Содержание

Введение

Пропаганда эротизма

Структура любви

Значение супружеской любви

Вывод

Литература

Введение

Любовь… Стоит произнести это слово, и сердце начинает биться чаще… Кто-то при этом расплывётся в улыбке, кто-то погрузится в печаль, один взволнуется, другой задумается, третий просияет, а кто-то покраснеет и опустит глазки… В любом случае, никто не останется равнодушным, но испытает те эмоции, которые свойственны для его восприятия этого чувства и всего, что с ним связано. А что связано с любовью? И что это такое? Почему возникает это чувство и с чего начинается? Зачем оно нам?

Каждый человек ищет в своей жизни ответы на подобные вопросы. Особенно актуальны они в молодом возрасте. Это самое древнее чувство, можно даже сказать – первоначальное, если брать во внимание известную фразу «Бог – есть любовь» (хотя здесь имеется ввиду общий смысл этого слова). И, несмотря на свою древность, любовь рождается заново для каждого человека, открывается во всей своей полноте, красоте и многогранности, если, конечно, отнестись к ней с должным уважением и не загубить на этапе зарождения. Но, к сожалению, последнее время реклама, плакаты, телепередачи, журналы и прочие СМИ, ведут нас именно к этому: стимулирование эротизма, призыв к мимолётным удовольствиям уводит нас от возможности насладиться подлинной, живой, гармоничной, созидательной любовью и убивает её в зачатке. Как же не стать жертвой и спасти своё счастье, которое так нещадно пытаются растоптать сексуальной пропагандой? Прежде всего, нужно понять, зачем это делается, и чем это опасно. Затем выяснить подлинное значение сексуальности в любви и понять общую, гармоничную структуру любви. И, наконец, осознать ценность полноценной, прекрасной, истинной Любви – любви с большой буквы.

Пропаганда эротизма

Итак, где же мы сталкиваемся с пропагандой эротизма? Да повсюду! В фильмах, где раньше использовался эстетический приём эллипса– намёк на нечто, что должно произойти, а теперь камера задерживается на самых интимных сценах. Реклама использует эротизм как приманку, чтобы превратить нас в потребителей каких-либо товаров или услуг. Пресса изобилует сообщениями о разводах, изменах, романах звёзд…(см 1, с.10-11). Что же такое эротизм и зачем его так насаждают?

«Супружеская любовь состоит из четырёх компонентов или основных элементов: во-первых, сексуальность– во всём, что вызывает чувственное удовольствие; во–вторых, дружба– определённая форма благородного жертвенного единства, которое мы должны создавать всеми силами…В –третьих, общественная проекция любви. Любовь возникает между двумя людьми, усиливается индивидуально, но внутри себя несёт требование быть открытой для общества, потому что всякая личная жизнь должна быть одновременно и общественной. И, наконец, в–четвёртых, релевантность, очевидная ценность любви.»(1, с.12) Эти четыре компонента любви дополняют друг друга, образуют цельную структуру, которая разрушится, если не будет доставать хотя бы одной. Доктор философии Альфонсо Лопес Кинтас определяет эротизм как активность, которая отрывает от остальных трёх первый элемент – сексуальность– с простой целью: получить лёгкое вознаграждение. Сексуальность при этом унижается, используется как средство получения приятных ощущений. Другой человек также используется как объект удовлетворения собственных потребностей. «Но с объектом нельзя встретиться, потому что встреча требует взаимности, обмена возможностями и взаимного обогащения. Встречаясь, человек осуществляет свои творческие потенции… Люди, лишённые творческого начала, не соединяются прочно друг с другом, не образуют сообществ, но остаются изолированными. Человек, изолированный от других, легко подчиняется. Поэтому первое, что делает тиран – тот, кто хочет победить народ, не убеждая, стремится свести сообщество к простой совокупности индивидов, т.е. к массам.» (1, с.13) . Вот для этого и ведутся подобные пропаганды – чтобы подавить в нас личность, и, таким образом, подчинить.

Структура любви

Из чего же состоит полноценная, живая, созидательная любовь? Наверное, брать на себя ответственность жёстко и однозначно структурировать это чувство – слишком смелый и неразумный поступок. Но попытаться выделить основные компоненты все же можно. Упомянутый в предыдущей главе, Альфонсо Лопес Кинтас рассматривает следующие: сексуальность, дружбу, общественную проекцию любви и релевантность (значимость) любви.

Он говорит, что в сексуальных отношениях непосредственно соединяются два тела, происходит обмен чувствами. Это телесные отношения. Но если человек рассматривает своё тело как предмет, который имеет и которым владеет, тогда логично думать, что он может располагать им, чтобы получить удовольствие. Тело, рассматриваемое таким образом, не выражает человека как творческое существо, но лишь как эгоистическое «я», которое, как ребёнок, желает всего для себя. « Связь двух тел при таком «заниженном» понимании не представляет собой встречу, не оставляет места творческому действию, являющемуся источником экстаза, радости, энтузиазма, праздничного веселья, мира, счастья, полноты. Это лишь интенсивное, волнующее, опьяняющее, возбуждающее, наполненное особым очарованием взаимодействие»(1, с.159). Но эти качества временны и приводят к разочарованию, так как вводят человека в головокружение и лишают встречи. Под встречей Альфонсо Лопес Кинтас понимает поле взаимодействия, взаимообогащения двух людей, возникающее в процессе общения. « Встреча – это такое смешение двух реальностей, которое их взаимно обогащает» (1, с.40).

«В акте чисто чувственного единения вступают в связь два тела, оставленные на произвол судьбы или отданные бесконтрольной энергии инстинктивных импульсов. Их соединение не создаёт подлинно свободного и плодотворного игрового поля. В этом случае близость не создаёт присутствия и, следовательно, среды света для раскрытия личности; наоборот, она вызывает чувство печали и удушья. Потому удушья, что человеческое существо призвано развиваться, создавая отношение встречи, поле обмена и свободной игры, что предполагает, с одной стороны, близость, а, с другой – расстояние (…)Опьянённый чувствами человек ощущает себя униженным, так как он лишен всякого творческого участия. Исключительно сладострастное влечение обладает особой силой, чтобы увлечь человека, отнять внутреннюю свободу, загипнотизировать, подчинить его «прелести падения». Но оно не вызывает подлинно личного наслаждения, чувства, что ты как личность находишься на пути становления» (1, с.159).

Кинтас не считает сексуальность чем-то пагубным и низким. Напротив, он подчёркивает её важную роль и достоинство, считая её неотъемлемой частью любви. И он призывает нас не унижать её значение, сводя к средству получения приятных ощущений и отделяя от контекста любви. Сексуальность, оторванная от любви, названа Кинтасом «эротизм» .В определении этого понятия он ссылается на Герберта Меркузе: «…эротизм есть грубое и поверхностное ограничение полного развития подлинной человеческой сексуальности, которую надо понимать как способность цельной личности вступить в открытую, спокойную, радостную и конструктивную связь с другой личностью» (1, с.163) В другой главе мы встречаем оценку самого Альфонсо: « Если нет желания личной отдачи и творчества внутри общей жизни, любовный сексуальный акт, как бы приятен он ни был, всегда будет фальшивым, поскольку неполным, не имеющим абсолютного смысла»(1, с. 173)

Физическая близость, по его словам, должна быть выражением близости духовной. Для наглядности Альфонсо Лопес приводит такое сравнение:

«Представьте себе, какой опасности подвергается пилот, когда прерывает взлёт. Самолёт бежит по взлётной дорожке с очень высокой скоростью. Нормально, что в определённый момент он поднимется и преодолеет все земные препятствия. Резко затормозить это мощное движение вместо того, чтобы взлететь, значит подвергнуться опасности: взлётная полоса кончится и произойдёт резкий удар.

Вл. Соловьёв пишет по этому поводу: « внешнее соединение, житейское и в особенности физиологическое, не имеет определённого отношения к любви. Оно бывает без любви, и любовь бывает без него. Оно необходимо для любви не как её непременное условие и самостоятельная цель, а только как её окончательная реализация. Если эта реализация ставится как цель сама по себе прежде идеального дела любви, она губит любовь.(…) Значение связанных с любовью внешних актов и фактов, которые сами по себе есть ничто, определяется их отношением к тому, что составляет самое любовь и её дело. Когда нуль ставится после целого числа, он увеличивает его в десять раз, а когда ставится прежде него, то во столько же уменьшает или раздробляет его, отнимает у него характер целого числа, превращая его в десятичную дробь; и чем больше этих нулей, предпосланных целому, тем мельче дробь, тем ближе она сама становится к нулю» (2, с.390-с.391)

Или, как гласит афоризм, – « Любовь – это соединение души, ума и тела. Следите за очерёдностью».

Общаясь с любимым человеком, мы чувствуем окрыляющее волнение. Не стоит останавливаться на приятности этого чувства. Нужно думать о том, что в человеческой жизни всё является знаком чего-то более высокого, « мы сами должны понять это откровение и воспользоваться им, чтобы оно не осталось мимолётным и загадочным проблеском какой-то тайны» (2, с. 388) К какой реальности отсылает нас это волнение? – К личной дружбе супружества.

Если у человека есть инстинктивный импульс, поддавшись которому, возможно осуществление сексуальной связи, с дружбой всё намного сложнее. « Дружба – это бескорыстное отношение, которое человек должен решительно создавать. У нас нет такого инстинкта, который бы, будучи предоставлен самому себе, создавал тот тип единства, который порождает дружбу» (1, с.164). Чтобы создать дружбу, человек должен быть открытым другому, «необходима деятельная вера, нравственный подвиг и труд» (2, с.389). Человек – это целый мир, реальность, и нужно стремиться дарить друг другу свою реальность, создавать встречу. «Такое стремление вызывает доверие, готовность, восхищение, уважение, признание и обязанности, творческую терпимость, верность» (1, с.164). Авторы книги для подростков, посвящённой любви, дают очень полезный совет: « Помни, что существует обмен ценностями, идеалами, дружбой: привычка и поверхностные отношения могут охладить даже самые глубокие чувства»(3, с. 9). Конечно же, открывать и дарить нужно свою истинную личность, без утайки и прикрас. «Самое правильное – если вы оба совершите маленькое усилие и будете искренними. Тогда отношения будут развиваться гармонично, и вы научитесь смело справляться с проблемами, а не утаивать их»(3, с.33). Это предполагает доверие и готовность, решимость на то, чтобы тобой располагали. «Я готов, чтобы ты располагал мной, если я сам готов слушать и отвечать тебе, воспринимать все твои возможности, которые ты мне предлагаешь, и предлагать те, которые имею я. Что бы быть готовым к этому, я должен считать себя существом, которое не исчерпывает себя, отдаваясь другому; которое выигрывает, подвергаясь риску отдачи (…) Человек, готовый предложить себя, предпочитает полноту надёжности и доверяет силе той полноты и зрелости, которые заключены в искренней дружбе. Он не вычисляет опасности. Он доверяет внутреннему импульсу, ведущему его к щедрой самоотдаче »(1, с.165)Открывая себя, человек становится уязвимым, и наш эгоизм мешает нам дарить себя, заставляет бояться потерять то, чем мы владеем, и замыкаться в себе. Но «человек, которым нельзя располагать, пропадает, пытаясь выиграть себя(…) Человек выигрывает, т.е. развивается, через создание полей разного рода, особенно полей сосуществования»(1, с.166) В таком поле взаимного обмена перестаёт существовать разделение на моё – твоё. Встречаясь, мы совершенствуем себя. « «Этот» может быть «всем» только вместе с другими, лишь вместе с другими может он осуществить своё безусловное значение – стать нераздельной и незаменимой частью всеединого целого, самостоятельным живым и своеобразным органом абсолютной жизни. Истинная индивидуальность есть некоторый определённый способ восприятия и усвоения себе всего другого. Утверждая себя вне всего другого, человек тем самым лишает смысла своё собственное существование, отнимает у себя истинное содержание жизни и превращает свою индивидуальность в пустую форму. Таким образом эгоизм никак не есть самосознание и самоутверждение индивидуальности, а напротив – самоотрицание и гибель» – читаем мы у Соловьёва(2, с.378-с.379). Относясь друг к другу дружески, мы сотрудничаем в укреплении нашей личности. По мере того, как развивается наша личность, как определяются наши личные очертания, наше общение становится более лёгким и действенным, потому что наши личные границы перестают быть барьерами и превращаются в точки взаимосвязи (см.1, с 167). «Это фантастично! В плане творчества все происходит не так, как случается в плане обладания. Я владею имением, соседствующим с твоим. Если я хочу расширить свое имение, то это можно сделать только за счёт твоего. Любая попытка сделать это натолкнётся на твоё сопротивление. Мое обогащение предполагает твоё обеднение. В творческом личном плане происходит противоположное. Мы рядом друг с другом. Переплетаем наши жизненные поля. Встреча обогащает нас обоих. Поэтому я могу быть благодарным за то, что рядом со мной находится кто-то достойный, идущий навстречу мне не для того, чтобы поглотить меня, а чтобы расширить мой жизненный горизонт(…)Когда кто-то испытывает благодарность за то, что существуют другие, он включает свою любовь в жизнь общества»(1, с.167).

Таким образом, мы подошли к рассмотрению третьего аспекта – общественной проекции любви. Человек – социальное существо. Он имеет потребность общаться, встречаться с себеподобными. Когда что-то происходит в нашей жизни, мы хотим поделиться. Такое всеохватывающее событие как любовь очень тяжело скрывать, напротив, хочется кричать об этом всему свету. Ведь часто нам приходится видеть надписи на зданиях, заборах, на асфальте типа: « я тебя люблю», «Саша+Маша=любовь».

К тому же, «когда мы испытываем глубокую любовь к определённому человеку, мы устанавливаем отношения не только с ним, но и с его семьёй, с его окружением, с его этическими убеждениями, его религиозными идеалами, его культурными традициями, его символами и ритуалами, его праздниками, со всем комплексом полей, который составляет его жизнь. Любить человека значит любить его как среду жизни – со всем тем, что она включает в себя» (1, с.168).

Конечно, любовь очень ценна сама по себе как чувство, но её значимость этим не ограничивается. А установление отношений с различными полями другого человека не исчерпывают её плодотворности. « Она порождает новые личные реальности, неизвестные, неповторимые, незаменимые» (1, с 168). Любовь – созидательная сила, «невероятная сила, которую позволяет созерцать без крайнего изумления только привычка видеть её с детства» (там же). Альфонсо Лопес Кинтас говорит, что созидательность любви в том, что она увеличивает личную дружбу, а также порождает новые жизни. « В случае создания новых человеческих жизней созидательное событие обнаруживает изумляющие нас свойства: перед нами появляется жизнь, наделённая собственным призванием и миссией, существо, способное думать, чувствовать и хотеть, строить планы, облететь всю вселенную и открыть своё происхождение, подняться к Небу и любить его» (1, с.169) Осознав, какое богатство несёт в себе человеческая жизнь, мы понимаем значимость супружеской любви и проникаемся уважением к ней. «Это полное восхищения уважение проявляется в решении столь же простом, сколь и важном: принимать человеческую супружескую любовь во всей её полноте и придавать должное значение всем её аспектам, сексуальному и дружескому. Чувственному и духовному, вознаграждающему и жертвенному, инстинктивному и творческому» (там же)

Значение супружеской любви

Наряду с мнением Кинтаса о значимости любви интересно рассмотреть точку зрения Соловьёва. Он опровергает расхожее мнение, что главная задача любви – создание новых жизней. Подтверждение этому он демонстрирует нам, делясь наблюдениями за живыми организмами. Чем ниже уровень их организации, тем сильнее сила размножения, и тем слабее влечение друг к другу полов. Простейшие вообще размножаются бесполовым путём, т.е. дифференциация полов не требуется для продолжения вида. Поднимаясь до животных, размножающихся половым путём (отдел позвоночных), мы видим, что в низшем классе этого отдела – у рыб – размножение происходит в огромных масштабах (самка откладывает миллионы икринок), но сильное половое влечение не предполагается (самец оплодотворяет икринки не встречаясь с самкой). На следующей ступени развития земноводные и гады, у которых более тесные половые отношения, но размножение меньше.

У птиц размножение гораздо меньше, а влечение друг к другу намного сильнее, чем у предыдущих ступеней, и существует даже привязанность. У млекопитающих размножение ещё слабее, а влечение интенсивнее. У человека же, в этой иерархии размножение самое слабое, может и отсутствовать, а половая любовь имеет наибольшую интенсивность и постоянство (см. 2, с. 365-с.366) «Итак, половая любовь и размножение рода находятся между собой в обратном отношении: чем сильнее одно, тем слабее другая» (2, с.366). В чём же видит значение любви Соловьёв? Снова обращаясь к природе он замечает, что «закипающая в индивидуальном существе полнота жизненных сил не есть его собственная жизнь, это жизнь чужая, жизнь равнодушного и беспощадного к нему рода, которая для него есть смерть»(2, с.393) У низших животных задача жизни – воспроизвести потомство и умереть. У более совершенных смерть наступает не сразу после этого.

И чем выше существо по организации, чем самостоятельнее, тем этот закон «родовой жизни и индивидуальной смерти» слабее. Человек – индивидуальное существо, самосознательное, отделяющее себя от природы, способное не слепо подчиняться природным инстинктам, а подчинять их себе, выбрать свой путь. «Если природа в биологическом процессе стремится всё более и более ограничивать закон смерти, то не должен ли человек в историческом процессе совершенно отменить этот закон?» – задаётся вопросом Соловьёв. Но если человек размножается как животное, он и умирает как животное. Смерть есть распад, дезинтеграция существа, а разделение полов на мужской и женский – это уже начало дезинтеграции. «Пребывать в половой раздельности – значит пребывать на пути к смерти(…) Бессмертным может быть только целый человек, и если физиологическое соединение не может действительно восстановить цельность человеческого существа, то, значит, это ложное соединение должно быть заменено истинным соединением, а никак не воздержанием от всякого соединения, т.е. никак не стремлением удержать в существующем состоянии разделённую, распавшуюся и, следовательно, смертную человеческую природу» (2, с.394)

Человек в одиночку, каких бы успехов он ни достиг, не может стать действительно полноценной личностью. « Задача любви состоит в том, чтобы оправдать на деле тот смысл любви, который сначала дан только в чувстве; требуется такое сочетание двух данных ограниченных существ, которое создало бы из них одну абсолютную идеальную личность. (…) чтобы наполниться абсолютным содержанием (которое на религиозном языке называется вечной жизнью или царствием Божьем), сама человеческая форма должна быть восстановлена в своей целости (интегрирована). (…)Но истинный человек в полноте своей идеальной личности, очевидно, не может быть только мужчиной или только женщиной, а должен быть высшим единством обоих» (2, с.385).

Теперь давайте поймём, почему именно любовь должна спасти индивидуальность. Как уже отмечалось выше, человек, будучи существом социальным, должен развиваться и взаимообогащаться через общение с другими, через взаимообмен. Но для этого требуется как минимум уважать другого, открываться ему и доверять, чему мешает наш эгоизм. Притом высокая самооценка и признание собственного достоинства – это не эгоизм. «Человек – это звучит гордо», каждый человек несёт в себе достоинство уже потому, что создан по подобию Божьему, и уважать себя – это правильно. Но зло и ложь эгоизма в том, что приписывая большое значение себе, человек отказывает в этом другим, «признавая себя центром жизни, каков он и есть в самом деле, он других относит к окружности своего бытия, оставляет за ними только внешнюю и относительную ценность»(2, с.378). Изолируя таким образом себя от окружающих, человек не сможет развиться в полной мере.

В жизни, сталкиваясь с различными событиями и фактами, человек может смягчать свой эгоизм или заглушать, но в корне от него избавиться не может. Мы ставим себя в центр, оставляя других на периферии; «рассудок показывает нам, что это неосновательно и несправедливо, а любовь прямо фактически упраздняет такое несправедливое отношение, заставляя нас не в отвлечённом сознании, а во внутреннем чувстве и жизненной воле признать для себя безусловное значение другого. Познавая в любви истину другого не отвлечённо, а существенно, перенося на деле центр своей жизни за пределы своей эмпирической особенности, мы тем самым проявляем и осуществляем свою собственную истину, своё безусловное значение, которое именно состоит в способности переходить за границы своего фактического феноменального бытия, в способности жить не только в себе, но и в другом» (2, с. 379).

Эгоизм так прочно укоренён в нас, так охватывает всю нашу действительность, что подорвать его может только всепроникающая и всеобъемлющая любовь. «То другое, которое должно освободить из оков эгоизма нашу индивидуальность, должно иметь соотношение со всей этой индивидуальностью, должно быть таким же реальным и конкретным, вполне объективированным субъектом, как и мы сами, и вместе с тем должно во всём отличаться от нас, чтобы быть действительно другим, т.е., имея всё то существенное содержание, которое и мы имеем, иметь его другим способом или образом, в другой форме, так, чтобы всякое проявление нашего существа, всякий жизненный акт встречали в этом другом соответствующее, но не одинаковое проявление, так, чтобы отношение одного к другому было полным и постоянным обменом, полным и постоянным утверждением себя в другом, совершенным взаимодействием и общением. Тогда только эгоизм будет подорван и упразднён не в принципе только, а во всей своей конкретной действительности» (2, с.380). Этим требованиям однородности, равенства, взаимодействия и всестороннего различия восполняющих друг друга свойств между любимым и любящим соответствует только половая любовь.

Другие виды любви при всей своей важности и достоинстве не могут довести личность до абсолютного совершенства, не упраздняют эгоизма в полной мере. Например, в мистической любви не существует взаимодействия между любящим и любимым, т.к. предмет любви воображаемый. Эгоизм здесь упраздняется не больше, чем в глубоком сне: после мечтаний человек возвращается к действительной жизни на фоне собственного эгоизма.

Родительская любовь приближается к половой по силе чувства и по конкретности предмета. Но эта любовь не может быть однородной и равной, т.к. любящий и любимый принадлежат к разным поколениям, и у детей свой путь и свои цели, а родители не могут являться для детей целью в таком же смысле, как дети являются для родителей. К тому же, мать, жертвуя своим эгоизмом, теряет свою индивидуальность, а её любовь, если и поддерживает индивидуальность в детях, то эгоизма не искореняет и даже усиливает.

Остальные виды симпатии тем более не могут заменить любовь половую. В дружеских отношениях между лицами одного пола отсутствует различие восполняющих друг друга качеств, и если дружба достигает особой интенсивности, то всего лишь превращается в противоестественный суррогат половой любви. В любви к родине, искусству, народу и т.д. отсутствует конкретный предмет любви, сопоставимый с человеком. (см.2, с. 380-с.382). «Пожертвовать свою жизнь народу или человечеству, конечно, можно, но создать из себя нового человека, проявить и осуществить истинную человеческую индивидуальность на основе этой экстенсивной любви невозможно. Здесь в реальном центре всё-таки остаётся старое эгоистическое я, а народ и человечество относятся на периферию сознания как предметы идеальные» (2, с.382).

Итак, достоинство, значимость, необходимость и незаменимость любви между мужчиной и женщиной очевидна.

Вывод

В заключение отметим, что любовь – очень сложное явление, которое требует внимания, усилий воли, самоотдачи, жертвы, т.е. немалого труда. Тем не менее, это огромное богатство, необходимое условие для развития собственной личности и для создания новых, самостоятельных жизней. Такая бесценная, чудесная способность – любить – несомненно, великий дар. Но это лишь потенциальная возможность, которую нужно развивать, чтобы создать из двух несовершенных, «половинчатых» существ: мужчины и женщины, одну полноценную, живую, абсолютную, бессмертную личность.

«Простое отношение к любви завершается тем окончательным и крайним упрощением, которое называется смертью», – говорит нам Вл. Соловьёв (2, с. 403). Между тем, по его словам, человечество ещё не достигло той совершенной любви, к которой имеет способность. На настоящем этапе мы имеем её в зачатке, но можем развить. Для этого мы должны относиться к ней со всей серьёзностью и уважением и не пускать на самотёк, рассматривая как простой, естественный процесс. «Дар слова есть также натуральная принадлежность человека, язык не выдумывается, как и любовь. Однако было бы крайне печально, если бы мы относились к нему только как к естественному процессу, который сам собой в нас происходит, если бы мы говорили так, как поют птицы, предавались бы естественным сочетаниям звуков и слов для выражения невольно проходящих через нашу душу чувств и представлений, а не делали бы из языка орудия для последовательного проведения известных мыслей, средства для достижения разумных и сознательно поставленных целей» (2, с. 386).

К тому же, любовь имеет структуру, т.е. состоит из взаимосвязанных, взаимодополняющих друг друга элементов, ни один из которых не должен оставаться без должного внимания, иначе, любовь, как любая другая структура, если исключить из неё хотя бы один элемент, распадётся. Альфонсо Лопес Кинтас выделяет сексуальность, дружбу, общественную проекцию любви и релевантность (значимость) любви. «Чтобы связать эти аспекты, – пишет он,– необходима определённая зрелость, способность предоставить свободу каждому понятию, чтобы оно связалось с другими, обогатилось и восполнилось. Необходимость связать понятия между собой вызвана взаимосвязывающим свойством самой человеческой личности в целом. Ничто в человеке нельзя понять в отдельности. Каждый из составляющих его аспектов приобретает подлинный смысл, вступая в игру с остальными»(1, с.169)

Итак, сознавая значимость любви, принимая это явление как неделимую структуру, относясь с уважением к этому чувству, мы можем воплотить его в своей жизни. И хоть это требует немалого труда и жертв, у нас есть надежда на успех, которую мы видим в словах матери Терезы, сказавшей: «Мы были созданы для великих дел: мы были созданы, чтобы любить и быть любимыми»

Литература

Альфонсо Лопес Кинтас «Человеческая любовь. Смысл и достижение»

Вл. Соловьёв «Смысл любви»

Э.Джордани, Т. Ласкони, Г. Боскато «Подростки: жгучие вопросы-2. Влюблённое сердце»