(Элвин Тоффлер, «Метаморфозы власти»)
В современном мире существует точка зрения, что переход западного общества к постиндустриальной (или информационной) фазе развития мирового хозяйства несет с собой помимо других изменений исчезновение государства-нации и тесно связанной с нацией демократии большинства. В наиболее популярной форме эту, в свое время революционную идею высказал известный заокеанский футуролог Элвин Тоффлер.
Элвин (Олвин) Тоффлер (р. 1928) — американский социолог, философ и публицист-футуролог. Основные сочинения: "Шок будущего", "Культурные потребители", "Доклад об экоспазме", "Третья волна", "Предварительные заметки и перспективы", "Восприимчивая корпорация" и др. Автор одного из вариантов концепции постиндустриального общества.
Тоффлер выделяет в истории человечества три волны. Первая волна, согласно Тоффлеру, соответствует аграрному обществу; Вторая — индустриальному; нарастающая на наших глазах Третья — информационному.
В отличие от индустриального производства, в котором главными были мускулы и машинная технология, в развитых отраслях постиндустриального производства главными становятся информация, творчество и интеллектуальная технология. На смену пролетариату, являвшемуся придатком машины, приходит, по Тоффлеру, "когнитариат", то есть интеллектуальный работник, который обладает мастерством и информацией.
Главная характеристика Третьей волны это бесконечная и ничем не ограничиваемая дифференциация — дифференциация жизненных стилей, форм семейного общежития, организации власти и институтов представительства. Происходит возвращение к своего рода "натуральному производству" и жизни для себя в "электронном коттедже", который как основная единица производства постепенно вытесняет собой завод. Это "постиндустриальное одиночество", вызванное распадом институтов Второй волны, как предсказывает Тоффлер, существует в рамках своего рода "мировой деревни" — социального макрокосма, пронизанного глобальными информационными сетями и телекоммуникационной паутиной. Внутри (и за счет) этих сетей и возникает новое общество, требующее, соответственно, модернизированной конфигурации политической власти.
Последняя книга Тоффлера "Метаморфозы власти" венчает задуманную им трилогию, посвященную преображениям современной цивилизации. Мы осознаем сегодня, что мировое развитие осуществляется неравномерно. Меняются масштабы нашей жизни. На наших глазах рождается эпоха глобальной конкуренции. Обозначается новый виток межэтнических и геополитических столкновений. Вот почему мышление о будущем должно быть системным. Тоффлер задумывается над интенсивными формами развития в противовес характерным для прежнего социального мышления экстенсивным моделям социальной динамики.
В настоящее время человечество переживает небывалую прежде революцию — компьютерную. Мир стоит на пороге неслыханного технологического переворота. Рождается новая цивилизация, где коммуникационная связь создает все условия для полного жизнеобеспечения человека.
Свою преобразующую роль современным средствам коммуникации еще предстоит сыграть в будущем веке. Достаточно заметить, что новые информационные технологии уже успели изменить традиционно господствовавшие понятия о собственности.
Именно поэтому, по мнению Тоффлера, нас ждет глобальная битва за власть. Но что оказывается ее основой? Не насилие, не деньги, а знание. Такова новая концепция власти, которую обосновывает мыслитель. Прежняя система власти разваливается. В офисе, в супермаркете, в банке, в коридорах исполнительной власти, в церквах, больницах, школах, домах старые модели власти рушатся, обретая при этом новые, непривычные черты. Крушение старого стиля управления убыстряется также в деловой и повседневной жизни. Прежние рычаги воздействия оказываются бесполезными. Тоффлер очень много и любопытно пишет о менеджериальном типе руководства, вынужденного сталкиваться с растущим числом проблем и вызовов и тем самым приобретать ряд нехарактерных для управленца Второй волны способностей — быстроту в решении поставленных задач, умение в ограниченный срок освоить новую сферу деятельности и т.д.
Однако главная тема последней книги Тоффлера — не информационная революция. В поле его зрения — проблема власти и ее преображения. Власть — это способность и реальная возможность правителей или народа оказывать радикальное и всеобъемлющее влияние на деятельность, поведение, сознание и помыслы людей, распоряжаться их судьбами.
Следуя логике Тоффлера, можно утверждать, что при феодализме господствовали собственники одного ресурса — земли. При капитализме — собственники уже всех средств производства. При социализме бюрократия как целое стала коллективным собственником всей экономики.
Тоффлер показывает, что в постиндустриальном обществе продолжает господствовать бюрократия. Но ее власть ограничена. Во-первых, в самой экономике — частным и коллективным секторами. Во-вторых, сама бюрократия выступает не как единая структура, а разрозненно. В-третьих, группы бюрократии переплетаются, сращиваются с собственностью, причем в разной степени. Наконец, власть бюрократии реализуется в условиях особого типа демократии.
Тоффлер называет бюрократию «невидимой партией». По его словам, любой, даже самый известный и высокопоставленный лидер является пленником "системы". Речь здесь не идет ни о капитализме, ни о социализме, система эта — бюрократизм. «Ибо бюрократия есть самая распространенная форма власти во всех промышленных странах. В действительности именно бюрократы, а не демократически выбранные должностные лица обеспечивают работу всех правительств на повседневной основе и подготавливают подавляющее большинство решений, которые обычно приписываются президентам или премьер-министрам» — пишет автор. Невзирая на то, сколько партий ведут между собой борьбу на политических выборах, кто их них получает большинство голосов, есть одна партия, которая побеждает всегда — «невидимая партия бюрократии».
Тем не менее, по мнению Тоффлера, новая революционная экономика преобразует «не только бизнес, но и сферу государственного управления». Он считает, что это происходит путем изменения основного взаимоотношения между политиками и бюрократами и коренной реструктуризации самой бюрократии. И уже это вызовет перераспределение власти самой бюрократии.
Когда образование и профессиональное обучение станут основными факторами для повышения экономической эффективности, когда научные исследования и новые разработки будут более результативными, когда будет осознана важность проблем окружающей среды — тогда учреждения, занимающиеся этими отраслями, приобретут больший вес в обществе по отношению к тем ведомствам, функции которых утрачивают свое значение. «Но это внутрибюрократическое перераспределение власти лишь малая часть раскрывающейся картины» — утверждает автор.
Одним из важных аспектов современного сдвига власти Тоффлер считает приватизацию. «То, что в коммерческих делах означает "отделаться", политики мира определяют как "приватизировать"». Сейчас многие правительства во всем мире пересматривают, что им выгоднее — принимать решения или "покупать" их. Что еще более важно, приватизация ускоряет время реакции и в деле освобождения от лишнего и в деле сохранения нужного. Она помогает правительствам не отставать от темпов жизни. И правительства размышляют над тем, стоит ли им руководить государственными предприятиями и организациями, выполнять тысячи других обязанностей — которые вполне могут быть переданы на сторону. Правительства начинают понемногу осознавать, что их задача — передать функции, а не исполнять их. Так происходит первый смелый шаг для сокращения и реструктуризации правительств.
Тем не менее, ничто не свидетельствует, что приватизация это панацея. Тоффлер напоминает, что приватизация часто таит в себе довольно большое число изъянов. «И все же в то время, когда все правительства сталкиваются с калейдоскопичным, запутанным окружающим миром, приватизация помогает лидерам стран сосредоточиться на стратегических приоритетах, а не расходовать попусту средства налогоплательщиков».
Впрочем, приватизация — не единственный способ перераспределения власти. И здесь Тоффлер указывает на момент исчезновения иерархий. По его наблюдениям, правительства начинают действовать в обход своих иерархий, содействовать ниспровержению бюрократического засилья. В подтверждение своих выводов он приводит мнение политолог Сэмюэла Попкина из Калифорнийского университета в Сан-Диего: «Сегодня в Вашингтоне государственных иерархий гораздо меньше, чем во времена Рузвельта. Меньше стало руководителей, с которыми президенту нужно было общаться, и хочется надеяться, что они успешно справляются со своими обязанностями в своих управлениях или комитетах».
Власть изменилась, ушла от старой иерархии, создавая гораздо более подвижную, разнородную систему с постоянно меняющимися центрами власти. Тем не менее, окружающая обстановка усложняется все быстрее и быстрее, и реакция бюрократов просто запаздывает. Потому накапливается все больше проблем, которые бюрократия оказывается не в силах решить. Вследствие разочарования в действиях своих чиновников, некоторые политические лидеры начинают больше полагаться на близких друзей, на секретность, неофициальные распоряжения и договоренности, «что сводит на нет и фактически свергает бюрократию… Всякий раз, действуя так, лидер приближает конец бюрократии».
Но во времена быстрых перемен, когда требуются мгновенные и нестандартные действия, только выход за пределы замкнутого круга министерств или департаментов и является, по-видимому, единственным способом добиться чего-либо, делает вывод Тоффлер. Только это «обеспечивает ответственность в принятии решений и приводит к образованию неформальных организационных единиц». А последнее неизбежно все больше разрушают правительство.
Резюмируя свои размышления о «невидимой власти» бюрократии, Тоффлер пишет, что все это — и приватизация, и наметившееся перераспределение власти на местном, региональном и надгосударственном уровнях — все это указывает на «грядущие коренные изменения в составе и форме правительств». Следовательно, правительства просто вынуждены встать на путь болезненной реорганизации.
В своей книге Тоффлер рисует не очень оптимистическую картину организационной агонии, которая начнется, когда политики будут пытаться совладать со все более неустойчивой мировой системой и новыми опасностями — от не имеющих прецедента в прошлом кризисов, связанных с окружающей средой, до взрывоопасной межэтнической вражды и усиливающегося фанатизма. Как следствие этого можно ожидать обострения борьбы между политиками и бюрократами за управление системой.
Добавим в заключение. Сегодня во всем мире идет поиск новых способов организации. Бюрократия, как все понимают, никогда не исчезнет. Для некоторых целей она остается уместной. Однако сегодня рождаются новые организационные структуры. Современную организацию невозможно моделировать по меркам машины. Она требует более мобильного облика. Конкуренция требует непрерывных инноваций, но иерархическая власть разрушает творчество. Нужна интуиция, но традиционная бюрократия заменяет ее механическими правилами.
Это означает, что власть (как и бизнес) будет перестраиваться через волну потрясений. Управление огромным разнообразием гибкой фирмы потребует новых стилей лидерства, полностью чуждых менеджеру-бюрократу.