Введение

Глава I Первобытнообщинный строй и древний Чосон

1.1 Первобытнообщинный строй на территории Корей и процесс его разложения

1.2. Древний Чосон

Глава 2 Формирование трех государств их развитие

2.1 Государство Когурё.

2.2 Создание и развитие государство Пэкче.

2.3 Государство Силла.

Заключение

Список литературы

Ввдение

Корейский народ имеет большую историю созидательного труда, воплотившегося в его богатой самобытной культуре, и уходящую в века историю упорной борьбы за свободу и независимость своей страны.

В период господства в стране японских империалистов, стремившихся к духовному закабалению корейского народа и монополизировавших в своих руках дело составления и издания обобщающих трудов по истории Кореи, история Кореи всячески фальсифицировалась в угоду колонизаторам. Немногочисленные работы прогрессивных корейских ученых терялись в массе фальсифицированных сочинений японских официальных историков и оставались неизвестными для массы читателей.

Только с освобождением Кореи Советской Армией (в августе 1945 года) открылись небывалые возможности для развития исторической науки. Уже в самые первые месяцы после освобождения страны прогрессивные ученые создали в Сеуле «Союз ученых», «Институт изучения общественных наук», «Институт изучения национальной культуры» и другие организации, которые приступили к изданию трудов по актуальным вопросам корейской истории. Однако установление в Южной Корее террористического режима американских оккупантов и лисьшмановской клики прервало деятельность прогрессивных корейских историков, и большинство их вынуждено было переехать в Северную Корею, ставшую оплотом демократического развития корейского народа. Здесь были созданы им благоприятные условия для научного творчества.

В возникновении и развитии корейской государственности можно выделить несколько этапов. Самым раним этапом следует считать эпоху Древнего Чосона — первого государственного образования в истории корейского этноса, которое просуществовало около шести веков (VIII—II вв. до н. э.). История Древнего Чосона свидетельствует о том, что, несмотря на полуостровное положение, Корея с глубокой древности была тесно связана, и экономически, и политически, с материковыми странами Азии, главным образом с Китаем. Довольно часто дело доходило до вооруженных конфликтов между Чосоном и древнекитайскими государствами.

Несомненно, тогда уже существовала определенная политическая организация, но по сравнению с развитым аппаратом классового государства она была крайне несовершенной, и по мере того, как ван усиливал свои позиции в экономическом, политическом и военном отношениях, это общество быстро перерастало в классовое государство. В это время древний Чосон находился как раз на пороге цивилизации. Таким образом, Чосон рассматривается как один из союзов корейских племен который предшествовал образованию государства. Однако в последнее время среди корейских историков, сложилось иное мнение: они считают, что Чосон был первым государственным образованием, возникшим у корейских племен, что государство это по своему характеру являлось рабовладельческим. Причем некоторые историки, полагаясь на мифологические данные, стремятся даже отнести возникновение Чосона к весьма отдаленной древности, -чуть ли не к концу первого тысячелетия до новой эры. Хотя, конечно, и можно предположить существование в глубокой древности такого рабовладельческого государства, как Чосон, но для доказательства этого положения пока еще слишком мало фактических данных. Основные китайские источники («Шицзи» и «Ханьшу»), говорящие об истории Чосона, почти не содержат сведений, которые позволяли бы судить об уровне социально-экономического развития Чосона, поэтому вопрос о социально-экономической сущности Чосона и сегодня остается в числе нерешенных проблем корейской истории.

Так же, в моей работе будут рассмотрены процесс формирования первых государств в Корее на материалах истории государств Когурё, Пэкче и Силла.

Глава I. Первобытнообщинный строй и Древний Чосон

1.1 Первобытнообщинный строй на территории Кореи и процесс его разложения

Следы и памятники материальной культуры первобытного общества на территории Кореи. Следы первобытного человека на территории Кореи сохранились главным образом в виде культурных слоев раковинных куч (пхэчхон), возникших в местах его стоянок.

Стоянки первобытного человека на территории Кореи обнаружены в провинции Северная Хамгёндо, в бассейне реки Туманган, а также в ряде мест по восточному побережью и на близлежащих островах. Среди них следует отметить обнаруженные ранее стоянки в провинции Северная Хамгёндо, в уездах Чонсон и Кёнхын, а также открытые в последнее время в результате раскопок, проведенных корейскими археологами, древние стоянки на острове Чходо и в уезде Хверён. Эти поселения представляют собой группы землянок шириной от 3 до 6 метров и глубиной от 30 сантиметров до 2 метров. В центре каждой землянки сохранились остатки очага, а вокруг очага разбросанные в беспорядке глиняная утварь, каменные и костяные орудия. Землянки имеют форму квадрата, круга, эллипса или тыквообразную форму; вокруг них сохранились остатки столбов, что дает возможность представить внешний и внутренний вид жилища первобытного человека. В старинных записях (см. «Историю троецарствия» («Саньгочжи»), «Историю династии Вэй», «Описание восточных варваров») следующим образом описывается такай землянка-жилище первобытного человека, обитавшего на территории Кореи: «Крыша у них круглая, и на одной стороне ее имеется дверь, через которую можно попасть в нижнюю часть жилья»1.

Раковинные кучи распространены на весьма значительном пространстве, начиная от провинции Северная Хамгёндо на побережье Японского моря, по побережью Желтого моря и на островах к югу от провинции Южная Кёнсандо, а также разбросаны в бассейнах рек Тэдонган, Ханган и Нактонган.

Культурные слои с содержавшимися в них остатками орудий труда и домашней утвари первобытного человека также часто встречаются в местах распространения раковинных куч. Они сохранились главным образом по южным склонам побережья морей и рек. В отдельных случаях раковинные кучи образуют целые холмы. Это свидетельствует о том, что в какой-то определенный период здесь были довольно продолжительные стоянки первобытного человека.

Таким образом, хотя следы стоянок первобытного человека чаще всего встречаются в местах, расположенных вблизи удобных водных путей, их немало найдено также на южных склонах холмов в глубине полуострова. Таким образом, поселения первобытного человека были распространены на весьма значительной части полуострова. На месте указанных стоянок в результате раскопок были найдены различные памятники периода первобытнообщинного строя — каменные и костяные орудия, изделия из раковин, а также глиняная посуда.2

Для выделки каменных орудий употреблялись сравнительно твердые породы камня, например обсидиан, силикатный камень и кремень, но иногда и более мягкие— сланец и другие. По характеру обработки они различаются на сколотые, полушлифованные и шлифованные. Среди найденных каменных орудий меньше всего изготовленных методом обивки, и главным образом они встречаются в провинции Северная Хамгёндо (в провинции Северная Хамгёндо каменные орудия- этого вида были найдены при раскопках вместе с гладкошлифованными каменными орудиями). Основную массу найденных каменных орудий составляют шлифованные орудия. Из них следует назвать топоры, ножи, копья,

Наконечники для стрел, шила, пилы, лопаты, ручные жернова, прялки, мелкие орудия из камня, различные украшения, а также ряд каменных инструментов, употреблявшихся для изготовления орудий из камня. Костяные орудия, как правило, сделаны из костей или рогов оленя, кабана, волка, косули, зайца и других животных, что дает возможность узнать, на какого зверя охотился в те времена первобытный человек и какие животные разводились им. Найденные при раскопках костяные орудия весьма разнообразны: рыболовные крючки, иглы, наконечники для стрел, копья, шила, ручки для различных орудий. Они являлись важнейшими орудиями труда, и прежде всего рыболовства.3

Наряду с рыболовством важным способом добывания пищи в то время был сбор моллюсков. Раковины моллюсков шли на изготовление простых украшений, а иногда употреблялись в качестве черпаков и пр.

Обнаруженные при раскопках глиняные сосуды весьма разнообразны по форме, цвету и орнаменту. Лепные глиняные сосуды различаются на остродонные и на сосуды со сплющенным (какими-то приспособлениями) дном. Они различаются как по способу изготовления, так и но характеру украшений. Встречаются толстостенные сосуды без орнамента, сосуды с гребенчатым орнаментом, а также сосуды, полированная поверхность которых покрыта красным лаком.

Толстостенные глиняные сосуды без орнамента, вероятно, относятся к более раннему периоду. Сосуды такого типа, желто-коричневого и темно-пепельного цвета, имеющие толстые стенки с большим содержанием песка, найдены при раскопках во многих местах. Глиняные сосуды с гребенчатым орнаментом имеют по сравнению с ними тонкие стенки, а на их внешней поверхности нанесены узоры в виде параллельных, волнистых и изломанных линий и точек. Полированные краснолаковые сосуды аналогичны сосудам, найденным в Северном Китае, поэтому есть основание говорить о связи между ними.

Исследование памятников первобытной эпохи на территории Кореи показывает в общем принадлежность их к одной культуре. Однако разнообразие глиняной утвари и размещение памятников показывает различный уровень развития культуры (так, памятники, обнаруженные в провинции Северная Хамгёндо, кажутся относящимися по времени к более зрелой ступени, а находки южнее — сравнительно более примитивными), а также сложную картину ее развития, связанную, вероятно, с внешним влиянием, которое оказывалось как на направление, так и на темпы развития культуры.

Первобытнообщинный строй на территории Кореи в период каменного века. По указанным выше следам стоянок и памятникам периода применения каменных орудий можно проследить черты оседлой жизни и производственной деятельности человека той эпохи.

Копья, ножи, наконечники для стрел, топоры, мелкие орудия и другие изделия являлись важнейшими орудиями труда в период, когда первобытные люди занимались охотой. И среди этих орудий первое место принадлежало луку, причем обитавшие на территории Кореи первобытные племена изготавливали большие луки, которые, согласно письменным источникам, назывались тангун (луки из черной березы) и мэкгун (мэкские луки), и издавна передавали китайцам свое превосходное искусство изготовления их.

В ряде районов получили известное развитие земледелие и скотоводство. Об этом можно судить по примитивным сельскохозяйственным орудиям, которыми пользовался первобытный земледелец: каменному лемеху, лопате, ножу в форме полумесяца (нож в форме полумесяца или серп представляет собой режущее орудие, изготовленное из сланца или камня другой породы; в центре его было просверлено одно или два отверстия для прикрепления ручки, которая в зависимости от назначения приставлялась по прямой или под углом), каменным жерновам для помола зерна, мотыге, изготовленной из оленьих рогов, и др. В том, что это действительно были орудия земледелия, не может быть сомнения: во время раскопок, проведенных в уезде Хверён, они обнаружены вместе с соевыми бобами, мелкими красными бобами, гаоляном и просом.

О развитии скотоводства в тот период свидетельствуют обнаруженные при раскопках костяные орудия и кости животных, съеденных человеком, и особенно — большое количество орудий из рогов; об этом же свидетельствуют, в частности, и найденные кости крупного рогатого скота, лошади и собаки.

Найденные при раскопках прялки, изготовленные из камня или глины, дают нам представление о производстве тканей, причем тканевые узоры, обнаруженные на глиняных сосудах, говорят о значительном развитии этого искусства в тот период. Для изготовления тканей применялись прялки двух видов; в форме диска с отверстием в центре и в форме остроугольной счетной фишки.

Люди того периода жили первобытными общинами. Это обусловливалось тем, что при крайне примитивных орудиях производства в одиночку невозможно было добыть средства к существованию, защитить себя от нападения хищных зверей и прочих опасностей. За исключением мелких вещей, все являлось собственностью общины, о частной собственности еще не могло быть и речи. Люди работали сообща, распределение добытых продуктов производилось на основе примитивного равенства, следовательно, не было ни эксплуатации, ни классового деления.

При первобытнообщинном строе люди жили родовыми общинами, образованными по признаку кровного родства, причем счет родства велся по материнской линии, о чем говорят нам, хотя и довольно скупо, древние мифы, сказания и обычаи. Об этом свидетельствуют рассказы о солнечных лучах-отцах в древних мифах и сказаниях племен пуё и когурё, а также факты поклонения духам женщин, являвшихся прародительницами древних корейских племен: например, поклонение «духу Пуё» у племени когурё, поклонение «святой матери Сосуль» в силланской общине, поклонение «справедливой родоначальнице» (чонгён-мочжу) у кая и т. д. Это подтверждается также некоторыми обычаями в государстве Силла, где продолжительное время сохранялось довольно много пережитков первобытнообщинного строя: так, например, наследование там велось по материнской линии, и жители счет родства вели по материнской линии.

1.2 Древний Чосон

Первобытные корейские племена, жившие в южной части Северо-Восточного Китая и на Корейском полуострове, имели различный уровень общественно-экономического развития. Наиболее высокий уровень общественно-экономического развития был у населения, обитавшего на территории современного Ляодунского полуострова, в бассейне реки Ляохэ, и оно первым проложило путь к цивилизации. Именно у проживавших здесь племен древних чосонцов раньше других произошел переход от первобытнообщинного строя к классовому обществу. Согласно древним китайским письменным источникам, уже в VII веке до нашей эры название Чосон было известно в древнем Китае, и тогдашнее племя древних чосонцев вело торговлю с материковым Китаем, продавая тигровые шкуры, шерстяные ткани (ёльбок) и др. В это время землю древних госонцев стали часто посещать купцы из Китая.4

Благодаря этим связям и проникала в древний Чосон высокоразвитая китайская культура, что способствовало быстрому его развитию. Распространение влияния могущественной Китайской империи и расширение ее границ, в результате чего устанавливается непосредственный контакт чосонцев с Китаем, ускорило процесс консолидации древнечосонских племен и укрепление их союза.

Наиболее важным источником для изучения социальных отношений того периода является древнечосонский свод законов, или «Восемь запретительных статей» («Помгым пхальчо»). Из них нам теперь известно лишь содержание трех: 1) убийца немедленно должен быть казнен; 2) за нанесение раны виновный должен возместить пострадавшему зерном; 3) человек, укравший чужое имущество, становится рабом дома, которому нанес ущерб. Чтобы избежать рабства, вор должен внести соответствующий выкуп.

В «Истории Ханьской династии» («Ханьшу»), повествующей об этих «Восьми запретительных статьях», рассказывается о существовании такого обычая: «Если внесший выкуп и избегал рабства, то за ним все равно сохранялась кличка вора, поэтому с ним никто не вступал в брак».

Далее говорится, что «...жены соблюдали верность и не предавались разврату». На основании этой записи можно установить, что среди «Восьми запретительных статей», вероятно, была статья, карающая измену как со стороны жены, так и со стороны мужа. О значительном развитии института частной собственности свидетельствуют содержание статей древнечосонских законов, охранявших интересы богачей, а также различные установления о рабах. Однако рабство, по-видимому, играло в тот период незначительную роль, что ясно из статьи, согласно которой вор избегал рабства, если уплачивал возмещение за украденное имущество.

В III веке до нашей эры, в период, когда после падения государства Чжоу на территории Китая образовалось несколько воюющих друг с другом государств, древнечосонский князь (ху) стал называть себя ваном (королем). Ван располагал соответствующим бюрократическим аппаратом и весьма значительными вооруженными силами.

В III веке до нашей эры, когда древний Чосон подвергся нашествию со стороны северокитайского царства Янь, границей между ними служила река Маньфаыьхан (вблизи современной реки Ляохэ). Когда империя Цинь, объединив Поднебесную, приступила к строительству Великой стены (214 год до н. э.), правитель древнего Чосона, ван Пу, решил воспользоваться этим для расширения своего влияния, а позднее его сын, ван Чун, стал принимать бежавших от тяжелых повинностей или просто переселявшихся жителей северокитайских государств Янь, Ци, Чжао и заселял ими западные области Чосона, расширяя таким путем его границы.

В древнем Чосоне, который находился на высшей стадии первобытнообщинного строя и представлял собой союз племен, опирающийся на деревенские общины, князь (ху или ван) являлся верховным вождем союза племен, выступавшим в качестве представителя вождей отдельных племен. Несомненно, тогда уже существовала определенная политическая организация, но по сравнению с развитым аппаратом классового государства она была крайне несовершенной. По мере того как ван усиливал свои позиции в экономическом, политическом и военном отношениях, это общество быстро „перерастало в классовое государство. В это время древний Чосон находился как раз на пороге цивилизации.

В 206 году до нашей эры, когда империя Хань вновь объединила Китай и восстановила древние ляодунские крепости за Великой стеной и назначила Лу Гуана правителем царства Янь, граница с древним Чосоном была установлена по реке Пхэсу. А когда в 195 году до нашей эры Лу Гуан, выступивший против империи Хань, был разбит и бежал к гуннам, его вассал Ви Ман вместе с более чем тысячей слуг перешел реку Пхэсу и вступил в Чосон. Правитель Чун присвоил ему титул пакса, выделил более 100 ли земли и отдал под его управление жителей империи Хань, бежавших из Китая и поселившихся в западных пограничных землях древнего Чосона.

Расширивший свое влияние в западных пограничных землях Чосона Ви Ман в 194 году до нашей эры напал на крепость Вангомсон, изгнал вана Чун.а и сам занял место правителя древнего Чосона, Ви Ман продолжал вести войны в целях ограбления азличных чосонских племен. Именно в это время племена чинбон и имдун находились под властью дома Ви. Древнечосонский ван Уго (внук Ви Мана) закрыл торный путь Ханьской империи к восточным племенам. 1-128 году до нашей эры ханьский император Уди наравил купца Пэн У к Намё, правителю земель (кун) Е, находившихся к югу от Ляодунского полуострова, и тот поручению императора убедил Намё покориться империи и учредить на своей территории округ Чханхэ, чтобы проложить дорогу для торговли с восточными пионами. Но от этого плана вскоре пришлось отказаться, так как осуществление его требовало много сил больших затрат. Однако проникновение Ханьской империи в восточном направлении не прекратилось, потому что различные чосонские племена представляли объект эксплуатации для китайских императоров.

Впоследствии, в 109 году до нашей эры, император Уди начал войну с целью захвата Чосона. В течение двух лет Чосон упорно сражался против 50-тысячной армии империи Хань. Однако после того, как внутри господствующего класса древнего Чосона произошел раскол и был убит ван Уго, древний Чосон пал.

На завоеванной территории Ханьская империя образовала 4 округа: на месте древнего Чосона — округ Акнан (Лолан), а на соседних к Чосону землях —Имдун (Линьтун), Чинбон (Чэньфань), Хёнтхо (Сюаньту). В округе Акнан был сосредоточен политический аппарат, и, главное, он был центром экономического господства Ханьской империи. Во главе каждого округа был поставлен начальник (тхэсу, в китайском чтении — тайшоу), возглавлявший чиновничий аппарат. Каждый из округов подразделялся на несколько уездов, управление которыми осуществляли не только присланные из Китая чиновники, но также и бывшие старейшины местных племен, носившие ханьские титулы ху (хоу) и сотрудничавшие с захватчиками. Центры округов и уездов часто посещались чиновниками и купцами Ханьской империи, а некоторые из них поселялись и на постоянное жительство. А в «Истории Ханьской династии» — «Хань-шу» (кн. 28, «Географические описания», ч. 8, 2, «Округ Акнан») рассказывается о том, что в связи с появлением хадьских купцов увеличилось воровство, а количество статей законов (вместо «Восьми запретительных статей») увеличилось до 60 с лишним.5

Учреждение четырех ханьских округов оказало большое влияние на политическое, экономическое и культурное развитие корейских племен. Расширялись торговые связи между корейскими племенами, особенно оживленная торговля шла через округ Акнан. Об этом говорят относящиеся к эпохе династии Хань предметы материальной культуры, найденные во время археологических раскопок (кроме территории Ляодуна) в бассейне реки Тэдонган, в провинции Хванхэдо и даже в провинции Кен сан до.

Политическое и экономическое влияние Ханьской империи ускоряло процесс консолидации различных корейских племен. Жившие на территории современного Северо-Восточного Китая и на Корейском полуострове племена стали на путь развития примитивной централизованной монархии, что соответствовало степени их социально-экономической зрелости, а также неотложным политическим требованиям. Четыре округа Ханьской империи, столкнувшись с упорным сопротивлением всех восточных племен, уже на 26-м году своего существования претерпели существенные изменения.

Округа Чинбон и Имдун были упразднены, а Округ Хёнтхо, неоднократно подвергавшийся нападениям с северо-запада, в конце концов был объединен с округом Акнан.

Глава 2. Формирование трех государств их развитие

Первым возникло на рубеже новой эры государство Когурё, затем произошло формирование государств Пэкче и Силла. Эти три государства существовали раздельно до VII века нашей эры.

Государство Когурё занимало северную часть Корейского полуострова, а также большую часть территории Северо-Восточного Китая к востоку от Ляодунского полуострова. Пэкче находилось в юго-западной части Корейского полуострова, а государство Силла — в его юго-восточной части. К сожалению, до сих пор остаются нерешенными важные проблемы, касающиеся времени возникновения трех государств и характера их общественно-экономического строя.

2.1 Государство Когурё

Государство Когурё, развившееся ранее Пэкче и Силла, сложилось в сильную державу в результате объединения различных племен по среднему течению реки Амноккан (с центром в районе современного Цзианя) и вытеснения на северо-западе агрессивных сил ханьцев (китайцев). К началу новой эры процесс объединения под эгидой Когурё ряда родоплеменных групп — пирю, хэнин, окчо, рянмэк, кальса, кэма, куда, чбна, чуна — происходил особенно быстро благодаря наличию у них общих интересов, и прежде всего в деле сплочения сил для борьбы с захватническими устремлениями ханьцев.

Когурёский ван посылал в покоренные области представителей когурёской знати (тэга), которые занимались сбором дани, Согласно «Описанию восточных варваров» в «Истории государства\Вэй» (см. «Саньгочжи», «История государства Вэй», «рписание восточных варваров», («Восточные окчо»), Покоренное когурёсцами племя окчо вынуждено было доставлять в Когурё, расположенное за тысячу ли, в качестве дани пеньковые холсты (мэк-пхо), соленую рыбу и другие продукты морского промысла.6

Таким образом, покоренные Когурё племена превращались в зависимое от государства Когурё население, обязанное платить дань.

Территории, объединенные племенем когурё, делились на следующие административные единицы: сонып (крепости), кун (округа) и хён (уезды). Территория государства Когурё особенно увеличилась после II века нашей эры. Именно в этот период государство Когурё так усилилось, что не только успешно отражало вторжения с северо-запада ханьских сил и северных кочевых племен, но и начало захватывать западные районы Ляодунского полуострова за рекой Ляохэ.

Господствующий класс в государстве Когурё складывался из родоплеменной аристократии.

Расположенные по среднему течению реки Амноккан, где формировался союз когурёских племен, пять общин (пу) Когурё в политическом, экономическом, военном и культурном отношении представляли в свою очередь маленькие центры, непосредственно связанные с местными сельскими общинами. Столица государства Когурё, крепость Кукнэсон (позднее столица была перенесена в крепость Хвандо), процветала как центр эксплуатации покоренных сельских общин и как центр дележа награбленных богатств.

Государство Когурё не относится к числу тех, которые возникли на обломках сельской общины в результате окончательного разложения сельских общинных отношений. Напротив, оно сформировалось в условиях сохранения этих отношений, поэтому правители Когурё для господства над сельскими общинами в пределах подвластной им территории и для эксплуатации их нуждались в сильной самодержавной (деспотической) власти. В процессе отражения вторжений северных кочевых племен, а также ханьцев с материкового Китая происходило быстрое усиление этой деспотической власти.

Энгельс писал, что «Древние общины там, где они про должали существовать, составляли в течение тысячелетий основу самой грубой государственной формы, восточного деспотизма»1.

В древних китайских летописях, имеются записи о примитивной форме деспотии, существовавшей в государстве Когурё. «Каждый тэга из чирла племенных старейшин осуществлял военную и политическую власть над определенным районом, но все тэга в свою очередь подчинялись вану» (см. «История троецарствия», «История государства Вэй», «Описание восточных варваров», «Когурё»). Из числа тэга назначался министр государства Когурё (тэтэро) сроком на три года. В период смены тэтэро между тэга — претендентами на этот пост — разгорались войны. Король в это время запирался в крепости и ждал исхода борьбы, а затем назначал победителя тэтэро (см. «История государства Чжоу» («Чжоушу»), кн. 49; «Биографии и описания» (Леч-жуань»), ч. 41; «Описание чужих земель» («Гаоли»); «История государства Тан» («Таншу»), кн. 220, «Леч-жуань», ч. 145, «Описание восточных варваров»).

Правители деспотического государства считали, что вся земля в стране и все живое и неживое имущество является собственностью государства, то есть вана. Следовательно, все награбленные как внутри государства, так и за его пределами ценности сосредоточивались в руках деспотического государства. Правители деспотического государства ограничивали стремления отдельных тэга увеличить земельные владения и число рабов, полученных ими по системе сикып. По системе сикып ван временно отдавал «на кормление» определенную часть находившихся под его верховной властью земельных владений (включая и население этих земель), вернее, уступал власть над сельскими общинами вместе с их населением.

Сведения о системе сикып, имеющиеся в древних письменных источниках, отрывочны, по ним невозможно узнать ее подробное содержание. Из «Исторических записей трех государств» («Самкук саги») нам известно, что сикып давался только полководцам за большие военные заслуги, то есть ограниченному кругу лиц.

В случае смерт лица, получившего сикып, государство отбирало его. Оставлялось лишь несколько дворов при могиле умершегоув качестве сумёно (рабы, охраняющие могилу).

Ремесло в целом развивалось довольно быстрыми темпами, однако это развитие в условиях существования натурального хозяйства аристократии носило весьма ограниченный характер. В то же время при сохранении пережитков общинных отношений, когда ремесло было тесно связано с земледелием, оно носило характер домашней промышленности и не могло выйти за рамки удовлетворения собственных потребностей и, следовательно, не могло открыть путь к оживленному развитию обмена. Это было связано с тем, что/ широкие массы трудового населения образовали вчерашние общинники, перешедшие к ведению мелкого крестьянского хозяйства. Маркс указывал, что «как мелкое крестьянское хозяйство, гак и независимое ремесленное производство... представляют экономическую основу классического общества в наиболее цветущую пору его существования, после того как первоначальная восточная общинная собственность уже разложилась, а рабство еще не успело овладеть производством в сколько-нибудь значительной степени». Это положение Маркса, видимо, можно применить и к государству Когурё, основой которого являлась община.

В Когурё хозяйства основных производителей можно разделить на два типа: к первому относились мелкие хозяйства свободных крестьян-землевладельцев, являвшихся полноправными членами общин, а ко второму — хозяйства порабощенного и зависимого населения, всей общиной ставшего объектом эксплуатации со стороны завоевателей.

Правители Когурё подвергли обложению и хозяйства свободных крестьян. Размер налога с каждого двора в зависимости от имущественного положения определялся в 1 сок, 7 ту или 5 ту [сок равен 10 ту] («История Суйской династии» («Суйшу»), кн. 81, «Лечжуань», ч. 46, «Восточные варвары» («Когурё»). Это обложение носило форму сборов, которые издавна делались каждой семьей общины «на общие нужды» (на самом же деле это была эксплуатация, осуществляемая племенной аристократией).7

В процессе развития классового общества лишь крайне незначительная часть свободного населения становилась богатой и вливалась в ряды господствующего класса; подавляющая же масса свободного населения попадала в положение обедневших малоземельных крестьян. Причем положение свободных малоземельных крестьян особенно ухудшалось вследствие частых мобилизаций их на войну.

В то же время богатые тэга путем выдачи ростовщических ссуд захватывали земельные наделы мелких крестьян, а их детей обращали в рабов (ноби). Описывая положение, сложившееся в конце II века, «Исторические записи трех государств» («Самкук саги», кн. 16, Летописи Когурё, ч. 4, 16-й год правления вана Когук-чхон, десятый месяц) повествуют о том, что свободные крестьяне, лишившиеся своей земли и сделавшиеся батраками, в неурожайные, голодные годы не могли даже найти работы по найму и становились бродягами.

Правители Когурё под предлогом оказания помощи разоряющимся мелким свободным крестьянам расширяли сферу действия системы чиндэ (система выдачи населению зерновой ссуды из государственных складов во время неурожаев). Система чиндэ являлась по существу государственным ростовщичеством и, конечно, не могла улучшить положения мелкого крестьянства. Все большее число мелких крестьян выбывало из сферы непосредственной производственной деятельности. Но даже это вытесненное из сферы производства население облагалось налогами; оно должно было раз в три года сдавать государству один кусок материи («История Суйской династии» («Суйшу»), кн. 81, «Биографии и описания», 46, «Восточные варвары» («Когурё»).

Население покоренных областей подвергалось еще более жестокой эксплуатации. У них сохранилась общинная форма организации, и община выплачивала государству дань продуктами, специфичными для данной местности. Согласно «Истории государства Чжоу» («Чжоушу», кн. 49, «Биографии и описания», 41, «Описание восточных варваров»), количество поставляемых общиной продуктов для различных районов было неодинаковым, а из «Истории Суйской династии» («Суйшу», цитированный раздел) мы узнаем, что обложению подвергалось все работоспособное население и размер его составлял пять кусков ткани и пять сок зерна с человека. Мы также узнаем, что дань, собиравшаяся при посредничестве вождей зависимых племен, все более увеличивается и становится узаконенным и регулярным побором.

«Исторические записи трех государств» («Самкук саги», кн. 14, «Летописи Когурё», 2, 15-й год правления вана Тэмусина, третий месяц) повествуют о том, что в середине I века когурёская аристократия, осуществлявшая власть над сельскими общинами на захваченных территориях, требовала от жителей общин поставлять крупный рогатый скот, лошадей и другое имущество, а в случае отказа пускала в ход бичи. Жителей попавших в зависимость от Когурё общин иногда даже заставляли отдавать своих детей в рабство к аристократам. Их дочери были наложницами у аристократов, а с ними самими обращались как с рабами.

Проблеме увеличения числа рабов постоянно уделяла внимание вся когурёская аристократия и сам ван, являвшийся выразителем ее интересов. И это определялось политико-экономическими требованиями развивающегося рабовладельческого хозяйства. Рабами становились не только пленные. Порабощено было и немалое число жителей покоренных территорий. Положение об обращении свободных людей в рабов являлось одним из основных в государственном законодательстве того времени. В рабство обращался не только тот, кто совершил преступление, но и его семья, рабами становились также дети лиц, которые не могли уплатить долги государству или частному лицу. Так, человек, убивший корову или лошадь, должен стать рабом хозяина убитого животного («Старая история Танской династии» («Цзютаншу»), кн. 199, «.Биографии и описания», т. 149, «Восточные варвары» («Когурё»). Это свидетельствует о том, что раб, считавшийся в тот период рабочим скотом, по цене был приравнен к крупному рогатому скоту или лошади.

У нас нет подробных сведений о купле-продаже рабов в государстве Когурё, однако такой факт, как покупка и продажа немалого числа людей на рынках Северного Китая («История государства Цзинь» («Цзиньшу»), кн. 97, «Биографии и описания», 67,«Восточные варвары», «Государство Пуё), или то,-что в середине II века, когда речь зашла о выкупе пленных ханьцев, каждый взрослый был оценен в 40 кусков шелковой материи, а дети — в 20 кусков («История поздней династии Хань» — «Хоухонылу», кн. 85, «Биографии и описания», 75, «Восточные варвары», «Когурё»), дает некоторое представление о существовавшей в то время работорговле и ценах на рабов.

С III века нашей эры происходит быстрое усиление государства Когурё. Дважды страна оказывалась в чрезвычайно тяжелом положении — дважды, в 246 и 342 году, она подвергалась нашествию внешних врагов — государства Вэй и племен сяньби. И несмотря на то, что даже столица государства — Хвандосон — была разрушена врагами до основания, народ Когурё, развернув повсеместно партизанскую войну, сумел изгнать врагов из страны. Изгнав врагов и укрепив свои северо-западные границы, государство Когурё перешло к наступательным действиям. К этому времени относится отражение последней атаки государства Цзинь на округ Акнан (Лолан), который со времен Ханьской династии служил опорным пунктом для завоевательных устремлений на Корею.

Продвижение на юг и колонизация южных земель представляли важный аспект деятельности государства Когурё, соответствовавший его социально-экономическому развитию в тот период.

При освоении плодородных земель к югу от реки Чхончхонган широко применялся труд государственных рабов. В середине III века ван Когурё издал закон, строго запрещающий при похоронах совершать обряд принесения в жертву рабов. Именно в этот период господствующий класс государства Когурё ведет много войн с целью захвата рабов. В 280 году на востоке было совершено нападение на племя суксин, в результате которого было захвачено в качестве военной добычи 600 семей (дворов); много пленных было захвачено во время походов против крепости Хёнтхосон и округа Акнан, находившихся под властью государства Вэй. О том, что пленные использовались главным образом для освоения южных районов, свидетельствует, например, такой факт: в 302 году ван Когурё напал с 30-ты-с.ячным войском на крепость Хёнтхосон, а захваченных в бою более 8 тысяч пленных угнал в окрестности Пхеньяна. Много пленных захватывали и в дальнейшем; например, в округе Акнан было захвачено в плен более 2 тысяч мужчин и женщин.

В своем продвижении на юг государство Когурё неизбежно должно было столкнуться с государством Пэкче, расширявшим свои владения в северном направлении. Ван Когурё в 369 году начал войну против Пэкче, но потерпел поражение, а в 371 году более чем 30-тысячная армия Пэкче осадила крепость Пхеньян.

В 391 году на когурёский престол, вступил молодой ван Квангэтхо («расширитель земель»). В высеченной им стеле (сохранившейся до настоящего времени в уезде Цзиань, Северо-Восточный Китай) следующим образом описываются его подвиги в завоевательных войнах: «За 20 лет своего правления завоевал 64 крепости и 1400 деревень; перейдя на северо-западе реку Ляохэ, занял земли Ляоси (земли к западу от Ляохэ), на севере окончательно присоединил оставшиеся деревни пуё; и на самом полуострове, напав на государство Пэкче, заставил уплатить дань — тысячу рабов и тысячу кусков материи; захватил земли Пэкче к северу от реки Хан-ган; на юго-востоке, оказав сильное давление на Силла, взял в заложники сына правителя и принудил уплатить дань; разбил и прогнал японцев, вторгшихся во владения племени кая, обитавшего по нижнему течению реки Нактонган»8.

В результате этих захватнических войн государство Когурё не только расширяет свою территорию — победители захватывают также большие трофеи, различное имущество, стада крупного рогатого скота, овец, лошадей, а также десятки тысяч пленных.

Сын Квангэтхо, ван Чансу, в 427 году сделал столицей государства крепость Пхеньян. Поставив целью объединение трех государств, он повел войну против Силла и Пэкче. Основные силы ван Чансу направил против государства Пэкче. Одновременно ом нападает на пограничные районы Силла. В этот период сближаются два южных государства — Силла и Пэкче, между ними устанавливаются союзные отношения для борьбы против государства Когурё, продвигавшегося на юг.

Так, в 475 году ван Чансу, перейдя с 30-тысячной армией реку Ханган, захватил и разрушил столицу государства Пэкче Хансон (совр, Кванчжу), убил вана государства Пэкче и захватил более 8 тысяч пленных. Ван Чансу рассчитывал одним ударом разбить государство Пэкче. Однако это ему не удалось, так как сын пэкческого вана, Мунчу, которому удалось бежать в Унчжин (совр. Кончжу), сумел преодолеть политические и военные затруднения и вернуть себе престол. Кроме того, как только о захвате столицы Пэкче стало известно в союзном государстве Силла, последнее направило на помощь Пэкче более чем 10-тысячную армию. В результате ван Когурё Чансу был вынужден отказаться от завоевания Пзкче. Однако в ходе этой войны Когурё сумело оттеснить Пэкче и расширить свои владения за счет территории к югу от реки Ханган. В дальнейшем военные стычки между Когурё и Пэкче происходили в пограничных районах по течению реки Ханган.

2.2 Создание и развитие государства Пэкче

Объединение различных родоплеменных групп махана было осуществлено под главенством племени пэкче. Столичная область государства Пэкче была расположена в современном уезде Кванчжу провинции Кёнгидо, где находился центр первоначального расселения племени пэкче. Столица государства Пэкче, крепость Хансон, была расположена в плодородном районе по нижнему течению реки Ханган.

Сравнительно мягкий климат и плодородные земли благоприятствовали развитию сельского хозяйства. Здесь очень рано развилось поливное земледелие, и уже во II-—III веках широко развернулись работы по освоению и орошению полей на Хонамской равнине. В связи с этим одним из важных аспектов государственной деятельности правителей Пэкче были строительство и ремонт оросительных сооружений на реках Ханган и Кымган.

Государство Пэкче, как и государство Когурё, представляло собой грубую форму деспотии, основой которой являлась община. В середине III века происходит совершенствование и укрепление политического аппарата государства Пэкче, чиновничество подразделяется на 16 рангов, и вырабатываются уставы их внутренней организации. Согласно этим установлениям, чиновник, получивший взятку или присвоивший государственное имущество, должен был возместить нанесенный ущерб в трехкратном размере, после чего подвергался пожизненному тюремному заключению. Центральный правительственный аппарат возглавляли министр двора (нэсин чвапхён), министр финансов (нэду чвапхён), министр обрядов (нэпоп чвапхён), начальник гвардии (виса чвапхён), министр внутренних дел (чочон чвапхён), военный министр (пёнкван чвапхён). Согласно «Истории государства Лян» («Ляншу», кн. 54, «Биографии и описания», 48, «Варвары», «Пэкче»), правитель государства «разделил страну на 22 части (куёк) и роздал их в управление своим родственникам», вероятно, подобно тому, как в государстве Когурё сельские общины отдавали под управление аристократам (тэга). Смена министров и местных управителей осуществлялась один раз в три года («История Суйской династии» («Суйшу»), кн. 81, «Биографии и описания», 46, «Восточные варвары», «Пэкче»).

Государство Пэкче собирало налог тканями, шелковыми коконами, коноплей и зерновыми культурами, причем количество продуктов устанавливалось в зависимости от урожая в данном году («История государства Чжоу» («Чжоушу»), кн. 49, «Биографии и описания», 41, «Описание чужих земель», «Пэкче»).

И здесь в Пэкче массы мелких свободных крестьян не выдерживали тяжести непомерных государственных повинностей: налогов и военной службы, и разорялись, в связи с чем росло число людей, выброшенных из сферы производственной деятельности. Такие меры, как выдача государством обнищавшим, не имеющим возможности прокормить себя людям продуктов (зерна) в размере 2—3 сок на душу или отпуск государственного зерна тем, кто, попав в бедственное положение, продавал в рабство своих детей, не могли улучшить положения разорившихся крестьян. В начале VI века, ввиду резкого увеличения числа лиц, вытесненных из сферы производства, правители страны стали изыскивать способы возвращения их к сельскохозяйственному труду («Исторические записи трех государств» («Самкук саги»), кн. 26, «Летописи Пэкче» 4, 10-й год правления вана Мурена, первый месяц).

О положении в покоренных Пэкче землях мы имеем крайне отрывочные сведения (см. «Исторические записи трех государств» — «Самкук саги», кн. 26, «Летописи Пэкче» 1, 26—27-й годы «основателя»). Мы знаем, например, что, когда в начале новой эры было подавлено восстание против Пэкче в двух южных сельских общинах—Вонсан и Кымхён, — все их жители были угнаны на север, к крепости Хансон. Хотя это было сделано в связи с потребностью в рабочей силе для освоения земель в районе расположенного по течению реки Хан-ган стольного города (Сеул), где велись строительные работы, этот факт вместе с тем характеризует отношение правящего класса государства Пэкче к населению покоренных земель.

О рабовладении в государстве Пэкче можно узнать по следующим, хотя и отрывочным, сообщениям. Прежде захваченные на войне пленные распределялись между старейшинами и знатью племен, затем их стали раздавать от имени короля военачальникам и воинам. Более 5 тысяч пленных, захваченных во время войны с государством Когурё в середине IV века, роздали военачальникам.

Правящий класс государства Пэкче часто вел войны в целях захвата рабов. Проблема захвата рабов находилась в центре внимания аристократии. В погоне за пленными велись войны не только с государствами Когурё и Силла, но и осуществлялись походы на территорию округа Акнан. Захваченные во время войн сотни, тысячи, а иногда и десятки тысяч пленных превращались в рабов господствующего класса Пэкче.

В «Истории государства Лян» («Ляншу», кн. 54, «Лечжуань» 48, «Чжуи», «Байцзи») имеется сообщение о том, что аристократия государства Пэкче в IV—V веках вывозила рабов в материковый Китай. В «Старой истории Танской династии» («Цзютаншу», кн. 199, ч. I, «Лечжуань» 149, «Дунъи», «Байцзиго») имеются следующие сведения об уголовном законодательстве в государстве Пэкче. «Убийца может избежать наказанш если он внесет в качестве выкупа трех рабов». При сравнении этих данных с относящимися к более раннему периоду записями в «Истории государства Чжоу» («Чжоушу», кн. 49, «Лечжуань» 41, «Иишан», «Байцзи») о том, что «человек, совершивший убийство, приговаривается к смертной казни через обезглавливание», можно заключить, что в соответствии с общественно-экономическими сдвигами все больше возрастала потребность господствующего класса Пэкче в рабах.9

После IV века нашей эры государство Пэкче быстро усиливается. В связи с этим правители государства Пэкче, замышлявшие походы в северные земли, часто устраивали в бассейне реки Ханган внушительные военные парады, поднимая боевой дух своих войск. В то время войска Пэкче выступали под желтым флагом, который должен был символизировать доблесть и совершенство. Как уже говорилось выше, именно в это время (371 год) более чем 30-тысячная армия Пэкче захватила и разрушила когурёскую крепость Пхеньян.

Однако после нападения Когурё в 475 году и перевода столицы в Унчжин военное и политическое положение государства Пэкче становится неустойчивым. Войны против Когурё приводят в расстройство финансы Пэкче, увеличивают бремя военных повинностей, взваливаемое на плечи народных масс. Участились случаи массового бегства (по нескольку сотен или тысяч дворов) за пределы государства населения, доведенного до крайности военными поборами. Правители Пэкче рассчитывали при помощи войны преодолеть тяжелый общественно-экономический и политический кризис, однако война еще больше углубила его.

В 538 году правитель Пэкче ван Сон перенес столицу в Саби (совр. уезд Пуё), расположенный в устье реки Кымган; он старается навести порядок в хозяйственной и политической жизни страны, а также укрепить дружественные отношения с Силла, установить тесные дипломатические отношения с китайским государством Лян и Японией. В результате этих усилий Пэкче временно восстановило свои силы.

2.3 Государство Силла

Племя силла, обитавшее в юго-восточной части Кореи с центром в современном уезде Кёнчжу, уже во II—III веках нашей эры вступает на путь завоевательных войн против соседних родоплеменных групп (составлявших союз племен чинхана), таких, как сисан, кочхильсан, исо (совр. Чхондо), ымчибполь, апток (совр. Кёнсан), сильчик (совр. Самчхок), пичжи, таболь (совр. Тэгу), чхопхаль, сомун (совр. Ысон), кольпхо (совр. Хаппхо), чхильпхо, кочжа (совр. Косон), самуль (совр. Сачжу), кульбуль (совр. Ульсан), каммун (совр. Кэнён), саболь (совр. Санчжу), и принуждает их к уплате дани. Для контроля над завоеванной территорией и транспортировки дани важнейшее значение приобретает строительство дорог. Государство Силла построило дороги, проходящие через перевалы Керипрён и Чукрён в горах Сопэксан и уходящие далеко на север. Таким образом, уже довольно рано в Силла развивается широкая сеть государственных дорог (квандо), центром которой была столица Кёнчжу. На этой основе стало возможным создание в 475 году системы почтовых станций, размещенных в различных направлениях от Кёнчжу.

В период захватнических войн внутри племен происходил быстрый процесс классовой дифференциации. Все более резким становится контраст между положением разбогатевшей племенной аристократии, позиции которой как в политическом, так и в экономическом отношении все более усиливались, и положением остального свободного населения; увеличивается также число рабов.

В плодородном районе юго-восточной части Корейского полуострова довольно рано начинает развиваться земледелие. В «Саньгочжи» («История государства Вэй», «Описание восточных варваров») говорится, что в этой местности «земля плодородная, хорошо растут все пять хлебов и рис, разводят тутовый шелкопряд и ткут шелка». В «Истории Суйской династии» («Суйшу», кн. 81, «Лечжуань» 46, «Дунъи», «Синло») упоминается о «снятии двух урожаев в год попеременно с поливных и суходольных полей».

«В дополнении к истории трех государств» («Самкук юса», «Разные летописи», кн. 2—3, «О ване Норе») среди фактов, относящихся к раннему периоду существования государства Силла, упоминается об усовершенствовании металлического плуга.10

В связи с развитием земледелия в Силла строительство оросительных систем и полезащитных сооружений издавна стало предметом особых забот всего населения. Начиная со второй половины II века нашей эры на реках были возведены плотины. Расширение работ по строительству оросительных и водозащитных сооружений способствовало сплочению соседних родоплеменных общин и послужило одной из предпосылок развития политической организации племени силла в централизованную деспотию.

Племенная аристократия Силла образовалась из числа старейшин трех родов Пак, Сок и Ким, которые проживали в районе современного Кёнчжу. Вначале доминирующее положение занимали представители рода Пак, но во II—III веках в ходе ожесточенных захватнических войн более влиятельным стал род Кимов.

Аристократия государства Силла делилась по своему общественному положению на несколько групп (система кольпхум). Система кольпхум использовалась для закрепления аристократических привилегий путем консервации и освящения кровнородственных групп — коль. Аристократы первой коль могли занять королевский трон. Ко второй коль относилась аристократия, которая могла занимать министерские посты. Положение знати ниже двух указанных коль определялось принадлежностью к группам юктупхум («шестиголовые»), одупхум («пятиголовые»), садупхум («четырехголовые»). В системе деления аристократии на эти сословные группы первая и вторая коль назывались чинголь («истинная кость»), или сонголь {«священная кость»). В зависимости от принадлежности к той или иной аристократической группе распределялись и 17 государственных рангов. Так, ранги ибольчхан, ичхан, чапчхан, пхачинчхан, тэачхан можно было присваивать только лицам, принадлежащим к чинголь или к сонголь, и только эти лица могли занимать пост министра в государстве Силла.

Вопрос о наследовании королевского (ванского) престола решался рекомендациями министров, принадлежащих к первой или второй коль, причем ваном мог стать представитель одного из трех аристократических родов Пак, Сок или Ким. Однако со второй половины IV века, когда представитель рода Ким занял королевский престол, род Кимов утвердил право передачи престола по наследству и усилил самодержавную власть вана.

Государственные дела в Силла решались на верховном совещании (Хвабэк), при этом требовалось единогласное утверждение всех министров (тэсин) государства. В «Самкук юса» об этом имеется следующая запись: «В государстве Силла имелось четыре священных места, и если возникали важные государственные дела, то в одном из этих мест созывалось верховное совещание, которое обсуждало его и принимало решения». В середине III века на площади перед дворцом вана был установлен Южный павильон (Намдан) или Общий павильон (Тодан), где водворялся глава центрального административного управления (пхумчжу, или чочжу), а в важных провинциальных центрах были учреждены административные центры области (чжу), куда из центра направлялись администраторы — кунчжу (буквально — военачальник), которые осуществляли управление сельскими общинами, так называемыми чхон, хян и пугок.

В «Самкук саги» хян и пугок названы лишь «разными поселениями», и этот источник ничего не сообщает о внутренней организации этих хян и пугок. Но зато в географической энциклопедии «Синчжын тонгук ёчжи сыннам» («Новое дополненное обозрение всех земель Восточного государства», то есть Кореи) упоминаются названия более чем 530 хян и пугок, расположенных к югу от реки Тэдонган. Число их значительно возрастет, если прибавить к ним все хян и пугок, встречающиеся в различных «Географических описаниях» («Чйричжи») и в «Истории Коре» («Корёса»). Около 50 процентов хян и пугок находилось в провинции Кёнсандо, до 20 процентов —в провинциях Чолладо и Чхунчхондо, остальные были разбросаны по провинциям Кёнгидо Канвондо. Причем к северу их число убывает. Если принять во внимание, что более 30 процентов названий и пугок переданы на иду , то есть имеют в корня: местную основу, то можно считать, что они существовали- на обширной территории еще до применения китайской иероглифической письменности.

Очень важные сведения о хян и пугок имеютс; в «Корёса». Согласно этому источнику, хян и пугог представляли собой групповые поселения людей низшего (презираемого) сословия, к которым относились так же, как к ноби. Это имеет определенную

с сообщениями «Истории троецарствия» («Саньгочжи», кн. 30, «История государства Вэй», 30, «Описание восточных варваров», 30, «Хан») о положении племени хан, где люди, «загнанные в отдаленные [от округа Лолан] места, жили там, словно рабы или преступники». В обоих случаях речь шла, несомненно, о порабощенном населении, жившем сельскими общинами. Хотя нам не известны формы эксплуатации жителей хян и пугок господствующим классом государства Силла, однако, судя по тому, что там, как и в государствах Когурё и Пзкче, в то время сохранилась незыблемой общинная основа хян и пугок, можно предположить, что и в Силла объектом эксплуатации являлись целые общины. Основанием для такого утверждения может служить также сообщение в «Истории Суйской династии» («Суйшу», кн. 81, «Лечжуань» 46, «Дунъи», «Синло») о том, что Когурё, Пэкче и Силла имели одинаковые обычаи и уголовное законодательство.

Государство Силла в начале и середине II века, подавив восстания покоренных общин сильчик и апток (в районе современного Самчхока), переселило жителей этих общин в район к югу от Кёнчжу, что имело прямую связь с определенным развитием рабовладельческого хозяйства.

О росте применения рабского труда в Силла свидетельствует такой факт: во II и III веках, когда усиленно

Заключение

Приступая к данной работе, автор, как сказано в предисловии, ставил своей целью воссоздание общеполитической обстановки в Южной Маньчжурии и на Корейском полуострове во II в. до н. э.— IV в. н. э., в частности освещение истории создания и разрушения ханьской колониальной системы в данном регионе и одновременно происходившего процесса консолидации древнекорейских народов па новой стадии развития, на стадии возрождения и у крепления древнекорейской государственности.

Прежде всего следует отметить, что ханьское вторжение, несмотря на отдельные положительные стороны, например распространение письменности и проникновение других элементов китайской культуры, в целом сыграло отрицательную роль в древнекорейской истории. Во-первых, самое главное, был прерван нормальный поступательный процесс развития древнекорейского общества, в частности формирования государства. Древнекорейское общество оказалось отброшенным ханьской аннексией па целую эпоху назад — не только было уничтожено первое корейское государство на территории Юлшой Маньчжурии и Северной Кореи (Древний Чосон), по и прервался также естественный ход формирования классового общества и ранних государств в Южной Корее. Хотя ханьские войска не заняли Южную Корею, но они в лице ханьских округов вели непрерывные войны с политическими объединениями народов хан страны Чиигук, иногда захватывая до десятка владений Южной Кореи.

Во-вторых, ханьская администрация, центральная и местная, всячески старалась посеять рознь, разобщить уже складывавшиеся крупные владения, расчленить их на более мелкие самоуправляющиеся единицы, чтобы легче было бороться с местным населением, чтобы можно было сохранить свое господство. Для достижения этой цели обычно применялась политика подкупа и. разложения местных; правителей, наделения их регалиями и атрибутами самостоятельности.

В-третьих, были нарушены сложившиеся к этому времени хозяйственные связи — торговля даже Южной Кореи ориентировалась главным образом на Китай, а хлынувшая с севера волна беженцев и переселенцев также в немалой степени способствовала дезорганизации и деформации южно-корейского общества.

К началу нашей эры в рассматриваемом регионе сложилась весьма любопытная обстановка, представляющая собой довольно неустойчивое равновесие двух противоборствующих сил: ханьская колониальная система, с одной стороны, и самостоятельные местные государства, а также разобщенные мелкие государства-владения — с другой. Чаша весов временами склонялась то в одну, то в другую сторону, но при том преобладала главная тенденция: со временем все большая часть населения и территории освобождалась от ханьского влияния.

Этот процесс можно проследить наглядно на истории каждого округа. Так, всего через 26 лет после учреждения ханьских округов были ликвидированы округа Чннбон и Имдун, хотя формально якобы происходило объединение округов с целью «сокращения административных расходов». Неоднократно менялся и политико-административный состав оставшихся двух округов — Наннана и Хёндо. В составе Наштана в 30 г. н. э. были образованы два воеводства (ду-вэй) — Южное и Восточное — для сдерживания натиска местного населения на юге и на востоке. Временная стабилизация политической обстановки в Наннапе в округах имела место в конце II — начале III в., в период существования самостоятельного государства Ляодун, когда был даже образован новый округ Тэбан в бассейне Хангана. Однако после падения династии Вэй в Китае, уничтожившей государство Ляодун, снова возобладал процесс распада колониальной системы, чему в немалой степени способствовала активная внешняя политика древнекорейского государства Когурё. Округ Хёндо неоднократно переносился па запад, с каждым разом все ближе к границам собственно Китая, и к началу IV в. он оказался в среднем течении р. Ляохэ, т. е. от первоначального округа сохранилось только название.

Округ Наннан также неоднократно, полностью или частично, выпадал из ханьской колониальной системы, и ханьцам приходилось посылать. свои войска для восстановления своего господства. В конце концов в начале IV в. были ликвидированы остатки ханьской колониальной системы — округа Наннан и Тэбап были захвачены когу-рёсцами.

Из краткого обзора истории хаиьских округов, созданных на территории Кореи, видно, что упорная борьба древне-корейских пародов привела сначала к ослаблению ханьской власти, а затем — к полной ликвидации ханьского господства на Корейском полуострове и в Южной Маньчжурия. Ликвидация ханьского владычества означала наступление качественно нового периода в истории корейского народа. С этого времени и начинается тот утаи в истории Кореи, который называется периодом Трех Государств и который можно считать началом наступления феодализма.

В-борьбе за освобождение от ханьского господства участвовали практически все народы, вошедшие потом в состав корейской нации — емэк, окчо, восточные , самхан. Однако если политическая структура Северной Кореи и Южной Маньчжурии в этот период представляется более или менее ясной (с одной стороны, ханьские округа, с другой — самостоятельные государства Когурё н Цуё'), то определение социально-экономического устройства народов Южной Кореи, особенно их политической организации, представляется довольно сложной проблемой, поскольку имеющиеся на этот счет точки зрения весьма противоречивы. С определенной степенью уверенности можно сказать только одно — это общество уже миновало стадию первобытнообщинного строя. В то же время совершенно очевидно, что оно по приобрело еще все признаки общества, вступившего па стадию государственности. Поэтому совершенно закономерным кажется появление в специальной литературе, особенно в работах корейских и японских авторов, различных терминов и определений данного этапа: тут и племенное государство, и племенной союз, и районное государство, и т. д.

Эти новые термины и определения отражают попытки исследователей глубже разобраться в социально-политической структуре южно-корейского общества на данном этане. На наш взгляд, этот этап можно считать периодом зарождения ранних государств, т. е. отнести его к эпохе классового общества. Тем не менее окончательное решение данного вопроса можно считать задачей будущего, поскольку еще не накоплено достаточно археологического материала, не произведено его настоящее глубокое осмысливание и обобщение. Привязка этого материала к дошедшим до нас сообщениям письменных источников только начинается.

Несмотря на то, что нормальный ход развития древнекорейского общества был нарушен, несмотря на постоянную угрозу агрессии со стороны ханьских округов, главным образом Паннана, продоV7Iжался, хотя и более замедленно, процесс сплочения и консолидации народов и владений Южной Кореи, что способствовало к объединению мелких владений, а затем — и к возникновению классовых государств, сначала — Пэкче на юго-западе Корейского полуострова, а затем и Силла на юго-востоке.

Точное время появления этих государств определить пока трудно, поскольку образование государства — процесс длительный. Тем не менее можно сказать, что конец III — начало IV в. можно считать переломным моментом — вступлением южно-корейского общества в эпоху классовых государств. Таким образом, данный период не только представляет собой очень важный, сложный и интересный этап в истории Кореи. Его можно также считать наглядным примером того, как -древнекитайская цивилизация, несмотря па отдельные положительные моменты, препятствовала нормальному развитию соседних народов, оказавшихся временно под властью «Поднебесной империи». Причем замедленность развития проявлялась прежде всего в общественных отношениях. Так, начало применения железных орудий в Южной Корее относится к V—III вв. до н. э., а на рубеже нашей эры производство железа получило настолько широкое распространенно, что Южная Корея вывозила его в соседние страны. Получается, что, па первый взгляд, южно-корейское общество в течение семи — восьми веков, применяя железные орудия, не смогло создать своей государственности. Довольно редкий случай в истории. Таковыми оказались в конечном счете последствия ханьской агрессии.. В этом свете не кажется случайным обстоятельство, что формирование государства в Южной Корее совпало по времени с ликвидацией остатков ханьской колониальной системы на Корейском полуострове.

Список литературы

Бутин Ю.М. Корея: от Чосона к Трем Государствам. М., 1984 г.

История Кореи. Под ред. М. Пака. М., 1960 г.

История Востока. Под ред. Васильева. М., 2000 г.

1 Бутин Ю.М. Корея: от Чосона к Трем Государствам. М., 1984 г. Стр. 28

2 Бутин Ю.М. Корея: от Чосона к Трем Государствам. М., 1984 г. Стр. 29

3 История Кореи. Под ред. М. Пака. М., 1960 г. Стр. 54

4 История Кореи. Под ред. М. Пака. М., 1960 г. Стр. 59

5 Бутин Ю.М. Корея: от Чосона к Трем Государствам. М., 1984 г. Стр. 45

6 История Кореи. Под ред. М. Пака. М., 1960 г. Стр. 59

7 История Кореи. Под ред. М. Пака. М., 1960 г. Стр. 53

8 Бутин Ю.М. Корея: от Чосона к Трем Государствам. М., 1984 г. Стр. 49

9 Бутин Ю.М. Корея: от Чосона к Трем Государствам. М., 1984 г. Стр. 49

10 История Кореи. Под ред. М. Пака. М., 1960 г. Стр. 53