Введение
Зачастую в совершении преступления участвуют не одно, а несколько лиц. Такая преступная деятельность представляет собой повышенную общественную опасность, поскольку объединение усилий нескольких лиц в значительной мере облегчает совершение преступлений, создает условия для их совершения, а также для сокрытия следов преступления.
Нельзя не отметить с криминологической точки зрения и тот факт, что совместное совершение преступления устраняет затруднения и колебания у отдельных лиц и, получая поддержку и помощь со стороны других соучастников, они укрепляют в себе решимость совершить преступление.
1. Понятие и значение института соучастия
УК РФ 1996 г. определяет соучастие как «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления» (ст. 32). В данном определении законодатель отражает специфические признаки, которыми характеризуется совместная преступная деятельность, в отличие от случаев индивидуального совершения преступления. На протяжении всей истории развития отечественного уголовного права, начиная с первого крупного исследования профессора О.С. Жиряева, институт соучастия является одним из наиболее сложных и дискуссионных в учении о преступлении и в целом в теории уголовного права. и в целом в теории уголовного права. Еще известный российский ученый Г.Е. Колоколов отмечал, что соучастие составляет венец общего учения о преступлении и справедливо считается труднейшим разделом уголовного права. Соответствующая оценка института соучастия обусловлена тем, что, как и правомерная, преступная деятельность может выполняться не только одиночными лицами, но и несколькими лицами, объединяющими свои усилия. Анализ статистических данных за последнее десятилетие свидетельствует о постоянном росте преступлений, совершаемых в соучастии. Так, если в 1991 г. в России было зарегистрировано 213 951 преступление, совершенное группой, то в 1996 г. – уже 345 464, в 1997 г. – 359 887 преступлений, в 1998 г. – 374 262, а в 1999 г. – 450 930. В соучастии совершаются наиболее тяжкие и сложные преступления (насильственные, корыстно-насильственные).
Соучастие в преступлениях следует отличать от случаев совершения преступлений вследствие стечения действий нескольких лиц, хотя и направленных на один и тот же объект, но действующих отдельно друг от друга и не объединенных единым умыслом. Существо соучастия известный русский ученый Н.С. Таганцев выразил следующим образом:»… к соучастию относятся лишь те совершенно своеобразные случаи стечения преступников, в коих является солидарная ответственность всех за каждого и каждого за всех; в силу этого условия учение о соучастии и получает значение самостоятельного института»
Исторически служебная функция института соучастия прежде всего выражалась в обосновании уголовной ответственности лиц, которые сами непосредственно преступления не совершали, но в различных формах оказывали содействие его выполнению. В уголовном законодательстве это достигалось путем определения видов соучастников и дифференциации их ответственности.
Установления, определявшие ответственность соучастников в связи с совершением конкретных преступлений, ранее других были сформулированы в Русской Правде. Так, в ст. 31 Краткой редакции (по Академическому списку) сказано: «А если (кто-либо) украдет коня или волов или (обокрадет) дом, да при этом крал их один, то платить ему гривну (33 гривны) и тридцать резан; если воров будет 18 (даже 10), то (платить каждому) по три гривны и по тридцать резан платить людям (княжеским)). В Уголовном уложении Российской империи 22 марта 1903 г. соучастию были посвящены всего 2 статьи, в которых соучастниками признавались исполнители, подстрекатели и пособники (ст. 51), а также выделялись такие формы соучастия, как сообщество и шайка, и определялись условия ответственности их членов (ст. 52). В Особенной части Уложения предусматривалась ответственность за участие в публичном скопище (ст. 121–123), сообществе (ст. 124–127), за участие в шайке, созданной в определенных целях (ст. 279), а в качестве квалифицированных видов преступлений выделялось совершение их в составе сообщества (например, ст. 102). Ответственность за недонесение о совершении тяжкого преступления и укрывательство предусматривалась в главе 7 Уложения.
В советский период законодательное определение понятия соучастия впервые было дано в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР. Согласно ст. 21 «за деяния, совершенные сообща группою лиц (шайкой, бандой, толпой), наказываются как исполнители, так и подстрекатели и пособники». Однако УК РСФСР 1922 г., 1926 г., Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. определения общего понятия соучастия не содержали, а лишь выделяли соучастников (подстрекателей, пособников и исполнителей), в отношении которых устанавливались в качестве общих принципов применения наказания: а) степень участия лица в совершении преступления; б) степень опасности совершенного деяния и в) степень опасности лица, участвовавшего в данном преступлении. В Особенной части УК предусматривались групповые преступления как элементы квалифицированных составов и отдельно устанавливалась ответственность за такие формы попустительства, как укрывательство и недонесение.
Вместе с тем в 30–50-е гг. правоприменительная практика нередко расширяла границы соучастия. Так, например, введенная в действие 8 июня 1934 г. ЦИК СССР ст. 58–1а (измена Родине) в теоретическом плане и в практическом значении применительно к институту соучастия истолковывалась в виде «широкого» понятия соучастия, для которого не требовалось устанавливать ни наличия вины, ни причинной связи между действиями каждого соучастника и наступившим преступным результатом. Один из главных идеологов такой трактовки соучастия А.Я. Вышинский считал неприемлемым применение при ответственности за соучастие общих принципов уголовной ответственности. В своей работе он писал: «Правильный сам по себе, этот принцип неприменим в вопросе о соучастии, если соучастие понимать не в узком смысле этого слова, т.е. не как участие нескольких лиц в совершении общими усилиями одного или нескольких преступлений, а понимать его в широком смысле слова, т.е. как совокупность действий многих или нескольких лиц, не только вызвавших данный преступный результат, но и в той или иной мере и степени, прямо или косвенным образом, посредственно или непосредственно предопределивших или облегчивших наступление преступного результата» Таким образом, умышленный характер соучастия выхолащивался, отрицалась необходимость причинной связи между действиями соучастников и преступным результатом, а институт соучастия заменялся некой безграничной и неопределенной причастностью к совершению преступления.
Итог активному, хотя и не всегда последовательному развитию института соучастия был подведен принятием в 1958 г. Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик. Согласно ст. 17 Основ, воспроизведенной без изменений в ст. 17 УК РСФСР 1960 г., соучастием признавалось «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления» Кроме того, Основы ввели новую фигуру соучастников – организатора, а также признали пособничеством лишь заранее обещанное укрывательство.
Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. редакционно и по существу уточнили понятие соучастия, определив его как «умышленное совместное участие двух и более лиц в совершении умышленного преступления». В 1994 г. УК РСФСР 1960 г. был дополнен ст. 17–1, а которой шла речь о групповом совершении преступления. Понятие соучастия, сформулированное в Основах 1991 г., было воспроизведено в ст. 32 УК РФ 1996 г.
Действующий УК РФ существенно расширил регламентацию института соучастия, введя новые, ранее неизвестные, нормы, в которых дается определение видов соучастников и форм соучастия, в том числе и новой – преступного сообщества (преступной организации). Кроме того, сформулированы правила квалификации соучастия, предусмотрена норма об эксцессе исполнителя (ст. 33–36), а групповое совершение преступления предусмотрено в качестве обстоятельства, отягчающего наказание (п. «в» ч. 1 ст. 63). Недонесение о преступлении декриминализировано. Заранее не обещанное укрывательство рассматривается как конкретное преступление против правосудия. Групповое совершение преступления расценивается в качестве квалифицированного или особо квалифицированного вида конкретных преступлений (см., например, ст. 105, 158 УК), либо образует конститутивный признак отдельных преступлений (см., например, ст. 208, 209, 210 УК, которые предусматривают уголовную ответственность за само создание формирования, банды или сообщества или участие в них).
Аналогичное УК РФ определение понятия соучастия содержится и в ст. 34 Модельного Уголовного кодекса стран СНГ. Страны СНГ при определении понятия соучастия пошли по разному пути. Так, УК Республики Узбекистан 1994 г. (ст. 30), Республики Таджикистан 1998 г. (ст. 35), Республики Беларусь 1999 г. (ст. 16) содержат такое же определение понятия соучастия, а по УК Кыргызской Республики 1997 г. соучастием признается «совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления». Кроме того, УК Республики Узбекистан выделяет в Общей части институт укрывательства, а УК Кыргызской Республики – прикосновенность к преступлению (заранее не обещанное несообщение и заранее не обещанное укрывательство). Оригинальный подход продемонстрирован в Уголовном законе Латвийской Республики 1998 г., где понятие соучастия сформулировано более узко по сравнению с вышесказанным. В ст. 18 данного Закона (Участие в преступном деянии нескольких лиц) наряду с термином «соучастие» используется и термин «участие»: «Совместное умышленное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступного деяния является участием или соучастием». При этом участием (соисполнительством) в ст. 19 признаются «сознательные преступные действия, которыми, сознавая это, двое или несколько лиц (т.е. группа) непосредственно совершили умышленное преступное деяние. Каждое из этих лиц является участником (соисполнителем) преступного деяния». Соучастием, согласно ч. 1 ст. 20 Закона, «признается умышленное действие или бездействие, которым лицо (соучастник) совместно с другим лицом (соисполнителем) участвовало в совершении умышленного преступного деяния, но само не являлось непосредственным исполнителем. Соучастниками преступного деяния являются организаторы, подстрекатели и пособники».
В современных УК зарубежных стран понятия соучастия, как правило, не дается. Так, УК ФРГ, Франции, США, Республики Польша лишь определяют соучастников преступления (_ 25–27 УК ФРГ, ст. 121–4–121–7 УК Франции, ст. 18 УК Республики Польша 1997 г.). Согласно _ 2 разд. 18 Свода законов Соединенных Штатов Америки исполнители: «а) Тот, кто совершает посягательство против Соединенных Штатов или помогает его совершению, подстрекает, дает советы, руководит, побуждает или обеспечивает его совершение, подлежит наказанию как исполнитель данного пося-гательства. b) Тот, кто умышленно вызывает совершение действия, которое, будь оно совершено непосредственно им или другим лицом, считалось бы посягательством против Соединенных Штатов, наказывается как его исполнитель». Кроме того, в _ 3 и 4 выделяются пособник после факта совершения посягательства и недоноситель, а при описании конкретных преступлений называется и укрыватель. В соответствии со ст. 29 УК Испании 1995 г. «соучастниками являются лица, не указанные в предыдущей статье (в ней определяется исполнитель. – Авт.), которые, совершая определенные действия одновременно или во время, предшествующее преступлению, тем самым участвуют в совершении преступления».
Отражением дискуссионности института соучастия является и то обстоятельство, что не существует единства взглядов по вопросу о том, является ли сформулированное в ст. 32 УК РФ законодательное определение соучастия универсальным и, следовательно, охватывающим все случаи совершения одного преступления несколькими лицами или же оно должно касаться только тех его форм, когда между соучастниками существует распределение ролей. По справедливому замечанию Ф.Г. Бурчака, этот вопрос имеет преюдициальное значение, поскольку от его решения зависят и подход ко всем проблемам соучастия и сама конструкция норм Общей части, регулирующих этот институт.
В специальной литературе ряд исследователей ограничивают сферу действия понятия соучастия только Общей частью УК. Так, Ю.А. Красиков считает, что статьи УК о соучастии и условиях уголовной ответственности за соучастие в преступлении не могут распространяться на статьи Особенной части УК, в которых содержатся признаки преступления, совершенного группой лиц, организованной группой и т.д. Он полагает, что в этих случаях законодательство ограничивает сферу всеобщности, универсальности норм (ст. 32–36 УК) Общей части. Если в действиях каждого соучастника имеются признаки того или иного вида преступления, описанного в статье Особенной части, то содеянное виновным надлежит квалифицировать лишь по данной статье Особенной части. Нормы Общей части (ст. 32–36) на эти случаи не распространяются. Как представляется, высказанная точка зрения не имеет оснований в действующем УК РФ и не вписывается в современную доктрину уголовного права. Нормы Общей части УК потому и названы общими, что они относятся ко всем без исключения формам преступной деятельности.
Поэтому следует согласиться с мнением тех авторов, которые считают, что законодательное понятия соучастия является общим нормативным положением в отношении всех случаев совместной преступной деятельности С другой стороны, признаки соучастия являются необходимыми для любой разновидности совместной преступной деятельности виновных, для любого группового образования, предусмотренного в качестве конструктивного признака конкретного состава преступления.
Критикуемая позиция опровергается и судебной практикой. Так, согласно п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. №1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» «предварительный сговор на убийство предполагает выраженную в любой форме договоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего. При этом, наряду с соисполнителями преступления, другие участники преступной группы могут выступать в роли организаторов, подстрекателей или пособников убийства, и их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ».
Сложным является вопрос о юридической природе соучастия. В теории уголовного права сложились две устоявшиеся концепции юридической природы соучастия. Одна из них имеет в основе акцессорную природу (от лат. accessorium – «дополнительный», «несамостоятельный») характера соучастия. Сторонники другой теории рассматривают соучастие как самостоятельную форму преступной деятельности. Существо акцессорной природы соучастия выражается в том, что центральной фигурой соучастия признается исполнитель, деятельность же остальных соучастников является вспомогательной, лишенной самостоятельного значения. Оценка действий соучастников и их ответственность полностью зависят от характера действий исполнителя и его ответственности: наказуемы действия исполнителя – наказуемы и действия соучастников, если же исполнитель не привлекается к ответственности, то не может наступать ответственность и соучастников. Кроме того, наказуемость соучастников должна наступать по той статье, которая предусматривает действия исполнителя. Активным сторонником логической акцессорности в уголовном праве выступает М.И. Ковалев. В своей работе он приходит к выводу, что состав преступления выполняется непосредственным исполнителем, остальными же соучастниками «сам состав преступления не выполняется», а в действиях подстрекателей и пособников есть некий «общий состав преступления», который и определяет их ответственность.
С некоторыми оговорками акцессорную теорию, как лежащую в основе ответственности по российскому уголовному праву, поддерживает и А.В. Наумов. Вместе с тем он признает, что ответственность соучастников, будучи в основном зависимой от ответственности исполнителя, все же в определенной мере носит самостоятельный характер. Однако большинство авторов критически оценивают данную концепцию
Одним из основополагающих принципов уголовного права является индивидуальная ответственность лица за совершение преступления. Согласно ст. 8 УК лицо может быть подвергнуто мерам уголовно-правового характера только тогда, когда оно совершит деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом. Однако это не означает равную ответственность соучастников. Принцип равенства граждан перед законом (ст. 4 УК) следует понимать в смысле равных оснований привлечения к уголовной ответственности. Индивидуализация ответственности применяется лишь в отношении лица, совершившего преступление, и преследует цель оптимального выбора меры уголовно-правового воздействия. В частности, согласно ч. 1 ст. 34 УК «ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления». Поэтому основания и пределы ответственности соучастников лежат не в действиях исполнителя, а в действиях, совершенных лично каждым соучастником. Примером может служить эксцесс исполнителя, при котором остальные соучастники отвечают не за фактически содеянное исполнителем, а в пределах, ранее обговоренных ими. При смерти исполнителя, его невменяемости или недостижении им возраста уголовной ответственности либо освобождении от уголовной ответственности на основании ст. 75, 76 УК соучастники, тем не менее, привлекаются к уголовной ответственности на общих основаниях за виновное совершение ими общественно опасного деяния. Признаки, характеризующие исключительно личность исполнителя, не могут вменяться иным соучастникам. Данная позиция нашла свое отражение в законодательстве и судебной практике. Следует также отметить, что добровольный отказ исполнителя от совершения преступления отнюдь не означает исключение ответственности других соучастников (см. особенности добровольного отказа соучастников). О зависимости ответственности соучастников от ответственности исполнителя можно говорить лишь в том смысле, что исполнитель реализует преступные намерения соучастников, и если ему не удается осуществить это намерение, достичь преступного результата, то ответственность остальных соучастников, так же как и для исполнителя, наступает за приготовление или покушение на преступление.
Признание соучастия особой формой преступной деятельности (об этом см. _ 5 настоящей главы) влечет за собой решение и другого важного вопроса, имеющего значение для выработки направлений уголовной политики государства в области борьбы с совместной преступной деятельностью и назначения законного и справедливого наказания виновным лицам. Речь идет об определении уровня социальной опасности преступления, совершенного в соучастии. В доктрине уголовного права по этому вопросу были высказаны различные точки зрения. Так, по мнению М.Д. Шаргородского, соучастие не усиливает и не ослабляет ответственности и вообще оно «не является квалифицирующим или отягчающим обстоятельством» По мнению П.И. Гришаева и Г.А. Кригера, соучастие во всех случаях характеризуется более высокой степенью общественной опасности Большая часть высказанных в литературе мнений выражает третью компромиссную точку зрения. Так, представитель этой группы ученых Р.Р. Галиакбаров пишет: «Но утверждать, что соучастие в преступлении всегда повышает общественную опасность содеянного, нельзя. Из этого правила бывают исключения, особенно при совершении преступления исполнителем совместно с пособником и другими предусмотренными Законом соучастниками».
Мы полагаем, что дискуссионность данного вопроса носит несколько надуманный характер. Социальная оценка содеянного (характер и степень общественной опасности) выражается в наибольшей степени и прежде всего в назначенном наказании. Объективно уровень опасности совершенного в соучастии преступления всегда будет выше, нежели общественная опасность деяния, выполненного индивидуально действующим лицом уже в силу того непреложного факта, что это деяние совершается не одним лицом, а совместными усилиями двух или более лиц. Поэтому в числе обстоятельств, отягчающих наказание (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК), законодатель и указывает на совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации). Однако в соответствии с принципами уголовного права социальная оценка (следовательно, и назначаемая мера наказания) дается не содеянному абстрактной группой лиц в целом, а действиям конкретно определенных и персонифицированных лиц. При этом на меру наказания, назначаемого конкретному виновному лицу, оказывает влияние не только факт совершения преступления в соучастии, но и значительное количество других факторов, таких, например, как степень участия лица в совершенном преступлении, личностные качества виновного, отягчающие и смягчающие обстоятельства и т.д. Поэтому в конкретном случае набор и оценка других факторов могут «перевешивать» то обстоятельство, что преступление совершено в соучастии и, следовательно, мера назначенного наказания соучастнику законно и справедливо будет назначена при прочих равных условиях ниже, чем индивидуально действующему лицу. Представляется, что с учетом данного обстоятельства Пленум Верховного Суда РФ в п. 2 постановления от 11 июня 1999 г. №40 «О практике назначения судами уголовного наказания» и сформулировал следующее положение: «С учетом характера и степени общественной опасности преступления и данных о личности суду надлежит обсуждать вопрос о назначении предусмотренного законом более строгого наказания (выделено нами. – Авт.) лицу, признанному виновным в совершении преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой, преступным сообществом (преступной организацией), тяжких и особо тяжких преступлений, при рецидиве, если эти обстоятельства не являются квалифицирующим признаком преступления и не установлено обстоятельств, которые по закону влекут смягчение наказания.
Вместе с тем с учетом конкретных обстоятельств по делу, данных о личности следует обсуждать вопрос о назначении менее строгого наказания лицу, впервые совершившему преступление небольшой или средней тяжести и не нуждающемуся в изоляции от общества. При назначении наказания несовершеннолетним подсудимым необходимо также в каждом конкретном случае выяснять и оценивать условия жизни и быта подростка, данные о негативном воздействии на его поведение старших по возрасту лиц, уровень психического развития, иные особенности личности «К сказанному следует добавить, что если факт совершения преступления отнесен законодателем к числу квалифицирующих обстоятельств, то он уже учтен законодателем в виде более суровой меры наказания. УК Республики Беларусь в п. 9 ст. 16 прямо определяет: «Соучастники несут повышенную ответственность, если преступление совершено группой лиц, непосредственно принявших участие в его совершении (соисполнительство), либо организованной группой, либо преступной организацией».
Институт соучастия является неотъемлемой, органической частью системы норм и институтов уголовного законодательства. Следовательно, его цели и задачи определяются в соответствии с целями и задачами уголовного законодательства. Вместе с тем он имеет и свое специальное назначение, которое выражается в следующем. Во-первых, его закрепление в законе позволяет обосновать ответственность лиц, которые сами непосредственно не совершали преступление, но определенным образом способствовали его выполнению. Тем самым он позволяет определить круг деяний, непосредственно не предусмотренных в нормах Особенной части УК, но представляющих общественную опасность и, следовательно, требующих уголовно-правового реагирования. Во-вторых, он позволяет определить правила квалификации действий соучастников. Наконец, в-третьих, выработанные им критерии позволяют индивидуализировать ответственность и наказание в отношении лиц, принимавших то или иное участие в совершении преступления, в соответствии с принципами законности, виновности и справедливости мер уголовного преследования.
2. Признаки соучастия
В теории уголовного права при характеристике признаков соучастия их принято делить на объективные и субъективные
При всех нюансах их определения в специальной литературе к объективным признакам относят количественный (множество субъектов) и качественный (совместность их деятельности), к субъективным – совместность умысла в совершении умышленного преступления
Объективные признаки: а) Признак множественности субъектов означает, что в совершении преступления должно участвовать два и более лица. Причем следует оговорить, что законодатель использует термин «два и более лица» именно в списке главы 4 УК, т.е. имея в виду лиц, подлежащих уголовной ответственности. Поэтому для привлечения к ответственности за соучастие в совершении преступления необходимым является не просто установление наличия двух и более лиц, но и установление вменяемости и достижения возраста уголовной ответственности для каждого из соучастников вне зависимости от того, какую он роль выполнял в соучастии.
Между тем в судебной практике длительное время доминировала иная точка зрения, высказанная Верховным Судом РСФСР при обобщении судебной практики по делам о грабеже и разбое: «Действия участника разбойного нападения или грабежа, совершенные по предварительному сговору группой лиц, подлежат квалификации соответственно по ч. 2 ст. 90, п. «а» ч. 2 ст. 91, ч. 2 ст. 145, п. «а» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР (п. «а» ч. 2 ст. 161 и 162 УК РФ 1996 г. – Авт.), независимо от того, что остальные соучастники преступления в силу ст. 10 УК РСФСР (ст. 20 УК РФ 1996 г. – Авт.) или по другим предусмотренным законом основаниям не были привлечены к уголовной ответственности»
Теоретическое обоснование такого подхода в судебной практике сквозь призму группового способа совершения преступления было предпринято Р.Р. Галиакбаровым. После принятия УК РФ 1996 г. с небольшими оговорками эту позицию поддержал А.В. НаумовОднако большинство авторов справедливо подвергали критике указанную позицию.
Действительно, в судебной практике достаточно часто встречаются такого рода случаи, и действительно, общественная опасность содеянного отличается по сравнению со случаями, когда преступление совершается одним человеком. Однако более принципиальным, по нашему мнению, является другое обстоятельство. Положения Общей части, относящиеся к институту соучастия, носят универсальный характер и поэтому должны применяться во всех случаях, когда речь идет о групповом преступлении, в том числе и в Особенной части УК. Совершение преступления группой лиц – это не просто отягчающее (квалифицирующее) обстоятельство, но это еще и определенная форма соучастия, прямо выделяемая в статьях Общей части и описываемая с помощью определенных признаков. Следовательно, если при фактическом совершении преступления какой-либо признак, как в данном случае множественность субъектов, будет отсутствовать, то нельзя и говорить об институте соучастия. По нашему мнению, иного решения быть не может
Например, еще в 1971 г. Г.А. Кригер писал: «Если лицо, участвовавшее в хищении, не привлекается к уголовной ответственности в связи со смертью или освобождением от уголовной ответственности, например, по основаниям, указанным в ст. 52 УК РСФСР, хищение, безусловно, может быть признано групповым. Иначе должен решаться вопрос, когда, например, один из двух участников группы оказывается невменяемым или малолетним, т.е. лицом, не достигшим требуемого уголовным законом возраста. Так как «группа» представляет собой одну из форм соучастия, а соучастие предполагает, что каждый из соучастников является лицом, способным нести уголовную ответственность, то ни невменяемые, ни малолетние не могут образовать группу в смысле квалифицирующего хищение признака» (Кригер Г.А. Квалификация хищений социалистического имущества. М., 1971. С. 243–244. См. также: Иванов Н.Г. Указ. соч. С. 54–62). Такой же позиции придерживаются и авторы учебников, изданных в 90-х гг. Согласно ст. 20 УК устанавливается два возрастных критерия привлечения к уголовной ответственности: общий – по достижении 16 лет и исключительный в отношении ограниченного круга деяний – по достижении 14 лет. Поэтому быть соучастником в преступлениях, ответственность за которые установлена с 16 лет, могут лишь 16-летние; если же ответственность может наступать с 14 лет, то и иные соучастники могут привлекаться к ответственности по достижении этого возраста. Что же касается случаев выделения в Особенной части УК по возрастному критерию специального субъекта, например, военнослужащий – с 18 лет, то поскольку в Общей части данный возраст не выделяется, постольку соучастниками в воинских преступлениях могут быть лица, достигшие общего возраста уголовной ответственности, т.е. 16 лет.
Случаи, когда исполнитель не достиг возраста уголовной ответственности или является невменяемым, именуются посредственным причинением. Вред охраняемым отношениям причиняется здесь посредством использования лица, не подлежащего уголовной ответственности, но являющегося орудием в руках надлежащего субъекта. При этом, выполняя объективную сторону преступления посредством использования другого физического лица, не отвечающего требованиям субъекта преступления, надлежащий субъект действует умышленно УК РФ 1996 г. в отличие от предыдущих кодексов прямо выделил в ч. 2 ст. 33 таких лиц и признал их исполнителями, действия которых квалифицируются непосредственно по статьям Особенной части УК без ссылки на ст. 33 Общей части. Таким образом, посредственное причинение полностью охватывается понятием единолично выполненного преступления. Поэтому, если, например, совершеннолетний умышленно использует 10–12-летнего мальчика для проникновения через форточку в квартиру в целях кражи, то его действия будут квалифицироваться по п. «в» ч. 2 ст. 158 УК как кража, сопряженная с незаконным проникновением в жилище. б) Признак совместности деятельности соучастников означает действие сообща, когда каждый соучастник своими действиями вносит свой вклад в совершение преступления. При этом соучастники могут быть как соисполнителями, когда каждый из них одновременно или в разное время полностью или частично выполняет объективную сторону преступления, так и с распределением ролей, когда объективную сторону выполняет лишь исполнитель, а остальные соучастники выступают в качестве организатора, подстрекателя или пособника. По нашему мнению, установление совместности деятельности предполагает выявление, как минимум, трех обязательных элементов:
1) взаимообусловленности деяний двух или более лиц. Конкретное участие отдельных лиц в преступлении по своему характеру может быть различным, совершаться с различной степенью интенсивности и, более того, даже может быть направлено на различные объекты. Например, П. и Ф. в соисполнительстве совершают убийство С., который является государственным деятелем. При этом П. руководствуется чувством мести на почве личных отношений, а Ф. преследует цель мести за выполнение С. государственной деятельности. Несмотря на то, что П. посягал на жизнь человека как объект уголовно-правовой охраны, а Ф. – на отношения, образующие основы конституционного строя и безопасности государства, оба они соучаствовали в одном преступлении – убийстве. При этом действия П. будут квалифицироваться по п. «ж» ч. 2 ст. 105 как совершенные группой лиц или группой лиц по предварительному сговору, а действия Ф. – по ст. 277 УК. В указанных случаях общим для соучастников является то обстоятельство, что действия каждого соучастника являются составной частью общей деятельности по совершению преступления, они взаимно дополняют друг друга в направлении совершения единого преступления. Иначе говоря, действия одного соучастника в конкретной обстановке являются необходимым условием выполнения преступления другим соучастником.
Невыполнение своих действий со стороны какого-либо из соучастников в задуманном месте, установленном времени и обстановке делает невозможным совершение соответствующего преступления либо существенным образом затрудняет его совершение.
С объективной стороны соучастие, как правило, совершается путем активных действий. Однако вместе с тем и не исключается возможность совершения преступления соучастниками (исполнителем, пособником) и в форме бездействия, когда договоренность об этом была достигнута до момента окончания преступления. Например, сторож по соглашению с другими лицами не выполняет возложенные на него обязанности по охране имущества, чем способствует хищению чужого имущества;
2) единого для соучастников преступного результата. Суть этого обязательного элемента означает, что соучастники, совершая взаимно дополняющие действия, направляют их на достижение общего для каждого соучастника преступного результата (причинение смерти, завладение имуществом и т.п.). Случаи, когда лица участвуют в совершении одного посягательства, но при этом стремятся к достижению различных последствий, не могут расцениваться как соучастие;
3) причинной связи между деянием каждого соучастника и наступившим общим преступным результатом. О соучастии как институте уголовного права можно говорить только тогда, когда единый преступный результат явился следствием совместных деяний двух или более лиц. Причинно-следственные связи при соучастии имеют определенную специфику по сравнению с причинной связью индивидуально действующего лица. Данная специфика прежде всего определяется особенностями объективной стороны совершаемого преступления. В материальных составах действия, описанные в конкретной статье Особенной части УК, выполняются лишь исполнителем (соисполнителями), действия других соучастников связаны с преступным результатом через действия исполнителя, которому они создают все необходимые условия для совершения преступления и тем самым обусловливают наступление необходимого для всех соучастников результата. При этом в продолжаемых преступлениях причинная связь возможна по отношению к любому из запланированных актов, из которых слагается данное преступление. Точно так же соучастие возможно и в длящихся преступлениях на всех стадиях его исполнения до момента окончания (явки с повинной, пресечения преступления помимо воли виновного). В формальных составах, когда законодатель не требует наступления последствий для признания деяния оконченным, достаточно установления причинной связи между деянием соучастника и деянием, совершенным исполнителем. Соучастие возможно на любой стадии совершения преступления (в процессе подготовки преступления, в момент его начала либо в момент совершения в качестве присоединяющейся деятельности), но обязательно до момента его окончания (фактического прекращения посягательства на соответствующий объект). Данное положение вытекает из того непреложного обстоятельства, что только до окончания преступления можно говорить о наличии обусловливающей и причинной связи между действиями соучастников и совершенным преступлением. Это обстоятельство является объективным основанием ответственности соучастников и ее пределов. Единственным исключением в данном случае являются ситуации, когда действия пособника, согласно предварительной договоренности между соучастниками, начинают выполняться после совершения преступления (сокрытие похищенного имущества, орудий преступления, лица, его совершившего, и т.п.). Юридической основой признания такого лица соучастником преступления является наличие предварительной договоренности между соучастниками относительно характера и времени деятельности заранее обещанного укрывательства как одной из форм пособничества. Что касается заранее не обещанного укрывательства, то оно находится за пределами института соучастия и в определенных случаях образует самостоятельный состав преступления (ст. 316). По одному из конкретных дел Президиум Пермского областного суда указал:
«Лицо, заранее не обещавшее скрыть, приобрести или сбыть предметы, добытые преступным путем, не может быть признано пособником преступления»
За пределами института соучастия находятся и такие формы прикосновенности к соучастию, как недонесение (по УК РФ 1996 г. – ненаказуемое) и попустительство (наказуемое лишь в случаях, когда лицо обязано было действовать, например, должностное лицо при злоупотреблении служебным положением).
Субъективные признаки включают в себя:
а) единство умысла соучастников. Одним из основополагающих принципов уголовного права является закрепленный в ст. 5 УК принцип вины, согласно которому лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Применительно к институту соучастия вина, а точнее, умысел, является тем самым объединяющим началом психического отношения исполнителя и иных соучастников к совместно содеянному. По одному из конкретных дел судебными органами было указано, что «действие или бездействие, хотя и способствовавшие объективно преступлению, но совершенные без умысла, не могут рассматриваться как соучастие» Таким образом, без осведомленности о совместном совершении преступления не может быть и речи о соучастии. Вместе с тем по вопросу о характере такой осведомленности в юридической литературе высказываются две позиции. Согласно одной из них для соучастия необходима осведомленность каждого соучастника о присоединившейся деятельности других лиц (дву- или многосторонняя субъективная связь) Другие авторы полагают, что исполнитель в ряде случаев может не знать о присоединившейся деятельности подстрекателя и пособника (односторонняя субъективная связь)
Проблем с основаниями и пределами ответственности исполнителя и соисполнителя не возникает, ибо он умышленно совершает деяние, предусмотренное соответствующей статьей Особенной части УК. Другое дело – пособник и подстрекатель, ответственность которых обусловлена совершенными ими действиями, способствовавшими выполнению преступления исполнителем. Для установления их ответственности за соучастие необходимо наличие умысла на совместное совершение преступления с исполнителем. При односторонней субъективной связи у пособника и подстрекателя такой умысел имеется.
Вместе с тем даже наличие двусторонней субъективной связи не требует в качестве обязательного элемента знание всеми соучастниками друг друга. Достаточно знания о наличии исполнителя преступления и о признаках, характеризующих предполагаемое деяние как преступление. Организатор, подстрекатель и пособник могут и не знать о существовании друг друга.
Соучастие, как правило, совершается с прямым умыслом, поскольку объединение психических и физических усилий нескольких лиц для совершения преступления трудно себе представить без желания совместного совершения преступления. Однако вместе с тем не исключена возможность совершения соучастия и с косвенным умыслом, например, при исполнительстве и пособничестве. Такой умысел возможен при совершении тех преступлений, в которых допускается прямой и косвенный умысел (материальные составы, в которых цель не предусматривается в качестве обязательного элемента, например, в простом убийстве).
В формальных составах, а также в тех случаях, когда цель прямо указана в диспозиции статьи или вытекает из содержания деяния (изнасилование, хищение, бандитизм), соучастие возможно только с прямым умыслом.
В отличие от индивидуально действующего лица для соучастника содержание умысла, как правило, шире, ибо предполагает включение в интеллектуальный и волевой моменты знания совместности совершения преступления.
Интеллектуальный момент умысла соучастника отражает сознание общественно опасного характера не только совершаемого им лично, но и сознание общественно опасного характера действий, совершаемых другими соучастниками, а также предвидение возможности или неизбежности наступления общественно опасных последствий в результате объединенных действий, выполняемых совместно с другими соучастниками. Волевой момент умысла соучастника включает в себя либо желание наступления единого для всех преступного результата, либо сознательное допущение или безразличное отношение к единому для соучастников последствию, наступившему в результате объединения их усилий.
Мотивы и цели, с которыми действуют соучастники, в отличие от общности намерения совершить преступление, могут быть и различными, что значения для квалификации не имеет, но учитывается при индивидуализации наказания. Однако в тех случаях, когда они предусматриваются в диспозиции конкретной статьи Особенной части УК в качестве обязательных, ответственность за соучастие в преступлении может наступать только для тех лиц, которые, зная о наличии таких целей и мотивов, совместными действиями способствовали их осуществлению. Например, ответственность за корыстное убийство может наступать только для тех соучастников, которые осознают наличие корыстной цели и поддерживают ее. Для соучастника, который не осознавал этого обстоятельства, ответственность наступает за некорыстное убийство; б) соучастие только в умышленном преступлении. Судебные органы в период действия УК РСФСР 1960 г. неоднократно обращали внимание на это обстоятельство. Так, в определении Судебной коллегии Верховного Суда РСФСР по делу З. указано, что при пособничестве лицо сознает, что оно способствует исполнителю в совершении конкретного преступления, предвидит, что преступный результат является для них общим и желает или сознательно допускает его наступление В отличие от определения понятия соучастия в УК РСФСР 1960 г. УК 1996 г. подчеркнул, что совместное участие возможно только в умышленном преступлении. На первый взгляд данное уточнение представляется излишним. Однако такое редакционное уточнение положило конец длительным спорам о возможности соучастия в неосторожном преступлении (неосторожном соучастии). В свое время в монографии о соучастии
А.Н. Трайнин высказал мнение, что «соучастие имеет место во всех случаях совместного совершения несколькими лицами одного и того же неосторожного преступления» Определение соучастия в Основах 1958 г. и затем в УК РСФСР 1960 г. оставляло возможность для расширительного толкования отдельных признаков соучастия. Так, М.Д. Шаргородский считал возможным соучастие в неосторожном преступлении, допуская его «в отношении тех неосторожных преступлений, где действие совершается умышленно, а результат наступает по неосторожности». Тем самым он в определенной степени поддержал точку зрения, высказанную ранее А.Н. Трайниным Сторонники данной точки зрения считали возможным неосторожное соучастие в виде умышленного участия в неосторожном преступлении; неосторожного участия в умышленном преступлении и неосторожного соисполнительства. Вместе с тем следует отметить, что основная часть ученых и судебная практика считали невозможным умышленное соучастие в неосторожном преступлении (неосторожное соучастие в умышленном преступлении) и подвергли высказанное мнение справедливой критике.
Позиция о соучастии в неосторожных преступлениях не только вступает в противоречие с законодательной конструкцией данного института, но и извращает саму сущность соучастия. Неосторожная вина исключает осведомленность соучастников о действиях друг друга и, следовательно, исключает возможность внутренней согласованности между действиями отдельных лиц.
Другого варианта, чем индивидуальная самостоятельная ответственность неосторожно действующих лиц, законодатель справедливо и обоснованно не предусматривает.
В последние годы в силу увеличения технической оснащенности человеческой деятельности, появления новой техники и технологий, когда в сфере взаимодействия человека и техники возникают ситуации наступления значительно более тяжких общественно опасных последствий в результате недобросовестного или легкомысленного отношения к своим служебным обязанностям нескольких лиц (как это было, например, при Чернобыльской аварии), проблема ответственности за неосторожное сопричинение становится все более актуальной. Об этом же свидетельствует и все более частое обращение специалистов к этой проблеме при обсуждении теоретических вопросов института соучастия. В уголовно-правовой литературе в качестве специфических черт неосторожного сопричинения выделяют следующие: а) неосторожное сопричинение – это единое преступление; б) в таком преступлении участвуют несколько субъектов ответственности (множественность субъектов); в) характер поведения, обусловившего наступление результата, – взаимосвязанный и взаимообусловленный; г) создается угроза наступления или наступает единое для всех субъектов преступное последствие, предусмотренное конкретным составом; д) имеется причинная связь между допреступным поведением и наступившим последствием; е) посягательство совершается с неосторожной формой вины.
При этом авторы единодушны в трех основных положениях. Во-первых, неосторожное сопричинение обладает более высокой степенью общественной опасности в отличие от индивидуального неосторожного преступного деяния, во-вторых, в отличие от соучастия, неосторожное сопричинение представляет собой иное явление, поскольку оно не согласуется с концепцией соучастия как совместного умышленного участия нескольких лиц в совершении умышленного преступления. В УК РФ 1996 г. законодатель не воспринял идею выделения наряду с институтом соучастия и неосторожного сопричинения общественно опасных последствий как самостоятельного института, что создает определенные сложности для дифференциации ответственности и индивидуализации наказания сопричинителей вреда. Вместе с тем, учитывая более высокую степень общественной опасности такого рода действий по сравнению с индивидуальными неосторожными действиями субъектов, УК предусмотрел в ряде статей Особенной части в качестве квалифицирующих обстоятельств причинение вреда в результате ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей либо наступление последствий в отношении двух или более лиц (ст. 109, 118, 122, 238 и т.д.). Таким образом, правоприменительные органы получили возможность более строгой оценки случаев неосторожного сопричинения. В правовых системах зарубежных государств институт неосторожного сопричинения регулируется по-разному.
Так, в ч. 2 ст. 25 _ 3 УК Китайской Народной Республики 1997 г. прямо сказано: «Двое и более лиц, совместно совершивших преступление по неосторожности, не рассматриваются как соучастники преступления. Они должны нести уголовную ответственность, подвергнуться различным наказаниям в соответствии с совершенными ими преступлениями». Напротив, законодательство Франции, Англии и США допускает соучастие в неосторожном преступлении
3. Виды соучастников
Согласно ч. 1 ст. 33 УК РФ в качестве соучастников в российском уголовном праве наряду с исполнителем признаются организатор, подстрекатель и пособник. Четырехчленная классификация соучастников была закреплена в отечественном уголовном праве с принятием Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. Такая классификация позволяет дать конкретную юридическую оценку действиям каждого соучастника и максимально индивидуализировать их ответственность и наказание. Фигура организатора, несмотря на то, что она выделялась и в теории, и в судебной практике, тем не менее в Уголовном уложении 1903 г. и в последующих законодательных актах вплоть до Основ 1958 г. не определялась. При этом следует отметить, что сущностные характеристики исполнителя, подстрекателя и пособника, носящие принципиальный характер и сформулированные в ст. 51 Уложения 1903 г., затем были восприняты советским уголовным правом и впоследствии закреплены в УК РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг.
Установление факта совместной преступной деятельности нескольких лиц не означает последующего вывода, что каждое из этих лиц вносит одинаковый вклад в достижение общего преступного результата. Реальный вклад того или иного соучастника зависит от того, какую роль он играет в совершении преступления, с какой интенсивностью осуществляет свои действия и ряда других обстоятельств. При этом российский УК не признает обязательного смягчения уголовной ответственности для других соучастников по формальным основаниям
Согласно ч. 1 ст. 34 УК ответственность соучастников преступления определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления. Характер участия лица в совершении преступления определяется той функциональной ролью, которую оно выполняет при совершении преступления. Данный объективный показатель прежде всего и положен в основу выделения вышеуказанных 4 видов соучастников. Следует отметить, что подразделение соучастников на организаторов, подстрекателей, пособников и исполнителей имеет смысл применительно лишь к тем случаям, когда виновные действуют с распределением ролей. В случаях, когда два и более лица совместно выполняют объективную сторону конкретного преступления, они признаются соисполнителями. Вместе с тем и в этом случае возможно различие в характере и степени участия в преступлении отдельных соисполнителей. Мы имеем в виду случаи, когда один из соисполнителей одновременно выполняет функции подстрекателя, а иногда и организатора. Именно этим обстоятельством объясняется появление в теории и судебной практике фигуры инициатора преступления («зачинщик» – по терминологии дореволюционного права), которая обозначает лицо, совмещающее при соисполнительстве функции подстрекателя и исполнителя. Говоря иначе, данное лицо можно считать идеологом совершения преступления, который не просто предлагает идею (совершение преступления), но и сам осуществляет действия по подготовке или выполнению объективной стороны конкретного преступления. Инициирующая роль такого лица должна учитываться при назначении наказания в качестве обстоятельства, отягчающего наказание (п. «г» ч. 1 ст. 63 УК).
Степень участия лица в совершении преступления зависит от его реального вклада в совместно совершаемое преступление, от интенсивности и настойчивости, с которыми тот или иной соучастник выполняет свои действия. Интенсивность действий организатора отличается от интенсивности действий пособника, и, более того, возможна различная интенсивность действий среди лиц, выполняющих одну и ту же функциональную роль (например, среди соисполнителей или пособников). Однако данная количественная характеристика не может изменить качественной оценки действий соучастника. Как бы настойчиво и решительно ни действовал пособник, без изменения характера выполняемой роли стать организатором он не может. По степени участия лица в совершении преступления выделяют главных и второстепенных соучастников. Это подразделение имеет определенное правовое значение, поскольку степень участия соучастников в совершении преступления должна учитываться при назначении наказания (ст. 63 УК). Определяя особенности назначения наказания за преступление, совершенное в соучастии, законодатель ориентирует судебные органы на обязательный учет характера и степени фактического участия лица в совершении преступления, значение этого участия для достижения цели преступления, его влияния на характер и размер причиненного или возможного вреда (ч. 1 ст. 67).
В учебной литературе характеристику конкретных видов соучастников обычно начинают не с самой опасной фигуры, например, с организатора, а с исполнителя преступления. Такой последовательности имеется логическое объяснение: исполнитель является тем лицом, которое реализует преступное намерение соучастников, это центральная фигура, которая связывает через выполнение объективной стороны конкретного преступления действия других соучастников с наступившими преступными последствиями.
Согласно ч. 2 ст. 33 УК исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных Уголовным кодексом. Применяя термин «непосредственное совершение преступления», законодатель тем самым ограничивает сферу исполнительства совершением действий, которыми: а) начинается выполнение объективной стороны и б) осуществляется объективная сторона. По существу, такое же определение исполнителя дается в УК Республики Таджикистан и Республики Узбекистан; УК Кыргызской Республики не указывает на соисполнительство.
Из законодательного определения исполнителя следует, что таковым признаются три категории субъектов: а) лицо, которое единолично непосредственно совершает преступление; б) лицо, которое совместно с другими непосредственно участвует в совершении преступления; в) лицо, которое использует для совершения преступления других лиц, в соответствии с законом не подлежащих уголовной ответственности. Последние две категории лиц впервые закреплены в УК РФ, хотя в теории уголовного права они также относились к исполнителям. Однако отношение к ним в специальной литературе далеко не однозначное.
Некоторые авторы высказывают сомнение в целесообразности выделения этих разновидностей соисполнительства.
Схожее определение понятия исполнителя дается и в _ 25 УК ФРГ: исполнитель – это тот, кто совершает уголовно наказуемое деяние сам или посредством другого. Если же уголовно наказуемое деяние совершают несколько лиц сообща, то каждый из них наказывается как исполнитель (соисполнитель). А УК Испании считает: «Помимо тех, кто совершает преступление сам или посредством использования другого лица как орудия, исполнителем считаются: а) тот, кто заставляет других совершить определенное деяние; б) тот, кто своим действием присоединяется к совершению деяния, без чего последнее не было бы совершено» (ст. 28).
Исполнитель – это лицо, которое непосредственно совершает преступление либо участвует в его непосредственном совершении совместно с другими лицами. Следовательно, данное лицо должно обладать как общими признаками субъекта преступления (быть вменяемым и достигнуть возраста уголовной ответственности), так и специальными признаками в тех случаях, когда конкретная статья, предусматривающая ответственность за совершенное им преступление, содержит указание на специальный субъект. Так, исполнителем (соисполнителем) воинского преступления может быть только военнослужащий или гражданин, пребывающий в запасе во время прохождения им военных сборов. Лицо, которое не обладает такими признаками, даже если оно выполняет объективную сторону преступления, как, например, вольнонаемное лицо, которое совместно с военнослужащим совершает насильственные действия в отношении его начальника (ст. 334 УК), не может признаваться исполнителем преступления. Вместе с тем в такого рода случаях оно несет уголовную ответственность за преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника (ч. 4 ст. 34 УК).
Данный вывод находит свое подтверждение и в судебной практике. Так, в п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. №6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» прямо сказано: «Взятку или предмет коммерческого подкупа надлежит считать полученными по предварительному сговору группой лиц, если в преступлении участвовали два и более должностных лица (выделено нами. – Авт.) или два и более лица, выполняющих управленческие функции в коммерческой или иной организации, которые заранее договорились о совместном совершении данного преступления с использованием своего служебного положения».
Соисполнительство означает, что два или более лица непосредственно выполняют объективную сторону преступления.
Соисполнительством должны признаваться как случаи, когда это простое соучастие, так и случаи, когда у каждого соисполнителя или одного из них есть иные соучастники (подстрекатели, пособники, организаторы). Однако при этом не требуется, чтобы каждый из них полностью от начала до конца выполнял объективную сторону преступления. Для признания соисполнителем достаточно, чтобы лицо хотя бы частично выполнило действия, описанные в конкретной статье Особенной части УК. Более того, это могут быть технически различные действия, и выполняться они могут в разное время. Главное, чтобы эти действия были юридически однородными – непосредственно образовывали объективную сторону преступления. Например, А. изымает со склада материальные ценности и прячет их на охраняемой территории предприятия. Через некоторое время Б., действуя по предварительной договоренности с А., вывозит на машине эти ценности за пределы предприятия. Несмотря на то, что в данном случае существует различие в характере совершаемых действий А. и Б., а также разрыв во времени, оба они являются соисполнителями кражи, совершенной по предварительному сговору группой лиц (п. «а» ч. 2 ст. 158 УК).
Решение вопроса о том, какие конкретные действия должен выполнить соисполнитель, зависит от особенностей описания в законе объективной стороны преступления. В тех случаях, когда деяние описано в общей форме и упор сделан на последствие, соисполнительством следует считать любые насильственные действия вне зависимости от их характера. Иначе обстоит дело в тех преступлениях, где упор сделан на описании деяния, например, при изнасиловании. Здесь соисполнителем является либо лицо, совершающее половой акт, либо применяющее насилие, парализующее сопротивление потерпевшей, поскольку и то, и другое действие являются обязательным элементом изнасилования и должны взаимообусловливать друг друга.
Непосредственное участие в совершении преступления может быть связано не только с выполнением каждым соучастником однородных действий, образующих объективную сторону преступления (например, нанесение ударов при причинении вреда здоровью), но и выражать в случаях, когда лицо в момент совершения преступления оказывает помощь другим соисполнителям путем совершения иных по характеру действий. Если А. взламывает дверь, Б. в это время стоит на страже, а С. проникает в квартиру и изымает имущество, то все они являются соисполнителями. Правильно отмечал в свое время Г.А. Кригер: «Некоторое различие в характере и объеме действий отдельных лиц в данном случае имеет чисто техническое, а не юридическое значение» В данном случае все три лица являются соисполнителями.
Третий вид исполнителя связан с посредственным причинением. Как уже ранее отмечалось, соучастником может быть только лицо, достигшее шестнадцати, а в случаях, исчерпывающим образом изложенных в ст. 20 УК, четырнадцати лет.
Использование организатором или подстрекателем для совершения преступления лица, не достигшего указанного возраста, следует расценивать как выполнение указанными лицами состава преступления. Несовершеннолетний в таких случаях является орудием совершения преступления в руках организатора или подстрекателя. Кроме квалификации по статье УК, предусматривающей ответственность за совместно совершаемое преступление, действия организатора и подстрекателя надлежит квалифицировать и по ст. 150 УК как за вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления. Таким же образом квалифицируются действия лица, использовавшего для совершения преступления невменяемое лицо. Строго говоря, посредственный причинитель не может признаваться соучастником, ибо лицо, непосредственно причинившее вред, не является субъектом преступления, а иной соучастник (как правило, это подстрекатель), заставивший причинителя совершить общественно опасное деяние, является таковым и поэтому признается лицом, индивидуально совершившим преступление. Таким образом, регулирование посредственного причинения в рамках института соучастия является необоснованным. Оно образует самостоятельный институт.
Законодатель прямо называет два конкретных случая, в силу которых может возникнуть посредственное причинение (недостижение возраста ответственности и невменяемость субъекта), и далее указывает в общей форме-либо по другим обстоятельствам, предусмотренным УК. К числу иных обстоятельств, лежащих в основе посредственного причинения вреда, следует относить: невиновное причинение вреда (ст. 28 УК), физическое или психическое принуждение (ст. 40 УК), исполнение приказа или распоряжения (ст. 42 УК), а также случаи, когда исполнитель использует неосторожно действующее лицо. В отличие от УК РФ Модельный Уголовный кодекс стран СНГ и УК Республики Беларусь прямо указывал такой последний вид посредственного причинения.
Институт посредственного причинения позволяет обосновать уголовную ответственность тех лиц, которые стоят за спиной конкретных исполнителей общественно опасных действий и умышленно направляют их. Обязательным условием при этом является сознание посредственным причинителем того обстоятельства, что он использует ненадлежащего субъекта либо неосторожно действующее лицо. Вместе с тем следует иметь в виду, что посредственное причинение не исключает иных элементов состава преступления и поэтому не может быть посредственного причинения в тех случаях, когда по закону исполнителем может быть лишь специальный субъект, а причинитель этими признаками не обладает. Поэтому не может признаваться посредственным причинителем (исполнителем), например, лицо, которое не обладает должностными полномочиями при совершении преступлений против государственной службы. Оно может нести ответственность только в качестве организатора, подстрекателя или пособника.
Таким образом, исполнитель является обязательной фигурой при совершении преступления в соучастии. Без любого другого соучастника преступление может быть совершено; физическое же отсутствие исполнителя означает невозможность совершения преступления. По его действиям определяется степень завершенности преступления, совершаемого в соучастии. Не может быть оконченного преступления у соучастников, если исполнитель не довел преступление до конца. С субъективной стороны действия исполнителя могут характеризоваться как прямым, так и косвенным умыслом.
В соответствии с ч. 3 ст. 33 УК организатор – это лицо, организовавшее совершение преступления или руководившее его исполнением, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими. Такое же определение организатора дается и в УК Республики Таджикистан и Республики Узбекистан. УК Кыргызской Республики определяет организатора в более общей форме – «лицо, руководившее подготовкой или совершением преступления». Руководитель и наставник совершения преступления предусматриваются в уголовном законодательстве Франции и США. В УК ФРГ и Испании в Общей части среди соучастников организатор не выделяется, однако в Особенной части он упоминается в ряде случаев (_ 85, 121, 127, 129, 129а УК ФРГ и ст. 545 УК Испании). Несколько отличное определение организатора дается в УК Республики Польша: подлежит ответственности тот,»:кто руководит исполнением запрещенного деяния другим лицом или, используя зависимость другого лица от себя, поручает ему исполнение такого деяния» (_ 1 ст. 18).
Организатор преступления является самой опасной фигурой среди соучастников. Как правило, организатор является тем инициирующим фактором, с которого начинается подготовка преступления, его планирование. Именно он подбирает других соучастников, обеспечивает координацию и слаженность их действий в процессе реализации преступного намерения. Свои функции организатор может выполнять как в качестве самостоятельной фигуры совместно с другими соучастниками, так и выступая одновременно в качестве соисполнителя. Когда лицо выполняет только функции организатора, оно непосредственно не выполняет состава преступления, как это бывает, например, при найме другого лица на убийство за плату. Ответственность за такого рода организационные действия наступает на основании норм Общей части УК. Если же лицо одновременно является и исполнителем, а также, если оно действует в составе организованной группы или преступного сообщества, предусматриваемых в качестве квалифицирующих обстоятельств совершения преступления (п. «ж» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 3 ст. 158 и т.д.) или обязательного признака основного состава (ст. 208–210), его ответственность определяется нормами Особенной части. Ссылаться в этих случаях на ст. 33 УК РФ нет необходимости.
Законодатель выделяет четыре вида организационной деятельности: а) организацию совершения преступления; б) руководство совершением преступления; в) создание организованной группы или преступного сообщества (преступной организации); г) руководство организованной группой или преступным сообществом. Первый и частично третий вид характеризуют этап подготовки к совершению преступления. При пресечении деятельности организатора на этом этапе содеянное образует приготовление к преступлению. Организационные действия здесь могут выражаться в подборе соучастников, разработке планов, выборе объекта преступления, приискании орудий и средств совершения преступления, совершении действий по сплочению соучастников и т.д. Так, Б. был признан судом организатором ограбления инкассатора. Он указал К. маршрут движения инкассатора, сообщил об отсутствии у последнего оружия и охраны, показал место, где К. должен был вырвать портфель с деньгами и куда скрыться, определил место ожидания К. и М. на мотоцикле инкассатора и обусловил встречу в лесу всех участников преступления после ограбления для раздела похищенных денег. Второй и четвертый вид организационных действий выполняются непосредственно во время совершения преступления и могут включать в себя распределение обязанностей между членами группы, расстановку людей, определение последовательности совершения действий, обеспечение прикрытия, выработку форм связи между соучастниками и т.п. При недоведении преступного умысла до конца по причинам, не зависящим от воли организатора, содеянное квалифицируется как приготовление или покушение.
Наиболее опасной является фигура организатора, который создает организованные группы или преступные сообщества либо руководит ими. Такие группы являются уголовно-правовыми формами проявления организованной преступности и занимаются совершением, как правило, тяжких и особо тяжких преступлений (убийств, разбоев, вымогательств, незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, оружия и боеприпасов и т.п.). Законодатель учитывает повышенную общественную опасность названных форм организаторской деятельности и предусматривает в Особенной части УК РФ 1996 г. ряд преступлений (ст. 208, 209, 210), в которых сам факт организации формирования, банды или сообщества уже образует оконченное преступление.
Организатор не обязательно должен выполнить всю совокупность действий, указанных в ст. 33 УК. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что при описании понятия организатора законодатель использует разъединительные союзы «или», «либо», «а также». Поэтому для ответственности лица достаточно, чтобы оно выполнило какую-либо часть названных действий. Главное, на что делается упор – это объединение лицом усилий других соучастников в направлении совместного совершения преступления.
В отличие от исполнителя организатор действует только с прямым умыслом. Объем знаний, образующих интеллектуальный момент умысла организатора, в зависимости от конкретных обстоятельств совершения преступления может быть различным. Обязательным является знание о преступном характере и совместном совершении действий. В некоторых случаях организатор может не знать лично всех иных соучастников или конкретных подробностей совершения отдельных преступлений.
Подстрекателем признается лицо, склонившее другое лицо к совершению преступления путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом (ч. 4 ст. 33 УК). Аналогичным образом определяется подстрекатель в УК Республики Таджикистан, а УК Республики Узбекистан и Кыргызской Республики о способах подстрекательства вообще не упоминают. Подстрекатель является интеллектуальным соучастником, который сам не принимает непосредственного участия в совершении преступления. Его задача сводится к тому, чтобы путем внушения необходимости, целесообразности или выгодности совершения преступления возбудить у исполнителя такое намерение. В тех случаях, когда подстрекатель принимает непосредственное участие в совершении преступления, он привлекается к ответственности как соисполнитель, а его предшествующая деятельность по возбуждению желания на совершение преступления учитывается судом в качестве обстоятельства, отягчающего наказание (п. «г» ч. 1 ст. 63 УК). Фигура подстрекателя известна и зарубежному уголовному праву, однако способы подстрекательства в законодательстве этих стран, как правило, не описываются.
Сущность подстрекательства проявляется в том, что он воздействует на сознание и волю исполнителя в целях склонения последнего к совершению преступления. Особенностью данного воздействия является то обстоятельство, что оно не парализует волю исполнителя, который по-прежнему остается свободным в выборе своего последующего поведения. Применяя различные способы и методы воздействия, подстрекатель стремится не к тому, чтобы ввести в заблуждение подстрекаемого, а наоборот, вызвать в нем решимость сознательно принять решение о совершении преступления. Когда лицо внушает другому лицу какуюлибо ложную информацию, под влиянием которой последний совершает преступление либо склоняет к совершению преступления несовершеннолетнего или невменяемого, то его действия не образуют подстрекательства, а рассматриваются как посредственное причинение (см. _ 2 настоящей главы). Подстрекательство предполагает привлечение к совершению преступления других лиц в качестве соучастников, а не использование чужой невиновной деятельности.
По форме выражения подстрекательство может совершаться словами, жестами, письменными знаками, носить открытый или завуалированный характер, но обязательно должно быть конкретным. Нельзя склонить к совершению преступления вообще, а лишь к конкретному преступлению, например, к убийству, краже и т.д. Склонение как сущностную характеристику подстрекательства следует отличать от случаев вовлечения, призывов, агитации, которые иногда образуют объективную сторону отдельных преступлений, например, ст. 150, ч. 3 ст. 212, ч. 1 ст. 280 УК РФ. Отличие здесь состоит, во-первых, в том, что склонение всегда адресовано одному или нескольким, но конкретно определенным лицам. Во-вторых, оно направлено на возбуждение желания совершения индивидуально определенных общественно опасных действий (бездействия), причиняющих вред конкретному объекту, в то время, как, например, в призывах к массовым беспорядкам адресатом является неопределенно широкий круг лиц, а характер деяния не всегда четко определен.
В отличие от УК РСФСР 1960 г. действующий Уголовный кодекс содержит примерный перечень способов склонения к совершению преступления. В их числе называются уговор – систематическое убеждение лица, сопровождаемое демонстрацией якобы отсутствия у подстрекателя своего собственного интереса, подкуп – обещание подстрекаемому материальной выгоды путем передачи денег, имущества либо освобождения от имущественных обязательств, угроза – высказанное намерение применить физическое насилие, лишить имущества, разгласить какие-либо сведения, носящие реальный характер. Кроме того, подстрекатель может использовать и любой другой способ: просьбу, приказ, обман, поручение, совет и т.д. Так, В. была признана судом подстрекателем Ч. к совершению кражи денег у потерпевшего М. Увидев, откуда последний достал деньги, а затем положил их обратно, она дала понять Ч., что их нужно взять, а сама вместе с М. вышла из комнаты. В их отсутствие Ч. похитил из шкафа деньги и перчатки, а впоследствии часть денег передал В.
Действия подстрекателя всегда носят умышленный характер. Его сознанием должно охватываться то, что он вовлекает подстрекаемого в совершение конкретного преступления и предвидит, что в результате его действий и действий исполнителя неизбежно или возможно наступят общественно опасные последствия. Волевой момент умысла подстрекателя характеризуется чаще всего желанием наступления в результате действий (бездействия) исполнителя общественно опасного последствия (прямой умысел), в отдельных случаях он сознательно допускает его наступление или безразлично относится к нему (косвенный умысел).
Цели, преследуемые подстрекателем, могут не совпадать с теми целями преступления, которые он внушает подстрекаемому.
Точно так же могут не совпадать и мотивы преступления. Квалификация содеянного подстрекателем в таких случаях будет зависеть прежде всего от целей и мотивов, которыми руководствовался исполнитель преступления. Если мотив или цель являются обязательными элементами состава преступления, то этому подстрекателю вменяется в ответственность и его собственная мотивация. Например, если подстрекатель, исходя из мотивов кровной мести, склонил за деньги другое лицо совершить убийство, то он отвечает по двум признакам ч. 2 ст. 105 УК – п. «з» и «л», а исполнитель – по признаку п. «э» той же статьи. В тех случаях, когда мотив и цель не являются обязательными признаками состава преступления, собственные мотивы и цели подстрекателя будут учитываться при назначении наказания.
Подстрекатель должен отвечать за оконченное преступление, если преступление будет исполнителем выполнено. Покушение исполнителя на преступление влечет за собой оценку действий подстрекателя так же, как покушения, несмотря на то, что свои действия он может полностью выполнить. В некоторых случаях действия подстрекателя по склонению кого-либо к совершению преступления в силу разных причин, но по не зависящим от него обстоятельствам, оказываются безуспешными.
Такое неудавшееся подстрекательство (покушение на подстрекательство) в уголовном праве рассматривается как создание условий для совершения преступления и поэтому квалифицируется как приготовление к преступлению (ч. 5 ст. 34 УК). От организатора подстрекатель отличается тем, что он не планирует совершение преступления и не руководит его подготовкой или совершением. В тех случаях, когда лицо не только склонило другое лицо к совершению преступления, но впоследствии выполнило и организационные действия, действия соучастника следует оценивать как организационные, поскольку по своей сути они являются более опасными, нежели подстрекательские.
Особо следует оговорить вопрос о так называемой провокации. Правовая оценка действий провокатора может быть различной. Так, например, в ст. 304 УК РФ предусматривается ответственность лица за провокацию взятки или коммерческого подкупа. Об уголовно наказуемой провокации здесь следует говорить в том смысле, что передача взятки или подкуп осуществляются без согласия принимающего лица, и такие действия преследуют цель искусственного создания доказательств совершения преступления или шантажа. Иное дело, когда в процессе оперативной деятельности правоохранительных органов агентурный работник по разработанным главарями и осуществляемым в соответствии с их решениями планам совершает какиелибо действия по подготовке преступления, в том числе и подстрекательского характера. Поскольку в данном случае цель деятельности агентурного работника не совершение преступления, а его раскрытие, то при наличии необходимых условий его действия должны признаваться как совершенные в условиях крайней необходимости.
Правовая оценка провокации нашла свое отражение в УК Республики Польша. В соответствии со ст. 24 ответственности как за подстрекательство подлежит тот, кто склоняет другое лицо к совершению запрещенного деяния с целью возбуждения против него уголовного преследования; в этом случае не применяются ст. 22 и 23 (в них идет речь либо о добровольном отказе, либо о смягчении наказания или полном освобождении от него).
Пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступника либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы (ч. 5 ст. 33 УК). Не имеет существенных отличий понятие пособника, даваемое в новом уголовном законодательстве ряда стран СНГ. По УК ФРГ (_ 27), Франции (ст. 121–7) и Республики Польша (_ 3 ст. 18) пособником признается лицо, которое помогает другому лицу в совершении преступления
От исполнителя пособник отличается тем, что он непосредственно не выполняет объективной стороны преступления, а либо в процессе подготовки преступления, либо на стадии его совершения оказывает помощь исполнителю путем создания реальной возможности завершения преступления. По делу Ш. Судебная коллегия Верховного Суда РФ указала, что Ш., реализуя предварительный сговор на разбойное нападение, предоставила в распоряжение соучастников квартиру, передала Н. баллончик со слезоточивым газом, впоследствии использованный при нападении, и, уничтожив следы преступления, тем самым лишь содействовала преступлению. Действия Ш. могут быть расценены лишь как пособничество. Пособничество, как правило, выполняется путем активных действий, но в отдельных случаях оно может заключаться и в бездействии, когда пособник в силу своего положения был обязан действовать (например, сторож, действуя по предварительной договоренности с другими соучастниками, не выполняет своих обязанностей по охране материальных ценностей). Вместе с тем «несообщение о готовящемся или совершенном преступлении, а также заранее не обещанное укрывательство преступления соучастием не признается ввиду отсутствия признака совместности»
Пособничество возможно на любой стадии преступления, но до его фактического завершения. Действия, совершенные после окончания преступления, не находятся в причинной связи с совершенным преступлением и, соответственно, не могут образовывать соучастие. Российское уголовное право, в отличие от английского и американского, не признает «соучастие после факта», т.е. после окончания преступления465). Этим пособничество отличается от укрывательства преступления.
Единственным исключением из этого правила является оценка действий лица как пособничества, когда планируется их совершение после окончания преступления (скрыть преступника, орудия и средства совершения преступления, среды преступления либо предметы, добытые преступным путем, обещание приобрести или сбыть такие предметы), и это обстоятельство обговаривается соучастниками заранее, как правило, до начала совершения преступления.
Иногда пособничество выражается в действиях, которые образуют признаки самостоятельного состава преступления, предусмотренного Особенной частью, например, приобретение и передача исполнителю оружия для совершения убийства (ст. 222 УК). В таких случаях содеянное должно квалифицироваться по совокупности как самостоятельное преступление и соучастие в другом преступлении.
В специальной литературе пособничество традиционно делят на интеллектуальное и физическое. Интеллектуальное пособничество характеризуется психическим влиянием пособника на сознание и волю исполнителя в целях укрепления в нем решимости совершить преступление. К интеллектуальным способам пособничества относятся: а) советы, т.е. рекомендации по эффективному и безопасному осуществлению механизма совершения преступления; б) указания – наставления исполнителю, как действовать в конкретных случаях; в) предоставление информации – новая форма, выражающаяся в передаче сведений, имеющих значение для исполнителя (облегчающая совершение преступления), при видимом отсутствии личной заинтересованности информатора, что характерно для советов или указаний; г) данное заранее обещание скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем; д) данное заранее обещание приобрести или сбыть такие предметы. Последние две формы пособничества отличаются от укрывательства преступлений (ст. 316 УК) и приобретения или сбыта имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 175 УК), являющихся самостоятельными преступлениями, тем, что виновное лицо заранее дает обещание на совершение соответствующих действий (укрыть, приобрести или сбыть). От интеллектуального пособничества следует отличать подстрекательство, при котором действие лица направлено на возбуждение у другого лица намерения совершить преступление, в то время как при названном виде пособничества у исполнителя такое намерение уже существует и пособник лишь его укрепляет.
Физическое пособничество характеризуется оказанием физической помощи исполнителю при подготовке или в процессе совершения преступления. При этом совершаемые лицом действия не должны охватываться объективной стороной конкретного преступления, в противном случае речь будет идти уже о соисполнительстве, когда субъектов объединяет не только намерение, но и единство места, времени и действий. Если исполнитель не воспользовался помощью физического пособника, то последний не может быть признан соучастником в силу отсутствия причинной связи между его действиями и совершенным преступлением.
К физическим способам пособничества относятся: предоставление средств или орудий совершения преступления (передача исполнителю различных предметов, необходимых для совершения преступления) и устранение препятствий (изменение окружающей обстановки, связанное с устранением помех на пути исполнителя).
В отличие от определения подстрекателя, характеризуя пособника, законодатель дает исчерпывающий перечень способов, которыми виновное лицо может содействовать исполнителю. В связи с этим необоснованным является высказанное в специальной литературе мнение, что пособничеством являются также заранее обещанное недоносительство и попустительство
Квалификация действий пособника зависит от результатов деятельности исполнителя. Если исполнитель, несмотря на все выполненные действия пособника, не смог довести преступление до конца, то содеянное пособником должно расцениваться как покушение на преступление.
С субъективной стороны пособничество, как и другие виды соучастия, может совершаться только с умыслом. Интеллектуальным моментом умысла пособника охватывается сознание общественно опасного характера своих действий и действий исполнителя, предвидение возможности или неизбежности наступления в результате совместных действий единого общественно опасного результата. Волевой момент умысла пособника характеризуется, как правило, желанием (прямой умысел), а в некоторых случаях и сознательным допущением указанных последствий либо безразличным к ним отношением (косвенный умысел).
4. Виды и формы соучастия
Вопрос о видах и формах соучастия еще в дореволюционном праве являлся одним из самых сложных и неоднозначно решаемых. Определенным основанием для этого явилось то обстоятельство, что до сих пор уголовное законодательство не использует такие термины. Законодательство крупнейших зарубежных стран (США, Франции, Германии, Испании, Польши, Швейцарии) в Общей части также не выделяет формы и виды соучастия, но в Особенной части указывается на группу лиц, преступное сообщество, банду (ФРГ), сговор шести степеней, незаконное сборище (США), банду, заговор, сборище, боевую группу, объединение преступников (Франция), вооруженную банду, формирование, группу (Испания), толпу, организованную группу, сообщество (Республика Польша), банду, преступную организацию (Швейцария). УК Китайской Народной Республики в Общей части упоминает о преступной группе и преступном сообществе (ст. 26), а в Особенной выделяет вооруженный мятеж и вооруженный бунт (ст. 104), террористическую организацию (ст. 120), организацию (ст. 125), группу (ст. 228). В отличие от этого новейшие УК Республики Узбекистан (ст. 31) и Кыргызской Республики (ст. 29) прямо употребляют термины «формы соучастия».
Уголовное уложение Российской империи 1903 г., не употребляя термины «форма» и «вид» соучастия, тем не менее выделяло в Общей части сообщество (для совершения тяжкого преступления или преступления) и шайку (для совершения нескольких тяжких преступлений или преступлений) – ст. 52. Помимо названных в Особенной части выделялось также публичное скопище (толпа) – ст. 121–124.
Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. упоминали о группе лиц (шайке, банде или толпе) и при назначении наказания рекомендовали различать, «совершено ли деяние группой, шайкой, бандой или одним лицом». В УК 1922 г. в качестве отягчающего ответственность обстоятельства выделялось участие в шайке или банде, а в Особенной части в качестве квалифицирующего признака – группа лиц. В Основных началах 1924 г., в Общей части УК 1926 г. в числе отягчающих обстоятельств упоминались группа и банда, в Особенной части – банда, преступная организация, организованная группа, соучастие с предварительным соглашением. В Указах Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан» упоминались такие формы, как организованная группа (шайка) и воровская шайка. В Основах 1958 г., в Общей части УК 1960 г. в качестве отягчающих обстоятельств указывалось на организованную группу, в Особенной части упоминались такие формы соучастия, как заговор, антисоветская организация, банда, группа лиц, группа лиц по предварительному сговору. Впервые как институт Общей части формы соучастия были выделены законодательно в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г. В 1994 г. УК РСФСР 1960 г. был дополнен ст. 17.1, в которой предусматривалось совершение преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. В Особенной части организованная группа как квалифицирующий признак была впервые выделена в составе вымогательства и спекуляции в 1989 г.
В специальной литературе первоначально вопрос о формах соучастия наиболее обстоятельно был рассмотрен А.Н. Трайниным. В своей работе он выделял: а) соучастие простое; б) соучастие квалифицированное с предварительным соглашением соучастников; в) соучастие особого рода, т.е. соучастие в преступном объединении; г) организованную группу. Г.А. Кригер подразделял соучастие на соучастие без предварительного сговора, соучастие с предварительным сговором, организованную группу, соучастие особого рода – преступную организацию. М.И. Ковалев выделял две формы соучастия: совиновничество и соучастие в тесном смысле слова. По мнению Ф.Г. Бурчака, следовало говорить о соучастии в собственном смысле этого слова (сложном соучастии) как институте Общей части, соучастии особого рода, предусмотренного Особенной частью, и соисполнительстве
В учебной литературе также предлагаются различные варианты классификации соучастия, причем нередко в одном учебнике говорится о форме соучастия, а в другом такое же содержание вкладывается в понятие «вид соучастия» либо одно и то же явление именуется по-разному. По нашему мнению, наиболее оптимальным и отвечающим требованиям всесторонней оценки совместной преступной деятельности и дифференциации ответственности соучастников является подразделение соучастия на виды и формы. Это самостоятельные классификации, не подлежащие смешению, в основе выделения которых лежат различные критерии. Подразделение соучастия на виды сопряжено с определением оснований ответственности соучастников, а также индивидуализацией их ответственности. Установление конкретной формы соучастия позволяет дать оценку характера и степени, общественной опасности совместной преступной деятельности в целом. Предлагаемый подход, по нашему мнению, находит свое подтверждение и в законодательной конструкции соучастия.
Вместе с тем, придавая самостоятельный характер указанным классификациям соучастия на формы и виды, мы не отрицаем наличия между ними каких-либо форм связи. В конкретных случаях совершения преступления в соучастии возможно сочетание различных форм и видов. Например, совершение преступления организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) чаще всего происходит при распределении ролей среди соучастников, но вполне возможно и в виде соисполнительства. При определении простейшей формы соучастия законодатель подчеркивает, что в совершении преступления группой лиц участвуют два или более исполнителя (ч. 1 ст. 35 УК). В данном случае связь между формой и видом соучастия является однозначной.
Выделяя в ст. 33 УК РФ исполнителя, организатора, подстрекателя и пособника, законодатель берет за основу оценку характера деятельности различных соучастников по выполнению объективной стороны преступления (выполняемые ими роли и степень участия). Такую классификацию следует именовать разделением соучастия на виды. По критерию различия в характере выполнения объективной стороны преступления можно выделить простое (соисполнительство), которое по субъективной стороне именуется «совиновничество и сложное соучастие» – по субъективной стороне – «соучастие в тесном смысле слова». При простом соучастии каждый из соучастников без разделения ролей непосредственно полностью или частично выполняет объективную сторону преступления. Совместность действий в этих случаях диктуется единством времени и места совершения преступления. В случаях сложного соучастия особенность совместной преступной деятельности проявляется в том, что среди соучастников имеет место распределение ролей и поэтому выделяются исполнитель, организатор, подстрекатель, пособник.
Соответственно, каждый из названных соучастников выполняет различные по своему характеру действия. Объективную сторону состава преступления, предусмотренного конкретной статьей Особенной части УК, при сложном соучастии непосредственно выполняет лишь исполнитель (соисполнители). Иные соучастники выполняют объективную сторону опосредованно через действия исполнителя (соисполнителей).
Разграничение соучастия на виды имеет существенное юридическое значение. В частности, оно позволяет обосновать ответственность не только исполнителя, но и ответственность иных соучастников. Кроме того, в зависимости от вида соучастия определяются и правила квалификации их действий. Соисполнители сами выполняют объективную сторону преступления, поэтому их действия в соответствии с ч. 2 ст. 34 УК квалифицируются только по статье Особенной части УК без ссылки на ст. 33 УК. Организатор, подстрекатель и пособник не являются главными фигурами и объективной стороны преступления сами не выполняют; это делает исполнитель, а они в разных формах оказывают ему содействиеПоэтому уголовная ответственность для них наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на ст. 33 УК (виды соучастников), за исключением тех случаев, когда они одновременно являлись соисполнителями преступления (ч. 3 ст. 34 УК).
В некоторых случаях определить вид соучастия бывает достаточно сложно. Для этого необходим тщательный анализ объективной стороны состава преступления. Так, не соисполнительством, а пособничеством были признаны действия М., который против воли потерпевшей затолкнул ее вместе с Г. в полуразрушенный дом, где в последующем какого-либо содействия Г. в преодолении сопротивления потерпевшей во время изнасилования не оказывал.
В специальной литературе не имеется общепризнанного перечня форм соучастия, что обусловлено прежде всего расхождениями в определении критериев разграничения соучастия на формы. Одни авторы полагают, что критерием разграничения соучастия на формы является степень согласованности преступной деятельности.
Другие говорят о способе взаимодействия соучастников (способе соединения усилий). Третьи предлагают учитывать два критерия: степень согласованности соучастников и совместность (организованность) действий соучастников Четвертые берут за основу характер участия в преступлении.
Анализ современной уголовно-правовой литературы позволяет в обобщенном виде выделить следующие предлагаемые классификационные формы соучастия: а) соучастие без предварительного соглашения и соучастие с предварительным соглашением (группа лиц по предварительному сговору, организованная группа, преступное сообщество (преступная организация) б) сложное соучастие, соисполнительство, преступная группа, преступное сообщество; в) группа лиц без предварительного сговора, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа, преступное сообщество (преступная организация)
По нашему мнению, авторы, отстаивающие две первые классификационные формы, допускают два серьезных методологических просчета. Один из них – общий, суть которого проявляется в том, что институты Общей и Особенной частей УК искусственно отрываются друг от друга и нормы Общей части теряют свой универсальный характер. Соучастие без предварительного соглашения и с предварительным соглашением в первом случае и сложное соучастие и соисполнительство – во втором рассматриваются как институт Общей части, а группа лиц по предварительному сговору, организованная группа и преступное сообщество и, соответственно, преступная группа и преступное сообщество – как институт Особенной части. На самом деле, нет разновидностей соучастия, характерных для Общей или Особенной частей; формы соучастия едины для уголовного права в целом. В силу универсальности норм Общей части их определение и классификация содержатся прежде всего в ней, а уже затем в зависимости от специфики конкретного состава преступления они одноименным образом формулируются в конкретных статьях Особенной части УК. Другой порок первой точки зрения заключается в том, что она строится на двух классификационных основаниях: вначале соучастие по одному критерию подразделяется на две формы, а затем в рамках второй формы уже по другому основанию выделяются еще три формы, что лишает эту классификацию логической стройности.
Недостаток второй классификационной формы выражается в том, что она не исключает возможности взаимопересечения элементов, составляющих эту классификацию, поскольку при совершении конкретных преступлений в преступной группе возможно как распределение ролей между соучастниками, так и соисполнительство. Таким образом, и эта классификация теряет свою логическую систему, что влечет за собой потерю ее теоретической и практической ценности. По нашему мнению, наиболее обоснованной является позиция тех авторов, которые придерживаются последней классификационной формы. Классификационным основанием выделения таких форм соучастия является социально-психологический критерий – степень согласованности (сорганизованности) действий соучастников. Деление соучастия на формы непосредственно вытекает из закона (ст. 35 УК). Форма соучастия представляет собой внешнюю сторону соучастников как при подготовке, так и при совершении конкретного преступления. Чем больше степень согласованности действий соучастников, тем опаснее данная совместная преступная деятельность. Именно согласованность определяет в конечном итоге эффективность объединенных усилий (больший вред, наименьшие потери времени, большее влияние на потерпевших и т.п.). Степень согласованности соучастников зависит прежде всего от сговора и его содержания, однако он не является обязательным элементом всех форм соучастия.
Первый проект УК РФ, представленный 19 октября 1992 г. Президентом Российской Федерации в Верховный Совет Российской Федерации, в ст. 30 (формы соучастия) выделял следующие формы: соучастие с разделением ролей и соучастие без разделения ролей (группа без предварительного сговора, группа лиц по предварительному сговору и организованная группа).
Идея, лежащая в основе выделения таких форм соучастия, была воспринята и развита в УК Республики Узбекистан и Кыргызской Республики, которые выделили простое соучастие, сложное соучастие, организованную группу и преступное сообщество. Однако в окончательной редакции УК РФ система форм соучастия, хотя и без указания в наименовании статьи на формы соучастия, была изложена иначе, что, по нашему мнению, является вполне обоснованным. В ст. 35 УК РФ определяются следующие формы соучастия: группа лиц, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа и преступное сообщество (преступная организация). Такие же формы выделяются и в Модельном УК стран СНГ (ст. 38), УК Республики Таджикистан (ст. 39) и УК Республики Беларусь (ст. 17–19). Уголовный закон Латвийской Республики в Общей части выделяет лишь организованную группу (ст. 21), хотя в Особенной части упоминаются и группа лиц (ст. 117), группа лиц по предварительному сговору (ст. 154), банда (ст. 224).
Группа лиц – наименее опасная и относительно редко встречающаяся форма соучастия, при которой в совершении преступления совместно участвуют два или более исполнителя, действующие без предварительного сговора (ч. 1 ст. 35 УК).
Отличительной чертой этой формы соучастия является отсутствие предварительного сговора, которое обусловливает либо полное отсутствие у соучастников согласования о предстоящем преступлении, либо оно носит настолько неопределенный и незначительный характер, что можно говорить лишь о минимальной субъективной связи соучастников. Данная связь устанавливается либо в момент начала совершения преступления, либо чаще всего в процессе его совершения и фактически ограничивается знанием о присоединяющейся деятельности другого лица. Поэтому группа лиц может состоять только из соисполнителей, объединенных единством места и времени совершения преступления.
Наличие группы лиц возможно при совершении любых умышленных преступлений. Однако правовая оценка содеянного может быть различной. Группа лиц может выделяться в качестве квалифицирующего признака отдельных составов преступлений.
В Особенной части как квалифицирующий признак она встречается довольно редко, в основном в преступлениях против личности (п. «ж» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 3 ст. 111, п. «г» ч. 2 ст. 112, п. «е» ч. 2 ст. 117, п. «а» ч. 2 ст. 131, п. «б» ч. 2 ст. 132, п. «а» ч. 2 ст. 213 УК). В случаях, прямо не указанных в Особенной части, совершение преступления группой лиц в некоторых случаях может являться признаком основного состава преступления, и тогда оно учитывается в качестве обстоятельства, отягчающего наказание (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК).
Группа лиц по предварительному сговору – более опасная форма соучастия, в которой участвуют лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления (ч. 2 ст. 35 УК). В судебной практике отмечается рост преступлений, совершаемых в данной форме соучастия. Так, если в 1997 г. по предварительному сговору совершено 259 936 преступлений, то в 1999 г. – уже 373 118. При этой форме соучастникам становится известным не только общий характер предполагаемого преступления, но и ряд других обстоятельств, характеризующих будущее преступление.
Однако степень соглашения, которая появляется в результате сговора, остается достаточно низкой (отсутствие конкретизации деталей преступления, планирование его совершения в самой простейшей форме, простейшее или полностью отсутствующее разделение ролей и т.д.). Законодатель характеризует данную форму, указывая на такой существенный момент, как «заранее договорившиеся о совместном совершении преступления».
Таким образом, от простой группы лиц данная форма отличается наличием сговора и временем достижения такого сговора – заранее. В содержание предварительного сговора входит соглашение, во-первых, о совместности, т.е. о функциях в совершении преступления и, во-вторых, о самом совершении преступления. Чаще всего сговор касается таких элементов состава преступления, как место, время, способ совершения преступления. Он может достигаться словами, жестами, условными знаками, а иногда даже взглядами. Сорганизованность соучастников при данной форме соучастия незначительна.
Сговор на совместное совершение преступления обязательно должен быть предварительным, т.е. предварять преступление.
В теории и судебной практике сложилось устойчивое мнение, что предварительный сговор должен быть достигнут до момента начала совершения преступления. По одному из дел Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР указала, что преступление может быть квалифицировано как совершенное по предварительному сговору группой лиц тогда, когда участники преступления договорились о его совершении до начала преступления. В уголовном праве началом преступления принято считать выполнение объективной стороны. Все договоренности, которые достигаются до начала покушения, являются предварительными, те же, которые выполняются в процессе или после покушения, не могут рассматриваться как предварительные. При этом промежуток времени между сговором и началом совершения преступления может быть различным и решающего значения не имеет.
Сложным и не получившим разрешения в теории и судебной практике вопросом является также определение вида соучастия (только соисполнительство или возможность соучастия с распределением ролей) при совершении преступления по предварительному сговору группой лиц. В период действия УК РСФСР 1960 г. применительно к преступлениям против собственности одни авторы считали, что должно быть только соисполнительство, в противном случае должна была быть ссылка на ст. 17 УК, в то время как другие полагали, что такого рода понимание группы относительно хищения не следует из закона.
Судебная практика по этому вопросу также не отличалась единообразием. В одних случаях рекомендовалось признавать группу лиц по предварительному сговору только тогда, когда соучастники являлись соисполнителями преступления, в других – и при наличии распределения ролей. УК РФ 1996 г. значительно расширил круг составов преступлений, в которых группа лиц по предварительному сговору является квалифицирующим обстоятельством, поэтому данный вопрос не потерял своей актуальности.
После введения в действие УК РФ 1996 г. в уголовно-правовой доктрине также не сформировалось единой точки зрения. Одна группа авторов по-прежнему считает, что в рассматриваемых случаях возможно как соисполнительство, так и соучастие с распределением ролей. Другие авторы полагают, что данная форма соучастия должна выполняться только в виде соисполнительства. Мы полагаем, что решение данного вопроса зависит от того, как законодатель закрепляет в УК группу лиц по предварительному сговору. В тех случаях, когда группа лиц по предварительному сговору предусматривается в Особенной части УК как квалифицирующий преступление признак, она должна состоять только из соисполнителей. Общественная опасность такой формы совместного совершения преступления возрастает до уровня, закрепляемого законодателем в виде квалифицирующего обстоятельства, именно благодаря единству места и времени действий, соучастников. Во-первых, в этих случаях возможно совершение таких преступлений, которые не под силу одному лицу. Во-вторых, противодействие либо даже полное устранение мер по защите объекта от преступного посягательства носят реальный объединенный характер и, следовательно, снижает степень его защищенности. В-третьих, значительно облегчается совершение преступления (достигается максимальный эффект, быстрее наступает преступный результат, тяжесть причиняемого вреда увеличивается).
Высказанная точка зрения находит свое подтверждение и в судебной практике. Пленум Верховного Суда РФ в п. 10 постановления от 27 января 1999 г. №1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» указал: «Предварительный сговор на убийство предполагает выраженную в любой форме договоренность двух или более лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего. При этом, наряду с соисполнителями преступления, другие участники преступной группы могут выступать в роли организаторов, подстрекателей или пособников убийства и их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ».
Вместе с тем объективная сторона различных преступлений нередко носит сложный характер. Когда при совершении хищения одно лицо находится на страже, обеспечивая тем самым тайность изъятия имущества, другое взламывает дверь квартиры, а третье физически изымает имущество, распределение ролей связано с технологией совершения кражи, не имеющей юридического значения. Все эти лица являются соисполнителями, действия которых квалифицируются только по п. «б» ч. 2 ст. 158 без ссылки на ст. 33 УК. Напротив, лицо, только предоставившее различный инструмент для взлома двери, является пособником и поэтому его действия должны квалифицироваться со ссылкой на ст. 33 УК. Таким образом, при совершении конкретного преступления в пределах объективной стороны внутри группы лиц по предварительному сговору вполне возможно техническое распределение ролей, не влияющее на квалификацию содеянного.
В тех случаях, когда распределение ролей осуществляется по принципу выделения организатора, пособника, подстрекателя и исполнителя без участия трех первых лиц в непосредственном совершении преступления, такое распределение расцениваться как соучастие в форме группы лиц по предварительному сговору не может.
Пленум Верховного Суда РФ в вышеуказанном постановлении от 27 января 1999 г. подтвердил необходимость ссылки в соответствующих случаях и на ст. 33 УК РФ. Однако, по нашему мнению, такое решение не является юридически безупречным. Формулируя условия квалификации содеянного по конкретной статье Особенной части УК как совершенного группой лиц по предварительному сговору, законодатель предусматривает, в частности, требование выполнения преступления в виде соисполнительства. Следовательно, если соответствующее требование не соблюдается, то и квалифицировать содеянное по признаку группы лиц по предварительному сговору нельзя. Такая позиция в последние годы находит поддержку и в деятельности правоохранительных органов. Так, по делу П. и Ч. Судебная коллегия Верховного Суда РФ, учитывая, что один из двух осужденных непосредственно не участвовал в разбойном нападении на потерпевших, не проникал в их квартиру, а лишь предоставил исполнителю оружие, транспортное средство и помощь в сокрытии похищенного и следов преступления, переквалифицировала его действия в этой части с п. «а», «г» ч. 2 ст. 162 УК РФ на ч. 5 ст. 33 и п. «г» ч. 2 ст. 162 УК РФ как соучастие в форме пособничества в разбойном нападении с применением оружия. В отношении исполнителя преступления, осужденного по п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ, она исключила из приговора квалифицирующий признак разбоя – совершение его группой лиц по предварительному сговору. Аналогичное решение было принято Военной коллегией Верховного Суда РФ также по делу Е. и А.
Группой лиц по предварительному сговору могут совершаться различные преступления. В некоторых случаях это обстоятельство прямо выделяется законодателем в качестве квалифицирующего (например, п. «ж» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 3 ст. 111, п. «г» ч. 2 ст. 112, п. «а» ч. 2 ст. 158–166) и влечет более суровое наказание. В других случаях это обстоятельство не рассматривается как квалифицирующее конкретное преступление. Поэтому здесь вполне возможно юридическое распределение ролей среди соучастников. И по Особенной части УК группа лиц по предварительному сговору предусматривается как квалифицирующий признак по весьма значительному количеству составов (преступления против личности, собственности, против общественной безопасности и др.). В Общей части данная форма соучастия предусматривается в качестве обстоятельства, отягчающего наказание.
Группа лиц по предварительному сговору была известна и дореволюционному уголовному праву, где она именовалась «сговор». В качестве характерных признаков сговора в литературе выделялись: а) возможность соглашения не только на одно, но и на несколько преступных деяний, причем не обязательно предполагающего общность действий по месту и времени; б) возможность распределения ролей и необязательность участия в непосредственном совершении преступления; в) возможность ответственности за сговор и в тех случаях, когда сообщники и не приступали к выполнению задуманного. Весьма близким к сговору являлся скоп, который предполагал не только общность умысла, но, согласно условиям своего возникновения, общность действия по времени и по месту, безотносительно к самому характеру и объему деятельности. Организованная группа как форма соучастия характеризуется гораздо более высоким уровнем совместности в совершении преступления, что придает ей большую опасность по сравнению с группой лиц по предварительному сговору. В 1995 г. было зарегистрировано 23 820, в 1996 г. – 26 433, в 1997 г. – 28 497, в 1998 – 28 688, в 1999 – 32 858 случаев совершения преступления в составе организованной группы или преступного сообщества. Совершение преступления в составе организованной группы является уголовно-правовой формой проявления организованной преступности. На современном этапе организованная преступность является одним из самых опасных социальных явлений, угрожающих российскому обществу и государственности. Переход России к рыночным отношениям, проводимая приватизация государственной и муниципальной собственности, ликвидация административного контрольно-ревизионного аппарата и слабость экономического и налогового контроля значительно увеличили возможности организованной преступности и, прежде всего, экономической. Из приводимых в специальной литературе данных следует, что в 1993–1997 гг. под контролем преступных организованных групп находились 35 тыс. хозяйствующих субъектов, в том числе 400 банков, 47 бирж, 1,5 тыс. предприятий государственного сектора, а поборами было обложено 70–80% приватизированных предприятий и коммерческих банков. По расчетам Аналитического центра РАН, 35% капитала и 30% «голосующих» акций перешло в руки криминальных организаций. Организованные преступные группы легко вписались в новый хозяйственный механизм и паразитируют на трудностях современного российского общества.
В истории предшественником организованной группы как формы соучастия была шайка, известная еще Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Уложение 1903 г. в ст. 52 определяло, что участие в шайке, составившейся для учинения нескольких тяжких преступлений или преступлений, наказывается в случаях, особо законом указанных. Такие случаи указывались, в частности, в ст. 279 Уложения. В УК РСФСР 1926 г. группа лиц (шайка) выделялась в качестве квалифицированного вида грабежа (ч. 2 ст. 183). Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», который действовал наряду с УК РСФСР 1926 г., совершение преступления организованной группой (шайка) прямо предусматривается в качестве квалифицирующих признаков хищения государственного или общественного имущества (ч. 2 и 4). Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 19 марта 1948 г. №6/4У «О применении Указов от 4 июня 1947 г.» разъяснил: «1. Под организованной группой или шайкой следует понимать группу из двух или более лиц, предварительно организовавшихся для совершения одного или нескольких хищений. При этом ответственность по соответствующим статьям Указов от 4 июня 1947 года несут не только организаторы, но и участники организованной группы (шайки)».
В УК организованная группа как квалифицирующий признак была введена в 1989 г., в частности, в состав вымогательства и спекуляции. До этого она предусматривалась лишь в Общей части в качестве обстоятельства, отягчающего ответственность. Пленум Верховного Суда РСФСР в п. 14 постановления «О судебной практике по делам о вымогательстве» от 4 мая 1990 г. (с последующими изменениями) указал: «Под организованной группой, предусмотренной в качестве квалифицирующего признака вымогательства (ч. 5 ст. 148 УК РСФСР, ч. 3 ст. 163 УК РФ), следует понимать устойчивую группу из двух и более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких преступлений. Как правило, такая группа тщательно готовит и планирует преступление, распределяет роли между соучастниками, оснащается технически и т.д.»
Согласно ч. 3 ст. 35 УК РФ организованной группой признается «устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений». Из данного определения следует, что характерными признаками организованной группы являются устойчивость и предварительная объединенность членов группы на совершение одного или нескольких преступлений.
Устойчивость характеризуется наличием достаточно прочных постоянных связей между членами группы и специфическими индивидуальными формами и методами деятельности. На признак устойчивости как основной признак организованной группы указывается и в УК Республики Беларусь (ст. 18), Уголовном законе Латвийской Республики (ст. 21) и других УК стран СНГ. В судебной практике в качестве показателей устойчивости выделяются:
а) высокая степень организованности (тщательная разработка планов совершения, как правило, не одного, а ряда преступлений, иерархическая структура и распределение ролей между соучастниками, внутренняя, нередко жесткая, дисциплина, активная деятельность организаторов, продуманная система обеспечения орудиями и средствами совершения преступления, нередко наличие системы противодействия различным мерам социального контроля со стороны общества, в том числе и обеспечения безопасности соучастников);
б) стабильность костяка группы и ее организационной структуры, которая позволяет соучастникам рассчитывать на взаимную помощь и поддержку друг друга при совершении преступления, облегчает взаимоотношения между членами и выработку методов совместной деятельности;
в) наличие своеобразных, индивидуальных по характеру форм и методов деятельности, находящих свое отражение в особой методике определения объектов, способах ведения разведки, специфике способов совершения преступления и поведения членов группы, обеспечении прикрытия, отходов с места совершения преступлений и т.д.;
г) постоянство форм и методов преступной деятельности, которые нередко являются гарантом надежности успешного совершения преступления, поскольку они сводят до минимума вероятность ошибок участников в случаях непредвиденных ситуаций. О постоянстве могут свидетельствовать также устойчивое распределение обязанностей среди членов группы, использование специальных форм одежды и специальных опознавательных знаков (жетонов, жезлов, повязок) и т.д. Применительно к банде, которая в законе определяется как «устойчивая вооруженная группа», Пленум Верховного Суда РФ в п. 4 постановления от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» отметил: «Об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между ее членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования и количество совершенных преступлений»
Предварительная объединенность членов организованной группы означает, что ее участники не просто договорились о совместном совершении преступления, что характерно для группы лиц по предварительному сговору, но достигли субъективной и объективной общности в целях совместного совершения одного, чаще нескольких преступлений, причем нередко разнородных.
Вместе с тем не исключена возможность создания организованной группы для совершения и одного преступления, которое требует достаточно серьезной и тщательной подготовки (нападение на банк, захват заложника и т.д.).
Участники организованной группы могут выполнять роль исполнителей преступления, но могут и не принимать непосредственного участия в выполнении объективной стороны преступления, что чаще всего и происходит. Члены группы для того и организуются, чтобы объединение происходило путем четкого распределения функций по совершению преступлений. Все соучастники с момента вступления в организованную группу становятся ее членами и независимо от места и времени совершения преступления и характера фактически выполняемых ролей признаются соисполнителями. Согласно ч. 2 ст. 34 УК они несут ответственность по статье Особенной части, предусматривающей ответственность за совершенное преступление, без ссылки на ст. 33 УК. В этом случае законодатель обоснованно переносит центр тяжести ответственности с роли каждого соучастника на организованный характер совершения преступления.
В Особенной части УК совершение преступления организованной группой признается особо квалифицирующим обстоятельством значительного ряда преступлений (против собственности, в сфере экономической деятельности, против общественной безопасности). В тех случаях, когда организованная группа не предусматривается в Особенной части УК как квалифицирующий признак, их организаторы в случаях пресечения их деятельности на стадии создания организованной группы несут ответственность за приготовление к тем преступлениям, для совершения которых она создана (ч. 6 ст. 35 УК). Совершение преступления организованной группой в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 63 УК является обстоятельством, отягчающим наказание.
Преступное сообщество (преступная организация) представляет собой наиболее опасную для общества и государства форму соучастия и уголовно-правовую форму выражения организованной преступности, которая впервые закреплена в УК РФ. В одном из документов Девятого конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, проходившего в 1990 г., говорилось: «Организованная преступность создает прямую угрозу национальной, международной безопасности, стабильности и представляет собой фронтальную атаку на политические и законодательные власти, а также создает угрозу самой государственности. Она нарушает нормальное функционирование социальных и экономических институтов и компрометирует их, что приводит к утрате доверия к демократическим процессам. Она подрывает процесс развития и сводит на нет достигнутые успехи. Она ставит в положение жертвы население целых стран и эксплуатирует человеческую уязвимость, извлекая при этом доходы. Она охватывает, опутывает и даже закабаляет целые слои общества, особенно женщин и детей…»
Организованная преступность сложна, многомерна и разнопланова, что не позволяет пока, к сожалению, выработать универсальное ее понятие. В докладе Генерального секретаря ООН на второй сессии Комиссии по предотвращению преступности и уголовному правосудию Экономического и Социального Совета ООН 13–23 апреля 1993 г. сформулирован следующий перечень признаков организованной преступности:
а) организованная преступность – это деятельность объединений преступных групп или группировок, объединившихся на экономической основе. Эти группировки очень напоминают банды периода феодализма, которые существовали в средневековой Европе. Экономические выгоды извлекаются ими путем предоставления законных услуг и товаров в незаконной форме;
б) организованная преступность предполагает конспиративную преступную деятельность, в ходе которой с помощью иерархически построенных структур координируется планирование и осуществление незаконных деяний или достижение незаконных целей с помощью незаконных средств;
в) организованные преступные группировки имеют тенденцию устанавливать частичную или полную монополию на предоставление незаконных товаров и услуг потребителям, поскольку таким образом гарантируется получение более высоких доходов;
г) организованная преступность не ограничивается лишь осуществлением заведомо незаконной деятельности, такой, как «отмывание» денег через законные экономические структуры и манипуляции, осуществленные с помощью электронных средств.
Преступные группировки проникают во многие доходные законные виды деятельности;
д) организованные в группировки преступники используют в своей «работе» различные меры, которые могут быть изощренными и тонкими или, наоборот, грубыми, прямыми и острыми. Они используют для установления монополии на предоставление незаконных товаров и услуг, для проникновения в законные виды деятельности и коррумпирования должностных лицОдновременно обоснованным является и предложение И.Г. Галимова и М.Ф. Сундурова о добавлении к данной характеристике таких признаков, как профессионализм преступной деятельности и внедрение преступных сообществ в государственные и общественные институты.
Вышеперечисленные сущностные признаки в совокупности, как представляется, полностью отражают характеристику такого социально опасного явления, как организованная преступность. Вместе с тем необходимо иметь в виду, что такое понятие организованной преступности – понятие криминологическое и в силу своей недостаточной определенности и многосложности не может напрямую закрепляться в уголовном законе. Поэтому законодатель в УК РФ предусматривает соответствующие этому понятию уголовно-правовые формы проявления организованной преступности – организованную группу и преступное сообщество (преступная организация).
Формы проявления преступной организационной деятельности могут быть различными. Интересной представляется классификация, предложенная И.Г. Галимовым и М.Ф. Сундуровым на основе изучения организованной преступности в Республике Татарстан. Они, в частности, выделяют семь форм организованной преступности: 1. Организованные преступные группы. 2. Замкнутые преступные организации. 3. Преступные сообщества, т.е. объединения организованных преступных групп и организаций, построенных на основе иерархии или координации. 4. Объединение преступных сообществ, преступных организаций и организованных преступных групп в пределах города, региона. 5. Межрегиональные объединения преступных сообществ и организаций. 6. Общенациональные преступные ассоциации. 7. Транснациональные преступные ассоциации.
Следует отметить, что среди юридической общественности в процессе подготовки нового уголовного законодательства вопрос о выделении преступного сообщества (преступной организации) в качестве самостоятельной формы соучастия, предусматриваемой непосредственно в статьях Особенной части, не получил однозначного решения. Имелись как активные сторонники такого решения), так и специалисты, категорически возражавшие против такого подхода, третьи исповедовали более осторожный подход к изменению законодательства.
Не получило поддержки и предложение предусмотреть уголовную ответственность для организаторов не в связи с их деятельностью по организации конкретных преступлений, доказательство которой требует весьма серьезных усилий со стороны правоохранительных органов, а в связи с их участием в общей преступной деятельности). Данное предложение имело в своей основе стремление максимального упрощения процедуры процессуального доказывания со стороны правоохранительных органов причинной связи между действиями организаторов и преступными эпизодами группы, что совершенно обоснованно не было воспринято законодателем.
Согласно ч. 4 ст. 35 УК преступным сообществом (преступной организацией) признается «сплоченная организованная группа (организация), созданная для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединение организованных групп, созданное в тех же целях». Данное определение в своих основных чертах воспроизводит определение преступного сообщества, предусматривавшееся в ст. 52 Уголовного уложения Российской империи 1903 г., согласно которой «согласившийся принять участие в преступном сообществе для учинения тяжкого преступления или преступления и не отказавшийся от дальнейшего соучастия, но не бывший соучастником тяжкого преступления или преступления, отвечает только за участие в сообществе. Участие в сообществе для учинения тяжкого преступления, или преступления, или в шайке, составившейся для учинения нескольких тяжких преступлений или преступлений, наказывается в случаях, особо законом указанных». В Модельном Уголовном кодексе стран СНГ содержится иное определение преступного сообщества: «Преступным сообществом признается сплоченное объединение организованных преступных групп с целью получения незаконных доходов» (ч. 4 ст. 38). По-разному определяется преступное сообщество в новейших УК стран СНГ. Так, согласно УК Кыргызской Республики «Преступным сообществом признается предварительное объединение двух или более организованных групп для занятия преступной деятельностью (ч. 5 ст. 29). По УК Республики Узбекистан «Преступным сообществом признается устойчивое сплоченное объединение двух или более лиц или групп, предварительно сорганизовавшихся для систематического совершения тяжких или особо тяжких преступлений» (ч. 5 ст. 31). УК Республики Таджикистан признает преступным сообществом «двух или нескольких преступных групп, организовавшихся для неоднократного совершения тяжких или особо тяжких преступлений, в устойчивую организацию, деятельность которой основывается на разделении между членами сообщества и его структурами функций управления, обеспечения и исполнения преступных целей сообщества» (ч. 4 ст. 39). УК Республики Беларусь упор делает на другое обстоятельство: «Преступной организацией признается объединение организованных групп либо их организаторов (руководителей), иных участников для разработки или реализации мер по осуществлению преступной деятельности (выделено нами. – Авт.) либо созданию условий для ее поддержания и развития» (ч. 1 ст. 19). Столь существенные различия в определении преступного сообщества свидетельствуют об отсутствии в уголовно-правовой доктрине последних десятилетий четких критериев и показателей этого социально опасного явления.
Выделяя четыре групповые формы объединения, законодатель должен был при их определении отразить и соответствующие ограничительные сущностные признаки. Однако сопоставление признаков организованной группы и преступного сообщества (преступной организации) показывает, что эту задачу законодатель не выполнил и соответствующие формы не имеют четко выраженных границ, что создает серьезные трудности в правоприменительной деятельности. В специальной литературе высказываются в связи с этим и более радикальные предложения. Так, И.Г. Галимов и М.Ф. Сундуров считают, что надо отказаться от двухступенчатой схемы определения форм организованной преступности в УК (имеются в виду организованная группа и преступное сообщество. – Авт.), дать универсальное общее определение организованного преступного формирования и в то же время предусмотреть его основные модификации с учетом количества участников, сфер проявления, вооруженности и структуры организационных связей. Данное предложение имеет под собой основание и в перспективе может быть реализовано в УК РФ, однако с точки зрения определения понятия более предпочтительным является определение преступного сообщества, содержащееся в Модельном УК.
В уголовно-правовой доктрине преступное сообщество на протяжении весьма значительного периода времени характеризовалось признаками устойчивости и сплоченности. Однако при введении в 1989 г. законодателем в Особенную часть УК РСФСР организованной группы в качестве квалифицирующего обстоятельства судебная практика стала толковать признак устойчивости в качестве основного признака организованной группы. В связи с этим уместно будет отметить, что в первом официальном проекте УК РФ 1992 г. преступное сообщество (преступная организация) как форма соучастия в ст. 30 (формы соучастия) вообще не упоминалась. В ходе последующего обсуждения проекта УК предлагалось определять сущностную характеристику преступного сообщества сквозь призму признака устойчивости, но законодатель не поддержал данное предложение и постановил считать наряду с другими в числе основных признаков преступного сообщества сплоченность.
По смыслу закона характерными признаками преступного сообщества (преступной организации) являются организованность, сплоченность и специальная цель деятельности – совершение тяжких или особо тяжких преступлений.
Понятие организованности было рассмотрено при анализе организованной группы, поэтому сразу же обратимся к выявлению содержательных характеристик сплоченности.
Понятие сплоченности тесно связано с понятием устойчивости, которое характеризует организованную группу, однако его использование законодателем в качестве самостоятельного признака сообщества следует расценивать как намерение придать его содержанию иной характер, отличный от содержания устойчивости. Признак сплоченности отражает более высокую степень согласованности преступной деятельности по сравнению с организованной группой и проявляется в спаянности, социально-психологической общности сообщества. В социальной психологии в качестве детерминантов сплочения выделяют: а) кооперативное поведение, понимаемое одновременно и как объективная взаимозависимость участников совместной деятельности, и как особая форма мотивации; б) цели группы, характер и сложность которых определяют и соответствующий уровень специализации индивидуальных усилий, и тесноту кооперации; в) сходство ценностных ориентаций и взглядов как основу тяготения лица к группе. Объединение членов сообщества происходит вследствие наличия единой системы социальных ценностей и одинаковых социальных ориентации соучастников. Опосредованные через совместную преступную деятельность, они способствуют выработке в сообществе собственных взглядов, норм поведения и ценностной ориентации, которых придерживаются все его члены. Чем дольше существует такое сообщество, тем в большей степени поведение членов сообщества определяется внутригрупповыми нормами, которые представляют собой определенные шаблоны поведения и ориентированы на достижение целей конкретного сообщества за счет объединения физических и моральных сил всех соучастников. Подчинение этим нормам может быть как добровольным, так и принудительным, в том числе и на основе прямого физического или психического насилия.
Значительное влияние на консолидацию сообщества, формирование в нем соответствующего микроклимата оказывают ее лидеры. Это могут быть как организаторы, способные задавать сообществу программу противоправного поведения, так и организаторы, предрасположенные лишь к организации конкретной деятельности, конкретного преступления. Чем сильнее зависимость соучастников от внутригрупповых норм, выше авторитет организаторов или руководителей, тем выше социально-психологическая общность членов сообщества и, следовательно, тем более оно сплочено и с большей эффективностью может действовать.
В специальной литературе в содержание сплоченности наряду с указанными обстоятельствами включают и некоторые другие: «круговую поруку», конспирацию, общую кассу (общак), наличие специальных технических средств и т.д. Несомненно, что эти обстоятельства в той или иной степени находят свое отражение в сообществе, ибо оно согласно закону представляет собой либо одну сплоченную организованную группу (организация), либо объединение таких групп (сообщество – союз обществ).
Следовательно, оно должно обладать определенной системой иерархической связи. Во главе иерархической структуры сообщества находятся руководители или совет руководителей, в состав совета также входят руководители структурных подразделений, аналитики (советники), держатели «общака», нередко сюда же входят коррумпированные лица государственного аппарата. Нижнюю часть этой структуры составляют боевики, рядовые исполнители, наводчики, пособники и т.д.
Преступное сообщество может быть структурировано, т.е. подразделяться на более мелкие структурные подразделения, но может быть и единым, и в этом случае оно представляет собой сплоченную организованную группу (организацию). Структурное подразделение преступного сообщества (преступной организации) – это входящая в сообщество группа из двух или более лиц (бригада, звено, группировка и т.д.), которая может выполнять различные функции в рамках и целях преступного сообщества.
Одни из них занимаются непосредственным совершением преступлений, другие выполняют «обеспечивающие» функции (связь, разведка, материальное обеспечение и т.п.). Сообщество может быть с обязательным жестким подчинением руководству сообщества, но может включать в себя и автономные структурные подразделения, которые в целом выполняют общую линию поведения сообщества, подконтрольны его руководству, однако сохраняют относительную свободу и самостоятельность действий. Как правило, оно распространяет свое влияние на определенный территориальный район или на определенную сферу деятельности, т.е. имеет специализацию (торговля оружием или наркотиками, контрабанда, финансовые операции т.д.). Однако чаще всего сообщество имеет межрегиональные и даже международные связи.
Типичным примером преступного сообщества может служить действовавшая во Владивостоке крупная преступная группировка под руководством братьев Л., которая ставила перед собой задачу подчинить себе криминальные структуры и в конечном итоге утвердиться лидером во Владивостоке. Данная группировка (система – по определению ее членов) включала в себя следующие структурные подразделения: коммерческие структуры, принадлежащие братьям, штаб, аналитический центр, осуществлявший сбор и анализ информации, поступавшей из разных источников, в том числе и агентурным путем, спецназ, который занимался физическим устранением противников, контрразведка, в функции которой входило выявление чужих агентов и неблагонадежных сотрудников системы, бригады – низовые звенья службы безопасности, занимавшиеся сбором дани с коммерческих структур на контролируемой территории, разведка, занимавшаяся сбором информации в различных криминальных и коммерческих структурах, органах власти, вербовкой агентов и подготовкой убийств, служба боевого и хозяйственного обеспечения, содержавшая 16 конспиративных квартир, добывавшая и хранившая оружие. Л. поддерживали неформальные отношения с работниками милиции, суда, прокуратуры и администрации края. Система была оснащена американским, японским и российским оборудованием для прослушивания разговоров через стены, двери и окна, чужих телефонных разговоров и кодирования своих, обнаружения подслушивающих устройств, прослушивания и записи разговоров на расстоянии, записей радиопереговоров между наземными и воздушными объектами, имелся даже детектор лжи. На вооружении группировки были пистолеты и револьверы, АКМ, винтовка, карабины, гранаты, взрывные устройства, обрез, взрывчатые вещества. За время своей деятельности группировка совершила 18 убийств, 6 покушений на убийства, ряд иных тяжких преступлений Следующим признаком преступного сообщества (преступной организации) является наличие специальной цели – совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Данный признак не является безупречным хотя бы уже в силу того, что определять качество преступного образования через тяжесть совершенного его участниками преступления некорректно, поскольку по данному признаку формирование не может быть квалифицировано как преступное сообщество. Группа лиц по предварительному сговору и организованная группа также могут создаваться для совершения тяжких и особо тяжких преступлений. Никаких запретов по этому поводу закон не содержит. Следовательно, создается возможность либо неоправданного сужения понятия организованной группы, либо, наоборот, оценки как выполненных преступным сообществом случаев совершения организованной группой тяжких или особо, тяжких преступлений.
Согласно принятой в УК классификации (ч. 4 и 5 ст. 15) тяжкими преступлениями признаются деяния, за совершение которых максимальное наказание не превышает 10 лет лишения свободы, а особо тяжкими – на срок свыше 10 лет лишения свободы или более строгое наказание. Сказанное, однако, не означает, что в процессе своей деятельности преступное сообщество не может совершать и иные, не отнесенные к тяжким и особо тяжким, преступления. Вместе с тем следует отметить, что в данном случае тоже нет исчерпывающей определенности и четкости. С точки зрения традиционной организованной преступности, основными доходными промыслами для нее являются незаконный оборот наркотиков и оружия, преступления в сфере экономической деятельности, контроль за игорным и развлекательным бизнесом, а также проституцией и порнографией. Между тем из числа преступлений, входящих в орбиту интересов организованной преступности, к тяжким и особо тяжким относятся лишь преступления, связанные с незаконным оборотом оружия и наркотиков, остальные преступления, как правило, относятся к числу преступлений средней тяжести. В этом смысле криминологически оправданна и более того – находит применение в международной практике другая цель, воспроизведенная в Модельном УК для стран-участниц СНГ: извлечение незаконных доходов.
Количественные характеристики преступного сообщества (преступной организации) в законе не определяются. Поэтому следует исходить из общих требований соучастия, предусмотренных ст. 32 УК, хотя в специальной литературе высказывались предложения об увеличении минимальной численности преступной организации. Например, УК Италии в ст. 416 и 416 (1), которые предусматривают ответственность за создание объединения и объединения мафиозного типа, прямо устанавливает минимальное количество субъектов – 3 лица.
Законодатель настолько высоко оценивает общественную опасность преступного сообщества (преступной организации), что не только выделяет ее в Общей части среди форм соучастия и признает ее существование как отягчающее наказание обстоятельство, но и предусматривает в Особенной части УК специальные составы, в которых сообщество указывается в качестве конститутивных признаков. Данные преступления признаются оконченными с момента создания вооруженного формирования (ст. 208 УК), банды (ст. 209 УК) и преступного сообщества (преступной организации) – ст. 210 УК, вне зависимости от того, успело ли формирование, банда или сообщество совершить какое-либо преступление или нет. Деятельность, направленная на создание указанных объединений, но по не зависящим от виновного причинам не завершившаяся созданием таких формирований, образует покушение на создание формирования, банды или преступного сообщества (преступной организации).
5. Основания и пределы ответственности соучастников
Соучастие в преступлении является особой формой преступной деятельности, в которой находит свое отражение объединение усилий нескольких лиц в целях достижения единого для соучастников преступного результата. Данная форма деятельности является при прочих равных условиях более опасной по сравнению с индивидуальными действиями отдельных лиц.
Такой вывод логически вытекает из того обстоятельства, что любое объединение людей является более производительным и эффективным, чем усилия одного человека. Кроме того, следует учитывать и психологический фактор – это не просто объединение действий, но и взаимная поддержка соучастников и объединенное давление на потерпевшего.
Вместе с тем соучастие не создает каких-либо особых оснований уголовной ответственности. На соучастников распространяются общие принципы ответственности по уголовному праву, согласно которым основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК (ст. 8 УК).
Данное положение имеет принципиальное значение как при установлении уголовной ответственности за единоличные действия, так и при установлении уголовной ответственности за совершение преступления в соучастии. В статьях Особенной части составы преступлений, как правило, описываются исходя из совершения их одним лицом. Вместе с тем по прямому указанию ч. 2 ст. 34 УК диспозиция статьи Особенной части, определяющей конкретное преступление, одновременно описывает исчерпывающим образом и действия исполнителя (соисполнителя).
Ответственность соучастников должна быть самостоятельной и строго индивидуальной. Любое из совместно действующих лиц должно отвечать только за свои деяния и лишь в пределах личной виновности. При описании института соучастия законодатель не указывает на обязательность ответственности соучастников лишь в пределах умысла. Однако это непреложное обстоятельство вытекает из основополагающего принципа уголовного права – принципа вины. Именно поэтому за эксцесс исполнителя другие соучастники преступления ответственности не подлежат. В ч. 7 ст. 16 УК Республики Беларусь прямо сказано: «За деяния, совершенные исполнителем и не охватывавшиеся умыслом соучастников, другие соучастники уголовной ответственности не несут». Более широко это положение сформулировано в Уголовном законе Латвийской Республики: «Если соучастник не сознавал какое-либо из преступных деяний, совершенных исполнителем и другими соучастниками, он за них к уголовной ответственности не привлекается (ч. 7 ст. 20)». В уголовном законодательстве отдельных зарубежных стран на это обстоятельство обращается специальное внимание.
Так, в соответствии со ст. 20 УК Республики Польша: «Каждый из соучастников в совершении запрещенного деяния подлежит ответственности в пределах своего умысла или неумышленной вины независимо от ответственности остальных соучастников».
Основания ответственности иных соучастников определяются с учетом следующих обстоятельств. Во-первых, признаки состава преступления указываются не только в Особенной части, но и в Общей (характеристика субъекта, вины, признаки неоконченной преступной деятельности и т.д.). Во-вторых, как отмечалось ранее, совместная преступная деятельность нескольких лиц регламентируется тесно взаимосвязанными и образующими единую систему нормами Общей и Особенной частей УК РФ. В Общую часть применительно к соучастию выносится характеристика «сложного субъекта» преступления и определяются правила его ответственности. Причем положения Общей части носят универсальный характер и имеют значение для правоприменителя во всех случаях, когда он сталкивается с конкретной общественно опасной совместной деятельностью, предусмотренной статьей Особенной части УК. В Особенной части описываются конкретные составы преступлений. Поэтому когда преступление совершается одним лицом для обоснования его ответственности, достаточно общих правил. Когда же преступление совершается несколькими лицами, то в действие вступают специальные нормы Общей части, и для наличия состава преступления каждого из участников нужно устанавливать не только признаки Особенной части, но также и признаки, которые согласно положениям ст. 32–36 УК характеризуют деятельность нескольких лиц, совместно совершающих определенное преступление. Каждый из соучастников, какие бы действия в совместно совершенном преступлении он ни выполнял, подлежит уголовной ответственности на том основании, что он сам, действуя виновно, посягает на охраняемые уголовным законом общественные отношения, а его личный вклад носит характер общественно опасной деятельности.
Ответственность соучастников определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления (ч. 1 ст. 34 УК). Следовательно, ответственность лица зависит прежде всего от того, какую функцию оно выполняло в совершенном преступлении. Если лицо полностью или частично, единолично или с кем-либо непосредственно выполняет объективную сторону преступления, то оно признается исполнителем (соисполнителем) и его действия квалифицируются только по статье Особенной части УК (ч. 2 ст. 34 УК).
Когда же соучастник не принимает непосредственного участия в выполнении объективной стороны, но содействует исполнителю различным образом в качестве организатора, подстрекателя или пособника, его действия квалифицируются по статье, вменяемой исполнителю совместно совершенного преступления со ссылкой на ст. 33 УК. Такая ссылка необходима по той причине, что иные соучастники сами непосредственно конкретного состава преступления не выполняют, а описание объективной стороны конкретных преступлений рассчитано на индивидуальные действия субъекта. Состав преступления организатора, подстрекателя и пособника, как отмечалось выше, слагается из признаков, указанных в ст. 33 и статье, охватывающей деяние исполнителя. Если лицо одновременно выполняет функции исполнителя и подстрекателя (пособника, организатора), квалификация осуществляется по правилам ч. 2 ст. 34 УК (ч. 3 ст. 34).
Применяя вышеуказанные правила, вместе с тем следует иметь в виду два обстоятельства. Первое: законодатель подчеркивает, что наказуемость соучастника зависит как от выполняемых функций, так и от степени участия лица в совершении преступления, а также от значения этого участия для достижения цели преступления, т.е. необходимо учитывать фактический вклад лица в совместную деятельность (ч. 1 ст. 67 УК). Поэтому, несмотря на то, что по общему правилу пособник и подстрекатель наказываются более мягко, чем исполнитель, в конкретном случае реальное наказание подстрекателя может быть и более суровым, нежели исполнителя. Второе обстоятельство связано со следующим. Все соучастники отвечают за одно и то же преступление, которое, как правило, описывается в одной статье Особенной части УК или в одной части статьи. Вместе с тем возможны случаи, когда преступления будут предусмотрены в разных статьях и, более того, в разных главах и разделах УК. Такое положение может создаться, когда речь идет об общей и специальной норме, квалифицированной какими-либо обстоятельствами, которые могут быть вменены лишь одному соучастнику. Например, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК) возможно только в случае знания того обстоятельства, что потерпевший является сотрудником правоохранительного органа. Если кто-либо из соучастников, действуя совместно с другими лицами, не осознает указанного обстоятельства, то его действия в отличие от иных соучастников должны квалифицироваться не по ст. 317, а по ст. 105 УК (убийство).
Соучастники отвечают за самостоятельные действия. Вместе с тем, поскольку с совершаемым преступлением они связаны через действия (бездействие) исполнителя, вопрос об окончании преступления решается в зависимости от стадии осуществления действий исполнителя. Когда исполнителю преступления не удается довести до конца совместно задуманное по причинам, не зависящим от него (вынужденно), остальные соучастники в зависимости от стадии совершения преступления исполнителем несут ответственность за приготовление к преступлению или покушение на преступление (ч. 5 ст. 34 УК). Таким же образом решают вопрос и УК Республики Беларусь (ч. 8 ст. 16), и УК Республики Таджикистан (ч. 5 ст. 37), УК Республики Узбекистан и Кыргызской Республики соответствующего положения не содержат. По Уголовному закону Латвийской Республики, если исполнитель не приступил к совершению преступления, соучастники несут ответственность за приготовление к данному преступлению. Однако когда исполнитель не довел преступление до конца по причинам, от него не зависящим, соучастники несут ответственность за соучастие в покушении на преступление.
Выделив в качестве форм соучастия организованную группу и преступное сообщество (преступную организацию) как институты Общей и Особенной частей, УК обусловил необходимость законодательного определения пределов ответственности организаторов и участников этих объединений. В соответствии с ч. 5 ст. 35 УК лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими, а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом. Другие участники организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) несут уголовную ответственность за участие в них, а также за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали. В целом такие же пределы ответственности участников организованных групп и преступных сообществ определяют и новейшие УК стран СНГ. Таким образом, виновным лицам должны вменяться конкретно совершенные ими действия, которые охватываются признаками организации группы или преступного сообщества (преступной организации), а также те преступления, которые совершаются во исполнение планов группы или сообщества и отражают характер их деятельности. Однако в последнем случае необходимо, чтобы совершаемые преступления охватывались умыслом организаторов и руководителей организованной группы, сообщества или его структурных подразделений, а участники принимали непосредственное участие в их подготовке вне зависимости от их последующего участия в совершении конкретных преступлений. Если характер подготавливаемых и совершаемых преступлений существенно изменяется и получает иную уголовно-правовую характеристику, содеянное не может вменяться виновным, поскольку оно не охватывалось умыслом соучастников и, следовательно, отсутствует субъективное основание уголовной ответственности за соучастие.
В Особенной части УК законодатель предусмотрел три случая, когда ответственность для организаторов и участников вооруженного формирования (ст. 208 УК), банды (ст. 209 УК) и преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210 УК) наступает как за оконченное преступление, независимо от того, совершили ли эти объединения в последующем какие-либо преступления или нет.
Организатор преступной группы в случаях, когда она предусмотрена в качестве конститутивного или квалифицирующего признака конкретного преступления, отвечает как соисполнитель без ссылки на ст. 33 УК за все преступления, совершенные группой. Если лицо организует конкретное преступление, его действия квалифицируются по ст. 33 и той статье Особенной части, которая предусматривает организованное им преступление.
Преступления, совершаемые в соучастии, точно так же как и сами соучастники, могут характеризоваться различными объективными и субъективными признаками. В связи с этим возникает вопрос о пределах вменения соучастникам различных элементов, характеризующих деяние, совершенное исполнителем. По общему правилу объективные признаки, характеризующие деяние (способ, время совершения преступления и т.д.), имеющиеся на стороне одного, вменяются в ответственность другим соучастникам, если они охватывались их умыслом. Субъективные признаки, характеризующие свойства самого деяния (особые мотивы и цели), также вменяются другим соучастникам при условии, что они охватываются их умыслом. Однако если субъективный признак целиком связан с личностью исполнителя, то он вменяется только его носителю вне зависимости от того, знают или нет о нем другие соучастники. Данное положение можно проиллюстрировать следующим примером. Согласно п. «н» ч. 2 ст. 105 УК квалифицированный вид убийства образует совершение его неоднократно. Однако если другие соисполнители впервые совершают убийство, то их действия не могут быть квалифицированы по п. «н». Их действия в отличие от действий соисполнителя, ранее уже совершившего убийство, подлежат оценке только по пункту «ж» ч. 2 ст. 105 УК, который предусматривает такой квалифицированный вид убийства, как совершение его группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. УК Республики Польша прямо закрепляет данные правила в ст. 21: «_ 1. Личные обстоятельства, исключающие или смягчающие либо усиливающие уголовную ответственность, учитываются только в отношении лица, к которому они относятся.
2. Если личное обстоятельство, относящееся к виновному, хотя и влияющее только на усиление наказуемости, является признаком запрещенного деяния, соучастник подлежит уголовной ответственности, предусмотренной за это запрещенное деяние, в том случае, когда он об этом обстоятельстве знал, хотя оно к нему и не относилось». Аналогичным образом решают этот вопрос УК Швейцарии (ст. 26) и Уголовный закон Латвийской Республики (ст. 20).
Данное правило последовательно применяется и в институте назначения наказания. Согласно ч. 2 ст. 67 УК смягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при назначении наказания только этому соучастнику. Перечень таких обстоятельств излагается в ст. 61 и 63 УК.
Индивидуализация наказания соучастников осуществляется в соответствии с положениями ст. 67 УК на основе общих начал назначения наказания. В частности, совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации), а также особо активная роль в совершении преступления учитываются в качестве обстоятельств, отягчающих наказание (п. «в» и «г» ч. 1 ст. 63 УК). Вместе с тем следует учитывать и положения, предусмотренные в ч. 3 ст. 61 и ч. 2 ст. 63 УК, согласно которым, если смягчающее (отягчающее) обстоятельство предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК в качестве признака преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания. Вместе с тем в конкретных случаях необходимо принимать во внимание степень выраженности соответствующих признаков (одно дело, когда хищение совершается группой лиц по предварительному сговору в составе двух человек, и другое – когда в ней десять человек).
6. Специальные вопросы ответственности соучастников
Установление оснований и пределов ответственности вместе с тем не исключает возникновения в судебной практике и других специальных вопросов ответственности соучастников, обусловленных особенностями субъекта, стадиями совершения преступления, добровольным отказом и т.п. Все эти обстоятельства имеют существенное значение для квалификации действий соучастников и нуждаются в отдельном рассмотрении.
Квалификация соучастия в преступлениях со специальным субъектом. Специальным субъектом признается лицо, которое помимо общих признаков (возраст уголовной ответственности и вменяемость) в соответствии с законом наделяется дополнительными признаками, обусловленными статусом лица (гражданин РФ, должностное лицо и т.п.), половыми особенностями (мужчина или женщина), семейно-родственными отношениями и т.д. По УК РСФСР 1960 г. соучастие общего субъекта предусматривалось лишь в воинских преступлениях. Согласно ст. 237 УК РСФСР иные лица, кроме военнослужащих и приравненных к ним, могли выступать в качестве организаторов, подстрекателей или пособников. Однако по другим категориям уголовных дел судебная практика нередко отступала от этого принципа (см. изложенную в _ 3 настоящей главы рекомендацию постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г.). С принятием УК РФ 1996 г. норма о квалификации соучастия в преступлении со специальным субъектом стала универсальной. Согласно ч. 4 ст. 34 УК «Лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве организатора, подстрекателя либо пособника». Аналогичное правило закрепляется и в ч. 4 ст. 37 УК Республики Таджикистан.
Таким образом, в соучастии со специальным субъектом иные лица, не отвечающие признакам специального субъекта, не могут быть ни исполнителями, ни соисполнителями. Содеянное ими требует обязательной ссылки на ст. 33 УК (организатор, подстрекатель, пособник). Вместе с тем ситуации соучастия в преступлении со специальным субъектом следует отличать от случаев, когда исполнитель не достиг возраста уголовной ответственности или является невменяемым. Поскольку в этих случаях речь уже будет идти не о соучастии, а о посредственном причинении, постольку положения ч. 4 ст. 34 УК на них не распространяются.
Ответственность соучастников при эксцессе исполнителя. Понятие эксцесса исполнителя впервые закреплено в уголовном законодательстве России. До вступления в действие УК РФ 1996 г. понятие эксцесса разрабатывалось доктриной уголовного права. В соответствии со ст. 36 УК эксцессом исполнителя признаются случаи «совершения исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников». В такого рода ситуациях имеет место отклоняющееся от общего умысла, договоренности поведение (от лат. excessus – отступление, уклонение) исполнителя. Эксцесс исполнителя возможен при любой из предусмотренных УК форм соучастия. При эксцессе исполнителя он самостоятельно выходит за рамки ранее согласованного с другими соучастниками и совершает более тяжкое преступление. При совершении исполнителем менее тяжкого преступления по сравнению с тем, что было оговорено, у него имеется добровольный отказ от совершения более тяжкого преступления. Ответственность за эксцесс исполнителя несет только сам исполнитель, другие соучастники преступления отвечают лишь за деяние, которое охватывалось их умыслом (ст. 36 УК).
При эксцессе самостоятельные действия исполнителя должны иметь юридическое значение (по тексту закона – совершение иного преступления). Не будет эксцессом в смысле рассматриваемого института кража, совершенная не днем, а вечером; убийство не с помощью пистолета, а ножа, поскольку эти обстоятельства не меняют характера содеянного – убийства, согласованного с другими соучастниками. Совершая эксцесс, исполнитель либо причиняет иной вред, чем было оговорено, либо совершает деяние при таких обстоятельствах, которые существенно изменяют юридическую природу деяния (например, не просто убийство, а квалифицированное убийство). При эксцессе отсутствует причинная связь между действиями соучастников и совершенным преступлением. Кроме того, выходя за пределы заранее оговоренного, исполнитель тем самым изменяет содержание умысла и, следовательно, теряется субъективная связь между соучастниками. Отсутствие объективных и субъективных оснований упречности (совместности совершения) других соучастников делает возможным освобождение их от уголовной ответственности при эксцессе. Поэтому законодатель и формулирует в ст. 36 УК положение о том, что «за эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат». Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ переквалифицировала действия Г.А., Г.М. и С. с п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ на п. «а», «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ на том основании, что в судебном заседании не было установлено, что подсудимые знали о наличии у Я. ножа, видели его применение, и это охватывалось их умыслом. Таким образом, за применение ножа при разбойном нападении должен отвечать лишь один Я.
По степени отклонения исполнителя от состоявшегося между соучастниками соглашения эксцесс исполнителя обычно подразделяют на два вида – количественный и качественный. При количественном эксцессе исполнитель выходит за рамки согласованного либо в части формы преступного посягательства – и тогда он сопряжен с совершением однородного с задуманным преступления (вместо кражи – грабеж), либо в части квалифицирующего обстоятельства – и тогда исполнитель совершает квалифицированный вид задуманного преступления (вместо простого убийства – убийство с особой жестокостью).
Количественный эксцесс не прерывает совместно начатого преступления и поэтому согласованное деяние в целом совершается.
Качественный эксцесс выражается в совершении абсолютно другого по характеру и степени общественной опасности преступления (вместо кражи – незаконное приобретение наркотических средств) либо когда наряду с задуманным совершается и другое, не охватываемое умыслом соучастников, преступление (разбой и вместе с ним изнасилование). При качественном эксцессе исполнитель прерывает исполнение совместно задуманного и выполняет действия, которые не охватывались умыслом других соучастников.
При количественном эксцессе соучастники отвечают либо за неоконченное преступление (приготовление, покушение), либо за оконченное преступление, которое охватывалось их умыслом. При качественном эксцессе исполнитель отвечает по совокупности за приготовление совместно задуманного преступления (если преступление является тяжким или особо тяжким) и другое, фактически совершенное преступление, либо по совокупности совершенных преступлений. Другие соучастники привлекаются к ответственности либо за приготовление к совместно задуманному преступлению, либо за то преступление, которое изначально охватывалось их умыслом
В некоторых случаях бывает достаточно сложно определить – нужно ли применять правила об эксцессе или вменять содеянное всем соучастникам. В п. 7 постановления Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности» от 5 сентября 1986 г. об эксцессе при групповом совершении сказано следующее: «Если группа лиц с предварительным сговором имела намерение совершить кражу или грабеж, а один из участников применил или угрожал применить насилие, опасное для жизни и здоровья потерпевшего, то его действия следует квалифицировать как разбой, а действия других лиц – соответственно как кражу или грабеж при условии, что они непосредственно не способствовали применению насилия либо не воспользовались им для завладения имуществом потерпевшего»
Квалификация неудавшегося соучастия. В действующем УК понятие «неудавшееся соучастие» не употребляется, однако в теории уголовного права оно всегда выделялось. Вместе с тем в вопросе о том, какие случаи следует считать неудавшимся соучастием, единообразия не было, и мнения ученых разделились. Одни авторы полагали, что неудавшимся соучастием и, в частности, подстрекательством следует считать случаи, когда подстрекатель не смог склонить подстрекаемого к совершению преступления. И наоборот, соучастие признается удавшимся, если предполагаемый исполнитель, дав согласие на совершение преступления, впоследствии тем не менее его не совершает Другие авторы относят к неудавшемуся соучастию и случаи добровольного отказа исполнителя. В учебной литературе также высказываются разные подходы. В одних учебниках излагается позиция, согласно которой неудавшееся соучастие имеет место в случаях, когда предполагаемый исполнитель не только не приступил к подготовке преступления, но и не выразил своего согласия на совершение преступления. По мнению других авторов, оно имеет место в тех случаях, когда исполнитель уже на первоначальном этапе отказался совершить преступление, либо когда имеется добровольный отказ исполнителя, либо в случаях неиспользования предлагаемого со стороны иных соучастников содействия исполнителем.
Наиболее широко понятие неудавшегося соучастия трактует Ю.А. Красиков, по мнению которого организационную деятельность, подстрекательство и пособничество следует называть неудавшимися в случаях, когда они остались безрезультатными (исполнитель либо не собирался совершать преступление, либо собирался, но передумал и ничего не совершил). Исполнитель в этих случаях вообще не подлежит ответственности, а действия иных соучастников надлежит рассматривать как приготовление к соучастию в преступлении (ст. 30, 33 и статья Особенной части).
Соучастие признается оконченным не с момента выполнения действия соучастника (организатора, подстрекателя или пособника), а с момента окончания преступления в целом (выполнения всех действий исполнителем или наступления преступного результата). Вместе с тем совместная деятельность двух или более лиц по совершению преступления может, несмотря на все усилия соучастников, вообще не состояться в силу отказа исполнителя совершить преступление. Она может быть также прервана до того момента, когда исполнитель воплотит в жизнь намеченное соучастниками. В свою очередь недоведение преступления до конца может быть обусловлено пресечением преступной деятельности соучастников правоохранительными органами или иными лицами (иначе говоря, недоведения преступления до конца по причинам, не зависящим от воли виновного) или добровольным отказом исполнителя. Во всех вышеуказанных случаях намерения соучастников по совершению конкретного преступления оказываются нереализованными (неудавшимися). Строго говоря, здесь не может идти речь о соучастии, поскольку отсутствуют либо преступные действия исполнителя, либо объективная связь между действиями исполнителя и других соучастников.
С неудавшимся соучастием мы сталкиваемся в тех случаях, когда, несмотря на все усилия соучастников, исполнитель отказывается от совершения преступления, а также при его добровольном отказе. В последнем случае оценка содеянного как неудавшегося соучастия обусловлена тем, что иные соучастники в отличие от исполнителя не отказываются от преступления. При недоведении преступления исполнителем до конца по не зависящим от него обстоятельствам действия всех иных соучастников, точно так же, как и исполнителя, должны квалифицироваться по норме о неоконченном преступлении (ст. 30). Действующий УК предусматривает правила квалификации лишь в отношении неудавшегося подстрекательства. Согласно ч. 5 ст. 34 УК «за приготовление к преступлению несет уголовную ответственность также лицо, которому по не зависящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления». О неудавшихся организационных и пособнических действиях закон не упоминает. Полагаем, что это пробел закона, ибо в практике возможны случаи, когда несмотря на все выполненные действия по организации преступления или пособничеству ему исполнитель либо не принял предложенную помощь, либо, первоначально согласившись с ней, затем отказался от выполнения преступления. Однако в отличие от подстрекательства организационные и пособнические действия могут совершаться как в процессе подготовки преступления, так и в процессе его совершения. Когда речь идет, например, о приискании соучастников либо о предоставлении орудий совершения преступления, то такие действия создают необходимые условия для совершения преступления и, следовательно, так же как и при неудавшемся подстрекательстве, они должны расцениваться как приготовление к преступлению. Необходимо только отметить, что ответственность за приготовление наступает лишь в случаях, когда речь идет о тяжком или особо тяжком преступлении.
Особое правило, касающееся оценки организационных действий, содержится в ч. 6 ст. 35, согласно которой «создание организованной группы в случаях, не предусмотренных статьями Особенной части настоящего Кодекса, влечет уголовную ответственность за приготовление к тем преступлениям, для совершения которых она создана». Законодатель не оговаривает, к какому этапу развития преступной деятельности относится данное положение. По нашему мнению, в данных случаях речь может идти только о неоконченных преступлениях, поскольку нелогично оценивать оконченное преступление как неоконченное и тем самым необоснованно занижать общественную опасность содеянного. Если создание организованной группы образует самостоятельный состав, то это означает необходимость квалификации содеянного как оконченного преступления (см. ст. 208, 209 УК). По буквальному смыслу данной статьи как приготовление надлежит расценивать действия лица, создавшего организованную группу как в тех случаях, когда она предусматривается в основном составе, так и в тех случаях, когда она указана в качестве квалифицирующего признака (ст. 105, 158 УК и т.д.).
Аналогичное российскому положение содержится в ч. 6 ст. 37 УК Республики Таджикистан: «Если действия организатора, подстрекателя или пособника, по не зависящим от них обстоятельствам, окажутся неудавшимися, ответственность этих лиц наступает за приготовление к соответствующему преступлению». В зарубежном законодательстве этот вопрос решается иначе.
Согласно 30 УК ФРГ «(1) Кто пытается склонить другого совершить преступление или подстрекать к совершению такового, тот наказывается согласно положениям о покушении на преступление, но наказание должно быть смягчено согласно абз. 1 _ 49, абз. 3 _ 23 действует соответственно. (2) Так же наказывается тот, кто выражает готовность совершить преступление, кто принимает предложение другого или кто договаривается с другим лицом совершить преступление или подстрекать к преступлению».
Добровольный отказ соучастников от совершения преступления. УК РФ 1996 г. в отличие от предыдущих уголовно-правовых актов достаточно подробно урегулировал на законодательном уровне условия добровольного отказа и правила квалификации действий соучастников. Положения, предусматривающие эти условия и правила, излагаются при закреплении института неоконченного преступления. Добровольный отказ соучастников означает, что один или несколько соучастников прекращают выполнение тех действий, которые они обязаны выполнить в силу исполняемой роли, при осознании возможности доведения их до конца. Как и в случаях индивидуального совершения преступления добровольный отказ соучастников должен характеризоваться признаками добровольности и окончательности. Он также является условием освобождения соучастников от уголовной ответственности, если в содеянном до принятия решения об отказе не содержится признаков иного состава преступления. Вместе с тем при совершении преступления в соучастии добровольный отказ имеет определенные специфические особенности, обусловленные фактом совместного совершения преступления.
Добровольный отказ соучастников возможен при любом виде и в любой форме соучастия на любой стадии исполнения преступления; но обязательно до момента наступления преступного результата. Одновременно следует иметь в виду, что добровольный отказ исполнителя является основанием для неприменения к нему уголовной ответственности, однако это не означает, что и в отношении других соучастников не применяется уголовная ответственность. Иные соучастники не подлежат уголовной ответственности лишь при установлении на их стороне добровольного отказа.
Согласно ч. 2 ст. 31 УК «Лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца». Нет сомнения, что данное положение, как и положение, предусмотренное ч. 1 ст. 31 УК, относятся только к исполнителю. На остальных соучастников данные правила распространяться не могут, поскольку их действия, как правило, совершаются до исполнения преступления исполнителем. Поэтому добровольный отказ других соучастников может быть только до или в самый начальный момент деятельности исполнителя.
Наиболее строгие требования предъявляет УК к добровольному отказу организатора и подстрекателя к преступлению, менее строгие – для пособника. Согласно ч. 4 ст. 31 УК «Организатор преступления и подстрекатель к преступлению не подлежат уголовной ответственности, если они своевременным сообщением органам власти или иными предпринятыми мерами предотвратили доведение преступления исполнителем до конца». Таким образом, добровольный отказ организатора и подстрекателя может быть совершен только в активной форме, когда их действия (в силу сообщения органам власти, предупреждения потерпевшего, остановки исполнителя, в том числе и путем физического воздействия) не позволили исполнителю выполнить задуманное. Обязательность предотвращения совершения преступления как условие добровольного отказа организатора и подстрекателя предъявляются также в УК Республики Беларусь и Уголовном законе Латвийской Республики.
В случаях, когда предпринятые организатором или подстрекателем действия не привели к предотвращению совершения преступления исполнителем, такие меры могут быть признаны судом смягчающими обстоятельствами при назначении наказания (ч. 5 ст. 31 УК). По УК Республики Таджикистан применительно к сообщению органам власти не указывается на его своевременность, хотя такое требование с необходимостью вытекает из текста ч. 4 ст. 34 УК.
В отличие от организатора и подстрекателя «пособник преступления не подлежит уголовной ответственности, если он предпринял все зависящие от него меры, чтобы предотвратить совершение преступления» (ч. 4 ст. 31 УК).
В силу специфики выполняемых действий пособник может осуществить добровольный отказ как путем действия (сообщение органам власти о готовящемся преступлении, предупреждение потерпевшего, отобрание предоставленных ранее орудий или средств совершения преступления и т.п.), так и путем бездействия (несообщение информации о распорядке дня предполагаемого потерпевшего и т.п.). Законодатель делает упор на то, что пособник должен предпринять все зависящие от него меры, т.е. нейтрализовать то, чем он способствовал исполнителю.
Новейшие УК стран СНГ по-разному решают вопросы добровольного отказа пособника. УК Республики Узбекистан вообще не содержит положений, регулирующих особые условия соучастников. УК Республики Таджикистан в ч. 4 ст. 34, как и Модельный УК стран СНГ, устанавливает, что пособник не подлежит уголовной ответственности, если до окончания исполнителем преступления откажет ему в заранее обещанном содействии или устранит результаты уже оказанной помощи. Если же он не предпринял всех зависящих от него мер и исполнитель совершил преступление, то ответственность пособника наступает на общих основаниях, а его действия могут рассматриваться в качестве обстоятельства, смягчающего наказание. Примерно так же регулирует вопросы добровольного отказа и УК Республики Беларусь (ч. 4 ст. 15), Уголовный закон Латвийской Республики (ч. 9 ст. 20) упоминает лишь о добровольном отказе от оказания обещанной помощи, ничего не говоря об устранении уже оказанной помощи.
Естественно, что если в действиях добровольно отказавшихся от преступления соучастников имеются признаки иного состава преступления, например, у пособника – незаконное приобретение оружия при отказе от убийства, то они несут ответственность за это иное преступление.
Весьма важное положение в отношении участника организованной группы или преступного сообщества предусматривается в УК Республики Таджикистан. В соответствии с ч. 9 ст. 39 не подлежит наказанию участник организованной группы или преступного сообщества, добровольно явившийся в органы власти и оказавший активное содействие в раскрытии преступных замыслов до того, как будет совершено преступление, если фактически совершенное им деяние не содержит состава иного преступления. Еще более льготные условия освобождения от уголовной ответственности участника преступной организации содержатся в УК Республики Беларусь. Согласно ст. 20 этого кодекса: «Участник преступной организации (кроме организатора или руководителя), добровольно заявивший о существовании преступной организации и способствовавший ее изобличению, освобождается от уголовной ответственности за участие в преступной организации и совершенные им в составе этой организации преступления, за исключением особо тяжких или тяжких преступлений, связанных с посягательством на жизнь или здоровье человека». УК РФ не предусматривает в Общей части аналогичной нормы, но вместе с тем в Особенной части УК, например, в ст. 208 (организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем) предусматривается специальный случай освобождения от уголовной ответственности, при условии, что лицо добровольно прекращает свое участие в незаконном вооруженном формировании, сдает оружие и в его действиях нет иного состава преступления. Такие стимулирующие нормы в действующем законодательстве можно было бы использовать шире.
Добровольный отказ соучастников урегулирован и в УК некоторых зарубежных стран. Так, например, согласно ст. 19 УК Испании: «Когда в совершении одного деяния участвуют несколько лиц, от уголовной ответственности освобождаются те лица, которые отказались окончить уже начавшееся преступление и препятствовали или пытались препятствовать решительным образом его завершению, за исключением случаев, когда действия этих лиц составляют другое преступление или проступок». По УК ФРГ «(1). Не наказывается за покушение тот, кто добровольно отказывается от дальнейшего выполнения деяния или препятствует доведению такового до конца. Если деяние и без содействия отказавшегося доводится до конца, то он не наказывается при условии его добровольного и настойчивого усилия воспрепятствовать доведению этого деяния до конца.