Взаимоотношения русской православной церкви и государства в современной России
А.Н. Швечиков, к.ф.н., доцент
Проблема взаимоотношений церкви и государства естественно не замыкается в национальные границы. Она носит вселенский характер. Ее решение существенно влияло на ход всей мировой истории человечества. Особым образом оно повлияло на судьбы европейской (западной) цивилизации, которая именует себя христианской.
В различных исторических цивилизациях вопрос взаимоотношений священного и профанного, церковного (или жреческого) и государственного ставился и решался по-разному. В древних цивилизациях он решался, как правило, в пользу священного. Античные цивилизации, еще не разделяя священное и профанное жесткой границей, уже отдают ведущую роль в этих отношениях государству и его законам, а не божественным установлениям.
Разграничение полномочий божественной и мирской власти предпринимается в древнем Израиле, когда израильтяне потребовали у Бога через Самуила: «Поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов». (1 Цар. 8.6). Бог расценил это требование как отвержение народом Израиля Его власти и передачу властных полномочий земному царю. Они не хотят, чтобы я царствовал над ними, - сказал Бог Самуилу.
Совершено определенно решило проблему взаимоотношений двух царств (божьего и мирского) христианство. Оно провело разграничительную линию между ними. Отныне царство Бога (Царство Небесное) не сливалось с царством Кесаря (государством). Заповедь Христа: «Отдавайте кесарю кесарево, а Божие Богу». (Мф. 22.21.) и ответ его Понтию Пилату перед казнью: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18.36.) не оставляли сомнений в этом разграничении. Проблема взаимоотношений священного и профанного была переведена в новую фазу и потребовала новых подходов и решений. На пути поиска этих подходов и решений западная (европейская) цивилизация пришла в конечном итоге к диктатуре государства над церковью, к объявлению религии не государственным, а «частным делом граждан». Принцип свободы совести, а не верности Богу, был провозглашен основным принципом религиозной жизни граждан.
Процесс обезбоживания государства привел к распаду «системы духовных ценностей, потере устремленности к спасению в большей части общества», к превращению государства «в исключительно земной институт, не связывающий себя религиозными обязательствами». (Основы социальной концепции Русской Православной Церкви III. в).
Строительство церковно-государственных отношений в Восточной части бывшей Римской империи существенно отличалось от ее Западной части. Если западная (католическая) церковь стала претендовать на, безусловно, руководящую роль в союзе церкви и государства, то восточная строго придерживалась принципа разделения полномочий властей (Богу Божье, кесарю – кесарево).
Уже в VI веке при императоре Юстиниане закрепляется особая важность и значение для судеб государства поддержания тесных, равноправных и уважительных отношений между церковью и государством.
6-я новелла принятого закона гласила: «Величайшие блага, дарованные высшей благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое (священство, церковная власть) заботится о божественных делах, а второе (царство, государственная власть) руководит и заботится о человеческих делах, и оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни».
Церковь и государство – это божественный дар человечеству и потому должны работать в полном согласии между собой, помогая друг другу, но не ущемляя свободы и самостоятельности каждого в своей сфере. Это соработничество церкви и государства во благо человеку получило название принципа «симфонии властей». На этом принципе и строились взаимоотношения церкви и государства в Византийской империи. Будем объективны, далеко не всегда и не во всем, не всеми византийскими императорами этот принцип соблюдался и приводился в жизнь. И не церковь, а именно императоры отступали от этого принципа, пользуясь своей властной силой и неопределенностью границы между полномочиями церкви и государства, которая, несомненно, имелась в вышеизложенной новелле юстинианского закона, что и давало повод к субъективному произволу некоторых императоров в отношении к церкви.
И, тем не менее, принцип «симфонии властей» сыграл в истории православных государств большую созидательную роль. Он не позволял государству, по крайней мере, поглотить или игнорировать церковь, он охранял общество от многих политических и социальных бурь и потрясений.
На принципах «симфонии» строились отношения между властями и в православной России и надо сказать, что он работал в русском православном государстве более эффективно, чем в Византии. Жестокое противостояние глав государства и церкви мы видим только между Иваном Грозным и митрополитом Филиппом, между Алексеем Михайловичем и патриархом Никоном, Петром I и патриархом Адрианом. Но и это противостояние носило во многом личный, а не только церковно-государственный характер.
До петровского реформаторства – упразднения патриаршего престола и превращения церкви в одно из государственных учреждений – Русская православная церковь в течение более чем 600 лет была достаточно самостоятельной и свободной, обладала непререкаемым авторитетом и почитанием, как у власти, так и у народа, хотя звание государственной церкви иногда подталкивало ее к религиозной нетерпимости жестким мерам по отношению к вероотступникам или к тем, кто не проявлял должной ревности в вере и удалялся в мирскую книжность или суеверие.
К сожалению, синодальный период в истории РПЦ, жесткая зависимость церкви от государства, сковывание государством ее инициативы и самостоятельности разрушили многое из того положительного, что было накоплено за предшествующую историю.
Большинство руководящих церковью русских императоров не отличалось большой ревностью в вере, а некоторые демонстрировали просто равнодушие к ней. Александр I, например, воспитанный республиканцем Легарпом, став главой церкви в 1802 г. только в 1812 г. нашел время познакомиться с Евангелием.
Всю свою жизнь Александр II очень настороженно относился к церкви и, особенно к руководящей части церковного клира. Это дало основания Митрополиту Московскому Филарету (Дроздову) заявить, что в это время РПЦ находилась в состоянии тайного гонения на нее со стороны светской власти. Известно также, что ныне канонизированный церковью Николай II не давал согласия на проведение Поместного Собора, которые не проводились весь Синодальный период.
При наличии этих и других фактов трудно, фактически невозможно говорить о том, что в Синодальный период принцип «симфонии» в православной России продолжал соблюдаться, а отношения между церковью и государством были гармоничными и душевными.
Союз церкви и государства есть благо для обеих сторон, ибо он позволяет каждой стороне более точно использовать все свои внутренние резервы на обеспечение достойной жизни: для государства – граждан, для церкви – паствы. Объединяющим началом церкви и государства является духовность, ибо не только церковь, но и государство в глубинной основе своей духовно. «Государство, - писал И.А. Ильин, - по своей основной идее есть духовный союз людей». (И.А. Ильин. Соч. М., Русская книга. 1994 г. т. 4, с. 276)
Хотя конечные цели государства и церкви не совпадают: государство печется о земном благополучии людей, а церковь – об их вечном спасении, их объединяет духовный и нравственный смысл соработничества, их общее стремление к истине, торжеству добра и ограничению зла, к формированию достойного члена человеческого сообщества.
В этом соработничестве церковь, несомненно, должна выполнять ведущую роль. Во-первых, потому, что она ведает определяющим признаком человека – его духом, его духовностью – главным божественным знаком, отличающим человека от всех живых существ. Во-вторых, церковь своим Священным Писанием обязывается уважать и молиться за государство как богоданную власть. Апостол Павел писал: «Всякая душа да будет покорна высшим властям: ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божию установлению: а противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых». (Рим. 13. 1-3.).
Что касается государства, то свои отношения с церковью оно строит не на букве священного писания, а на основе принятых человеком законов, подверженных конъюнктуре и субъективизму Кесаря или его чиновников.
Все это совсем не значит, что государство как светская, мирская организация не имеет права на самостоятельное существование, а должно быть, безусловно, подчинено церковной власти, как настаивают сторонники теократической формы правления. В этом нет необходимости, если государство не утратило своей духовной сущности и правильно понимает свое место и роль в «симфонии властей».
Церковь не должна сливаться с государством, а государство с церковью, но они не могут и разделяться до автономности. В этом смысле церковь и государство неслиянны и нераздельны. Они именно симфоничны.
К сожалению, суть и характер отделения церкви и государства, которое практикуется ныне во многих странах, и, прежде всего, европейских, никакого отношения к «симфонии властей» не имеет. Под маркой предоставления церкви большей свободы и независимости, а также более полного обеспечения прав граждан на свободу совести, производится радикальное вытеснение религии из всех ведущих сфер жизни современного общества. В результате духовность и нравственность, как безусловные сферы деятельности религии, профанизируются, оскопляются, и общество впадает в глубокий духовно-нравственный кризис. Что мы и наблюдаем сегодня в Европе и Северной Америке.
Этот кризис, вызванный искусственным путем (или ложными целями), порождает суррогаты носителей духовности и нравственности – многочисленные религиозные, оккультные и сатанинские секты и культы, разъедающие как ржавчина основы духовной и нравственной жизни, сформированные религией. Это, очевидно, вполне устраивает авторов разработанного сценария происходящих глобализационных процессов и их конечных целей – создания общества не людей, а компьютерных роботов. Но это уже другая тема.
Таким образом, современный либерально-демократический способ отделения церкви от государства имеет своей конечной целью не свободу совести и свободу самой религии, а полную ликвидацию того и другого.
Отделение церкви от государства, даже если оно не преследует подобных целей, а делается из сугубо добрых побуждений и государство не автономизируется от церкви, и когда сама церковь согласна с таким отделением и приветствует его, тем не менее, опасно не только для государства, но и для самой церкви. Предоставленная церкви свобода и независимость порождает в ней внутренние негативные процессы и состояния: самоуспокоенность, сектантскую замкнутость, чувство самодостаточности и в конечном итоге ведет к самоизоляции и гибели церкви. Симптомы этой болезни уже начинают проявляться в нашей церкви сегодня. Это опасные симптомы, их необходимо преодолеть, пока они не стали запущенной болезнью.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://iccr.sutd.ru/