РЕФЕРАТ
Политическая мысль в России
1. Особенности и основные направления русской политической мысли
Русская политическая мысль, истории которой столько же лет, сколько российскому государству, возникла из стремления постичь его природу и специфику, желания сохранить и укрепить его культурно-историческое бытие и национальное своеобразие. Как самостоятельная область научного знания, русская политическая мысль представляет собой систему взглядов на властные отношения в обществе, сущность государства и формы политического устройства, оптимальные для России. Она развивалась во взаимосвязи с российской государственностью, русской философией и нравственной напряженностью национальной культуры, особенностями идейных и духовных традиций, закономерностями и зигзагами отечественной политической истории.
Перед русской мыслью с момента ее зарождения стояли две основные проблемы культурного и государственного развития России: свободы и власти, т. е. проблема освобождения личности и проблема упорядочения государственного властвования, введения его в рамки правомерности и соответствия с потребностями и желаниями населения.
Сначала русская политическая мысль в целом развивалась в религиозной форме, но с XVIII в. в ней преобладают секулярная (светская) и просветительская тенденции, связанные с эпохой «европеизации» России, начатой Петром I (политические учения Ф. Прокоповича, М. М. Щербатова, С. Е. Десницкого и др.).
Политическое развитие России запоздало по сравнению с западноевропейским. В Англии с 1265 г. был создан парламент, во Франции с 1302 — Генеральные штаты (органы представительной власти), в Швейцарии в XVI в. состоялся первый в истории референдум, в период буржуазных революций XVI-XVIII вв. в европейских государствах формулируются гражданские права, возникают политические партии и обосновывается политическая идеология либерализма. В России же с XV до начала XX в. отсутствовали признаки полноценного конституционного государства (представительные учреждения, политическое равноправие, свобода личности и т. д.). Россия не прошла «школу» классической буржуазной либеральной демократии и до Февральской революции 1917 г. оставалась самодержавным авторитарно-бюрократическим государством.
Вот почему в русской политической мысли XIX в. был широко представлен консерватизм: от консервативно-романтического социально-политического идеала славянофилов, отстаивавших верность национальной идентичности России, ее монархическо-патриархально-православным традициям допетровской Руси, «русского византизма» К.Н. Леонтьева до официального реакционного монархического консерватизма С.С. Уварова, провозгласившего незыблемость формулы «самодержавие, православие, народность», и К.П. Победоносцева, считавшего конституционные учреждения, земства и суды лишь «ужасной говорильней». Символом русского консерватизма стала идея государственной целостности, национального единства на основе сильной власти, порядка и «православно-соборного» сознания.
До 1861 г. в России существовало крепостное право, поэтому все направления русской политической мысли были ориентированы на решение социальных проблем и аграрного вопроса; в ХIХ-ХХ вв. в политических воззрениях были представлены различные течения революционного радикализма, восходившие к революционно-демократическим идеям XVIII в. А. Н. Радищева. Революционный демократизм был одним из основных направлений политической мысли России XIX в. и охватывал социально-философские и политические концепции декабризма, революционного демократизма 40-60-х гг., революционного народничества и марксизма. Если на Западе радикальная идея социальной и политической революции стала терять свое значение во второй половине XIX в., то в монархической и крепостнической России она существовала всегда, оживая в периоды контрреформ, и в начале XX в. переросла в идеологию ленинизма (большевизма).
Особенностями всех течений левого радикализма в России были революционность и недооценка эволюционных факторов социального и экономического прогресса, что способствовало трансформации радикализма в большевизм с его идеей революции как самодовлеющей цели и в троцкизм с идеей «перманентной мировой революции».
Специфику развития государственности, политических традиций и учений России во многом определяло ее «срединное» положение между двумя основными цивилизациями: либерально-демократической, западной (с республиканскими и конституционными традициями, развитыми институтами гражданского общества, приоритетами свободы личности и собственности) и традиционной, восточно-азиатской (с господством общинных отношений, чертами восточной деспотии, подчиненностью личности религии и власти государства).
Проблемы отношения России к Западу и Востоку, к Европе и Азии, национального и государственного занимали в русской политико-социальной мысли важное место и постоянно питали «русскую идею». К ним обращались в XIX в. славянофилы и западники, почвенники и неославянофилы, а в XX в. — евразийцы.
Евразийство — идейное движение 20-х гг. в среде русского послеоктябрьского зарубежья, пытавшееся исходя из тезиса об особом «место развитии» России и ее народов обосновать пути развития России как особой цивилизации — Евразии — нового историко-культурного, геополитического феномена. В основе оригинального учения евразийцев (экономиста П. Н. Савицкого, лингвиста и этнографа Н. С. Трубецкого, философа Л. П. Карсавина и др.) лежали четыре основные идеи: 1) утверждение особых путей развития России как Евразии; 2) идея культуры как «симфонической личности»; 3) обоснование идеалов на началах православной веры; 4) учение об идеократическом государстве, т. е. государстве с «единой культурно-государственной идеологией правящего слоя».
Особенностями русской социально-политической мысли по сравнению с западной были менее выраженная тенденция и менее юридически разработанная процедура защиты прав личности, а также недоверие к праву («правовой нигилизм»), связанные с идеализацией общинного коллективизма. Славянофилы и почвенники, с одной стороны, народники и анархисты — с другой, были склонны видеть в патриархальном крестьянстве и общине воплощение духа братской общности, которая может обойтись без писаных законов и не допустить развития индивидуализма.
Для представителей всех течений русского либерализма правовым идеалом было утверждение свободы личности во всех сферах общества, они рассматривали постепенное введение конституционных порядков и строительство правового государства как оптимальный путь социально-политического развития России.
Политическая идеология либерализма есть продукт западной цивилизации, где он имел широкую социальную базу; его истоки восходят к античной полисной демократии, разделению римского права на публичное и частное, ренессансной и реформаторской традициям. В России либерализм не имел таких глубоких исторических корней (восходит к XVIII в.), однако он являлся одной из интеллектуальных черт русской политической мысли, имел свои национальные особенности и оригинальные идеи (прежде всего, консервативный либерализм), отсутствующие в классическом западноевропейском либерализме.
Русский либерализм в своем историческом развитии имел три этапа:
«правительственный» либерализм (инициируемый сверху) — охватывал периоды царствования Екатерины II и Александра I; по содержанию — это просветительский либерализм, уповающий на просвещенную ограниченную монархию (конституционные проекты М. М. Сперанского);
либерализм пореформенного периода — «охранительный» (или консервативный) либерализм, сочетавший либеральные идеи свободы и реформаторства с консервативными ценностями сильной власти, порядка и преемственности (Б. Н. Чичерин, П. Б. Струве);
«новый» (социальный) либерализм начала XX в. — его сутью был синтез идей либерализма и социал-демократии, он провозглашал необходимость обеспечения каждому гражданину «права на достойное существование»; его теоретики — Н. И. Кареев, П. И. Новгородцев, Б. А. Кистяковский, С. И. Гессен — разрабатывали проблемы правового государства и правового социализма.
Идеи либерализма не получили распространения во многом потому, что в начале века в России доминировали радикальные идеи народничества и марксизма, а либеральное движение не имело социальной базы — средних слоев.
Особенностью русской политической мысли, продолжающей традицию русской философии, является ее антропологическая ориентация, «идея личности как носителя и творца духовных ценностей» (С. Л. Франк), осмысление проблем сущности и существования человека, смысла его жизни.
Русских мыслителей начала XX в. не удовлетворял марксизм, абсолютизирующий массовый подход и «пролетарский мессианизм» вплоть до диктатуры пролетариата, сводящий нравственность к «революционной целесообразности», игнорирующий проблемы духовности и психологии человека.
Наконец, отличительной особенностью русской политической мысли, в сравнении с европейской и американской, была ее подчеркнуто этическая направленность. Для представителей всех направлений отечественной политологии (за исключением русского бланкизма П. Н. Ткачева и идеологии большевизма и сталинизма) анализ политических институтов, процессов и отношений был немыслим вне нравственности, которая была критерием оценки политического поведения властвующих и подвластных, содержания, целей и задач самой политики. Отправной точкой здесь была прочная традиция русской философии — этика христианства, православие. Даже проблема социализма, широко дискутировавшаяся на рубеже веков, была для многих мыслителей проблемой этической.
Односторонний подход некоторых западных ученых, рассматривающих прошлое России и историю ее политической мысли исключительно как «прокладывание пути» к советскому тоталитаризму, равно как и точка зрения «новых патриотов» об отсутствии в интеллектуальной традиции России правовых и либеральных идей и о наличии лишь национальных, «самобытных» ценностей, понимаемых исключительно в патриархально-религиозном духе, ошибочны и предвзяты.
Изучение взаимодействия и эволюции основных направлений отечественной политической мысли XIX — начала XX в. убеждает нас в ее чрезвычайном многообразии, богатстве, оригинальности и противоречивости, в налички самых различных теорий, идей и концепций. Познакомимся с некоторыми из них.
2. Проблемы свободы личности, власти и государства в русской политической мысли XIX - начала XX в.
В XIX в. в России появляются разнообразные направления политической мысли, представители которых по-разному осмысливали центральные проблемы и темы политологии: власти и государственного устройства, свободы личности, «права и прав», форм правления и демократии, оптимальных для России, разрабатывали оригинальные концепции правового государства в рамках религиозно-нравственной традиции и либерализма.
Представителем «правительственного» направления русского либерализма был Михаил Михайлович Сперанский (1772— 1839) — государственный деятель эпохи Александра I и Николая I, правовед, первый в России теоретик правового государства. Считая государственный строй России деспотическим, он призывал Александра I к установлению конституционной монархии «сверху» путем реформ и создавал свои конституционные проекты. Их суть:
царь назначает аристократов-сановников в Государственный совет (типа палаты лордов) как законосовещательный орган при императоре;
обязательное разделение властей: исполнительная — у Совета министров, законодательная — у Государственной думы, причем разделение должно быть сверху донизу (от центральной до губернской, уездной и волостной) и власть должна быть выборной на основе имущественного, а не сословного ценза;
судебная власть — тоже сверху донизу — должна быть выборной во главе с Судебным сенатом.
Идеи Сперанского о создании выборных дум и реформе суда не были осуществлены, ему удалось лишь преобразовать систему министерств, просуществовавшую до 1917 г., и создать Государственный совет. Он начал формирование просвещенной русской бюрократии, осуществил некоторые церковные реформы, при Николае I впервые провел кодификацию русских законов, составил проект конституции Финляндии (Сперанский до сих пор считается национальным героем Финляндии).
Важной вехой в истории русской политической мысли XIX в. была деятельность дворянских революционеров-декабристов, движение которых не было однородным в идейно-политическом плане: в нем выделялись левое, радикальное крыло (Пестель и Южное общество) и более умеренное течение (Северное общество). Но всех декабристов объединяли демократические идеалы Просвещения, ликвидации абсолютизма, крепостничества и сословных привилегий, приверженность западным теориям естественного права и общественного договора. Программными произведениями декабристов были «Русская правда» П. И. Пестеля и проект конституции Н. М. Муравьева.
Так, Павел Иванович Пестель (1793-1826) выступал за представительно-демократическую республику, где верховная законодательная власть принадлежала бы однопалатному Народному вече, избиравшему на 5 лет исполнительную власть — Державную думу, одно из пяти лиц которой переизбиралось бы ежегодно. Для контроля за исполнением конституции и «компетенцией» разделения властей он предлагал власть блюстительную — Верховный собор из 120 «бояр», избиравшихся пожизненно, т. е. выдвинул идею современного конституционного суда. Избирательным правом должны были пользоваться все российские граждане с 20 лет, независимо от имущественного ценза, исключая осужденных по суду и прислугу. «Русская правда» провозглашала свободу книгопечатания, вероисповедания, идею народного суверенитета и «право каждого участвовать в государственных делах». В ней отрицалась федерация как «возврат к удельной системе» — причине бедствий России — и провозглашался принцип унитаризма — «единства и неразделимости» Российского государства. Столицей унитарной Российской республики должен был стать Нижний Новгород.
Пестель был сторонником свержения царизма и установления республики через военную революцию и диктатуру временного (на 10-15 лет) Верховного правления, которое должно было постепенно ввести конституционное устройство. «Русская правда» была самым радикальным проектом буржуазного переустройства крепостной России из созданных декабристами.
Проект конституции Никиты Михайловича Муравьева (1795— 1843) был более умеренным и предусматривал не республику, а конституционную монархию: «Русский народ, свободный и независимый, не может быть принадлежностью никакого лица и никакого семейства. Все русские люди равны перед законом. Крепостное состояние, разделение людей на 14 классов отменяются. Граждане имеют право составлять общества и товарищества и обращаться с жалобами к Народному вече, к императору». В систему органов государственной власти он заложил принципы разделения властей и федеративного устройства государства, но в отличие от Пестеля будущая Россия представлялась ему федеративным государством (по примеру САСШ — Североамериканских Соединенных Штатов) со столицей в Нижнем Новгороде; империя делилась на 13 держав и 2 области, имеющие свои столицы. Двухпалатное Народное вече было «облечено всею законодательной властью», а император оставался представителем лишь исполнительной власти, «верховным чиновником российского правительства».
Демократические тенденции и идея союзной конфедерации всех славянских народов были присущи Обществу соединенных славян, созданному в 1823 г. в Новгород-Волынском под руководством юнкеров братьев Андрея и Петра Борисовых и польского студента Юлиана Люблинского. Общество выступало за «революционное единение» всех славянских народов в демократическую федерацию, членами которой должны были стать Россия, Польша, Богемия, Моравия, Венгрия с Трансильванией, Сербия, Молдавия, Валахия, Далмация и Кроация (Хорватия). Предполагалось, что каждый из объединенных славянских народов должен был иметь конституцию, отвечавшую его национальным традициям, и конгресс для управления делами союза. В отличие от других организаций декабристов Общество соединенных славян было против революции.
Петр Яковлевич Чаадаев (1794-1856) оказал особое влияние на русскую общественную мысль XIX в. и способствовал
формированию всех ее направлений и движений в 30-40-е гг. В его «Философических письмах» звучит пессимизм относительно прошлого и настоящего России, навеянный поражением декабристов: «Мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку. Мы принадлежим к числу тех наций, которые... существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок».
Полемика славянофилов и западников полтора века назад была основной в политической мысли о судьбе России и ее призвании в мире, и на поставленный ею вопрос — по какому пути идти России — западному или самобытно-русскому — до сих пор ищут ответ «новые западники» (радикал-либералы) и «новые славянофилы» (представители национал-патриотической оппозиции).
Западники (Т. Н. Грановский, С. М. Соловьев, К. Д. Кавелин и др.) считали, что будущее России состоит в ее приобщении к европейской либеральной цивилизации, ее политическим и социально-экономическим институтам (парламенту, частной собственности и т. д.). Они отстаивали идею единства закономерностей развития России и Европы, но преувеличивали «подражательность» и «заимствованность» русской культуры.
В социально-политических воззрениях западников прослеживаются два течения:
умеренные западники (Грановский) мечтали о «царстве правового порядка» и считали буржуазный парламентаризм в рамках конституционной монархии, установленной «сверху», идеальной формой государственного устройства для России;
представители революционного течения западников (Белинский, Герцен, Чернышевский) разрабатывали свои социалистические концепции.
В отличие от западников славянофилы (А. С. Хомяков, братья К. С. и И. С. Аксаковы, И. В. Киреевский, Ю. Ф. Самарин) акцентировали внимание на самобытности исторического прошлого России и считали, что Россия и Запад — это два особых мира, закономерности развития которых различны. К. С. Аксаков, например, считал, что в основании государства западного лежат насилие, рабство и вражда, а в основании государства русского — добровольность, свобода и мир.
Славянофилы развивали религиозно-нравственную традицию отечественной политической мысли. По их мнению, особенности исторического пути России определяют:
извечное существование крестьянской общины — «мира» — единственного уцелевшего гражданского института всей русской истории;
православная религия, по Хомякову,— «соборность», т. е. свободная братская общность и единение людей на принципах любви, «собирание» всех их способностей: чувств, веры, «живознания» — как условий подлинной народной жизни, познания истины и пути нравственного возрождения — в противовес западному рационализму, убившему душевную целостность и живую цельность человеческого бытия; славянофилы считали нравственным, еще «до государственным» идеалом народа вечевой (общинный) идеал, расчлененный впоследствии на соборный (совесть народа) и авторитарный (власть государства).
Они проводили идею о «добровольном призвании» власти как начальном моменте русской государственности: власть была «желанна» русскому народу — народу «негосударственному», не претендовавшему на политические права. Православие они трактовали как фундамент мировоззрения и познания, монархию считали идеальной формой социума, а крестьянскую общину — идеальным нравственным миром. Разрушение этих трех начал русской культуры произошло, по их мнению, во время Петра I, «исказившего» Россию, насадившего ей европейские порядки.
Политическая программа славянофилов была умеренной:
отмена крепостного права (источника новой «пугачевщины» и «язвы пролетариата»), а именно — освобождение крестьян с землей, но сохранение общины и вотчинной патриархальной власти помещиков;
сохранение самодержавия по принципу «царю — силу власти, народу — силу мнения»;
возрождение совещательных земских соборов.
В пореформенный период под влиянием славянофильства сложились неославянофильство и почвенничество.
Петрашевцы (М. В. Буташевич-Петрашевский, Н. А. Спешнев и др.) в конце 40-х гг. пытались перенести идеи французского утопического социализма на русскую почву. Их политическим идеалом были республика с однопалатным парламентом, выборность всех правительственных должностей, всеобщее избирательное право и равенство перед законом и судом, независимость суда от администрации, введение адвокатуры и выбранных народом присяжных заседателей.
Революционеры-демократы 40-60-х гг. (В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов) считали буржуазный строй более прогрессивным, чем феодальный, критикуя буржуазный парламентаризм за формально-правовое равенство. Для них борьба за демократию в России сливалась с борьбой за социализм, за республику, в которой полностью осуществится идеал народовластия и где свободный человек сможет сформироваться как личность. Социализм им виделся возникающим в ходе крестьянской революции либо из общины (концепция русского «крестьянского», или «аграрного», социализма Герцена), либо как строй производственной ассоциации (работы Чернышевского).
Традиции революционно-демократической идеологии 40-60-х в 70-е гг. продолжили народники. Феномен народничества есть своеобразное русское явление, как своеобразным русским явлением были русский нигилизм и русский анархизм. Народничество имело многообразные проявления: консервативное и революционное, материалистическое и религиозное.
Народничество — это и идеология, включающая комплекс философских, экономических и политических теорий, и политическое движение разночинной интеллигенции и студенчества. Так, наиболее крупной народнической организацией была «Народная воля» (1879-1883).
Острота дилеммы самодержавие — социализм в теориях народников была снята приоритетом идеала некапиталистического пути развития России, ее перехода к социализму через использование коллективистских традиций докапиталистических институтов (общины, артелей). Это была теория, претендующая на обоснование самобытного развития России.
В вопросах политической программы различные течения внутри революционного народничества объединяла исторически выработанная формула лозунга «Земля и воля». По вопросам тактики революционные народники делились на три основных направления: пропагандисты во главе с П. Л. Лавровым, выступавшие за путь длительной социалистической пропаганды в народе в качестве предварительной работы для свершения революции; заговорщики (бланкисты) во главе с П. Н. Ткачевым, которого Бердяев считал «якобинцем, подобно партии большевиков проповедующим захват власти „революционным меньшинством"»; народники-анархисты, теоретиками которых были М. А. Бакунин и П. А. Кропоткин.
Петр Лаврович Лавров (1823-1900) одними из главных факторов исторического прогресса и основой общества считал солидарность и кооперацию, заменяющие конкуренцию. Социология на основе субъективного метода способна выявлять эволюцию форм солидарности, исследовать общественные идеалы, выдвигаемые наиболее развитыми, «критически мыслящими личностями» из среды интеллигенции. Такие личности — двигатели социального и культурного прогресса, и именно они призваны работать в народе во имя его духовного пробуждения и политического освобождения.
Развивая в «Исторических письмах» теорию договорного происхождения государства, Лавров отвергал буржуазное государство как недемократическое и предлагал в качестве его альтернативы «рабочий социализм» — «царство солидарности трудящихся».
Петр Никитич Ткачев (1844-1885/86) также считал, что крестьянская община является готовым элементом социализма и что русский народ гораздо ближе к нему, чем народы Запада. Он отмечал: «Подготовить революцию — это совсем не дело революционера. Ее подготовляют капиталисты, помещики, попы, полиция, чиновники, консерваторы, прогрессисты. Революционер делает революцию».
Среди основных политических требований народовольцев были следующие: «замена царской власти народоправлением», созыв Учредительного собрания, всеобщее избирательное право, демократические свободы, передача земли крестьянам, введение демократического самоуправления независимых общин и заключение ими союзного договора, установление национального равноправия.
Теория «героев и толпы», автором которой был Н. К. Михайловский, была очень популярна среди членов организации народников — по преимуществу молодых людей. В ней рассматривалась одинокая личность «героя» как главного творца истории и революции, а «толпе» отводилась пассивная роль. Это была попытка объяснить возникновение массовых движений через их подражание и психологическое «заражение» от сильной личности, своеобразная социально-психологическая интерпретация взаимоотношений лидера и массы.
Михаил Александрович Бакунин (1814-1876) — основатель и теоретик русского анархизма, имеющий мировую известность. Наряду с вытеснением имени и идей Бакунина из философской литературы в советский период (что отчасти было вызвано его резким расхождением с Марксом по проблемам революции, государства и диктатуры пролетариата), в массовом сознании формировался полукарикатурный облик анархиста как «террориста». Ошибочно отождествлять понятия «анархизм» и «анархия», анархизм противоположен не порядку и гармонии, а власти, насилию. «Анархия есть хаос и дисгармония, т. е. уродство. Анархизм есть идеал свободной, изнутри определяемой гармонии и лада»,— отмечал Н. А. Бердяев.
Философско-мировоззренческий принцип Бакунина, без которого невозможно понять его концепцию о государстве,— это «органическое», целостное восприятие организации жизни на основе единства человека, общества и Вселенной. Нарушение этой гармонии приводит к централизации аппарата власти. Бакунин считал государство «самым циничным отрицанием человечности, разрывающим солидарность наций, с рождением которого мир политики стал ареной мошенничества и разбоя».
Можно сказать, что у Бакунина представлена доктрина «антивласти» — не безвластия, а самоуправляющегося без государственного анархического общества. Централизму власти государства, различным формам государственного социализма — авторитарного и регламентированного (к которому он причислял и марксизм) — противостоит в его концепции идеал без государственного анархического социализма на началах самоуправления. Бакунин понимал свой идеал анархического социализма как «новую организацию отечеств... на принципах свободной федерации индивидуумов — в коммуны, коммун — в провинции, провинций — в нации, наций — в Соединенные Штаты Европы, СШЕ — в соединенность всего мира». Такая организация общества в его модели мыслилась на началах свободы, равенства, справедливости всех трудящихся, а «весь социальный вопрос социально-революционных анархистов» заключался в воспитании и образовании народа. Возможно, некоторые идеи Бакунина были утопичны, но он обозначил важную проблему политологии — соотношение государственной власти, местного управления и самоуправления, т. е. «вертикального» и «горизонтального» управления.
Воззрения Бакунина унаследовал Петр Алексеевич Кропоткин (1842-1921) — «мятежный князь», этнограф, историк, по словам Б. Шоу,— «один из святых столетия». Он считал возможным сразу же после уничтожения государства и частной собственности перейти к распределению по потребностям, предлагая обобществление всей собственности (земли, фабрик, «жизненных припасов») в общенациональном, а затем — в интернациональном масштабе. Кропоткин характеризовал свой идеал «вольного» (а не «подначального») без государственного анархического коммунизма так: «Освобождение производителя от ига капитала. Коммунальное производство и свободное потребление всех продуктов совместной работы. Освобождение его от ярма правительства. Свободное развитие индивидов в группах и групп в федерациях... Освобождение от религиозной морали. Свободная мораль, без принуждения и санкций... переходящая в состояние обычая».
Он был противником «навязывания коммунизма свыше» путем массового красного террора, напоминая Ленину, что «якобинцы» оказались могильщиками Великой французской революции. Кропоткин осуждал «диктатуру партии» большевиков, подменившую власть Советов, и уже в 1920 г. предостерегал, что «Россия стала Советской Республикой лишь по имени». В своей последней работе «Этика» он рассмотрел историю развития нравственных учений и обосновал «нравственные начала анархизма: Равенство как Справедливость».
Крупнейшими представителями религиозно-нравственной традиции русской политической мысли были В. С. Соловьев и Н. А. Бердяев. Для них государство перестает быть лишь политическим институтом и юридической категорией. Чтобы не превратиться в Левиафана, государство должно быть «деятельно нравственным», подчинить себя религиозному началу, а общество должно иметь духовные основы.
Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900), сын известного русского историка С. М. Соловьева, выдвинувший национальную религиозно-нравственную философию XIX в. на мировой уровень, до 90-х гг. придерживался идеи «свободной теократии» (т. е. синтеза Вселенской церкви и Всемирной монархии, необходимости слияния духовной и светской властей в «Богочеловеческом союзе»), в которой восторжествуют христианство и справедливость. Однако, разочаровавшись в способности русского общества объединить «восточное благочестие и западную цивилизацию», он отказался от своей консервативной теократической утопии.
Менее известны его оригинальные идеи о правовом (или «правомерном») государстве, изложенные в работе «Оправдание добра. Нравственная философия» (1897), и его учение о «человеческой полноправности», которую государство обязано гарантировать всем гражданам. В. С. Соловьев одним из первых в европейской политической мысли сформулировал идею «права каждого человека на достойное существование», использованную затем теоретиками русского нового либерализма и партии кадетов.
Концепция В. С. Соловьева о «правомерном» государстве, в отличие от западноевропейской традиции, построена на взаимосвязи таких категорий, как нравственность, свобода личности, равенство, справедливость, право, власть, государство. Политика немыслима вне нравственности, вне его философской доктрины всеединства (всеобщей целостности трех основных категорий бытия — истины, добра, нравственности, или красоты,— на основе религиозно-нравственных ценностей православия). Государство и право — это средства для осуществления такого всеединства. «Разделение между нравственностью и политикой составляет одно из заблуждений и зол нашего века».
Для мыслителя «государство — это воплощенное право», «собирательно-организованная жалость»; он отстаивает «силу права, а не право силы». Он критикует любые формы бесправной и безнравственной власти: цезаропапизм и казенное православие, «экономический социализм, отрицающий общество духовное». Власть должна быть ограничена правом и быть «дееспособной законностью». Соловьев — сторонник разделения трех ветвей власти как необходимого условия правомерного государства, причем верховная власть должна выполнять законодательные функции, а судебная — контролировать административно-исполнительную и быть выше последней.
Право для Соловьева немыслимо без нравственности («право — низший предел нравственности, принудительное требование реализации определенного минимума добра») и без свободы, равенства и справедливости («право есть свобода, обусловленная равенством», или «синтез свободы и равенства», а справедливость есть равное для всех и каждого исполнение нравственно-должного). Законы, не соответствующие понятию добра, не правовые и подлежат отмене. «Ступенями» в развитии нравственности (она «выше» права) являются стыд, жалость, благоговение, христианская любовь.
Поиски гармонии интересов общества и свободы личности, сущности демократии, нравственной политики в традиции религиозной философии продолжил Николай Александрович Бердяев (1874-1948), создатель системы христианского социализма, экзистенциальной диалектики личности, представитель социального иерархизма.
Главная тема работ Бердяева — свобода личности. Ей противостоит враждебное родовое начало (в образе «Великого инквизитора»), которое в истории проявляется по-разному: в стихии противоположности полов; в истории церкви, сжигающей еретиков; в тоталитарном государстве; в цивилизации, разрушающей духовность и культуру; в безбожном, централизованном социализме, «экзальтирующем» революционную волю и «коллективирующем совесть и сознание». Для него свободу и права человека гарантируют не демократические избирательные права, не государство и не парламентарный строй, а высшие, объективные «начала», имеющие «сверхчеловеческую природу»,— Бог, церковь Христова. Только такое понимание свободы дает нравственную санкцию существованию социализма.
Для Бердяева «христианство должно быть соединенным лишь с системой персоналистического социализма, соединяющего принцип личности как верховной ценности с принципом братской общности людей». В своей концепции персоналистического социализма и выводах о сущности демократии он сумел трансформировать общечеловеческие ценности с социально-политического уровня в сферу индивидуального поведения.
Отношение мыслителя к государству менялось, но в целом он отрицал государство как «царство Кесаря», символами которого во все времена были равная для всех похлебка, политический макиавеллизм, полиция, шпион и палач.
Его концепция элитарной, «качественной» демократии построена на принципе иерархизма и не приемлет ни самодержавия, ни буржуазной демократии с ее «формальным абсолютизмом народовластия». Для него демократия, «как большинство голосов, или механика количеств», ведет не к царству лучших, а к власти худших — власти толпы (неуправляемой и безответственной). Для него демократия — это прежде всего власть над собой, самодисциплина и самовоспитание. Проблема демократии в России — это решение задачи «образования как личного характера, так и национального характера русского народа», т. е. искоренение рабства через практику самоуправления, избрание во власть лучших, а именно личностей, осознающих свою великую ответственность и возлагающих на себя великие обязанности.
Бердяев одним из первых в мировой политологии выявил онтологические (бытийственные) основания и признаки тоталитаризма: 1) претензии частичного и раздельного (отдельной идеи, нации, класса, группы, личности) на всеобщность; 2) всепоглощающие структуры властвования; 3) массовидность системы; 4) машина, разрушающая духовность личности и «омассовляющая» сознание. Он прозорливо предостерегал об опасности такой формы тоталитаризма, как безличный, коллективистский тоталитаризм большевистской демократии, враждебной аристократическому духу свободы и самоценности каждой личности, культуры, для которой «человек — лишь статистическая единица».
Крупнейшим представителем русского консервативного («охранительного») либерализма рубежа веков был Борис Николаевич Чичерин (1828-1904) — правовед, неогегельянец, государственник. Он попытался обосновать необходимость интеграции основополагающих для классического западного либерализма идей свободы, закона и частной собственности с политическими реалиями России рубежа ХIХ-ХХ вв. и попытался примирить самодержавную власть с ростом оппозиционного движения, отстаивающего демократические свободы и конституционный строй.
В статье «Различные виды либерализма» Чичерин дал первую в истории отечественной политической мысли типологию русского либерализма, которая весьма актуальна и сегодня для научной классификации современного российского либерализма. Он различал: 1) «уличный» либерализм толпы, для которой характерны политические скандалы и самолюбование собственным «волнением»; 2) оппозиционный либерализм, сопутствующий любым реформаторским начинаниям, систематически обличающий власть в ошибках и «наслаждающийся благом собственной критики»; 3) охранительный либерализм, ориентированный на осуществление реформ на основе взаимных уступок и компромиссов. «Сущность охранительного либерализма состоит в примирении начала свободы с началом власти и закона. В политической жизни лозунг его: либеральные меры и сильная власть».
Главной проблемой общественной жизни Чичерин считал согласование двух противоположных начал — личности и общества, поскольку духовная природа личности состоит в свободе, а общественное начало выражается в законе, ограничивающем свободу. Где нет свободы, там нет субъективного права, а где нет закона, там нет объективного права. Власть призвана охранять закон и сдерживать свободу, иначе в обществе воцарятся деспотизм государства или тирания демократии. Отношение свободы к закону может быть двояким: добровольным и принудительным; первое определяется нравственностью (внутренней свободой), а второе — правом. Государство же есть высшая форма общежития — союз, господствующий над всеми остальными союзами (семейством, гражданским обществом, церковью), ибо все элементы человеческого общежития сочетаются в государстве, как в союзе.
По мнению Чичерина, основой права является гражданская свобода личности — равноправность, или формальное равенство, всех перед законом. Гражданская (или личная) свобода включает в себя: право занятия любой деятельностью, право свободы перемещения и поселения, право обязанности по отношению к другому, право собственности — «первого явления свободы в окружающем мире». Чичерин был противником социализма и первым критиком марксизма в России, полагая, что отрицание частной собственности навсегда останется мечтой утопистов, не признающих естественно-нормальное развитие общества. Отстаивая принцип частной собственности, невмешательства государства в экономику, он выражал интересы молодой российской буржуазии. Гражданская свобода, считал он, должна быть дополнена политической (в том числе свободой создания политических партий при их непременной подзаконности основам конституции).
Главной задачей, целью и условием правового («правильного») государства Чичерин считал охрану гражданских и политических свобод своих граждан: именно государство как «носитель высшего порядка» и верховной власти, как «юридический союз» имеет эту прерогативу. Государство обязано также осуществлять «общее благо» («общественную пользу»), т. е. помощь обездоленным и малоимущим (идея о системе государственного социального обеспечения).
Отличительной для России формой государства он считал конституционную монархию, где монарх воплощает начало власти, дворянство — начало закона, а представители народа — начало свободы. Конституционная монархия как эффективное средство разделения властей между разными сословиями защищает общество от политической нестабильности.
Октябрьская революция 1917 г. прервала развитие многих направлений отечественной политической мысли, ставших невозможными в условиях господства идеологии большевизма. В эмиграции оказались сотни деятелей науки и культуры и среди них — крупнейшие русские философы и политологи: П. Б. Струве, Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, И. А. Ильин, С. Н. Булгаков, Г. П. Федотов и др. Представители русского зарубежья принадлежали к разным течениям философской и политико-социологической мысли, но всем им были присущи решительное неприятие октябрьского переворота и «сталинократии», антикоммунизм, вера в посткоммунистическое возрождение России на принципах свободы и на основе нравственно-религиозных ценностей.
К основным направлениям политической мысли русского зарубежья относятся евразийство, социальный иерархизм (Н. А. Бердяев, С. Л. Франк), неомонархизм (И. А. Ильин, Л. А. Тихомиров, И. Л. Солоневич), христианский социализм, пытавшийся соединить христианство с социализмом (С. Л. Булгаков, Г. П. Федотов).
Многие идеи, высказанные мыслителями русского зарубежья, актуальны и сегодня для анализа политических процессов в современном российском обществе, для исследования важнейших проблем политической науки. Это и научная критика марксизма П. Б. Струве (первая в истории европейской и русской мысли), его концепция консервативного либерализма, синтезирующего классический либерализм и ценностный, духовно-культурный консерватизм. Это и всесторонний анализ Н. А. Бердяевым и И. А. Ильиным феномена тоталитаризма и выводы последнего о проблемах перехода от тоталитаризма к демократии через авторитаризм (сборник статей И. А. Ильина «Наши задачи», 1956 — своеобразная энциклопедия по политологии). Это и раскрытые Г. П. Федотовым тайны власти большевистского режима, антидемократической и антисоциалистической сущности сталинократии. Большой интерес вызывает предложенная С. Л. Франком оригинальная типология политических идеологий, движений и партий. Он выделяет не один традиционный (и во многом устаревший) политический признак их разделения на правых и левых, а три критерия, три разряда духовных и политических мотивов: 1) чисто философское различие между традиционализмом и рационализмом (жить по вере и обычаям отцов или строить общественный порядок рационально и планомерно); 2) чисто политическое различие между требованиями государственной опеки над общественной жизнью и утверждением начала личной свободы и общественного самоуправления (в этом смысле правый — государственник, сторонник сильной власти, этатист, а левый — либерал); 3) чисто социальный признак, характеризующий борьбу между высшими и подчиненными классами (в этом смысле правый — сторонник аристократии или буржуазии, а левый — демократ или социалист). Приведенная типология Франка, предложенная им в 1931 г., весьма актуальна и научно плодотворна для анализа политических партий и движений современной России и может служить методологической основой для их классификации.
Многие идеи русских политических мыслителей о духовных основах общества, соотношении власти, нравственности и права имеют непреходящее значение и поучительны для всего человечества.
В современном российском обществе наблюдается духовно-идеологический кризис, который проявляется в основном в двух формах: 1) в кризисе национальной идентичности, утрате чувства исторической перспективы и понижении уровня самооценки нации; 2) в разрыве единого духовного пространства и утрате национального консенсуса. Новые российские западники считают, что Россия есть загнивающий Восток и войдет в цивилизацию, только став Европой. Новые «самобытники» деградацию России связывают с ее погружением в новое варварство, если она поддастся влиянию стать Западом.
История русской политической мысли — это история самой России, национального политического самосознания, и мы, граждане
России и патриоты, должны знать ее, если мы, конечно, хотим иметь свободную, обновленную Державу Российскую, а не «колосса на глиняных ногах». Становление новых российских ценностей возможно лишь на основе исторической преемственности, и в частности в результате изучения отечественной социально-политической мысли.