому руководству с просьбой признать независимость республики и установить между двумя государствами ассоциированные отношения.
Эскалация кризиса
200 8 год
В конце апреля над Абхазией уже был сбит беспилотный самолет-разведчик, залетевший с территории Грузии. Как сообщили в министерстве обороны непризнанной республики, летательный аппарат был сбит утром 20 апреля над населенным пунктом Гагида Очамчирского района.
Этот инцидент вызвал серьезный международный скандал. Грузия обвинила Россию в том, что ее военно-воздушные силы сбили самолет, а также потребовала рассмотрения этого случая в Совете Безопасности ООН. Между тем СБ ООН не пришел к единому мнению по поводу ситуации в Абхазии. По обоим вопросам - об укреплении связей России и непризнанных республик и о полете грузинского беспилотного летательного аппарата - члены Совета лишь заслушали мнение России. [7]
После этих событий, ситуация в зоне грузино-абхазского конфликта резко обострилась. Москва ввела в Абхазию дополнительные силы миротворцев. А Тбилиси расценил этот шаг как военную агрессию.
20 апреля — Грузинская сторона заявила, что российский истребитель МиГ-29 сбил беспилотный самолет-разведчик Hermes 450 МВД Грузии на грузинской территории. Инцидент обсуждался в Совете Безопасности ООН. Командование ВВС России и абхазские власти, в свою очередь, настаивают, что его сбил находящийся в распоряжении вооруженных сил непризнанной республики самолет Л-39, переделанный из учебной машины.[
30 апреля — Россия увеличила численность миротворческого контингента в Абхазии с 2-х до 3-х тысяч человек, что вызвало протест грузинской стороны.
4, 8 мая — Силами ПВО Абхазии были уничтожены два грузинских беспилотных летательных аппарата. Противостояние продолжается.
Вывод
Неразрешенность грузино-абхазского конфликта наносит ущерб народам Абхазии и Грузии, отрицательно сказывается на стабильности всего Кавказа, вызывает озабоченность Российской Федерации, за спокойствие на своих южных рубежах. К конфликту проявляют интерес США, заявившие о своих «жизненных интересах» в данном регионе. К урегулированию конфликта подключены ООН, ОБСЕ, международные дипломатические миссии.
Анализ грузино - абхазского конфликта показывает, что эту проблему нельзя решить без учета ее исторических, этнических, демографических, территориальных и правовых аспектов, без исправления ранее допущенных правовых ошибок. Весь ход историко-политических событий позволяет сделать следующие выводы:
1. Абхазы и грузины относятся к разным этносам
2. Абхазы проживают на территории современной Абхазии уже несколько тысяч лет
3. Абхазия обладает государственностью с момента образования «Абхазского царства» вот уже 1200 лет
4. За весь исторический период Абхазия и Грузия составляли единое государство лишь 250 лет в объединенном «царстве абхазов и картлов» и 60 лет в Советский период
5. Все остальное время это были два ничем не связанных между собой государства
6. В Российскую империю они входили по отдельности, что свидетельствует о том, что они не являлись единым целым
7. В 1931 году Абхазия как автономия вошла в Грузию под нажимом Сталина и против воли ее народа
8. Численный перевес грузин в Абхазии (1989) был достигнут за счет «махаджирства» абхазов в конце 19-века и массового заселения грузин на протяжении 20-века
9. На протяжении последних ста лет Грузия дважды совершала военную агрессию по отношению к Абхазии с целью захвата ее территории
10. После войны 1992-1993 гг. все государственно-правовые отношения между Грузией и Абхазией были разорваны, это de facto два разных государства.
2.5. Межэтнические конфликты в Центральной Азии
Обострение в 2007 году межэтнических отношений в странах Центральной Азии и, прежде всего, в самой крупной из них – Казахстане (см. рис. 5) – заставляет вспомнить события более чем пятнадцатилетней давности, когда прокатившаяся по азиатским республикам бывшего СССР на рубеже 1980-х – 1990-х гг. волна межэтнических конфликтов ускорила процессы распада единого государства[7].
(по материалам сайта http://www.centrasia.ru)
Развиваясь в рамках другой общественно-политической системы и иной исторической ситуации, те конфликты были порождены причинами, схожими с нынешними, и стали прообразом столкновений, происходящих в странах Центрально-Азиатского региона в наши дни.
Опасность повторения этих конфликтов имеет непосредственное отношение к современной России и не только ввиду наличия у нее самой длинной в мире государственной границы с Казахстаном (более 7 тыс. км). В случае дестабилизации положения в Центральной Азии в Россию может хлынуть массовый поток мигрантов, которыми, как показывает опыт гражданской войны в Таджикистане, может стать и некоренное, и гораздо более многочисленное коренное население стран региона. Это повлечет резкое изменение этнического баланса в ряде районов России, возрастание конфликтного потенциала межэтнических отношений и ухудшение криминогенной обстановки в нашей стране. Наконец, конфликты напрямую затрагивают безопасность проживающих в странах региона русских (около 5,5 млн. чел.).
В период после второй мировой войны республики Средней Азии и, в меньшей степени, Казахстан, пережили беспрецедентный демографический взрыв, результатом чего стало резкое увеличение населения. В 1959-1989 гг. численность жителей региона увеличилась в 2,1 раза, тогда как РСФСР – только в 1,3 раза. Наиболее быстро росла численность таджиков и узбеков, которые отличались более высоким уровнем исламизации. В посткочествых обществах, к числу которых принадлежали казахи, киргизы и туркмены, женщина традиционно пользовалась большей свободой в быту, что предопределило не столь высокий уровень естественного прироста. В условиях ограниченности земельно-водных ресурсов демографический «взрыв» вел к нарастанию аграрного перенаселения, с особой силой сказывавшегося в традиционных земледельческих районах, главным из которых была Ферганская долина. К 1990 г. плотность населения на ее территории достигала 100 чел. на кв. км, а в узбекской части – 300 чел.3, тогда как в среднем по СССР она составляла всего 13 чел.4.
В условиях характерного для СССР жесткого контроля над всеми сферами общественной жизни социальные конфликты в Средней Азии и Казахстане носили латентный характер. Положение изменилось в конце 1980-х гг., когда власть союзного центра существенно ослабла. Одним из факторов, провоцировавших конфликты, стала начавшаяся в период «перестройки» замена руководства союзных республик, которая затрагивала экономические и политические интересы местных кланов.
В декабре 1986 г. первые после начала «перестройки» массовые волнения на этнической почве произошли в Казахстане. Поводом для беспорядков стало решение о замене прежнего руководителя республики Д.А. Кунаева бывшим первым секретарем Ульяновского обкома партии Г.В. Колбиным. В знак протеста против назначения главой республики русского 17-18 декабря 1986 г. на главной площади Алма-Аты прошли массовые демонстрации, в которых участвовала преимущественно казахская студенческая молодежь. Для подавления выступлений были использованы подразделения армии, милиции, внутренних войск и специально мобилизованных дружинников. Демонстрации и акции протеста прошли также в Джезказгане, Караганде, Талды-Кургане, Аркалыке, Кокчетаве, Сарыозеке, Талгаре, Павлодаре, Чимкенте и других городах. По ряду оценок, организаторы беспорядков использовали межклановую борьбу за власть и то, что недовольные отстранением от власти Д. Кунаева лидеры Старшего жуза инспирировали массовые выступления казахской молодежи. О технологии организации переворотов, названных впоследствии «цветными революциями», у нас тогда еще не слышали.
Несмотря на подавление беспорядков в Казахстане, в 1989 г. Г. Колбин покинул республику, а первым секретарем республиканской компартии стал Н. Назарбаев.
К концу 1980-х гг. центр тяжести массовых беспорядков был перенесен в Среднюю Азию. В силу аграрного перенаселения межэтнические противоречия имели здесь более глубокий характер. В последние годы «перестройки» на территории Ферганской долины произошли два крупных межэтнических конфликта – ферганский и ошский, охватившие соответственно Узбекскую и Киргизскую ССР.
Ферганский конфликт
Первый из них начался с беспорядков в небольшом ферганском городке Кувасае, где в мае 1989 г. произошли драки между, с одной стороны, турецкой и, с другой стороны, узбекской и таджикской молодежью. Драки переросли в крупномасштабные столкновения. Беспорядки охватили города Ташлак, Маргилан, Фергану, Коканд и поселок Комсомольский, где начались массовые погромы, убийства и поджоги турецких домов. Подразделения Внутренних войск МВД СССР смогли взять ситуацию под контроль лишь спустя несколько дней после начала выступлений. В течение июня 1989 года антитурецкие митинги и выступления происходили в Ташкентской, Наманганской, Сырдарьинской и Самаркандской областях. Напряженная ситуация в Узбекистане сохранялась на протяжении всего 1990 года[17].
Ошский конфликт
В основе ошского конфликта лежали более отчетливо выраженные социально-экономические причины. В отличие от узбеков киргизы традиционно занимались скотоводством и не имели навыков земледелия а, следовательно – и стимулов для проживания в сельской местности. Соответственно, миграция киргизов в города происходила более интенсивно. К концу 1980-х гг. в городах Киргизской ССР скопилась значительная масса сельских переселенцев, в большинстве своем не имевших собственного жилья, востребованной в городских условиях специальности, а зачастую - и постоянной работы.
В течение 1989 года в Киргизии возникло несколько объединений застройщиков, претендовавших на земли вокруг Бишкека и других крупных городов. В Оше таким объединением стало общество «Ош-аймагы», участники которого 7 мая 1990 г. потребовали предоставить им для застройки земли пригородного колхоза им. Ленина, среди работников которого преобладали узбеки. В ответ узбеки выдвинули требования создания автономии и придания узбекскому языку статуса государственного. 4 июня на спорном поле собрались толпы узбеков и киргизов, для разгона которых милиция открыла огонь на поражение. После этого в Оше начались массовые погромы, поджоги и убийства узбеков. Беспорядки охватили г. Узген и сельские районы, большинство населения которых составляли киргизы. 6 июня 1990 г. в охваченные волнениями населенные пункты были введены части Советской армии, которым удалось овладеть ситуацией8.
Таджикско-киргизский конфликт
В 1989 г. произошли столкновения между таджикским населением Исфаринского района Таджикистана и киргизским населением Баткенского района Киргизии, в основе которого лежал конфликт по поводу распределения земель. Безрезультатные попытки урегулировать противоречия, в ходе которых выдвигались требования о передаче земель Таджикистану, продолжались вплоть до 1991 г., грозя перерасти в открытый конфликт между двумя советскими республиками. В том же 1989 г. произошел конфликт по поводу распределения пастбищ между таджиками и тюрками-барласами Ганчинского района Таджикистана, для ликвидации которого были использованы войска МВД СССР[2].
Кульминацией межэтнических столкновений стали февральские события 1990 г. в Душанбе, вызванные слухами о выделении квартир армянским беженцам. Под влиянием этих слухов начались акции протеста. 12 февраля 1990 г. они переросли в массовые беспорядки и погромы русскоязычного населения, спровоцированные нарушением данного ранее первым секретарем ЦК Компартии Таджикистана (КПТ) К. Махкамовым обещания выйти к митингующим и дать разъяснения по поводу циркулировавших слухов. К вечеру 13 февраля в Душанбе были введены танки и армейские подразделения, которым удалось остановить беспорядки.
Последствия межэтнических конфликтов рубежа 1980-х - 1990-х гг. были многогранными. Массовые беспорядки привели к смене руководства республик. Как уже сказано, первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Г.В. Колбина в июне 1989 г. сменил Н.А. Назарабаев. Одновременно был освобожден от обязанностей первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана Р. Ишанов, место которого занял И. Каримов. В Киргизии председателя Верховного совета А. Масалиева, который к тому времени сосредоточил в своих руках большую часть властных полномочий, сменил А. Акаев. Сохранить власть сумел лишь первый секретарь ЦК Компартии Таджикистана К. Махкамов, но и он был отстранен после поддержки им ГКЧП в августе 1991 г.
Из наиболее «конфликтных» республик – Таджикистана, Узбекистана и Киргизии - значительно возросла эмиграция русского и другого некоренного населения. В Казахстане и Туркменистане, где крупных межэтнических конфликтов в тот период не было, усиления эмиграции некоренных этносов не произошло. По мере эмиграции русских, значительно усилившейся с распадом СССР, межэтнические противоречия все более смещались в область противостояния между коренными этносами, что придавало им гораздо более опасный характер ввиду отсутствия в регионе четких этнических границ, трансграничного характера расселения многих народов и легкости, с какой такие конфликты могут перерастать в межгосударственные.
Выводы
1. В настоящее время межэтнические взаимоотношения в государствах Центральной Азии, являющиеся основополагающими в проблеме стабильности и безопасности, отличается неопределенностью и недостаточной стабильностью. Практически между всеми основными этносами, населяющими этот регион, имеются серьезные противоречия, которые способны в некоторой степени поставить их в положение противостояния.
2. Особенностью межэтнических противоречий в центральноазиатском регионе является их тесная взаимосвязь с межгосударственными. Отсюда вытекает вероятность потенциального разрастания межэтнических конфликтов в межгосударственные.
4. Наиболее острыми и давними являются узбеко-таджикские противоречия.
5. Наиболее сложным элементом межэтнических противоречий в Центральной Азии является территориальный вопрос.
6. В последнее время на первый план выходит проблема обеспечения государствами региона безопасности границ, сильно осложняющая взаимоотношения различных этнических групп.
7. Решение межэтнических противоречий требует пристального внимания руководств всех государств Центральной Азии, наличия у них доброй воли, учета интересов друг друга, готовности к взаимным компромиссам и уступкам.
Глава 3. Предотвращение и урегулирование этнических конфлик тов в новых независимых государствах
На момент своего распада Союз ССР переживал целый ряд переходных процессов - от централизованного планирования к рыночной экономике, от тоталитарной политической системы - к демократии, от административной сверхцентрализации - к развитию федерализма и деколонизации. Каждый из этих процессов в отдельности нес сам по себе риск стабильности гражданскому и межнациональному миру. Поэтому неудивительно, что процесс дезинтеграции СССР сопровождался возникновением ряда вооруженных конфликтов на его территории.
Нельзя не видеть, что, несмотря на некоторую приостановку инерции дезинтеграции внутри России, достигнутую после декабря 1991 г. процесс этот, видимо, далеко не завершен (об этом, в частности, свидетельствовало обострение кризиса в Чечне в конце 1994 г. - начале 1996 г.) Ухудшение экономической и межэтнической ситуации практически во всех этих странах стимулирует возникновение новых вооруженных конфликтов. В этих условиях даже те скромные успехи, которые были достигнуты в области урегулирования уже возникших конфликтов, представляют собой особую ценность с точки зрения возможного использования накопленного опыта в будущем.
Неоднозначный опыт урегулирования этнических конфликтов на территории СССР представляет собой следствие не только объективных сложностей такого урегулирования, но и ошибок, допущенных в ходе миротворческой деятельности. Подобные ошибки заключались в недооценке или прямом игнорировании закономерностей самого конфликта, наличия у него различных стадий. Можно выделить шесть предпосылок, необходимых для урегулирования этнических конфликтов:
Каждая из враждующих группировок должна иметь единое командование и контролироваться им.
Стороны должны контролировать территории, которые обеспечивали бы им относительную безопасность после заключения перемирия.
Достижение состояния определенного равновесия в конфликте, когда стороны либо временно исчерпали свои военные возможности, либо уже добились многих своих целей.
Присутствие влиятельного посредника, способного повысить интерес сторон к достижению перемирия и добиться признания этнического меньшинства в качестве стороны в конфликте.
Согласие сторон на «замораживание» кризиса и на то, чтобы отложить всеобъемлющее политическое урегулирование на неопределенный срок.
Размещение по линии разъединения миротворческих сил, достаточно авторитетных или сильных для сдерживания сторон от возобновления боевых действий.
Наличие авторитетного единого командования у каждой из воюющих группировок, которое обладало бы достаточной властью для обеспечения контроля за полевыми командирами и приказы которого исполнялись бы является первым необходимым условием для ведения любых переговоров о прекращении огня. В противном случае достижение каких-либо соглашений вообще не представляется возможным. Не случайно одним из первых шагов российских властей по разрешению осетино-ингушского конфликта было создание властных структур в Ингушетии с тем, чтобы иметь лидера, с которым можно было бы вести диалог.
Достижение определенного равновесия в ходе конфликта, когда стороны либо, хотя бы временно, исчерпали свои военные возможности, либо уже добились многих своих целей, казалось бы, представляется наиболее благоприятной стадией для начала действенных миротворческих усилий. Действительно, конфликт, вроде бы выдохся сам собой и все, что требуется обеим сторонам - это зафиксировать на бумаге сложившуюся де-факто линию контроля и прекращения огня. Между тем юридическое закрепление прекращения огня после достижения стадии равновесия сопряжено с большими трудностями. В сущности, достижение естественного равновесия происходит после того, как одна из сторон фактически потерпела поражение. Это не позволяет ей соглашаться со свергшимися фактами, а побуждает избегать каких-либо обязывающих соглашений с целью выиграть время до созревания подходящих для реванша условий.
Как показывает опыт, появление на сцене влиятельного посредника, способного повысить интерес сторон к достижению соглашения, могло бы предотвратить переход конфликта из фазы достижения одной из сторон минимальных целей безопасности в стадию динамичного равновесия. Именно в этот период появляются шансы на быстрый успех внешнего миротворчества. Формированиям этнического меньшинства к этому моменту уже удалось предотвратить худшее, но исход дальнейших боевых действий против превосходящего по потенциалу противника все еще остается в его глазах неопределенным и рискованным. Другая сторона после понесенного первого поражения уже не может надеяться на легкую победу и быстрое окончание войны на выгодных для себя условиях, но она еще и не настолько унижена, чтобы противиться реальному урегулированию. Важным моментом является признание этнического меньшинства стороной в конфликте - как посредником, так и центральными властями. Продолжительное же непризнание этнического меньшинства в качестве стороны в конфликте, особенно если оно проявляет готовность к диалогу, подрывает шансы на достижение мира.
Согласие сторон на «замораживание» кризиса и, следовательно, на то, чтобы отложить всеобъемлющее политическое урегулирование на неопределенный срок, неизбежно в условиях, когда удовлетворение целей каждой из них представляется недостижимым. Признание новым независимым государством отделения этнического меньшинства с целью образования им собственного государства или тем более перехода под юрисдикцию соседней державы нереально в условиях, когда большинство населения находится под влиянием сильных националистических настроений и просто психологически не готово принять такую идею. Кроме того, в условиях внутренней неустойчивости большинства стран СНГ, отделение одного из меньшинств создало бы опасный прецедент, опираясь на который отделения потребовали бы и другие этнические группы и регионы. Неконтролируемый процесс самоопределения в ситуации, когда большинство стран СНГ сталкивается с сепаратистскими настроениями, поставил бы под угрозу их территориальную целостность и привел бы к значительной дестабилизации всего постсоветского геополитического пространства.
Процесс роста национального самосознания и самоопределения этнических групп носит объективный характер. Как и любой другой процесс, направленный на изменение статус-кво, он сопровождается определенной дестабилизацией. Сохранение мира здесь зависит прежде всего от способности этнического меньшинства, требующего более высокого политического статуса, и центральных властей пойти на диалог и решать возникшие противоречия в русле ненасильственных действий и конституционных реформ.
Несмотря на определенные успехи России в поддержании мирного состояния в «зонах напряженности», наблюдается явная стагнация процесса политического урегулирования существующих здесь конфликтов, что связано как с объективной сложностью решения проблем в силу различия подходов сторон, жесткости в отстаивании собственных интересов, так и с ограниченными возможностями действующей в СНГ модели разрешения кризисов, базирующихся главным образом на материальных ресурсах и политическом влиянии России.
Содружеству так и не удалось сформировать дееспособные механизмы сотрудничества в военно-политической области, в том числе в сфере миротворчества. Участились обвинения Москвы со стороны руководства Грузии и Азербайджана в том, что российские миротворческие контингенты представляют собой военную опору сепаратистских сил, поддерживаемых Россией с целью сохранения своего военного присутствия в регионе.
Для того, чтобы придать динамику миротворческим действиям в рамках СНГ безотлагательно требуется:
разработать единую концепцию миротворчества, согласованную всеми странами СНГ. Необходимо, чтобы операции по поддержанию мира проводились в точном соответствии с международно-правовыми нормами, прежде всего закрепленными в Уставе ООН. При этом следует исходить из того, что миротворческие силы по своему статусу изначально отличаются от любых иных военных формирований: в случае конфликта они не могут быть направлены против кого-либо или в защиту какой-либо одной стороны. Иначе из миротворческих они могут превратиться в карательные;
укрепить и расширить международно-правовую базу миротворческой деятельности, что может быть осуществлено лишь при присоединении к существующим документам государств, до сих пор в них не участвующих;
решить насущные организационно-структурные проблемы коллективного миротворчества СНГ; прежде всего с целью обеспечения адекватного участия воинских формирований других государств СНГ в проведении миротворческих операций на его территории;
обеспечить распределение финансовых и иных расходов на взаимно согласованной основе и при безоговорочном исполнении взятых обязательств всеми сторонами.
Рекомендации по Центральной Азии
Межэтнические противоречия потенциально угрожают стабильности и безопасности всех государств центральноазиатского региона, в том числе и Республики Казахстан. В этой связи представляется целесообразным:
1. Необходимо не допустить «политизации» приграничных вопросов между Казахстаном и Узбекистаном и перерастания их в межэтническую плоскость.
2. В соответствии с указаниями Президента РК, завершить делимитацию границ в 2001 году.
3. До окончательного оформления статуса межгосударственных государственной границ в прилегающих районах необходимо сохранять положение статус-кво, т.е. стороны не должны в одностороннем порядке предпринимать какие-либо действия, способные привести к усложнению решения проблемы и появлению претензий со стороны соседей или местного населения.
4. В процессе делимитации границ необходимо строго учитывать ареалы расселения этнических групп, сложившиеся условия и районы их хозяйственной деятельности, волеизъявление самого местного населения по гражданской принадлежности к тому или иному государству, и т.д.
5. В межгосударственных отношениях необходимо учитывать родственность и историческую близость практически всех этнических групп, населяющих Центральную Азию.
Решение всего комплекса этих непростых проблем, вероятно, может быть осуществлено только в рамках общего процесса укрепления единства самого СНГ.
Заключение
Причиной возникновения этнического конфликта может стать посягательство на территорию проживания этноса, стремление этносов выходить из-под «имперского обруча» и создавать независимые территориально-государственные образования. Борьба за природные ресурсы, приоритеты в трудовой деятельности, социальные гарантии – всё это вызывает этнические стычки, которые в дальнейшем перерастают в крупномасштабный конфликт.
Прогнозирование, предупреждение и разрешение этнических конфликтов – важная задача правительств всех современных государств, в том числе и СНГ.
Регулирование конфликтов на этнической основе, поиск взаимопонимания сторон затрудняется рядом факторов, к которым следует отнести следующие:
Конфликтующие этнические группы существенно различаются по культурным характеристикам (язык, религия, образ жизни);
Конфликтующие этнические группы существенно отличаются по социально-политическому статусу;
На территории проживания одного из этносов за исторически короткий срок существенно меняется ситуация
Наличие внешних по отношению к конфликтующим сторонам сил, заинтересованных в продолжение конфликта;
Конфликтующие стороны сформировали устойчивые негативные стереотипы по отношению друг к другу.
Конфликт никогда не бывает статичным. Он постоянно развивается фактически по всем параметрам. Сам факт развития, изменения конфликта открывает возможности для его урегулирования.
Россия категорически против попыток применения югославского варианта урегулирования конфликтов на постсоветстком пространстве. Международным сообществом уже накоплен определенный опыт решения подобных проблем, какова бы ни была их кажущаяся неразрешимость.
Практика показывает, что восстановить прочный мир в том или ином конфликтном регионе можно лишь путем кропотливой политической работы. Необходим целый набор действий - превентивная дипломатия, урегулирование кризисов, миротворчество, постконфликтное восстановление и т. д.
Внешнее воздействие в данном случае играет вторичную роль и ограничено лишь возможностями по созданию условий, препятствующих эскалации кризиса до уровня вооруженной борьбы. Меры по предотвращению вооруженного конфликта должны быть адресованы как этническому меньшинству, так и центральным властям. С одной стороны, необходимо исключить всякую внешнюю поддержку сепаратистским устремлениям меньшинства. Ему следует дать ясно понять, что его самопровозглашенная независимость не будет признана международным сообществом до тех пор, пока с этим не согласится центральное правительство. Но, с другой стороны, международное сообщество ни при каких условиях не смирится с возможными попытками инициировать разрешение кризиса насильственным путем.
Реалии сегодняшнего дня свидетельствуют о том, что особая ответственность России за мир и безопасность в Закавказье и странах СНГ не освобождает руководство независимых государств от ответственности за мирное урегулирование. На этом пути нет непреодолимых препятствий, но решающее значение имеет добрая воля сторон прийти к достижению взаимоприемлемых решений на основе права и в духе ответственности как перед своими народами, так и перед мировым сообществом.
Список использованных источников
Литературные источники
Авксентьев А.В., Авксентьев В.А. Этнические проблемы современности и культура межнационального общения. (Учебное пособие под ред. проф. В.А. Шаповалова). Ставрополь, 2003.
Бушков В.И., Микульский Д.В. Анатомия гражданской войны в Таджикистане (Этносоциальные процессы и политическая борьба, 1992-1996). М., 1997. С. 50-51.
Здравомыслов А.Г. Социология конфликта. М., 2004.- с.237-246
3дравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 2005. С. 6.
Котанджян Г.С. Этнополитология консенсуса - конфликта. М.: Луч, 2002.
Кредер А.А. Новейшая история 20 век. Ч.2 – М.: ЦГО, 1995.
Мейер М.С. Ситуация в постсоветской Центральной Азии и вопросы национальной безопасности России // Средний Восток и Центральная Азия: проблемы и перспективы в XXI в. М., 2002. С. 81-83.
Осипов А.Г. Ферганские события 1989 г. (конструирование этнического конфликта) // Ферганская долина: этничность, этнические процессы, этнические конфликты. М., 2004. С. 171-178.
Петтигрю Т. Социология расовых и этнических отношений М., 1998.
Русский этнос и русская школа в XX веке. М., 1996. С. 70-71.
Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений: Учебное пособие.- СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 1999.- 203 с.
История России: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.Н. Лавриненко.- 3-е изд., перераб. и доп.- М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005.- 448 с.- (Серия «Золотой фонд российских учебников»).