Специфика социокультурных исследований (на примере российской государственности).
Первый вопрос - зачем нужен новый метод? У нас сейчас явный кризис социальной науки. На Западе существуют разные тенденции в социальных науках, много разных публикаций, занимаются и глобальной проблематикой, но то, что до нас доходило - не отвечает на многие вопросы, связанные со спецификой России. Основная причина - у нас общество в ситуации высокой степени дезорганизации. Мы не в состоянии на основе существующих подходов к обществу дать объяснение этому процессу и нащупать пути выхода. На Западе иная ситуация. Они не знают раскола, а конфликты у них можно рассматривать как прредпосылку консенсуса.
Нужен новый метод, который поможет понять наше общество как расколотое, где на первый план выходит повышение способности людей противостоять дезорганизации.
Мы должны знать и понимать, почему люди в обществе действуют так, а не иначе, поскольку эта деятельность людей и воспроизводит общество. Почему россияне воссоздают такое странное - расколотое - общество? Есть концепция "экономического человека", есть концепция психологической детерминации, есть объяснение внешними факторами, такими как Бог, историческая необходимость. В социальной науке перебраны все возможные причины, которые заставляют людей как-то действовать (в т.ч. концепция Маслоу, в которой предпринята попытка нащупать иерархию мотиваций человеческой деятельности). Каждая из них опирается на определенную сумму фактов и исторический опыт. Но ответа на проблему России они не дают, так как каждая из них в лучшем случае основывается на ограниченном опыте. Психологи в таких случаях говорят: надо найти новое измерение решения задачи.
Выйти в новое измерение, разработать новые методы поиска ответа на поставленный вопрос позволяет развитие культурологических исследований. Необходимо рассмотреть культурологию под углом зрения мотиваций человеческой деятельности (классические культурологи этим не занимаются, они просто рисуют образ культуры на данный исторический момент, они дают содержательный анализ культуры, не переходящий, однако, в социологический).
Какими бы мотивами человек не руководствовался в своей деятельности, скрытыми (подсознательными) или явными, в терминах какой бы науки эти мотивы не описывались, всё это фиксируется в культуре. Культуру можно понять как текст, в котором фиксирована, записана мотивация людей, причем сами люди могут это не рефлексировать. Рефлексия - это наша проблема, специалистов, которые не живут в культуре как в теплой ванне, а заняты культурой как предметом. Экономический, психологический и другие факторы социокультурный подход не отрицает, но говорит, что если кто-то хочет доказать, что нечто лежит в основе действий людей, то это нечто надо искать в культуре. Если это там будет найдено, то его можно рассматривать как основной или неосновной мотив деятельности. Отсюда - центр тяжести перемещается в анализ культуры, понятой как программа деятельности.
Культура многослойна, иерархическа, внутренне противоречива. Но важнейшее, а может быть и центральное место в ней занимает программа деятельности субъекта. В повседневной деятельности люди действуют в соответствии с исторически сложившимся содержанием культуры. В любом социальном субъекте - от общества в целом до личности со всеми промежуточными ступенями между ними в виде сообществ - существует своя субкультура. Она содержит и программу деятельности соответствующего субъекта. Здесь под субкультурой имеется ввиду культура некоторого субъекта как социокультурного целого. Об этом - в моей статье в "Вопросах философии" (1995, N 12). Специфика этого подхода заключается в том, что о культуре здесь речь идет как о чьей-то культуре. Разговор о культуре вообще возможен, но это некий уровень абстракции, границы правомерности которой всегда проблематичны.
Откуда берется эта программа у любого субъекта? Модель очень проста. Любой субъект - это люди. Когда рождается ребенок, он еще не человек. Он становится человеком в процессе освоения культуры. Что такое освоение? Это превращение культуры внешней для человека в содержание его сознания, его личностной культуры, в конечном итоге - его воспроизводственной деятельности.
Что значит превратить культуру в содержание своей воспроизводственной деятельности. Это - рассмотрение, использование культуры как некоторой программы. Это значит, что культура, по крайней мере ее определенные пласты есть программа воспроизводственной деятельности.
Когда человек ее осваивает, он действует по этой программе. Если бы мы эту программу могли прочесть, то могли бы знать (примерно, в принципе) как человек будет действовать.
Важнейший вопрос - как программа формируется. Сегодня мы этот вопрос затронем только отчасти, а отчасти оставим на будущее.
Такая постановка вопроса резко отлична от методологии культурологов. Они занимаются феноменологией культуры.
Описывают феномены культуры (живописи, музыки и т.д.), возможно, даже с точки зрения социологии.
Но если рассматривать культуру как программу воспроизводственной деятельности, то необходимо решить следующий важный вопрос: что такое результаты человеческой деятельности? Что делает человек, когда он выполняет программу? Первое - человек воспроизводит культуру. Она переходит от поколения к поколению, культура сохраняется, воплощается в результатах его труда - в предметах, текстах и т.п. В них фиксируется и передается программа.
Второе - человек воспроизводит себя как субъекта. По сути, человек занят только одним делом - воспроизведением самого себя, создавая некоторое разнообразие, которое иногда и опасно, но необходимо для этого воспроизводства.
Но кто такой субъект? Он всегда включает в себя систему отношений. Программа человеческой деятельности - программа воспроизводства (по крайней мере в идеале) всей системы человеческих отношений.
При таком подходе сложившаяся культура должна рассматриваться как всеобщая, хотя и абстрактная, основа для воспроизводства любого (со)общества, которое всегда рассматривается одновременно как субъект. Общество, сам факт его существования, могут быть объяснены только тем, что (со)общество-субъект обладает некой программой, реализация которой и воспроизводит это общество.
Единственный гарант, который обеспечивает существование общества, предохраняет его от развала, от дезорганизации - воспроизводственная деятельность самих людей.
Единственный фактор, объясняющий существование субъекта, - его воспроизводственная деятельность, опирающаяся на эффективную культурную воспроизводственную программу , которая позволяет обществу существовать во времени. Все опасности, все дезорганизационные процессы люди должны уметь ограничивать, опираясь на эту программу. Если такой программы нет, общество разрушается, исчезает.
Категория дезорганизации при данном подходе - одна из основных категорий науки об обществе. Дезорганизация должна держаться в определенных пределах. Эффективная программа позволяет это делать, плохая - не позволяет.
Поэтому гибнут империи, предприятия, люди, которые не имеют программы, позволяющей пролонгировать свою жизнь во времени. Это происходит в тех случаях, когда сложность подлежащих разрешению проблем превышает сложность программы. Рост дезорганизации приводит к возникновению противоречий, конфликтов, раскола в разных формах, не в последнюю очередь между сложившейся культурой и отношениями в обществе. Это рождает стимул к изменению культуры, совершенствованию программы воспроизводства.
Второе. Культуру нельзя рассматривать как программу, она - самопрограммирующееся устройство. Она - не программа, а самопрограмматор. Она существует, чтобы обеспечить выживание человека. Это возможно только в результате постоянного самопрограммирования.
Рассмотрение, исключающее аспект постоянного программирования, мне представляется слишком большой абстракцией. Культура - это программатор, постоянно уточняющий программу, ибо смысл ее - не воспроизводство самой программы, а воспроизводство человека, поэтому она жертвует программой, постоянно ее корректирует во имя воспроизводства самого человека как социокультурного целого.
Культурная программа может быть эффективной (дает возможность воспроизводить себя, общество без значительного роста дезорганизации, в рамках дезорганизации, не превышающей критический уровень) или неэффективной (дезорганизация возрастает, может перейти в процесс, который не управляем и угрожает катастрофой обществу). В культуре лежит основание для формирования программы. Культура не сводится к программе. Это одна из ее модальностей.
Смысл культуры в том, что она есть основа для формирования программы, которая является неким резюме культуры. Задача культурологии в ее социокультурной интерпретации - понять культуру как основу для формирования программ. Для социологов здесь открывается важнейшая задача. Выясняется, что где-то в культуре есть программа или программы устройства общества. Эти программы могут быть неэффективными, нефункциональными, утопическими. Этот тезис очень емкий, требующий колоссальной раскрутки на всех формах культуры, начиная с детской считалки.
Если культура является основой общества, если принять, что есть культурная программа, которую общество воспроизводит, то это значит, что мы должны научиться читать общество как текст. Этот текст - культура. Но культура имеет свои специфические законы. Например, ее организация по принципу дуальных оппозиций, полюса которых постоянно переходят в некоторое третье, в некоторую меру их соотношения. Это значит (и здесь мы впервые переходим к динамике), что если культура меняется по своим, известным или неизвестным нам правилам, то, следовательно, общество, его структура, развитие государства определяются динамикой культуры. Другими словами, развитие государства в том или ином обществе есть в известном смысле воспроизводство некоторого культурного процесса. Он не самодостаточен, и это в теории предусмотрено, но об этом дальше.
Гипотеза заключается в том, что есть некоторое спонтанное или неспонтанное развитие культуры, определяемое или связанное какими-то законами, которое может быть реализовано в качестве программы воспроизводства в обществе только в том случае, если само общество меняется в соответствии с изменениями в культуре. Если общество не меняется в соответствии с этими изменениями, наступает колоссальная социальная дезорганизация. Проблема здесь в отношениях между культурой и системой отношений людей (которая включает и государство). В этом, как мне кажется, заложен социокультурный принцип объяснения системы отношений в обществе, и не в последнюю очередь государства. Я пытаюсь раскрутить эту идею в своих последних публикациях.
Законы общества существуют как тенденция, а не жестко, как дважды два. Общество как система отношений, как организация может существовать, если оно соответствует уровню развития культуры (обозначим его как некий Х).
Общество, как система отношений, достигшее культуры Х (которая, надо сказать, должна быть выполнима, функциональна), само может быть фактически чем-то другим, скорее Х1 (другими словами, есть законы развития культуры, а есть законы социального развития, которые не совпадают). И соединить культуру Х с государством Х1 не всегда возможно.
Развитие культуры не гарантирует, что люди могут эту культуру превращать в систему социальных отношений, - общество как культурный текст и общество как текст системы отношений могут не совпадать. Можно мыслить ангела с крыльями или летающего слона, но в реальности это невозможно. Имеется колоссальное число как биологических, так и социальных запретов, а культуры этого не знает и знать не обязана. Хотеть можно чего угодно, например, такого общества, где воплощен идеал уравнительности и одновременно обеспечивается прогресс производства, но утопические проекты не выполнимы. Раскол между обществом как культурным текстом и обществом как текстом отношений проходит через каждую личность.
(Пугачев, Махно - их идеологические и функциональные установки взаимопротиворечивы. Поэтому они в принципе не могли достичь успеха.) Проблема в том, что если есть культурная программа, если люди действуют по этой культурной программе, то, следовательно, они могут воспроизводить общество. Но для этого программа должна быть функциональна. Однако, строго говоря, это заранее никогда до конца не известно.
Культура разнообразна. Из массы программ функциональными могут быть только некоторые или даже вообще их может не быть. Имеется проблема нефункциональности культурных воспроизводственных программ. Утопическая программа существует главным образом на уровне направленности, на уровне ценностей. Например, воспроизводство российского общества на основе синкретизма (о синкретизме можно прочитать в моей статье в журнале "Рубежи", 1995, № 4).
Пугачев с его культурой казацкого круга по определению не мог быть императором в большом обществе. Его армия передвигалась, но многие его сторонники оставались в местах своего проживания, так как считали, что свои проблемы они уже решили - на своей ограниченной территории. Пугачев, пытаясь утвердить себя в качестве первого лица большого сообщества, реально опирался на людей, мыслящих локально.
В России власть всегда страдала от недостатка государственно мыслящих людей.
Может быть и так, что, оставаясь в рамках текста общества как культуры, невозможно отличить функциональную программу от нефункциональной. Существует сложная проблема преодоления несоответствия общества как культурного текста и отношений людей друг к другу, рассмотренных как другой текст того же общества. На основе первого текста можно предположить, что проблемы человека решаются психотерапией (фрейдизм). Психотерапевтический подход требует изменения параметров личностной культуры, внушения человеку иной картины мира. Речь идет об адаптации к среде путем изменения собственного сознания, собственного текста.
Марксисты для решения личных проблем считают, что необходимо решить проблемы общества как системы отношений, изменить текст этих отношений, их смысл.
Если внутренняя перестройка рассматривается в рамках культурного мироощущения, то она эффективна, функциональна. Но если выйти за рамки личностных проблем, то мы переходим к социальным отношениям. Это по существу две половинки чего-то большего, более высокого целого. К этому целому и должна двигаться наука.
Марксисты говорят: надо изменить общество. Но как его изменить? Можно в соответствии с исторически сложившейся в обществе культурой. Однако эта культура может оказаться нефункциональной для воспроизводства большого общества.
Тем не менее для самого существования большого общества должно иметь место определенное состояние культуры, отвечающее потребностям воспроизводства государства. Тем не менее для самого существования большого общества должно иметь место определенное состояние культуры, отвечающей потребностям воспроизводства государства.
Почему должно? Потому что иначе государство рассыпется, так как не сможет быть воспроизведено.
Культурное состояние общества лежит в основе его воспроизводства. Но состояние общества может не соответствовать содержанию культуры. Государство как любой организм обладает определенной спецификой.
Придумать можно всё что угодно, но это не означает, возможности осуществить это в государстве и в обществе.
Выход лишь один. Постоянная работа над развитием, углублением культуры вплоть до формирования функциональных программ. Но такое не может решаться в рамках культуры. Подобный процесс должен коррелироваться с формированием отношений, направляющих общество на этот процесс. Это требует поиска пунктов, где специфика культуры переходит в специфику отношений, и наоборот.
Данный тезис у современных специалистов по культурологии вызывает недоумение, так как нет соответствующего языка.
Тем не менее каждый человек каждый день решает эту проблему для себя, для общества (эффективно или разрушительно - другой вопрос).
Есть некая зона, неведомая земля, некая форма реальности между культурой и обществом. Как ее найти? Этим никто не занимается. В сложившейся социологии эта проблема если и существует, то не поднимается до масштабов общества как целого. Россия страна уникальная, здесь такая задача решается на уровне "быть или не быть".
Когда голосуют на Западе, то выбирается новое правительство, а когда голосуем мы, то выбираем форму цивилизации. Где еще это мыслимо? Пункт перелива между культурой и системой отношений уже открыт - это диалог. Потребность в диалоге возникает у субъекта, личности тогда, когда он не может осмыслить некое явление или принять решение, потому что его личностная культура, субкультура не обладает достаточным культурным запасом, то есть культура недостаточна для осмысления нового явления. Когда человек осознает новизну и не обладает соответствующей культурой для формирования соответствующего смысла, решения, он должен включиться в мировую культуру. Он вступает в диалог с другими людьми, то есть пытается использовать потенции мировой культуры.
Вся человеческая жизнь постоянно сталкивается с инновациями. Поэтому приходится постоянно вступать в диалог. Это начинается с диалога с матерью, затем школа и т.д., вся жизнь - это последовательность разных диалогов.
Что такое диалог? Специфика движения человеческого сознания, его основополагающая форма. Мысль человеческая вне диалога невозможна. Для включения в культуру необходим диалог. Это отличает человека от животного.
Диалог - мыслительное подключение личности к мировой культуре, которое происходит через другого человека, один человек задает другому вопрос, как бы загадывает ему загадку. Загадка и есть острая форма человеческого диалога. Если всё это так, значит диалог должен иметь реальное социальное воплощение, то есть общество структурно должно в себе этот диалог иметь, он должен быть воплощен в государственных институтах. Иначе говоря, если бы мы знали логику диалога в историческом плане, можно было бы понять логику динамики государственности, и не только ее. Логика диалога институциализирована, облечена в форму отношений. Если бы удалось понять эту логику, то можно было бы увидеть, что в истории государственности есть этапы, которые соответствуют диалектике диалога и монолога.
Я сейчас пытаюсь прослеживать логику диалога на конкретном историческом материале динамики российской государственности.
А.Ахиезер. Специфика социокультурных исследований (на примере российской государственности).