Курсовая работа: Влияние СМИ на формирование общественного мнения в отношении мусульман
ОГЛАВЛЕНИЕ
ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМА МУСУЛЬМАНСТВА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
1.1 Ислам как основа религиозной и социокультурной общности народов
1.2 Взаимоотношение государственной власти и ислама в Российской Федерации
ГЛАВА 2. РОЛЬ СМИ В ФОРМИРОВАНИИ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ МУСУЛЬМАН
2.2 Социологические исследования отношения населения России к мусульманам
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
Православные христиане, мусульмане и представители других традиционных конфессий жили мирно в нашей стране бок о бок друг с другом многие столетия. Но на сегодняшний день постепенно идет рост неприязни к мусульманам среди немусульманского населения. По мнению Аббясова (представителя Совета муфтиев России, ведущей исламской духовной организации РФ), одной из основных причин неприязни к российским мусульманам является их негативное изображение в масс-медиа. По телевидению страны мусульмане чаще всего показываются в качестве либо преступников, либо религиозных радикалов, ведущих «священную войну» против христиан. «Образ мусульман, представленный в СМИ, крайне искажен, - заявил Аббясов. - Когда люди слышат слова «Аллаху Акбар» («Бог Превелик» по-арабски.), они сразу же представляют стреляющих в них людей или смертников, приводящих в действие пояса со взрывчаткой» (взято из статьи Майкла Майнвилла «Мусульманская дилемма России», San Francisco Chronicle).
Как говорит Гобл, известный американский ученый – исламовед, опасность роста антиисламских настроений, заключается в следующем:
открытость мусульман различным экстремистским веяниям;
создается угроза конфликтов на религиозной почве.
По данной проблеме в настоящее время существуют работы следующих российских авторов: А.В. Малашенко, Ф.М. Мухаметшин, И.В. Журавлев и др.
Объектом данного исследования являются мусульмане. Предметом – отношение населения России к мусульманам.
Цель – показать влияние СМИ на формирование общественного мнения в отношении мусульман.
Задачи:
показать распространение исламского учения и его влияние на формирование социокультурной общности народов на территории России;
осветить взаимоотношения государственной власти и ислама:
законы, регулирующие взаимоотношения,
государственные органы, занимающиеся религиозными вопросами
религиозное просвещение;
выявить основные проблемы в этой области;
показать образ мусульманина в общественном представлении и в СМИ.
Курсовая работа состоит из: введения, двух глав, заключения , списка использованной литературы и приложения.
В этой работе будут использованы следующие термины:
Вакуф, вакф - в странах Востока имущество, которое жертвуется религиозной общине, мечети.
Вайнах («наш народ»)– общее название двух родственных народов ингушей и чеченцев
Вирд ("спускаться к водопою для утоления жажды") - специальное духовное задание (элексир), которое дается Шейхом своему мюриду для утоления его духовной жажды.
Джадидизм (араб. джадидийя — обновленчество) - буржуазно-либеральное, националистическое движение, зародившееся в 80-х гг. 19 в. среди татарской буржуазии в Крыму и Поволжье, в Азербайджане, а с 90-х гг. 19 в. распространившееся в Средней Азии. Первоначально — узкое, культурническое движение за реформу старой системы мусульманского образования (обучение грамоте путём зазубривания отдельных сур Корана), за необходимость европейского образования для мусульман.
Зикр (араб. «поминание») — исламская духовная практика заключающаяся в многократном произнесении молитвенной формулы, содержащей имя Аллаха.
Исламофобия - действия и высказывания, оцениваемые мусульманами как враждебные исламу.
Имам – духовный глава мусульманской общины
Ксенофобия (гр. xenos – чужой, phobos - страх) - иррациональный страх или даже ненависть ко всему иностранному или чужому, незнакомому, особенно к другим социальным или этническим группам.
Мазха́б (мезхеб) — в исламе школа шариатского права.
Мюрид ( араб. «сила воли», «самоуважение», переносно «ученик») - одно из 99 имён Аллаха. Так в мусульманских странах называют человека, желающего посвятить себя исламу и овладеть основами мистического учения — суфизма. Мюрид избирает себе учителя — мюршида (шейха) или пира, которому обязан повиноваться до инициации. Между мюридом и мюршидом устанавливается духовная связь (нисбат).
Свобода совести — основополагающее неотъемлемое право человека на свободный мировоззренческий выбор, не влекущий за собой ограничения в других гражданских правах и свободах или их утрату.
Светское государство — конфессионально нейтральное государство, принципиально не приемлющее никакую из религий в качестве официальной идеологии, обеспечивающее гражданам возможность свободного мировоззренческого выбора.
Суфи́зм - мистическое течение в исламе. Под этим термином объединяются все мусульманские учения, целью которых является разработка теоретических основ и практических способов, обеспечивающих возможность непосредственного общения человека с богом. Суфии называют это познанием истины. Истина — это когда суфий, освободившись от мирских желаний, в состоянии экстаза (опьянение божественной любовью) способен на интимное общение с божеством. Суфиями же называют всех, кто верит в непосредственное общение с богом и делает все для достижения этого. В суфийской терминологии «Суфий — это влюбленный в Истину, тот, кто посредством Любви и Преданности движется к Истине и Совершенству». Движение к Истине с помощью Любви и Преданности к богу суфии называют тарикатом или Путем к Богу.
Толерантность - терпимость к чужому образу жизни, поведению, обычаям, мнениям, идеям, верованиям
Тоталитаризм - система насильственного политического господства, характеризующаяся полным подчинением общества, всех сфер его жизни власти господствующей элиты, организованной в целостный военно-бюрократический аппарат и возглавляемый лидером.
Умма - сообщество людей, объединенных по религиозному, национальному, географическому или иному признаку.
Фикх - (араб. - глубокое понимание, знание) - в мусульманском праве означает прежде всего систематизированные знания о правилах поведения, которых должны придерживаться мусульмане при исполнении своих религиозных обязанностей, совершении обрядов, в быту и в светских взаимоотношениях. В этом смысле Ф. является наукой, предмет которой составляет нормативная сторона шариата. Термин "Ф." употребляется также в значении самих норм (Ф.-право), регулирующих поведение мусульман и сформулированных мусульманскими правоведами в рамках различных школ фикха-доктрины. В той мере, в которой нормы Ф.-права осуществлялись на практике, они становились позитивным правом. В большинстве современных исламских стран Ф. продолжает играть роль источника права.
Ханафитский мазхаб - одна из ортодоксальных правовых школ в суннитском Исламе.
Шейх— почётное название видного богослова в Исламе.
ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМА МУСУЛЬМАНСТВА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
1.1 Ислам как основа религиозной и социокультурной общности народов
Ислам - самая молодая из мировых религий, основанная пророком Мухаммедом в VII в. Уже во второй половине VII века возникли три направления ислама: хариджиты, сунниты и шииты. Непосредственным импульсом этого разделения послужил спор о принципах наследования религиозной и светской власти.
Суннизм — направление в исламе, приверженцы которого в политической области являются сторонниками халифата — такой формы власти, которую осуществляет выбираемый авторитетными мусульманами член общины, принадлежащий к племени пророка Мухаммеда.
Главное отличие шиитов от суннитов и хариджитов состоит в представлении об имаме как носителе «божественной субстанции». Согласно доктрине шиизма право на имамат не может принадлежать никому, кроме потомков Али и Фатимы — Алидов (поскольку только по этой линии есть потомки Мухаммада). Шииты верят, что имамы непогрешимы во всех делах, актах, принципах и вере. Поскольку исторически шииты составляли меньшинство по сравнению с суннитами и периодически подвергались преследованиям, в рамках этого течения сложился принцип такийа («благоразумие», «осмотрительность»). Шиит в случае опасности может скрывать свое вероисповедание. Численность шиитов в России незначительна. К этому направлению принадлежит небольшая часть лезгин и даргинцев в Дагестане, кундровские татары городах Нижнего Поволжья и бoльшая часть проживающих в нашей стране азербайджанцев (в самом Азербайджане шииты составляют по разным подсчетам до 70 процентов населения).
Учение хариджитов о халифате (имамате) резко отличалось и от суннитского и от шиитского. Хариджиты считали, что имам-халиф, т. е. духовный и политический глава религиозной общиныгосударства, должен быть выборным, причем право участвовать в выборах должны иметь все верующие, независимо от происхождения. Избранным на пост имама-халифа может быть не только курейшит, как полагали сунниты, но всякий мусульманин, если он того достоин. Званию имама-халифа хариджиты не приписывали никакого сакрального значения. Для них он и не учитель веры, и не государь, он только уполномоченный общины «правоверных», военный вождь и защитник ее интересов. Община его выбирает, она же вправе сместить, даже судить и казнить его, если он будет дурно управлять, если станет тираном или предаст интересы общины ради своих личных интересов. Халифат не может стать достоянием какой-либо одной семьи. Хариджиты полагали, что каждая местная община, если она отрезана от других, может избрать для себя имама-халифа; имамов, таким образом, может быть несколько в разных местностях. Все предводители хариджитских движений назывались имамами, халифами и эмирами «правоверных», ни один из них не был курейшитом. В настоящее время общины хариджитов-ибадитов проживают в Омане, Алжире и Ливии. [1, C.11]
В России большинство мусульман принадлежит к суннизму. Шиизм имеет своих приверженцев в основном в республиках Северного Кавказа.
Ислам — вторая по числу верующих в России религия после православия. На территории нашего государства он начал распространяться в начале 40-х годов VII века. В настоящее же время ислам является традиционной религией более, чем тридцати коренных этносов России, а также значительной части мигрантов, прибывающих в Россию на постоянное и временное жительство. Религии принадлежит выдающаяся роль в формировании этих народов, становлении и развитии всех без исключения аспектов их культур, менталитета. Так по данным Госкомстата РСФСР, во время переписи 1989 года на территории республики проживало 12 миллионов мусульман. Мусульман в России сегодня, по экспертным оценкам отечественных ученых, от 12 до 15 миллионов человек, что составляет примерно восемь-десять процентов населения. [2, C.3]
В советское время ислам, как и другие религии, находился в угнетенном состоянии. С середины 1920-х годов начался процесс подавления исламской религиозной жизни и культуры. Было закрыто и разрушено около 12 тысяч мечетей, до 90 процентов мулл были лишены возможности вести богослужение. За годы сталинского террора была уничтожена почти вся исламская духовная элита — от 30 до 50 тысяч человек. В 1948 году в РСФСР оставалось только 416 официально зарегистрированных мечетей, а в 1968 году — 311. Правда, тысячи мечетей и мулл действовали без регистрации, вне рамок законодательства, и власть вынуждена была закрывать на это глаза. Так, в 1980 году, по свидетельству Г. Михайлова, начальника Отдела по связям с религиозными организациями Совета Министров РФ, на территории РСФСР имели официальное разрешение на отправление культа 335 имамов и мулл, тогда как 1 245 — совершали обряды без регистрации. (Точно так же существует разрыв между числом зарегистрированных и не прошедших регистрацию мечетей. По данным муфтия С.-М. Абубакарова, на 1997 год их было в России три с половиной тысячи, тогда как кавказовед В. Бобровников на конец 1994 года располагал сведениями о более чем пяти тысячах мечетей.) [3,C.82-83]
На 1 января 1991 года в России было учтено 870 мечетей, в 1995 году – пять тысяч, а в 2000 году — более семи тысяч. По данным Минюста РФ, к 1 января 2000 года из 17 427 зарегистрированных религиозных объединений на долю мусульманских приходилось 3 098 (18 процентов) (против 14 процентов в 1990 году). Насчитывалось: 51 религиозный мусульманский центр, 2 933 прихода и общины, 114 образовательных учреждений. Свыше 800 человек обучалось в высших и средних мусульманских учебных заведениях в арабских странах (Египте, Саудовской Аравии, Сирии, Катаре, Турции и др.). Ислам в России распространен на Северном Кавказе, в Татарстане, Башкортостане, Удмуртии, Чувашии и республике Марий Эл, Сибири, Ульяновской, Самарской, Астраханской, Пермской, Нижегородской, Екатеринбургской областях, в гг. Москве и Санкт-Петербурге.
Не считая Северного Кавказа, больше всего мечетей действует в Татарстане — свыше 700 (на начало 1997 года) и в Башкортостане — около 490. Далее следуют: Оренбургская область — 75 мечетей и религиозных объединений, Ульяновская — 50, Самарская — 41, Свердловская — 38, Челябинская — 36, Нижегородская, Пензенская и Тюменская — по 35, Пермская — 33. [3,C.84]
Северный Кавказ — один из ключевых исламских регионов России. Происходящие здесь процессы в значительной мере влияют на умы и настроения всей российской уммы, поскольку значительная часть представителей северокавказских мусульман сегодня расселилась по самым разным регионам страны, составляя заметную часть последователей ислама Москвы, Астрахани или Сургута.
Исламский культ основан на непонятном для народов Северного Кавказа арабском языке, и его изучение считалось делом, достойным глубокого уважения. Знатоки религии (муллы), ученые люди (алимы, эфенди) пользуются традиционно высоким авторитетом в северокавказском обществе. Именно поэтому система исламского образования здесь всегда имела высокий социальный престиж, была востребована обществом. Даже в годы советской власти, когда антирелигиозной была сама государственная политика, в некоторых районах Северного Кавказа мусульмане умудрялись сохранять высокий уровень подготовки своих служителей культа. Ярким примером является горный Дагестан, который был центром исламской учености Северного Кавказа все советские годы.[4,C.103-104]
Обращаясь непосредственно к вопросам северокавказского ислама, следует начать с того, что исповедание ислама у этих народов не столь однородно и единообразно, как это может показаться постороннему наблюдателю. Обычно представляется, что северокавказский ислам — это нечто целое и единое, имеющее лишь некоторые различия у отдельных народов. В действительности ислам у кавказских горцев не был однородным ни по своим внутренним особенностям, ни по своей общественно политической роли и функциям. Правда, в данном случае правильней будет говорить об этом не в отношении отдельных северокавказских народов, а о геополитических ареалах. Так, можно выделить на Северном Кавказе четыре ареала, в которых ислам обладал значимыми особенностями: 1) Дагестан, 2) Чечня и Ингушетия, 3) Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия и Адыгея, 4) Северная Осетия. [4, C.66]
1. К первому региону отнесен только Дагестан, поскольку здесь ислам имел огромное, несравнимое ни с каким другим регионом Кавказа общественно-политическое значение. Ничего подобного не сложилось в других регионах Северного Кавказа. Исламизация Дагестана началась уже в первой половине VII в. при втором халифе Омаре (634–644). Вскоре Дербент превращается в один из крупнейших очагов исламской учености и центров распространения ислама. К XI в. ислам в Дагестане превращается в политико-идеологическую и правовую основу становления здесь нового, весьма своеобразного типа политических образований — так называемых джамаатов (суверенных городов-государств, в которых, по образцу Медины, когда там формировалась умма пророка, поселялись и жили по единым гражданским законам представители различных родоплеменных групп). Пик образования многочисленных джамаатов в Дагестане приходится на XIV в., а полное завершение этого процесса на всей территории исторического Дагестана — к XVI в. Собственно, эти обстоятельства и вызвали к жизни само понятие «Дагестан», которое появляется в местных исторических хрониках и в описаниях пришлых путешественников, по крайней мере в XIV в. Отдельные города на договорной основе объединялись в союзы городов, образуя сложную переплетающуюся сеть Страны гор. В русской историографии эти союзные политические образования первоначально назывались «республиками», а в последующем, после начала Великой французской революции, их стали называть «обществами», «вольными обществами» и «союзами вольных обществ». Ислам являлся духовной основой и легитимизирующим принципом организации каждого такого города. Правовая система жизни джамаата и всей многоярусной системы их отношений строилась исключительно на исламской правовой теории — сикхе. Нигде, во всяком случае на Кавказе, не сложилось такого типа политических образований, в которых ислам выполнял системообразующую функцию самоорганизации суверенных городов-государств. Об уровне значимости религии в Дагестане свидетельствует также и чрезвычайная развитость здесь института вакуфа (имущество, которое жертвуется религиозной общине, мечети). Нигде в других регионах Северного Кавказа вообще не сложился этот чрезвычайно важный механизм общественного перераспределения собственности.
2. Второй специфический регион бытования ислама — это Чечня и Ингушетия. Здесь ислам не стал «синтезом и санкцией» политической организации общественной жизни. Проникновение ислама в этот регион произошло довольно поздно. Некоторые считают, что ислам стал проникать в Чечню в XIV в., другие — только со второй половины XVIII в. Но в любом случае значение ислама было ограничено областью духовных запросов и представлений людей, не влияющих на традиционные институты и принципы социального общежития вайнахов.
Известно, во всяком случае, что еще в 1770 г., во время военной кампании русского генерала Медема, у вайнахов района Верхней Сунжи отмечалось «сочетание христианских и языческих обрядов». Массовый и политически значимый характер ислам стал приобретать здесь только с момента прямого соприкосновения с русскими и в ходе конфронтации с ними. И формой бытования ислама в Чечне и Ингушетии стал не фикх — политико-правовая система регулирования общественных отношений. Ислам не изменил принципы социально-политической организации чеченского и ингушского обществ. В организационном отношении ислам приобрел здесь с самого начала форму многочисленных и своеобразных суфийских групп — вирдов, объединенных вокруг своего лидера — шейха. Эта форма не только не ослабляла силу традиционной системы социально-ополитических отношений, но способствовала и даже укрепляла ее. Сложившаяся здесь народная религиозная исламская практика — зикризм — с самого начала приобрела свои чрезвычайно своеобразные черты. Чеченцы, по существующему у них поверью, принимали ислам нее сколько раз. Пророки ислама были и до Мухаммеда, и от имени одного из них — Нюха (библейского Ноя) происходит самоназвание чеченцев — Нюхче. Чеченцы окончательно приняли ислам позже всех на Кавказе, но зато являются самыми ревностными мусульманами из кавказских народов. Свой вклад в ислам чеченцы внесли через самого выдающегося своего земляка — шейха кадирийского тариката Кунта Хаджи, современника имама Шамиля (тарикат или путь к Богу - движение к Истине с помощью Любви и Преданности к богу). Он ввел обряд «громкого зикра» — молитвы во время коллективного бега по кругу. Именно этот зикр придает чеченцам силы в их трудной жизни. Для внешнего мира самым известным представителем чеченской культуры стал гениальный танцор Махмуд Эсамбаев, который своим талантом обязан тоже зикру.
3. Отдельным регионом специфического ислама является Северо-Западный Кавказ — среди кабардинцев, черкесов, адыгейцев, балкарцев и карачаевцев. Очевидно, XIV в. — это время знакомства с исламом адыгских и тюркских народов этого региона Кавказа, по-видимому, через торговлю и военные контакты с Золотой Ордой — соседним с ними государством, в котором в начале XIV в. ислам стал государственной религией. В последующем большое влияние на этот регион оказывали Крымское ханство и Османская империя. По этой, очевидно, причине здесь получил распространение не шафиитский, как среди дагестанцев и вайнахов, а ханафитский мазхаб — религиозно-правовое направление в исламе. Незначительное влияние Дагестана произошло только в период военных действий Шамиля, когда Магомед, земляк и сподвижник Шамиля, был направлен к адыгам для вовлечения их в газават. Но и тогда ислам так и не стал основой организации социального порядка у адыгов, карачаевцев и балкарцев. до сих пор имеющих для адыгов определяющее значение. Как это ни покажется странным, институционализация ислама стала происходить здесь уже при непосредственном участии царской администрации во второй половине XIX в. в ходе ее усилий по упорядочению исповедальной жизни инородцев в пределах Российской империи. Но, ни институт вакуфа , ни даже феномен суфийских братств в этом регионе так и не сложились (Суфиями называют всех, кто верит в непосредственное общение с богом и делает все для достижения этого). А среди причерноморских адыгов (шапсугов) до сих пор языческие верования играют более важную роль, чем исламская практика, что вызывает сильное замешательство у правоверных мусульман. Современные исследователи причерноморских шапсугов вынуждены называть ныне развивающиеся здесь процессы не столько возрождением или реисламизацией, сколько утверждением ислама.
4. Наконец, в отдельную категорию следует выделить осетин, большая часть которых исповедует христианство и меньшая — ислам. Ислам получил распространение только среди осетин дигорцев. В целом же все осетины (и христиане, и мусульмане) бережно сохраняют и практикуют свою исконную, общую им всем, систему традиционных правил общественного поведения, обрядов и верований. [4,C.67-69]
Ислам распространен также и среди других народов населяющих Россию. В Поволжье эту религию исповедуют татары, башкири и чуваши. И у каждого из этих народов есть свои особенности в исполнении религиозных обрядов..
Этнические особенности татарского ислама тянутся из глубины веков. По одной исторической версии, татары являются прямыми потомками волжских булгар, в IX в. принявших ислам. Против этой версии выступают чувашские историки, считающие, что потомки булгар — это чуваши, а их немногочисленная исламизированная верхушка была истреблена в XIII в. Татарами-язычниками во главе с ханом Бату, создавшими Золотую Орду. Вторая версия гласит, что татары — потомки воинов Бату, сохранившие имя народа и принявшие ислам при ханах Берке и Узбеке. Источники XIII в. сообщают, что в городах Золотой Орды процветали все 4 мазхаба суннитского ислама, 4 направления христианства, иудеи, буддисты и различные язычники [4,C.87]
Во время сокрушительных походов ревностного мусульманина Тимура на Золотую Орду в конце XIV в. там были разрушены почти все города и истреблены все немусульмане. В результате распада Золотой Орды в XV в. в Среднем Поволжье образовались Казанское ханство и Касимовское царство (Мещерский юрт), в рамках которых сложились две основные группы волжских татар — казанские и мишари. В середине XVI в. русский царь Иван Грозный, при поддержке касимовских татар и заволжских ногайцев, завоевал Казанское ханство. Это событие в течение веков считалось катастрофой татарского народа, компенсацию за которую русские не хотят платить. Современные мишари, потомки участников завоевания Казани, придерживаются того же мнения, что говорит о сложении общетатарского менталитета. Этому способствовало то, что царские власти более 200 лет проводили политику насильственного крещения татар — и завоеванных казанских, добившись минимального успеха: только татарская знать приняла христианство, влившись в русское дворянство. В 30-е годы XVII в. Мусульманская Ногайская Орда в Заволжье была разгромлена пришедшими из Центральной Азии калмыками - язычниками, которые вскоре приняли будддизм от тибетских проповедников. Калмыки жестоко угнетали мусульман, и ногаи из Заволжья бежали в Приазовье. Для ислама в Поволжье наступила более чем вековая ночь. Здесь нельзя не сказать о роли в отстаивании ислама соседей татар — башкир. Именно они вели непрерывные войны с калмыками и 12 раз восставали против притеснений российских властей.
В 1771 г. большинство калмыков из Заволжья ушло в Синьцзян, а оставшиеся были переселены туда, где сейчас находится их республика. В Заволжье стали переселяться с Правобережья мишари, а с востока прикочевали казахи.
В 1788 г., устав бороться с исламом, царские власти создают невиданную в православной империи структуру — Духовное собрание магометанского закона (предшественник позднейших ДУМ) с центром в Оренбурге, затем переместив его в Уфу. Это Собрание назначало мулл, которые призывали мусульман молиться за православного царя. Из этих «наказных мулл» вышли самые авторитетные представители татарской религиозно-философской и общественной мысли XIX в.: А. Курсави, Ш. Марджани, Р. Фахретдин.
1. В годы перестройки в Татарстане стали переиздавать произведения джадидидов, их именами назвали улицы, институты и библиотеки. Татарская интеллигенция призывает к созданию неоджадидизма — соединения мусульманской традиции с самой передовой наукой
2.Современный татарский ислам можно представить в трех ипостасях:
— ислам мечети, который становится все менее национальным —имамы теперь учатся и повышают квалификацию в арабском мире, а проповеди произносят на русском языке;
— ислам интеллигенции — неоджадидизм, «евроислам», которые, по мнению ортодоксов, граничат с ересью;
— народный, особенно деревенский, ислам с местными обычаями, обрядами и преданиями.
Единая для татар мусульманская организация пережила царское самодержавие и советскую власть, но рухнула в эпоху «парада суверенитетов». Во время татарского национального возрождения 1990х годов, Духовное управление мусульман европейской части России и Сибири распалось. К настоящему времени мусульманская умма Поволжья (ПФО) разделена между многими организациями, входящими в два конкурирующих на общероссийском уровне объединения, отличающихся по степени централизации:
— Центральное духовное управление мусульман России (ЦДУМ) в Уфе, под руководством Верховного муфтия Талгата Таджуддина;
— Совет муфтиев России в Москве, под руководством муфтия Равиля Гайнутдина. [4, C.88-89]
Башкиры, веками сосуществуя с татарами в одном географическом и политическом пространстве, сохраняют свою самобытность и считают, что у них есть особые заслуги перед исламом в Поволжье, недаром свыше 200 лет одним из основных центров ислама в России является Уфа. У башкир жива память о прежнем племенном делении, в 1990-е годы даже были избраны вожди отдельных племен. Племена имели свои сакральные центры, некогда языческие, а впоследствии переосмысленные как мусульманские. Веками башкиры собираются для молитвы в «священных» рощах, на вершинах гор, возле озер. В Башкортостане почитаются могилы средневековых мусульманских проповедников. Башкиры в межпереписной период 1989–2002 гг. обошли татар по численности в своей республике, но по-прежнему большинство имамов в Башкортостане — татары. В 20-е годы ХХ в. было создано отдельное Духовное управление мусульман Башкирии, просуществовавшее несколько лет. В 1992 г. создано ДУМ РБ, отчасти в результате роста башкирского национального самосознания. Башкиры веками живут в пределах нынешних Оренбургской, Самарской и Саратовской областей, и сейчас происходит укрепление межрегиональных башкирских культурных связей.[4,C.89-90]
Таким образом, в России в ходе непростых взаимоотношений в прошлом шел процесс взаимного социокультурного влияния, результатом которого явилось формирование толерантности, добрососедских и стабильных отношений. Исламу, исторически доказавшему способность к гибкости, модернизации и интеллектуальному росту, принадлежит в этом важная роль.
Позитивное развитие межконфессиональных отношений является важным фактором укрепления социально-политической стабильности общества. Общекультурные, духовные и идейно-политические факторы воздействуют на формирование межконфессионального согласия: а) исторические традиции; б) сам характер религиозных верований; в) государственная политика в религиозном вопросе; г) качественный состав священнослужителей.
Государственные деятели должны помнить, что ислам — не чуждый для России феномен. Это неотъемлемая часть российской истории и культуры, образ жизни миллионов граждан, для которых Россия — родной дом. Недаром, В.В.Путин не раз подчеркивал, что «мусульмане России всегда вносили огромный вклад в развитие страны и сделали очень много для становления нашей державы как мировой». По его словам, и сегодня мусульманская община играет позитивную роль в развитии России. Как он говорил, сам факт развития страны как многоконфессионального государства «вызывает к жизни особую культуру взаимоотношений между представителями различных наций, народов, религий. И в этом огромная сила для развития страны» (например, это было высказано Президентом РФ Владимиром Путиным в ходе встречи в Москве с духовными лидерами российских мусульман 8 ноября 2007г.).
1.2 Взаимоотношение государственной власти и ислама в Российской Федерации
Государственно-конфессиональные отношения в Российской Федерации развиваются в принципиально новых общественно-политических условиях. Это требует адекватных подходов к осуществлению взаимодействия государства и его органов с религиозными объединениями и предполагает необходимость разработки концепции государственно-конфессиональных отношений в Российской Федерации, которая представляла бы собой целостную систему идей о цели, принципах, основных направлениях и механизмах обеспечения свободы совести и вероисповедания в Российской Федерации. [5,C.5]
Определяющей целью политики является содействие консолидации и стабильности российского общества, его духовному оздоровлению.
Политика государства в сфере свободы совести и вероисповедания строится на следующих принципах:
светский, конфессионально нейтральный характер государства и его институтов;
равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от отношения к религии, принадлежности к религиозным или светским объединениям;
равенство религиозных объединений перед законом;
уважение культурно-национальных традиций, менталитета различных общественных групп населения; учет взаимосвязи национальных обычаев, традиций и обрядов с религией;
допустимость лишь таких ограничений в сфере свободы совести и вероисповедания, которые диктуются необходимостью защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов человека и гражданина, обеспечения обороны страны и безопасности государства;
открытость в реализации политики в сфере свободы совести и вероисповедания на всех уровнях государственной власти и управления;
научная обоснованность политики государства в данной сфере.
Методы осуществления политики государства в сфере свободы совести и вероисповедания:
неукоснительное соблюдение законодательства Российской Федерации всеми государственными органами и должностными лицами;
совершенствование правовой базы, регулирующей отношения в области свободы совести и вероисповедания, устранение внутренних противоречий в федеральном законодательстве, его согласование с международными нормами, признанными Российской Федерацией, а также устранение противоречий между федеральным законодательством и нормативными актами субъектов Федерации;
создание эффективного механизма проведения единой государственной вероисповедной политики на всех уровнях власти;
обеспечение религиозным организациям возможности участвовать в рассмотрении органами власти вопросов, затрагивающих их интересы; государственная поддержка социально значимых направлений деятельности религиозных организаций;
координация усилий различных звеньев государственной системы, гражданского общества, религиозных объединений для поддержания конструктивных отношений между ними, укрепления взаимопонимания между последователями различных вероисповеданий; профессиональная подготовка и повышение квалификации государственных служащих в вопросах взаимодействия с религиозными объединениями;
поддержка научных исследований, обеспечивающих теоретическую основу вероисповедной политики государства. [6,C.250-251]
Свобода совести — основополагающее неотъемлемое право человека на свободный мировоззренческий выбор, не влекущий за собой ограничения в других гражданских правах и свободах или их утрату. Свобода совести включает право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, менять и распространять религиозные или иные убеждения и действовать в соответствии с ними, не ущемляя свободы и личного достоинства других.
Светское государство — конфессионально нейтральное государство, принципиально не приемлющее никакую из религий в качестве официальной идеологии, обеспечивающее гражданам возможность свободного мировоззренческого выбора.
Российская Федерация в соответствии с Конституцией Российской Федерации (ст. 14) является светским государством. [7,C.7]
Вероисповедная политика государства — система действий государства, включающая целеполагание, правовое обоснование, комплекс организационно-практических мер по обеспечению свободы совести и вероисповедания человека и гражданина ("каждого"), созданию необходимых условий для удовлетворения религиозных потребностей, регулированию деятельности религиозных объединений в качестве субъектов публичного права в той части, которая выходит за рамки канонического устройства и культовой практики и в силу этого становится общественной деятельностью, осуществлению сотрудничества с ними в решении социально и государственно значимых проблем, достижению межрелигиозного и межконфессионального мира и согласия.
Отношения государства и религиозных объединений — совокупность исторически складывающихся и изменяющихся форм взаимосвязей и взаимоотношений, с одной стороны, институтов государства, с другой — институциональных образований конфессий (религиозных объединений, духовно-административных центров, конфессиональных учреждений). В отношениях государства с религиозными объединениями получает практическую реализацию его вероисповедная политика.
Процесс демократизации государственной и общественной системы в России, начавшийся на рубеже 80-90-х гг., в полной мере захватил и сферу религиозной жизни общества, привел к возникновению принципиально новой религиозной ситуации.
Показателем коренного изменения отношения российского государства к религии и религиозным объединениям явилось новое правовое решение религиозного вопроса, закрепленное в Конституции Российской Федерации, в федеральных законах "О свободе вероисповеданий" (1990 г.), "О свободе совести и о религиозных объединениях" (1997 г.), ряде других законодательных актов.
Существенные перемены в отношении к религии и религиозным объединениям произошли и в общественном сознании. Возросли их престиж и уровень доверия к ним. В 90-х гг. произошел существенный рост уровня религиозности населения: приблизительно с 20% верующих в составе населения в 80-х гг. до 50-60% — в конце 90-х гг. [5,c. 7]
В тесной взаимосвязи с ростом уровня религиозности населения бурными темпами происходило увеличение числа религиозных объединений. Если на 1 января 1986 г. в Российской Федерации было зарегистрировано 3040 религиозных объединений (1386 объединений действовали без регистрации), то на 1 января 2001 г. — 20 215. Возобновили или начали вновь свою деятельность многие монастыри, миссионерские и религиозно-просветительские центры, конфессиональные благотворительные учреждения, учебные заведения, средства массовой информации.
Конституционный принцип светского характера государства реализуется через четкое разделение сфер компетенции и функций государства и религиозных объединений, что является предпосылкой их сотрудничества на взаимно приемлемых условиях. Данный принцип не означает вытеснения религии из жизни общества.
Государство, следуя принципу равенства религиозных объединений перед законом, создает для них общее правовое поле, в рамках которого они имеют одинаковые возможности и ограничения своей деятельности. При "равноудаленности" государства от религиозных объединений, посредством которой обеспечивается равенство необходимых для осуществления ими своей деятельности прав, допускается различная степень сотрудничества государства с разными конфессиями. Это обусловлено историческими причинами, социальной позицией той или иной конфессии, количеством последователей и т.д.
Реально складывающаяся система взаимоотношений между государством и религиозными объединениями в Российской Федерации постепенно приобретает характер сотрудничества (партнерства) на основе четкого разделения их функций. Подобное сотрудничество предполагает совместную деятельность в различных областях социального служения и обеспечения прав и свобод человека.
Любая модель вероисповедной политики светского государства или же конфессионального государства, оказывающего избирательную поддержку отдельным конфессиям, не свободна от издержек, от объективно неизбежных недостатков. Тем не менее избранная Российской Федерацией светская модель по соотношению положительных и отрицательных результатов и последствий представляется оптимальной, предпочтительной в сравнении с другими теоретически возможными моделями государственной вероисповедной политики в поликонфессиональном и полиэтническом государстве. [5,C.10]
Государственно-конфессиональные отношения складываются как результат социального компромисса между субъектами этих отношений, частями общества, обладающими различными, подчас альтернативными религиозно-мировоззренческими убеждениями и соответствующей им социальной практикой. Государство призвано выполнять роль посредника и гаранта при достижении такого компромисса и поддерживать баланс интересов личности, общества и государства.
Религиозные объединения — одна из форм реализации конституционного права граждан на объединение для достижения общих целей. Их отличительной особенностью является совместное исповедание и распространение веры. Этой цели подчинено осуществление любой иной деятельности религиозных объединений, не противоречащей закону.
В России законом предусмотрено существование двух форм религиозных объединений — религиозных организаций и религиозных групп. Такая система, с одной стороны, предполагает, что перед получением статуса юридического лица религиозное объединение пройдет определенную социальную адаптацию, а с другой — позволяет верующим принимать самостоятельное решение о целесообразности государственной регистрации своего объединения. [5,C.2]
С целью соблюдения международных норм в области защиты права на свободу совести и одновременного сохранения для государства возможности регулировать предоставление религиозным объединениям льгот в зависимости от уровня их социальной адаптированности предлагается следующая концепция совершенствования законодательства. Предоставление религиозному объединению в порядке, предусмотренном законом, статуса юридического лица должно быть легко доступным. Вместе с тем дополнительными законодательными нормами должен быть регламентирован порядок признания за конфессией статуса традиционной, предоставление ей льгот и государственной поддержки отдельных видов ее социально значимой деятельности .
Религиозным организациям предоставлено право помимо своей основной религиозной деятельности осуществлять иные виды деятельности, в том числе предпринимательскую, если ее результаты используются для достижения основной цели. Государство и общество заинтересованы в том, чтобы деятельность религиозных организаций осуществлялась на основе самофинансирования; однако необходим контроль за тем, чтобы религиозный статус организации не превращался в прикрытие для коммерческой деятельности. [6,C.142-145]
Религиозные организации, имеющие в безвозмездном пользовании принадлежащее государству имущество религиозного назначения, производят его ремонт и реставрацию, поддерживают в надлежащем состоянии. Значительная часть доходов религиозных организаций, в том числе от предпринимательской деятельности, направляется на указанные цели и таким образом обращается в неотъемлемое улучшение государственной собственности. Фактически они безвозмездно переходят в государственную собственность и поэтому такие доходы целесообразно освободить от налогообложения (при строгом контроле за целевым расходованием).
Религиозным организациям предоставлены значительные льготы, учитывающие их некоммерческую сущность, большие трудности, с которыми связано ведение хозяйственной деятельности в современных условиях, малообеспеченность основной массы верующих, не способных полностью субсидировать их функционирование.
Государство ставит религиозные организации в особое положение по сравнению с иными некоммерческими и общественными организациями. Для других некоммерческих организаций, например благотворительных, предоставление льгот прямо увязано с их социально значимой деятельностью, которая компенсирует бюджету убытки от налоговых льгот. В отношении религиозных организаций (как и учреждений культуры) льготы являются выделением доли общественного богатства на удовлетворение духовных потребностей как общества в целом, так и его конфессионально ориентированной части. [8,C.124]
Принцип государственной поддержки и содействия религиозным организациям не продиктован прагматическим ожиданием экономической отдачи от такого расходования общественного богатства. Он отражает глубинную историческую традицию. Однако в современных условиях этот принцип нуждается в серьезном теоретическом осмыслении, связанном с формированием общеприемлемой точки зрения в обществе на эту проблему, а также в поиске оптимальных форм его практического воплощения.
Передача религиозным организациям имущества религиозного назначения — одна из важнейших форм их поддержки государством. Практическая политика в этой области пока не подкреплена теоретически обоснованными представлениями о причинах, характере и целях передачи. Некоторые религиозные лидеры настаивают на придании реституционной природы процессу возвращения религиозным организациям некогда принадлежавшей им собственности. Но возвращение национализированной Советской властью собственности только религиозным организациям вошло бы в противоречие с конституционным принципом равноправия граждан и их объединений независимо от отношения к религии. Тогда религиозные организации получили бы преимущества перед всеми иными лицами, имущество которых было также национализировано Советской властью. Всеобщая же реституция национализированного имущества в России является заведомо неосуществимой, а любая избирательность чревата несправедливостями, порождающими конфликты и социальную напряженность.
Законодательством предусмотрено несколько вариантов передачи религиозным организациям на безвозмездной основе имущества религиозного назначения: в собственность, в безвозмездное пользование, в совместное пользование с организациями и учреждениями культуры. Однако сам по себе факт культовой природы находящегося в собственности государства конкретного предмета или же установление его собственника до национализации не влечет в качестве правовых последствий возникновения у государства обязанности передать, а у религиозной организации права требовать передачи этого предмета. Законодательство предоставляет религиозной организации только право обращаться с просьбой о передаче имущества и получить его в том случае, если государственные органы сочтут эту передачу возможной.
Порядок выбора формы передачи имущества: в собственность или же в безвозмездное пользование не вполне ясно определен в законодательстве. Данный пробел должен быть восполнен органами власти в сотрудничестве с религиозными организациями, с закреплением соответствующих положений в нормативно-правовой базе.
Возвращение верующим имущества культового назначения, как правило, сопряжено с необходимостью нести дополнительные расходы на его ремонт и содержание. В связи с этим не лишено оснований пожелание религиозных организаций о возврате, хотя бы частичном, ранее принадлежавшего им имущества некультового назначения для ведения приносящей доходы хозяйственной деятельности. Такой процесс не может носить всеобщего реституционного характера. Во избежание субъективизма и криминализации ситуации при решении конкретных вопросов, необходимо законодательно определить точные критерии отбора культового и некультового имущества, выбора между передачей его в собственность или же в пользование.
Ради обеспечения равенства и справедливости при рассмотрении современных имущественных притязаний конфессий должно учитываться, что в царской России они находились в неравноправном положении, имели разные возможности обладать имуществом, разные источники доходов.
В силу того что передача религиозным организациям культового имущества имеет преимущественно духовно-нравственную мотивацию, крайне важно, чтобы неуклонно учитывалось конфессиональное происхождение такого имущества и оно возвращалось бы той же конфессии, правопреемникам той же организации, в которой оно было первоначально создано.
Взаимодействие Вооруженных сил и религиозных организаций отвечает необходимости реализации права свободы вероисповедания граждан Российской Федерации, находящихся на военной службе, а также решения воспитательных задач в воинских коллективах, в том числе с использованием духовно-нравственного потенциала религии.
Обеспечение свободы совести военнослужащих предполагает учет многообразия их мировоззренческих ориентаций и конфессиональной принадлежности. Это означает необходимость создания равных возможностей для всех военнослужащих удовлетворять свои религиозные потребности или быть защищенными от навязывания им определенной формы религии или безрелигиозного мировоззрения. Это предполагает также обеспечение равного доступа для духовных лиц различных конфессий в воинские коллективы, где имеются их единоверцы. Недооценка серьезности данных требований способна привести к возникновению межмировоззренческой или межконфессиональной неприязни и нетерпимости, которая, порой накладываясь на национальные различия между военнослужащими, может оказаться катализатором конфликтов в подразделениях.
Государственно-конфессиональные отношения в сфере образования и культуры затрагивают наиболее личностно значимые вопросы мировоззрения, этических ценностей и творчества. Поэтому наряду с законодательством здесь существенную роль играют традиции и даже неписаные правила межличностного общения. Осознание данного обстоятельства представителями органов государственной власти и религиозных объединений и соответствующая ему линия поведения чрезвычайно важны в решении вопросов обеспечения свободы совести и вероисповедания в сфере образования и культуры.
Основными направлениями взаимодействия государства и религиозных объединений в области образования являются:
обеспечение государством светского характера образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях;
государственная поддержка преподавания общеобразовательных дисциплин в образовательных учреждениях, созданных религиозными объединениями;
предоставление возможности обучать учащихся и студентов религии в государственных и муниципальных образовательных учреждениях вне рамок образовательной программы;
государственное лицензирование и аккредитация образовательных учреждений, созданных религиозными организациями .
Законодательство России предусматривает деятельность государства в сфере отношений с религиозными объединениями в двух направлениях. Во-первых, это исполнение государством, органами власти и управления обязательных требований законодательства и контроль за исполнением этих требований религиозными объединениями, включая предотвращение и пресечение противоправных действий. Во-вторых, это осуществление разрешенных (предусмотренных) законодательством видов взаимодействия с религиозными объединениями и оказания им помощи.
Данная принципиальная схема реализации государственной вероисповедной политики определяет функциональные нагрузки элементов механизма ее реализации.
1. Высшие органы государственной власти, формирующие вероисповедную политику и обеспечивающие совершенствование ее нормативно-правовой базы
Президент Российской Федерации является гарантом Конституции Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина. Президент Российской Федерации: в соответствии с Конституцией определяет основные направления внутренней политики, в том числе государственной политики в сфере свободы совести; вносит в Государственную Думу законопроекты по вопросам свободы совести и религиозных объединений; подписывает и обнародует или же отклоняет соответствующие федеральные законы; приостанавливает действие актов органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации в случае противоречия этих актов Конституции Российской Федерации и федеральным законам, международным обязательствам Российской Федерации или нарушения прав и свобод человека и гражданина до решения этого вопроса соответствующим судом; подписывает международные договоры Российской Федерации, содержащие обязательства в области свободы совести, которые становятся частью правовой системы Российской Федерации; издает указы и распоряжения, являющиеся составной частью законодательства о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях; в ежегодных посланиях Федеральному Собранию определяет и уточняет положения государственной вероисповедной политики.
Федеральное Собрание Российской Федерации формирует и совершенствует законодательную базу в области свободы совести, свободы вероисповедания и о религиозных объединениях, предоставления налоговых и иных льгот религиозным организациям. В качестве представительной власти Федеральное Собрание выражает волю и интересы общества, которые должны учитываться в государственной политике.
Правительство Российской Федерации — в пределах своих полномочий руководит деятельностью федеральных органов исполнительной власти, а также координирует работу органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации во взаимоотношениях с религиозными объединениями; обеспечивает проведение в России единой государственной вероисповедной политики; осуществляет взаимодействие с представителями религиозных организаций, принимает решения о передаче религиозным организациям относящегося к федеральной собственности имущества.
2. Органы надзора и контроля
Надзор за исполнением законодательства Российской Федерации о свободе совести, свободе вероисповедания и о религиозных объединениях осуществляют органы прокуратуры Российской Федерации. Надзор должен осуществляться в равной мере за соблюдением законности как религиозными объединениями, так и органами власти. Для эффективного выполнения надзорных функций необходимо обеспечение профессиональной специализации прокурорских работников, занимающихся данной областью правоотношений.
Министерство юстиции Российской Федерации и органы юстиции субъектов Российской Федерации: осуществляют государственную регистрацию религиозных организаций и контроль за соблюдением зарегистрированными организациями устава относительно целей и порядка деятельности.
В отношении проверки деятельности религиозных организаций надлежит разграничить конкретные полномочия органов прокуратуры и юстиции по осуществлению надзора и контроля.
Судебная власть осуществляет правосудие, рассматривает дела, связанные с нарушениями законодательства о свободе совести и свободе вероисповедания как органами государственной власти, так и религиозными объединениями. Возможность обжалования неправомерных действий органов власти в суде, судебный порядок ликвидации религиозных организаций и запрета деятельности религиозных групп обеспечивают законность в работе механизма реализации государственной вероисповедной политики.
3. Органы власти, сотрудничающие с религиозными объединениями и оказывающие им помощь
Различные формы взаимодействия с религиозными объединениями осуществляются органами власти разных уровней: главой государства и высшими органами законодательной и исполнительной власти, отдельными федеральными министерствами и ведомствами, органами власти субъектов Федерации и муниципальных образований. Для этой цели во многих властных структурах были образованы специальные подразделения. В настоящее время они действуют автономно друг от друга и не наделены исполнительно-распорядительными полномочиями.
Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при президенте Российской Федерации по своему статусу является консультативным органом, обеспечивающим взаимодействие президента Российской Федерации с религиозными объединениями. В состав членов Совета входят представители ряда религиозных организаций.
Комиссия по вопросам религиозных объединений при правительстве Российской Федерации образована в целях рассмотрения вопросов, возникающих в сфере государственно-конфессиональных отношений, в частности, касающихся передачи имущества религиозным организациям.
Главной задачей Объединенной комиссии по национальной политике и взаимоотношениям государства и религиозных объединений при Совете Федерации можно назвать проработку концептуальных вопросов законодательного обеспечения государственной национальной политики и законодательного регулирования взаимоотношений государства и религиозных объединений. К числу основных своих направлений работы, комиссия относит также анализ практики реализации действующего законодательства по вопросам национальной политики и политики государства по отношению к религиозным объединениям, выработку практических рекомендаций относительно приоритетных направлений законотворческой деятельности федеральных органов власти и органов власти регионов страны в указанных областях, совершенствование работы по реализации действующего законодательства. Представители религиозных организаций приглашаются на заседания комиссии, но не являются ее членами.
В ряде федеральных министерств и ведомств созданы самостоятельные подразделения или должности для осуществления связей с религиозными объединениями. Их полномочия и характер работы определяются внутренними актами министерств, какая-либо унификация отсутствует. Данные структуры не подчинены Комиссии при правительстве Российской Федерации, решения которой носят лишь рекомендательный и информационный характер. Подразделения по связям с религиозными объединениями при федеральных органах не имеют региональных структур. В субъектах Федерации подразделения и должности по связям с религиозными объединениями создаются в структуре администрации региона. В качестве таковых они независимы от федеральных органов власти, отличаются многообразием организационно-правовых форм. Отсутствуют механизм и источники организационно-материального обеспечения "горизонтального" взаимодействия между региональными органами по связям с религиозными объединениями.
Активно проходят процессы религиозного просвещения. Сегодня в России существует множество разных изданий исламской направленности — от общероссийских газет «Ислам Минбаре», «Все об исламе» (тиражи — 10 000 и 25 000 экземпляров соответственно) и журнала «Мусульмане» (7 000 экземпляров) до махачкалинского журнала «Ислам», столичной «Современной мысли», казанских «Оазиса» и «Благоденствия», дагестанского «Ас-Салама», «Пензенских вестей», самарского «Азана», костромского «Ислама», вологодского «Имана», тюменских «Мусульман Сибири», петрозаводского «Прямого пути» и т. д. Наряду с новостями жизни уммы (араб. — сообщество мусульман, мусульманская община в целом) соответствующих регионов там публикуются популяризаторские статьи по истории ислама и мусульманской культуры, комментированные отрывки из Корана и хадисов (араб. — «рассказы», «речения» — предания о словах и деяниях пророка Мухаммада, затрагивающие различные религиозно-правовые стороны жизни мусульманской общины), расписания намазов (араб. — «салат», перс. — «намаз» — мусульманская каноническая молитва, одно из пяти предписаний ислама); новообращенным разъясняются правила поведения в мечети.[9,C.401]
С 1994 года в рамках государственной программы «Голос России» дважды в неделю в эфир выходит часовая радиопередача «Исламская волна». Темы этой передачи — Коран и его толкование, новости уммы, основы шариата и мусульманской этики, история арабо-мусульманской культуры, уроки классического арабского языка, корано- и хадисоведения, история ислама и его распространения в России. Параллельно на «Радио России» уже более десяти лет по пятницам выходит программа «Сайт ул-Ислам» («Голос ислама»). Помимо сообщений информационного и просветительского характера, литературных чтений и репортажей, радиопортретов современных мусульман, программа включает в себя регулярные конкурсы слушателей.
На телеканале «Россия» 15 февраля 2002 года появилась новая пятнадцатиминутная передача «Мусульмане», посвященная традициям и культуре мусульманских народов России (она сменила в эфире прежнюю программу «1001 день»). Передача состоит из трех-четырех сюжетов и сопровождается комментариями ведущей Динары Садретдиновой, выпускницы столичного ГИТИСа. Кроме того, в практику телеканалов — в том числе и центральных — с недавних пор входят трансляции моления во время праздника Курбан-байрам в московской Соборной мечети. Таким образом, электронные СМИ федерального уровня уже прервали многолетний заговор молчания в отношении российского ислама, хотя «мусульманское присутствие» на радио- и телеканалах пока еще незначительно.
Но основания для оптимизма все-таки имеются. Настоящий бум переживает сегодня самое универсальное и ориентированное на молодежь средство коммуникации — исламский Интернет. Крупнейшие его порталы — muslim.ru, islam.ru, koran.ru, ansar.ru, islamnews.ru и т. д. — имеют общероссийское значение. Региональные исламские учебные заведения, издательства, просветительские общества, СМИ также завели собственные вэб-странички. По Интернету мусульмане могут знакомиться, получать ответы на житейские вопросы, уяснять для себя подробности исламского вероучения. Практическая анонимность общения между мусульманами и не мусульманами на сетевых форумах, где обсуждаются проблемы ислама в современном мире, обеспечивает необходимый уровень откровенности.
Между тем, если на федеральном уровне во взаимоотношениях между властями и религиозными организациями можно увидеть положительные результаты, на местном уровне до сих пор существует очень много проблем. Ущемляются права многих мусульман. По сути, получается двоякая ситуация: государственная власть говорит о свободе вероисповедания, а на местном уровне это не обеспечивается.
Так закон «О противодействии экстремистской деятельности» подразумевает публикацию официального списка материалов, запрещенных на территории России. Как пояснили юристы, с недавних пор наличие даже одной книги из этого документа, также как оружия или наркотиков, – при определенных условиях уже может быть формальным поводом для возбуждения дела. Ранее каралось только распространение, причем достаточно сурово.
Правда, пока жесткого наказания хранение не повлечет. Скорее всего, человек, у которого найдут один экземпляр запрещенной книги, отделается административным наказанием, но, если судья в силу каких-то причин сочтет необходимым, могут последовать и более серьезные меры, вплоть до лишения свободы. [9,C.402]
Некоторые книги, раздаются русскоязычным паломникам в хадже; другие в свое время распространялись многотысячными тиражами бесплатно официальными мусульманскими структурами в мечетях России, речь идет, прежде всего, о работах Нурси или книгах типа «Личность мусульманина» Мухаммада Али аль-Хашими. Понятно, что они имеются у десятков, если не сотен, тысяч людей по всей стране.
Это не говоря уже о том, что многие книги об Исламе в списке экстремистской литературы названы без указания авторства и каких-либо выходных данных, что дает широкий простор для «антиэкстремистского» творчества.
Но это одна сторона медали. На другой стороне - то, что большинство мусульман РФ даже представления не имеют о том, что какие-то книги из их библиотеки запрещены, а хранение их, даже если это делается в целях опровержения того, что там написано, может привести за решетку. По телевидению об этом не говорят; в мечетях списки не оглашают; «Российскую газету» из мусульман мало кто читает; Интернетом пользуются тоже далеко не все, особенно в регионах.
Это создает очень опасную ситуацию. Получается, что каждый мусульманин, соблюдающий нормы своей религии, должен подписаться на «Российскую газету» и регулярно следить за обновлениями запрещенной литературы, чтобы сверять список со своей библиотекой. Иначе, во время не узнав, от чего необходимо срочно избавиться, можно угодить в места не столь отдаленные, даже толком не поняв, за что.
Примечательно, что многие из книг, попавших в список запретной литературы, до сих пор продаются в книжных и Интернет-магазинах. Достаточно набрать в поисковике, скажем, «Личность мусульманина» - и выйдет масса предложений приобрести эту книгу.
Владельцам книжных и Интернет-магазинов, видимо, даже в голову не приходит, что такую литературу могут причислить к экстремистской. Государственные документы в «Российской газете» они тоже, скорее всего, не читают, т. к. думают, что это вряд ли их касается столь серьезным образом. [10,С.143 ]
Мало кто из современных чиновников имеет глубокие познания мировых религий и цивилизации. Безусловно, кто-кто и читал Арнольда Тойнби или даже книгу Освальда Шпенглера «Закат Европы». Но лишь немногие знают хотя бы что-нибудь об иных вероисповеданиях. Отсюда проблема некомпетентности наших госслужащих. Можно привести пример, дело о «вере не в того Бога». В названии – не «черный юмор», а формулировка решения суда в Татарстане в 1994 году по делу одного русского протестанта, осужденного на 2 года с формулировкой «вера не в того Бога». К сожалению, такая вопиющая некомпетентность правоохранительных органов в религиозных вопросах сохраняется, только теперь ее острие, судя по статистике, направлено против мусульманской литературы. Так, например, районный прокурор добился в суде Самарского района г. Самары признания экстремистской энциклопедической статьи специалиста по религиоведению Академии наук Азербайджана Айдына Ализаде. Причем это было сделано согласно заключению специалистов Центра этнологических исследований Уфимского научного центра Российской академии наук, брошюра признана «способствующей радикализации сознания части мусульманского социума, формированию у мусульман негативного отношения к носителям этнокультурных традиций». По мнению экспертов, целью использования издания является «противопоставление исламской и неисламской культурной традиции, раскол общества по религиозному признаку. Распространение брошюры может способствовать разжиганию межнациональной и межрелигиозной розни». Обращает на себя внимание название центра, который делал экспертизу – такой научной специальности, как этнология, в перечне специальностей экспертов для дачи экспертизы по запросу суда нет! Написана она сотрудником Академии наук Азербайджана, профессиональным религиоведом, кандидатом философских наук, т.е. лицом, компетентность которого в рассматриваемом вопросе не вызывает сомнений. В статье нет ни единого призыва, только строгая научная констатация фактов. В решении районного суда г. Самары можно увидеть запрет на публичное выражение мусульманами своего отношения к ритуалам языческих религий, в данном случае – к экзотической для Самары религии зороастризма. В этом усматривается попытка ограничить действие Конституции РФ – ведь получается, что государство в лице прокуратуры и суда грубо вмешалось во внутренние установления религиозной организации. Внутренние установления исламской организации запрещают мусульманам участвовать в ритуалах других религий (что присуще религиозным организациям всех религий), однако суд объявил такой канонический запрет «экстремистским».
Государство должно создать экстренном порядке создать полноценный экспертный орган в области религии, где оценивать богословскую литературу будут действительно специалисты в этой области, ученые-религиоведы с мировыми именами при участии богословов заинтересованных конфессий, а не районные «борцы с экстремизмом» из Самары и Бугуруслана.
Таким образом, можно констатировать, что взаимоотношение государственной власти и ислама в Российской Федерации на сегодняшний день определяется следующим:
Во-первых, проведение единой вероисповедной политики государства возможно только в условиях укрепления властной вертикали и формирования единой внутренней политики в России. Создание эффективно функционирующего механизма реализации государственной политики в сфере свободы совести и вероисповеданий обеспечит успешное достижение поставленных цели и задач политики; гарантирует защищенность основных прав и свобод, будет содействовать укреплению взаимопонимания и сотрудничества приверженцев разных религий и людей неверующих, стабильности в обществе.
Во-вторых, вопросами религии должны заниматься исключительно компетентные люди. А для этого необходимо следующее:
координация деятельности федеральных органов исполнительной власти по реализации государственной вероисповедной политики;
осуществление от имени правительства Российской Федерации постоянных контактов с религиозными объединениями;
оказание, по просьбе религиозных объединений, содействия и необходимой помощи в достижении договоренностей с органами государственной власти по вопросам, входящим в его компетенцию;
подготовка и экспертиза законопроектов по вопросам свободы совести, свободы вероисповедания и религиозных объединений, разработка предложений по совершенствованию государственной вероисповедной политики;
оказание консультативной помощи федеральным и региональным государственным органам в применении законодательства о свободе совести и о религиозных объединениях;
управление структурами по делам религиозных объединений в субъектах Федерации;
координация деятельности органов по связям с религиозными объединениями с деятельностью органов юстиции, осуществляющих государственную регистрацию религиозных организаций;
государственная религиоведческая экспертиза;
организация профессиональной религиоведческой подготовки и повышения квалификации кадров специалистов госслужащих, работающих в сфере государственно-конфессиональных отношений.
ГЛАВА 2. РОЛЬ СМИ В ФОРМИРОВАНИИ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ МУСУЛЬМАН
2.1 Ислам в СМИ
Именно средства массовой информации влияют на массовое сознание, формируют стереотипы. К сожалению, в последнее время участились случаи нагнетания негативного отношения к исламу и его представителям в мировых СМИ. Большую озабоченность вызывает появление подобных тенденций в российских СМИ. Какова истинная суть ислама и как ее видит общество - зависит от того, как это подносят обществу журналисты.
Параметры этого влияния достаточно широки и включают в себя способы сбора и подачи информации, интерпретацию событий, стигматизацию персонажей. На сформировавшиеся традиции репрезентации оказали влияние внутринституциональные факторы: нехватка/отсутствие знаний у журналистов по этой тематике, низкая степень внутрикорпоративного контроля, а также низкая степень вовлечения мусульманских институтов в производство информации и слабая эффективность коммуникации журналистского и мусульманского сообществ.
1. В прессе отсутствует информация о позитивной деятельности зарубежных мусульман, что показали интервью и контент-анализ репрезентации мусульманского праздника. Доминирующие оценки процессов, происходящих в мусульманском мире зарубежных стран, в российской прессе характеризуются напряженностью, обусловленной с репрезентацией деятельности радикальных группировок исламского толка. Это доказывалось репрезентацией событий в Ираке, взятия заложников на «Норд-Осте» (около половины публикаций упоминали деятельность зарубежных криминальных группировок). Не смотря на то, что большая часть материалов об Ираке имела нейтральный по отношению к мусульманам характер, делая основной упор на военно-политическую составляющую этого конфликта, использование таких механизмов, как употребление мусульманских терминов, символики позволяло достигать у аудитории ассоциации с исламом.
2. СМИ действуют по стандартному шаблону производства и репрезентации информации в отношении ислама. Глубина анализа проблем, касающихся ислама и его приверженцев, недостаточна для формулирования обоснованных выводов и суждений. Поверхностность, репрезентация «жареных фактов», неаккуратное применение исламской терминологии отражают спекулятивность СМИ в отношении ислама.
СМИ как агенты конструирования мнений, убеждений и стереотипов в отношении мусульман, транслируют, в основном, черты, негативно характеризующие эту группу. Образ ислама, создаваемый СМИ, связывается с угрозой.
3. Несмотря на отсутствие откровенно ксенофобных материалов, касающихся мусульман, и наличие стремлений у изданий размещать аналитические статьи, разграничивающие ислам и терроризм, пресса транслирует исламофобские установки. Это выражается в форме заголовков, журналистских ремарок, т.е. того, что воздействует не на рациональное, а мифологическое сознание.
4. Из многочисленных стереотипов, вызываемых у обывателя религией Мухаммеда, женщина-мусульманка выступала одним из наиболее позитивных, связываемой с чистотой, женственностью и покорностью. Популярность в СМИ образа шахидки-смертницы, возникшее в ходе репрезентации захвата заложников на Норд-Осте, и женщин, борющихся за право фотографироваться на паспорт в платках, привело к распространению негативных стереотипов в отношении женщин-мусульманок, способствовало конструированию «образа врага». [11,c.24-32]
СМИ в России способствуют росту исламофобии среди населения. Говоря о феномене исламофобии, нужно, прежде всего, дать четкое определение самому этому термину. По мнению российского исследователя Георгия Энгельгардта и Алексея Крымина, под исламофобией следует понимать, прежде всего, действия и высказывания, оцениваемые мусульманами как враждебные исламу. Это понятие охватывает широкий спектр значений – от погромов до любой критики в адрес как мусульман и исламских активистов, так и исламского вероучения и социальной практики.
Заместитель ректора Сассекского университета профессор Гордон Конвей, руководивший проектом по исследованию исламофобии, определил явление как «боязнь и ненависть к исламу и мусульманам, присущие СМИ всех уровней и распространенные во всех слоях общества. [12,C.26]
По одной версии термин «исламофобия» вошел в широкое употребление после публикации в 1997г. британским исследователем Р. Трастом доклада «Исламофобия – вызов для всех». Согласно другой версии он был введен в обиход во Франции мусульманскими активистами иранского происхождения.
Исламофобия проявляется в изображении ислама как цивилизации отсталой, а мусульманской культуры – не как многоликой и прогрессивной, а застывшей и статичной, враждебной к инакомыслию и дискуссиям, патриархальной и женоненавистнической, фундаменталистской и потенциально угрожающей другим культурам.[12,C.28]
Террористические акты в США, совершенные 11 сентября 2001г. выходцами из мусульманских стран, вызвали мощный всплеск исламофобии в западном мире. Последовавшие за этим теракты в Испании (2004), а затем и в Великобритании (2005) только усугубили массовые антиисламские настроения.
В России, где с 1994г. шла война в Чечне, антагонизм в отношении мусульман поначалу уступал в ранжире фобий этническим и географическим антипатиям (чеченофобия, кавказофобия). Однако по мере ужесточения внутреннего терроризма – теракты в Москве (1999,2003), Волгодонске (1999), Беслане (2004) – ислам все чаще стал ассоциироваться с агрессией и жестокостью. Такому восприятию мусульманской веры способствовали ежедневные видеокартинки из Чечни, ставшие неотъемлемой частью новостных программ постсоветского телевидения: на экране беспрестанно мелькали бородатые боевики с зелеными повязками на головах, женщины в хиджабах, толпы мужчин, совершающие устрашающего вида ритуальный танец зикр. Теле- и радиопрограммы, на протяжении десятка лет муссировавшие информацию о некоей «исламской угрозе», постепенно внедряли в сознание обывателя мысль о единстве обеих составляющих этого понятия. [13,C.25]
В качестве примера для анализа освещения ислама в СМИ возьмем – это захват заложников на мюзикле «Норд-Ост» - одно из самых резонансных террористических актов в России за последние годы.
Представляется положительным тот факт, что российская пресса в целом была достаточно толерантной по отношению к мусульманам в русле дискурса «Норд-Ост». Отсутствовали ксенофобные высказывания и призывы к дискриминации мусульман. Тем не менее, в большинстве репортажей террористы назывались шахидами, что в сознании массового читателя указывало на принадлежность к мусульманам. Боевики оказывались на каждой пятой фотографии. В некоторых публикациях содержалась неуместная романтизация образа террористок-смертниц, отдавших свои жизни за идею.
После освещения СМИ теракта “Норд-Ост” Духовное Управление мусульман Республики Карелия обратило внимание на высказывания журналистов в отношении террористов-смертников и поясов с взрывчаткой, с использованием при этом таких терминов, как «шахид», «пояс шахида», «моджахед», «воины Аллаха». В тексте заявления сказано:
«…мы требуем…прекратить употреблять по отношению к людям, обвиняемым в терроризме и убийствах, религиозные исламские термины… Употребление данных терминов является оскорбительным для нас. Кроме того, публичное использование этих понятий разжигает меконфессиональную ненависть в российском обществе, т.к. вызывает у немусульман недоверие к согражданам другого вероисповедания, а у мусульман - недовольство сложившимся положением».
Роль СМИ в формировании образа врага носит двойственный характер. Они не только улавливают доминирующие в обществе настроения, но и одновременно формируют стереотипы массового сознания. Обладая колоссальным манипуляторским потенциалом, массмедиа способны «впечатать» в сознание любого фобийные установки.[11,C.15]
На протяжении последних 10 лет СМИ представляют ислам как чрезвычайно косную, архаичную религиозную систему, непременными чертами, которой являются агрессивный фанатизм, отсталость, женоненавистничество и прочее. Критика догматической и обрядовой сторон ислама в газетах и на телевидении перемежается репортерскими кадрами, изображающих коленопреклоненных мусульман во время коллективной молитвы или гигантские толпы паломников в Мекке. Предвзятость в отношении приверженцев Аллаха оборачивается избирательностью ракурсов и искажением визуальных образов: массовые скоплении я мусульман воспринимаются исключительно в виде зловещей стихии, несущей в себе потенциальную угрозу. Неудивительно, что многомиллионная аудитория уже свыклась с мыслью об органичной связи духовной традиции мусульман с идеологией современного терроризма.[14,C.23]
Конструирование в СМИ и Интернете образов мусульманства как чуждой и потенциально опасной стихии рождает устойчивые стереотипы массовых представлений об исламе. При этом известно, что личный опыт крайне редко питает стереотипы. Печатные органы активно разрабатывают исламскую тему в политическом контексте, используя в своих публикациях множество стандартных клише типа «исламские фундаменталисты», «ваххабиты», «моджахеды», «шахиды», «пояс шахида» и т.д. В конечном итоге сугубо политические проблемы обретают явный религиозный подтекст, в отдельных случаях вырастая до уровня глобальных обобщений.
Роль массмедиа в процессе ретрансляции негативных установок, безусловно, велика, но отнюдь не безгранична. Можно сказать, что СМИ лишь транслирует некие абстрактные фобии, придавая им законченную форму. Но на механизм формирования и закрепления таких настроений в недрах коллективного сознания влияют самые разнообразные факторы, в том числе и социальные раздражители.
Экономический кризис 1990-х годов в РФ наращивал миграционные потоки, вектор которых был направлен преимущественно от периферии к центру. Массовые миграции в крупные города из южных регионов привели к всплеску мигрантофобии (особенно кавказофобии) в среде местного населения. Наиболее резкое неприятие у столичных жителей вызывают рыночные торговцы и работники сферы торговли услуг, то есть представители преимущественно публичных профессий. Поскольку подавляющая их масса принадлежит к мусульманской конфессии, именно они оказываются объектами исламофобии. Антагонизм в отношении мусульман, хотя и уступает масштабам мигрантофобии и кавказофобии, все же сохраняет устойчивую тенденцию к росту, постепенно обретая еще и расовый оттенок. Расхожий лексикон в отношении «чужих» (зачастую и немусульман) включает определения типа «азеры», «мамеды», «чурки», «элкаэны» («лица кавказской национальности»), «черные», «муслы» и т.д. Заметим: появление расового оттенка – это в первую очередь реакция на этническую составляющую и только потом - на религиозную.[15,C.77-79]
Социологические опросы свидетельствуют, что социальное недовольство в современной России все более тесно увязывается с объектами массовых антипатий населения (мигранты, кавказцы, мусульмане). Если в 90-е гг. объектом недовольства были власти, то сегодня оно обретает этническую и религиозную направленность. Антропологические и культурные различия между коренными жителями и мигрантами лишь увеличивают пропасть между разными группами населения, препятствуя их полноценному социокультурному взаимодействию.
Если попытаться определить, каковы, условно говоря, «функции» исламофобии в современной России, то, скорее всего, они связаны с проблемой самоопредения внутри русского и православного населения. Это происходит в режиме отвержения и отторжения всего нерусского, неправославного – с установкой на самоизоляцию. И неудивительно, что все процессы, связанные с проблемой самоопределения действуют исключительно на ксенофобской закваске (а исламофобия числится одним из ее основных составляющих).
На протяжении длительного исторического времени исламофобия в России активизировалась в основном в основном в тех случаях, когда возникали реальные или воображаемые угрозы. Если прежде в ее структуре преобладал страх (питаемый незнанием феномена), то сегодня, скорее, ненависть, порождаемая опять-таки незнанием, а навязываемым извне медийным представлением об исламе. [16,C.410]
В современной России образ ислама сложился в основном под влиянием памяти о войне в Афганистане, а также "первой" и "второй" чеченских войнах; взрывов в Москве, терактов 11 сентября в США, захвата заложников на «Норд-осте» и многочисленных терактов, связанных с деятельностью радикальных исламских группировок, как по всему миру, так и в России. Конечно, в большинстве публикаций не говорится о том, что ислам враждебен другому миру. Однако мировой масштаб деятельности террористических группировок, освещаемый в публикациях, невольно создают у читателя представление о враждебности всего исламского мира. Несмотря на то, что мусульманская община в России достаточно многочисленна (порядка 15 млн.), в информационном пространстве зарубежный ислам занимает доминирующую позицию. Современное развитие России происходит под большим воздействием западной цивилизации, неся особые социоэкономические, политические и культурные образцы. Господство данной культуры исключает проявление «иной» цивилизации. И при этом страны исламского мира зачастую отождествляются с процессами стагнации, закоренелого традиционализма, который представляет угрозу всему миру. [17,C.105]
Зачастую религия предстаёт как нечто асоциальное и опасное для общественного здоровья. Заголовки статей имеют подчас скандальный характер. При этом издания нередко позволяют себе искажать события – например, журнал «Власть», приписал призыв Талгата Таджутдина всем российским мусульманам – в прошлом году там вышла статья под названием “Российские мусульмане объявляют джихад”. Вот примеры других, не менее одиозных заголовков: «Пой, Калашников, песню Корана» (Коммерсант), «Зачистка с улыбкой» (Комсомольская правда).
В настоящее время существует необходимость изменения сложившегося в массовом сознании россиян образа ислама и его приверженцев, то, что на современном языке называется имиджем. Можно выделить такую структуру формирования этого имиджа: 1) мусульмане как некий объект, образ которого формируется; 2) адресаты информационного воздействия - население; 3) те, кто этот имидж, пользуясь определенными информационными технологиями, формирует. К этой третьей группе относятся: во-первых, работники СМИ; во-вторых, экспертное сообщество; в-третьих, исламские религиозные деятели. На данной встрече присутствуют представители всех вышеперечисленных групп, вносящих свой вклад в формирование имиджа мусульман.
Конечно же нельзя говорить о нетолерантном отношении СМИ к исламу, потому что это скорее одностороннее и зачастую искаженное освещение ислама. При наличии стойкой взаимной инициативы со стороны журналистов и мусульманского сообщества эти негативные тенденции можно преодолеть. [18,C.56]
Между тем, запрет на религиозную ксенофобию в средствах массовой информации четко зафиксирован в российском праве и имеет основание в. Конституции РФ. Другим фундаментальным регулятором является Закон РФ № 2123-1 «О средствах массовой информации». В Статье 4 Главы I «Недопустимость злоупотребления свободой массовой информации» говорится о недопустимости использования СМИ в целях разжигания религиозной нетерпимости или розни. Ответственность за нарушение требований Статьи 4 настоящего Закона влечет «уголовную, административную, дисциплинарную или иную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации» (Статья 59 Главы VII).
Статья 51 Главы V «Недопустимость злоупотребления правами журналиста» накладывает запрет на использование права журналиста на распространение информации с целью опорочить гражданина или отдельные категории граждан исключительно по признакам отношения к религии. Злоупотребление правами журналиста, выразившееся в нарушении требований данной статьи настоящего Закона также «влечет уголовную или дисциплинарную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации» (Статья 59 Главы VII).
Кодексы профессиональной этики журналистов уделяют значительное внимание проблеме разжигания религиозной нетерпимости. Из Кодекса профессиональной этики российского журналиста Союза журналистов России: «Журналист полностью осознает опасность ограничения, преследования и насилия, которые могут быть спровоцированы его деятельностью. Выполняя свои профессиональные обязанности, он противодействует экстремизму и ограничению гражданских прав по любым признакам, включая признаки … религии… Он воздерживается от любых пренебрежительных намеков или комментариев в отношении … религии… Он воздерживается от публикации таких сведений за исключением случаев, когда эти обстоятельства напрямую связаны с содержанием публикующегося сообщения». Из Декларации Московской хартии журналистов: «Журналист полностью осознает опасность ограничений, преследования и насилия, которые могут быть спровоцированы его деятельностью. Выполняя свои профессиональные обязанности, он противодействует экстремизму и ограничению гражданских прав по любым признакам, включая признаки… религии…»
Из Кодекса профессиональной этики Общества профессиональных журналистов:«Избегать предвзятого отношения к людям из-за их расовой, поповой, религиозной, этнической и географической принадлежности, сексуальной ориентации, физических недостатков, внешности или социального статуса».
В настоящее время конфликтные ситуации нравственно-этического характера, возникающие в российском журналистском сообществе в связи с исполнением журналистами своих профессиональных обязанностей рассматривается в Большом Жюри Союза журналистов России, созданным в 1998 году.
Большое Жюри выносит решения, опираясь на нормы законодательства Российской Федерации о средствах массовой информации, на статью 19 Всеобщей декларации прав человека, статьи 19 и 20 Международного пакта о гражданских и политических правах и статью 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, на резолюцию 45/76 А Генеральной Ассамблеи ООН от 11 декабря 1990 г., касающуюся информации на службе человечества, Декларацию принципов терпимости, принятую Генеральной конференцией ЮНЕСКО в 1995 г., а также на другие декларации ЮНЕСКО об укреплении независимых и плюралистических средств информации, на документы совещаний Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ/ОБСЕ), касающиеся деятельности СМИ и журналистов, на Московскую декларацию журналистов в поддержку культуры мира от 14 ноября 1998 г.
При рассмотрении конфликтных ситуаций Большое Жюри учитывает положения Кодекса профессиональной этики журналистов, принятого 4 съездом Союза журналистов России, а также кодексов журналистской этики, действующих в различных региональных журналистских организациях.
Тем не менее, по общему мнению специалистов и независимых наблюдателей, практика этического регулирования деятельности прессы в России еще не развита в должной степени. Этические кодексы российской журналистики являются в большей степени декларациями, а не нормами поведения. Это имеет под собой несколько оснований. Причины слабой саморегулируемости масс-медиа достаточно четко обобщил Михаил Мельников. Это, во-первых, отсутствие мотивации в самом журналистском сообществе, во-вторых, противоречие традиций демократической журналистики с реальными политическими интересами, государственным патернализмом в медиа сфере и потребностями в управляемой журналистики. И, в-третьих, слабость Союза журналистов России как профессиональной корпорации, способной обеспечить защиту интересов прессы.
В условиях отсутствия должной внутрикорпоративной регуляции журналистов в соблюдении профессиональной этики актуализируется регуляция внешняя. В настоящее время в России усиливается влияние судов и прокуратуры на деятельность прессы. Несправедливое освещение журналистами событий, касающихся мусульман, уже несколько раз являлось темой судебных разбирательств.
Самое громкое дело, связанное с освещением ислама в СМИ, в 2004 году – это публикации в «Известиях» статей киносценариста Олега Осетинского и востоковеда Алима Гафурова откровенно исламофобского, погромного характера. Накануне очередного судебного заседания по иску Ислам.ру. к "Известиям" 20 мая в Саратове группа мусульман провела санкционированный двухдневный пикет 26-27 мая в центре города. Цель акции – выразить свое отношение к исламофобии в центральных СМИ. 28 мая более 7 тыс. мусульман участвовали в митинге против исламофобии в центральных СМИ, проходившем перед центральной мечетью Махачкалы. Участники акции полагают, что исламофобия – не только результат невежества многих журналистов, но и "целенаправленное стремление определенных сил спровоцировать конфликт между последователями наиболее многочисленных традиционных религий России – православием и исламом". Тем не менее, 28 мая 2004 Мосгорсуд признал обвинения газеты в адрес всех мусульман России справедливыми.[11,C.70-73]
Таким образом, было выявлено, правовые предпосылки защиты медийного пространства от религиозной интолерантности имеются. Однако, они не выросли в значительное число судебных прецедентов. Преодоление журналистского непрофессионализма в освещении религиозных проблем, увеличение роли профессиональной журналистской этики, активная позиция мусульманского сообщества помогут в формировании более терпимого информационного поля относительно мусульман.
Возможно, в более спокойные времена, когда межконфессиональные и межнациональные конфликты обходят государство стороной, СМИ могут ограничиваться информированием о религиозных праздниках. В нынешней же ситуации, когда мир столь хрупок, необходимо более трепетно обращаться с этой темой и постоянно напоминать читателю, что, помимо боевиков под флагом ислама, существуют миллионы мирных людей с моралью, схожей с представителями других конфессий.
2.2 Социологические исследования отношения населения России к мусульманам
Россия – государство многонациональное и мультиконфессиональное, так что любой разлом по линии религии чреват серьезнейшими внутренними проблемами. На уровне официальных заявлений руководители Российского государства, а также различных конфессий не устают напоминать об этом, предостерегая от любых проявлений, способных задеть чувства верующих.
Характерна в данной связи российская реакция на «карикатурный» скандал, сотрясавший Европу зимой 2006 года. В России не только осудили публикацию карикатур, отвергнув европейскую аргументацию о незыблемости свободы слова, но и подвергли преследованию отечественные СМИ, которые неосмотрительно перепечатали спорные рисунки. Между двумя крупнейшими отечественными конфессиями – православием и исламом – в принципе существует единство взглядов на то, как светская власть должна относиться к чувствам верующих и вообще к религиозной проблематике. [19,C.110]
На фоне столь осторожной позиции власти особенно бросается в глаза, что образ врага, стремительно формирующийся в российском обществе, явно окрашен в религиозные тона. Отношение к исламу в российском обществе было и остается двойственным. В России он традиционно ассоциируется в первую очередь с мусульманским Востоком, который хотя и представляет собой нечто экзотическое и загадочное, но является соседом, а значит, «своим». Это чувство усиливается благодаря сложному восприятию соседа западного – Европы. На уровне же массового подсознания россияне воспринимали и воспринимают ислам как нечто чужеродное.
В результате опроса, проведенного Фондом общественного мнения в 2003г., на вопрос «Какая религия кажется вам наиболее чуждой?», большинство (26 %) указало на ислам.
Подобному отношению немало способствовала официальная советская идеология, делившая ислам на «зарубежный» (активный, политизированный, чаще всего антикоммунистический, но иногда использовавшийся в качестве лозунга в национально-освободительном движении) и собственный, «советский», распространенный среди «отсталых стариков» и «слабых женщин». Конечно, некоторые функционеры в партийном аппарате и особенно в КГБ отдавали себе отчет в том, что ислам оказался в СССР более чем живуч и во многих местах сохранил свои функции как регулятор социальных отношений. Однако в целом «наш ислам» не был тождествен «их исламу», а религиозная идентичность советских мусульман считалась маргинальной и обреченной на исчезновение.
В конце XX века (под влиянием распада СССР, углубления внутренних конфликтов в России и обострения противоречий между мусульманским миром, с одной стороны, и Европой и Америкой – с другой) российский ислам стал все более отождествляться с мусульманским миром, как таковым, со всеми его минусами и плюсами. Особенно это касается Северного Кавказа – части как России, так и мирового мусульманского пространства. Ближе к миру ислама становится Татарстан с его тысячью мечетей, Исламским университетом и стремлением перейти с кириллицы на латиницу.
Вместе с тем деление ислама на «свой» и «чужой» сохранилось. Правда, теперь новая официальная идеология именует «чужим» фундаменталистский (ваххабитский и проч.) ислам, который противостоит «нашему» – традиционному, погруженному в дела веры и отвергающему политическую ангажированность. [20,C.142-144]
Также по результатам опроса, проведенного Фондом общественного мнения в 2003г. было выявлено, большинство россиян не проявляют особого интереса к отношениям с миром ислама. Только 1,8 % считают, что в долгосрочной перспективе Россия должна ориентироваться на укрепление связей в первую очередь с мусульманскими странами. (40,2 % предпочли страны СНГ, 26,2 % – Западную Европу, 7% – Китай). Они уверены, что мусульманские государства в целом не представляют угрозу их стране. Враждебными их считают только 2,9 % опрошенных в возрастной категории 17–26 лет (по результатам опроса, проведенного в конце 1990-х Центром стратегических и политических исследований). Когда же речь заходит об отношении к российским мусульманам, картина резко меняется, даже несмотря на то, что наши мигранты-мусульмане – это в основном или бывшие граждане СССР, или нынешние граждане России. Они владеют русским языком, сравнительно легко адаптируются к российскому быту. У старшего поколения мигрантов общий с остальными россиянами менталитет.
У людей выработалось несколько стереотипов мусульманина. Это агрессивные, безжалостные, презирающие русского обывателя фигуры: либо бородач с автоматом, либо террорист в маске, либо жуликоватый делец. Правда, это и приехавший на заработки и нещадно эксплуатируемый «убогий мусульманин» в тюбетейке. Он не вызывает неприязни, но к нему нет ни (Интересно, что ни один из негативных стереотипов не ассоциируется с татарами, которые в большинстве своем, особенно в городах, по образу жизни и менталитету близки к славянам или вообще неотличимы от них.) [21,C.229-230]
Отношение к исламу и мусульманам вписывается в общий контекст ксенофобии, которая в первой половине 1990-х считалась частью посттоталитарного менталитета, а спустя 10 лет превратилась в его системообразующую часть. Если в 1989 году признаки ксенофобии проявлялись у 20 % населения, то в 2001-м – уже у 50 %. В 2006 году лозунг «Россия для русских» поддержали, по данным социологического опроса, 35,4 % российских граждан. Как заметил известный социолог и философ Лев Гудков, по уровню неприязни к инородцам Россия превзошла даже самую ксенофобскую страну Европы – Австрию. [22,C.160]
Кроме того, по данным опроса 49 % из числа опрошенных считают, что в целом ислам играет отрицательную роль в современном мире и только 14% - положительную.
С другой стороны, на вопросы об отношении россиян к возможному браку их детей с представителями мусульманской религии, оказалось, что 50% респондентов не имели бы ничего против брака своего сына с мусульманкой. На вопрос "Возражали ли бы вы против брака вашей дочери с мусульманином?" положительно ответили 44%, а отрицательно - немногим меньше: 39% опрошенных. Эти ответы, подтверждающие, что сближение с приверженцами "чуждой" религии не исключено, возможно, позволяют смотреть вперед с оптимизмом.
Если раньше в ксенофобских настроениях доминировал антисемитизм, то сегодня они пестрее, а их главным объектом становятся выходцы с юга страны, из которых 70 % – мусульмане. По данным мониторинга Аналитического центра Юрия Левады, к чеченцам негативно относятся 52,3 %, к азербайджанцам – 29,2 %, а вот к евреям – «всего» 11 % участников интернет-форумов (среди молодежи до 19 лет эти цифры соответственно 64,1 %, 48,9 %, 19,5 %). Как видим, кавказофобия «захватывает иногда до двух третей населения и более».
Евреи боролись с антисемитизмом, преимущественно покидая СССР и Россию или же встраиваясь в русскую культуру и утверждаясь в рядах образованной и обеспеченной элиты общества. Мусульмане не уезжают и не растворяются, даже если они «научились забывать» о религиозных запретах. Они оберегают свою конфессиональную идентичность.
Людям «неуютно» оттого, что рядом что-то необычное, непонятное. Контраргумент о том, что в СССР мирно уживались самые разные народы, в данном случае не работает. Ведь при советской власти конфессиональная идентичность игнорировалась на официальном уровне и постепенно истаивала в общественном сознании.
Подавляющая часть россиян судят об исламе по тем, кто находится на виду, то есть по наиболее дерзким представителям мусульманского мира – как правило, радикалам. Образ мусульманства, таким образом, формируется у нас под воздействием акций религиозных экстремистов, конфликтов с участием мусульман, радикальных заявлений мусульманских политиков и духовных лиц. В то, что международный терроризм объявил нашей стране войну, верят 48 % участников опроса, проведенного российским ВЦИОМом в октябре 2005 года. (В январе того же года такого мнения придерживались 35 % респондентов.) На вопрос Левада-центра «Считаете ли вы ислам агрессивной религией?» «определенно да» ответили 23,1 % опрошенных, «скорее да» – 26,6 %. [23,C.249]
На вопрос в 2004 году «Как бы вы отнеслись к тому, чтобы были введены административные ограничения на распространение ислама в России?» ответы распределились следующим образом: «целиком положительно» – 19,2 %, «скорее положительно» – 25,5 %, «скорее отрицательно» – 26,7 % и «резко отрицательно» – 11,1 %.
Важнейший фактор негативного восприятия мусульман в России – конфликт на Северном Кавказе, тем более что на самом деле Россия воюет с мусульманами на протяжении вот уже четверти века. Афганский моджахед и кавказский боевик стали символами врага. 25 % респондентов, участвовавших в опросе, проведенном ВЦИОМом в 2004-м, сочли мусульман непримиримыми противниками православия. Отвечая в 2005 году на вопрос «Какого влияния следует сейчас больше всего опасаться России?», 27,3 % опрошенных заявили, что исламского, 17,6 % – национально- шовинистического, 17,0 % – западного, 8,5 % – израильского, сионистского и 9,3 % – китайского. [24,C.17]
Вместе с тем в глазах общественного мнения ислам далеко не всегда представляется идейной основой для совершения терактов. По данным социологической службы Validata, в 2003-м только 7–8 % участников опроса считали, что основной побудительный мотив, заставляющий чеченцев становиться шахидами-смертниками – джихад, зато 69–71 % полагали, что это – реакция на применение насилия федеральными войсками в Чечне. Иными словами, в Чечне акты террористов-самоубийц обусловлены, по мнению респондентов, не влиянием ислама, а невозможностью восстановить справедливость. В ответ же на вопрос Левада-центра «Кто, на ваш взгляд, произвел в 2000 году взрыв в московском подземном переходе?» только 4,7 % респондентов указали на воинствующих исламских террористов.
Наконец, ислам ассоциируется с наплывом в Россию мигрантов, которые зачастую ведут себя неадекватно, демонстрируя неуважение к местным традициям и обычаям, что составляет прочную основу настороженного и откровенно негативного отношения к исламу. Проведенный ВЦИОМом в марте 2002-го опрос показал, что к выходцам с Северного Кавказа «в основном отрицательные» и «резко отрицательные» чувства испытывают соответственно 43,3 % и 30,1 % респондентов, к приезжим из Центральной Азии – 38,7 % и 25 %, к арабам – 30,3 % и 20,2 %, а вот к белорусам, молдаванам и украинцам – 12,6 % и 4,0 % опрошенных. По результатам других опросов негативное отношение к иноэтничным мигрантам характерно для 73 % сотрудников МВД.
Правда, с формальной точки зрения в вопросе отношения к мигрантам Россия оказывается в одном ряду с европейскими странами. Так, недовольство в связи с проживанием мусульман в их стране выражают, например, 75 % шведов, 61 % немцев, 48 % испанцев, 44 % итальянцев, 39 % британцев.
Мигрантофобия в России будет расти и впредь, хотя бы в силу роста числа самих переселенцев. «Нам нужно от 700 тыс. до 1 миллиона мигрантов в год, – отмечает этнолог Владимир Мукомель. – Понятно, что они будут, скорее всего, представителями тех этнических групп, которые не являются традиционными для России».
Рост исламофобии необходимо остановить. В этом заинтересованы все, в том числе и мусульмане, которым тоже следует быть осторожнее и избегать высказываний, например, о неизбежности исламизации России либо о необходимости замены ее герба. [25,C.159]
Но все-таки не стоит обвинять только СМИ или власти в этих проблемах. Негативный образ в отношении мусульман имеет многовековую историю и коренится в особенностях взаимоотношений христианских и мусульманских народов
Ошибочное, как доказывал современный турецкий теолог, Ф. Гюлен, но широко бытующее восприятие ислама как воинствующей религии фанатиков-смертников сложилось во многом под влиянием сокрушительных по масштабам социально-политических сдвигов крестоносного вторжения в Передней Азии, в Юго-Восточной и центральной Европе в позднее средневековье.
Следует учитывать, что реальные потери Запада, т.е. фактические итоги боевых столкновений сарацин и рыцарей воспринимались как акт христианского мученичества. Тогда как в восточно-христианской церкви, пережившей одновременное столкновение с мусульманами и сокрушительный удар в спину рыцарей католиков, все это стало восприниматься как факт потерь только со стороны противников-мусульман. Мы же должны осознавать, что в крестоносной трагедии исторически более всемогущую роль сыграл раскол христианских церквей XI в. Ведь православная Византия была разгромлена и разбита на несколько сравнительно слабых государств именно рыцарями-католиками и затем стала легкой добычей для турок-османов в середине XV в.
Как, прежде всего исламское было оценено западом монгольское вторжение. Эта ошибочная позиция существует до сих пор и мешает реальным оценкам и выводам. На деле монгольское вторжение исламское общество восприняло столь же отрицательно, как и Запад. Тем более что под натиском монголо-татар рухнули исламские государства Центральной Азии. И кстати, среди воинов Чингисхана было, немало, хритстиан-несторианцев и прочих язычников.
Впоследствии монголы, объединенные Чингисханом и его ближайшими потомками, действительно очень быстро приняли ислам. Вследствие этого малоизученного социально-психологического феномена на все мусульманские страны, на исламский мир в целом было перенесено восприятие христианами Орды как «чумы народов», «Божьей кары» и пр. – разрушителей восточно-христианской, ирано-арабской и др. ветвей цивилизации.
В действительности же античное философское и естественнонаучное наследие было сохранено для Запада домонгольскими исламскими халифатами, тогда как уничтожение следов античной культуры деятельно проводилось монголо-татарами. [26,C.162]
Антагонизм в отношении ислама и его носителей имеет давнюю историю. Длительное противостояние степи, которое позднее оформилось в виде оппозиции Европа – Азия, оказывало на Русь колоссальное воздействие. Все, что было связано с Востоком, изначально преподносилось в духе враждебности. Длительному бытованию таких шаблонов способствовало повторение самой ситуации (к примеру, кочевники нападают на деревню и берут в плен ее жителей). Большинство эпитетов, проникнутых религиозной враждебностью относилось к восточным кочевникам. К тому же представление о Востоке складывалось из черт, присущих архаичному сознанию с его наглядностью, картинностью, визуальностью, стереотипами.
В дохристианской Руси обобщенное имя для кочевников было «языги», «язычники». Позже появился термин «поганый». С христианизацией познание ислама свелось к теме о «вечной угрозе со стороны Востока».
Византийские, а следом и русские хронисты, пользуясь искаженными сведениями об исламе, создавали его фантастический образ мало соответствующий действительности. Ужас перед нашествием «поганых» длившийся веками, подготовил питательную почву для появления множества мифов. Монгольское нашествие свело на нет попытки формирования более объемного образа Востока. 200 – летнее иго (1237-1480) привело к тому, что все, включавшееся в понятие «ислам» перешло в категорию аномалии.
Таким образом, можно сказать, что в России существует проблема исламофобии среди немусульманского населения. В связи с этим, государство должно постараться решить эту задачу. В качестве средств борьбы с исламофобией можно предложить активную просветительскую деятельность, проводящуюся под эгидой государства и направленную на борьбу с национализмом, пропаганду принципов толерантности и уважения к представителям различных культур и религий, а также укрепление институтов гражданского общества и развитие общественных организаций и движений. Вполне возможно, что эти методы помогут справиться с данной проблемой, развившейся, к сожалению, до глобальных размеров.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Ислам играет огромную роль в жизни очень многих наших сограждан. В состав России входит несколько стран, исповедующих эту религию (Татарстан, Башкортостан, Чувашия, Дагестан, Чечня Ингушетия, Хакассия, Тыва, Адыгея и др.). Кроме того, среди мигрантов, приехавших сюда на заработки, также много мусульман. От того, каким представляется ислам населению России, зависит, во многом, состояние межконфессиональных и межнациональных отношений в стране. Значительная роль в этом принадлежит СМИ, поскольку именно через них большинство россиян получают ту или информацию об исламе, формируя собственное представление об этой религии и ее приверженцах.
В последнее время в средствах массовой информации широко обсуждаются проблемы исламского мира. Все чаще звучат нелепые, а порой и просто оскорбительные, обвинения в адрес мусульман. В первую очередь это нарушает их права, а также способствует росту исламофобии среди немусульманского населения нашего государства.
Если мы хотим действительно быть светским многоконфессиональным государством, необходимо контролировать СМИ в том, какую информацию они подают в отношении ислама.
Здесь необходимы следующие мероприятия:
информирование населения об основах мусульманской религии (телевизионные передачи, рассчитанные на взрослых и детей, статьи в газетах и журналах, факультативные занятия в школе);
распространение информации о позитивной деятельности мусульман (как в России, так и за рубежом).
Кроме того, следует проводить религиоведческую подготовку и повышение квалификации кадров специалистов госслужащих, работающих в сфере государственно-конфессиональных отношений. Это будет способствовать их эффективной деятельности в отношении мусульман.
Но самое главное это все-таки обеспечить исполнение законов, на всех уровнях власти. Создание эффективно функционирующего механизма реализации государственной политики в сфере свободы совести и вероисповеданий обеспечит успешное достижение поставленных цели и задач политики; гарантирует защищенность основных прав и свобод, будет содействовать укреплению взаимопонимания и сотрудничества приверженцев разных религий и людей неверующих, стабильности в обществе.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Ислам на пороге XXI века / Н.В. Жданов, А.А. Игнатенко. – М.: Политиздат. – 1989. – 352с.
Гайнутдин Равиль, муфтий . Ислам в современной России. – М.: ФАИР-ПРЕСС. – 2004. – 320с.
Мусульманское население в РФ:справка // Отечественные записки. – 2003. - №5. – С.82-85.
Ислам в России: Взгляд из регионов / под ред. А.В. Малашенко. – М.: Аспект Пресс. – 2007. – 158с.
Как выстраивать взаимоотношения власти и конфессий в новом веке: основы политики российского государства в сфере свободы // НГ – религии. – 2001. - №12. – С.5-10.
Права человека: учебник. – М.: НОРМА-ИНФРА-М. – 1999. – 378с.
Конституция Российской Федерации. – М.: Айрис-пресс. – 2003. – 65с.
Воронцов Г.А. Правоведение: учебное пособие. – Ростов-на-Дону: Феникс. – 2003. – 320с.
Горяева Любовь. Мусульманское просвещение в современной России // Отечественные записки. – 2003. - № 5. – С.394-403.
Мухаметшин Ф. М. Мусульмане России: судьбы, перспективы, надежды. – М.: ФАИР-ПРЕСС. – 2007. – 235с.
Ислам в медийном пространстве: сборник материалов / под ред. Кузнецовой-Моренко И.Б. и Салахатдиновой Л.Н. – Казань: Открытое Общество. – 2004. – 89с.
Гатагова Людмила. Между страхом и ненавистью: исламофобия в России // Родина. – 2006. - №6. – С. 27-31.
Шмидт Гельмут. Бремя глобальной ответственности: европейский взгляд на перспективы всеобщего развития // Россия в глобальной политике. – 2002. - №1. – С. 20-31.
Шеремет Виталий. Волны вторжений // Родина. – 2006. - №6. – С. 22-26.
Зорин Владимир. Российский ислам // Отечественные записки. – 2003. - №5. – С.75-82.
Сюкияйнен Леонид. Российская власть и ислам // Отечественные записки. – 2003. - №5. – С.406-416.
Внешний ислам: справка // Отечественные записки. – 2003. - № 5. – С.104-107.
Основные течения и направления в исламе: справка // Отечественные записки. – 2003. - № 5. –С. 53-56.
Энгельгардт Георгий. Исламофобия // Отечественные записки. – 2003. - №5. – С. 107-117.
Гайнутдин Равиль. Больше храмов – меньше тюрем // Отечественные записки. – 2003. - №5. – С.139-149.
Супонина Елена. Конь Бурак и российский орел // Отечественные записки. – 2003. - № 5. – С. 223-231.
Червонная Светлана. Пантюркизм и панисламизм в российской истории // Отечественные записки. – 2003. - № 5. – С. 152-166.
Исламские общественно-политические объединения в России: справка // Отечественные записки. – 2003. - №5. – С. 245-250.
Лицо опасного вероисповедания: имидж современных мусульман на территории Российской Федерации // НГ – религии. – 2006. - № 2. – С.15-20
Малашенко А. В. Исламское возрождение в современной России. – М.: Аспект Пресс. – 2005. – 245 с.
Малашенко А. В. Ислам в современной России // Ислам и мусульмане в России. – 2007. - № 5. – С.162-164.
Набиев Р.А. Ислам и государство. Культурно-историческая эволюция мусульманской религии на европейском Востоке. – Казань: . – 2002. – 244с.
Мусина Р. Ислам в татарском мире: история и современность. – Казань: Вече. – 2007. – 437с.
Ефимов И. Ислам. – М.: Гардарики. – 2005. – 456с.
Arnaldez R. L’islam. Lille, Ottawa, 1988.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Список книг и материалов, запрещенных в РФ
(извлечение из Федерального списка экстремистских материалов по состоянию на 03 декабря 2007 г.).
1. DVD-диск «Зов к исламской умме. Как долго еще?» (решение Ленинского районного суда города Уфы от 10.10.2007).
2. Книга Абд аль-Хади ибн Али «Сквозь призму Ислама». (Нальчикский городской суд. 15.01.2004).
3. Книга «Книга единобожия», автор - Мухаммад ибн Сулейман ат-Тамими, источник публикации - Некоммерческое партнерство «Издательский дом «Бадр» (решение вынесено Савеловским районным судом г. Москвы от 02.04.2004).
4. Книга Такиуддина ан-Набохони «Система ислама» (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007).
5. Книга Такиуддина ан-Набохони «Исламское государство» (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007).
6. Книга Такиуддина ан-Набохони «Демократия - система безверия» (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007).
7. Книга Такиуддина ан-Набохони «Политическая концепция Хизб ут-Тахрир» (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007).
8. Журнал «Аль-Ваъй» N 215 (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007).
9. Журнал «Аль-Ваъй» N 221 (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007).
10. Журнал «Аль-Ваъй» N 230 (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007).
11. Журнал «Аль-Ваъй» N 233 (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007).
12. Журнал «Аль-Ваъй» N 234 (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007).
13. Журнал «Аль-Ваъй» N 235 (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007).
14. Журнал «Аль-Ваъй» N 236 (решение Туймазинского районного суда Республики Башкортостан от 05.09.2007).
15. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Вера и человек», 2000 год издания, перевод М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
16. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Основы искренности», 2000 год издания, переводчик не указан (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
17. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Истины вечности души», 2000 год издания, перевод М.Ш. Абдуллаева (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
18. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Истины веры», 2000 год издания, переводчик не указан (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
19. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Путеводитель для женщин», 2000 год издания, перевод М.Ш. Абдуллаева (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
20. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Плоды веры», 2000 год издания, перевод М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
21. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Рамадан. Бережливость. Благодарность», 2000 год издания, переводчик не указан (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
22. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Мунаджат (Молитва). Третий луч», 2002 год издания, перевод М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
23. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Тридцать три окна», 2004 год издания, перевод М. Ирсала (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
24. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Основы братства», 2004 год издания, перевод М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
25. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Путь истины», 2004 год издания, перевод М.Ш. Абдуллаева, М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
26. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Посох Мусы», год издания не указан, перевод Т.Н. Галимова, М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
27. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Краткие слова», год издания не указан, перевод М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
28. Книга из собраний сочинений Саида Нурси «Рисале-и Нур» «Брошюра для больных», 2003 год издания, перевод М.Г. Тамимдарова (решение Коптевского районного суда САО г. Москвы от 21.05.2007).
29. Книга «Основы исламского вероучения (Усус аль-акида)» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
30. Книга «Исламская акида (вероучение, убеждение, воззрение) по Священному Корану и достоверным изречениям пророка Мухаммада» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
31. Брошюра «Ас-Саляфия (правда и вымысел)» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
32. Книга «Жизнеописание пророка, да благословит его Аллах и приветствует» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
33. Брошюра «Ислам сегодня» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
34. Книга «Слово о единстве» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
35. Книга «Установление законов Аллаха» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
36. Книга «Программы по изучению шариатских наук» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
37. Книга «Объяснение основ веры», краткий очерк догматов Ислама (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
38. Книга «Личность мусульманина в том виде, который стремится придать ей ислам с помощью Корана и сунны» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
39. Книга «Отведение сомнений» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
40. Книга «Книга единобожия», Салих ибн Фавзан ал Фавзан (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
41. Брошюра «Разъяснение основ веры: заметки об истинном вероучении» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
42. Книга «Жизнь шейха Мухаммада ибн Абд аль-Ваххаба...» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
43. Книга «Основы ислама» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).
44. Брошюра «Необходимость соблюдения «Сунны Посланника Аллаха» (да благословит его Аллах и приветствует)» (решение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 06.08.2007 и определение Бугурусланского городского суда Оренбургской области от 19.10.2007).