проф. Иегуда Леви
Существует ли мицва, которая воплощает сущность Торы?
Мудрецы называют несколько заповедей, каждая из которых "равноценна всем другим мицвот, вместе взятым". Например, в талмудическом трактате Шаббат перечисляются важнейшие заповеди, а в конце упоминается "изучение Торы как равноценное всем этим заповедям, вместе взятым". Но поскольку таким статусом обладает не одна, а целый ряд мицвот, такую "равноценность" нельзя понимать в буквальном смысле. В некоторых высказываниях мудрецов на первое место в праведной жизни по Торе однозначно ставится страх перед Б-гом, но в других случаях подчеркивается приоритет человеческих отношений. Сама тема человеческих отношений подразделяется на ряд подтем, которые, в свою очередь, рассматриваются как основа Торы. Значит ли это, что мудрецы придерживаются разных взаимоисключающих мнений? Или, может быть, каждая формулировка охватывает лишь какой-то один аспект более общего принципа? Поскольку наша традиция учит, что Для более глубокого понимания Торы необходимо уменьшить разногласия, попытаемся использовать этот метод для ответа на поставленный вопрос.
Вначале попытаемся уяснить важность заповедей, определяющих взаимоотношения человека с его ближним. Начнем с двух из множества случаев, в которых мудрецы отдают приоритет доброте и любви к ближнему.
Когда человек, пожелавший перейти в иудаизм, попросил мудреца Гилеля научить его всей Торе, пока он будет стоять на одной ноге, Гилель ответил ему ссылкой на заповедь, повелевающую любить ближнего, как самого себя: "Не делай другому того, что ненавистно тебе, в этом вся Тора. Остальное - комментарии" (Вавилонский Талмуд, трактат Шаббат). Аналогичное поучение мы находим в Иерусалимском Талмуде (трактат Бейца): "Сказал рабби Акива: 'Люби своего ближнего, как самого себя - это важнейший принцип Торы".
Доброта представляет собой самое яркое выражение любви к людям.
Говорили мудрецы (трактат Сота): "Тора начинается и заканчивается милосердием". Заповедь Торы следовать путями Б-га означает совершать добрые дела: "Как Он одевает нагих, так и ты одевай"; "Будь как Он. Как Он милосерден и жалостлив, так и ты будь милосердным и жалостливым".
Сам фундамент нашего народа покоится на милосердии. Желая привлечь людей к служению Б-гу, Аврагам делал добро тем "душам, которые он приобрел". Внешне его поступки напоминают те методы воздействия на людей, которыми пользуются сегодняшние миссионеры (легавдиль), но при более глубоком анализе выясняется, что между ними нет ничего общего. Аврагам руководствовался исключительно любовью к ближнему, как того требовал Всевышний. Сказал пророк Йермиягу: "Но хвалящийся пусть похвалится лишь тем, что он разумеет и знает (т.е. любит) Меня, что Я - Г-сподь, творящий милосердие, правосудие и справедливость на земле, ибо лишь это желанно Мне".
Отсюда ясно, почему сострадание и милосердие - это те самые черты, которые мы чаще всего проявляем, следуя путями Б-га и путями Аврагама У Б-га много качеств: "Печать Его - правда"; "Б-г - воин"; "Г-сподь - Б-г ревнивый и мстящий" и т.д. Но Его самое отличительное качество - это милосердие. Вот почему даже самые строгие заповеди временно отменяются ради совершения высшего акта доброты и милосердия - погребения умершего, о котором больше некому позаботиться (мет-мицва).
Еще один пример. Народ, который Б-г избрал среди всех других народов, чтобы представлять Его на земле, отличается "состраданием, смирением и милосердием". Эти качества настолько типичны для еврея, что рекомендуется даже воздержаться от брака с человеком, лишенным их, поскольку есть основания сомневаться в его еврейском происхождении. Нам запрещено также родниться с представителями двух древних народов - Амона и Моава - лишь потому, что эти народы отказались дать хлеб и воду вышедшим из пустыне евреям, проявив тем самым бессердечие.
Как сказано в трактате Авот, весь мир покоится на милосердии. "Свет милостью устроен", - подтверждает псалмопевец.
Отмечая важность благотворительности, Рамбам пишет, что "мы должны с большим вниманием относиться к мицве благотворительности, чем к любой другой повелевающей заповеди... трон Израиля покоится и истинный закон установлен только на благотворительности... еврейский народ будет спасен только через благие дела". В заключение приведем слова раввина Иерухама Лебовица, одного из ведущих деятелей духовно-этического движения "Мусар". Он писал: 'У Торы много отделений... но ее становой хребет, к которому тянутся все нити, это милосердие. Желание делать людям добро составляет основу нашей святой Торы; милосердие - это средоточие всего".
Желая обобщить 613 заповедей Торы, пророки выдели из них вначале одиннадцать, затем свели их к шести заповедям, представляющим сущность всех 613 мицвот, и т.д. Практически все выделенные заповеди касались взаимоотношений между людьми. Наконец, пророк Хавакук свел их к одной единственной заповеди: "Праведник верой своей жить будет" (в смысле надежностью и честностью). Таков главный смысл заповедей Торы. Аналогичная идея высказана в мидраше: "Тот, кто честно (беэмуна) ведет дела, и его компаньоны довольны им, считается выполнившим всю Тору". Обычно так говорят о человеке, выполняющем важнейший из всех запретов - запрет идолопоклонства. В подтверждение этой мысли можно добавить, что когда человек попадает в Мир грядущий, его в первую очередь спрашивают: "Был ли ты честен в своих деловых отношениях?" и лишь потом интересуются: "Отводил ли ты время для изучения Торы?" И наоборот: "В мире, наполненном грехами, какой из грехов главный обвинитель? - Это грабеж".
Рассмотрим, наконец, значение мира (шалом) между людьми, который "перевешивает все остальное". Даже столь элементарная и прозаическая вещь, как взаимное приветствие, составляющее основу добрых межчеловеческих отношений, имеет столь важное значение в глазах мудрецов, что они даже разрешили прерывать чтение "Шма", чтобы поздороваться со знакомым. Правда, во многих других случаях такое прерывание не допускается, 1 например, при произнесении "Барух у уварух шмо" в молитве "Шмоне эсре". Перечисляя качества, которыми должен обладать судья, Моше рабейну сказал также, что "они должны быть едуим - известны, приятны другим людям".
Кроме того, мир - это единственный сосуд, в котором держится благословение. Без него всякое благословение, даже самое красивое, рассыпается в прах и пропадает, в то время как мир "вмещает в себя все благословения". Вот почему благословение когэнов, потомков первосвященников, и сама молитва "Шмоне эсре" завершаются мольбой о мире. Самое удивительное, что, обсуждая постановления раввинов, принятые "ради мира", Гемара подводит итог: "Вся Тора существует ради мира, как сказано: 'Пути ее - пути приятные, и все стези ее - мир'" (Мишлей, 3:17). Даже если такой вывод кажется несколько преувеличенным, он, тем не менее, убеждает нас, что в некотором смысле мудрецы считали все другие заповеди Торы лишь дополнением к социальной гармонии; другими словами, единственная цель этих заповедей состояла в сохранении и укреплении мира. Магарша (рабби Шмуэль-Элиэзер бен Иегуда Га-Леви, Эдельс, 1555-1631, Польша) перечисляет образцы раввинистических постановлений, смысл которых понятен лишь с позиции мудрецов, что мир - основа всей Торы.
Здесь необходимы пояснения. С одной стороны, мы видим, что суть Торы - это честность; с другой стороны, выясняется, что любовь к ближнему и есть "вся Тора", но в то же время вся Тора существует ради мира.
Если мирные отношения между людьми и образование сплоченного общества действительно составляют высшую цель жизни, которую наметила Тора, и это то главное, чего хочет добиться Б-г в нашем материальном мире, то с этих же позиций можно разъяснить и то гигантское значение, которое мудрецы придают любви к ближнему и честности. Мира можно достигнуть только честностью и порядочностью, с одной стороны, и любовью к ближнему, благотворительностью и милосердием - с другой. Из поучений наших мудрецов мы знаем, что справедливость и честность - важнейшие компоненты общественной жизни: "На трех вещах покоится мир: на справедливости, на правде и на мире. Эти три вещи составляют одно целое: когда справедливость побеждает, то вместе с ней побеждает и правда, а также мир". Отсюда мы видим, что правда, истина - она же честность (слово эмет, правда, представляет собой сокращенное написание эмуна, честность) - это условие мира. Известен также талмудический афоризм: "Там где справедливость, там и мир". С другой стороны, мы знаем, что милосердие и благотворительность формируют главные элементы социальной гармонии, ибо говорили мудрецы, что благотворительность приносит мир: "Умножаешь милость - умножаешь мир" (Иешаягу, 32:17). Эта концепция выражена также в законах об Амоне и Моаве. Поскольку эти народы отказались проявить милость, нам было заповедано "Не желай им мира... вовеки" (Дварим, 23:7): мера за меру. Таким образом, честность и благотворительность составляют основу мира.
Нам еще предстоит, однако, понять, каким образом мир стал целью всей Торы. У еврея, хранящего верность Торе, сама мысль о том, что мир является высшей целью иудаизма, может вызвать инстинктивное недоверие, особенно теперь, когда так называемый реформистско-либеральный иудаизм провозгласил мир важнейшей ценностью. Поэтому от нас требуется повышенная осторожность, чтобы не сбиться с пути Торы влево или вправо.
Давайте исследуем источник этой концепции, и тогда мы убедимся, что она гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Кажущееся преувеличение станет вполне обоснованным, как только мы поймем, что в достижении мира заключена истинная цель сотворения человека по образу Б-га. Указание на это мы находим в комментариях к одному важному талмудическому отрывку, в котором сказано, что социальная гармония была целью сотворения человека. Рассмотрим это подробнее.
Ранее приводилось высказывание рабби Акивы "Люби своего ближнего, как самого себя - это важнейший принцип Торы". Гемара продолжает: "Сказал Бен-Азай: 'Вот родословная книга человека' - еще более важный принцип". На первый взгляд, слова Бен-Азайи лишены смысла. Разве может выражение "Вот родословная книга человека" быть принципом? И как этот "принцип" согласуется с девизом "Люби своего ближнего, как самого себя"?
В комментарии "Цион ве-Йерушалаим" нам разъясняют, что Бен-Азай имел в виду всю фразу из книги "Берешит" (5:1,2), у которой такое продолжение: "...когда Г-сподь сотворил человека, по образу Г-спода Он его создал. Мужчину и женщину сотворил их".
Бен-Азай хотел объяснить, почему здесь дважды употребляется слово Элоким (Г-сподь). Элоким имеет конструкцию множественного числа, которая отражает множество сил и явлений; но все они происходят из абсолютного единства Б-га. Б-г создал человека по Своему образу или, другими словами, "во множестве, которое (по существу) едино". Это множество основано на сотворении человека в виде пары - мужчина и женщина; Б-г создал человека таким образом, чтобы он мог размножаться. Однако такое множество остается "единым". Всевышний хочет, чтобы множество было лишь внешним, а по существу сохраняло единство, ибо сам Г-сподь (Элоким) Един.
Такое объяснение позволяет сделать вывод, что образ Б-га - это, по существу, единство общества, достигнутое множеством людей. Таково истинное значение фразы "'Вот родословная книга человека' - он будет един, что означает: между ними установятся любовь и братство". Теперь нам ясно, почему принцип Бен-Азайи выше принципа рабби Акивы. В первом охвачено все человечество, в то время как рабби Акива имел в виду только еврейский народ.
Концепция единства человечества как цель Творения упоминается также в трудах Магарала (рабби Иегуда Лива бен Бецалель из Праги, умер 1609). Он объясняет, почему ни одно живое существо не является самодостаточным, а должно получать помощь от других существ. "Поскольку все творения связаны между собой, ибо они не могут обойтись друг без друга,... то и мир един. Отсюда мы видим, что Тот, Кто создал их, тоже Един". Того же мнения придерживался и рабби Шимшон Рафаэль Гирш (1808-1888, Германия). Взаимозависимость всех живых существ, писал он, раскрывает цель Творения, суть которой - взаимная любовь..
Итак, главная мысль ясна. Цель Творения состоит в единении мира, в целом, и людей, в частности, через братство и любовь. Это единство и есть образ Б-га, персонифицированный в человеке. Поскольку Тора дана, чтобы наставлять нас в этом мире, ее главная цель - научить милосердию и миру, которые, как говорил мудрец Гилель, есть "вся Тора, а остальное - комментарии". Отсюда мы видим, что в афоризме мудрецов "Вся Тора дана ради мира" нет ничего экстремистского. Легко понять также, почему Шалом (мир) составляет одно из имен Б-га. Таким образом, когда Аврагам хотел привести своих современников к знанию Б-га, научить их, что "у 'дворца' есть хозяин", его главным инструментом в достижении этой цели было милосердие; само средство оказалось целью - познание Б-га.
С помощью этого принципа мы можем объяснить еще одно наставление наших мудрецов, которое на первый взгляд кажется преувеличением: "Даже если евреи поклоняются идолам, но между ними царит мир, сказал Б-г, Я как будто не властвую над ними (чтобы их наказать), потому что мир в их среде". Хотя Он "Б-г ревнивый и мстящий", излишние раздоры и конфликты между людьми более ненавистны Ему, чем даже идолопоклонство, подрывающее саму веру в Творца.
Теперь нам понятно также, почему голос Б-га обращался к Моше из пространства между двумя херувами поверх Ковчега завета, находившегося в Шатре откровения. Херувы "обнимали друг друга, как обнимаются мужчина и женщина", символизируя любовь между мужем и женой. Только эта любовная связь между людьми позволяет донести голос Б-га до человека, как пишет Рамбан: "Если ты понимаешь тайну херувимов, голос, исходящий из пространства между ними, то поймешь и слова наших мудрецов: 'Когда человек соединяется со своей женой в святости, между ними появляется Б-жественное присутствие'". Использование любви мужа и жены в качестве прообраза любви к ближнему вполне соответствует концепции мира как цели Творения. Любовь и братство привлекают на землю Б-жественное присутствие; только они могут установить связь между Б-гом и человеком. Исходя из вышеуказанного комментария Бен-Азая на фразу "Вот родословная книга человека...", можно сказать, что любовь - это реализация Б-жественного образа в человеке.
Зная, что любовь и чувство партнерства между людьми составляют цель Творения и главную форму служения Б-гу, мы можем теперь объяснить, почему Б-г наказывает за грабеж суровее, чем за другие прегрешения. Хотя "поколение Потопа нарушало все законы, приговор им был вынесен только за грабеж". В определенном смысле грабеж равнозначен также идолопоклонству, прелюбодеянию и кровопролитию. Известно, что "Иехезкель перечислил двадцать четыре греха и завершил список именно грабежом". Странно, однако, - ведь Галаха не считает грабеж таким уж серьезным преступлением; земной суд вообще не наказывает за грабеж, а лишь обязывает вернуть награбленное. Почему же Б-г так строго судит общество, которое впадает в грех грабежа?
Чтобы ответить на этот вопрос, надо знать, что грабеж представляет собой наиболее агрессивную форму индивидуализма, который, в свою очередь, кардинально противоречит идее единства, составляющей цель Торы. Хотя в частном восприятии грабеж ничем не хуже любого другого преступления, на общественном уровне он наносит самый тяжелый удар по чувствам единства и гармонии, воплощающим образ Б-га.
В предыдущей лекции мы выяснили, что мицвот, относящиеся к человеческим отношениям, занимают центральное место в Торе и что Б-г хочет, чтобы люди были "едины", как Един Он. Теперь остается выяснить, насколько это положение совместимо с другим принципом иудаизма, согласно которому любовь к Б-гу и страх перед Б-гом составляют фундамент всей Торы.
Прежде чем ответить на этот вопрос, обратимся к истории города Сдома, оценка которой во многом определит наши выводы. Исходя из положения, что единение людей через милосердие является целью творения, можно объяснить ряд загадок, заключенных в истории Сдома, который погубили тяжелейшие грехи его жителей. Что же это за грехи? Пророк Иехезкель (16:49) разъясняет: "Вот в чем было беззаконие сестры твоей, Сдом: гордость, пресыщение хлебом... но руки бедного и нищего она не поддерживала".
Итак, главный грех Сдома состоял в том, что его жители не проявляли милосердия. На первый взгляд странное обвинение. Ведь милосердие и благотворительность не входят в число семи законов Ноаха, возложенных Торой на неевреев. Так почему же народ Сдома был так сурово наказан за отказ делать то, что ему не было заповедано? Трудно также понять рассказы наших мудрецов о жителях Сдома, в которых отражено их безмерно жестокое обращение с теми, кто совершал добрые поступки. Нет ничего удивительного в том, что сдомцы отказывались помогать нуждающимся; в конце концов, в мире всегда хватало скряг. Но почему они наказывали милосердных людей, да еще так жестоко? Может быть, они были сумасшедшими?
Еще одна проблема. Почему Аврагам не пожелал принять от царя Сдома щедрую плату в виде всех сокровищ города за оказанную ему военную помощь? Сказал Аврам: "...от нитки до ремня на обуви, ... из всего, что у тебя, не возьму я, дабы ты не сказал: я обогатил Аврама" (Берешит, 14:23).
Сей отказ Аврагама нельзя объяснить тем, что он принципиально отвергал подарки. Ведь незадолго до описанного эпизода он получил у фараона щедрые дары: "...овцы, скот, ослы, рабы, рабыни, ослицы и верблюды" (Берешит, 12:16). Более того, у Аврагама было куда больше оснований принять от царя Сдома плату за ценные услуги, нежели дары фараона, который пытался материально компенсировать свою ошибку, когда принял Сару за сестру Аврагама. И еще эта загадочная фраза Аврагама: "Дабы ты не сказал: я обогатил Аврама". Почему его так заботила возможная реакция содомского царя?
На все эти вопросы можно ответить, опираясь на ранее сформулированную идеологическую концепцию. Доброта, милосердие воплощают собой главную цель сотворения человека по образу Б-га; они составляют нравственное наследие всего человечества. Поэтому не было нужды формулировать этот принцип в виде заповеди для сыновей Ноаха; ведь значение милосердия и так очевидно любому беспристрастному наблюдателю. Подрывая концепцию милосердия, жители Сдома замахнулись на основу существования человека и его Б-жественный образ. Поэтому они заслужили свою гибель.
Скорее всего, жители Сдома принципиально отвергали образ Б-га. Иначе они не преследовали бы тех, кто проявлял милосердие. В чем состояла их идеология? Они видели главную задачу человека не в стремлении к миру и любви к другим людям, а в развитии и совершенствовании его индивидуальности. По их мнению, мерой совершенства является сила и власть индивидуума, а главным средством человеческого прогресса - конкурентная борьба. Помощь слабым и несчастным подрывает этот прогресс. Вот почему милосердие и благотворительность, призванные обеспечивать существование слабых, рассматривались жителями Сдома как самый тяжкий из грехов. Они предпочитали конкуренцию, не понимая, что такая жизненная концепция неизбежно приведет к социальным конфликтам и к обострению борьбы за существование.
Аврагам категорически отвергал идеологию Сдома. Он видел ключ к человеческому совершенству в совершенно иных ценностях - в братстве и единстве, причем скрепляющим цементом и основным средством достижения этого единства должно стать милосердие.
Теперь нам понятны слова Аврагама. Царь Сдома наверняка хотел возразить ему, что, хотя внешне образ действий Аврагама привлекателен для окружающих, в конечном итоге он обречен на неудачу, поскольку ослабляет людей, подрывает их волю. Вот почему Аврагам стремился доказать, что именно любовь и милосердие лежат в основе мироздания. Только эти качества могут обеспечить успех, в том числе в материальной сфере. Если бы Аврагам взял что-нибудь у царя Сдома, тот мог бы сказать: "Да, ты добился успеха, но твой успех стал результатом моего богатства, которое я даровал тебе. Я скопил это богатство моими собственными методами, не совместимыми с добротой и милосердием. Если бы ты целиком полагался на свои методы, то не преуспел бы". Именно поэтому Аврагам счел нужным подчеркнуть: "Дабы ты не сказал: я обогатил Аврама", имея в виду, что царь Сдома хотел "подорвать" его шкалу ценности своими щедрыми дарами.
Теперь вернемся к вопросу, поднятому в предыдущей лекции - к зависимости между любовью к Б-гу и любовью к ближнему.
На основании всего вышесказанного нам трудно понять прямое и категоричное требование Торы: "Люби Б-га, Г-спода твоего, всем сердцем своим" (Дварим, 6:5).
Ведь если мы должны любить Б-га всем сердцем, то в нем не останется места для любви к ближнему.
Кроме того, в начале талмудического трактата Пеа мишна упоминает "помощь ближнему и примирение поссорившихся людей" в числе "добрых дел, плоды которых человек пожинает в этом мире, но заслуга его сохраняется и для мира грядущего". В конце этого перечня сказано: "и изучение Торы, равноценное всем этим заповедям, вместе взятым". Если изучение Торы эквивалентно всем остальным добрым делам, значит, именно оно занимает центральное место в иудаизме, а не различные формы милосердия. К такому же выводу нас подводит и другая мишна: "На трех основаниях стоит мир: на Торе, на служении Б-гу и на милосердии" (трактат Авот, 1:2). Тора и служение Б-гу упомянуты здесь перед милосердием как основы мироздания.
Чтобы разрешить эту загадку, надо уяснить себе, что милосердие соотносится с изучением Торы по принципу: "последнее в делах - первое в мыслях". Ход действий часто ведет от вторичных средств к главной цели, и последнее действие в общей цепи раскрывает ту самую цель, которая с самого начала оживляла весь процесс действий. Другими словами, милосердие можно считать изначальной целью, хотя она достигается только в конце цепи действий, начало которой положило изучение Торы.
Именно в таком духе объясняет мишну Рамбам. Он пишет, что без изучения Торы мы не будем знать, как правильно совершать добрые дела и как правильно служить Б-гу. Иначе наше благодеяние может принести не пользу, а вред. Мы уподобимся той матери, чей ребенок упал, сильно ударившись головой. Охваченная любовью и жалостью к ребенку, она поднимает его и начинает ласкать, хотя ребенка следует уложить, чтобы до прихода врача он находился в горизонтальном положении. Врач лучше знает, как можно передвигать пострадавшего, не рискуя усугубить его состояние. То же самое происходит и с нами: не обладая знаниями Торы, мы причиним вред ближнему, искренне пытаясь ему помочь. От наших действий будут страдать окружающие, и мы даже не сможем понять, кто жертва, а кто преследователь. Хазон Иш писал, что именно так случается с людьми, которые вкладывают много усилий в совершенствование своего характера и приобретение хороших личных качеств, но пренебрегают изучением Торы. Отсюда мы видим: правильный подход к милосердию можно выработать только путем изучения Торы; и это значит, что учение предпочтительнее действий.
Другими словами, Тору можно сравнить с корнем древа жизни, служение Б-гу - со стволом этого древа, а добрые дела - с плодами, каковые, собственно, и являются целью всего процесса роста и развития древа. Эта мысль звучит также в комментарии мудрецов на первое благословение в молитве "Амида": "Благословен Ты, Г-сподь, Б-г наш и Б-г отцов наших, Б-г Аврагама, Б-г Ицхака и Б-г Яакова...". Ссылаясь на текст Пятикнижия, они говорят, что в этом благословении мы отмечаем Аврагама как оплот милосердия ("милосердие Аврагама"), Ицхака -как оплот служения Б-гу ("ты непорочная жертва"), Яакова - как оплот Торы ("цельный человек, житель шатров"). Еврейскому народу необходимы все эти три оплота. Талмуд продолжает: 'Ты можешь подумать, что благословение должно завершиться всеми тремя праотцами. (Но) Тора учит нас: 'и ты (Аврагам) будешь благословением'. Поэтому мы заключаем с тобой, а не со всеми". (Первое благословение "Амиды" завершается словами "щит Аврагама".) Это значит, что в конце дней самым важным оплотом станет Аврагам, его милосердие.
Та любовь к ближнему, которую мы обсуждали, это не просто естественная любовь. Она опирается на убежденность, что мы все партнеры в служении Б-гу. В сердце каждого из нас уживаются одновременно любовь и ненависть. Эти чувства - всего лишь "сырье", которое мы обрабатываем, используя в служении Творцу и превращая в любовь к ближнему и ненависть к злу. Естественные склонности следует не подавлять, а постигать, направляя в русло праведности. Тогда любовь к ближнему как раз и станет частью любви к Б-гу. Она не мешает этой любви и не отвлекает от нее, а просто вливается в любовь к Б-гу -"... всем сердцем своим".
И все-таки, Б-гослужение стоит на первом месте, а милосердие находится в подчинении у него и становится его частью. Любовь к ближнему, построенная на одних только естественных импульсах, неизбежно будет зыбкой, неустойчивой, целиком зависящей от индивидуальных капризов. Другая крайность: иногда братская любовь, предписанная законом, бывает начисто лишена чувства милосердия. Ни носитель такой любви, ни ее объект не чувствуют самого духа милосердия, и между ними не возникает необходимый эмоциональный контакт. Яркий образец такой ущербности дает коммунистическая система. В бывшем Советском Союзе милосердие и отзывчивость были возведены в ранг общегосударственной задачи, однако в личной сфере всякое стремление к доброте и бескорыстной помощи увядало на корню. При власти Сталина жестокость государства достигла беспрецедентных масштабов: власти убивали десятки миллионов людей, морили их голодом; и все это "во имя человека, для блага человека". Такое явление тем более удивительно, что сама идея коммунизма построена на любви к ближнему! Отсюда следует, что подлинное милосердие, позволяющее формировать образцовое общество, должно сочетаться с благоговением к Б-гу.
Такая же мысль звучит в высказывании Рамбама, хотя он подходит к этому вопросу с иной стороны: 'Тора стремится к выполнению двойной задачи: исцелить душу и исцелить тело". Лечение души означает приобретение истинных знаний - "почитать Б-га, нашего Б-га", а лечение тела - это формирование правильных отношений между людьми, что является предварительным условием для "исцеления души". То есть, назначение мицвот в том и состоит, чтобы выработать любовь к Б-гу путем совершенствования отношений между человеком и его ближним.
Сказанное выше вовсе не отрицает важные достоинства любви к ближнему и миру, даже если такая любовь не опирается на страх перед Б-гом. По этому поводу мудрецы учат нас, что поколение потопа, взбунтовавшееся против Б-га, не было истреблено в этом мире лишь в заслугу дружеского отношения между людьми и их взаимной любви. Да, они не удостоились доли в Мире грядущем, но получили время для покаяния. Отсюда следует очень важный вывод. Даже если мир между людьми покоится на шатком основании, он, по крайней мере, дает отсрочку приговора, позволяет исправиться.
В другом месте Талмуд сообщает, что, хотя поколение царя Давида состояло целиком из праведников, в их среде были доносчики, и поэтому многие погибли в войнах. С другой стороны, поколение царя Ахава, хотя и поклонялось идолам, побеждало своих врагов, потому что в нем не было доносчиков. Опять мы видим, что любовь к ближнему перевешивает даже самые тяжкие грехи против Б-га.
Отсюда следует, что взаимная забота людей друг о друге высоко ценится даже в тех случаях, когда сопровождается серьезными нарушениями в отношениях между человеком и Б-гом. Обратная зависимость не действует: если скрупулезное исполнение мицвот, касающихся взаимоотношений человека и Б-га, происходит на фоне пренебрежения к заповедям в области межличностных отношений, то первые не считаются исполненными. Говорили мудрецы: "Тот, кто украл меру пшеницы, мелет ее, месит ее, печет ее и отделяет халу от нее, - как он сможет произнести благословение?! Это не благословение, а богохульство. Об этом сказано: 'Жадный человек, произносящий благословение, на самом деле бого-хульствует1". В том же духе звучит предостережение пророка Ишаягу (61:8): "Ибо Я, Г-сподь, люблю правосудие и ненавижу грабеж (даже) в жертве всесожжения".
Отсюда вывод: если вор тщательно исполняет заповеди, то это не мицва, а богохульство. Короче, межличностные заповеди составляют основу Торы, опережая по значению мицвот, относящиеся к Б-гу. Рамбам опирается на тот же принцип, когда пишет, что запрет воровства строже, чем запрет не есть плоды орла (первых трех лет плодоношения деревьев в Эрец-Исраэль).
Отсюда ясно также, почему в определенных случаях разрешается есть пишу сомнительной кашерности: "ради поддержания мира". В самом деле, насколько лицемерно чрезмерное благочестие в ущерб чувствам или удобствам других людей, и как нелепо выглядит человек, ревностно оберегающий менее важное за счет более важного. Основатель движения "Мусар" рабби Исраэль Липкин из Саланта преподал наглядный урок правильного поведения в такого рода спорных случаях. Однажды при ритуальном омовении рук он очень экономно расходовал воду, хотя Талмуд рекомендует выливать на руки много воды. Оказалось, что служанке было тяжело носить ведра от колодца, находившегося у подножия горы, и рав Липкин решил облегчить ей работу.
Но в то же время исполнение межличностных мицвот в отрыве от заповедей, относящихся к Б-гу, тоже нельзя считать полноценным. После инцидента с наложницей из Гивъа, в котором оказалось замешано колено Биньямина, другие колена провели карательную военную акцию, и это был достойный поступок, честный и искренний: евреи стремились искоренить зло из своей среды. Но когда они не выступили против идола Михи, выяснилось, что тот первый протест не был мотивирован одними лишь чистыми побуждениями, страхом перед Небом. Мудрецы поясняют. "Вот почему те люди (участвовавшие в инциденте) с наложницей из Гивъа были наказаны (смертью 40 тысяч из их числа). Сказал им Б-г 'Не за Мою честь вы протестовали, а за честь плоти и крови вы протестовали'". Очевидно, что когда идешь воевать ради любви к ближнему, твои побуждения должны быть особенно чисты.
Нам остается разобрать кажущееся противоречие между утверждением мудрецов, что Б-г щадит идолопоклонников даже на войне, если между ними царит согласие, и последующим выводом, что мир между людьми является абсолютной Б-жественной волей лишь в том случае, если он опирается на любовь к Б-гу. Первое положение относится к таким идолопоклонникам, которые, несмотря на приверженность чужому культу продолжают любить Б-га и Его Тору. Речь идет, в частности, об Ахаве. Он был убежденным идолопоклонником, но при этом чтил Тору до такой степени, что ради спасения страны готов был отдать все, кроме Торы, "света очей своих". Он даже содержал мудрецов Торы за свой личный счет. В том, что именно такие идолопоклонники заслуживают снисхождения, нас лишний раз убеждают слова, сказанные об Ахаве: "Его люди вышли на войну и одержали победу благодаря взаимной любви и несмотря на идолопоклонство". Никто другой не удостаивался такой оценки.
Подведем итоги. Мы убедились, что отличительная черта иудаизма - это мир, а также милосердие и порядочность. Мы видели также почему именно эти качества воплощают цель творения, особенно создание человека по образу Б-га. Значение этого Б-жественного образа состоит во "множественности, которая есть полное единство". Мы узнали, почему изучение Торы и любовь к Б-гу стоят выше любви к людям и милосердия: последние два качества, хотя и воплощают цель творения, не являются конечными целями; они приобретают высшую ценность и нужную форму только благодаря изучению Торы и любви к Б-гу, которые, в свою очередь, обладают уникальным качеством: они преобразуют любовь к человечеству, согласие и милосердие в эффективные средства для преобразования мира под властью Творца.
Всякая попытка установить систему моральных норм, лишенную Торы и служения Б-гу, обречена на неудачу, ибо она опирается на зыбкую почву преходящих и неустойчивых эмоций, подвластных эгоистическим и порой низменным побуждениям. Поэтому такая система изначально лишена стабильности. В конечном счете, морально-этическая система, построенная на столь сомнительном фундаменте, неизбежно приведет к сталинистской модели общества.
Лишь тем, чьи сокровенные побуждения не ограничиваются только чистым милосердием, служение Б-гу может подарить истинно братскую любовь и подлинный мир во всем их великолепии и славе.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.judaicaru.org/