Министерство науки и образования Украины

Харьковская государственная академия дизайна и искусств

Кафедра истории и теории искусств

Контрольная работа на тему:

« Иранская миниатюра и каллиграфия »

Выполнила: ст.ΙΙ курса

сп. «Искусствоведение»

Полуэктова А. И.

Проверил: доц. Котляр Е. А.

Харьков, 2007

План:

1. Персидская миниатюра.

2. Связь с реальностью.

3. Концепция мироздания в иранской миниатюре и каллиграфии.

4. Гератская и тебризская школы.

5. Иранская каллиграфия

Выводы.

Список литературы.

Персидская миниатюра

В средние века в странах Ближнего и Среднего Востока искусство миниатюры достигло больших высот.

Особое место миниатюра заняла в художественной культуре Ирана. И сегодня искусство персидской миниатюры (до 1935 года Иран именовался Персией) развивается. Иранские культурные центры часто организуют показ выставок персидской миниатюры, как в своей стране, так и за рубежом. Почти во всех иранских городах в художественных салонах предлагаются на выбор персидские миниатюры современных живописцев. Их охотно покупают местные жители, иностранные туристы...

Что же так неодолимо чарует в восточной миниатюре? И в чем ее принципиальное отличие от миниатюры западноевропейской или русской, от китайских или японских живописных свитков? Речь идет, разумеется, не об отличии этнических образов или бытовых деталей, не о различии сюжетов, а о самом изобразительном существе миниатюрной живописи Востока как особого вида искусства. Подразумевается в основном Средний и частично Ближний Восток, ее именуют иногда еще "мусульманской", хотя развивалась она как раз вопреки исламским канонам... Вопрос еще и в том, насколько четко разделяется миниатюра Востока по этнополитическому признаку (арабская, персидская, среднеазиатская, индийская), например, или в рамках локальных школ (тебризская, гератская, бухарская и т.п.).

В искусствоведческом аспекте наиболее закономерно рассмотрение восточной миниатюры в системе художественных школ. Но так ли четки разделяющие их стилистические грани? Разумеется, если сопоставить, скажем, миниатюру исфаганского мастера Реза Аббаси и делийского миниатюриста Вишну Даса, то и неискушенный глаз ощутит их явственное отличие. Но существует огромное количество миниатюр (в большинстве неподписанных), которые в чем-то тяготеют к иранским, в чем-то к индийским, во многом же отличны и от тех и от других. Отсюда непрекращающиеся жаркие споры среди знатоков относительно их атрибуции. Объяснение этому лежит в существовании между Ираном и Индией промежуточных звеньев единой цепи, располагавшихся одно в Хорасане (средневековая область, охватывавшая часть афганского Туркестана, Северо-Восточного Ирана и юга Туркмении), другое - в Мавераннахре (буквально "то, что за рекой" ─ так в средневековье называли земли Средней Азии между Амударьей и Сырдарьей), стилистически между собой близких, но в чем-то существенном не идентичных.

В мировом изобразительном искусстве миниатюре не принадлежит роль столбовой дороги, но это одна из тех его троп, которые, скользя среди лесов и лугов, взбегая на взгорья и почти теряясь на спусках, тоже ведут в Страну прекрасного. Проследуем же в эту удивительную страну по стежке, проложенной в ХV-ХVΙΙ веках усердием и талантом плеяды миниатюристов.

СВЯЗЬ С РЕАЛЬНОСТЬЮ

В искусство персидского Ирана и Средней Азии миниатюры глубоко созвучно цветистой и изощренной восточной поэзии. Живописцы запечатлевали подвиги легендарных героев, битвы, торжественные пиры, лирические сцены, воспевавшие любовь и верность. Искусство миниатюры условно и декоративно. Это живопись без светотени. Изображение строится на основе тончайшего линейного рисунка и сочетания чистых и звучных цветовых пятен. Миниатюра не знает перспективы: фигуры и предметы расположены на плоскости листа подобно красочному узору. Условные приемы ограничивают изображение человека: его позы, жесты, передача чувств подчинены канону. Как и в поэзии Востока, в миниатюре принят обычай повторения широко известных сюжетов и художественных приемов. В этом отразилось традиционное для средневекового творчества правило. Вновь созданное произведение ценилось, прежде всего, за свое единство с уже известным, ранее существовавшим.

Вместе с тем миниатюра как светское искусство была наиболее приближена к реальности. Плоскость заполнялась изображением памятников архитектуры, пейзажа, предметов быта. Портретное изображение человека приобрело в персидской миниатюре сравнительно большую независимость и активность.

Накопление жизненных впечатлений отличало почти одновременное развитие миниатюры на Среднем Востоке и в странах Западной Европы. Но в то время как в средневековой Европе основным объектом иллюстрирования была культовая литература, на Востоке уделом "фигуративного" искусства стала светская литература. Такое тематическое расхождение в искусстве миниатюры на Западе и Востоке отчасти объясняется борьбой в процессе становления ислама с идолопоклонством и победой иконоборческой тенденции. В исламских странах божество трактовалось как духовное начало, невидимое, не поддающееся воспроизведению, поэтому там отказались от распространения религиозных постулатов изобразительными средствами. К слову и к буквам на Востоке относились с почтением и верой в их божественное происхождение и могущество. Именно поэтому особое внимание в рукописи уделялось каллиграфии. Искусство каллиграфа часто ценилось выше искусства миниатюриста, иллюстрировавшего рукопись, и если подпись художника встречалась не часто, то сведения о писце, времени и месте создания завершали почти каждый манускрипт.

КОНЦЕПЦИЯ МИРОЗДАНИЯ В ИРАНСКОЙ МИНИАТЮРЕ И КАЛЛИГРАФИИ

Любовь к каллиграфии и декоративному оформлению листа вызвала к жизни особо нарядный, орнаментальный стиль, благодаря чему рукописи превращались в шедевры искусства. Ажурные сине-золотые фронтисписы и заставки предваряют текст, названия произведений или глав, начертанные гибким арабским шрифтом, украшались растительным орнаментом. Орнаментальное решение отличало и сами миниатюры─иллюстрации с их узорностью контуров и цветовых пятен, с облаками, решенными в виде завитков, с полянами, трактованными как ковер, с симметрично расположенными фигурами и деревьями. Декоративное оформление восточной средневековой книги соответствовало эстетическим идеалам эпохи, метафорическому строю средневековой литературы, ее фольклорным истокам. В живописи миниатюры нашла отражение своеобразная "концепция мироздания". Краткая пора цветения абрикосовых деревьев, прохлада оазиса, журчащие арыки, ирисы и мальвы на поляне были желанными, непреходящими ценностями в жарком, безводном климате. И художники стремились запечатлеть это: в миниатюрах царит прекрасная вечная весна. Но при этом картины природы являлись своего рода формулами, где два-три дерева заменяли лес, холм на горизонте ─ горный пейзаж, цветочный куст ─ благоуханный сад. Такой прием использовался и тогда, когда изображение нескольких всадников означало столкновение сражающихся армий или склоненные фигуры около вельможи ─ целую толпу придворных. Лица в этой толпе почти одинаковы; также похожи друг на друга герои эпоса и поэм. Важно было обозначить не индивидуальность, а тип, соответствующий сословной иерархии, нормам поведения и идеалу красоты своего времени. Молодых героев изображали с "муравьиной" талией, пожилые, могучие воины именовались "слоно-телыми". Соответственно и в миниатюре выработался стабильный "типаж" царя, всадника, красавицы, старика. Неизменно повторяются композиции торжественных приемов и жестоких баталий, философских бесед и любовных сцен. Состояние персонажей, нюансы настроений передаются ритмом и колоритом, "аккомпанементом" пейзажного фона. Но независимо от сюжета в решении миниатюр сохраняется плоскостно-орнаментальное единство. Подобный подход исключает остроту драматизма. Отрубленные головы и рассеченные тела на поле боя воспринимаются в едином узоре с ковром цветов, орнаментом конских попон и щитов.

Мир персидской миниатюры ─ это слияние реальности, вымысла и символики. Ее образы праздничны, полны радости жизни. Чаще всего перед нами роскошный сказочный сад. Розовые, голубые, сиреневые, золотые, покрытые пестрым ковром цветов лужайки окружают громоздящиеся скалы, похожие на куски драгоценной лавы. Небо золотое или ярко-синее, с затейливо бегущими облачками. Пейзаж, только условно обозначенный в произведениях багдадских миниатюристов на Ближнем Востоке, в живописи стран Среднего Востока приобрел особое значение. Появились даже уникальные изображения чистого пейзажа. Таковы миниатюры ширазской школы.

ГЕРАТСКАЯ И ТЕБРИЗСКАЯ ШКОЛЫ

В XV веке крупнейшим центром искусства книги на Среднем Востоке был Герат. Его правители имели прекрасную библиотеку-мастерскую, в которой переписывались и иллюстрировались новые манускрипты. Их создавали прославленные каллиграфы и живописцы. Самым крупным художником был Камал эд-дин Бехзад (1450-1533). С детства он учился в гератской придворной мастерской. Его яркий талант привлек внимание Алишера Навои, который сыграл большую роль в духовном формировании художника. Миниатюры Бехзада были так прекрасны, что уровня его мастерства позже удалось достичь лишь немногим. До нас дошли лишь около двадцати произведений художника. Среди них иллюстрации к поэме Саади "Бустан" (1487-1488), в которых ярко проявилось высокое мастерство и тонкая наблюдательность художника. Присущее Бехзаду чувство гармонии воплотилось в миниатюре "Беседа ученых в медресе". Новшества, которыми Бехзад обогатил искусство миниатюры, ярко отразились в его иллюстрациях 1490-х годов к рукописи Шараф эд-дина Али Йазди "Зафар-наме" ("Книга побед Тимура"), рассказывающей о событиях реальной истории. Запечатлены походы Тимура, сцены битв и осад, придворные приемы, строительные работы. Для миниатюр Бехзада характерно наполнение их движением.

К произведениям средневекового искусства, изображающим человека, не следует подходить с современными понятиями о портрете. Художники стран мусульманского Востока стремились передать не столько точное сходство и индивидуальность человека, сколько создать определенные типы: это знатный вельможа, могучий правитель, мудрец, философ, поэт, царственный юноша ─ идеал героя восточной любовной лирики. Не случайно, поэтому эти портреты кажутся увеличенными в масштабе миниатюр. В них все подчинено канону: позы, жесты, атрибуты, наконец, те качества, которые отличают один тип от другого. Так, в образе правителя подчеркиваются черты величественности, парадности, в образе мудреца ─ его почтенный возраст, физическая немощь, аскетизм, в образе юноши ─ изнеженность и привлекательность. Бехзад был самым крупным портретистом мусульманского средневековья. После завоевания Герата иранским шахом Исмаилом Сефеви художник в начале 1520 года переехал в Тебриз, где возглавил шахскую библиотеку. Работы этого периода его жизни неизвестны.

Искусство Бехзада оказало влияние на все последующее развитие миниатюры Среднего Востока. Одним из значительных этапов ее истории стали произведения тебризской школы XVI века. Мастера этой школы, продолжая местные традиции, творчески восприняли все лучшее, что было в других живописных школах. Сложился ярко выраженный особый стиль тебризской миниатюры. В нем наиболее полно воплотилась поэтически прекрасная, праздничная сторона жизни. В произведениях начала XVI века приемы живописцев были еще довольно сдержаны. Таковы иллюстрации к рукописи Арифи "Мяч и клюшка" (1524-1525), исполненные лучшими придворными художниками. Но они, несмотря на свою сдержанность, пленяют неподражаемым изяществом и безупречным мастерством.

Наивысший расцвет тебризской школы приходится на 1530-1540-е годы. Иллюстрируя почти всех классиков восточной поэзии, художники обогатили традиционные сюжеты множеством эпизодов и деталей, почерпнутых из окружающей жизни. При этом миниатюры Тебриза словно вобрали в себя всю неиссякаемую щедрость красок. Крупные многофигурные композиции развернулись теперь по всей плоскости листа. Кажется, трудно было создать в книжной иллюстрации что-либо более впечатляющее.

В тебризской школе XVI века работало много талантливых мастеров. Главой школы был Султан Мохаммад, воплотивший в своем творчестве все самое живое и художественно совершенное, что было создано в живописи Тебриза. Ставя Султана Мохаммада в один ряд с Бехзадом, историк XVI века Эскандар Монши отмечал, что оба художника достигли "высот своего благородного искусства и за нежность кисти получили всемирную известность". Среди подписанных работ Султана Мохаммада ─ один из шедевров восточной рукописной книги ─ иллюстрации 1539-1543-х годов к рукописи Низами "Хамсе" ("Пять поэм"). В его иллюстрировании участвовали знаменитые тебризские мастера. Украшением книги стала миниатюра Султана Мохаммада к поэме "Хосроу и Ширин", изображающая царевича Хосрaоу, который любуется купающейся в озере полуобнаженной царевной Ширин. Образы изящного всадника на розовом коне и женственной Ширин условны, их лица бесстрастны, позы и жесты статичны. И, тем не менее, картина первой встречи влюбленных на фоне роскошного пейзажа с золотым небом полна светлого и возвышенного чувства. В певучей по ритму композиции, в утонченной цветовой гамме красноречива каждая деталь. Миниатюра сверкает как драгоценность.

Султан Мохаммад был создателем типичных для тебризской школы повествовательных сцен с множеством фигур и деталей. Такова уникальная, выполненная на развороте книги миниатюра "Шахская охота" к рукописи поэмы Джами "Золотая цепь". Тебризская миниатюра XVI века развивалась в среде изысканной придворной культуры. Аристократический идеал изнеженного бездумного юноши с пленительной грацией был воплощен Султаном Мохаммадом в ряде миниатюр на отдельных листах.

С течением времени новый тип изображений, не связанных с текстом рукописи, стал преобладающим. Связь с книгой нарушилась, яркая красочность сменилась монохроматическим рисунком. На отдельных листах изображались бытовые сцены, условные портреты. Наиболее одаренным художником нового направления был Реза Аббаси, глава исфаганской школы XVII века. Он прославился как виртуозный рисовальщик тушью.

Постепенно в позднефеодальный период искусство миниатюры потеряло свою изысканность, утонченность сменилась повторением приемов различных школ, в том числе и западноевропейских, разрушив хрупкую эстетику средневековой персидской миниатюры.

Иранская каллиграфия

Среди всех направлений исламского искусства наибольшей популярностью пользуется каллиграфия; согласно изречениям Пророка, каллиграф, которому удастся переписать красивым почерком Божье Слово (Коран), будет принадлежать к числу обитателей рая.

Каллиграфия начала процветать с самых ранних периодов истории ислама; грубые буквы семитского алфавита превратились в декоративные. Для написания и изучения Священного Корана использовали пиктографическую форму графики, напоминающей упрощенные виды иероглифов. Каллиграфия в Иране, как направление искусства, зародилась в исламский период его истории и утвердилась путем письменно-художественного изображения аятов (откровений) Корана и священных слов ─ «Аллах», «Муххамад» и «Али» ─ при декорации мусульманских культовых зданий и сооружений.

Начальный период развития каллиграфии в Иране начался с особого «куфического» стиля. Эта форма письменности именовалась «куфи» (по имени города Куфа в Ираке), и многие ее особенности приписывались хазрату Али Ибн Абуталиб, который считался покровителем писарей и каллиграфов. Форма куфи пользовалась большой популярностью среди других многочисленных форм исламской письменности и вначале была лишена гласных звуков. Лишь после 686 года для их обозначения были добавлены соответствующие знаки, отличающиеся от способа написания существующих до этого букв.

Известны случаи использования стиля куфи на персидском языке при декорации дворца правителя Масуда III из династии Газневидов. Получили распространение и различные формы куфического письма, между строками которого более мелким и сокращенным декоративным почерком («тугра») были внесены священные аяты Корана. Уникальны декорации дворцов, храмов эпохи Тимуридов с использованием куфического письма формы «насх» и «сулс».

Встречаются в Иране и различные формы каллиграфии на металлических и керамических изделиях, на тканях, золотых и серебряных монетах.

С расширением использования бумаги, изготовленной по рецептам китайских мастеров, начиная с 752 года в исламском мире письменность куфи стала развиваться сразу в нескольких направлениях. Возникли отличающиеся друг от друга стили писания для книг и документов, в делопроизводстве.

Вначале полный текст Корана был переписан на обработанных шкурах животных тростниковым пером; страницы при этом имели форму прямоугольника с длинным основанием, и только с Χ века в странах восточной части исламского мира Коран начали переписывать на страницах обычной формы.

С изменением формата листа изменились и размеры букв: неровноудаленные, несоразмерные и крупные буквы первоначального куфи стали более слитными. Ровными пропорциональными и в последующие века в плоть до настоящего времени, они чаще всего используются в декоративных целях.

Упорство для достижения совершенства письма признано как одна из национальных особенностей иранцев. И действительно, каллиграфия на коже и на бумаге своим развитием обязана именно продолжительному и вдохновенному усердию иранских мастеров.

Одним из первых знаменитых мастеров каллиграфии, установившего систему правил для почерка «насх» был Ибн Мукалла (умер в 940 г.) ─ иранец, уроженец Шираза, знаменитейший визир Аббасидских халифов. Он завершил огромную работу по совершенствованию исламской каллиграфии ─ систематизировал и обосновал шесть почерковых стилей куфи, которые широко использовались во всех уголках исламского мира. Он первый начал соразмерять буквы с помощью кругов и полукругов и первую букву арабского алфавита (т.е. букву «алеф») принял как основу для выяснения соразмерности остальных 27 букв алфавита. Простая деятельность по переписанию текстов превратилась в настоящее искусство каллиграфии. Так как буква «алеф» в виде отрезка прямой линии имеет еше и цифровое значение «1», которое согласно суфийской (иранской) теории символизирует единого Создателя (Аллаха), начертание буквы «алеф» (согласно одной из суфийских интерпретаций) соответствует образу Адама, который сотворен «по образу и подобию своего Создателя».

В дальнейшем правила каллиграфии, установленные Ибн Мукала, были усовершенствованы Ибн Баввабом (умер в 1032г.). Он, наряду с кругами в качестве единиц измерения всех букв, воспользовался еще и квадратическими точками, полученными отдельными прикосновениями тростникового пера. Согласно установленным Ибн Баввабом правилам, длина букв «алеф» могла равняться пяти, семи или девяти таким точкам, а все остальные буквы, как правило находились в соответствующем точечном соотношении.

А точка, согласно суфийским представлениям, символизировала ту первоначальную «черную каплю», от которой возникли все создания.

Письменность куфи постепенно, сначала в книгах и документах (которые первоначально составлялись в виде свитков), а затем, начиная с XIII века, и в эпиграфических надписях уступила свое место другой форме арабской письменности ─ «насху». Таким образом, между 800-1250 годами угловатые куфические буквы в эпиграфических надписях превратились в замысловатые и сложные цветные декорации и с трудом поддавались чтению, но геометрические декорации от этих букв были красочными и привлекательными. Иранские каллиграфы считались непревзойденными мастерами во всех направлениях этого весьма важного искусства. Так по преданию, в конце XIV в. Иакот Мостасеми переписал для Тамерлана полный текст священного Корана таким мелким почерком, что всю книгу можно было поместить под перстень. Увидев это, Тамерлан возмутился, ссылаясь на то, что согласно преданию (ха-дисам) Пророка, Коран следует переписывать большими буквами. Каллиграф в ответ через некоторое время завершил переписывание священного Корана таким образом, что длина каждой из строк составляла один локоть.

Внуки Тамерлана ─ Байсанкор Мирза (ум. в 1434 г.) и Ибрахим Султан (ум. в 1435г.) наряду со своей ученостью и мудростью считались и хорошими каллиграфами. Следует также отметить, чтоб период правления Байсанкор Мирзы в Герате (первая половина XV в.) распространился новый почерк «настаалик». Он соответствовал многим особенностям языка фарси и особенно поэзии. Стиль настаалик стал весьма популярным и в других странах, а количество мастеров-каллиграфов, отдавших предпочтение этому стилю, росло. В Турции, Индии, Средней Азии настаалик считался основным почерком для персидских текстов и текстов на местных языках.

В Иране с учетом требований особенностей персидского языка, под названием «настаалик» и на основе принципов Ибн Мукала формировалась специальная форма насха, признанная «прекрасной невестой» всех форм исламской письменности, являясь удобным способом написания поэтических произведений на фарси, а также поэзии на языках урду и турецком.

От настаалика эволюционировал другой почерк под названием «шекасте», который начиная с XVI в. использовали для писем и переписи дивана (собрание сочинений) поэтов. Основателем почерка шекасте считается известный каллиграф из Герата - Мир Шафеа (XV в.). Для чтения написанных этим почерком текстов требуется особая подготовка и самое главное ─ определенный уровень грамотности и знания персидского языка, что придает таинственность почерку «шикаете», который с течением времени все больше совершенствовался.

Каллиграфию можно произвести на различных листах, коже, папирусе или бумаге (которая производилась во всех странах распространения настаалик от Испании до Индии). Можно соткать шелковые и другие ткани с этой письменностью, можно золотой вышивкой внести красивые узорчатые тексты настаалик на бархат, на керамике, чеканить на металле, гравировать на камне.

Кирпичные и керамические виды и композиции содействовали популяризации квадратических форм письменности куфи, и, следовательно, предоставилась возможность покрыть целые стены геометрическими декорациями с именами Бога и Великого Пророка, а в Иране еще и Али, и многочисленными религиозными притчами и афоризмами.

Каллиграфия на бумаге осуществлялась с помощью тростникового пера; в исключительных случаях в этих целях в Индии и Центральной Азии использовались кисти. Мастерить тростниковое перо и готовить разные чернила ─ тоже целое искусство. Годами каллиграф настойчиво и терпеливо изучал написание различных букв, прежде чем устад (учитель) позволял ему поставить свое имя под надписями.

Более поздние каллиграфы приступили еще и к составлению монограмм (тугра), которые представляли собой изображение печатей и штампов. Позднее слово «тугра» (монограмма) использовалось для обозначения многих направлений каллиграфического искусства, таких как симметрическое изображение одних и тех же слов (наподобие создания зеркального отражения), написание религиозных притч и афоризмов в виде птиц, львов, в молитве с упоминанием имен Создателя.

Современные иранские каллиграфы, продолжая древние традиции, и в настоящее время успешно работают над совершенствованием искусства каллиграфии, продолжая древние традиции.