Оглавление
Введение
1. Договор займа и его значение в практике гражданского делового оборота
1.1 Понятие, содержание и форма договора займа
1.2 Значение договора займа в практике гражданского делового оборота
2. Правовое обеспечение кредитного договора
2.1 Понятие, содержание и форма заключения кредитного договора
2.2 Отдельные разновидности кредитного договора и правовые основы обеспечения законности получения кредита
Заключение
Список нормативных актов и литературы
Введение
Анализ норм права, в том числе и отраслевых, не только не теряет своей актуальности, но и усиливается на современном этапе развития России. Это обусловлено тем, что помимо выражения сущности и целенаправленности правового регулирования, они определяют пути развития и совершенствования права. Сказанное в полной мере относится к гражданскому праву. Особенно это касается аспекта, связанного с продолжением процесса формирования данной отрасли права, отличающейся бурным развитием в последнее десятилетие XX в в связи с экономическими и политическими преобразованиями в стране. Эти преобразования повлекли существенные изменения в содержании, структуре и роли гражданского права, его источниках.
Однако, несмотря на активный процесс формирования нового гражданского права, предстоят и дальнейшие меры по его развитию и совершенствованию. Ориентиром в решении этих задач и послужат данное исследование в области эффективности правоприменения отдельных норм Гражданского права, регламентирующие договорные отношения займа и кредита.
В современном мире договор займа и кредитный договор – один из наиболее распространенных способов возникновения правоотношения участников рынка. Это вид правомерных действий, влекущих возникновение гражданских прав и обязанностей. Данный вид юридического факта является неотъемлемой частью основ экономического и правового развития общества. Изучение гражданско-правовых взаимоотношений в обществе невозможно без детального изучения данного вида договоров.
В настоящее время, когда в России реформируется не только государственный и общественный строй, но и экономические основы общества и государства, тема эффективности действия норм гражданского права в части регламентации отдельных видов договоров и механизмов их действия в гражданском праве особенно актуальна, требующая тщательного изучения и выявления закономерностей развития и функционирования. Объяснение такого интереса к данной тематике объясняется, прежде всего, динамикой роста преступлений в сфере предпринимательских, коммерческих и имущественных отношений индивидов и организаций базирующихся на заключении заведомо недействительных договоров, особенно в сфере финансового обеспечения, а кроме того оспаривания недобросовестными контрагентами договоров займа и кредитных договоров в арбитраже с целью уйти от обязательств и ответственности приобретаемых при договорах данного вида.
Одним из самых «острых» вопросов в ряду первоочередных задач гражданско-правовой защиты населения является обеспечение гражданско-экономического института договорных отношений эффективным и отлаженным комплексом правовых методик защиты законности сделки.
Практика статистических исследований, проводимых в последние годы среди лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью в сфере малого, среднего и крупного бизнеса, показывает, что вопрос о недостатках правовой защиты договорных отношений сферы займов и кредитов доминирует среди других, к сожалению весьма многозначительных проблем, сопровождающих российский бизнес на современном этапе становления и развития экономики.
Так как договора займа и кредита являются одним из важнейших и распространенных юридических фактов взаимодействия юридических и физических лиц в современном обществе, именно поэтому указанное значение этих договоров и сегодня требует всестороннего и полного изменения их правовой природы.
Поэтому с уверенностью можно сказать, что данная работа является актуальной и в наше время.
При написании работы были использованы труды, монографии, учебные пособия таких авторов как: Ф.С. Хейфеца «Договора займа и кредита по Российскому Гражданскому праву» и И.В. Рабинович «Недействительность сделок и ее последствия», Е.А. Суханова, Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева, Л.В. Андреева, В.А. Елизарова, П.И. Седугина.
Кроме того, в работе использованы материалы судебной практики и публикации в периодической печати.
Объектом данной курсовой работы являются общественные отношения в сфере займа и кредита
Предметом курсовой работы выступает нормативно-правовая база отрасли гражданского права России, призванная регулировать основные положения договорных отношений, договора займа и кредитного договора.
Основной целью данной курсовой работы является исследование правовой регламентации договора займа и кредитного договора в практике гражданско-правового оборота. Для успешного достижения обозначенной цели необходимо решить следующие задачи:
рассмотреть сущность, виды и формы заключения договора займа;
охарактеризовать правовую базисную основу действия кредитного договора;
проанализировать механизмы защиты предпринимателей от заключения заведомо ложных договоров займа и получения кредита;
определить эффективность реализации нормативно-законодательной базы в части признания подобного рода договоров недействительными в судебном порядке.
Работа состоит из двух глав в которых раскрываются общетеоретические вопросы понятия договоров займа и кредитного договора, возможности заключения недействительной сделки сферы финансово-кредитных отношений, а кроме того судебная практика признания недействительности договора займа и кредитного договора, заключенных по заведомо ложным основаниям. В работе также проведена характеристика основных положений о договорах займа и кредитного договорах действующего Гражданского Кодекса и отражены новеллы действующего законодательства.
Научная и практическая значимость исследуемой проблемы является весьма существенной и позволит не только систематизировать информацию, предлагаемую ныне широкому кругу юристов, правоведов и других заинтересованных лиц, но и кроме всего прочего, позволит наметить пути решения данной проблемы – что, несомненно, может в последующем представлять некоторый практический вес.
Положения, выносимые на защиту:
в практике коммерческих отношений просматривается недостаток обеспечения современного рынка эффективным и отлаженным комплексом правовых методик защиты законности сделки, в том числе договоров займа и кредитных договоров;
важнейшей гарантией против действий недобросовестного контрагента при заключении договоров займа и кредитного договора является детальный анализ предложенной для заключения сделки и скрупулезное следование положениям существующих нормативных актов;
на сегодняшний день реализация нормативных предписаний действующего законодательства РФ, регулирующего проблему юридического статуса лиц, уполномоченных заключать сделки по предоставлению займа и кредита, является одним из самых слабых звеньев системы правоотношений и нуждается в существенной коррекции.
1. Договор займа и его значение в практике гражданского делового оборота
1.1 Понятие, содержание и форма договора займа
Договор займа оформляет экономические отношения, единые по своей природе с кредитным договором и договором факторинга (финансирования под уступку денежного требования). Во всех этих ситуациях речь идет о передаче одним участником товарного оборота другому определенного имущества с условием возврата его эквивалента и, как правило, уплаты вознаграждения, т.е. о предоставлении кредита в экономическом смысле. Однако подобно тому, как экономические отношения посредничества оформляются различными гражданско-правовыми договорами, так и кредитные экономические взаимосвязи юридически могут оформляться по-разному: с помощью договора займа денег или вещей [в том числе оформленного ценными бумагами – выдачей векселя или выпуском (эмиссией) облигаций-либо новированием (заменой) долга в денежное обязательство], с помощью кредитного договора (в том числе договора о предоставлении товарного кредита), а также с помощью договора факторинга1.
Вместе с тем наличие некоторых общих правил, применимых ко всем перечисленным обязательствам (в виде правил о займе, которые применяются к другим кредитным обязательствам согласно п. 2 ст. 819, ч. 1 ст. 822 и п. 2 ст. 823 ГК РФ2), позволяет говорить о существовании общей категории кредитных обязательств, наиболее типичным из которых является обязательство из договора займа3. Таким образом, заем представляет собой одну из гражданско-правовых форм кредитования.
По договору займа одна сторона (заимодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить заимодавцу такую же сумму денег или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества (абз. 1 п. 1 ст. 807 ГК). Договор займа считается заключенным с момента передачи денег или других вещей (абз. 2 п. 1 ст. 807 ГК), из чего следует невозможность понудить заимодавца к выдаче займа, поскольку обещание предоставить заем не имеет юридического значения. Очевидно, что такая традиционная конструкция займа не рассчитана на развитый рыночный оборот (что главным образом и предопределило необходимость появления особого кредитного договора)1.
Сторонами договора займа могут быть любые субъекты гражданского права – дееспособные граждане, юридические лица, публично-правовые образования, являющиеся собственниками своего имущества. Ограничения предусмотрены лишь для учреждений и предприятий как субъектов прав хозяйственного ведения и оперативного управления, имеющих к тому же специальную правоспособность. Учреждения (в том числе государственные органы и органы местного самоуправления) не могут выступать в качестве заимодавцев из-за отсутствия правомочия распоряжения закрепленным за ними имуществом (если только речь не идет о доходах этой разрешенной им собственником деятельности), казенные предприятия могут действовать в этой роли лишь с согласия учредителя-собственника, а другие унитарные предприятия – при отсутствии законодательных запретов и ограничений. Бюджетные учреждения не могут быть заемщиками (за исключением случаев
их неполного финансирования или задержки финансирования), а унитарные предприятия обязаны регистрировать свои заимствования в соответствующем финансовом органе. В качестве заемщиков они приобретают на переданное им заимодавцами имущество не право собственности, а соответствующее ограниченное вещное право1.
Кроме того, недопустимо систематическое выступление в роли заимодавца юридического лица, не являющегося кредитной организацией (хотя бы и в пределах законно имеющихся у него наличных денежных сумм), поскольку деятельность по выдаче кредитов подлежит обязательному лицензированию. Названное ограничение не распространяется на получение от своих коммерческих партнеров векселей в оплату за переданное им имущество, произведенные работы или оказанные услуги, а также на предоставление им в этих случаях отсрочки или рассрочки платежа (являющихся формами коммерческого кредитования)2. Очевидно, что и отдельные граждане без статуса индивидуальных предпринимателей не могут систематически выступать в качестве заимодавцев в возмездных договорах займа, ибо, по сути, речь в таком случае шла бы о ростовщичестве.
Составляющее предмет займа имущество (движимые вещи) поступает в собственность заемщика, поскольку последний использует его для своих нужд, обычно смешивая с аналогичным собственным имуществом. В этом качестве оно может служить объектом взыскания кредиторов заемщика и отчуждаться последним по своему усмотрению без согласия заимодавца. Заимодавец теряет на это имущество всякие права и может требовать возврата лишь аналогичного, но не того же самого имущества (что отличает заем от аренды и ссуды). Невозможность вернуть заимодавцу те же самые денежные купюры или вещи очевидна, ибо в ином случае исключается их использование заемщиком для собственных нужд3. Поэтому предметом договора займа могут быть либо деньги, либо иные движимые вещи, определенные родовыми признаками.
Предметом займа не случайно всегда считались вещи, ибо в обычной ситуации только они способны становиться объектами права собственности. Из этого очевидно, что в данном качестве могут выступать лишь наличные деньги (вещи), а не безналичные «денежные средства» (права требования), выступающие предметом иного – кредитного – договора (что прямо следует и из текста действующего закона – ср. п. 1 ст. 807 и п. 1 ст. 819 ГК). Поэтому ограничения наличного денежного оборота в отношениях между юридическими лицами также соответствующим образом ограничивают возможности заключения между ними договора займа1. В качестве предмета займа не могут выступать вещи, ограниченные в обороте, если только стороны договора не относятся к числу участников оборота, имеющих разрешение на совершение сделок с такими вещами. Прежде всего, речь идет об иностранной валюте и валютных ценностях (п. 2 ст. 807 ГК), сделки займа которых могут совершаться лишь в случаях и в порядке, предусмотренных валютным законодательством2.
Отношения займа предполагаются возмездными, если только их безвозмездный характер прямо не установлен законом или конкретным договором. При отсутствии в договоре займа прямых указаний о размере процентов они определяются ставкой банковского процента (ставкой рефинансирования), существующей по месту нахождения (или жительства) заимодавца на день уплаты заемщиком суммы долга или его части (п. 1 ст. 809 ГК). Безвозмездными закон считает отношения займа вещей и бытовой заем между гражданами на сумму, не превышающую 50-кратного минимального размера оплаты труда, причем и в этих случаях стороны могут договориться о возмездном характере их отношений (п. 3 ст. 809 ГК)3.
Заемные отношения по соглашению сторон могут оформляться выдачей векселя (от нем. wechseln – менять, обмениваться), являющегося разновидностью ценной бумаги (ст. 143 ГК).
Вексель содержит простое и ничем не обусловленное обязательство («обещание») векселедателя (простой вексель) или его предложение другому лицу (переводной вексель) уплатить указанную в нем сумму в обусловленный срок (ч. 1 ст. 815 ГК, ст. 1 и 75 Положения о переводном и простом векселе1).
Поскольку обычно векселя выдаются вместо уплаты сумм за полученные вещи, произведенные работы или оказанные услуги, т.е. по существу являются формой отсрочки уплаты денег (кредита в экономическом смысле), ГК обоснованно рассматривает вексельные обязательства как одну из разновидностей обязательств, вытекающих из договора займа. С этой точки зрения можно сказать, что вексель представляет собой форму кредита, а также средство расчетов с контрагентами (но, разумеется, не средство платежа).
Вместе с тем к возникшим в результате выдачи векселя отношениям правила о договоре займа могут применяться лишь при отсутствии специальных норм вексельного законодательства (ч. 2 ст. 815 ГК), т.е. в субсидиарном порядке. К вексельному законодательству в настоящее время относятся:
во-первых, Федеральный закон «О переводном и простом векселе» (далее – Закон о переводном и простом векселе);
во-вторых, Положение о переводном и простом векселе 1937 г., которое является почти дословным воспроизведением текста Единообразного закона о переводном и простом векселях, в свою очередь составляющего Приложение №1 к одной из международных (Женевских) вексельных конвенций (№358 от 7 июня 1930 г.)2, в которых участвовал СССР и Российская Федерация как его правопреемник.
Кроме того, в этой области имеется ряд подзаконных актов (указов Президента РФ, постановлений Правительства РФ, документов Центрального банка РФ и некоторых других ведомств), многие из которых, к сожалению, не всегда полностью соответствуют названным законодательным актам1.
Вексель является классической ценной бумагой и может быть составлен только на бумажном носителе (ст. 4 Закона о переводном и простом векселе). Предпринимавшиеся Федеральной комиссией по ценным бумагам и фондовому рынку РФ попытки ввести «бездокументарные векселя» не имели и не могли иметь успеха, ибо противоречили сути векселя. Более того, отсутствие в векселе хотя бы одного из необходимых по закону реквизитов лишает документ силы векселя, превращая его в лучшем случае в обычную долговую расписку.
Вексель воплощает в себе и все другие свойства ценной бумаги и характеризуется абстрактностью закрепленного в нем обязательства, т.е. независимостью от основания (каузы) его выдачи2. Принудительное исполнение по векселю осуществляется в особом порядке. При отказе от оплаты векселя, удостоверенном нотариусом («протест векселя в неакцепте или неоплате»), судья по заявлению вексельного кредитора единолично и без судебного разбирательства выдает судебный приказ, имеющий силу исполнительного документа (ст. 125, 125, 125 ГПК)3. Кроме того, в силу ст. 48 Положения о переводном и простом векселе и ст. 3 Закона о переводном и простом векселе векселедержатель вправе потребовать от ответчика по иску уплаты процентов на обозначенную в нем сумму со дня срока платежа (в качестве платы за пользование чужими денежными средствами) и пени (в качестве санкции за просрочку оплаты) в размере учетной ставки, предусмотренной ст. 395 ГК. Все это создает несомненные преимущества векселя перед обычной долговой распиской, также оформляющей отношения займа.
Действующее законодательство не содержит ограничений «векселеспособности», т.е. способности обязываться по векселям и требовать по ним уплаты, для граждан и юридических лиц (ст. 2 Закона о переводном и простом векселе). Иначе говоря, векселя могут быть выданы любым дееспособным гражданином или юридическим лицом (некоммерческой организацией – в пределах ее специальной правоспособности), а в случаях, предусмотренных законом, – и публично-правовым образованием. Все эти субъекты гражданского права могут быть также и субъектами права требования по векселю (без ограничений). Следовательно, в форму векселя может быть облечено в принципе любое заемное отношение (разумеется, если речь идет о денежном займе, а не о займе вещей1) и в более широком смысле – любое денежное обязательство.
Законодательные акты различают переводной и простой векселя. Простой вексель (соло-вексель) закрепляет денежное обязательство в виде права требования векселедержателя к векселедателю (сускриптеру), который в экономическом смысле и становится получателем кредита. В отличие от этого переводной вексель (тратта) (лат. trahere – тянуть, переводить) предназначен для перевода долга с векселедателя (трассанта) на другое лицо – плательщика (трассата), естественно с согласия получателя суммы (ремитента) (лат. remittere – посылать, отсылать). В экономическом смысле ремитент кредитует здесь и векселедателя, и фактического плательщика, которые в переводном векселе, в отличие от простого векселя, не совпадают. Поэтому в отношениях по переводному векселю обычно участвуют три лица: два должника (трассант и трассат) и кредитор (ремитент). Такой вексель называют также переводным векселем за счет третьего лица (ч. 3 ст. 3 Положения о переводном и простом векселе)2.
Разумеется, согласие (акцепт) плательщика (трассата) дается ремитенту при наличии у трассата определенных оснований платить за векселедателя (трассанта). Обычно трассат сам является должником трассанта по другому обязательству. Основываясь на этом, трассант и делает предложение трассату уплатить не себе, а своему кредитору (ремитенту). При отсутствии согласия (акцепта) трассата вексель будет опротестован получателем (ремитентом) в «неакцепте», и тогда ответственность по нему будет нести первоначальный векселедатель (трассант) (ст. 9 Положения о переводном и простом векселе)1.
Таким образом, переводной вексель, в отличие от простого векселя, устанавливает не обязательство уплаты (как, в частности, следует из не вполне удачной формулировки ч. 1 ст. 815 ГК), а только предложение плательщику уплатить определенную сумму (ст. 1 Положения о переводном и простом векселе), который может и отказаться от него. Поэтому до момента согласия (акцепта) или несогласия плательщика переводной вексель, строго говоря, вообще не содержит денежного обязательства. Сам векселедержатель становится обязанным по такому векселю лишь при акцепте плательщика, причем солидарно с последним (ст. 47 Положения о переводном и простом векселе). В случае же отказа (неакцепта или неплатежа) плательщика по переводному векселю на векселедателя возлагается ответственность за это перед ремитентом (ст. 9 Положения о переводном и простом векселе).
Данные обстоятельства породили дискуссию о содержании имущественного права, которое должно воплощаться в неакцептованном переводном векселе как в ценной бумаге (п. 1 ст. 142 ГК). Одни утверждают, что переводной вексель изначально содержит в себе обязательство уплаты со стороны векселедателя, которое в силу зависимости от позиции плательщика носит условный характер и лишь «технически» выражается в форме «поручения» (предложения) векселедателя плательщику2. Но поскольку по условиям Женевских конвенций вексель содержит ничем не обусловленное право требовать уплаты определенной денежной суммы, возможность появления у векселедержателя права, осуществляемого под условием, исключается. Кроме того, при неакцепте векселя плательщиком речь в соответствии с законом должна идти об ответственности, а не об обязательстве векселедателя.
Согласно другой позиции предложение трассанта представляет собой лишь оферту трассату (плательщику) о заключении договора в пользу третьего лица (ремитента), после акцепта которой и появляется обязательство оплаты векселя. Векселедатель же изначально обязан обеспечить (гарантировать) уплату денег плательщиком1. Но при этом остается неясным содержание права векселедержателя неакцептованной тратты как владельца ценной бумаги, которое не может сводиться к неизвестной вексельному законодательству возможности требовать от трассанта предоставления неких «гарантий платежа». Таким образом, юридическая природа неакцептованной тратты нуждается в более убедительном обосновании.
Переводной вексель может быть выдан «приказу самого векселедателя» (ч. 1 ст. 3 Положения о переводном и простом векселе). Такой вексель называется также «векселем собственному приказу». В этом случае векселедатель (трассант) сам становится и первым векселедержателем (т.е., по сути, ремитентом). Такое совпадение должника и кредитора в одном лице уже в момент возникновения обязательства дает возможность векселедателю в дальнейшем перевести право требования к самому себе на реального кредитора-получателя, который может быть неизвестен в момент выдачи векселя. Векселедатель переводного векселя может также назначить плательщиком по нему самого себя (ч. 2 ст. 3 Положения о переводном и простом векселе). Такой вексель называют «векселем на себя» или «переводно-простым векселем», поскольку фактически речь идет о простом векселе, выписанном в форме переводного2.
Большинство векселей носят характер ордерных (переводных) ценных бумаг. Поэтому права и обязанности по таким векселям могут быть переданы (переведены) другим лицам, что составляет одно из их важнейших достоинств. Переход прав и обязанностей как по переводным, так и по простым векселям оформляется специальной передаточной надписью – индоссаментом (ст. 11 Положения о переводном и простом векселе1). При этом совершившее такую надпись лицо (индоссант, надписатель) несет ответственность за платеж по векселю и за его акцепт, по существу, наравне с векселедателем (п. 3 ст. 146 ГК, ст. 15 Положения о переводном и простом векселе), причем солидарно с другими возможными индоссантами (п. 1 ст. 147 ГК, ст. 47 Положения о переводном и простом векселе), если только не включит в индоссамент специальную оговорку типа «без оборота на меня» (или «не приказу»). Тем самым вексельный кредитор, по сути, получает добавочного должника (должников), что повышает его уверенность в получении долга.
Кроме того, платеж по переводному или простому векселю может быть обеспечен специальным поручительством – авалем (итал. a valle – внизу, в нижней части векселя), которое предоставляется авалистом – третьим лицом или даже одним из лиц, уже надписавших вексель (ст. 30 и ч. 3 ст. 77 Положения о переводном и простом векселе). В роли авалиста может выступить любое лицо, которое само способно обязываться по векселям. Практически в этом качестве выступают наиболее платежеспособные лица, прежде всего банки. Аваль дается лишь за одного из обязанных по векселю лиц – плательщика, трассанта (векселедателя) или индоссанта.
Как и сам вексель, аваль носит абстрактный и строго формальный, а также безусловный характер, а авалист всегда отвечает перед векселедержателем солидарно с тем, за кого он поручился («дал аваль») (ст. 32 и 47 Положения о переводном и простом векселе). Все это отличает аваль от обычного поручительства. Уплативший по векселю авалист имеет право регрессного требования к тому, за кого он поручился (и к лицам, которые обязаны перед последним)1.
На основании всего вышеизложенного, как мне кажется, необходимо отметить что в отечественном обороте переводные векселя используются крайне редко, тогда как в развитых правопорядках они, напротив, всегда преобладают по сравнению с простыми. Ведь простой вексель является свидетельством не только отсутствия у контрагента денежных средств, но и невозможности их получения ни в обслуживающем банке, ни от своих должников, т.е., по сути, говорит о его финансовой несостоятельности. Поэтому простые векселя обычно принимаются кредиторами при наличии банковского аваля за выдавших их сускриптеров. Кроме того, у нас под видом простых векселей весьма часто, особенно в банковской сфере, эмитируют суррогаты облигаций, например в виде выпускаемых сериями «банковских векселей» («забывая», в частности, о том, что вексель не может быть эмиссионной ценной бумагой). Это создает иллюзию широкого применения в отечественном имущественном обороте векселей, которые в развитых правопорядках в настоящее время постепенно отмирают и в качестве средств получения кредита, и в качестве способа расчетов.
В случаях, прямо предусмотренных законом или иными правовыми актами, договор займа может также оформляться выпуском и продажей облигаций (от лат. obligatio – обязательство).
Облигацией признается ценная бумага, удостоверяющая право ее держателя на получение от лица, выпустившего облигацию, в предусмотренный ею срок номинальной стоимости облигации или иного имущественного эквивалента, а также фиксированного в ней процента от ее номинальной стоимости или иных имущественных прав2 (ч. 2 ст. 816 ГК).
Облигации используются как форма различных займов, т.е. сбора денежных средств у достаточно широкого, нередко вообще заранее неопределенного круга физических и юридических лиц, под обещание их возврата в определенный срок за установленное вознаграждение. Иначе говоря, они оформляют типичные заемные отношения, в которых заемщиком (должником) выступает эмитент облигаций, а заимодавцами (кредиторами) – владельцы облигаций (облигационеры).
В отличие от векселей облигации являются эмиссионными ценными бумагами и потому в соответствии с законодательством о рынке ценных бумаг могут эмитироваться как в бумажной, так и в безбумажной форме (как это, например, было сделано при выпуске государственных краткосрочных бескупонных облигаций – ГКО). Кроме того, они всегда предусматривают право на получение облигационерами процентного или иного дохода (вознаграждения за использование эмитентом уплаченного за облигацию номинала ее стоимости), тогда как процентный доход по векселям является исключением, предусмотренным только для векселей со сроком платежа «по предъявлении» или «во столько-то времени от предъявления» (ст. 5 Положения о переводном и простом векселе). Облигации всегда имеют срочный характер и, в отличие от векселей, не могут быть выпущены сроком «до востребования» (или «по предъявлении»). В отличие от облигации вексель, всегда воплощающий денежное обязательство, не может предусматривать получение векселедержателем иного имущественного эквивалента или иного имущественного права, нежели права на получение известной денежной суммы1.
Облигации могут быть как предъявительскими, так и именными. Выпускаемые государством облигации называются также инскрипциями. Облигации, предоставляющие своим владельцам иные возможности, нежели получение денежного дохода, нередко именуются целевыми (например, жилищные сертификаты). Следует иметь в виду, что действительность облигации не зависит от ее наименования (так, инскрипции у нас выпускаются под именем «казначейских векселей», «казначейских обязательств», «золотых сертификатов Минфина» и т.п., что не меняет ни юридической, ни экономической их природы). В отличие от этого отсутствие у векселя «вексельной метки» (именования его векселем в самом тексте документа, а не только в заголовке) лишает соответствующий документ силы векселя.
Правовой режим облигаций регулируется, прежде всего, нормами специального законодательства (ч. 3 ст. 816 ГК), в частности правилами Закона о рынке ценных бумаг и других специальных законов1. Правом на выпуск облигаций обладают далеко не все субъекты гражданского права. Учитывая, что согласно ч. 1 ст. 816 ГК такое право должно быть предусмотрено законом или иным правовым актом, следует отметить, что в настоящее время из числа юридических лиц оно прямо предоставлено лишь хозяйственным обществам, хотя по смыслу закона не исключена эмиссия облигаций производственными кооперативами и унитарными предприятиями, а также коммандитными товариществами (для некоммерческих организаций эмиссия облигаций исключается). Правом эмитировать облигации обладают также публично-правовые образования – Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования.
Федеральное государство и другие публично-правовые образования наиболее часто прибегают к эмиссии облигаций, в том числе распространяемых среди всех граждан. Это обстоятельство предполагает наличие специально предусмотренных законом гарантий возврата соответствующих сумм или передачи заимодавцам (облигационерам) иного имущества. С учетом исторического опыта нашего государства ГК закрепляет два основных принципа государственных займов – полную добровольность приобретения облигаций и запрет государству-эмитенту изменять условия выпущенного в обращение займа п. 2 и 4 ст. 817 ГК; ср. абз. 3 п. 2 ст. 98 Бюджетного кодекса РФ (далее – БК)2. Эти же правила распространяются на муниципальные займы (п. 5 ст. 817 ГК)1.
Вместе с тем закон прямо подчеркивает гражданско-правовую природу отношений, возникающих между публично-правовыми образованиями и гражданами или юридическими лицами при выпуске государственных или муниципальных облигаций (займов) (п. 1 и 5 ст. 817 ГК). Договорной характер этих отношений, основывающийся на правиле ст. 75 Конституции РФ, в частности, означает, что они регламентируются нормами гражданского права, а не административно-финансовыми предписаниями, что создает здесь значительно большие гарантии для заимодавцев2.
Эмитентами государственных и муниципальных облигаций выступают соответствующие органы исполнительной власти, являющиеся юридическими лицами (обычно министерства или управления финансов). Однако займы выпускаются от имени соответствующего публично-правового образования в целом, и потому исполнение обязательств по ним происходит за счет средств соответствующей казны3.
Согласно ст. 7 Федерального закона «Об особенностях эмиссии и обращения государственных и муниципальных ценных бумаг»4 и ст. 111 БК5 эмиссия облигаций публично-правовых образований разрешается только при утверждении ее основных параметров соответствующим бюджетом на текущий финансовый год. В условиях эмиссии таких облигаций теперь должны содержаться и сведения о бюджете заемщика, об исполнении им бюджета за последних три финансовых года и о суммарной величине его долга на момент эмиссии. Эмиссия облигаций, выпускаемых субъектами Российской Федерации и муниципальными образованиями, подлежит регистрации в Министерстве финансов РФ. Срок погашения инскрипций не может превышать 30 лет с момента их эмиссии, а муниципальных облигаций – соответственно 10 лет.
Вместе с тем разрешившие эмиссию облигаций органы исполнительной власти управомочены утверждать Генеральные условия эмиссии и обращения соответствующих облигаций «в форме нормативных правовых актов» (ст. 8 Закона об особенностях эмиссии и обращения государственных и муниципальных ценных бумаг), на основании которых эмитент принимает документ в форме нормативно-правового акта, содержащий условия эмиссии и обращения конкретного займа (ст. 9 данного Закона). То обстоятельств что условия государственных и муниципальных займов принимаются не в форме типовых условий договора (каковыми, по существу, они должны были бы являться), а в форме ведомственных нормативных актов, не только противоречит гражданско-правовой природе рассматриваемых отношений, но и дает возможность, обхода требований ГК о последствиях заключения договоров присоединения и о запрете одностороннего изменения условий выпущенных в обращение займов (путем прямо предусмотренных ч 2 ст. 12 названного Закона изменений и дополнений содержания этих нормативных актов)1.
Исполнение же обязательств по займу согласно абз. 2 п. 2 ст. этого Закона должно осуществляться в соответствии с утвержденным бюджетом на соответствующий финансовый год. Поэтому отсутствие бюджетных средств на погашение займа становится законным основанием для отказа в удовлетворении требования заимодавцев – облигационеров.
Таким образом, все это, а также реальная практика частичного или даже полного отказа государства от исполнение своих обязательств по многим выпущенным им облигациям и частности, в последнее время по обязательствам ГКО, облигациям внутреннего валютного займа – «вэбовкам» и др.) свидетельствует о крайней ненадежности нашего государства как должника-заемщика.
Закон допускает заключение договора целевого займа, устанавливающего конкретные условия использования полученного займа на строго определенные цели (ст. 814 ГК). Таковы, например, заключаемые гражданами договоры займа на приобретение определенного имущества (жилья, земельного участка, дачи, автомобиля и т.п.). В этом случае договором определяются меры контроля заимодавца за целевым использованием полученного заемщиком имущества. Препятствия, чинимые заемщиком заимодавцу при их осуществлении, либо прямое нарушение целевого назначения полученного займа дают заимодавцу право требовать досрочного возврата займа с причитающимися процентами, начисленными по день возврата, первоначально предусматривавшегося договором (если иные последствия не установлены договором).
Предусматривается также возможность новации (замены) долга, возникшего из гражданско-правового договора или иного предусмотренного законом основания, по соглашению его участников в заемное обязательство (п. 1 ст. 818 ГК). Речь идет о том, что стороны возмездного гражданско-правового обязательства вправе по взаимному согласию заменить возникший у кого-либо из них долг обязательством займа, разумеется, с соблюдением общих условий (и ограничений), предусмотренных ст. 414 ГК1.
Такая возможность основана на принципиальной однородности обязательств, предусматривающих передачу (уплату) денег или вещей, с обязательством займа. Так, в заемное обязательство может быть переоформлена обязанность покупателя по договору купли-продажи уплатить за полученный товар, обязанность арендатора по внесению арендной платы и т.д. При этом возникает простейший по юридической природе долг, не связанный с необходимостью учета взаимных обязанностей сторон более сложного договора.
В данной ситуации, представляющей собой частный случай новации, существовавшее между сторонами обязательство прекращается, а вместо него возникает новое обязательство – займа, в котором должник по первоначальному обязательству занимает положение заемщика, а кредитор – заимодавца. Условием этого является соглашение сторон, облеченное в форму, предусмотренную для договоров займа (ст. 808 ГК).
Таким образом, сама новация является договором. С этой точки зрения явно незаконными были недавние попытки публичной власти установить обязанность переоформления взаимных долгов юридических лиц в иные, в том числе в. различные «конвертируемые» или «вексельные» заемные обязательства.
Вексель является строго формальным документом, а вексельное законодательство содержит исчерпывающий перечень вексельных реквизитов.
К обязательным вексельным реквизитам относится срок платежа по простому векселю, который может быть выражен одним из указанных в Положении о переводном и простом векселе способов: по предъявлении; во столько-то времени от предъявления; во столько-то времени от составления; на определенный день. Пункт 76 указанного Положения устанавливает основополагающий принцип, согласно которому векселя, содержащие иное назначение срока либо последовательные сроки платежа, недействительны, за исключением указанных в ч. 2, 3, 4 данной статьи1.
В этом состоит «вексельная строгость», продиктованная тем, что любой вексельный реквизит, в том числе и срок оплаты, не допускает различного толкования. Плательщик по векселю должен точно знать срок наступления своего обязательства по оплате векселя.
Вот почему наличие различных сроков оплаты влечет недействительность векселя. Например, вексель, в котором указано, что срок оплаты наступает через неделю со дня составления либо через месяц со дня составления, является недействительным, и документ с указанными различными сроками оплаты не относится к таким ценным бумагам, как вексель.
Судебно-арбитражная практика строго придерживается правила о необходимости точного указания вексельных реквизитов.
Так, согласно ч. 3 п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 4 декабря 2000 г. №33/14 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей» требование векселедержателя об исполнении вексельного обязательства, основанное на документе, не отвечающем требованиям к форме и наличию реквизитов, подлежит отклонению судом, что не является препятствием для предъявления самостоятельного иска, основанного на общих нормах гражданского законодательства об обязательствах. В пункте 5 названного постановления указано, что наименование документа «вексель», включенное в иную часть документа, а не в ту, в которой содержится предложение или обещание уплатить, «не является вексельной меткой и лишено вексельно-правового значения». Такие же требования предъявляются ко всем вексельным реквизитам1.
Основываясь на вексельном законодательстве, следует признать, что срок платежа, выраженный словами «вексель подлежит оплате в течение 12 месяцев от составления», не соответствует требованиям п. 75 Положения о переводном и простом векселе. Срок платежа, выраженный способом: «во столько-то времени» единообразно толкуется теорией и судебно-арбитражной практикой как через столько-то времени от составления. Например, через месяц от составления, через год от составления и т.д. В юридической литературе приведен следующий пример выдачи векселя со сроком во столько-то времени от составления: «вексель выдан сроком через 40 дней от сего и датирован 3 января; начиная с 4 января, мы находим, что 40 дней истечет 12 февраля, значит, 12 февраля и есть день, срочный»2.
На это обстоятельство указывают образцы векселя, приводимые в иных источниках3.
Независимо от того, каким из четырех возможных способов выражен срок оплаты по векселю, речь должна идти о конкретной одной дате. В то время как понятие «вексель подлежит оплате в течение 12 месяцев от составления» допускает возможность оплаты на следующий день после составления, через один, два, три… и 12 месяцев от составления.
Следовательно, выражена возможность оплаты векселя в различные сроки, что является грубейшим нарушением требований п. 75 Положения о переводном и простом векселе.
Таким образом, представляется возможным сделать следующий вывод: срок платежа, выраженный словами «вексель подлежит оплате в течение 12 месяцев от составления» не соответствует требованиям вексельного законодательства к обязательным реквизитам векселя, а документ, на котором обозначен таким образом срок оплаты, не является векселем. Отношения, вытекающие из данного документа, регулируются не вексельным, а общегражданским законодательством.
Согласно договору залога ОАО «Вымпел» передало ООО «Инвест-Строй» векселя в обеспечение исполнения своих обязательств по договору «По оказанию технической помощи в погашении задолженности по долгам в федеральный бюджет». В дальнейшем указанный договор был расторгнут, ООО векселя, находящиеся в залоге, не вернуло, а реализовало их третьим лицам1.
Согласно ст. 19 Положения о переводном и простом векселе 1937 г. и п. 31 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 4 декабря 2000 г. №33/14 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей» для залога векселей необходимо передать вексель векселедержателю, предварительно учинив на нем индоссамент, включающий слова: «валюта в обеспечение», «валюта в залог» или всякую иную оговорку, свидетельствующую о залоге.
Однако только на основании вексельного законодательства осуществить залог векселей не удастся. Залоговый индоссамент не отвечает на вопросы о том, какое обязательство обеспечено векселями, какова сумма основного обязательства, и на многие другие, которые должны найти отражение в случае залога векселей, как того требует п. 4.3 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 1 июля 1996 г. №6/9 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».
С этой целью, помимо залогового индоссамента заключается договор залога, который регулируется § 3 гл. 23 ГК РФ.
Судебная практика принимает во внимание и иные способы залога векселей. Так, в соответствии с ч. 3 п. 32 постановления Пленумов Верховного Суда РФ и ВАС РФ №33/14 действительным считается залог векселей, основанный на договоре залога, при наличии на векселях бланкового индоссамента. В этом случае «отношения между залогодержателем и залогодателем определяются по общим правилам Кодекса о залоге».
Следовательно, наличие договора о залоге векселей и бланкового индоссамента на векселях является достаточным доказательством того, что спорные векселя находятся в залоге.
Что касается спорных векселей, выданных ОАО, то они были переданы ООО согласно договору залога векселей, который являлся приложением 1 к основной сделке – договору «По оказанию технической помощи в погашении задолженности по долгам в федеральный бюджет». На векселях имеется бланковый индоссамент1.
Эти обстоятельства – наличие договора залога и бланкового индоссамента – подтверждают, что спорные векселя находятся в залоге. Наличие данного обеспечения означенного основного обязательства подтверждается решением Арбитражного суда г. Москвы.
Указание на лицевой стороне векселя о том, что «валюта в залоге», не влияет на действительность векселей и ничего не добавляет к тому, что векселя заложены, поскольку в этом случае имеются все обязательные реквизиты векселя.
Последствия признания недействительным обязательства, обеспеченного залогом векселей
Спорными векселями обеспечивалось исполнение основного обязательства по договору «По оказанию технической помощи в погашении задолженности по долгам в федеральный бюджет», заключенному между ОАО и ООО.
Впоследствии основное обязательство и приложение 1 – договор залога векселей были расторгнуты решением Арбитражного суда г. Москвы.
Таким образом, договор залога векселей был расторгнут. Обеспечительное обязательство (за исключением банковской гарантии) не имеет силы в случае расторжения основного обязательства.
В рассматриваемом случае залог спорных векселей ОАО в качестве залога регулируется нормами гл. 23 ГК РФ.
Отсутствие основного обязательства влечет недействительность векселей на основании ст. 329 Кодекса. Пункт 3 данной статьи предусматривает правило, согласно которому недействительность основного обязательства влечет недействительность обеспечивающего его обязательства, если иное не установлено законом. Иное, как отмечалось, установлено только для банковской гарантии.
Недействительность спорных заложенных векселей независимо от того, кто является векселедержателем, исключает обязанность их оплаты векселедателем согласно нормам общегражданского законодательства.
В этом случае положение об абстрактном характере векселя как ценной бумаги, его независимости от основного обязательства не действует.
В пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ №33/14 указано, что лицо, обязанное по векселю, не вправе отказаться от исполнения со ссылкой на отсутствие основания обязательства либо его недействительность, кроме случаев, определенных ст. 17 Положения о переводном и простом векселе. Исходя изданной нормы лицо, обязанное по векселю, освобождается от платежа, если докажет, что предъявивший требования кредитор знал или должен быть знать в момент приобретения векселя о недействительности или об отсутствии обязательства, лежащего в основе выдачи (передачи) векселя, либо получил вексель в результате обмана или кражи, либо участвовал в обмане в отношении этого векселя или его кражи, либо знал или должен был знать об этих обстоятельствах до или в момент приобретения векселя.
Залогодержатель, не вернувший залогодателю вексель после признания судом основного обязательства расторгнутым и передавший обманным путем вексель третьим лицам, нарушил общегражданские нормы о залоге, и согласно ст. 17 Положения о векселях такой вексель не подлежит оплате1.
Таким образом, на основании изложенного можно сделать следующие выводы:
наличие договора о залоге и бланкового индоссамента свидетельствует о залоге векселя;
отношения, вытекающие из залога векселя, согласно условиям договора залога регулируются общегражданским законодательством;
расторжение обязательства, обеспеченного залогом векселя, влечет недействительность векселя и отсутствие обязанностей плательщика – векселедателя простого векселя по оплате такого векселя.
1.2 Значение договора займа в практике гражданского делового оборота
Договор займа требует простой письменной формы в случаях, когда заимодавцем является юридическое лицо либо сумма этого договора, заключаемого между гражданами, не менее чем в 10 раз превышает минимальный размер оплаты труда, установленный законом (п. 1 ст. 808 ГК), что соответствует общим правилам о простой письменной форме сделок (п. 1 ст. 161 ГК). Такой формой в соответствии с законом может являться расписка заемщика или иной документ, подтверждающий передачу заимодавцем заемщику определенной денежной суммы или определенного количества вещей (например, облигация, счет-фактура на товары и т.д.). В остальных случаях договор займа может быть заключен и в устной форме1. Важно иметь в виду, что несоблюдение простой письменной формы само по себе вовсе не влечет недействительность договора займа. В соответствии с п. 1 ст. 162 ГК сторонам в такой ситуации лишь запрещено ссылаться на свидетельские показания в подтверждение договора займа или его условий, т.е. закон ограничивает круг доказательств, предоставляемых сторонами суду в случае спора. При отсутствии спора такой договор предполагается действительным2. Таким образом, на основании всего вышеизложенного следует предположить, что по своей юридической природе договор займа является классической реальной и односторонней сделкой, которая может быть как возмездной (по общему правилу), так и безвозмездной.
Договор займа является односторонним, так как возлагает обязанность только на заемщика, оставляя заимодавцу право требования (возврата займа, по общему правилу с процентами). Заемщик должен возвратить заимодавцу полученную сумму в срок и в порядке, которые предусмотрены договором.
При отсутствии специальных указаний в договоре о сроке возврата (или его определении моментом востребования) указанная сумма должна быть возвращена в течение 30 дней со дня предъявления заимодавцем требования об этом (абз. 2 п. 1 ст. 810 ГК), а не в 7-дневный срок, как это предусматривает общее правило абз. 2 п. 2 ст. 314 ГК, что существенно улучшает положение заемщика, в том числе в бытовых отношениях. Досрочный возврат взятого взаймы имущества допускается лишь в беспроцентном (безвозмездном) займе, а заем, предоставленный под проценты, может быть досрочно возвращен только с согласия заимодавца (п. 2 ст. 810 ГК), поскольку последний лишается в этом случае части своего дохода1.
Сумма займа считается возвращенной либо в момент ее фактической передачи заимодавцу (из рук в руки), либо в момент зачисления на его банковский счет (п. 3 ст. 810 ГК). Следовательно, таким моментом нельзя считать, например, списание банком соответствующей суммы со счета плательщика или ее поступление на корреспондентский счет банка, обслуживающего получателя (заимодавца). До наступления указанного обстоятельства сохраняются обязанности заемщика, производится начисление процентов за допущенную им просрочку в возврате суммы долга и т.п. Разумеется, договором стороны вправе определить иной порядок возврата суммы займа (например, считать его возвращенным в момент списания банком суммы долга со счета заемщика)2.
Проценты по договору займа также могут выплачиваться в любом согласованном сторонами порядке (в том числе и однократно). Однако при отсутствии иного соглашения они должны выплачиваться ежемесячно, причем не до определенного договором срока возврата суммы займа, а до дня ее фактического возврата (п. 2 ст. 809 ГК). Следует также учитывать, что в соответствии со ст. 319 ГК при недостаточности суммы платежа, произведенного должником, основная сумма долга по общему правилу погашается в последнюю очередь (и в силу этого проценты начисляются на невозвращенную сумму до ее полного погашения).
ГК не предусматривает известного ряду зарубежных правопорядков начисления процентов на проценты («сложных процентов») при просрочке уплаты займа. В этом случае по его прямому указанию (п. 1 ст. 811 ГК) лишь «на сумму займа» в качестве санкции за допущенное нарушение дополнительно подлежат уплате повышенные проценты. Иначе говоря, проценты, взыскиваемые в качестве санкций за просрочку, по общему правилу начисляются только на основную («капитальную») сумму долга и лишь в случаях, предусмотренных законом или договором, – также и на сумму процентов за пользование взятыми взаймы деньгами1.
При этом применяются правила ст. 395 ГК, предусматривающие уплату процентов при просрочке исполнения денежного обязательства (если, конечно, иное последствие нарушения заемщиком своих обязательств – в виде специально определенной неустойки, в том числе в форме «повышенных процентов», – не предусмотрено в самом договоре займа). Они подлежат уплате со дня, когда сумма займа подлежала возврату, до дня ее фактической уплаты и, будучи законной неустойкой, взыскиваются наряду с определенными договором или законом процентами как платой за кредит (последние подлежат уплате за все время фактического пользования заемщиком суммой займа)1.
Следовательно, если в конкретном договоре займа не говорится о его возмездном или безвозмездном характере и не установлен размер процентов за взятые взаймы деньги, а также не предусмотрены санкции на случаи просрочки их возврата, то, во-первых, этот договор считается возмездным, а размер подлежащих уплате процентов определяется ставкой рефинансирования, во-вторых, в случае просрочки возврата суммы долга заемщик должен будет не только вернуть ее с указанными процентами (начисленными до момента возврата всей суммы займа), но еще и уплатить в качестве санкции проценты на основную сумму долга по той же ставке рефинансирования за все время просрочки.
Если сторонами договора займа согласована возможность возврата его суммы по частям (в рассрочку), то при просрочке возврата любой очередной части займа (т.е. при однократной просрочке) заимодавец получает право требовать возврата сразу всей оставшейся суммы займа с причитающимися процентами (п. 2 ст. 811 ГК). Иначе говоря, условие о рассрочке теряет силу. С этого же момента здесь также возможно начисление на оставшуюся сумму дополнительных процентов (неустойки) в соответствии с правилами ст. 395 ГК1.
Исполнение договора займа, т.е. возврат заимодавцу имущества с процентами, может обеспечиваться специальными мерами, в частности предоставлением заимодавцу за счет заемщика залога, банковской гарантии
или поручительства. Если заемщик не выполняет предусмотренных договором обязанностей по дополнительному обеспечению возврата суммы займа одним из указанных способов либо это обеспечение утрачивается (например, погибает предмет залога) или его условия ухудшаются (например, хозяйственное общество–поручитель объявляет об уменьшении размера своего уставного капитала) не по вине заимодавца, последний получает право требовать досрочного возврата суммы займа со всеми причитающимися ему процентами (ст. 813 ГК). Со дня возникновения этого права на указанную сумму в виде санкции также начисляются проценты, предусмотренные ст. 395 ГК2.
Заемщик может оспаривать договор займа по безденежности, доказывая, что фактически он не получил от заимодавца денег или вещей либо получил их в меньшем количестве, чем было согласовано сторонами (ст. 812 ГК). В этом случае особенно важно соблюдение сторонами договора требований, относящихся к его форме (см. приложение 1). Если договор требовал простой письменной формы, то его оспаривание по безденежности на основании свидетельских показаний не допускается (если только речь не идет о договоре, заключенном под влиянием обмана, насилия, угрозы и тому подобных обстоятельств, предусмотренных ст. 179 ГК, доказывание которых в любом случае возможно с помощью свидетелей). При установлении судом факта неполучения заемщиком денег или вещей от заимодавца договор займа считается незаключенным, а при доказанности получения им денег или вещей в меньшем количестве, чем указано в договоре, последний считается заключенным на фактически полученное количество денег или вещей.
В договоре займа на заимодавце лежат так называемые кредиторские обязанности (п. 2 ст. 408 ГК), имеющиеся в подавляющем большинстве обязательств и не превращающие данный договор в двусторонний. Заимодавец как кредитор обязан выдать заемщику расписку в получении предмета займа, либо вернуть соответствующий долговой документ (например, расписку заемщика), либо сделать запись о возврате долга на возвращаемом долговом документе, либо, наконец, отметить в своей расписке невозможность возврата долгового документа, выданного заемщиком (в частности, по причине его утраты). При невыполнении этих обязанностей заимодавец считается просрочившим, что исключает начисление с этого момента каких-либо процентов, подлежащих уплате заемщиком (п. 3 ст. 406 ГК)1.
На заемщика может быть возложена обязанность обеспечить возврат суммы займа. Такое обеспечение производится в рамках тех способов, которые предусмотрены гл. 23 ГК. В частности, для обеспечения исполнения договора стороны используют залог, удержание, задаток, поручительство, гарантию, страхование кредитного риска, право бесспорного списания денежных средств со счета и др.2.
Ответственность в договоре займа носит односторонний характер. Нарушение заемщиком договора (просрочка возврата суммы долга) влечет для него последствия, заключающиеся в возложении на заемщика обязанности по уплате процентов за неисполнение денежного обязательства, предусмотренной в общей форме ст. 395 ГК. Размер ответственности заемщика за просрочку определяется ставкой рефинансирования, установленной ЦБ РФ (п. 1 ст. 395 ГК). В этом случае общая сумма денежных средств, подлежащая возврату в случае нарушения заемщиком своих обязательств, состоит из сумм: займа, процентов, установленных за пользование заемными средствами; процентов, начисляемых за нарушение срока возврата заемных средств. Таким образом, начисление двух разновидностей процентов происходит кумулятивно, путем сложения процентов – цены займа и процентов – ответственности. В тех случаях, когда условиями договора предусмотрено возвращение займа по частям, нарушение заемщиком срока возврата очередной части займа дает право займодавцу потребовать досрочного возврата всей оставшейся суммы займа и установленных процентов. С этого момента, следовательно, возможно и начисление на указанную сумму дополнительно процентов в соответствии со ст. 395 ГК. Очевидно, что проценты по правилам указанной статьи могут быть взысканы лишь при нарушении обязательства займа денег, но не вещей (либо при невозврате процентов в денежной сумме по договору займа вещей). Из содержания п. 2 ст. 811 ГК не ясно, должен ли заемщик вернуть проценты за весь срок, установленный договором, либо лишь за период, в течение которого он пользовался заемными средствами. По общему правилу проценты начисляются за период пользования кредитными средствами. Хотя, необходимо отметить, что существует и противоположное мнение по данному вопросу1.
Так, например, Хохлов С.А. высказывает точку зрения, согласно которой причитающимися процентами (п. 2 ст. 811 ГК) следует считать проценты, начисленные за весь период, установленный договором для возврата суммы займа, а не только проценты, начисленные к моменту ее досрочного возврата2. Аналогичные последствия наступают для заемщика в случаях, когда он не предоставляет займодавцу обещанное по договору дополнительное обеспечение возврата займа (например, предмет залога, поручительство другого лица или банковскую гарантию), либо это обеспечение утрачивается, или его условия ухудшаются не по вине займодавца. Поскольку обеспечение займа предоставлял заемщик, он и должен позаботиться о его реальности. В противном случае займодавец вправе требовать досрочного возврата займа с процентами с начислением на эту суму процентов в соответствии со ст. 395 ГК со дня возникновения такого права.
Проблема взаимодействия заимодавца и заемщика, а также кредитно-заемные отношения существуют с давних пор. Раньше существовали меняльные лавки, ростовщические конторы и т.д. В настоящее время в качестве кредитно-заемных институтов выступают банки, инвестиционные фонды, ломбарды, кредитные кооперативы, общества взаимного кредитования и прочие финансовые институты, целью которых является предоставление займов. Сущность заемных отношений была заложена в библейском и римском праве. Некоторые аспекты взаимодействия заимодавца и заемщика проявлялись в период античности, а в настоящее время существует институт кредитно-заемных отношений.
В римском праве заем является одним из реальных договоров, то есть обязательство в этом случае устанавливается не только простым соглашением, но и передачей вещи. Обязательство, возникающее из займа, строго одностороннее: заимодавец имел право требовать от заемщика возврата такого же количества вещей, такого же рода и качества, какое было получено. Уже в период античности в сам договор займа были заложены базовые отношения заимодавца и заемщика и эти отношения, возникающие в связи с выполнением условий договора, остаются актуальными и в настоящее время.
Такого рода сделка является одной из наиболее распространенных форм современных гражданских правоотношений. Экономическое значение договора займа выражается, прежде всего, в получении денег или известного количества заменимых вещей. Использование заемных ресурсов широко распространено при осуществлении предпринимательской деятельности, когда предпринимателю требуется привлечение дополнительных ресурсов для реализации какого-либо проекта. Но также это может быть связано с необходимостью денежных средств и для бытовых нужд. Для заимодателя экономическим значением договора займа может считаться вовлечение свободного капитала в оборот и получение дохода в виде процентов от использования займа.
Таким образом, гражданский оборот немыслим без заемно-кредитных отношений, а регулятивные возможности, которые содержатся в заемном обязательстве, используются многими гражданско-правовыми институтами, оформляющими денежное обязательство. Это такие институты, как вексель, облигация, банковская гарантия, банковский вклад, поручительство. Практический интерес для участников гражданского оборота представляет возможность новации долга в заемное обязательство.
2. Правовое обеспечение кредитного договора
2.1 Понятие содержание и форма заключения кредитного договора
Кредитный договор является особой, самостоятельной разновидностью договора займа. Именно это обстоятельство дает возможность в субсидиарном порядке применять для его регулирования правила о займе, если иное не вытекает из существа кредитного договора (п. 2 ст. 819 ГК).
Большинство участников имущественного оборота, прежде всего профессиональные предприниматели, испытывают постоянную потребность в денежном кредите. Ее удовлетворение в рамках договора займа невозможно, так как он носит реальный характер и не может создать у заемщика уверенности в получении денег в нужный ему момент, поскольку заимодавца невозможно принудить к выдаче займа. Поэтому финансовый рынок, в рамках которого, по сути, осуществляется «торговля деньгами», нуждается в другом договоре консенсуального характера. Данное обстоятельство и предопределило появление относительно самостоятельного кредитного договора (см. приложение 2) (в рамках общего института кредитных или заемных обязательств)1.
По кредитному договору банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуется предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму с процентами (п. 1 ст. 819 ГК).
От договора займа кредитный договор отличается также по субъектному составу. В роли кредитора (заимодавца) здесь может выступать только банк
или иная кредитная организация, имеющая соответствующую лицензию Центрального банка РФ на совершение таких операций. Иные субъекты гражданского права лишены возможности предоставлять кредиты по кредитному договору и могут выступать лишь в роли заемщиков предметом кредитного договора могут быть только деньги, но не вещи. Более того, выдача большинства кредитов осуществляется в безналичной форме, т.е. предметом кредитных отношений становятся права требования, а не деньги в виде денежных купюр и вещей). Именно поэтому закон говорит о предоставлении кредита в виде «денежных средств» (п. 1 ст. 819 ГК), а не «денег или других вещей1» (п. 1 ст. 807 ГК), как это имеет место в договоре займа. Таким образом, предметом кредитного договора являются безналичные деньги («денежные средства»), т.е. права требования, а не вещи. Если же в договоре речь идет об обязанности предоставить в кредит вещи (определенные родовыми признаками), а не деньги, то такой договор подпадает под действие специальных норм о товарном кредите (ст. 822 ГК).
Следовательно, кредитный договор и по субъектному составу, и по предмету имеет более узкую сферу применения, чем договор займа. Кроме того, и к его оформлению предъявляются более жесткие требования. Согласно ст. 820 ГК он должен быть заключен в письменной форме под страхом признания его ничтожным, что вовсе не требуется для договоров займа.
Наконец, кредитный договор в отличие от договора займа всегда является возмездным. Вознаграждение кредитору определяется в виде процентов, начисленных на сумму кредита за все время его фактического использования. Размер таких процентов определяется договором, а при отсутствии в нем специальных указаний – по правилам п. 1 ст. 809 ГК, т.е. по ставке рефинансирования2.
Таким образом, по своей юридической природе кредитный договор является консенсуальным, возмездным и двусторонним. В отличие от договора займа он вступает в силу уже в момент достижения сторонами соответствующего соглашения, до реальной передачи денег заемщику (тем более что во многих случаях такая передача производится периодически, а не однократно). Это дает возможность заемщику при необходимости понудить кредитора к выдаче кредита, что исключается в заемных отношениях.
Обязанность кредитора в данном договоре составляет предоставление безналичных денежных средств заемщику в соответствии с условиями заключенного договора (однократно, равными или иными частями в виде отдельных «траншей», «кредитной линии» и т.д.). Обязанности заемщика состоят в возврате полученного кредита и уплате предусмотренных договором или законом процентов за его использование. Порядок, сроки и другие условия исполнения этой обязанности типичны для любых заемных отношений и потому предусмотрены нормами об исполнении своих обязанностей заемщиком по договору займа. Ими, в частности, определяется момент исполнения заемщиком обязанности по возвратусуммы кредита (п. 1 и 3 ст. 810 ГК), последствия его просрочки (ст. 811 ГК), последствия утраты им обеспечения или ухудшения его условий (ст. 813 ГК) и др.1
Особенностью кредитных отношений является возможность одностороннего отказа от исполнения заключенного договора со стороны как кредитора, так и заемщика (п. 1 и 2 ст. 821 ГК). Это обстоятельство существенно ослабляет консенсуальную природу кредитного договора, в известной мере сближая его с реальным договором займа.
Кредитор вправе в одностороннем порядке отказаться от выдачи кредита полностью или частично при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о невозможности возврата суммы кредита в срок. Таким обстоятельством может, в частности, явиться обнаружившаяся неплатежеспособность заемщика или ее существенное понижение, например при уменьшении хозяйственным обществом–заемщиком размера своего уставного капитала. Очевидно, что данное правило служит защите интересов кредитора2.
С другой стороны, и заемщик по общему правилу не может быть принужден к получению кредита (если, например, у него отпала или уменьшилась надобность в деньгах). Поэтому он также вправе отказаться от получения согласованного кредита полностью или частично, причем безмотивно (если только данная возможность прямо не исключена законом, иным правовым актом или самим договором). Он лишь обязан уведомить кредитора о своем отказе до установленного договором срока предоставления кредита. Если у кредитора в связи с отказом заемщика появляются убытки, то их компенсация возможна только при наличии соответствующего условия в конкретном кредитном договоре.
2.2 Отдельные разновидности кредитного договора и правовые основы обеспечения законности получения кредита
Кредитный договор может предусматривать условие об использовании заемщиком полученного кредита на определенные цели. В этом случае речь идет о целевом кредите, к которому применяются нормы об отношениях целевого займа. В этом случае кредитор получает право контроля за целевым использованием предоставленного кредита, а заемщик обязан обеспечить ему необходимые для этого условия. Нецелевое расходование кредитных средств дает кредитору право на односторонний отказ от дальнейшего исполнения договора, в частности на отказ от дальнейшего кредитования (п. 3 ст. 821 ГК), и на досрочное взыскание полученного кредита с причитающимися кредитору процентами (п. 2 ст. 814 ГК).
В банковской практике кредиты различаются по способу их оформления и выдачи. Так, кредитование может осуществляться путем «кредитования счета» (ст. 850 ГК). В этом случае банк оплачивает требования кредиторов своего клиента (заемщика) в пределах обусловленного договором лимита даже при отсутствии средств на счете клиента либо на большую сумму, чем находится на счете1.
Онкольный кредит предусматривает право клиента (заемщика) пользоваться кредитом банка со специально открытого для этого счета, обычно до определенной договором суммы (лимита), и право банка (кредитора) в любой момент в одностороннем порядке прекратить кредитование и потребовать от заемщика полного или частичного погашения задолженности. Онкольный кредит предусматривает обязательное обеспечение в виде залога банку принадлежащих заемщику ценных бумаг, рыночная стоимость которых может колебаться и потому является неопределенной. Со своей стороны, клиент вправе в любое время внести на счет снятую им сумму (с процентами) и потребовать возврата обеспечения.
Аваль или акцепт векселя банком в качестве плательщика, по существу, также является формой банковского кредитования. В международном обороте он нередко именуется рамбурсным или акцептным кредитом. В современной отечественной практике вексельным кредитом стала называться выдача банками своих векселей заемщикам-клиентам, при которой в роли кредиторов формально выступают уже не банки, а векселедержатели (заемщики), рассчитывающиеся этими векселями со своими контрагентами. Ситуация, при которой кредитор становится векселедателем, а заемщик – векселедержателем, искажает назначение и смысл вексельного обязательства2.
Центральный банк РФ предоставляет коммерческим банкам краткосрочные кредиты под залог государственных ценных бумаг главным образом в бездокументарной форме, т.е. под залог прав требования), которые называются ломбардными по аналогии с кредитами, предоставляемыми гражданам ломбардами под залог имущества. Специфику этих кредитов составляет особый состав их участников и особый способ обеспечения их возврата.
Самостоятельную разновидность кредитных отношений представляет бюджетный кредит (ст. 76 БК) 1. В отличие от обычного кредита он предоставляется не кредитными организациями, а публично-правовыми образованиями – Российской Федерацией, ее субъектами, муниципальными образованиями – за счет средств соответствующего бюджета, т.е. своей казны. Бюджетный кредит всегда носит не только возмездный, но и строго
целевой характер. Государственным и муниципальным унитарным предприятиям бюджетные кредиты могут предоставляться и на беспроцентной (безвозмездной) основе (ст. 77 БК).
Бюджетный кредит предоставляется на основании кредитного договора с органом, уполномоченным на это соответствующим публично-правовым образованием (обычно с министерством или управлением финансов), с обязательным обеспечением в виде банковской гарантии, поручительства или залога. При этом осуществляется обязательная предварительная проверка финансового состояния получателя кредита (заемщика), а впоследствии – и систематические проверки целевого использования полученного кредита. Средства бюджетного кредита перечисляются на бюджетный счет заемщика в кредитной организации и затем расходуются им самостоятельно на предусмотренные договором цели. В таком порядке, например, кредитуется капитальное строительство объектов для федеральных государственных нужд2.
В данном разделе я считаю важным рассмотреть действия (сделки), совершаемые предпринимательскими структурами и их должностными лицами в условиях «теневого» бизнеса. Подобные сделки всегда завуалированы под законоприемлемую модель, которая по цели своего исполнения кардинально отличается от декларируемой в договоре. Такие сделки можно назвать ложными, а значит по сути своей, они недействительны.
В Уголовном кодексе Российской Федерации нет определенной статьи, которая предусматривала бы уголовную ответственность за подобные сделки. Однако фактически каждая лжесделка в зависимости от характера, объективной стороны деяния и при наличии достаточных доказательств могла бы быть квалифицирована по УК РФ3 как мошенничество (ст. 159 УК), причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК), незаконная банковская деятельность (ст. 172 УК), лжепредпринимательство (ст. 173 УК), легализация денежных средств или иного имущества (ст. 174 УК), незаконное получение кредита (ст. 176 УК), злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК), неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК), преднамеренное и фиктивное банкротство (ст. 196, 197 УК), злоупотребление полномочиями (ст. 201 УК), коммерческий подкуп (ст. 204 УК).
В коммерческих и некоммерческих структурах лицами, ответственными и уполномоченными на совершение сделок и подписание практически всех договоров, выступают единоличные или коллективные исполнительные органы в лице их руководителей (директоров, президентов,
председателей правления и т.д.). Некоторые действия (крупные сделки или сделки, связанные с заинтересованностью) совершаются советами директоров или высшими органами управления – общими собраниями участников (собственниками предприятий).
Следует признать, что перспектива быть втянутыми в лжесделку и оказаться потерпевшими от недобросовестных действий исполнительного органа может постигнуть наряду с контрагентами по сделкам и собственников предприятий (пайщиков, акционеров). Дело в том, что во многих организациях исполнительные органы образуются из наемных работников, интересы которых нередко расходятся с интересами собственников этих организаций. Но и там, где руководителями исполнительных органов выступают сами же акционеры или пайщики, также возможен конфликт их интересов с другими собственниками, и лицо, возглавляющее исполнительный орган, прибегает в таких случаях к лжесделкам с целью обмана соучредителей или иных собственников своей же фирмы и извлечения на этой основе собственных выгод.
Понятия сделки и договора определяют общие нормы гражданского законодательства (Ст. 153 ГК РФ)1.
Определяющим элементом сделки является волеизъявление сторон. Если нет волеизъявления не ту или иную сделку или ее отдельный элемент, то не существует и самой сделки или, соответственно, ее части.
По официальной трактовке, принятой в международной и судебной практике, в случае, если волеизъявление сторон выражено свободно, а не в результате умышленно навязанных условий, либо угрозы, обмана или введения в заблуждение, то оно определяется наличием в договоре двух- или многосторонней сделки – организации, то и печати организации, или, соответственно, наличием оферты или акцепта.
Если сделка неравноправная, совершена с нарушением законодательства или при иных равных обстоятельствах, когда ущемлены интересы какой-либо стороны, то такая сделка, хоть и подписанная (акцептованная) стороной, но не выражающая ее волеизъявления на то или иное действие, в соответствии с § 2 гл. 9 ГК РФ может быть признана судом недействительной по иску этой стороны. Но следует помнить, что после подписания договора (акцепта, оферты) признание сделки недействительной достаточно нелегкое дело, требующее необходимых доказательств, веских аргументов и филигранного юридического мастерства2.
Понятия лжесделки в ГК РФ нет, и в рамках данной дипломной работы оно применяется лишь условно. По своей юридической природе практически все недействительные сделки являются лжесделками. Однако сделка будет считаться ложной лишь для той стороны, волеизъявление которой было направлено на достижение посредством сделки целей, не соответствующих декларируемым в договоре. То есть сторону, которую обманули, нет оснований обвинять в совершении лжесделки. Возникает вопрос: применимо ли в подобных случаях общеустановленное понятие «недействительная (ничтожная, оспоримая) сделка», и имеет ли смысл введение нового термина?
Дело в том, что понятие «недействительная сделка» обозначает гражданско-правовое явление, а ложная (лже-) сделка – явление, кроме того и криминальное, ибо по своему правовому характеру ее основные отличительные признаки – обман (как способ совершения) и корысть (как цель)1.
Как показывает практика рассмотрения судебно-правовых исков в системе Арбитражных судов города Москвы и Московской области в основной своей массе лжесделки по своей направленности совершаются с цель неправомерного получения кредита или невозврата его в последующем путем признания кредитного договора незаконным.
Практика исследования недействительных сделок, в том числе и лживых соглашений, дает ясное представление об основных признаках лжесделки.
К таковым признакам следует относить:
нарушение законности при их совершении (часто связанное, например, с наличными расчетами, утаиванием истинных сумм договорных отношений (объекта налогообложения);
предварительные переговоры с каким-либо ответственным лицом – представителем партнера в целях притупления бдительности последнего, иногда сопровождающиеся его подкупом;
излишняя и подозрительно эмоциональная спешка (при этом приводятся «уважительные» причины, делаются заверения в благорасположенности, продолжении партнерских отношений, досылке недостающих оправдательных документов и т.д.);
связь с другими мнимыми и притворными сделками, прикрывающими уже состоявшиеся или предстоящие расчеты и перевод денег в оффшорные компании или в зарубежные банки1;
зачастую очень небрежное оформление в юридическом плане: в подписанных договорах отсутствуют указания на многие существенные условия, порой оформление осуществляется постфактум и не соответствует закону, уставу и т.д.;
в ряде случаев – неодобрение со стороны юридических, бухгалтерских и иных служб предприятий-участников, которые направляют руководству свои заключения о сомнительности или незаконности предстоящих правоотношений;
участие в сделке организации, созданной кем-либо из руководства или акционеров, а также их родственниками, равно как и участие самих родственников, иных аффилированных и заинтересованных лиц;
использование подставных фирм, фирм-однодневок, использование второстепенных и несведущих в бизнесе людей;
изменение места нахождения участников лжесделки, внезапное банкротство их фирм и т.д. после подписания соответствующих документов о совершении лжесделки;
активная имитация руководителями, подписавшими договор, возмущения, негодования, создание видимости попыток привлечь виновную сторону к ответственности. О том, что такая деятельность не отражает истинных намерений означенных лиц, а является показной, говорит формализм реагирования (как правило, по истечении довольно длительного времени со дня совершения сделки в различные инстанции направляется множество неаргументированных жалоб, писем, заявляются иски, организуется притворный розыск, и в то же время должная настойчивость в правоохранительных органах не проявляется, а реальных же действий, например, по найму частных детективов, поиску имущества и капиталов обманувшего партнера, внутренних служебных расследований по выявлению следов и доказательств преступной деятельности, применению иных мер к виновным, не происходит);
в случае возбуждения уголовного дела по факту лжесделки и обмана – стремление потерпевшей организации в лице ее руководителя затормозить расследование путем пассивного участия в следствии или открытой просьбы прекратить дело1.
Рассматривая виды и основные отличительные признаки лживых сделок нетрудно заметить, что такого рода коммерческие соглашения, безусловно, являются частным случаем сделок, регламентированных гражданским законодательством как недействительные. Однако именно такого рода сделки составляют на сегодняшний день подавляющее большинство абсолютно или относительно недействительных соглашений незаконного получения и использования кредита заключаемых в условиях интенсивного становления и развития российского рынка.
Как показывает практика правоприменения Уголовного и Гражданского законодательства, криминал в таких сделках трудно доказуем. Именно по этой причине правоохранительные органы крайне неохотно идут на возбуждение по ним уголовных дел, обосновывая свой отказ наличием в действиях участников гражданско-правовых отношений обоюдного умысла или иными причинами.
Так, управляющий филиалом коммерческого банка гражданин Б. еще в 1997 г. выдал крупный кредит фирме «Альфа-Омега». В порядке обеспечения возвратности кредитных ресурсов был оформлен залог товаров на складе. Но, как выяснилось, срок годности товаров истекал задолго до срока погашения кредита, и ликвидность этого предмета залога была нулевой, а сам залог, таким образом, оказывался ничтожным. Кроме того, должник систематически нарушал условия кредитного договора, уклонялся от уплаты процентов, возврата ссудной задолженности и т.д., однако ему начислялись новые кредиты, а по старым осуществлялась пролонгация договоров.
Правление банка не приняло меры к виновному управляющему, не проводило служебное расследование в целях выявления причин грубых нарушений внутренних инструкций банка о порядке выдачи кредитов. Управляющий филиалом (он же – сын председателя совета директоров) вскоре уволился с работы. Только по истечении трех лет после случившегося руководство банка потребовало от юридической службы принять меры по возврату кредита или по привлечению виновных к ответственности. Организация-должник к этому времени оказалась совершенно несостоятельной, а срок исковой давности для предъявления каких-либо претензий к управляющему филиалом давно истек1.
Разрешить подобную достаточно стандартную ситуацию можно следующими способами:
заявить в арбитражный суд иск к должнику о возврате кредита и процентов по нему, о применении штрафных санкций и возмещении убытков. Дело формально выигрышное, однако это может обернуться для банка новыми убытками, связанными с оплатой огромной пошлины, расходами на адвокатские услуги;
после выигрыша в арбитражном суде подать заявление на руководителя организации-должника о привлечении того к уголовной ответственности по ст. 177 УК РФ за невозврат кредита. Однако это дело заведомо бесперспективно: во-первых, было объявлено несколько амнистий, под которую подпадала и указанная выше статья; во-вторых, привлечение к уголовной ответственности директора фирмы-должника по данному составу не всегда возможно в силу многих препятствующих этому обстоятельств (например, отсутствие вины директора, отсутствие средств в фирме и т.д.);
попытаться, хотя бы и с огромным запозданием, провести внутреннее служебное расследование в филиале на предмет установления сделки по выдаче необеспеченного кредита (лжесделки) и вины бывшего управляющего филиалом банка в злоупотреблении полномочиями – в целях подачи заявления о привлечении его к уголовной ответственности. Но и это мероприятие малоэффективно и вряд ли приведет к положительным результатам;
попытаться продать (переуступить) кредиторские обязательства другим за половину (либо еще меньшую часть) цены;
наконец, списать дебиторскую задолженность на убытки. Решение о том, как именно следует действовать, принимает не юридическая служба, а правление банка1.
Можно привести и такой пример:
Прокуратура Омской области в интересах Омского социального коммерческого банка (далее – Соцкомбанк) обратилась в Арбитражный суд Омской области с иском о признании недействительными кредитных договоров от 6 мая 1996 г. №1, от 25 июня 1996 г. №2, от 25 июля 1996 г. №3 и от 3 декабря 1996 г. №4, заключенных между Соцкомбанком и обществом с ограниченной ответственностью «Финансист», о применении последствий недействительности названных сделок и взыскании с общества 2 226 410 900 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами.
Решением от 7 августа 1997 г. на основании ст. 174 ГК РФ указанные кредитные договоры были признаны недействительными и в соответствии со ст. 167 Кодекса стороны приведены в первоначальное положение. Одновременно с ООО «Финансист» согласно ст. 395 ГК РФ в пользу Соцкомбанка было взыскано 2 262 333 333 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами.
Постановлением апелляционной инстанции от 20 октября 1997 г. данное решение было оставлено без изменения.
Однако Федеральный арбитражный суд Западно-Сибирского округа постановлением от 17 декабря 1997 г. отменил названные судебные акты Арбитражного суда Омской области, а в иске отказал.
В протесте заместителя Председателя ВАС РФ предлагалось отменить постановление суда кассационной инстанции, оставив в силе решение суда первой инстанции.
Президиум ВАС РФ посчитал1, что протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям.
Как видно из материалов дела, с мая по декабрь 1996 г. между Соцкомбанком и ООО «Финансист» было заключено четыре кредитных договора на общую сумму 9 000.000 000 руб. со сроками возврата в 1998 г. и уплатой процентов за пользование кредитами в размере от 10 до 1% годовых.
Согласно уставу банка вопросы кредитования отнесены к компетенции правления банка. Решение правления банка о выдаче кредитов ООО «Финансист» отсутствует.
Кроме того, в соответствии с п. 3.1 Положения о совете банка, утвержденного общим собранием участников банка, вынесение решений о выдаче кредитов на сумму более 300 000 000 руб. отнесено к компетенции совета банка, о чем председатель правления и его заместители знали.
Таким образом, лица, подписавшие кредитные договоры от имени банка, вышли за пределы установленных для них ограничений, другая сторона в сделках знала об этом, в связи, с чем выводы суда первой и апелляционной инстанций о недействительности четырех кредитных договоров являются правильными.
Учитывая изложенное и руководствуясь ст. 187–189 АПК РФ, Президиум ВАС РФ постановил отменить постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 17 декабря 1997 г. по делу №14–100 Арбитражного суда Омской области, а решение Арбитражного суда Омской области от 7 августа 1997 г. по тому же делу оставить в силе.
В качестве основания таких исков часто используется аргумент о том, что руководитель юридического лица, заключая кредитный договор, подписывая и выдавая банковскую гарантию, действовал с превышением полномочий. И здесь следует подчеркнуть, что данный руководитель имеет право первой подписи денежно-финансовых документов (такое право подтверждается наличием надлежаще оформленной и заверенной нотариально банковской карточки с образцами подписей), действует на основании приказа о назначении или протокола об избрании, его подпись на договоре скреплена печатью организации, где он работает, но при этом специального полномочия, закрепленного в доверенности либо уставе, на подписание указанной сделки не имеет.
На основании описанной выше ситуации можно сделать вывод, что в данном случае вне зависимости от принятого решения безнадежность сделки очевидна. И очевидно это было с момента обращения заемщика в банк за кредитом, ибо в филиале банка и в его головной структуре никто должным образом не изучал экономическое положение заемщика, не проверял качество заложенного имущества и его ликвидность, а заемщику явно и заведомо были созданы условия кредитования, отличающиеся от общепринятых в банке, что говорит о типичной картине совершения управляющим филиалом в сговоре с заемщиком лжесделки.
Итак, назрела необходимость разработки новых подходов к защите бизнеса и частной собственности, в связи с чем практически полезным представляется следующее:
разработка реально действующих и помогающих предпринимательству законов, в том числе направленных на защиту от лжесделок и других способов отъема денег и имущества у граждан и организаций, а особенно – изощренных, с использованием особенностей национального законодательства, а также основанных на фактах недобросовестной конкуренции;
оказание частному бизнесу помощи со стороны практических работников правоохранительных органов, разработка защитных мер по предупреждению «теневого» бизнеса, причем эти меры должны быть предупредительно-профилактическими и экономическими, а не карательными;
создание новых методик расследования криминальных случаев обмана партнеров в предпринимательской деятельности, выработка соответствующей тактики следствия по делам, возбужденным по заявлениям обманутых предпринимателей, владельцев фирм, рядовых акционеров.
Таким образом, защита бизнеса, предпринимательства, частной собственности настоятельно требует конкретной, а не декларативной работы всех государственных властных структур и на законодательном, и на исполнительном уровнях, и в правоохранительной системе, и в судебной практике. Требуется незамедлительный переход от слов к фактической реализации конституционных гарантий свободы и прав личности, к реальной защите ее имущественных интересов.
Заключение
На основании проведенного исследования, в рамках написания данной дипломной работы, можно утверждать, что выдвинутая мною цель достигнута: проведено всестороннее изучение правовой регламентации договора займа и кредитного договора в практике гражданско-правового оборота. Для достижения данной цели в рамках данного диплома были детально проанализированы:
сущность, виды и формы заключения договора займа;
правовая базисная основа действия кредитного договора;
механизмы защиты предпринимателей от заключения заведомо ложных договоров займа и получения кредита;
степень эффективность реализации нормативно-законодательной базы в части признания подобного рода договоров недействительными в судебном порядке.
На основании проведенного исследования в целом можно сделать вывод о том, что в практике коммерческих отношений просматривается недостаток обеспечения гражданско-экономического института договорных отношений эффективным и отлаженным комплексом правовых методик защиты законности сделки, в том числе договоров займа и кредитных договоров. Заключение которых, (как показывает статистика отечественного денежно-кредитного рынка) в данный момент превалирует над другими видами гражданско-правовых сделок.
В целях обеспечения нормативно-правового поля предлагается создание системы документооборота, которая должна предусматривать:
фиксацию в регистрирующих органах смены учредителей и руководителей;
введение законодательного императива, предписывающего обязательное парафирование всех страниц подписываемых документов;
применение ответственности юридических лиц. за беспрепятственное использование в незаконных целях печати организации, повлекшее за собой причинение убытков контрагента.
При этом особое внимание следовало бы уделить юридической защищенности выдаваемых и оформляемых документов юридических лиц (банковской гарантии, векселя и т.п.), реальность существования или однозначная юридическая принадлежность которых трудно доказуема и на практике подтверждается вторичными документами, такими как выписки со ссудного и расчетного счета, подтверждающие факт выдачи и перечисления денежных средств по кредитному договору, реальность перечисления и получения денежных средств определенными лицами.
Важнейшей гарантией против действий недобросовестного контрагента является следование положениям существующих нормативных актов.
На сегодняшний день реализация нормативных предписаний действующего законодательства РФ, регулирующего проблему юридического ограничения полномочий, вопросы, связанные с превышением полномочий, является одним из самых слабых звеньев системы правоотношений и нуждается в существенной коррекции. Классическим подтверждением данного тезиса служит реальное функционирование большинства государственных организаций, наделенных властными полномочиями в сфере правового регулирования деятельности юридических лиц различных организационно-правовых форм. Несмотря на значительное их количество и многообразие, степень эффективности их действий крайне незначительна. Иначе чем можно объяснить, что на сегодняшний день отсутствуют или существуют в зачаточном состоянии самые элементарные правовые конструкции (локальные, ведомственные нормативные акты), регулирующие на основе принципа открытости и гласности базовые элементы взаимоотношений субъектов гражданского оборота, а именно:
закрепление, ведение и опубликование реестра акционеров, участников ООО и т.д., приводивших свои структуры к банкротству на территории данного региона;
закрепление, ведение и опубликование реестра акционеров, участников ООО и т.д., не выполняющих обязательств по исполнению решений судов, вступивших в законную силу более трех месяцев на территории данного региона;
закрепление, ведение и опубликование реестра руководителей юридических лиц-банкротов, а также руководителей юридических лиц, не выполняющих обязательств по исполнению решений судов, вступивших в законную силу более трех месяцев на территории данного региона;
закрепление, ведение и опубликование реестра руководителей юридических лиц, не выполнивших своих обязательств в связи с попыткой признать сделку недействительной, т. к. якобы данная сделка была подписана неуполномоченным лицом, в случаях, когда данные факты (превышения и отсутствия полномочий) не были подтверждены в судебном заседании и решение суда вступило в законную силу;
опубликование судебных решений, вступивших в законную силу, по делам, где контрагент, желая уйти от гражданско-правовой ответственности, пытался признать сделку недействительной в связи с подписанием ее неуполномоченным лицом, а в суде было доказано наличие таких полномочий у лица, подписавшего сделку.
Перечисленные конструкции призваны заставить недобросовестных субъектов гражданского оборота играть по правилам и дорожить деловой репутацией.
Действенной гарантией участников гражданского оборота от злоупотреблений недобросовестных контрагентов стала бы постановка на государственном уровне задачи сокращения подобных правонарушений (говорить о полном пресечении действий недобросовестных контрагентов преждевременно, да это и нереально) посредством закрепления в ряде нормативных актов перечня документов, которые обязаны представить контрагенты по сделке.
Список нормативных актов и литературы
Андреева Л.В. Форма договора и последствия ее несоблюдения. // Государство и право. 2003. №4.
Белов В.А. Кредитное законодательство России. Научно-практический комментарий. 2-е изд. М.: Вымпел. 2003.
Белов В.А. О юридической природе тратты // Очерки по торговому праву. Самара: АСВТ. 2005.
Гражданское законодательство: практика применения. М.: Юстицынформ. 2002. С. 168–169
Гражданское право России. Конспект лекций / редактор-составитель Д.И. Платонов, М.: ПРИОР, 2004. Новоселова Л.А. Облигация в хозяйственном обороте. Комментарий практики рассмотрения споров. 3-е изд. М.: Юристъ, 2003.
Гражданское право России. Конспект лекций / редактор-составитель Д.И. Платонов. М.: ПРИОР. 2004.
Гражданское право. Учебник / под ред. Е. Суханова. Т. 2. Полутом 2. Изд. 2. М.: Волтерс Клувер. 2004.
Елизаров В.А. Гражданско-правовые сделки. М.: Норма. 2004.
Ильин В.В., Макеев А.В., Павлодский Е.А. Вексельное право. Общие положения и юридический комментарий. Изд. 2-е. М.: Вымпел. 2002.
Кавешников Е.М. Гражданское право часть 2. Курс лекций. М.: Норма. 2002.
Комментарий к части 2 Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей / под ред. А.И. Ерошникова. Ростов-на-Дону. Март. 2005.
Ларичев В.Д., Покаместов А.В., Щербаков В.Ф. Понятие и особенности преступной деятельности в сфере экономики \\ Государство и право. 2003. №12.
Международное торговое право: расчеты по контрактам // Сборник международных документов / сост. Т.П. Лазарева. М.: Инфра 1996. Белов В.А.
Новицкий И.Б. Договор займа. Содержание и исковая давность. М.: Зерцало-Теис. 2003
Практика вексельного права. М.: Юристъ.2002. Белов В.А. Вексельное законодательство России. Научно-практический комментарий. 2-е изд. М.: Вымпел. 2003.
Сергеев В.И. Защита хозяйственников от заведомо ложных сделок. М.: Экзамен. 2005.
Сергеев В.И. Лжесделки // Право и экономика – март 2002. №32 (126). Содержание переводного векселя // Очерки по торговому праву. Вып. 5. Ярославль: Волгарь.2002.
Хейфец Ф.С. Договора займа и кредита по Российскому Гражданскому праву. М.: Приор. 2005. Шершеневич Г.Ф. Учебник торгового права. – М.: Норма 2003.
Хохлов С.А. Заем и кредит // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 2. текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель. М.: Норма. Гражданское право. Учебник / под редакцией д.ю.н., проф. А.П. Сергеева, д.ю.н., проф. Ю.К. Толстого. Т. 3. М.: Проспект. 2005.
1 Гражданское право часть 2 / Под редакцией д.ю.н., проф. А.Г. Калпина и д.ю.н., проф. А.И. Масляева, М.: «Юрист», 2003. С. 152-153
2 Гражданский кодекс РФ (часть вторая). Закон РФ от 26.01.96 г. №14-ФЗ, в ред.от 17,12,99 г. //- М.: ИНФРА-М. , 2003.
33 Хохлов С.А. Заем и кредит // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 2. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель. М.: Норма. С. 420
14 Комментарий к части 2 Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей / Под ред. А.И. Ерошникова. Ростов-на-Дону. Март. 2005. С. 160
1 Гражданское право. Учебник / Под ред. д.ю.н., проф. А.П. Сергеева, д.ю.н., проф. Ю.К. Толстого. Т. 3. М.: Проспект, 2005. С. 189-190
2 Елизаров В.А. Гражданско-правовые сделки. М.: Норма, 2003. С. 37.
3 Хохлов С.А. Заем и кредит // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 2. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель. М.: Норма. С. 422
1 Гражданское право. Учебник / Под ред. Е. Суханова. Т. 2. Полутом 2. изд. 2. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 207-208
2 Елизаров В.А. Гражданско-правовые сделки. М.: Норма, 2003. С. 39
3 П. 52 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации
1 Утверждено постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1937 г. (СЗ СССР. 1937. № 52. Ст. 221) и действует на территории Российской Федерации в силу ст. 1 Федерального закона от 11 марта 1997 г. «О переводном и простом векселе» (СЗ РФ. 1997. № 11. Ст. 1238).
2 Международное торговое право: расчеты по контрактам //Сборник международных документов / сост. Т. П. Лазарева. М.: Инфра,2005. С. 176.
1 Белов В. А. Практика вексельного права. М.: Юристъ,2002. С. 191-193
2 Абз. 1 п. 2 ст. 147 ГК и ст. 16 Приложения № 2 к Женевской конвенции N° 358.
3 П. 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 5 февраля 1998 г. № 3/1 «О некоторых вопросах применения Федерального закона «О переводном и простом векселе» //Вестник ВАС РФ. 1998. №4.
1 Гражданское право России. Конспект лекций / редактор-составитель Д.И. Платонов, М.: ПРИОР, 2002. С. 268-269
2 Белов В. А. Вексельное законодательство России. Научно-практический комментарий. 2-е изд. М.: Вымпел, 2003. С. 63
1 Гражданское право. Учебник / Под ред. Е. Суханова. Т. 2. Полутом 2. Изд. 2. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 219-220
2 Содержание переводного векселя // Очерки по торговому праву. Вып. 5. Ярославль: Волгарь,2002. С. 3
1 Белов В. А. О юридической природе тратты // Очерки по торговому праву. Самара: АСВТ, 2005. С. 69-70.
2 Гражданское право. Учебник / Под ред. Е. Суханова. Т. 2. Полутом 2. Изд. 2. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 222-223
1 Федеральный закон от 11 марта 1997 г. № 48-ФЗ «О переводном и простом векселе» /интерактивная версия «Гарант» - действующая редакция
1 Гражданское право России. Конспект лекций / редактор-составитель Д.И. Платонов, М.: ПРИОР, 2004. С. 270-271
2 Новоселова Л. А. Облигация в хозяйственном обороте. Комментарий практики рассмотрения споров. 3-е изд. М.: Юристъ, 2003. С. 62
1 Хохлов С.А. Заем и кредит // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 2. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель. С. 423-424
1 Федеральный закон «Об особенностях эмиссии и обращения государственных и муниципальных ценных бумаг» (СЗ РФ. 1998. № 31. Ст. 3814).
2 Бюджетный кодекс Российской Федерации // СЗ РФ. 1998. № 31. Ст.3823
1 Кавешников Е.М. Гражданское право часть 2/курс лекций, М.: Норма, 2002., С. 53-54
2 Хохлов С.А. Заем и кредит // Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 2. текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель. М.: Норма, С. 426-427
3 Кавешников Е.М. Гражданское право часть 2. Курс лекций, М.: Норма, 2002. С. 56-57
4 Федеральный закон "Об особенностях эмиссии и обращения государственных и муниципальных ценных бумаг". От 15 июля 1998 г. № 136-ФЗ // СЗ РФ. 1998. № 31. Ст. 3814.
5 Бюджетный кодекс Российской Федерации // СЗ РФ. 1998. № 31. Ст. 3823
1 Гражданское право. Учебник / под редакцией д.ю.н., проф. А.П. Сергеева, д.ю.н., проф. Ю.К. Толстого. Т. 3. М.: Проспект, 2005. С. 201-202
1 Хейфец Ф.С. Договора займа и кредита по Российскому Гражданскому праву. М.: Приор, 2005. С. 72-73
1 Вестник ВАС РФ 2001. № 2. С. 5
1 ч. 3 п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 4 декабря 2000 г. № 33/14 «О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с обращением векселей»
2 Шершеневич Г.Ф. Учебник торгового права. — М.: Норма, 2003. С. 294.
3 Ильин В.В., Макеев А.В., Павлодский Е.А. Вексельное право. Общие положения и юридический комментарий. Изд. 2-е. М.: Вымпел, 2002. С. 77, 79
1 Вестник ВАС РФ. 2000. № 5. С. 6-7
1 Вестник ВАС РФ. 2000. № 5. С. 10-11
1 Вестник ВАС РФ. 2000. № 5. С. 13-14
1 Гражданское право. Учебник / Под ред. Е. Суханова. Т. 2. Полутом 2. Изд. 2. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 210-211
2 Хохлов С.А. Заем и кредит // Гражданский кодекс Российской Федерации. Ч. 2. Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель. М.: Норма, С. 425
1 Андреева Л.В. Форма договора и последствия ее несоблюдения // Государство и право. 1999. № 4. С. 24-25
2 Гражданское право России. Конспект лекций / редактор-составитель Д.И. Платонов, М.: ПРИОР, 2003. С. 261-262
1 Новицкий И.Б. Договор займа. Содержание и исковая давность. М.: Зерцало-Теис, С. 71
1 Гражданское право России. Конспект лекций / редактор-составитель Д.И. Платонов, М.: ПРИОР, 2003. С. 264-265
2 Андреева Л.В. Форма договора и последствия ее несоблюдения. // Государство и право. 2004. № 4. С. 27-28
1 Гражданское право России. Конспект лекций / редактор-составитель Д.И. Платонов. М.: ПРИОР, 2003. С. 266
2 Агарков В.С. Основы банковского права. Учение о ценных бумагах. М.: ИНФРА. 2005. С. 111
1 Добрынина И.М. Договор Займа. М.: Норма. 2005. С. 32
2 Хохлов С.А. О юридической природе процентов по денежным обязательствам. Самара: АСВТ. 2004. С.56
1 Гражданское право России. Конспект лекций / редактор-составитель Д.И. Платонов. М.: ПРИОР, 2004. С. 275-276
1 Гражданское право. Учебник / Под ред. Е. Суханова. Т. 2. Полутом 2. Изд. 2. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 223-224
2 Белов В. А. Кредитное законодательство России. Научно-практический комментарий. 2-е изд. М.: Вымпел, 2003 С. 112
1 Гражданское право. Учебник / Под ред. Е. Суханова. Т. 2. Полутом 2. Изд. 2. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 226-227
2 Белов В. А. Кредитное законодательство России. Научно-практический комментарий. 2-е изд. М.: Вымпел, 2003. С. 114-115
1 Кавешников Е.М. Гражданское право часть 2. Курс лекций. М.: Норма, 2002. С. 89-90
2 Белов В.А. Кредитное законодательство России. Научно-практический комментарий. 2-е изд. М.: Вымпел, 2003. С. 117-118
1 Бюджетный кодекс Российской Федерации // СЗ РФ. 1998. № 31. Ст.3823
2 Белов В. А. Кредитное законодательство России. Научно-практический комментарий. 2-е изд. М.: Вымпел, 2003 С. 119
3 Уголовный кодекс Российской Федерации. Федеральный закон от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (с последующими изменениями и дополнениями)
1 Ст. 153 ГК РФ
2 Сергеев В.И. Лжесделки // Право и экономика - март 2002. № 32 (126). С. 23-24
1 Сергеев В.И. Защита хозяйственников от заведомо ложных сделок . М.: Экзамен, 2004. С. 67-68
1 Сергеев В.И. Лжесделки // Право и экономика. -март 2002. № 32 (126). С. 26-27
1 Гражданское законодательство: практика применения. М.: Юстицынформ, 2002. С. 168-169
1 Сергеев В.И. Лжесделки // Право и экономика. - март 2002. № 32 (126). С. 48-49
1 Ларичев В.Д., Покаместов А.В., Щербаков В.Ф. Понятие и особенности преступной деятельности в сфере экономики \\ Государство и право. 2003. № 12. С. 36-37
1 Постановление Президиума ВАС РФ от 12 мая 1998 г. № 734/98 // Вестник ВАС РФ. — 1998. — №8.