Введение
При всем многообразии работ, посвященных изучению развития международных, в частности межгосударственных, отношений, для отечественной политической науки весьма актуальна проблема характера развития, последовательного изменения состояния геополитической ситуации на постсоветском пространстве. Возникшие после распада Советского Союза новые независимые государства стали не только субъектами мировой политики, но и ее объектами. Имеется большое число исследований, посвященных геополитической тематике, но крайне ограничено количество работ, в рамках которых предпринимается попытка системного анализа всей картины стратегических интересов белорусского государства.
Положение государства и его статус в мировом сообществе определяются консолидированностью общества, авторитетом элитных групп, технологическим уровнем и степенью концентрации промышленного производства, разветвленностью технологических связей, а также достигнутым уровнем фундаментальной науки. Последние особенности, а также роль нашей страны в развитии топливно-энергетического комплекса Евразии и ее место в транспортной инфраструктуре Европы, предполагают изучение комплекса вопросов, определяющих развитие страны в связи с динамикой ее внешнего окружения в долгосрочной перспективе.
Рассмотрение названного круга вопросов и социально-экономических аспектов поднятой проблематики требуют соответствующей теоретической базы. Изложению основных положений теоретической базы соответствующей геополитики придано определяющее значение в рамках настоящей работы.
Цель данной работы состоит в рассмотрении современных геополитических процессов на постсоветском пространстве.
Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие частные задачи:
– раскрыть методологию исследования геополитических факторов и их влияния на социально-экономическое и общественно-политическое развитие;
– дать общую характеристику геополитических тенденций, в сфере действия которых находится Беларусь;
– проанализировать дезинтеграцию постсоветского пространства как геополитический процесс.
Объект исследования – постсоветское пространство.
Предметом исследования являются геополитические процессы на постсоветском пространстве.
1. Методология исследования геополитических факторов и их влияния на социально-экономическое и общественно-политическое развитие
Геополитика как наука сложилась давно и в последнее десятилетие оказывает определяющее влияние на стратегические направления развития ведущих стран Запада. Разработанность методологии исследования геополитических факторов и их влияния на социально-экономическое и общественно-политическое развитие выделяет Беларусь среди стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) и СНГ. Именно в Республике Беларусь широко представлены течения геополитики, сложившиеся как в России, так и на Украине, в Средней Азии и на Западе. Вместе с тем среди них ведущей и передовой в научном плане является собственно белорусская школа геополитики1.
Как правило, принято методологическую сторону геополитической науки, анализ ее влияния на социально-экономическое и общественно-политическое развитие анализировать сквозь призму последствий катастрофы на ЧАЭС. Анализ последствий аварии на ЧАЭС требует модернизации геополитического методологического инструментария.
Последствия аварии на ЧАЭС анализируются с помощью разных методик. Однако пока не встречался геополитический анализ последствий катастрофы. Вероятно, это объясняется тем, что все существующие геополитические школы остаются в рамках классической парадигмы геополитики, заданной еще Челленом и Мак-Киндером. Главным предметом классической геополитики выступает исследование противостояния Суши и Моря, мирового Острова – Евразии и Океана. Именно в такой парадигме сегодня работают З. Бзжезинский, А. Дугин, Д. Корчинский. Для классических геополитических школ авария на ЧАЭС остается более менее важным, но все-таки частным эпизодом борьбы двух основных сил за контроль над Евразией.
Другое принципиально важное для нас положение – чем более развита страна, тем большей угрозе она подвергается в случае техногенной катастрофы. Развитые страны уже обладают технологиями и производственными объектами, которые в случае аварии способны уничтожить условия для жизни на территории этих стран.
Помимо аварий угрозу людям составляет оружие. Чем более высокоразвита страна, тем более разрушительным оружием она обладает или может обладать. Разумеется, существует феномен малых развитых стран или стран, которые по каким-то причинам лишены права обладать какими-то видами вооружений (Германия и Япония прежде всего). Но в целом это правило соблюдается.
Оружие – это результат целенаправленного применения некоей технологии, показатель уровня технологического развития страны или группы связанных между собою стран. По уровню развития вооружений мы можем сформулировать еще один важный для нас методологический вывод. Отдельные страны обладают технологическими возможностями для уничтожения не только самих себя в случае аварий на высокотехнологических объектах. Отдельные страны в состоянии уничтожить как минимум путем применения ядерного оружия жизнь в масштабе планеты. Эффект ядерной зимы – хорошо описан. И потому, вероятно, нет смысла доказывать это положение.
Ведем логическую цепочку дальше. Технологии, которыми обладают развитые страны, столь масштабны, что изменили вмещающий ландшафт не только своих стран, но и всей планеты. Человечество уже живет в условиях искусственного вмещающего ландшафта.
Можно определить и примерное время, когда началась новая эпоха человеческой истории. Уровень вооружений, достаточный для уничтожения жизни на планете был накоплен примерно к концу 50-х – началу 60-х годов уходящего столетия. Уже около 50 лет человечество реально едино и разные социумы отличаются друг от друга в основном своим иерархическим местом в рамках искусственного ландшафта (производственной специализацией, своим доступом к средствам изменения искусственного ландшафта, доступом к высоким технологиям и их продуктам), степенью измененности ландшафта в регионах своего проживания (уровнем непосредственных экологических угроз своему существованию).
Следующий методологический вывод – те технологии, которые влекут за собою угрозу существования человечества как явления, могут быть рассмотрены как отдельный феномен. Назовем эти технологии глобальными технологиями2. Аналога глобальных технологий в известной нам истории человечества не существовало. Люди могли сколько угодно уничтожать друг друга под какими угодно лозунгами, но угрозы существованию человечества как вида войны в себе не несли. В новую же эпоху человечество может погибнуть не только вследствие применения некоторых видов технологий в качестве оружия, но и в случае выхода технологий из-под контроля людей вследствие обычных аварий. Детство человечества закончилось.
И, наконец, последний принципиальный вывод из феномена появления глобальных технологий. Дальнейшее развитие технологий идет по пути углубления глобализации. Лицо мировой экономики чем дальше, тем больше определяют глобальные проекты наподобие Internet. Все новые технологии становятся глобальными. Все новые технологии несут в себе угрозу жизни как явлению. Остановить этот процесс уже невозможно, ибо именно благодаря технологическому прогрессу численность людей на планете достигла беспрецедентного уровня. Сознательный возврат человечества к большему уровню безопасности, отказ от глобальных технологий адекватен сознательному сокращению численности населения планеты. Маловероятно, что «деглобализация» может быть удачным политическим проектом. Люди будут сопротивляться своему уничтожению, какими бы «рациональными» аргументами это уничтожение ни было подкреплено. Мировые же войны в эпоху глобальных технологий адекватны уничтожению жизни на планете.
Одной из характеристик общества в эпоху глобальных технологий является глобальная политическая система. Глобальная политическая система динамична и развивается по своим собственным законам. Наука, которая изучает феномен глобальной политической системы, может быть названа геополитикой. То есть геополитика – это та часть политологии, которая изучает феномен глобальной политической системы в контексте изменений вмещающего ландшафта планеты, вызванных глобальными технологиями. Или, просто, геополитика – это часть политологии, которая изучает глобальную политическую систему в эпоху глобализации. Сделать геополитический анализ – означает найти место явления в глобальной политической системе.
Главным предметом геополитики ныне является не борьба Суши и Моря3, даже если таковая имела место быть когда-то ранее, что тоже проблематично. Главным предметом геополитики ныне является борьба разных социумов за непосредственный доступ к глобальным технологиям. Или как частный случай этой борьбы – борьба между социумом, который удерживает глобальные технологии и теми, кто стремится этот «трон» занять. Борьба идеологий отходит на второй план по сравнению с борьбой за контроль над производством и реализацией глобальных технологических проектов. Главным предметом геополитической борьбы является контроль над глобальным технологическим стандартом в рамках некоей технологии или – в идеале – всех глобальных технологий. Мало произвести выдающееся открытие. Надо его реализовать в виде производственного проекта. Большой же проект, построенный на базе новой технологии – это всегда и новые технологические стандарты. Новый технологический стандарт – одновременно – одно из главных орудий глобальной войны, которая разворачивается между претендующими на планетарную власть социумами.
2. Общая характеристика геополитических тенденций, в сфере действия которых находится Беларусь
Наиболее характерной чертой ХХ в. является нарастающая интернационализация экономики, ускорение интенсивности информационного и хозяйственного обмена между отдельными регионами планеты. Многие исследователи склонны интернационализацию социально-экономических процессов называть «глобализацией», каждый в своем контексте4.
Тем не менее, рост взаимозависимости всех субъектов мировой экономики является спорным и неочевидным. Наоборот, происходит автономизация наиболее экономически развитых стран (Запада) от остального человечества. Она характеризуется концентрацией на Западе центров производства глобальных технологий, сокращением потребностей не только в сырье и материалах, но и в массовых изделиях индустриального производства, сосредоточением у себя информационных ресурсов и концентрацией в рамках этого региона мировой торговли. В то же время посредством механизмов неэквивалентного обмена остальной мир становится все более зависимым от постиндустриального Запада, формируя во всех отношениях подчиненный «второй эшелон» человечества.
Становление постиндустриального анклава (Запада) на планете прослеживается по четырем направлениям:
1. Концентрации в постиндустриальном мире большей части интеллектуального и технологического потенциала человечества. Действительно, страны «большой семерки» уже к началу 90-х гг. обладали более 80% компьютерной техники, обеспечивали более 90% высокотехнологичного производства, контролировали около 90% всех зарегистрированных в мире патентов.
2. Сосредоточении в рамках Запада основных торговых оборотов. Так в пределах 65-70% мирового экспорта товаров приходится на развитые страны, из них 75% реализуется между самими развитыми странами. Другими словами, товарообмен в мире распределен крайне неравномерно, интенсивно пульсируя между развитыми странами и отбросив на торговую периферию остальные.
3. Замыкании в постиндустриальном мире инвестиционных потоков. Например, более половины американских инвестиций за рубежом приходится на Европу, и более 80% иностранных инвестиций в США в последние годы пришлось на страны ЕС и Японию.
4. Резком ограничении миграционных процессов из «третьего мира» в развитые регионы планеты, что также легко подтверждается статистически.
Одновременно усиливается несамостоятельность остальных государств, что выражено в экстенсивном характере развития и тенденциях к заимствованию технологических новшеств на Западе, в исключительно высокой роли внешних инвестиций как стимула развития и крайней зависимости от экспорта готовой продукции в постиндустриальные страны.
Заметная ныне иллюзорность возможностей догнать постиндустриальный мир любой из прочих стран видится итогом успешного реванша Запада за атаку, предпринятую на него странами-экспортерами энергоносителей в 70-е гг. Иначе говоря, то, что Запад сегодня гораздо автономней и может намного легче обойтись без остального мира, чем тот без него, является результатом достаточно продуманного процесса, который носит комплексный характер и еще не завершен. Этот реванш Запада, как видится, состоит из двух взаимосвязанных этапов – ликвидации конкурентных Западу центров производства глобальных технологий и организации контроля над источниками сырья (в первую очередь топливной группы) по всему миру.
В 60-е гг. произошло несколько геополитических процессов, по итогам которых Запад пережил два мощнейших нефтяных кризиса. В тот период на Ближнем Востоке произошло несколько арабо-израильских войн, которые очень существенно осложнили поставки ближневосточной нефти, особенно в Европу. Кроме того, то время отмечено волной падения колониальных режимов в странах «третьего мира». Во многих из этих государств, особенно в странах Ближнего Востока, с помощью СССР, прямой или косвенной, к власти пришли националистические режимы, которые, как правило, национализировали недра и добычу нефти и газа.
Одним из важнейших моментов явилось создание ОПЕК – мирового картеля, объединяющего страны-экспортеры нефти и газа, как правило, в «третьем мире». ОПЕК и организовала известные повышения цен на нефть.
Геополитические выгоды от этих процессов получил и СССР, который также широко прорвался на рынок энергоносителей Запада. В целом это была серьезная глобальная попытка «накинуть топливную удавку на шею Западу».
В новых условиях страны Запада были вынуждены резко форсировать темпы НТП. Уже в 70-е гг. стали заметны основные направления нового витка НТП: генетика и биотехнологии, информационно-компьютерные технологии, технологии воздействия на массовое сознание. Именно тогда были сделаны основные базовые прорывы в данных направлениях.
Ускоренное технологическое развитие резко нарастило емкость внутреннего рынка стран Запада и привело к формированию основных существующих сегодня механизмов неэквивалентного обмена между Западом и «третьим миром». К слову, именно в 70-е гг. доля развивающихся стран в мировой торговле стала повышаться в основном за счет нефти. Но эта тенденция в 80-е гг. сменилась контртенденцией. Сейчас доля развивающихся стран в мировой торговле стабильно падает.
В конце 70-х гг. у Советского союза окончательно сложилась сырьевая экспортная специализация и уже в начале 80-х гг. было очевидно, что при стечении определенных обстоятельств СССР не в состоянии будет конкурировать с Западом как центр производства глобальных технологий. Собственно, это и случилось, что привело к распаду СССР.
В последующие годы, в начале и середине 90-х гг., подавляющее большинство аналитиков выделяло Европу, Америку и Японию (шире – вместе с Юго-Восточной Азией) как основные экономические центры планеты. В ходе последнего кризиса азиатские страны, считавшиеся наиболее перспективным экономическим регионом планеты, потеряли практически все инвестиционные накопления, аккумулированные для возможного технологического рывка. Более того, в ходе минимизации последствий кризиса, страны Юго-Восточной Азии попали в серьезную долговую зависимость от международных финансовых организаций, что дополнительно лишает их перспектив на технологический рывок в обозримом будущем.
Уже сегодня мы видим, что на планете остался всего лишь один центр производства глобальных технологий – постиндустриальный Запад. В его рамках уже можно локализовать США и ЕС. Единственный процесс, который в этом комплексном реванше не до конца завершен, – это установление прямого контроля Запада над всеми стратегическими месторождениями на планете.
Тенденции в мировой экономике свидетельствуют о растущей замкнутости постиндустриального мира. Вкратце проиллюстрируем высказанные тезисы.
Перед азиатским финансовым кризисом странами Юго-Восточной Азии самими не было обеспечено достаточных условий для технологического рывка. Характерно, что в постиндустриальных странах около 80% всех средств инвестируется в отрасли высокотехнологичного производства, страхование и банковскую сферу. Азиатские страны, напротив, около 40% средств направляют в торговлю и 30% – в приобретение компаний (в основном в отраслях финансов и недвижимости). Иначе говоря, азиатские страны не обеспечили «самоподдерживающегося технологического развития национальных экономик». В итоге концентрация высокотехнологичных производств в постиндустриальных странах становится все более очевидной.
Вместе с тем эффективность всех секторов экономики постиндустриальных стран постепенно повышается, снижая их зависимость от остального мира. Например, экономика США, хотя страна и является лидером по объему внешнеторговых оборотов, остается одной из наименее зависимых от экспортно-импортных операций – отношение экспорта к ВВП находится на уровне 5%. Схожая картина присуща и ЕС
Мощным фактором односторонней зависимости от постиндустриального мира являются ТНК, которыми по некоторым оценкам контролируется около 40% промышленного производства развивающихся стран, которые несут большие потери от неэквивалентного обмена. По сути дела внешняя торговля является каналом, обеспечивающим перекачку прибылей из развивающихся стран в постиндустриальный мир.
Итак, сегодня Запад в широком понимании не имеет конкурентов в производстве глобальных технологий, остальные регионы планеты даже лишены таких предпосылок. Эта картина построения мира окажется завершенной, когда Западом напрямую будут контролироваться все стратегические месторождения сырья, как, например Каспийские нефтяные месторождения, или месторождения Тимано-Печеры. А также должны быть резко ослаблены организации типа ОПЕК.
Запад – сложный геополитический организм. Если пока у сторонников закона хватило сил перевесить «авантюристов», то все равно тревожно то, что и последние сильны. В постиндустриальную эпоху, в эпоху глобальных технологий, без глобальной ответственности и построения системы глобального контроля над технологическим развитием выживание человечества как биологического вида представляется проблематичным. Любая из глобальных технологий в состоянии поднять этот вопрос в самой категоричной форме5.
Постиндустриальный мир подошел вплотную к периоду самореализации, когда не надо тратить силы на изнуряющую конкуренцию с иными центрами производства новых технологий, а можно направить ресурсы на некую широкую программу, например, на колонизацию Космоса или что-то равновеликое по размаху.
Но это возможно в случае управляемого развития новых технологий. Управляемое развитие предполагает наличие адекватного контроля над технологическим развитием, т.е. при условии, если в одних руках не будет сконцентрировано производство глобальных технологий. Это в свою очередь представляется проблематичным, если верх на Западе возьмут авантюристские круги.
Для пострадавших от аварии на ЧАЭС территорий подобная авария – катастрофа. Для Запада – это одно из многих событий, безусловно, значимых, но не судьбоносных. По большому счету, постиндустриальный мир пропустил этот превентивный для себя симптом.
3. Дезинтеграция постсоветского пространства как геополитический процесс, ее влияние на экономику Республики Беларусь
Сегодня постсоветское пространство (в широком понимании – ЦВЕ и СНГ) максимально ослаблено, разрозненно и дезинтегрировано6. Экономики стран СНГ задыхаются от нехватки капитала и инвестиций. Бывший единый хозяйственный механизм разрушен, а попытки новых независимых государств построить устойчивые экономические отношения со странами Запада наталкиваются на непробиваемую стену антидемпингового законодательства, квот и прочих ограничений. И это несмотря на то, что к нам сюда "экспортируется" миф о либеральной и открытой рыночной экономике, чего требуют и от нас. Еще не так давно политики открытых дверей требовали от колониальных и полуколониальных стран, наполняя их ширпотребом и одновременно вывозя сырье и капитал. То же самое повторяется и сегодня.
В нынешней Восточной Европе есть только два исключения из общего унылого правила – бывшая ГДР и Беларусь. Только эти страны не изведали фронтальной деиндустриализации, и пошли в развитии оригинальным путем.
Белорусский феномен стоит рассмотреть подробнее, так как на сегодня Беларусь – это единственная страна региона, которая сохранила крупное производство. К тому же именно Беларусь менее всего изучена политологами.
В основе белорусского пути – специфичное советское наследство, доставшееся Минску. И главное – огромное для небольшой страны количество крупных промышленных предприятий.
Если бы Беларусь пошла по стандартному восточноевропейскому пути реформирования – результат был бы не таким, как у всех. Беларусь вряд ли пережила бы шоковую терапию. Ведь здесь была несопоставимо выше концентрация производства и доля крупной экспортной промышленности, чем у соседей. Перед распадом СССР из Беларуси вывозилось около 80% всей производившейся промышленной продукции. Такой доли экспортной промышленности не было ни в одной стране Восточной Европы, и только маленькая Армянская ССР могла сравниться с Беларусью по этому показателю среди бывших союзных республик СССР.
Более того, белорусская экспортная промышленность была высококонцентрированной. В основном промышленные гиганты расположены в восточной части Беларуси – в Минске, в областных центрах и некоторых крупных городах – Новополоцке, Полоцке, Мозыре, Жодино, Жлобине и некоторых других.
Если бы в Беларуси в течение года-двух остановились крупные заводы, как это произошло в Польше, Болгарии, странах Балтии, Украине – социально-политические последствия были бы совершенно иными. На улице оказалось бы практически все население крупных городов. Программы малой приватизации не смогли бы за короткое время адсорбировать столь громадные массы населения.
Для обеспечения социально-политической стабильности в таких условиях потребовалась бы грандиозная внешняя поддержка, сопоставимая по масштабам с поддержкой, оказанной со стороны западной Германии территориям бывшей ГДР. Кстати, ГДР и Беларусь – два исключения из правил в Восточной Европе7.
Только эти две страны пошли иным путем, отличным от стандартных реформ, проводимых в регионе. Однако на такую поддержку Беларусь рассчитывать, естественно, не может.
Отсюда главное отличие Беларуси от соседей – здесь невозможны рыночные реформы стандартного образца. Реформирование Беларуси заключается в адаптации к условиям рынка крупных промышленных предприятий. Все экономические пространства вокруг Беларуси – рыночные. Белорусские заводы в основном работают вне Беларуси на внешних рынках. Значит, сохранение крупного промышленного производства и означает проведение рыночных реформ.
Разные страны региона после распада СССР пошли разным путем. Итоги развития Беларуси, Украины, стран Балтии говорят за себя. Страны Балтии сегодня практически не имеют крупного промышленного производства. Сохранились единичные крупные промышленные объекты. Более всего сохранилось крупное производство в Литве, где рыночные реформы были наименее радикальными: Мажейкяйский НПЗ и Игналинская АЭС (в мае 1999г. остановлена на профилактический ремонт, Европейский Союз резко настаивает на ее полном закрытии), химические предприятия в Алитусе. Промышленные гиганты Рижский Автомобильный Завод (РАФ), ВЭФ, заводы в Риге и Елгаве, Таллинне – больше не существуют. Уничтожена обслуживавшая промышленность система образования и фундаментальных научных исследований. Средняя школа претерпела глубокую реформу, которая отдалила среднюю школу от потребностей наукоемкого производства. В Беларуси и на Украине перестройка системы образования была гораздо менее глубокой. Школа в славянских государствах пока еще остается в целом политехнической.
Во всех трех странах Балтии проведен фронтальный перевод образования на местные малораспространенные языки, всюду под воздействием экономических факторов упал уровень преподавания распространенных языков, одновременно резко сократилось распространение русского языка и знание русского языка молодежью. Средняя школа всюду превращена в гуманитарную по характеру программ обучения. Резко сокращен объем преподавания точных и естественных дисциплин. Вырос объем и качество преподавания гуманитарных предметов. Переход на 12-летний период обучения привел к заметному падению количества молодежи, которая продолжает обучение в последних 4 классах средней школы. То есть падает уровень образования молодежи и качество образования. Прибалтику покинула часть русскоязычного населения, прежде всего те, кто был занят в наукоемком производстве или соответствующей системе образования и научных исследований.
Шоковая терапия, прямая и косвенная поддержка Западом стран Балтии позволила этим государствам перейти от крупного производства к мелко и среднетоварному производству. Ныне в странах Балтии происходит постепенный новый рост крупного производства, но в первую очередь на базе западных капиталов и технологий и в расчете на рынок Европейского Союза. Доля стран СНГ во внешней торговле стран Балтии упала до 20-30% товарооборота. Для ЕС страны Балтии – малоинтересная периферия, потому особо заметного прилива капиталов в перерабатывающую наукоемкую промышленность региона с Запада не отмечено. Относительно быстро развиваются трансъевропейские коммуникации и, прежде всего связанные с транзитом нефти. Как уже упоминалось, расширены порты Вентспилса, Таллинна, Клайпеды, строится морской терминал в Бутинге (Литва). Финансовые системы стран Балтии неустойчивы и регулярно подвергаются кризисам. Однако кризисы в странах Балтии, как правило, быстро гасятся за счет поддержки со стороны международных финансовых организаций.
На Украине в отличие от стран Балтии продолжается экономический спад. Ни в одном регионе этой страны не наблюдается экономического подъема. Украина находится в продовольственной зависимости от Запада. До половины потребляемых жителями крупных городов продуктов завозится в страну извне (как и в России). До недавнего времени в такой же ситуации находились и страны Балтии. Лишь в последние 2-4 года ситуация в Балтии изменилась в лучшую сторону. Следует отметить, что финансовая система Украины значительно потерпела от удара кризиса 17 августа 1998г. в России. Однако благодаря кредитам МВФ выдержала этот удар.
Расплатой за промышленный рывок Беларуси является высокий уровень инфляции и падение реальных доходов населения Республики Беларусь. Беларусь является лидером среди постсоветских государств, как по темпам роста промышленного производства, так и по темпам роста инфляции.
Заключение
Беларусь оказалась перед необходимостью серьезных экономических, социальных и институциональных изменений, способных оказать заметное влияние на ситуацию в Восточной Европе.
Исследование показало, что ряд традиционно используемых в оценке стабильных государств индикаторов имеет в нынешней Беларуси лишь вспомогательное значение. При этом, особенно при оценке перспективы, возрастает значение географических и геополитических факторов.
Анализ последних позволяет рационально объяснить стратегию нашего государства, ориентируясь на развитие крупной промышленности, точных наук, политехнической системы образования. Переход к новому технологическому укладу на сформировавшейся базе позволяет включить в эффективное использование не только географическое, но информационное и технологическое пространство, а на основе этого сочетания развивать рыночное хозяйство при одновременной адресной социальной защите максимально возможного числа граждан.
Новизна исследований в рамках данной программы состоит в том, что они своим содержанием предусматривают выявление влияния геополитических факторов на приоритеты социально-экономического развития страны в условиях государственной самостоятельности, которые существенно отличаются от функционирования Беларуси в составе СССР. Более того, горизонты исследований охватывают совокупность сложившихся глобальных геополитических тенденций, в сфере действия которых находится Республика Беларусь.
Функционирование белорусской экономики тесно связано с историческими особенностями ее развития и не может быть описано и, тем более измерено, в терминах некой абстрактной модели. Для экономической трансформации важен набор механизмов, подходящий для данного типа экономики с характерной для нее структурой, специфическими типами предприятий и народнохозяйственных пропорций.
Методологический подход к развитию экономики как социальному процессу позволяет изучать социальные механизмы как движущие силы этого процесса с учетом геополитических реалий Беларуси.
Список использованных источников
Антонова Н. Б. Теория и методология государственного управления: курс лекций / Антонова Н.Б., Захарова Л.М., Вечер Л.С. – 3-е изд., доп. – Мн.: Акад. упр. при Президенте Респ. Беларусь, 2005. – 235 с.
Бондарь П. И. Политология. Учеб. – метод. комплекс / П. И. Бондарь, Ю. П. Бондарь. – Мн.: «Аверсэв», 2003. – 463 с.
Вишневский А.Ф. Общая теория государства и права. – Мн.: Амалфея, 2002. – 656 с.
Голубович В. И., Ермашкевич Г. И., Бущик Г. П. и др.; Экономическая история Беларуси: Учеб. пособие / под. ред. В.И. Голубовича. – Мн.: Экоперспектива, 2001. – 400 с.
Основы идеологии белорусского государства: курс лекций. В 2 ч. Ч.1 / под общ. ред. С.Н. Князева, С.В. Решетникова. – 2-е изд., стер. – Мн.: Акад. упр. при Президенте Респ. Беларусь, 2005. – 338 с.
Политология: Учебник / В. А. Бобков, И. Н. Браим, А. Н. Егоров и др.; Под ред. В. А. Бобкова и И. Н. Браима. – Мн.: Интерпрессервис, Экоперспектива, 2003. – 352 с.
Теория государства и права / под общ. ред. А.С. Пиголкина. – М.: ОАО «Издательский Дом «Городец», 2003. – 544 с.
1Антонова Н. Б. Теория и методология государственного управления: курс лекций / Антонова Н.Б., Захарова Л.М., Вечер Л.С. – 3-е изд., доп. – Мн.: Акад. упр. при Президенте Респ. Беларусь, 2005. – С. 105.
2 Голубович В. И., Ермашкевич Г. И., Бущик Г. П. и др.; Экономическая история Беларуси: Учеб. пособие / под. ред. В.И. Голубовича. – Мн.: Экоперспектива, 2001. – С. 206.
3 Антонова Н. Б. Теория и методология государственного управления: курс лекций / Антонова Н.Б., Захарова Л.М., Вечер Л.С. – 3-е изд., доп. – Мн.: Акад. упр. при Президенте Респ. Беларусь, 2005. – С. 109.
4 Бондарь П. И. Политология. Учеб. – метод. комплекс / П. И. Бондарь, Ю. П. Бондарь. – Мн.: «Аверсэв», 2003. – С. 273.
5 Бондарь П. И. Политология. Учеб. – метод. комплекс / П. И. Бондарь, Ю. П. Бондарь. – Мн.: «Аверсэв», 2003. – С. 280.
6Политология: Учебник / В. А. Бобков, И. Н. Браим, А. Н. Егоров и др.; Под ред. В. А. Бобкова и И. Н. Браима. – Мн.: Интерпрессервис, Экоперспектива, 2003. – 242 с.
7 Теория государства и права / под общ. ред. А.С. Пиголкина. – М.: ОАО «Издательский Дом «Городец», 2003. – С. 331.